487. И хочется, и колется

487. И хочется, и колется.

23.10.97. Видение: Лечу на бревне из города в сторону леса. Скорость большая и потому с трудом вписываюсь под линии электропередач. В руках у меня еще второе бревно, с которым никак не могу расстаться.
Летел в сторону Шириной горы, а теперь лечу обратно, и как-то поперек лечу, и надо мне в одну сторону, а лечу в другую, в сторону вокзала. Из-за большой скорости приходится поворачивать туда, куда поворачивается. Только у самого вокзала удается снизить скорость до нулевой величины и развернуться, не спускаясь на землю. Спуститься на землю нельзя: могу не подняться.
Всё по-моему получается, как хочу, и мимо дома (старого) пролетел, и в лес улетел не по своей воле.
Причина: Большая скорость и провода мешают.
Понятие: Правила, которым следуют строго по форме, не дают требуемого результата, а рождают явление, называемое формализмом.

Комментарий: Всегда, за исключением того времени, когда человек был как ребенок, Дух давал человеку правила, согласно которым требовалось жить. Однако жизнь почему-то складывалась так, что правила нарушались как бы сами собой. Здесь Дух прямо говорит, что жить строго по правилам это формализм. В советское время партийные работники формализмом называли то, что только формально исполнялось, когда говорили одно, а делали другое. Таким образом два значения у слова формализм получается, друг другу противоречащие. С точки зрения Духа, не формально надо подходить к правилам, а творчески. Вспомним, что по библейским заповедям никто никогда не жил, хотя знал их и даже иногда в некоторых пунктах соблюдал, то есть творчески люди подходили к правилам.

Если объективно, то жить всегда по правилам, когда оголенные чувства всё сексуальное нутро взводят, невозможно. Напомню, что в предыдущем периоде развития чувства были в таком состоянии, в каком они сейчас у мусульман, для которых какая-то оголенная часть тела женщины это труднопреодолимый соблазн. С точки зрения ума – труднопреодолимо желание оголенных чувств, а с точки зрения чувств, когда ноги прежде бегут, куда чувства позовут, и только потом ум подумает, вообще непреодолимо.

Комментатор во время матча на первенство мира между чемпионом мира Карлсеном и нашим Непомнящим, увидев, как Непомнящий потянулся рукой к фигуре и тут же убрал руку, рассказывает, что некоторые гроссмейстеры руки под зад клали, чтобы ум успел остановить их, пока они до фигуры дотянутся. В шахматах такое правило: взялся за фигуру – ходи. Ход, сделанный руками, как правило, оказывался ошибочным. Поэтому стараются шахматисты не давать разгуляться рукам своим.

Никто, повторю, никогда не жил строго по правилам, во-первых, потому, что в меру чувства надо было развивать (по скрытому велению Духа), но позднее, когда чувства стали слишком зашкаливать, умные задумались. Нечто похожее мы наблюдали у нас в России в лихие девяностые, когда все вдруг ринулись в кинотеатры смотреть западные сексуальные фильмы. «Греческую смоковницу», напомню, крутили не только в кинотеатрах, но и в красных уголках общежитий, и во всех других местах, где можно было установить видео. Все и раньше в меру нарушали моральный кодекс строителя коммунизма, а тут сами начальники вдруг настежь открыли врата всему, что на Западе было, но запрещалось в СССР. И у бедных страдальцев слюни ручьем потекли по губам. Потом начались «бои без правил», которые самим названием выразили отношение к тому, что раньше было необсуждаемым требованием.   

Жизнь без правил, как известно, привела к тому, что стало называться бандитским беспределом. В такой жизни только бандитам было весело, хотя жили недолго они: даже самых авторитетных убивали в борьбе за сферы влияния.

То же самое в жизни общей, которая в СССР ограничивалась моральным кодексом, а теперь перестала. Как в бандитизм ударились убийцы, так сексом увлеклись жаждавшие его. Самые активные погибли под каблуками роковых женщин. Во все времена с мужчинами происходило то, что описал в своем рассказе «Отец Сергий» Лев Толстой. Уходили в монастыри люди, понявшие, что в угоде чувствам без ограничений, кроме погибели, нет ничего. 

Вспоминали люди о правилах и принимали решение жить строго по правилам. Выше мы неоднократно разбирали такие случаи, когда строгость в соблюдении правил какое-то время у них была, но – чувства все это время возмущались, требуя своего, и это возмущение становилось таким стимулятором их роста, что как на дрожжах. В результате, кончалось воздержание срывом. Это две крайности, когда люди живут совсем без правил или со строгим соблюдением их. Обе не годятся для нормальной умеренной жизни.

Образ жизни как Беличьего Колеса, внутри которого бегут люди, дает представление о Силах, которые управляют человеком. Бежать в этом Колесе человек, хочет или нет, должен в ту же сторону, куда бегут все: только тогда жизнь будет продуктивна. Скорость у Колеса, поскольку все крутят его своими бегущими ногами, такая, что только успевай поворачиваться. Некогда человеку думать, пока он молодой: работа, дом, семья, сад-огород. Это как лететь в сторону леса на бревне (греха), держа в уме второе бревно, на котором написаны правильные Правила жизни. Бревно это, вроде бы, бесполезное и руки хотели бы его бросить, но бросить это второе бревно нельзя, так как не совсем по своей воле оно у человека в руках: в нем надежда на спасение, если первое бревно подведет, а оно точно «подведет под монастырь». Дано такое выражение народу не случайно: не трудно, подумав, определить, что первое бревно точно несет к Смерти (все умирают).

Воскрес только Иисус Христос, которого проповедует Христианство. Но – надо идти в церковь и соблюдать её правила. Правила у церкви однако такие, что надо лететь в обратную сторону от жизни. В обратную сторону начинают лететь те, кто выходит из Колеса Жизни (Смерти), удаляясь в монастыри.

В монастырях, как мы выяснили, спасения не получается, потому что там тоже управляют процессом такие же люди, у которых свои правила и хитрости. Пример тому католические заведения (аббатства…) средних веков, когда инквизиция настигала всякого непослушного. В общем, везде, хоть на пути в лес, хоть – на вокзал, надо человеку крутиться-вертеться между опасными электрическими проводами, как в заключении, где шаг в сторону, прыжок вверх караются смертью: вологодский конвой стреляет без промаха.

Вывод прост как дважды два, поскольку получается четыре, хоть на бревне греха лети, хоть надейся на спасение: кроме как обещать спасение, религия ничего не может. Как по-достоевскому «красота спасет мир», если не копать глубже, так надежда спасает верующего. Спасает, повторю, действительно, но спасает только от беспредела на первое время.