Прямой на восток. Часть2

Отличительной чертой ее, которая сразу бросалась в глаза было любопытство во всем ее облике: в непокорных рыжих кудрях, перепутавшихся на голове, которой она встряхивала, словно вспоминая что-то важное, но очень забавное, в умных, но взбалмошных глазах.
После каждой своей шутки она немного посмеивалась и махала рукой куда-то в сторону, точно прогоняя объект насмешки. Руки ее все время были в движении и держали какие-то книги, тетради, ручки и листы.
  Поздний завтрак Сашки   был особенно вкусен. Свежий и ароматный ярославский хлеб, вологодское сливочное масло и сыр.
Анна Николаевна достала ароматно пахнущие фрукты, приказав Сашке не стесняться и пробовать все.
– Из Крыма еду, свежих витаминов везу. – сказала она.
– Вот. – она достала маленькую и пухлую книгу, – Это сборник моих стихов. Я с ним на литературный конкурс в Коктебель ездила.
– Так вы поэтесса? – удивился Сашка.
– Да, поэтесса и писатель-прозаик. – подтвердила она.
Она стала увлеченно рассказывать про свою поездку, про арену, построенную на берегу моря и безоговорочно принимавшую всех   конкурсантов, про слабость в руках и коленях перед выступлением, про первые и бурные овации в ее адрес. Про стихи, понравившиеся и зрителям и строгому жюри
Сашка попросил ее прочитать что-нибудь. Оказалось, что самые любимые   стихи ее были о Крыме. Она читала их, выразительно   смотря на Сашку во время коротких пауз.
Идея Сашки посмотреть свою страну с железной дороги привела ее в восторг. Тут, как ни крути, она всецело была на его стороне и хвалила его за любознательность.
Время с рассказами о ее писательской жизни летело быстро.  Новосибирск был конечной точкой маршрута Анны Николаевны.
Сашка, не отступая от своей традиции, решил спросить ее:
– Анна Николаевна, позвольте поинтересоваться, меня мучает вопрос: где дом у человека? Я вот, например, не могу сразу ответить себе на этот вопрос. Я родился в небольшом провинциальном городе, но не смог остаться там на всю жизнь. Я объехал полстраны. Жил в центральной части, на Урале, прихватил Запад. В каждом городе я открывал что-то новое для себя, но жажда открытий толкала меня вперед и вперед. Без устали менял я вагоны и самолеты. И в каждом городе я оставил частицу своей души, –закончил Сашка и замолчал в ожидании ответа.
Анна Николаевна выдержала паузу и ответила:
– Знаете, Александр, я считаю, что нет однозначного ответа на ваш вопрос. Для каждого его дом есть что-то особенное и доступное только ему.
– Для меня дом – это в первую очередь место, где я могу встретится со своей музой, напитаться вдохновением, писать и писать безостановочно мои любимые стихи. И таким местом является южный берег Крыма. Я там чувствую эту творческую мощь, способность и желание творить. Вот что значит дом для меня.
– Прочти вот эти стихи. – сказала она и подала Сашке небольшой отрывок, по которому он пробежал глазами.
Бежит дорога все вперед. Куда она зовет?
Какой готовит поворот?
Какой узор совьет?
Сольются тысячи дорог
В один единый путь.
Начало знаю, а итог узнаю как-нибудь.

Сашка замолчал, задумавшись о ее словах, и вспомнил себя, совсем еще юного, когда, сплавляясь по одной из рек южного Урала, радовался каждому новому повороту, изгибу, и петле. Они таили что-то новое и неоткрытое, чем заставляли его сердце трепетать в ожидании нового пируэта.
«Может быть поэтому, – думал он, – мне нужно все время узнавать что-то новое и новое в себе, стране, и людях».
Анна Николаевна была безоговорочным оптимистом заразив тем же самым Caшку. Она очень весело шутила, все время прерывалась и записывала что-то в блокнот. Они, успели поговорить и о создании самого Транссиба, это основательный проект, в строительстве которого, принимали участие три разные страны.
