Северные ленты или Метель в сочельник Ч. 4, гл. 12

Глава двенадцатая

Императорский дворец наряду со Статуей Посейдона и Храмом на горе Атлас также являлся одной из старейших рукотворных построек островной Империи. Он был заложен самым первым правителем Атлантиды, объявившим себя императором, а последующие за ним властители занимались лишь его достройкой. Таким образом со временем вокруг этого сооружения появилась мощная крепостная стена с башнями и наблюдательными пунктами, продовольственные хранилища, дома многочисленной обслуги, солдатские казармы, бараки для рабов. В дворцовом подвале была оборудована специальная тюрьма, где содержались высокопоставленные пленники, захваченные в морских походах: полководцы, духовные лидеры, вожди вражеских племён, их жёны, дети, туда же попадали и те, кто вольно или невольно преступил закон. Горькой была их участь: несчастных бросали в крохотные помещения с холодным каменным полом, где ничего не было, кроме охапки соломы, да полчищ голодных серых крыс. После нескольких дней пребывания в этих стенах, питаясь лишь чёрствым хлебом с водой и совершенно не видя белого света, узникам было суждено либо погибнуть в бою с опытными гладиаторами на потеху знатной публике, либо быть растоптанными специально обученными для этого слонами.

В одной из таких темниц томилась Элайя, Ольгин-Агенор перед самым ужином, специально пришёл проведать её, и был очень удивлён, увидев двух охранников, не имеющих никакого отношения к своей дворцовой страже. Краснокожие воины были одеты в жёлтую форму, на их головах блестели бронзовые шлемы, украшенные перьями, а вооружены они были плоскими деревянными битами со вставленными по краям острыми, как бритва металлическими пластинами. Это было оружие Западного континента, в регулярной армии Атлантиды оно не использовалось, однако имелось на вооружении жреческой гвардии, которая формировалась как раз преимущественно из выходцев с тех земель. Коренные жители метрополии недолюбливали их, и они платили им той же монетой.

- Нам дан приказ никого не пускать к заключённой! –  заявили охранники.
- Вы говорите это мне, вашему Императору?!- возмутился Ольгин, - В моём дворце приказы отдаю только я, а ну прочь с дороги, проклятые дикари!

Гвардейцы нехотя повиновались. Глухо лязгнули тюремные засовы, Алексей переступил порог каземата, осветив его огнём факела. Он застал Элайю забившейся в угол, девушка сидела, обхватив колени руками, дрожа, словно пальмовый лист. Увидев своего господина, она тут же бросилась к его ногам.

- Повелитель, в чём моя вина, почему я здесь, это всё козни Хроноса? - громко прозвучал её рыдающий голос.
- Молчи, несчастная, – так же громко ей отвечал Ольгин, топнув ногой, - ты заслуживаешь самого сурового наказания!

После этих слов выдержав небольшую паузу, он наклонился к своей воспитаннице и произнёс так тихо, чтобы никто, кроме неё, больше этого не слышал:

- Дитя моё, потерпи совсем немного, нам необходимо ввести в заблуждение врагов, пусть пока они считают, что всё идёт по их плану. Я обманул их, не успеет взойти солнце над морем, как ты выйдешь отсюда, а Хронос будет уничтожен!

Элайя понимающе кивнула головой.

- Пусть боги укрепят твои силы, мой господин! – прошептала она, вернувшись на своё прежнее место.
- Вот и сиди там! – снова громко сказал Алексей, оставив её одну.

Строго наказав охране следить за узницей, он поднялся наверх в жилые помещения, где его встретил Фарух.

- Как в моём дворце оказались гвардейцы, почему они рядом с Элайей? - накинулся на него Ольгин.
- Светлоликий, прошу, не гневайся на своего недостойного слугу! – взмолился вольноотпущенник, - Хронос захотел устроить у нас какое-то богослужение в честь Посейдона, по его словам, для этого ему зачем-то необходима охрана. Я пошёл навстречу  его просьбе, разрешил пройти к нам четырём его людям. Двое из них сейчас на карауле при Элайе, ты их только что видел, и ещё двое находятся рядом с ним. Да, их появление во дворце – нарушение всех вековых традиций, но я подумал, что нынешняя непростая ситуация, связанная с присутствием у наших берегов неприятельского флота, требует соответствующих непростых решений.
- Почему меня не поставил об этом в известность?
- Ты предавался сну после переговоров с гипербореями, владыка!

