Первая Пасха в 90-х

Девяностые годы, мне девятнадцать лет, я студентка педагогического института, переименованного в университет, и прихожанка Спасо-Парголовского храма. В церковь  пришла недавно, как и множество соотечественников, плотно заполняющих храмы в предпасхальные дни. Строгий батюшка отец Владимир разрешил причащаться только тем, кто не будет ни есть, ни пить в пятницу и субботу. Я хочу причащаться и решаюсь на такой жёсткий эксперимент со своим организмом. Что он жёсткий,  поняла значительно позже... Пока замечаю только то, что привычный постный алгоритм при взгляде на еду - "можно-нельзя" нарушается. Ничего нельзя! Совсем ничего! Провожая грустными взглядами всё съедобное, бегаю по своим делам - учёбы и служб никто не отменял. Хотя бегаю - это сильно сказано. Именно тогда понимаю, что значит выражение "подволакивать ноги". Это когда ты почти падаешь вперед, но подставляешь ногу, а потом к ней подтягиваешь оставшуюся конечность и повторяешь весь цикл заново. С удивлением осознаю, что меня, всегда такую стремительную, обгоняют бабушки...
Соотносить уровень сытости и физических нагрузок я не догадываюсь, и перед ночной пасхальной службой усердно помогаю в храме - стою за подсвечником у алтаря, за загородкой, куда остальным не пройти. Народу в храме очень много, а у солеи, где я тружусь, плотная толпа. Уже кружится голова, а свеч меньше не становится - их благочестивые сограждане дружно протягивают мне, стоит только повернуть голову. Но вот время к полуночи, и мы с кружащейся головой перемещаемся в сплоченную массу  прихожан.
Народу  много,  очень душно, но здесь и яблоку негде упасть, не то что мне.  Стою, плотно сжатая со всех сторон. Помню возглас настоятеля отца Василия - "Христос Воскресе!". В его устах эта знакомая фраза звучала как реальная новость. Я внутренне изумилась -"как?". До сих пор помню и голос,  и серьёзный цельный взгляд отца Василия. Это был не возглас, который положено произнести в определённое время, это была весть всем нам...
Но время идёт, и народ потихоньку редеет, лишая меня своей опоры. Понимаю, вот-вот упаду, и на негнущихся ногах, как на ходулях, иду к стеночке. Мне не до смеха - я боюсь, что меня примут за бесноватую, если упаду... Все скамейки заняты, и пожилая женщина уступает мне свой стульчик - спасибо ей. До причастия я уже никуда не дергаюсь.
Но вот они, девятнадцать лет - после таинства и обильной запивки слабость как рукой снимает - я снова бодра и радостно помогаю в трапезной после службы :)
Правда, не всё до меня доходит. Фраза пожилого настоятеля, поставившего передо мной рюмочку со словами "а это матушке" вводят в глубокую задумчивость. Впрочем, молодой батюшка отец Александр, верно оценив моё состояние, решительной дланью заслоняет пагубное зелье - "матушке нельзя!"
Я не понимаю, о какой матушке идёт речь - с собственной персоной это слово никак не ассоциируется :))
Всех с праздником!
Христос Воскресе! ;