Глава 11. Ведьмина Полночь

Присутствуют сцены сексуального насилия, БДСМ, женские нетрадиционные сексуальные отношения, нецензурная лексика.  Строго 18+.



Имение Сет, Хилликийское Королевство, планета Гуриасс, система звезды Лейтена. 18 мая 2339 г. (по земному летоисчислению).


…Ночь опустилась на имение Сетское... Стелла, умаявшись за целый день от трудов праведных, спускалась в подвал, желая все-таки вкусить заслуженную награду. Предвкушение удовольствия приятно грело ей сердце. К тому же сегодня необычная ночь. Время Ведьминой Полночи*. Большой ведьмин праздник.

Муж и дочка спали мертвым, беспробудным сном. Стелла вернулась после шести часов, - полдня работала в районном центре, в качестве мирового судьи. Вынесла почти полсотни решений и приговоров, еще тридцать передала на дополнительное расследование в следственные органы и в суды более высокой инстанции. Там же ей передали еще два прошения от местных жителей, подобных тому, что Алане Булевис пыталась передать Иоффе. Это были просьбы о помощи освобождению еще двух местных жительниц, арестованных по лживому доносу.

После студенческих беспорядков в столице, на которых протестующие в полный голос скандировали  лозунги против королевы и правящей партии, власти спустили с цепи своих псов. Начались аресты и обыски в недрах даже ручной, системной оппозиции. Обрушились репрессии на студентов и служащих. Арестовывали и выгоняли со студенческой скамьи молодых людей, которые хоть раз были замечены в крамольных речах, в излишнем вольнодумстве, которые были задержаны на площади в ходе подавления беспорядков.  Многих пойманных, правда, тут же отпускали, после уплаты штрафа (или, проще говоря, взятки), на будущее взяв смутьяна «на карандаш». Собственно, для полиции такие акции были дополнительной возможностью подзаработать. А вот тем, кто не мог, или не захотел откупиться, вот тех уже раскручивали на обвинение и срок. И доносы… Дряхлой, беспринципной власти уже было без разницы, кого хватать, - виновных или невиновных. Ей было главное запугать подданных, держать их в страхе, что за любым могут прийти, так что держите, мол, рот на замке!

По дворам и трактирам ходили провокаторы – личности в штатском, которые бойко рассуждали на политические темы, вовлекая в разговоры сторонних наблюдателей, и слушая, кто и что при этом говорит. Самим болтунам разрешалось говорить все, что угодно. А, когда они уходили, через некоторое время появлялись полицейские и уводили простодушных собеседников под белы руки. Если бы хилликийцы смогли бы прочитать роман про бравого солдата Швейка, особенно его первые главы, они сочли бы это не гротескной комедией, а драмой на основе реальных событий.

И доносы! Десятки, сотни… Большая часть кляуз, конечно, шла на самокрутки городовым и низшим чинам, но когда полиции нужно было сделать план по задержанным, в ход шли и доносы. Под такую вот гребенку, кстати, попал и отец Алане Булевис. Его бы можно было выкупить, но нашлись свидетели, которые указали, что видели инженера на площади, а кто-то даже подтвердил, что он собирался бросить камень в законного представителя власти. Этого было достаточно, чтобы состоялся скорый суд, и Булевис-старший загремел кандалами по этапу на пять лет. Доносы, как потом выяснится, написал друг инженера и по совместительству секретный сотрудник полиции, с которым Булевис имел неосторожность откровенничать.

Стелла действительно исполнила обещание, данное Алане Булевис, и передала прошение за ее отца о пересмотре дела. Прошение, разумеется, было дополнено симпатичным конвертиком для государственного человека с шуршащим содержимым. Кстати, Алане, проработай она в доме Жю Сет больше времени, и не случись там глупая история с мужем графини, сама могла бы спокойно обратиться за помощью к своей хозяйке, - та к подобным обращениям уже привыкла и даже пыталась помогать по мере возможности. И не понадобилось бы никаких шпионских игр с передачей записок.

А пока полиция охраняла незыблемость власти, на улицах столицы процветала преступность, блаженствовали карманники и жулики более низких рангов, процветали ростовщики и аферисты, а в окрестном лесу пошаливали разбойнички. Слава Хилликийскому Королевству!

Вот только тут случилась оказия. Приняли саму Руйху по доносу, написанному не пойми кем. Причем, сработали очень быстро. Это воров и убийц полиция искала годами, не особо напрягаясь. А по политическим обвинениям работали быстро. Привозили в участок и намекали: взятка или каторга? А Руйхе предъявили еще два обвинения: в лжесвидетельстве и в воровстве. И посадили в камеру к уголовницам. Кто мог совершить такое злодеяние над любительницей писать доносы на других, - один бог ведает!

Поэтому, когда под вечер сама Стелла Жю Сет заявилась в участок, чтобы решить вопрос со своими девицами, она долго советовалась со всем участком, забирать ей кляузницу, по вине которой пострадала Алане, или еще что-нибудь приписать? Полицейские, для которых Жю Сет со своими регулярными взятками была, как мать родная, выставили для нее кресло, столик, пепельницу, подставку для ножек. От царицы в свою очередь отделение с удовольствием приняло корзину с несколькими бутылками домашнего вина. Стелла в черном платье и элегантной шляпке уселась в этот импровизированный трон с видом Клеопатры, и тут же достала свой мундштук. Огня ей подносил сам начальник отделения, у которого на мундире сияли громадные ордена-звезды за усердие и злость. У Стеллы на груди скромно поблескивали Золотая Звезда и круглая золотистая медаль «За боевые заслуги», и в отличие от полицейского начальника графиня свои награды заслужила на поле брани честно.

Когда привели заплаканных девушек, Стелла без слов отправила их к аэроплатформе. А вот перед Руйхой, у которой за время пребывания в узилище появился синяк и поубавилось волос на голове, положила бумагу, которую ей предполагалось подписать. Это был контракт с непонятным содержанием. Впрочем, Руйха все поняла и глаза вытаращила.

- Госпожа, я не буду это подписывать! – замотала головой крестьянка. – Я свободная женщина, а не …то, что здесь вы предлагаете!

- Ну, так это же недолго исправить! – презрительно сказала графиня и во всеуслышанье объявила, - Эту я не забираю! Верните ее на место! И я еще на нее хочу заявление написать. Пусть сгниет на каторге! Я вспомнила, она у меня еще деньги украла!

- Нет! – закричала Руйха, которую бравые служители закона в зеленых мундирах с блестящими медными пуговицами уже потащили к черной двери в тюремный ад, - Госпожа, за что вы со мной так?!

- За что? За воровство денег. За доносы на честных людей. За то, что вы с Илзе девочке невинной мое ожерелье подбросили, чтобы я ее со свету сжила! Дальше продолжать? Или ты выходишь отсюда с этой подписью, или остаешься здесь на долгие годы. А я девочкам, которые с тобой в одном помещении сидят, еще посылку передам, чтобы они твою жизнь в ад превратили. Не хочешь, - не надо. Пошла вон, чернь!

- Нет! Я… согласна, – Руйха захныкала, прикрыв лицо рукой. Потом взяла у полицейских перо и, капая слезами, поставила подпись на бумаге. Стелла тут же свернула ее и убрала в сумочку.

Затем прямо на глазах ошарашенных господ в зеленой форме Стелла достала собачий ошейник и надела на шею хныкающей молодой женщине. Та закрыла лицо руками от стыда. А графиня, наслаждаясь ее унижением, пристегнула к ошейнику цепь и повела Руйху к выходу, как животное.

- Будем воспитывать! На эту неделю ты моя рабыня. По твоей же собственной подписи. Захочу – заставлю тебя сейчас спать со всем отделением. И ты это сделаешь. Так в контракте прописано. Поняла меня, вещь?! – Стелла дернула цепь, пронзая женщину ведьминым взглядом.

