Цвета любви. Глава 5

Я очень опасался, что разговор у принцессы не получится. С одной стороны, она — прирожденный дипломат и потомок переговорщиков, обучение прошла неплохое, с другой, так юна и неопытна. К тому же, дриада может быть просто непреклонной, ведь вещица ей дорога, как память, то есть, хоть караван верблюдов, гружённых золотом приведи, лишь отмахнется, как от мухи. Да и что может быть нужно нимфе, чтобы Мила отправилась в мир мертвых и привела оттуда возлюбленного лесной нимфы? Увы, или к счастью, такое возможно лишь в языческих мифах, даже все волшебники, из всех существующих измерений, в союзе с учеными, не сумели бы подобного провернуть. Забирать и возвращать души может только Творец, а всей магической энергии не сравниться и с одной каплей Его, Божественной. Максимум, что мы можем, превратить мертвеца в зомби, или создать гомункула, но первое отвратительно, а второе недолговечно. Слышал, даже есть пруд, в который можно бросить волос или обрезок ногтя умершего, и тот создаст копию, но насколько эта сущность окажется живой, и не создадим ли чудовище, я понятия не имею, и выяснять не хочется совершенно.


Как оказалось, дриады не только способны сливаться с деревьями, но и перемещаться по корням с немалой скоростью. То есть, источниками жизни для них служили определённые стволы, но находиться могли в любых, по желанию. И через корни и деревца же и передавали друг другу сообщения. Именно по этой причине, нужную лесную деву оказалось найти проще простого, у соседнего, с первым деревом так же появилось лицо, но печальное и даже покрытое морщинами. Видать, горе старило даже долгоживущих. Принцессе снова пришлось начать свою историю, но она решила немного повернуть её с начала в конец, то есть помянула злого чародея Пафа, то, сколько он обещал губить невинных, коли не соберёт амулеты, и кратенько описал только тех, с кем уже встречалась, не забыла и про угрозу уничтожить весь этот мир.


— Думаешь, мне есть до всего этого дело? — дриада ухмыльнулась с горечью. — С тех пор, как лишилась того, кто был бесконечно дорог, жизнь потеряла смысл, я больше ничего не испытываю, кроме печали. И если придётся сгинуть, возможно, даже приму это как дар, ведь следом придёт покой. А насчёт проклятья, даже не представляю, что можно придумать такого, чтобы я мучилась больше, чем ныне?


— Проще простого, — их высочество подало плечами, — достаточно лишь преобразить ваше дерево в некий абсолютно неразрушимый материал, так чтобы оно стало вечным, потом уничтожить планету, и вы останетесь парить среди звёзд, бесконечно, сожалея разом обо всех своих потерях. Мука навсегда, без возможности освободиться или хоть рассказать о своей боли. Ночной кошмар, что никогда не закончится.


— А ты умеешь напугать, — собеседница ещё больше помрачнела, — однако, я слышала, что если страданий слишком много, разум перегорает, и уже мало что чувствуешь, словно закостенеешь. Сойти с ума, в этом что-то есть.


— Понятно, — Мила вздохнула, — знаете, тогда и хорошо, что вы мне ничего не дадите. Кажется, любовь причиняет слишком много боли, а неспособность любить защищает, как панцирем. Наивные же дурочки, мечтающие о романтике, просто не видели того, что я, а то тоже обложили свои сердца каменными блоками и залили сверху раствором.


— Подожди, хочешь сказать, что ты совсем-совсем-совсем не способна любить? — ужаснулась лесная нимфа.


— Холоднее Снежной Королевы, увы, — кивнула принцесса, — до того, как столкнулась со злым магом, именно об этом и мечтала, собирая чудесные амулеты в один. Но потом встретила одну пару, которой чувства принесли страдания и смерть, теперь вы вот, с такой печальной историей, и чего-то мне уже совсем расхотелось влюбляться. Слишком в этом мире все хрупко, не стабильно и призрачно. Гораздо проще все потерять, чем сохранить счастье надолго.


