Глава II. Сказка

- Почему мама за нами не заходит?
- Не знаю Лера. Думаю, ей тяжело в этих стенах.
- Мама мне предложила ехать с ней в Питер.
- И, что же ты?
- Я отказалась.
- Но, ведь ты мне говорила, что любишь маму.
- Люблю. Но, я не могу жить в другом городе.
- Если ты завела этот разговор, я хотел бы тогда многое тебе рассказать.
- Это не сказки?
- Нет Лера. Тебе уже семь лет. И, думаю, сама умеешь рассказывать сказки. Более того, сочинять.
Лежали вместе с папой на кровати. Папа читал. Валерия смотрела на башню. Ждала, что вскоре часы её начнут бить. Теперь уже разбиралась во времени, умела читать его по часам.
- Тогда, я тебя слушаю.
- Дело в том, что ты имеешь полное право выбора, с кем жить. Но, если ты останешься со мной, будешь скучать по матери. Если же уедешь с ней, забудешь меня.
- Не забуду.
- Ты так уверена в себе?
- Да.
- Хорошо. Тогда давай попробуем по-другому. Вот смотри сама. Бабушка Настя тебя очень любит, не менее чем бабушка Марфа. Но, ты сама должна решить, кто тебе ближе и с кем лучше. Для этого следует взвесить все за и против.
- Я люблю своих родителей. Тебя и маму. Потом бабушку.
- Тебе не скучно в этой квартире, ведь все твои игрушки у мамы?
- А мне не нужны игрушки. Пусть мама забирает их с собой, - отвернулась к стенке лицом.
Наступила полная тишина, которую нарушало лишь тиканье старых настенных часов.
Хлопнув, закрыл книгу. Потушил свет.
- Ты разве не расскажешь сегодня сказку?
- Ты пошла в первый класс. Разве не стыдно в таком возрасте слушать сказки?
- Ни сколечко.
- К тому же мы не дочитали «Часовую башню».
- Сегодня сказку.
- Видать слишком ещё рано для тебя такие вещи.
- Не рано! Не рано! Но сегодня сказку.
- Хорошо. Тогда слушай.
Долго молчал. Придумывал. Начал;
- В одной очень большой и древней стране жил был царь. Его все любили, считая справедливым и честным. Но, вот вдруг его стране объявили войну враги. И он…  и он пошёл воевать. Оставил царицу, дочерей, наследника. Только взял свою саблю, и надел портупею.
-  Что такое портупея?
- Не перебивай. Это такие ремни, на которые вешают сабли, или пистолет. Так вот…  надел её, сел на коня и поскакал на войну.
- У него не было своего поезда?
- Был. Просто до вокзала добирался на коне, чтоб все люди видели его решимость.
И, когда он прибыл на линию фронта, все генералы очень удивились, что сам приехал руководить ими. И, тогда один, самый старый и смелый, спросил:
- Ты, батюшка, никак не доверяешь нам свою армию?
- Доверяю. Просто должен сам руководить ею, а вы будете мне подчиняться, так, как я ваш император.
Согласился смелый генерал. Всю свою жизнь посвятил служению царю, никогда не спорил с ним.
Царь, объявивший войну, был коварен и жесток. Ни одна страна мира не хотела воевать с ним, но, тот царь, что принял его вызов не побоялся. И, теперь ситуация была сложной. Его армия никогда не терпела поражений. Но, не прошло и года, как начала отступать, бросая оружие.
И, тогда собрал царь своих генералов и говорит им:
- Не слушают меня ваши солдаты. Что делать?
- На своём примере следует показать им, как нужно идти в бой, - сказал один, самый хитрый генерал. Он давно уже служил другому царю, но тщательно скрывал от других. И, теперь хотел сделать так, чтоб погиб тот, в чьём войске числился.
Пошёл царь в атаку впереди своего войска, и победил в этом сражение.
Но, хитёр был царь вражеский, призвал к себе того генерала, сказал:
- Возьми денег за свою работу. И иди, убеди солдат в том, что их царь глуп и труслив.
- Не поверят мне. Ведь впереди всех шёл в бой.
- А ты скажи, что был он пьян. Оттого и не боялся.
Так и сделал генерал. Опять зароптало войско. Не хотело больше воевать. Запросились многие домой. Тогда царь позвонил царице, а она ему и говорит; - «Слишком добрый ты к своим подчинённым. Никто тебя не боится».
Сильно любил царицу. Слушался её во всём. Устроил сражение кровавое. Не победил в нём никто, а погибло народу много.
Испугался царь вражеский такой решимости и говорит генералу-предателю:
- Скажи ему; народ разуверился в нём. Не любит теперь и хочет, чтоб тот отрёкся от престола.
Так и сделал предатель.
Поверил царь. Но, позвонил своей царице, спросил, что делать.
Отвечает ему:
- Отрекайся.
- Разве можно отречься от царствования? – спросила Лера.
- Можно отречься от всего. Мужа. Жены. Бога. Другое дело; бывает, не хочешь, а от тебя отрекаются.
- Этот царь на самом деле был?
- Был.
- А, что с ним потом случилось?
- Потом его же народ его и убил. Нельзя отрекаться ни от чего. Но, мы, люди, и не в силах во всём быть тверды и непреклонны. Потому не в состоянии сохранять даже свои семьи.
Часы на башне забили. Уже знала сколько будет ударов. Но, всё равно считала. Так ей было легче, словно проверяя часы успокаивалась перед сном, зная теперь; разбудят утром.

