Амбивалентность

День первый
Вечер

Я как сейчас помню запах шариковой ручки, которая неспешно вырисовывала на бумаге незамысловатые картины. Каждый вечер, садясь за стол, я доставал из пыльной коробки потрепанную тетрадь, а затем, открывая пустую страницу, начинал водить стержнем по бумаге. Думаю, со стороны это было больше похоже на некое абсурдное действие, ведь смысл в моих закорючках абсолютно отсутствовал. Я никогда не преследовал цель вложить сюда свое виденье, но, к счастью, и осудить меня никто не мог, ведь никто, кроме меня, этого не видел. Когда ты один на один с самим собой, тебе стесняться нечего: не нужно прятать старые журналы эротического содержания или эту самую тетрадь. Каждый день я расхаживал по квартире в чем мать родила и был уверен, что никто не скажет мне, что выросший живот на моем теле стал слишком заметен. В принципе все это я знал и без них, все, что меня волновало – это то, зачем я вновь испортил пару листов. Иногда, пытаясь проанализировать свои действия, я приходил к выводу, что это все делается для самоуспокоения. Вот нарисовал ты что-то, смотришь – и становится легче. И так продолжается день за днем. 
Все остальное время я работал кассиром в детском развлекательном центре. Если бы у меня спросили о том, как меня туда занесло, то я просто пожал бы плечами. Когда ищешь работу, чтобы оплачивать квартиру, выбирать не приходится. Единственный минус – детские мультики и песни, которые включали по кругу каждый день. На третий месяц работы я пришел к выводу, что это сводит меня с ума. Каждый раз, когда на огромном экране вновь прокручивали детскую песню, то я понимал, что она вновь застрянет у меня в голове и я смогу уснуть только после того, как приму снотворное. Но в этом была своя прелесть: ведь пересматривая мультик про Чебурашку, я пришел к выводу, что в нем показана истинная экзистенциальность человеческого бытия. Несчастный крокодил таскает за собой «ушастое существо», найденное в коробке апельсинов, которое по своей недоразвитости создает бесконечные проблемы, и решить их можно только путем взаимодействия с окружающими людьми. Думаю, Жан Поль Сартр оценил бы эту картину по достоинству, если бы не ушел в точку невозврата. Забавно, но прошло несколько десятков лет, а эта ситуация остается актуальной и по сей день. Мы живем в странных декорациях, которые привыкли называть «жизнью». Слово само по себе важное, но что кроется за ним, понимает далеко не каждый. Я не исключение.
Еще в детстве казалось, что смысл жизни – это окружение родителей, родственников, свод простых правил, которых нужно придерживаться, чтобы все было хорошо. Если бы я только знал, что все в этом мире имеет не только начало, но и конец! И вот однажды ранним утром в мою голову неожиданно пришло осознание, что наступила взрослая жизнь, в которой ты совсем не понимаешь, что происходит. Ценности, вложенные родителями, разбиваются о тяжелую реальность, и все, что до этого казалось правильным и честным, на деле не значит ничего. Наверно, в эти дни и приходит мысль о том, что этот странный отрезок времени накрыл тебя с головой, а после – исключительная импровизация того, что ты будешь делать дальше.
Обычно я заканчиваю работать в семь и перед тем, как уйти, произношу свое привычное «до завтра». Это выражение по отношению к моей работе пугает сильнее всего, ведь буквально через двенадцать часов я вернусь сюда вновь, а затем череда ежедневных событий пойдет по кругу, и так до бесконечности. Иногда мне кажется, что я застрял на сломанной карусели и все жду механика, который починит механизм, но увы – никто не приходит. Пройдя несколько кварталов, я захожу в ближайший ларек купить пельмени, хлеб, майонез, табак и пиво, а затем иду домой. Мой отец жил примерно так же: он работал на заводе от звонка до звонка, никогда не жаловался на жизнь, здоровье, пил пиво каждый вечер и в итоге в пятьдесят лет умер от цирроза печени. Лично меня конец этой истории пугал больше всего: ведь я догадывался, что все это произошло от влияния алкоголя, но мое желание пропустить стакан было намного сильнее страха. Когда выпиваешь, то немного забываешь о проблемах и можешь даже видеть смысл во всем происходящем. К примеру, когда я употребляю алкоголь, то меня посещают светлые мысли о том, что все не так уж и плохо, ведь на моей карте – двадцать тысяч, значит, я не умру от голода и смогу прикупить себе новенький телевизор на кухню и смотреть, как люди путешествуют. Когда наблюдаешь за тем, как другие делают то, что не смог ты, становится радостно: ведь тебе не нужно напрягаться, все уже сделано за тебя. 
Так я верно приближался к самому дну экзистенциальной жизни. Где-то этажом выше послышалась возня, а затем раздались громкие стоны. В эти минуты я вспомнил о том, что у меня почти год не было секса, ведь на постоянные отношения совсем не хватало времени. Меня удивляло то, как люди, работающие практически каждый день, находят кого-то, женятся и умудряются рожать и воспитывать детей. Безумие какое-то… К моему счастью, под рукой всегда был телефон знакомой особы, которая за пару тысяч кровных готова помочь закрыть эту проблему. Пара кликов – и я уже договорился о встрече, которая состоится через пару часов. Сев за стол, я вновь достал из пыльной коробки тетрадь, чтобы продолжить рисовать незамысловатые линии. Так начинался мой вечер.




