Сибирские светлые маги - книга первая

ОТРЕДАКТИРОВАННЫЙ, ЧИСТОВОЙ ТЕКСТ.

                18+
                (Книга содержит жестокие сцены)

                Сибирские светлые Маги, хроники Братска
                СИБИРЬ — ДНЕВНИКИ ОДНОГО ИЗ МАГОВ.

                ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ.

                «Х А М Е Л Е О Н»
                ПРОЛОГ

Штабы магов существуют не только в крупных городах, - но и за Уралом в Сибири, в самой глуши, в молодых городах, сохранивших облик Советского Союза. Они маленькие, - и, несмотря на высокую преступность в городах, Светлые и Темные существа живут там очень давно, приспособившись к условиям. О согласовании Сил они и слыхом не слыхали, причем поразительна следующая деталь: друг-друга грызут в такой последовательности: Темные – Темных на ночных улицах, Светлые —  Светлых…

Иркутская Область например, где есть города - Чуна, Тайшет, Братск, Вихоревка, поселок Чекановский, — несладкое место. Жизнь на чужой земле — не сахар, вот и пишет дневники один товарищ… Пишет в Братске, сам из Москвы, приехавший понаблюдать за жизнью Диких. В этих краях можно сойти с ума, а можно просто понаблюдать и записывать, что парень — Инквизитор и делает. В Братске есть свой штаб, командиры, свои правила и свои законы. Все другое, не — Братское, отвергается и обсирается. А люди и маги обоих мастей выпячивают свое «Я». Здесь все иначе… Черное легко перекрашивается в белое, а белое — в черное. (Если тебе от этого текста уже дурно — можешь дальше не читать)

Ночь. Пустая улица, где шныряют по подворотням крысы, бомжи, алкаши и преступники, кошки, плюс еще Темные — вампиры да оборотни. Для людей эти существа невидимы — но одновременно их видел каждый, потому что днем эти существа как все живут, ничем не отличаясь от других.

Парнишка—нечеловек бесшумно ходит по пустому проспекту, глядя на яркие звезды. В руке сотовый телефон. Телефон молчит. Пока никто не звонит Максиму — новичку из Светлого Штаба. Странно. Наверное, не доверяют.

Хотя недавно стряслась громкая история — в Братске появилась Великая Волшебница, уничтожившая почти всех Темных. Шеф Темных Магов и Штаба, правда, приложил немало усилий, чтобы замять ситуацию и вернуть к жизни погибших.

«Что случилось?» — Спросила ночь.

«Я не могу здесь жить, в Братске! Плохая атмосфера, да и баланс склонен в сторону Тьмы. Чернота сплошная и народ агрессивный с невыносимыми характерами. Очень много гопников, вампиров»...

«А чего ты ждал в городе, который строили заключенные, а? Сделали, правда, полезное дело — создали самое большое в мире искусственное водохранилище. А сами с жиру бесятся: «Я», «Я»… Тут есть места подревнее, пострашнее, и покруче Братска».

«Жалко, что в этих местах живет народ с невыносимыми характерами».

«Вот и развелось столько дряни».

«Да. Сейчас иду по дороге — под ногами стекло хрустит. Пьют тут все, даже дети и малолетки прикладываются к бутылке. Плохо это, очень плохо».

Ночь молчит, не отвечает. Она нависла над городом черным куполом и давила на душу. Макс глянул на часы: 01 — 01. Тут в невидимом Мире замигал огонек. Он был странным — черно—белым, таким непонятным и интересным. Никогда раньше такого не встречалось. Максим ушел в никуда, - в мир магов, чтобы разобраться, что к чему. Время остановилось. Существо нужно  ликвидировать.

Но как!?











Два дня спустя

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: СИБИРЬ.
ГОРОД: БРАТСК.
ВРЕМЯ СУТОК: ПОЗДНИЙ ВЕЧЕР, ПРИМЕРНО ПОЛДВЕНАДЦАТОГО.
МЕСЯЦ: АПРЕЛЬ.
ГОД: 2005 — Й.
ТЕРРИТОРИЯ: ИРКУТСКАЯ ОБЛАСТЬ …А. М…
(РАССКАЗЫВАЕТ МАКСИМ — ИНКВИЗИТОР)

Двадцать четвертое апреля, вечер.

Эх… Что я сегодня сделал за день?
Зовут меня Максим, я приехал из столицы наблюдать за дикарями—магами, которые живут в этих краях. Влился в маленький Штаб Светлых.

Здесь и слыхом не слыхали ни о каком согласовании Сил, кроме шефа.

Вечер. Я решил напиться. На столе стоит бутылка водки, стакан граненый и шмат сала. Хлеба нет. Скукота… Еще вдобавок сегодня выговор от шефа получил, потому что сказал ему: «Пресветлый Энерик, в городе Братске завелась очередная диковина среди наших».
Вот как это было.
ДЕНЬ
— Работник Светлых, Максим, ты КОГДА будешь меняться наконец!? Вообще в последнее время ведешь себя как ребенок, не понимаешь наших шуток, даже иногда пошловатых! Уже съездил в январе в Москву — все, больше не будет! С того момента, как появился впервые тут, - прошло три года, все никак не адаптируешься… — Вздохнул шеф. — Пойми, друг мой: Москва — не Братск, а Братск — не Москва, именно это меня в тебе и бесит, еще не нравится непохожесть на нас. Странный ты какой—то. Волшебницу упустили, Темных передавили, чего еще надо!? Зато у нас единственный Инквизитор на всю Иркутскую область! И потому должен вести себя соответственно, хотя ты у меня подчиненный, вот так. Оправдаться хочешь, Макс?

Я пустил к потолку десять колечек и начал:

— Я вчера ночью засек странного парня—мага, на вид дам ему пятнадцать с половиной лет. Определил по ауре - обращен парнишка где—то  год назад, неизвестно кем, но странным образом вышло нечто: он наполовину определился на обе стороны. Стал смотреть ему память, удалось выяснить: пару раз попадал в руки гопников, еще слишком юн, глуп и неопытен. Проживает в поселке Энергетик. Так указала силовая печать. Ведет здоровый образ жизни — не пьет, не курит. Вот такая обстановочка. Я восемь лет служил в Москве и всякого повидался, но ТАКОЕ вижу в первый раз! Никогда не видел магов с черно—белой аурой! Выходит, наш парнишка - самый настоящий Хамелеон! Я впервые его как прощупал — чуть плохо не стало!

— Дальше.

— Понимаете, никогда еще в истории нашей расы не встречалось такого, чтобы по городу бродили такие! Никогда! А тут, в такой глуши — мутанты,  еще наверное чего—нибудь увижу! Было у вас так, Энерик? Так вот, вчера невидимый Мир был взбудоражен, его едва наизнанку не вывернуло.  Произошел поистине чудовищный выброс Силы. И я подумал вот о чем: похоже, Светлым и Темным пора подумать о своей карьере! Потому что если такой опасный экземпляр примкнет или хотя бы полезет к нам — развалится Штаб Света, к Темным — развалится Штаб Тьмы. Чего же будем делать, шеф? Разумеется, враг узнает о мальчишке, начнет его ловить. Или сдуру захочет заполучить его, чтобы нам репутацию подмочить. Причем очень гадко, очень хорошо подмочить… Нам оно надо? Никак нет, согласитесь… Сорвут нам работу! Парень ни туда, ни сюда определиться не может. Тем он для всех опасен.

— Максим, ты чего добиваешься? Хочешь, чтобы я его нашел, пошел и убил? — Спросил Энерик, обхватив руками голову. Потом он начал писать за столом. Глотнул крепкого пива.

— Нет. Хочу выяснить, ОТКУДА такое чудо взялось. Иначе наш штаб в Горисполкоме  придется закрывать нафик.

— Но… нафик, у меня есть график, а пошел—ка ваш график нафик—нафик—нафик… — Пропел Пресветлый Энерик и улыбнулся по—братски.- Молодец!

Мне лично все равно, как в Сибири Маги работают в Штабе и вне, но  проморгать Хамелеона — плохо. Даже сибирские на стандарт—то непохожи! С Питера Волшебницу первыми нашли Темные. ТРИ месяца девушка находилась в команде Гломена, - шефа Темных, закрываясь энергетическим щитом. Кончилась вся котовасия тем, что красавица превратила одного гопника—Темного Мага -  в Светоча, а затем таинственным образом исчезла. Эта история наделала очень много шума, врагам пришлось изрядно постараться, чтобы восстановить Штаб. А теперь этот пацан  появился!

— Мы ни при каких обстоятельствах не будем убивать мальчишку — он еще ребенок! — Неожиданно хлопнула дверь, в залу вошел кто—то из коллег. Наверное подслушивал.

— А ты знаешь, что подслушивать нехорошо? — Заметил шеф. — Стучать не учили?

— Стучать учили. Чего у нас случилось?

— Очередное чудо света Максим нашел. Его спрашивай.

Я рассказал все, как есть.

— Э—ээ… А может, не надо мальчишку ловить? С миром отпустим, да и все?

— Тогда ты нас всех по миру пустишь.

— Почему же? — Не унимался Светлый.

— Ты балда! — Не выдержал Энерик. — Парень одновременно расходует и белую Силу, и черную! Он обе Базы развалит, ясно!?

В ответ я ничего не собирался говорить и глядел на большую муху, которая кружилась вокруг потолка. Точнее, вокруг люстры старого советского типа. А на стене за спиной у шефа висело два герба — России и Братска. Появилось ощущение: само помещение наш разговор впитывает.

— Очнись, Егор! Это маг страшной силы… Серединка на половинку так сказать… Ведь у человека очень редко рождается ребенок—Маг. Получается,  наше чудо является полукровкой?

— А мне кажется, - нелюди тут появляются не так редко, — заметил я, прищурившись. — Кто их штампует? Мальчишку легко можно перетянуть на сторону Света, - если стереть ему память о предыдущей инициации. Но все равно, получится очень слабенький Светлый. С Тьмой у него также. Если, конечно, он не вампир, не оборотень.

— Раз так говоришь, то поймай мне его! — Приказал шеф.

Такого я никак не ожидал. Я больше не хотел ни с кем разговаривать и вышел.

Вот такая ерунда. Сейчас на дворе ночь, сижу в маленькой кухоньке, где даже обоев нет, курю и распиваю водочку, ломая голову над задачкой. Круто тут народ эксплуатируют: раз уж ты самый настоящий Инквизитор, то сам разбирайся с неведомой птицей как знаешь! Ужас… Сегодня буду дома сидеть, - носа не высуну, в невидимый Мир не залезу, уйду от вас всех в пьянство. Здесь, - в Братске, - вечно неприятности случаются: в суде недавно кто—то швырнул  гранату. История аж до моей родины докатилась! Добавила городу славы, нехорошей. Один поселок Чекановский чего стоит!

Это поселение, которое выросло в санитарно—защитной зоне завода, во время строительства БРАЗа (Братский Алюминиевый завод). В поселке жили в основном рабочие. Однако, когда строители выполнили свою задачу и все построили - стало ясно: жить в поселке опасно для здоровья. Предельно допустимые концентрации вредных веществ в выбросах по всем параметрам, - которые регулируются законом об охране окружающей среды, - превышались в несколько раз. Сегодня там еще живут люди. Их осталось немного. Всего четыреста восемьдесят семей. В основном  пенсионеры и ДЕГРАДИРУЮЩИЕ граждане, но есть среди них и рабочие. Осталась совсем маленькая школа  — на сто восемьдесят человек и небольшой детский садик. Так почему же жители поселка, - понимающие, какую опасность таит в себе экология в окрестностях Чекановского, - так неохотно его покидали?

Во—первых, не только потому, что им было легко добираться до работы.  Люди привыкли выращивать на своих приусадебных участках картофель, овощи, разводить ягодные садики, держать коров, птицу. Им удобно жить, работать. (Ага, сразу вспоминается мультик пятнадцатилетней давности, где говорится: у мужика была корова в деревне, а деревня находилась возле завода. Животное постоянно ходило не на лужок, -  а на завод, щипала там запыленную травку, а хозяин ее за хвост оттаскивал.  И то с трудом. Корова нюхала дым, потом чувак ее стал доить, - вместо молока бензин полился. Дед заправил им машину и поехал, скотина в ответ бибикала, как машина. Чем не деградация? Так и тут. Разводят садики с ягодами, овощами, - все с ядами, тяжелыми металлами, нитратами. Привыкли они, видать… Привыкли жрать все отравленное, - у них, наверное, коровы и гуси являлись мутантами на генном уровне! Удобно жить и работать — смачно звучит! Удобно! А вот то, что медленное самоубийство идет — никто слышать не желает. Красивая перспектива получается! Я бы ни за какие деньги не согласился так себя убивать! Ведь вся гадость встраивается в гены, и все.  Это приговор на всю жизнь.)

Дальше—больше. Во—вторых, переселение, - например, в Гидростроитель (поселок) грозило им потерей хорошо оплачиваемой работы на БРАЗе (ой как мы деньги здесь любим, я прямо сейчас слезу пущу! Ведь эти токсы ради денег станут дышать и над трубой завода, потому что в противном случае ломка да депрессия начнутся, по Братску начнут скучать! Как романтично, однако! Любят тут заниматься самомазохизмом на генном уровне и самоубийством… Дураки, блин).

Добраться до завода на общественном транспорте становилось не то чтобы нереальным, но невозможным (и слава Богу!) - занимало больше часа езды с пересадками. И, конечно, требовало лишних,  существенных расходов (Хочешь жить — пешком добирайся — хоть дрянь всякая из организма выйдет).

Что сейчас в поселке? Говорят так: Призраки, и никак иначе. НО не с теми Призраками, о которых вы подумали сейчас. Мне кажется, с привидениями место стало бы крутым. Если проехать  вдоль и поперек, то картина представится примерно такая.

То там, то здесь пустуют заколоченные домишки. На окраине чернеет трехэтажная школа. Она распахнула свои двери ребятишкам в 1964 году. В день открытия ее стены были выкрашены нежными, разноцветными красками, по тем временам революционными. Такой школы не водилось во всей округе, она казалась очень красивой — школой из будущего.

Тогда никому и в голову не приходило: спустя каких—то тридцать лет в ее стенах прозвучит прощальный звонок. В мае 1996 года он стал символическим для всех жителей. Они хорошо понимали, - никогда больше не соберутся на одной улице с соседями попить чайку. Не пройдут по поселку в ликующей первомайской колонне.

Говорят, - первое мая там всегда встречали особенно торжественно. Такого праздничного настроения на улицах в эти дни не наблюдалось  и в самом Братске.

Сорок лет спустя трехэтажная красавица школа №23 больше ни на что не похожа. Ее трагизм заключается еще и в следующем: она была слишком молода, когда в ее стенах прозвучал последний звонок. Она готовилась  встретить еще не одно поколение первоклашек. Сейчас издалека смотрит пустующими глазницами оконных проемов. И ее бывшие ученики, случайно проезжая мимо, не сдерживают слез.

Светлым магом быть хорошо, - только не здесь! С работы меня погнали еще летом, а затем я наткнулся на своих… Темных. Увидел поразительный, необъяснимый парадокс: ОНИ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ СВЕТЛЫМИ! Берут в свой Штаб кого попало, потом обижаются — отчего разбегается народ? Как же тогда разозлился Гломен, его вампирша—перевертыш по кличке Волчица — тоже. Она постоянно орала и требовала, чтобы парень вроде меня на нее внимание обратил. У меня когда—то была жена, но мы развелись — она не выдержала моей сущности Мага.

Гляжу на улицу через невидимую реальность. Наши есть на улицах, да  одни Темные. Оборотни или вампиры.

— Халтура! — Крикнул я сам себе.

— Ха — тура… — Отозвалось эхо.
На столе неожиданно запищал мобильник. Я неохотно притянул к нему руку и принял вызов. Шеф звонит.


— Слушаю, Максим.

— Я вас тоже, Пресветлый Архимаг… — Неохотно буркнул я.

— Пьешь?

— Пью. И закусываю. Что там у вас случилось?

— Гломен звонил, Темные тоже Хамелеона видели, принялись на него охотиться. Как и ты сам. Завтра утром отправляйся в штаб врагов, пообщаешься с ними. Попробуй отговорить. Если не идиоты, — поймут и смеяться не станут. Если знают, кто такие Инквизиторы. Постарайся им втереть в мозги: раз мы Светлые — то сами засечем и ликвидируем. Коли  по пути на оборотней нарвешься — тресни файерболом, не щадя бей… Не больше и не меньше. Крест и осина не помогут — это все фигня! — Смеется. — Перед уходом крови свиной хлебни — не больше литра. Это Братск, а не Москва. Будут прорезаться клыки — не плачь. Затошнит — выпей водки, хлебом закуси. У тебя на столе стоит миска. Теперь открой холодильник, достань мясо. Пусть за ночь растает. Ну… ведь сам знаешь, какой тут народ. И амулет на себя надень. С Гломеном сильно не болтай. — Трубка пиликнула и отключилась.

Нужного амулета в столе не оказалось.


Двадцать пятое апреля 2004 года.

№1. Утро, 8 — 00.

Бум… Шлеп, шмяк…
Проснулся наконец! Проспал. Зверски болит голова. Все, НИКОГДА, НИКОГДА больше не буду ТАК пить! К сведению побриться еще не мешало. Все—таки иду к Темным! Засмеют! Энерик тоже. Кстати, если хочешь, чтобы тебя уважали — то, Макс, побрейся пожалуйста и приведи себя в порядок. Ладно, насчет насмешек я шучу, а вот оборотням физиономия Светлого мага может  не понравиться.

Натянул штаны, полез в невидимый Мир за бритвой — времени маловато. Потом пробрался на кухню, достаю завтрак, и из комнаты доносится грохот — картина со стены упала. Нечего вспоминать гадов! Гломен меня ждет. Этот тип работает на «Скорой», времени у него тоже мало. Я еле—еле выпил вонючую красную жидкость, обулся, оделся и ушел.

Снова пьян — но свиной кровью.

В комнате стояла невыносимая жара — не продохнуть. Грязно, на полу бутылки, окурки, банки, на стене на крючке висит парочка плащей — темный и серебристый. Темное и Светлое. В комнате— ковры и парочка картин с изображением русалок. Никаких пентаграмм, икон,  шаров не наблюдается.

— Сегодня дома опять тусовка собирается!? Ну сколько еще можно  терпеть!? Вы бы свалили куда-нибудь в другое место!

— Мама, успокойся! Да, собирается, и еще как! Кончай мне перечить и устраивать истерики по этому поводу! Места тут еще много!

— Значит, на работу не пойдешь.

— Мама! Мне двадцать три года! Носишься со мной, как с младенцем! Кончай контролировать каждый шаг! Я ДАВНО  ВЫРОС!!!

— После того, как вы все устроили тут под Новый Год непонятно что, - а именно потом штаб, - я больше не хочу здесь видеть кого—нибудь! — пожилая женщина с толстой, темной косой бегала по комнате, схватясь за голову.

Темный Штаб Братска небольшой:

№1. Вампир Лестат (конечно, имя он с потолка взял, чтобы круто вышло).
№2. Пара оборотней.
№3. Волчица.
№4. Ведьма.
№5. Ведьмак Айрон.
№6. Амрод — Темный принц.
№7. Фенырг, или Феня.
№8. Светлый (!) маг Берегонд — шпион наверное.
№9. Кваггер.
№10. Гломен. Сергей (по паспорту).

Для сравнения - Светлый Штаб:

№1. Кельт Энерик, Пресветлый маг.
№2. Максим—Инквизитор, москвич.
№3. Берегонд — приносит нам планы Темных.
№4. Валя (Ожившая магиня, раньше перешедшая к Тьме.)
№5. Мрак (ее брат, также перекинувшийся ко Тьме).
№6. Виталий (Валюк).
№7. Лика.
№8. Светлый  Маг четырнадцати лет — Егор, по кличке Псих.
№9. Анна.
№10. Ручной вампир — Трор.

Штаб Светлых находится в Горисполкоме. Почти на последнем этаже.  штаб Темных — на квартире у Сергея, - со всеми вытекающими последствиями, на улице Космонавтов. И если у Светлых работы с лишком хватает, то у Темных - сплошные веселье, безделье, оргии, и остальное.

Само слово «Братск» говорит о многом, и понимать его надо не в прямом смысле.
                КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ГОРОДА БРАТСКА
Столько слухов ходит о стройке… И плохих, и хороших. Убивали там  за паек еды, за нечаянно оброненное слово, за то, что кто—то не туда пошел, не то принес и прочее. Тьмы в 1955 году развелось до черта, еще бы! Город приезжали строить зеки, да молодежь со всей России. Затопили старое село Братск. До этого перекрывали Ангару девятнадцать часов, в результате были уничтожены деревни, села и гигантская площадь леса. Все до сих пор гниет на дне самого большого искусственного моря.

Строителям жить изначально было негде, потому возле леса раскинулся палаточный городок. Зеков расселили в поселке Чекановский, - тот стал  вскоре самой настоящей зоной. Также в зону превратился Тайшет — близлежайший городок. Из—за такой раздробленности Братск чаще всего называли вовсе не городом, - а поселком, соединенным с соседними населенными пунктами дорогами, да лесом. Народ мучился, строители рыли траншеи, заводили драки по ночам. Бывали даже такие случаи, когда на ГЭС или улицах убьют человека, - кинут в яму, зальют бетоном — и поминай, как звали!

Когда в лесу появилась первая улица Мира — тут—то и начали среди народа выявляться Маги — Светлые и Темные. Вначале их насчитывалось всего несколько десятков — и тех, и других. Первые в своем большинстве являлись оптимистами. Вторые — пессимистами, насильниками, бандитами, ворами. И очень часто, - по неопытности, - Светлые заключали браки с врагом. В результате чего Город Юности стал занимать первое место в области по числу разводов. Вскоре это дошло до критической точки. Тогда Темные начали объединяться в свои сообщества в лесах. Оборотни в образе волков и медведей охотились на кур, истребляли скотину на приусадебных участках, иногда нападали на людей. Уровень черноты в городе начал расти со страшной силой.

Не на шутку испугавшись, люди стали убивать хищников. Ряды Тьмы поредели. А вы думаете, почему в лесу хищников не видно. Потом они стали вырубать леса, начав строить БраЗ, ЛПК (Лесопромышленный комплекс), где  производили картон, в неумеренном количестве алюминий и целлюлозу, всё  повело за собой сокрушительные последствия. Одновременно стали возникать дачи, существа селились дальше и дальше от построек — таких называли чаще всего лесными людьми. Известна также история о супружеской паре, которая двадцать шесть лет прожила в лесу под Усть—Кутом в Иркутской области. Только изредка они выходили к людям.

Вот так и жили — прячась, боясь выдать свою истинную природу, боясь загреметь в психушку.

Шли годы, десятилетия. Наших становилось мало — кто—то уезжал из этих краев, кто—то пропадал без вести или брал себе другое имя. Город Юности стал чахнуть, культура забываться. Молодежь спивалась, кололась, кругом царили полный мрак, вандализм. Штаб Светлых выматывался карать Темных, которых развелось ещё больше. Хотя если так выразиться, - значит ничего не сказать. Братск ЗАКИШЕЛ ими!

Судии обычно навсегда низвергали жертву в невидимый Мир, или забирали Силу на много лет. Давали пожить еще. Хотя Темные, - это вампиры, или ходячие трупы, поддерживающие свое существование чужими жизнями. Потому проживали в поселке Чекановский — именно там выявились впервые. Там экология всегда была хуже некуда. Им от этого не вредило — нелюди! Людям экология вредит.

Оборотническая популяция либо падала, либо возрастала: естественным путем почти не могли размножаться, - в отличие от Светлых, а лишь обратить личность, попавшую в лапы. Постепенно, но деградировали и они.

Поредел также и наш Штаб — кто—то пал в стычках, либо не смог жить жизнью Мага и умер добровольно.

А наш шеф, кстати, строил ГЭС, как все остальные! Чего его сюда понесло?! ЗАЧЕМ?! ПО КАКОЙ ПРИЧИНЕ?

              ВЕРСИЯ   ЖИЗНИ   ЭНЕРИКА   ДО   БРАТСКА

Энерик — Пресветлый маг Братска. За городом у мужчины стоит прекрасный коттедж с гаражом, обустроенный по последней технологии. Правда, у строения стоит каменный идол древнего языческого бога. То ли каменная Валькирия, то ли Один. Нашему шефу, - несмотря на молодой вид с первого взгляда — почти две тысячи лет. Родом он вроде из Ирландии или Франции, или ещё откуда-то оттуда, - точно не знаю. Даже плавал с викингами на кораблях до Америки, в английские земли, прославился как неподражаемый лучник. Рассказывали также: когда тысячу лет назад Маги обещали просто так друг—друга не рвать — Энерик присутствовал при этом. Тогда он был не такой сильный, как теперь.

В восемнадцать - девятнадцать лет его зерно Силы пробудил Темный маг, затем новенький Светлый организовал братство, которое ловило вампиров да оборотней. Оно  потом перебралось в заброшенный замок, но Энерику в нищете жить не нравилось. Держался он среди Темных паинькой, когда приходил в их сообщества, а затем давил их от души. Коли те колобродили. Потом забирал имущество да жил припеваючи. Конечно, в 1005 году некоторые осуждали его за это, пару раз судили. Дело едва не кончилось казнью, но спасся красавец тем, что начал активно помогать кому—то сильному.

Хитрый и изворотливый, кельт завоевал доверие и любовь тогдашних Воинов Света. Вел себя правда как мальчишка восемнадцати лет. По характеру - добрейший мужчина.

В годы эпидемии Чумы каждый клан Светлых и Темных держался особняком, стремясь угадать тайну друг—друга. Замки и поместья людей вымирали, хоронить мертвецов негде, врагу нашему стало очень несладко.  Живой крови взять  негде, и обращать  некого.


Зато Светлые жили так себе, помогали оставшимся в живых людям, получая в ответ то же самое. Последний в мире живой кельт после эпидемии стал хозяином поместья, — не выдержав, он уезжал из зачумленных земель и селился там, где нет поветрия. В отличие от большинства феодалов того времени, он не издевался над прислугами и остальными, а периодически поощрял их. Вечера проводил в библиотеке, читая древние саги.  Некоторые, встречая его, отмечали: перед ними воин, со времен Карла Великого. Блондин  улыбался и молчал.

Случалось ему  влюбляться, но это приносило сплошные разочарования. Постепенно сердце черствело, холодело. Если возлюбленная беременела от этого Архимага, - то рожала всегда человека. Потому многочисленные дети шефа, происходящие из бедных семей (кельт любил лишь крестьянок), разбегались по жизни кто куда, проживали свой век, и умирали. Светлый  стал вести уединенную жизнь, избегать любви, женщин. Принялся бродить по барам, кабакам. Вести уединенную, но веселую жизнь, ни на что не обращая внимания. По—прежнему просиживал в библиотеках, изучая физику, химию, астрономию. Текли века.

Наконец, наступил страшный двадцатый век. Сто лет Энерик жил в России. Когда пошли разговоры, чтобы построить Братскую ГЭС — вместе с комсомольцами принимал участие в стройке. Он надеялся: город будет Светлым. Тогда он выделил из строителей Магов и предложил им создать свой Штаб. Поначалу многие не поняли, о чем говорил кельт. У которого имелся липовый паспорт, в котором стояли чужие инициалы. Но некоторые - увидев, как в поселке Чекановский растет Тьма, - согласились, выбрав  Архимага в качестве своего шефа. Угнездившись на улице Мира.  В восьмидесятые годы сменили адрес  - штаб перенесли в Горисполком — многоэтажное серо—белое здание в центре города, возле памятника Ленина.

Вот такая история шефа. Хотя мне постоянно кажется: он от нас что—то скрывает.

Перехожу к главному.



9 — 00 утра.

Вот и улица Космонавтов. В моем кармане звенит мобильник. Принимаю вызов.

— Алло?

— Привет. Где находишься, Максим? — Спросил шеф.

— Ну… Я на улице Космонавтов, напротив штаба Тьмы. — Зевнул я.

— Молодец! НЕ ДОПУСТИ, ЧТОБЫ ГЛОМЕН НАШЕЛ ХАМЕЛЕОНА ПЕРВЫМ! Иначе лихо нам всем будет! Ничего не бойся, смело шагай в подъезд. Все понял?

— Все.

Связь прервалась. Я глянул на третий этаж — свет горит. Кто—то дома. Наверное, Темный маг Братска.


Хм… Странно. Рядом располагается большой парк, над которым кружатся вороны с хриплым, противным карканьем. Тьму чувствуют! Может быть, не надо идти? НАДО! Мне наплевать на то, кто находится в квартире.  Залез в невидимый Мир, шагнул к подъезду. Открыл деревянную, заплеванную дверь. Тут же словно налетел на невидимую преграду: в настоящем мире дверь открывалась, в невидимке тоже закрыта. Складываю из пальцев знак, — порядок. Третий этаж. Перед дверью квартиры обнаружил еще одну, - раза в два или три мощнее первой преграды.  Пришлось вернуться в нормальный мир. Бесполезно долбать. Защита стоит.

Вышел на улицу, задрал голову, крикнул:

— Гломен, к тебе взываю!

Постоял—постоял…

— Гломен!

Тихо. Не слышит, мрак его дери!

Придется снова лезть. Дом превратился в заброшенное строение без стекол и рисунков — одни рыжие кирпичи. Высота на этаж уменьшилась. Деревья возле дома выглядели размыто, воздух дрожал. Вместо снега под ногами появилась черная земля. Серое небо. Ореол Тьмы у окна виден очень хорошо. Лампочка то медленно гасла, то наоборот светилась. Как в замедленных съемках.

Вдруг сверху швырнули пустую бутылку. Она очень медленно упала на асфальт, чудесным образом по стеклу побежали трещинки, - тара рассыпалась на сияющие осколки. Как разборная конструкция в фантастическом фильме. Красиво! Еще бы так!

Я набрал в легкие воздуха и вновь крикнул:

— Гломе—е—ен! Инквизитор пришел!

Медленно открылось окно, голос издевательски спросил:

— Чего явился? В мой штаб—то? Посыльный? В последние пять дней все ох как переполошились. Такого беспредела не случалось аж с 1963 года! Ох, — Гломен заслонил глаза ладонью, — убери этот Свет, я на тебя смотреть не могу! Ты, Инквизитор, как прожектор сияешь — глаза режет! Вылезай из мира теней и поднимайся! — Он явно хотел посмеяться. Ведь  даже я не смог взломать заклятие, запирающее квартиру.

— Портал мне провесь! — Крикнул я.

— Хорошо. Перед вами ВСЕ одинаковы.


Провесил…

Больше никогда не попрошу Темных об этом! Одной рукой попал в раковину, а другой угодил в ванну, наполненную горячей водой. Ничего себе! Не успел опомниться - нырнул с головой. Сволочи.

Открывается дверь — заходит глава. Я вылез. Не стыдно!? Теперь мобильник сдохнет.

— Не стыдно. — Захихикал Сергей. — Ведь Вам, Инквизиторам, все равно!

А мне стало страшно после этих слов.



10 — 00 утра.

— Че за халтура!?

— А почему!? Мы сами не знали!

— Вы все знаете, раз сами выдаете нам разрешения на убийства, Инквизитор!

— Да неужели мы, Светлые, - виноваты в том, что в Братске развелось столько нежити!? Нет уж, извини… Шеф просит содействия.

— Я тоже собирался попросить помощи у ваших, лишь бы от дебила—Хамелеона избавиться! Мы его позавчера видели.

— Мы тоже. Энерику звонил, Гломен?

— Да.

— Зачем?

— Спросить. Светлые, этого парня зовут Александр. И я общался с ним довольно охотно, - когда он был истинным Темным. Теперь вынужден его убить.

Я наконец смог вытереть голову полотенцем, шарахнул кулаком по столу:

— Протестую!

— Что предлагаешь?

— Оставить парня в покое! Пусть убирается прочь!

Гломен издевательски расхохотался.

— Попадет к нам — будет наш, попадет к вам — станет Светлым. Ведь знаешь, враг мой. Начнет между двумя стихиями разрываться. Подохнет, как миленький, - и все, конец беде.

— Прямо как в песенке иркутского барда: черное—белое.

— Да… — Темный захихикал.

— Почему двуличен — неизвестно. Первый раз о таком слышу. — Я глянул на сушившуюся на веревке в коридоре одежду. Хмыкнул, поджал губы. Крутая встреча: сижу перед владыкой вампиров, магов и оборотней  в одних трусах.


Три часа дня. Кабинет шефа.

— Ну что, искупнулся в гостях, да? Зачем, зачем, зачем ты его просил портал провешивать!? — Шеф перегнулся через стол, заглянул мне в лицо. — Гломену плевать, ему все равно?

— Ему наплевать на мой Высший Ранг Инквизитора, вот так! Не знал я, -  такие хамы среди ваших Темных бывают!

— У нас дофига таких. Учти. Лишь любят гулять да пить, добрые дела  делают не так часто. А ежели и да, - то для своих.

— Спасибо. Враг хитрит. Если бы мы разговаривали нормально, -  на равных, без фальши,  - я бы не вымок.

— Повторяю еще раз: здесь Темные СОВСЕМ НЕ ТАКИЕ, как у вас, в Москве. Тут они хуже бомжа на улице по интеллекту и воспитанию! — Энерик сорвался. — Хватит вести себя, как ребенок, и скрывать свое истинное поведение! Когда Хамелеон найдется — всех Светлых отправлю на дачи — успокоюсь хоть немного…

Он повернул голову, насторожившись. Из стены вышел маг—перевертыш Берегонд. Веселый компьютерщик пришел в Штаб год назад, разряд Силы второй. Очень хорошо.

— Как переменить цветного на нашу сторону? — Спросил Валюк, открыв дверь, предварительно постучавшись. В зубах дымится сигарета. Энерик опять принялся скалить зубы:

— Сколько можно говорить: НЕ КУРИТЬ У МЕНЯ В КАБИНЕТЕ! — Забрал сигарету, растоптал. — Надо Тьму в нем ликвидировать.

Вошла еще одна личность — Бондарчук Андрей. Маг, которого хотят давно казнить за переход на Темную сторону сравнительно недавно. Шеф за ним пристально следит. Андрюха ушел в угол, присел на корточки и замер  так, насупившись и опустив голову. Три года назад его покалечил вампир — за шею тяпнул, оставил умирать на улице. Парня лечил сам кельт — погружался с ним в невидимый Мир несколько раз. Пытался удалить Темную сущность, да не смог: коллега стал полувампиром. Иначе Андрей не обсирал бы  Волшебницу.  Сидит теперь это чудо, бормочет:

— Надоело… Все надоело! Достали! Небу солнца не хочется, жизнь бесталанная, любовь моя бренная, плоть моя тленная. Спать хочу и сдохнуть… — Этот бред нас всех порядком достал давно.

— М—да. Не вышло у тебя, Максим, нормально договориться, как жаль.   Да ладно дуться, на Берегонда миссию переложим.



Двадцать седьмое апреля.
Одна из улиц Братска. 13 — 40 минут дня.

От нечего делать сижу на скамейке возле центра города, читаю книгу про Братск и Сибирь: откуда вообще все это взялось и что из себя представляет. Ох, Ермак! Ты на самом деле являлся одним из нас! Но ЗАЧЕМ на Урал  понесло!? Почему из жизни так рано уходят хорошие, добрые люди?! И нелюди тоже. Закон такой. Я прошелся по проспекту, возле магазина «Юбилейный» - у кольца Мира - сел на корточки: устал.

Музыка.

Дивная… Откуда взялась? Льется, - едва слышная, через невидимый Мир, кою слышат лишь нелюди. Приятная, удивительная. Звала, манила, - как невеста жениха. Хотелось сорваться и бежать, подставить шею для поцелуя вампира. Дальше забыться - чувствуя, как кровь перетекает в другое тело.  О—о… Но я знал: ни в коем случае нельзя отзываться, верить мелодии. Тем временем из головы исчезли все мысли. Чтобы хоть как—то сопротивляться,  зажал ладонями уши. Не помогало: звуки превращались в слова, и словно кто — то шепнул:

— Я боюсь, не хочу! Спаси меня! Убей меня!

Поднимаю голову. Никого вокруг почти, - один светловолосый паренек, бегущий через дорогу.

Мелодия—песня грянула с новой силой. Сломя голову, несся прямо к «Юбилейному», проносясь мимо киосков, магазина «Чароит». Увернулся от спешащей компании, пьяного мужичка. На миг остановился, жадно глотая воздух. Его легкие, кажется, готовы разорваться. Интересно, от кого убегает? Нет, пока стоит. Ноги  устали.

Я шагнул за дерево, и, поглядев на незнакомца, едва не вскрикнул от радости: Светлая и Темная энергии пытались слиться в серую массу, во что-то новое. Теперь заслоняли фигуру, вертясь смерчами. И тут…

— Стоять, падла! — На меня налетело трое — Кваггер, Амрод и Лестат.

— Чего стоишь, Светоч!? Очнись: вон он! Маг, назовитесь!

— Инквизитор Максим, Светлый.

— Схватить его и убить!

— Вас музыка зацепила!? — Догадался я, начиная соображать. — Мы все прозевали этого гада?! Вон как муть красивая в голове шумела! Как после пьянки в ушах, при больной голове!

Шумела… Теперь исчезла.

— Я надеюсь: след остался, Инквизитор, — недовольно буркнул Амрод.

Четкий, красивый. Черно—белая линия, заворачивающая в подворотню на улице Кирова, - в сторону бывшего детского сада. Затем она надвое разветвилась — все. Светлая часть уходила в парк, Темная — в сторону Горисполкома, где находится штаб Энерика. Мы топтались возле развилки.


— Ну?! Куда теперь?! — Взвыл Амрод.

— Куда хочешь: Хамелеон ушел в более глубокие слои невидимых Миров. — Заявил Лестат.

— ТОЛЬКО КОМУ ДОСТАНЕТСЯ ДОБЫЧА?! — Внезапно осенило меня. У обоих Штабов есть железные алиби. Плюнув себе под ноги и выругавшись, Темные пошли пить пиво в ближайший ларек.

«Вот от чего ты бежал, бедняжка! От Тьмы». — После таких мыслей даже мне выпить захотелось. Шефу ничего говорить не стану. А Гломену кто—то  все равно все разболтает! Парни мне обвинение предъявят — мол, добычу упустил.

На сегодня все.


Тридцатое  апреля  2005  года.  День.

Снова напиться?! Шефа нет, кабинет закрыт. Тишина такая - дурно становится. Кабинет закрыт и в невидимом Мире. Сегодня, чувствую, всем влетит. Гломен стоял в конце коридора, тихо на нас скалился: ему не нравилось одно - его работники добычу упустили. Хм… которая бы развалила весь Темный Штаб и репутацию.

Злится!

Пускай.

Берегонд что—то записывал в блокнот, хмуря бровь.

— Хамелеон: редчайший вид. Выделяет черную и белую энергию в зависимости от ситуации. Если жизнь его свела со Светлыми — становится чище душой, если с Темными - более злым и раздражительным. Существу такого плана иногда не дает покоя добрая Сила. Тогда оно начинает на стены лезть или изменять партнеру. Страдает из—за двойственности, противится давлению Тьмы, и наоборот. Начинает искать то, чего ему так не хватает в жизни. Некоторых сие бесит. — Пробурчал Мрак, улыбнулся. Заглянул в берегондовский блокнот. — Чего в этом такого? Каждый имеет право на измену. Даже я.

— Заткнись! Некогда шутки шутить! Два Штаба поставлены под удар - по городу Братску и поселку Энергетику бродит дикарь! Совершенно неуправляемый! И неизвестно, ЧТО этот тип выкинет в ближайшие два—три  дня. Правда, Максим? — Взбунтовался Валюк, закурил.

— А вот и нет! — Раздался гордый, хамоватый голос в конце коридора.  — Моя власть распространяется не только на Братск, но и на Падун с вышеперечисленным Энергетиком, даже на Иркутск!

— Тебя никто не спрашивает! — Огрызнулся Валюк, затушил пальцами хабарик, кинул в урну. — Нам еще не хватало, чтобы Иркутск сюда залез!

Наконец, появился Энерик. Он шел быстрыми шагами, отомкнул дверь и вошел в кабинет. С силой хлопнув дверью так, - у меня уши заложило на пять секунд. Гломен хмыкнул.

Ну все…

— Уроды! Слабаки!

— Но…

— Ты хоть сам понимаешь, ЧТО сделал?

Я поднял голову.

— Вроде бы…

Хороший кабинет. Нечто далекое просыпается в душе при взгляде на фарфоровые чашечки на полочке, веера вперемешку с компьютерными дисками, дискетами, документами. За каждой вещью стоит своя история. Когда наш ирландец в духе — можно часами слушать интересные рассказы. Но редко такое случается!

— Рассказывай, как было на самом деле! Сегодня Гломен наплел мне о тебе ТАКОЕ - уши вянут.

— Рассказывать? Я шел к себе домой…

— Я шел по мокрым лужам. — Рассердился шеф. Меня такая реакция  обидела.

— Я шел от центра города домой - от вашего кабинета выполнять задание. Оно было…

— Ясно. Дальше.
— Сел на скамью, посидел, книжку почитал. Решил отправиться на автостанцию - поехать в Энергетик, взвесить баланс Силы: для вашего же блага. Хотел также там разыскать дикаря. Дошел до «Юбилейного», и тут  Зовом зацепило. Вижу — парнишка несется через дорогу, как бешеный.  Перебежал ее, а я — бац! — в невидимые Миры. И глазом моргнуть не успел, - как увидел: Свет и Тьма вьются вокруг парня смерчами. Только прицелился, а Хамелеон в другие слои ушел. Выхожу в нормальный мир, и в  лицо вопль: «Стой, падла»! Тип тот странный, но интересный след оставил. — Устав говорить, я прихлебнул воды из стакана, сел в кресло. Ноги гудели, по спине катился пот.

— Интересная картина вырисовывается… — Хмыкнул Энерик, принявшись расчесывать свои длинные, золотые волосы деревянным гребнем.

— Меня за шкирку схватили трое.

— Что за след оставил Хамелеон?

— Черно—белый. Он раздвоился возле бывшего детского садика на улице Кирова. Я—то полагал: моя цель — просто выследить подростка, который шарахается от всех и вся, выследить и… э—э… обезвредить.

— Так — так… — Шеф смягчился.

В коридоре раздалось хихиканье — Темные радовались моей неудаче. Как нам всем вывести этого гавнюка на чистую воду?! Как послать куда подальше?!

— Мне интересно, — есть ли у него своя отметка? В виде татуировки? Дело даже не в этом. — Буркнул кельт, а ситуация накалялась и накалялась.

— А если он дальше станет так носиться? — Спросил Валюк, поглядев на меня с изумлением. — Тогда?

— Что? Начнется эпидемия, на город Братск случайно скинут бомбу, диверсии, упадет самолет, повальные разрушения, голод и наркомания без контроля… Что—нибудь на БЛПК взорвется, сгорит на дачах, НО НАРОД ВСЕГДА СПОКОЕН, ВОТ В ЧЕМ ГЛАВНАЯ БЕДА. Вечно эта двуликость продолжаться не может.

— Правда?

— Правда.

— Плохо следующее: у наших врагов есть алиби. — Берегонд по—прежнему писал. Шеф тоже водил ручкой по бумаге, затем все положил в папку, замолчал.

— Мы его упустили… — Разочарованно вздохнул Мрак.

— Да. Он такого деру дал от Темных!

— Максим, ты слышал Зов. Услышишь еще раз — запиши, пожалуйста,  в блокнот свои ощущения.

Ощущения…


Первое мая. Центр города

Несколько Магов стоят у памятника Ленину у Горисполкома и «Прометея».

— Эй, Макс, чего такой грустный?!

— Да нет, ничего. — Отмахнулся я.

— Ладно. Тогда расскажи что—нибудь.

— Слушай.


«ПРОБУЖДЕНИЕ ДРАКОНА СРЕДИ ЦВЕТОВ В ГОРАХ»

Тело Дракона — медь. Когти — железо. Крылья — серебро, а гребень вдоль тела — золото. Кровь существа — расплавленное олово, флегма — тяжелая ртуть, а сердце его — из свинца.

Таким образом, кумир символизирует семь планет, которые объединил Дракон для служения нашей. Также он объединяет четыре стихии: он — порождение Земли, способен подниматься в воздух, опускаться под воду, а внутри - огонь.

Когда существо спит, - все равно видит мир вокруг. Сон и явь переплетены так тесно, - что эти миры становятся единым целым. День и ночь, Свет и Тьма, грезы и реальность — все эти понятия воплощены в Драконе. Лишь он один не видит в них противоположности, воспринимает в единстве.

Ибо гигант есть порождение мира снов, мира яви, их соприкосновения:  живой символ Пробуждения.

В те дни по юной земле бродила Лилит. Брошенная, несчастная, она шла, - сама не зная куда. Новенькая не была человеком: не чувствовала ни голода, ни жажды, ни усталости. Но несла огромное горе - которое росло, становясь все тяжелее.

И вот, наконец женщина не выдержала, упала на землю, словно  раздавленная этой тяжестью.

Было это в горах. Измученная красавица заснула на траве, возле огромных камней. Когда она проснулась, всходило солнце. Поднялась и огляделась вокруг. Боль, терзавшая ее с той самой секунды, когда открыла глаза сотворенная из ребра, поутихла немного, и рыжеволосая любовалась дивной красотой гор, неба и странных цветов, росших меж камнями. Тогда ей открылось: рай на Земле скоро кончится, эта же земля — вечна. Даже когда весь мир рухнет, - вырвется на волю всепожирающий огонь, первобытный хаос опять воцарится в мире, и Бог призовет к ответу весь род человеческий, - даже тогда эта земля останется прекрасной.

Обернулась и замерла - от ужаса и восхищения.

Ибо то, что приняла ночью за груду камней, - оказалось спящим Драконом. Он лежал, раскинув блестящие крылья, и был неподвижен, словно изваяние. Вот Лилит почувствовала дыхание — сначала слабое, потом оно становилось все горячее, - словно повеяло жаром от пылающего горна. И в то мгновение, когда солнце выкатилось из—за горы, - приподнялось медное веко, и огненный глаз обратился на гостью.

Дракон проснулся.

Огромное крыло шевельнулось, поднялось и погладило волосы брошенной. Тяжелое, серебряное, с острыми краями, - оно казалось легче бабочкиного: так нежно коснулось рыжих кудрей гостьи. Впервые за долгие дни пути первая женщина встретила существо, которое могло ее пожалеть: людей вне рая еще не существовало, а с духами лучше не иметь дела. И не выдержала, приникла к холодной чешуе, расплакалась.

Это стали первые слезы в этом мире. Они падали, превращаясь в алмазы — мелкие, слегка мутноватые, но с ярким блеском.

И тут гигант заговорил. Голос у него оказался низкий и громкий, как труба, и эхо раздавалось в горах.

— Боль проходит! — Сказал Дракон. — Ты не знаешь этого, но тебе суждено исцелиться. Адам отверг тебя, но ты равна ему. Как и он, создана из земли, тогда как Ева — всего лишь часть самого Адама. Вы — лучшие творения во Вселенной. Знай же: оба вы получили свои дары. Он получил то, чего нет ни у кого на Земле, - даже у меня, великого Дракона. Имя этому дару — Выбор. Но твой дар - не менее ценный. Бессмертие. Останься любимый с тобой, — род человеческий стал бы велик, выше всех сил и духов, и стоял бы у самого престола Творца. Но Адам сделал Выбор — и шагнул в пропасть. Опасный дар получил человек! Не зря твоя дорога лежала сюда. Я дам тебе знания, и не придется платить за них, ведь они  предназначены бессмертному человечеству. Но если Смертный теперь захочет получить хотя бы крупицу — дорого заплатит за это. Ты — сама жизнь, Лилит! А в бледной Еве Адам найдет погибель. Скоро, скоро кончится Рай на Земле, и лишь после смерти человек обретет покой. Род человеческий будет проклят, и все проклятия будут открыты Адаму сразу, — КРОМЕ ОДНОГО. НИКОГДА не забыть человеку свою первую любовь — тебя. Сыновья Адама станут искать тебя во всех смертных женщинах, а дочери — мечтать о сильных и дерзких покорителях, какими могли бы стать твои сыновья. Оставайся здесь. И не тоскуй — ваши пути разошлись. Но его дети еще встретятся тебе, и ты будешь их любить. Дети Лилит станут бродить по Земле — непохожие на детей Евы.

Дракон умолк.

Красавица глянула в его огненный глаз, и увидела ясно—ясно: там, в долине реки Евфрат, бледная Ева срывала яблоко с запретного дерева.»

— Так говорят Великие и Маги, познавшие человеческую жизнь. — Промолвил парнишка с веселым лицом. Я вновь достал плеер, вставил диск и нажал «Piay». Попался «Scooter». Слушая музыку, начинал понемногу успокаиваться. И тут неожиданно проскочил чей—то незнакомый Зов. Кто—то явно просил о помощи. Вот что я уловил:


"Боль… Что это такое? Она ничего не значит по сравнению с тем, что на данный момент ощущаю я. Ничто по сравнению со всепоглощающим страхом, бьющимся внутри ужасом, холодным диким отчаяньем, которое  распускается внутри меня, - словно ядовитый цветок. Я не могу расслабиться ни на минуту, не могу закрыть глаза, - в страхе: мне уже не удастся их открыть. Не знаю, как пересилить ужас, заставить самого себя успокоиться,  привести самого себя в чувство… Постоянная гонка, бег по кругу, БЕГ ОТ САМОГО СЕБЯ. Охота расслабиться - хоть на мгновение, но это  означает смерть. Отдых означает смирение с неизбежностью. Я не должен останавливаться, должен бежать дальше! Несмотря на сбившееся дыхание, несмотря на то, что во мне уже не осталось сил. Если не сдамся сейчас, если проживу этот день, то выиграю время. А возможно, и саму жизнь».

Я выключил плеер, стал следить. Интересно, кто нас зовет, Светлых—то? Голосок такой завораживающий… достаю блокнот, записываю ощущения, нахлынувшие на меня, Инквизитора. Волнами нежности, блаженства, даже холодности… Начинаю шепотом повторять слова. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее - забывая самого себя. Со стороны был похож на гомика, - которому на сотовый позвонил нежный, впечатлительный мальчик.  Зов… Какой страстный, однако!

«Прекрасное чувство! Оно зарождается где—то внутри меня и поднимается все выше и выше, пытаясь вырваться наружу. Это жажда.  Но она не мучает, не иссушает, - а наоборот, придает силы, разжигает  стремление к жизни, и в конце концов указывает путь. Чувствую, как кровь бурлит в венах, как призывает к действию. Она диктует мне условия,  управляет мной. Как же мне прямо сейчас хочется разорвать тонкую плоть, добраться до сочного, горячего, полного жизни и сока мяса, испить дымящейся от страсти крови! Рвать плоть зубами, пытаясь выпить как можно больше. Как же жажду крови! Чувствую, - если не отведаю ее в ближайшее время, то умру… Я должен испить ее сегодня же - днем, тогда выиграю время до следующего раза. До следующего приступа жажды, тогда сохраню свою жизнь».

Озвереть можно… Вот это страсть! Вот это вой! Никогда за весь трудовой стаж в Светлом Штабе такого не случалось! Ясно: у кого—то  из малолеток—Магов крыша слетела. Хлопая по воздуху шифером, двигаясь на юг.

Ну—ка стоп, Максим!

Это же Зов Темных! Похоже, их довольно много. Они одичали, вышли охотиться. А затем, - как в Братске бывает, - состоится пиршество с шабашем и дикой оргией. 

А тем временем на часах 14: 30.

Я НЕ В СИЛАХ БОЛЬШЕ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ ЭТОМУ УЖАСНОМУ И ПРЕКРАСНОМУ ЗОВУ. ЗОВУ ЮНОШИ, - ИЛИ ЕЩЕ МАЛЬЧИКА, КОТОРЫЙ ТОЛЬКО НЕДАВНО ПОНЯЛ: ОН УЖЕ НЕ МАЛЬЧИК И МОЖЕТ ЛЮБИТЬ. ЛИЧНО Я НЕ ПОЙДУ В ЛАПЫ ТЬМЫ, - ТАКОЙ БАРХАТИСТОЙ, ПОНАЧАЛУ ЛАСКОВОЙ. БУДУ СТОЯТЬ, СТИСНУВ ЗУБЫ. ЭТОТ ГОЛОС, - СЛОВНО ДРЕЛЬ, - БУРИТ И БУРИТ МОЙ МОЗГ… ДА ПОШЕЛ ТЫ ЗНАЕШЬ КУДА, ВАМПИРЕНЫШ—МУТАНТ?! СТОЮ В ЦЕНТРЕ ГОРОДА У ПАМЯТНИКА ЛЕНИНУ НА СОВЕТСКОЙ УЛИЦЕ С ВЫСОКИМИ ДОМАМИ, УКРАШЕННЫМИ МОЗАИКОЙ ИЗ ГОЛУБОГО И СИНЕГО ЦВЕТА - В ВИДЕ КВАДРАТОВ. ЛАДНО, ЧЕРТ С НИМИ.

«Сколько еще можно бежать?! У меня больше нет сил, я больше не могу!  Может, есть еще несколько минут на передышку? Всего минуту! Прислоняюсь к стене, пытаясь выровнять дыхание. Легкие обжигает  холодным, сухим огнем. Как же пересохло горло! Боль ударяет в меня резким импульсом. Пытаюсь дернуться, но что—то  меня не отпускает. Начинает разливаться, - превращаясь в такую, что боишься пошевелиться, чтобы не сделать еще больнее. Страшно сделать малейшее движение, и я стою, прижавшись к стене, затаив дыхание. Стена.

Чертова стена из тонкой фанеры, которую можно проткнуть насквозь кинжалом. И понимаю: пригвожден острым к стене, ставшей для меня минутной опорой, смертельной ловушкой. Почему, почему не побежал дальше?! Страх нарастает, когда слышу приближающиеся шаги. Отчаяние подсказывает - это конец, сегодня жизнь закончится. Какие тихие и неторопливые, хотя в них явно чувствуется нетерпение. Они все же не ускоряются. Эта медлительность пугает еще больше. Если бы острие вонзилось чуть выше, - тогда бы я уже не чувствовал боли. Смерти боятся лишь будучи живым. Мертвый, я бы наконец победил свой страх. А вдруг и умерев, буду бояться? Вдруг страх перед неизбежным никак не захочет  оставлять?

Каждый вздох приносит невыносимую боль. Сердце взбесилось, рвется из груди. Пытаюсь сдержать его последними усилиями, но от этого дыхание сбивается еще сильнее. Непроизвольно трясусь от страха - зная: этого как раз нельзя делать. Я почувствовал движение совсем рядом, почти сразу услышал тяжелое сбитое дыхание. Вытащил длинный узкий кинжал, вонзил его в стенку из тонкой фанеры. Тут же услышал полувсхлип—полувздох. Попал! Я медленно приближался, хотя хотелось бежать туда, как можно быстрее добраться до своей цели. Но надо сдерживаться, медлительность и неторопливость должны стать причиной еще большего страха. Я жаждал этого ощущения, чувствовал пьянящий вкус страха на своих губах… Как вкус поцелуя в постели с любимой девушкой (слова уже плыли в невидимом Мире алыми капельками—строчками, все буквы писаны кровью, страхом. Или Темные кого—то ловят, а сама мысль настолько сильна, раз чувствуется на расстоянии нескольких километров? Кого это там цапнуть хотят? Или Маги наши снова перепутали? Такое очень часто случается в этом забытом захолустье. Кого же ТАК боится жертва? Может, новичок впервые охотится, боясь потерпеть неудачу? Да его согнали от жертвы, и погнали прочь, как лев гонит от туши молодняк? Зов идет из глухих районов. Все вокруг стихло нафиг).

Боль ничего не значит по сравнению с теми ощущениями, что ощущаю я. Ничто по сравнению с всепоглощающим страхом, с бьющимся внутри ужасом, холодным диким отчаянием. Я не могу расслабиться ни на минуту, не могу закрыть глаза, - в страхе, что уже не удастся их открыть… Несусь по проспекту - вонючему и грязному, где царят страх и ужас, прячущиеся в каждой щелочке. Посылаю Зов о помощи, но кто услышит? Не знаю, как заставить себя успокоиться. Ноги начинают заплетаться, дыхание учащаться.  вот—вот рухну наземь, - и в горло, во все тело вопьются сверкающие клыки, а многочисленные руки хватают за все места. Странно как—то при этом лаская, и тащат.

Как же мне надоела эта черно—белая двойственность!

Надоели постоянные скандалы в семье, — на тему «Добро—Зло». Иногда  дико хочется напиться, да денег нет. Тогда периодически ухожу из дома, ночую у кого—нибудь, и плюю: на все, на всех. Беспокоятся домашние или нет — все равно с высокой колокольни. Они меня морально задавили! Уйти из дома — ни с чем не сравнимое удовольствие. Никаких правил, ни за что не нужно отвечать. Но молчать, не открывать рот — кругом опасно.

В этом городе под названием "Братск" боязно сказать даже слово. Тебя или не поймут, или поймут, - но СОВСЕМ не так, как надо. Начнут гонять, перевоспитывать, осуждать. Снова эта полосатость… Противный город! Ненавижу его: за то, что здесь нельзя искренне ни с кем поговорить, а надо выполнять такую простенькую мелочь — закрываться маской, ломая себя.  Все и всех прощать, - и ни взглядом, ни жестом не выдавать творящееся  в душе. Ты - живая мишень на тех, кто не похож на тебя. Сама жизнь — как миг. Затем — смерть всего человеческого, наступает жизнь существа в полную силу. Начнутся бессонные ночи. Или дни, когда все Маги бродят по улицам, как обычные люди. Веселятся, пьют пиво, другое...
НЕ ХОЧУ!!!
Не хочу мучиться, страдать, а хочу ЖИТЬ! Не носиться сутками по городу, как бешеный, а потом плакать по ночам. Иногда очень хочется вновь стать человеком, не шарахаться от окружающих.

Впереди — стена. Ведь черное — это белое. А белое — это черное. То слово отстукивает каждый удар сердца, в такт ритму. Внутри бушуют две энергии, разрывая душу на части. Они равны между собой. Ни одна не может вытеснить другую или пересилить. Медленно оглядываюсь. О — па! За мной гонятся Амрод и два гопника. Одного Темного я только что убил - просто так. И теперь за мной охотятся все Темные города. Ведь я — ХАМЕЛЕОН… С размаху запрыгиваю в невидимый Мир. Неописуемо! Красота, неподражаемая красота мира, - где все стынет, где ветер холодный или теплый. Растянуто всё - даже воздух. Немое черно—белое кино.

Серая мгла не смогла растворить оболочку, которая слоями нарастала на мне всю жизнь - с рождения, не смогла душу раскусить, лизнуть. Но вышел я оттуда нечеловеком. Я не злой, не добрый, а двуличный.  Любая сторона — Темная или Светлая — убивает во мне мораль.

Наша аура с Амродом пылала алым. Наконец, стена нашего Мира непонятным образом растворилась, и я вновь рванул по улице. Откуда силы взялись — непонятно. Темные не отставали. Все меньше хотелось двигаться.  И тут сзади наваливается тело. Мертвой хваткой смыкаются длинные, синие пальцы на плече.

— В прошлый раз убежать смог, лапушка! А теперь Светлый Штаб обломался окончательно! — Его глаза блеснули изумрудным цветом, таким неестественным для обычных людей. Пролилась кровь - проникающая, ласковая, глубокая боль влилась в мозг, члены… кровь - непонятно чья - застыла в воздухе. Алыми капельками, пылью, и упала мне на одежду,  волосы. Я вновь пытался нырнуть от реальности. Вампиру удалось, он потащил меня за собой - непонятно куда, чтобы окончательно обратить. Не помогло ему — тот мирок кровушку не любит, выпускает нас обоих в нормальный мир. Распластавшись на асфальте, облизываю губы, на которых пузырится носительница жизни. Не помню, как на моей ладони вспыхнул белый огонь, как метнул его слабой рукой в лицо врагу. Тот скорчился с бешеным воем. Пока выл и прыгал - я на локтях пополз куда—то в угол. А затем, над головой, с писком боли пронеслась гигантская летучая мышь, исчезнув за БРАЗом».


Седьмое мая 2004 года. Чей — то флэт, квартира Андрея

Мага, которого наш Энерик собирается убить. На часах семь часов вечера. Сижу за столом. На нем бутылка пива. Наблюдаю за народом. Странные. Вот пищит мобила. Нажимаю на кнопку, принимаю вызов… но голова кружится. Блин, хватит пить—то! Никогда до Братска столько не напивался! Интересно, из чего братчане пойло варят?! Адская смесь -  как  конская моча, смешаная с медом. Тьфу! Водка лучше! Да с огурцами!!!

