Счастье синеглазое

               
       Через двор, шлепая босыми ногами в сторону Ангары, вприпрыжку, летел белобрысый малыш. Наперерез ему, растопырив руки и ноги, вышел дед.
       «Слышь-ко, малек! Постой, чё скажу!» - крепким голосом окликнул старик мальца.
        Не поверив своим ушам, молодой организм, ростом, едва выше индюка, застыл на месте. Повышенное внимание к его величеству, со стороны деда, наблюдалось впервые в жизни. Опешив от неожиданности и неслыханно свалившейся на его детский ум, радости, он утвердительно кивнул головой.
       «А, наруби, ка, ты мне, махорочки! Сможешь?» - попросил старик и хитро прищурился, добавляя к сказанному: «Не забоишься?».
       «Конечно смогу!» - пролепетал он. «Я видел, как ты это делаешь! И не раз! Только, листья сними! Я не достану!» - чеканил мальчишка слова, радуясь оказанному доверию.
        Старый, снял с гвоздя пучок листьев вяленого табака. Проверил устойчивость скамейки и усадил внука. Затем, ощупав остроту ножей, показал метку на скамье и предупредил: «За черту пальцы не суй!».
       Внук взял вороток,  правой рукой покрутил листорубку туда-сюда и придвинулся ближе. Всё ещё волнуясь от напряжения, положил листья черешками от себя. Сжимая пучок левой ручонкой, подталкивая его по скамье вперед, начал вращать механизм. Махорка, с шелестом, посыпалась в пустую картонную коробку под скамьей. Дед стоял рядом, наблюдал за малышом и ухмылялся в свою бороду.
        «Ну, пожалуй, хорош!» - крякнул довольный старик, достал кисет и пересыпал в него партию махры. Затем добавил пару щепоток порошка сушеной травки из другого мешочка, затянул шнурок и потеребил кисет. Довольный работой внука, но скупой на похвалы, усаживается на заваленке, за сараем.
        Пацанёнок, сияет, как солнышко, улыбается и с гордым видом, шлепает рядом. Он понимает, что попал в доверие к своему дедушке. Сейчас самое время задать деду, непонятный, для белобрысой головки, вопрос.
       «Деда! Расскажи мне, что такое – счастье ?» - просит внук, положив свою крохотную ладошку старику на колено.
       «Эко, куда загнул! По што такой интерес?» - спрашивает дед. Смотрит выцвевшими газами на это, не моргающие, «синеглазое счастье» и понимает, что малец настроен серьёзно. Молча достаёт из кармана бумагу. Делает самокрутку. Набивает в неё свежую махорку из кисета и закуривает.
        Густые клубы ароматного дыма окутывают обоих. Дым постепенно развеивается и длинными волнистыми лентами плывёт в пойму реки.
       Малыш, без запинки,  докладывает: «Бабка Мартыниха ругала нашу Надьку в магазине и сказала, что за своё счастье надо бороться!».
        Старый, молча и неторопливо, втягивает в себя сизый дым.
      Внучонок терпеливо замирает, в ожидании ответа. Затем, немного потоптавшись по земле, становится у деда между коленей. Начинает внимательно рассматривать лицо старика. Раньше он мало видел своего дедушку. Проснется, а деда уже нет. Бабка укладывает малышей спать, а старого еще нет. Зато он четко усвоил, что если деда сел курить, может очень долго просидеть, вот так, без движения, глядя на Ангару.
       Дед сидел и смотрел, поверх головы малыша, куда-то вдаль, уставившись в одну, только ему, ведомую точку. Сидел молча и неподвижно. Потом, вдруг, очнувшись от своих мыслей, снова посмотрел мальчонке в глаза.
        Мальчуган вздрогнул от неожиданности, но, не отстранился и взгляд не отвел. Ему очень хотелось услышать ответ своего дедушки.
       «Ты бы, вот, меньше свои уши вострил, на бабские брехи!» - загудел старый, как пароход: «Дура она, эта Мартыниха! Ведьма старая, едят её мухи с комарами! Ишь ты, подишь ты, бороться ей подавай, за счастье!».
       Дед немного помолчал и продолжил гудеть: «Это что же? Украсть у кого, или как? Это, не то, не по божески. Счастье – оно само приходит. Не спросясь. Но, ежели придет к тебе твоё счастье, останется с тобой навек! Это запомни!».
        Старый побурчал еще немного про людей обделённых умом и памятью, добавив крепких словец в их адрес и подытожил: «Борись, не борись, а, как было пусто в башке – ума не прибудет! Богатый будет. Красивый будет. Здоровый будет. А, вот, счастье может стороной обойти». 
        Внук стоял с открытым ртом и впитывал в себя слова деда, тараща на него свои голубые глазёнки.  Многое из того, что сказал дед, было для его умишка не понятным. Зато теперь он знает, что есть родной дед,  который всегда подскажет, ежели что не понятно.
       Бородач смягчился, хитро прищурился и мягко опустил свою широкую, пожелтевшую ладонь малышу на голову. «Я так тебе скажу. Тебе счастье будет! Я видел твоё счастье! Ты можешь его не увидеть, но услышишь обязательно» - сказал дед почти шепотом и прислонил палец к груди внука.
       « А, сейчас беги, малёк! Куда ты, там, торопился?» - ласково но громко произнес дед и подтолкнул внука в затылок.
        Белобрысый, босоногий мальчуган, шлепая ногами по земле, вприпрыжку, поскакал через двор, на улицу. Выскочив за калитку, малыш остановился. Он услышал в своем маленьком, хрупком теле, новое, необычное, но, довольно приятное ощущение.
        В его жизнь пришло первое, необъяснимое, настоящее счастье!