Ты моя нежность. Глава 12

Оказывается, кровь очень сложно отмывать с эмалированной поверхности умывальника, особенно если она все еще продолжает течь. Алое пятно расплывалось на глазах, смешиваясь с льющейся из крана струей воды. А капель всё не прекращалась. Разбавленные слезами, розоватые кляксы не успевали смываться потоком.

В зеркало смотреться не хотелось. Было элементарно страшно. 

Стелла подставила под струю сложенные горстью ладони, щедро плеснула, но только размазала кровь по лицу. Набрала еще воды и ненароком коснулась пораненной губы. Цыкнула от внезапной, будто стрельнувшей боли. Кровь пошла сильнее. Прислушалась к разговорам в квартире. Казалось, они успокоились, и никто не собирался ломиться к ней в ванную. 

Обида с новой силой сдавила горло. Захотелось разрыдаться, но девушка с большим трудом пересилила эмоции, когда запиликал домофон. Девушка закрыла кран. В квартире наступила полная тишина.

— Твою мать, это Медведь! — выдохнул Серж и Стелла обмерла. Не такого исхода она совершенно не хотела. Но, видимо, во время драки с сестрой она нажала на кнопку вызова. 

— Не открывай ему! — гадюкой зашипела Катерина. — Подумает, что никого нет, и уйдет. 

Кто-то подскочил к ванной двери и неистово начал ее дергать: 

— Открывай, сучка поганая! Ты его позвала?! — Катерина взбеленилась от злости, но Стелла крепко держала дверь со своей стороны.   

И вдруг все на мгновенье стихло, только слышался щелчок открываемого замка. Ключи. У него был второй комплект ключей от ее дома. Ужас заставил всех оцепенеть. 

— Стелла где?! — голос Бьерна раскатом раздался в коридоре. 

— А ты какого хрена сюда приперся? — Катерина попыталась взять быка за рога. — - Тут ребенок несовершеннолетний! 

— Уймись орать, чихуа-хуа! Я спрашиваю, где Стелла?! 

Девушка в мгновенье ока затерла кровавые пятна с лица и щелкнула замком, прижав к разбитым носу и губам полотенце. 

— Куда ты зашел? — взвизгнула жена Серого. 

— Не твое дело! — прошипел он и открыл двери. 

Девушка смотрела на него испуганными глазами, все еще прижимая к лицу полотенце. Руку, располосованную браслетом сестры, она предусмотрительно спрятала за спину, прижав ее к раковине. 

— Что он с тобой сделал? — норвежец обнял ее за плечи и крепко прижал к себе. 

— Это не он, это Линда. — пробубнила девушка и он отнял от ее лица полотенце. Кровь медленно поползла из носа. 

— Он настраивал ее против тебя?! — Бьерн промокнул полотенце в холодной воде и прижал к ее носу. 

Стелла посмотрела ему в глаза, но в этот момент Катерина украдкой показала ей кулак. Только не подумала, что ее отражение в зеркале может увидеть сам норвежец. Он развернулся так резко, что женщина не успела завершить действие. 

— Я тебе сейчас руки вырву! — он сделал шаг в ее направлении. 

— Не трогай меня! — заверещала женщина на весь подъезд. 

— Это еще что за обезьяна? — Линда выглянула из комнаты и с вызовом уставилась на стоящих в коридоре. 

— Это Стеллочкин трахаль! — Катерина тоже сложила руки на груди и плюнула мужчине под ноги. 

— Тебе здесь не рады Бьерн, покинь пожалуйста наше жилье! — Серый решил в этот раз включить мужика.   

— Твое жилье? С каких пор оно твое? Мне кажется, что вот тут передо мной стоит собственница жилья, и она избита.   

— Да что вы тут с ним сюсюкаетесь?! — Катька пришла в состояние бешенства. — Вали из этого дома и шкуру свою забирай, иначе сейчас полицию вызову! 