- Да, - всхлипнула Руйха

- Не поняла?! Как отвечать надо? – вскинулась Стелла.

- Да, госпожа!

- Вот, так-то лучше. Хорошая девочка…

Потом Стелла при всех связала руки своей пленнице за спиной, как делали это раньше помещики, забирая купленную рабыню с помоста. Полицейские переглядывались, смотрели на своего начальника в ожидании инструкций, но вмешаться не решались. Тот выпучил глаза и будто в рот воды набрал.

Стелла, не обращая внимания на плачущую невольницу, с достоинством, касаясь пальцами шляпки, вышла из участка, ведя за собой на цепи связанную плачущую женщину. Она так и провела ее через пол-улицы, мимо серых каменных домов и ярких электрических витрин. Прохожие в костюмах, шляпах и мундирах, дамы в платьях и шляпках, вытаращив глаза, смотрели на это надругательство над женщиной, хоть и над простолюдинкой. Волнующее зрелище, особенно для мужчин, - видеть само воплощение женственности и плодородия, чья красота перечеркнута (или подчеркнута) цепью и ошейником , видеть слезы и стыд с огромных карих глазах, молящих о помощи. А рядом - царственного вида стерва с ледяным, высокомерным взглядом. Картинка, запоздавшая лет на семьдесят... Однако же, поди скажи что-нибудь благородной особе!

 Девушки уже ждали их возле летающего круга, который по просьбе Стеллы охранял полицейский пост. Мимо проходящие обыватели во все глаза смотрели на это необычное зрелище. Девушки знали, что им предстоит лететь по воздуху и жутко боялись, но перечить строгой хозяйке было еще страшнее.

Поднявшись в воздух, Жю Сет укрыла девушек платками, которые предусмотрительно взяла с собой, и даже маленько подбодрила, сказав, что все плохое закончилось, и они летят домой.  А Руйху заставила встать на колени и привязала поводок к поручню. Однако, этого ей показалось мало, и она через некоторое время она решила присесть и закурить, усевшись на спину своей рабыне, как на пуфик. Девушки, чьи волосы развевал прохладный ветер, отворачивались, боясь взглянуть на Руйху, которая, согнувшись под весом хозяйки, беззвучно плакала от унижения.

Прилетев в имение, графиня устроила разнос девушкам, периодически больно дергая каждую за волосы. Правда, это была не издевательство распоясавшейся барыньки, а скорее, раздражение старшей родственницы, переживавшей за молодых дурочек. Стелла  объяснила буквально, что по нынешним временам можно говорить прилюдно, а что нельзя, и как шпики ходят буквально по домам и записывают, кто что говорит. И что нынешней полиции главное посадить человека, а за что – не так важно. И вообще, про политику говорить по нынешним временам, – дело неблагодарное:

- И кто бы что не спрашивал, ваше дело десятое, поняли, дуры?! Ваше дело в саду работать, у печки хлопотать, а кто там, в парламенте хороший, кто плохой, вы знать не знаете, и знать не хотите, ваше дело бабье! Вы поняли? В другой раз вытаскивать не буду, знать, судьба ваша такая! А ты вообще беременная уже две недели как, тебе политика вообще противопоказана!

- Как так, барыня? – Предполагаемая будущая мать семнадцати лет от роду чуть на месте чувств не лишилась.

- Это уж я не знаю! – пожала плечами Жю Сет. – Способов-то немного, или вы какой-то новый изобрели? Вижу, что мальчик у тебя будет, и он на левую ногу прихрамывать будет до десяти лет. Что-то там с косточкой не так будет...

Оставив окаменевших от изумления девушек, Стелла занялась своей законтрактованной невольницей. Она телепортировала униженную Руйху в свой уютный подвальчик, где предварительно "подготовила" ее для будущей беседы. После чего перенеслась в дом, к своим родным, предвкушая веселый вечерок.

А дома шел нешуточный диспут между представителем науки, в лице Иоффе, и представителем церкви, в лице Силве, которая, оказывается, при чтении носила очаровательные очки, придававшие девушке немного кокетливый вид. А потом Стелла прекратила этот спор и предложила выпить нового вина с собственной фермы, которое, по ее словам, является любимым вином самой королевы.

Вот только в это вино коварная ведьма подмешала сонное снадобье.

В этот вечер все почувствовали себя необычайно уставшими и разошлись по комнатам очень рано. Стелла, как добрая мать семейства, позаботилась о каждом, а дочери даже прочитала по памяти одну из хилликийских молитв. Пообещала еще немножко посидеть, потом тоже лечь спать. И Иоффе, и Силве отключились в своих комнатах намертво, и надежд на их пробуждение до утра не было никаких. Стелла чуть слышно хихикала, упиваясь своей хитростью:

«Ничего, отоспятся, на славу. Почтенный Иоффе на Болхиа все никак не мог выспаться. Вот и пусть спит, как младенец в колыбели! А бедная Силвечка хоть отдохнет от своих книжек! Уже и до очков дошло, и это в восемнадцать-то лет! Грош мне цена, как матери! На Абилоне срочно к глазному врачу!»

Убедившись, что семейство отбыло в царство Морфея*, добрая мать семейства приняла душ, надела сексуальное ночное белье, чулки, удобное домашнее платье, перчатки, взяла в руки плеть, сумочку с несколькими постельными аксессуарами. И с помощью телепорта перенеслась в подвал, где уже несколько часов ждала ее невольница. В очень неудобном положении. Выбора у нее все равно не было.


Не спеша, графиня вошла в камеру, где находилась  Руйха. Она в полной власти своей хозяйки, и Стелла предвкушала удовольствие на ближайшие пару часов. Она обожала власть над невольниками, особенно над молодыми женщинами. Ей надо было родиться веком раньше, когда владеть рабами было абсолютно законно. Войдя в помещение, она даже залюбовалась своим творением, в предвкушении сексуальной разрядки поглаживая свою полную грудь.

"Живая игрушка"  была полностью обнажена. Глаза и рот были завязаны теми же кожаными ремешками, которые до этого стягивали руки Алане Булевис. Руки рабыни были скованны наручниками и пристегнуты над головой к цепному крюку. Цепь тянулась к самому потолку, поэтому молодая женщина была вытянута в струнку, и каждое движение причиняло ей неудобство. Руйха тяжело дышала и тихо стонала, ее налитые круглые груди заметно вздымались при дыхании. Широкие бедра и спина Руйхи были напряжены от неудобного положения тела, в котором ее оставили на несколько часов. На ее ногах, широко расставленных и пристегнутых к железным кольцам в полу, были видны каждая мышца, каждая жилка. Это было сделано, чтобы пленница мучилась еще больше, и чтобы повелительница имела свободный доступ к ее интимным прелестям. Руйха вынуждена была то и дело подниматься на носки, потому что под ее пятки графиня подложила острые камни. Ее загорелая кожа бронзового оттенка блестела от капелек пота. Время от времени тишину нарушали звон цепей и стоны пленницы, лишенной права говорить.

А на сосках были прикреплены зажимы с издевательскими медными колокольчиками, которые обычно прикрепляют в праздники на шторы и гардины. Ими Стелла одарила женщину перед самым уходом, «чтобы ей не было скучно». Зажимы причиняли нешуточную боль Руйхе при каждом движении, а довольно тяжелые бренчащие грузы и реагировали на любое, пусть даже самое слабое колыхание. Женщина вскрикивала, когда боль становилась совсем нестерпимой.

- Ты соскучилась без меня, моя прелесть?! Хозяйка торопилась, как только могла! – весело поприветствовала Жю Сет свою жертву, смачно шлепнув ее ладонью по румяным, пышным ягодицами.

