Шум дождя

           За свою более чем шестидесятипятилетнюю жизнь мне много раз приходилось слушать шум дождя- одного из чудес природы. Слушал я его, сидя в школе в родном селе на уроке у окна, за что однажды и получил «тройку», поскольку слушал учительницу не внимательно. Слушал шум  в университете во время сессий, но тут мне повезло: в отличие от школы студентов на семинаре преподаватель не поднимал для ответа, мы сами поднимались и отвечали на поставленные вопросы. Слушал и на рабочем месте ведущего кадровика АВТОВАЗа.
          С трудом я их сегодня вспоминаю, но … один шум дождя, без преувеличения, не покидает меня до сих пор. Правда, только во сне. Видимо не случайно.
          Не считая переезда с родителями в 1971 году на постоянное место жительства из Украины в Россию, я до восемнадцати лет никуда далеко от дома не отрывался. Тем более один. Однако после восемнадцати пришлось. Понятно, не по своей воле.
           В первый класс я пошёл почти с 8 лет, поскольку родился в середине октября, а потому и школу окончил на восемнадцатом году жизни. В конце июня 1974 году получил аттестат об окончании тольяттинской средней школы №35, а уже 23 ноября находился на сборном пункте в городе Сызрани. Предстояло мне отдать долг Родине и отслужить два года в Армии. Тогда не было моды под разными предлогами уклониться от воинской службы. Хотя одиночные случаи этого я встречал.
           Уже в армии мы с ребятами-одногодками шутили: видимо, для нас, родившихся в 1956 году, именно в 1974 году было снова начато строительство Байкало-Амурской магистрали. В этом году как раз вышло соответствующее постановление советского Правительства. Но главное, в том же году, в апреле, 17-й съезд комсомола объявил БАМ Всесоюзной ударной комсомольской стройкой. Прямо со съезда на БАМ направились стройотряды.
           Шутки сослуживцев имели свой смысл: комсомольские стройотряды со всей страны ехали на Западный участок БАМа. Что касается Восточного  участка, то его строительство поручили воинам-железнодорожникам. Мой призыв был первым, который попал сразу же на стройку века. Прежние призывы вместе со своими воинскими частями летом семьдесят четвёртого года ехали на БАМ из «насиженных мест». Им было легче адаптироваться к суровой сибирской погоде. В отличие от нас, призывников из Среднего Поволжья.
         Всю зиму мы на 18-ом километре от Тынды строили автодорожный деревянный мост. По весне 1975 года перебрались на 41-й километр будущей трассы. Однако оттуда ездили  на 35 километр строить водопроводную трубу под железнодорожную насыпь. Сегодня, когда я слышу, как  говорят, что  в советские времена строили все объекты на века, я вспоминаю ту нашу трубу.
           На том месте протекал маленький ручеёк. И поначалу все мы думали, прибыв на место стройки данного объекта, что привезут огромную бетонированную трубу, положат на ручеёк, вода послушно потечёт через неё, а мы сделаем из гравия насыпь и дело сделано. Так нам мечталось. Реальность же оказалась совсем другой.
           Пришлось ручеёк на время отводить в сторону, а на его месте рыть отбойными молотками огромный котлован для фундамента и заливать его бетоном в перемежку с арматурой. Читатель спросить: «А при чём тут отбойными молотки?». Отвечаю: «Во всем виновата вечная мерзлота». До этого я понятия не имел, что это такое.
           Рыли фундамент, затем сваривали арматуру, включали бетономешалки, заливали бетоном котлован почти всё короткое сибирское лето.
         Лето! Мне его тоже не забыть. Вернее, первый летний дождь в Восточной Сибири. Шум того дождя я ощущаю и спустя почти полвека. И вот почему.
          После обеда  на небе появились тучи, вскоре пошёл дождь. До нашего военного городка посреди тайги было 6 километров. Не добежать. Прятаться под вековыми соснами – тоже хорошего мало: превратишься всё равно в «мокрую курицу». Наше замешательство  прервал голос командира взвода: «Не паниковать, все за мной!».
