Маска банши 03

Баррингтон не был дураком. Мысленно прикинув, что супруге и остальным членам семейства незачем подкупать служанку, чтобы навести порчу на хозяина, судья вперил взгляд в леди Феншейв. Правда, теоретически существовала вероятность, что мистер и миссис Мейнард Синтон, или их дочь Бланш могли быть замешаны в колдовстве. Но это маловероятно. А вот леди Феншейв крайне суеверна. Догадавшись о подозрениях судьи, старая леди побледнела и не стала отпираться.

- Да, я желала Россмору смерти. Мой единственный племянник Родерик был помолвлен с Элизабет Мюррей. Однако Роберт Каннингем, тогда ему только предстояло получить баронский титул, убедил полковника Джона Мюррея отдать ему в жёны Элизабет.

Убитый горем Родерик уехал в Вест-Индию. Сердце его оказалось разбито. Он так и не женился.

Год назад бедный мальчик умер. Разбитое сердце и лихорадка доконали его.  Я решила наказать виновника его несчастий. Подкупила служанку, надеясь, что заклятие на смерть погубит Каннингема. Так оно и вышло!

- Мириам, ты можешь идти. Если не хочешь оказаться в тюрьме, как пособница, держи язык за зубами, - судья отпустил служанку.

- Вы ошибаетесь, миледи. Лорд Россмор был отравлен, - заявил доктор.

- Сэр Роберт в последнее время жаловался на бессонницу. Я накапал ему в стакан «ланкастерские» капли. По опиумной активности такие капли в три раза превосходят лауданум, который хорош лишь для женщин с их нервами. Он выпил их при мне, а стакан налил воды из графина и поставил на столик возле кровати.

Когда обнаружили тело барона, то на дне стакана оставалось ещё немного лекарства. Значит, кто-то налил ему настойку, выпив которую, барон скончался во сне. И этот кто-то находится среди нас.

- Благодарю вас, доктор. Теперь мы знаем, что послужило причиной смерти сэра Роберта. Остаётся лишь узнать, кто и зачем это сделал? - судья Баррингтон обвёл лица присутствующих.

- Раз никто не хочет признаться, ищем, кому это выгодно.

В первую очередь племянникам супруги покойного. Старший из братьев после смерти барона унаследует поместье и титул Россмора. Младший получит внушительную сумму.

- Мы этого не делали! - воскликнули оба брата — Уорнер Уильям и подполковник Генри Вестенра.

- Мой супруг всю ночь был со мной, - заявила миссис Уорнер Уильям Вестенра. - Мне не спалось и я читала «Замок Отранто». А после крика банши и вовсе не могла уснуть, пролежав так до утра.

- Генри тоже не мог этого сделать! - воскликнула мисс Бланш. - Доктор сказал, что смерть барона наступила в 2.30 в то самое время, когда раздался крик банши. А в это время, Генри находился в саду. После ужина он сообщил мне, что придёт к моему окну в надежде, что я пущу его к себе.

- Но ты ведь не пустила его?! - встревожились родители Бланш, шокированные признанием дочери.

- Нет! Правда не потому, что я не люблю его. Меня испугал призрак. Банши кричат, когда кто-то умирает.

- Ваши слова лишь свидетельствуют о том, что в момент смерти барона, подполковник находился в саду. Однако он мог подменить стакан воды на настойку и спокойно пойти на свидание, - судья вопросительно поднял бровь, ожидая возражения.

- Если понадобится, то поклянусь на библии, что Генри после ужина и до самого утра был со мной, - твёрдо заявила Бланш.

Самоотверженное поведение девушки произвела на всех неизгладимое впечатление. Но больше всего на самого подполковника.

- Вы готовы пожертвовать честью ради меня?! Мисс Бланш я прошу вас стать моей женой. Клянусь, я не убивал сэра Роберта.

- Я верю вам, Генри. И я согласна стать вашей женой.

Его старший брат обратился к судье:

- Сэр Джон, давайте не будем поднимать шум из смерти нашего дядюшки. Улик в этом деле нет. Обвинить можно каждого из присутствующих в доме. Тётушка, я и брат могли убить его из-за наследства.

Леди Феншейв вполне способна перейти от колдовства к яду. Да и доктор получит по завещанию сэра Роберта тысячу гиней, что позволит ему открыть свой кабинет.

Никому из нас не нужна огласка. Поэтому позвольте вам предложить пять тысяч фунтов стерлингов, если вы признаете смерть лорда Россмора естественной.

- Вы собираетесь подкупить меня?! - выказав своё возмущение, судья замолчал.

В воздухе повисла пауза. Свидетели разговора смотрели на судью, ожидая, какое он примет решение.

Судья сэр Джон Баррингтон — сорокапятилетний мужчина весьма примечательной наружности производил приятное впечатление на тех, кто его видел впервые. Достаточно подвижный и ловкий для своих лет он был недурён собой и обладал хорошими манерами. Каштанового цвета фрак весьма выгодно обрисовывал его подтянутую фигуру, а тщательно и искусно повязанному галстуку позавидовал бы сам Джордж Брэммель.