Руйха задышала еще чаще. Стелла приветливо поболтала колокольчики, отчего невольница застонала, переминаясь с ноги на ногу.

- Что-то хочешь сказать мне, моя девочка? – Стелла развязала жертве рот и глаза, пинком носка убрала камни из-под ее ног .

- Отпустите меня, госпожа! - взмолилась Руйха, облизывая сухие губы, – За что вы меня мучаете?

- Для удовольствия. Люблю мучить молодых красивых женщин. А что еще с тобой делать прикажешь? Что делать с воровкой, которая из дома ворует? – проворковала Жю Сет, аккуратно раскладывая на столике инструментарий для экзекуции. – Ты мне еще благодарна должна быть! Я вообще могла на тебя заявление в полицию написать и не забирать домой.

- Я не одна воровала! Илзе тоже брала! И Алане! Что же их здесь нет?!

- Ты лжешь! – торжествующе прошептала Стелла. – Я чувствую это! Ко мне вернулись мои чувства. Алане не взяла денег, и пригрозила вам разоблачением, а Илзе свое уже получила! Ты не знала? Извини, перед тобой забыла отчитаться!

Она картинно поклонилась своей рабыне, а потом грубо схватила ее за лицо:

- А ты знаешь, тварь, как мне эти деньги достаются?! Ты знаешь, что я живу в аду, на такой войне, какую ты никогда не видела, и никто на этой планете не видел! Я жизнью рискую, меня чуть не убили на прошлой неделе, я уже была мертва! Слава алмазным рукам моей хозяйки, она вытащила меня уже из мира теней! В меня стреляют пушки, ракеты, взрывают адские бомбы, пока ты свою задницу по чужим постелям греешь! – Стелла влепила ей с размаху звонкую пощечину.

Руйха вскрикнулаот боли.  Звякнули проклятые колокольчики на груди:

 - Простите меня, я все верну, я все верну!  Смилуйтесь надо мной пожалуйста!

На потолке угрожающе поскрипывала лампа, медленно покачиваясь туда-сюда.

- Да бог с ними, с деньгами даже… - чуть осадила коней Жю Сет. – Хуже другое... Ты же человека невинного оклеветала! Я бедную Алане чуть жизни не лишила! Такой грех чуть на душу не взяла... И все с твоей подачи! Еще и кляузу написали на бедную, бесправную девчонку… Короче, я твои заслуги оценила по достоинству и решила тебя в публичный дом продать.

- ЧТо?! Нет! .. - вытаращила глаза Руйха. - Не надо! Госпожа, прошу вас..!

- Ещё как надо! Тысяч двести-триста за тебя дадут. Фигура у тебя, смотрю, в порядке, задница тоже что надо… Куда-нибудь в порт, подальше. Или вообще в южные страны. Так, пожалуй, и сделаю... И вымя ты вон хорошее, рабочее отрастила! Клиентам понравится! Или щенков породистых в каком-нибудь дворянском имении откармливать. Вообще, использовать тебя можно очень широко.

Стелла сжала грудь пленницы, оценивая ее упругость, не забыв привычно щелкнуть пальцем по зажиму. Вновь раздался издевательский звон вместе с вскриком Руйхи:

- Госпожа, прошу вас, не продавайте меня! – заскулила она, пытаясь вырвать руки из оков. – Прошу вас, смилуйтесь надо мной!

- А ты смиловалась над Алане? Ты каялась, просила за нее? Вот и тебе жалость не нужна! – со злостью вскрикнула Стелла и второй раз ударила пленницу по лицу. Опять звякнули колокольчики…

- Да что же за жизнь у меня такая проклятая?! – зарыдала Руйха, забившись в цепях. – Всю мою жизнь надо мной издеваются все кому не лень! Все детство меня били, замуж выдали не спросив, за какого-то урода, который хуже дьявола был, хорошо хоть подох от перепоя! Всю жизнь по мне ходят, а теперь один-единственный раз я перешагнуть захотела, - меня в цепи, в бордель?! Я по жизни у вас рабыня для битья?! Может уже убьете меня раз и навсегда?! Надоело все! Жить не хочу!

- И что, в этом во всем Алане виновата? – неожиданно спокойно ответила Стелла. – Нашла виновную? Вот, перед тобой стоит та, которую все детство били, и замуж не спросясь выдали, и в живот беременную ногой пинали, пока ребенка не выбили. Что уставилась?! Да, я про себя, ты не ослышалась! И перед всем светом осрамить пытались, и потаскухой гулящей пытались выставить, и из семьи выгнали, и бросили на чужой планете! И я всю свою жизнь своими руками трудилась похлеще любого из вас, потому что тоже была никем, без гроша в кармане. Тебя когда-нибудь на чужой планете бросали, где даже воздух и вода не такие, как у нас? Как бы то ни было, это не дает тебе права губить другого человека, тем более, абсолютно неповинного. Ишь ты, сразу сочувствия просит! Любите вы тут же жертвами прикидываться, когда за вымя возьмут!

На секунду Стелла даже пожалела свой пыл и задумалась даже освободить несчастную. Но жалость быстро закончилась. Жю Сет вспомнила свою юность золотую, - тогда, в двадцать втором году осталась на Земле без малейшей перспективы, и тоже была в каком-то смысле вынуждена залезть в постель сильной покровительницы, - Иванниковой. Но ей что-то не хотелось писать ни на кого доносы. Самой спрыгнуть с крыши высокого здания хотелось, но прошагать по головам к цели желания не было. К тому же жизнь могла и к ней повернуться не тем местом. Стеллу могли убить на болхианской ферме, - ее ведь привезли уже в клинической смерти, а Ирина вполне могла ошибиться и не сотворить чуда. А не встреть она вчера Руйху по дороге с письмом, - отправила бы она его в полицию, и тогда за Алане могли прибыть полицейские и забрать. Руйху эту сильно волновало? Погубила бы девочку, и глазом бы не моргнула.

- Вы же сами хотели найти на нее что-нибудь! - протестовала Руйха.

- Я когда тебе сказала, ожерелье уже давно в чемодане лежало! – возразила Стелла. – Какая предусмотрительность! А потом мне не нужны фальшивые доказательства. Хватит, разговор ни о чем.

- Тронете меня, - вся деревня встанет! Будет вам урожай тогда! Потравим все! – Руйха, трясясь от гнева, с ненавистью смотрела в глаза своей мучительницы. Однако тут же отвела глаза, обжегшись о ледяной взгляд ведьмы.

- А если я твоим односельчанам расскажу, что ты с девушкой сделала? – прищурилась Стелла. – И что ты еще на двух девушек кляузу настрочила? И про воровство расскажу, да еще скажу, чтобы из-за тебя в вашем селе два года урожай брать не буду. Не боишься, что тебя свои же ночью придушат? Кому грозить вздумала, крыса?! Не научили тебя почтению к благородной особе? Сейчас исправим!

Стелла подошла к столу и взяла необычного вида кожаную черную ленту. Она с торжествующим лицом прошагала к связанной Руйхе и натянула ей ленту на глаза. Необычная лента мигнула огоньком и плотно обвила голову пленницы, залепив ей глаза.

- Что это?! – испугалась Руйха, замотав головой. – Снимите! Я ничего не вижу!

- И не увидишь, - хихикнула ведьма. – Торжественно лишаю тебя зрения! Пока на неделю, а там, как получится. Может и навсегда! Не дергайся, снять ее невозможно, разрезать тоже, у нее основа из биометалла. Прикупила игрушечку на Абилоне… Снять ее только я могу…если захочу… Ну что же, я развлечься хочу, если ты не против... А кто тебя спрашивает, грязь?! Ты и есть мое развлечение. Молись, Руйха, всем богам, чтобы живой отсюда уйти!