- Я уезжаю в Ленинград, - твёрдо сказала Инга. Шли вместе с работы. Остановились у библиотеки. Это была как раз середина пути между их домами. Павел замедлил шаг.
- Хорошо. Но, Лера не хочет ехать с тобой.
- Пусть сама скажет, - прошла несколько шагов вперёд Инга.
- Возьми её на выходные.
- Я буду в Питере. Договариваюсь о новом месте работы.
- Возьми её с собой.
- Нет. Будет мешать.
- Как хочешь. Но, не переживай, если она выберет Выборг.
- Почему ты не хочешь ничего делать для того, чтоб искать работу, где тебя будут понимать лучше, с большей загрузкой, а соответственно и премиями? – прорвало Ингу.
- Для того, чтобы о тебе кто-то узнал следует буквально кричать о себе. Иначе – пустота и тишина.
- Хорошо. Но почему же я не стесняюсь этого, пытаясь сменить город и место работы? – остановилась на секунду Инга. Паше показалось, имела сказать сейчас куда больше чем было произнесено. Но была в отца сдержана.
- Да потому, что тебе важнее заявить о себе, чем просто работать архитектором. А это можно и здесь. Следует лишь только делать своё дело и тебя заметят, если оно выполнено достойно. Проектный институт уже само по себе то место, являющееся рекламой для тебя. Сами мы ничего не можем, пока обстоятельства не сложатся так, что о нас каким-либо чудесным образом всем станет известно. И тогда уж берегись. Но это дело случая, и вовсе никак не зависит от того как крупен тот город в котором ты живёшь.
- Ты не хочешь кричать о себе. А мог бы, - пошла дальше Инга.
Теперь точно знал, не обернётся.
- Я не люблю повышать голос, - испугался той громкости, с которой произнёс фразу.
Мгновение постояв в нерешительности, шагнул за ней. Не догонял. Просто проводил до перекрёстка, где должны были повернуть в разные стороны. Остановилась у светофора. Он так же, но, чуть поодаль, у входа в продуктовый. Ждал, обернётся ли.
Не обернулась.
Повернув за угол, побрёл в сторону старого города.
Ничего. Он не отрёкся. Просто не стал упрашивать. А это не самое страшное, что могло бы произойти. Ещё есть дорога назад. Это всего лишь перекрёсток, и с улицы, прошедшей сквозь него, обогнув квартал можно повернув налево, сделав круг опять вернуться на это место. 
Обернулся.
Шла ускорив и без того быстрый шаг. Не обернулась.
Видел впереди часовую башню. Бывшую колокольню старого лютеранского собора, что теперь стоял в развалинах у её подножия.

- Мама, а ты веришь в Бога? – спросил, входя в комнату.
- Что это ты прямо с порога о таком?
- И тем ни менее. Мы никогда не говорили с тобой об этом.
- Верю.
- Ты лютеранка?
- Нет. Православная.
- А папа?
- И он тоже православный, но венчался с бабушкой в Лютеранской церкви.
- А я крещёный?
- Да, в православном храме. Но, это было давно и в другой стране. Почему ты начал разговор об этом сегодня? Что-то случилось?
- Просто, хочу узнать больше о Боге.