Но если присмотреться к нему более пристально, то нельзя не отметить, что его верхняя часть лица резко контрастирует с нижней. Если высокий лоб, обрамлённый тщательно завитыми  волосами, вдумчивый взгляд говорили об уме и проницательности их обладателя. То искривлённый нос, тонкая верхняя губа и слишком пухлая нижняя, сильно опущенные уголки рта и одутловатые щёки портили общую картину.

Баррингтон был третьим сыном сэра Джона Баррингтона, обедневшего джентльмена-землевладельца в графстве Лаойс и его жены Сибеллы Френч из Петерсвелла. Семью, где в живых осталось тринадцать детей нелегко прокормить, поэтому многочисленных чад стали раздавать по родственникам. Будущего судью взяли на воспитание бабушка и дедушка, проживающие в Дублине. Там он шестнадцати лет отроду поступил в Тринити-колледж. Однако из-за крайней бедности, оставил его, так и не получив степени. Его отец служил в лёгкой пехоте, а старший брат в драгунском полку. Через переписку с генералом Хантом Уолшем, отец устроил своего неприкаянного сына в полк старого приятеля в должности адъютанта. Джон с удовольствием носил мундир, ощущая себя в нём неотразимым. Однако, когда стало известно, что полк отправляется в Америку, чтобы сражаться в продолжающемся конфликте, молодой Баррингтон наотрез отказался ехать. Трусость, которую он называл предусмотрительностью, спасла ему жизнь. Заменивший его новый адъютант — единственный ребёнок в семье близкого друга Уолша, был убит в первом сражении.

Сняв с себя мундир, Баррингтон вступил в ирландскую коллегию адвокатов в 1788 году, а в 1789 году женился на Кэтрин, дочери состоятельного дублинского торговца Эдварда Грогана. Благодаря деньгам тестя, Баррингтон получил должность в дублинской таможне. А в 1798 был назначен судьёй Адмиралтейского суда с жалованьем в пятьсот фунтов стерлингов в год. Целое состояние для бедняков, но не для джентльмена, да ещё обременённого большим семейством. За десять лет брака у супругов Баррингтон появилось семеро детей. После рождения последнего, золотушного Огастеса, Кэтрин более не могла рожать и сэр Джон почувствовал себя почти счастливым человеком. Для полного счастья не хватало денег. С трудом собрав нужную сумму, он выкупил место в парламенте Ирландии до 1801 года , в качестве депутата от Туама. Чтобы продлить полномочия, ему вновь понадобились средства. Нужную сумму собирался взять у сэра Роберта. Не вышло.

Сейчас он стоял перед дилеммой. Как судья он был обязан привлечь преступников к наказанию. Но за своё молчание может получить хороший куш и решить финансовые проблемы.

Обведя взглядом лица, ожидающих его решения, он официально заявил:

- Сэр Роберт пал жертвой родового проклятия.

Получив чек на пять тысяч фунтов, судья Баррингтон самодовольно улыбнулся — он сумел заставить наследника заплатить за преступление, которое тот не совершал.

Почему сэр Джон испытывал такую уверенность? Да потому, что это он убил лорда Россмора.
После ужина, дождавшись, когда все разойдутся по комнатам, сэр Джон подошёл к комнате хозяина дома. Через приоткрытую дверь он стал очевидцем того, как доктор даёт настойку Россмору. Отступил за угол, когда доктор вышел, чтобы не попасться ему на глаза. Дождавшись ухода доктора, пошёл к барону и чуть не наступил на флакон с каплями, который явно обронил доктор. Ковёр не позволил флакону разбиться. Машинально подобрал его и положил в карман.

Когда обратился к Россмору с просьбой, то получил категорический отказ.

Попытался использовать шантаж (благодаря его помощи, который, как судья, постановил продать два заброшенных судна, вырученные средства были переведены на собственный банковский счет Россмора). Вот об этой афере и напомнил Баррингтон, требуя, чтобы тот поделился с ним.

Однако, лорд Россмор заявил, что тогда всем станет известно о роли судьи в этом деле.
Огласка нанесла бы урон  репутации Баррингтона и могла лишить должности. Шантаж не удался. Однако смириться с поражением сэр Джон не смог.  Отказ  наполнил его сердце злобой.

Мысль покончить с Россмором пришла мгновенно. Но как? И тут вспомнил о флаконе. Воспользовавшись моментом, когда Россмор отвернулся, Баррингтон вылил в стакан с водой всё содержимого флакона.

Сам он в этот момент ощущал себя банши — феей смерти. Словно примерил её маску.

Ему сыграло на руку то обстоятельство, что банши семьи Каннингемов издала свой плач, предупреждая о смерти сэра Роберта.

Впрочем, смерть Россмора не помогла Баррингтону избежать краха. В парламент его не избрали, словно на лицо его прилипла маска банши. Люди неосознанно сторонились его. И опять стал залезать в долги. В 1814 году, чтобы избежать своих кредиторов, Баррингтон вместе с семьёй уехал во Францию и больше не вернулся в Ирландию.