Руйха испугалась не на шутку. Она закричала, стала тереться головой о плечи, чтобы хоть как-то освободиться от живой повязки. Руки ее были надежно скованны, запястья болели от металла, въевшегося в кожу. А Стелла не могла удержаться, чтобы не потеребить пальцем оба колокольчика, и даже попыталась повернуть один из них вокруг своей оси. Рабыня завизжала от боли, а довольная благородная садистка, не торопясь, подошла к столику, где был разложен набор «инструментов». Взяла плетку с резиновыми широкими хвостиками.

- Не замерзла, милая? – плотоядно улыбнулась графиня. – Сейчас я тебя согрею.

Стелла ощущала сейчас чувство острого наслаждения от власти над молодой красавицей. И, самое главное, ее можно не жалеть. Это не беззащитная невинная девушка, которая еще вчера с куколками играла, и мухи в своей жизни не обидела! Это уже довольно опытная хищная баба, любящая кусать тех, кто слабее ее, и попавшая в зубы хищника покрупнее.

У Стелл от вожделения заблестели глаза. Она резко стеганула Руйху по пояснице. Ослепленная женщина не ожидала удара и вскрикнула, отшатнувшись вперед, вновь поднимаясь на носки. Каждый звон колокольчиков вызывал у Руйхи острую боль, как если бы ее дергали горячими щипцами за соски.

- Скоро праздник! Пусть звонят колокола! – засмеялась Стелла и принялась стегать свою пленницу по ягодицам и по спине.

Стелла работала методично, как заправский палач. Она стояла, широко расставив ноги, поочередно при ударах перенося вес то на одну, то на другую ногу. На ее лице сейчас было видно торжество, она даже язычок прикусила зубками. Давно она не занималась своим ОЧЕНЬ старым любимым делом, не мучила красивую молодую пленницу.  Стелла попробовала разные удары, предвкушая, как пленница потом будет стараться подарить наслаждение своей хозяйке, чтобы та ее помиловала. Ох, как же она будет стараться!

Руйха металась и кричала в голос от каждого удара, моля о прощении. Крепкие упругие хвостики не рассекали ткань, но причиняли жгучую боль. Женские ягодицы и спина были уже красными от многочисленных шлепков, на коже выступили крупные капельки пота. А графиня, довольная своим творением, была уже близка к экстазу:

- Кричи, кричи, сколько влезет, - довольно промурлыкала она. – Каменная кладка такая толстая, что тяжелые танкеры с орбиты сажать можно! Обожаю, когда красивые девушки кричат и стонут, от боли, или от удовольствия… А лучше все сразу. Точно! Извини, я забыла. Боль же должна быть сладкой, правда?

- Отпустите меня, пожалуйста! – молила Руйха. Из-под повязки на ее лице были видны полоски стекающих слез.

- Я только начала, моя дорогая, - скривила губки Стелла. – Ты заскучала? Сейчас, я о тебе позабочусь!

Она достала из сумочки еще один «аксессуар», приобретенный в одном интересном магазинчике. Похлопала женщину ниже спины, отчего та вздрогнула. Потом нанесла на приобретение интимную смазку и поместила "подарок" в интересное место своей жертвы. Руйха вскрикнула от такого вторжения, тяжело задышала, но противиться воле своей госпожи не могла. А в руках у графини остался маленький пульт с двумя кнопками.

Мучительница нажала на кнопку, и Руйха застонала, прогнув спину и закинув голову назад.

- Вытащите! Вытащите это, пожалуйста – зашептала она.

- Нет, моя дорогая, - прошептала Стелла ей на ухо. – Пытать жертву можно не только болью, но и удовольствием. И еще неизвестно, что мучительнее!

Она без стеснения, с жаром поцеловала стонущую Руйху в высохшие губы. Потом взяла еще одну повязку и туго завязала стонущей жертве рот. Отложила в сторону многохвостую плетку и взяла длинный пастушеский кнут.

Размах посильнее… Ослепленная Руйха услышала свист в воздухе… Секунду спустя она подпрыгнула от взрыва боли под правой лопаткой… Еще свист...Руйхе мотала головой, кряхтела, пыталась кричать, но повязка, стягивающая рот, позволяла ей только издавать стоны, отчего боль казалась еще сильнее.

Относительно тонкий конец длинного хвоста орудия пытки с лета рассекал нежную женскую кожу, оставляя на ней темные красные полосы.  Руйха извивалась от боли, ее темно-красная, с рубцами от кнута, попка ходила из стороны в сторону, пытаясь избежать очередного удара. Неимоверно уставшая, она хотела упасть на пол, но цепь крепко держала ее, она лишь подгибала ноги и приседала, чтобы тут же выпрямиться под очередной обжигающий удар.

Повязка туго стягивала рот женщины, отчего получалось только невнятное мычание. А Стелла, придерживая орудие пытки за шлепок, примерялась и с силой направляла удар в то место, где полос еще было мало. Кнутом она владела превосходно. И потихоньку прибавляла мощность прибора в теле рабыни.

- Больно тебе, дрянь?! – приговаривала Жю Сет. – А знаешь, как больно было юной бедной девочке?! Надо тебя было в яму посадить, как и ее, и замуровать там!

Руйха, под звон сотрясаемых цепей, виляла бедрами и пыталась вырваться из оков, но тщетно. Ее попку при новом ударе сводила судорога, мышцы дрожали, а сама она уже не стонала, а выла, зубами грызя ненавистную повязку. Стоны отражались от каменного свода, усиливаясь эхом.

Наигравшись с кнутом. Стелла вспомнила про "пряник". Она постепенно наращивала мощность вибратора в теле Руйхи, лишь легонько подстегивая ее плеткой. Когда она вывела ее на максимальную, бедная Руйха даже забыла про боль, - она стонала и двигала бедрами вперед-назад, как будто ее сношали, а низ ее живота дрожал в сладкой истоме. Стелла дождалась, когда жертва, истязаемая удовольствием и болью, будет у самого пика и …резко выключила аппарат. 

О, как забилась, как закричала бедная пленница, у которой украли ее женское удовольтвие за минуту до финиша! Ее руки, казалось, сейчас сорвут цепи с потолка.  Руйха чувствовала себя падшей женщиной, пленницей, шлюхой, согласной на все, что с ней вытворяют, - лишь бы достичь пика наслаждения. Но Черная Ведьма, будь она проклята, заставила ее почувствовать, настолько мучительна жгучая пустота на месте накатывающего, но внезапно отхлынувшего максимального удовольствия. Это было чудовищно.

- А ты как думала, мразь?! – с гадкой улыбкой Стелла. – Удовольствие заслужить надо. Я же сказала, это еще мучительнее.

Руйха содрогалась в цепях и хрипела, мотая головой. На ее груди громко бренчали колокольчики, зажимы, как сверла, буравили ее соски. Стелла «пожалела» жертву и стеганула ее пару раз по ляжкам, а потом вновь включила прибор.

Эта пытка продолжалась еще некоторое время. Стелла с садистским интересом смотрела, как бедная связанная Руйха стонет и содрогается в сладких судорогах, очерченных вспышками острой боли, в который раз приближается к оргазму, чтобы в последний момент лишить ее этого. Её бедра танцевали вперёд-назад, грудь тряслась от сладких мучений, колокольчики звенели так, будто тройка лошадей мчалась по дороге. Мучения рабыни были непереносимы, она уже не стонала, а выла, пыталась свести прикованные к кольцам в полу ноги. Ее постоянно переплетающиеся пальцы покрылись свежими царапинами, - так она хотела вырваться из ненавистных наручников, что сама себя исцарапала. Пышные каштановые волосы были похожи на сухую испорченную щетку, на лице были видны отпечатки от пощечин госпожи.

Наконец Стелла сжалилась над свой пленницей и отвязала ей руки, оставив, правда, наручники. Руйха без сил рухнула на пол, все ее тело исходило мелкой дрожью. Рубцы сочились кровью. Женщина затряслась в слезах, со стонами свернулась, как эмбрион, пытаясь освободить глаза.

