Сказки лесного мудреца 1. Лавиния. Глава 4

– О, да нас стало больше? – заметил старик, усаживаясь на белый камень.

– Это мои сёстры, дедушка, – сказал самый старший из детей, тринадцатилетний Эдвард. – Мы с Кэти каждый день рассказываем твою сказку своей семье. Матушке сказка так понравилась, что она отпустила Бетти и Летти с нами. 

Дедушка взглянул на близнецов Бетти и Летти и, улыбнувшись, сказал:

– Присаживайтесь, девочки! Места всем хватит.

А когда дети, наконец, устроились и затихли, старик заговорил.



Прошло ещё три дня. Лавиния уже поднялась и стала учиться ходить по своей комнате, запоминая, сколько шагов от стенки до стенки, сколько – до двери, до шкафа, сундука, стола. Тем временем сэр Джон велел слугам закрепить верёвки вдоль стен коридоров, чтобы, удерживая верёвку в руке, девочка могла передвигаться. Один из нанятых работников смастерил удобную, лёгкую тросточку, при помощи которой Лавиния могла нащупать дорогу. Тот же человек сделал для Вакса специальную кожаную сбрую, с помощью которой на спине пса закреплялась удобная ручка. Вакс стал для девочки поводырём, и они могли гулять там, где хотели. Лавиния успешно усваивала все уроки жизни. Надо сказать, что в этом ей очень помогали братья.

– Мои верные рыцари, – называла их она.

Мальчики старались проводить с сестрой как можно больше времени, хотя это было не так легко. Они занимались с учителями, привезёнными сэром Джоном из столицы, а затем рассказывали то, о чём узнали сегодня. Лавиния, как губка, впитывала всё новое. Мальчики по очереди читали вслух книги. Когда братья уставали, чтение продолжала матушка.

Вскоре Лавиния так освоилась со своим положением, что начала играть на поляне у дома в жмурки, а затем и с мячом. Но игры с братьями не могли длиться постоянно. Сэм увлекался математикой и с упоением решал задачи, а Питер занялся верховой ездой, фехтованием и упражнениями с мечом. Девочка понимала, насколько это важно для братьев, и не задерживала их слишком долго. Но она никогда не скучала, ведь ещё один верный рыцарь, Вакс, был всегда при ней. Пса облачали в кожаную сбрую, Лавиния хваталась одной рукой за ручку, закреплённую на сбруе, в другую руку брала тросточку, и они отправлялись куда хотели.

Когда девочке исполнилось одиннадцать, ей подарили очаровательную гнедую лошадку по имени Роззи. Лавиния очень обрадовалась новой подруге, как она называла Роззи. Быстро научившись ездить в дамском седле, она стала совершать дальние прогулки в лес и к морю.

Так прошло ещё четыре года.

Сэму и Лавинии исполнилось пятнадцать, Питеру – двадцать. Сэм превратился в симпатичного весёлого паренька. Он весьма преуспел в учёбе, особенно в точных науках, стал помогать отцу в его нелёгком труде. Парнишка взял на себя ведение приходно-расходной книги, стал объезжать с сэром Джоном поля и следить за урожаем. Для этого была необходима лошадь. Сэм выбрал подходящую на общей конюшне, но ему очень хотелось иметь свою лошадку, которая стала бы и верным другом. Вскоре его мечта сбылась. На пятнадцатый день рождения Сэма, утром, после поздравлений и подарков отец сказал ему:

– А теперь, сынок, ты получишь главный свой подарок. Идём!

Сэр Джон взял сына за руку, и они вышли из дома. И там, у лестницы, Сэм увидел то, вернее, того, о ком мечтать не мог: молодого вороного, без единой белой ворсинки коня. Конь был так красив, что парнишка даже затаил дыхание. Они с отцом сошли вниз. Сэр Джон взял под уздцы коня, подвёл его к сыну и сказал улыбаясь:

– Держи, он твой!

– Спасибо, спасибо, отец! – поблагодарил его сын.

Он тут же достал из кармана кусочек сахара и протянул его животному. Конь, взиравший на всё происходящее довольно высокомерно, снизошёл до того, что взял с ладони Сэма сахар и с удовольствием его съел. После этого он стал более милостивым.

– А как же зовут тебя, мой хороший? – спросил его новоиспечённый хозяин.

– М-м-м… – начал было конь.

Но, видя его замешательство, сэр Джон сказал:

– Уж как только мы его не пытались назвать: и Угольком, и Вороном, и Дымком, и Чернышом, он от этих имён отказывался. Решай этот вопрос сам, сынок.

– Что же, сейчас решу, – засмеялся Сэм.

Он повернулся к коню, погладил его по голове и спросил:

– Кем бы ты хотел быть, дружок?

Конь гордо поднял голову, вновь свысока взглянул на хозяина и ответил:

– Я хочу быть только Принцем, хозяин!

Сэм оценивающе взглянул на коня и произнёс:

– Принцем так Принцем. Тебе это имя очень идёт. И красив, как принц, и ведёшь себя соответственно. А у меня к тебе будет просьба: я не хочу быть хозяином Принца, называй меня просто Сэмом. Хорошо?