Не найдя в ответах вольноотпущенника ничего такого, к чему можно было бы придраться, Алексей решил перевести разговор на другую тему.

- Всё ли готово к нашему званому ужину? – поинтересовался он.
- Да, всё готово. Я приказал накрыть столы в Изумрудном зале, который так любил твой отец, да будут дела его жить вечно! Заканчивается приготовление самых изысканных блюд, по моему распоряжению прибыли лучшие музыканты, артисты, и гладиаторы. Все они горят желанием порадовать тебя своим искусством.
- Хорошо, я скоро приду, а ты найди Одита, и кликни его сюда.
- А меня не надо искать, я здесь! – раздался голос военного советника из глубины коридора.

Через минуту он уже стоял перед Ольгиным, а Фаруха, напротив, словно ветром сдуло.

- Что скажешь, друг мой? – спросил Алексей, - Вижу на твоём лице смятение. Чем оно вызвано?
-  Я только что видел двоих гвардейцев! Их появление во дворце – просто неслыханное событие.
- И я тоже видел двоих, их впустил Фарух, но не будем на него слишком сердиться, он просто не решился перечить Хроносу.
- Всё это очень настораживает, необходимо не откладывая действовать, так как мы договорились сегодня утром. Ты не передумал?
- Ни в коем случае, а как насчёт тебя? Готов ли совершить задуманное?
- Готов. Вот, смотри! – Одит показал спрятанный в рукаве своего плаща кинжал, - во время ужина, как только получу от тебя сигнал, я сделаю то, что обещал!
- Получишь, не сомневайся, - Ольгин положил руку ему на плечо, - запомни, ты всегда был моим лучшим другом, и будешь им не только в этом настоящем времени, но и в далёком будущем.
- Об этом же мне давным-давно говорил оракул на одном из островов Срединного моря. Всё верно – нам с тобой ещё очень многое предстоит сделать вместе.
- Мы ещё поговорим об этом, мне есть, что тебе рассказать, а пока не будем больше терять времени, пойдём к гостям, они нас, наверно, уже заждались. Не покажешь ли мне самую короткую дорогу в Изумрудный зал?
- Агенор, как будто ты не знаешь, что туда ведёт только один путь. Меня начинают серьёзно беспокоить провалы в твоей памяти!

Им пришлось идти в противоположный конец дворца, и этот переход оказался очень продолжительным. Уже у самого входа Алексей повернулся к Одиту и произнёс:

- О моей памяти не беспокойся, следи за тем, что я буду делать за столом. Мой кубок, перевёрнутый вверх ногами, будет тебе тем самым сигналом.
- Я понял, будь уверен, не подведу! – отозвался советник.

Изумрудный зал, по своей форме являвшийся строгим прямоугольником, полностью оправдывал своё название. Его стены и колонны были полностью отделаны этим драгоценным камнем, а пол украшен рисунками на самые разные сюжеты: плавания в далёкие страны, победоносные сражения, охота на диких животных. В самом его центре располагалось зубастое лицо Посейдона, тем самым как бы подчёркивая покровительство этого божества жизненному укладу Империи. По длине зала с двух противоположных сторон стояли два огромных стола, заставленные различными кушаньями. Гости сидели строго по рангу: за одной поляной императорские наместники со своей свитой; за другой – многочисленные дворцовые служители, среди последних выделялся Кефей в новенькой рубахоподобной тунике. Увидев входящих, он первым вскочил и зааплодировал в знак приветствия, его примеру тут же последовали все остальные.

Для императора был организован отдельный просторный стол, установленный по ширине зала и рассчитанный на три персоны, он стоял на некотором возвышении, с него очень хорошо наблюдалось за тем, что происходит вокруг. Дождавшись, когда рукоплескания стихнут, Алексей-Агенор уселся в его центре и жестом пригласил Одита занять место справа от себя. Фарух сразу же оказался тут как тут, в пёстром кафтане из шерстяной ткани, в высоких сапогах, с румянами на щеках, да с посохом, как у Деда Мороза, он производил очень комичное впечатление.