— Давай, вызывай! — на лице норвежца зазмеилась такая улыбочка, что не по себе стало всем. — Вызывай, Катенька, только что ты ответишь полиции на то, почему хозяйка квартиры побитая стоит, почему тут помимо меня посторонние находятся в квартире? А еще им станет интересно, почему тут находится опекаемая вами несовершеннолетняя, которая должна жить по месту прописки опекунов. Ведь ее опекуны вы с Серегой, а не Стелла. Где ты прописан, Сереженька? Не БОМЖ ли часом? 

— Я в этой квартире прописана, я собственник так же, как и эта дрянь, и я имею право жить на этой территории! Это жилье принадлежит мне точно так же, как и ей и мне решать, кто должен быть рядом со мной! Если ей похер на меня, то брату нет, он и забрал меня из интерната!  — Линда почти вплотную подбежала к мужчине и девушке. — А эта мне больше не сестра! 

— Придержи-ка ты коней, красавица! — норвежец прикрыл Стеллу своим телом, отгораживая от младшей. — Ты вообще представляешь, что ты хоть и прописана в этом доме, но, к сожалению для него, твой брат зарегистрирован совсем по другому адресу. А это означает, что по закону не имеет права здесь находиться без разрешения собственницы квартиры. Плюс ко всему, насколько я знаю, ты только вышла из спец интерната, в котором находилась за нанесение побоев другим учащимся. Я прав? 

— И какое это имеет отношение ко всей этой ситуации? — спесь немного слетела с лица младшей сестры. 

— А такое, что ты избила сейчас собственную сестру, которая помогала тебе по мере своей возможности! 

— Что она там мне помогала? Вытаскивать из интерната она меня не стала. Значит, я ей не нужна. 

— Оооо, а ты прямо знаешь всю ситуацию, почему она не забирала тебя?   

— Да какая разница?! — Линда снова начала распаляться. 

В это время из комнаты вышел небольшой черно-белый щенок с яркими голубыми глазами. Бьерн прищурился. 

— Ты продала сестру, которая отдавала тебе большую часть своей жизни, денег, свою любовь и нервы, за собаку. Это низко, Линда. 

— Пошел нахер отсюда! — взвизгнула младшая сестра, топая ногой. 

— Пойду. Отлично пойду, вот только ты, моя милая, запомни, Стелла сейчас уйдет со мной, но она вернется ровно в двадцать три часа. И если Сережа с Екатериной все еще будут находиться тут, то она вызовет полицию. И тогда видно будет, кто тут воистину пострадавший. Да, Линда? Ручки-то чешутся драться? Если снова их распустишь, то вернешься обратно в интернат! До самого совершеннолетия! Поняла меня?! 

— Суки! — кинула в их сторону девушка и кинулась в свою комнату. 

— Дашь ей еще хоть копейку, — обратился норвежец к Стелле, — я с тобой больше общаться не буду! Поняла?! 

— Да. — пискнула девушка и он взял ее за руку, чтоб уходить. Но девушка вскрикнула и вырвала пораненную руку из его руки. 

— Зараза мелкая, идем! — он ухватил ее за талию и вывел из квартиры. — Сережа, у тебя времени до двадцати трех! И ни дай бог в квартире что-то изменится! 

— Выродок! - кинула ему вслед Катерина. — Ты об этом еще пожалеешь! 

— Не сомневаюсь, — бросил он напоследок, — в очередь становись! 

*** 

— Ты вообще головой думала, когда разрешала им издеваться над тобой? — Бьерн хмуро посматривал на девушку, споро перевязывая ей руку бинтом. 

— Ты не понимаешь, она моя сестра! — Стелла здоровой рукой утерла слезы. — Я не могла ударить ее в ответ. Она ребенок. Глупый внушаемый, ведомый и несдержанный ребенок.

— Зато она неплохо била тебя. Дурочка моя маленькая, — он протянул руки и легко, словно пушинку перетащил девушку к себе на колени, — ты же сама еще ребенок. 

Девушка уткнулась ему лицом в грудь и заплакала. 

— Ну, чего ты? Не плачь, я же сказал, что не дам им мучить тебя. Пусть только попробует еще раз поднять на тебя руку. 

— Она ненавидит меня. Что я сделала не так, Бьерн? Я же отдавала ей все! 