— Нет, ну, так нельзя, — дриада с ужасом уставилась на девушку, — разумеется, когда потеряешь, превращаешься из могучего ствола в обугленный пень, и рай легко превращается в ад, однако, до того, как радость моя сменилась печалью, прожила самые лучшие, яркие и счастливые восемьдесят лет из тех двух тысяч, что существую, и не поменяла бы их ни за что на свете, даже коли знала, как плохо придётся после. У меня просто слов не хватит, чтобы описать всей яркости, политуры ощущений, когда просыпаешься с песней на устах и засыпаешь, мечтая о следующем счастливом дне. Мы, из-за того, что живем долго, обычно, рожаем не больше одного ребёнка в столетие, а то и реже. Знаешь, сколько у нас было малышей с любимым? Ровно восемьдесят, по числу прожитых лет. Собственно говоря, лишь их поддержка и мешает мне окончательно засохнуть. А у тебя, смертной, ещё и нет времени долго раздумывать, ведь время так быстротечно, каких-то сорок — пятьдесят лет и потеряешь последние шансы на счастье.


А ведь такая стройненький, наверняка, и симпатичная. Своей дочери я бы точно не поделала такой ужасной судьбы, прожить бесчувственной колодой. Бедненькая. Однако, проклятье, мне так больно от мысли, что придётся расстаться со столь памятным предметом, оторву буквально с кровью. Ладно, нужен очень существенный повод. Короче так, у одной моей знакомой, как-то, случился роман с очень нечестным мужчиной, обидел бедняжку и бросил непраздную. К счастью, у дриад есть выбор, либо рожать младенцев, как женщине, либо, выращивать семена в шишках, орехах, желудях и прочем, в зависимости от того, какое дерево стало источником жизни. И та несчастная зернышко просто пустила по ветру, вместо того, чтобы посадить в землю. И унесло его прямо к ближайшей к нам высокой скале. Как-то сумело прижиться, выросло в маленький стволик, но оказалась одна одинешенька, без родственников и подруг. До нас ветер иногда доносит слова её песен и громкие рыдания. Если ты заберёшься наверх, рискнёшь всем, выкопаешь то дерево, спустишь вниз и посадишь, я отдам амулет, сколько бы боли мне не доставило расставание. Постараюсь заменить сиротке мать, если это окажется возможным. Может, хоть чуть-чуть отвлекусь.


— Главное, чтобы не оказалось, что та дриада сошла с ума и озлобилась, — их высочество вздохнуло, — но, раз есть поручение, надо выполнять, с остальным вы сами разберётесь.


И вот странница поспешила в дорогу, ведь у неё было не так уж и много времени, а сделать необходимо много. Кто думает, что лазать по скалам просто, даже для умеренно сильной девушки, пусть попробует сам. Даже при наличии необходимого снаряжения. А когда принцесса увидела перед собой скалу, даже я присвистнул. Воистину, нимфа знала, что поручить! Вершина горошки скрывалась средь облаков, да ещё казалась достаточно гладкой. Не всякая горная коза решилась штурмовать подобную твердыню добровольно, а надо ещё и обратно спускаться с деревцем. И, конечно, никакая магическая поддержка невозможна в принципе, кроме разве что сделать так, чтобы дерево при выкапывании не пострадало и прижилось на новом месте вполне. А могу с помощью чар поднять наверх или одолжить артефакт, помогающий парить, хоть дирижабль подогнать, но тогда получится не испытание никакое, а просто, будто девочка на посылках сходила — принесла. Вся суть в том, чтобы больше походило на подвиг. И вот Мила вытащила из сапога нож, а из ножен кинжал, вогнала их в щели и начала восхождение. Когда стало совсем уж тяжко, чуть сменили тактику. Котёнок с веревкой, завязанной в скользящую петлю в зубах лез вверх, а для зверька подобное испытание было проще, цеплял за какой-то подходящий выступ, оставалось затянуть, лезть вверх, повисать на кинжалах, освобождать петельку и все повторялось сызнова.


Принцесса, ближе к вершине, окончательно обессилила, обливалась потом и слезами, несколько раз чудом не сорвалась, разок петля соскользнула и тот уже коток совершил чудо, успел схватить зубами и удерживал вес девушки, со всем снаряжением, пока она не уцепилась за скалу, едва не лишился как зубов, так и когтей, пришлось мне ему срочно помогать. Наконец, вскарабкалась на какой-то выступ, достаточно большой, чтобы на нем стоять и заявила, что больше не в состоянии сделать ни шагу, даже ради невинных. Хорошо, что питомец успел петлю выше закрепить. Камень под ногами девушки, без предупреждения, отделился от скалы, и бедняжка с воплем ужаса полетела вниз и повисла, раскачиваясь из стороны в сторону. Разрыдалась, и её можно было понять. Немного придя в себя и не имея иного выбора, полезла вверх, и вот она вершина, легла плашмя, плача и смеясь от восторга. Повернула голову и увидела неподалеку маленький сгорбленный ствол с сухими ветками и всего парой листочков. Неужели это та самая сиротка? Их высочество поползло к деревцу, провела ладонью по коре. Тут же вспухло на стволе личико, маленькое и сморщенное, как у обезьянки.