Ночь
 
Ближе к полуночи в дверь раздался осторожный стук, словно кто-то неуверенно перебирает пальцами по гладкой поверхности металла. Уверен, так делают девушки, которые совсем недавно ступили на шаткую тропу эскорта. Лениво встав с постели, я посмотрел на себя в зеркало. Передо мной стоял парень лет двадцати восьми с ярко выраженными темными кругами под глазами, одетый в спортивные штаны и закатанную темную футболку. Со стороны я больше походил на типичного мужика, который по вечерам занимается лишь тем, что литрами лакает дешевое пиво и смотрит футбол. Конечно, отчасти таковым я и являлся. Не знаю, с какого момента моей жизни я бросил все мечтания о том, что стану кем-то важным в этом стадном социуме и, к примеру, открою лекарство от алкоголизма либо придумаю технологию, которая поможет людям упростить систему здравоохранения. Увы, все это обошло меня стороной. Посмотрев в глазок, я увидел молодую девушку лет двадцати, которая нервно посматривала на часы. Отворив дверь, смог рассмотреть ее более детально: черная юбка отлично сочеталась с темными глазами, а блузка с довольно смелым вырезом выдавала ее истинный род занятий.
– Я зайду? – спросила девушка.
«А может, я…», – пронеслась мысль в моей голове. Мне хотелось произнести это вслух, но нужно было сдержаться. Предстать перед ней полным ублюдком было бы слишком некорректно с моей стороны, но животные инстинкты от одного ее вида брали надо мной вверх. Вежливо улыбнувшись, я жестом пригласил ее войти.
– Так, ты знаешь, как работает система? Время пойдет ровно с начала соития, скажи, как будешь готов, – с иронией в голосе произнесла она.
«Соитие? Я так редко слышу это слово», – подумал я про себя. Скорее всего, гостья родом из центральной части нашей необъятной, именно такими словами там обозначают все эти непотребства. В тех краях люди не произносят грубых фраз, стараясь смягчить выражения, которые не принято произносить прямо. Наступишь в метро человеку на ногу – и он не обматерит тебя, скорее, скажет что-то в стиле «будьте внимательны, молодой человек». Именно эти мелочи показывают уровень культуры, ведь иначе любой крупный город превратился бы в провинцию, где люди мусорят на каждом шагу и желают другим жить примерно так же, чтобы не страдать в одиночестве от своей невоспитанности или ограниченности в обществе. В моем захолустье все происходило именно так, и когда люди хотели заняться сексом, то обычно произносили слово, которое, увы, мне будет стыдно написать на этой странице. 
Прервав мою рефлексию, девушка спросила:
– Долго мы будем просто стоять? 
Вернувшись в реальный мир, я заметил, что она пытается взять ситуацию в свои руки. Где-то в глубине своей темной души поблагодарил ее за это, ведь иначе я бы мог тянуть со щекотливым моментом еще долго. По своей природе я довольно неуверен в себе и, чтобы сблизиться с человеком, стараюсь предварительно получше узнать его. К примеру, со своей первой любовью мы дружили пару лет, лишь спустя время остались наедине у меня в комнате и тогда, как это говорят, я стал мужчиной. Забавно, но я пытался изменить свои взгляды и относиться к близости с женщинами намного проще, даже напивался, чтобы ощущать себя раскрепощеннее, но всегда в последний момент начинал стесняться, словно мальчишка.
– Уверен, что придется тебе заплатить за исчерпанный лимит времени, – отшутился я.
Не став ждать моих последующих шагов, девушка демонстративно сняла с себя блузку, а затем с громкой интонацией, словно повелевая мной, произнесла:
– Давай же, жеребец, покажи, на что способен. Надеюсь, что ты так пылок не только на словах. 
Увидев ее грудь, которая практически вываливалась из тонкого лифчика, я окончательно осознал, что хочу ее. Повалив меня на кровать, она начала снимать с меня футболку, а затем спустилась к штанам. В голове крутилась песня Ian Brown, что-то вроде «Time Is My Everything». Ощутив резкий прилив крови где-то ниже живота, я помог ей избавиться от юбки. Когда мы практически дошли до самой главной части этого действа, то я вдруг понял, что вот-вот облажаюсь. Было ли это перенапряжением или просто эмоциональным всплеском, но, не успев начать, я тут же закончил. Конечно, многие из тех, кто был в подобной ситуации, сказали бы мне:
– Что ты паришься? Миллион людей попадало в подобные ситуации, и буквально через пятнадцать минут они снова были в строю. Но почему-то в этот момент я понял, что дальше ничего не пойдет. Мне стало жутко стыдно, словно я сделал нечто ужасное по отношению к своей спутнице. Несколько минут я просто молчал, словно ожидая своей неизбежной участи. Не в силах изменить события, я все ждал, когда она скажет что-то вроде «ты неудачник». В любом случае, таковым сейчас я считал себя. Ей, видимо, это было не в новинку, ведь поняв, что дальше ждать ничего не стоит, она произнесла:
– Может, просто поговорим?
Мои щеки покрылись румянцем, словно у подростка, который впервые воспользовался услугой проститутки, и я сквозь беспросветную чащу своего стыда ответил:
– Может, попьем чаю? Через пару минут мы уже сидели за столом друг напротив друга, и я от жуткого стыда пытался не смотреть ей в глаза.
– Расслабься, такое часто случается. Проще говоря, чем чаще человек мастурбирует, тем меньше становится его чувствительность, так что будет чем заняться в ближайшее время, – улыбаясь, проговорила она.
– Как и вся наша жизнь – одна большая «дрочка», – с иронией ответил я.
– Это ты в точку попал. Представляешь, сколько сейчас людей в мире занимается этим. Сотни… А того и миллионы. Я уверена, что если наступит конец света или страшная эпидемия, то ничего не изменится. Люди как дрочили, так и продолжат дрочить.
Почему-то от этих слов мне стало жутко смешно, и я рассмеялся что было сил. Несколько минут я хохотал, словно безумец на поминках. Казалось, что с каждой секундой я все сильнее начинаю сходить с ума. Это оказалось заразно, ведь через некоторое время она не сдержалась и начала смеяться вместе со мной. Когда-то я читал в одном журнале о том, что в нашем мире существует такое понятие, как гомерическая терапия. Если рассказать об этом кратко, то в далеких шестидесятых годах в одной комнате заперли шесть человек, у пяти из которых недавно случилась жизненная трагедия. У одного же было странное психическое заболевание, которое вместо слез во время грусти вызывало дикие приступы неуправляемого смеха. И когда каждый из них делился историей о своей утрате, тот самый человек начинал хохотать, словно безумный. Вначале многие делали ему замечания и даже пытались заставить его замолчать, но через некоторое время сдались и сами присоединились к этому безумию. По итогу к началу следующего дня все вышли оттуда счастливыми людьми, словно в их жизни ничего и не было. Заканчивая эту историю, мне бы хотелось отшутиться, что вышли все, кроме того парня, но, к его удаче, все закончилось хорошо. Так и сейчас я распространял эту странную вспышку, словно вирус, на свою собеседницу. В момент, когда я вновь взял себя в руки, она вдруг обратила внимание на стену, где висел портрет старого дома моих родителей.
– Красивое место. Оно существует?
– Да, когда-то в этом доме я жил вместе с родителями. Мать уехала в другой город после смерти отца, дом никто так и не купил, он так и стоит уже много лет в ожидании своего часа.
– Ты часто бываешь там?
– Уже пару лет не был, все как-то не получается.
– Знаешь, если бы у меня было подобное место, я бы ездила туда каждую неделю, возможно, даже жила там. Уверена, что ты сможешь найти время на поездку, если захочешь.
В ее словах был смысл; ведь у меня действительно было очень много свободного времени, но обычно я тратил его на всякие глупости. Думаю, я бы мог просто пропустить эту мысль мимо ушей, если бы в эти секунды во мне не возникло странное, тянущее чувство в районе солнечного сплетения. Моя мать, уезжая, просила ухаживать за этим домом, пока я не смогу его продать. Для нее это строение было чем-то важным, вроде святого места. Я же каждый год обманывал ее, говоря, что приезжаю туда часто и слежу за порядком. В моем понимании жить в доме было практически невозможно, ведь дорога от пригорода до работы занимала бы не меньше двух часов. Вести порядок у меня не получалось даже в съемной маленькой квартире, что уж говорить о более крупном жилье. Быть может, поэтому все, кто приезжал туда, видя, как дом медленно зарастает травой, просто отказывались его покупать, хоть я и считал, что людям интереснее жить в черте города. Быть может, к приходу глубокой старости я с радостью покинул бы пределы пыльного индустриального муравейника и попытался начать иную жизнь, но пока я совсем не был готов к подобным переменам. Наведаться туда действительно стоило, поэтому я твердо решил, что сделаю это завтра днем. Моя гостья допила свой чай, а затем с улыбкой произнесла:
– Кажется, кто-то обещал мне доплату.
И я с недовольным лицом потянулся к кошельку.