Сашка, несмотря на разный с Анной Николаевной возраст, почувствовал в ней родственную душу, радуясь такому занятному попутчику.     Наступил вечер второго дня. Сашка читал рассказы Анны Николаевны.
Прервавшись он спросил:
– Расскажите, как вы придумываете и пишите рассказы. Мне очень любопытно это знать
Анна Николаевна обрадовалась этому вопросу, было видно, что любые темы, связанные с творчеством, полностью и без остатка увлекали ее.
Она что-то пошутила и махнула, по своему обыкновению, рукой в сторону, закатив по театральному глаза и сцепив скрещенные пальцы на груди.
– Много всего. Насыщенная и богатая на истории жизнь писателя, поскольку много событий из книг автобиографичны. Нужно любопытство и умение слушать, видеть неочевидные вещи во всем и конечно же много читать. И читать в первую очередь. – сказала Анна Николаевна.
 Наступила ночь, Сашка улегся спать.  Его мысли витали в полусонных рассуждениях о том, что только в нашей богатой на историю и людей стране, проехав в поезде   семь дней, можно узнать очень много о человеческой судьбе, ее превратностях и непредсказуемых поворотах.
Ночью Сашке снился сон, будто приехал он в дом престарелых, навестить Ивана Андреевича. Что они уселись они вдвоем на скамеечке, а Иван Андреевич сорвал зелёные яблоки и сказал ласково:
– Спасибо тебе, сынок, за то, что проведал меня, мне ведь старику и не нужно ничего больше… – говорит и яблоком его кормит.
Уром он проснулся рано. Анна Николаевна уже что-то писала за столом. Ее станция была в четырнадцать часов дня. Она позавтракала с Сашкой и схватив ручку в форме пера быстро записала четверостишье стиха, на первой попавшейся бумажке, видимо, боясь, потерять особо важную мысль, внезапно посетившую ее.
Сашка повернулся к окну. Бескрайнее поле, раскинувшееся на сколько хватало взгляда, первая зеленая трава подставлялась и солнцу, и ветру. Она с наслаждением расправляла свои листочки, побеги и цветки. Сменивший поле лес был густ и непрогляден.
Вера известила пассажиров о скором прибытии в Новосибирск. Анна Николаевна, упаковав свои вещи, подарила Сашке сборник своих стихов. Ему было грустно расставаться с ней. Обменялись пожеланиями – Сашка пожелал Анне Николаевне творческих успехов, а она ему – найти решение на интересующие его вопросы.
Проводив ее, Сашка вышел на пятиминутное знакомство с вокзалом Новосибирска. Прогулявшись по вокзалу, он пошел к Вере, которая стояла у входа в вагон сажая новых пассажиров. Ее волосы были расплетены, глаза на солнечном свету казались изумрудными. Сашка на какое-то мгновение застыл, не в силах отвести взгляд, потом вздрогнул пришел в себя и заговорил с ней.
Сашка знал, что поезд делает остановку возле Байкала. Вера подтвердила его слова. Это была станция Слюдянка на которой поезд стоял почти десять часов.
Я успею сбегать, посмотреть, и искупаться в Байкале размышлял Сашка. То, что он так долго планировал, о чем мечтал, скоро должно было осуществиться.
Счастливый он разговаривал с Верой. Почему-то его тянуло к ней. Время стоянки пролетело быстро. Сашка прошел в свое купе в ожидании встречи с новыми и интересными людьми.
Открыв дверь купе, он увидел мужчину и женщину средних лет. «Чуть старше меня», – подумал Сашка.