- Для кого предназначено третье место рядом со мной? – строго спросил его Ольгин.
- Для Хроноса, Светлоликий.
- Ну и где же он?
- Скоро должен быть.
- Что значит «скоро»?! Все гости в сборе, сам Император уже пришёл, а Верховный жрец только «скоро должен быть»! Ты хоть сам понимаешь, как это всё выглядит со стороны?
- Скажи своё слово, я сейчас же пойду и найду его, - произнёс Фарух, виновато опустив глаза.
- Не надо никого искать, вон там сидит новый начальник моей охраны, он займёт это место, скажи ему, пусть придёт сюда.
- Но оно ему не предназначено.
- Делай то, что тебе приказано!

Получив приглашение от самого Императора, Кефей немного растерялся, но Ольгин сделал всё, чтобы его протеже чувствовал себя максимально комфортно.

- Не надо стесняться, ты заслужил свой нынешний высокий статус! – сказал он.

Фарух ударил своим посохом в пол, заиграла музыка, появились танцовщицы в полупрозрачных одеждах и принялись исполнять танец, состоящий из патетичных, величественных, благородных движений, совершавшихся необычайно слаженно всем хором. Глаза девушек были обращены к Ольгину, каждая из них мечтала поймать его благосклонный взгляд, и это доставляло ему удовольствие. «Всё же хорошо быть Императором, - подумал он, наблюдая за ними, - я ведь могу сейчас выбрать любую из них, увести в свою опочивальню и делать там с ней всё, что захочу. Как жаль, что это всего лишь сон, хоть и очень близкий к реальности!».

Музыка заиграла быстрее, откуда ни возьмись, выбежали мужчины, одетые в костюмы, состоящие из трико телесного цвета, звериных шкур через плечо и маленьких рожек на головах, они изображали сатиров. Их пляска была быстрой, раскованной, темпераментной, сопровождающейся головокружительным кувырканием с прыжками, во время которых они умудрялись бить сами себя пятками по ягодицам. Кульминацией всего этого действа стало пленение каждым из них своей партнёрши. Зрители, видя всё это, издали возгласы восторга, а артисты, отвесив благодарные поклоны, удалились.

Танцовщиков сменили жонглёры. Их руководитель, стоящий на металлическом шаре и подбрасывающий вверх тяжёлые фарфоровые вазы, был бесподобен. Ольгин засмотрелся на него, но рядом неожиданно раздался очень знакомый голос:

- Агенор, я ничего не понимаю, что происходит?

Перед ним стоял Хронос с двумя гвардейцами и удивлённо смотрел на своё место, занятое Кефеем. В Верховном жреце, который согласно приказу явился с открытым лицом, Алексей узнал Михаила Светлова, а в его сопровождающих – полицейских, с которыми познакомился на вокзале: Вячеслава Савельева и Александра Орлова. Выглядели они очень колоритно: оба краснокожие, волосы длинные, чёрные, как смоль, а у Савельева помимо всего прочего в носу сверкала платиновая серьга, служившая каким-то знаком отличия от других – ему подобных.

- Мы уже не ожидали тебя, - с подчёркнутым равнодушием отвечал Ольгин, - но раз ты всё же соблаговолил осчастливить нас своим присутствием, можешь сесть вот тут – с краю. Что же до твоих людей, которые пришли без согласования со мной – им придётся стоять на ногах.
- Никогда ещё за всю Историю нашей Империи с момента её основания не было такого, чтобы Верховный жрец сидел где-то на задворках! – гневно выпалил Хронос.

Ольгин, ничего на это не ответив, потянулся к кубку, Одит увидев это, весь напрягся, но тут как назло вмешался Фарух:


- Позволь мне, Светлоликий, уладить это досадное недоразумение, есть возможность поставить ещё один стол рядом с твоим, тогда все поместятся,  в обиде никто не останется.
- Да будет так! – согласился Алексей, убрав руку.