День второй
Утро

Когда первые лучи солнца проникли в комнату, на меня вдруг напала страшная тоска, словно я потерял что-то очень важное. Мысленно попытался найти причину данного состояния, но, чем больше погружался в свои размышления, тем сильнее начинал в них путаться. Мне совсем не хотелось вставать с постели, скорее, я желал укрыться одеялом с головой и ждать, когда беспокойство пройдет и случится что-то хорошее. Увы, но в этом мире без моего действия это было невозможно. Человек так устроен, что пока не возьмет ситуацию в свои руки, все останется на привычной плоскости его страданий. Помню, как сидел на «Бринтелликсе», который прописал невролог, выявив у меня среднюю форму депрессивно-тревожного состояния. Это лекарство выделяло серотонин, заставляя меня более спокойно относиться к событиям, которые происходили вокруг. Сказать, что это для меня было непривычно, значит ничего не сказать, но в итоге подобная терапия победила мои приступы истерики, которые могли случаться со мной по ночам, когда я вновь думал о смерти.
Прошло несколько лет, и моя истерия закончилась, единственное, что со мной осталось, – это панические атаки, которые, увы, я смогу победить, только встретившись с ними лицом к лицу. Пролежав еще около часа, я понял, что бездействие начинает мне надоедать. Взяв телефон в руки, увидел пару уведомлений от своих приятелей, которые звали выпить. Сегодня мне совсем не хотелось этим заниматься, ведь внутри я осознавал, что вновь впаду в это тошнотворное, бесконечное забвение, выход из которого, скорее всего, приведет меня к крепким объятиям петли, обернутой вокруг моей тонкой шеи. Такой расклад точно меня не устраивал, ведь, как герой дешевого бульварного романа, я не мог умереть, пока не состарюсь.
Жизнь – такая странная штука: ты вроде делаешь что-то, думаешь, что живешь, а потом в один момент понимаешь, что и не жил вовсе. Конечно, когда у тебя есть коллекция фильмов Вуди Аллена, то, в принципе, ты можешь заменить ей все, что тебя окружает, но есть ли, действительно, в этом смысл? Решительно встав с постели, я направился на кухню, выпил чашку крепкого кофе, а затем, почистив зубы, посмотрел на свое небритое, заспанное лицо и отправился в душ. Несколько минут решался на то, чтобы удовлетворить себя, но в итоге откинул эти мысли в сторону.  Когда-то я прочитал книгу Кастанеды, где он описывал процесс самоудовлетворения, похожий на растрату жизненной энергии. Каждый раз, когда ты начинаешь это делать, ты теряешь свой потенциал, и я уверен, что он был прав. Человек отделяет часть себя, пусть даже таким примитивным путем, в итоге изнашивает свое желание быть более сильным. Когда ты часто занимаешься самоудовлетворением, то совсем забываешь о том, что тебе нужны отношения, интересный человек рядом, ведь в целом тебе хорошо и с самим собой. С какой-то стороны в этом есть даже и плюсы, ведь ты никогда не подцепишь венерическое заболевание или не будешь выслушивать недовольство своего партнера по поводу, что не смог довести дело до конца. Если же откинуть эти детали, то в итоге остается только пустота и чувство одиночества.
Закончив прием душа, я переоделся в более приличную одежду, а таковой являлись синие джинсы и белая футболка. Последнюю я надевал обычно по праздникам, ведь носить белые вещи в повседневной жизни немного непрактично. Затем все же принял решение отправиться в свой старый дом.
Мой путь должен был начаться с городского автовокзала. В каждом городе в этом месте обитают цыгане и просто всякий сброд. Кинув бездомному мелочи, я поднялся по ступеням и вошел в само здание вокзала, где кассирша приветливо продала мне билет на ближайший автобус. Я искренне поблагодарил ее, ведь внутри себя понимал, что и ей ненавистно находится здесь каждый день, но такова судьба среднего класса. Мы работаем там, где всем сердцем не хотели бы находиться, чтобы просто не сдохнуть от голода. Так же, как и живем порой с теми, кого не любим, чтобы не быть одинокими. Я искренне понимал оба типа людей, ведь сам был таким же. В каждом из нас сидит горечь утраты о потерянном времени, но таков наш жизненный путь. Это начало происходит до нас и, скорее всего, будет происходить и после. Единственная разница между мной и кассиршей была в том, что, выходя покурить, я обычно наблюдал за спальным районом, ей же приходилось беспрерывно смотреть на всякий сброд.
На улице я достал папиросу из кармана и, прикурив, впустил  дым в легкие. Автобус должен был подъехать с минуты на минуту. Обычно в это время я держу путь в центр города, чтобы пропустить один или другой бокал виски вместе со своими приятелями, но сейчас все происходило иначе, что, в принципе, даже немного радовало. Когда меняешь привычную обстановку, то и дышать становится намного проще. Когда я затушил окурок, то увидел, как старый металлический «Икарус» подъехал к остановке. На таких автобусах я обычно ездил в детстве, когда у родителей были дела в городе. Помню, как с трепетом наблюдал из окна за тем, как густые леса сменялись огромными зданиями, и где-то внутри чувствовал ликование от масштабов, что были созданы руками человека. Сейчас же мне ненавистны эти однотонные дома, которые растут друг на друге, превращаясь в гигантский муравейник. Люди живут лишь с мыслью, как бы найти себе пристанище в городе, среди таких же потерянных, как и они сами. Работают с девяти до шести, а затем вновь возвращаются обратно свою берлогу. Подобное существование больше похоже на отбывание срока, в течение которого амнистии не намечается. Многие надеются на то, что проведут свою старость где-то под пальмами сказочного острова, но в итоге считают копейки, которые заработали за всю свою жизнь.
Когда деревья сменили дома, я почувствовал умиротворение на душе, словно возвращался после долгой дороги домой. За окном мелькали поля, реки, холмы, а над всем этим простиралось бездонное синее небо. Когда живешь в урбанистической реальности, то редко смотришь выше своего носа, кажется, так писал в своей книге Харуки Мураками, и в этом он был чертовски прав. Обычно, когда у меня есть желание и свободное время, я сную по городу и обращаю внимание лишь на вывески заведений или на девочек с прекрасными формами, но чаще всего просто ищу ближайшую скамейку в пустом сквере, чтобы пригубить немного крепкого. Вся моя жизнь похожа на медленное падение: словно персонаж из классического романа автора прошлого века, я все сильнее приближаю себя к самому дну, но при этом где-то внутри себя понимаю, что никакого дна и нет. Единственный вопрос, который не дает мне покоя, заключается лишь в том, сколько я смогу еще прожить, пока не сгину навечно? Думаю, это знает лишь Создатель, но он хранит молчание так же, как и я сам, когда задаю этот вопрос себе вновь и вновь. Упасть бы в небо и остаться там навечно, просто лежать и размышлять о том, чего никогда не узнаешь, не думая о том, что завтра тебе вновь на работу. Уверен, что люди сами создали для себя этот экзистенциальный ад, в котором страдают весь отмеренный им срок. Своими руками мы понастроили спальные районы, придумали себе обязанности, систему, классовые неравенства, коррупцию. Этот список может длиться, пока не порвется последняя голосовая связка. Вот только среди этого я сам всего лишь маленькая деталь в бесконечном механизме. Шестеренка, которую смазывают зарплатой, бесплатной медициной и мечтой о далекой пенсии и покое. В последнем случае многие просто не доживают, ведь любой стресс так или иначе начинает действовать на иммунную систему человека. Сама же схема будет длиться вечно или не будет, кто его знает…
Автобус подъехал к конечной станции. Выйдя наружу, я ощутил что-то непривычное для себя – свежий воздух. Даже представить себе не мог, что, отъехав всего на несколько десятков километров, смогу наслаждаться этим. Все оказалось так просто, но долго ли я смогу ловить себя на этом прекрасном чувстве? Идя по дороге, которую знал наизусть, я прикасался раскаленной подошвой к твердой почве, что возникала под моими ногами. Именно она придавала уверенности в том, что я не сплю и в самом деле смог вырваться из оков города.
Через пару сотен метров вдалеке возник высокий зеленый забор моего дома. Внутри что-то екнуло, и я, словно ребенок, поспешно побежал к нему. В кармане звенели ключи, словно выдавая радость того, что они смогут вновь отворить замок, к которому были привязаны с момента своего создания.
Отперев ворота, я вошел на территорию. К моему удивлению, здесь все было ровно так же, как и пару лет назад, казалось, что время не властно над этим местом. Во дворе стояли старые качели, наверно, я могу назвать их самым приятным воспоминанием моего детства. Помню, как отец раскачивал меня на них все выше и выше, а я кричал, что этого мало, хоть и дыхание уже перехватывало от страха. Единственный признак того, что это место заброшено – газон, который за годы бездействия человека порос травой высотой практически мне по пояс. Когда-то на нем я играл со своим старым псом, которого, к сожалению, уже нет в этом мире. Но, как говорилось в мультике, «все псы попадают в рай». Сам же дом слегка покосился, но это было практически незаметно. Обойдя постройку со всех сторон, я убедился в том, что сюда никто не залезал за время моего отсутствия. Мне бы очень не хотелось встретить тут бездомных, которые, скорее всего, также не желали бы этой встречи. Повернув ключ в замочной скважине, я отворил дверь.