Мужчина был невысок, грузен, и, несмотря на работающий кондиционер, все время вытирал платком свое широкое маслянисто-глянцевое лицо и полностью лысый череп с небольшими складками на совсем короткой шее. Маленькие глаза смотрели исподлобья, второй подбородок оттягивал кожу лица. Шею опоясывала золотая цепь толщиной с палец. Ворот рубашки в гавайском морском стиле был широко расстегнут, выпуская наружу волосы на его груди. Пуговицы на животе были натянуты, в оголившиеся складки рубашки рвался наружу его живот. Шорты были не по размеру огромны и болтались на его ногах-сваях. Он переступал, и покачивался, как медведь, заполонив собой и без того тесное пространство купе. Он что-то говорил своей жене, пытаясь разложить огромное количество чемоданов и сумок. Жена его, подтверждала мудрую поговорку из народного фольклора: гласившую о том, что «муж и жена одна сатана». И правда, они были очень похожи во всем, во внешности, речи, и какой-то хозяйской уверенности и наглости во всем.
– Здравствуйте,- выпалил Сашка искренне обрадовавшись новым соседям.
Мужчина, быстрым движением глаз зыркнул на Сашку, что шло вразрез с остальными, словно в замедленной сьемке тяжелыми его движениями, и, нехотя произнес:
– Здоров,- и, как бы к своему неудовольствию, раздраженно сказал:
– И вот нужно же было нам садиться на этот поезд, – я говорил тебе, Таньк, что терпеть не могу поезда! Пиликай теперь до Иркутска здесь. – он немного побагровел и тяжело отдуваясь сел на лавку.
Сашка протиснулся в вагон и занял место напротив. Решив не докучать им разговорами он читал стихи Анны Николаевны.
– Эй, Достоевский, – услышал Сашка голос амбала, – заканчивай чтение смотри что у меня есть.
Он вдруг показал Сашке бутылку в которой мерцала какая-то темная жидкость.
– С Занзибара везем, еще не знай, что там папуасы намешали. – cказал он и заржал своей шутке.
– Будет хоть с кем выпить, – продолжал он, доставая два стакана, – самолет только до Новосибирска, представляешь? Придется ехать в этой куче железа, а поезда с детства не люблю. – сказал он онемевшему Сашке и сморщился.
–Вован ! –  представился попутчик и протянул Сашке руку .
– Cашка Иноземцев. – ответил Сашка и сжал тяжелую и мокрую от пота руку.
– Иноземцев? –переспросил Вован, – с другой земли что ли?
Он снова прыснул, судорожно трясясь всем телом, и разливая жидкость по стаканам .
– Ну, – сказал он, передавая Сашке стакан, будем?
– Я не пью. – честно ответил Сашка.
Рука Вована, передающая Сашке стакан, оскорбленно зависла над столом. В наступившей паузе было слышно яростное его сопение.
– Ты хоть представляешь, от чего отказываешься? – сменив грубость на неподдельное удивление спросил Вован.
– Ну как хочешь. – проворчал он и убрал стакан.
Сашке были глубоко неприятны его новые попутчики, но выбора у него не было и он, молча уткнувшись в окно, разглядывал суровую Сибирскую тайгу.
Вован, как-то по-новому смотрел на Сашку, с каким-то ехидством в глазах. Для него Сашка стал простофилей и дураком, человеком, просто так отказавшимся от дармовой выпивки. Сам он постепенно набирался, выпивая стакан за стаканом. Его отнюдь не удовлетворяло отсутствие собеседника, и он, сменив грубый тон на напыщенно ласковый, спросил:
– А вы куда едете, Александр? И посмотрел на Сашку глазами, в которых ловушками расширились его зрачки, готовые захлопнутся в случае неверного ответа.
Ничего не подозревающий Сашка радостно ответил, что едет во   Владик, по Транссибу   путешествует, в Байкал хочет окунуться.
