Салон троллейбуса

Косой, мягкий, мокрый снег, не успевая таять, падал на кроличью шапку пешехода, и если бы не унылый взгляд путника, можно было подумать: идет Дед Мороз, оставляя за собой черные следы на тонком слое пышного снега.
Он прошел по городу не один километр. Ныли ноги. От сырого снега спина путника стала мокрой, как выброшенное в открытое пространство старомодное пальто дэнди в ненастье, - хотелось снять с себя одежду и, укутавшись в теплый плед и завалиться на раскладной диван и, ни о чем не думая, уставиться в потолок.
Еще три месяца назад он работал в теплом помещении. Лишь в коридоре было немного прохладно, а в классе приходилось даже открывать форточки.
- Кирилл Александрович! Директорскую контрольную ваши ученики написали весьма неудачно, - завуч смотрела на него холодными зелеными глазами профессионала.
- Давайте посмотрим...


Плохого результата быть не могло. Учитель сознательно готовил свои классы, хотя это и непедагогично - контрольная должна быть неожиданной, иначе в ней нет смысла.


- Начнем с шестого "Б". Никто не может сказать, что это слабый класс, - будто предупреждая возможное возражение учителя, заявила завуч, - да, все педагоги признают - талантливые дети. И у вас они неплохо написали.
- Весьма неплохо, - съязвил собеседник.
- Продолжим, - не обращая внимания на колкость коллеги, сказала завуч.
Затем, просмотрев последние тетради, заключила:
- В целом неплохо.
К стыду учителя, жульничество удалось.
- Но должна заметить, практически во всех работах встречаются типичные ошибки. Это ваши недоработки. Я сидела на вашем уроке, мне стало скучно. Несомненно, вы владеете материалом, но, как я уже ни раз говорила, нельзя являться на урок без плана. Это все равно, что дети будут приходить в школу с невыполненным домашним заданием. Кроме того, у вас имеются проблемы с дисциплиной. А теперь еще и проблемы с родителями.
Далее завуч разобрала урок по минутам. Положительных моментов было мало. Учитель понимал: она права. Ему все больше и больше казалось, что он неправильно выбрал профессию.
Разговор напоминал бы обычный разбор полетов, если бы оба педагога не знали: Кирилл Александрович не будет работать в этой школе.
Время изменило школьных преподавателей. На переменах женская часть коллектива до тошноты обсуждала тему спонсорства. Предмет зависти - коричневая турецкая кожаная куртка, купленную спонсором учительнице химии. Все мужчины стали бизнесменами, к примеру, входил в учительскую географ и заявлял: «Привезли из Сергача вагон сахара. Стоит на железнодорожной станции. Надо до завтра реализовать. Слишком дорог простой». Мужчины охотно подключались к игре. Кто-то звонил друзьям-предпринимателям, предлагал товар, не забывая и про собственный навар. А историк-демократ брал накладную на сахар и энергично отправлялся в РЭУ, находящееся недалеко от школы - там снимала помещение посредническая фирма.
Ну и трудовик, маленький, сутулый мужчина средних лет, продавал свою бесконечную текстурную бумагу для мебели. Его запорожец был забит этим товаром.
Учителя эти вопросы не интересовали. Он не вписывался в коллектив. Ему было неуютно от мысли, что каждое утро он вынужден заходить в учительскую.
- Молодой человек! А ваши показали хорошие результаты, - доброжелательно остановила Кирилла Александровича учительница математики выпускных классов.
В свое время его собеседница преподавала матанализ в институте. Ее уважали за то, что она всегда была спокойна и корректна. Время будто было не властно над ней.
- К сожалению, здесь присутствовал не только профессиональный фактор, - ответил собеседник. Вежливость старшей коллеги не утешала его. Ему казалось, что и она убеждена - Кириллу Александровичу не место в школе.
- А кто из нас может взять на себя смелость судить, что профессионально, а что нет? Результат в нашем деле немаловажен.
«В нашем деле... Из деликатности причисляет меня к педагогам». Он ни за что на свете не признался бы ей, что целый месяц ежедневно по семь минут «натаскивал» своих учеников решением возможных задач директорской контрольной. Да еще непедагогично комментировал детям: «После такой долбежки стыдно написать плохо».