— Алло! — Зачем так орать?

— Это Макс. — Рвать тянет, надо курнуть.

— Ясно, что ты. Что там у вас случилось?

— Нашли Хамелеона, который всех на уши поднял. — Я наконец  подправил свою интонацию. Хотя язык уже заплетается.

— Прекрасно! — Обрадовался шеф. — Вы зацепили?

— Э—э… нет…

— Почему?!

— Темные нашли его первым. Эта сволочь по имени Амрод парня укусил.

Из трубки посыпался первосортный мат. Провинция она и есть провинция! Ненавижу это.

— Интересно, чего теперь враги с этой бомбой замедленного действия сделают? Еще раз тяпнут? — Как—то издевательски спросил Энерик, промолчал немного. — Как зовут паренька, Максим?

— Без понятия. Сейчас спросим у Берегонда. — Вежливо отозвался я и передал сотик Светлому.


Вечер плавно перетекал в ночь. Гудел ветер за окнами, раскачивая провода и антенны на крышах. За горизонтом - насколько видел глаз - синела горная цепь, заросшая лесом. Который уцелел во время затопления. Виднелась еще одинокая высокая гора и цепь низеньких, вытянувшихся в одну линию. Возле дома Андрюхи овраг - также заросший лесом, на его берегу — пляж, еще там заброшенный Дом Пионеров — Эдемом его наши называют. Братское море только—только начало вскрываться, у его берегов плавали льдины.

Я выхожу на балкон, стою и курю, держа в руке трубку. Кровоточащие  десны щипет, холодно. Могу курить до отупения — мы никогда не болеем. За три года отрастил длинные лохмы. Они у меня темного цвета, личико  молодое, но пробежавшие года уже оставили на нем свой след. Вроде бы вечный студентик, - но при этом и не он вовсе, а непонятно кто. О, тусовщик по желанию. Волосы собраны в хвост, перехвачены резиночкой синего цвета. На мне синяя рубашка, голубые джинсы. В сумке лежат банка кофе, блок сигарет да книга по психологии. А вы о чем подумали? Нет, жены или девушки у меня и в помине нет - пока этого не надо. А еще Маг—нечеловек — лучший психолог на свете. Молодежь, которая рано или поздно полезет в мои записи - читая строчки, написанные выше, - подумает: у меня  парочка презервативов запасена. Чума на вас за такие слова! Сексуальное желание притупилось за годы одиночества, а природа сверхсущества съела его. Съела, заменив другим. О, слово какое выскочило! А над Братском висит купол черной энергии. Который медленно вращается над Домом Пионеров. Над Раем для наркош и токсов.

Странные мысли, да, коллеги? Очень странные и своеобразные для этого региона, который раньше был зоной. Это везде чувствуется. Вот ворона каркнула, - может гавкнула, как показалось. Валить надо отсюда! Блин, снова ноги ломит, никотиноа переборщил. Падаю в кресло, тупо пялюсь на антенну.

Каждое слово в Штабе новичкам разъясняют: например Темные начнут много говорить о Добре, обещать тебе удачу, любовь. О том, что надо думать только о себе, на все и всех плевать. Мы же не на помойке живем, а в квартирах, напичканных электроникой! Вот что я вам отвечу, господа Темные. Светлые скажут так: «Откажись, отрекись от всего низменного, иди вперед самой непроходимой дорогой, пусть в кармане звенит лишь десять рублей, а на плечах тонкая куртка, - но совесть и душа чисты, как слеза».

Естественно - для многих такое невероятно трудно. Но надо все вынести, стиснув зубы, перетерпеть все препятствия, неудачи, - зато потом ни о чем жалеть не станешь. Мне лично было невероятно тяжело расставаться с друзьями. Очень не хотелось уезжать, поскольку знал и понимал, КУДА отправляюсь, ЧТО ждет в далекой провинции. Свалил на испытания,   заработки. Естественно, не получил ни гроша. Еще мне надо выяснить, как Маги в Братске живут. На черную лирику протянуло - приснилось наверное. Звучит так: «Девушка приехала в товарном поезде из города ****ска»... Сочно. Увидел потом этот стих в Интернете, красиво. Руку бы поэту пожал!

А в Интернете я сижу много.

Светлых тут ничтожно мало, зато Темных полным—полно: гопников без числа, вампиров, оборотней. Все при том, что Светлый Штаб малочислен!

Сильнейший Светлый маг города и его пригородов — Энерик, шефа мне  жалко: отдуваться за всех ему! Как могу помогаю, натаскивая ему швали побольше, чтоб убивал: достали! Сидят и жрут у подъезда, через слово — мат, скоро наверное мычать начнут! А еще такие мыться не любят — потому что "нефоры", типа крутые! Кто такую фигню сюда принес — не понимаю! Порвал бы в клочки, если б нашел! Город маленький - совсем молодой, зеленый по развитию! Город, захваченный Темными — кругом одни пьянки, гулянки, насилие, флэты, растаманки, проститутки—ведьмочки, которые куролесят на улице Южной - и прочее, прочее, прочее… Сексуальные игрища, извращения, оргии в Эдеме.

Сегодня мы в качестве эксперимента тоже устроили флэт, но без всякой дряни.

— Энерик, я не знаю его имени. Мне шлют Зов — у Темных его отобрали. Будем сообщать. Радуйтесь: теперь нам дуться. — Берегонд подал мне трубку.

— Значит так, Максим, я на тебя надеюсь! Пока!

— Пока! — Я вытер тыльной стороной ладони губы. Положил сотовый в хлебницу: она у нас железная.

Еще вокруг дома есть подворотня - узкая и мрачная, как наша жизнь, наполненная запахом земли, затхлости, при свете фонарей кажется: в ней кто—то есть. Оттуда повеяло Зовом Темных. Жертву ловят.

За стеной кто—то подавился, прокашлялся. Пахнет ароматными солеными огурцами. Пихаю руку в банку и вытаскиваю пару штук, они такие классные, сибирские, просто сахарные! Наливаю в бокал рассола и мочу губы, закусываю хлебом с маслом. Хуже от этого не станет.

Чая дома нет, последний хлеб я доел. Придется идти в магазин, еще тортик прикупить — достала однообразная еда.

Светлые веселились от души. Я поглядел на них через невидимый Мир — регистрация на работу и жизнь здесь лишь у Андрея.

А время идет…


19 — 20. Я навернулся на табуретку и разбил горшок с цветком. Смотрю на трубку в хлебнице — молчит. Вдобавок разряжается. Делать нечего, какие—то подростки орут песни на соседнем балконе. Хреново, блин.

19 — 22. Берегонду захотелось хлебушка, и в магазин отправили меня. Купил самый дешевый - наверняка отстанут. Когда я глянул на него внутренним зрением, то понял: срок годности истек две недели назад. Оттого такой черный, непонятный, кривой. Деньги—то берегондовские, пусть сам его и ест, раз так. Себе винца возьму.

19 — 30. Влетаю в квартиру через Портал, народ ржет над Петросяном. Прикольно. На сотике высветился номер. Неотвеченный вызов. Шеф. Хлопни в ладоши, сделай уборку! В комнате, которую мне отвели под спальню, висят картины и на софе гнездо из подушек, кульков, одеял и даже корзины. Свалил все нафиг на пол, послал смс. В башке фигня.

19 — 35. Светлые матерят меня за стенкой - купил гнилой хлеб. Чай пить не пойду.

19 — 45. Пришла смс—ка. Осторожно дунул на трубку, все затихло: разрядилась. Кинул телефон в невидимую реальность - пусть подзарядится!

20 — 00. Кто—то выкидывает из стены мой сотовый. Поймал. Сыграл на гитаре гимн Штаба. Народу понравилось. Веселятся от души.

Что будет здесь через месяц или два? Не знаю. А плевать - депрессия. А народ не желает меня понимать, от слова совсем. Только смеются.
ЧЕТЫРЕ ЧАСА СПУСТЯ. 23 — 30
Неожиданно—негаданно к нашему подъезду подъехала машина. «Скорая». Оттуда вышло несколько Магов — не разобрал, кто. Вытащили носилки, на них светловолосый паренек, у которого бинтами и шарфом обмотана шея. Он еле дышал и вот—вот умрет от потери крови. Каким—то образом пациент держался рукой за сонную артерию, тело его  уже полупрозрачное. Еще немного - и он отправится в невидимость. На губах пузырилась кровь.

Двое Светлых махом нырнули через стену в подъезд - через невидимый Мир. Незнакомца надо срочно оперировать, зачем его нам привезли?! Что мы сможем сделать?! Еще один феномен в психике народа. Но нет, приехали на веских основаниях: юношу—Светлого тяпнул вампир! Нарушен Мир, тянет на трибунал! Свету слава, если по чистой случайности он окажется Хамелеоном! Тут раздался стук в дверь, и колотили сильно.

— Сергей и Александр, да чё это значит?! — Психанул хозяин квартиры. Визит такого рода ему не понравился.

— Что значит? А сам не догадываешься?! — Заорал ему в лицо кто—то из наших. — Зарегистрировано нападение на Светлого! Бедняга мысленно звал на помощь, пока сил хватало! (я невольно вспомнил странный Зов на Советской улице.) Несчастного нашли в грязной подворотне, Сергей повез мальчишку к себе домой, а оттуда уже в больницу. Люди там руками развели: не смогли определить, кто так куснул: куски мяса висят! Рана до сих пор кровоточит! Не знаем, какую кровь переливать!

Я глянул на раненого сквозным зрением. Да, нечеловек. Его белая аура неожиданно—негаданно начала темнеть, вскоре превратилась в серый сгусток. Потом почернела, и снова… Интересно! Чем ТАК несчастный провинился, раз его вампиры словили? Ах да - я же перекурил, вот и мыслю так! Дурака Темные сваляли, нечего сказать. Почти убили подростка.

— Интересная фигня: Темные стали охотиться на Светлых. Они так деградировали окончательно, или… Мало им в феврале досталось, мало: тогда Тильсирвэ — Великая Волшебница - устроила бойню. Превратила Темного мага, в которого была влюблена, - в Светоча. Он до этого пытался красавицу ведьмой сделать! И очень плохо - Великая Светлая сразу после побоища в Питер уехала! Сейчас она Братску ой как нужна… Надо досье ее достать — интересно. — Буркнул себе под нос Берегонд.

— Пошли отсюда… — добавил он Егору, так как верхняя губа раненого дернулась: росли клыки. Вот этого нам не хватало! — Срочно привяжите этого монстра к койке, будем наблюдать. Вот и паспорт в кармане джинсов светится!

Сергей порылся в карманах брюк существа, полистал бордовую книжечку. Или студенческий билет — я не понял: так тускло в комнате.

— Зовут умирающего Александр, шестнадцать лет. — Тут же легонько коснулся Силой памяти жертвы, нахмурился. — Амрод  поработал.

— Вот сволочь… — Прошипел кто—то. — Быстро вызывайте Энерика! Что все стоите, как бараны?! Память ложную на шофера «Скорой» наложить смогли, а шефа кликнуть не в состоянии?!

— Плевал я на ваши мысли… — Андрей распахнул окно и метнул туда часть Силы, открывая Портал. Архимаг появился тут же — взлохмаченный и сонный. Видать, спал за столом.

— Ну и ну… — Промычал Пресветлый, вытирая со лба пот. Лихо спрыгнул с подоконника на пол. — Это еще кто на ночь глядя возник на носилках с рваной шеей? Может, хоть кто здесь с Сашей разберется? Мы ничего не могли сделать - у всех сотрудников опыта маловато: зелень, мелочь. Я наверное за шестьдесят лет жизни здесь с ума схожу… Вот Гломен, вот дрянь! У него, похоже, крыша напрочь слетела. Сейчас отправлю этого юнца на полу навеки к праотцам. Потому что не понимаю - на что Темные рассчитывают, тяпнув Хамелеона?

— ЧЕГО?! — Ахнул весь коллектив.

— Я не то сказал? Хамелеон лежит на носилках, молодцы! Премии всем будут, как дело замнём.

— Ага, вот почему тело никак не помирает. — Я кашлянул в кулак.

— Такого беспредела в этих краях Темные не устраивали с шестьдесят шестого года. И Гломен, похоже, не понимает: насилием находки он рискует развалить весь свой Штаб! Упился чувак, упился, и забурился в Чекановский.

— Да при чем тут он?! Надо Амрода судить - лезет, куда попало! Давайте, пока не поздно, сотрем подростку предыдущую инициацию, дадим ему выбор снова! — Я не выдержал, принялся орать.

— А он прав. — Хмыкнул Берегонд, сияя улыбочкой, потом рухнул в обморок.

— Допрыгались…

ПОЛНОЧЬ
— Максим, чего на это скажешь? Наверное, в твоей голове каша полная.

— Чего я могу сказать? Царя надо в голове не иметь, чтобы на Хамелеона напасть!

— Взбесило его одно: в Сашке есть Свет! Тяпнул, чтобы Тьма пересилила. Такое совершенно бесполезно.

— Ребята. Мне чихать на то, что этому гадёнышу понравилось, а что нет. Хамелеона укусил вампир, он может стать им, если перейдет на Темную сторону! — Энерик сел на софу, подпёр ладонью щеку. Вид у него  мрачный. — Давайте выясним, поможет ли Саше амулет. Говорю про рану. — Взял у Берегонда цепочку с когтём, надел на шею раненому. А  малолетки стояли - как бараны, не пытаясь даже помочь, они в тот момент стали похожи на кукол со стеклянными глазами. Александр выгнулся дугой,  стиснув зубы от боли.

— Видали? — Хмыкнул шеф. — Стремительно пересиливает Темная сторона, Свет ей мешает. Мало толку: надо что—то делать. Сергей, ну—ка иди сюда!

— Что надо сделать? — Наконец вышел из оцепенения тот.

— Говори заветное.

— Обращаю тебя…

— СТОП! — Испугался я. — Нельзя так! Ты представляешь, какие вихри Силы сейчас поднимутся?! Куда, куда нам теперь его девать?


Несколько часов спустя — два, или три — Саша начал автоматически выздоравливать. Даже смог говорить, и я решил с ним пообщаться.

— Почему носишься, как бешеный?

— Мне страшно… — прошептал тот.

— Что страшно?

— Даже если сделаю доброе дело, — меня начинает мучить совесть: надо ли так поступать?

— Что ты хочешь этим сказать?

— Добрые, Светлые! Где же вы раньше были, когда начался этот кризис?! Почему, почему не призвали на свою сторону?! Я сижу, как проклятый, в этой дыре, никак не могу найти себе места! (да он еще дитя, блин!) Оставшись один на один со своими проблемами. А так ласки и заботы хочется! (если и дальше пойдет этот скулёж, начну материться!) Не хочу ни от кого зависеть… — Наш общий Хамелеон закрыл глаза.

В соседней комнате играла классическая музыка — Шостакович, Шуберт, Моцарт, Кальман. Светлые, чистые мелодии. Именно так захотел всех успокоить Берегонд, включив магнитофон с диском. Музыка, излучающая Свет.

— Ты борись, борись, Сашенька! Тьма пытается пересилить! — Шептал Энерик, гладя парня по голове. Тут же музыка стихла.

— Не может он бороться: становится Темным. — Сказал я, глотнул пива: нервотрепка!

— Вот именно! - Раздался позади голос.

Я обернулся и встретился взглядом с Гломеном.



ОО — 30 ночи.

Как ни в чем ни бывало, Гломен сидит себе, посиживает за столом и пьет Братское пиво, которое на вкус гаже вина. Светлое. Приволок с собой, а добрался сюда при помощи Портала. Словно по невидимому приказу  классика сменилась на тяжелый рок.

Длинные, темные волосы Сергея—Гломена завязаны в хвост, по лицу плыла ганкстерская, похабная улыбка довольства. Маг хищно оглядывал большую комнату, глаза его сияли бешеным огнем: так на жертву смотрит кобра, когда та боится смерти. В левом ухе висит серьга с рубином - в виде цветочка (ах, какое умиление!), а на шее - на цепочке - ну это надо додуматься - ХРИСТИАНСКИЙ КРЕСТ С ПЕНТАГРАММОЙ СЕМИЗВЕЗДНОЙ! ТАКОГО сочетания я еще НИГДЕ не видел.

Темный маг сидел, положив руки на стол, про себя смеялся. Доволен… очень даже. Да и как не быть, если его пасынок, названный сын Амрод укусил несчастную жертву? Теперь Светлым конец.

Сидит себе, хихикает, потягивая пиво - из соломинки. Вот урод, вот извращенец! Одет во все черное, лишь плащ за спиной серебристого цвета. Красивое сочетание, нечего сказать, - прикрывающее черную,  гнусную душу.

— На этот раз повезло нам обоим, товарищи, — заговорил он с довольным видом, о чем писалось выше, — покусан ваш мальчик, и ничего ты не сможешь сделать, Энерик!

Тот сначала глянул на него вполоборота, затем обиделся.

— Забирать пришел? Поздно! Он наш, а не ваш, вылечим мальчишку от дрянной крови!

— А теперь мы квиты. У нас в руках уникальный экземпляр. Он кого угодно может в себя влюбить, растлить, потом бросить. Да, трудно Светлым будет.

— Даже мальчиков влюбить? — Подавленно спросил Архимаг.

— Даже мальчиков. — И хищно расхохотался. Голубой, значит.

— Вам также будет тяжело… — Золотоволосый полез в холодильник и достал банку с кефиром. — Ты же явился просить содействия. Так почему бы нам не поговорить на эту тему? В нормальной обстановке, без пива? А?

— Слышь, ты, Серая собака, — Темный маг ткнул толстым пальцем в Сашу, — по какому праву моему сыну изуродовал лицо?!

— Если бы тебя убивали, - ты бы сделал то же самое. — Простонал несчастный, приоткрыв глаза. — Я уже грохнул одного из ваших, значит я стану Светлым. Вот тебе, жирный маг… — Рана на шее пропала, словно ее не было. Но слова ему давались пока с трудом. — Значит, если я наполовину Темный - то меня можно каждый день гонять по всему городу  и пригородам, да? У Вас совесть есть, уважаемый полуколлега? Я из—за вас не могу спокойно ни есть, ни спать, ни в компьютерный клуб сходить! Хожу по улицам, боясь малейшего шороха! Оставьте меня в покое!

Зашугали… Сильно.

Медленно—медленно Хамелеон расстегнул берегондовскую цепочку на шее, и кинул разряженный амулет на пол. Который даже треснул посередине.

— Сам знаешь, почему меня бесполезно инициировать, Гломен! — Мутант свел обе ладони, на которых полыхнули Свет и Тьма, тщательно перемешав Силу. Даже я так не могу! Настоящая живая ядерная бомба, или беременная женщина: не трогай, не дыши, не шуми, а то рванет или родит. Рванет так - собирать будет нечего. Заплещутся над нами километры воды.

Почему—то мне вспомнилась песенка братской группы «Мазь», не очень приятной, когда ее слушаешь: про всякую дрянь поют. Про то, о чем в народе не болтают - разве что подростки треплются. Но молодежь в восторге от похабных песен. Деградация…
Я Д Е Р Н А Я У Л И Т К А.
Я — ЯДЕРНАЯ улитка,
Простите, что я инвалидка,
Во мне сотни тонн тротила,
Выйду я на солнце смело —
Вырастет большой грибок,
Когда порвется мое тело…

Похоже, да? Это единственная песенка, которая мне понравилась. Клип на нее на Масяню похож.

И Светлые, и Темные сели в лужу. Как встать и вытереться — неясно. Может, подождать, когда лужа сама высохнет?



ДВА ЧАСА СОРОК МИНУТ НОЧИ. ФЛЭТ.

Саша бредит, у него жар.

— Вам не понять безразличность причин…

Сижу и думаю. Да. Действительно, Маги из Сибири совсем непохожи на сородичей с Москвы или Питера. Те хоть понимают суть своего служения в Штабах, а здесь — полный развал. Мне жалко Энерика. Ехал бы наш шеф отсюда далеко—далеко. Вылечим мы Хамелеона от Тьмы - чего дальше с ним делать? Он смертельно напуган. С одной стороны, Александр начнет нам приносить и пользу, и вред. В то же время все мы станем новенького ой как опасаться. Никаким Штабам не принесет пользу эта двуликость. Гломен заявил: приступил к эвакуации Темных на время. До тех пор где—нибудь засядет - пока ситуация не стабилизируется.

Кстати… тогда куда Светлым деваться? На квартире у Андрюхи лежит живая бомба. Чернь Братска переезжает в Чекановский — и теперь это поселение можно уверенно назвать Трансильванией номер два. Не убивать же беднягу, в самом — то деле!

Из невидимого Мира выплыл еще один Темный - Амрод. Сел за стол, тут же уткнулся лицом в салат. Тем временем, в невидимости, Саша принимал довольно дикий вид: он то превращался в ящера, - что характерно для Темных, - то чешуя исчезала. Вместо нее появлялись белые, как у ангела, одеяния, свет над головой. Выглядело такое очень страшно, и мы  поражались, как он может выносить в своем возрасте такое! Как его внутри крутит: зрачки становились овальными, круглыми, щелями. Трагизм ситуации заключался и в другом: юноша даже не спал, а пялился в потолок, почти не шевелилясь. Иногда посматривал то на Энерика, то на Гломена, - которые сели по обеим сторонам кровати.

— Иди к нам, я тебе помогу. — Говорит кельт, вливая в Хамелеона Свет.

— Иди к нам, я тебе помогу. — Вторит Гломен, добавляя Тьму.

И оба улыбаются, держат за руки. Тот, как насос, выкачивал Силу из обоих. Если пересиливала Светлая сторона - внешность паренька менялась на белые одежды. Если Тьма брала верх, - то превращался в ящера. Все очень походило на следующее: Свет и Тьма гармонируют друг с другом! Разъединить их не получалось ни одним из известных приемов. Наш новый гибрид испуганно глядел в потолок, но лицо - ни эмоций, ни слов — ничего, как механическая кукла.

Наконец произошло нечто — Амрод поднял голову, и я увидел: его щеку украшает гигантский рубец. Кожа плохо срослась за короткое время, красивое лицо изуродовано наполовину: словно по щеке саблей ударили.

Вампир сидел, пыжился, шипел от злости. Он возжелал мстить, но нельзя! Даже ему любопытно, ЧЕМ кончится эксперимент над Александром, который черпал в равных дозах Свет и Тьму. Оба шефа в итоге станут  похожи на выжатый лимон, или пленник сам погибнет. Сила его убъет, и  баланс по Братску и Энергетику рухнет окончательно. Тогда? Знаменитую на весь мир ГЭС прорвет.

— Этот парень сильнее меня… — Пробурчал Гломен изумленно и отодвинулся.

— И меня он переплюнул… — Согласился Энерик.

В пять утра Гломен и Амрод удалились, а несчастный лишился чувств.



Седьмое мая,
Восьмое,
Девятое,
Десятое,
Одиннадцатое

Все дни вплоть до двадцатого — затишье. Темные переехали в Чекановский, Саша лежит без сознания, а у Андрея вечная депрессия.

Двадцатое мая

Коренным образом меняется ситуация: шеф мне приказал кое с кем встретиться.

Вы когда — нибудь слышали о Эдеме? Место в Библии называется раем, где дозволяется делать все.  Но случилась неприятность — некие Адам и Ева подверглись искушению, - съели яблоко с Древа Познания. Последствия ясны — Бог разгневался и уничтожил Рай, самих виновников трагедии выгнал. И понеслось. Библейский вариант. А жизнь вот какова.

В Братске Эдемом называют заброшенный Дворец Пионеров из кирпича и бетона, где всегда гуляет ветер, а вокруг этого строения лес. Летом здесь красиво, ведь здание находится в овраге - возле последней остановки троллейбуса номер четыре. Напротив Мемориал Славы, где зажигают Вечный Огонь. Рядышком самолет и танк, если пройти мимо и спуститься вниз, - то там, у кромки берега, — Братское море.

Я туда почти никогда не выбирался, но слышал: это место сборищ Темных Магов. Издалека видно - стены исписаны такими словами: «Всеволод Огородин», «Виктор Цой жив», рядом нарисовано несколько гитар, гексаграмм, пентаграмм, пара граффити… Иногда на крыше заброшенного строения появляются фигуры в балахонах, банданах. Они часами носятся по лестницам туда—сюда, орут во все горло: «А я панк, мне все по»!

В это время спускаться в овраг и подходить к заброшенному зданию очень не советую: порвут в клочки. Они же как дикие звери: все воспринимают довольно агрессивно. Потому что это на самом деле и не панки вовсе - а нелюди, дикие, считающие себя панками. Так что Эдем в некотором роде и есть Рай… Рай для Лжепанков и Темных, где они собираются почти каждую неделю.

Но их постигла вендетта: среди этого сброда отыскалась личность, которая любила извечное веселье, одновременно страдала от одиночества. Светлый маг третьего уровня - семнадцатилетний парень с темным прошлым. Я его судил за преступление и нарушение Устава по отношению к Волшебнице, и именно с ним мне предстояло встретиться. Интересно: напугается или нет? В Эдеме  в конце зимы состоялось побоище - когда все Темные были перебиты красавицей по имени Тильсирвэ.

Редко парнишка, из—за которого тогда весь сыр—бор разгорелся, появляется в Штабе: раз в полгода. Сейчас шеф его вытащил на белый свет. Не пойму одного: ЗАЧЕМ? Энерик позвонил мне на сотовый, скинув мне на камеру портрет, и я сразу узнал малолетнего парня.

Закинув рюкзак за плечо, я спускался в овраг. Из—под ног ливнем рассыпались появившиеся на свет кузнечики, летали первые бабочки, а погода выдалась на редкость теплая. Трава, которая едва—едва начинала пробиваться, пахла ароматно и непонятно. Цвели одуванчики, из них местные жители варят варенье, — немного кисловатое, зато концистенцией и цветом похожее на мед. Вовсю цветет верба. Тут ее много: золотое марево в воздухе  вбирает в себя рои пчел и шмелей. Я обхожу лишь березы и сосны - там много клещей. Могу и в Портал залезть, пройти невидимым. Просто не хочется. На данный момент я любовался необыкновенной для меня сибирской природой, душа пела, летала. Наверное, также летают влюбленные, а от любви я давным—давно открестился. Возможно, навсегда.

Не знаю, что буду делать летом. Когда утихомирится Темный Штаб, то  в первую очередь рвану в Москву. Там буду радоваться жизни, обниму всех коллег и друзей, и может не вернусь больше в провинцию. Может быть, мне  обидно оттого, что никак не могу найти счастья для себя в размере одного человека женского пола? Наверное, со мной этого никогда не случится — я недостоин ничей любви, благодарности: меня практически невозможно полюбить - я жесток, холоден. Хотя, внутри совсем другой, похож на ребенка, котенка, которых надо тискать, тискать постоянно. Это еще надо рассмотреть, а сможет далеко не каждый. Может быть, не уеду никуда, не знаю. Может, перетащу Энерика в Москву и покажу, что такое настоящая жизнь.

Оврагов в Братске несколько — еще около порта. Там склоны крутые и опасные. Вот там точно можно шею свернуть! Я туда не сунусь: там Гломен свой народ тренирует, прошлым летом наши там труп нашли. Испугались все, разом побежали в милицию. Менты, конечно, на место происшествия приехали. Не знаю, мучила ли Темных после такого поступка совесть: добро сделали! Прекрасно, а то бы девочку никто так и не нашел.

А нафиг… Пинанув ногой шишечку, гляжу на Эдем сквозь невидимку: пусто, никого нет. Похолодало неожиданно. Но не потому, что на солнце тучка набежала. Спустя двадцать минут меня зацепило Зовом. Средней силы, но его обладатель силен. И может быть вампиром: Светлые так не шлют! Он завораживал, хотелось слушать и слушать, тащил в бурелом, я лез на поваленные стволы. Падал, порвав джинсы на коленках, вставал и вновь шел. Как геолог, со спины пот катился градом. Наконец, выбравшись к остановке, отряхнувшись, я задрал голову вверх.

На крыше Эдема стоял русоволосый юноша и махал рукой, на которой красовалось кольцо с черепом. В тот момент, когда он опустил руку, мелодия стихла. Силен… Очень силен в свои семнадцать лет! Как же не быть сильным, если ты выпил живительную Силу Волшебницы, которую любил до беспамятства?! До нуля высосал, а потом кинул - спровоцировав леди на месть? Одет мерзавец так: бандана красного цвета, черная рубашка с надписью «Мерлин Мэнсон», потертые джинсы. Стройная, красивая фигура под два метра, волосы прекрасно уложены, но вот глаза… поганые, мерзкие, как у отъявленного ловеласа—обольстителя и обманщика. Очень хорошо, что Тильсирвэ свалила! Едва не убил ее своей чертовой Тьмой!

— Я ждал тебя, Максим. Поднимайся на крышу.

Он меня, похоже, не узнал. Хотя шеф говорил ему. Какая наивность! Тебя Волшебница оберегала и любила! А ты, сволочь, едва не затащил ее в кровать. Когда она отказала - то послал крепче некуда. И она вырезала всех, кто был твоим другом, братом. Чё смотришь, мразь? Сам спускайся! Девочка была одна—одинешенька среди грязной компании Темных, тебе было насрать на ее чувства, эмоции. Также и мне на тебя, твою помощь насрать. Ладно, поднимусь.


— Здравствуй. Кто ты такой? — Сам гляжу на собеседника сквозным зрением. Да, он Светлый, но аура его похожа на накладную, припечатанную к характеру насильно. Как пластырь. Поддельная - как руку протезом заменить. В этом парне скрывалось что—то дикое, зловещее, загнанное в самый угол и прячущееся за Светом. На груди сияли две печати: одна местная, другая огненная. Видя мою настороженность, маг протянул сигарету. Я достал из кармана зажигалку.

— А… это ты, Максим… — Сразу сник. — Меня зовут ИЛЛЬО. — Глядит растерянно, испуганно. — Я больше никого не притеснял и не переделывал! — Память не обманула!

Илльо…

Опять вижу его Силу. Меняется, привыкает к владельцу.  Несформированная Судьба Теперь он может вырасти или конченным эгоистом, или великолепным Магом с чистой душой. Все зависит от него самого. Если полезет куда надо, а не будет вести развратную жизнь.

— Что там стряслось у вас? Никак страшное?

— Стряслось то, чего мы никак не ожидали. Ты когда—нибудь слышал о магах с двойной энергетикой? Мы при помощи Темных поймали одну личность с поселка, у которой теперь кличка «Бомба замедленного действия».

— Знаю. Сам на себе такое испытал, когда случилась Резня в Эдеме и всем Темным пришел конец. Поначалу остались лишь я и Гломен. Помнишь?

— Помню.

— И чего, опять?!

— Да, опять. И случится нечто пострашнее, коли не найдем причину такого. Плотину прорвет.

— Не верю!

— Тоже не верил, пока не увидел своими глазами. Теперь оба Штаба стоят на грани разгрома. Темные в ближайшем поселке спрятались. — Оттарабанил я, окинув взглядом далекую, высокую гору, где находятся дачи. Их крыши сияли в солнечном свете. Тем временем Илльо кинул сигарету вниз.

— Ничего у них не выйдет! Этот Сверхмаг без проблем туда доберется, и тогда им...

— И Светлым тоже. — Ухмыльнувшись с горчинкой на устах, добавил я. — Хамелеон принесет вред любому, кого встретит на пути. Ну, как и...

— Выход есть, тебе он вряд ли понравится. — Холодно произнес урод, мутными глазами глядя на море, скуривая уже третью сигарету. Такой молодой, а столько дымит! Как у него сердце выдерживает?

— Что ты нам собираешься предложить?

— Предлагаю убить. Иначе никак. Этот малый будет подвержен опасности только в том случае, если кого грохнет. Наверное, со своим беговым графиком успел грохнуть. Такая бяка в приступе исступления  ВСЕ может сделать. Или нам надо подстроить несчастный случай - дела решены, восстановится баланс Братска. Лучший способ. Знаю лишь одно убийственное заклинание. Одного удара хватит вполне, мокрое пятно останется от нашего мальчика.

— От тебя самого едва мокрое пятно не осталось в шестнадцать лет, когда нарвался на Великую, Темный маг! Чтоб не смел на Хамелеона руку поднимать! Тебя попросили помочь по-хорошему, а не по плохому. — Ого! Я был искренне изумлен реакции сопляка. В нем, несмотря на внешнее спокойствие, осталось столько наглости, хамства, себялюбия, - я поражался, как он смог переродиться в той бойне! Еще Светлый называется! Может быть, это игра слов, - чтобы меня проверить, хитрец! — Хочешь, чтобы я его нашел и убил, так?

— А как же иначе? — Илльо уперся. — Вроде сам знаешь: если маг—мутант умрет, то опасность минует!

Мы спустились вниз, пошли по трассе за город.

— Очень интересно разговариваешь, Светлый, — я цеданул слюну сквозь зубы, — прямо непереводимая игра слов, и за каждым из них скрывается пошлость, которую ты раньше так любил вворачивать в речь! Тьмой от тебя пахнет, а этого не должно быть. Ты вообще когда—нибудь, со своей жизненной философией, пытался сам создать группировку без помощи? — Я уже начал подыгрывать. Наблюдая, как подросток пытается мысленно поставить вокруг себя барьер. Чтобы я не смог докопаться до истины. Для меня расколоть подобных - пара пустяков: и не такие встречались. Илльо ухмылялся, даже стрелял глазками. — Что на меня так сексапильно смотришь? У меня нормальная ориентация! Я тебя насквозь вижу! Вижу также - ты целовался с мальчиками.

— Да, я такой… - с наслаждением произнес Светоч.

За Братском - возле "Артека" и "Солнечного", которые находятся на горе, - есть поляночка. Очень похожая на чернобыльский пейзаж. Светлые и Темные зовут её Амфитеатр. И правда: там бетонные блоки собраны так, что напоминают воронку. На них можно сидеть, хлебать пиво - а потом, как говорят все подряд, - в голову начинают стучаться философские мысли. Но я-то знаю - под пивным кайфом никаких подобных размышлений быть не может. Сие мираж, иллюзия, где легко заблудиться. Как сон: спишь,  не можешь проснуться. Когда просыпаешься - не понимаешь, чего было на самом деле.

Сидим мы на развалинах детской площадки - под ржавыми фонарями.  Чтобы туда добраться, долго пришлось карабкаться по склонам, потому что холмы покрыты щебнем. Забраться наверх почти невозможно, а спуститься оттуда можно только одним способом — скатиться, все тело покроется синяками. Илльо скользнул в заброшенный гараж, где неформалы и Маги жгли костры, кидая туда все, чего подвернется под руку. На стене электрогитара нарисована абы как, такое мне ужасно не понравилось. Внизу  шла гадкая надпись, написанная при помощи аэрозолевого баллончика.

Затем Илльо, поправив ремень на брюках, пошел искать во дворе доски, а я остался его ждать. Думая, на кой черт сюда поперся. Стоит ли доверять этому бывшему Темному, или нет. Как тихо! Даже птицы не поют.  На фонарных ржавых столбах выбиты лампочки, - они смотрят на тебя  пустыми глазницами, разинув пасть. Под ногами ржавая проволока, железяки и даже шприцы - с остатками крови, СПИДа. Место действительно напоминало Чернобыль, — тихо, пусто, все брошено, сломано, порушено, а главное — страшно. Тут есть и кретинизм, все из—за дефицита йода, и народ малолетний шизует. Зато один плюс — с горы город Братск виден,  как на ладони. Посреди города возвышается телебашня высотой в сто девяносто пять метров, а если было бы возможно забраться на самую вышку, то можно увидеть еще дальше. Можно увидеть пейзажи поинтереснее: за сопкой Коврижкой видно море, а справа от него - гора, также заросшая лесом, а за ней — опять море, и снова — гора.

За ними тянется Ийский залив,  горы, - и так до бесконечности в горизонт. Очень красивые места, люди очень жестокие, пошлые до ужаса, недоверчивые, с тяжелыми, невыносимыми характерами. С ними можно общаться по—хорошему, но они… Может быть, именно потому и не могу здесь прижиться. Найти нормальную работу, где бы платили от силы тысячи четыре, не получается. Нет настоящих друзей, а если где—нибудь  существуют, то лишь ЕДИНИЦЫ.

Эх, люди и нелюди! Двигать вас надо вперед к нравственности и невинности. Лишь одна привязанность к этому городу вас держит, в этом  ошибка: вылавливаем несчастных из дерьма - они обратно лезут, как свиньи! Что поделаешь? Свиньи есть свиньи. Среди них есть Светлые, Темные. Или я что—нибудь не понимаю?

Слышу, как падают на треснувший асфальт доски. Большие: Илльо нашел дрова. Вот и он — поднимается по маленькой лесенке, ведущей от рощи к Амфитеатру, на плече пять бревен. С размаху кинул у стены, одну досочку поставил, долбанув ногой так, - треснула пополам. Теперь станет немного теплее.


— Хамелеон, говоришь? Вот чудно: раньше такие экземпляры не встречались. Может, это не Маг вовсе? — Предположил некто, кусая бутерброд с сыром.

— Может, точно не связано с хромосомами. — Пошутил я, доставая из рюкзака буженину, батон хлеба.

— Может и связано, откуда тебе знать? — Сухо и холодно ответил собеседник, поморщившись. — Все мы слышали старую легенду о том, как  в семьях, где из поколения в поколение рождаются незаконнорожденные дети, появляются самые сильнейшие Маги. Сей процесс начинается так: девка родит девку, та тоже, а третья незаконнорожденная становится ведьмой. Если дальше идет этот беспредел — ведьмы отдыхают. Маги мутируют. Дети их обладают ужасными силами, способны переплюнуть даже Великих! Похоже, ваш и наш Хамелеон как раз из таких, Ваша Светлость. Согласен помочь — на днях пороюсь в Интернете, найду нужные сайты и узнаем, где собачка зарыта и полита пивом ее могилка. Постараюсь раскопать до десятого—двадцатого колена, договорились?

— Договорились… Илльо. И ты через пять—шесть дней принесешь мне материал на все. Потом разложим генеалогию по крупицам. Спасибо… коллега. — Последнее слово я выдавил из себя с неимоверным трудом: Тьмой пахнет - Светлая аура накладная!

Тот в ответ ничего не сказал. Когда мы разошлись, уже начинало темнеть. И тут, на правой щеке, я увидел у парня странный шрам - в виде креста,  поинтересовался, чего такое.

— Бился в невидимой реальности, задело. Через пять дней встречаемся у меня дома. Звони. Счастливо! — Сухо сказал гибрид и исчез в тени.




Двадцать пятое мая.

Сижу дома, переживаю.

Двадцать шестое мая.

То же самое.

Двадцать девятое мая.

Звонит телефон. Беру трубку в полусонном состоянии и понимаю - это Илльо. Значит, что—то пытался выяснить, испугался наверное. Мигом собираюсь, и иду к нему домой (пока кончаю писать).

Он буквально с порога втащил меня к себе в квартиру. Я опомниться не успел, как он усадил за компьютер. Глотнул стакан пива, спросил:

— Ну что, порылся в архивах про наших?

— Еще как! — Глаза сотрудника сияли. — Два дня в Интернете лазил, спустил на карточки все свои карманные деньги, зато информации — море! Все занес себе на диск, тебе понравится. Раскопал сведения только до семнадцатого века, - дальше недоступно. Стена. — Парень загружал  неизвестную программу. Пока я с изумлением оглядывал беспорядок в комнате, он быстренько вставил диск в винчестер. После открытия папки нашему взору предстала та—а—акая генеалогия, - глаза разбегались! То и дело нанятый увеличивал изображение. Шрифт был, как назло, очень мелкий, написанный каллиграфическим почерком. Бумага, с которой сканировали информацию, оказалась очень старая, крошилась от времени, но дело того стоило!

Выяснилось нечто шокирующее: возраст матерей, рожавших первенца,  стоял совсем юный — шестнадцать (!) лет, или на год постарше. Первое поколение, второе, третье, — все как будто сговорились! Всем, блин, шестнадцать! Лишь один раз мелькнула дама в годах. Также обнаружился довольно странный феномен — женщины умерли сравнительно рано. Нет ни бабушек, ни дедушек, — одна зеленая молодежь. Я никак не мог взять в толк, почему. На голове начинали волосы шевелиться: тоже наверное удивились!

— Слышь, — мои глаза все не могли оторваться от монитора, — это   религиозная секта? Дети что, достигнув шестнадцатилетия, убивали своих родителей? Выходит, так! — а сам решил: «Молодец, Энерик, но почему сам в Интернет не полез»?

— Ну… — Илльо замялся, так как сам не понял расклада генеалогии, — достигнув лет пятнадцати—шестнадцати они… хм… повально теряли невинность. Потом рожали, и… — и злобно, да с коварной улыбочкой усмехнулся: видать, и сам грешен. С тринадцати. — Именно. Но матери вовсе не умерли молодыми, и это не секта. — Добавил он.

Я начинал понемногу врубаться.

— Да как не секта?!

— То, чего сейчас услышишь, Макс, будет сенсацией. Я же главную базу взломал. Знаешь, кто они все?

— Кто же? — Голос мой упал.

— ПОТОМСТВЕННЫЕ МАГИ. На самом деле тут стоят годы их рождения, и годы принятия в Штабы. С человеческой точки зрения, они умерли от несчастного случая. Дальше следы теряются. Дальше вычислять их биографии я бессилен. Это далеко не человеческий сайт.

— Э… — У меня глаза вылезли на лоб. НИХРЕНА… ОНИ РОЖАЮТ НЕЛЮДЕЙ! БЫТЬ ТАКОГО НЕ МОЖЕТ! НАГЛАЯ   ШУТКА!

— Максим, Ваша милость, зря ты тогда загнул тему про хромосомы.  Насчет мутации: в каждой шутке есть доля правды.

И хохочет, уткнувшись лицом в клавиатуру. Мне не до смеха. Если эти Маги не умерли, — то где же они сейчас?! Где?! В России, Германии, Франции или все в другом Мире стали бесплотными тенями? Нет, не все  упокоились — остались кучка народа да Александр. Вот его год рождения, место рождения, имя и фамилия. Теперь наконец—то становится понятно, почему в нем ни Свет, ни Тьма не пересиливают. Все в генах слилось. Вот на свет сверхсущество и появилось - полуоборотень, полувампир, полумаг. Поистине, адская смесь. Сверхсущество, совсем юное, поставившее под удар оба Штаба!

Несмотря на помощь знакомого, я видел следующее: тот что—то скрывает, а говорить не хочет. Надо про него архив у шефа запросить, никто мне не в праве отказать. Хозяин тем временем вынул диск из винчестера,  подал мне с бесстрастным лицом. Дома я решил узнать, есть ли там что—нибудь еще. Он оказался забит. Кроме генеалогии там покоилось несколько папок - с досье на самого мудака и Светлую девушку. Принялся читать сноску с фотографией подсудимого, изучая.

«Илльо, Маг. Опознан в тринадцать лет Темным магом, проживает в городе Братске Иркутской области, на улице Комсомольской в общежитии, поддерживает дружеские отношения с Темными и Светлыми, под наблюдение Светлого Штаба неоднократно попадал - за растление несовершеннолетних девиц. Шестнадцать лет, учится в Гимназии №1, неоднократно прогуливает занятия, курит, пьет, сексуется с первыми попавшимися. Учится в одиннадцатом классе, нападает на новеньких Светлых, способен на убийство».

«Тильсирвэ, девятнадцать с половиной лет, проживает в Братске на улице Мира. Как Волшебница обнаружена в тринадцать лет двоюродной сестрой просто так, ради любопытства. Не работает, не учится, среднее образование, состояла в Светлом Штабе Санкт—Петербурга, Штабе Братска, поддерживает дружеские отношения с Гломеном и его командой. Позже от них сбежала. За  время пребывания в Братске нарушила Устав, замечена Инквизицией в Эдеме, — в начале 2005 года порезала всех Темных вместе с Энериком. Способна на убийство в качестве защиты».

Блин, какая красавица! Хрупкая, тоненькая на фотке, в серебристом плаще… Боги! И такая машет мечом?! Да тебя бы ко мне в объятия - мы бы спелись, Леди. Дальше на дискете шла видеозапись опроса Илльо, его пытал сам шеф в клетке - в своем кабинете. Я правильно заметил подвох: Илльо на самом деле Темный, которого против воли обратили к Свету. В прошлом этот скользкий тип - гопник, довольно много пакостивший, но при этом одновременно ухитрялся учиться в школе юннатов, танцевал в кружке бальные танцы - никак не подавая вида о своей тайной жизни. Первый свой проступок по отношении к женщине - или девушке - совершил в тринадцать лет на флэту у гопоты. Так как у мальчишки не было друзей и знакомых. Вначале подонок хотел приобщить к себе Гломена с Темным Штабом, но тут в парне внезапно проснулась Светлая сторона. Он шнырял по дворам, неоднократно появлялся на Костре, держался паинькой при посторонних и носил с собой амулет Инь—Янь. Занимался буддизмом, боевыми искусствами. Пишет стихи, песни. Ходит на сейшена, выступает в неизвестной рок—группе. В любовь не верил и не верит до сих пор, -  считает: ее нет, а есть только секс и ничего больше, вот этого достаточно.

Дальше я смотреть не стал, выключил компьютер. Поднимаю трубку, звоню Энерику.



ВТОРОЕ ИЮНЯ. ШЕСТЬ УТРА. СБОР ПОСЛЕ НОЧНОЙ СМЕНЫ.

Шеф ходил по кабинету, убрав руки за спину. Сегодня он не в духе из—за моего известия. Прекрасное лицо перекошено гневом. Голос иногда срывался на крик:

— Это даже осмыслению не поддается! Страшно верить! Вы когда—нибудь слышали о Династиях Магов? Это бред какой—то! Блеф! Поганец  Илльо просто сочинил историю и выдал ее Максиму за правду!

— Блеф? Я так не думаю. — Тихо сказал Егор, вытирая пот со лба. — Перед нами уникальный случай: каждое поколение рожает детей в шестнадцать лет. Редко такое услышишь, редко где сведения найдешь. Интересно, кто же постарался их… хм… так рано?

Архимаг сел в кресло, обхватил руками голову.

— Известно, почему. У подростков, - особенно юношей, - в шестнадцать лет самый пик полового созревания и влечения к противоположному полу.  Гормональный взрыв. А гормоны, как известно, ударяют в мозг. Итог плачевен: захотелось большой и чистой любви — раз - два, дело недолгое. Последствия горькие. — Выдвинул идею Валюк.

— Да никогда, ни разу не встречалось случая, чтобы Маги рожали Магов!  Каждый раз, после женитьбы! Здесь Темных и Светлых штампуют, как через копирку! Когда я увидел эти чертовы злополучные генеалогии — мне дурно стало… — Раздраженно воскликнул я.

— Дай мне диск, Максим. — Тихо сказал кельт. Я подал. Он встал и продолжил ходить взад—вперед, с бешенством глядя на улику.

— Безнадежная ситуация. Больше ничего нельзя поменять: отныне и навсегда Свет и Тьма остаются в генах Александра. Юношу надо принять в ряды Светлых, но следить за каждым его шагом. Ему такое не понравится, никто не виноват в его трагедии. Пусть теперь Инквизитор решает, как поступать. — Энерик подозрительно глянул в мою сторону. — Все равно я сомневаюсь в подлинности досье.

— Ваша воля. — Ответил я. — Илльо не виню. Он сделал все, что смог.

Отошел к стене, сел на стул, открыл томик со стихами, достав его из сумки, висящей на плече. Принялся читать. Я решил: делать мне здесь нечего, — все по телефону сказал несколько дней назад, — и скользнул в невидимый Мир. Оттуда — в реальный, пошел через овраг в Эдем. Просто решил побыть один — так мне надоела эта братская, дурацкая суета! Глупая, бесполезная! Уехать бы поскорее отсюда, и никогда больше не возвращаться. На душе тяжело, и Эдем показался тихой гаванью покоя и безмолвия.  Несмотря на копоть, грязь, битое стекло, разрушенные от времени лестницы, пробитые стены - и непроницаемую, вечную темноту на Черной Лестнице…

Вошел в зал, огляделся. Дует ледяной ветер, холодно. И страшно. Под ногами хрустит битое стекло, я невольно вспомнил несостоящийся весенний шабаш, Великую Волшебницу, Резню в зале. Снова открыл томик со стихами, прочел пару, достал плеер и включил музыку, воткнув в уши наушники.

«Enigma»…

Неразделенная любовь Светлой к Темному - горькая, противная… Слишком глубокий смысл у стихотворения «Монетка»: обман, любовь, иллюзии и пустые надежды, крик из культурного прошлого. И ты покатился в эту жизнь из прошлого, повторяясь в настоящем. Девушке говорят: «У тебя есть мать, друзья, работа, и если ты меня по—настоящему любишь, — ОСТАВЬ МЕНЯ, УХОДИ»! Нерушимое правило влюбленностей и фальшивой, ненастоящей любви. Несчастная страдает, плачет, идет одна по улице. Под ногами асфальт. Стук каблуков заставляет осознавать - все закончилось. Все встречи, обещания, поцелуи, объятия — фальшь. Сущий  обман, лицемерие. Девушка печальна: «Ах, за что не дал мне Бог судьбы венчальной»? Злится от обиды, ненависти, заменившими любовь. Давно красавица заметила - у Него чувства угасли, любимый постоянно проводит время с друзьями. Уже не звонит два месяца: не интересуется, как дела,  здоровье… Ей говорят: «У тебя все будет хорошо, давай только останемся друзьями. Это гораздо лучше. Ты еще встретишь своего Единственного, а боль пройдет. Холодок… Нет, не холодок — а самый настоящий холод, растекающийся по всему телу, давящий на грудь, не дающий дышать»...

Это я вспоминаю себя… Она ушла. За все четыре месяца так и не смог полюбить ее по—настоящему. Мне было всего шестнадцать, возлюбленной — почти девятнадцать. Совсем взрослая… Я и правда больше и больше времени проводил с друзьями, а вовсе не с девушкой. Иногда избегал встреч, как— то раз заявил: на пятнадцать лет уйду в монастырь от всей людской суеты, горечи. Реакция? Она спрашивала: «Почему?!» Мы пошли ко мне домой, поговорили. Предложил измениться,  переделывал по своему усмотрению — но все было тщетно. Осталась такой, какой была. Красавица мне понравилась в юные годы вот почему: тихая и задумчивая, ни к кому на шею не кидалась. И я влюбился. Думая - это навсегда. Казалось — мы ЕДИНЫ во всем. Читаю, даже пою под музыку и думаю, как по—дурацки устроен мир. Я уселся на алтаре из бетона и кирпичей. Пролистнул вперед или назад несколько страниц.

Дальше… Я все записываю в толстую тетрадь каждый вечер, в том числе и стихи! Не удивляйтесь! Всё, чего мне не хватает, что происходит и может произойти. Запищал мобильник. Я приказал ему заткнуться, рявкнув: «Молчать»! Затих! На пять минут. Затем — снова звонок. Не хочу ни с кем говорить. Хочу побыть наедине с собой.

Закрыл томик, глянул в потолок. Затем на алтарь. Вдруг увидел обломок  меча, торчащий из щели в кирпичах. Красивый, с белой ручкой из слоновой кости. Аккуратно вытащил и положил на ладонь. Заметил еще целый меч, вонзенный в щель в полу. Катаны. Как памятник Возмездию, Вендетте Темным - за безнравственность и нарушение Правил. Ох, какая была схватка… Никогда не забуду! Где Тильсирвэ? Где ты, Великая? Хрупкая, прелестная девушка взвалила на себя тяжелейшую ношу, таким образом на время избавила город от самых злостных Темных.

Где же ты теперь, милая?

Снова звонит мобильник. Наконец не выдерживаю, нажимаю кнопку, чтобы определить номер. Снимаю наушники, вырубаю плеер. И глаза тут распахиваются во всю ширь: КВАГГЕР! Интересно, кто посмел ему дать мой телефон?!

— Я слушаю… — Говорю официально и с раздражением.

— Алло, Максим? — Спросил тревожный, испуганный голос.

— Да. Что надо? У меня все по минутам рассчитано, говори!

— Мне телефон дал ваш шеф.

— Да. Слушаю. — Смягчился я. — Что стряслось?

— Ваш Хамелеон выспался.

— Что значит выспался?

— Андрей не смог его остановить, он сбежал.

— Чего?! — Мое лицо вытянулось. — Где находится этот мерзавец сейчас?

— Андрюха сказал - он удрал в Чекановский. Мы просим у вас содействия!

— Если просите, то не трогайте черно-белого, ясно?!

— Максим, — раздался голос шефа, — ситуация вышла из—под контроля. Мы все собираемся на станции Анзеби, ждем тебя там через тридцать минут. Гломен через Кваггера помощи просит. Ты наш козырь — Инквизитор на всю область! Чекановский сейчас на грани уничтожения, Тьма Свет пересилила!

— Ладно. Прибуду. Держись! — Я выключил трубку.



ДЕВЯТЬ УТРА ТРИДЦАТЬ МИНУТ. СТАНЦИЯ АНЗЕБИ.

Маги — Светлые и Темные собирались у вокзала на станции. Мы собирались нанести удар по сверхсуществу, и таким образом склонить его или к Свету, или ко Тьме. Чья сторона пересилит, там Александру и быть. Только бы не убить! А энергетически покалечить можно.

Я вышел из невидимого Мира, и едва сдержал стон: сам воздух тяжелый и вязкий, что—то давило на спину, грудь. Перешагиваю через рельсы, пытаясь засечь ауру мутанта, но ничего не выходит. Воздух своей энергетической концистенцией напоминал невидимую вату: кажется, еще чуть—чуть Тьмы добавить - и он обретет физическую форму. Тогда все увязнет в этом странном гиперпространстве - как в киселе. Тяжесть давила, выворачивала все изнутри. Закрываю глаза, пытаюсь максимально расслабиться, чтобы не так сильно мучиться. Ведь теперь начала ощущаться вполне реальная физическая боль. Ты не можешь дышать, ни о чем не думаешь. Разве что о чувстве, которое разливается по телу, как кипяток. Иглы, вонзающиеся в тело. Словно самые настоящие инквизиторские пытки: знаешь - дернуться и повернуть назад нельзя, - а то будет еще больнее.

Чернота давит - прессом, как рой миллионов мушек, старается вырвать из души порядочный кусок, чтобы потом очернить его, подчинить себе, развратить. Потому невыносимые мучения испытывают те, кто Тьме и ее Темной стороне не подчиняется, глушит в себе ее голос, который ласково говорит: «Вроде все у тебя будет, есть девушка, но посмотри: она мешает общаться с друзьями, которые все на свете пробуют. А когда не было возлюбленной, — был свободен, как ветер»! И человек, или Маг подчиняются этому шепоту - ломая жизни тем, кто их любит. Неподдающиеся страдают от душевной боли и насмешек окружающих день и ночь, не в силах избавиться от мысли: “Я сволочь, гад, никому не нужен,  зачем живу на белом свете, когда все так несправедливо»! Ведь добрый человек уже не может творить Зло — он освободился от всего черного. И чернота пытается подавить его белую энергию.

В Сибири, особенно в Иркутской области, черноты хоть отбавляй. Первая помощница ее — Деградация. Вторая — Пьянство. Брат ее — Наркотик, сестра — Сигарета. Мать Деградации — Лень. Правая рука Лени — Наплевательство. Родня — Блуд, Издевательства, Болезни, Унижение, Зависть, Корысть. Бабушка черноты — Смерть. Хотя Смерть не всегда черна. Если все перемешать — станет тошно. У большинства людей в глазах не видно искусства и доброты — а если есть, то у немногих. Потому что силовой баланс в Братске склонен в сторону Тьмы. Потому в Сибири неподалеку тут куча аномальщины: в Новосибирске ни с того ни с сего появились фламинго, на Ангаре - пеликаны. Как выяснили ученые, птицы ЗАБЛУДИЛИСЬ! ЗАБЛУДИЛИСЬ ПОСРЕДИ ЗИМЫ В БОЛОТЕ!  ЖИВУЩИЕ В ТЕПЛЫХ СТРАНАХ!!! Когда услышал по телевизору — глаза вылезли на лоб. А в 1905 году в районе реки Тунгуски рухнул гигантский метеорит. Потом десятилетия спустя в Москве говорили - это на самом деле был космический корабль с пришельцами. В Братске тоже создали аномалию — самое большое в мире искусственное море, и ГЭС. Как—то Энерик случайно заикнулся о деревушке магов и колдунов в Иркутской области, где  живут одни нелюди.

Господа, продолжим список?

Забыл! Еще объявились потомственные существа — Александр. Но чувствую — это еще далеко не все. Может быть, тут еще пять таких же Хамелеонов? Ну, два. Почему нельзя назвать Хамелеоном того же Илльо — Светлого мага с темным прошлым?

Еще давайте вспомним сериал «Секретные материалы» — в одной из серий есть история, как агент Малдер отправился в Красноярск  расследовать крушения в лесу НЛО. Я еще долго тут поживу, насмотрюсь… Отпуск будет в сентябре. Или пораньше.

Я пытался представить в это утро что—то радостное, доброе, сев на чугунную скамейку. На другом конце расположился Гломен, не шевелясь. Взгляд его, холодный и жесткий, протыкающий, устремлен на грузовой состав, прибывающий на второй путь. Хотелось спать. Мне самому было интересно, чем кончится эта мистическая история. В самом деле, зачем Саше бежать от самого себя? Бесполезно прятаться —  все равно найдем. Чтобы всем обезопасить себя, надо сто Великих Светлых или Темных. Кто—то коснулся моего плеча. Молодая Темная по имени Волчица. Принялась выдвигать гипотезы.

— Макс, нас всего двадцать — и Темных, и Светлых. Сильных очень мало - ты да Энерик с Гломеном. Теперь эти двое действуют сообща - нет другого выхода. Но даже им сил не хватит, чтобы выкачать Силу из Сашки начисто. Если нас ждет провал — придется кем—то пожертвовать. Если вашего шефа против него выставить — лишится Силы лет на сто. Гломена также обчистит. Только тебя Хамелеон не сможет убить или энергетически высосать — ты сильнее всех, так как Инквизитор. Вас не так—то просто уделать. Ударь лучше сам — мокрое пятно останется. Или давай Илльо кликнем. Ведь он такой же Хамелеон: Волшебница влила в него живительный Свет, ликвидировав Темную сторону. Так что Светлым везет.

— Хм… Ликвидировала? Да ну! — Я удивленно приподнял бровь. — Ты с ума сошла! За всех вас я не буду отдуваться! В пареньке слиты воедино обе Силы - чтоб ты знала! Если не выстоим - у преступника будут развязаны руки. Он уже убил одного гопника, похоже нас всех ждет сюрприз.

— Вот—вот… — Это говорил Темный — Оборотень, названный брат Волшебницы. Добрый парень, высокий, донельзя похожий на Гарри Поттера,  в очках. Загорелый, уголки губ кривились, а в зубах сигарета. Невинно окинул меня взглядом, присел рядышком.

— Ведь тебе на самом деле все равно, Тьма или Свет перед тобой, Макс? — Спросил он подавленно.

— Не совсем.

— Пока Хамелеон ополчился против нас — мы друзья. Как только он исчезнет — станем врагами. Грядет магическое побоище, и не обойдется без жертв.

— Ты прав… — Я глянул на поселок старого типа через невидимый Мир и едва не вскрикнул: его будто захватил рой мошкары, дома едва проглядывались через черную стену. Ведь здесь собрались все Темные Братска… Подтягивались со всех сторон, многих отпугивал Свет. Наконец вдалеке  замигала  странная точка. Явился.

Александр едет прямо на вокзал, на велосипеде. Значит, собирается скрыться в другом городе, билетики наверное уже на руках. Совершенно спокойно подошел к путям, встал напротив Энерика - на колени.

Это еще что?!

Архимаг бесстрашно встал и подошел к юнцу, который принялся скулить как  побитая собака.

— Убейте меня… Я больше не могу так жить! Пришел сюда, чтобы покончить с собой, меня никто не понимает! Никто! Сегодня утром пытался совершить суицид - порезать вены в ванне. Но Андрей не позволил, вырвал из рук нож. Я дал ему по морде и сбежал. Я не желаю никому зла - ни Темным, ни Светлым. Пожалуйста, не обращайте внимания на возраст и отправьте навеки в гроб! Потому что способен совершать порой чудовищные и необдуманные поступки, - а потом отключаюсь — словно ничего и не было! Свет начисто стирает память. Могу предать возлюбленную, наорать на родителей… Они молчат, но правду не скроешь. Я не чувствую себя зеленым подростком — наоборот, мужчиной! Противно находиться рядом со сверстниками — какие тупые, наивные! Школу также бросил, Маги.