Принц немного помолчал, обдумывая это предложение, а затем весело сказал:

– Договорились!

Так Сэм получил не только коня, но и собеседника и друга.

Когда отец и сын выезжали на дальние расстояния, Сэм и Принц начинали беседовать об «интересном», как называл это конь. А выглядело это примерно так.

– Сэм, давай поговорим об «интересном», – начинал Принц. – Я вот думал на днях, вернее, когда проснулся ночью, как это луна и звёзды держатся на небе и не падают вниз? Их что, гвоздиками прибили? И кто их зажигает ночью?

– И никто их не зажигает ночью. Просто днём так ярко светит солнце, что их свет не виден. А когда солнце уходит, мы видим свет звёзд. А почему ты не спрашиваешь, как солнце держится на небе и не падает?

– А зачем? Это и так понятно. Солнце ; это свет, а свет упасть не может, – с видом знатока ответил Принц.

Сэм сдержался, чтобы не рассмеяться, и продолжил:

– А теперь о звёздах…

– Вот спелись два умника. Болтают о чём-то, ничего разобрать нельзя. А ещё думают, что говорят об «интересном», – возмутился Одиссей, конь сэра Джона.

– Что же, друг мой, не всем думать о том, когда выпадет дождь, какого качества сено мы заготовили в этом году и где трава послаже. У них свои разговоры, и я рад, что они спелись! – сказал Одиссею хозяин.

Надо сказать, что сэр Джон был в том возрасте, когда помощь сыновей была необходима. Сэм, как вы уже знаете, взялся помогать отцу. Питер же занялся приусадебным участком, который почти полностью был засажен фруктовыми деревьями. Но у него была ещё одна, как считал сам Питер, приятная обязанность – опека над сестрой.

Питер и Лавиния росли вместе, а так как они родились в один день, но с разницей в пять лет, понимали друг друга с полуслова, с полувзгляда. Питер занимался с сестрой историей, географией, литературой, даже философией. Он читал ей самые интересные книги, которые находил в библиотеке, и обсуждение их могло длиться часами. Но больше всего брат с сестрой любили прогулки верхом.

Их чувства разделяли Роззи и Снежок, и даже увалень Вакс, который всегда был рядом с Лавинией. Питеру и Лавинии больше всего нравились поездки в лес, к цветочной поляне, если было свободное время с утра, и к морю ; полюбоваться вечерним закатом. В лесу, у трёх ручьёв, простиралась большая поляна, с утра ярко озарённая солнцем. На ней, как на огромном ворсистом ковре, росли разные цветы, составляя замысловатый узор. Иногда поляна была одноцветной, когда, например, цвели ромашки, но чаще всего её узор менялся примерно раз в неделю.

Лавиния и Питер отпускали своих лошадей к ручьям пастись и утолить жажду. Питер садился на поваленное дерево у края поляны, а его сестра ходила среди цветов, прикасалась к их нежным лепесткам руками, вдыхала аромат и целовала их. Когда она уставала, то спешила к брату посидеть рядом и поговорить, а тот хохотал, глядя на расписанное цветочной пыльцой лицо девушки, и пытался вытереть его своим носовым платком.

Но всё-таки больше Питер и Лавиния любили поездки к морю вечерней порой. Питер усаживал сестру на большой валун, лежащий недалеко от кромки воды, а сам садился вполоборота, чтобы одновременно любоваться закатом и видеть Лавинию. Лучи солнца окрашивали лицо и волосы девушки в нереальный багряно-золотистый цвет, и она казалась скульптурой, изготовленной из фантастического материала.

Девушка не видела заката, но в своём воображении рисовала закатное солнце. Оно нежно согревало её, гладило своими лучами. Море накатывало на прибрежный песок, а затем с шорохом уходило обратно. Всё это вызывало у девушки состояние полусна-полудремоты, и она словно уносилась куда-то, растворяясь в закатном мареве.

Питер смотрел на сестру затаив дыхание. О её красоте в округе ходили легенды, но такой прекрасной, как у моря, он не видел её никогда и нигде. Постепенно в его сердце стали зарождаться чувства, которых совсем не должно быть в сердце брата. Но и Лавиния стала вести себя не совсем так, как обычно. И в её сердце стало расцветать чувство к Питеру. Она силилась представить его уже взрослым, а не тем одиннадцатилетним мальчиком, образ которого помнила. А когда слышала его приятный бархатный голос, на щеках её расцветали розы.

Брат и сестра не обменялись ни словом о своих чувствах. Да всё было понятно и без слов. Они стали отдаляться друг от друга, и каждый запер свою любовь в самый дальний уголок своего сердца на большой надёжный замок. Лавиния всё чаще стала выезжать на прогулки только в сопровождении Вакса. А во время одной из таких прогулок состоялась встреча, круто изменившая всю её жизнь.

– До завтра, мои хорошие, – старик помахал детям своей шляпой и, опираясь на посох, зашагал к лесу.