На изнанке жизни 2

ВЕРА

Щемило плечо, и Фёдору показалось, что Колян обвис у него на руках. «Тяжёлый, чертяка, не дотяну до дому, а он ещё что-то бормочет!» Фёдор ругнулся, открыл глаза и увидел Верку. Она лежала рядом и бесцеремонно тормошила его за плечо.
— Ну, наконец-то, очнулся!
— Привет, мой свет! Откуда ты здесь взялась?
— Что, старый козёл, не помнишь?
— За козла ответишь!
— Да ладно, ответчик, забыл, что дал мне ключи?
— Не гони, Верчик! Давать — это твоё дело.
— Своё дело я знаю, а тебе пить нужно меньше!.. Водицы лучше подай. Сушит...

Фёдор, озадаченный появлением подруги — «чёрт бы её побрал, а ведь действительно ничего не помню» — сполз с дивана и побрёл в кухню. Плеснув в гранёный стакан дешёвого яблочного вина, вернулся в комнату. Верка подскочила с дивана, вырвала из его рук стакан и жадно пригубила. Поглядывая на неё, он мучительно припоминал вчерашнее.

Хлебнув винца и подозрительно на него посмотрев, она хрипло переспросила:
— Ты точно ничего не помнишь?
Он, хоть убей, ничего не помнил, и чтобы скрыть своё замешательство, развязно съязвил:
— Что, ещё и шпилил тебя?
— Ишь размечтался… Уши промой! Глухарь! Еле на диван тебя уложила.

Пытаясь замять неудачную шутку, Фёдор обнял подругу. Она вздёрнула плечами и скинула его руку.
— Не корчь из себя скромницу!
— Да уж какая есть. Скромности меня никто не учил.
— А что же родители?
— Не трогай их, они уже давно умерли.
— Папочка твой ещё тот был...
— Не говори о нём плохо! Любила я его.
— Конечно, любила! Спала с ним.
— Идиот!
Верка влепила ему звонкую пощечину. Фёдор растёр рукой покрасневшую щеку и без обиды сказал:
— Так сама же говорила, что мать из-за этого тебя ненавидела.
— Это совсем не то, что ты подумал...
— А что можно подумать, когда девочке 13 лет и она спит с пьяным отцом? И что могла подумать мать? Хотя ещё тоже та раскрасавица! Пила вместе с муженьком, а потом всё прощала ему. Потому и в милицию не побежала.
— Скотина!
Верка схватила стакан и замахнулась, Фёдор увернулся и зло прошипел:
— Не дури! Я тебе не родной папочка, могу и ударить!
Она поставила стакан на журнальный столик и, успокоившись, сменила тон:
— Не ударишь! Хоть не родной, а всё же папочка-лапочка.
Фёдор подозрительно на неё посмотрел.
— Чего это ты заюлила, небось, что-то нужно?
— Угадал, на кофточку не хватает!
— Я не банкир, и богатых любовниц у меня нет. Недавно дал тебе на пальто, теперь проси у своих мачо!
— Какие мачо? Одни жмоты! Где найти щедрого? Ау-у! Отзовись, дорогой! Одного пыталась раскрутить на сотню, так сказал, что я стою гораздо больше — миллион, только его у него нет. А сотню пропил со мной. Вот зараза, денег не дал, так хоть рассмешил.
— Потому снова захотела меня подоить?

Видя мрачное настроение Фёдора, Верка не ответила, а про себя подумала, что не мытьём, так катаньем своего всё же добьётся.
— Да ладно уже, не бурчи. Выпить хоть осталось?
— Что, буксы горят? Пойло на кухне.

С кухни она вернулась заметно повеселевшей, в руке держала недопитую бутылку вина.
— Подвинься, разлагаешься тут, не на кладбище!
— Мрачные шуточки у тебя, Веруня!
Фёдор нехотя подвинулся на диване, Верка поставила бутылку на столик, нырнула к нему под бок и положила голову ему на грудь.
— А ты знаешь, ёбки-бабки, я стала стишить, вроде ничего получается.
— Чего это тебя на лирику вдруг потянуло? Ну, почитай свои складушки.
— Слушай, только не перебивай! Стих называется «Всегда хочу!»
— Ишь ты, хотелка! Едва 17 стукнуло.
— Я же сказала — не перебивай! Лучше винца налей.
Фёдор потянулся к столику и наполнил стакан. Сделав пару глотков, отдышавшись, Верка стала громко читать:

Скажу тебе, не промолчу,
Что я с тобой всегда хочу!

