Ниочем в пустоту

Свет холодной луны опрокинулся на сугробы, сверкая многотысячной армией алмазов. Заросли терна, припорошенные снегом, прятали среди колючек правду несбывшихся мечтаний. Здесь не было дорог, не было жилья, только ветер скакал на лихих конях к горизонту, сбивая сухие сорняки и волоча промерзшие семена по крепкому насту. Линия горизонта легонько багровела, отстаивая продолжение вечернего заката. Но коршун ночи уже мчался вниз, стремительно и бесповоротно, а звёзды в перьях туч таинственно мерцали, обещая просторам счастье, которое никогда не наступит.

Именно здесь, посреди проруби осознанной пустоты, оседали радиоволны и терялись телефонные разговоры, обрывались фразы и путались мысли. Между двумя шагами здесь можно найти чужое «вернись!», а рядом не менее чужое «прощай навеки». Отболевшие надежды, лоскутки веры, осколки счастья, случайные радости, обернувшие неудачами. Лишь холмики, маленькие холмики.

Нельзя ходить здесь, нельзя бродить по пустыне случаев. Последствия настигнут, настигнут и жадно поглотят путника, крася линию горизонта в багряный цвет. А откуда еще этот цвет? От солнца? Нет, не от солнца. Оно давно спит, укутавшись в меха теплого океана. Ты же не спишь и бродишь, ища потерю среди груд невозвратных потерь.

Вот оно! Или вот? Или там! Или нет? Шаг за шагом, всё глубже в пустоту. Ветер разворачивает коней и мчится в лицо, обдавая искрами мороза. Ты падаешь на колени, шаришь в снегу, обдирая ладони об остроту наста, кровь прячется в лабиринте кристаллов, подушечки пальцев немеют, нащупывают нечто и победоносно извлекают, чтобы тут же отбросить безответную любовь или горе утраты.

В конце концов, ты сдашься. Не сдаются только в толстых романах, а в миниатюрах и рассказах вполне. Ляжешь на спину, подмигнешь злым звездам в вышине, пощекочешь былинкой промчавшуюся над головой кобылу ветра, страшно засмеешься в пустоту и забудешься во снах, чтобы завтра вновь проснуться там, где заросли терна припорошены снегом, а свет луны выводит войско красоты на холмы сугробов.