_ Убейте меня, госпожа! – прошептала Руйха, когда Стелла освободила ей рот. – Пожалуйста, не мучайте меня, лучше убейте!

- Простить ли тебя? – спросила, между прочим  Стелла, возвышаясь над своей измученной жертвой в положении «руки в боки». –  Мы так можем до утра играться. В имении тебя оставить или в бордель отправить?

- Убейте меня, только дайте мне кончить! – взмолилась женщина. – Потом делайте, что хотите!

- Ладно. Если сделаешь все, как я хочу, дам, - согласилась ведьма. Она освободила ноги жертвы, и Руйха попробовала отползти в сторону. Ее руки в наручниках продолжали сражаться с повязкой, но она приклеилась к лицу намертво. Руйха заплакала от унижения и бессилия.

- Прекратить! Я не разрешала тебе! Все равно не получится, – закричала на нее Стелла, вынимая плетку. – А ну, встала в позу, сука! Благодари свою хозяйку! Как благодарить надо, забыла?! Напомнить?!

Лишенная зрения, Руйха с трудом поднялась на четвереньки. Она тяжело дышала. Стелла снова одела на нее ошейник, на этот раз железный, ржавый, с приваренной к нему цепочкой, и с силой притянула ее голову к полу.

- Целуй ножку госпоже!  - Стелла приподняла подол платья, выставляя перед пленницей ногу в коричневой туфельке. – Живо!

Чтобы ее слова быстрее дошли до сознания жертвы, Стелла несколько раз стеганула ее по голому заду, и без того пострадавшему от порки. Руйха вскрикнула и, всхлипывая, принялась исполнять приказание. Ее сухие губы еле касались Стеллиной ножки, а задница задрожала, когда ведьма вновь включила вибратор в ее влагалище на малую мощность.

- Лучше целуй! – скомандовала ведьма.  – Лучше, сука! Ниже! Там, где плюсна, знаешь, что такое плюсна*? Вот здесь, я сказала! Продам в бордель, если не будешь стараться! Еще лучше! Теперь выше поднимайся! Не так быстро! Старайся, стерва, шкуру спущу! Теперь другую ножку! – Она дергала цепь, руководя движениями своей живой секс-игрушки, иногда стегая ее по спине.

Руйха плакала от унижения, но противиться ведьме не решалась.   

- Умница! – Графиня потянула за цепь, поднимая ее лицо на уровень своего живота. – А сейчас будешь ублажать свою госпожу самым изысканным способом. И если ты сможешь уложиться хотя бы в десять минут, я , так и быть, оставлю тебя. Нет – отправишься в портовый бордель по тридцать членов в день обслуживать. Выбирай, что лучше!

Стелла взяла кресло, оставшееся здесь еще со времен старого владельца. Поставила его перед лицом пленницы, бесстыдно задрала платье, обнажая ножки в узорчатых чулках и черный треугольник волос внизу живота. Графиня уселась в кресло, раскинув ноги как можно шире.

- Ползи ближе! – приказала мучительница, подтягивая к себе жертву за цепь.

- Но у меня скованны руки! Я не могу быстро... Вы меня задушите! – Руйха, едва успевая переставлять скованные руки, закашлялась от рывков душащего железного ошейника.

- Без рук справишься. Твой язычок тебе для чего? Чтобы леденцы лизать? Вот и полижешь сейчас.

- Нет, я не буду! Да лучше убейте меня! Никогда! – Руйха, понимая, его от нее хочет хозяйка, пыталась противиться, отползти, но цепь надежно держала ее.

- А куда ты денешься, Руйха?! – Стелла раздраженно потянула за цепь, подтягивая бедную стонущую женщину к себе поближе. – Ты моя рабыня для подвальных утех! Захочу, - будешь мне стопы вылизывать, плебейка! Захочу, - продам, как в старые добрые времена, захочу - вообще запорю до смерти! У тебя десять минут, чтобы я осталась довольна. Так что старайся! Старайся, дрянь, а то шкуру спущу! А сделаешь все, как надо, и ты свою долю блаженства получишь.

Стелла хлестнула бедную пленницу по рукам и быстро дернула за цепь. Лишенная опоры рабыня, всхлипнув, поневоле уткнулась лицом в лоно хозяйки:

- Работай, вещь! – завизжала Стелла, схватив рабыню за волосы, - А то продам!Запорю насмерть! Подарю белокожим варварам! Лучше старайся! Да, вот так...Лучше, гадина, быстрее! Еще сильнее!..Еще!.. Выше! Еще выше!Вт здесь, да, сильнее работай языком! Сильнее!..


Спустя десять минут…


…Стелла Жю Сет довольно улыбалась, поглаживая свою пышную грудь, пухленький живот, успокаиваясь после нахлынувшего на нее удовольствия. Она задрала ножку вверх и глупо засмеялась абсолютно счастливым смехом. Ее матка до сих пор содрогалась от приятных судорог.

Нет, что ни говори, мужчина не может доставить женщине такого удовольствия, как другая женщина!

То, что она изменила мужу, ее не волновало. Хотя нет, она не считала себя изменницей. Какая же это измена? Ей было бы стыдно перед мужем, если бы она влюбилась в эту женщину, тайно встречалась бы с ней, думала бы о ней, вожделела бы ее как равную партнершу. А тут, - подумаешь, - пошалила с живой игрушкой, с рабыней! Она и человеком-то в полной мере не является, ее душа принадлежит сейчас Богам и Госпоже! Как будто замужние дамы никогда с игрушками не хулиганят, что теперь ревновать к аксессуарам из секс-шопа?! К тому же – с женщиной не считается…

Если какой-нибудь дотошный моралист задал бы вопрос, - «а если бы твой муж так же?» - пожалуйста! Она любит своего мужа и, конечно, готова поделиться этой дыркой с драгоценным супругом, - один разок, под присмотром жены, пусть доставит и ему удовольствие!  Все равно мужчины через некоторое время начинают жалом вертеть по сторонам в поисках новых приключений, - что хилликийцы, что куалийцы. Так уж меньшее из зол, - все равно мужчина, если захочет, грязь найдет! Но куалийцы – они же высоконравственные, они же соблюдают права женщин, права человека, низких сословий…  Вроде и умные куалийцы, и на звезды летают, а того не знают, что права человека еще заслужить надо! И что для некоторых существ не убеждение, не компьютерные программы, не пси-волны являются первым методом воспитания, а старая добрая плетка! Юная Жю Клидат, ныне Жю Сет, в школьные годы сама буквально объедалась родительскими розгами на территории посольства, и ничего, выросла достойным человеком! Даже в королевской семье, говорят, без палки не обходятся! А провинившуюся чернь поучить – сама Богиня велела!

Интересно, а тех выродков на Болхиа, которые взорвали свою же планету, как воспитывали матери? Стелла была готова голову на отсечение отдать, что если бы их воспитывали бы так, как воспитывали ее, - никакой бы ядерной войны не случилось, если бы была привычка, что за каждый низкий и подлый поступок придется отвечать кверху задницей.

- Если я упаду, ты, гадина, сидеть не сможешь до первых снежинок! – вдруг выругалась Стелла. – Встань ровно, рабыня!

- Да, госпожа, - просипела стоящая на коленях и на локтях Руйха. Она, голая, голодная, смертельно уставшая, с дрожащими руками и повязкой на глазах и была той «скамьей», на спине которой и растянулась Стелла, как на мебели.

- Ты довольна, вещь?! Я не слышала слов благодарности, сука! – Стелла нехотя поднялась с живой скамьи, шлепнув ее по исчерченной кнутом заднице. Выставила ножку:

– Благодари хозяйку как положено!