У Кирилла Александровича недавно возник глупый конфликт с некой полной и наглой родительницей. Её мальчик, очень похожий внешне на маму, но, в отличие от нее, добродушный, не тянул на четверку по математике. Учитель в подобных случаях вытягивал на "четверку" ученика. И считал это правильным. Он часто завышал оценки ученикам, несмотря на упреки директора.
Но мамаша и завуч действовали так: одна с напором требовала от учителя "четверку" для сына, не сомневаясь ни на секунду, что этот неудачник сделает всё, что нужно, а другая - тонко, методично намекала Кириллу Александровичу, что в данном конкретном случае необходимо найти компромисс с родительницей. Такая обработка привела учителя к выводу: он не сделает этого. И не сделает этого ни-ко-гда. Ни при каких обстоятельствах.
Хороший, дисциплинированный и старательный, немного, правда, вялый мальчик заслуживал четверку с большим-большим минусом. Но мамаша с завучем открывали дверь не с той стороны. Петли двери рассчитаны, чтобы она открывалась только в одну сторону. В другую – можно сломать. Но было непонятно, зачем родительнице нужна была эта история. Колледж никуда не денется от сына. Впрочем, риторические вопросы можно было задать и учителю. Что он хотел доказать? Кому? Самому себе? Коллегам? Родителям? Ученикам?
Все это напоминало сюжет производственных романов соцреализма. Где какой-нибудь субъект вставал в позу против кого-то или чего-то и с большим трудом, с помощью коллектива и под аплодисменты публики, побеждал противника.
Но здесь-то не так! Учитель ошибся в выборе. Он не любил эту профессию, может потому, что она ему не давалась. Для нее он был слишком ленив: физически, интеллектуально, психологически... Можно продолжать и продолжать. Во время каникул ему не хватило сил решиться уйти из школы. Обыкновенная трусость. А сегодня хлопнуть дверью, используя конфликт, было бы свинством.
Консалтинговая компания готовила модных сегодня предпринимателей и находилась в драматическом театре. Директор компании, ухоженный, гладко говорящий интеллигент, поглаживая жиденькую бородку, расхаживал по своему кабинету. Он любовался собой, как артист, понимающий, что зрители оценивают его тонкий профессионализм, хотя ему и не важно, обращают ли внимание на произведенный им эффект или нет.
Посетителю показалось, что хозяин кабинета очень похож на историка-демократа из его школы: «Интересно, он тоже ездил осенью в Москву спасать "демократию" от «красно-коричневых» в Белом доме?». Его можно представить на танке, вдохновляющим своих единомышленников красивой, зажигательной речью. Но чтобы мерз, чтобы, как историк-демократ, бегал по подворотням с такими же «спасателями», как и он, выискивая «недобитых коммуняк»... Так делают иногда деревенские подростки, вооружаясь подручными средствами, выслеживая в соседней деревне своих сверстников, чтобы застигнуть их врасплох.
- ...Молодой человек! Будьте любезны прежде пройти психологический тест - это универсальный тест, разработанный американской консалтинговой компанией «Incite», который выявляет склонность человека к бизнесу. Психолог рядом, справа от моего офиса, - закончил директор свою речь и красивым жестом указал на дверь.
Всё в нем говорило о том, что, несмотря на затрапезный вид клиента, он будет говорить красиво грамотно. И уважительно, разумеется, ровно настолько, насколько позволит ситуация.
Милая девушка с короткими каштановыми волосами усадила учителя около компьютера и нарочито усталым голосом объяснила методику теста. А в конце томный голос выдал резюме: «Вам противопоказано заниматься бизнесом. Результат вашего теста говорит о том, что Вы не умеете принимать быстрых решений, испытываете трудности в управлении процессами. Но не отчаивайтесь, не всем дано быть бизнесменами. Наш директор считает: курсы предпринимателей никому не повредят. После наших занятий будет легче ориентироваться в жизни. Если на то будет желание, я рекомендую вам закончить их».
Дочь встретила его словами: "Папа, я на тебя обиделась. Все каждый день ходят в парк. Мне девочки сказали, там открылся киоск «Космос». Там есть всё! А мы с тобой давно не гуляли вместе".