Я от омерзения плюнул на дорогу. Ты еще попроси соску дать! Какой наив, какой примитив! Дикарь есть дикарь. Кто тебя такого оценит и полюбит?! Наверное и картошку чистить не умеешь! Но сцена вызывала смех и мерзостное чувство: чувак стоит перед Энериком на коленях, а тот слушает, смотря сверху вниз горделиво, молча: такой красивый и величественный, совсем как отец! Потом дитятко поднимает голову и глядит на Пресветлого тоскливыми глазами. Блин, он даже не мылся сегодня! Тьфу! У нашего шефа челюсть отпала. Он ожидал чего угодно, но  не этого! Также кельт знал - Хамелеон мог блефовать. И Тьма начала вытеснять Свет из пленника, окружая его пышным облаком.

Ну все… Сейчас точно произойдет нечто страшное. Я сидел как на иголках, нервничал, зная: меня никто не станет слушать. Светлые принялись доставать амулеты, Александр приподнялся. Какой блеф! Пять минут назад он изображал из себя бедного—несчастного, а теперь на лице ни кровинки, ни эмоций — спокойные, чистые глаза. Так на эшафоте осужденный глядит на петлю. Кулаки то сжимались, то разжимались. Да он издевается! Зря Амрод перестарался, зря!

Глаза Хамелеона расширились, рот дернулся. Его начала бить мелкая дрожь, глазки налились кровью. Начал превращаться в кровопийцу. Но Энерик был начеку: поднял руку, ударил мальчишку Светлой Силой, которая светилась фиолетовым светом. Клыки тут же втянулись. Саша схватился рукой за шею и грудь. Приподнялся, затем упал на одно колено,  в истерике кинулся на асфальт, все еще умоляя убить его. Через невидимый Мир неслись истошные вопли: «Убейте меня, убейте»! Рваная одежда не вызывала уважения: давно пора в стирку положить. Тут за дело взялся Гломен - и Свет исчез. Темный маг все также посиживал на скамейке и пытался вливать Силу, чтобы убить все хорошее. Тьма была всюду, Света — почти как капля в море, мы бессильны что—либо сделать. Тем временем Темные взялись за руки и так отрезали Светлым путь назад, сомкнув парня в кольцо, напитывая  мутанта до предела… Но что-то пошло явно НЕ ТАК. То ли не поняли, с кем столкнулись, то ли другое. Я видел, как один мой враг упал и больше не поднялся, следом еще один. Они умерли.  Стали тенями. Неужто нас то же самое ожидает?

Может, они пытаются остановить Свет? Никто долго не продержится в этой схватке.

Еще вот какая деталь обнаружилась в ходе заварухи: во всем поселке выли собаки. Протяжно и в один голос, чувствуя ухудшение ситуации.

Саша выгнулся дугой, выблевал кровавые ошметки — передоз пошел.  Значит, встанет только на одну из сторон: Тьма больше не брала. Странно! Но и мои нервы были на пределе: пожалел несчастного, достал из сумки пистолет, желая со всем покончить. Ведь если пересилит Тьма — плотину прорвет, и городу конец. Больше не выдерживаю напор Темной стороны - голова раскалывается от непосильной боли. Но нет - не все еще потеряно, предел чему—то обязательно должен быть! Энерик с надеждой поглядел на меня, нырнул в невидимый Мир. Я - следом, зачерпнули в тамошних дебрях ровно столько Света, сколько смогли - даже с избытком. Пришла пора Максима—Инквизитора, я ударил. Удивился: Темная брешь пробита. Нас ждал другой сюрприз — Хамелеон перестал быть Хамелеоном, и потому у него из носа ручьем хлынула кровь.

Да!

Темные стали понемногу расходиться, унося с собой мертвых. Здорово им досталось! Оборотень испуганно попятился назад, жалобно заскулив и подняв морду к небу. Полыхнула наконец алым огнем аура Саши, меняя цвет на фиолетовый. Он стал Светлым, город спасен! Орали кошки, выли собаки, тучи наползали на поселок. Все слилось в поистине кошмарную картину. А на часах всего—навсего одиннадцать утра!

Я снова с шефом черпнул Света из пространства, мы ударили во второй раз. Гломен отшатнулся, а подросток упал на асфальт, и уже больше не встал. Даже его лицо посвежело! Умер?

Нет, просто заснул. Заснул, чтобы потом опять проснуться и творить всяческие вещи. Кома. От резкого перепада Сил. Так засыпают многие, уставшие от магии.

— Прекрасно… — ухмыльнулся Гломен, но явно был недоволен.

— Очень хорошо… — довольно сказал Энерик. — Противостоянием мы его усыпили лет на шестьдесят. До тех пор, пока эта земля не уйдет под воду, пока тут Тьма цветет и пахнет - не проснуться пареньку. Когда проснется, все начнется сначала. Братск  вновь  покажет нам свое лицо. И даже больше.

Александра мы спрятали далеко за городом - в заброшенной избе, поставили вокруг энергетические барьеры. Чтоб не вырвался, если проснется.  Стерли память и предыдущие обращения к Силам, чтобы не запутался при выборе сторон. Долго люди будут обходить стороной поселок Чекановский и ближайшее кладбище.

Закрываю тетрадь — исписана от корки до корки, достаю другую. Спокойной ночи, Москва… Выключаю лампу, раздеваюсь, ложусь спать. Истощился сегодня после схватки. Буду набираться сил и ждать отпуска. На данный момент я похожу на Нео, сидящего за столом в комнате, где царит беспорядок.

Я сплю и вижу черно—белые сны.


                Братск, 27. О1. 2005 г.
                23 — 28 вечера






























                ИСТОРИЯ ВТОРАЯ:
                «НА ОКЕ СДОХЛА ЧУПАКАБРА»
                П Р Е Д И С Л О В И Е

Вот что я опять пишу в дневнике:

Существует в Иркутской области река Ока. Возле нее располагается много деревень и городов. В этих краях есть множество диковинок, но есть и такое, что местные жители могут рассказать далеко не каждому.

В далеком прошлом Сибирь являлась местом ссылок, а сейчас — "золотое дно для приезжих из больших городов", как судачат старшие поколения.  Золото оказывается поддельным - на которое иногда не купишь даже хлеба. Здесь живут те, кто разочаровался в жизни и карьере, вот и едут в глушь - за Урал, бросая все ради денег. Стремятся особенно в Иркутскую область, где зимой стоят поистине страшные морозы. Лето бывает дождливым, или засушливым. Виной тому вовсе не тот факт, что понастроили до фига плотин, а совсем ИНОЕ.

Река Ока... Ее протяженность около тысяча пятьсот километров. Эта речка может рассказать о многом. О чем я и сделаю в этом дневнике.

Иркутская область… Здесь правят неверие, неведение, насилие и жестокость. Достаточно открыть историю этого места — взять хотя бы Братск. Там любовь заменяется развратом, даже хуже - на так называемых «тусовках» ценятся в первую очередь развлечения дурного типа, да друзья, и лишь потом будущее да любимая девушка. Если та умоляет своего любимого гулять и с ней - а не только с приятелями, - парень тут же уходит к друзьям, ее бросает. Когда я услышал об этом в январе 2005 года, то в жилах застыла кровь. Вот он, страшный пример бездушия - влюбляться здесь очень опасно. Если кто—то нравится - лучше стисни зубы, не ходи ни в панки, ни на флэты. Никуда, где собираются сомнительные личности. Панки тут вообще панками не являются: народ, выдающий себя за них. В основном это Темные. Вот такая вставочка про Братск и его пригороды.  Тебе еще не страшно? Тогда читай далее.

На сей раз я хочу вам рассказать об одной маленькой деревушке. Только для начала надо в её прошлое  залезть. ТАК ВОТ, ТЕПЕРЬ СИДИ И ИЗУЧАЙ МОИ ЗАПИСИ.


                ПРОЛОГ

                1978 ГОД
                ЛЕТО


Июль. Мать двоих детей сидела на крыльце, стирая белье. Если ей удавалось оторваться от работы и поднять голову - перед глазами расстилался чудеснейший пейзаж. Тихонько журчит громадная река Ока. Где—то возле Тулуна протекает речка Ия. Там почти также прекрасно живется. Очень здорово жить за городом, - или даже вдали от городов, где нет смрада и вони, а то там БРАЗ (Братский Алюминиевый Завод) постоянно извергает из своих скандально—знаменитых труб дым.

Рядом с женщиной резвилось двое ребятишек — мальчик и девочка. Они почти погодки: девочке десять лет, а пацану и семи нет. Смеются, хихикают, бегая возле большой двухэтажной избы. Если со стороны поглядеть на этих крошек — кажется: нет на свете счастливей никого, кроме брата и сестры. Хозяйка повесила выстиранное белье на веревку, вытерла со лба пот. Жарко… Еще надо идти на огород полоть грядки: много там наросло сорняков. Интересно, где сейчас муж гуляет? С утра постоянно все куда—то тащится: то с удочками, то с рюкзаком, ведром, ножами, ружье на плечо повесит. Нет, чтобы супруге помочь с хозяйством управиться! До ночи дома не появляется. С охоты всегда возвращается злющий — еще никогда не было случая, чтобы довольный пришел. Вот рыбалка — другое дело! Говорит -  дичь в лесах очень странная пошла.

После таких разговоров в деревне «Х» (Икс - назову её так) начались  странные случаи — люди ни с того, ни с сего пропадали. Сколько их ни искали — ни следа не находили. Ушел и пропал. Весь лес прочесывали — никаких следов! Только одежда на деревьях или кустах обнаруживалась. Это происходило, когда сезон охоты открывался. Не один муж женщины сталкивался с парадоксами, а все. Также в Оке возле деревушки водилась неестественно огромная рыба. Все очень походило на следующее: в этих местах когда—то проводились ядерные испытания, вот и возникли такие несостыковки с реальностью. О радиации в этих краях никто не слышал: все полагали - незагрязненные места в таком виде должны существовать. Экология прекрасная: чистые продукты, растения, воздух, потомство здоровое во всех смыслах, не деградирует. В отличии от Братска, Усть—Куте да Тайшета. Живут в деревне «Х» долго, никогда не болеют. Например -  зимой города и соседние села косит эпидемия простуды, гриппа, а селянам — хоть бы хны! Живут себе поживают: хоть чихай на них вирусами, хоть не чихай!

Еще один феномен водился в деревне за народом: если русские люди в праздники очень любят выпить, так иксовые на дух водку не переносят,  не курят. Не только мужчины разных возрастов, но и женщины. О детях вообще ничего говорить нечего — ангелы…

Зимой в декабре—январе по дворам и лесу бродили волки огромных размеров, откуда брались — непонятно. Исчезали в начале февраля. Куда волчьи стаи направлялись — никто так и не смог проследить. Потому что всем страшно: вдруг задерут? Когда эти животные выли - то казалось: среди них кто—то пытается сказать слова, но не может: челюсть с мордой  не позволяют. Ночи превращались в массовое сумасшествие. Жители запирались у себя дома и молчали. Не выходя на улицу даже для того, чтобы нужду справить. Вполне могло быть такое - по деревне ходили звери, выслеживая добычу. Как—то раз у соседки женщины (о которой уже говорилось выше) под Новый Год муж ушел в лес дров нарубить - и пропал без вести. А потом появились те звери. Совхоз с местной властью сбились с ног, но все тщетно. Прочесали всю округу — НИКОГО.

Соседка совсем молода — двадцать два года, беременная на третьем месяце. Горевала бедняжка сильно: парень хороший попался, только что вышла замуж. И тут счастье пропало! Муж не изменял, не обижал. Но у него нашелся один веский изъян: очень сомнительные друзья. После гулянок с ними заявлялся домой далеко за полночь. К счастью, подобные выходки продолжались раз в месяц. Но по нервам ударяло нехило.

Прошли зима, весна, настало лето, пора рожать. Одно плохо: мальчик или девочка будет без отца расти. Сие приносит вред. Вред — в смысле безотцовщину. Никому не нужны чужие дети. Но молодуха глупая - понадеялась на его честность. Погуляли - поигрались, дальше - друзья важнее. Догулялся с ними видимо. Налили в уши про жену - и нету. Да и пошел он!

Теперь — о хорошем.

В деревне «Х», о которой ходило множество дурных слухов вместо хороших, жил молодой красавец—парень. Лицо его напоминало персонажей со средневековых картин Леонардо, Рафаэля и других великолепных художников. Стройный, завидный жених с длинными золотыми волосами, красиво уложенными на плечах. Для понимания добавлю - он похож на Леля из фильма «Снегурочка». Откуда явился в глушь - большой вопрос. Юноше завидовали все подряд: корчит из себя героя, надо насолить! Но: на женщин и девушек тот не глядел. Совсем. Видимо, у себя в городе его так достали -   смотреть не хочется!

Зато нравилось его другое качество: помогать любил. Надо кому помочь вскопать огород — пожалуйста! Воды натаскать — пожалуйста! Конечно, кто—то влюблялся в ОЛЕГА АРЕНСКОГО — но работяга всем дамам отвечал просто и понятно: «Ты мне не нравишься как женщина, любовных чувств я ни к кому не испытываю. Потому не потащу на сеновал, девонька! Ты согласна с этим? Не стоит меня привораживать и другими путями добиваться взаимного чувства: хуже себе сделаешь. Не хочу ни от кого зависеть, оставь в покое! Помогу с огородом, дом отремонтировать, дров наколоть, и не больше, остальное ищи среди своих». С этими словами поворачивался и уходил, оставляя баб в слезах и соплях надолго. ОЧЕНЬ многие мечтали от Олега забеременеть. Но увы. Невозможно.

В свободное от работы время золотоволосый любил играть на флейте, бродил по лесу, плавал в реке, а любимым украшением молодого парня был амулет — гигантский изогнутый коготь на шее. Размером с ладонь и белого цвета, с трещинками. Вроде ничего такого странного в Аренском нет, но одно смущало подозрительный народ деревни «Х», где вовсю буйствовала аномальщина - в доме Олега всю ночь горел свет. Чем он там занимался, никто точно не знал. Лишь древние старухи, почему—то ходившие без платков, злобно косились в сторону незнакомца. Волки к его избе ни разу не подходили! Ко всем по ночам заходили во двор, но чтобы полезли к Аренскому — ни разу! Странно.

Иногда городского, или сельского, - фиг разберет, - вызывали прямо среди ночи на разборки в избы: то там кто—то дрался, то праздновали допозна… Был даже случай, когда хозяин спьяну плеснул гостю водку в лицо (наверное, в городе был) - так у мужика пластами кожа слезла! Олег помнил  эту историю. Но невольно вспоминал, как услышал истошные вопли оттуда:

— Я же говорил! Мне нельзя спиртное!

— Чисто русский способ решать проблему при помощи стакана водки. — Бурчал молодой человек, стоя под злосчастным окном. Потом пошел домой спать дальше.


— Мама, мама! Дядя Олег к нам идет! — Завопил мальчик, улыбаясь во весь рот от радости. Женщина, половшая грядки в жару, - когда солнце стояло в зените, - подняла голову и тепло улыбнулась.

— Здравствуй, Олег. Как дела? — Спросила она златовласого красавца.

— Неплохо, Елена Дмитриевна. Я слышал - у вас зимой тоже муж исчез…

— Исчез. Потом вернулся — через два месяца. Как всегда: пропадают, потом нагуляются как следует, и возвращаются. Ну, сам понимаешь…

Блондин сощурил глаза — нет, он не понял.

— А он водку переносит?

— Да ты что?! Никак нет! Даже когда я настойку из кедровых орехов настаивала, он ее нашел и вылил. Иногда орал на меня, но к детям хорошо относится.

— Понятно.

— Ты иногородний, как я заметила.

— И да, и нет: уже год тут живу. Приехал подлечиться и отдохнуть от городской суеты. Здесь бурно, пышно все растет, тишина порой мертвая, а  народ порой совершает нелогичные поступки, о которых потом говорить стыдно. Интересно, чем это ваши мужики в лесу занимаются, раз постоянно кто—то находит рваную одежду в кустах?

Елену Дмитриевну качнуло:

— Олег! Как так можешь говорить!? Во молодежь пошла: зеленая! Дурная голова ногам покоя не дает…

А сама подумала:

«Ехал бы побыстрее отсюда, Аренский: боюсь за тебя! Тут нечисть кишмя кишит в каждом углу, уж я—то знаю, а ты не замечаешь! Очнись  и убегай»!

Тут в разговор сын влез:

— Мама! Ира, Моя сестренка, - сидит на крыльце и ждет, когда  закончишь полоть. Просит помочь нашей соседке — у нее схватки начались! Точнее, роды. Очень тяжелые, тетя Аня может умереть! Кричит громко!

Елена посмотрела по сторонам. Не может она подойти - руки в земле, мыть долго, а время не ждет! Чего ж на восьмом месяце Анна разродилась?

— Чего ты там говоришь, моя девочка? — Спросил настороженно Олег, подойдя к сестре мальчугана. — Кто там рожает?

— Тетя Аня! - Крикнула девчушка.

— Где ее дом?

— Пойдемте за мной, Олег Аренский: я вам все покажу.

Нездешний бросился за девочкой лет десяти, мать успела крикнуть:

— Аренский! Не ходи туда! Это зрелище не для таких, как ты! Лучше повитуху—ворожею позовите!

Но тот будто ничего не слышал.

На мятой постели корчилась роженица. Ее волосы спутаны - как пакля, лицо искажено от непосильной боли. На лбу блестит пот. Было ясно: ребенок выходить не желает. И Анна непременно погибнет, если ситуация не поменяется. Рядом ворожея: первая пришла. Похоже, дело совсем плохо.

— Тужся! Тужся!!!

— Не… могу…

Тут раздался стук в дверь - пришли Олег и Ира.

— Кто там?

— Я пришел помочь. Откройте!

Олег попросил девочку остаться на улице и подождать, а сам распахнул дверь, вошел. Ворожея тут же поморщилась: почувствовала Силу. А парень  подошел к кровати, поглядел в глаза девице, ласково погладил по голове. Маг—женщина. ДА. СВЕТЛАЯ — здесь ПОЧТИ ВСЕ МАГИ. Людей — считанные единицы. И то вымирают. Несмотря на принадлежность Ворожеи к Свету, в комнате стало неуютно находиться. Будто не Светочи собрались, а Темные маги. Надо действовать быстро и умело — ребенок не выходил. Совсем.

— Придется кесарево делать! — Вздохнул парень, снимая с шеи коготь.  Достал зажигалку, продезинфицировал инструмент. — Не бойся, я не сделаю  больно! Заморожу магией. Ничего не почувствуешь.

Он очень аккуратно сделал надрез. Крови вначале не показалось. Потом его изящная, тонкая рука проникла в матку, пальцы очень аккуратно подхватили младенца. Передал его женщине. Та принялась перерезать пуповину и мыть ребенка, даже не поглядев, какого он пола. Ворожея глаза таращила от изумления. Не испугался!

— Смотри мне в глаза! В глаза! Слышишь? Ну?

Аня ойкнула, замолчала. Олег левой рукой гладил ее по голове, успокаивая, останавливая кровь. Подул в лоб, поцеловал в щеку в качестве утешения. Словно возлюбленный, провел пальцами по девичьей шее.

- Кто у нас родился? - Спросила повитуха парня.

— Это мальчик. Прекрасный мальчик!

Сказав это, Олег поморщился. Сразу стало понятно, почему в комнате, - где находятся трое Светлых, - витает сплошная чернота, почему едва не погибла роженица. Никто, кроме него, - не понял, чего стряслось. Аренский слишком строго взглянул на дитя. Да уж.

«Только этого мне здесь не хватало! Позор, веселенькое дело: только что стал крестным отцом Темного! Вот позор… Весь Темный Штаб, когда я в Братск вернусь, обхохочется»!

— Еще один нечеловек — маг. — Прошептал красавец, платком вытирая кровь с когтя и надевая его на шею. — Темный. Зашивай рану! Чего на меня уставилась?! Мне никто тут не нужен, тем более ребенок не мой! Куда ни приеду - ВЕЗДЕ таращатся, как на экспонат!

Олег мог инициировать даже новорожденных, но крайне редко.

— Все равно хорошо. — Добавил он, передав кричащего ребенка на руки матери. Наверное, муж оказался оборотнем, потому ушел прочь. Вот тебе и раз! Вот почему не сошлись характерами! Опустил руки в теплую, чистую воду, помыл и вытер. - Пойду-ка я отсюда. Удачи. 

Вышел и пошел к себе, заметно расстроенный. Через неделю Энерик собрал вещи, запер дом на замок и поднялся на вершину холма. Поглядел на Оку. Великая река манила к себе, по воде шла мелкая рябь. А Архимаг, - вечно молодой, - поправил локоны волос, еще раз оглянулся и зашагал к дороге.








Д В А Д Ц А Т Ь      Ш Е С Т Ь    Л Е Т    С П У С Т Я…
МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: СИБИРЬ, БРАТСК.
ВРЕМЯ СУТОК: ТРИ ЧАСА ДНЯ.
ДЕНЬ: ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ АВГУСТА.
ГОД: ДВЕ ТЫСЯЧИ ЧЕТВЕРТЫЙ.
А. М.

— Слышь, Энерик, хватит ржать—то в конце концов! — Валюк не выдержал.

— Ха—ха—ха!!!

В офисе Светлых стоял жуткий, дикий хохот. Веселились все — от ручного вампира Трора до Андрея. Повода для смеха никто вроде  не давал. Но он, как известно заразен. Спустя пять минут все сползли под стол.

А шеф — кельт, викинг и еще кто—то в одном лице с двухтысячелетним стажем, с лицом парня двадцати лет, - заливался, запрокинув голову назад. Светлые волосы, словно водопад, скатились ему до пояса.

Отсмеявшись до слез, Светлый вроде бы начал успокаиваться.

— Пресветлый, а в чем проблема была? — Спросил Трор.

Шеф поглядел на вампира:

— Какого… вы приперлись… ик… в Штаб, Светлые, если я всех… в отпуск отправил?!

Отвернулся, высморкался. Я налил себе воды из графина, выпил:

— Чего здесь такого? Мы тоже нынче собирались куда—то ехать. Вот и решили у вас поинтересоваться, - куда. Мрак уехал в Москву, его сестра Валя там же. Остальные в городе отсиживаются.

— Почему я назначил отпуск так рано, несмотря на заявления, а там указан сентябрь? В августе очень мало народа. Все разбрелись, расползлись по дачам, грядкам, на курортах. Наши тоже поразъехались в основном.  И Темные тоже. Люди пусть придумают, чем нас удивить. В конце сентября мы начнем работать на «отлично». — Энерик, произнеся речь, сегодня переставать смеяться не собирался. — Хотите узнать, куда именно я собрался? Это долгая история.

- Валяй! - Я махнул рукой в знак согласия, прикрыв глаза. Знал: ща начнется бедлам.

- Мне недавно пришло письмо. В одной деревушке, недалеко отсюда у Оки, что—то завелось страшное и никому покоя не дает. Чупакабра скорей всего.

— Чебура... — Переспросил Трор.

— ЧУПАКАБРА! — Резко отрезал шеф, его веселость как рукой сняло. Он открыл шкаф, достал оттуда великолепный китайский халат из натурального шелка. Этой вещи, наверное, лет триста. Не меньше. Сам наш кельт сидел в шортах, черной футболке. Такое никак не подходило для его древней внешности и красоты, которая с лица Земли исчезла давным—давно. Не той, которую сейчас восстанавливают, а другой. И тут на тебе - шорты! В общем, ясно. Неплохо сохранился наш блондин!

Халатик кремового цвета, расписан краской с особой аккуратностью и тщательностью. В рисунках прорисован каждый миллиметр! На спине красовалась вышивка с драконом, изрыгающим из пасти пламя. Класс!

Теперь в уютном кабинете осталось разложить диван, стоящий у стены,  принести индийские палочки для аромата, фрукты и прочую еду, ящик светлого пива «Тинькофф», телевизор поставить. Все! Можно жить. Светлейший взял лейку, стал поливать на окне цветы, которые успели завять: стоят на солнцепеке! Ими уставлен весь кабинет! Некоторые  цвели…

— Чего еще за Поке… ой, Чупакабра?

— Чудище такое, маленькое и опасное. Но бывает побольше. Еще: в Иркутской области есть место, где наших очень много. Деревня называется  Икс, на карте ее нет. Маги, живущие там, — будь хоть Темные, или Светлые — НИ ПОД КАКИМ ПРЕДЛОГОМ НЕ ВЫДАДУТ ЧЕЛОВЕКУ МЕСТА СВОЕГО ПОСЕЛЕНИЯ!

Ага! Оттого и «Х».

Почему—то в этот момент мне вспомнилось, как попалась в руки кассета «Секретные материалы», и там рассказывалась похожая история: агент Малдер вылетает в Красноярск, там попадает в лапы террористов. Которые точно также, как и он сам, изучают аномальную зону. НЛО рухнуло, с этого все началось. Тут всегда так. История кончилась следующим образом: агент ФБР сел в тюрьму, а выбрался из нашей страны благодаря странному старику, которого  уличили в преступлениях и экспериментах над людьми.

Сказанное шефом покруче самого телесериала: ДЕРЕВНЯ НАШИХ! Похлеще, чем генеалогия потомственных Магов! Когда человек превращается в одного из нас, — то навсегда исчезает из мира людей. А если  пытается при этом жить прежней жизнью — очень мучается: становится чужаком в незнакомой стране. Способность нелюдей заключается в их непохожести:  могут процветать там, где смертный жить не может. А там, где он процветает припеваючи, нелюди воют. В их природе нет ничего такого, что могло бы удовлетворить потребность человека - в привязанности, симпатии. Если уж жизнь свела нелюдя с гомо сапиенсом, то существу приходится постоянно дополнять себя - теми потребностями и способностями, которыми оно не в состоянии овладеть, а уж привыкнуть — тем более. И результат получается губительным (может быть потому люди и злые, как звери, - им слишком много позволяется?).

Маг начинает болеть, хотя Темные гораздо меньше мучаются, чем Светлые. Это компенсируется большим обаянием. Вампиры и оборотни этим пользуются, - в то же время люди, и даже Светлые не могут не бояться их, так как от Темных идут постоянные страдания. Люди сами создают этот порочный круг, и поэтому нельзя любить лишь за внешность. Даже наши Силы Света Штаба не могут постоянно любить угасающих. Могут только их пожалеть, больше никак. Интересно, не надоело ли нашему Энерику за двадцать веков жалеть человечество, которое постоянно куда—то вляпывается? НЕТ, ему это даже нравится, и Сибирь тоже.

А вот Темный Штаб не может бесконечно презирать и ненавидеть — зла  на всех не хватит. Хватит сил смеяться, ловить слишком доверчивых,  впечатлительных и вливать в ряды. Такого добра в Братске много. Тридцать лет назад сошлись начальники Штабов в смертельном поединке Вызвали  друг—друга на дуэль. По вопросу: кому достанется город. Победил Свет: кельт убил соперника, потом рассчетливо отправил тело к праотцам. Инквизиция даже бровью не повела: сама всё разрешила! Согласие на поединок предъявили оба начальства с вышек. Перед этим состоялось заседание трибунала по делу распущенности, вседозволенности в городе  Темных, Темные суд проиграли. Шел 1974 год.

Спустя некоторое время победитель (чтобы отдохнуть от такого знаменательного события) взял отгул на четыре года, назначив кого—то шефом, и исчез. Никто не знал, где находился все это время шеф Светлых.  Ненастоящий «Олег» стал ездить по селам, помогать добром и советом, восстанавливая потраченные силы. Гонял так до тех пор, пока совершенно случайно не наткнулся на деревню «Х», и началось.

Единичные люди, жившие там среди наших, в один голос твердили новичку, чтобы он убирался подобру—поздорову. Опасно — НЛО над Окой летают, народ пропадает и все такое. Очень часто рассказывали про светящиеся шары над поляной в лесу. Вместо того, чтобы уходить, Аренский  стал тщательно изучать деревушку и очень скоро обнаружил - это самое настоящее местообитание Магов. Сначала было обрадовался, но скоро стало не до смеха… Быстро понял, НАСКОЛЬКО повезло: мест в России, где живут одни свои, единицы. Может быть, даже пачками плодятся. Вопреки утверждению которое гласило - они не могут размножаться естественным путем. Живут себе, как обычные люди. Интересно наблюдать! Сюда, в глушь, почти никто не ездит, птиц мало. Лишь огромные деревья шумят, люди  почти не встречаются — за исключением тех, кто в «Х» живут.

Живут, редко с кем общаясь. Оно понятно - тут страшненько. Иногда среди селян ходили слухи о непонятных зверушках - с лисьей мордой и туловищем динозаврика. Как в Пушкине строки из «Лукоморья»: «Там, на неведомых дорожках, следы невиданных зверей. Избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей». Энерик, едва услышав новость, сразу понял - речь идет о оборотнях. Скоро стало ясно - россказни на пустом месте не рождаются. Весной, вскапывая огород, он заметил у компостной ямы странное существо. Думал, что собака семена старые выкапывает, камень кинул, — существо отбежало в сторону. Обиженно заскулило, прыгая на мощных задних лапах. Тело - как у ящера, но покрыто длинной, черной шерстью. На пальцах загнутые когти такого размера, что могли вспороть брюхо корове, или лошади. Между острыми, длинными зубами мелькает раздвоенный язык.

Мужчина поглядел без страха оборотню в глаза, изумился —  ЧЕЛОВЕЧЕСКИЕ! Ну и ну. «Сейчас таких с десяток заявится в огород, все изгадит», — подумал Светлейший, швырнув в существо еще один камень. На этот раз тварь что—то проверещала, и хотя слова были неразборчивые, несколько вырисовывалось:

— Р—р… рзараплар—тиссья за э—это! — И прыгнул через хиленький забор.

— Развелось тут нечисти…

После этого на Олега зашипели - особенно старики. Собаки рычали, ворожеи с подозрением косились на Светлого — а он все выносил да терпел. Изучал все паранормальные явления в районе реки Оки. Поражался тому, насколько все искажено. Сутками, неделями ломал голову над тем, что  произошло в этой деревне, ставшей прибежищем для тысяч своих — изгоев. Думал—думал, но так и не решил.


— Огонь зажигает чувства, вода утоляет желания. Когда они встречаются, две стихии становятся одной. До сих пор удивляюсь, кто придумал эту ересь. Это ведь иллюзии. Такое можно увидеть лишь в нашем воображении.  В реальной жизни - две противоположности. — Тихо сказал Энерик, грустно улыбнулся. Сейчас он очень походил на Леголаса из фильма «Властелин Колец». В глазах нет ни огонька, ни веселья. Что—то вспоминает, -   безвозвратно ушедшее. Словно наш шеф в этот день не веселился вовсе. В его глазах читалась усталость — бесконечная.

Архимаг с душой человека… Бессмертный красавец - внешне и внутренне. Мучимый смертными страстями. Тот, кто толкнул тебя в невидимый Мир, должно быть, плакал? Такого парня сделал Светлым! Отобрав все радости человеческой жизни, дав вечную молодость. Обрек его на вечное существование в мире злобных людей. Именно так я подумал, наливая себе пива в стакан. Интересно, кто его таким сделал, правда? И мы были поражены, когда кельт, прихлебывая чешское пиво, поведал историю, которая произошла двадцать веков назад. Она разительно отличалась от архивной. Почему? Видимо, не для всех настоящая биография. А если обе сочиненные?
                ИСТОРИЯ ЭНЕРИКА
«Несмотря на то, что я иногда называю себя викингом, я кельт. Помню, как наше племя праздновало победу над захватчиками римлянами, я сидел за столом на пиру, веселясь совсем как мальчишка Тогда мне исполнилось  не меньше восемнадцати лет. Я был безнадежно испорчен. Молодой повеса, любящий махать мечом, без перерыва развлекаться. Я жил конченным эгоистом, потому никогда не обращал внимания на чужие беды и просьбы. А девушки бегали за мной толпами, слыша в ответ на признания в любви лишь дерзкий смех.

Моя мать - обычная кельтская девушка, отец — бродячий менестрель. Нищий причем. Ах! Эти двое оказались созданы друг для друга! Отец, узнав о любви дочери, запирал девушку дома, но красавица Элиндра все равно встречалась с возлюбленным. вылезая из окна тогда, когда уснут родители. Потом она на целые сутки пропадала — им было очень хорошо вместе. Юноша водил мою мать по живописнейшим местам, уступал любому ее желанию. Но непорочны, невинны их объятия. Чисты и сладки поцелуи, искренни слова.

Собираясь жениться, мой отец обратился к друидам. Те сказали - у него родится сын, но с ужасным характером, мальчику суждено стать Великим. Дальше предсказание носило довольно размытый характер. Никто его понять до конца так и не смог. В конце концов, моя мать забеременела. Отец обвенчался, затем родился я. Роды проходили очень тяжело, схватки длились двое суток. Элиндра едва не умерла, но ее спасли.

В тринадцать лет я впервые попробовал вино. Принялся куролесить, так как мне понравилось. В пятнадцать потерял девственность со своей первой любовью, и понеслось. В восемнадцать в бою я был тяжело ранен. Теперь понимаю, - вот она, плата за эгоизм. Может быть, именно ранение определило, что случится  дальше.

Вскоре Элиндра тяжело заболела,  умерла. Отец пожил немного и удавился от горя. Вот только тогда, - в девятнадцать с половиной лет,  мозги наконец—то начали вставать на свои места. После того, как родители навсегда ушли в мир иной. Оставшись один, я горько пожалел о сделанном раньше. Друзья отвернулись, родня тоже, и было решено жить по -  другому. Пора бы! Я ушел из племени в Византию, стал монахом, отказавшись от всех земных радостей. Вел такое существование пять месяцев. Потом открыл в себе дар прозорливости, стал его развивать.

Вот тут—то к нам в монастырь пришел некий Экиэст, который многим сразу не понравился. Да и вел он себя странно. Но, несмотря на это, мы подружились. После такого знакомства мои глаза стали открываться и смотреть на мир совсем иначе. Этот тип из Византии усиленно давил мне на психику, осуждал негативные поступки. Такое продолжалось довольно долго. В конце концов, я не выдержал и вырвался в мир людей, но жить среди них уже не смог. Вроде бы успокоился, - вредного человека не было рядом, но нет! Чтобы избежать его преследования, я стал глядеть с искренней добротою на народ, убегая от навязчивого мужчины. Только это ничего не дало. Чем больше с ним общался, тем все страннее, нелепее становились мои сны, видения. Иногда подолгу глядел на свою тень. Мне казалось - она поглощает меня, проваливаюсь в неё. Поднимал голову - а вместо голубого неба видел лишь черно— белые цвета, перепугавшись ни на шутку. Время в этом странном пространстве текло очень медленно. Видел мысли окружающих, и, делая на этом основании соответствующие выводы, менялся в лучшую сторону. Так стало стыдно и больно за прошлое!

Так я стал Светлым Магом. А потом  Архимагом. Зайдя в неведомый Мир по вине Темного — вампира. И в награду получил очень долгую жизнь,  вечную молодость. Раньше до инициации думал, как так могу муки людей так спокойно выносить,  выходить живым из самых жарких сражений, и только потом дошло - это способности нечеловека выручали. Едва не попал под суд церквей. Жизненный график у меня не меняется веками».

Шеф Светлых допил последние капли пива, взял со стола монетку и  кинул вверх. Потом прижал ее ладонью. А я задумался. Слишком много несостыковок в рассказе. Язычник и христианин сразу?! Невозможно! Либо он врет малолеткам - пиво в голову ударило. ВОТ  НЕ  ВЕРЮ!

— Энерик, так Вас сделал тем, кто вы есть вампир!? Преследованием, а не естественным путем!?

— Именно. — Кельт мрачно кивнул. — Он меня до крайности довел.  Теперь слушайте. Видите монетку? Хочу собрать небольшую экспедицию  на Оку, отдохнуть там. Есть много деревень… — и тут с его уст сорвалось то, чего я боялся:

— Да хоть в деревню «Х» поедем!

— Когда—то мы слышали про нее. Жуткое место. В отдельных группировках наших рассказывают, мороз по коже ходит. Зимой в «Комсомолке» написали статью - Чупакабра завелась, или сдохла — скелетик нашли, маленький: все собачье, а голова лисья.

— Таких я видел! Оборотень натуральный!

— Нет, шеф! После смерти тело погружается в невидимый Мир. А тут скелет. — Сказал Валюк, насупившись.

— Ошибаешься, Валера. Село «Х», куда мы собираемся, - такая зона, где все иначе. Скорее всего статью писал Темный, или Светлый, терзаемый любопытством. Присочинил, факты исказил. Скорее всего писатель - селянин из «Х». С ума от изоляции сошел, решил своих сдать. Еще в этой глуши у меня крестный сын живет. Мальчик, наверное, этой ситуации совсем не рад.

Мое лицо вытянулось от изумления:

— КАК?! ПОЧЕМУ?! Иметь крестного отца, причем Светлейшего, — да о таком можно только мечтать! Редко такое выпадает — парня опекает...

— Я его не опекаю! Я его двадцать шесть лет не видел! Роды принял, и все.

— Надеюсь, у Светлой. — Сказал Андрей. — Чего здесь плохого?

— Не спорю. Но…

— Что «но»?

— ОН ОКАЗАЛСЯ ТЕМНЫМ МАГОМ СТРАШНОЙ СИЛЫ ЕЩЕ С  РОЖДЕНИЯ! Я  ПРЯМО  НА  РУКАХ  УВИДЕЛ  СУТЬ!

Настала тишина. Круто.

ГЛЯЖУ  НА  ЧАСЫ: 17 — 20.
В  ГОЛОВЕ  КРУТЯТСЯ  МЫСЛИ  И  СТИХОТВОРЕНИЯ

"Дождь принес иль листопад это имя, только взглядом мне твой взгляд не откинуть". Похоже на непонятный Зов. Первый мне не понравился.  Несмотря на то, что там царит сплошная романтика. Какая сейчас у нас романтика? Тьфу! А голос, как ни странно, женский. Интересно, кому именно он предназначался? Мне? Вряд ли… Интересно, услышал ли шеф? Наверное - как—то странно сжал губы, будто вспомнил такое, о чем сказать не может.

Красивые стишки. Их поет чье—то сердце, которое оказалось разбитым, пережив несчастную любовь… Любовь, которая ушла навсегда и больше никогда не повторится. Песня о болящем сердце, замерзшем очень надолго в злом человеческом мире, который давно забыл о многом. У меня, например, мнение таковое: внешняя краса всегда обманчива…

Даже Хамелеон, появившийся неясно откуда, был самым настоящим воплощением всех наших достоинств, недостатков. Вот и метался туда—сюда, пока не обрушил на себя всю черноту, отчаявшись перейти либо на сторону Добра, либо на сторону Зла. Да… Не выдержал мальчик. Сломался. Еще эта странная генеалогия… Может, это чья—то пустая и глупая шутка? Дурацкая ошибка, наплевательство на себя. Шуточка, которую нам подбросил Илльо, скачав с сайта в Интернете. Заставив этим нас понять: мы, нелюди, слишком запутались, далеко отошли от первоначального плана жизни. Надавив на безвинного Александра, совершили почти что преступление. Мы должны были вообще не лезть в жизнь этого паренька, не торопиться, подождать, пока он определится… Но не выдержали, стали ловить несчастного подростка - вместо того, чтобы  с миром отпустить. Да нет - настолько напугались, - не смогли с собой совладать! В дураках оказались оба Штаба.

По своей сути Александр был странным. Позже, когда я разговаривал с его родителями, то узнал - этот парень страдал комплексом неполноценности, а наследственная предрасположенность сыграла роковую роль. Правду говорят: гены пальцем не раздавишь!

Так совершено величайшее открытие. Случай, происходящий раз в сто лет: рождается Хамелеон - очень опасный для других: магов, оборотней,  вампиров, ведьмаков, ведьм… Лучшее оружие против него — не трогать ничего и оставить в покое. Тогда он сам решит, что ему выбрать — Свет ли Тьму. Раньше такого даже в столице не знали! Меня удивило другое:  существо не поддается обращению, способностей не показывает до определенного времени, а потом начинается настоящий кошмар.  Начинается разделение на Светлое и Темное начала, и если на этом этапе что—то заклинит — получается альбинос—Хамелеон. К счастью, все  случается очень редко. Зато выглядит очень красиво.

Для всех нас это был своеобразный урок. Как поздно мы это поняли!

За окном идет дождь, я сижу на кухне. Маленькие капельки ударяются о стекло, — тук—тук. Приятно, свежо, - свежесть залила весь парк, воздух перемешан с озоном и ароматом цветов… Умытая дождем природа будто радуется. Несмотря на то, что вчера над Братском висел тяжелый дым — смог с БРАЗА. Смотрю в окно и вспоминается детство - далекое детство, когда я видел мир совершенно иначе и радовался: бегал по залитой солнцем дорожке, ловил бабочек, всех любя на свете…



Двадцать восьмое августа. Шесть утра. Спать не хочется. Читаю стихи, приводя текст в тетради

Я смотрю в белый потолок и думаю. В голову лезут разные мысли. Думаю, как бы найти общий язык, - нормальный язык с окружающими — людьми, Магами. Кто—то физически одинок, а кто—то морально. Я одинок во втором плане. Светлый Штаб Братска принял меня довольно прохладно, и одно время все игнорировали… кроме шефа. Он стал моим лучшим другом и помощником, чуть ли не братом. Мы разговаривали часами, касаясь крайне серьезных тем. Иногда, правда, Энерик сильно ругался.

И сейчас он смеялся над тем, что весь коллектив явился в начале отпуска на работу. По—хорошему, удалось пива выпить прямо у него в кабинете! Редкостный случай! Выпили, узнав о том, как наш кельт стал тем, кем сейчас является… Но все равно я в эту историю НЕ ПОВЕРИЛ. СЛИШКОМ за уши притянуто деталей. А настоящую свою биографию он вряд ли расскажет. Это факт. Первая история уже была, теперь появилась вторая. Дальше?

Мне лично пиво иногда помогает расслабиться, забыть о плохом, в хорошем смысле. Несмотря на то, что я — Инквизитор. Много не пью, а напиться могу только в редкостных случаях. Сейчас наслаждаюсь отдыхом - если хочу, брожу по городу, при этом даже здороваясь с Темными. Они, между прочим, тоже. Что еще… Я не женат, возлюбленной у меня нет. Да и не хочу я этого: женщины на самом деле такие существа, которые вечно от нас чего—то требуют, - постоянно, ничего не давая взамен. Также не терплю их за чересчур болтливый язык, кривляния. ДУРЫ! Нас они считают за козлов, с большими рогами. Пускай: мне все равно.

Я встал, побрился, умылся, за завтраком думаю: стоит ли ехать, или нет. Наверное, надо, так как Инквизиция тут практически отсутствует. У Энерика на деревне крестник живет, - где сплошные нелюди… ТЕМНЫЙ! Еще один редкостный случай. От таких мыслей кофе подавился. После того, как наш кельт уехал из деревни «Х», прошло двадцать шесть лет. В то время, - как говорит он, - деревушка на карте не стояла. Может быть, ее кто—то нашел и снес, как давно хотят снести поселок Чекановский?

Может. Просто Светлейший хочет убедиться. Он еще тогда заметил: в деревне нет церкви — первый признак. Люди в «Х» остались — те, кому повезло. Если это и в самом деле так, то они научились с другими существами ладить. Никак иначе. Ведь жил же блондин на первых порах у человеческой женщины, пока избу не построил! Интересно, а жива ли она?

Встаю, мою посуду, прибираюсь в комнате и открываю шкаф.

Интересно, что там на данный момент творится? Так… Куртка с теплым подкладом есть, носки надо зашить, всякое белье кладу в чемодан в первую очередь, завернутое в пакет. Купаться в речке явно не стану — вода уже холодная. Все летнее остается дома. Кроме одежды, надо взять что—нибудь почитать. Энн Райс, «Секретные материалы», — широко издаваемую книжную серию, очень похожую на жизнь магов и оборотней с вампирами в Сибири. Может, потому мне эти книжки нравятся.

Частично я Силы лишен — когда из Москвы уезжал, «разрядился»: чтобы тут, в совершенно других условиях, она не давила на душу и психику прессом. Все равно давит! Та, какая осталась. Похоже на муки заключенного — заковали ноги в цепи, руки за спину заломили, за спиной стена, впереди окошко, из которого еле—еле пробивается свет. Узник пытается освободиться, рвется, извивается, выворачивается, но эти попытки приносят ему только боль да еще большие страдания. Кричит о помощи — но вокруг ни души, НИКТО НИЧЕГО НЕ СЛЫШИТ. А коли и слышны жалобные крики — охрана посмеется, уйдет в конец коридора.

Когда изнуренного, изувеченного, измученного паренька найдут и освободят — он не сможет даже шага сделать, упадет к ногам своих спасителей. Те подадут воду, еду, на руках вынесут из крепости. Пройдет немало времени, пока на душе и теле затянутся раны. Освобожденный вначале шарахнется от окружающего мира, испугается людей. На него поглядят, как на загнанного зверька, тыкнут пальцами. Когда сотрется с памяти весь негатив и улучшится здоровье, жизнь придет яркая, счастливая.

Может быть, на излечение уйдет несколько лет…


ТОЛЬКО БЫ ВЫДЕРЖАТЬ!

А сейчас я собираю вещи. Может быть, в «Х» полегчает? И черта с два, что там есть Темные! Черта с два, что у шефа крестник!

На сборы ушло около сорок минут. Потом пошел на кухню, открыл холодильник, достал сала.

«Хм… — размышляю о себе вслух. — Зря… Зря тебя, Инквизитор, привлекли к работе в Сибири — изучать поведение и нрав существ этих мест! Ловить вампиров, смотреть в оплывшие морды ментов, бандитов и олигархов, посмеиваться над самозванцами—панками. Вполне может быть, - это вовсе не те, которые вместе с вами в Штабе работают. А существа, уставшие от жизни? Э—нет! Энерика из этого списка можно смело вычеркивать! Это очень сильный Маг! Его я люблю как брата, и уважаю».

Подошел к зеркалу, поднял стакан с пивом, чокнулся сам с собой:

«Правда, Макс»?

И сам себе ответил:

«Правда. Но сильно доверять не надо. Вспомни, Максим, конспекты с историей города: его всякие гады строили! Зона была! Со всей России в тайгу съехалось столько швали, изгоев общества и бандитов, что Тьмы развелось до невозможности много. Первичное поколение строителей из разных городов сейчас свои деньки доживает. Их дети повторяют судьбы родителей, потому иногда не понимаешь поведение того или иного человека».

Кажется, начинаю потихоньку с ума сходить… Подхожу к магнитофону, включаю его, нажимаю на кнопку «плэй». Попалась на кассете очень умная песенка.


Тот же день.
Пять часов вечера.
Машина старой марки едет через лес где—то возле моря за городом

Машина типа «Волги» едет в сторону леса - вернее, мы уже в лесу. Всего нас пятеро: Берегонд, я сам, шофер—Энерик, Валюк, Егор—Псих. Шутим, веселимся. В отличие от всех Архимаг сидит молча за рулем, следя за дорогой. То и дело поглядывая в невидимый Мир — нет ли препятствий. Нормально пока. Бензина в баке много — километров на сто должно хватить, мы им запаслись под завязку: еще в канистры налили, ухлопав кучу денег. Потом Светлым у бензоколонок придется малость напакостить: ложную память на человека наложить, достать горючее бесплатно. Нехорошо.

Лес проносился мимо, сливаясь в разноцветную полосу из алых, желтых, зеленых, черных цветов. В ушах торчат наушники, из которых льется великая классика: Прокофьев («Монтекки и Капулетти»), Лист («Грезы любви», «Любовный напиток»), Палло («Утро») … Как—то непонятно божественные мелодии подходят к сентябрьским пейзажам и даже погоде за окном.

Машина замедлила ход: поднимаемся на возвышенность, откуда прекрасно видно море — синее, как васильковое поле. А вдалеке на противоположном берегу виднеется горная цепь, дальше — еще одна, растворяющаяся в горизонте… В воде виднеется несколько малюсеньких островков, заросших травой. На них есть мертвые деревья, которые схожи с палками. Перед глазами плывет редкая дымка, пахнет грибами, на лесных дорожках уже видны цветные листья - пока еще малочисленные, но все равно чувствуется атмосфера какого—то странного покоя, — покоя, который можно отыскать только там, где совсем нет человека. Будто Иркутская область — своеобразное место, где люди совсем не живут, а есть только березы, прямые, как стрела, сосны. Очень высокие — метров двадцать будет. Долго глядеть снизу вверх не советую: можно упасть в обморок от головокружения.

Березы с желтыми листиками наклонены, склоняя ветви к земле, а их треснувшая кора говорит о другом: деревья очень старые, потому каждый листочек по—своему красив. Гора, заросшая лесом, - по которой мы в данный момент проезжаем, любуясь неземными пейзажами, - спускается к морю, и, по—моему, надо сбавить скорость: иначе ухнем вниз. С обрыва. Слева от меня берег обрывается, потому гора напоминает пирог, от которого оторвали кусок с края.

Маленькие, тоненькие, молодые деревья и кустики напоминают детей и подростков.  А деревья повыше и потолще — мужчин и женщин. Сосны - юношей, березы и осины — девушек с каштановыми, золотыми волосами, венками на головах. Они в белых, зеленоватых платьях из холстяного полотна с вышивкой. Схожи с женщинами, в глазах которых появляется мудрость. Красиво, очень… и Светлая Сила кругом. Тишина. Мертвая. Над нами и лесом — чистое, голубое небо, отражающееся в море, на поверхности которого даже ряби нет! Не могу, не могу от этой красотищи глаз оторвать!!!

Но мы все равно едем дальше, и пейзаж меняется.

Перед глазами запылало сплошное золотое зарево миллионов листочков, и мы на большой скорости буквально мгновенно «врезаемся», влетаем и растворяемся в березовой роще. Нарушая невинность этого гигантского желтого моря. Тихонько шелестящего. Если смотреть с самолета-кукурузника - то может показаться: по поверхности этого океана пробегают волны — ветер шевелит красу берез, таких нежных, живых… Не понимаю, как можно таких красавиц на дрова рубить! Не понимаю! Казалось, море поглотило нас, мы в нем утонули. В нем живут птицы, звери, а на дне растут тонны подберезовиков… Грибов тут… Обсобираешься! Наверное, людям пора на грибах в Сибири открывать самый настоящий бизнес, все бы разом очистилось… В смысле экология. Только никто ничего не станет никогда собирать — а жаль.

Из грез меня в реальность вернул толчок: мы остановились. Вышли. Энерик тряхнул головой, скидывая беретку, - и его золотые волосы волнами сбежали на спину. Еще одно золото добавилось в пейзаж. Разница вот в чем: скоро листья с деревьев упадут мертвыми, со временем превратясь в чернозем, а локоны Светлейшего — живые. Мне всегда хотелось дотронуться до них рукой. Не знаю, догадывался об этом шеф ли нет. Всего лишь дотронуться, ничего личного! Не подумайте дурного! ТАКИХ  ЛОКОНОВ  В  МИРЕ  БОЛЬШЕ  НЕТ  НИ  У  КОГО. Длинные ресницы кельта дрогнули. Он был счастлив и улыбался во весь рот.

— А знаете, за что я люблю Сибирь? За красоту природы! — Воскликнул он. Значит, остальное — не в счет. Словно на крыльях, Архимаг подбежал к старой березе и обнял ее, гладя кору. Мы улыбнулись.

— Надо посидеть тут часок. Перекусим да определимся, куда дальше ехать.
— А…
— Порталом не пользуйтесь: все равно попадете не туда, куда следует. Магии на его создание не хватит. Лишь ехать можно — дня два, может и меньше: ночью буду гнать на всех скоростях, как ненормальный. Тут людей почти нет, машины совсем не встречаются на дорогах, покрытых асфальтом. Или на три дня застрянем в машине: если на ночь остановимся.  Вокруг средства передвижения поставим магический барьер: в лесах нынче бывает опасно: несмотря на то, что людей тут почти нет — лишь насильники с тюрем да всякое непуганое зверье ходит. Очень, очень хорошо, что в нашей компании нет девушек. А костер разводить не станем.

Вечер — примерно девять.

Мимо проносятся поля, заросшие пшеницей, которая предназначена только на корм скоту. Как же здорово, что я взял с собой дневник, но паста в ручке кончается.

По небу ползут тучи. А на горизонте оно превратилось в кровавое море — закат разгорелся. Краски необыкновенные, вызывающие, они различных оттенков: преобладает там малиновый цвет, и сложные, красивые, экологически чистые, паутины проводов пересекают горизонт, добавляя в пейзаж черный цвет. Неподалеку чернеют верхушки деревьев. Перед глазами встают ЛЭП, похожие на гигантских палочников. Они возвышаются над одиноким полем. Превосходное сочетание прошлого и настоящего. И страшновато, и интересно: что же это на самом деле такое. Везде  установлены - по всему полю, неподалеку растут махонькие, хорошенькие елочки. Железные конструкции даже в лесу: торчат из леса, как станция, ветер гудит в проводах… А в машине играет радиоприемник. Наконец моя голова упала на сиденье, и я забылся приятным сном. Мы остановились еще раз… И прекрасно: зачем себя изматывать?



Двадцать девятое августа. Час дня — наверное, просто потому, что у меня часы встали ни с того ни с сего, да не только у меня!

Егор сидит на пне возле машины, играет на гитаре. Поет Энерик — наконец—то! А то едет и молчит, как партизан на допросе. Пусть поет обо всем… Особенно о женщинах. О да, любил он их! Во всех смыслах этого слова. Закрыв глаза, Светлейший маг Братска пел тихо, красиво, проникновенно. Не надоело ли вам почти на каждом листке стихи читать, а? Кстати, если вы уже дочитали досюда — значит нет. Это я говорю тем, кто посмеет сунуть нос в мою тетрадь без спроса.

Егор отложил в сторону музыкальный инструмент, протянул руку и снял шампур с шашлыком с костра, вместе с шефом принялся есть, - обжигая губы, запивая мясо слабоалкогольным пивом. Доев свою порцию, золотоволосый запрокинул голову назад, с наслаждением вдохнул свежий воздух, взял гитару и снова поглядел на нас.

— А теперь я буду играть. Это история о девушке, которая жила пятьсот лет назад. Я любил ее, красивую и умную. Больно любить и видеть, как дорогие мне люди рано или поздно стареют, отправляются в мир иной. Ладно, что—то разоткровенничался я. Наверное потому, что холодно…

— Играй, Энерик! — Попросил Валюк.

— Ты стоишь, обнаженная… — нежно, но строго и тихо проговорил юноша. Он расстегнул сумку, достал теплую белую кофту. После поднял голову, и его большие глаза вдруг ни с того ни с сего распахнулись во всю ширь.

— Это же… Это… — он не мог говорить от изумления.

— Чего там увидел? Самолет?

Парень отмахнулся, ткнул пальцем куда—то вверх. Шеф посмотрел на небо внутренним зрением, улыбнулся. Но в этой улыбке веселья не наблюдалось.

— Ничего страшного, друзья. Летающая тарелка, НЛО. Тарелочка, маленькая, случайно попавшая в наш мир через энергетические дыры.  Следовательно, мы приближаемся к деревне «Х».

После этих слов во мне словно что—то оборвалось. Коли здесь так сильно буйствует Природа, - или что там (или нет?), то чего начнет твориться в деревне, куда Энерик рвется, словно одержимый? Эти все стихи — не что иное, как Зов… Зов, которому невозможно сопротивляться. Сразу вспомнилась мелодия из «Секретных материалов»… И заставка в титрах, изображающая на фотографии человека, указывающего рукой на НЛО. Прошел час. Тарелка по—прежнему висела в воздухе, помигивая белыми огоньками. Что дальше?

— Энерик… А в «Х» такого добра с лихвой хватает? - Егор спросил очень осторожно, глядя вытаращенными глазами на неопознанный летающий объект.

— Да. Там аномальная зона. Каждую зиму огромные волки бродят по дорогам. Эти вервольфы людей и Магов—Светлых вообще не трогают, но на случай надо с собой водку захватить: они спиртное на дух не переносят. Плесни в морду, если нападут — им хватит. Население ни под каким предлогом пить на празднике не согласится. Радует: не вся Россия пьющая.

Прошел еще час: НЛО успело улететь в сторону поля, принялось снижаться. Тарелка вначале полетала над землей, а потом пропала. Началось.  Похоже, насмотримся и не на такое. И пусть никто не говорит - будто  доблестный Штаб Светлых не похож на остальные! Поехали дальше. Кто—то дожевывал шашлык, пел, молчал. Зато кельт становился все радостней и радостней. Совершенно не задумываясь, ЧТО нас ждет в деревушке существ и магов! Крепко его Зовом зацепило! Наверное, крестник соскучился. Стало страшно.

В пять часов вечера мелькнул значок бензоколонки. Пора еще раз заправиться. Как бы нас всех совесть ни грызла - придется рабочим мозги пудрить… А это плохо, очень. А Зов все не отстает от шефа. Зов Темного мага. Интересно, ЧЕГО случилось в этой глухомани, раз Архимаг рванул туда, словно одержимый?! Простите, повторяюсь, - эмоции.



Ночь с двадцать девятого августа на тридцатое.
Два часа — часы все—таки включились

…Лучи света от фар протыкают темноту. Они похожи на звездное небо: Тьмы кругом хоть отбавляй, зато белое на черном в виде точек выглядит потрясающе. Но есть светила и поярче - в городе: прожектора, фонари на улице, светофор трехцветный. Есть, к большому сожалению, неписанная истина: ради забавы можно фонарь и разбить. Или выкрутить в подъезде лампочку. Гадкое правило всегда выполняется. Хлещет ледяной дождь. Никто не спит. Ехать нельзя: дорогу развезло так - колеса не могут вращаться. Капли стучат по крыше и стеклам, их так много - «дворники» уже не в состоянии протирать окно. А стук по крыше рождает подозрение: вода вот—вот дыру продолбит. Энерику хоть чистое стекло ставь, хоть грязное — его это совершенно не колышет: смотрит сквозь невидимый Мир по сторонам. А перед нами — стены воды.

Тепло — уже целый час печка работает. Сон как рукой сняло еще вечером, когда тучи закрыли небо — все как—то внутренне подобралось, чувствуя угрозу извне. Она родилась в подсознании, росла с каждой минутой. Было такое ощущение, будто над головой что—то летает. Большое и опасное, висит над головой…

Включен также радиоприемник, играет «Наше Радио».

Вдруг затрещало, и перестало играть. Машина сначала барахлить, потом последовал довольно мощный толчок — все…

Встали окончательно.

Мы почти приехали. Шеф изумленно посмотрел на указатель бензина в баке: полнехонек! Он молча посидел две минуты, а потом… только потом… Потом начал материться так - мы все испугались ни на шутку. В дневнике не буду прописывать весь мат.

— …М… Мать! Заводись! Заводись! Тьма… чтоб… Заводись! — Заводит, ключ вертит — бесполезно. Посмотрел на карту сороковых годов — совсем чуть—чуть осталось.

— Энерик, успокойся! Зачем так остро реагировать — может, мотор перегрелся? Ты врубил печку так - мы сварились! Ты еще до грозы гнал машину на недопустимой скорости!

— Может… — Успокоился немного шеф. — Хотя…

— Приехали, раз машина вдруг ни с того ни с сего остановилась. А? «Х»?  — Шепотом спросил Егор, не шевелясь.

— До деревушки осталось километров десять. Если, конечно, карте верить. Подождем немного — может быть, мы зону аномальности пересекаем. Когда такое случается — вся техника сходит на нет. Здесь из земли какое—то непонятное излучение идет. Но не всегда, а короткими импульсами. Я ругнулся не со зла, от изумления — ехали, ехали, потом все. Словно впереди нас находится невидимая стена. И… Тьфу! У меня часы встали! Все отключилось! Точно также, как двадцать шесть лет назад! Стоило мне тогда войти в деревню «Х» — мои часы новенькие, золотые, тотчас перестали работать! Вернулся в Братск — пошли!

— Техника очень чувствительна к аномалиям. Будем ждать, когда природа неизвестного излучения стабилизируется. На это уйдет часа два-три.

— А мы во временную дыру не попали?

— Нет. От такого тоже техника встает. Только с одной разницей: потом ломается.


Дождь продолжал идти, затихая. Иногда в облаках проскакивала молния, при ее мгновенной вспышке вдалеке были видны маленькие домики, которых наверное всего тысяч двадцать. Трудно поверить, что такая большая деревня, которая когда—то процветала, стала непонятно чем. Где невидимый Мир предъявляет свои права и поддерживает жизнь. Или не жизнь. Но все равно  неприязнью веяло от селения под названием «Х». Мистика! Да и молнии  странные: алым мигнет, зеленым. Летающие тарелки это: хотят приземлиться, да пока не могут — опасно. Ну, нас сие не касается.