— Что тебе нужно, смертная? — прохрипела дриада. — Зачем тревожишь королеву вершин и прерываешь вечный сон?


— Твои сестры из леса очень-очень соскучились и просили пересадить тебя к ним, — пояснила Мила.


— Что, завидуют моему величию? — хмыкнула безумица. — Я выше их, во всех отношениях, одинокая и могучая. Расти среди других деревьев, может кто угодно, а вот пустить корни в скалах, на подобное решиться лишь настоящая личность. Я мощнее всех ветров, не боюсь, холода и снега, добываю влагу отовсюду, куда способна дотянуться.


— Вот видишь, какая ты необыкновенная, — странница кивнула, — только дриады из леса об этом не знают и вряд ли когда выяснят, коли им не рассказать. Пожалуй, ты уже достаточно боролась с судьбой, все, что можно было, доказала, теперь осталось поведать другим, дабы восхищались и преклонялись. И мне на слово никто не поверит. Давай так, я тебя спускаю, высаживаю внизу, ты рассказываешь остальным о своей великой судьбе, дабы объявили легендой, а там, коли возникнет такое желание, подниму обратно, на прежнее место, а те станут поклоняться и преклоняться. Заодно, к своей мощи, ещё силёнок наберешься, напитавшись всякими соками и минералами из земли. Тогда вообще никто и никогда не сравниться, понимаешь? Величия без преклонения не бывает. Это я тебе как принцесса крови говорю. И без верных подданных ты никакая не королева скал, а обычная отшельница.


— Вообще-то, я привыкла к одиночеству, полагаешь, мне понравиться жить в толпе? — засомневалась горная нимфа.


— Не узнаешь, пока не попробуешь, — пояснила их высочество, — или твоё безграничное мужество иссякло вдруг и боишься временных изменений? Ни за что не поверю.


— Ладно, — собеседница сглотнула, — пожалуй, я не прочь опуститься до обыкновенов, чтобы они могли сравнить и понять, сколь жалки рядом со мной. Но, выкапывай осторожно, мои корни довольно глубоко погрузились в скалу, не уверена, что все смогу извлечь.


Пришлось, конечно, изрядно потрудиться, я наложил чары на ствол, так что время для него будто остановилось, не успеет начать сохнуть. Хуже, что дело приближалось к вечеру, а спускаться далековато, как бы Паф не начал воплощать в жизнь свою угрозу.


— Думаю, дриады будут поджидать свою родственницу у скалы и не дадут ей погибнуть, а значит и мне, так же, — Мила сглотнула, — если ошибаюсь, вы ведь меня подстрахуете?


— Ты чего удумала? — ужаснулся я.


— Всегда мечтала о полетах, — пояснила воительница, — котик, держись крепче!
И вот ненормальная разбежалась и просто сиганула вниз. Самый быстрый способ спуститься вниз, но вот шансы выжить, крайне малы.


К счастью, за происходящим внимательно наблюдали, деревья внизу немедленно выпустили корни, в огромных количествах и переплелись в подобие сети, или скорее даже ажурной циновки, толщиной в двенадцать футов. Именно в неё моя подопечная и попала, подбросило вверху футов на двадцать. И так попрыгала ещё чуточку, пока не остановилась, давясь от смеха.


— А мне понравилось, — Мила начала выбираться из сети ползком, — сначала, конечно, чуть сердце не разорвалось от страха, но какие ощущения! Я бы ещё разок повторила!


— Давай без этого, пожалуйста, — взмолился я, — а то уже у меня сердце разорвётся от ужаса. Если с тобой чего случится и меня совесть не загрызет насмерть, ваши венценосные родители потом живьём на костре поджарят, после месяца или двух пыток. И это ещё в лучшем случае.
 