Лена неторопливо открыла свой шкафчик с одеждой, не забывая с гордостью смотреть на других. Почему-то все дети, когда в садик приходят их папы, считают это особенным днем, может потому, что те это делают редко.
По дороге учителю пришлось применить весь свой педагогический талант, чтобы сначала зайти домой. Дочь считала, что скоро будет темно и времени тратить не нужно. Но в конце концов они все же оказались дома.
Жена уже пришла с работы. Хотя она и была чем-то озабочена, но не забыла придать взгляду выражение: «Ну что? Я так и знала!!!»
Сейчас самое главное, чтобы жена не сорвалась.
- Мама! - восторженно вскрикнула девочка, - мы в парк собрались с папой. Ирина была в «Космосе». Там классно!
- У Ирины папа работает. Знаешь, сколько он получает?! – взвизгнула ее мама.
- Скажи, Лена: «Наберись терпения, мама! И у моего папы тоже будет все в порядке», - придав нарочитую бодрость голосу, подсказал папа дочери. И когда дочь с улыбкой, слово в слово, повторила за папой, то жена не смогла сдержаться. Взорвалась!
У мужа нет заработка три месяца. Последние средства, со всеми выходными пособиями, полученными в школе, быстро съела инфляция и сама семья.
Впрочем, в отчаянии была не только она, но и многие семьи. Зарплату давно не платили. А вместо денег выдавали какие-то товары.
- Мы пошли. Папа, пошли в парк, - дочь решительно направилась к двери. Если бы не слово «палк» вместо «парк», это выглядело бы совсем уж по-взрослому.
В животе у молодого человека урчало. Сегодня утром ему удалось съесть кусочек хлеба и одну холодную котлету. Свою трапезу он совершал по-воровски осторожно, чтобы никто не увидел. Но теща заметила. Чудилось: специально следила, чтобы поймать преступника на месте преступления. Несмотря на возмущенные истеричные возгласы бабушки, он сунул сухарики в дырявые карманы пальто.
Коричневые сухарики получались в духовке от огрызков черствого хлеба. Они были очень вкусными, но, к сожалению, быстро заканчивались. Учитель перестал стыдиться. Иногда только его обжигали приступы стыда, как обострение старой забытой болезни.
Сегодня он увидел черный хлеб. Этот кусок хлеба лежал в переполненном мусорном контейнере и своим видом аппетитно звал молодого человека. Можно было взять его, аккуратно отрезать заплесневевшие края и поесть хорошенько. Но на это надо решиться. Американский тест не ошибся, быстрые решения учителю не присущи.
Подошел мужчина, одетый как скоморох из сказки: грязная солдатская шинель с облезлым воротником, обвязанная шпагатом на поясе, на ногах резиновые сапоги, с головы свисал помпончик желтого спортивного колпачка, на спине торчала картонная коробка, завязанная, как рюкзак. Он посмотрел на молодого человека злыми глазами: «Не сметь!» - взял хлеб и стал ковыряться в контейнере, время от времени бросая звериный взгляд на конкурента. Затем, задев учителя, обдавая его резким тошнотворным запахом, более острым, чем из контейнера, он двинулся в сторону парка.
Легендарный «Космос» оказался бывшим тиром, но вместо мишеней висели пуховики вперемешку с «игрушками ненастоящих», как говорит дочь, цветов. По обеим сторонам зала стояли витрины с продуктами. На столах-прилавках была разная мелочь: жвачки, шоколад и ещё какая-то дрянь. Удивительно: рядом лежали хлеб и мука, и макароны. Помещение казалось большим, несмотря на то, что покупателей было много. А раньше тир казался ему очень тесным.
Запах свежеиспеченного хлеба перебивал все другие запахи. В животе снова заурчало. Учителю ничего не надо, только хлеб. Белый или черный – без разницы!
- Лена! Мы посмотрели. Всё здесь замечательно. Вернемся сюда в выходные.
По пути в магазин папа договорился с дочерью,что сегодня они выберут только те вещи, которые купят позднее.
- А почему не сегодня? А давай купим хотя бы "орбит", - девочка хитрым оживлением пыталась растормошить папу.