В обиде действительно никто не остался. Благодаря слаженным действиям слуг опоздавшие к застолью быстро разместились согласно своему статусу и вскоре уже беззаботно поедали холодные закуски, обильно запивая их красным вином, разливаемым полупьяным усатым виночерпием, как две капли воды похожим на Арсения Евгеньевича Щербицкого.

Конфликт был исчерпан, напряжённость спала, вокруг снова царили шутки и веселье. Звонко ударил гонг, и в зал на огромном колёсном подносе вкатили жареного кабана, начинённого морепродуктами, угощение доставили прямо к императорским столам. Повар, взяв огромный нож, отрезал каждому по куску, при этом отпуская направо и налево всякие смешные прибаутки. Алексею помимо всего прочего он положил в серебряную тарелку запечённый кабаний язык. «Интересно, - подумал Ольгин, - если я съем во сне это мясо, будет ли мне в этом случае, хотеться есть, когда проснусь?».

Пока он так размышлял, настала очередь выступления гладиаторов: они являлись «гвоздём» развлекательной программы. Под одобрительное улюлюканье предающихся чревоугодию гостей в центр зала вышли и выстроились в две линии по пять человек десять воинов. Одна из этих пятёрок в плетёных кольчугах изображала гиперборейцев, вторая в металлических панцирях – солдат Атлантиды. Все они были вооружены короткими мечами и боевыми топорами.

- Мой Император, Верховный жрец, дорогие гости! – обратился ко всем присутствующим Фарух, вставший между ними, - Коварный, жестокий враг собирается вступить на берег Атлантиды, но наши бесстрашные воины, готовы достойно его встретить. Посмотрите же на то, что случится завтра с самоуверенными гипербореями, если они попытаются вторгнуться к нам, приветствуйте наших героев!

Снова раздался звук гонга, и гладиаторы сошлись в битве. Конечно же, это зрелище было всего лишь хорошей театральной постановкой, все их движения были очень чётко отрепетированы заранее. Поначалу гиперборейцы немного потеснили атлантов, сумев сбить с ног их предводителя, нанеся ему при этом несколько настоящих глубоких царапин, но он ловко перевернулся, снова вскочил и, издав воинственный клич, повёл своих товарищей в успешную контратаку. Вскоре все их противники лежали на спинах с приставленными к горлу мечами, а подавляющее большинство зрителей топало ногами от восторга. К малому числу тех, кто вёл себя сдержанно, относился Хронос. Подняв правую руку, он встал и заговорил.

- Хочу выразить благодарность нашему Императору за прекрасный ужин, то, как он проходит, лишний раз доказывает, что никакие испытания и катаклизмы нам не страшны. Теперь же, Агенор, я хочу согласно древним обычаям провести показательный суд, тебе будет нужно утвердить вынесенный приговор. Фарух, прикажи привести сюда злодея!
- Что он задумал? – шёпотом спросил Алексей Одита.
- Хочет снова кого-то предать смерти и, как всегда, с твоего благословения, - недовольно хмыкнул советник.

Злодеем, о котором говорил Хронос, оказался Павел Столяров, из одежды на нём присутствовала лишь набедренная повязка, а на его голенях были заметны следы крысиных укусов. В отличие от своего бомжеватого воплощения в двадцать первом веке от Рождества Христова здесь он был аккуратно подстрижен, и явно не относился ни к каким деклассированным элементам.