Три часа спустя.

Я пялился на дорогу, ничего не соображая. Машина по—прежнему  не заводилась. Дождь моросил. Немного подумав, шеф открыл дверь, вышел и стал прохаживаться по мокрой траве недалеко.

— Вот и я, деревня «Х»… — выдохнул он. Посмотрел на небо. Тучи не расходились. Зеленые и алые огни мигать перестали, подул теплый ветер, запахло озоном.

Вдруг над полем, почти у самой земли, далеко—далеко показались светящиеся точки. Энерик было обрадовался, решив: машины едут навстречу, но стояла мертвая тишина. Спустя пять минут выяснилось, что это просто шаровидные сгустки энергии, неизвестной человеку. Пять шаров правильной формы летали, словно играя друг с другом в догонялки. Видимо,  они показались в грозу, а теперь спустились вниз. Но нет.

— Чего только невидимый Мир не породит… — вздохнул Валюк.

А может быть, там есть особая точка, притягивающая их  и подпитывающая этим НЛО. Кроме того, Архимаг заметил в сиянии пяти объектов огромные круги и узоры на поле. Ясно теперь, почему машина не трогается с места: космическое излучение вывело ее из строя. А у нас голова заболела. Эх! Будет о чем в Москве рассказать! Спустя двадцать минут пять шары поднялись ввысь и пропали за облаками. Далеко на горизонте, - где не было туч - алой полоской рождался новый день. На моих часах со стрелками стояло время: два часа, тридцать пять минут и семь секунд ночи. Холодно, сыро, серо.

Кладу ручку в сторону, проваливаюсь в глубокий сон. И слышу, почти уснув - завелся мотор, машина поехала дальше…

Чего нам теперь делать?



Тридцатое августа

Ничего такого не произошло. Мы обсуждали произошедшее, спали после интересной ночи, заехав в чащу.

ТРИДЦАТЬ   ПЕРВОЕ   АВГУСТА
Размышляли над тем, что увидел шеф в пять утра день назад. Так ни до чего и не доспорились, но зато отпуск продлен до середины октября. Лето прошло.




Первое   сентября:    день   знаний.

Для кого—то это так, для кого—то нет. Для всех нас — простой день. Мы наконец выбрались из леса - голодные и сонные. Кельт вырулил на дорогу,  мы шли рядом. Состояние такое, будто по голове мешком ударили.

Село расположилось почти на самом берегу реки Оки, красивейшей,  спокойной, широкой. Синяя и мистическая: на ее берегах живут одни наши -  всех мастей. По крайней мере здесь. Что творится на территории, которая находится далеко от «Х» - не знаю. Да и зачем знать? По обеим берегам багровел осенний лес. Иногда попадался зеленый оттенок: сосны, кедры. Послышался стук топора, затем треск — кто—то заготавливает дрова. Пахнет рыбой, грибами. Но в свежем воздухе чувствуется нечто тяжелое, непонятное — так всегда там, где живут нелюди. Где нет человека… Но вот в чем непонятное заключалось — понять не смог. Устал за три дня так -  в голове сплошная каша. С первого взгляда избы — ничего. Обыкновенная деревня.

Шеф поставил машину у реки в заброшенном сарае, наложил на замок заклинание. Взбежал на небольшой холмик возле обрыва, откуда были видны просторы природы, стянул с себя рубашку… Чего это он!? Дожили… Ветер играл его золотой шевелюрой, ласкал и целовал молодое, упругое тело. Волосы отвечали ветру взаимностью, - качаясь словно волны. Мне вначале показалось - Энерик прыгать собрался - на лету трансформируется в чайку и полетит прочь. Но Светлейший сел по—турецки, и, отдыхая, принялся медитировать. Теперь стала ясна причина странного поведения — он приспосабливается к ауре этих мест, осваивается. Чтобы различного рода Сила не давила на душу. Я также сел в позу Лотоса, замер. Невидимый Мир вначале колебался, потом успокоился и затих: две разные энергии приняли друг—друга. Так что можно теперь со всеми общаться — и с Темными, и со Светлыми.

В голове играли прелестные мелодии Дойтера, до боли похожие на Зов. Когда я слышу их в голове или реальном времени, почему—то представляется поле - летнее бескрайнее поле, с одной—единственной березкой, заросшее травой или клевером. Дует теплый ветерок и летает белая бабочка. Тело взлетает вверх, играет с облаками… Играет до тех пор, пока ты не откроешь глаза и не почувствуешь - прошло несколько часов. Что все негативное выветрилось и стало легко.

Мы недолго пробудем в деревне.


Тот же день. Семь часов вечера

Мы сидим на небольшой веранде. Тут и площадка для детских игр - заброшенная, залитая солнечным светом. Дети давно выросли и теперь, наверное, с нежностью вспоминают свое детство. Когда Энерик в последний раз видел сына и дочь хозяйки — они были совсем маленькими. Сейчас повзрослевший парень наверное давно женился, а девушка замужем. Интересно, как отреагируют, увидев кельта снова - через  почти три десятилетия?

Хозяйка решила: детская площадка еще может послужить, и сделала из нее цветочный уголок, лишь кое—где остались нетронутые места. На столе в доме стоит огромный букет из астр и шафранов, на окне — белые занавески. Они так и висят - все двадцать шесть лет. Здесь время совсем не движется вперед: те же избы, тот же народ, тот же интерьер в доме, что во время Советского Союза в послевоенные годы… Прямо как музей самый настоящий!

Дача представляла собой красивую избушку из кругленьких бревен, двухэтажная. Правда - как сказал мне шеф - она чуть—чуть изменилась. Крыша другая, лестница тоже. Огород расширился - следовательно, надо помочь убрать урожай.

Изменился и энергетический баланс: уже не чувствуется та атмосфера, как раньше - видимо оттого, что дети выросли. Не слышно детского смеха, а их мать — Елена Дмитриевна — постарела. Добрый человек, очень хороший, ее не превратишь в Волшебницу. А жаль! Последний раз ее видел кельт, когда она была совсем молодой девушкой. Теперь это зрелая женщина, у которой в волосах появились белые нити. Еще у нее толстенная,  длиннющая косища — в четыре сантиметра шириной! Толщина — два сантиметра. Может быть, именно потому мы, Маги, не любим от кого—либо зависеть — жениться или выходить замуж.

Елена очень тепло всех нас встретила, десять минут обнималась на пороге с нашим шефом, остальным пожала руку. Очень добрая женщина…

— Олег… Олег! Совсем не постарел! Как уехал после того, как Анна  родила — я думала: навсегда простился с нами. Наверное, потому и исчез, - боялся, будто отцом ребенка назовут тебя… После этого все так и говорили! Все поверили в эту чушь, Светлый.

Ого!

— А еще я благодарна за то, что спас от болезни мою дочь. Никто ей помочь не мог, она лежала и умирала. Ты поставил ее на ноги! За это как сына полюбила! — И чмокнула в щеку. — Моя дочь помнит добро. Красавицей выросла, сын красив тоже. - Хозяйка села на лавку, принялась расчесывать волосы деревянным гребнем. –Теперь дети помогают вести хозяйство.

Разобравшись с чердаком, куда нас всех определили, Энерик спустился вниз, тихо спросил:

— А как же муж?

— Его убили. — Сухо ответила женщина, улыбка мигом сбежала с ее лица.  Тонкие пальцы заплетают косу, легко перевязывают ленточкой.

— Кто? Неужто та самая нежить, расплодившаяся здесь в семидесятых годах, а то и раньше?

— Мой супруг оказался Темным оборотнем. Ушел в конце декабря в лес, чтобы со своими Новый Год отметить — все как обычно, а на следующий день свихнувшийся Светлый пошел на охоту. Бах — и нету! Потом нашли труп — через неделю.

Олег помрачнел. Закусил губу.

Видать, разговор услышал Егор, подошел с крыльца.

— Так что же получается? — С болью в голосе начал он, — У вас в деревне никогда, никто слыхом не слыхал ни о чем?! В деревне, о существовании которой даже не подозревают… — в ответ молчание.

— Да. Наша деревня отрезана и от мира Магов, и от людей. Я всю жизнь здесь прожила, никогда не перееду в другое место. Не была в городах, только по рассказам знаю, как там живут. Нас никто никогда найти из людей не сможет. А ежели человек, случайно попавший сюда, попытается причинить нам вред - то дорого заплатит за это! Здесь живут существа из сел, разных городов Иркутской области, но не из Москвы. Запомните: ваши правила, законы на нас не распространяются. У нас свои, своя иерархия! И никто - в отличие от городских - не злится на то, что к Светлой девушке в женихи затесался Темный Маг, вампир или оборотень.

Мы слушали необычную информацию, в прямом смысле слова разинув рты. Нормально живут! Человек про нас говорит так, словно сам нечеловек! Такие штучки, видать, лишь в Сибири бывают! А вообще—то здорово: деревня полна смешанных! Хотя Олег—Энерик слышал другое: редко у пары черно—белых супругов рождаются дети — срабатывает резус—фактор. Или  происходит выкидыш. Хотя любовь стоит над Тьмой и Светом, и черта с два дались ей Устав, стычки Темных и Светлых, а невидимый Мир — чего такого, он общий для всех, никто его не делит. Все перевернуто с ног на голову! Ну, это их дело. Зато обидно.

Егор грыз яблоко. Достал из сумки баночку пива, и тайком от всех принялся пить.

— Кроме вервольфов в лесах есть еще какая—нибудь нечисть?

— Да. Завелась тут ЧУПАКАБРА — ее все население боится. Она наводит ужас и страх. Не советую вам ее искать. Не знаю, кто из Темных так бесится. Или самовлюбленный парень, которому делать нечего. Страшно  тварь выглядит — как динозавр, с глазами на всю голову, как у гуманоидов с летающих тарелок. Поняли?

По моей коже пробежал крепкий мороз. Тете Лене тоже, видимо, стало не по себе: наверное, не любила говорить на такую тему.

СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ. УТРО
Елена Дмитриевна достала из шкафа алюминиевое ведро, продизенфицировала его кипятком, вышла на улицу. Сейчас молока попьем!  Пошел к умывальнику умываться, по пути услышал:

— Мальчишки! Я вам вечером баню натоплю! Не думала, что Олег наш вернется, и не один! Я рада! — Хозяюшка убежала в коровник.

— Странные люди: она даже никакого подвоха не чувствует насчет нас и имени «Олег». — Буркнул я, и тут же подпрыгнул от неожиданности. Потому что сзади раздалось:

— Я начал уважать эту женщину: она прекрасно с хозяйством без мужа справляется! Не каждый сможет. — Это оказался Берегонд.

Залез после умывания на второй этаж, растянулся на раскладушке. Тело ныло: еще не проснулось до конца. Из окошка вижу Оку. Вокруг нее, насколько видит глаз, сплошной лес. Больше ничего. Ни души. Тайга. Где—то очень далеко есть Братское водохранилище. Есть также город Братск, а еще за тысячи километров — Москва. Кажется, уже вижу этот город — он очень—очень маленький, или я не в ту сторону смотрю? Зато шефа в столицу и вовсе не тянет: он в Сибири прижился накрепко. Для меня она всего лишь временное пристанище. Разные мы. И народ здесь совсем другой.

Ночью не спалось. Было ощущение - кто—то лазит под окнами, потом оказалось: старая яблоня шуршит листьями и от ветра задевает стекло ветками. На улице очень холодно, слышалось постоянное кваканье лягушек и жаб. Хотя я очень сомневался насчет того, что это настоящие амфибии. На небе нет больше никаких вспышек, оно звездное. Ничего на нем не двигалось. Архимаг просидел у окна, глядя в горизонт через невидимый Мир. Пусто. Никакой Чупакабры не видать. Далеко—далеко у Оки на берегу костер горел: рыбаки сети ставить готовились. Что ты хочешь тут провернуть, шеф Светлых? Кто тебе тут приглянулся, прекрасный кельт, Светлый маг с темным прошлым? Ночь отступала, и на лес, речку начал наползать густой туман. Вот тишину прорезало чье—то громкое квохтанье, очень похожее на птичье.

Сколько мы ни пытались подвести часы — ничего не выходило: встали намертво. И со стрелками, и электронные. Все очень похоже на то, что под деревней находятся залежи железной руды. Правда, не остановились часы одного вида: песочные. Это моя шутка. Но здесь менялись ВСЕ законы физики, природа непонятного излучения (того самого, из—за которого наша машина позавчера встала в дождь) неизвестна даже Энерику. По утрам он бродил по полю, где красовались странные узоры. Шеф рылся на чердаке, нашел учебник по физике и стал проводить опыты. Результаты оказались  сногсшибательные… Будто что—то заклинило в природе. Здесь невидимый Мир очень силен.

Кроме того - болит голова, но едва выпьешь молока, - все сразу проходит. Еще поутру в башку лезет бред такого содержания:

"Не хочу любить, и вообще не желаю здесь быть любимым. Потому что понимаю, чем все  обернется: сначала встречи, затем влюбленность, дальше постель, после  наступает предел, и кто—то из двоих скажет: «Я пришел \ ла на встречу для того, чтобы поговорить вот о чем: нам надо расстаться. За все время я не смог \ ла полюбить тебя по—настоящему. Сейчас пойдем ко мне домой и обо всем поговорим, хорошо? И не плачь: быстро пройдет, проверено. Ты еще найдешь себе достойного человека и со временем поймешь, какая я сволочь»...  А друзья скажут:

«Эх ты, нельзя было тебе его \ ее у себя удерживать: это тусовой народ.  Если начинаешь давить на то, чтобы не только с друзьями общался \ лась — он \ она такого не потерпит, бросит. Самому надо бросать. Забудь — найдешь себе получше».

Страшно, правда? Наверное, у московских Магов от моих рассказов кровь в жилах стынет. ТАКОЙ СУДЬБЫ Я ДЛЯ СЕБЯ НЕ ХОЧУ! Когда наш Штаб находил в среде братских тусовщиков всяких там наших, и подсылал к ним своих сотрудников - дабы проверить, кто есть Темный, кто Светлый, - всегда происходило одно и то же: тупые лохи кидали любимых, и насовсем уходили к друзьям. В среде которых пропадали, как личности. Когда брошенные Маги из Штаба рассказывали подробности шефу — тот грозился всех малолетних тупиц убить. Потом у остальных стыла кровь от страшного бездушия быдла. Ясно одно — никаким тусовкам доверять нельзя: там одни Темные. Светлые никогда бы так не поступали. Они старались не показываться на глаза. Самое печальное - такого народа в Братске большинство, особенно гопов — словно кто—то их с шаблона размножает.  Или с ксерокса - который заело, и он не может остановиться. Осталось взять кувалду, раздолбать машину вдребезги - чтобы закончилось безумие…

Если внимательно посмотреть в прошлое и настоящее, прогнозировать, чего дальше пойдет при таком заданном темпе, — то нормальная жизнь в братских краях настанет лишь через двадцать—сорок лет. Только тогда чернота сама себя изживет (Коли стану физиком—ядерщиком, буду работать на военной базе - скину на этот ****СК бомбу. Понятно, отчего переименование:  любовь путают с сексом, женщина - мясо, с которой не надо общаться — это пустая трата времени с тупой болтологией: так думают мужики). Если открыть нужную литературу, прочитать историю Братска - с того листа, когда начинались первые ссылки в Сибирь, строительство ГЭС, и остановиться в районе середины девяностых — вам станет страшно. Ежели отмести хозяйственную жизнь в сторону, увидеть правду. А она поистине страшенная: ссылка бандитов в город, их раздолье, беспросветная наркомания в конце восьмидесятых, демонстрации матерей дочек—наркоманок по проспектам, слезы, красные плакаты: «Спасите наших детей». Еще раньше город стал первым - в области - по числу разводов. Все тщательно скрывалось и скрывается под культурной жизнью, люди  до невозможности жадные до денег, чужого добра, непомерно гордые, злые.  Хочется сказать: «Поставь вокруг Братска колючую проволоку с током и никого не пускай - тогда, наверное, ВСЕ твое! Хватит якать, гадина"! Тут разворовывают то, чего хотят - даже дети этим занимаются. Сейчас немного лучше. Но в данный момент очень хочется свалить. Даже в деревне «Х» гораздо лучше - несмотря на Чупакабру. Вначале надо посмотреть, что же  на самом деле творится под Тулуном. Энерик, зараза, скрыл от всех - ему накануне отъезда пришли письма! Вскрыл, поехал, - очень добрый.



Примерно  десять  утра

Сижу на крыльце, попивая молоко, черпанув его из ведра. Для нас санитария не нужна так, как людям. Можем снег есть. Настоящее, парное, напоминающее смесь солнца и цыпленка, далекое детство. Совершенно другой вкус — он возникает, когда ты аккуратно опускаешь губы в стакан и аккуратненько, языком, слизываешь шапку пены. Если сутки простоит -  на поверхности продукта образуются настоящие СЛИВКИ. Меда тут я пока не видел, а жаль. Если были ядерные испытания - люди отсюда свалили — то тут пчелки, наверное, такого же размера, как насекомое с гигантским жалом из клоунады «Каламбура» — «Деревня дураков». Под Чекановском в поле ульи стоят. Попросил еще лакомства, допив ароматную жидкость. Отказа нет, а только положительное: «Ну что, понравилось»? Классное чувство сытости, а вечером - баня. Кайф! Молодец, Елена Дмитриевна! Не зря ее Энерик так любит… Остальное время дня прошло тихо.



Следующий день в деревне «Х» — не помню, какое число и какой день недели!

Проснулся примерно в девять часов - с головной болью, резью в глазах: в воздухе витало что—то нехорошее… Как хозяйка все выносит — не понимаю! Рядом на соседней раскладушке спал шеф. Но вроде бы не спит, а лежит с закрытыми глазами: веки слабо дрогнули. Через минуту глядит в потолок. Хотел спросить, с какого года тут живет семья, - но он, словно прочитав мысли, сказал сонным голосом:

— Привет, Макс. С пятьдесят четвертого года. Ее родители из этих мест.  Еще с тех времен, когда тут не водилось наших. Потом уехали на стройку. Когда вернулись обратно с дочерью, девочке исполнилось всего три годика. Немного позже она осталась круглой сиротой.

— Кто их убил? — Насторожился я.

— А ты не знаешь… Вампиры: им пришлось не по нраву - на территории таких, как мы, люди поселились. Решили все исправить. Тел так никто и не нашел. Может быть иначе: родители стали Темными, прячутся. Сиротку к себе взяла одна Светлая ворожея. Девочка выросла, рано замуж вышла — лет в семнадцать. За оборотня, которого убили. Они интересны: хорошенькими притворяются, ухаживают… до поры до времени! Потом либо к сородичам уходят, либо…

— Ты что, смотрел ее память? — Спросил Егор, слезая с кровати и доставая с полки пасту, зубную щетку. Шеф кивнул.

— Пытался, да не вышло. Хотя зацепить кое—что удалось. Когда совсем легонько касался сознания, Лена вела себя как самая настоящая сумасшедшая. Орала, била посуду, по полу каталась и напивалась до беспамятства настойкой полыни, перебродившей. Сильный наркотик и стимулятор, кстати. Ее приходилось тогда к койке, стулу привязывать. Плакала, молила отпустить, крови просила хлебнуть.

Да это же Зов! Никак родители к себе звали! Об этом надо записать в дневник. Очень хорошо, что девица в лес не убежала! Интересно, а как ее соседка поживает?

— Слушай, Эне… Олег, — в комнату постучала Елена Дмитриевна, и Валюк называл шефа, что называется, «по паспорту», — ты же принимал роды двадцать шесть лет назад? Своего крестника еще не видел?

— Не видел, да и не увижу, потому что парнишка оборотнем является! Он еще вампир! Побежит от Света, как черт от ладана! — Неожиданно Энерик—Олег посуровел. Умылся, сел за стол завтракать, обхватив руками голову. Виталий понял, - задел шефа за живое.

У веранды шумела яблоня со спелыми плодами - величиной с большой кулак. Яркие, безумно красивые, выделяющиеся своими теплыми тонами среди пока еще зеленой листвы. Вот одна ветка, повинуясь порыву ветра, хлестнула по стеклу - несколько яблочек с громким стуком упало на бетонную терассу. Возле бани вовсю цвели шафраны, выглядели издалека как гигантские рыжие шапки, вкусно и приторно пахнущие, посаженные так, - рыжие цветы образовывали звезду, а желтые — фон, разбавляя два оттенка  листочками. Над этой композицией кружились громадные, мохнатые шмели: даже для краев Оки они огромны — длина тела ПЯТЬ (!) сантиметров! Последние насекомые лета. Красивые, но немного страшные. Наверное, тоже из наших рядов. Непонятно, будет сегодня дождь или нет, так как на горизонте начали собираться тучи, хотя из «Х» могут магией их разогнать. Эти существа — самые настоящие исключения из правил: дикие Маги,  вампиры, оборотни, всю жизнь прожившие среди тишины и леса, потому иногда очень опасные. Если обидеть Темных — дом спалят, или еще натворят что—нибудь. Если Светлого, - вся обида с удвоенной силой вернется.

Наши лесные сородичи обладают железным здоровьем, прекрасно видят в темноте, на охоту ходят безо всякого оружия — а нафига надо, вервольфам и вампирам—то? Хоть все говорят, - вервольфы охотятся только на людей, -  это совсем не так. Существо прыгнет на кабана, задерет, и домой. Завораживающее зрелище: через село тащится рычащий, гигантский волчище с голубыми глазами, волоча за собой тушу такого же гигантского вепря. Кровь в жилах стынет от такого, по ночам спать не захочешь! Светлые предпочитают луки и стрелы. Оказывается, у Х—овых есть свое своеобразное соглашение: Темные не трогают Светлых, не вредят им, и наоборот. В голодное время Светлые могут последнюю корову на мясо зарезать и им отдать. Зов шлют — забирай! Хорошо это и здорово! Может быть, именно поэтому тут нет такой грызни, как в больших городах… Здесь никто никогда никого не переделывает, не обижает.

Сегодня мы нашли ключ к разгадке, где сидит Чупакабра. В лесу. Началось обычно - решили пойти за грибами, а Энерик остался дома.

Сибирские леса очень густые. Кроме того, сухая почва в них бывает, много бурелома. Иногда через него не пролезть, тогда мне приходится лезть в невидимую реальность, перепрыгивать через тоненькие веточки, или  бродить по полю. Много папоротника, по стволам сосен скачут поползни и дятлы, кукует кукушка, каркают вороны. Много бурундуков. Вечером здесь опасно находиться — особенно часов в десять—одиннадцать. Вервольфы в чаще собираются и по лесу носятся. Визг, вой слышны на пять километров вокруг. Через час наступает тишина. Ни у кого нет ни регистрации, ни лицензии на охоту — да и не было никогда. Беспорядки случались  в 1954 году, когда люди попытались в деревушке поселиться. Светлые не зевали, спрятали бедняг. Мало—помалу люди перестали всего бояться, прижились.

Но и среди Темных хорошие оказались, и стали Светлые с Темными да людьми заключать браки. Влюбляться и все—такое прочее. Вампиров можно отличить по слишком молодым лицам — стариков среди них  не встречалось. Выглядело такое для людей странно, непонятно. От такого союза рождались дети с особым набором способностей, их можно легко перенять как на сторону Добра, так на сторону Зла.

Вдруг вдалеке послышался жалобный плач: девочка лет двенадцати, ее аура алым пылает — страх. Заблудилась? Не ворожея - а человек.

— Милая, почему ты плачешь? Тебя кто—то обидел? — Спросил Виталий.

Молчит, не отвечает.

— Ты заблудилась?

Снова молчание. Пришлось наложить на подсознание ребенка ложную память: тогда он наконец успокоился, начал рассказывать. Оказалось, наша Чупакабра выросла за двадцать шесть лет, бродит недалеко. Увидев оборотня издалека, подросток решил: медведь, подошла поближе. Зверек только и сделал, что посмотрел сверху вниз на нее своими гигантскими, черными овальными глазищами, и запрыгнул на толстую ветку дерева. Хорошо - эта дрянь ребенка не обидела! След от существа остался размытый в невидимой реальности, но идти за ним мы не решились. Надо приманить тварь. Человеческую девочку привели домой, дали ей белых грибов.



ЧЕТВЕРТОЕ сентября


С соседней улицы нас зовут в гости — Елена Дмитриевна узнала ребенка, отвела к брату девочки. За это нам причитается благодарность — провести вечер с кем—то. Энерик, зараза, не обмолвился - мы идем к вампирам! Весело живем, нечего сказать! Отменно встретили первого числа нас всех: накормили, напоили, спать уложили, — следовательно, надо делать такой вывод - доверяй, но проверяй! Елена вернулась с амулетом. Шефу отдала. Ясно: мера предосторожности.

Такое уже нехорошим пахнет! А кельт наш слишком доверчив к жителям деревни, причем ко всем! Потому—то Темные нас всех поужинать и пригласили. Ради такого случая я достал из рюкзака запасенную водку, положил в сумку: мало ли! Потом, подумав, отдал шефу. Тот утвердительно кивнул.

— Пригодится. Вдруг мы кому—то не понравимся?

— Скорей всего так оно и будет… — кивнул Егор, помрачнев, — это же дикие существа! Может поумнее нас окажутся. Конечно, наша команда — не то, у всех есть свои плюсы и минусы.

Я поморщил бровь, слегка удивился: с чего самый младший сотрудник тринадцати лет меня в нехорошем подозревает? Московские, братские… Просто он идти боится, и даже очень. В другом Мире его аура пылала алым с примесью фиолетового: любопытство примешалось! Хочет с Темными подружиться. Ничего, мы тебя поддержим!

— Егор, не бойся, — я присел на корточки и улыбнулся, мягко посмотрев ему в глаза, — все будет хорошо, правда? — Подмигнул.

— Правда. — Сконфузился тот.

— Давай поедим перед гостями как следует! — Весело предложил Берегонд. — Никто не знает, ЧЕМ нас накормят! Магов тут предостаточно. Берите чугунок с пельменями и ешьте. Но надо их Силой обработать.

Только сели — со двора почти у самой двери раздался женский голос. Кто—то пел под гитару. Я прислушался. Пока певунья пела, Энерик тихо скользнул за дверь. Поглядел на небо. Там снова летающая тарелка. Ну вот,  баланс упал… Да еще странные следы в лесу.

Перед Олегом стояли парень с гитарой и девушка. Лицо кельта  от удивления вытянулось. Рухнула челюсть. Поглядев на незнакомку, я сам шарахнулся. И БЫЛО, от чего! Но об этом позже.

— Почему вы раньше мне ничего про следы не сказали?! — Прочел он мысли пришедших. Резко повернул голову в нашу сторону.

— Ну… решили потом сообщить, чтобы не портить настроение перед походом в гости. — Замялся я, зачерпывая поварешкой порцию пельменей, обварив бульоном пальцы. Меня пение раздражало: звучало все это как манок самки перед спариванием в брачную пору.

— Вы кто такие, и что вам здесь надо? — Спросил Энерик, удивленно рассматривая парочку. — Вас сюда никто не звал.

— Много ты знаешь, Олег Аренский! — Буркнул парень. — Здесь наша мать живет!

Ситуация разрулилась в пользу всех. Ага… Так это же дети Елены Дмитриевны!

— Мы тебя помним. Как я вижу на данный момент, намерен со своими друзьями постоянно развлекаться! Мне лично такое очень не нравится! — Парнишка вытянул левую руку вперед, изобразил знак, скрестив пальцы. Как он это сделал — непонятно. Видать, учили.

Да, наше бездействие кому—то не в кайф, а вот девушке - такой ветреной - да! Похоже, некто влюбился в кельта давным—давно, ждет не дождется взаимности. Та самая девочка десяти лет, которая отвела его к роженице. Которая НЕ ВЫГЛЯДЕЛА так, как должна была в тридцать шесть. А лет на девятнадцать, не меньше! Как она выросла… До сих пор не замужем — видать, тошно в деревне Магов жить. Шеф любил Ирину как дочь — больше ей надеяться не на что.

«Чего от меня хочешь? Если большой и чистой любви — тогда уходи, оставь! По сравнению с тобой я старик. Молодой старик, вечно юный. Я  не желаю тебя разочаровывать, дитя».

Подумаю в этот момент вот о чем: «Молодость стремится изменить мир, а зрелость — это когда тебя мир уже изменил».

— Елена дома?

— Нет. Она ушла к соседке за творогом.

Молодежь улыбнулась, посидела  на скамейке во дворе и ушла.

— Ну не дурочка ли ты, Ирина!? — Сокрушался брат, смотря на сестру, которая плакала, ссутулившись. — Пойми наконец, — Олег не создан для тебя! Архимаг, к тому же кельт!!! Они исчезли с лица земли! Любишь его -  выдуманный, идеализированный образ! Того Олега, которого не было и нет! Привлекла его красивая внешность, золотые локоны, приятный голос, вот и все. Каков он изнутри, каков его характер на самом деле, - и подавно не знаешь! Опомнись! Да, маленькие дети часто привязываются ко взрослым, которые им заменяют отца или мать. Но пора отойти от детства, пора забыть об этом! Сколько можно говорить?! — Александр обнял сестру за плечи и чмокнул в щеку. — Не растрачивай себя больше на пустоту в течение двадцати шести лет, сестренка! — Он расчесал свои темные волосы до плеч, а несчастная в ответ уткнулась парню в грудь. Волосы выбились из—под панамки. Будь им хоть сорок, хоть пятьдесят лет, — все равно выглядят так, словно им двадцать!

— А помнишь, как мы набрели на краю деревни на избу, где постоянно  умирали нелюди? Когда кто—то начал это расследовать, то выяснилось, что давно в этом доме жила семья колдунов. Умер муж, и жена также решила уйти, перед этим на избу наложила заклятие: НИКТО ТАМ ЖИТЬ НИКОГДА НЕ БУДЕТ! И умерла в тот же день. И пошло: поселилась там парочка своих — словно взбесились, друг—друга убили вилами. Потом — снова… — Мужчина пытался отвести разговор в сторону.

— Да, Саша, было такое. — И обняла брата в ответ.

— Красивый он, это правда… Но разве все остальные селяне от этого хуже? Я что, урод по—твоему? Никогда не привязывайся эмоционально к кому—нибудь! Никогда не суди народ по внешности! Иногда за красивой внешностью скрывается злобная химера. Ты этого, похоже, до сих пор не поняла. Все Дети Тысячелетий прекрасны, не спорю. Мы тоже. Но они по своей природе, интеллекту, - совсем другие, не такие уж замечательные, как тебе кажется. Отца вспомни! Нет ничего кошмарнее, чем брак нелюдя и человека! Долго тебя твой Аренский терпеть не станет, вы оба будете невыносимо мучиться! Сама от него сбежишь… Хочешь такого «счастья» — вынашивай дальше свою тупую влюбленность! Не мани, не ломай глаза об него, как полная дура, а найди себе достойного человека… или просто парня… А в городе жить точно не сможешь.

— Вы чего? — Раздался голос возле них. Саша, стоящий перед  сестрой, испуганно отошел с дороги. Оглянулся. Неподалеку от их дома шел сын Анны. Светловолосый мужчина. Тот самый, которому Энерик помог родиться. Вампир и оборотень в одном лице, прожженный ловелас—обольститель, законченный эгоист.

— А что тебе надо, Константин Кусков? — Спросила Ира, лицо которой  успело высохнуть от слез.

— Че ты тут бродишь, возле нашего дома?

— Ира, ты до сих пор его любишь?! — Насмешливо и хищно ухмыльнулся полуоборотень и весело поглядел, издеваясь. Женщина давно пожалела о своем поступке. Теперь Светлейший маг, получается, крестный отец этого чудовища!? Неужто Аренский так оплошал? Похоже, да.

Кусков держал в руке топор и подошел почти вплотную.

— Куда с топором направился?

— Дрова рубить! Не ладонью же! Знаете, почему китаец одним ударом ладони разбивает кирпич? Техника удара восточная, а кирпичи русские!

Саша промолчал.




Семь часов вечера. Тот же день. Энерик сидит за столом, что—то бормочет и пишет. Я сижу рядом, вполуха слушаю…


— Когда ты страдаешь от душного однообразия лета, ленивых обнаженных тел на пляже, тусклых вечеров, отражающихся в мутном бокале терпкого, приевшегося вина, - а по утрам, со скукой и притупленным ожиданием такого знакомого похмелья ненавидишь себя за бессмыслие, которым наполнена жизнь.

Я разбужу тебя каплей дождя, и прохладной струйкой игриво шепну на ухо, как рад нашему знакомству. Новому знакомству — не с девочкой, а с девушкой, пробудив в тебе недоверие к другой жизни, совсем не похожую на твою… Утолю жажду, нежно целуя усталые глаза, порочные губы,  заставлю с трепетом отнестись к моей доверчивости. Ты почувствуешь каждое мое движение, всю мою любовь—океан, в который с наслаждением погрузишься - сбегая от палящего зноя, который потеряешь - как только в ливне, обрушившегося с неба, запутаешься среди других капель. И, испугавшись будущего, отгородишься от меня зонтом.

Когда ты молча бредешь по пустынной, осенней аллее, я случайно задену твое задумчивое лицо нежно — зеленым кленовым листом, единственно—живым посреди остальных, одинаково желтых, и ты не сможешь пройти мимо меня… С моим дерзким прикосновением вспомнишь яркие краски тех хороших дней, что когда—то были в жизни, и с безумной тоской по их призрачному дыханию устремишься вслед за мной, желая вновь испытать судьбу. И даже если порыв коварного ветра швырнет меня под тонкий женский каблук, - никогда не забудешь ощущение соприкосновения с необъяснимым наслаждением, которое было так близко, так невозвратимо далеко и недоступно…

Я белой снежинкой холодной зимой спущусь к тебе с безоблачного неба. И удивлю своей хрупкой красотой, что заставит задержать дыхание, чтобы не разрушить совершенство, воздушность форм. Вызывая восхищение и смутные надежды, возвращая к забытому прошлому, и болезненно—сладкая, щемящая грусть отзовется в моем сердце. Когда я подарю тебе тепло своей Любви, - медленно тая на твоей ладони, - и мое прощание будет таким же прозрачным, ненавязчивым, как капля росы… А с приходом весны я вновь напомню о себе солнечным лучом, который запутается в волосах, и принесет несколько мгновений непонятной радости, вызовет улыбку. Я подарю тебе жажду новизны и перемен, весело щекоча твою кожу.

Я проникну в самые тайники твоей души, и озарю ее своим возбуждающе—мягким, ласковым светом и заберу ее с собой… А ты - осознав, что теряешь самое ценное в твоей жизни, - словно обезумев, бросишься догонять меня, и люди, приняв тебя за сумасшедшую, будут сторониться, уступая дорогу, не видя меня. Страх упустить меня из виду заставит забыть обо всем, метаться в безликой толпе, ошибаться и испытывать горечь поражения, сдерживать злость на самого себя, вновь и вновь заглядывать в лица прохожих. До тех пор, - пока, отчаявшись, ты случайно не найдешь меня в бездонных, серых глазах…

Тихо так, вполголоса и с горечью говорит… А я слушаю и недоумеваю: ЧЕГО ЭТО ОН?! Наверное, влюбился в кого—то, или от одиночества мучается. От морального одиночества: физическое можно терпеть, и то с трудом. Я слушаю текст, представляю все под музыку «Энигма». Вот клип, в котором парень или девушка бежит в лучах света, пробивает стены любви и влюбленности. И брызжут прозрачные осколки этих надежд - все ложь, обман, фигня полная, ради которой не стоит жить! Весь наш мир состоит из фальши и обмана, - и бежит девушка, совсем как Нео в первой части в зале - круша все вокруг, вытянув руки с пистолетами вперед… Разбивает кулаком все прозрачные стены, и гремит волшебная музыка, хор «Грегориана» вторит ей, как бы помогая. Она темноволосая, власы до пояса, на теле белая куртка, на ногах джинсы и ботинки, все вокруг пронизано светом и другими разноцветными лучами… Незнакомка хочет в них погреться, узнать, что такое настоящее чувство - но не может, или не хочет. То ли потому, что надежда умерла, или боится нового прокола, или обозлилась на кого—то так, что не может в себе погасить обиду. Или все это не для нее - вот и разбивает  хрустальные стены - стиснув зубы, впившись в пространство ледяным взглядом решимости, ярости, но также спокойствия, - которое удивительно гармонирует… Она уничтожает не щадя то, что когда—то причинило острую боль, а осколки летят во все стороны. Не гаснут лучи света. А она бежит и бежит, вытянув правую руку вперед, не останавливаясь…

Музыка гремит, шепчут ветер или астрал имя из восьми букв, заглавная — С… Потом внезапно открывается незабываемая картина.  Красивейшая. Улыбается несчастная, мир предстает перед ней в неком космосе - где сияют бесчисленные звезды, тоннели нескольких сфер Других Миров. Тысячами глаз смотрит на нее Тьма, звезды поют дивными голосами, звездный ветер холода успокаивает красавицу. Которая словно создана из осколка льда. Как вьется вокруг звездная метель, пыль стеклянная… Далеко сияет Галактика, пару—тройку раз мигнула звездочка. Прошли сотни лет, десятки тысяч - а все стоит, любуется. За спиной другие люди, другая цивилизация. Но поздно. Все это должно быть вначале,  в замедленных съемках. Космос — ведь самое прекрасное в природе!

Частенько, выходя из кабинета и закрывая дверь, я слышал, - шеф достает из шкафа гитару, поет. Каким терпением, какими нервами надо обладать, чтобы прикрываться маской веселья все годы?! Как задиристо Архимаг  хохотал, когда мы явились на прошлой неделе! Теперь до невозможности раздражителен, и сказал — то ли в шутку, то ли всерьез:

— Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ! ДВА тысячелетия УМОТАЛИ! ХОЧЕТСЯ взять, да умереть. Меня держит страх - за вас и двоих детей Елены Дмитриевны — они… я им как отец! Ирина, хрупкая девушка, -  влюбилась в меня. Еще с детства, до сих пор понять никак не может - так делать нельзя! Кроме меня НИКОГО не хочет видеть. Думаешь, - зря тут пела, бросая на Аренского косые взгляды? — Энерик вздохнул, достал приготовленную водку, из глиняного кувшина налил еще в кружку… Это же кровь!

— Густая, вонючая свиная кровь… — ахнул я, вытаращив глаза. Шеф пододвинул мне. — Ты что, совсем озверел?! Зачем, дружище?! В Темного превращаешься, или ТАК глушь действует?! Крыша съехала?!

— Чупакабра нас ищет… Я это чувствую. Это вовсе не мутированное животное, а кто—то из своих. Ходит по селу маг чудовищной силы. Вот такая ботва, прикинь?!

Видать, Темные от этого страшного мага тоже стонут, раз Инквизитора и Светлого мага на помощь зовут? Без нас бы собрались всем селом да прибили мерзавца.

— Запомни, Максим: чтобы на равных общаться с вампирами и оборотнями, - надо пить кровь, как сейчас делаю я. Не шарахайся, — выпей стакан, услышишь зов Тьмы.

— Чего?! Лучше стакан водки!

Что ему от меня надо?! Глубоко ошибаются те, кто считает своим хобби резать кожу и пить собственную кровь ради собственного удовольствия! Она очень дурно пахнет. Помню случай — Темных ловили, выставили в коридоре Горисполкома ведро с кровью - Светлых рвало. Теперь с шефом творится  неладное: Сила Тьмы наверное действует. Пора браться за дело, чтобы его вылечить от этой хмари. Ещё Ирки не хватало - его любит, прохода не даст — в конечном итоге в постель потащит. Энерик налил в другой стакан водки, капнул туда алую жидкость. Капельки переплелись спиралями — как нити ДНК, свободно вращаясь по часовой стрелке.

Нехорошая здесь аура: Архимаг с ума сходит. Может, его названный сын зовет? Или хочет влезть в доверие другими способами? Например, напиться.  У всех были странные состояния - при переезде в другой город, село: новое место по башке колотит или гладит. Светлого колотят деревня, проблема с крестником. Как не убиваться - Темный! И он что—то почуял. Капельки выстраивались друг за другом спиралями, продолжали вращаться в стакане. Разговор пошел куда—то влево:

— Максим, — морщась, обратился ко мне кельт, — хочешь узнать, как я паспорт получал?

— Ну, хочу… А зачем? — Я понял: его развезло после такого пойла. Пришлось слушать. Хорошо, что водка — бухло. Если бы шефа пытались  привораживать — последствия были бы сокрушительные, страшные. Светоч сначала на стены полезет, потом запьет по—черному. Дальше жертва, которая пыталась его присушить, умрет. Очень быстро. Запустил руку в карман брюк, положил сиреневый паспорт на стол.

— Как получил документ? Нормально, без проблем. Так вот… Сначала все было сравнительно хорошо. Меня запугали длинными, склочными очередями. Потому я решил подождать, пока они рассосутся, станут менее склочными. Наконец настал день, когда сказал себе: «Пора. Сегодня или никогда», пошел в милицию. Моя очередь не подвела: за год она успела поредеть, устать от склок. Словом, минут десять на морозе, пять в помещении, и вхожу в паспортный стол. Ответ на вопрос «Фамилия», еще через полминуты  держу документ в руках. Вот тут—то начались «приключения». Кто из вас учился писать пером? Ага, лес рук. А значит, вы родились, как минимум, до шестидесятого года. Поправьте меня, если я ошибся. (Нас двое в избе!!!) Но я принадлежу к тому поколению, которое пером не писало (!!!), а если писало, - то забыло, как это делается. Однако милая девушка протянула мне именно его: «Распишитесь вот здесь». Я лихо поставил росчерк, взял паспорт: «Спасибо», вышел в коридор. Там, бросив взгляд на собственный автограф, я понял: решение закрыть паспорт и убрать в карман преждевременно. Чернила не высохли. Процесс высыхания надо  ускорить, стал помахивать бордовой книжечкой. Мне даже в голову не могло прийти, - именно так появляются кляксы! Подпись слегка расплылась, и, удрученный результатом, оставил паспорт в покое. Чернила, однако, сохнуть не желали. Тогда я решил… ну, догадайся, что может придти в голову? Все верно: я ОС—ТО—РОЖ—НО ПОДУЛ на подпись. Следующие пять секунд  с удивлением наблюдал, как мой автограф пускает корни: вниз потянулись две струйки. Наконец, подпись высохла. На остановке снова открыл паспорт, полюбовался. Славный такой автограф получился. Именно иероглиф, и ничто другое. Конечно, потом подпись воспроизвести не смог, да и зачем?

Выслушав это, я запрокинул голову назад, расхохотался. Весело глянул на шефа и лучшего друга. У того слегка щеки зарумянились: перебрал!

— Слишком много не пей!

— Ладно, уговорил. А теперь, Максим, выпей. Пожалуйста. Если станет слишком тошно — хлебом закуси. Зато никто не тронет.

Да не собираюсь я ничего делать!

— Полно шарахаться! Пей давай, ПРИКАЗЫВАЮ!

Я молча взял стакан, дыхнул. Сплюнул на пол, желудок свело судорогами, напополам согнуло. Из груди вырвался кашель. Тьфу! Гадость какая! Кельт принялся хлопать меня по спине. За стенкой читал стихи Берегонд. Как всегда.

И вдруг, - через астрал, - услышал следующее: «У тебя есть все, что  нужно, но ты этим не пользуешься. Так как не такой, как они. Эти люди… которых даже покров ночи не может застать врасплох. У них есть свой свет даже во тьме, но они не видят этого. Ты же пытаешься отдать все, чтобы не видеть того же, но не получается. Твой свет — свет луны, пламя догорающей свечи… Есть мягкая постель, согревающая холодной, зимней ночью, но и этого ты не принимаешь. Кровать — письменный стол. Друзья — книги, которые окружают. Мечты — мысли, так как волшебны и не принадлежат к этому миру. Ты даже не частичка Вселенной. Ты незаметен и не важен, как незаметны, не важны мысли или поступки». — И стихло.

Во мне что—то заговорило, проснулось, - как будто древние певцы заиграли на флейтах. Но ни в коем случае нельзя слушать чарующие звуки — иначе незаметно шагнешь в пропасть, тогда спасенья нет. Так вот ты какой, голос Тьмы! Коварный, завораживающий, неуправляемый! Нет, я не буду так просто сдаваться! Но в гости идти надо…




Восемь вечера (если верить интуиции, — часы так и не идут)

После принятия «коктейля» перед глазами перестали вертеться круги. Состояние - как у пьяного: шатает, из глаз текут слезы. На губах светится совершенно идиотская улыбка. Вышел со всеми. Осмотрелся. Возле хилой избы мужчина колет дрова.  Вампир. Рядом - на скамейке под рябиной - еще один, приблизительно двадцати шести лет — тоже кровосос. Играет на акустической гитаре, поет. Оригинально! Песенка чисто подходит для состояния депрессии. Тихонечко коснулся сознания, понял: заунывная грусть родилась не на пустом месте. Его возлюбленная ушла в лес, не вернулась. Потом - спустя два дня - нашли одежду и кучку пепла.

Мне пришла на ум другая песня — группы «Агата Кристи».

Теперь понятно, кто ни за что вампиршу прибил. Чупакабра! Ей совершенно плевать, кто перед ней.

Гитарист глянул на нас настороженно, протянул руку, улыбнувшись:

— У тебя на шее амулет. Дай его мне.
— Я безоружен, нет у меня амулетов. — Сказал я.
— Зато у меня есть. — Спокойно отозвался шеф, сняв с шеи коготь и бросив певцу. Тот его автоматически поймал.
— Отлично! Проходите к нам в дом, Светочи.

А сам запел дальше. Потом гитара жалобно тренькнула, все стихло. Так скулит щенок за дверью в туалете, когда его наказывают за то, что опрокинул мусорное ведро, написал на ковер. Этот Темный, наверное, при помощи Портала наведывается в город - раз городские песни знает. Похоже, существо не злопамятно. Но как бы он ни прикрывался — все вижу… Буду видеть до тех пор, пока действие крови с водкой не прекратится. На улице остался только Архимаг. Он молчал, молчал, потом спросил:

— Вас тоже легендарная Чупакабра замучила?

— Именно. — Певец кивнул. Второй продолжал колоть дрова. — Мы пригласили вас всех для того, чтобы отблагодарить за спасение моей сестренки от гибели. Моя любимая погибла. Сами знаете, кто ее… порвал… Мразь чертова: она, или он, - появляется тогда, когда над нашей деревушкой НЛО порхает. При этом появляется невыносимый запах серы. Отдачей всех наших сородичей колбасит в округе. Если кто—то из нас гибнет - ситуация становится поганая: Темные бешеные. До одури все достало, ночью и днем по огородам скачут зверьки, похожие на динозавриков с голубыми глазами, эти твари постоянно семена и плоды с огородов выкапывают. Что только не применял — бесполезно! А травить нельзя никак!

— Светочи, — наконец—то поинтересовался тот тип, который колол дрова, — вы заметили? Здесь, в деревне, детей нет? Их в последний раз видели в восьмидесятом году. Словно вымерли!

Да неужто динозаврики — те самые детки?! По коже пробежал мороз от такой гипотезы. Я стоял на крыльце, озирался: мало ли чего.

— Испугался, Светлый? Тут у тебя под носом творится такое, о чем даже и не подозреваешь! — С этими словами вампир копнул землю лопатой,  порылся в ней руками и вытянул гигантского дождевого червя. Я поморщился. Егор едва не хлопнулся в обморок, его чуть не вытошнило, бедненький… Закрыл ему глаза ладонью. Червь был скользкий, отчаянно пытался вырваться, извивался. С пальцев молодого упыря капала нитями прозрачная слизь… А мужчина размахнулся, кинул чудо природы на березу, громко расхохотавшись.

— Зачем ты так сделал? — Спросил тот, что рубил дрова. — Живьем съесть не смог? А, стыдно перед гостями!

В другом случае - в голодные времена - прекрасный заменитель крови. Чудо природы продолжало извиваться на стволе березы. Выглядело очень дико. Сами представьте: красавица—березонька с золотыми листочками стоит, плюс этот червь, который обвился вокруг ствола, совсем как в райском саду. Настоящая яркая иллюстрация к библейскому сюжету: современный Рай и Ад на Древе Познания. Только действие почему—то происходит в наши дни.

— Мы хотим обсудить общую тему, Светлые: как выжить отсюда Чупакабру, которая всех в страхе держит. Бороться с ней  невозможно.

— Давно началось? — Спросил Егор, глазея на дерево.

— В 1986 году тут НЛО свалилось - недалеко от села. Они и до этого падали, но с этого случая валятся и валятся. И понеслось: сначала начали звери—мутанты появляться. Вот куда именно ухнула тарелка — в болото или реку? Неизвестно. Нелюди все словно обезумели Шесть лет спустя непонятное существо стало по лесу шастать — его обозвали Чупакаброй. Такое же название получил здесь один Темный - очень гадкий и злой.

— В честь твари и назвали?

— Да. — Ответил вампир, укладывая дрова возле стены бани. — Тут в последнее время НЛО очень часто падает. Чем больше, тем хуже для всех. Никому еще не удалось словить мразь. Может, это и не наш вовсе.

— Мутант.

— И да, и нет. Вот в чем весь ужас—то! Тут природа заражена, на нас очень редко действует радиация. Или вообще не действует. О убийце. Эта гадость раньше, похоже, была человеком, а его кто—то возьми, да тяпни.

— Скорей всего так. — Кивнул головой второй вампир. — Ладно, пошли в дом!


Дом двоих вампиров внутри ничем не отличался от обихода человеческого жилища. Тихо ветерок шуршит страницами книги у открытого окна, на стенах — обои с мелкими цветочками, пианино у стены в комнате большой, лампочка на потолке едва горит. Стол накрыт: белая скатерть, закуски, соки, салатики, мясо всех видов приготовления — и главное: ни капли спиртного! Я покосился на шефа, чувствуя: зря недооценил  и прокололся, а тот улыбался, помня о спрятанной водке. Но, кажется, она  сейчас не потребуется: Темные вполне дружелюбно настроены. Может, оттого - каждый из нас выпил по стопочке, в том числе Егор?

Черноволосый гитарист сел за стол, прищелкиванием пальцев выключил лампочку, пододвинул к себе свечу, чиркнул спичкой. Сразу в глаза бросились неестественная белизна кожи и длинные, острые клыки, когда он улыбнулся или ухмыльнулся.

— А где девочка? — Спросил Энерик, исподлобья поглядев на него.

— Спит. Я позаботился о том, чтобы она не увидела, ВО ЧТО превратился ее брат два года назад. Я был обычным человеком, мечтал учиться. Но выхода нет отсюда. Кто—то испугался - я в городке могу обо всем рассказать. Мне тогда исполнилось лет двадцать. Сейчас двадцать два — совсем ничтожный, противный возраст, когда из головы выветривается всякая дурь.

За окном поднялся ветер, срывая листья с деревьев. Начинался дождь — видать, Темные нагнали магией тучи, чтобы мы не ушли. Или два хозяина шаманят, чтобы никто не прошел? На земле появились следы от больших капель. Пахнуло свежестью. Это следовало ожидать. Тут произошло то, чего не ожидал даже шеф:

— Э Н Е Р И К, не пытайся больше скрываться под чужим именем, от нас ничего не утаишь! Ты что, нас не уважаешь, раз псевдоним взял? Для всех  такое оскорбительно - как нож по сердцу. Выкинь свой липовый паспорт и кончай врать, выдавая себя за Олега Аренского! Елена и остальные люди охотно верят этой ереси, но не мы! Не считай, пожалуйста, Темных за лохов и идиотов! Похожих на тех, кто разгуливает в вашем Темном Братске и других городах! Мы — другой народ, у нас никогда нет никаких сказок между Светом и Тьмой, нет запретов, разрешений на охоту, выхода из этой глухомани… В городах никто из нас жить не сможет. Мы - Дикие Существа, как нас иногда называют. Лично я - не дикарь, и мы не аборигены, а по интеллекту гораздо выше горожан. Поскольку некоторые - типа Чупакабры - о правилах поведения ни сном, ни духом не слышали, то такое порой творят - тошно становится. Шабаши например. Но мы их разгоняем. Обычно сельсовет таких не щадя мочит. При условностях — если тварь не перевоспитывается, не глядит на мир, окружающих другими глазами. Название нашей деревни, ее существование забыты еще в тридцатые годы прошлого века. Мы редко охотимся на людей — на животных, чтобы самим питаться да Светлых кормить. Дичи здесь развелось за семьдесят лет фантастически много. Я же еще и оборотнем являюсь. Ах, забыл представиться! Мое имя - Константин Алушкин.

— Константин… Очень приятно познакомиться! — Сидящий рядом Берегонд пожал Темному руку. Нисколько не сомневаясь - тот не лжет. — Сколько всего лет деревне? Как она стала «Х»? С какого года тут полным—полно таких, как мы все?

Вампир сначала задумчиво поглядел в потолок, глотнул крови из стакана, и обратился ко мне:

— МАКСИМ, СОТРУДНИК ИНКВИЗИЦИИ (я изумленно поднял брови: мысли читает!), Я БЫ ОЧЕНЬ НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ О НАШЕЙ ДЕРЕВНЕ УЗНАЛ ЕЩЕ КТО—НИБУДЬ! Хорошо, расскажу вам подлинную историю этой глухомани, ничего не отбрасывая. А вы взамен мне пообещаете, что никому ничего не расскажете…

— Клянусь…
— Итак, я начинаю.



«ИСТОРИЯ ДЕРЕВНИ «Х» И ЧТО БЫЛО ПРИЧИНОЙ ЕЕ ПОЯВЛЕНИЯ

Теперь это тридцатикилометровая  зона.

В начале семнадцатого года стояло село красноармейцев, а сейчас кругом царит безлюдье. В общем, - если неподалеку машины ездят, то водители словно по команде огибают место, скрытое лесом, через который фик пройдешь. Сами люди издалека ничего не могут увидеть — деревня находится под властью Природы и Тьмы. Чувствуют непонятное волнение и стараются как можно быстрее промчаться. Еще есть причина - земля фонит.

Началось все так. В тридцать четвертом году стало появляться НЛО. Люди, никогда не видевшие ничего подобного, взяли да и сбили чудо техники ракетой. Тарелка рухнула в лес, оставив после себя самый настоящий ядерный взрыв. Который слышался за шесть километров от места катастрофы. С этого и пошло. Откуда взялись аппараты в глуши — непонятно. Оставшиеся в живых свидетели этой трагедии поведали о случившемся магам… Половина умерла от лучевой болезни. У многих появился ядерный загар, они погибли в страшных мучениях недели две спустя. Люди, которые чудом не облучились, продолжали жить как ни в чем не бывало. Так шло, пока война не началась. Мужчины ушли на фронт, женщины и дети остались в селе. Под действием радиации начала меняться структура крови, народ вновь стала косить болезнь. Неожиданно—негаданно пришло спасение: кому—то в дверь постучался геолог, по происхождению немец. Объявил: знает средство от непонятного недуга. Укусил хозяина, хозяин — своих. Остальные жители, не зная об этом, начали ходить к таинственному «врачу» толпами. А когда кто—то из тогдашних малочисленных Темных и Светлых понял, что на самом деле происходит, — взял да убил инициатора.

Те, кто смог остаться человеком, по телеграфу позвонили в соседний населенный пункт и объявили - жить здесь больше нельзя. Из деревни Оёк и Иркутска вскоре пришел приказ: вывезти всех. Но некоторые отказались покидать родные насиженные места, остались жить. Начался вампиризм.   Обезлюдевшая деревня всю войну почти "пустой" простояла, но вампиры тут жили припеваючи. Развивая свои способности, накладывали заклинания защиты, чтобы больше никто не смог сюда попасть. Еще с момента первого появления НЛО деревушку с карты убрали - сославшись на то, будто  сожжена. Многие искали ее, но назад никто не вернулся.

Странный получается парадокс: ядерную энергию открыли лишь  в пятидесятых годах! А ядерные испытания в виде падений НЛО начались двадцать лет раньше, и именно тут! Их иногда сбивали ракетами, не понимая, чего происходит.

«Тогда, в начале тридцатых, мы жили как в раю», — говорил мне современник тех событий. В Советском Союзе тут жилось получше, чем в других районах. Детей было очень много — семь или восемь почти в каждой семье. Работают на огородах, помогают. Достаток, любимая работа, все друг—друга любят, все — коллеги. Население деревни — пятьдесят тысяч. Сейчас — три тысячи своих — наших — и десять человек. Интересно, - трагедия случилась первого мая. Именно тогда красноармейцы сбили тарелку. Говорили - потом по ночам бродили странные существа, с громадными, овальными, черными глазами, конечности у них тоненькие, пальцы цепкие, длинные. Пол не определялся. Серого цвета кожа, на голове волос совсем нет. Или глючило так после взрыва, или нет — неизвестно.  После визита немца—кровососа люди думали, куда бы сбежать. Вода заражена радиацией, продукты — тоже, и болезнь только обострялась. Но  в деревне до последнего времени находили какие—то запасы, консервные банки… Ну, и начало все гнить. Была ночь с субботы на воскресенье. Во время взрыва погиб только один человек: взрывом его сбросило с башенки, шею себе свернул. Первая жертва деревни «Х». Некоторые видели отдаленную вспышку, похожую на гриб.

Несколько рыбаков в это время сети ставили. Как они рассказывали, по пути домой у них начались очень странные галлюцинации: ПЕРЕХОДЯТ ОНИ ЧЕРЕЗ РЕЛЬСЫ! И им кажется вдобавок, - это барьеры, надо очень высоко ноги задирать, чтобы перешагнуть. Другие глюки... Вероятно, из—за очень сильного выброса радиация может так подействовать в первый момент. Многие рассказывали про изменение сознания в зоне. Первоначально тут жили одни вампиры. Светлые, оборотни начали появляться здесь, когда в Сибирь и на Ангару нахлынули инженеры, ученые. В пятидесятые годы. Прознали изгои о деревушке, возможно, по Зову.  Пришли поживиться: животных в обезлюдевших краях развелось немыслимо много. Вампиров тогда мало осталось: половина умерла. Когда начали строить Братскую ГЭС, когда возникли те странные Штабы, — Темные бежали из нового города в леса, поля. Так постепенно заселили. Но среди местных жителей оказались Светлые. Людей в деревне насчитывалось пять или шесть. Они нашли общий язык с вервольфами, вампирами. Зачем наши собратья убили родителей Елены Дмитриевны? Испугались: они всех выдадут.

Оно понятно. Природа, из которой исчез человек, принялась жадно, стремительно уничтожать дела его рук, и поступает с ними также безоглядно - как люди, не желавшие ждать от нее милостей, поступали с ней. Сила — на силу, никаких обид. Здесь бурно, пышно цветет земля, растет трава, в Оке плещется огромная рыба: кинешь буханку — разверзается воронка сомовьей пасти, круглый хлеб исчезает в ней целиком. Заволокло все туманами, астралом. Он здесь такой силы, - никому из нас не составляет труда там хоть на год поселиться. Хоть я и вампир, людей мне жалко. Все здешние жители — сталкеры, самоселы. Дикие. Существа, бежавшие из Братска, когда тот строился. В основном маги—перевертыши и Темные. Живут себе в изоляции».

Замолчал вампир. Да… Страшная история, связанная с геологом и радиацией.

— Энерик, — я тихо тронул шефа за плечо, — а ты знал историю деревни?

У того от удивления глаза распахнулись.

— В первый раз слышу! Хорошенький сюжет: жили—были люди, потом им на голову сваливается НЛО, со всеми вытекающими последствиями, появляются вампиры, всем грозит смертельная опасность, село бросается, а потом… потом…

Константин Алушкин, как выяснилось, живет как обычный человек. Ловит для Светлых рыбу, все местное население ее повяливает, чтобы потом питаться. «Она у нас какая—то более крепкая, плотная, остальная уже кажется вялой». — Говорит он. А сам — ничего: молодой, крепкий,  уровень Силы — второй. Хороший, добрый нелюдь. В доме у него все чисто и опрятно, стоят цветы. Дождь по—прежнему льет. Уже примерно одиннадцать вечера. Не страшно совсем. В доме две кошки, они любят хозяина. С Костей можно контактировать и просить помощь.

— Безлюдье кругом, и неизвестно еще, какая нечисть в лесах: нечисть же заводится не только от радиации — она может появиться попросту оттого, что здесь не осталось людей. — Добавил второй, зашедший сюда сразу же после того, как начал накрапывать дождь.

От фразы, сказанной Александром, все расхохотались от души. И еще: первое, бросившееся в глаза в избушке и на двери — ручки, приколоченные сантиметрах в двадцати от земли.

— Чтобы сами открывали, когда в облике волка находитесь?

— Да. Если ночью домой хочется забежать.