- Нет, - твердо сказал папа, - а что тебе еще понравилось?
Затем экскурсанты «Космоса» отправились к качелям, а дочь всё перечисляла и перечисляла, что бы она хотела купить.
- Принцесса выбери что-то одно.
- Красивое платье, - быстро проговорила девочка.
В их маленьком парке папу поджидала новая опасность: зимой работали только платное колесо обозрения и бесплатные качели. Ограничились качелями. Время от времени учителя подташнивало, голова кружилась, и поэтому он старался, чтобы движения были точными и выверенными.
"Космос" оказался действительно классным, они не будут искать другой киоск, а в выходные придут снова. К такому выводу пришли посетители парка.
Папа с дочерью виделись редко. Он уходил из дома рано - дочь еще спала. Возвращался поздно. Иногда девочка не ложилась спать, особенно перед выходными, - ждала папу и они долго общались, обсуждали дела в ее садике. Затем как хозяйка дома Лена приносила еду в комнату папы. Молодой человек так не мог понять: ребенок сам это придумал или жена сжалилась над своим недоделанным мужем и просила дочь кормить папу, а сама в это время находилась в комнате бабушки.
В эту пятницу учитель должен получить зарплату в инвестиционной компании. Работал он экспертом. «Достойная работа! Достойная зарплата!» - вывеску с таким объявлением он увидел на окнах офиса. Называлась эта компания «Adjensy». Находилось предприятие в статуправлении. Что такое «Adjensy», учитель, отработав в этой компании чуть более месяца, так и не узнал. Он рыскал по городу, выискивая продавцов недвижимости. Директор, сухой, маленький человек, бывший руководитель БТИ города, отмечал: "Хорошо работает. Есть интересные объекты. Было несколько сделок". Экспертам не разрешалось заключать договора. Это делали штатные юристы.
Учитель получил зарплату - сто шестьдесят три рубля пятьдесят четыре копейки. На такси проехать от центра до окраины стоит двести рублей. Он узнал это из разговора двух черных маклеров.
Домой он пришел пьяный и с какой-то паршивой жвачкой для дочери. Но на следующий день он всё же притащился в «Adjensy», уговаривая себя: "Мне нужен опыт. Я никогда ничем в жизни не торговал".
Директор в начале рабочего дня вызвал Кирилла, поинтересовался самочувствием, пообещал, что в следующем месяце зарплата будет гораздо выше.
- Вы должны понимать: мы и обучаем Вас. Необоснованно в период учебы ожидать солидную зарплату.
Учитель понял только одно: даже нормальных денег не будет. Ему говорили об этом глаза директора, обращенные во время беседы в потолок, и сухое жилистое лицо мелочного человека. Не питая особых надежд, он выслушал следующее поручение своего руководителя.
- Вы настойчивый парень. Найдите микроавтобус. Нам нужно показывать объекты клиентам с комфортом.
- Хорошо, - учитель удалился.
Недельная эпопея оценки и притирки между директором и владельцами микроавтобуса наконец-то закончилась. Учитель во время сделки был в офисе «Adjensy». Опытный директор, будто чувствуя подвох, внезапно отказался от покупки. Он хотел перенести сделку на следующую неделю. Скорее всего, узнал, что представляют собой продавцы микроавтобуса или ему подсказала интуиция опытного человека. Учитель тоже понял: «Barkas» - не самое лучшее приобретение. Во-первых, были подтеки в карбюраторе. Во-вторых, собрали ее в ГДР. К этому времени ФРГ проглотила ГДР, и производство таких машин, очевидно, прекратится. Но учителя не интересовали эти детали, ему нужны комиссионные. Директора он знал, а ребят еще нет. Он верил. Он хотел верить. Учитель отметал все мысли о том, что ребята ему не заплатят.
Сделка все-таки состоялась. Как нашли общий язык продавец и покупатель, учитель не знал. Завершив свои дела в компании, он ушел на поиски клиентов. Учитель не участвовал в финале, но понимал: дорога в «Adjensy» для него закрыта. Он плохо разбирался в технике, но видел мучения одного из продавцов и моториста с машиной. У учителя сложилось впечатление, что ремонт делают только для продажи. Он был сделан так, как делают нерадивые сантехники, смазывая пластилином подтеки на трубах, наматывая синюю изоленту. Всё это его не интересовало.