Хочу везде, где мне придётся,
Пусть светит солнце, дождик льётся.

В постели! В кухне! Лёжа! Стоя!
Хоть трезвою или в запое.

Хоть на луне! Хоть под водой!
Хочу всегда… болтать с тобой!

Закончив декламировать, залилась пьяным смехом.
— А ты подумал, что трахаться хочу с тобой? Губу раскатал, старикашка!
— Ишь ты, коза, заблеяла! Зачем тогда бегаешь к старикашке?
Фёдор разозлился, вскочил с дивана и стал прогонять опьяневшую Верку.
— Давай проваливай, пока ещё не совсем окосела!
— Ты чего, словно с цепи сорвался! А вчера шоколадкой называл.
— Вчера весело было, а сейчас голова трещит. Праздник закончился! Брысь отсюда!
— Папуля, ну почему ты такой грубый?
— Иди, иди уж, и без тебя тошно.
— Не ворчи, папочка. Сейчас мы всё поправим.

Она плеснула в стакан и подала Фёдору. Он медленно пригубил такую привычную для его желудка яблочную бурду, прислушался, как она горячо пробежала там, глубоко внутри, ласково погладил живот и придурковато, фальцетом пропел: «Не пьём, а лечимся, не по чайной ложке, а по чайному стакану. Да разольётся влага чреву угодная по всей периферии телесной. Аминь!»
В голове у него прояснилось, расслабившись, он стал укорять Верку.

— Забыла, как выгнал тебя из дому, а сам ушёл по делам? Ты стояла в подъезде со своими шмотками и плакала, всё меня поджидала. Тогда не кричала, что старикашка.
— Тогда я в шоке была. Папочка и мамочка совсем про меня забыли. Сами пили-ели-веселились, только вот долго не зажились на белом свете. И осталась я с двумя братцами. Старший запивать начал, а младшего после смерти родителей определили в интернат. Какая уж тут жизнь?

При живых родителях жила не сладко. В доме хоть шаром покати — на столе остатки закуски, а под столом пустые бутылки. Ходила голодная. А шмотки хотелось не хуже, чем у подруг. Школу бросила, только первую четверть проучилась в 7 классе. А родакам хоть бы хны, после их смерти такое началось. Гульки, сауны с пьяными мужиками, денег ведь даром никто не давал, за всё приходилось расплачиваться… Запуталась я окончательно, выплыть никак не получалось. А тут ты подвернулся, — такая находка! Некуда было мне от тебя уходить!

Верка, обняв Фёдора и, поцеловав его в щёку, незлобиво произнесла:
— А ты пользовался девочкой-дурочкой. Бл…н старый.
— Не набивай себе цену! Ты ко мне не девочкой-целочкой залетела. Хоть помнишь, как это случилось? Шла-то ведь к другому.
— Он сказал, что это его квартира, живёт с матерью.
— Этот тип снимал у меня комнату. Отношения с ним у меня сложились хреновые, но терпел до конца договорённого срока, осталось всего-то месяц. Потому перебрался на несколько дней к родственникам в село.
— Познакомилась с ним на дискотеке. Симпатичный такой парень, обходительный и не жадный! После танцулек пошли к нему, матери дома не оказалось. Мы пили шампанское и кувыркались всю ночь, еле вырвалась от него под утро. Прошло да и забылось, а когда о нём вспомнила, пошла к нему с подружкой, думали раскрутить его на бабки. А двери открыл ты...

— Квартирант был мастером спорта по кикбоксингу, на ринге сатанел до беспамятства. На международных соревнованиях уложил соперника на ковёр, от болевого приёма тот потерял сознание, с ринга его унесли на носилках. После этого случая квартиранту моему запретили участвовать в соревнованиях.
Он занялся «частным бизнесом» — входил в ОПГ в нашем городе. Если бы сразу узнал, что это за птица, никогда бы не взял его на квартиру. Начались у меня с ним нешуточные заморочки. Когда стал его выгонять, он, засранец, уходить не торопился, думал, что окрутит одинокого алканавта и квартиру у него заберёт.
Слава богу, что у меня остались связи! Подключил серьёзных людей, они быстренько привели его в чувство, моментально выкатился от меня. Да, вот так одинокие да пьющие свои квартиры теряют.

Продолжение будет.