— Ну, главное, что беды не случилось, — отмахнулась воительница, — котёнок вот только испугался, придётся плащ стирать, но это мелочи.


— Кошки, конечно, приземляются на лапы, но только не с такой немыслимой высоты, — зверёк смутился, — думаю, от меня и лепешки не осталось чуть что. А за плащ простите, нехорошо получилось.


— Ты или самое храброе существо в мире или наиболее безумное, — заявили в один голос обе дриады, — это надо же такое придумать, уму непостижимо!


— Зато вот, — девушка вытащила из-за спины такое нужное дерево, и помахала им, — только предупреждаю сразу, у бедняжки от одиночества немного в голове помутилось, заговаривается, потому, меньше слушайте, проявите понимание и одарите любовью. Глядишь, и оттает ещё.


Мила выкопала лунку в земле, посадила туда горбатый стволик, полила водичкой из фляги. Теперь я мог и снять чары.


— К счастью, мы, дриады, связанные корнями, — начала нимфа, что хранила а улёт, — можем делиться друг с другом жизненной энергией, если каждая отдаст по капле, то...


И вот деревце, такое согнутое ветрами, чахлое и маленькое, вздрогнуло, начало медленно выпрямляться и подрастать, раскинулись в сторону могучие ветви, зазеленели свежей листвой, и вот уже появилось лицо, но теперь уже молодой и красивой девушки. Рассмеялась от счастья.


— Ну, чего бы я там не обещала, такое бревно наверх втащить точно не смогу, простите, я не лошадь, и не птица Рух, — их высочество пожала плечами и развела руки в сторону, радуясь, что маска скрывает улыбку.


— И не надо, снимаю с тебя клятву, — заявила юная дриада, замахала на спасительницу ветвями, — я просто купаюсь в океане любви, иметь такое количество сестёр, это счастье. Не говоря уже о полной свободе, могу гулять, где захочу, а не только по малому пятачку вершины, рискуя быть сброшенной ветром вниз. Просто содрогаюсь от мысли, как могла так долго жить одна?


— Ну, это же чудесно, — принцесса вздохнула, — рада была помочь, так сказать.


— Как не тяжело, но, приходиться расставаться с прошлым, чтобы дать кому-то будущее, — дриада - вдова вздохнула и протянула корень с зажатым в нем амулетом, — искренне желаю тебе быть такой же счастливой в браке, как я когда-то и не слишком надолго пережить мужа, это слишком больно.


— Благодарю вас, — их высочество низко поклонилась.


Волшебный предмет сделал то же самое, что и другие, до него, покружил, повращался и погрузился в углубление на ладони перчатки. Каким-то чудом не мешал, при этом. Смотрелось очень необычно. Странница поклонилась новым знакомым, поблагодарила и поспешила к ближайшему ручью. К счастью, волшебная ткань ничего в себя не впитывала в принципе, очистить оказалось довольно легко. Котик поджал хвост и не смел даже глаз поднять. Стыдно оказаться трусливее спутницы. Возможно, все дело в том, что он меньше устал, а утомление притупляет все чувства, особенно страх. Уже на все наплевать, лишь бы дали отдохнуть. Мила, приведя одежду в порядок, прилегла на траве. Дриады, после всего, к ней точно никакого врага не подпустили и на милю. А маленький спутник, мечтавший заслужить прощение за свое поведение, притом, что на него никто не обиделся, ходил дозором вокруг хозяйки, пока Усталость не сморила. Свернулся калачиком у неё на животе. Утром, плотно позавтракав, принцесса вытащила карту, развернула её и с удивлением и ужасом обнаружила, что все точки, кроме одной, чёрной, что вела в жилище Пафа, стали бледными и мигали.


— То такое? — ужаснулась девушка.


— Этот горе злодей - чародей неумелыми чарами испортил мой артефакт, — я поджал губы, — починить смогу, но это надо, чтобы он оказался здесь, или я рядом с вами. Пока же, попробуй нажать, надеюсь, получится. Поскольку ножками тебе идти до ближайшего пункта несколько месяцев.


— Столько у меня нет, к сожалению, — Мила вздохнула, — ну, лишь бы живыми остаться, да не унестись куда-то за тридевять земель, откуда до ближайшего селения цивилизованных существ три года на санях по медвежьему помету ехать надо и то не доберёшься.

— А уж я-то как на это надеюсь! — кивнул я.