- Как тебе звать? – спросил Ольгин арестанта.
- Пеон, мой Повелитель.
- Кто ты?
- Крестьянин. Всю жизнь тружусь на земле, как трудились мой отец, мой дед и прадед.
- В чём тебя обвиняют?
- Он попытался совершить кражу! – ввернул своё веское словцо в разговор Верховный жрец.
- Вопрос задан не тебе. Говори, Пеон, что произошло, ты действительно что-то собирался украсть?
- Ну как сказать… Мне по жребию выпало работать в саду при Храме Посейдона на уборке фруктов, и я решил взять там три сливы для своей маленькой дочери. В этот самый момент меня заметили гвардейцы.
- Три сливы - очень серьёзный ущерб для тебя, Хронос? – искренне удивился Алексей.
- Это собственность Храма, она священна!
- Предположим, что так. И какого же наказания достоин по твоему разумению этот человек?
- Отдай его нашему слону, пусть он растопчет его.
- Не получится, – вмешался Одит, - я перед самым ужином проходил мимо его загона. К сожалению, слон болен, мучается желудком, и от него в ближайшие дни не будет никакого проку.
- В таком случае этот простолюдин должен сразиться в смертельном поединке с одним из наших гладиаторов! - произнёс Хронос, - Дорогие гости, хотите ли вы увидеть настоящее кровавое зрелище или, может быть, желаете проявить милосердие к этому преступнику?
- Зрелище! – в несчастного Пеона полетели обглоданные кости, огрызки яблок и кожура от бананов, – никакого милосердия!
- Народ требует покарать виновного, - торжествующе подвёл итог обвинитель, - Фарух, зови гладиатора!
- Вот же он, - вольноотпущенник указал на сидящего за столом для слуг гиганта-атлета в кольчуге, который только что принимал участие в театрализованном сражении, изображая предводителя гипербореев, - Подойди сюда, Зефир. Готов ли ты свершить правосудие?
- Всегда готов! – громко рыгнув, по-пионерски отвечал гигант, - Сразу прикончить этого воришку или дать ему помучиться?
- Пусть помучается! – крикнул кто-то из-за стола.
- Ну, это запросто, – гладиатор взял в руки меч и вышел в центр зала.
- Хронос, необходимо сделать так, чтобы этот поединок был честным. У второго участника тоже должно быть оружие, - потребовал Ольгин, видя, что воспрепятствовать тому, что готовится произойти, ему не удастся.
- Обязательно будет! – у ног похитителя слив звякнула позолоченная вилка.
- Начинайте! – приказал Фарух.

Зефир с довольной ухмылкой принялся наступать на Пеона и сделал несколько выпадов мечом в его сторону, но тот увернулся от них и отскочил в ту сторону, где было больше пространства для манёвра.

- Ах ты, попрыгунчик! – процедил сквозь зубы гладиатор, никак не ожидавший от него такой прыти.

Он, конечно, тоже продемонстрировал публике быстроту перемещения, моментально прижав свою жертву к краю одного из столов. Меч со свистом рассёк воздух, но обречённый снова увернулся, схватил металлический поднос и со всего маха опустил его на вражескую голову.

- Не давай ему опомниться, бей! – раздался одобрительный голос.

Это был Кефей, до этого никак не обозначавший своего отношения к происходящему. Вдохновлённый такой поддержкой, но потеряв при этом бдительность, Пеон приблизился к своему врагу, который только этого и ждал. Первым ударом Зефир рассёк ему правое плечо и сразу же вторым по касательной достал до корпуса, раненый упал на колени, а победитель, распираемый гордостью, вопросительно посмотрел на Хроноса. Духовный лидер, разумеется, не заставил себя ждать, с довольной улыбкой на лице указал большим пальцем правой руки вниз.

- Смерть! Смерть! Смерть! – возбуждённо скандировал Изумрудный зал.

И тут случилось чудо. Собрав все оставшиеся силы, тот, кого все уже считали побеждённым, вдруг вскочил на ноги, вырвал меч из рук Зефира, и, прежде чем тот успел как-то отреагировать, пронзил им его насквозь, а затем с одного удара срубил ему голову. Под гробовое молчание он поднял свой страшный трофей за волосы вверх, отбросил его к ногам Фаруха и снова опустился на пол, истекая собственной кровью.

- Надо позвать лекаря, этому несчастному необходимо оказать срочную помощь! – воскликнул Кефей.
- Слишком рано, - возразил Хронос, - бой не закончен!
- Это ещё почему? – удивился Ольгин, - Пеон победил и по воле Посейдона заслужил жизнь и прощение.
- Мой Император и его начальник охраны, вероятно, вы оба забыли наши законы, - покачал головой служитель Посейдона, -  а они, между прочим, чётко говорят о том, что если осуждённому на смерть каким-то чудом удаётся выжить и победить в поединке с гладиатором, то в этом случае назначается новый бой. Чтобы сохранить себе жизнь ему необходимо одержать две победы подряд.
- Но Пеон серьёзно ранен и не может больше сражаться.
- Это никого не волнует, где остальные бойцы, почему я их не вижу?
- Дело в том, - извиняющимся тоном произнёс Фарух, - что они все отпросились домой, к своим семьям, но если очень надо, я тотчас же верну их сюда!
- Нет, раз ушли, пусть отдыхают. Зоркий Глаз, не желаешь ли немного развлечься?