День

Когда я вошел в дом, меня вдруг накрыла тоска о потерянном детстве. Стоя на пороге своей прошлой жизни, я искал глазами то, что утратил пару десятков лет назад. Запах, атмосфера в воздухе – все это заполняло пустое пространство до боли знакомой мне прихожей. Всплыли воспоминания о времени, когда мы жили с родителями в этом прекрасном месте. Казалось, пройдет всего пара секунд – и я вновь услышу свист чайника, доносящегося из кухни, и мама вновь позовет меня к обеденному столу. Отец приедет к вечеру, усталый, голодный, быть может, немного пьяный, но его лицо будет таким близким и родным, что я забуду о том, к чему его привел такой образ жизни. Если у вас было желание обнять воздух, то поймете то, что я чувствовал в данный момент. Неужели человек взрослеет только иллюзорно, находясь вдали от родного дома, а когда вновь возвращается обратно, то становится ребенком? Среди фантомных запахов прошлого я слышал, как пол источал изнутри себя запах сырости и плесени, но это все не имело значения: ведь я вновь был на своем месте.
Первым делом поднялся в свою комнату. Внутри было практически пусто, лишь в углу стояла моя детская кровать, а на обоях красовались зеленые поезда. Тайком от родителей я посмотрел на кассете фильм «На игле» по роману Ирвина Уэлша, где увидел, что в комнате у главного героя красовались обои, на которых были изображены те самые поезда. Когда я обратился к родителям с просьбой поклеить их, то они, конечно же, не догадались, где я мог взять эту идею, и с радостью согласились. Уже через пару недель мы нашли что-то похожее в одном из строительных магазинов и начали клеить их всей семьей. Помню, поезда были красного цвета, и мне это жутко не нравилось, поэтому, взяв кисточки, мы детально перекрасили их в тот самый зеленый цвет. С тех пор я просыпался среди поездов, к слову, я даже пытался поступить на машиниста, но финансовые проблемы семьи изменили мои планы. Если бы все пошло иначе, то, скорее всего, сейчас я  колесил бы по стране, а моя жизнь шла бы в совсем другом ключе, но все случилось так, как и должно было. Где-то среди паутины, которой обрастали стены, я обнаружил свое старое, выцветшее фото. На изображении я держал в руках плюшевого медведя, который, к слову, все еще живет со мной. В моменты, когда мне становится грустно, я достаю его и рассказываю о своих проблемах – все так же, как и в далеком прошлом. Он молча выслушивает все мои жалобы и не учит жизни, как это пытаются сделать остальные. Этого медведя я с уверенностью могу назвать своим лучшим другом, ведь он подарил мне надежду на то, что в моей пыльной и грустной жизни совсем не останется никого, то я смогу продолжить общаться с ним. Конечно, мишка материальный и рано или поздно износится, как и все в этом мире, но он пережил четверть века и сможет уйти вместе со мной на несколько футов под землю в момент, когда и меня здесь не станет.
В родительской комнате было пусто, лишь каменные стены и запах тоски. Уверен, вам будет интересно то, как я определил, чем пахнет это чувство. Этот запах вы узнаете из тысячи, он напоминает парфюм, который вышел из моды больше полувека назад. Что-то вроде того, как пахла ваша бабушка в лучшие годы своей жизни, собираясь на свидание с вашим будущим дедом. Помните, как, приходя в гости, мы трогали ее старые вещи, изучали, крутили в руках и вдруг находили духи, в которых оставалось совсем немного на дне. Вдыхали запах металлической крышки и спрашивали: «А почему ты не пользуешься этими духами?» Уверен, бабушка отвечала, что в этом мире есть то, что лучше оставить вместе с собой навсегда, чтобы изредка дышать этими нотками запаха, мысленно возвращая себя в ту точку необратимого прошлого, где жило то самое счастье. В секунды, когда я улавливаю запах этой тоски, из моих глаз сочатся слезы.
Целый день я провел, блуждая по дому, наслаждаясь своим присутствием в этом месте. Найдя старые тряпки, я смахнул пыль с остатков мебели, подмел полы и даже нашел в подвале старую бензиновую газонокосилку и сумел подстричь лужайку. В своих порывах привести тут все в привычный для себя вид я забыл о том, что последний автобус уедет в город ровно в шесть. Мне совсем не хотелось возвращаться туда, поэтому, когда я вспомнил о неизбежности возвращения, то, не думая, принял решение остаться здесь на ночь. Из еды у меня было с собой две пачки печенья и кофе. Этого должно было хватить с лихвой до завтрашнего утра. С табаком у меня никогда не было проблем, я всегда носил в кармане несколько самокруток. Июльские ночи тут довольно теплые, я бы даже сказал, душные, поэтому переживать было не о чем.
Закончив все домашние дела, я, как тот самый богатырь из русских сказок, смахнул пот с лица и, сев на крыльцо, закурил. Пуская клубы дыма куда-то в небо, я все думал о том, как же прекрасно жить вне этой городской суеты, не думая, что у меня есть работа, съемная квартира и куча ненужных обязательств, которые я сам накинул на себя камнем, словно утопленник. Все-таки человек – это единственное существо, которое само делает себя несвободным, готовое на все, лишь бы гнаться за модными трендами, быть успешным, хоть эти желания настолько призрачны, что завтра ты можешь просто остаться ни с чем. В этом мире есть довольно простые, но очень нужные вещи, которые помогают разобраться в себе, к примеру, уборка своего дома и, тем самым, мусора, который скопился в твоей голове за долгие годы. Так оно и вышло.

Вечер

Оценив масштабы проделанной работы, я приятно удивился. Впервые за долгое время осознал, что сделал что-то полезное своими руками. Обычно, когда я к чему-то прикасаюсь, это превращается, мягко говоря, в грязь, но сейчас я увидел, что это совсем не так. Быть может, до этого момента я прикасался совсем не к тому, что было нужно, или просто терял себя в масштабах своей бесконечной, банальной жизни. Хотя стоит ли рассуждать человеку о банальности, если он находит покой только в тихих пригородных местах? Вспомнив о том, что за целый день я ни разу не брал телефон в руки, достал его из кармана. Сети не было, я находился в мертвой зоне. Я был целиком отрезан от привычного социума, и все, что у меня было с собой, – это кусок алюминия, который до сегодняшнего дня был частью моей жизни. По сути, это всего лишь фикция, способ убить время, которое безжалостно движется вперед. Поколение, которое помладше меня, даже не знает, что когда-то подобные устройства были роскошью и люди предпочитали тратить свое время на личные встречи, нежели прожигать его впустую. Помню, я даже развивал в себе навык написания писем: трепетно клеил марки на конверты, ходил на почту, а теперь два клика – и ты на связи с любым уголком мира. Все было бы хорошо, если бы мы не утратили свойство искренности, ведь теперь вместо комплимента можно просто поставить пару сердечек красивой девочке, и она все поймет, быть может, даже поставит такие же тебе в ответ. В конечном итоге вы встретитесь, поговорите о чем-то модном или не очень, переспите, а на утро поймете, что даже не знаете имен друг друга, и так по кругу. Наверное, мне стоило написать об этом книгу, но, к сожалению, я тот еще лентяй, да и читать ее вряд ли будут. Все свои стремления я уже давно похоронил во времена поиска карьерной лестницы, которая оказалась довольно шаткой. Единственный плюс от моего телефона на данный момент в том, что я могу включить пару любимых песен и просто насладиться этим вечером. Из всего списка музыки я, как обычно, выбрал Ian Brown, мне нравится голос и его музыка, и этого вполне достаточно. Понимание слов в песнях заводит тебя в рамки, которые выстраивает автор, а это совсем не по мне. Я предпочитаю слушать песни на иностранных языках, ведь я их совсем не знаю. Ловя тот или иной мотив, подбираю ключ к своему настроению и просто настраиваю нужную волну. Пусть даже там поется о каких-то глупостях, я буду сидеть с серьезным лицом и думать, что здесь есть что-то глубокое и жизненное. Где-то вдалеке послышался шум, словно несколько десятков маленьких взрывов сработали в одну секунду. Я устремил взгляд в небо и увидел фейерверк. Это было так прекрасно, что я просто застыл, словно завороженный, и почему-то решил загадать желание, но произносить его вслух нельзя – вдруг оно все-таки сбудется. Сделав несколько глубоких сигаретных затяжек, я отправился спать. Впервые за долгое время я находился где-то вне своего дома, и это воистину прекрасно.
 