Ему нужны комиссионные!!! Больше ждать денег неоткуда...
"Нет. Я сегодня не буду заходить к ним. Я не в форме, устал, и даже язык плохо ворочается". Эмоции у него притупились. Голова отказывалась думать, будто мозг был озабочен только тем, чтобы непрерывно напоминать владельцу о пустом желудке. Почему раньше, когда были перерывы в еде: он забывал поесть или было просто некогда, мозг и желудок не вели себя столь настойчиво?
Учитель, наверное, минуты три топтался около большого, серого, оштукатуренного двухэтажного дома. Первый этаж был полуподвальный. В советское время не разрешалось строить частные многоэтажные дома, и поэтому многие находчивые люди первый этаж делали полуподвальным.
Он трусил, но трусливость была не острой, не ярко выраженной, а вялой. Думать мешала мокрая и липкая спина, такие же мокрые, ноющие ноги, тяжелая от снега шапка. В желудке, как от какого-то вакуумного насоса, остро сжимало. К тому же Кирилл не представлял, как будет разговаривать усталым, заплетающимся языком. Завтра он примет ванну, возьмет взаймы деньги на троллейбус, приедет сюда свежим и будет бодро разговаривать с ребятами. Он скажет им: «О'к, ребята, вы собираетесь платить деньги? Тогда поторапливайтесь. Не-е люблю ждать!»
Молодой человек нажал на кнопку звонка, стараясь быстрее отдернуть палец. В окне появилось лицо Тимы, друга хозяина дома. Тима раньше служил в Германии офицером.
Он никогда не смотрел в глаза собеседнику, мало разговаривал, был незаметным. Тима повел гостя в зал.
С журнального стола веяло острым запахом ветчины салями, терпким запахом вина и экзотических фруктов, а по видео Брюс Уиллис воевал с врагами и спасал свою маленькую дочь, ровесницу дочери учителя.
- А, Кирилл! Рад видеть. Садись. Будешь «Амаретто»? Хорошая вещь. - хозяин встал.
Радушная интонация, приветливые слова хлебосольного хозяина контрастировали с его цепким и жестким взглядом. Учитель единым глотком, как водку, выпил ликер, резко пахнущий каким-то экзотическим фруктом. Жидкость вначале обожгла желудок, а затем пьянящее тепло равномерно двинулось к голове и ногам. Когда тепло дошло до мозга, постоянное подташнивание наконец-то исчезло. Учителю захотелось говорить о себе, плакать, объяснять, что-то доказывать кому-то. Наступила эйфория! Но, оглянувшись, он вдруг увидел три пары глаз, внимательно следящих за его манипуляциями. Третьего человека не заметил, когда вошел. Взгляды были почти одинаковые. В них, кроме любопытства, присутствовало, быть может, омерзение. Наверное, так смотрели конквистадоры, когда вождь туземцев восхищенно разглядывал мишуру, полученную им в качестве мзды.
- Нравится? - с улыбкой спросил хозяин, поймав взгляд учителя (третий, внешне типичный "первый парень на деревне", разбирал предмет, похожий на пистолет). - Толян чистит пистолет. Это настоящий. Не веришь?
- Я его привез из Германии, - вставил немногословный Тима, - переделан из газового.
Толян улыбался своей деревенской улыбкой и не вмешивался в разговор.
Учителю было интересно всё: и видео, где воевал Брюс Уиллис, и стол, набитый едой, и настоящий пистолет.
- Здорово, - восхитился он, жуя салями.
Салями была слишком жирной. Взял банан. Банан успокоил желудок.
- Ну что скажешь, Кирилл? - с хищной улыбкой спросил хозяин.
- Я пришел за своими комиссионными. Вы сегодня продали микроавтобус, - промямлил в ответ учитель.
- Ра-адной! Какие деньги? Ты знаешь, кого ты нам подсунул? Мне вчера только сказали, что он за п...с! Ты что, не знал, что ли, кто он такой? - Тима и Толян насупились, показывая учителю, какого же мерзкого покупателя им гость подсунул.