- Спасибо, госпожа, что разрешили мне кончить, - выдавила раздавленная Руйха, выполняя унизительный ритуал.

Стелла встала, подтянула чулки, поставив ножку на рабыню, одернула платье. У пленницы дрожали ноги, она даже не могла стоять прямо. Сняла с ее сосков опостылевшие колокольчики, отчего Руйха закричала (доступ крови возобновился к сплющенным нежным органам). Госпожа поставила ее на ноги, расстегнула наручники у Руйхи…тут же завела ей руки за спину и снова застегнула, отчего та упала на пол. Стелла помогла ей подняться на ноги, потом взяла цепь и дернула свою живую игрушку в сторону одинокой маленькой дверки.

- Что вы еще хотите со мной сделать? – задрожала Руйха, которой было  чрезвычайно трудно идти вслепую.

- Предоставить тебе апартаменты, - ответила Стелла, вертя огромным ключом в замочной скважине. - Ты же наверное отдохнуть хочешь? А я заботливая хозяйка.

Дверь поддалась, и Стелла втащила Руйху в узенький темный коридорчик, где скованная женщина все время задевала своим обнаженным телом о шершавые каменные стены. Коридор заканчивался небольшим узким помещением не более семи-восьми квадратных метров, половину которого занимала железная клетка высотой в человеческий рост. Стелла, воспользовавшись свечением коммуникатора, нашла на верхней полочке несколько свечек и коробок спичек. Она зажгла свечки, и открыла дверь скрипящую дверь клетки.

Все это время Руйха молчала стояла лицом к стене не проявляя никакого интереса к своей судьбе. Только когда она услышала лязг железа, и ведьма затолкнула ее в тесную клетку, она в который раз горько заплакала. Лицом она стала тереться о прутья клетки, желая освободить глаза, но, разумеется, безрезультатно.

Стелла закрыла клетку на ключ и примотала свободный конец цепи к прутьям, чтобы узница в клетке не чувствовала себя уж очень вольготно.

- Госпожа, вам совсем меня не жаль?! – жалобно спросила пленница. Лишенная возможности видеть, она поворачивала голову, пытаясь уловить источники звука.  – Пожалуйста, вы меня уже наказали, смилуйтесь надо мной!

- Нет, не жаль, - сухо сказала Стелла. – А что, пожалеть тебя, бедненькая?! Спешу с нетерпением! Сейчас увидел бы кто, проклинал бы меня, - жестокая ведьма мучает бедную селянку! А то, что эта бедная селянка чуть трех невинных девчонок под тюрьму не подвела, таких же простых селянок, молоденьких наивных дурочек, - это не в счет. Ты хоть подумала, каково бы было этим бедным девочкам в тюрьме, куда ты их упрятать хотела?! Ты подумала про Алане?! Их тебе не жалко было? Ну вот, посиди и подумай, каково это, -  быть в  неволе. Я, может, и злая ведьма, но ни одного доноса, ни одной кляузы дальше кухонной печки не пустила! Ни одной судьбы не загубила. Вот тебе персональная камера на одно лицо! Неделю здесь просидишь, до моего отлета.

- Нет, госпожа, смилуйтесь! Я не могу! У меня же дети!

- Вот новости! О детях вспомнила! А где они сейчас, твои дети? Ты знаешь? Кстати, хоть от кого эти дети, ты знаешь, с твоим-то образом жизни? Люди говорят, - они у тебя вечно сами по себе бегают, пока мамаша после работы по чужим постелям развлекается. То у соседей, то у родственников… Покормят – хорошо, не покормят, - сами где-то питаются, чуть ли не по помойкам! Так что, если тебя неделю не будет, они принципиального различия не заметят!

- Нет, госпожа, это не так! – заерзала Руйха в клетке, зазвенев цепью. Ей было очень неудобно и больно. Спина и задница горели огнем, а жесткое сено еще и неприятно кололо поврежденные поверхности, – Кому чужие дети нужны? Думаете, легко одной жить?!

- Я тебе мораль читать не собираюсь, с кем тебе встречаться, ибо сама не святая,  - сухо отрезала графиня. – Но уж черт с тобой, детей в порядок приведи, покорми, обласкай, сделай так, чтобы они брошенными не были, - и встречайся, сколько влезет! Дети для женщины на первом месте, я так считаю, а не "штаны"! Почему их у матери своей не оставить?

- Она их уже гоняет, госпожа! – слабым голосом ответила пленница, мучаясь от боли, которую причиняли ей рубцы на спине. – Говорит, надоело, пока я хожу неизвестно где… А я же замуж хочу за любимого, вот и встречаюсь…

Адское мероприятие само собой переросло в относительно теплую женскую беседу, где старшая, бывалая женщина наставляла молодую. Вот только молодая женщина сидела в клетке на цепи, ослепленная и скованная наручниками.

- Ну и семейка!.. Сдается мне, что на тех женщинах, которые сами до свадьбы на *** прыгают, женятся редко, даже если трахают их часто, - сказала Жю Сет. – Хотя, ладно, это твое дело. Но за детьми смотреть надо. Собственный ребенок выше любого самца стоит. По крайней мере, у нормальных женщин.

- Да, госпожа, я буду смотреть, - проскулила Руйха. – Отпустите меня к детям. Я пить хочу, я есть хочу…

- Не бывать тому! – отсекла графиня. – Контракт кто отрабатывать будет? Ничего, потерпишь, сегодня тебя ни кормить, ни поить не буду! Буду к тебе приходить, когда захочу, а ты будешь меня ублажать. Хорошо поработаешь, - получишь еду. Нет, - будешь и дальше голодной сидеть! Ты поняла меня?

- Да, госпожа, - поникла Руйха. Она опустилась на кучу сена, скованными руками ощупывая железные прутья клетки за спиной. От стыда она согнулась подбородком к самым коленям, чтобы проклятая ведьма не видела ее грудь.

- Кто ты?!

- Ваша собственность, госпожа…

- Еще кто?!

- Ваша вещь, госпожа…

- Хорошая девочка. Это тебе, чтобы не скучала! – Стелла кинула в клетку вибратор из абилонского секс-магазинчика. – А детей твоих я у тебя отбираю в свою пользу, оно так проще будет. Нет у тебя больше материнских прав!

- Что?! – не поверила ушам Руйха. – Она крутила головой на голос графини и не могла поверить в то, что услышала.

- А что? – удивилась Стелла. – Тебе они зачем? С таким уходом не ровен час, вовсе помрут, с такой-то мамашей! Ты свою личную жизнь устраивай. Потом еще себе нарожаешь... А твоих деток я с собой на звезды заберу. Не беспокойся, пылинки с них сдувать буду, заботиться, кормить так, как сама королева не кушает! Будут МОИ дети, мне-то наследники нужны, а у тебя как раз мальчик и девочка. А то Силве моя церковными книгами только и занимается, на нее надежды мало. Мальчик потом моим наследником станет, графство унаследует и дворянский титул, а из девочки я свою ученицу сделаю, молодую ведьму, на замену мне, старухе... Вот только тебя они помнить не будут, это уж я позабочусь в первую очередь… Да просто им скажу, что их мамочка сбежала с проезжавшим прапорщиком, или за военным обозом увязалась! А ты и дальше по ***м скачи, никто тебе не будет помехой!

- Нет! – дернулась в ужасе Руйха. Она хотела вскочить, да только туго натянутая цепь ее крепко держала. Пленница, кряхтя и всхлипывая стала рваться вперед-назад, пытаясь освободиться от цепей, ее руки за спиной изгибались в глупой надежде добраться до замков. – Не троньте моих деток! Не имеете права! Они – моя единственная отрада!