Ночь

В ту ночь мне снился сон, в котором я вновь сидел на своей работе за кассой. Время от времени ко мне подбегали назойливые дети с просьбой пополнить их игровые карты, чтобы они могли продолжить свою бессмысленную игру на автоматах. Первые несколько раз я был терпелив и вежлив, но они начали торопить меня все сильнее и сильнее, и в один момент я понял, что меня накрывает порыв злости. С каждой секундой это чувство закипало во мне, и я практически не мог больше держать себя в руках.
После очередного наплыва этой своры я встал и демонстративно громко высказался: «Да пошло оно все!» А затем вышел на улицу. Моя директриса выбежала следом, чтобы остановить меня, но я лишь махнул рукой. Блуждая по ближайшим районам, я заметил, что небо выглядит каким-то неестественным, словно вместо моего любимого синего полотна на небо натянули натяжной белый потолок. Может, я и не обратил бы на это внимания, если бы меня не раздражал этот цвет. Опустив взор под ноги, я побрел куда-то вперед.
Через несколько секунд на улице потемнело, да так, что я едва ли мог разглядеть то, что происходит вокруг. Спасением были неоновые вывески, ставшие в эти минуты моим единственным путеводителем. Пробивая свой синтетический свет через полотно темной ночи, они указывали мне дорогу, и я, словно слепой котенок, тихим шагом прощупывал твердую почву под ногами. Пройдя пару кварталов, я уперся в стену. Не знаю, что нашло на меня, но я ударил в нее кулаком что было сил, а затем почувствовал приступ боли, которая пронизывала меня от кисти до самого плеча. Сев на асфальт, взвыл, казалось, мой вой был слышен на весь город, но никто так и не пришел ко мне на помощь. Я поймал себя на мысли, что город вымер, и, кроме меня, здесь никого не осталось.
Отчаяние сменилось бессилием. Ощущая себя черепахой, которая свалилась на свой крепкий панцирь, я болтал руками и ногами, а затем просто застыл. В темном полотне ночного неба я пытался разглядеть небольшой луч света и просил неизвестного для себя Бога помочь. Утрачивая всякую надежду на спасение, я вдруг разглядел яркую звезду, которая стремительно летела ко мне навстречу, а затем проснулся.
Вокруг было темно. В каждом уголке моего старого дома царила ночь. Босыми ногами я наступил на холодный пол и отправился к выходу. Сверять время мне совсем не хотелось, внутренние часы подсказывали, что до рассвета осталось примерно три часа. В моей голове на повторе прокручивался тот самый странный сон, который я видел несколько минут назад. Все события, увиденные мною, были не больше, чем образы из моей жизни. Работая в ненавистном для себя месте, я пытался убедить себя, что мне это действительно нравится. Конечно, я любил детей, но где-то на уровне того, когда кто-то из моих приятелей просил посидеть с его ребенком пару часов и просто посмотреть мультики. Иногда вокруг тебя слишком много детей, это начинает сводить тебя с ума. Самое страшное, что к этому прибавлялся бесконечный шум чужих праздников, на которых я присутствовал как невольный гость. Побег с работы означал то, что я просто хочу уйти, но как мне это сделать, если я останусь без каких-либо средств к существованию? Стена – это тот самый барьер, который я не мог перебороть, чтобы выйти из этого состояния, а о бессилии и говорить, в принципе, не стоит. «Какой же ты беспомощный», – тихо прошептал я сам себе под нос.
Нужно было как-то выходить из этой ситуации, просто сделать первый шаг для изменения собственной жизни, ведь иначе мне пришлось бы закончить свои дни в больнице для душевнобольных. Я уверен, что каждый человек, который терпит то, что на него напирает, в итоге просто слетает с катушек. Мне не очень хотелось быть одним из тех людей: ведь тогда моя жизнь стала бы точно похожа на один большой ад, но уже не экзистенциальный, а, скорее, на тот, что иллюстрирован в религиозных книгах.
Взошла луна, и я вновь устремил свой взгляд в небо. Мысленно просил лишь о том, чтобы происходящее со мной сейчас вдруг изменилось в лучшую сторону. Неужели из подобных моментов нет выхода, или мне просто так кажется? Я знаю много примеров, когда люди в одночасье бросали все, что их окружало, а затем менялись буквально на глазах. Всю свою жизнь я смотрел на других, как на пример, но даже не мог представить себе, что смогу стать одним из них. Наверно, все действительно зависит только от меня. Выкурив самокрутку, я вновь послал призрачный сигнал своих мыслей куда-то в далекий космос. Несколько звезд сверкнули мне в ответ, и я представил, что это хороший знак. Нужно было отправляться в кровать и попытаться проспать еще час, ведь сегодня утром мне придется вновь вернуться в город, чтобы привести себя в порядок, а затем выйти на свою «любимую» работу. Засыпая, я вспомнил отрывок из песни, который олицетворял мою внутреннее состояние:

Сыпать с обрыва багровыми листьями, птицам приютом быть, ждать молнии.
Себя найти не дано – можно найти себе место, обозначить границы условные.
Быть хоть кем-то, став одним целым с одеждой, раствориться в беседах праздных,
Всю свою жизнь я пытаюсь быть деревом в тощем теле человекообразного.




День третий
Утро

Открыв утром глаза, я вдруг понял, что проснулся совсем другим человеком, словно, пока я находился в крепких объятиях Морфея, мое сознание кто-то подменил. Мысль о том, что сегодня нужно на работу, стала какой-то далекой, но было осознание необходимости закончить все старые дела, чтобы перешагнуть за пределы новой жизни. На циферблате телефона отображалось ровно семь утра, то самое время, с которого начинается рабочий день практически каждого человека. В голове пронеслось что-то вроде:
Семь ноль-ноль. Пробуждается в аккурат
Трудодень, человеко-конь гужевой.
Каждый сам по себе отопри свой ад,
Словно дверцу шкафчика в душевой.
В эти минуты я приходил к пониманию того, что все, происходящее со мной все эти долгие годы, было просто навязано кем-то. Иллюзии успешной жизни вдруг рухнули, а следом пришло решение все изменить. Позавтракав вчерашним печеньем практически всухомятку, я отправился на остановку. Спешно двигаясь в нужную мне точку, наблюдал за тем, как местные жители лениво сидят на скамейках, пьют чай и, рассуждая о чем-то, смотрят куда-то вдаль. Неужели, чтобы выйти из этой бесконечной колеи, нужно всего лишь покинуть пределы города? Я не мог поверить, что это намного проще, чем я мог представить. Стоя возле окна автобуса, я тихо пообещал сам себе, что скоро вернусь назад. Признаться честно, я не был уверен, что это случится сегодня или завтра, но в душе надеялся, что у меня все получится.
Придя на работу, я вновь получил замечание от начальства за опоздание и неряшливый внешний вид, но все это было уже неважно. К середине рабочего дня я все же решился написать заявление на отпуск с последующим увольнением, понимая, что, скорее всего, никто не заставит меня отрабатывать, а уже через пару дней моя начальница подпишет приказ, с радостью попрощавшись со мной. Поставив жирную точку внизу листа, я демонстративно оставил бумагу на своем рабочем столе. В будний день к нам редко кто-то заходит, поэтому до самого обеда я просидел в своих мыслях. Больше всего мучил вопрос, как я буду существовать дальше, ведь меня ждет совсем другая жизнь, к которой я не был даже на йоту готов. Но переживание разбавляется тем, что я покину пределы своего личного ада и, возможно, обрету спасение. Сказать, что вступать в мир перемен было страшно, значит ничего не сказать. Признаться честно, я не был уверен в том, что делаю, и, скорее всего, понимал, что могу практически остаться без средств к существованию. Но кто из нас не рисковал? Вступая на ступень взросления, я тоже не мог быть готов к тому, что будет меня окружать, но при этом прекрасно адаптировался к переменам и даже находил в них свои плюсы. Возможно, и сейчас все будет так. Сомнения сплелись воедино с решительностью, тем самым вызвав во мне паническую атаку. Немного съежившись на стуле, я  принял таблетку валидола, и, вопреки всем страхам, мне стало намного легче.
– Идешь на обед? – спросил у меня один из сотрудников.
И в этот момент я понял, что вновь пришел в себя.
 