— Она эгоистка и не поймет. Пока твой брать не укусит ее разок или кто рога на место вправит, ты будешь врагом номер один. Но, думаю, надолго добрых намерений у твоего братца не хватит. Ну, ты пока наберись терпения. Поехали, покатаемся по городу.   

— Нет, не хочу. У меня голова болит. 

— Хорошо, посидим здесь. — Мужчина покрепче прижал девушку к себе, приподнял ее лицо за подбородок и аккуратно поцеловал в разбитые губы. — Давай поедем ко мне. 

— Сейчас? — Стелла на секунду отстранилась от него. 

— Вообще. 

— Ты снова предлагаешь мне сожительство?   

— Ну, как вариант. 

— Это очень сложно для меня, я все-таки теперь не одна. Ответственность такая.

— То есть, так и будешь сидеть до старости нянькой? 

— Бьерн, ну ты же сам прекрасно понимаешь, почему Серый взял малую под опеку. В итоге она все равно останется на моей совести. 

— Мне внезапно захотелось отправить ее в какой-нибудь пансионат закрытого типа! 

— Не говори так! 

— Все, молчу. Хорошо, мы вернемся к этому разговору, позже. Немного подождем и вернемся. Я от своего не отступлю. Спать хочешь? Могу постелить тебя на заднем сиденье. 

— Не откажусь. Сложный какой-то денек выдался. Не пойму, в отпуске я или меня в психушке закрыли в мягкой комнате, и я у стенки сижу, слюни пуская. И эта звезда еще дома устроила. Эта собака еще, она гадит как слон и все в моей комнате. И воет, как чекнутый койот. Я её спросила, почему она почти не выгуливает его, а она сказала, что не знала, что с ним гулять надо, и вообще я же есть.

— Ясно. Ну, раз все мои предсказания сбылись, и ты не хочешь переезжать ко мне, то терпи. — Бьерн вышел из машины и разложил заднее сиденье. Достал плед из багажника. — Ложись. А с почты увольняйся нафиг, только из отпуска выйдешь. Я тебе получше найду работу. 

— Ну, я подумаю. Все равно сейчас и дома смысла нет появляться, пока там эти сидят. А у тебя прикольно на работе.

— Так все-таки может, ко мне поедем, поспишь нормально. 

— Если поедем к тебе домой, то точно не уснем. Я типа тебя не знаю. Мне сейчас и без твоих приставаний хлопот хватает. 

— Ну, я хотел пообещать тебе, что и пальцем тебя не трону, но раз не хочешь — настаивать не буду. 

— И не стоит. — девушка забралась на длинный разложенный до размеров полноценной кровати задний диван и укрылась практически с головой. — Хочешь куда-то ехать? 

— Нет конечно, ты же отдыхать будешь, я тут посижу, послежу, пока родня твоя не свалит. 

— Спасибо! 

Казалось, что она просто провалилась в сон. И стоило ей только это сделать, как она снова попала в прошлое, в день неудачного побега, когда с трудом выдирала из плена ноги, утопая в грязи. Почти по колено в хлюпающей жиже. А рядом на бегу месила хляби земные Алина, удирая в последний их раз от Хрестины. Не стоило тогда бежать, лучше бы встали и приняли кару добровольно. 

— Эй, просыпайся! — Бьерн потряс ее за плечо. 

— Что? — девушка протерла глаза и поняла, что они мокрые. 

— Ты плакала во сне. Что опять приснилось? 

— Да то же самое. Опять падала. 

— Когда падаешь, то значит, растешь. 

— Но только не в том случае, когда падаешь в подвал вниз головой. Не нужно мне такого счастья. Да только те, кто дают нам сны, не спрашивают, что раздать. Или намеренно издеваются. 

Она перелезла на переднее сиденье, и Бьерн как-то даже бездумно взял ее за руку. Посидели, помолчали. Мужчина наклонился и со всей нежностью, на которую был способен, поцеловал ее ладошку. Стелла закрыла глаза, подползла к нему ближе и прильнула губами к его губам. Норвежец снова перетащил ее себе на колени и крепко прижал к груди. 

— Зря, все-таки ко мне не поехали, — он прижался губами к ее виску. 