Странности в этом не было, удивился только Егор, еще не оправившийся от рассказа про деревню. Он вовсю уплетал салат. А по комнате плыл аромат буженины — надо же, позаботились об этом! Я—то думал - один сырец на столе будет! И бокалы с кровью. Но тут все иначе. Я вам уже говорил на предыдущих страницах - наши тут друг—друга выручают. Хозяева были сама любезность, Егор и Берегонд прилежно кушали, а мы с шефом задавали вопросы. Тьма за окном не казалась такой грозной.

Ведь здесь особенный мир, шума и машин нет, людей тоже почти нет. Такой атмосферы даже в самых глухих деревнях не осталось. Это, может, и к лучшему — полесье целей, появится оазис безлюдья. Растет все очень буйно.

— Я таких бабочек, как здесь, нигде еще не видел! — Хвастается Александр. — Погодите, я вам покажу, как придумал их ловить. Сачок...

Этот сачок был в своей иррациональной целесообразности чем—то сроден дверным ручкам у самой земли: Костя и Саня придумали круг большого диаметра, обшитый марлей. Летит в полете, как знаменитая пластмассовая детская тарелка. Бесшумно, слегка вращаясь, накрывает насекомое.

— Я вам завтра покажу! Да больше того…

— Но сейчас бабочек мало!

— Почему?

— Костя, не надо…

Костя ринулся в сени, долго там гремел, вернулся ворча:

— Ничего нельзя оставить, ничего! — Крови из стакана хлебнул. Под конец я испугался за него, даже Энерик притих… к разозленному вампиру опасно подходить. Ничего не болит. Будто перед тобой сидит человек. Но долго так продолжаться не может. Темные попались добрые, а я думал иначе.

Наверное, уже пробил час ночи, и пора двигать домой. Нас позвали еще раз, а Костя даже меня по—дружески обнял.

— Зовите нас, коли кто обидит.

Энерик—Олег провесил Портал - дождь еще идет.




Спустя два дня


Шеф не спал целую ночь: капкан делал для облавы. По его расчетам вышло - жертва вырваться не сможет. Если в ближайшие дни появится какая—то гадость, то вампиры помогут.

Лес шумел угрожающе. Верхушки сосен грозно качались от ветра из стороны в сторону. Будто говорили: не надо! Надо, надо! Надо словить эту дрянь, иначе дальше неизвестно, чего будет! Вот тебе и отпуск! В деревне, напичканной паранормальными явлениями. В деревне, у которой нет названия, где живут высшие существа, никогда не враждующие между собой.

Там, где летают неопознанные летающие объекты, где нет ЧЕЛОВЕКА. ТАМ, ГДЕ ГОСПОДСТВУЕТ СИЛА. Там, где все образует попросту ХРЕНЬ. Вот какова Сибирь! Здесь всегда случаются фантастические вещи. Жить в этих краях очень тяжело. Ночью мы слышали душераздрающий вой. Наверное, Чупакабра хвост прищемила.




Восьмое сентября. Очень раннее утро. Где—то в лесу

Я поплотнее закутываюсь в кожаную куртку, но все равно холодно.  несмотря на два свитера. Туман настолько густ - кожей лица его чувствуешь. Белый, как молоко, и в нем скачут лягушки, жабы, которых здесь полно. Земноводные почему—то хвостатые, - с черными, большими, овальными глазами - как у гуманоидов, черепа невероятно сплющены, а кожа совершенно гладкая и синяя.

Они были гигантскими — и чем дольше я, и два вампира уходили в лес, тем крупнее и крупнее становились эти существа. Правда, иногда попадались мелкие. Квакали они хрипло, на спинах у них возвышались алые гребни, а на лапах по восемь пальцев. Вот уж кого можно подержать на руке, получая острые, незабываемые ощущения! Лягушки подобного размера, как здесь, водятся еще в Америке, и весят два—три килограмма. Но, похоже, мы Америку обогнали. Они гораздо крупнее! Поглядел на мутантов через астрал — обыкновенные животные.

Неожиданно два оборотня рванулись вперед, скрывшись в зарослях высокого папоротника, трансформируясь в волков прямо в одежде. Чего так? Здесь все гигантское — начиная с клубники-деревьев. Будто время повернуло вспять на сто миллионов лет. Наверное, в зоне «Х» нормальными в размерах остались клопы да тараканы — единственные животные, способные выжить в эпицентре ядерного взрыва. Папоротник тут в недалеком будущем будет высотой с сосну — деревья и травы активно поглощают радиацию, иногда в прямом смысле заменяя воду и солнечный свет. Под ногами в трухе копошатся мошки, тараканы и прочая живность. На сосне сидит исполин—мотылек, расправив крылья.

Действительно, ТАКИХ насекомых больше нигде на планете не найдешь! Костя был прав. Туман сгущался, и в конце концов видимость стала близиться к нулю. Пришлось смотреть через невидимый Мир. В ботинках давно хлюпала вода, а джинсы промокли от росы. Я достал из кармана маленькую бутылочку коньяка, открутил крышечку и сделал пару глотков. Тут же по телу разлилось тепло. Интересно, долго ли еще шагать? Ведь почти ничего не видно! Даже через астральные проекции. Что меня ждет?

И вот из белого марева начало медленно—медленно выплывать изображение чего—то овального, похожее на гигантскую устрицу. «Устрица» стояла в вертикальном положении, наполовину врытая в землю, и имела следующие размеры: высота пять метров, а ширина метр. Корпус погибшей летающей тарелки облеплен гнилыми листьями вперемешку со мхом и улитками, которые медленно ползали то вверх, то вниз, оставляя за собой слизистый след. Улитки также исполинские. Типа ахатин, но еще крупнее. Вокруг нарыто множество норок. Вот тебе и раз…

Это место надо запомнить. Долго стоять рядом нельзя. Я кликнул Костю. Он махом отозвался, поглядел на «ракушку», завилял хвостом. Тут же откуда—то раздался протяжный вой. Это Александр что—то нашел. Косте речь давалась с трудом:

— Йй—а т—там наш—шел…

— Что нашел?

— К—к гвоготь и ш—шеррсти клокг, и часть… — он поклацал зубами. — Ввозле кк—апгкана.

— Веди! — Приказал я.

Увиденное повергло в шок даже меня. Капкан взломан, несколько зубьев выломано начисто и погнуто, а железка непонятным образом неимоверно скручена. Тут же на траве или мхе виднелась свежая кровь. Видать, тварь рвалась, жить хотела - оставив нам клок шерсти и огромный зуб, выдранный с корнем. Обломанный у середины так, будто его вдоль расщепили. Размером он приблизительно с коготь, который висит на цепочке шефа Энерика. Вертя трофей в руках, ощущения ловил такие, будто нашел зуб чудовищного кархадона — акулы длиной в тридцать пять метров, жившей в мезозойском и кайнозойском периодах. У такой твари зубки длиной в пятнадцать сантиметров, ширина — пять. С чудовищным трудом представляю силу укуса.

Но сейчас речь идет о другом. Из ближайшего ствола лиственницы торчало нечто вроде когтя. Я примерно прикинул, какова его длина, ахнул: двадцать пять сантиметров! Каких тогда размеров должна быть тварь?! Высотой в семь метров?! Такое возможно лишь у магов—перевертышей да в астрале на первом уровне. Чупакабра долго пыталась вырваться, коготь нам оставила. Кору драла. Сильная зверюга! Даже заклятье ее не остановило! Выходит — маг—оборотень чудовищной силы. А вот если это окажется сын Анны - тогда точно настанет конец света. Видимо, тварь вызывает на поединок сильных магов, - и, выиграв его, сжирает соперника. Интересно, а раньше в этих местах мразь водилась? Надо шефа спросить. А прямо сейчас спросим! Я сосредоточился, перешел на мысленную речь.

«Максим? Спи давай». — отозвался он.
«Я не дома».
«Где тебя в такую рань носит? В огороде или за водой пошел»? — Похоже, Энерик пошутить решил.
«Я в лесу твой капкан проверяю».
«А — а… А что еще за капкан»?
«Энер, очнись! Тот капкан, который ты два дня свинчивал»!
«И что? Тварь попалась и сдохла»?
«Нет. Все гораздо хуже. Она вырвалась и куда—то убежала. Ловить ее обычными средствами бесполезно. Эта нечисть смяла твое творение так, словно тут пустая банка из—под пива. И ушла. Сейчас принесу коготь, шерсть, зубы. Посмотришь. И еще глянь, у кого в деревне зубы выбитые есть».

А сам подумал: «Каждому в зубы смотреть нехорошо»!

Теперь шеф молчит: разочарован. Видать, такого поворота событий он никак не ожидал.

«Аренский, ты какое заклинание на капкан наложил»? — Не унимался я.

«Ты меня сразил: вырваться из заклятия Кельтов (!) — надо СУМЕТЬ! Да еще убежать при этом! Когда капкан захлопывается, жертва мгновенно дохнет! Или в лучшем случае не рыпается. Что за… такая, на которую даже ТАКОЕ не действует?! Ладно, похожу по деревне, посмотрю магический потенциал у всех подряд, даже у людей и стариков. Действительно, твари тут дикие—предикие! Чем больше они тут живут, тем больше становятся неуязвимыми».

«Ты»... — начал было я.

«Ладно. Сна у меня теперь точно не будет от твоих проделок и выводов, пойду зубы чистить. Бегом домой»!


— Шеф недоволен. — Сказал я, опустив голову. — Очень недоволен… Он меня сожрет! И разотрет. Собирается проверить ВСЕХ на наличие выбитых зубов. Кого найдет с вырванным клыком — того можно без разговоров мочить.

Похоже, пора кого—нибудь из города вызвать. Илльо например — в прошлый раз этот тип ухитрился раскопать генеалогию Хамелеона - значит,  и с Чупакаброй разберется. Нет, - у этого козла черное, гнусное пятно в душе осталось, и оно растет. Манеры дурацкие, совершенно идиотские. Он может ни с того ни с сего уйти из дома, неделями не подавая вестей о себе, бросить кого—нибудь и постоянно проводить время с друзьями, унижая при этом тех, кто его любит и заботится. Есть выход из сложившейся ситуации — поджечь все нафиг, но ведь существа уйдут в другое место — на реку Ию например, построят еще одну деревню, предварительно порвав выродка-мутанта в клочки.

В ядерные небеса поднималось солнце. Ладно, пойдем с шефом и двумя вампирами сухари сушить.



Девятое сентября. Утро.

Вот чудеса: далеко поет… РАДИО! И это при условиях, когда вся техника не работает! Но рано радоваться — позже выяснилось: работает на батарейках, все подключено к кабелю на столбе, на самой верхушке -  громкоговоритель. Наверное, кто—то при помощи Портала достал нужную деталь. Орет «Наше Радио»: «Остерегайтесь подделок! А у нас другая музыка» — и далее по тексту. Тишина утра разорвалась вот так. Вначале никто толком так и не понял, чего именно произошло. Когда дошло - все ломанулись на тот двор, откуда песня неслась. Тишину в ближайшие двадцать минут послушать явно не светит. Веселились до двенадцати, потом все стихло.

— Ой–э… — только и смог выдавить из себя Энерик, когда я положил перед ним находку. — Зубы она о нас сломала, этого ей должно с лихвой хватить. Теперь будем по всему селу искать парня или женщину, у кого  ногти и зубы вырваны. Не зря тебя потянуло в лес, Максим! Ох не зря!

— Не только меня: Костю и Сашу тоже.

— Это радует.

— Кажется, ты на самом деле думаешь о другом. — Тихо сказал я.

— Да. Я вспомнил, как держал на руках маленькую Ирину десяти лет, шептал ей на ушко нравоучения… Маленькая девочка, такая нежная и красивая… В платьице с розочками, ссадинами на локтях, коленках,  и сандалиями на ножках. Эти золотые волосы, большие глаза… Никогда  больше не увижу Иру такой. Да, она полюбила меня как отца, не только за ласку привязалась. На внешность клюнула, как жаль! Настоящий отец постоянно в лес ходил и исчезал на месяцы. Сама Елена искала любовь на стороне, все романы были слишком короткими. Правда, до постели у нее никогда не доходило. Я жалел мать—вдову с двумя детьми на руках, стал заботиться о семье. Полюбил это людское семейство всем сердцем, давал советы при необходимости на все случаи жизни. Внешне хозяйка почти не изменилась, ей только седина мешает. Особенно маленькая девочка  привязалась, ревновала ко всем подряд и не пускала к дому ни одну особу женского пола. Когда настала пора уезжать после того, как Анна родила  Темного, - кроха закатила настоящую истерику. Тогда мы пошли в лес погулять, маленькая устала и в итоге уснула на моих руках. А Светлый Кельт шептал ей на ухо:

«Все тайное когда—то станет явным,
И вспомнится забытое давно.
Когда—нибудь средь равных станешь равным,
И, свет узрев, не скажешь, что темно.

Когда—нибудь ты вырастешь, малышка,
Пройдут твои наивность и печаль.
Но не забудь, что взрослой становиться слишком,
Поверь мне, будет тебе жаль.

Пройдут года, ты мнение изменишь
О том, чем восхищаешься сейчас.
Поверь, малышка, ты мне веришь?
Когда—нибудь наступит этот час.

Пока еще ты так мала, моя малышка,
Мечтаешь быть принцессой на балу.
Грустишь о том, что так мала, глупышка,
И думаешь, что жизнь пошла ко дну.

Как по—наивному звучат твои обиды,
Когда ты топаешь ногой, надув губу.
Ох, эти твои детские капризы,
Поверь мне, милая, когда—нибудь пройдут.

Ты вырастешь, и смех твой — колокольчик,
Я потеряю, может, насовсем, дитя.
И будет у тебя уже не мальчик,
И уж конечно, то с тобой не буду я.

Побудь чуток еще ребенком, кроха,
Позволь с тобою рядом мне побыть.
И обещай, что повзрослев еще немного…
Пообещай мне… мать свою… меня… не позабыть»...

С этими словами Энерик встал из—за стола, взял можжевеловый гребень. Принялся приводить свои локоны в порядок. Вздохнул тяжело. Было понятно, что творилось в его измотанной душе. Расчесался, положил гребень на подоконник туда, куда падали солнечные лучи, и по дому разнесся аромат смолы такой силы, - заболела голова. Когда мылись в бане, шеф оставил его возле печки, все взвыли от головной боли. Просили «Олега Аренского» убрать безделушку. Тот, помыв голову и причесавшись, убрал. Потому  сейчас золотые локоны кельта пахнут покруче, чем от шампуня!

— Нехорошо мне, Максим… Нехорошо. Чувствую волнение извне. А ты?

— Тебя волнуют Темные?

— Меня волнуют вовсе не они, а угроза, исходящая из этих мест. Что—то здесь не так, как мы предполагали. Угроза растет в моем сознании. Найду этого гада — разорву без разговоров!

— Прости, Энерик, а если это… а если это… твой крестник?

Он поглядел на меня сначала с изумлением, затем глаза бешено сверкнули. Похоже, именно таким он и был в далекой юности.

— Именно этого я и боюсь! — Сорвался кельт на крик, но тут же успокоился. — Сейчас меня многие считают героем. Та же Ирина (он указал на женщину, которая бежала по дороге с пустым ведром). А ведь она, глупышка, совершенно не соображает, - это совсем не так! Мне не до ласк,  хихиканий. Чтобы достичь душевной высоты, все годы приходилось на своей шкуре испытывать ужасные унижения, мучения. Не надо меня возносить до небес: я простой мужчина, который в состоянии может также пить, курить понемногу. Но с разницей - тело очень старое: двадцать веков, и одновременно молодое. Как у девятнадцатилетнего - двадцатипятилетнего на вид.

Тело золотоволосового давно прожило свою человеческую жизнь, и он стал Великим Светлым. Сложно на первый взгляд поверить - перед тобой сидит ЖИВОЙ памятник истории. Любой скажет: восемнадцатилетний парень—модель, которому надо беситься и плеваться. Повеса, тусовщик и оболтус. Шеф вертел в руках коготь Чупакабры. Снял с шеи амулет, при помощи которого сделал Анне кесарево. Сравнил: один черный, другой белый. Оба изогнутые.

— Красивые…

Я вспомнил, как жестоко посмеялся над красавцем, впервые придя в братский Штаб. «Ни фига себе! Это же надо — назначить шефом пацана! Тоже мне! Да с такими офис быстро развалится! Интересно, этот сопляк может в бою мощнейшую магию применять? Вряд ли». Поступил весьма эгоистично, ведь Архимаг прочитал мои мысли. Рассмеялся, а затем поманил Инквизитора к себе, пожал руку, поприветствовал. «Ну вот, теперь будешь в Сибири служить. — И, открыв шкафчик, протянул мне диск. — Иди в аналитический отдел, информация очень заинтересует, удивит. Потом поговорим. Марш на второй этаж»!

Ну и побежал, сломя голову. Думал - там хрень записана. Спустя два часа вернулся с белым лицом, в глазах читалось изумление, причем немалое. Первое, что сделал - пощупал пальцами, погладил лицо шефа, руки, особенно щеки - чтобы удостовериться в информации: ДВАДЦАТЬ веков! И ни единого шрама! Нежные, тонкие, изящные, лик гладкий. Без прыщей, морщин, лишь  глаза неестественно взрослые. Точно такой же на вид, как современные восемнадцатилетние, которые в свои годы ведут здоровый образ жизни, но гораааздо прекраснее. «Сопляк» оказался зрелым мужчиной из кельтского племени, которое прекратило свое существование чуть ли не четырнадцать веков назад! Я изумленно свистнул, порадовался за город Братск: надо же, Великого откопали! Дитя Тысячелетий! Интересно, где сибиряки его нашли? Неужели этот Энерик приехал вместе с инженерами строить великую на весь мир ГЭС?! Именно так и было, хотя верилось с трудом, никак не укладывалось в голове… Зря я его обозвал!

Действительно, не всегда надо глазам верить. На собеседовании «юноша» со взрослыми глазами пояснил мне, как надо себя вести в офисе, говорил красиво, иногда вставляя в свою речь слова из мертвого языка. «Подожди, Максим, вот когда увидишь истинное лицо Светлых города — может разочаруешься»... Так шеф стал моим лучшим другом, а когда узнал, - я Инквизитор, — обрадовался очень. А сейчас он сидит у окна чернее тучи, глядит на улицу с такой скорбью, будто весь мир ухнул на дно непонятной бездны.

— Ну вот, опять НЛО над Окой летают.

Над речкой медленно парили две летающие тарелки. Сначала в воду опустилась одна, затем другая. Не сильно большие, но и не маленькие.

— Даже неопознанные объекты умеют думать… — шепотом сказал кельт. — Спасибо, Максим, что ты рядом.

Я пошел в комнату, достал рюкзак, куртку.

— Ты куда это?

— В лес за клюквой — ягод захотелось… Еще проверить, не завелся ли  кто—то опять. А то проблем больше станет.

— Ага… Ну иди.

Возле Седаново имеется озеро. В нем происходят настоящие аномалии. Зимой полностью не замерзает - остается треугольник, направленный с юга на север, и внутри что—то светится. Есть версия - Тунгусский метеорит упал  туда. Там люди принимают лечебные грязи. Не работает ни один прибор. Объяснения нет.

Аспирант В. П. Кобец БрИИ обнаружил принципиально новое явление. Оказалось, - в районах крупных предприятий БрАЗа и БЛПК существуют градиенты электрического поля Земли. Это фактор, который в экологическом значении более значимый, чем все выбросы. Кровь человека — биополимер. А градиент влияет на него, меняются многие характеристики крови. Это поле с каждым годом расширяется. Относительно БрАЗа — начиналось с одного километра, выросло до нескольких.

В Красноярском крае обнаружен многотонный метеорит. Ученые считают, - это осколок Тунгусского, хоть и в шестистах километрах от места падения. Может быть и озеро возле Седаново образовано таким же осколком.

Братское водохранилище — огромный пруд, который постоянно нужно "зарыблять" (ага, а как вы думали — лес на дне гниет, все дохнет). Пять видов рыб уже потеряно: таймень, линок, хариус ангарский, стерлядь и целый ряд сиговых (рыбаки на Ангаре называли все эти виды «красной рыбой»). Произошло по причине изменений режима: проточная вода поменялась на грязную стоячую. Восемь видов находятся на грани исчезновения… Для того, чтобы предотвратить этот процесс, построен Братский рыбозавод, где восстанавливают и заменяют ресурсы для разведения рыб: енисейский осетр, байкальский омуль, щука, радужная форель и др. Для полного восстановления необходимо выпускать шестьдесят миллионов подросшей молоди в год. Но не хватает прудов для подращивания.

В сибирской тайге видовой состав деревьев меняется. В связи с тем, что на восемьдесят процентов была вырублена сосна, то сейчас преобладает из хвойных пород лиственница, а лесосеки возобновляются лиственными породами деревьев. Так как кормовая база для пушных зверей меняется -  численность белки, соболя значительно упала. Растет численность волков.



Десятое сентября. 2004 год. Радио больше не поет. Сижу на чердаке и смотрю в бинокль, наблюдая. Что за диво?!

Действительно, что за диво, а?! Сейчас поясню.

…Полдень. Началось бабье лето.

Шеф срезал с клумбы несколько астр, перевязал красной ленточкой и куда—то пошел. Я смотрел с чердака, не верил своим глазам: ЭНЕРИК НА СВИДАНИЕ ОТПРАВИЛСЯ?! Можно понять - дети Елены Дмитриевны с матерью не живут. А может, пошел к старым знакомым? Развлекается сам с собой? Бывает такое с одиночками. Как ни странно, они находят в этом кайф. Покупая или выращивая себе цветы. Он может задавить в себе свои низшие желания и перетерпеть, стиснув зубы. Или сейчас с ума сойдет, или уйдет в себя. Может быть, кого—то приструнить хочет? Потому я тихо вышел во двор, влез в Мир Теней и пошел следом, а вечером записал увиденное в тетрадь. Нехорошо подсматривать, но вот что получилось.

Наш красавец—кельт тихим, спокойным шагом шел по дворам, прислушиваясь к малейшим шорохам. Ничего не боится, надо же! Идет так, словно вампирским Зовом зацепило! Одного вампира на нашего Энерика не хватит: их надо как минимум сто, а уж их магия — вообще нечто фантастическое! Но фантастика в данный момент потеряла свой смысл: ее заменила формулировочка, которую знают с пеленок. Любовь. Но если бы не... потом поясню.

Именно любовь, и ничто другое. Многие считают - настоящее чувство само собой просто так не возникает: постепенно вырастает, начинаясь с взаимного интереса, обыкновенной дружбы. Перерастая в большее, питаясь вовсе не наивной влюбленностью. Влюбленность, как правило, повседневностью уничтожается. Питается зародыш Любви вовсе не сексом и пошлостью, а всеми высшими помыслами и духовными началами. Тот, кто так думает, поступает правильно. У шефа все началось двадцать семь лет назад. Увидел он маленькую, беззащитную девочку с золотыми волосами,  дочь вдовы при живом муже. Пожалел и полюбил, как родную дочь. Уехал из деревни. Девочка росла, влюбленная в сильнейшего Светлого города Братска - отшивая всех парней в округе, никогда не ходя на свидания. Считая: если с кем—то свяжется, то предаст возлюбленного. И теперь её волосы темные. А не золотые. Девушка—подросток не понимала, как на самом деле глубоко ошибается! Ирина оказалась совсем не такой, как все. Зацикленная на Олеге Аренском,  ничего не видела и не замечала вокруг.

Мать, прекрасно понимая состояние дочери, ругала ее, пытаясь образумить, даже била. Запирала.  БЕСПОЛЕЗНО… Вот что я читал в мыслях Энерика. Его аура окрасилась в розовый цвет с примесью сиреневого. Ну не дебил ли он, а?! Я знал настоящую причину такого поведения, потому стало страшно за друга. Но тот все равно не послушает никого.

В астрале ничего особенного нет — только ровная поверхность. Вместо солнца — рыжее облако. Архимаг выглядел так: весь в обрывках одежды, заточенный в сияющий кокон. Над головой сияло нечто вроде нимба. Он  не мог меня увидеть, лишь почувствовать… Вот резко обернулся, словно  что—то укололо, и крикнул:

— Кто здесь? Говори!

Я закрылся от шефа. На что кельт рассчитывает, влюбившись?! Да, взаимность будет. Другой вопрос, когда он очухается от всего этого?! Очень надеюсь, - золотоволосый понимает весь абсурд ситуации с женщиной. Или ему начисто башню снесло? После всех событий?! Вот мы вошли в лес. Надо выбираться — устал очень. Я с трудом провалился в собственную тень,  и прыгнул дальше. Краски исчезли. Солнце пропало. Все стало черно—белым. Стало полегче, подул ветерок. Мужчина тем временем у обрыва сел на пень, стал смотреть вперед.

— Ну я же просил тебя прийти, дорогая!

Пока я отдыхал, несчастный постоянно озирался: чувствует, что не один! Чувствует! Интересно, а его имя может звучать иначе? Например ЭНРИКЕ. Красивая игра слов. Имена эти легче легкого спутать. Надо будет спросить. Спустя пять минут я опять нырнул на последние два уровня. Словно рухнул с высоты многоэтажного дома. Причем не с помощью прыжка, а когда под ногами проламывается пол. И лечу, проламывая потолки, больно ударяясь… Наконец, вывалился в реальность.

О, черт… Во взмок так взмок! Для начала достал платок, очень тихо высморкался. Никогда так не выматывался! Ноги словно свинцовые. А в голове песенка, которая два дня привязалась: «Агата Кристи» — «Сказочная Тайга». Что—ж, начнем расшифровывать.

Прежде всего - эта песенка для Темных. Чупакабру можно сравнить с Сатаной, который бродит по лесу ночью и воет. Пьяные звезды — мы, Светлые, застрявшие в тайге. Интересно, где я в небе так напился, что упал в сибирскую тайгу? Упал, очнулся. Вот такая ботва. Стягиваю с себя мокрую рубашку, ложусь на куртку, принимаюсь есть заранее приготовленный шоколад. Сначала прикончил одну плитку, потом вторую, третью. Достал  из рюкзака флягу с молоком, залпом выпил. Потом очень медленно повернулся на бок, осторожно поднял голову. Энерик стоял у высокого кедра, на верхушке которого отчетливо виделись огромные шишки. И будто зная, - что я рядом, - метнул в мою сторону заряд Светлой Силы. Осторожно, будто играя. Я с жадностью впитал ее в себя, почувствовав себя лучше. Лег на живот, отполз назад: услышал шорох ног по траве. Сюда шла женщина. Голубоглазый хохотнул по—доброму. Достал из—за пазухи сверток.

Улучив момент, я со скоростью молнии рванул в ближайшие кусты, откуда все можно наблюдать. Уж с расстоянии пятидесяти метров они меня точно не увидят! Грызли муки совести. Тихо подошла та дочь Елены, низко поклонилась. Несмотря на осень, Ира БОСАЯ!!! Зима в некоторых районах предъявляет свои права уже в начале октября, а зимой тут температура иногда падает до пятидесяти градусов. А то и ниже. Сейчас бабье лето,  холодное. Дует холодный ветерок, а она стоит в платье и кофточке! Закаленная небось! И неуправляемая - от радости слепой: все получается именно так, как хочет. Хотел ли этого шеф? Или просто решили поговорить? Как отец с дочерью? Играется? Неизвестно. А если дочь Дмитриевны окажется нечеловеком, то кем?

…Он стоял на краю обрыва и смотрел в небо, обняв гостью за талию, по—мальчишески прижавшись щекой к затылку. Потом чуть—чуть отошел,  положил ладони на животик Иры, прикрыв глаза, повернувшись к ней в фас. Ох, как эти двое похожи на Леонардо Ди Каприо и Кейт Уинслет из «Титаника»! Тоже так хочу с женщиной! Не искушай меня, друг! А то я  обозлюсь на тебя! Завидую! Взору открывался поистине величественный вид: широкой лентой бежала Ока, ее воды блистали в лучах солнца.  а на одном берегу деревня, на другом — полуобнаженный лес. Листва уже начала опадать. Красиво и спокойно. Целуйся же наконец!!! Я заждался! Или... кхм... она все равно выросла.

Архимаг что—то шепнул Ире, тихо подал букет цветов. Она наклонила голову, поцеловала его вначале в левую щеку, потом в правую, легонько коснулась своими губами его уст. Я отвернулся, едва не взвыв: ЧТО ОН ТВОРИТ?! БЕЗУМЕЦ! Потом наш кельт сел по—турецки на траву, его золотые ресницы дрогнули. Поглядел на сверток, лежащий рядом, взглядом показал Ире, чтобы она его развернула.

— Это тебе, дорогая моя. Я хочу, чтобы ты сейчас надела. Я не буду глядеть — отвернусь.

— И я тоже отвернусь… хотя нет. — Прошептал я себе.

Из—за сосны вышла самая настоящая красавица со времен Рима и варваров. Даже я застонал от восхищения в кустах. Энерик было встал, но тут же рухнул на колени: названная дочь произвела поистине должное впечатление. Вылитая Гвиневера из фильма «Король Артур». Ира села на траву, в этот момент она и шеф и впрямь стали похожи на королевскую пару. Где Ланселот? БЫЛО ТАКЖЕ В НЕЙ ТО, ЧТО ПОРАЗИЛО НАС ВСЕХ СРАЗУ, - С ТОГО МОМЕНТА, КАК Я ЕЕ УВИДЕЛ. ПОНЯЛ — ЭТО ВСЕ… ЭТО ЧУДОВИЩНАЯ ОШИБКА! ОСТАНОВИСЬ, НЕ ДЕЛАЙ! СТОЙ! ОДУМАЙСЯ!

На поясе — самые настоящие римские, китайские монеты, тихонечко и нежно позвякивающие. Платье сшито из холста охристого цвета, только рукава темно—коричневые. Они походили на крылья феи, одежда облегала фигуру довольно туго, ничего не скрывая. Придавая тому, кто ее носит, особую красоту. На миг показалось - в наш мир вернулась девушка из далекого Средневековья. На голове красовался обруч из кованого серебра, украшенный узором из витеватых листьев. На руках «принцессы» браслеты. Кельтская девушка, воскресшая из мертвых. Кавалер поцеловал Ире руку, встал на одно колено.

— Мы так редко остаемся наедине… Я тебя сюда позвал для того, чтобы мы поговорили нормально хотя бы здесь. В деревне — там не то.  Понравилось платье?

— Очень! Олег, мы двадцать шесть лет не виделись, я так соскучилась!  За что же подарки? Ведь в последний раз, когда ты меня видел, я была маленькой девочкой. Ты заботился обо мне, заменив отца.

Кельт улыбнулся.

— Это платье моей матери. Я его очень давно храню. Решил подарить. Не обижайся, хорошо? Монеты пришил недавно.

— Сколько же тебе лет?! — Удивленно женщина склонила голову набок. Энерика после такого вопроса бросило в пот: «Я не стану называть свой настоящий возраст, иначе упадешь в обморок». Нежно приобнял, прижал к себе, а та заплакала.

— Что стряслось?

— Людей здесь всего пять—шесть на все село, остальные Дикие. Забери меня отсюда! Я не могу больше тут находиться.

Шеф поперхнулся. Ладонь легла в его руку, а в глазах несчастной горело такое отчаяние, что кельт испугался. Как же сказать правду в лицо наивной Ирине?

— Мне все равно, кем быть! Мне надоело терпеть унижения от других! Ты — единственный, кто поймет меня правильно, не осудит. Посмотри, чего сделали с нами годы: я стала темноволосой, уже начинаю  седеть, а ты вечно юн. Если бы не изоляция, не заброшенная деревушка, - то давно бы вышла замуж и родила ребенка.

"Плохо. Совсем не представляешь, насколько жестока в Братске молодежь! Она растлит, совратит, убьет, до этого используя в своих корыстных целях! Ты должна радоваться жизни здесь, глупенькая. Жить среди людей ты не сможешь — испугаешься. А как среди нас, магов — не знаю. И я не... ладно, так и быть".

Он думал так по одной причине - любил. КОГО ЛЮБИЛ?! ИЛИ НЕТ? ЭТА МЫСЛЬ НЕ ДАВАЛА МНЕ ПОКОЯ… Но... Я знал настоящую причину. Светлый поцеловал женщину в лоб, подхватил на руки.

— Спасибо тебе за то, что заменил отца в детстве.

— Я только хочу твоего счастья.

— Ты женат, Олег?

Вопрос поставил в тупик. Если и был женат, то после расставания либо выкидывал кольца, либо переплавлял в украшение. Ира гладила тонкой рукой золотые локоны Энерика, поцеловала его в щеку.

— Я не женат, но давно люблю одного человека.

— Кто это?

Ну и чего он скажет? Правду, или соврет?!

— Я тебя люблю, Иришка.
Ложь! Не ври! Я побелел, как мел. По спине потекла капля пота. Да уж...

— И я тоже, Светлый Маг. Так это свадебное платье твоей матери, которая жила так давно?

— Да. Давай поговорим о хорошем. А то все только и думают, как мутанта выгнать.

— Давай.

— Я буду тебе отцом, любовником, братом, возлюбленным, просто хорошим другом. Я очень люблю тебя, будь моей женой.

Ира счастливо улыбнулась. Да, редко такое случается: ты в детстве влюбляешься во взрослого мужчину, боишься его, думая - он своим ответом тебя оттолкнет. А потом, спустя много лет, отвечает взаимностью. Энерик аккуратно посадил Иру на траву, чмокнул ее в щеку, обняв за плечи, а потом осторожно поцеловал в губы, исполнив детскую мечту.

А я понял — все, предел… Мои нервы с такого сдали. Дубина ты! Теперь ему не до нас. Открыл у себя под ногами Портал и провалился в астрал.



Тот же день, точнее не день, а ночь. Два часа примерно. Крыша

Ну вот… Лежу на крыше, согнув ногу. Руки раскинуты в стороны, одна из них крепко держится за лестницу, прибитую к крыше — я устроился на той части, откуда невозможно упасть. Не хочу вниз спускаться: свежо и хорошо, мозги прочищаются. Над головой опрокидывается черное небо, усыпанное яркими звездами различных размеров. Изо рта вырывается облачко пара, глаза мечтательно глядят в бесконечность, которая измеряется сотнями тысяч парсеков. Сотни, тысячи звезд… Полярная звезда висит где—то над горизонтом, вокруг нее - созвездия Большой Медведицы и Малой: два ковша. Тут и Орион, три звезды Персея, чуть пониже — Кассиопея буквой «W», Волосы Вероники и другие. Здорово!

То синеньким мигнет, то красным. Что—то плывет по небу, мерцая алым светом: довольно крупная звезда быстро мчится по бескрайнему, черному ковру. НЛО снова рвется в наш мир, звезда исчезает за горизонтом. На небе с каждой минутой появляется все больше и больше звезд, они становятся еще ярче. Созвездия Кассиопеи, Мухи, Персея и Андромеды сияют, как бисер на солнышке. Вот снова несколько звездочек опять гоняются друг за дружкой. Исчезают за лесом, но вот появляются опять, сворачивают влево и снова скачут, как кузнечики. Красиво, загадочно. Такого в Москве не увидишь! То, что тут идет своя жизнь — это точно.

Закрываю глаза, с наслаждением потягиваюсь. Все—таки очень хочется, чтобы меня полюбили. Я лежу и представляю себе красавицу, лежащую рядом, положившую голову на грудь. Мы лежим на крыше под звездным покрывалом, тихо переговариваемся. Иногда останавливаемся, чтобы  поцеловаться. Но ведь все мираж, я сам себя обнимаю и переворачиваюсь на бок: на жестком лежать долго не стану — спина устала. Ночь — прекрасное время между ужином и завтраком. Звезды — настоящие загадки, полезно изучать фигуры на ночном небе, присочиняя свое. Кажется, по небу медленно—медленно плывет замерзшая, застывшая Музыка. Ты ее не слышишь, но ощущаешь душой и телом. Точки на небе продолжают светить тусклыми и яркими вспышками.

Деревня спала, лишь вдали светилось несколько огоньков — наверное у кого—то посиделки или праздник. Вдалеке раздается в лесу протяжный вой — оборотни снова чудят, или волки. Спустя пять минут наступила мертвая, божественная тишина. В три часа ночи я услышал тяжелое хлопанье крыльев, глянул в горизонт. Прямо ко мне летел сгусток Тьмы размером с человека. Вначале я опешил, но потом понял: это кто—то из друзей—вампиров. Огромные кожистые крылья хлопали по воздуху, словно птичьи. Наконец существо село на крышу, вместе со мной нырнуло в астрал, трансформировалось в совершенно обнаженного, высокого мужчину, у которого за спиной висела сумочка с одеждой. Константин. Тьма Тьмой, но мне очень не хотелось, чтобы другие вампиры, наверняка летающие поблизости, сочли нас за голубых или сумасшедших.

— Привет, Максим—Инквизитор.

— Привет, Костя. Вижу, ты на Свет прилетел, как мотылек на лампочку.

— Я тут… охочусь. Да, прилетел: ты в невидимом Мире сияешь, как прожектор. Интересно стало, с чего Светлому посреди ночи приспичило на крышу залезть? Может, дадите закурить? — Пошутил он, затем длинными пальцами схватил пролетающую мимо гигантскую бабочку, пару минут полюбовался ею, оторвал крылья и кинул в рот. Мне к ногам с шелестом медленно опустилось два гигантских, перепончатых крыла несчастного насекомого. Странно в деревне вампиры силы подкрепляют: летают и жрут,  что попало.

— А это вкусно? — Прокашлявшись, спросил я.

— Смотря чего ешь. В голодные времена очень помогает. Как дела, Светлый? — Темный натянул брюки.

— Хуже некуда.

— А чего так? — Мы вышли в реальность.

— Наш шеф Энерик сдуру втюрился и ходит теперь, как бухой. Он или с ума сошел, или гормоны шалят. Скорей всего первое - от горя… было у нас там одно дело… Он...

Вампир глаза вытаращил.

— Тронулся ваш шеф! ТАКОГО никогда не было, чтобы Великие кидали карьеру и друзей, которых знают много лет, ради соплячки, которая даже знать не знает, с кем связалась! Если она начнет вашим кельтом манипулировать, контролировать — ее придется укусить, тогда Энерик отрезвеет. Он Темную не потерпит! Кликни через Тьму, и все.

Воинов Света пожалели.

— Он после этого вас убьет!

— Извини, тут ваш Устав не работает. Светлый тут не имеет права распоряжаться. Не посмеет. Ваш какой—то там сборник правил запрещает. Тогда ему в досье запишут: незаконно, незаслуженно убил мирного Темного в мирном поселении. Чего за такое светит — знаешь. И еще: у меня нет и не было разрешения на укус, тут все иначе. — Вампир взял из моих рук сигарету, закурил (видать, раньше в городе жил), чиркнув спичкой, которую тоже дал я с коробком. Пустил пару колечек. — Ира человек, или нет?


— Ты сейчас упадешь: ОН САМ ЭТОГО НЕ ЗНАЕТ!

Лицо Кости еще больше вытянулось, он едва не проглотил сигарету от удивления и качнулся вперед.

— КАКОЙ ОН СВЕТЛЫЙ ПОСЛЕ ЭТОГО, РАЗ НЕ ЗНАЕТ!? Он что, от страсти уже не в состоянии в астрал входить и смотреть, кто есть кто?

Я кашлянул и улыбнулся.

— В состоянии, он эту дуреху растил, как родную дочь.

— Первый раз такое слышу… Старые вампиры говорят: ваш Олег Аренский как появился здесь, так моментально влюбил в себя всех девушек, но ни с кем не гулял. Асексуал. Не гулял, разве что с… Тьфу! Имя забыл! — Константин почесал нос.

— С дочерью Елены Дмитриевны. Как отец. — Поправил я.

— Вот—вот… Девочка—переросток. До сих пор такая, у нее с головой не лады давно. Он даже не видел, В КОГО она превращается, когда начинается приступ! Противно! Вот попал! Поговори с ним, чтоб понаблюдал. Отговори этого дурня от игры спермы в яйцах! Сам понимаешь... Вот это моча в голову дала!

— Можно спросить одну вещь?

— Что именно?

— У вас… в деревне детей совсем нет, так? Раньше было много, как ты сам говорил. По пять—шесть в семье. — Я ломал голову над тем, что же произошло тут за двадцать шесть лет, раз никто больше не рожает.

Мы курили, пуская колечки дыма в воздух. Смешная парочка: Светлый—Инквизитор и Темный—вампир. Разговаривают!

— Если рождается много, то эта вспышка происходит раз в тридцать лет. Пока дети маленькие, селяне ищут среди них нелюдей. Найдут - не трогают до определенного возраста. Но, как известно, у существ дети — такие же — рождаются очень редко. В пятнадцать лет выбирают Светлых, а остальные становятся вампирами или вервольфами.

Я невольно вспомнил Илльо. Тут же представил графики некоторого содержания, глянув в астрал. Красивые, четыре графика предстали перед глазами, светясь алым светом. Страшные. Они плыли, меняя очертания: сначала один, потом второй. Там, где линии пересекались, означало следующее: либо вспышка инициации Темных, Светлых, - либо на тот момент деревня становилась объектом перепалок между людьми и нашими. Кончалось убийствами или миром. Особенно сильные случились в пятьдесят четвертом году, середине шестидесятых, в середине семидесятых годов прошлого века. К сожалению, перевес на Темной стороне. Аномалия настоящая!

Это лишь в Сибири бывает. В Москве за всю историю работы такого не встречалось. Нигде. Как приехал в Братск — начались приключения. Тут тебе и летающие тарелки, и потомственные Маги, еще откуда—то взялась мистическая деревушка, которая каждый день перед глазами маячит. Во время перепалок всех жителей принудили бы умереть добровольно. Если бы такой беспредел в Москве произошел… Пока сибирякам везет. Отлично: никто, кроме Кости Алушкина и его брата, не знает, кто я. Очень скоро начнется массовое деторождение, затем наступит затишье. Все возвращается на круги своя. Вампир толкнул меня в бок локтем. Я очнулся,  рисунки автоматически занес в память.

— Мак, ты чего?

— Я думаю… Думаю, что дальше будет с деревней, КОТОРОЙ НЕТ НА КАРТЕ. Если вас станет слишком много?

— Еще одну деревню выстроим. Ты, Светоч, нас не выдашь?

Я изумленно поглядел на друга.

— Зачем?! Можешь мне перед отъездом память стереть — разрешаю.

— Сейчас три часа. Пора спать, Светлый. И еще: чертова Чупакабра сегодня вечером кого—то порвала: злится - ей хвост капканом прищемило. Советую коготь выкинуть, а то зверюга тебя съест. — Мужчина  почесал бок и руки: из кожи вовсю лезла шерсть, на пальцах росли когти,  за спиной взметнулись крылья. — Полетаю, поищу эту тварь, попробую заклинаниями атаковать. Иди спать, а то на тебя из невидимого Мира мотыль полетит типа меня, тогда станет не до смеха. — Константин прыгнул вниз и с шумом унесся в ночь. Интересно, шеф дома? Да. Спит как убитый, ничего не видя и не слыша.

Я залез через окно на чердак, плюхнулся на кровать: тело тяжеленное, как свинец. Полежал немного, зажег свечу, принялся все заносить в дневник. Выписался на двенадцать страниц! Еще никогда в тетрадку СТОЛЬКО не писал! Ложусь в кровать, бормочу стишок про деревушку, там слова — медведя белочка грызет. Напротив раздался храп: Энерик нагулялся.



Одиннадцатое сентября. Деревня «Х»

Весь день сплю, потому ничего не пишу. Проснувшись в три часа дня или четыре (примерно во столько), узнал следующее: на чердаке перегорела лампочка, затопило подвал, а на ужин (для меня завтрак) подали первую в этом году картошку — королек с грибами. За окном всю ночь кто—то царапался… Костя наверное.

Двенадцатое — пятнадцатое сентября

Нашарили у меня на чердаке несколько пачек газет про аномальные явления, начали оживленно читать. Также в моей в сумке завалялась книга Герасимова «Природа Братска и его окрестностей». Крутая, очень рекомендую читать тем, кто интересуется этим городом. Именно там написано про таинственное озеро. В газетке пятилетней давности сообщалось о какой—то летающей тарелке. Довольно жуткая статья. Бред для обычного человека на первый взгляд, для нечеловека — нет. Тем более,  фигня: в «Х» бывают штучки пострашнее.

Всех удивил еще один факт: шеф нашел мой дневник и принялся в нем вести свои записи, перевернув тетрадь вверх ногами. Стал писать с другой стороны. Что он там настрочил — пока говорить не буду, оставлю при себе. Хотя ладно, скажу! Написал свои личные, романтические приключения. Читать я их не стал, бегло пробежал глазами. Наверное, хочет оставить  на память, если  вернусь обратно со всеми дневниками в Москву.

Пока Ирина возле дома своей матери не появляется. Зато Энерик каждый день уходит с утра и возвращается далеко за полночь. Лицо румяное, тело горячее, а на губах — улыбка. Наверное, ему стало тяжело внутри, пошел к Ирке «облегчиться». Sorry за пошлость, других мыслей у меня нет больше  на этот счет. Еще возник прикол про фамилию Герасимов: Герасим утопил мутированную Му—Му в Братском Водохранилище у ГЭС, сам был братчанином, потому и немой. Вот и пишут про таинственное озеро: там что—то светится! Му—Му святая стала… Блин… Меня на чернуху и глупость потянуло. За шефа я испугался. Не случилось ли чего? Спросил осторожно за обедом, и получил:

— Это моя личная жизнь.

— Да? Взгляни на нее! Крыша поехала?! Не обманывай себя! КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?! Она ребенок по сравнению с тобой, Энерик! Оставь в покое! Глаза раскрой! Мы для потрахушек сюда явились?! Тьма захватила разум, да?! Раз бревна в собственном глазу не видишь.

- Вот уж правда! - Добавил Валюк.

В ответ на такое кельт шарахнул кулаком по столу, а лицо перекосило такой злобой, словно перед нами сидел шеф Темных! Но не Гломен. Сын бродяги и женщины. Со стола полетела тарелка. Если Светлый ЗОЛ (!) — лучше молчать.

— Заткнись, Валера! Не твое дело! И не твое, Макс! У тебя давно есть девушка, а у меня - никого нет больше! Да, я выл, рвал и метал... Ты не понимаешь, каково быть  одному и глядеть на парочки, гуляющие под луной! Сопляк! Когда она тебя бросит, то поймешь боль одиночества! Заткнись пожалуйста, или отправишься вон! Суки б...ть! - Он сжал кулаки и скрипнул зубами.

Ну ни фига себе номер! Та дура его приворожила! Вот и бесится. Ничего, баба сдохнет по-любому. Сам считает - мы все специально на него давим, мешаем, видишь ли. В довершение всего светловолосый схватил со стола стакан чая и выплеснул его Валерию в лицо. Обиженный молодой мужчина  промолчал, опустив голову. А потом чуть слышно, одними губами, произнес:

— Да пошел ты… Ловелас чертов! Только ((- ((- ((- (( и умеешь!

Повернулся, ушел. Полез на чердак, достал оттуда тетрадку со стихами.

— Только троньте Ирину — убью!

- Ты с ума сошел... — С горечью сказал я. А ведь говорится: Светлый Темным стать не может! Оказывается, может. Вина тому — энергетика деревни. Никто больше не стал спорить, оставили шефа в покое. Но пару раз мы ооочень страшно переругались. Я пытался вправить другу мозги.

А на чердаке стихи читали. Печальные. На столе моя тетрадь с ними лежит. Толстая, исписанная от корки до корки, моя любимая. Дневник теперь прячу далеко.

"Вот с камней незнакомые лица
Молчаливо взирают: «Мы тут»!
И какие—то глупые птицы
Над могилой забытой поют.

Потаенное, странное место.
Карий взгляд через — сквозь сухостой.
Я могла бы тебе стать невестой,
А потом как—то сразу вдовой.

Утопила бы горечь в ромашках,
Тая льдинкою, день ото дня.
Паренек в дивно — белой рубашке,
Почему не дождался меня?!

Мне догнать бы тебя на пороге,
Не пустить бы, сказать: «Карий, стой»!
Воробьи вдруг взлетают в тревоге,
И встает, как стена, сухостой.

И нелепы «гранитные лица»,
И не прав этот «вечный приют»…
Почему же так весело птицы
Над твоею могилой поют"?

Слишком красиво, мистически и здорово. Теплая истина холода. Разбитые надежды у могильной плиты, бред, когда на землю опускается мгла. Несчастная, но разыгранная любовь, снятая на видео. Как горько осознавать - все наши мечты разбиваются о реальность. Мечтаешь бывало, мечтаешь, а все к тебе спиною поворачивается - что бы ты ни делал для исполнения задуманного. Плачешь, бьешься в истерике, теряя самое дорогое, но — увы, время безнадежно упущено, а в душе пустота и боль. Одна лишь боль… Наказание — холод, пронизывающий каждый пальчик, каждую клеточку тела. Когда жизнь и окружающий мир лишаются всякого смысла.

Все стало таким бесцельным, правда? Тогда ударяешься в творчество, искусство. Самостоятельность, инициатива. Но иногда в песнях, рассказах и рисунках - как у меня сейчас - проскакивают отчаяние или тот образ, который сам для себя создал. Особенно отражается во время влюбленности, которую все поголовно, в молодости, принимают за любовь.

Несмотря на написанное - на предыдущих страницах - для меня любовь — ничто. Свидания — тоже. Поцелуй? Способ примазаться к партнеру. Тебе его дружбы мало?! Просто увлечение, флирт, та же дружба. Некоторые давят на своего партнера, говоря: «Сделай ЭТО, хоть человеком себя почувствуешь»! Даже если сделаю через два—три года, - пересплю,  когда найду себе женщину, — человеком не стану при всем воображении. Я  давно уже не человек. Выхожу на улицу, закрываю глаза… Свежо, дождик прошел. Губы шепчут:

                За все золото мира
                Не купить мне покоя.

Мы ничему не учимся, всего лишь приобретаем условные рефлексы.

Постоял на улице час, пошел пить чай. Что вообще такое условные рефлексы? Состояние, при котором бесятся гормоны, или хочешь что—нибудь сделать, - но не другому, а себе. Выпячиваешь свое «Я» наружу, не желая никого слушать, не воспринимая совершенно никакую критику в свой адрес. Ты раб своих привычек, против которых не в состоянии повернуть вспять.

Сижу рядом с Валерой, слушаю чтение стихов, пытаюсь понять сущность деревни «Х». Деревни, в которой почти нет людей. Отсюда исчез человек.  На время, а может, навсегда. Не знаю. Здесь нет правил. Есть абсолютная, бесконтрольная свобода. Плохо это, очень.

И вот что мне - за все время пребывания в Сибири - удалось понять. Сиди и слушай в подсознании мой голос, или читай: между Москвой и Братском, между культурами этих двух совершенно разных городов, существует гигантская пропасть. Через которую перепрыгнет далеко не каждый. Да, будут болеть мускулы, трещать кости, - и либо, окончательно обессилев, -  рухнешь на середине в пропасть... либо без сил упадешь на другой край. В одном два города полностью совпадают: оба прославились на весь мир.  Один несет людям благодатную славу, интеллект, - другой гадит под себя, травя гордыней. При этом тоже есть в нем хорошая слава, приобретенная пятьдесят лет назад. Подтвердилась очередная истина: зелень и наив никому не приносят пользы, - хотят все и сразу, не думая о последствиях. Люди  деревни «Х» поистине братчане. Похоже, наш отпуск затянется на несколько месяцев. Тогда баланс Света в городе из-за чьих-то любовных ласк и игрищ  рухнет окончательно.

Мы столько раз обсуждали, как ловить Чупакабру! Энерик даже ляпнул:  голыми руками возьмет! Он рискнул, а что из этого получилось - читайте на следующих листах. Началось все геройство с того - шеф проверил всех жителей, как и обещал. Заявил потом - у сына Анны не хватает одного резца—клыка. Вырван с корнем. Мужчина оказался Темным. Пытался шеф прощупать его энергетический уровень, да не смог: СТЕНА. Высший уровень.

«Мужчине двадцать шесть лет, а он уже каким—то образом успел стать магом Высшего уровня и чудовищной силы! И потенциально сильнее меня! Самое страшное - мой крестный сын!!! Сбылись мои предчувствия. Темный Архимаг, Высший. Полуоборотень—полувампир! О Боги»... — подумал тогда Светлый, когда вышел из того злополучного дома, схватился за голову  и заплакал.

Этого мы не ожидали. Никак. Существо станет сложно взять живьем, а убить — так еще тяжелее: такому типу умирать не захочется!

Дети здесь по ночам скачут - в виде ящеров с головами Анубиса по грядкам. Лето проводят в лесу, учась охотиться и выживать, но их мало… Коли такой ребеночек цапнет за руку или ногу - конечность либо ампутируют, или постигнет участь превращения в оборотня. Но Темные здесь в большинстве своем добрые, почти никого не трогают. Они сомкнули в кольцо деревню. Чудовищная охрана - динозавры. Похожие на Ти-Рекса и Велоцерапторов и прочих хищников. Они очень сильны, и догнать их порой невозможно.

После того, как шеф вычислил Чупакабру, он смог войти с Константином в контакт. Тот стал мастером в своем деле, а насчет зубов имелось железное алиби: в драке вышибли. Стало интересно, КАК так можно выбить - вместе с корнем?! Да никак! Кельт стал осторожным, перестал каждый день уходить гулять, а в голове  вертелось: "Сначала помог появиться на свет, теперь убью". Потом на допрос и мать вызвали. Она догадку подтвердила. Сказала:   рядом с сыном находиться не может - становится дурно, тошнит. В детстве мальчик был слабым, всех поражал дурными поступками. Уже в пять лет грубил, хамил. Несчастная женщина пыталась его переделать, запирала в чулане, на чердаке, даже угрожала ножом. Тщетно. В подростковый период заставляла копать огород, поливать грядки, полоть, - чтобы сын не ударился в развратную жизнь.

Несмотря на все, девственность потерял лет в пятнадцать. Первый сексуальный контакт случился с той самой Ириной. Дмитриевна, едва узнав - дочь изнасиловали - поехала к Ворожее, та с помощью каких—то трав, магии восстановила целомудрие. Прозвучало все как накуренный бред наркомана. Поскольку никто так невинность не возвращает. Все были  в шоке - когда узнали: пятнадцатилетний подросток каким—то образом трахнул двадцатипятилетнюю. Ира, - как сказала сама - пошла в лес за вампиром, зацепленная Зовом. Сопротивляться бесполезно. Женщина стала его первой любовью, вот и хотел превратить милую в равную себе. Не вышло.

Совершенно непонятно, как тогда жертва ушла в астрал, вырвавшись из объятий Темного. Поняла: она тоже нечеловек, но слишком слабая. Тот тоже полез в невидимый Мир.

«Ты Темный! Сколько же лет? Двадцать»?

«Пятнадцать. — Ухмыльнулся Костя. — Хоть и Темный, я люблю тебя и хочу, чтобы мы сравнялись. Как это возможно, - в двадцать пять быть девственницей?! Надо же… Очень хорошо. Жалко, тут нет Олега Аренского — этот золотоволосый красавец, наверное, меня бы в клочки порвал. Плохо также другое - я его крестный сын. Как мать рассказала, - ты сама привела его к ней. Выходи, а не то погибнешь».

«Знаешь, Кусков, Олег Аренский не желал тебе зла. Если бы не кесарево сечение, то сам бы умер! Мразь… — убивалась новоявленная женщина».

Невидимый Мир зашипел, почувствовав кровь, выпустил беднягу. Та  рухнула на траву без сил, морщась от дикой боли. Неподготовленной вкусила запретный плод. В черных тонах, а не белых.

В тот день Энерик, вывернув память крестника, заставил его все показать у себя в подсознании. После ему захотелось провалиться сквозь землю. Будет чего рассказать на работе. «Гломен с Амродом будут ржать надо мной так, словно наркоты накурились! Вот позор! Получается, у нас теперь два Кости появилось — один гад, другой хороший». Но на следующий день… когда наш шеф вновь увидел Кускова, то можно было сначала решить, что он и не Светоч вовсе:

— Как ты мог, сука… Я ее растил, как родную дочь! А Вас, Высший Маг,  на руках держал! Ну и гнида ты, Костя… Ну и падаль…

Неподалеку в кустах кто—то дрался — наверное, детки—оборотни добычу не поделили. Тем временем, между Великими Темным и Светлым произошла драка. Ящеры пулей вылетели из укрытия: пятеро, тело как у арнитопода — хищного вида динозавров, высота примерно в метр, голова Анубиса, а глаза как бусины. Они окружили дерущихся, повизгивая и попискивая, подпрыгивая на мощных ногах, размахивая хвостом. На ногах красовались страшные когти, острые черные уши шевелились, поворачиваясь на каждый шорох. Таких надо на цепь садить, а осенью заставлять выкапывать картофель. В результате мы обнаружили шефа - окровавленного - на полу чердака. Он едва дышал. Когда его осмотрели, то сделали неутешительные выводы: правая рука и два ребра сломаны, грудь разбита, голова тоже. Волосы все в крови. На ноге - несколько рваных ран. Ходить долго не сможет. Кельт повернул голову, под заплывшим глазом красовались синяк и опухоль.

Ох хорош…

— Елена Дмитриевна, правда, что этот гад…

— Правда. — Вздохнула женщина, меняя бинты. — Прости, Олег, что не сказала этого раньше. Этот Костя Кусков — редкая сволочь! Ирина ему в пятнадцать лет больно нравилась. Он предложил ей переспать, она отказала. Стал мстить, применив Зов. Здесь дети в пятнадцать лет очень рано взрослеют, к тому же выглядят старше своих лет. Этот вампир стал первым парнем на деревне. Девчонки за ним табуном бегали, любил тащить влюбившуюся в него дуреху на сеновал, в кровать. Хорошо, хоть нелюдь -   где бы дочь сделала аборт? Зачем  его на дуэль вызвал?

— Хотел вычислить магический потенциал. Вот вам результат. Когда  начал копаться в памяти, ему не понравилось. Пригрозил отомстить. Сказал, чтобы на следующий день пришел с ним поговорить. На сходке я психанул из ревности, мы сцепились… — тихо ответил золотоволосый. Его трясло от слабости, усталости, правая рука вообще не двигалась. Я положил ему руку на плечо:
— ЭТО ОН?

— Он, он. Все сходится: дома по ночам не бывает, зуба нет и один ноготь  вырван. Но поднять руку на того, кто помог появиться на свет, просто так, —  уже пахнет казнью!

Хозяйка упала в обморок. Я полез в шкаф за аптечкой.

— Максим, сотрудник Штабов из разных городов, твои записи в дневнике прочитал, кое—что свое занес на последних страницах. Извините, Егор и Валера.

— За тот чай в лицо ответишь? — Строго спросил Валера.

— Прости меня.


— Елена Дмитриевна, ваш сын как на то изнасилование отреагировал? — Спросил Егор, насупившись.

— Александр—то? Очень зол был. Пошел, морду за сестру набил. С тех пор Костя его не любит. — Пошла суп разогревать. Подросток сощурил глаза, размотал чистый бинт — у Энерика из рваной раны на голове снова кровь пошла. Светлому дышать было тяжело. Он лежал на кушетке, спал. Немного помогало — боль уменьшалась и шла регенерация, во много раз быстрее, чем у людей.

Я открыл дневник, перевернул его на последние страницы. Тут же в глаза бросился мелкий, но красивейший почерк - с вензелями, закорючками, все  написано пером и тушью. Её здесь делают самостоятельно: берут золу и смешивают с молоком.

Выяснилось: не шеф, а вампир во время разговора слетел с катушек.  Начал мочить соперника. Как Светлый после такой драки смог остаться живым, открыть Портал, уйти — пока не понял. Потом прояснилось, когда я дочитал до конца. Вначале решил — спасли рефлексы. Архимаг нанес удар, а Темный и поставил вокруг себя мощный барьер. Может, Аренский ему в рожу водки плеснул, чтобы «разрешить проблему»? Наверное. Чего там бедолага настрочил? Уже вечер, пора спать. Закрываю толстенную тетрадь, желаю несчастному спокойной ночи, задуваю свечи. Комната быстро наполняется запахом воска, а на горизонте всходит луна, светит прямо на меня.

Полнолуние. Дикое время — сейчас вампиры и вервольфы рванут в лес на шабаш, в том числе Чупакабра, — если, конечно, сможет. Страшно. Остаются одни Светлые. Есть среди них смельчаки — наблюдают за игрищами Темных. Существа тоже умеют надеяться на лучшее. Каждый для себя. Как кому надо, так оно будет.