День

Днем ко мне подошла начальница, молча прочитала написанное мною, а затем, пустыми глазами посмотрев куда-то сквозь меня, произнесла:
– Отрабатывать не стоит, мы уже натерпелись твоих выходок, расчет придет на карту через пару дней.
А затем, взяв небольшую паузу, словно ожидая от меня раскаяния, добавила:
– Спасибо за работу.
Ее слова меня нисколько не обидели, отнюдь. Я был счастлив, что, наконец, услышал правдивое мнение о себе. Обычно подобные замечания были довольно завуалированы и звучали не иначе, чем просто попытки приручить меня, но теперь я понял, что и сам просто старался забить на свою работу. Собрав все свои вещи, я махнул рукой на прощанье и побрел в сторону дома. Мне не хотелось идти сегодня за выпивкой, ведь она сделает мое состояние только хуже, хотя внутренне ощущал, что мне точно нужно выпить. Вместо этого решил купить папирос. Возле магазина я встретил местного пьяницу, который стрелял мелочь у прохожих. Заметив меня, он подошел ближе и, улыбнувшись, окатил меня запахом перегара.
– Парень, помоги мелочью, трубы горят, умираю.
Достав пару десяти рублевых монет из кармана, я протянул ему руку.
– Спасибо тебе! Лучше не пей, а то станешь таким же, как и я.
В этот момент неожиданно для меня самого я спросил:
– А почему Вы спились? Что Вас к этому подтолкнуло?
Лицо пьяницы сразу же изменилось, казалось, он начинал трезветь от услышанного. Немного почесав затылок, собеседник отвел глаза в сторону, словно перебирая события из своего прошлого, а затем ответил:
– Знаешь, я бы мог сказать, что вся проблема в безработице или в том, что виноват кто-то еще, но я сам выбрал такой путь. Когда-то был инженером, проектировал дома, сооружения, а затем меня просто сократили. Мог бы, конечно, найти другую работу, но, как видишь, выбрал совсем иную дорогу. Я ненавижу себя за это, но не могу поменяться. Мне стыдно, хоть я и испытываю это чувство только в трезвом состоянии.
– А что Вам мешает бросить пить?
– Ничто не мешает, просто мой процесс превращения уже закончился, и, скорее всего, уже не сработает в обратную сторону. Поэтому не будь мной, иначе тебя не ждет ничего хорошего. Пусть моя жизнь станет для тебя примером. 
В этих словах я слышал искренность заблудшего человека. Таких, как он, миллионы, но не все они осознают то, что делают. Уверен, что если бы на его месте был кто-то другой, то он просто послал бы меня куда подальше. Ведь никто не любит, когда в нем начинают копаться. Подобные персонажи сами этого никогда не делают, живут себе изо дня в день в стиле «проснулся, выпил – и все хорошо». Я и сам мог стать таким, если бы увеличил количество дней, в которые позволял себе выпивать. В народе есть такое понятие, как культура употребления алкоголя, и если ты делаешь это в выходные или в праздники, то все хорошо, но как только это происходит чаще, ты уже на пути к алкоголизму. Забавно, но никто из нас не понимает, что в итоге и первый вариант приведет к трагическому концу. Употребление алкоголя притупляет человека, и на этой почве происходит много ужасных вещей. А когда человек просыпается и находит рядом с собой убитого им же товарища, то, хватаясь за голову, скидывает всю вину на алкоголь. Хотя, по сути, виноват он сам.
На прощанье человек пожал мне руку, а затем еще раз поблагодарил за помощь. Мне не хотелось ничего отвечать, ведь, по сути, я просто добавил ему денег на предстоящее медленное самоубийство путем уничтожения клеток его мозга и внутренних органов. Пройдя пару метров и развернувшись, незнакомец вновь меня окликнул: 
– Помни о том, что город душит нас всех. 
В эту секунду меня словно пронзило током насквозь. Если бы я не понимал, что сейчас бодрствую, то мог бы просто подумать, что все это не больше, чем сон. Неужели люди имеют свойство ощущать чужие переживания и мысли? Быть может, все дело в моем усталом взгляде или потрепанном виде, кто знает, но именно этот заблудший человек смог донести до меня то, что я так долго пытался отрицать внутри себя. Одобрительно махнув ему в ответ головой, я продолжил свой путь в сторону дома. Буквально в двух шагах от подъезда мне позвонил давний приятель: «Слушай, есть срочное дело, давай встретимся». Мне хотелось отказать, но он был очень настойчив: «Это займет не больше получаса твоего времени, жду тебя на нашем месте ровно в восемь, не опаздывай».
«Нашим местом» мы называли неприметный бар в центре, который служил пристанищем для всех местных пьяниц или просто любителей подобных заведений. Когда мне было двадцать, то я практически жил там. С раннего вечера до самого утра проводил там время с компанией своих друзей и даже не допускал мысль о том, что утром мне придется идти на работу. В те времена я практически порицал тех, кто отдавал себя призрачному заработку, так как их жизнь была больше похожа на каторгу. Накинув на себя кредитов и ипотек, они с унылыми лицами вставали ранним утром, дабы заработать денег, я же спал до самого заката. Забавно, но не прошло и двух лет, как я сам стал одним из них. Моя молодость пролетела так незаметно, что я даже не успел ей насладиться сполна, так, словно после двух дней отпуска меня вновь вызвали на работу. В первые годы мне хотелось просто кричать о том, что я не понимаю, зачем так живу, но прошло время – и смирился. Так делают люди, которым уже ничего не остается. 
Подходя к бару, я ощутил забытое чувство ностальгии. Подобное испытываешь, когда встречаешь старого друга, с которым тебя когда-то развела судьба. Это пыльное заведение с выцветшей вывеской было для меня чем-то волшебным. Возвращаясь сюда вновь и вновь, я просто забывал о тех проблемах, которые окружали меня каждый день, и мог с головой просто уйти в забвение. Конечно, это не является уходом от проблем, но, когда в твоих руках темное вишневое пиво, то все кажется не таким страшным. За последние годы тут совсем ничего не изменилось, словно время забыло о существовании этого места. За столиками сидели постоянные посетители, которые обсуждали между собой насущные проблемы, в углу пылился музыкальный автомат, который перестал работать еще пару лет назад. Вместо него в выходные сюда приглашали уличных музыкантов, дарящих присутствующим веселую музыку.
На часах было без десяти восемь. Как всегда, я пришел раньше, хоть и был уверен: мой друг опоздает минут на десять. Назначая точное время, он всегда приходил позже. Думаю, ему просто хотелось, чтобы его кто-то ждал. В нашем мире всегда есть люди, которым важно ощущать собственную необходимость. Уверен, что такой тип людей обычно заводит собаку, чтобы не страдать от того, что дома тебя ждут пустые стены. За стойкой меня сразу же приметил бармен, улыбнулся и предложил выпить. Сколько себя помню, он всегда тут работал. Казалось, что у бармена совсем нет выходных, ведь я ни разу не встречал его вне этого места.
– Темного? – радостно вопросил он. 
Мне хотелось отказаться, ведь недавно я провел в своей голове целый анализ на тему вреда алкоголя, но разочаровывать улыбающегося напротив человека было весьма неудобно.
– Нам как обычно – два стакана! – раздался громкий голос за спиной.
Повернув голову, я увидел своего приятеля. Полупьяной походкой он еле смог пройти через весь зал. 
– Куда пропал? В выходные до тебя не дозвониться, все уже начали переживать.
Под «всеми» он имел в виду пару наших знакомых, которые обычно «приклеивались» к нам, чтобы получить бесплатную выпивку. От таких людей мне обычно становилось тошно, ведь они, по сути, ничем полезным не занимались. Думаю, многие помнят ребят из своего района, которые в молодости строили из себя крутых бандитов, пытаясь держать в страхе окрестности, где проживали. Когда же все нормальные люди выросли, нашли себе работу и разъехались, то эти продолжали гнуть свою линию, выпивая в подъездах, клянча или воруя у своих престарелых родителей пенсию. Вот такими примерно людьми были и они. Я не испытывал к ним ни единой капли сожаления, поэтому давно перестал спонсировать данных паразитов. Уверен, что рано или поздно до них дойдет, что на некоторые удовольствия нужно уметь зарабатывать, либо можно просто сесть в тюрьму за кражу, а затем продолжить заниматься своим любимым делом – пить.
– Ты чего такой задумчивый сегодня, неужели влюбился? – c иронией в голосе спросил меня приятель.
– Нет, просто уволился с работы.
– Так это прекрасная новость! Нужно выпить за это! – обрадовался он почему-то.
– Тебе лишь бы за что-то выпить, так и спиться можно.
Махнув рукой, приятель крепко взял в руки стакан, а затем залпом осушил половину.
Его поведение начинало меня раздражать, я спросил, зачем он позвал меня сюда.
– Слушай, я ведь правда по делу. Есть вариант с жильем на некоторое время? У меня проблемы с женщиной, точнее, мы разошлись, а значит, жить мне больше негде. Я завтра выхожу на работу, а через месяц вполне смогу внести свою долю.
Если бы он обратился с этим ко мне вчера, то я послал бы его на все четыре стороны, ведь жить с таким идиотом под одной крышей было просто невозможно. Ему повезло, что все так удобно совпало, ведь завтра я планировал съехать, а квартира была оплачена до середины следующего месяца. Я сказал ему, что переезжаю завтра, и могу оставить ключи. Глаза приятеля просто горели от счастья, он даже не взял во внимание тот момент, что завтра меня уже не будет в городе. Казалось, что он просто этого не услышал.
– Ты мой самый лучший друг! Позволь я тебя расцелую! – прямо вскрикнул он от радости.
– Нет уж, найди себе кого-то другого…
– Зря, я такое редко предлагаю, – закатился смехом мой приятель.
– Что ты думаешь о жизни вне города? – поинтересовался я.
– Знаешь, мои родители так жили – тихо себе, спокойно, потом переехали в город и разбежались. Мне кажется, городская суета пагубно влияет на человека. Обычно везде твердят, что люди спиваются от безделья где-то в поселках или на дачах, но посмотри вокруг: здесь еще хуже. Ты вроде живешь, чего-то добиваешься, бежишь по карьерной лестнице, а затем спотыкаешься… И вот уже падаешь куда-то вниз…
– На что жили твои родители там? – не без интереса спросил я.
– Отец был электриком. В то время работы хватало, а мать вела домашнее хозяйство, ну, знаешь там, куры, свиньи и так далее.
– А что же ты ничему там не научился? – ухмыльнулся я.
– Так я был совсем маленький, когда мы переехали. Уверен, что если бы остался, то умел бы все и жил бы совсем иначе.
Выпив пару бокалов холодного пива, а затем пообещав оставить ключи в почтовом ящике, я попрощался с приятелем. Уверен, что он прекрасно понимал, что я уезжаю, но ему было плевать, в принципе, как и мне на него. Люди редко переживают друг за друга, если это не касается их самих, поэтому мы и живем в обществе, где человек человеку волк. Обычно мы только делаем вид, что нам действительно интересен человек, ведь за нашей внимательностью зачастую скрывается корысть, которую мы так боимся признать. После выпитого я испытывал легкость в ногах, словно я не шел по тротуару, а летал где-то над ним. Проходя через серые заплеванные переулки и панельные дома, из окон которых доносилась ругань местных жильцов, я окончательно понял, что устал от подобной жизни. Я не знал, чем займусь после переезда, но был уверен, что у меня будет немного времени на то, чтобы придумать иной способ заработка. Конечно, заводить живность не имело никакого смысла, но найти работу в удаленном плане, если наладить выход в интернет, не составило бы труда. У меня есть знакомая, которая делает деньги практически из воздуха. Она пишет статьи на заказ, тексты которых копирует с зарубежных сайтов, переводит их на русский язык, а затем впаривает своим заказчикам. Уверен, что и я так смогу, если меня сильно прижмет, любой бы смог. Человек, как таракан, – адаптируется ко всему. Мне кажется, если завтра случится ядерная катастрофа и у людей вырастет третья нога, то они с легкостью найдут ей применение. В моей стране обстоятельства часто подталкивают людей придумывать что-то новое, быть может, как и во всем мире. Отбросив свои переживания, я поймал что-то похожее на эйфорию и кривой походкой отправился дальше.