— А который час? 

— Половина одиннадцатого. 

— Эти двое еще не появлялись? 

— Нет. Вон Катькина Киа стоит. 

— Они специально, что ли, решили испытать мое слово? 

— Как вариант да.   

— Зачем они это все делают? 

— Ну, провоцируют тебя на конфликт. Кто знает, что-то опять задумали. Хрен их знает. Возможно, просто выживают или стараются, чтоб ты в итоге сдалась и согласилась на их условия. Посиди тут секунду, я выйду. 

— Куда? 

— For en r;ykpause (на перекур - норв.). 

— Чего?! 

— Подымить дай, уже уши в трубочку сворачиваются. 

— Ты же не куришь. 

— Ага, с твоими приключениями на ровном месте не только закуришь, забухаешь! Слушай, не надо только мне высказывать, что тебе не нравится моя вредная привычка. Мне она самому не нравится. Я с Самой Ливии не курил. Тогда, правда, после смерти Зары, дымил, как паровоз. Но смог себя в руки взять, а сейчас снова. Как подумаю, что могло случиться, крышу сносит. Jeg vil rive hele verden fra hverandre (хочется разорвать весь мир - норв.) 

— Эк ты разболтался на иноземном. 

— Несет иногда. Просто сложно иногда на одном языке мысли излагать. — Бьерн вышел из машины и встал немного в стороне. В темноте ночного двора блеснул огонек зажигалки. 

— Тебе не хватает русского языка, чтоб высказать мысли? 

— Полет мыслей скорый больно. Тем более, что я с детства вынужден был на двух языках изъясняться. Выйди ко, прогуляйся. 

— Зачем? 

— Давай-давай. 

Стелла пожала плечами и вылезла из огромной машины на улицу. Норвежец, же, сделал еще пару шагов в тень, будто растворился в ней. В это же время из подъезда вышли Серж и Катерина. Девушка внутренне напряглась, когда парочка родственников направились прямиком к ней. В этот момент она уже готовилась отражать атаку излишне горячей родственницы, но та остановилась в нескольких шагах от нее. 

— Где эти два метра безобразия? — Серый приподнял бровь, глазами ища норвежца, но того, будто след простыл. 

— Оправиться ушел, — выдохнула малая, прижавшись спиной к водительской двери. 

— Это хорошо, — брат недобро улыбнулся, и девушка непроизвольно вздрогнула, — не боись, бить не буду. Но скажу тебе одно, зря ты против меня пошла. Очень зря. 

— Ты мне угрожаешь? 

— А вот это решай сама. Я тебе все сказал. 

— Ты умоешься кровавыми слезами, шкура! — ухмыльнулась Катерина. 

— И тебе не хворать, Катенька! — Стелла улыбнулась и посмотрела поверх брата и его жены. 

— Однако, ты смелый, когда меня рядом нет, — Бьерн скрестил руки на груди. 

— Могу и тебе это и в глаза сказать, — начал закипать Серега, но норвежец тут же опустился ему на уровень глаз. 

— Давай, — осклабился он в злой улыбке, — говори. А потом ответь за свои слова, как настоящий мужик. Только не обессудь в случае чего, мне за то, что лицо тебе подрихтую ничего не будет, у меня справка есть, что контуженный, а представь, что будет тебе! Усек, Серенький? 

— Да пошел ты! — Серж рывком развернулся, направился к своей машине. 

Катерина, с открытым от изумления ртом, кинулась следом, выговаривая мужу что-то вполголоса, но он лишь отмахивался от нее. Стелла проводила их взглядом.   

— И к чему был весь этот цирк? 

— Да так, небольшая акция устрашения. Пока он знает, что я охраняю тебя, тебе ничего не будет угрожать. 

— Ясно, ладно, мне тоже пора. С утра Зойдберга выгуляю в поликлинику схожу и к тебе загляну в офис.

— Отлично. Беги, любимая! — Бьерн подошел к ней и крепко обнял. - Не забывай, мое предложение остается в силе. 

— Хорошо, я буду думать. — она чмокнула норвежца в губы и быстренько побежала в дом.