Деревья почти голые, на дорожках лежат сухие листья Ветер бросает их в воздух, ловит, уносит прочь. Свет стал прозрачным, на болотах полным—полно клюквы, оттуда слышатся смех, визги, крики, пахнет дымком и какой—то гадостью. Вот в небо взметнулись огненные языки пламени. Ночь наступила. Для Светлых. Для Темных — день. Видят в темноте.



Шестнадцатое сентября.
Десять утра — примерно так. Смотрю в окно на реку, листая  дневник

Пасмурно. Непонятно откуда на небосклон наползли тучи, накрапывает дождик. Мелкий, противный… Под крышей и в щелях свистит ветер. Ветер в стекло снова бьет веткой яблони, на которой остался один—единственный листочек. Картошку копали все, кроме Энерика. Ее на огороде уже нет. Морковь  не трогали: зеленые пучки торчат над грядками. По комнате летает большая сонная муха.

По Оке плывет бревно («По реке плывет кирпич — бледный—бледный, как стекло. Ну и пусть себе плывет, муха тоже вертолет» — это так, к слову).  Красиво плывет: через сучки и задоринки перекатывается, пенясь, волна.  Гуляют по могучим волнам белые барашки, сами волны огромные — на них можно долго качаться. Вот одна с шумом ударилась о маленькую скалу и отхлынула, словно успокоившись. А знаете, что такое Чупакабра - на самом деле? Та же Чебурашка, но большая и зубастая.  Сам пейзажик за окном производит очень мрачное впечатление. Как и всякой осенью: серо, по стеклу бьет дождь, сыро, холод продирает до костей. На улице — ни души: Темные с лихвой повеселились, спят. Деревню накрыла мертвая тишина, нарушаемая лишь ветром и шумом реки. Даже детки—динозаврики не визжат, не воют: небось в норы забились. Интересно, а зимой как? Без понятия.

Я вздохнул, снял с печки кофе, добавив сливок в кружку, процедил варево через ситечко, и вновь открыл дневник. Похоже, шеф слыл когда—то летописцем: ошибок в тексте я не нашел. Нет неправильных оборотов,  интересный стиль.

Вот как все было на самом деле, если ничего не отбрасывать.



«СВЕТЛЫЙ  МАГ  БРАТСКА — СЛАБАК?
Четырнадцатое сентября

Перед тем, как идти на встречу, я проверил все свои возможности и силы. Посмотрел на свои ладони, похолодел: на них знак Смерти. Может, удастся избежать гибели? Анна, наверное, рассказывала много хорошего сыну о Олеге Аренском. Говорить о том, как рождался Костя, не стоит. Ситуация в деревне подошла практически к опасной черте. Усугублялась тем -  Кускова в детстве обзывали Чупакаброй. На самом деле так называют другое существо. Меня совсем не волнует, как его воспитали, кто этого типа сделал таким, или ещё что—нибудь - жизни или нежизни. Волнует другое: дальше станет  этот Темный в лицо хамить, или исправляться? Не знаю.

Я слишком хорошо знаю технику боевых искусств — два века жил в Китае. А там воинство — ой какое! Треснут ногой куда—нибудь, потом ломаешь голову, почему голова болит, спишь целыми днями. Буду с расчетом наносить удары — лишь бы не убить. Хотя этот давно уже умер. Когда ему исполнилось пятнадцать. Или в теле теплится жизнь, раз он даже оборотень? И вампир… Горько.

Не мои заботы. Сам себе выбрал такое счастье. Но не только в этом дело. Уж слишком мужчина привязан ко всему непознанному, мистическому. Я тоже. Хоть это мне нравится в нем. Я надеваю кимоно, затягиваю пояс, делаю сальто, и гляжу сквозь невидимый Мир в лес. Пусто. Странно, — договорились встретиться в условленное время, а Тьмы не чувствую! На всякий раз полез в аптечку. Достал йод, зеленку, бинты, - положил в сумку. Сунул туда же водки. Вдруг по башке получу, или удар ножом в грудь? Вдруг этот гад прошибет заклинания?

За что—о—ооо—о?!

Кимоно у меня настоящее, ему где—то пятьсот лет. Как добыли именно его - не помню. Но есть другое, поновее. На спине — вышивка золотом в виде дракона. Жаль надевать такую красотищу, но другой боевой одежды нет - для столь душещипательной встречи. Потом магией залатаю.  Повертелся перед зеркалом, завязал волосы в хвост, улыбнулся. Почему—то весело — наверное, с ума схожу.

Выхожу за порог, набрасываю на себя куртку, рюкзак. Иду к лесу, проглядел там весь астрал — чисто! Но сердце подсказывает, — не так. От леса веет холодом, стынью, мистикой. Не слышно никого и ничего, сапоги мигом промокли — трава сырая, кругом грязь. Страшная, лягушки—мутанты так и прыскают от меня.

Сразу за деревней начинается болото. Иду по нему, не проваливаясь.  Наконец в подсознании зазвучала дивная мелодия. Сначала тихо, потом все громче и громче. Дивные звуки флейты и скрипок, от которых невозможно оторваться. Зов действует, подобно наркотику: ударяет в мозг, и начинает заносить. Точно также происходит со мной, сыном бродяги. Зацепило - точно также, как паук выбрасывает из укрытия нить на жертву, затем тянет к себе. Голова совершенно по—другому соображает, когда музыка застилает сознание, заставляя подчиняться противнику. Ты очнешься только тогда, когда начнешь чувствовать — выхода нет, противник стоит перед тобой. Надежда — страстное, сладострастное чувство, - но совершенно бесполезное для того, кто обращен к будущему лицом… Да… Умно.

В имени твоем — звук металла, оно прямое и острое. Как клинок. Росчерк кометы в ночном небе — символ, видеть этот образ даже с закрытыми глазами — мой рок. Я иду, рассуждаю, лес становится все гуще, я пробираюсь через буреломы, буераки. Мысленно снося все на своем пути. Интересно, что случится сегодня? Позавчера своему крестному сыну вывернул память наизнанку, узнал правду. Признаюсь тебе - испытал  хороший шок…

Одновременно вспоминаю Средневековье, смотря через вечность. Почти также там, как в этой деревне жили. Максим, знаешь, - я, кажется, нашел музыку, выражающую твою душу — или ту, чьим живым воплощением ты являешься — чарующе—печальные мелодии и песни Лорины Мак Кеннит. Инквизитор на весь Братск. Повезло. Круто, правда: Высший Светлый идет драться с Высшим Темным. Устал, присел на пень, пнув несколько поганок. Константин сейчас неуправляем, его музыка похожа на мелодии «RAMMSTEIN»: «Spailushrl» — как на самом деле пишется название песни, ума не приложу. Дик, похотлив, невоспитан.

Как увидел, - у него не хватает одного клыка, все понял. Мое тело словно перестало жить извне, было не в состоянии даже прикрыть голову руками прямо от летящего в нее камня, или увернуться от пущенной в самое сердце стрелы — словно ко мне сюда вернулись Средние Века. Во всем организме оставались живыми лишь глаза и уши. В которые непрестанно вливались бурлящие потоки информации, грозя затопить разум - бьющийся, словно в лихорадке от осознания: все вокруг — настоящее… Слишком реальные видимые образы, движения!

Если бы удалось прикоснуться к стволам гигантских деревьев, - которые росли восемьсот лет назад, высотой в тридцать метров. Ощутить холод вечных снегов, - как раньше в Гренландии с Эриком Рыжим, да жар подземного огня, — сказать хоть слово тем сильным и красивым… Даже если бы - хоть раз - донеслись, как в Средневековье, - запахи трав, цветов бескрайних степей, или дым от бесчисленных костров (когда горят заброшенные деревни), пожаров, сожженных тел… То я бы умер… в кресле своей машины. Все — мое скромное мнение. Но при этом, остаюсь жить, несмотря на все убийства, произошедшие вокруг меня здесь - двадцать лет назад, и в других местах. Мои глаза не ослепли от чересчур ярких вспышек молний и гнева. Уши не оглохли от рева сотен тысяч глоток, камнепадов и водопадов, лязга мечей, свиста стрел.

Я вижу, - лес начал редеть, и наконец выхожу к обрыву. Внизу протекает река. Линия горизонта так близко, и так непостижимо далеко… манящая за собой. Воздушная эфмерность написанного в полумраке астрала стихотворения — лишь некоторые твои облики, Свет. Некоторые из многих. Как ни прячься, я ведь все равно смогу почувствовать! Музыка становится громче.

Черточка, точка, несколько слов
Утром в морозную высь унеслись.
Ты вспомнишь обрывки тысячи снов,
Идешь через память насквозь.

Оригинально, и как подходит к ситуации! Успокаивает. Теплеет на сердце, на улице. Но самое важное остается неизменным: не упустить Зов, не пропустить драгоценные минуты! Нет, даже секунды!
Видишь, — они не сбылись…
Темное что—то с сердцем срослось.
Опять в темноте ищешь путь,
Один на тысячу, один на миллион.
От боли в небо хочется выть,
Что ж, вчерашний путь пройдем,
И живешь, не сожалея ни о чем,
А смерть маячит за плечом.
Плывешь сквозь время по Судьбе.
Кто завтра вспомнит о тебе?
Ты видишь. Что никто —
Ты душой познал пустоту.
Строчки заполняют белый блокнот,
Сейчас подвела последнюю черту.
Если попросишь — сейчас же уйду.
Жаль: не получится наоборот.

Мелодия вдруг сменила нотки.

Опять любовь, опять мечта,
И так за годом год.
Что было, будет то всегда,
Прошедшее опять произойдет.
А ты ночами сон теряешь,
И горька пища на устах.
Да или нет? Но ты не знаешь.
Застыли слезы на глазах.
Зачем он ищет встреч?
Терзая душу, без конца?
Тебя на муку лишь обречь,
И все разрушить, но сказать.
И стали каблучки, как из свинца,
Но упрямо идешь ты вперед,
Пусть долго, но будешь ты ждать,
Хотя должно быть все наоборот.
Никто не хочет вечно страдать,
И любовь когда—нибудь пройдет.
Что принесет тебе новая встреча,
Мечты или боль, что были всегда?
Ты ждешь звонка не первый вечер.
ОН НЕ ПОЗВОНИТ НИКОГДА
Ты упряма, подружка, — пойми,
Он тебя совсем недостоин.
Ты не слышишь, продолжая петь о любви,
Нет, несправедливо мир устроен,
Нет правды на земле,
Но нет ее и выше…
Мой бедный Водолей,
Как жаль — ты не услышишь,
Читаешь умные книжки,
Даешь неплохие советы.
ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО НУЖНО МАЛЬЧИШКАМ,
Ты знаешь много ответов.
Но себе не в силах помочь,
Наверно, даже не хочешь,
И мечтаешь, укутавшись в ночь.
И, страдая, тихонько плачешь…
Скоро утро, солнце взойдет,
На рассвете лишь уснешь,
Твоя печаль сама уйдет,
Все равно. От судьбы не уйдешь.

Это намек? На мои отношения с Ириной? Похоже. Он никогда никого не любил, да и любить—то не умеет! Плавными волнами одна мелодия перетекает в другую. Мой крестник силен, очень! Даже меня может переплюнуть! Я в ответ послал Зов — отскакивает! Откуда музыка идет?! Из невидимого Мира не может: там пусто. Отскочило! Улетело в небеса, сгинув. Снова раммштайн! Музыка становилась громче и громче. Где же ты, Костя?! Пора появиться наконец! Может быть, он на сосне сидит и вот—вот кинется?

Над головой — небо без единого облачка, рядом летает гигантская ворона. По соснам скачут огромные поползни. Вдвое крупнее обычных. Пусто. Никаких признаков того, чтобы рядом находился наш.

— Выходи! Поговорить надо!

В ответ — мертвая тишина. Не выходит, сволочь, прячется!

Посидев несколько минут на корточках, я, отчаявшись, полез на первые четыре слоя астрала. Пусто!

На первых трех.

Но на четвертом увидел в воздухе висящую, едва заметную голубую звездочку, от которой тянулась тонкая нить серебристого цвета. Не раздумывая, потянул ее к себе, намотал на руку, крепко рванул...  и провалился в Портал. Музыка оборвалась, лес исчез. На четвертом этаже  неведомого — пустое пространство, небо ярко—розовое. Нет ни звуков, ни ветра, ни эха. Вместо солнца — алая точка. Чем глубже погружаешься — тем опаснее ситуация: оттуда можно и не вернуться. Ежели в таком «киселе» провесить Портал в другое место на планете — это огромный риск заблудиться.

Я, едва выйдя из Портала, вернулся в реальный мир. Ахнул: перрон, заброшенная железная дорога, неподалеку — полуразрушенный маленький вокзал. Рельсы все изогнуты, изъедены ржавчиной. Перед глазами стеной стоит березовый лес, недалеко журчит какая—то речка, пахнет гадостью. Константин закрепил выход прямо над рельсами - на высоте трех метров  от земли. И я рухнул на пути, ударившись при этом головой о сталь так -  в глазах потемнело. На лбу осталась царапина, ушиб правое колено, содрав  его в кровь: ткань джинсов быстро стала окрашиваться в алый цвет. По ноге потекла теплая струйка.

Посидев две минуты, кое—как встал: так можно все сломать! Вот гад!

Ох блин! Как колено ноет! В голове — полная каша. Влез в призрачный мир снова. На одной ноге - словно Нео, запрыгнул на бетон, сплюнул кровь… Еще подбородок разбил! Снова вернулся в реальность.

— Выходи, Темный Архимаг!

Раз сказал, потом два — бесполезно! Пришлось сказать битую—перебитую фразу, которой ни много ни мало тысяча лет:

— Во имя Архимагии и Богов, как Архимаг приказываю: покажись Главе Инквизиции!

Фраза помогла — появилось существо. Одет Костя в джинсовую,  выглаженную одежду. Светлые волосы причесаны, на ногах лакированные ботинки. На шее — подвеска. Как на парад пришел!

— Что—то ты сегодня не в форме, Светлый… — хихикнул упырь, снимая амулет, бросая в мою сторону. Черный шарик на цепочке метнулся к моей шее, расстегнулась цепочка, обвилась вокруг горла, начав душить. Но тут же успокоилась: в шарике мигнул огонек. Зато на тело тут же навалилась дикая тяжесть.

— Как… тебя… на… называть, Темный? — Прохрипел я, ловя ртом воздух, пытаясь её порвать.
— Г Э Л Л Е М А Р.
— Гэллемар, значит… ну хорошо. Архимага Гвелда ты не победишь.

Сразу отпустило — обычно так и бывает. Как следует прокашлявшись,  спросил:

— Почему сюда перекинулся - вместо того, чтобы встретиться у Оки? Почему я нахожусь возле заброшенной железной дороги?!

— На самом деле мы у деревни «Х», но до нее тридцать километров. Я все прекрасно устроил. Не нравится?

Я глаза сощурил:

— Ага… Видать, Гэллемар, ты и впрямь Чупакабра: проход надо было закрепить на краю обрыва!

Взгляд Дикого Темного стал бешеным. Еще несколько похожих слов — и он кинется на меня. Словечко его очень разозлило.

— Не смей меня так называть!

— Я знаю, почему. И за убийство собратьев понесешь заслуженное наказание, Инквизитор уже здесь. А теперь - давай поговорим. Еще раз Ирину пальцем тронешь — крестный сын мне, или нет — не пожалею! Какого права имел испортить девственницу, заманив ее обманом в лес?!

— Да? (тут же сказал пошлость) Это уже не твое дело, Светлый. Я хотел — взял. А не ты, Олег Аренский. Ох, ох ты, как напрягся, от ревности сейчас Тьму в клочки порвет! Слишком поздно опомнился, Энерик! Что, разочаровался в своей подруге, да? Sorry, sorry, i don`t no! Наверное, после ночи любви пришел к Елене Дмитриевне, поставил перед собой тарелку с блинами, верхний вчетверо сложил, откусил. Развернул и положил обратно? А, Светлый? Чего молчишь? Я первый вставил! Ты - второй! Пожинай плоды! — И расхохотался.

Такого хамства я стерпеть не смог. Резко подошел, забыв боль, и ударил хама по лицу.

- Я НЕ  ЭНЕРИК! МЕНЯ  ЗОВУТ  ЭНРИКЕ-ГВЕЛД  КЕЛЬТСКИЙ! Энерик - кличка офисная, падаль ты драная! Сволочь… А Вас, Архимаг,  на руках крошкою держал! Никак не думал, что такая тварь родилась...

Повисло долгое молчание. Гэллемар захихикал, прыгнул с перрона и направился к лесу. Я оперся о перила, чтобы не упасть: нога по—прежнему болела, но чуть меньше. Какого черта полез роды принимать?! Не знаю. Враг шагал по дороге, ища полянку. Нашел. Меня такое положение дел  насторожило, да не только оно: неподалеку слышалось жуткое рычание в стороне рощи - молодые березки ходили ходуном, словно там притаилась стая хищников, поджидая жертву.

Ясно: вервольфы.

— Интересные вы, Светлые: лезете всегда туда, где можете погибнуть! Особенно ты, Олег Кельтский: растил девочку - затем растлил, перед этим пропав на двадцать шесть лет! Ей скоро сорок, слизь! Хорошая там у неё дырка? Понравилось? Хороший пример другим подаешь! 

И, выкинув руку вперед, врезал мне в челюсть, от души. Ага, драка начинается! Только этого мне не хватало! Зачем, за что меня бить? За принадлежность к противоположной стороне. Я отлетел к ближайшей березке, во рту хрустнули зубы, перед глазами поплыли алые круги. Согнувшись пополам, попытался снять с плеча сумку, чтобы достать водку и  утихомирить Чупакабру. Онемевшими от боли пальцами расстегнул молнию, достал стакан. Выплюнув кровь, налил до краев.


Привстал, поднял руку, разом плеснул вампиру в лицо. Тот завыл, закрыл лицо руками, с которого пластами сходила кожа, между пальцами потекли черные, алые струйки крови. Кто кого одолеет? Зубы в крошку не рассыпались. Хорошо… Двадцать шесть лет назад Светлые пытали Темного — в глотку пиво лили. Бедняга боли не вынес, сдох. Даже не пришлось раздеваться для того, чтобы остаться в кимоно: Кусков показал себя во всей красе.

Резко подошел - и ногой ударил по кисти, в которой была водка.  Следующий удар пришелся по ключице, что означало болью - все, рука сломана. Пальцы также. Затем разъяренная тварь двинула в солнечное сплетение, пах, когти распороли кожу, одежду. Невзирая на боль, я здоровой рукой наносил удары. Выбил врагу еще один клык, сломал в ответ пару ребер, да и он не зевал: опережал на полсекунды. По сравнению с Чупакаброй - неумеха и слабак. Кружилась Тьма — ног и рук не видно, а от меня во все стороны летели ошметки крови, одежды. Словно вовсе не существо - а бензопила. Которая, будучи включенной, застряла в дереве.  Ее заклинило, все никак не может остановиться…

Наконец, я рухнул как подкошенный, - к ногам сына Светлой и оборотня. Голова разбита, под одним глазом синяк, ребра сломаны, правая рука  не двигается, повиснув вдоль тела. Дышать почти невозможно. Золотые волосы в крови.

Кусков присел.

— Я вовсе не хочу тебя убивать, Светлый.

— Да? — Злобно шепнул я.

— Хочу узнать Олега Аренского получше. Потому и оставил в живых. Запомни, тряпка: еще раз назовешь меня Чупакаброй — убью! Будь хоть Высшим Светлым трижды и четырежды, но вампиры непредсказуемы! Да и не только они… — Костя повернул голову влево, вправо. Пять динозавриков—оборотней окружили нас кольцом, высота их - метр и больше. Эти Темные, похоже, почувствовали запах крови, прибежали поживиться. Кто—то из них носом ткнул меня в бок, принявшись слизывать кровь, все тело тут же пронзила страшная боль. Я стиснул зубы, чтобы не застонать. Умру - ну и ладно, долго пожил.

Но тут случилось поистине нечто фантастическое, из ряда вон выходящее: такого не ожидал никто. Грозно зарычав, все пятеро детей Темных накинулись на монстра, и в следующую секунду на весь лес раздался душераздирающий вой. Причем в нем слышались жалобные нотки. Потом раздался крик: «Не надо»!!! Детки будто и не слышали слов — рвали когтями и зубами. Видать, им тоже досталось от сумасшедшего когда—то не меньше, чем мне.

«Кр—рр—рови! Горр-рячей крр—рови»! — Визжало пятеро существ. Видать, Архимаг все силы истратил на меня, потому не мог сопротивляться. Одна почка у него вырвана, вся наша поездка в деревню «Х» смахивала на сюжет фильма «Братство Волка». Там в английской деревушке тоже завелась тварь. Она бесчинствовала довольно долго, - до тех пор, пока  не застрелили.

Наконец, мои спасители отпрыгнули в сторону. Двое приняли первоначальный облик — парень и девушка. У нее, что удивительно, обнаружилась беременность - где—то четыре месяца. Остальные три оборотня начали облизывать мне раны — тихонечко, очень ласково, мягко и аккуратно. Я оторопел от удивления.

— Я—то… думал… что вы… плохие, а на самом деле хоро… шие. Спасибо…

— Повезло тебе, Великий. Мы тут оказались совершенно случайно — Чупакабра тут довольно часто появляется. Зацепила нас Зовом, потом тушу свиньи притащила, оставила в кустах. Затем просила нас подождать — ещё одну тушу притащит. Думали - корову. Оголодавшие, сожрали как положено, а тут… Тут Светлейший появляется, пытается ТАКОГО Темного одолеть… Зря! Не лез бы к нему. Много так погибло наших.

— Он мою невесту изнасиловал, когда ей было двадцать пять, а ему… До сих пор, как узнал об этом, не могу простить! Ведь каждый парень, каждый мужчина хочет, чтобы его возлюбленная оказалась  нетронутой, девственницей…

— Мою тоже. — Юноша положил руку на плечо подруги. — Но ребенка она носит от меня. Ты как, Олег? - Подошел, коснулся лба.

— Нормально, пока жив… — прошептал я, ловя ртом воздух. — А как Чупакабра?

— Без сознания. Костя нарушил Закон, начал охотиться на своих. Сделав это, он стал Высшим Темным. До этого регулярно пил кровь девственниц,  потом их, умирающих, насиловал. Мы, оборотни, иногда наблюдаем за этим типом. Редко, очень редко притаскивает мясо. Лишь бы загладить вину. Откупиться за какую—нибудь обиду. ТАКОГО беспредела, как сейчас, никто  аж с пятидесятых годов не устраивал! Теперь сына оборотня и Светлой придется судить и нещадно валить.

— Дикарь он и маньяк. — Добавил я, пытаясь подняться. — Порвали вы его, конечно, мощно…

— Его мать рассказала: поводом для изнасилования стала влюбленность, окончившаяся разочарованием. И понеслось с тех пор. А теперь, Светлейший, полежи немного, - ты весь изранен!

— Еще раз спасибо. Воды… Пожалуйста, воды… Я, кажется, умираю… Боги...

— Нельзя, — кровь сильнее пойдет!

Темные помогли открыть под собой Портал, я провалился с их же помощью в астрал, очнувшись на полу нашего дома. Вся одежда порвана в клочья, штаны насквозь пропитались кровью, возле уха - рваная рана. Снова провалился в глубокий обморок. Все—таки хорошо одно: левая рука здорова  и  всю жизнь пишу обеими руками».


В данное время Энерик спит, как убитый, копя силы. Я подошел к нему,  поглядел на бинты. Выжить после ТАКИХ ранений не всякий сможет. Крови стало меньше — вовсю шла регенерация. Видать, когда первый раз оклемался, - написал. Его почерк удивителен. Пишет справа налево и слева направо - половину текста можно читать с помощью зеркала. Досталось нашему кельту… Зря сказал ублюдку правду!

Сломанные ребра, прочие кости, рука — фигня, быстро срастутся! Закрываю тетрадь. Да… Сцепились два Высших. Я Инквизитор, могу смело карать хоть весь Братск, хоть всю деревню! Преступника зверьки сами порвали — отлично! Порвали настолько хорошо — мать выродка два дня ревела! Говорила всем: сын попал в пьяную драку. Ссылаясь на следующее -  его побила толпа Светлых! Полный бред! Баба есть баба.

Листаю дневник. Оказывается, Гвелд тоже начал заносить туда свои записи. Читаю далее… Нет, он до сих пор язычник, раз кельт! Энрике... Ясно. Энрике-Гвелд Кельтский. Не о нем ли ходили легенды, как о величайшем Архимаге всех времен?!


                «МЕЧ ССЫЛЬНОГО ЭЛЬФА
                (БРАТСК)

…Шуршание колес, говор людей, кондуктор, без конца спрашивающий плату за проезд. Все это меня окружает. Одновременно кажется - среди всей этой суматохи тихо—тихо засыпаешь, но полностью уснуть не получается — автобус покачивает, а я смотрю в окно. Где перед глазами пролетают леса и поля. Грустные, но одновременно прекрасные. Тихо шепчут тебе о тишине и покое, прелести… тишине зимнего леса.

Вот ели и сосны, утопающе в сугробах. Стройные, красивые, с шишечками и огромными иглами, верхушки упираются куда—то в небо, а на лапах лежит снег. Каждая сосна по—своему прекрасна, как юная девушка на своем первом балу. Все деревья пролетают мимо, сливаясь в сплошную зелено—белую полосу. Так хочется остановиться, утонуть в сугробах - какие в Братске иногда глубиной метр с половиной - задрать голову, и долго—долго смотреть в бездонное небо. Оно тебя будто глотает.  А если приглядеться вглубь леса, - тебе может показаться: меж деревьев бродят чьи—то тени.

Но нет — не получится полюбоваться на сибирскую природу, — автобус уносит меня все дальше и дальше. Если глядеть со стороны — он  превращается в маленькую точку, которая потом растворяется в горизонте. И снова мертвая тишина воцаряется в глубине зачарованного леса. Он спит… Спит, но живет своей жизнью. Устал от своих забот, отдыхает. Смотрю в окно. Поднимается ветер, срывая с деревьев комья снега. Даже как—то  страшно стало. Интересно, что случится в чаще? Через секунду? Вот испуганный серый заяц перебежал через дорогу, исчез. Остались только следы… Кругом лес — его прорезает дорога, мимо мелькнула табличка — видимо лагерь, или санаторий. Не знаю.

Недалеко Ангарская деревня. Кажется мне, существу—эльфу, - это образец построек восемнадцатого века. Я там и раньше был, но почему—то не понравилось, хотя отовсюду веет стариной. Кажется, сейчас закаркают вороны, люди в кафтанах выйдут на улицу, начнут заниматься повседневными делами — кто торгует, кто гуляет, а дети с хохотом катаются с горок, стирая снег со щек. Но все давно ушло, никто в деревне не живет. Ну и что, а я уже у реки Ангары. Еще ближе — Братское водохранилище. Кончился лес. Еду мимо полей.

Несколько колосьев возле дороги качает ветер. Они сиротливо возвышаются над снегом — недвижимы, как небо надо мной, всей Сибирью,  миром тоже. Глубокое, постепенно темнеющее, на котором замерли облака, откуда падают звездочки—снежинки. Вокруг все будто вымерло — никого не видно: ни людей, ни животных. Лишь автобус едет по заснеженной дороге, шурша колесами. Внутри него царит жизнь.  А сзади — след, убегающий в горизонт.

Дальше идет река Ангара. Скоро машина остановится — рядом поселок Энергетик. Затем следует еще несколько остановок. Люди входят или выходят. При этом ошалело глядят на меч, который висит у меня на поясе в ножнах, малость пол задевает. Настоящий клинок - эльфийский. Смотрят со страхом, думают следующее: «Не террорист ли едет»? Нет, я эльф—изгнанник. Смотрю на опустевшие сиденья, на народ, когда двери закрываются. Расстегиваю дубленку, беру в руки оружие, сажусь. Почти никого не осталось. Снимаю шапку с головы — по лбу пробежала капелька пота. Жарко, волосы растрепались, перехваченные черной лентой.

Серые глаза спокойно глядят в небо без боли и страха - лишь с надеждой вырваться из этого постылого Братска. Эх… Не знают нас тут, не любят. Так… Река. Большая. За ней, на другом берегу, — громады домов, словно толкиеновские крепости. Кажется - все опустело, а поселок Энергетик — брошенный, усталый, грустный, запорошенный снегом. Но мое внимание сконцентрировалось на черной, как ночь, воде: она бурлила и кипела, образуя пену из снега, водяных брызг. Она почти не замерзает и несет свои воды с бешеной скоростью куда—то в бесконечность.

Далеко—далеко, правда, начинается лед. Чистый, прозрачный, надежный.  Даже страшно становится! Но ведь этот страх красив! Если повернуть голову налево, то глазам предстает великое зрелище — Братская ГЭС. Я положил меч на ладонь, вынул холодное оружие из ножен. Клинок мрака. Хоть он мне хорошо послужил - эта вещь не любит добрых рук: приносит горе любому, кто его возьмет. Поэтому не могу больше его носить. Лезвие тускло блеснуло при свете зимнего солнца, подношу его к лицу. В кованой, блестящей стали отразились глаза. «Ну что, дождался своего часа? Сейчас мы распрощаемся навеки». А отражение будто отвечает, и звенит голос стали: “Я тебе еще послужу, может, отложишь свой план"?

Долго смотрю. Сжимаю рукоять, украшенную рубинами, опускаю голову. Этим временем машина остановилась у Братской ГЭС, водитель открывает двери, выхожу. ГЭС - мощный «мост», перекрывший реку, он разъединяет ее на две части. Я поглядел на воду, потом пошел к прекрасному водопаду, который, кстати, находится рядом. Он не замерзает, на давным—давно обмерзших камнях — сосульки. Вода искрится при свете солнца, переливается огнями, искрами—звездочками.

Смотрел я на все это, смотрел, и загрустил. Повернул голову, глянул на огромную скалу. Бледные надписи на ней почти стерлись. Обидно. Солнце светит в лицо, клинок в руке сияет, как молния. Аж глазам больно! Словно  мистический камень Сильмарилл…

Вода ревет, но в то же время ласково журчит. Словно поют соловьи - звенят мириады капелек, словно хрусталь, — рождается Музыка. Вдалеке  вижу ГЭС - грозную, страшную, неприступную, словно крепость. С нее сбегает вода в виде пены. Далеко слышен грохот. Слишком красиво и пугающе. Смотрю на Ангару - ее воды черны, как ночь, потому что очень большая глубина. Поднимаюсь на «мост», над головой нависают горы бетона. Кажется - они вот—вот обвалятся. Иду, смотрю на обалдевших от удивления рабочих, которые лопатами скидывают снег с площадки. Кто—то меня окликнул, но не оглянулся.

Облокотился на поручни, глянул вниз. Подо мной бурлят водовороты, глотая снег и камни, а бешеный ветер валит с ног. Все равно через его рев слышится бульканье воды, рождающее слова на непонятном языке. Наблюдаю. Слеза скатилась по щеке, продержалась секунду на коже и упала вниз. ПОСЛЕДНЯЯ СЛЕЗА В СИБИРИ.

На низкой высоте швырять клинок нереально. Поднимусь—ка выше…

Высоко—высоко, на страшной высоте (сто двадцать пять метров), где лишь ледяной ветер поет, где проносятся по трассе машины, - ты стоишь рядом с проводами и высоким напряжением. Рядом с гигантским водопадом, созданным людьми, реальность уходит из—под ног. Вчитайся: под ногами—бетон, еще ниже — на сто двадцать пять метров - начинается черная, ледяная вода, похожая на бездну, в которую, кажется, вот—вот провалишься. Не провалишься — невозможно. Если и возможно - то только тогда, когда слетят поручни. Перед тобой открывается совершенно неведомый мир: все как на ладони, лента реки Ангары не такая уж большая. Красиво и здорово!

Постепенно небо превращается в пурпур, окрашиваясь в прекрасные цвета. Словно кто—то рисует громадной кистью картину. Кто — неведом. Одновременно прекрасный, сияющий золотой диск коснулся воды. Начинает понемногу темнеть. Я взглянул на падающую воду, которая напоминала кучевые облака. Только «облака», кажется, спустились, образовали водопад. Слышен лишь грохот падающей воды. Белая пена. Белая пена, на фоне которой — РАДУГА!

Едва—едва последние лучи солнца коснулись Ангары, я глянул на меч. Переливается, как янтарь. Крепко сжал рукоятку, размахнулся и швырнул клинок в море. Он белой молнией блеснул в последних лучах, стал медленно падать, падать… Наконец, вода поглотила его. Навеки. А я нисколько не жалею, он теперь покоится на дне моря, — вам на память. Символ жестокости, муки в Братске, обиды, слезы. Все плохое утонуло. Я уйду…

Иду к остановке. За спиной шумят вода и сосны, сверкают огни, которые зажигаются в дале—ее—еких домах в Энергетике. Как далекие светляки. Водитель спит в кресле — уже восемь часов вечера».

У—эх!

Как, однако, красиво написал! Здорово! Но почему ИМЕННО В МОЕМ ДНЕВНИКЕ?

А… Раз типа лучший друг и Инквизитор — то можно чужие записи читать. Ладно, листы вырывать не буду — жалко.

Интересно, а Ирина обо всем знает? Знает ли - из—за нее насмерть сцепились два Высших? Отложил наполовину исписанную тетрадь, вышел на улицу. К моему удивлению, на грядке с морковью и картофелем паслось трое оборотней—детей. Один выкапывал оставшиеся клубни, два других полезло в малинник искать ягоды. Нашли! Забавно выглядело: из голых кустов торчат мясистые хвосты и голова шакала, либо ящера. Маленькие,  передние лапки с огромными когтями раздвигают ветви, длинные раздвоенные языки плоды срывают. Чего они сюда явились?

Голодные времена настали. Хотя…

Я свистнул. Зверьки резко повернули ко мне мордочки, застыли. Затем двое, переминаясь, отступили, огромными прыжками сиганув за забор.  А один прыгнул в мою сторону, вытянув шею и отряхнувшись.

Я улыбнулся.

— Жрать хочешь? Да? Пожалуйста, не разоряй наш огород! Иди куда—нибудь в другое место.

Существо в ответ вильнуло хвостом. Глазки голубые, совсем детские.  Чего ребенка—то не покормить?

— Сейчас принесу, сейчас… Извини, не догадался!

Зашел в дом, достал из сумки две палки колбасы, хлеба. Отрезал еще буженины, завернул в пакет. Вышел.

— Берите!

Ящеры радостно заверещали. Заверещишь тут, когда сосет под ложечкой! Маленькая лапка осторожно взяла еду в пакете. Тоненький язычок лизнул в щеку — типа "спасибо". Длинные когти аккуратно погладили по голове. В ответ почесал оборотня за ухом.

— С—свэрт—лый, а с—свэртлый, — вдруг проговорило существо, прищурив глазки, — а ты знаешь, Чупакабра… теперр—рь долгое вр—ремя не будет всех терр—роризир—рровать? Мы ее порр—вали, защищая Светлейшего…

Точно! Это же спасители Энрике!

— Никак подыхает?

Существо замотало головой в знак отрицания.

— Зачем вы почки вырвали?

— Мы з—защищали Олега. Его так порвала эта тварь - пришлось помочь защититься. — Лающим голоском ответил оборотень.

Неплохие детки растут! Очень даже! Если бы у нас в Москве установились такие же порядки — какой бы наступил мир! Благодать! Нет, для столицы такое не подойдет. ТАКОЕ может случиться здесь. Больше нигде! ТЕМНЫЕ МАГИ И ОБОРОТНИ ГРЫЗУТ СВОИХ! НЕ ВСЕХ, КОНЕЧНО, - а учиняющих беспорядки. Все—таки здорово - в «Х» царит такая иерархия. Один лишь Гэллемар успокоиться не в состоянии!

Гвелд тоже в некотором роде. Написал он в моей тетради повествование о схватке очень хорошо. Великий едва не погиб - от рук своего крестника, и   получив глубочайшую эмоциональную травму. Наверное, не скоро выздоровеет. Душой то бишь. По счету это второй такой случай с ним в Сибири. О первом я уже сказал. Возможно, энериковские записи в моем дневнике про эльфа — на самом деле отголосок тех событий, о которых люди не знают. А теперь — Чупакабра.  Которая подыхает.

— Вы спасли Энерика от смерти.

— Да. — Кивнуло существо. — Мы пришли его попроведать.

— Живой. — Улыбнулся я. Но сердце подсказывало — еще не конец.

Надо же — Темных Высшая Тьма достала настолько - пришлось виновника порвать! Как правило, дети первыми сорвались. Конечно, у них нервная система более уязвима. А если подростки или взрослые?

— Если тварь станет рвать вас  дальше — порвите окончательно.  И независимо от того, хочет этого её мать, или нет. Давно Гэллемар убивает?

— Давно.

— Олег спит. Я ему передам, когда очухается.

Трое существ огромными прыжками удалились.


М—да… Если бы Гэллемар был человеком, и ему бы почки вырвали — одну - то сдох бы. Или бы больше не страдал камнями в данном органе.

Недалеко зажурчало: Елена Дмитриевна или еще кто—то забыли завернуть кран. У меня на кроссовках - налипшая грязь. Я поднял палку и принялся счищать, закрыв трубу. На улице потеплело, но тучи не думали расходиться: напротив, их стало гораздо больше. Вдруг из одной маленькой тучки в воду Оки ударил белый луч — настолько яркий, - глазам стало больно. Посветил пару минут, затем исчез. А река будто кипела. На душе стало невыносимо больно.

Часы по—прежнему стоят.

На соседской грядке склонили головы пять подсолнухов. Шумели сосны и березы, последние почти голые. Вдали краснеет рябина тяжелыми гроздями ягод. Рядом кусты черноплодки. Что бы еще такое посмотреть? А!
М А Ш И Н А!
Быстренько, при помощи Портала, переместился к гаражу. Раскурочена, вырваны все внутренности, бак пробит, пахнет бензином. Сразу стало понятно, КТО сделал. Гэллемар… Сволочь… Интересно, - на что надеется?

Подойдя к дому, еще с улицы услышал - там кто—то шарится. Достав из—за пояса жезл, заряженный еще в Братске, - я осторожно, как киллер, проскользнул внутрь.

Нет опасности: Энерик пить захотел, потянулся за стоящим рядом с кроватью графином на тумбочке, случайно разбил здоровой рукой. Встать не мог: раны до конца не затянулись.

— Ты как, Энер?

— Получше. Кто скакал под окнами? Потом ты полез в сумку с продуктами, что—то взял, и с кем—то разговаривал… — проговорил шеф.
— Это ДЕТИ приходили, есть хотели.

— Какие дети?! Их тут нет!

— Да нет. Оборотни, которые почки вырвали. Спрашивали, жив ли Олег Аренский. Дал им поесть — должно хватить. Печени, наверное, тогда мало оказалось.

— Это подростки и почти взрослые Темные... — кельт с трудом поднял голову, но тут же опустил на подушку. — Не могу: болит страшно, в глазах темнеет, двоится.

— Нашему выродку должно хватить с лихвой той драки. Анна, говорят, когда увидела сына на носилках — рухнула в обморок на руки двоих оборотней. Кровищи от Кости  море - вся черная, вонючая, зато морда у него  теперь неузнаваемая. Вся деревня в шоке. Теперь никто к этому вампиру не ходит. Решают. Хорошенький у тебя крестный сын! Ох хорош…

— Не учи ученого. — Отрезал Гвелд. — Я итак знаю, — он мне никто. Скотина редкая. Всем плевать на наше мнение, так? Мне например плевать на этого невесть кого, вот и пускай не рыпаются! Дикари, блин…

— Ясно, но здесь, честно скажу, - гораздо лучше, чем в Братске. — Я  подал анальгина. — У этого отморозка должны быть на редкость серьезные причины, чтобы нарушить Клятву!

— Что еще за...

— Забыл? В «Х» друг с другом не соперничают.

— А… Ох, черт, как внутренности скручивает! Интересно, а скручивает ли кишки Чупакабре? Если да, то он боли не чувствует: тело мертво. Но бывают и живые оборотни. Которые сами половым путем размножаются. - Энерик кивнул еще раз, тепло улыбнулся. Но его глаза глядели на меня строго. Фингал и отек под глазом стали проходить, веко уже могло открываться и видеть.

— Ничего, ты выздоровеешь! Как рука?

— Заживает. Глазик тоже. Максим, умоляю тебя: не подпускай Гэллемара близко к нашему дому, Ире ничего не говори. Иначе… — его здоровая рука сжала мою кисть. Кельтский мужчина откинул здоровой рукой светлые волосы с лица, и прикрыл веки. Ему надо отдыхать. За окном моросит дождик. Мерзко и пакостно на душе.
Приходил Костя — Алушкин! Лишь головой покачал, глянув на Олега:

— Даже я так не смогу порвать.

Пожелал скорейшего выздоровления, оставил на столе банку с зельем и ушел.

Елена сварила отвар и поит им Аренского. Помогает — появился румянец на щеках. Я тоже завалился спать — рядом энергетически вампирят, потому почти сил нет.

Под вечер проснулся добавил в тетрадь:

«Чего хочешь ты? Денно и нощно
О тебя, для тебя — о, освободи!
Ожидание уж выжимает спесь
Из последнего позвонка.
Тускло, мерзко: ожившие мощи —
Отражение. И гремит в груди
Страшный рык: почему? А в ответ — он здесь.
Он — на кончике языка.
Мне противиться глупо и поздно — ты
Втиснешь истину с силой.
С каждым всхлипом сильнее ненависть:
Слаще, крепче, душней, больней.
Не поверю тому, что осознано!
Шаром огненным в гневе хрипит гортань.
От треклятой любви мне нигде не спастись —
Ни на этой земле, ни под ней».

И вот еще — послание к тому, кто из романтиков без спроса сунет нос в эту тетрадь. Просто в голову всякая ерунда лезет. А пока никого нет — освобожу мозги от груза, напишу Эссе Расскажу о том, почему  терпеть подростковые тусовки не могу, почему давно ушел оттуда, разругавшись со всеми.
                «СОЛНЦЕ
                (Эссе)

                1

Хочешь, я расскажу тебе твое будущее, маленький нечеловек? Года четыре спустя, когда исполнится двадцать, и ты станешь (в этом я уверен) мастистым тусовщиком, «местной достопримечательностью», всем известным, уважаемой, и, может даже, обожаемой — внешне никак не изменишься.

Ты согреваешь всех. Только сейчас даришь им пламя своей души, своего сердца (ну прям Данко!), то потом, спустя время, станешь делать это по привычке — даже не своей… Да, во многом усовершенствуешься. Будешь еще лучше рисовать и писать, — эти творения начнут вызывать у тусовки восхищение. Ты же знаешь - народ любит талантливых. Сейчас ты — еще младшее поколение, но со временем подрастут и новые — и ты, как «ветеран», станешь с ними общаться. О, как они тебя полюбят! Будешь держать себя с ними легко, шутить, пошлить, фамильярничать и смеяться сам.

Но — знаешь, что начнешь при этом чувствовать? ТАМ, В САМОЙ ГЛУБИНЕ СВОЕЙ ДУШИ, - покажешься себе очень старым, уставшим, опустошенным. Преждевременно сожжешь себя - отдав все свое лучшее Толпе на пользование — уж она заберет тебя с большой радостью, согреется, но ничего не даст взамен. ТЕБЕ БУДЕТ БОЛЬНО. Тебя Настоящего даже никто не захочет узнать. ТЕБЕ БУДЕТ ПАРШИВО. Конечно же, никто этого не заметит — и давно — ты давно научился носить маски.  Утомишься, устанешь, — но имидж уже создан, измены здесь не простят. От тебя будут требовать тепла и света — настойчиво, безотлагательно. Ты, наверное, просто сейчас этого не понимаешь. Когда я скажу это — разозлишься, но я не жду другой реакции.

Спросишь, отчего я так думаю? Да ты не один такой — я уже знал подобных…

                2

Огромное, багрово—красное Солнце медленно опускается в прохладные волны Залива. Кровь разливается всюду, но восторженные люди все еще стоят на песчаном берегу. Их лица покрыты медью, но они протягивают руки вверх — ловят жар. Одним им не справиться с Ночью, — но знают: завтра Солнце взойдет снова. Светило так устало, плачет раскаленными слезами, но люди на берегу ждут. И оно вернется завтра же. Уже не принадлежит себе,  уже не помнит той Зари Мира, когда ему — юному и веселому, так нравилось каждое утро озарять громадные папоротники, сверкающие спины давно исчезнувших животных… Люди совсем ему не нужны, но без него не могут. И старое Солнце поднимается над Землей снова и снова»...

Голова падает на грудь, а пальцы больше не могут держать ручку. Она выпадает, укатившись куда—то под стол…

Я сижу, курю. Над потолком летает сизый дым. Пепельница пуста, пачка сигарет «Петр 1» вскрыта, достаю вторую сигарету и щелкаю зажигалкой. Наверное, из ушей сейчас дым идет. Пахнет отваром из крапивы, меня аромат несколько отрезвляет. Он сильнее, чем табак. Я слишком накурился. Что мне делать, Светлому? Ладно, хватит на сегодня…




Семнадцатое сентября.
В течение дня…

Я думаю…
О лете. Знаешь, как пахнет лето? Оно может иметь запах жаркого полдня с примесью пыли или полевых цветов, травы и железной дороги. А еще лето пахнет солнцем, лазурным небом и белоснежными облаками.

Я думаю…
О том, как иногда бывает грустно по вечерам, и ты с тоской смотришь на закат, - чувствуя, как вместе с заходящим солнцем куда—то исчезает частичка тебя. И что хорошо в такие вечера посидеть в компании друзей за чашечкой чая - со вкусом земляники со сливками, или спеть что—нибудь…

Я думаю…
О маленьких радостях, которые освещают нашу жизнь. Как—то иду в начале апреля по Москве домой, и вдруг замечаю желтый цветок. Мать—и—Мачеха! Чувствую: лицо расплывается в добродушной улыбке. Мимо проходят люди, удивленно на меня смотря, а я стою, не могу оторвать глаз от солнечного соцветия. И в душе цветет весна.

Я думаю…
О скучном порой мире, который меня окружает. О том, как я прячусь от него за дымкой сиреневых грез. Интересно, это вредно или полезно — прятаться от реальности? … А в глазах искорки заходящего солнца.

Погода не меняется, Энрике спит. Сонная тишина. Хлещет дождь. Я вышел за порог на крыльцо,  подставил лицо холодным струям воды… Гвелду становится лучше и лучше. Мы с ним разговаривали на тему любви и влюбленности. Почему именно её выбрали — непонятно. А с Темной Стороны невидимого Мира слышится едва слышный голос:

«Мерзну ли я? Мерзну. Тот, кто мог согреть меня, отрекся от меня. Чувствую ли себя опустошенным? Чувствую. Тот, кто мог дополнить меня, отрекся от меня. Ненавижу ли я? Нет, не ненавижу. Тот, кого я мог ненавидеть, отрекся от меня».

Ясно, кто это.

Я опустошен…

В дверь стучат. Елена  открывает. Ирина… С аптечкой и цветами. Ой—ой—ой! Потом опять пришел Костя Алушкин и брат Иры — Александр. А мне все равно — я ломал голову, как выбраться отсюда.


Девятнадцатое сентября. День.

Видел Гэллемара на улице. Отреставрировался, тварь! На руке у него одного пальца не хватает — откусили. Увидев меня и Егора, Высший Вампир отвернулся, пошел к колодцу с ведром за водой. Прихрамывает, лицо малость синее. А как же!

Ходили с Валерой и Егором к летающей тарелке, которую обнаружил восьмого числа. Странно — ее кто—то раскурочил, будто туда пытались залезть. Излучение от нее по—прежнему идет, и потому снова болит голова. От обломков НЛО пошли странные следы - в виде перепончатых лап. Пошли дальше, обнаружили нечто страшное — СКОРЛУПУ ЯИЦ размером с голову ребенка. Кто—то здесь размножается!

Принесли шефу. Он заявил: лягушки яйца откладывают. От такого мне стало тошно. Хотя сразу была мысль о них. Мутация. Ужасная мутация, которая никогда бы не смогла произойти в нормальных условиях. Но здесь, в аномальной зоне, природа имела другое лицо. Облепиха очень крупная — величиной с ноготь большого пальца. Безвкусная, а листья длиной с карандаш.

Что касается Чупакабры, то ему недолго осталось жить — редко выживает тот, у кого порваны внутренности. Он медленно умирает. Гвелд  тем временем решил провести эксперимент — попросил у Анны на анализ кровь, слюну и сперму сына. Всё достали, мать Гэллемара ходила вся какая—то дерганая. Словно случайно выдала страшную тайну постороннему лицу. Пришлось взять на анализ и ее кровь. Что получилось?

Результаты ошеломили всех.

Оказалось - в юности (как потом сама рассказала) в лесу подверглась нападению гуманоидов, которые насильно вкололи ей в область живота неизвестную гадость. Не только - изнасиловали, а последствия этого намертво запечатлелись. В будущем мутированные гены передались от матери к сыну. Короче, произошла телегония — ребенок родился от оборотня не только Темным, - но в некотором смысле  потомком насильников. Женщина это поняла тогда, когда сын в первый раз трансформировался в волчонка - в шесть лет. Но морда у зверя стала очень уж вытянутой, а огромные, овальные черные глаза занимали чуть ли не всю голову. Кожа при этом голубая, а не розовая.

Так вылезли те гены. После того, как Гэллемар стал вампиром, он не утратил способности трансформации. У этой семьи наследственность оказалась неизвестного вида, - и очень хорошо, что отец Кости ушел. Анна с тех пор незамужняя — неизвестно, какое бы еще потомство потом появилось на свет. Но ведь бедная женщина не виновата! Так вышло в жизни.

Кровь у обоих под микроскопом бурлила. Лейкоциты делились на две дочерние клетки, спустя минуту процесс повторялся. Если в Америке открыли птичий грипп, - то в России, в Иркутской области, нашли потомков пришельцев и облученных жертв радиации. А еще за границе в каком—то институте выяснили: коли скрестить два вида гриппа — человеческий и птичий, то получится микроб—монстр, против которого лекарства на планете не существует.

То же самое случилось в «Х»: скрещены гены наших и кровь одного -  с генами гуманоидов в тридцатых—пятидесятых годах: именно в то время летающие тарелки очень часто разбивались. Возникла еще одна версия, отчего тут мало Светлых и много Темных: чтобы мутантов не плодить. Интересно, сколько еще вариантов? Да Тьма! Одно сплетается с другим.

Гэллемар, став вампиром, сначала пил птичью кровь, - убивал кур, которые жили у матери, а когда истребил всех - начал охотиться на дичь покрупнее. Следующими стали свои. Часто признавался матери: когда находишься в облике зверя — голова совсем иначе работает. Были моменты, когда несчастная закрывала сына в пустом курятнике, связав его по рукам и ногам. Мера или помогала, или нет. Иногда Светлая, не выдерживая, бегала за оборотнем с топором. А затем, придя домой, молилась о спасении души. Теперь — все, предел.

Это говорили и Егор, и Берегонд. Иногда они обижались на шефа, говоря:

— Почему нас не позвал?!

— Я хотел, но сил не было.

— Теперь все позади: Чупакабра помирает.

— Он давно уже умер. Тело распадается. — Ответил кельт, шевеля пальцами правой руки — они довольно быстро восстановились. — Меня удивляет другое: зачем ублюдок изуродовал мою машину?!

— Мстил. Хотел, чтобы мы остались навеки. — Предположил я, попивая молоко из кувшина, сдувая пенку… Зажевал клюквой, смешанной с сахаром. Вкусно. Хочу пива, но его здесь не бывает.

— Макс, ты у нас Судия, Инквизитор. Решай.

Я почесал пробивающиеся усы:

— Мы все равно решили загнать его к праотцам навсегда. Ведь ты, кельт, сюда приехал не развлекаться, а найти и обезвредить дерьмо, правда?

— Да. Письмо, которое я получил в тот день, - когда отправил вас в отпуск, - гласило: в этой деревушке ходит мутант—Темный, просили помощи. Почему именно ко мне обратились? Я много лет назад помогал Темным добром и советом. Вначале решил: Чупакабра — маленький зверек типа Чебурашки, словим без проблем… Оказалось, нет.

— Хорошенький зверек оказался — тебя порвал! — Ответил Берегонд. — Так порвал, что ты едва не умер! Какого… пошел на встречу?! Знал же, какая драка  произойдет!

— Знал. Иначе селянам стало бы еще хуже. Кому, как не Светлым,  зачищать последствия от выходок Темных! Такое продолжается сотни лет.  Эта деревня — исключение из всех правил.

- Энерик, а не кажется ли тебе странным другое? Ты ушел отсюда молча, как рассказывал. Никому не сказал, куда. Чтобы не беспокоили, не искали. Но письмо ДОШЛО до адресата. Как? КАК они нашли тебя спустя столько лет? Это невозможно... С одной стороны. С другой, если я чего-то там недопонял, могла донести та же девочка. Да плюс не могут отсюда доходить письма так, как сейчас: вбил адрес в Сети и отправил по электронной почте. Многое мне не понравилось здесь. Не было ни адреса обратного, ни названия города. И Маги да вампиры с оборотнями тут странные. Почему? Здесь подвох! - Я принялся рассуждать логически. Выходило именно так. Могли, конечно, и дети донести, куда, в какую сторону ушел Олег.

Здесь царит сплошная мутация, поэтому надо поскорее мотать отсюда! У нас появились друзья — два Александра: человек и вампир, одна девушка и парни — Темные, Анна, Костя. Неплохо! Вот и присоединим их к нашей операции! Согласятся все. А мать монстра должна психологически приготовиться. Будем убивать её дитятко.

Вот так пропала жизнь. Сам себе ее изгадил — пришла пора расплачиваться. Мог найти себе невесту—ведьмочку, давно жениться на ней. К сожалению, время безнадежно упущено.

— Что мы сделаем? Энерик?

— Мы НЕ ДОЛЖНЫ оставлять этого монстра в живых… — вздохнул тот. Интересненькое поведение для крестного отца! К счастью, понять  можно.

Я сидел на крыльце с Егором, мы грызли яблоки. Еще кисловатые, но вкусные. Холодно. Ветер продувает тонкие куртки насквозь. Потом пришел брат Ирины, втроем стали пить молоко. Завтра жаль будет видеть его скисшим: ночью гроза. Воздух наполнен свежестью, хочется дышать и дышать… Вот еще кто—то присел. Шеф. Его рука почти зажила. Но голова по—прежнему забинтована. Как признается сам кельт - стоит ему даже глазами повертеть туда-сюда — поднимается звон и вспышкой появляется боль. Сотрясение...

— Ты как, Эне… Олег?

— Нормально. Ребра вроде срастаются, но наклоняться пока нельзя.  Иначе проткну себе легкие. Как настроение?

— Боевое. — Отозвался я, поправив воротник. Достал расческу, причесался.

— Я УБЬЮ ЕГО. — Вдруг проронил Энрике - Гвелд.

— Чего? — спросил очень тихо Егор.

— Я убью Кускова.

— А не жалко? — Спросил Алушкин, проходя мимо, услышав последние слова. Тут же его лицо озарилось улыбкой.

— Посмеешь поднять руку на крестного сына, несмотря на противостояние его матери? Это правда?

— Правда. Убью лично. Он должен сдохнуть. А на материнский инстинкт мне насрать.

— Анна за сыном с топором бегала, когда тот становился тварью.

— Знаю, Костя.

— Бедная! — Вздохнул Егор.

— Да… Она за двадцать с фигом лет от него всякого натерпелась… Надо помочь.

— Алушкин, чего удивляешься: когда этот Гэллемар уничтожил твою возлюбленную, тоже хотел его убить? — Спросил я.

— Э… да. Просто… Вдруг… — замялся вампир. - Что это у вас выросло?

Он глянул на огород: там красовались пять гигантских тыкв, три кабачка длиною в метр. Хозяйка, звеня ключами, пошла к гаражу за топором.  Вынесла, стала рубить плодоножку. Я ошалело посмотрел, подошел к женщине, чтобы помочь. Порубил одну тыкву на куски, сложил в ведро, понес в погреб. Сам думал при этом: «Лена, да как ты справляешься со всей этой работой, в одиночку? Интересно, сын помогает? Должен».

Да, бурно все растет: овощи громадные, особенно картофель. Кабачки можно распилить лишь пилой — слишком твердая кожура. Помидоры на удивление быстро зреют. Огурцы гигантские — с руку. Что длиной, что толщиной с нее. Чтобы их солить, надо порезать на части. Смейтесь—смейтесь, я не вру. Если здесь бабочки размером с орла, то чего говорить об остальном? Лягушек уже видели, поползней тоже, ну и монстров-ящеров.   Надо будет словить одно такое насекомое, засушить и картину сделать. Или кузнечика…

Ох уж эти кузнечики… Саранча размером с кисть руки, даже больше!  Скачет на расстояние пятнадцати метров и дальше, а стрекочет плохо. Даже у этих прямокрылых глаза гигантские: на всю голову, черные! Если пришельцы с людьми экспериментируют, то зачем мучить насекомых?! И наших?! Ради любопытства, не более видимо. В нормальных условиях сверхнасекомые подыхают. Интересно.

Перетаскав тыкву в подвал, вернулся на крыльцо. Валера курил. Энрике не было на крыльце. Домой зашел.

— У нас гости. — Мрачно сказал он.

— Кто? — Опешил я. Вроде никто прийти не должен. В такой холод собачий.

— Сам знаешь кто. Ирка. Пришла к матери за пилюлями и отваром.

— Зачем?

— Дурная голова ногам покоя не дает. Кто кому предложил поиграться — хрен знает… - Он сдвинул брови. - Только этого нам не хватало... Падла... Присунул ей. Сам видишь - тут бардак.

Все—таки он ЭТО сделал…  У меня отвисла челюсть:
— З А Б Е Р Е М Е Н Е Л А?!
— Именно. Испугалась. Дома обожралась грибами, огурцами, чего теперь  делать дальше — не знает. При первой беременности аборт делать нельзя.  Тошнит по ночам, круги под глазами, обмороки. Рожать боится. — Буркнул Светлый, затянувшись. - Дерьмо короче. Мы не люди, наше семя помощнее и быстрее доходит до цели. Сочувствую ему.

Ох Энерик! Будь хоть Ультравеликим, но на самом деле в любовных делах ты дурак. Ну лошара! Делать больше нечего! Предохраняться при сексе надо! Теперь мы отсюда никогда не уедем. В голове я собрал все маты, какие знал.

— Что они делают?

— Разговаривают.

— И что?

— Рад—радехонек! — Парень кинул сигарету в ведро. — Смог значит.

— Да, смог… — разочарованно вздохнул я, попросил курнуть. — За это все я и ненавижу молодость. Я тоже так могу, но держу себя в руках. Лучше порно. Чем трахать едва знакомую бабу!

Спустя десять минут к нам присоединилась Елена.

— Моя дочь ребенка ждет. Надеюсь, он будет Светлым. Я довольна. Олег молодец.

— А мы не очень. — Заявил Берегонд, насупился.

— А жаль. Потому как девушки нет такой, которая любит детей! Сразу надо рожать, пока можно. А то потом никак! Возраст!

- У вашей дочери тоже возраст - почти сорок, а выглядит как на девятнадцать! Нечего меня учить тут! Сам разберусь в своей жизни, без обид. Олег еще хлебнет говна от своего поступка, вот клянусь! - Я не выдержал. Чего баба лезет не в свое дело?!

В этот момент из комнаты раздался счастливый крик кельта:
— УРА—А—А!!!

Двадцатое сентября.
День недели: фик знает.
Время: вроде бы одиннадцать утра… я так думаю.

Проснулся от криков: «Ату его! Ату!», натянул штаны, отодвинул занавеску. Десятки — Темных и Светлых, — куда—то торопились. Я приоткрыл дверь, зевнул. Посмотрел на происходящее через астрал: во дворе на дороге метался туда—сюда черный, отвратительный большой клубок, состоящий из десятка оборотней, вампиров. И, как успел заметить, девять рвали когтями и зубами одного. Визги, крик, вой… Во все стороны летели ошметки одежды, плоти, кровавые брызги. Потом комок мало—помалу распался на круг, посередине которого валялась фигура.

Мужчина.

Кто—то из Темных подошел ближе, крепко пнул его:

— За мою невесту, тварь!

Я подошел ближе, чтобы понять, чего стряслось. Костя стоял возле тезки,  добивая его ногами. Кто—то из друзей схватил его и насилу оттащил. Кто -  сразу понял: вампир Александр. Действительно, Гэллемар довел всех. Ну и неудивительно, что его бьет вся деревня. Ну, не совсем вся.

— За мою маленькую сестру еще ответишь, Чупакабра! — Костя от души пнул оборотня, вытерев с носа кровь.