          Через минут десять мы оказались в заброшенном доме, построенном много десятилетий назад из сосен, которые защитить от дождя нас не смогли. Вскоре весь взвод под шум дождя уснул, за исключением его командира и меня. Я же продолжал слушать шум дождя, уснуть не мог, хотя за полдня устал не меньше сослуживцев. Просто я, с детства будучи любознательным, спросил перед этим командира, откуда взялся здесь домик, если БАМ начинаем строить мы, воины-железнодорожники. Спросил и не пожалел. Он мне кратко рассказал такое, что уснуть я тогда так и не смог, хотя дождь лил до вечера.
          Оказалось, что на этом месте до войны уже побывали строители БАМа, почему и поляна была такой большой: сосны в тайге как по команде куда-то исчезли.  Домик, в котором спали уставшие воины, являлся домом, в котором находилась когда-то охрана тех самых строителей. Речь, как понял читатель, идёт о политзаключенных, попавших под каток сталинских репрессий. Лейтенант перед поездкой на БАМ, видимо, хорошо изучил историю строительства Байкало-Амурской магистрали. По настоящему её строительство началось в год моего призыва, в 1974 году, но фактически оно начиналось  гораздо раньше.
           Своими корнями БАМ уходит в 1930-е годы. Ещё не полностью молодая страна Советов отошла от последствий Гражданской войны, ей нужны были средства для восстановления разрушенных предприятий и строительства новых. Тут и вспомнило Правительство, что в Якутии имеются богатые залежи руды, угля и … золото. Но как его оттуда вывозить: кругом ведь многовековая тайга. Думали-гадали, и решили соединить Транссиб с Якутском железной дорогой. В 1932 года на высшем уровне принимается решение о строительстве железнодорожной магистрали, которая уже тогда стала называться Байкало-Амурской. Стройку объявили всесоюзной. Позвали добровольцев-строителей. Однако для них требовалось жилье, столовые, хорошее финансирование. Чего, понятно, не хватало. Постепенно добровольцы стали уезжать обратно. Нужен был выход из создавшегося положения. И его нашли очень быстро.
             В том же 1932 году отвечать за строительство БАМа стало ОГПУ. Создается "БАМЛАГ", один из многих печально известных "ГУЛАГов". В итоге, уже в 1937 году открыли движение поездов на участке БАМ-Тында. И так далее, как поётся в песне, «От Байкала до Амура мы проложим магистраль». Но не успели.  Дальнейшее строительство БАМа в 1942 году прекратила … война. Вспомнили о БАМе уже при Хрущёве в 1960 году, но это другая история. Меня же взволновала первая.
                Я слушал шум дождя и представлял себе мысленно, как на БАМе до войны заключённые, они же, в основном, «без вины виноватые», без современной техники работали  летом и зимой, осенью и весной. В любую погоду. Бежать им было некуда: кругом тайга  с болотами. Сколько их осталось там, в тайге, навсегда, никто не знает точно.
                Слушал я шум дождя и понимал, что заключенных в отличие от нас, воинов-железнодорожников, никто от дождя не прятал. Если мне дождь был в радость, то для них – просто ужас.
                С другой стороны, если бы не было войны, то они достроили бы железнодорожную магистраль от Байкала до Амура, и я бы не сидел в том домике и не слушал шум дождя.  Подумав об этом, меня охватил ужас: сколько бы ещё было жертв на строительстве БАМа среди заключенных? Кто знает?!
                А так, БАМ достроили комсомольские стройотряды (Западный участок) и воины-железнодорожники (Восточный участок). Как мне кажется, и тогда, и сейчас к последним доверия больше у Правительства, ибо, как объяснить, что в наши дни БАМ-2 поручено строить именно  Железнодорожным войскам. А не гражданским строителям. Возможно, из-за отсутствия комсомольцев. Я же не сомневаюсь, что современные воины-железнодорожники  с честью выполнять задачу, поставленную перед ними, как её выполняли мы в 1970-е годы.

28.12.21 г.