- Как это, не имею? – промурлыкала довольная Жю Сет, с наслаждением наблюдая, как забилась в клетке похищенная ей молодая женщина. – Я-то как раз и имею... Как представитель власти, ИЗЪЯТЬ ДЕТЕЙ у такой мамаши, ПО ПРИЧИНЕ НЕДОБРОСОВЕСТНОГО ИСПОЛНЕНИЯ ЕЙ РОДИТЕЛЬСКИХ ОБЯЗАННОСТЕЙ. Члены мужские – твоя единственная отрада! Вот так и решим… Ты здесь будешь сидеть еще неделю, а я твоих деток пригрею, обласкаю, заколдую, и с собой заберу! Тебе они все равно не нужны.

- Прошу вас,... не отнимайте! – зарыдала узница, понимая, что именно так и поступить для ведьмы – пара пустяков. Она извивалась в оковах, пытаясь хоть как-то освободиться, царапалась о прутья клетки и ползала по полу, – НЕ ОТНИМАЙТЕ ДЕТЕЙ У МАТЕРИ! Все, что хотите, для вас сделаю, только не отнимайте!

- Ох, как же приятно смотреть, как птичка в клетке бьется! – засмеялась Стелла над слезами узницы. – Конечно, сделаешь, еще как сделаешь, иначе с голоду подохнешь! И для меня, и для кого бы я сюда не привела, и еще ноги мне целовать будешь! А насчет детей – договорились. Не нужны они тебе. Я пока выпью сладкого прохладного вина за твое здоровье и счастье моих будущих птенчиков! А потом тебе фотографии привозить буду, пока зывать, как НАШИ детки растут!

В руках Стелы откуда ни возьмись появилась бутылка красного вина, от которой она отхлебнула прямо из горла, по-дворовому, забыв про приличия и воспитание. Громко похвалила вино, высказала сожаления, что голодная, страдающая от жажды и душевных мук, Руйха не может его попробовать. Громко рассмеялась, любуясь страданиями и  слезными мольбами бедной, хоть и непутевой матери. Потом, цокая каблучками, не спеша ушла восвояси, оставив рыдающую пленницу одну. У дверей остановилась, чтобы привести себя в порядок. Мысль о том, что в подземелье томится ее собственная рабыня, над которой она может издеваться, как ей заблагорассудится, заводила ее, приятно щекотала ей душу.

Стелла встряхнула волосами, засмеялась от ощущения абсолютной удовлетворенности. с удовольствием прислушивалась к своим ощущениям. Чем дальше, тем сильнее заводил её нестандартный, грубый секс, граничащий с насилием, когда партнёрша становилась её пленницей, её испуганной жертвой. Графиня обожала чувствовать беспомощность и испуг жертвы, ей нравилось причинять ей боль и неудобства, её будоражили стоны, плач и крики пленницы. В такие моменты её удовольствие, её ощущения обострялись до предела, и обычный секс уже не так прельщал её.

Разумеется, Чёрная Ведьма знала, когда нужно остановиться, с кем и до каких пределов можно дойти, чтобы не превращаться в тупую маньячку-садистку. Она никогда бы не стала использовать молодую приличную девушку или ребенка, - границы должны быть! К тому же у неё было правило, - жертва тоже должна получить свою порцию наслаждения. Глядишь, в следующий раз сама будет на цепь проситься! Да и самой примерить на себя роль жертвы в оковах, пленницы, принуждаемой к сладким мучениям, Стеллочка тоже иной раз была не против. Было бы с кем! Идеальной хозяйкой для неё была Ирина, и "госпожой", "княгиней" свою русскую подругу она называла не просто так. Ирина-то уж знала, как довести свою благородную любовницу до экстатического полусумашествия, когда жертва в капкане наслаждения уже не слышит своих собственных криков и безумных просьб.

Насколько это нормально, женщина даже не задумывалась. Тяжелое прошлое наложило отпечаток и на ее сексуальную жизнь. Ее возбуждали вот такие забавы, основанные на безумной звериной страсти и потаенных кошмарах из подсознания. Ее нутро щекотала сама власть над человеком, даже если она и не рассматривала его, как объект своей темной страсти.

Другой вопрос, что не над каждым подчиненным ей человеком она желала властвовать. Были люди, интересные ей, как собеседники или интеллектуальные партнеры. Были люди, которых тронешь - потом сам проблем не оберешься! Были люди чистые и светлые, которых Ведьма сама старалась оберегать от всякой душевной грязи. И даже, были случаи, когда она отгоняла, отказывала некоторым слабым девушкам, которые за те или иные блага желали стать ее рабынями, жертвами, не понимая, чем это для них может обернуться. Чистого ангела совратишь, тем более насильно окунешь в грязь, - потом в Вечности мало не покажется, да и порядок, рамки все же быть должны! Нет, ее жертвами становились, как правило, уже опытные, искушенные девицы, которые после такого сеанса "любви" точно в петлю не полезут. А ее прошлое насилие над Алане было вызвано не похотью, а ревностью, и она уже тридцать раз пожалела, что ее вообще коснулась.

А иногда ей самой хотелось ощутить себя беспомощной жертвой сексуального хищника, который просто берет и овладевает. Остальное казалось ей пресной обыденностью, остальное уже не так будоражило воображение и кровь. Но ни один человек, лицезреющий благородную даму в обыкновенной обстановке, даже представить себе не мог, какие демоны похоти обитают в этой голове. А уж близкие, - не дай Бог!



Жю Сет захлопнула дверь и заперла ее на ключ, оставив пленницу одну с дрожащими тенями в безмолвном подземелье. Впрочем, звуки и вибрация скоро начнут мерещиться ей. Это очень страшно, - остаться в таком положении, в каком Стелла оставила ее. Состояние депривации способно порождать разные фантазии в воображении.

Поднявшись на поверхность, Стелла последовала к дому, накидывая на плечи вязанный платок. Уже наступила ночь, звезды и планеты совершали свой вечный танец над головой. Все три луны освещали поверхность призрачным, довольно ярким для ночи, светом. На Земле даже в ясное полнолуние не бывает таких ночей, - серо-голубая, в белых обрывках облаков, измененная человеком Луна не давала такого света. Стелла была в Петрограде и видела знаменитые питерские белые ночи. Они были не намного светлее яснолунной ночи хилликийской. Зеленое поле было похоже на целлулоидную цветную картинку. На травинках, как маленькие алмазики, поблескивали капельки росы.

Довольная графиня, любуясь лунным сиянием, погладила себя по плечам. Как раз в такие ночи и творятся самые главные чудеса, а колдовство обладает максимальной силой. Это было ее время, Ведьмина Полночь, старинный праздник, который бывает два раза в году, за сорок дней до Oloso, летнего праздника солнцестояния. Все ведьмы по традиции отмечали его в лесных чащах и на открытых полях, занимаясь колдовством, магией и всякими непотребствами. Стелле хватит и своего имения.

Она раскинула руки, будто заряжаясь этим необычным светом. Ночной свет, по старинному поверью, забирает силу человека, - если заснуть в поле, не накрывшись хотя бы мешковиной, наутро можно не проснуться. Стелла наоборот любила распахивать оконные шторы ночью и спать под серебристыми призрачными лучами естественных спутников планеты.

Также Ведьмина Полночь считалась порой разгула всякой нечисти и хищного зверья. В ясную-то ночь добычу видно в поле - лучше не бывает! В эту ночь хищники запросто могли напасть на человека, хотя в теплое время года, когда еды в лесах было полно, предпочитали людей сторониться.

В эту пору ведьмы также колдовали и приносили жертвы своим богам, для силы и красоты. Вот и Стелла свою «жертву» уже получила! Ведьма в состоянии абсолютной эйфории пустилась на луг. Она раскинула руки и закружилась в каком-то древнем первозданном танце, чувствуя полную гармонию, единение с этим зеленым, живым миром.