- Я понимаю! Но мы договорились, что после продажи микроавтобуса вы мне дадите пятьсот долларов.
- Ты сам сидел в офисе. Ты видел всё! А что прикидываешься шлангом? Толян с Тимой с утра отпи...или весь «Barkas». Привезли твоему директору. А эта б...дь начал выё...ся. Говорит, ему предложили другой микроавтобус, лучше, чем наш. Притащил какого-то придурка-моториста. Я этому придурку чуть башку не оторвал, когда он тоже начал вые... ться, - лицо хозяина было искажено благородным возмущением.
- Можно, я выпью еще водки? Мне не понравилось «Амаретто», - попросил учитель.
- Пожалуйста! - торжественно сказал хозяин. - Мы тебе всегда рады. Но только такую ж б...дь и ты подсунул! - не удержался он, уже немного успокаиваясь.
- Да ладно, – Тима как всегда не смотрел на собеседника, – нам пришлось сегодня побегать. Ты сам всё видел.
Нет. Все-таки водку не сравнить с разными «Амаретто», винами и другой дрянью. Водка есть водка.
Хозяин ушел в другую комнату.
- Триста тебе хватит? - спросил Тима. Он уже смотрел в глаза. - Нам пришлось сделать ремонт, то, сё...
- Хватит, - облегченно выдохнул учитель. Он готов был обнять Тиму. Хороший все-таки парень. С ним всегда можно договориться. - Я пойду, меня дома ждут, - и направился к двери, забыв попрощаться с Толяном.
- Ты пошел, Кирилл? - догнал его голос хозяина. Учитель повернулся к нему. - Удачи тебе! - приподняв правую руку, попрощался с ним бывший владелец «BARKAS».
- До свидания...
"Триста долларов! Пусть заткнется тот, кто говорит: не в деньгах счастье. Он самый счастливый человек в мире! У него в кармане хрустят маленькие, шуршащие при каждом прикосновении деньги".
Снег уже перестал. На улице ясный, синий от влаги и снега вечер.
Учитель высмотрел днем в магазине серую куртку с подстежкой и норковую шапку, самую дешевую, но приличную. Обувь у него еще нормальная. Он поменяет только стельки и купит носки. Костюм у него хороший. Завтра же его постирает. А потом он поедет в отдел детской одежды и купит платье для дочери. Желтое атласное платье в магазине светило как подсолнух в сумерках. Платье висело уже очень давно. Дорого! Но он купит его, кто бы ему что ни говорил. Это платье они высмотрели с дочерью однажды. Оно им очень понравилось. Учитель хотел это платье, может, еще больше, чем его дочь. Платье было как цель! Он выкупит учредительные документы на фирму в консалтинговой компании. После всего останется сто пятьдесят долларов. Целых сто пятьдесят долларов! Три дня никуда не будет выходить: будет стирать свой еще приличный костюм, сам отмоется как следует, будет гулять с дочерью и не будет делать ни - че - го!
А на четвертый день он пойдет к тем черным маклерам, с которыми недавно познакомился. Два парня в спортивном и две ярко накрашенные девушки иногда ошивались в «Adjensy». Кирилл слышал, как они переговаривались: "Бабки лучше рубить, если есть офис. Ну что мы с клиентами встречаемся на улице! Надо только задницу подставить. Мой друг, директор ДК, сдает помещение. Открыть фирму? Но я не могу. Вы же знаете: на мой хвост сел УБОП".
Учитель будет подставлять задницу. С помощью этих ребят снимет помещение, возьмет их на работу. Но они ненадежные! Учитель не станет лохом. Они не успеют его подставить! Он выкинет их и наберет нормальных сотрудников раньше, чем это случится. Кирилл не может обойтись без этих ребят. Без их опыта не сделает свой первый шаг...
Сейчас он поедет в этот магазин. Остановит такси. Сегодня он это заслужил. Нет! Учитель поедет на троллейбусе. В этом глухом месте народа почти нет. Он комфортно сядет в пустом салоне и прекрасно доедет.
Он не будет шиковать. Учитель постарается быть экономным. Он не знает, когда будет следующая сделка…