Дожили: Темные на Темных нападают! Это надо снимать, надо видеть: Темные спасают одного своего от другого! Видать, час назад выродок  столкнулся с тезкой, и сцепились. Не заметить драки было невозможно!

— Инквизиция уже здесь! — Я окликнул всех.

— Швырнем его в Оку — пусть подыхает! Там рыбы быстро сожрут!

— Совесть бы свою поимел: у тебя завидная родня! Крестный отец -  Светлейший маг! Какого… ты его порвал на сходке?!

— Ты получил то, что заслужил, гнида!

Александр оглянулся, обрадовался:

— О! Здорово, Макс! Как раз вовремя: рвем Чупакабру во второй раз. Как там Энерик?

— Отлично себя чувствует.

— А… как Ира?

— Ну… потом.

Вампир улыбнулся, но его добрая улыбка получилась насмешливой. Уже прорезались клыки. Саня хотел крови. Светлые стояли неподалеку, а впереди всех - мать со слезами на глазах. Опозорилась на всю деревню.

— Только не вырывайте ему печень, хорошо? — Попросил я.

— Этого мало, Светоч, — крикнули из толпы, — его убить надо! Слышали, - ты Судия, так суди по закону!

— Я уже принял решение: смертный приговор за незаконную охоту. Есть, правда, и смягчающая кара: в течение пятидесяти лет никого из наших и людей жизни не лишать!

Избитый  злобно зашипел.

— Какой был повод для драки? — Спросил я.

— Он пер—рвый начал… — зашипел Гэллемар, ткнув пальцем в тезку. — Пер—рвый… — одного клыка у него недоставало, оскал получился интересный. Я поглядел на Алушкина:

— Это правда?

— Врет, сволочь… Он грозился мою сестру…

— Ясно. Почему мою машину выпотрошил?!

Молчит. И вдруг:

— Голова совсем по—другому соображает, когда тело меняется… — жалобно проскулил он, давя на жалость.

Во как! И что ты, тварь, хочешь выразить такими эмоциями? Я снял с себя рубашку, приказал твари поглядеть на грудь через невидимый Мир. Там стояла инквизиторская метка. От изумления у Чупакабры распахнулись глаза, рот приоткрылся.

— Чего за блямба?

— Властитель я! Арестован, подлежишь уничтожению.

— Что за нелепость… — пролепетал он.

Я поднял руку, - и в астрале от монстра ко мне потекла Сила. Я почувствовал, как грудь начинают жечь мои знаки — они же Светлые! Стиснул до хруста зубы. Да, перекачка энергии, которая противостоит Свету — непосильно больно. Словно тысячи кинжалов вонзились разом в твое тело. Потом стало полегче. Тьма осваивалась, растекалась по жилам, впитывалась в каждую клеточку… Отныне я теперь могу спокойно крушить мощнейшие заклятия, несущие смерть. Скачав ВСЕ из преступника.

Стояла тишина. Едва вставший Гэллемар упал на одно колено, не в силах сопротивляться. Сложил руки на груди крестом, повинуясь. Тут раздался крик:

— Не верь, Судия! Он блефует!

Я опустил руку, выпив Силу Чупакабры до последнего остатка. Внутри все горело.

— Итак, Костя Кусков, — спокойно сказал я, протянув другую руку, — я прошу тебя дать клятву не мучить…

— Не могу я такие клятвы давать. — Прошептал Темный, глядя на меня голубыми глазами. Наивными, детскими.

— Ты сможешь… — прошипели Темные…

— Отдай мне свой амулет. — Попросил я.

Темный опустил голову на грудь, скрыв его таким образом.

— Амулет. — Повторил я.

Ноль реакции.

— Амулет.

— Дай его, больше Инквизитор повторять не станет! — Раздался голос Энерика. Глаза Чупакабры блеснули недобрым огнем, и он подал магический артефакт. - Я такой же Инквизитор, как и он, сука ты поехавшая! Дугой магической тебя побрить? Чтобы мозги на место встали?

— Вот и умница… — похвалили мы. — А теперь отправишься в астрал нав…

И тут… Костя Кусков оказался невероятно быстр. Его изящная рука врезалась мне в челюсть. Но я оказался настороже, и вмочил в ответ ему хорошо, от души. Пошатнувшись, преступник бросил беглый взгляд на всех, кинулся бежать. При беге попытался влезть в невидимое пространство — но не вышло. Жалобно взвыв, кинулся в лес. Я и Энерик — за ним. Мужчина старался затеряться — не получалось. Мы ждали: начнет трансформироваться в монстра, но этого не происходило.

- Я его осушил почти до дна. Допрыгался. Хана ему. - Я улыбнулся шефу. 

Возле обрыва, где стоял Энерик с Ирой, Костя остановился. Я шагнул к нему, но урод  крикнул:

— Стой! Не подходи ближе! Я не шучу: порву обоих насмерть!

Гвелд достал из сумки водку, открутил колпачок. Потряс бутылку, часть жидкости налил под ноги, создав черту.

— Выпить не хочешь? Мы с тобой недавно обо всем говорили. Мало показалось вырванной почки? Ой как мало! Обожженного лица тоже. Оно зажило, а сейчас опять заболит!  Очень сильно. Сдавайся! Или убью. Больше ты меня не одолеешь, и Макса тоже! 

Вампир—оборотень отступил на шаг. Его трясло. Архимаг шагнул вперед.

— Ты вправду хочешь меня убить? — С улыбкой спросил он. — Давай!

Шеф раскинул руки в стороны, словно собираясь обнять. Глотнул водки.

— Ты совершил много зла, крестник.

— И чего?

— Наступил предел. Больше Анна не желает тебя знать, как сына. Очнись, и будешь жить!

— Действительно. Хотя за нападение на Светлого Архимага сдохнуть  следует. Или навешу наказание на сто лет! В общем, я предлагаю мир. — Сказал я и сделал шаг вперед, поливая ноги водкой.

— М — мир? — Дикарь изумленно поднял брови, отступил на шаг.

— Да. Тебя никто не трогает, ты никого не обижаешь. Разве не устраивает?

Молчит. Внутри него росло напряжение, вот—вот бросится.

Чупакабра не смел к нам приблизиться — мешала черта. Шеф подошел почти вплотную, совершенно ничего не боясь. Протянул руку:

— Мир?

Нервы Темного сдали. Гэллемар прыгнул назад. Больше от аромата спирта. Это оказался его последний шаг — он оступился, нога скользнула по осыпающимся камням, и в воздух взмыло облачко пыли. Упал! Не совсем — Энерик успел схватить его, не дав сорваться.

— Я тебя вытащу, давай другую руку!

Выпучив глаза то ли от страха, то ли от удивления, Гэллемар прошептал:

— Нет… Пусти.

— Дай вторую руку! Мак, помоги!

Я не шелохнулся: жалость к этому мерзкому существу исчезла.

— Не надо, Олег! — Крикнул я.

— Дай вторую руку! — Продолжал настаивать кельт, но тот уперся:

— Пусти… Не хочу… Не хочу тебя убивать! Ты и твой друг выкачали ВСЁ!

Рука шефа вспотела - пальцы монстра начали разжиматься, кисть руки выскальзывать. Один палец, потом второй. Наверное, перед глазами Кускова  пролетала вся жизнь, а это очень страшно. Видать, страх парализовал волю. Руки разжались, и Высший Темный, распахнув глаза во всю ширь, камнем рухнул вниз, в пропасть. Его сердце не выдержало, разорвалось. Светлый  вздохнул и отправил тело в астральные проекции, не дав трупу удариться о землю. Ока грозно шумела.


— Не горюй, Энер. Он получил свое. — Сказал за ужином Берегонд.

— Мне Анну жаль. Есть и плюсы — Ирина родит мне сына, или дочь — девять месяцев осталось. Придется для профилактики забрать в город.

Мы все покачали головами: влюбиться за двадцать дней, а потом ребеночка сделать — это несусветная тупость.

— Она одна из наших. Потому я обращу ее к Свету, и больше не потеряю дорогого мне существа. — Кельт сиял.

Я от шока стал глотать водку из горла. Мама, роди меня обратно!

— Сначала узнай ее получше… — хмыкнул Валюк, вгрызаясь зубами в сочную, сладкую тыкву, выплевывая семена. Шеф встал, поднял стакан:

— Помянем Костю—Гэллемара, да будет ему земля или мир праотцов пухом. Или бетоном. Последнее лучше.

Вампир—тезка погибшего кивнул. В его глазах тоска. Похоже, сородича жалеет. На Оке подохла Чупакабра. Очень надеюсь - такого беспредела, который он \ она тут творил \ а, больше не повторится. Все ели сладкую,  сочную тыкву, радуясь. В дверь постучали. Анна. Ее глаза опухли от слез,  еле—еле выдавила из себя улыбку: еще бы — сын погиб!

— Садись, Аня. — Сказал Архимаг, пододвигая стул к столу. Мы лишь  сейчас заметили на столе пустую, лишнюю тарелку.

— Вы все правильно сделали. Сама давно хотела с этим покончить, рука не поднималась. Не могла видеть, как убивает, творит беспорядки. Теперь боюсь за Ирину. Вдруг осложнения, или  телегония вылезут?

— Олег, не хочу тебя обижать. Береги мою дочь.

— Обязательно. Куда я денусь—то?

В дверь снова постучали: пришла пятерня, спасшая кельта от гибели. Девушка поправилась в последнее время: наверное, на килограмм. Она носила широкие одежды, чтобы не давило на живот. Ее избранник заботливо гладил колыбель человечества, и не только человечества!

— Ага… Еще немного… Пинается!

— Скоро и у нас так будет. — Улыбнулся Олег Аренский. — Как родится ребенок — приеду опять. Обещаю! Согласны?

Пятеро оборотней кивнули. Вдруг мои часы неожиданно запиликали: «Двадцать два часа, восемь минут, девятнадцать секунд. Спасибо, до свидания». Я аж поперхнулся чаем! Анна выпучила глаза от изумления.

— Часы в селе встали в тот день, когда он на свет появился! Когда  принимал  роды  Олег!

— Произошел мощнейший выброс негатива. Техника обычно так реагирует. — Пояснил я, убирая со стола посуду. — А сейчас Чупакабра сдохла.

Красавец сходил в комнату, набросил на плечи Ирины теплый плед. Из окна дуло.

— Надеюсь, в ближайшие двадцать шесть лет все будет хорошо! — Хохотнул брат Иры. Человек.

Гости разошлись в час ночи. Заканчиваю писать на сегодня.


Двадцать первое сентября

Убирали оставшейся урожай, трудясь с утра до вечера не покладая рук.

Двадцать второе сентября

Собирали вещи. Елена Дмитриевна просит нас остаться, но у нас кончается отпуск!

Двадцать третье сентября

Попрощались с друзьями, Костя и два Александра просятся в гости. Узнав, - наша машина превратилась в говно, два вампира раздобыли грузовик, посадили всех в кузов, прокатились по «Х», на этом отпуск истек. Завтра в пять утра уезжаем.

Двадцать четвертое сентября. Четыре часа утра
Ничего не помню, - а только то, что проснулся на плече у шефа, который держал руль. Через мглу, через горизонт, слышна песня.



                24. 02. 2005 Братск,
                23 — 15.

Писалось под «Vangelles» и писалось где только можно: дома и в гардеробе на  работе.



































                ХРОНИКИ СИБИРИ.               
                ДНЕВНИКИ ОДНОГО ИЗ МАГОВ.
               
А ТЕПЕРЬ НАЧАЛОСЬ НЕЧТО НЕПОНЯТНОЕ, И ЭТО СТРАННО, А ТЕМА ТАКОВА:

      «ГОПНИК И ВЕЛИКАЯ: ЧТО ПОЛУЧИТСЯ, ЕСЛИ»...
                (ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО ДЛЯ СВОИХ)
                (Страницы о том, как нельзя жить)

                История третья

                Предисловие


Место действия: Сибирь, Братск.
Месяц: Декабрь.
Число: девятое.
Время: 16 — 40.
Год: 2004 — й.



…Я верчу в руках жесткий диск, на котором записано досье одного очень, ну очень сомнительного типа — Сумеречного мага. Нет уж, ребята, это  не Хамелеон или Чупакабра! Помните, как я глядел генеалогию Александра?

Этот уникальнейший материал мне предоставил один тип. Но, вставив дома диск в компьютер, заметил один парадокс: высветилась там какая—то папка, показавшаяся подозрительной. Открыл ее, поглядел генеалогии и собирался было выключить, но разобрало любопытство: ведь, кроме генеалогического древа еще должно что—то быть! Таким образом прочел  досье на моего знакомого, которому едва стукнуло семнадцать лет. Содержалась также видеозапись, - на том же диске. Удобнее  напечатанная.

Еще постарался вот над чем: стал заносить сомнительный рассказ Сумеречного типа в тетрадь. Это того стоит: Светлый маг третьего разряда! Редко сейчас таких найдешь. Но! Кроме того, мне попалась там еще одна удивительная история — Великой Волшебницы. Светлой естественно. Красавицу звали ТИЛЬСИРВЭ, она оказалась иногородней — приехала из Северной Пальмиры. Не ошибусь, если спросишь: «А при чем тут она»?

Я сам толком не знаю, но стало интересно. Вначале посмотрел только начало архива, убедился в своих опасениях: правильно, Сумеречный не совсем Светлый, он мне сразу не понравился! Сия личность вызвала неприязнь. Потому что я нашел в тексте ТАКОЕ, отчего волосы на голове зашевелились. Также там, - в самом тексте - были непонятные заморочки. Бросаю хабарик в пепельницу, тупо уставившись в экран компьютера. Создаю новую папку: «Прав или нет Темный Штаб»? Пальцы бегают по кнопкам.

Странное название, верно? Но в истории с магом, давшим мне диск, Темный Штаб Братска имеет большую роль. Как удивительно! Начинаю конспектировать в дневник содержащееся на диске, как запасной вариант. Уж больно интересная биография. Интересно, сойду ли с ума до того момента, когда допишу последнюю строчку? В Братске все вверх ногами: белое становится черным, черное — белым. Начало уже заставляет дуреть…

Не знаю… Читаю и пишу. И не надо тут ля—ля!

Итак…



                — 1 —


…Ну что, что, что ты на меня уставился!?

Потому, что я в астрале — сгусток Тьмы, или потому, что перепил малость? Пусть говорят: я еще сопляк и недотепа, пусть будут дома скандалы с родителями, пусть уйду к друзьям и буду гулять с ними всю неделю! Пусть говорят: на боевых тренировках не могу держать меч как следует,  и постоянно расхохатываюсь по пустячному поводу. Коли заставят за это отжаться на кулаках раз двадцать  — сделаю.

Друзей у меня мало. Но и те моей философии не понимают: шуток, - даже если те до жути пошлые. А чего в пошлости такого плохого? Наш народ естественность уважает в любых ее проявлениях! Мы, гопники, ходим по дворам, поем песни, срывая голос, пьем вечное пиво и преждевременно сжигаем себя.

О-о…

Жизнь — сплошной кайф, праздник! Поэтому надо получать каждый день все больше и больше удовольствия! Не верь тому, кто утверждает обратное! НИКОГДА НЕ ВЕРЬ! Это Светлые считают: жизнь, — сплошные страдания, их надо переносить с достоинством. Не глупо ли? По—моему, глупо. У меня совершенно другая жизненная философия - с тринадцати лет, потому что… Потому что мне на всех, на все плевать. Я — Темный. Даже слишком.

Иду по ночному Братску, вдыхая холодный воздух и глядя в ночное небо, усыпанное яркими звездами. Час ночи. Улицы пусты, ярко сияют оранжевые фонари - выстроенные рядами промеж дорог. Листвой шумят тополя, дома похожи на перевернутые коробки с дырками, из которых льется свет. На улице Кирова интересно, красиво и необычно. Мне шестнадцать лет. Мальчишка еще на первый взгляд, но одновременно не мальчишка. Ведь мы, гопники, свободный народ — любим есть, пить, веселиться, - и бить Светлых, коли таковые встретятся у нас на пути. Или наоборот — Светлые нас. Бьют и убивают.

Посмотрел в астрал снова — какой—то Светлый маг идет мимо ресторана «Калипсо», торопится. Попытался его прощупать, да не вышло: срикошетило! Куда мне на него, Темному магу пятого разряда…

Мне попался Высший Враг. Об одном таком я слышал: вроде по происхождению кельт, имя донельзя странное — ЭНЕРИК. Братские Светлые в шефа выбрали иностранца! Еще у них есть алиби - в виде  Инквизитора Максима. Уж этот—то чего в нашу яму завалился? Вынюхивает!

Иду дальше. Вот Костер близок — излюбленное место оборотней, вампиров и прочих. Есть ведьма даже - совсем молоденькая, но, к сожалению, не настолько раскрепощенная, как я! Жаль. Сажусь на скамейку, достаю сигареты «Максим» (опять имя Светлого!) и продолжаю глядеть на того типа - идущего с другой стороны по дороге улицы Кирова.  Ну что, что, что на меня уставился!? Сам бы на себя посмотрел: сияешь как прожектор, глаза режет! К тому же, - ты добрый, сотрудник Светлого Штаба: видишь меня, огнем в морду не кидаешь — Силу жалко, видать. Естественно, пожалел: я подросток, но и мужчина одновременно: свой первый грех  совершил в тринадцать на флэту у гопников (не буду вдаваться в подробности, а то убьют), потом безмерно гордился этим. И пошло—поехало, - Темный я.

Светлые верят в любовь с первого взгляда, готовы идти на все, чтобы им ответили взаимностью — и обламываются: то их предали, то бросили… Потом ищут НАСТОЯЩУЮ ЛЮБОВЬ. Иногда находят, иногда нет. Вот я, например, придерживаюсь такой теории: НАСТОЯЩЕЙ ЛЮБВИ НЕТ — ЕСТЬ ТОЛЬКО СЕКС, И НИЧЕГО БОЛЬШЕ.

Для Светлых и людей такое покажется кошмарным, для Темных — особенно гопников — нормой. Такие мы. Правда, иногда среди нас встречаются те, кого боюсь: Высшие Темные.

Ах, я же забыл написать в этом досье, как выгляжу! Ношу синие джинсы, черную футболку с Мерлином Мэнсоном, рост почти метр восемьдесят, большие серые глаза. Темные, русые волосы ровными прядями спадают на лоб, приходится их постоянно расчесывать, разделять в две стороны.  Лицо — молодого курильщика. На подбородке - редкие волоски, а над верхней губой пробиваются усики. На левой щеке — крест. А откуда? Шрам? Бился в невидимом мире, а Светлый по лицу - молнией. Выжег на всю жизнь клеймо. Зато красиво получилось.

Красивый, Темный Маг. Фигура тоже ничего. Спать пора…

Заворачиваю за дом, достаю из кармана ключи от подъезда и квартиры. Нигде не работаю, учусь в Гимназии №1, в одиннадцатом классе, так себе: или хожу, или нет.

Мое имя — ИЛЛЬО. А фамилию называть не буду — ради своей же безопасности.



                — 2 —


Дура! Жадная дура! Она мне пива купить отказалась! Люблю его — особенно когда праздники. Но совершенно не понимаю людей, которые ради заглушения грусти пьют, просто так - литрами, неделю напролет. Напиваясь  ради собственного удовольствия. Вот вервольфы убивают именно так. А у вампиров, в отличие от оборотней и алкашей, совесть имеется.

Девушка в очках — моя сверстница. Толстая, но по моим меркам очень хорошая. Вот я иду с ней по улице, а душа поет… Совершенно не понимаю, отчего ее бабушка выставила за дверь. А зря. Сидели, бесились с Темной Ведьмой - внезапно распахивается дверь, моя бабушка хватает девочку за шкирку, и выгоняет. Помню, какая у меня случилась истерика. Ведь она стала моей первой любовью, самой настоящей! Потом  поговорил с ней об этом — вышло, что эта особа ко мне никаких чувств в ответ даже не испытывает. До этого трахал всех подряд, не любя. И вот, влюбился.

Выходит, любовь — не только секс, и я ошибся в своей теории. Войдя в другой мир, довольно быстро забыл о случившемся, позвонил ведьмаку Кристиану, после мы долго, очень долго пили пиво. Ужрались в стельку: я - потому, что нагло бросили и использовали, он — по привычке: чего не поддержать? Как дико тогда упился... едва откачали! Тогда предложил бросившей меня девушке остаться  друзьями.
ПОМОГЛО!!!
После этого я всю неделю бродил дома в астрале, когда оставался один.  Выходил оттуда лишь к вечеру - часам к пяти—шести, черпая Тьму отовсюду: от прохожих, детей, которые плачут на улице, соседей, устроивших скандал за стенкой - и от черного юмора, который бурчал себе под нос. Во время такого состояния выработалась странная привычка — писать на обоях о себе и заставлять остальных делать то же самое. Гадости за пять месяцев развел там довольно много. Потому родители—люди постоянно орут: начнут рано или поздно сдирать их. Висящие там же плакаты с Мерлином Менсоном, Смпсонами, которых я очень люблю, - тоже! Заламинирую стенку скотчем, вот вам!

Что касается российских кумиров - безумно обожаю Макса Покровского, и группу «Ногу Свело!», где он поет. Остальное — отстой. Если б такое  слушали Светлые — сошли бы с ума. Они считают, будто мой кумир бездарная личность. А раньше слушал классику, читал Достоевского, Маяковского, Блока и психологию. Обратил меня Темный маг, гопник с высшем стажем. Отправил в неизвестность — готово!

Я попал в мир, в котором можно «видеть звуки, слышать цвета», еще и видеть в кромешной Тьме, как днем. Нет, я не был накачан наркотиками или водкой, а совершенно нормален! Маг подставил подножку, я упал на свою тень, и провалился в тот самый астрал. В пространстве отчетливо видны аура окружающих, - а пока разбираешься, что к чему — незнакомый мир по капли выпивает из тебя то, что больше всего мешает. Сдавливает со всех сторон, и так становишься собой — либо Темным, либо Светлым — все от настроения и характера зависит. Выбрал Тьму. Мой девиз таков:

Мне на все наплевать,
Мне на всех наплевать,
Мне на вас наплевать,
НО СЕБЯ Я ЛЮБЛЮ!
Неужели это плохо!?
Вроде никому зла как такового не делаю.

Иногда, от нечего делать, хожу по дороге возле Костра, пою свои любимые песни. И тому подобное, причем обязательно высоким голосом, с высоко поднятой головой. Глаза смотрят в небо. Мне нравится! Насчет того, как на все это смотрят окружающие — не знаю. Обычно Светлые крутят пальцем у виска, а Темные молчат. Чего могу еще к сказанному добавить о себе? С детства обожаю готовить. Всем нравится моя стряпня…

Когда делать нечего — пишу стихи и песни. Нередко очень неплохие. Конечно, иногда кося при этом под Макса Покровского и Владимира Маяковского. На гитаре играть не умею, но буду учиться, если случай представится… У меня есть мечта — создать свою рок—группу. Хочу, чтобы нас слушали и любили. Очень хочу… Хотеть не вредно — трудно отфильтровывать отходы производства.

На Костре неожиданно появились Светлые. Я, едва увидев их, нырнул в астрал, чтобы не стать участником побоища. Ведь Свет Тьму никогда не терпит! Особенно этот… ну как его… кельт. Красавчик с журнала мод, рядом с ним — высокая, красивая девушка, обладающая, как видно через неизвестность, хорошими манерами. Посмотрел на нее — но красавица мгновенно закрылась, и наткнулся на барьер. Стена. Непонятно, кто есть кто — Свет или Тьма. Но она третьего—четвертого разряда. Ну да ладно.

Со мною находились Оборотень, Лестат, Ведьма и Волчица — очень, ну очень истеричная баба, зато красивая. Люблю таких — раскрепощенных, без комплексов. С ними абсолютно обо всем можно поговорить! С ними можно ходить в запретные места, курить, - не соблюдая никаких правил, ни за что не отвечая.

Красота!

Светочей я знаю — одну зовут Валентина, сидит себе у дерева - играет на гитаре. Красиво играет! Светлые кудрявые волосы ниспадают на плечи, на носу очки блестят. Вокруг этой девушки собралось около десятка наших — Темных и Светлых. В том числе кельт с великолепными золотыми волосами. Хорошие ребята, ничего не скажешь… для добрых дел. Для Зла они совсем никудышные — постоянно пытаются загнать нас в угол, поставить в первую очередь помощь другим, а не себе. Их натуре совершенно чужды такие качества, как себялюбие, склока, жадность, корысть, - то есть, если в кармане будет последняя десятка — последнему бомжу отдадут! Или в мороз с себя куртку снимут, чтобы ближнего согреть.

Придурки!

Слишком правильные и слишком невинные. Говорят Темные, - среди них очень много девственников. Не так, как у нас в Штабе! У Темных разве разберешь, — идет, например, маленькая ведьмочка четырнадцати лет, смертные сразу подумают: «Ой какой миленький ребенок, какая красавица»! А эта пери уже курит, пьет, дома не ночует, спит со всеми! Женщина малолетняя, грязная стерва…

Вот кельт, видимо кого—то заметив, резко спрыгнул со скамейки. Это так называемое Дитя Тысячелетий увидело шефа Темных и резко окликнуло его. Глаза мужчины блестели. Хотя я слышал - в далекой юности этот тип насиловал, бесился, веселился круглыми сутками… до тех пор, пока мозги не вправили. Как этот псих стал одним из них — ума не приложу! Ведь у него имелся шанс стать Великим Темным! Жаль, время упущено.

Шеф шагнул навстречу врагу. Его аура пылала алым — ярость из—за одного: соперник проник на территорию. Аура Светоча фиолетовая — тоже мне, радуется! Фиолетово—черная встреча. Других слов нет. Красивая парочка. И тот, и другой!

— Зачем ты сюда явился, Светлый? — Спросил шеф Темных.

— Сам знаешь! — Быстро с жаром ответил златовласый красавец, прикрыв ладонью амулет — коготь огромных размеров, висящий на цепочке.

— Чего ты так рассвирепел? Не нравится наш Костер? — Костер вряд ли кому из Светлых мог бы понравиться.

Что еще за ересь этот кельт несет?!

— Зачем сюда явился, Энерик?

— Кто—то из ваших изнасиловал Светлую. Бедняжка в психическом шоке, плачет, я пришел заступиться за нее. Тебе напомнить - пора следить за своими отщепенцами! Шеф Темных, потому должен знать, чем именно твоя бесчисленная шваль занимается! От этого репутация зависит, и власть тоже.

Умно сказал!

Темный глотнул пива, которое в наших краях называется просто «конской мочой, смешанной с медом», икнул довольно непристойно и удивленно спросил:

— А я—то тут причем?! Под моей властью тысячи Магов из Братска, поселка Энергетик и Падуна! Кто из них ваших трахнул — не знаю! И не собираюсь разыскивать…

Кельт побагровел от бешенства.

— Во—первых, кончай пить! — Он вырвал из рук врага двухлитровую бутылку «Клинского», допил остатки с изумительной аккуратностью. Глаза наших от шока распахнулись во всю ширь. Потом послышался хохот. А тем временем оба Великих скользнули в астрал. Затем Энерик появился вновь, на этот раз в его руке сиял белый меч.

— Ты… Это… на какой из уровней ходил?

— На пятый. — Хмыкнул тот.

— А мне ходить никуда не надо! — Гломен протянул руку к языкам пламени, вытянул багровый меч, похожий на толкиновкий огненный бич из фильма «Властелин Колец». Враг улыбнулся, скосил глаза и повесил свою черную кожаную куртку на сук тополя.

— И все?

— Все. Ну так как, на дуэль меня вызовешь? — Нагло и белозубо улыбнулся Гломен, закивав и прикрыв свои бесстыжие глаза. Раздались аплодисменты.

— Да.

 А в реальном мире Светлые пели песни под гитару. Красиво поют… На первом уровне невидимого Мира началось нечто интересное. Все - из—за наивности Светлого, который на самом деле глуп, а не умен! Все они наивные! Ограничили себе мир в рамках, бесятся… Вот, полюбуйтесь: блондин поднял меч над головой, махнул этим оружьем, срезав прядь волос с головы соперника. На самом деле такая простая мелочь - в реальном мире все быстро восстановится.

Люди, видимо, чувствовали негатив и старались обходить Костер стороной. Но не понимали, почему невозможно приблизиться к огню. А может, обходили по следующей причине: грязно!

Наверное!

Двое Великих по—прежнему бились. Никто не желал уступать - силы  равны. Светлый наконец сдался, опустил меч, высказав желание помириться. Грозясь при этом заступиться за обманутую девушку. Темный плюнул, открыл Портал и исчез. Светоч тем временем вернулся в реальный мир, крепко чертыхнувшись. Сел на корточки, улыбнувшись своим. Я поступил точно также и зашагал прочь, боясь нарваться на еще какую—нибудь неприятность. Оглянувшись через пару минут, я увидел позади Великого. От вел под руку спутницу и бормотал что—то вроде:

«Успокойся пожалуйста, дорогая моя! Я не хочу, чтобы Штабы сцепились, вот и сравнял силы на дуэли».

Бред какой—то! Я свернул к магазину «Чароит»,  за углом дома открыл Портал. Как эта встреча мне потом аукнулась… Пошел к Волчице. Ведь я — Темный! Интересно, а может ли Темный полюбить Волшебницу? СОМНЕВАЮСЬ! Потому что Светлые очень, ну очень наивные: поцапались  пять минут назад из—за мелочи. Полезла девочка на шабаш — и, как следствие, расплатилась перед гопами. Зачем драки  устраивать?! Позор на весь город, все его пригороды — подрались ни из—за чего два Великих…
ПОЗОРИЩЕ!!!
Так начинается история, которая для меня закончилась катастрофой.  Читай давай!



                — 3 —


Я — Светлая.

Одиночка в этом городе Тьмы, где Светлым скоро совсем житья не будет. Больше не могу жить в постоянном страхе, в мире пошлости и разврата — это довольно сильно давит на душу.

Вообще, с первого дня пребывания здесь посмотрела ауру города - Свет тут дарят только звезды на небе. Жила здесь, в Братске, с самого детства, - терпя одиночество, унижения, а в пятнадцать лет переехала в Северную Пальмиру. Там попала под влияние Сумеречных Магов. Еще раньше меня обратила двоюродная сестра, отправив в невидимый Мир довольно—таки оригинальным способом: дала локтем под дых, и, играючи, толкнула в темный угол. В том, далеком 1999 году, мне исполнилось всего тринадцать. Сестра стала Темной. После такого я стала чужаком в собственной стране: теперь, видя ауру тех, с кем общалась, начала держаться от людей в стороне - живя без друзей, конфликтуя периодически с родителями, которые не понимали ни логики поступков дочери, ни ее состояния. Постоянно ругали, учили жизни.

Так, промаявшись два с половиной года, я уехала в Питер учиться, чтобы получить что—либо толковое. Там меня - несчастную и морально забитую, распознала одна. И вот, началось. Что—то мало говорю о себе. Ну да ладно.

В восемнадцать лет вернулась вынужденно в Сибирь с тяжелым психическим стрессом, полученным в результате отрыва от своего мира. И, несмотря на Светлое настоящее в душе, - быстро до отъезда приобрела ранг Великой, так теперь смогла общаться как со своими, так и с врагами. Маги в Братске очень слабые: пятый—седьмой разряд. Чем больше общалась, черпая Силу, тем сильнее становилась.

За окном непринужденно, тихо шумят тополя. Лето на дворе — август. Сижу у окна и вышиваю, иногда попивая сок из бокала. Зверски устала,  недавно с дачи вернулась. Сейчас допишу - а потом, пока пуста квартира, уйду в астрал восстанавливаться: черпать Свет из пространства.

Очень люблю, когда звонко поют птахи за окном и смеются дети, улыбаются люди, чему—то радуясь, — от каждого беру частичку Света, мысленно улыбаюсь всему. Порой такое дается невероятно нелегко -  в городе слишком много Зла. Не терплю все черное в людях, ненавижу ловеласов—обольстителей, гопоту, врунов. Жду не дождусь, когда критический противный возраст (шестнадцать—двадцать лет) пройдет, зеленая молодежь повзрослеет, поглядит на мир незамутненными глазами. Самой мне восемнадцать - но состояние такое внутри и в душе - будто меня юность никогда не касалась — ведь после детства началась взрослая жизнь без молодежных приколов и соплей.

Иногда я людей сторонюсь — для своей же безопасности. А может это  черная аура города прессом на душу давит? Я — Великая Волшебница,  астрал меня не истощает, а укрепляет. Зато в личной жизни — безнадега. Такова плата. За следующее - ты видишь вокруг действительность незамутненными глазами, распознаешь Добро и Зло так, как никто другой.

Неделю назад познакомилась с неким Гломеном. Теперь, чтобы не скучать, хожу на тренировки по обучению бою на мечах. Но все  не нравится: из—за холодной, ледяной атмосферы тех магов нельзя даже слова сказать в свою защиту: откроешь рот — а в следующую секунду тебе несется поток оскорблений. Я служу Свету, терплю пока то, что есть. Ты называешь себя Светлым, Гломен… Да какой из тебя Светоч?! Темный ты, тварь!

Гудки телефона в астрале звучат, как растянутое эхо в пустой комнате. Придется выбраться в нормальный мир, снять трубку. Это Гломен — очень истеричный тип.

— Алло?

— Mai goyvannen (его приветствие), Тильсирвэ… У меня к тебе предложение — поменяй свое прежнее имя на имя Маэглин. Сделаешь?

— Сие так срочно? — Я оторопела.

Темные обычно так и отвечают — вопросом на вопрос.

— Почему?! — Я от волнения выпила стакан воды. Давно не злили так… Такое  уже ни в какие рамки не лезет!

— Тильсирвэ, у нас в команде такой распорядок. Воспользоваться своим иногородним именем тут ты не имеешь права. Я твой командир, и как скажу, так и будет, ясно? Сегодня на работе задержусь, потому на тренировке  командовать будет Волчица. Попробуй мне только убежать! Тогда, девочка, мы все будем с тобой персонально разговаривать, также накажем как следует. В семь вечера приходи на место тренировок в овраг, и пожалуйста не опаздывай!

Ну и наглость здесь! После такого разговора тошно стало. Гломен наступает на мораль — бывает такое у многих, кто страдает манией величия. Надо сваливать поскорее от этих придурков, пока они все нервы из меня не вытянули! Почему это должна имя менять, которое давно прилепилось к душе и стало ее частью?! Под этим ником меня основная часть Питера знает, опуститься на имя «Маэглин» не смогу никогда.

Невозможно ошибиться - ты Темный, Гломен!

— Гломен, а кто ты такой, чтобы мне указывать?! Кто тебе такое право дал? Будь хоть трижды командир, а каждому приятно свое! Сама решу, менять имя, или нет.

Повисло молчание. Наверное, маг от ярости багровеет. Наверное, я первая, кто ему осмелился перечить. Король называется! Извините, если в тексте постоянно встречаются два слова «я» или « меня» — просто иначе не скажешь. Дальше постараюсь, чтобы такого больше не было.

— Я все сказал. — Трубка со звоном упала на рычаг. Все. Настроение испорчено.

Гулять хочется, но в последнее время прогулки не приносят  удовольствия. Да и не с кем бродить, а жаль… Втыкаю иглу в ткань алого цвета, гляжу на получившийся узор. Красивая рубашка получается. Примерила ее, повертелась перед зеркалом. Еще шить да шить. Обидно, очень обидно… И еще неприятно - ведь я люблю все нравственное и ненавижу Темных! Ненавижу тусовки, дискотеки, испорченных людей, которых в народе зовут просто и понятно — свиньями. Что касается Волчицы, то она самая стервозная Темная на Костре и в Эдеме. Которая только и делает следующее: спит с кем попало, позади три аборта. Счастье таких дур обычно обходит стороной, внешность у нее как у обычной проститутки. Которой на все наплевать - лишь бы вставить и вынуть.  Не залететь, а пролететь.

Несмотря на все, многие считают меня больной, недоразвитой, ненормальной. Все в этом городе, - что считаю за доброе и светлое, - все то, что в людях благородное и хорошее (их очень мало),  в искусстве тоже, — то Темным, даже некоторым Светлым кажется уродливым, тупым, низким и грязным. Я ничего с этим не могу поделать, потому прощаю обиды да оскорбления в свой адрес.

Набрасываю на плечи серебристый плащ, обшитый тесьмой розового цвета, гребнем расчесываю длинные темные волосы, влезаю в джинсы…  Одно обижает — мое одеяние другим местным не нравится. Правда,  приятелю из Энергетика очень. Парнишка Светлый, мать его тоже. При этом очень хорошо знает мать Гломена…

Тьфу!

Снова он! Ну что, что, что ты от меня хочешь?! Вчера на даче Светлую Силу набирала — медитировала в лесу, гуляла босая по траве, а сегодня, как вижу, опять будет грызня на тему: «Кто кого переделает на свой лад». ДА НИКТО! Мои родители — обычные люди, ничем не отличающиеся от тысяч других. Правда, отца нет. Не видела его никогда. Может быть именно потому, что я Волшебница, - иногда их поведение раздражает? Тучи на небе расходятся. Началось. Не хочу идти тренироваться! Открою Портал назло себе и пойду. ТАК  НАДО.

Овраг.
Довольно глубокий и темный овраг.
Потому—то неудивительно - Темные именно его выбрали для тренировок, сходок и шабашей. На которых происходит порой такое -  иногда сами участники отказываются рассказывать то, чего там происходило.

Портал открылся на самом краю оврага. Я, не подстраховавшись, чуть не покатилась кубарем вниз. Успела отскочить в сторону.

В голове полная каша, переживания. В голову полезли размышления: «Любовь и влюбленность — отличия: их десять». Все ломаю голову -  может ли Темный маг полюбить Светлую Волшебницу? Вряд ли. А в невидимом Мире  плывут слова об этом. Предупреждение сияло, не давая покоя. Всем ясно - Темные склонны валить все на влюбленность, на других.  Совершенно не задумываясь, что же на самом деле делают, - при этом считая  чувство за любовь. Светлые поступают  наоборот.

Свет и Тьма… Свет — Любовь. Тьма — Влюбленность. Очень похоже на Солнце и электричество. Оба вроде одинаково хороши, и светят. Но с той разницей - лампочка перегорит довольно быстро. Если к ней прикоснуться, то больно обожжет, а Солнце своими лучами ласкает, греет и не перегорает.  Точно так же в чувствах. Похоже на переплетение нитей ДНК — лишь одна черного цвета, а другая — белая. Как два луча — обычный, живой, и ультрафиолет, — мертвый.

Как же все в природе взаимосвязано!

А тем временем в глубоких слоях астрала звучит музыка «Enigma». Благодать.

Важно одно: рассмотреть получше народ, с которым приходится общаться, чтобы не наляпать ошибок. ЧТОБЫ НЕ НАЛЯПАТЬ ОШИБОК.

Осторожно спускаюсь в овраг, но слышу пение птиц, шелест листвы. Где—то здесь, на поляне, Темные и Светлые стреляют из луков в мешок из-под муки. Вот послышался Зов. Может, это Оборотень? Который мне приходится названным братом, или Берегонд — Светлый маг второго разряда. При этом стараюсь сильно не обольщаться, чтобы Зов с толку не сбил. Поднимаюсь на маленький холмик, отбрасываю серебристый плащ на плечо.

Здесь всегда очень много рябины, спелой, огромные гроздья клонятся вниз, так и просясь в руки! Красиво со стороны выглядит: девушка в средневековом наряде — плащом, алой рубашкой с вышивкой, в черных брюках и сапогах, с ликом саксонской Леди и  торбой за плечом протягивает руку к грозди, срывает несколько ягод. Волосы волнами сбегают с плеч, блестя в солнечном свете.

Ягоды очень выручают, когда хочется пить, а воды нет.

Хохот, крики и визги приближаются. Из людей нас, - магов, или нелюдей, никто не видит — кругом деревья. Деревья, возле которых и под которыми (даже на ветках) можно найти много чего, - особенно после шабашей.

Плевать. Зато перед глазами открывается великолепный вид — море, синие горы вдалеке, заросшие лесом, сопка под названием Коврижка. Создается чудесное впечатление: город тонет в двух морях. Одно настоящее - лес, золотой, а другое - созданное руками человека. Водохранилище, самое крупное в мире.

За спиной — дорога и бетонные хрущевки—пятиэтажки. Еще дальше — автостанция. Вечером не советую ходить по оврагу — опасно. Можно нарваться на насильников, бандитов, или вампиров да оборотней. Неудивительно - чаще всего в таких местах происходят убийства. Здесь  проходят сатанинские обряды, сходки — сходки это у нас, Светлых. Приходим сюда по вечерам разгонять Тьму, и в заброшенном Доме Пионеров работы также хватает. По сравнению с этим устрашающим местом, похожим на индейскую гробницу, овраг — настоящий рай, со всеми прибамбасами.

Ладно. Потом расскажу. На место тренировок Темных Светлые заявляются на шашлыки, когда никого нет. Пока не выхожу на поляну, а наблюдаю, спрятавшись в роще. Наших пока нет — а жаль! Сижу на пне, пускаю на поляну заряд Силы, и… Ой, ой, как Темные заметались, как их крючит, колбасит! Приятно посмотреть! Чувствуют, а откуда пришло - понять не могут. Не доросли еще.

Вдруг слышу треск — кто—то прыгнул в мою сторону, хотя лапы малость очень мягко и тихо ступают по опавшей листве. Вот тебе и раз… Вервольф. Ищет, вынюхивает! Пускаю Силу в другую сторону — существо метнулось туда же. Ну и глупые же вы, маги седьмого уровня! Даже распознать не можете, что вас обманывают… Было приятно сидеть и так забавляться. Действительно, Темный здесь делает себе соратников из кого попало, не вдаваясь в детали и прочие мелочи. Подойдет сзади, тяпнет за шею, — и все.

Наблюдаю, как вервольф мечется. Может, помощнее его долбануть, чтоб убрался куда подальше? Можно, но потом Гломен меня вышвырнет или  голову оторвет. А мне плевать — я Светлая. И имя менять не собираюсь. Гломен, Тьма его дери, куда он смылся, поставив вместо себя Волчицу?! Как не догадалась — она в облике зверя бегает! Вот уроды! Девица продолжала все также рыскать неподалеку. Остановится тогда, когда до ума дойдет (может, через час, через два?) - я над ней издеваюсь? Как эта стерва только над Светлыми не издевалась — особенно перед новичками… Рассказывать не буду. Просмотрите ее досье — ахнете! Зверюга дальше вынюхивает, а когда между нами осталось метров семь, я скользнула в астрал.

Оврага не стало — ровная поверхность, без гор и деревьев. Серая, очень грязная. Море стало лужицей белого цвета, без ряби на воде (или это вовсе не вода?), над которой летали непонятные пузырьки. Вместо солнца в небесах — обрывок алого дыма. Если вглядеться в горизонт, то воздух станет похож на желе - очень вязкое, противное, прозрачное. Звуки размыты в пространстве, эхо долетало по буквам в течение пяти минут (в реальном мире проходила секунда).

Очень красивыми выглядели движения Темных, которые остались в реальном мире. Кто—то прыгнул — и застыл минут на пять в воздухе. Поднимаю руку — с пальцев потекло, что—то повисло и закапало, — мерзкое, скользкое… Слизь. Дышать стало трудно. Существа—Темные приняли облик вылупившихся из коконов гремлинов с уродливыми телами, оскаленными мордами, острыми ушами. Мечутся из стороны в сторону, чувствуя Светлую Силу. Очень тощие - одни кожа да ребра, морды еще схожи с высохшим яблоком с зелеными глазами без ресниц. Сила давила, не давала им контролировать свои действия и залезть в глубоко. Жаль: еще убью ненароком! Хы!

Волчица среди этого сборища выглядела как скелет с обтянутой кожей. Глаза ее, голодные и тоскливые, глядели мимо с такой скорбью - пожалела несчастную чародейку. Аура пестрила грязными цветами: серыми, красными, черными, желтыми и грязно—зелеными. Что такое? Ревность, злость, желание любить и быть любимой, скорбь, обида. И сексуальное влечение, которое длится постоянно. Адская смесь. А все оттого - ребенком пережила много плохого, потому при посвящении астрал выпил из нее остатки чистоты. Которая блокировала Тьму.

Несмотря на ****ство в обоих мирах, эта мразь — новенькая из Темных.  Если будет по—прежнему непристойно себя вести, то в обществе нелюдей  выжить не сможет. Под машину попадет, убъют, сдохнет сама. НО  ПОЗВОЛИТЬ ЕЙ КОМАНДОВАТЬ ТЕМИ, У КОГО СТАЖ ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, — НЕПРОСТИТЕЛЬНО И ПЕРЕХОДИТ ВСЕ ГРАНИЦЫ. Надо быть настоящим дебилом, чтобы допустить такое. Или ходить под чьей—то крышей. А без разрешения — это совсем! Как охотиться без лицензии с ружьем, или жить в квартире, не зарегистрировавшись. Назначили писклю!  За такое вообще могут лишить прав на охоту. Для любого Темного сия участь - хуже смерти. Наглая Темная ведет себя так, как сама хочет.  Не считаясь с мнением других.

Чувствуя - надо сменить миры для спасения жизни, я прыгнула на уровень астрала повыше. Дышать сразу стало легче. Из груди наружу с болью прорвался кашель.

Снова Зов. Не знаю, кому он предназначался. Шел от существа, которое прикрывалось под маской добродетели. Ударила мысленно — все стихло. Народа тем временем прибавилось. Волчица, трансформировавшись в девушку, носилась вокруг поляны с воплями:

— Стоять! Не разговаривать! Молчать, я сказала! Раз—два: двумя руками надо держать меч, а не одной! Илльо, как будешь воевать?! Позади - твой город и родня!

Светловолосый парень в ответ вполоборота повернулся к дороге, поднял руку с палкой и послал Братску пару проклятий.

— Колющие удары за очки не засчитываются!

А мне очень хотелось одного: чтобы бессовестная стерва раз и навсегда закрыла поганый рот. Вышла в реальный мир, метнула в тупицу и курицу заряд. Оборотень схватилась за горло, упала на одно колено. Я тут же ударила. Но не имела права так делать - в Сибири я наблюдатель. Но  пресекать непристойное поведение в обязанности входит. Посмотрела на поверженного врага, скисла: у нее подвеска или татуировка. Начала болеть грудная клетка - Тьма наползала со всех сторон. Питерская печать на коже начинает разогреваться, если треснет — погибну. Пришлось поставить вокруг себя барьер, и полегчало.

Девка продолжала с криками корчиться на земле. Швырнула в мою сторону сгусток Тьмы — срикошетило, ударило по хозяину. Спустя двадцать минут несостоявшийся командир стала подниматься на ноги, личико  перекошено от страшной злобы. На ее плечо тут же легла рука принца Амрода. Не подошел к несчастной лишь один парнишка, который тихо сидел у дерева и выстругивал меч, высунув язык.

Берегонд.

— Кто здесь? Выйди! — Вполголоса скомандовал он.

— Я тут, коллега, — я вышла из—за ближайшего дерева. Парнишка тут же просиял. От радости.

— Свету слава: еще один работник! Вернее, девушка! Хорошо - кроме меня хоть кто—то есть! Как я понял, Великая Волшебница! Так как на Зов не отвечала. А когда, дорогая, на нижних этажах астрала пытался прощупать — мгновенно щитом закрылась. Надо же — Великая, и в такой плохой компании!

Юноша поцеловал мне руку, прижал её к щеке.

— Будет хоть кому шваль разгонять! — Радовался Светоч, улыбаясь во весь рот. — Для нас сегодня не очень приятный день выдался, верно? Эх, Тиль, зачем только пришла сюда? Ведь видишь, и понимаешь: Темные к нам как к козлам отпущения относятся. Зачем унижаться своим присутствием, дорогая?

Я улыбнулась, взяв в руки меч.

— Если так рассудил, то тогда что сам тут делаешь, раз не нравится?

— Надо же такому случиться: Волшебницу занесло чуть ли не со столицы в глушь! То, что вы делаете среди волков и медведей - по—своему круто, хотя слова вовсе и не те. Надо при этом, конечно, понимать - секреты других городов не нужно всем поголовно открывать. Раз уж эти головы могут не то что соображать, а плеваться… — мой друг указал пальцем на Волчицу и прочих Темных.

— Даже если я открою, никто ничего не поймет. — Ответила я.

— Ты будешь сегодня тренироваться, Тильсирвэ?

— Не буду.
— А справишься с тем, что предстоит пройти? Ну в смысле испытания и терзания, вдали от своих?

— Справлюсь. — Тихо сказала я, косясь на компанию, пившую пиво уже двадцать минут. При этом орущую похабные песни, пошло шутящую. Несколько девиц, выгнувшись неподобающим образом, выставив задницу с грудью в сторону - все накрашенные, в каблуках - стояли с парнями,  целовались.

— Милая, вот какая участь тебя ждет, если надолго останешься здесь. — Вздохнул работник Светлых Магов. — О чем же задумалась? — Берегонд положил мне руку на плечо. — Расскажи.

Я описала свои мысли. Вдруг заметила в толпе одно знакомое, но неприятное лицо. Высокий, красивый парень, с прекрасно уложенными русыми волосами клеился к Волчице, обнимал ее, чуть не целовался. Она вдруг неожиданно сняла с себя футболку, осталась в лифчике. Меня передернуло от омерзения. Шлюха! Самая настоящая в свои восемнадцать лет! Лишь тогда девица—оборотень заметила меня, все поняла,  и ее лик исказился от ярости.

— Ты… Ты…

Строго и весело я глядела на нее. Амрод и длинный тип отошли назад.

— Я. Прежде чем командовать, сперва научись хорошим манерам, тварь! — Очень не хотелось произносить последнее слово, но оно вылетело само собой.

— Чуть не убила! Погоди, вот узнаю, кто ты, — Темная или Светлая, — обо всем пожалеешь! Тильсирвэ—Маэглин! Теперь, подчиненная, сделай вокруг поляны тридцать кругов…

Один круг для приличия пришлось сделать.

— Этого хватит, Темная? Не смей меня называть так!

— Ах вот как… Ладно, войду сейчас куда надо — узнаю, на чьей стороне стоишь… — и сделала, но ничего не поняла: увидела очень слабую ауру, я поставила вокруг себя барьер. Убить тварь не получится - этого не позволял Устав. Вину надо сначала доказать. Свидетель — Берегонд. Больше никого. Сопя от обиды, женщина вернулась обратно.

— Ну как? — Хищно ухмыльнулась я, перевязывая бандану на голове. — Увидела что? Оденься для приличия, парни кругом! Скажи мне на будущее:  что ты чувствуешь, когда спишь с мужчиной? Мне очень интересно.

Стоящая у дерева Темная сползла на траву от неожиданности. Она ждала чего угодно, но не такого! Разоблачили… Долго еще таких малолеток видеть и терпеть их выходки?!

Длинный вдруг спросил:

— Кто тебя сюда позвал? Маг, но не наша. Слишком правильная. — С издевкой. — Где  Кваггер?

— Чего на девочку напали?! — Красавец—вампир подал мне катану. Молодой, лет двадцати. Может, станет Великим, сместит Гломена.

— Заткнись, Илльо! Не твое дело, пусть тренируется!

Тот возмущенно фыркнул, достал пачку сигарет. Вытащил одну, чиркнул спичку. Волчица тем временем сидела на траве, плача от стыда. Парень—вампир приобнял меня за плечи, тихо сказал:

— Даже если Светлая — не трону. И другим не позволю обижать невинную девушку… — красивый, темноволосый мужчина со светящимися глазами. Добрый.

— Спасибо. Хорошо бы тебе ими командовать!

Кваггер улыбнулся в ответ, показав острые, блестящие клыки.



                — 4 —


Плохо мне нынче думается.  А! Давно не курил! Итак… Достаю сигареты «МАКСИМ», гляжу вниз с крыши Эдема, сидя на самом краю. Открывается красивый вид перед тобой — горы, город за спиной, лес, кругом море… А я один. Волосы треплет ветер, уши время от времени закладывает. Улыбаюсь, наблюдая за людьми на пляже.

Они не могут меня увидеть — я в астрале, еще сегодня сюда явятся Светлые, чтобы с кем—то из наших разобраться. Подумаешь, беда: гопоту кликнем! Светочи! Краем уха я слышал - некоторые на Илльо, то есть на меня, давно зуб точат. Можете сколь угодно быть мною недовольны, но я все равно буду говорить то, что и сейчас! И не только о вас, но и о многом другом… Темные Братска? Что такое хорошо здесь, что плохо? Слышали все?! Я свободен, нет на меня главы! Вы все — вампиры, оборотни, ведьмы, колдуны и Светлые — вырожденцы! Косите под магов, обвешиваясь  амулетами, лезете на рожон. Вы орете - орете на каждом углу: «Мы — крутые», даже не задумываясь над значением этой фразы. Орете - вам пофиг на всех и все — но вы только косите!

А вообще — знаете отличия настоящего мага от человека? Нет… Такая простая и сложная вещь - свобода. Не в том, чтобы гадить и блевать, где попало, а внутренняя. Жалкое подобие нелюдей. Но этого пока не понимаете.  а поймете примерно лет через сорок. Может раньше. Сижу так, по—турецки почти, и думаю - черпая Тьму отовсюду.

Я — Темный, но ум есть. Интересно, может ли гопник полюбить Светлую Волшебницу? Если здесь такое когда—нибудь произойдет, то мир перевернется с ног на голову, Тьма станет Светом, и наоборот. Неотъемлемая часть Темного Штаба — гоповатые чуваки: руки в карманах, взгляд исподлобья, ведут реальный базар, причем в «истинное» значение слов я не всегда врубаюсь.

Спросишь — что такое Эдем? Сюда прихожу довольно часто, наблюдаю за вибрациями в здешнем мире мертвых, и вышеупомянутом астрале. В наших краях он странный — в нем можно зависать до бесконечности. Он при этом ни капли Силы не выпьет. Лишь при первом заходе высосет. Еще над городом ТАКАЯ аура висит — мама дорогая! Может, потому нравится это мистическое место, где собираются Темные: гопота, новички, маги со стажем. Читай, Светоч.


                — 5 —


Как вчера…

«Раннее утро.

По Дому Пионеров разносится трель проснувшихся птиц. Оранжевый свет пробивается через окна, освещая комнаты. Эдем просыпается. Ты стоишь на первом этаже - рядом с Черной лестницей, ведущей под актовый зал, наслаждаешься приятным сырым ветерком, свежим дыханием заброшенного здания. Утром он кажется безобидным, по нему не грех пройтись, что я и сделал.

Спортзал напоминал о том, что здесь любят собираться любители братского андеграунда. Остатки от диванов, куча пепла и надписи на стенах, говорящие о многом.

Актовый зал был, как всегда, мрачен. Сидения завалены пылью и кирпичами. На сцене, с левой стороны, висит веревка с петлей, тихо качаясь из стороны в сторону. Если прислушаться, то можно услышать голоса. Хотя здесь кроме тебя и дохлой собаки нет никого.

Бассейн чем—то напоминает спортзал: здесь невыносимая тишина, стены покрываются мхом, и такое чувство - ты в старинном замке. Еще возникает ощущение: из дырок в полу за тобой кто—то следит. Хотя знаешь - там никого нет.

Треуголка и музыкальная комната — светлые места, где чувствуешь:  неведомое осталось ждать в темноте.

Крыша — место, где можно забыть обо всем, погрузившись в безгранично прекрасную природу, наблюдая за близлежащими лесами.
ДЕНЬ.
В Эдем приходят какие—то люди. Но ты не хочешь их видеть, и спускаешься в подвал. Еще одно место, где постоянно темно. Чувствуешь -  что здесь никого нет. Можно, расслабившись, спокойно погулять. Сырость,  холод, тьма, покой. Решил немного посидеть. Садишься на холодный бетон в проходе одной из комнат подвала. Сидишь, смотришь в темноту и вспоминаешь о темной лестнице. Неведомый! Ты опять чувствуешь его присутствие. Продолжаешь сидеть, хотя возникает желание встать и уйти. Но  что—то удерживает. Ты ЗАСЫПАЕШЬ.
ВЕЧЕР
Просыпаешься оттого, что слышишь голоса: много народу. Тебя тянет наверх - посидеть среди людей, пообщаться. Отряхиваешься, идешь к людям.
НОЧЬ
Все разошлись.

Ты остался один - в ночном Эдеме. И чувствуешь - страх нарастает. Он опять следит за тобой. Только намерения у него другие, и на темную лестницу не стоит ходить. Решаешь повторить свою утреннюю пробежку по Эдему. А за окном поднялась яркая луна.

Она немного освещает заброшенное здание, но от этого света становится еще страшнее. Спортзал покрыт тьмой. Бледный диск пробивается сквозь окна и освещает лишь балкон. Стоишь и прислушиваешься. Тишина. Она сильно давит на уши. И вдруг слышишь шаги: кто—то ступает по кирпичам. Сердце сильно бьется. Это он. Все прекращается — опять тишина. Но ее нарушает надрывный детский крик. «Этого не может быть!» — думаешь ты,  через некоторое время начинаешь понимать: это лает собака. Облегченно вздохнув, продолжаешь путь.

Актовый зал полностью поглощен мраком. Привыкнув к темноте, глаза начинают различать очертания зала. Поднимаешься на сцену, осматриваешься и замечаешь - в петле висит человеческая фигура: видишь руки, ноги, голову, склоненную набок. Понимаешь: это не галлюцинация. Но как он туда попал? Кто это сделал?

Ты чувствуешь взгляд на себе: кое–кто стоит в проеме, ведущем на темную лестницу. Он смотрит на тебя, хотя глаз не видно. Он что—то шепчет. Поднимает руку, зовет к себе, но ты не идешь. Закрываешь глаза на миг, шепчешь - неправда, это игра света. Открываешь — петля висит одиноко, тихо качаясь. В проеме никого нет.

Тут же решаешь здесь больше не задерживаться. Пятишься назад, собираясь потихоньку уйти, но сзади оркестровая яма, и падаешь…

Неведомый стоит рядом, тихо шепчет. Во всем теле боль, ты не в силах подняться. Шепот начинает нарастать. Он стоит рядом, видишь его черные одеяния. Рука касается лба - тебя уносит вечность.

Ты ослеп… ты оглох… и ты умер".

Может быть, поначалу мой рассказ покажется Вам бредом наркомана, который в том же Эдеме наглотался колес…



                — 6 —


Внезапно я почувствовал Силу. Глянул в тот же астрал — точно: Темные. А с другой стороны — Светлые.

Хорошо—о… Очень — сейчас начнется побоище. Но пусть никто не думает, будто кашу ко всему заварил я! Светочи сияли, как прожекторы. С ними шел и кельт, который потрепал на Костре начальство Темных. Вот как случается, если случайно Свет помянешь! Даже та байка про Эдем! Бредить меньше надо.

Вышел, помахал рукой своим. Те принялись от радости прыгать, я в ответ  покрутил пальцем у виска. А сам подумал: ведь сейчас от Дворца Пионеров останутся  руины!

— Чего вам надо? — Спросил я, когда враги поднялись на крышу.

— Не твое дело, Темный. — Спокойно ответил кельт. — Убирайся отсюда, пока не поздно!

— Прекратите за нами гоняться! — Рявкнул кто—то из гопоты. — Не ваше дело, чем мы занимаемся! Изнасиловали девчонку, — значит изнасиловали, все… ЗАЧЕМ так об этом печетесь?!

Архимаг хмыкнул и бросил белый пиджак в сторону.

— Зато - в отличие от вас - мы никогда, ни под каким предлогом никого не насилуем, следуя Кодексу Чести! У Темных с тринадцати, а то и с одиннадцати лет все…

Не в силах больше выносить эту бредятину, я вышел вперед.

— И чё? — Сам пристально гляжу на противника. В его прекрасные большие глаза. Тот внезапно подошел, резко схватил за плечо, приставив к стене. Вечно юное, с печатью интеллекта лицо смотрело строго и спокойно, золотые волосы горели, как казалось, рассветным пламенем. Кельтский мужик впился взглядом в мои бесстыжие очи, и тут же вывернул наизнанку память…
— Так—так… Да ты хуже всех на Костре, сопляк! А ведь раньше занимался танцами, искусством, разводил гусениц в зоологическом кружке, а потом по комнате порхали бабочки. Из тебя, темный юноша, мог бы получиться великолепный Светлый! Кто же такого так изгадил в тринадцать лет, или в пятнадцать!? Родители любят, родня тоже, шансы встретить настоящую любовь есть, если присмотреться. Учеба тоже есть, — чего не хватало, Темный?! Какого… полез в то место, где царит непроглядная Тьма?!

Ох силен… Мысли читает!