Вечер

Первым делом после прогулки я начал собирать все свои вещи. Мне было сложно представить, на что я буду жить, если перееду в родительский дом, но в тот момент это волновало меня меньше всего. Словно обезумевший от навязчивой идеи, я закидывал в сумку все, что попадалось мне под руку, а затем осторожно положил поверх плюшевого медведя. Было ли это решение принято в полупьяном состоянии или же так хотела моя душа, не знаю, думаю, это было золотой серединой. Телефон просто разрывался от звонков, но я отклонял один вызов за другим. Видимо, приятель проговорился о моем отъезде, и я вдруг стал сразу же всем нужен. Забавно, но такую идею можно совместить со скорым уходом человека. Живешь себе – и в принципе никто не обращает на тебя внимания, даже порой обходят стороной, но вдруг наступает момент, когда ты в одном шаге от вечности или же ушел в нее, тогда про тебя сразу же все вспоминают. Таково наше существование, быть может, поэтому после своей смерти многие незаурядные музыканты или писатели становятся культовыми. В моем же случае людей, которые разбавляли мою жизнь, я с легкостью отбрасывал в сторону одним нажатием кнопки сброса на телефоне. Все они стали чем-то неважным, словно их срок в объективе моего мира подошел к концу.
Достав ту самую тетрадь, я вновь начал выводить незамысловатые линии, теперь же они были более четкие, словно двигались куда-то в верном направлении одновременно со мной. Оставалась пара листов до того, как тетрадь закончится, а значит, я практически достиг финала своих переживаний. Почему-то вдруг захотелось написать даме, которая недавно провела со мной ночь, ведь именно она подтолкнула меня к переменам. «Спасибо за идею, я переезжаю за город, понял, что городская жизнь – совсем не моя». Через пару минут пришел ответ: «Пожалуйста, удачной новой жизни. P.S. Туда меня можешь не звать, так далеко я не поеду».
Я улыбнулся от прочитанного, на душе стало как-то легко, словно ,спустя долгие годы, смог избавиться от тяжелой ноши. Странное ощущение, когда ты проживаешь одновременно в двух мирах. Первый из них ты почти покинул, второй же тебя ждет. Наверное, и до этого момента я, закрывая глаза, представлял себе, что нахожусь в том месте, где мне хорошо. Вот только представить себе, как оно выглядит, до вчерашнего дня было практически невозможно. Скорее, все это можно сравнить с легкой пустотой, в которой ты утопаешь, забывая о своих проблемах. В подобные моменты начинаешь задумываться: «А все же, в каком из этих миров я живу на самом деле? Ведь одна из этих жизней не моя, а я просто стараюсь навязывать себе то, что так и должно быть. Эти две параллели соприкасаются между собой и, скорее всего, уже через пару дней я пойму, что действительно является моим».
Закончив мыслить, я отошел ко сну. Завтра меня ждет новый день, в котором я, надеюсь, смогу все понять.