Бац. Ловушки захлопнулись, и Вован загоготал каким-то диким смехом:
– Что? Ха-ха! Байкал? Да я живу в Иркутске! И ни разу не был там, на этом вашем Байкале, и делать там нечего. Ха-ха-ха! Что ты там увидишь на этом озере? А Транссиб? Добровольно запереть себя в этой коробке на семь дней? Вована было уже не остановить:
– Мы вот с Занзибара приехали. Кверху пузом неделю лежали, аборигены нас как вождей племени обихаживали.  Вот это отдых!!! Вот это открытие!!! А-то Байкалом решил удивить. Развелось вас горе патриотов…
– Так это же ваш дом пробасил во всю мощь своего голоса Сашка, прервав речь Вована. Вован от неожиданности замолчал, поник и захлопал по-детски глазами.
Весь вечер Сашка провел у Веры в купе.  На его счастье у нее был выходной. Они пили кофе и разговаривали о жизни. Ближе к вечеру, Сашка вернулся    и улегся спать. Вован со своей женой уже спали. В полудреме он вспомнил отрывок из своей любимой детской сказки «Незнайка на луне», написанной известным писателем Носовым. Отрывок про то как Незнайка с Пончиком попали на Остров Дураков. Остров, где можно только есть, пить, купаться, кататься на каруселях – в общем ничего не делать, а только развлекаться. Безделье и зараженный воздух превращали коротышек в баранов. Уже во сне он увидел там Вована, который радостно кричал и метался в поиске очередного телесного удовольствия. Сашка заранее знал его финал. Сознание его отступило, и он провалился в глубокий сон.
Весь следующий день Сашка спал в ожидании Иркутска. После того, как его неприятные попутчики вышли, Сашка спустился и стал с замиранием сердца ждать станцию Слюдянка. Вера согласилась поехать с ним на Байкал искупаться.
Наконец, поезд вынырнул из тоннеля в скале, и Сашка увидел его – огромное, и величественное озеро, с голубой и прозрачной на многие метры вглубь   водой.
Уютные бухты с водящими вокруг них хороводы скалами и одиноко раскиданными у берегов огромными валунами сменялись тихими и зеркальными плесами. Иногда, обрыв подбирался совсем близко к путям грозя обронить поезд в воду. Дорога змейкой петляла по берегу, заползая в тоннели, равнины и лес. Сашка, приклеился к окну лбом, как пятилетний мальчик, который видит что-то впервые, по-настоящему впечатляющее, и искренне, по-детски удивлялся. Вода была такой голубой, что было даже непонятно, то ли небо поменялось с Байкалом своим местом, то ли Байкал с небом. Но все-же, все было на своих местах. И голубое небо, нависшее над голубым Байкалом, выдавало белые и редкие заблудившееся облака.
Вдруг тьма полностью окутала вагон. Поезд въехал в тоннель. Эхо колес отражалось от стен тоннеля, и ритмично колотило по стеклу, прервавшись тишиной и ярким светом, ударившим в глаза, поезд, вынырнул на свет и снова ехал по равнине.
Сашка задремал, и проснулся от того, что кто-то потряс его за плечо.
– Слюдянка, – сказала Вера, ласково посмотрев на Сашку, у нас мало времени…
Схватившись за руки, они бежали без остановки, словно, боясь потратить драгоценные часы впустую.
Поймав такси и погрузившись в него, Саша с Верой скинули оковы, и рамки, которые сдерживали их. Они поняли, что искали друг друга всю жизнь. Сашка держал Веру за руку и прижимался щекой к ее щеке. Два часа дороги пролетело незаметно.
Помахавший им вслед, рукой таксист, развернулся и поехал обратно, увидев в зеркале заднего вида, как странная парочка бежала к холодным водам Байкала. «Чудные какие-то – эти приезжие», – думал таксист про себя.
Вера и Сашка бежали по-детски – вприпрыжку. Подставляя свои лица навстречу холодному, но мудрому сибирскому ветру и солнцу.
Добежав до берега, и скинув одежду, они остановились в нерешительности и посмотрели друг на друга.
– На счет «три»? - спросил Сашка.
– Да, – ответила Вера, – на счет «три».