Откуда-то издали, с моря послышался тихий гудок парохода. Шелестели на ветру листья деревьев. В дальнем лесу завыли хищники, а в ответ из крестьянских дворов летел многоголосый собачий лай. Россыпью огней над головой светили звезды и галактики. Стелла нашла уголок неба с созвездием Куали. Одной из звездочек этого созвездия было маленькое желтое солнце, вокруг которой вращалась Земля, родина ее и ее супруга. А в другом конце неба, чуть выше Звездной Реки, которую куалийцы называют Молочным Путем, можно увидеть созвездие, именуемое гуриассийскими астрономами Созвездием Часов. Там можно найти тусклую небольшую звездочку, вокруг которой обращается погибшая Болхиа.

Вдруг Стелла почувствовала уже привычную резкую боль чуть пониже спины. Боль заставила ее присесть на корточки и сжать кулаки. У нее даже слезы выступили. Почки… Эти боли посещали ее с периодичностью в три-пять дней, а в дни особых болей и того чаще. Только сейчас Жю Сет вспомнила, что опять пренебрегал приемом лекарств, собранных для нее Иванниковой.

«Тоже мне, ведьма!» - подумала Жю Сет, терпя пульсирующую боль. – «Ведьма бы сама себя исцелила бы!»…

Спустя полчаса…


Стелла вновь оказалась в своем подвале. Она открыла потайную дверь ключом, прошла по тайному ходу, используя фонарь. Вот и клетка... При ней была небольшая плетеная корзинка.

Руйха, свернувшись калачиком, лежала на боку, насколько позволяли цепи, ограничивающие ее движения. Она едва слышно всхлипывала, должно быть в забытьи. Ее спина и бедра все были исполосована следами от плетей.

Стелла открыла клетку. Пленница, чьи глаза были обвиты непроницаемой черной лентой, вздрогнула, и опираясь на те части тела, которыми могла двигать, медленно приподнялась над полом, царапаясь о проржавевшие прутья клетки.

- Кто здесь? Кто это?!– Она на слух пыталась определить, кто пришел к ней.

Стелла легонько пнула ее носком туфли по ноге:

- Встать!

Она помогла подняться дрожащей рабыне на ноги. Резко повернула ее лицом к стене. Достала свою заживляющую мазь, не особо щадя помазала ей поврежденные места. Руйха тихо стонала, кусая губы от боли.

- Поигрались, и будет, - приговаривала Стелла. – Выпрямись!

Она освободила женщину от ошейника и наручников, сняла, наконец, с глаз проклятую повязку. Руйха потерла покрасневшие запястья, боясь взглянуть на графиню. Она смотрела мимо нее, куда-то в стену абсолютно потерянным взглядом. В помещении царил полумрак, поэтому ее глазам не нужно было привыкать к свету.

- Вы будете убивать меня? – абсолютно серьезно спросила простолюдинка.

- Много чести! – хмыкнула Жю Сет. – Есть хочешь?

Она достала из корзинки полголовки сыра, круглую булку хлеба и наполовину пустую бутылку белого вина. Поставила перед невольницей. Та вопросительно посмотрела на госпожу, боясь коснуться продуктов.

- Ешь, ешь, для тебя, - кивнула Стелла. – Только давай быстрее. Я тоже еще спать хочу.

- Спасибо, госпожа, - прошептала Руйха. Она опустилась на пол, чтобы уже привычно поцеловать туфлю графини, но та остановила ее:

- Хватит, говорю, игры закончились! Трапезничать будешь, или обратно уносить?

Второй раз Руйху не надо было просить. Голодная женщина накинулась на еду, забыв про приличия. Стелла брезгливо поморщилась, но ничего не сказала. Она отошла в сторону, закуривая сигарету:

- Хочу надеяться, что сегодняшний урок пойдет впрок для тебя. Еще раз узнаю, что ты бумаги да доносы строчишь на людей в полицию, - этот вечер тебе раем покажется! Это тебе не шутки! Ты моего гнева настоящего еще не видела, это я так, баловалась… Имей в виду, отсюда не все на своих ногах выходили. Были и те, кто не выходил вообще. Отряхнись, смотреть же противно! Вином запей, еще поперхнешься…

Стелла достала из корзинки сверток. Там был новый женский наряд и набор белья.

- Одевайся, как закончишь! Жалую новой одеждой. Твою, если честно, мне в руки брать противно, - мы ее немного кровью забрызгали. Вот туфли старые найдешь, я твоего размера не знаю.

- Спасибо, госпожа, - как эхо повторила Руйха, торопливо прожевывая глотая хлеб и сыр.

Стелла наблюдала за ней и подумывала, - а не бросится ли на нее освобожденная с целью поквитаться за свои обиды? Графиня даже на всякий случай футляр бластера расстегнула. Да нет, непохоже… Переломила она крестьянку, сломала об колено. И не помышляет о сопротивлении…  Или притворяется? Да бог с ним, вечно жить все равно не получится!

- Сколько времени прошло? – вдруг спросила Руйха.

- Час прошел… А что?

- Госпожа, где мои дети?! Вы не забрали их? – В глазах Руйхи ясно читалась мольба.

- Я понятия не имею, где твои дети,  - нахмурившись ответила Стелла. – Я их сегодня в глаза не видела. Нет, не забрала…

- Спасибо… - дрогнула Руйха.

- Я еще не сошла с ума,  - дополнила Стелла. – Но учти, - не будешь заботиться о них, - заберу!

Перекусив, Руйха стала торопливо одеваться. Среди вещей лежал ее контракт, который она подписала в полицейском участке. Там же были десять синих десятитысячных купюр.

- Оплата по контракту, - кивнула Стелла. – Забирай, заслужила.

Стелле было интересно, - возьмет Руйха деньги или не возьмет. Нормальный бы человек в морду бы бросил эти деньги. Взяла…

- Вы освобождаете меня, госпожа? – спросила Руйха. – Я могу уйти?

- Пока да…Хотя, подожди лучше до утра.  Куда ты сейчас пойдешь?  Ведьмина полночь на дворе… Ни один человек в своем уме сейчас за ворота не выйдет. Я тебе в доме постелю.

- Госпожа, мне к детям надо, - поежилась Руйха. – Я ведь даже не знаю, что с ними… Душа болит. До утра не дождусь.

- Хм, какие перемены…Допустим, - кивнула Стелла. - И сколько тебе идти?

- Полчаса через поле, госпожа. Два поля пройти. Не заблужусь при таких лунах. Все же видно…

- Так. И тебя тоже видно, учти… В том числе и тем, кому в последнюю очередь надо ночью попадаться… Вот что…Я тебя отвезу.

Они поднялись на поверхность, в голубую ночь. Через пару минут перед ними опустилась аэроплатформа. Стелла встала на летательную плоскость и кивком подозвала к себе свою пленницу.  Над ними раскинулось темно-синее небо, на которое была накинута вуаль призрачного лунного света.

- Сегодня разгул нечисти, - сказала Черная Ведьма. – Мое время. Со мной спокойнее и быстрее будет…

Руйха, опустив глаза, взойдя на платформу. Стелла кивнула, ее пленница подошла и встала перед ней, лицом по ходу механизма. Стелла положила ей руку на талию и живот, легонько прижала к себе. Руйха не сопротивлялась. Она чуть не упала, когда платформа стала подниматься в воздух, но госпожа удержала ее. Руйха, полностью покоренная и послушная, чуть обернулась к ней и склонила голову графине на плечо. А графиня была не против.
--.
--------------------------------------------------
ПОЯСНЕНИЯ И РАСШИФРОВКИ - *

Ведьмина Полночь - древний праздник ведьм, что-то вроде Вальпургиевой Ночи.

Морфей - бог добрых сновидений в греческой мифологии.

Плюсна - Часть стопы между голенью и пальцами.