Ночь

Ночью мне плохо спалось, я ворочался с одного края постели к другому. В конечном итоге я осознал, что заснуть уже не получится. Не знаю, как мне пришла в голову эта нелепая мысль, но я решил прогуляться по городу. Ночь, наверное, самое волшебное время, ведь ночью нет ничего невозможного. Ты можешь погрузиться во тьму, увидеть миллионы звезд над головой. Стать тем, кем ты хочешь, хотя бы до утра. Звезды на небе загораются одна за другой. Запах ладана, пепел с подоконника. Звуки сирен вдалеке. Город светится, словно новогодняя елка. Бродят по тротуару далекие силуэты людей. А я пускаю дым из легких, затягиваясь снова и снова. Чувствую легкую эйфорию в ногах. Я знаю, что у меня есть на это все всего лишь несколько часов, но даже все переживания на свете не смогут отнять у меня это странное и прекрасное ощущение. Зажмурю глаза, представлю себе то, чего я хотел бы, затем забуду. Знаю, что сбудется, знаю, что нужно уметь пропускать сомнения через фильтр, чтобы реальность не искажалась. Знаю, что в каждом из нас живет что-то вечное, то, что не отнимут у нас. Мы такие похожие, но у каждого свое море внутри.
Я выпал из жизни, обнулился, хотелось плакать, но скупая мужская слеза выходит только, если сильно этого захотеть. Теплый ветер окутал мой разум, и я вдруг вспомнил обо всем хорошем, что случилось со мной за это время. Я мог бы рассказать вам обо всем, но пусть это останется тайной. Всему свое время, всему свой срок. В обличье человечьем я брожу, словно изгнанный из рая. Но точно знаю, что никто так и не смог увидеть меня таким, какой я есть на самом деле. Я всего лишь проекция ваших умов, вы можете представить меня абсолютно любым, а я лишь буду говорить – горячо или холодно. Машины нервно мигают фарами, в наушниках играет «Radiohead», Йорк все так же воет до боли любимым голосом, и я окунаюсь в пучины неизведанного. Знаете, у каждого человека есть волшебное свойство – закрывая глаза, путешествовать. Вы можете находиться где угодно, даже если сидеть в бетонной коробке. Это просто «трип», мы можем ловить его в трезвом разуме. Это самый чистый приход, когда ты адекватен и просто можешь видеть лучше тех, кто живет на стимуляторах. Расширить свое сознание, своим трезвым и, с другой стороны, неосознанным разумом. Верить в сказки, которые ты придумываешь сам, быть в разных мирах и одновременно нигде. Ты создаешь себя сам, меняешься, потом снова возвращаешься. И самое прекрасное – что в мире возможно все, даже если это кажется невозможным.
И вот я стою в самом сердце своего города, медленно вдыхаю запах ночных улиц и чувствую, как чьи-то глаза следят за мной. Разве мог этот мир создаться сам, без помощи вселенской руки? Думаю, нет.
Возвращаясь домой, я все смотрел в небо и понимал, что звезды – это и вправду дыры от пуль.

Эпилог

Ранним утром я уже направлялся на том самом автобусе к своей заветной мечте – обретению покоя. Мысленно уже наводил порядок на своем новом месте, расставлял все по полкам, закупал посуду и просто наслаждался тем, что имею. Наверное, я смог бы заняться этим, находясь в условиях городской квартиры, но для меня это было слишком сложно. Я понимал, что навязал на себя слишком много лишнего и сам поставил себя к стене в этом тупике существования. Как бы сильно не накрывали меня разные эмоции во время новой трансформации, я все же понимал, что теперь мой внутренний вакуум наполняется чем-то более светлым и приятным.
В возрасте подростка я писал странные короткие рассказы, которые больше походили на обрывки неуправляемых фраз. Подобные тексты принято называть графоманией и вешать на них ярлык позерства. Не знаю, какой бы из меня вышел писатель, если бы я как таковым стал, но уверен, что среди людей, которые прочли мой текст, были бы и те, кому заходило в голову что-либо подобное. Один из обрывков мыслей я помню наизусть, пожалуй, самое время его процитировать. Думаю, так вы ближе проникнетесь моими вечными переживаниями.
Экзистенциальное поражение на ментальном уровне. Страх перед животным миром и миром человеческим. Теряю свое лицо в зеркале, ищу бритву в ванне, вскрываюсь, еще раз, и еще раз вскрываюсь. Мир становится мне непонятным, взрослые жанры мне непонятны, детский мир уже довольно далек, так что останавливаюсь на уровне прыщавого подростка, который слушает легкий рок и мастурбирует перед сном. Внутри меня растут цветы, но снаружи – увы, круги под глазами. Теряю ощущение твердой поверхности под ногами, так странно и страшно жить в подвешенном состоянии; иногда кажется, что я параноик, но это не мое мнение.
С детства я начал понимать, что могу быть кем угодно: космонавтом, путешественником по странным мирам, продавцом в магазине или тем, кто рано утром убирает лестницы в ваших подъездах, а затем уходит, словно призрак. Я так часто ищу природу самого себя, но порой понимаю, что я всего лишь маленький микроорганизм, живущий в клетке своего сознания, и не смогу выше поднять нос, чтобы увидеть открытое небо над головой. Осознать себя в будничной рутине, проснуться за прилавком магазина, мечтать о сне после обеда, но, оказавшись дома, я тут же забываю об этом самом сне. Я постоянно о чем-то думаю, но мысли правят мной. Они знают все. В моей комнате тысячи маленьких камер, каждая из них смотрит на меня, и даже в стенке моего зуба есть такая – наблюдает за тем, как я чищу зубы или целую свою любимую девушку. Я мог бы раскрыть тысячи тайн о жизни, но в нормальном понимании человека все, что я скажу вам, будет звучать полным бредом. Однажды я понял, что человек воспринимает то, что навязывает ему общество вокруг, твердит о своем мире, и в итоге живет в рамках, созданных другими людьми. Для человеческого бытия многие вещи довольно приемлемы, он смотрит вокруг и понимает, что даже измена, предательство, ложь – это все в порядке вещей. Как доказательство – действия людей вокруг, и он понимает, что если совершит тот или иной поступок, то не будет ни первым, ни последним в этой мерзкой и ненавистной цепочке. Иногда мои глаза так устают от происходящего, что хочется просто закрыть их и не видеть того, что творится, попасть в эмоциональную кому и жить в своем мире, не видя ни друзей, ни знакомых, просто оставаться в своем коконе тысячи лет.
А ведь иногда так хочется просто побыть чем-то теплым и приятным и не знать того страха и отвращения, просто жить в иллюзии, где тебе никто не лжет, и встречать каждый день с улыбкой. Иногда даже одно имя может ранить тебя, но случайные несколько теплых слов могут спасти тебя от этого.
Такова моя жизнь: вечные переживания из-за того, что не могу правильно понимать этот мир, что, скорее всего, буду существовать, а затем рождаться и умирать каждый день. Я проживу в этом доме несколько недель, а затем вернусь в ненавистный город или не вернусь? Никто из нас не может точно знать, что ждет нас дальше, но в любом случае мы должны верить в то, что у нас все получится. Экзистенциальная жизнь не закрывает нашу реальность, просто превращает наши взгляды во что-то обыденное. Пока есть вера в лучшее, все еще впереди. И я прекрасно знаю, что если сильно захочу, то смогу изменить этот мир по щелчку пальцев, но как только приму серость своей жизни, то реальность вновь окутает меня своими щупальцами. Возможно, таков привычный порядок вещей.
Эта история не имеет в себе начала и конца, ведь это всего лишь обрывок времени, который мы привыкли называть Жизнью…
На этих строках мне бы хотелось закончить свою историю и поставить точку, оставив после себя так называемый «Хэппи Энд», но вы сами знаете, что в жизни все происходит несколько иначе.
Спасибо.
Титры, занавес.