Ренегатство и украинская революция

Революции, русские они или нерусские, одинаково бессмысленны и беспощадны. После революции жизнь «движущей силы» становится ещё собачей.
Говорят, что сама «движущая сила» в революциях не повинна. Что она их просто тупо «двигает», не задумываясь (ибо не имеет такой привычки) о последствиях.
Массы неразумны, это неоспоримый факт. Чтобы революция состоялась, они должны быть доведены до состояния «движущей силы» профессионалами революции – квалифицированными демагогами, умеющими будоражить внушаемые умы разглагольствованиями о справедливости.
В 1917-ом по всей России массы принялись разрушать устои «старого мира», соблазнённые призраком  коммунизма – общества «социальной справедливости», где бедные, уничтожив богатых, сами станут богатыми. В 2014-ом на Украине массам внушили, что справедливость требует уничтожения в себе русскости.
Зачем уничтожать богатых, если цель всё равно богатство? После провала коммунистического эксперимента всем стало очевидно: незачем было лить реки крови. Но русские люди на Украине поверили в ещё более абсурдный посул: они уничтожают в себе русских, чтобы сравняться в величии с русскими из России.
Классовое сознание, утверждали теоретики большевизма, является объективной данностью. То есть если ты родился буржуем, то буржуем должен и умереть – от рук того, кто родился пролетариатом. При этом сами эти теоретики были в основном разночинцами и дворянами. Как им удавалось преодолеть объективную данность чуждого происхождения, они не объясняли, но, видимо, этот вопрос их подсознание всё время гвоздил, понуждая ретиво доказывать свою пролетарскость. Я не в курсе, исследовали специально этот феномен психологи или он не попал в круг интересующих науку тем, но всё говорит о том, что это психическая патология. Я даже осмелюсь предложить научное определение: комплекс ренегата – это невроз, при котором чувство ущербности, возникшее вследствие отказа от собственной идентичности, вызывает в человеке иррациональную ненависть к тем, кто эту идентичность в себе сохраняет. При этом первичная мотивация – именно отказ от традиционного поведения, нигилизм, а всё остальное, как говорили большевики, «надстройка». Патологическая, суицидальная страсть к разрушению – вот реальная, без кавычек, движущая сила любой революции. То, в какую обёртку обёрнута эта страсть (коммунизм, национализм, либерализм и т.п.), не суть важно.
Сегодня на Украине комплекс ренегата явлен в националистической версии: русские по происхождению люди готовы «отменить» русских, не отказавшихся от своей русскости. Никакой иной реальной цели, кроме дерусификации, лидеры украинской революции не заявляют.
«У нас один путь – уничтожить Москву, - объявила на митинге в честь годовщины создания Украинской повстанческой армии бывшая коммунистическая активистка, а ныне один из лидеров неонацистской партии "Свобода" Ирина Фарион. - Ради этого и живем. Для этого пришли в этот мир, чтобы уничтожить Москву. Не просто москаля на нашей земле, а уничтожить эту черную дыру европейской безопасности».
У Фарион репутация политика-радикала, но то же навязчивое желание убить русского в русском свойственно и тем, кто считается умеренными националистами.
«Я всегда помню, что по отцу - русская… Однако сознательно отвергаю любые заманчивые предложения, связанные с русскостью, в том числе и Русский мир, потому что знаю: на практике будет снова КПСС. А меня как дитя малое, неразумное сагитируют и за мою русскость подсадят на крючок, именуемый "гордыня". И так тараканов в голове хватает, чтоб еще и Русские миры с упоением и тщеславием строить».
Татьяна Деркач – пиар-менеджер раскольничьего Киевского патриархата. На портале «Религия в Украине», где активничает эта «умеренная» активистка, у неё статус теолога. Вообще-то, в Православии не принято, чтобы женщины богословствовали: им не пристало умствовать о сакральном, этот труд всегда возлагался исключительно на мужчин. Но на Украине, пребывающей ныне в орбите гендерно прогрессирующей Европы, теологической кончитой никого не удивишь. Отвергая «заманчивые предложения» (интересно, от кого?) оставаться русской, она решительно и беззаветно отдаёт предпочтение  «украинской крови по матери»: эта кровь не ассоциируется у неё с КПСС. Само противопоставление русской и украинской крови по партийному признаку симптоматично – и не в переносном, а в прямом, терминологическом, значении этого слова: оно указывает на главный симптом ущербности – «демократическую» политизацию сознания. В живой реальности русские, как ни старались политтехнологи от разных измов, «политической нацией» так и не стали, они остаются народом с преобладающей личностной, религиозной по происхождению и по глубинному содержанию, идентичностью. Это значит, что украинец вполне может оставаться русским без ущерба своему локальному патриотизму. Малоросс – слово, дискредитированное коммунистической и националистической пропагандой, но в подсознании миллионы украинцев и сегодня остаются именно «россами». Как и по всей Руси, политически активные малороссы делятся на западников и почвенников. Малороссийское западничество – это, собственно, и есть украинство как идеология: даже для откровенной нацистки Фарион, если судить в том числе по приведённой цитате, европейские ценности (а не Украина как таковая) превыше всего. Малороссийское же политическое почвенничество – это, условно говоря, разновидность общерусского «славянофильства». Отвергая идеологию славянофильства, «теологический» политтехнолог Татьяна Деркач, трафаретно для западника, но совершенно некорректно отождествляет его с «коммунизмом». Дело, однако, не в этой словесной эквилибристике. Вопрос глубже: зачем вообще сводить русскую идентичность к партийности? В психологии подобная подмена трактуется так: внутреннее напряжение, исходящее от расстроенной психики, пациент перенаправляет на цели, которые он в состоянии оправдать. На самом деле Татьяна Деркач отказывается не от славянофильства, а от русскости как таковой, под тем сублимированным её травмированной психикой предлогом, что среди русских встречаются «славянофилы».