Тем, кто был назван Зорким Глазом, оказался гвардеец Вячеслав Савельев. Шмыгнув носом, он встал из-за стола и произнёс:

- С радостью и удовольствием, мой господин!
- Зоркий Глаз в прошлом был лучшим гладиатором на всём Западном континенте, не потерпел ни одного поражения, благодаря своим заслугам стал полноправным гражданином нашей Империи, а в последние пять лет ещё и моим телохранителем, - пояснил Хронос, - он будет сражаться с этим негодяем.
- Послушай, Хронос, - прервал его Одит, - тебе должно быть хорошо известно, что если один из участников такого единоборства по каким-либо причинам не может биться, то в этом случае за него имеет право выйти на поединок любой желающий.
- И кто же выйдет за Пеона, ты что ли, главный военный советник?
- Я выйду, – отозвался Кефей, - дозволь мне, Светлоликий.
- Этот краснокожий очень серьёзный противник, ты уверен в своих силах? – с сомнением в голосе поинтересовался Ольгин.
- Абсолютно. Да, он силён как бизон, но ведь часто случается так, что одной силы оказывается недостаточно.
- Тогда я даю добро. Вместо Пеона выйдет Кефей, такова моя императорская воля! – объявил Ольгин.
- Мы верим в тебя! – напутствовал юношу Одит.
- В таком случае, Агенор, можешь искать себе нового начальника охраны! – криво улыбнувшись, произнёс Хронос, - Зоркий Глаз, уничтожь этого молокососа!
- Принесите мне мой макуавитль! –  телохранитель встал на то место, где только что погиб Зефир.
Макуавитлем оказалась та самая деревянная бита, которую Ольгин видел у тех, кто охранял темницу Элайи. Фарух, поспевающий везде и всюду, торжественно вручил её Зоркому Глазу и повернулся к Кефею:

- А какое оружие выберешь ты?
- Дай мне боевой топор.
- Топор, против макуавитля, у тебя не будет ни одного шанса! – ужаснулся прошедший не одну битву Одит.
- Это мы ещё посмотрим, – усмехнулся Кефей, взявшись за короткую отшлифованную до блеска рукоять, - я готов!
- Пусть победит сильнейший, – произнёс Фарух, - начинайте!

Зоркий Глаз сделал несколько шагов вперёд.

- Ты уже мёртв! – прорычал он.
- Я так не думаю! - ловким, отработанным движением Кефей метнул топор, попав гвардейцу прямо в переносицу, тот с грохотом рухнул, так и не поняв перед смертью, что же произошло, а его сокрушитель, подошёл к столу, вытер руки о скатерть, налил себе вина и залпом выпил. Все присутствующие молчали, потрясённые тем, что произошло.
- Бой прошёл не по правилам, – воскликнул, наконец, Хронос, - это не может считаться победой.
- Вполне может, - возразил Одит, - нигде не сказано, что метание топора в поединке запрещено.
- Кефей – победитель, - подвёл итог Ольгин, - Пеон свободен, Фарух, пригласи, наконец, лекаря, а ты, Хронос, успокойся, съешь что-нибудь и не грусти, твое храмовое хозяйство точно не обеднеет от потери трёх слив.

Пока слуги с помощью специальных крючьев утаскивали трупы и зачищали пол от крови, явился старенький сгорбленный лекарь. Он потрогал рукой лоб Пеона, что-то пробормотав себе под нос, наложил на его раны листы какого-то растения, предварительно смазав их собственной слюной, перевязал белоснежной тканью, и наложил сверху кожаный жгут.