Досчитав до трёх, они побежали. Волны тысячелетнего озера встретили их ласково, как будто очень давно ждали их. Когда вода добралась им до пояса они нырнули. Ледяная вода   проглотила Сашку, он приоткрыл немного глаза и раскидывая широко руками нырнул. Окрыленный долгожданной встречей, он проплыл целый путь, и выскочив торпедой на поверхность глотал жадно   воздух. Зачерпывая ладошкам кристально чистую воду, он выливал себе то на лицо, то на тело. Вода в нем была такая чистая, словно отсутствовала совсем. Сашка ясно видел каменное дно c разноцветными булыжниками, которые искрились на солнце. Он спиной распластался на поверхности воды и расслабившись смотрел на небо слегка подгребая руками. Волны убаюкивали его легкой качкой. Байкал принял своего верного сына в свои объятья и не отпускал его.
Как бы ни хотелось расставаться – нужно было ехать обратно. Сашка и Вера стояли не берегу и смотря куда-то вдаль никак не могли проститься с Байкалом. Решив, что пора, они пошли по берегу озера стараясь разглядеть и запомнить Байкал с разных ракурсов. В последний момент расставания они грустно махали озеру рукой, и получали ответные проводы в виде шепота волн и легкого дуновения ветра.
 Уже в машине Сашка окончательно осознал, что долгожданная встреча состоялась. Это подтверждало и его тело, помнившее холодные воды тепло встретившего его Байкала. Сашка решил спросить у таксиста:
– Как вы относитесь к Байкалу? 
Таксист, пожилой бурят ответил, что уважает его за мудрость, размеры и    вечную жизнь.
Он начал рассказывать легенды про Байкал. Сашка с Верой слушали и отмечали для себя как много умеет заприметить коренной народ, живущий много лет в гармонии.
Несмотря на длительный путь, Сашка садился в поезд бодрым и свежим. Новые впечатления и знакомство с озером придали ему сил. Устроившись в своем купе, он заварил себе кофе и с наслаждением отхлебывал глоток за глотком. «Такое чувство, – думал он, – что озеро своей водой смыло грязь с моей души и тела».
Байкал исцелил Сашку. «Бывает, – думал он, –что прекрасное и настоящее совсем рядом с нами. Нужно только уметь его разглядеть».
Почти всю ночь он не спал, время от времени ходя за кипятком.
Оставшееся до Владивостока расстояние он проехал в одиночестве. Менялись лишь люди в вагоне, станции и виды за окном. Сашкино путешествие подходило к своему завершению.
Когда колеса состава со скрипом сделали последний оборот и замерли на перроне Владивостока, Сашка думал, что сказать столбу. «Смешно звучит.» –подумал он, и стал серьезным.
Звякнул откидной трап вагона. Это был сигнал к окончанию маршрута. Сашка долго не выходил, он уже привык и к столику возле окна и к скамейке лежанке и вообще к вагонной обстановке. Первое, что он почувствовал, когда вышел – это соленый ветер свободного океана. Второе – он увидел столб и стал медленно к нему подходить.
Столб был почти такой же как в Москве, с бронзовым отливом и выгравированными цифрами и словами.
«Ну, здравствуй! – то ли подумал, то ли произнес полушепотом Сашка, – Вот и состоялась наша долгожданная встреча». Он думал о том, что эти два столба, соединенные рельсами в огромной стране, есть символ нашего великого Государства, символ всех людей и наций, сплотившихся в огромной державе.
«За время своего путешествия я много чего понял. – размышлял он, – Я понял, что дом у каждого человека свой. И он обязательно его найдет, может быть не сразу, с чередой нелепых ошибок, но в финале обретет то что ищет, главное –нужно искать.
К нему подошла Вера и взяла его за руку. Он посмотрел на нее и сказал:
– Первым делом навестим Ивана Андреевича.
– Да, а потом, я покажу тебе город. – кивнула она.
Они медленно пошли по перрону. Сашка бросил прощальный взгляд на столб, думая о новой жизни впереди.