Далеко не все носители русской идентичности сочувствуют «славянофильству», и ёмкость понятия «Русский мир» намного глубже любой идеологии. Русский мир – это Православно-русская цивилизация, сложившаяся на основе выходящего за пределы привременности идеала Святой Руси. Примечательно, что, отвергая Святую Русь, русско-культурную разновидность новозаветного Небесного Иерусалима, филаретовский политтехнолог не выдвигает ей альтернативу в виде Святой Украины. Русский по культуре идеал святости противопоставляется обезличенному «космополитическому» христианству. Но так же, как эсперанто не может полноценно выполнять функцию языка живого общения, «общечеловеческое», существующее вне контекста народной культуры христианство не может считаться живой религией. Ибо никакие иные, кроме естественно-культурных, формы религиозного выражения в принципе невозможны. Заповедь «несть элинна ни иудея» означает: национальный признак не может стоять в иерархии ценностей выше заповедей Христа; но вне эллинства-иудейства-русскости и т.д. ни один человек не способен реализовать себя в качестве христианина. Христианство не было явлено Господом как религия, создаваемая с чистого листа, оно изначально было и остаётся религией преображения - христианизации прежних верований, культур. Если бы это было не так, зачем Иисусу Христу во внешнем Своём поведении выказывать принадлежность к иудейской традиции? Зачем упрекать несчастную сирофиникиянку, акцентировать самарянство женщины, встреченной им у колодца Иакова? Зачем Его Отцу понадобилась избирать народ, а не, скажем, группу культурно разношёрстных «высоколобых интеллектуалов», наподобие наших интеллигентов? Нет, никогда Господь не проповедовал космополитизм. То, что мы называем этим словом, на поверку оказывается разновидностью националистической идеологии. Специфика космополитизма относительно других национализмов заключается лишь в том, что он является национальной идеологией рассеянного народа. Не случайно его виднейшими идеологами были и остаются евреи, изменившие иудаизму, но не принявшие верований других народов, среди которых они живут. Для них это идеология, ренегатская по отношению к сионизму и маскирующая своё ренегатство риторикой, заимствованной из дискурса христианских цивилизаций. Феноменом, производным от этой идеологии, является глобализм. Это экономоцентрическое течение объединяет ренегатов самых разных культур. Именно глобализм  (а отнюдь не христианскую религию) обслуживает тенденциозно антирусский, существующий на пожертвования от западных фондов "богословский" портал «Религия в Украине».
На нынешней Украине таких глобалистских СМИ, имитирующих «украинский национализм», большинство. «Религия в Украине» выделяется в их ряду разве что тем, что акцентирует еретическую, антиправославную сущность этого псевдоукраинского национализма – той старательно обустроенной Западом «духовной ниши», в которую сбиваются уже не только малороссийские, но и белорусские, и великорусские ренегаты. Знамя Бандеры становится для русских символом духовной проказы: им помечены зоны распространения смертоносной бациллы духовного блуда. И никакая умеренность не спасает попадающих в эту среду от фатального обезличивания, превращения и их самих, и провоцируемые ими на бунт массы в навоз для селекционных экспериментов в интересах рассеянной глобалистской общности, любой ценой пытающейся удержать господствующее положение в мире.   

P.S. Грустно видеть в числе авторов «Религии в Украине» имена богословов из УПЦ. Я не имею в виду «украинских националистов» из свиты митрополита Александра (Драбынко) и архимандрита Кирилла (Говоруна): по стилю и содержанию «богословствования» их трудно отличить от раскольников из КП. На этом откровенно антирусском портале нередко публикуются тексты авторов, которых я, зная лично, никак не могу заподозрить в сочувствии русофобам. Пишут они на строго богословские темы, малейших намёков на политическую актуальность тщательно избегают – из-за чего их статьи, судя по полному отсутствию комментариев, никто особо и не читает. Публикуют же их с совершенно ясными целями: такие публикации создают мнимо плюралистический фон; сам факт присутствия богословов из «вражеского стана» санкционирует богословскую претензию политтехнологии. Известно, что публикации на «Религии в Украине» неплохо оплачиваются, но мне трудно поверить, что на сотрудничество с подобными изданиями уважаемых мною авторов толкает нужда. Ещё меньше я допускаю в качестве мотива тщеславие. Но тогда что же? У меня нет ответа.   

2014