- Раненый поправится, мой Повелитель, - сообщил он, - но ему необходим полный покой, не надо оставлять его здесь.
- Позаботьтесь о нём, - распорядился Алексей, - и передайте его дочке лично от меня самых свежих фруктов с нашего стола.
- Благодарю тебя, Светлоликий, - произнёс слабым голосом Пеон уже лёжа на носилках, - да будет твоё царствование долгим и счастливым!

Вскоре его унесли и застолье продолжилось. Наступило время десерта. Алексей Ольгин, будучи с детства великим сладкоежкой, внимательно наблюдал за всеми подаваемыми к столу блюдами, стараясь их запомнить. «Когда проснусь и приеду в Софьино, подкину Тамаре пару идей насчёт того, что можно из этого приготовить в наших условиях, она же в плане кондитерских изделий у меня мастерица на все руки», - думал он.

Да, жители Атлантиды любили сладкое. Песочные пирожные, сиропы, изделия из мёда, мармелады, всё это было представлено дворцовыми кулинарами в изобилии, из горячих напитков подали какой-то душистый отвар из местных растений. Все ели, но уже начинала чувствоваться некая усталость от происходящего. Хронос со вторым своим гвардейцем Орловым, которого в этой жизни звали Луч Рассвета, некоторое время что-то обсуждал, а затем обратился к Одиту:

- А как наш военный советник поведёт себя во время событий, которые должны случиться завтра, – поинтересовался он, посмотрев ему в глаза и хитро прищурившись, - каких целей он будет добиваться? Сосфен ведь не из тех, кто бросает свои слова на ветер, он начнёт штурм.
- Моя единственная цель – спасение Атлантиды от падения в пропасть, к которой ты её подвёл, будучи в должности Первого Министра и Главного Стратега, - твёрдым голосом отвечал Одит-Павловский, - других целей у меня нет.
- Я подвёл?! – Верховный Жрец в ярости сжал в кулак ладонь правой руки.
- И ты имеешь наглость отрицать это! Кто постоянно твердил о необходимости войны с Гипербореей, кто погубил весь имперский флот, кто постоянно душит наших крестьян и рыбаков налогами, а девушек приносит в жертву своему богу?! Всему на свете есть предел, так больше продолжаться не может!
- Одит, это угроза? Хорошо ли подумал, прежде чем сказать это? – Хронос резко встал и вышел из-за стола, - Извинись, пока ещё не поздно!
- Я убью его! – взревел Луч Рассвета.
- Нет, – последовал приказ хозяина, - оставайся на месте!

Одит, видя, как Алексей перевернул свой кубок вверх ногами, тоже встал и оказался лицом к лицу со своим оппонентом.

- Настал твой конец! – воскликнул он, достав  кинжал.

И тут случилось непредвиденное, Фарух, всё это время находившийся рядом, вдруг схватил со стола нож, которым разделывали кабана, и со всей силой с какой только мог, всадил ему в спину. Одит охнул, сделал несколько шагов вперёд, но метко пущенная стрела пробила ему шею. Послышался топот бегущих ног, Изумрудный зал заполонили гвардейцы, один из них подошёл к вольноотпущеннику, что-то сказал ему на ухо, а тот в свою очередь одобрительно похлопал его по плечу и с улыбкой до ушей доложил Хроносу:

- Дело сделано, дворец полностью взят под контроль, стража в подавляющем своём большинстве перешла на нашу сторону, а этот, - он бросил взгляд на мёртвого Одита, - больше нам не опасен.
- Отличная работа, я впечатлён! – отчеканивая каждое слово, тихо произнёс Хронос и продолжил, обращаясь уже ко всем присутствующим:

- Граждане Атлантиды, солдаты, гвардейцы, наместники, министры, жрецы, дворцовые слуги, вы только что стали свидетелями попытки узурпации власти. Отныне я объявляю императора Агенора низложенным, ни один приказ, исходящий от этого человека больше не подлежит исполнению! Некомпетентность во многих вопросах государственного управления, соседствующая с чрезмерным самомнением – вот главная отличительная черта его правления. На самом деле именно он обрёк наш флот на поражение в нынешней войне, назначив адмиралом своего сына, у которого не было достаточного опыта командования, но это ещё не всё! Вместо того чтобы признать свои ошибки и довериться по-настоящему преданным ему мужам, Агенор вступил в преступный сговор с мерзким интриганом Одитом. Одит убедил его пойти на сделку с гипербореями, покончить со мной, ликвидировать наше жречество как сословие, распустить армию, отказаться от всего того, что нам дорого и чем мы гордимся в обмен на сохранение за ним личной власти под иноземным контролем! К счастью об этих планах нам стало вовремя известно. Ввиду того, что наследников у Агенора больше не осталось, я принял очень непростое решение – взять в свои собственные руки всю полноту императорской власти, которая отныне будет осуществляться в строгом соответствии с законами Посейдона! Взгляните – перед вами её символ. Готовы ли вы признать меня своим единственным светским и духовным властителем?

В руках Хроноса появился Золотой Посейдон, при одном виде которого все находящиеся рядом тотчас же упали на колени. «Вот, оказывается, в чём заключается главное предназначение этой статуэтки! – мелькнуло в голове Ольгина, - Она помогает управлять людьми!».

Первым встал Фарух. Он подошёл к обладателю этой священной реликвии и подобострастно молвил:

- Мы признаём тебя и готовы повиноваться! Какими станут твои первые распоряжения?
- Мои возлюбленные подданные! – глаза Хроноса стали влажными от нахлынувших чувств, - Наша главнейшая задача – покончить с гиперборейским флотом, если мы хорошо подготовимся, то завтра все наши враги найдут свою смерть в Бухте Спокойствия. С этого момента Фарух, ты назначаешься Первым Министром Империи, нам необходимо к рассвету подготовить алтарь, мои жрецы помогут тебе, они расскажут, что и как нужно сделать, привлекай для его установки столько рабов, сколько сочтёшь нужным, когда настанет время, я сам совершу жертвоприношение. Луч Рассвета, отныне ты наш главный имперский стратег. Какими военными ресурсами мы обладаем на этот час?
- В нашем распоряжении около трёхсот человек дворцовой стражи и пятьсот гвардейцев. Для усиления гарнизона мы можем привлечь ещё две сотни из Храма. Других сил у нас нет.
- А какова по твоему мнению численность гиперборейского войска?
- Нам противостоят 370 больших и малых боевых кораблей различного назначения. На них может находиться до сорока тысяч воинов – это очень грозная сила.
- Пусть эти десятки тысяч никого не пугают, они – ничто по сравнению с Посейдоном, который встанет на нашу сторону. Пользуясь, случаем, хочу кое-что сообщить всем присутствующим: на принадлежащих нам верфях Западного континента уже полным ходом идёт постройка нового флота, и его мощь не будет знать себе равных. Мы – великий народ и докажем это всем, очень скоро весь известный обитаемый мир будет лежать у наших ног. Мои наместники, знаю, вам приходится нелегко в своей ежедневной работе, и поэтому я даю вам право оставлять четверть от всех собранных налогов в своих департаментах, при этом половину из них направлять на свои личные нужды. Далее, отныне срок службы всем солдатам, в том числе и морякам, сокращается на год, дворцовые слуги получают право уходить в отпуска, а тех, кто нынче томится в тюрьмах, ждёт амнистия. Сегодняшний день получит название – «День Победы над заговорщиками» и станет праздничным, артистам музыкантам и поэтам поручаю поставить оперу, посвящённую этому событию. Жизнь каждого из вас станет счастливой и процветающей! Нравится ли вам то, что я вам сейчас сказал?
- Нравится! – раздались голоса, - Да здравствует Великий Хронос!
- Да будет твоё имя проклято в веках, чудовищный убийца! – в пику им отвечал Кефей.
- А этих двоих, - новый правитель указал на Ольгина и бывшего начальника его охраны, - заточите в темницу, рядом с той, где находится Элайя, пусть посидят там и хорошенько обо всём подумают, крысы не дадут им скучать.
- Это возмутительно! – воскликнул Ольгин.

Он хотел обратиться ко всем, кто ещё недавно называл его Светлоликим с речью, но один из гвардейцев ударил его по голове древком копья…