Давным—давно я вправду был хорошим ребенком. Очень послушным, но  друзей не было. Всей душой тянулся к творчеству, читал Достоевского и Блока, слушая классику, а не рок. И случилось так - подружился с дворовой гопотой, которая бродила вечерами возле бабушкиного дома на улице Кирова. Эти скользкие типы стали моими первыми друзьями. Чего бы о них ни говорили - я этому не верил. Бритоголовые на деле оказались сволочами, и началось…. Наконец самое дикое свершилось: я стал таким же, как они.  В результате в тринадцать лет потерял девственность: в Новый Год все сильно напились, позвали девочек по вызову, - и совершили акт Посвящения в мужчины. Потом я очень гордился этим. А в голове родилась простая теория: не бывает на свете настоящей любви. Бывает физическая близость, которая вполне приносит удовлетворение, давая гарантию - ты можешь развивать свои способности и дальше (в плане Кама—Сутры. Прим. Авт.). Такой принцип с тех пор работал безотказно.

В четырнадцать лет появилась первая постоянная девочка, которая ко мне как к брату относилась.  Доверяла… Когда Илльо понял - зря её «запачкал», — то бросил. Так продолжалось до тех пор (я каждую неделю менял сексуальных партнеров), пока не влюбился в девушку, которая меня не любила. Она на самом деле была далеко не красавица. Встречались так себе. И вот, на ролевой игре -   в августе на схватке Темных и Светлых - она меня кинула. Кинула, ничего не сказав. После этого события я очень расстроился, обиделся на весь мир.  Первого сентября сходил в Гимназию, на следующий день напился - как свинья. Мать сказала: «Сиди дома! Еще не хватало, чтобы вся школа твоим перегаром дышала»! Вот так Темного мага наказала жизнь за наглое использование девушек, обманывая их. Использовали на сей раз меня! Обидно!

Пошел на тренировки к Гломену. Чтобы меньше горевать. В его команде оказалось много Темных. Все стали второй семьей, еще там нашлось трое Светлых.

Светлое Дитя Тысячелетий! Зачем тебе все это знать? Ты видел тысячи подобных - уничтожая самых злостных. Передавил, как клопов, давай… Давай, нанеси удар! Зачем выворачиваешь мою память, схватив за плечо и прижав к стене?! Буравя чистыми, Светлыми помыслами? Голова моя горела, в тело словно вонзились тысячи иголок. Позвоночник натянут, как струна. Ведь Светлая Сила тщательно ощупывала каждую клеточку, натыкаясь на Тьму… Которую никто и никогда не сможет вытравить из души, подсознания.
НИКТО!
Я никого не люблю — зато свободен, как ветер, на всех и все плевать. Поэтому убирайся, проклятый кельт! Отпусти! Хватит! Тут же рука Энерика разжалась - и я сполз на бетон, не в силах даже пошевелиться. Крест на щеке пылал огнем.

— Сволочь ты, мальчик… Красивый мальчик. Все это тебе очень вредит. Лучше бы был уродом с мозгами! — Кто—то из врагов сильно пнул сапогом в грудь. Тут же изо рта хлынула кровь.

— Не бей его, — остановил товарища Пресветлый, — у него еще есть шанс исправиться, отринуть Тьму. Если будет позволять дальше собой манипулировать - всё очень плохо кончится. Сама по себе Тьма очень коварна. Как влюбленность — никогда ничего хорошего не приносит, кроме ложной радости.

Я, простонав что—то непонятное и выплюнув кровавые ошметки, попросил воды. Не надеясь, есть ли она.

Тьма! Сделай, пожалуйста, так, чтобы враги убрались побыстрее!

Тут же на грудь упало тяжелое, холодное. Амулет - в виде круга Инь—Янь. Приподнимаю голову - которая стала тяжелой, словно котел, — вижу: гопота уходит. Затем кое—как поднимаюсь на ноги. Ударяю первым заклинанием, которое пришло в голову, по кому—то из врагов. Светлые глянули на меня как на психа, а заклинание срикошетило, едва не ударив по хозяину.

— Идиот! С таким слабым оружием на Энерика и его свиту лезть?!

Тот тем временем положил всех, - к монахам, в том числе и виновника —  Короля Нежити. Моего самого близкого друга. Отловить всех вражий Инквизитор с Москвы приказал — его, кажется, Макс зовут. Оправившись от Света, я стоял на дороге возле здания, забравшись в невидимый Мир восстанавливаться. Сначала Дом Пионеров выглядел, как гора ломаного кирпича, а между кирпичиками метались Темные и Светлые вихри. Тут же -  как во сне - я услыхал Зов. Красивый, завораживающий голос молодого мужчины с золотыми волосами. И рек Энерик такую речь:

— Черное станет белым, а белое — черным, все сольется в глазах. Если сможешь выбрать Добро и понять, в чем твои ошибки, — то станешь Светлым. Выберешь Зло — останешься таким, как сейчас. Но может случиться и такое, что черного и белого наберется поровну. Сам  почувствуешь, да поздно будет. Надо же — испортили такого мальчишку! Тьма,- сама того не замечая, не подозревая, толкнет тебя на верный путь.  Тогда вспомнишь этот день. Тогда поймешь, заучишь наизусть то, что я  сказал. Все так и свершится. Слово мое крепко. Я очень хорошо вижу, как дальше - после сегодняшней сходки - вести себя начнешь. Твоя жизнь и судьба ходит вокруг Эдема в белой куртке… Прощай. — И голос затих.

Я, уже через час все забыв, пустился на сейшен. Посвященный Дню Учителя. Несмотря на факт: день тот не настал. До него оставалось всего двое суток. Организаторы плюнули на эту мелочь. И погрузился в мир безграничного веселья, криков, пива. Правду рекли Светлые: я не всегда был таким, как сейчас. Но все равно - нисколько не жалею, что встал на сторону Тьмы и потерял невинность с проституткой.

Еще одна заморочка Темного мага средней руки.


                — 7 —


После тренировки, где я в пух и в прах поругалась с Волчицей, прошло много времени. Дура оправилась - как говорят в кругах, - и теперь хочет отомстить. Еще наши рассказывали - Гломен ее выставил за самоуправство из команды.

Не только эта Темная меня насторожила…

В самом начале июля я, шеф Темных и Амрод пошли на рынок покупать подарок — серьги из серебра одному парнишке. Гломен почему—то тогда с деньгами расщедрился и подарил мне кулон - в виде шарика из лунного камня в серебристых ладонях.

Выходя на дорогу с рынка, — там, где начинался овраг и шла трасса на аэропорт, Темный маг вдруг рванулся вперед. И кого я увидела? Группу Темных: два вампира, один оборотень, донельзя похожий на Гарри Поттера, двух девиц с черными душами — одна толстая и уродливая в очках, косухе, а вторая - с косой черного цвета, тоже в очках, с ухмылкой на лице. Такой -  удавиться приятней в петле! Все ее юное личико сияло непереносимыми завистью, злобой. В зубах дымится сигарета. Между ними стоял высокий юноша.

Высокий, голубоглазый, рост — примерно два метра. Летящая походка, на ногах - синие, потертые джинсы, - давно не стираные, на груди - футболка с Мерлином Мэнсоном, русые волосы до шеи прядями спадают на большой лоб. Глаза серо-голубые, большие и красивые. Лицо серое, как у курильщика.  Зато губы розовые, сжимающие сигарету. На лбу покоится позорная лента алого цвета - связанная спицами. Очень похожая на обрывок от свитера.

Не знаю, почему… что—то тогда во мне шевельнулось.

Шевельнулось так - как собака срывается с поводка, но не дружески,  а зверски - как от врага, с которым война идет много лет. Душа спряталась в самом дальнем уголке сердца - ледяного, которое разбивалось уже много раз и порядком отболело. Парень, улыбнувшись, протянул руку для рукопожатия. Поздоровался. Потом начальство Темных начало о чем—то с ним болтать, а у меня - Светлой - было такое чувство, словно вокруг собралось бесчисленное стадо свиней, которое заполонили все. Они в рюшечках, в бантиках, и апельсины жрут. Хотелось убежать далеко—далеко... лишь бы не видеть Тьму, этого незнакомца — но деться некуда.

Позади овраг, хочется кубарем скатиться туда. А на грудь словно легло что—то холодное, тяжелое.

Боль.

Что—то противоестественное Свету проникает внутрь. Чихать на то, - что стоит жара, что усталость валит с ног. Этот парень…

От него веет такими холодом и наплевательством, которые редко кто вынесет. Наглец! Очень наглый, подлый тип. Он очень любит много гулять, потому его нельзя брать в команду! Но Гломену плевать. Темный—новичок станет мешать. Обожает выпить, постоянно развлекаться, беситься. Ловелас, пижон! Твои слова о добродетели говорят совершенно обратное, уж я не ошибусь! Истинное поведение выдают гордые, но с крупицей совести  глаза. Ты весь прокурен и тащишься от того, от чего Светлые шарахаются: глядишь порнушку, любишь пошлые шутки, неопрятность в людях и неаккуратность.

Посмотрела на незнакомца сквозь астрал. Темный. Темный маг средней руки, утонченный эгоист. В нем сердце каменное, вместо крови — ртуть. Ну чего топчешься на месте, ведь достаточно Зла совершил! Почему  изумленно смотришь в глаза?!

Просто он чувствует… Чувствует Светлую Силу, зараза!
Красивый парень! Жгучий красавец! Сие у Темных самая настоящая визитная карточка, козырь для притяжения жертв. Они как вампиры, большинство ими являются. Интересно, смогла бы Светлая такого полюбить? Очень, очень сомневаюсь!

Наконец мы пошли дальше, и уже на улице Космонавтов Гломен глянул на меня с тревогой, спросил:

«Ты чего—то испугалась, Тильсирвэ. Что с тобой»?

«Кто это был? Парень с Мэнсоном на футболке»?

«ИЛЛЬО». — Был ответ.

«Не бери его в команду — он очень опасен»!

В этот день все пошли тренироваться, на сей раз оскорблений не слышала. Это очень успокоило.

А первая мысль, когда в глаза бросился тот самый Илльо, состояла из одного слова:
«С В И Н Ь Я»…

ТОТ день на рынке я надолго запомнил.

Он ничем не отличался от остальных: спокойно бродил по рынку со своей компанией, глядя на товары, смеясь. Мы подшучивали друг над другом, пили пиво и курили. Весело живем!

Вдруг откуда ни возьмись повеяло Светлой Силой. Интересно, чего  Светлые здесь забыли? Тем более, днем. Наверное, пришли за амулетами. Их  вообще—то надо не покупать, а самим делать! Дрянь давала покоя: она уперлась в спину, как ствол автомата. Я изо всех сил старался не обращать внимания, но тщетно. Ох…

Второй раз такое!

Как же надоело терпеть врагов! Которые следят за каждым шагом! Им бы больше отсыпаться, чтобы потом ворон не считать. Так нет — ходят! Интересно, сколько их? Наверное, пять или шесть. Потому что всплеск ТАКОЙ мощности один маг дать не в состоянии.  Хотя до того, как я сам стал таким, раньше приобщался к источникам Света — буддизму, учениям Тибета, легендам и мифам Древней Греции… Потом надоело: жизнь дается только один раз, а тратить ее на всякую ерунду не стоит. Вот если бы в Братске тибетский монастырь или храм Афродиты построили, то бы еще подумал - отрекаться от Тьмы, или нет. Хотя тут море кришнатиов, которые совокупляются у себя в квартирах с теми, кого ловят на улицах и читают индийские учения. Например Шри Ауробиндо, от которого крыша здорово едет, как от наркотического дыма. Кастанеда по сравнению с ним отдыхает. Тьма баптистов, у которых крыша тоже сдвинута. Одна библиотека на улице Кирова или Ленина чего стоит! Детская, где со сказками стоит книга по магии для профессионалов! Там начальство очень склонное к несуществующему — списали всю фэнтэзи, фантастику, посчитав за грехи смертные. Всех неформалов за сатанистов, наркоманов, маньяков, которые всех е…т, считают. Убить бы за такое, блин!

Больные люди.

Что тут скажешь? Их из наших краев фик вывезешь: упрутся рогами -  «Не поеду!», будут дрожать от страха. Светлые таких ненавидят, особенно приезжие. А теперь я хочу погрузиться в мир бесконечного веселья и ни с кем его не делить. Как положено настоящему Темному. Не люблю пытаться жить так, как Светлые — они слишком правильные! ЧЕРЕСЧУР! Следовательно, им нельзя делать то, чего нам доставляет радость и удовольствие. Ну не глупо ли? Вот у нас, например, можно веселиться ровно столько, сколько душа пожелает. Стоит  захотеть.

Светочи тем временем приближались. Мы уходили от них в самый конец рынка, но тщетно: прилепились к нашему следу, как банный лист! Я глянул на главный рынок, похожий на перевернутую супницу или кулич, и решил переместиться туда, чтобы затеряться. Только разве эта стратегия поможет?! Сейчас враги заявятся, передавят всех Темных и исчезнут.

Чтобы хоть как—то разобраться в опасной ситуации, глянул снова  в астральный мир, и моя челюсть упала на асфальт: Светлых нигде нет поблизости. Навстречу шли ТЕМНЫЕ!!! А Света—то от них с избытком! ОТКУДА ОН ТОЛЬКО ВЗЯЛСЯ?! КАК ЭТО ПОНИМАТЬ?! Что за диво посреди бела дня — Темные ни с того ни с сего выделяют белую энергию?! Все, бросаю пить! Глючит! Перепил. Водочку не надо было лакать час назад!

Никогда ничего подобного не видел!

Их оказалось четверо: Гломен, Амрод, Кваггер, - и совершенно незнакомая девушка. Так—так, стоп! Это еще кто такая? Никогда ее раньше не видел! Надо приглядеться… Она очень сильный маг: едва стал мысленно прощупывать — мгновенно закрылась. По виду обычная магиня третьего разряда. Темная. Вот что удалось определить. Все они служат Тьме, но Свет идет непонятно откуда. Вокруг нас люди, нечисти нет совсем. Так откуда же тогда идет этот чертов Свет?!

И почему красавица вдруг начала так подозрительно меня рассматривать? Или она щурит глаза от солнышка? Нет… От солнышка не щурятся настолько злобно! Неужели Илльо настолько испорчен, - уже снаружи все качества видны? Нет, рассматривает надпись на футболке. Или мой хайратник (повязка, бандана, лента) на голове? Я связал его паршиво.

Нет, нет и еще раз нет, прекрасная незнакомка! Ты глядишь изучающе, своими умными большими глазами, от которых идут лучи добра. Странно, ведь Вы, Леди, Темная!

Вдруг в грудной клетке вспыхнула резкая, обжигающая боль. Причем такой силы, что я выронил сигарету. Враг... Так происходит как раз тогда, когда Сила, противоположная по окраске, проникает внутрь биополя.  Начинает все по крупицам изучать. Кажется, болят легкие! Нет — ощущение такое, словно в груди прожгли дыру, а обугленные края сморщились и пошли складочками—складочками… натягивая живое мясо.

Интересно, зачем тебе ощупывание? Гляжу на девушку через невидимку - и налетаю на барьер - из мощной магии.

Ага… Кажется, именно ее я видел на сходке у Костра, когда пришел Энерик. Но зачем ей он понадобился?! Шпионка значит. Между этими двумя Леди много общего. Вы, незнакомка в зеленой рубашке и зеленых брюках, посильнее меня будете! Великая Темная, ведьма со столетним стажем!

Тогда отчего на прекрасном лице появляется бледность?

Интересная особа, надо будет пообщаться, узнать получше. Если что не совпадет, — переделать на свой лад. Если увижу ведьму еще когда—нибудь. А от боли, которую уже невыносимо терпеть, скуриваю сигареты одну за другой, лицо зеленеет. Второй раз на Великих нарываюсь! Один Светлый, другой Темный. Мои товарищи глядят на все с удивлением, потому уже не понимаю, чего там рекет Гломен мне лично. Глаза его спутницы распахнулись во всю ширь, едва шеф сказал о команде. Почему так? Почему бы моим коллегам не принять в свои ряды еще добрый десяток сородичей? Чтобы не выглядеть идиотом, я понес какую—то ересь, иногда стискивая зубы, чтобы не закричать. Рассказал о том, как на одном сражении разнес крепость Светлых. Гломен и девица ржут.

Нырнуть в Портал нельзя.

Эта таинственная красавица… В ней есть нечто такое, чего нет у других. Я раз за разом пытался сквозь сумеречную сторону посмотреть, кто она такая, но тщетно. Стена. Спас шеф — метнул в мою сторону заряд Тьмы,  лучшее лекарство. Темный Илльо рухнул на одно колено, задыхаясь, кашляя и вытирая кровь, хлынувшую струей из носа.

Действительно, ситуация похожа на налет в зону Великих! Потому что Светлая Сила по - прежнему непонятно откуда струилась. Враг может стоять в глубоких слоях астрала и там бить, пытаясь прикончить исподтишка. Выкачать жизнь начисто, рассеивая Тьму в пространстве.

Найти бы этот источник, да шарахнуть по нему Тьмой как следует!

Глава Тьмы Братска тем временем отправился к себе домой со всей компанией. У меня спустя десять минут прошла обжигающая боль. Тело и энергетика опустошены напрочь. Если бы гад Светлый ударил всерьез — то я был бы уже мертв. Вдруг это - тот самый Инквизитор Максим, про которого все Маги Братска говорят?
ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ
Наконец нашел время, чтобы прийти тренироваться в овраг. Первое, что  поручил Гломен — нарубить веток для мечей и луков - в виде березок. Подчинился, уныло побрел в чащу, сжимая в руке топор. Срубил пару березок и приволок на поляну, и то кое—как.

— Илльо, ты чего весь такой зеленый?! Гопота обидела, или вновь налетел на Светлых?
КАКАЯ ГОПОТА?! Я сам гопник!

— Нет… Это Темные Светлой Силой шарахнули… — уныло промямлил я, становясь в строй.

— ЧЕГО?! Эй, шеф, кто его так отделал? Он еле на ногах стоит! — Подал голос Оборотень.

— Да вот, встретились мы с ним на рынке две недели назад. А в рядах Штабов уже прошел слух, будто я Светлым заделался! — Раздраженно фыркнуло начальство. — Если бы мы не ушли, этот парнишка бы помер от энергетического истощения. Из него кто—то неведомый Тьму выкачивал, рассеивая Силу в пространстве в никуда! Я всех потом проверил — никто, ну никто не мог это сделать!!! — И сел по—турецки, подстелив черный плащ.

— У тебя был с собой защитный амулет?

— Какой еще амулет? — Состояние как после двухнедельной пьянки:  не мог врубиться в ситуацию, меня шатало из стороны в сторону.

— Который тебе в Эдеме Светочи подбросили! Ты уже дважды  нарывался на Великих, второй раз - и не понял ничего! — Рявкнул Берегонд, поднял палку с травы, встал рядом. Я поглядел на него не то что с неприязнью, а как на психа: Светоч он и есть Светоч!

— Это было один раз, а не два! Почему мне стало плохо, — не могу  понять до сих пор! Все началось с одного: попытался Силой прощупать девицу, которая пришла с командиром, не смог. Мгновенно закрылась.

— Потому и закрылась, чтобы постепенно не сойти с ума от твоей внешней красоты! Уж мы—то все знаем - твое нутро гниль, Илльо… Очень не рекомендуем эмоционально к кому—нибудь привязываться: растлишь жертву и кинешь.

— Э—э… — начал злиться я.

— А то несчастная жертва на стены полезет! — Продолжал Берегонд.

— Потому что гопота — особый вид Темных Магов, хотя очень редко среди них встречаются Светлые! — Рявкнул Кваггер с каменным лицом и взял в руки катану, выйдя вперед. — Итак! Замолчали все! Началась тренировка! Эй, Оборотень, кончай разговаривать! За болтовню отжался пятнадцать раз! Давай, давай… Илльо, а ты что там бормочешь? Тоже отжался!

— Не буду! — уперся я.

— Будешь, а то сюда больше никогда не придешь!

Пришлось подчиниться: отжался на кулаках.

Звери… Своих мучить и издеваться — вот такое надо пресекать в первую очередь! Квакалку и Гломаша гнать в шею! Терпеть не могу, когда меня поучают, как ребенка! Хочется крепко выматериться, да нельзя — иначе разорвут в клочки. В том смысле, что палками побьют.

Костяшки пальцев ныли.

Видя, с какой неохотой я отжимаюсь, Светоч решил поиздеваться или же похвалить:

— Темная ты личность, Илльо!

— Да… Темная! — С наслаждением произнес я, хищно ухмыльнувшись. Парень только головой покачал.

— Встали в строй! Взяли палки в руки, подняли над головой! Потом опустили на вытянутых руках так, чтобы кончик касался подбородка противника! Молодцы, молодцы… Теперь развели локти и подняли меч над головой! Илльо, раз—ве—дя руки в стороны! И вообще, как ты стоишь?! — надрывался Гломен, его лицо сделалось пунцовым, как помидор. — Правую ногу вперед, а не назад! Вот так. А теперь — руки вверх—вниз, вверх—вниз… Отлично!

Звери… Но зато энергетическая подзарядка Тьмой шла полным ходом. Я впитывал ее кожей, ощущая легкое возбуждение. Внезапно шеф схватил лук, наложил стрелу на тетиву и что—то крикнул, собираясь стрелять в чащу. В этот самый момент я опять ощутил знакомую боль в груди, а точнее покалывание.

Кто—то очень быстро взбирался на холмик и шел прямо к нам. Оборотень тут же, прямо в одежде, начал трансформироваться в гигантского волка, готовясь прыгнуть. Вдруг пронеслась команда:

— Не стрелять! Это свои!

Начальнику пришлось опустить лук: голос оказался женским. Леди.

— А, ты…

Из—за кустов вышла высокая, русоволосая красавица с торбой на плече и средневековым лицом. Глазки у нее казались списанными с иконы «Ангел Золотые Власы». Опустилась на корточки, всем тепло улыбнулась. Оборотень тут же подошел, обнял ее. Глаза Берегонда радостно заблестели, он также бросился к девушке, пожал ей руку со словами:

— Приветствую Вас, Тильсирвэ…

Я посмотрел осуждающе: им вот—вот влетит. Шеф Темных также подошел к новичку с улыбкой, обменялся рукопожатием.

— Здравствуй, Тиль. Очень хорошо, раз пришла. Надеюсь, я не слишком настаивал?

Строго поглядев на главаря и сменив тон, новенькая ответила:

— Я пришла по своей воле, также по своей воле могу и уйти. Но больше  не потерплю лжи и оскорблений в свой адрес. Хорошо? — А сама смотрит с презрением прямо в глаза, сидя на корточках. — Пойми наконец: меня совсем по—другому учили драться! Так что никто не имеет права насильно меня и мои навыки переделывать!

Сильна. Очень. Отличный первый уровень, или Высший. Теперь перед Гломеном она не закрывалась барьером. Чистые, Светлые глаза глядели на  мага таким взором, словно сам ангел спустился с Небес. Будто девице исполнилось на самом деле не восемнадцать лет. А тридцать с небольшим.

Единственное, что пока смог разглядеть в астрале — чистая, девственно чистая аура. Иногда в ней мелькали молнии различных цветов. Дальше — стена. Ее глаза были глазами ВЗРОСЛОЙ ЖЕНЩИНЫ. Очень красивое сочетание: совсем юное личико, лишь взор выделяется неестественной мудростью на превосходном, ангельском лице. Так, как разнятся черное и белое. Горит умом, интеллектом. Странное сочетание свежести тела и зеркала души, молодость плюс ранняя зрелость. Душа, повидавшая многое за свою короткую жизнь. Как пятилетний ребенок вдруг ни с того ни с сего начал решать задачи по физике.

Расхохотавшись, издеваясь над гостьей, шеф полез в невидимый Мир. Тильсирвэ тоже. И вышел Темный маг навстречу врагу, Волшебнице первого уровня. Он ранее оскорблял ее, унижал и ставил ниже всех, видя нечто отличительное от всех. Энергетика красавицы сияла ярче солнца, испуская от себя лучи любви, заботы. В сравнение к этому аура Гломена чернее ночи.


                — 8 —


— Ты… ты… — захлебывался от гнева и изумления он.

Невидимый Мир бушевал. Казалось, еще чуть—чуть — и он вырвется в реальность. Мне совершенно плевать на все. Сам меня просил раскрыться — раскрылась, нечего обижаться! Позор! Темный маг в свои ряды принял Волшебницу! Смех!

Хохот Берегонда отдавался длинным, растянутым эхом - парень остался в реальном мире. Темные глядели на него, вертя пальцем у виска.

Две оболочки Сил поглощали из пространства Свет и Тьму, увеличивая или уменьшая свою мощь. Они выглядели как яйцевидные сосуды золото—радужного, черно—коричневого цветов. От одной веяло теплом, от другой — леденящим холодом.

Моя энергетика питалась светлыми Силами — такими, как Дружба, Радость, Любовь, Сострадание, Забота.

Тьма, как правило, Света не выносит, и Гломен закрыл глаза ладонью. Увидел Интеллект, а не пивную философию с пошлостью. Интересно, а кого он хотел видеть, прыгнув сюда? Ведьму или вампиршу.

Черта с два!

Для Высшего Темного мое вторжение в его владения было сравнимо со светом в конце тоннеля. Маг попытался напасть, но не смог: я поставила барьер. Врага попросту отшвырнуло. Я тем временем достала жезл из торбы.

— Ты… Ты… Ты Светлая Волшебница! Вот почему на рынке Илльо едва не умер! Как тебе вообще угораздило ко мне попасть?! Ах да, есть заклинание — но им закрываться не каждый сможет! Никакой Свет не спасет  от того, чтобы отвертеться от имени Маэглин, отвергнуть его! — Он, несмотря на шок и крик, с трудом подбирал слова. — А я думал — ведьма!  явился к тебе домой, с мешком печенья… Только не надо меня убивать, Светлая. — Шеф сложил руки лодочкой, и со страдальческим лицом рухнул на колени. — Ты самая сильная среди всех в команде! Не убивай меня и моих Темных, не лишай Силы! Хорошо, я не стану хамить… Но при одном условии: убирайся отсюда, взяв с собой Берегонда! Я не желаю позориться перед всем Штабом!

Я рассмеялась врагу в лицо:

— Позорься на здоровье, поделом тебе, Тьма! При мне выгнал столько народа из-за их права голоса! Светлых там водилось много, теперь погляди на меня, Гломен! Не прячь глаза!

Он медленно вытянул из пиджака жезл, направил на меня:

— Убирайся отсюда немедленно! Со своими философствованиями, или  убью!

— Да? Убей, ну же! — Выкрикнула я, шагнув вперед. Мне стало интересно.

Темный вначале послал одно мощное заклинание, затем еще покруче. Оба срикошетили, обрушившись на автора. Тогда маг, надеясь на скорую победу, с перекошенным от злобы лицом пустил огненный смерч. Снова неудача.  Едва увернулся - чтобы не погибнуть. Жезл ему я заморозила. Тогда командир стал превращаться в ужасного ящера, который смог наброситься, повалить на землю. Повалил - убрала барьер, чтобы биться на равных. Раздвоенный мерзкий, толстый язык лизнул ухо, зубы с ядовитыми железами на деснах угрожающе клацали. Хвостом ящерица больно била по ногам, разрывая джинсы.

Так нельзя!

Волшебница ударила в пасть монстру Светлой Силой. Его скорежило и растянуло, раздался хруст. На боку у Гломена появилась рваная рана. Хрустнула еще одна кость. Ящерица отпрыгнула от Тильсирвэ, как ошпаренная. Врагиня нанесла контрудар, стерла Великому Темному память. Не всю, конечно, а воспоминание о нашей встрече.


                — 9 —


Сегодня я довольно поздно пришел домой. Ровно в одиннадцать, потирая ушибленную руку. Крутая вышла тренировочка: в команде Темных ни с того ни с сего появилась Волшебница! Представляю уже сейчас, какая поднимется вонь, если об этом гопы узнают!

Голова страшно болела, рук и ноги отяжелели так, словно это вовсе не плоть, а свинец. Спать мне совершенно не хотелось. Молча ходил по комнате, читая надписи на стенах, которые мистически светились, и выглядело всё довольно красиво. Так вот, из команды шефа пора убегать с первой же тренировки! И не зря на Костре народ был серьезный,  взвинченный: почуяли неладное.

В комнату постучали, и мне пришлось вернуться в нормальный мир.

— Илльо, чая хочешь?

— Нет! — Отрезал я довольно грубо. — Спать хочу!

— Ох, какой же ты стал грубый в последнее время! Раньше нигде ни с кем не гулял, не ночевал у кого попало! Теперь дома почти не появляешься, слова доброго не услышишь! Ох, за что мне дался внук -Темный(моя бабушка — Светлая)?! Дождешься - я сдеру все плакаты с Максимом Покровским и Мэрлином Мэнсоном со стенки, поклею новые обои, дождешься! Матери все расскажу!

В ответ я что—то буркнул и врубил группу «Ногу Свело!», при этом поглядывая из окна в ночь через астрал.

Несмотря на то, что Светлая совершенно случайно попала к Темным,  странная особа вызвала у меня симпатию. Она могла оказаться  наблюдателем, потому терпела оскорбления. До того, как красавицу разоблачили, я там появлялся три раза. Хорошая девушка - без вредных привычек, ни к кому не вешается на шею, — это даже у нас  вызвало восхищение и поклонение - как успел заметить мимоходом. У всех, кроме Гломена. Конечно, до этой западной Леди мне самому еще расти и расти. Мне очень далеко до нее… Ведь Илльо по сути является Злом, она — Добром. Добро всегда побеждает. Незнакомка из Северной Столицы, каким ветром тебя занесло в Братск?! Зачем?! Причем не в такое место, где есть мораль и интеллегентность, - а в самую настоящую ДЫРУ! В дыру, где в прошлом жили одни зэки, где говна хватает с лихвой, где порою творится такое - самому тошно становится! Но от этого спасают веселье, сейшена, флэты с шабашами. Классно!

Магнитофон поет. Открыл окно, влез на подоконник, трансформировался в огромную летучую мышь и унесся прочь.

Сейшен города Братска (в основном для Темных), — море драйва и  «Клинского», вдобавок еще и рев, от которого закладывает уши, цветомузыка, визг электрогитар. Наркотики и бесконечная пьянка. Наркота наша слабая, - в основном знаменитое «масло» (вызывает галлюцинации и немного мутит рассудок — из наблюдений со стороны за тусовыми — авт.) . Тьма, вечная, дарящая чувство блаженства.

Вот на сцену выходят знаменитые братские группы: «Роза Ветров», «Ассекс», « В. О. Р. О. Н», «Ангар — 18», «ДНК», «Негатив» и другие, уже  семь часов как играют. Жара стоит поистине невыносимая, все вокруг пьяные, дикие, я также навеселе. Эх… хочется вылить на голову ведро со льдом! И хочется курить!

Нельзя! Из зала в тот вечер выполз едва живой, потом перелез на астрал, начал черпать оттуда Силу - от веселья психика с душой выжаты как лимон. Тело в таком же состоянии.

На следующий день я успел заскочить на Костер. К моему изумлению, там была красавица—Светлая, которую Гломен выгнал из команды. Она стояла рядом с Оборотнем. Еще там оказались Лестат, Егор по кличке Псих (тоже Светлый), какой—то изрядно поддатый Темный маг и еще несколько наших. Энерика, к счастью, не присутствовало. Великая Светлая, естественно, ото всех закрылась магией, теперь народ никак не понимает, на какой она стороне. А так - тянет на пятый уровень, если верить наведенной иллюзии. Но посильнее всех, кто нынче собрался.

Девушка одета в черную, новую косуху, на голове бандана, за спиной на плече торба, и джинсы на ногах, и вот какие речи слышу:

— Таких, как вы, в городе П, разогнали и прибили бы автоматически! ТАК никто себя не ведет! Надо, в конце концов, рамки приличий соблюдать или нет?! Вы орете на каждом углу, будто самые Великие, самые крутые,  на всех и на все необходимо плевать свысока, носите амулеты, с которыми совершенно не умеете обращаться. Не просыхая, изо дня в день пьете всякую гадость, которую печень переварить не в силах! Срете и блюете, где попало.  Кульминацией этого является одно: насилуете и гоните от себя тех, кто не похож на вас! Знаете, со стороны выглядит дико, страшно! Даже Темные с других городов ваш сброд бы осудили по всем статьям!

Рожи костровых Темных после этих слов удивленно вытянулись, даже пьяные маги и вампиры—малолетки после грозной речи слегка протрезвели. Было видно - еще никто их так не осуждал, все их хвалили. До этого вечера. Даже я очухался - после двух литров пива! Но, несмотря на грозный вид, Великая была добра. Я понял - она глаголет истину. На кисти руки у гостьи  рваная рана — осталась после схватки с Гломеном. Оборотень тепло улыбался и приобнял её, чтобы согреть, — как ни странно, она оказалась его названной сестрой.

— Что… А ТОГДА КАК НАМ ЖИТЬ БЕЗ ВСЕГО ЭТОГО?! БЕЗ ЭТОГО НЕЛЬЗЯ! — Вскричал кто—то полупьяным голосом. — Расскажи нам, как живут все в больших городах, научи!

— Научить? — Та рассмеялась. — Пока сами не поймете, какую жуть творите, — учить БЕСПОЛЕЗНО!

И она начала рассказывать. А Темные и Светлые, собравшиеся вокруг, слушали, разинув рты. Я также подошел поближе, начал узнавать для себя много нового, неизвестного. Видно: Тильсирвэ многое знает, мысленно сравнил ее с Волчицей и понял, наконец, - Волчица редкая тварь: позади три (!) аборта, постоянные оргии в Эдеме, сексуальные игрища, и прочее, и прочее, и прочее… Светлая, закончив говорить, накинула на плечи черный плащ, поглядела на язычки пламени. Ее темные, русые волосы при свете костра стали отливать медью, а в глазах заплясали искорки. Все ее средневековое лицо казалось таинственной маской, и я с удивлением обнаружил - этот истинный облик удивительным образом сочетается с характером. Светоч Егор тоже тихо, осторожно, чуть ли не на цыпочках, подошел к девушке, положил ей руку на плечо, улыбнувшись по—детски.

— А когда ты сюда еще придешь, Тильсирвэ? — Спросил он почти шепотом, потупив взор. — Расскажешь, о том, что волнует меня самого и других? А? — Глаза мальчишки озорно блеснули. Очень, очень хороший парень из него вырастет! Тут подошел его брат Саша, или просто Дум (тоже Светлый), ухмыльнулся(чего это наших врагов на Костер столько понабежало), прося о том же.

— Ты Светлая… — и чмокнул в щеку. Честь!

— Да, и вправду Светлая… — согласился еще один парень в косухе, шляпе и в очках, изумленно глядя на красавицу. — Одна из Избранных. Сегодня интересный день — здесь собрались все. Бояться никого и ничего не надо. Братские о порядках настоящих ничего не слышали, потому по незнанию творят порой жуть! Детка, держись от Костра подальше… Твой Штаб боится за тебя, не говори всем поголовно, что иногородняя…

И тут я подумал то же самое:

«Боюсь я за тебя! Не открывай всем свои тайны, красавица моя»...

Подумал, после шарахнувшись от собственных мыслей: как такое возможно, как посмел?! Я, гопник с четырехлетним стажем, с черной, как смоль, душой?! Ведь я — Т Е М Н Ы Й! Быть такого не может, чтобы  когда—нибудь кого—то жалел! А уж Светлого пожалеть — смерти подобно!

— Пожалуйста, дай мне плащик померить, Тильсирвэ. — Тихо попросил я. Со мной стали твориться странные вещи: на тренировках и при первой встрече чувствовал непомерное раздражение, душа вот—вот вырвется, улетит прочь. Но теперь все в корне поменялось, и как ни странно, — я чувствую ТЕПЛО! Тепло, растекающееся по всему телу, лаская каждую клеточку, даря радость, даже легкое возбуждение.
ЧТО ПРОИСХОДИТ?!
Очень хорошо помню, как подшучивал над тобой на сходке у Гломена, а ты дала подзатыльник, рассердившись. Тебе я показался настоящим чертенком, гадом и свиньей. Мыслей не скрывала, желала моего изгнания из команды. Также очень не понравилось, как, повернувшись к городу с палкой, я послал пару проклятий в его адрес. В шутку, конечно… Что позже в тот же день потрясло всех — Сила Тьмы отозвалась: неподалеку от поляны нашли труп молодой девушки. Рядом красную сумочку с паспортом, записной книжкой, телефонами, косметичку, напугались не на шутку и рванули в милицию. Если шуточное проклятие сбылось, значит есть шансы стать Великим Темным Магом. Но для этого надо пить кровь невинных девушек, спать с ними. Первое делать не решусь, а второе как раз подойдет - я в сексе ас. Пока очень слабый маг.

Взвесив все «за» и «против», гляжу на тебя и думаю: сможем ли мы подружиться. Когда Светлая стала кому—то давать свой телефон, я обиделся и истошно завопил:

— А ПОЧЕМУ Я НЕ УДОСТОИЛСЯ ТАКОЙ ЧЕСТИ!?

Дурак!

Ты же... дорогая! Зачем я тебе нужен?! Кто такой, чтобы гулять с врагами?! И вот, враг сворачивает плащ и кладет в торбу, записывая имя…

На следующий день все снова повторилось. Светлые нещадно чистили мозги Темным, те в ответ поглощали кириешки и пиво. Тильсирвэ общалась с Егором, тот впитывал слова как губка. Не могу не признать, что ты красива… Очень умна. Итак, чего дальше будет? Взбудоражен мрак в последнее время: его наизнанку выворачивает. Такое происходит, когда случается из ряда вон выходящее. В самом деле, зачем со Светлыми контактировать?! Дурак всегда так скажет, будет биться о те же углы.


                — 10 —


На душе скребутся кошки. Потому выискиваю Свет, бродя во мраке по слоям. Скучно, голова болит, а за окном осень предъявляет свои права. Шестое сентября на календаре. Листья уже желтые, сильные порывы ветра срывают их с веток и разносят по дорогам, которые похожи на непонятно что: ни травинки, ни былинки, — асфальт, все мертвое, искусственное, даже люди в доме такие же, как роботы, как куклы—марионетки… Душа стынет от атмосферы с выхлопами под окном. Тут мало своих. Черной Зоной звали Братск в определенных кругах. Вовсе не Град Братов — Черная Зона. Никому не завидую, кто сюда приезжает.

Братск ненавидит — иначе не может. Милует только народ деревенский. Какая—то невероятная « раковая опухоль» Иркутской области. Например тут вовсю цветет коммерция, причем все делается на халяву — можно травануться простым пирожным, - которое в печи почти сгорело, - и тому подобное. Народ со всей страны едет сюда, чтобы заработать кучу денег.  Почти все жестоко обламываются, ведь денег—то нет! Потом плачут горькими слезами, а вырваться не могут! Мне до слез жалко старшее поколение: если они видят, что город вымирает - при этом деградируя, - то ничего не могут сделать, чтобы вернуть прошлое. Но, несмотря на это, продолжают любить Братск иллюзорный. Прошлый - когда тут все цвело и пахло. Ведь тогда атмосфера была другой -добрее, человечнее.

Сейчас все иначе.

Самая ближайшая зона склонила его к Тьме. Это началось задолго до основания Иркутской области - в 1580 году.

На стройке ГЭС могли убить за паек еды. Потом бросить в яму и залить бетоном — типа ничего такого не случилось, никто о человеке не вспомнит. Их потомки и сейчас живут в городе, по—прежнему формируя его ауру, которая вращается над Братском, как гигантский рой из туч и комаров… В основном это колпак. И я, наверное, не ошибусь, если предположу - Темные не зря выбрали место для стройки. Казалось бы, им в этом краю должно быть раздолье, разве нет?

Тот, кто изначально тут жил всю жизнь, однозначно не обращает внимания на Тьму, впитывает ее душой и телом. Лично я здесь никакого раздолья не чувствую: третий раз возвращаюсь, все три раза давило что—то… И давило так, словно ты попал под пресс. Какое—то предчувствие беды что ли… Что—то непонятное постоянно держит, слишком крепко, не дает сделать то, чего планируешь.

Знаете, почему? Здесь на каждом миллиметре царит Тьма, но стоит выехать за город - на душе заметно легчает. Здесь, повторюсь, слишком мало Света. Да, да, не удивляйтесь! Водка на вкус не водка, а техническая дрянь, хотя алкоголя в ней намного больше, чем в вине. Потому—то и спиваются горожане: идешь по городу вечером, а под ногами стекло блестит, хрустит.  Приезжим там становится не по себе.

А на тренировках тем временем атмосфера накалилась до предела: там пока заправляет Волчица, несмотря на то, что выгнали. Естественно, все дало негативные результаты: ушли Берегонд и Оборотень. Незадолго до этого последний пытался за мной ухаживать. Все закончилось поцелуем — оказывается, у него есть девушка. Очень слабая, беспомощная, потому пускать ее в команду нельзя. Так нет, полезла и ушла: не выдержала. Оказывается, стажировалась! Дура! А тем временем перед глазами плыло видение.

И во время этого голова готова была расколоться на части. Пресс Тьмы, висящий над городом, давил на настроение, психику. Белое и Черное боролись, поглощая друг—друга, а мне страшно. Очень боюсь деградировать, - как большинство местных, угодивших в лапы Тьмы, -  и забыть то, чему меня учили.

Сегодня в восемь вечера сходка. Посмотрела внутренним зрением ход событий. И мне показалось: среди темного пространства мелькнуло что—то светлое, чистое. Но почему, почему после видения в голову забралась мысль, будто буду любить какого—то там Илльо, причем Темного?!

А тем же вечером на улице Металлургов обнаружилась пара скамеек (где и должна была состояться сходка участников тренировок), выкрашенных в ярко—зеленый цвет. Вот открылся с мягким шипением Портал, села на свободную скамеечку, с наслаждением вдыхая свежий осенний воздух, с интересом рассматривая тополя.

— Привет, Тильсирвэ. Чего тебя вечно к Темным заносит? — Рядом на соседней скамейке расположился Берегонд.

— Привет, коллега Светлый! Давно сидишь?

— Пришел всего пять минут назад. — Сам улыбается во весь рот. И тут же откуда—то повеяло Тьмой, — началось… Поворачиваю голову - и вскрикиваю от изумления: рядом у фонарного столба стоит юноша - как две капли воды похожий на моего бывшего. На щеке - крест-шрам.

Я сидела, наблюдая, и глотала слезы от обиды: зачем, зачем, зачем ты ТАК похож на того, кто разбил мне сердце?! Как посмел явиться сюда, Темный маг?!  Но ты красив… Тот, которого я на рынке мысленно назвала свиньей. Ты отступил на несколько шагов, протянул мне руку и поздоровался. Легче от этого не стало. Холодно. Ну что—ж, сидим. Время идет, народ подходит. И вдруг произошло то, чего я не ожидала:

— Тильсирвэ, чего ёжишься? Замерзла? Иди ко мне. — Довольно ласково ляпнул Илльо.

Ты… как ты смеешь, Темная гадость, мне, Великой Светлой, говорить такое?! Не можешь распознавать Темных и Светлых — вот почему с языка сорвалось. Но делать нечего, я тоже хороша — как во сне, сажусь к Темному на колени… Что я делаю? НО зато вторая синяя куртка согревает плечи.


Я шел, держа за руку девушку, с горечью думая: «Зачем я ей вообще нужен?! Ведь она на два года старше меня, а я Темный, испорченный… Зачем»... Но, едва на сходке краем глаза взглянув на врагиню, почувствовал Силу. Силу, которая на тот момент дала мне покой и блаженство. Потому очень не хотелось уходить от этой прелестной пери. Такой хрупкой, слабой и беспомощной на вид! Но всё оказалось самообманом: Тильсирвэ могла превосходно драться на мечах, только Гломен постоянно пресекал ее действия. Но никто не виноват, что новенькую учили драться иначе!

Странное, очень странное ощущение. Похоже, я крепко вляпался в ситуацию: будь я на втором—третьем ранге Силы — никогда, НИКОГДА бы мне не понравилась эта питерская Светлая! А на данный момент над головой светит Луна, шумят не облетевшей листвой деревья, а двое врагов  идут по улице Подбельского, держась за руки.

Я остановился, приобнял красавицу и тихо, нежно чмокнул в лоб. Короче, в последующие три месяца мне словно башню сорвало: вел себя как полный дурак… Теперь все Темное (начиная с того самого дня) куда—то ушло, уступив место благодатной Силе, исходящей от моей знакомой. Каждый раз, когда брал Светлую за руку - то получал заряд Света такой мощи, что совершенно не чувствовал одного: как внутри отчаянно борется Тьма, как  растворяется в ослепительных лучах, исчезая навсегда. Но она сама по себе коварна, ее капелька все равно останется внутри меня, примется вытеснять Свет, если расстанусь с Великой.

Шли дни, недели. Тьма уходила и уходила. Я сам иногда удивлялся: как это мое низкое прошлое пало насовсем - еще НИКТО до этого не смог изжить Тьму из души. Которая оказалась испорчена так - замучаешься чинить. Милая девушка сделала поистине невозможное: день за днем превращает парня—гопника в равного себе.

Я наконец—то взглянул на мир ДРУГИМИ, незамутненными пивом и дерьмом глазами, и увидел: на самом деле вокруг все прекрасно, все и всё доброе, в лучах радуги. Забросил друзей—гопов и Темных, а приходя домой изнывал от тоски по Тильсирвэ. Даже думал: через два года, достигнув совершеннолетия по человеческим меркам, женюсь. Она родит мне сына. В ПРЯМОМ СМЫСЛЕ!

Но моя красавица страдала - как она ни пыталась это скрыть, я все видел. Как ей тяжко в нашем загазованном городке! Я сказал ей, чтобы никому не говорила, что явилась из Северной Пальмиры. А то народ подумает совсем не то. Когда я в первый раз проводил красавицу до дома, то спросил в шутку:

— Тебя поцеловать в щечку?

И вот тогда, под звездами, мы впервые очень крепко поцеловались. Моя и ЕЕ энергии слились воедино - как тела в любви, - и получилось нечто серое и сумеречное. Я стал звонить поцеловавшей меня девушке каждый день, это для нас двоих явилось неземным счастьем. Впитывал Светлую Силу всей душой, скоро получил ответы на все вопросы, на которые раньше не мог найти ответа. Гулял и никак не мог нагуляться, целовал Великую так, будто  впервые в жизни. Мы стояли возле квартиры Светлой и целовались как ненормальные, от  Ее поцелуев срывало крышу, а по телу разливалась огненная волна. Непорочны и невинны были наши объятия. Темные злились на Костре, когда приходил туда: ведь никогда такого не бывало, чтобы Темный полюбил Светлую Волшебницу! Наверное, такое случается раз в сто лет.

Осень шла вперед. Я млел и таял…

«Тебя любить, тебя желать,
Дождями лить, огнем пылать,
Не отдавать себя — дарить,
Плести сверкающую нить,
Чтобы сердца навек связать,
С тобой дневать и ночевать
На звездах. Гнезда счастью вить,
Вгрызаться в жизнь и радость пить.
Душой душе твоей шептать
Так нежно, как младенцу мать…
В слезах проснуться, вновь забыть,
Что мне — желать тебя любить».


                $$$


Я почти не появлялась дома, потому забыла, что значит страх. Целыми днями вглядывалась в невидимый Мир, дожидаясь звонка. А он тем временем выдавал мне таблицы, в которых говорилось: влюбленность отличается от настоящей любви, как день от ночи. Теперь—то я понимаю, чем все явилось тогда: тяга к идентичному образу, который безвозвратно утерян в Питере. Влюбленность в Темного мага, и можно говорить:  если бы это была настоящая любовь - тогда бы Илльо меня не кинул самым неподобающим образом спустя три месяца. Унижая перед другими Темными, и даже перед Светлыми! Он сам себя сгубил, Энерик, связавшись со мной и едва не погибнув — в нем Свет почти вытеснил Тьму, во мне - наоборот.

Но тут я что—то слишком забежала вперед, Пресветлый Архимаг. Слушай дальше, и прости меня за эту чудовищную ошибку.

Все, что я рассказываю тебе, происходило независимо от моей воли, ведь тогда меня Тьма очаровала — Зло иногда прикидывается Добром. Сейчас сижу и понимаю: жизнь моя идет дальше. Если бы дальше продержалась с Темным (теперь бывшим Темным) Илльо — то погибла бы. Как физически, так и духовно. Вот как это выглядело, Энерик:

«Сколько… сколько еще осталось
Эту боль мне в душе терпеть?
Для тебя это просто малость,
А мне хочется умереть.
Не могу я сказать и слова,
О том чувстве,
Что родилось во мне,
А улыбка моя готова
Тихо выдать его тебе.
Я стараюсь смотреть равнодушно,
Ухожу, на тебя не глядя,
Ты не знаешь, как же мне сложно
Прятать чувства, нежно любя.
Ты судьбою моей не станешь,
Даже след не оставишь в ней,
Потому что ты не узнаешь,
Что хотела я быть твоей!
Не узнаешь, насколько важен
Для меня случайный взгляд,
Все, что ты ненароком скажешь,
Или шутка твоя невпопад.
Я не видеть тебя не в силах,
И не слышать совсем не могу,
Но себя я уже просила
ОБХОДИТЬ ТЕБЯ ЗА ВЕРСТУ
Может, как — то ты и узнаешь,
Что я думаю о тебе,
В мыслях случайно моих прочитаешь,
Что сошелся СВЕТ на тебе.
Без любви я твоей умираю,
А сознаться во всем не могу,
Даже если ты пожелаешь,
Я ТЕБЕ НИЧЕГО НЕ СКАЖУ».
А деревья тем временем все также шумят, меняются времена года.



                — 11 —


Время идет дальше, я стал появляться на Костре почти каждый день. Вот и сейчас - сижу на бетонной скамье, жду возлюбленную, затаив дыхание.  Понял - моей прежней жизни пришел конец, стану Светлым. Мир окрасился во все цвета радуги, утратив черно—белую полосатость. Теперь я и сам не понимал, КАК снес все то, что раньше творилось в жизни. И Тьма мне безразлична, неинтересна! На дворе стоит ласковая золотая осень, дует ветерок, неподалеку пьющие Темные косятся на меня с омерзением. Глядя на ауру, которая окрашивается в серый цвет, с хохотом жгут листья у забора, который исписан непристойностями. Рядом бывший детский садик. Сейчас из него делают суд, очень скоро излюбленное место придется покинуть и перебраться в Эдем.

Надо сказать, Энерик, кроме Тильсирвэ я познакомился еще с несколькими Светлыми — Валей и Мраком. Оказывается, на самом деле Светочи не такие уж плохие, как казалось раньше. С ними можно загуливать по—дружески, построить нормальные отношения, хотя одно «но» присутствует — они СЛИШКОМ ПРАВИЛЬНЫЕ. Ладно, этот недостаток опустим, а остальное оставим.

Сегодня Мрак пригласил меня на репетицию, в гараж — я же хочу взять с собой Великую. Дождался, достал из сумки пару булок с маком и шоколадной помадкой — люблю их очень. По дороге Тильсирвэ рассказывала о себе, своих увлечениях. Эта девушка очаровательна. С каждой минутой моя душа готова запеть от радости. Я больше не глядел на Темных друзей — они вызывали своим видом лишь отвращение. А когда на горизонте этой швали появлялась Великая — то забывал обо всем на свете. Иногда ночами перевоплощался в летучую мышь, летел на улицу М., чтобы полюбоваться на прекрасную леди, которая спала в своей комнатке у окна. И понял наконец: каким был лохом и лопухом в тринадцать лет, связавшись с гопами! Теперь хотелось попросить прощения у всех людей, которых когда—то по собственной глупости обидел нагло, незаслуженно. У Светлых тоже хотелось вымолить каплю прощения. Да разве у них  допросишься!? Больше всего я боялся сделать неверный шаг и потерять возлюбленную.

Моим друзьям такое очень не нравилось. Потому—то после разрывался надвое: с кем гулять? С ними только, или с милой? Со всеми вместе? Выбрать надо третий путь — что я и сделал.

С Мраком и Валентиной репетировали часами: играли на гитаре и пели мои песни, которые я старался делать похожими на творения Макса Покровского. Тильсирвэ даже свои принесла, но мы жестко и холодно их отвергли: они оказались по себе слишком взрослые, непонятные для нас. Не знаю почему, но меня такое обстоятельство насторожило, к тому же не понравилось.

В Великой не понравились следующие качества: вместо того, чтобы веселиться сутками и жить также, как я, она тщательно изучала все паранормальное, читала книги про белую, черную магию, постоянно вспоминала о друзьях, которые в Северной Пальмире остались. Такое очень раздражало. Бесили музыкальные пристрастия Тильсирвэ: слушала такую музыку, от которой клонило в сон: «Enigma», «Vangelles», «Кельтские тайны» и тому подобное. Правда, мне по нраву группа «Кremberiz».  А в основном тащился от таких групп, которые нормальные люди и Светлые запрещают слушать, заносят в черный список, так как такие песни разлагают мораль. Странная девушка — занимается чем попало! Нет, чтобы слушать «Ногу Свело!» «Deep Perple», где мат перекликается с сексуальной темой. Я-то в основном раскрепощенный тип, и не могу отрицать естественность во всех ее проявлениях.

Милая сие терпеть не могла, но переделывать не пыталась — из уважения, зато я… пытался сделать ее такой же, как я сам, но ничего не вышло. Это случилось тогда, когда Тьма начала вытеснять из моей ауры Свет. Вот тогда грянул гром и рак свистнул на горе: я стал резко с любимой разговаривать, грубить, хамить. Но об этом позже.

В отличие от Светлой, врубал музыку так - стены тряслись, независимо от того, спит кто или нет. Просто было на все плевать. Читал журналы под одеялом и звонил друзьям—вампирам, боясь предать свое прошлое. Поздно! Свет остался в душе навеки, Тьма тоже. Может, именно это меня потом и сломало, я расстался с Великой… Не знаю, Энерик. Сейчас мое предназначение — служение Свету, а не Тьме. Хотя ходят слухи, будто  работаю на два фронта, — прости, иногда позволяю себе такое, отчего Светлые убить грозятся. А что касается девушки - она покинула всех.  Неизвестно, что делает сейчас, с кем общается. Знаю одно: меня теперь видеть не может. Ведь моя Тьма едва не убила ее! А ее Свет — меня. Если бы не расстались - то погибли бы и морально, и в прямом смысле. Или поубивали бы друг—друга. Так как любовь - настолько ярко вспыхнувшая в сердце Темного мага - угасла сразу же после того, как он узнал, с кем связался. Тем самым совершил роковую ошибку, едва не стоящую жизни: связался с врагами, с элитой Питера…

Случилось это в ноябре. Я провалил все планы, всю жизнь, - которая была веселой, красивой, вольготной, наполненной флэтами и тусовками с пивом, сигаретами. Ведь благодаря Великой наконец—то перестал пить и курить! Чувствовал вину, это сломало отношения.

Светлая почувствовала - если не уйдет прочь от Тьмы, которую я ей  частично навязал, то умрет... Она пару раз ночевала у моей бабушки, а не дома, наблюдала за моими выкрутасами - а я, бесясь от ее непохожести на Темную, Мага на прекрасное существо чуть ли не матом. Отчаянно пытаясь переделать ее вкусы на свой лад. Понимая - это конец: Свет Тьмой не сделать никогда. И хотя говорят - легче потушить его — я обломался на этом: Тиль оказалась непрошибаема. Потом с ней произошла разительная перемена. Мы больше не могли общаться так, как раньше. Ревновала к Темным и Костру. Агрессивно относилась к тому, что дома не ночевал, грубил, пил вечное пиво и заставлял делать то же самое. Но моя бывшая любимая не могла предать свое питерское прошлое и встать на путь Тьмы. Мне было очень жаль Светлую. Она меня позорила своим поведением - моралью. 

Очень поздно я понял: ты, Энерик, был прав, предсказав мне такое. Так что мне сейчас приходится насильно отказывать себе в удовольствиях, которые на деле разлагают душу. Очень тяжело, но такова цена за то, чтобы  оставили в живых. Если когда—нибудь встану на путь, куда ступил в тринадцать лет — расплата будет страшна. Я не хожу на Костер, флэты, не пью, не обижаю никого, а убиваю гопов да Темных. Спасибо тебе за это, кельт Энерик! Ты спас меня от позора, от смерти в болоте Тьмы, и от краха жизни. Тогда я этого не понимал, но сейчас знаю - Тильсирвэ победила, проиграв. Сохранила душу.

Я звонил ночью приятелям—вампирам. Те, как следствие, на все лады материли Великую. Потом задумался над этим: они вообще—то правы — не стоит Темными якшаться со Светочами. «Ты стал слишком Светлым, чтобы общаться с нами! ПРЕДАЛ НАС И ТЬМУ! ВЫБИРАЙ — ОНА, ИЛИ ТЬМА И ВЕСЕЛЬЕ»!




Куда ты на сей раз меня повел? В гараж на репетицию? Киваешь головой. А я чего там буду делать? Подходим к месту назначения. Смотрю на бесконечные гаражи, щурясь от сентябрьского ветра. Илльо повернул голову, спросил:

— У меня есть для тебя предложение, — а самого тебя от волнения трясет. Конечно, - раз я Светлая и вижу, чего опасаешься больше всего. Слежу, как меняется твоя аура, но Тьмы в себе не чувствую… Она рассеивается в пространстве, исчезая навсегда. Оболочка медленно, очень медленно светлеет. Не перестараться бы, а то сгинешь! Оттого и перестал пить, гулять, спать со всеми. Меня лично это радует. Тебе такое, Темный, не по вкусу. Одно смущает — у вас всех есть совершенно идиотская традиция: по субботам постоянно тащитесь к кому—то ночевать. Со всеми вытекающими последствиями. Вы, сударь, каждый раз ночуете у Вальки—малолетки. Мне лично плевать на то, что та - Светлая пятого разряда. Но кто она вообще такая в наших отношениях?! Какими взглядами вы обмениваетесь, как сладко разговариваете! Когда я позвонила Энерику, не выдержав, и обо всем рассказала — то тот заявил, стараясь защитить меня от неприятностей:

«Брось их всех, ПОКА НЕ ПОЗДНО! БРОСЬ! Ты меня очень удивила -  Валька с Темными якшается! Она будет лишена работы вместе с Мраком! Беги от Илльо - на его руках кровь многих Светлых, он редкостный ублюдок! Глупенькая девочка, куда же ты залезла?! Я все равно опрошу этого Темного, составлю хорошее образцовое досье. Для новеньких, чтобы не поступали также. Даже Оборотень по сравнению с ним паинька! Что именно тебя привлекло во враге? Его внешность, говоришь? Предчувствие, будто в душе испорченного типа есть капля Света? Плохо, очень плохо… Учти: уничтожив Тьму в нем, умрешь: ваши энергетики поменяются местами. Он тоже. Берегонд в шоке. Влюбиться во врага, причем с твоим рангом — надо суметь! Посмотри тогда на линии реальности вашего объединения!  Увидишь, насколько я прав: они рано или поздно разойдутся»!

Я тогда даже представить не могла, НАСКОЛЬКО Пресветлый Энерик оказался прав! Я тогда ему не поверила… и свое наказание за это уже получила. Над головой зависла воронка, сформировавшаяся из Тьмы, перешедшей на меня и уничтожающая Свет, заполняя мою энергетику… Я почувствовала такое в середине ноября. Тяжело заболев ангиной. И поняла — все, предел. Стала молить Светлые Силы, чтобы они сохранили мне жизнь для одного благородного, Светлого Мага, оставшегося в Питере. Я  оказалась на грани жизни и смерти… Но вовремя остановилась.

Каждую ночь до встречи с Темным магом я работала, ловя оборотней и вампиров, убивая самых злостных. Шеф нарадоваться не мог. Пару раз сходила на шабаши, в первый раз такое едва не закончилось трагедией. Вот как всё прошло в тот день...

Я оказалась совершенно одна возле Эдема. Тем временем на крыше стояло около двадцати Темных. Они злобно скалились, высасывая при помощи заклятий мою Силу, приняв за обычного человека. Что скажешь —  твари седьмого разряда. У братских подростков—вампиров еще есть пятый уровень, они мне ничего серьезного сделать не могли. Тихо бранясь, существа пытались прощупать меня через астрал. Куда там! Бились — бились, вот один спрыгнул с высоты десяти метров на землю. Потом второй… Я, не раздумывая, тут же шарахнула по ним магией — кокон серых нитей обвил врагов. Убивая, отправляя в мир мертвых. Свет тем временем просочился к остальным.

Неожиданно рядом открылся Портал. Из него появился Энерик, взявшись за дело сам:

— Глупенькая девочка, зачем ты в одиночку на Темных пошла?! Хоть они и слабы, но опасны, очень… Черпают Силу из ауры города, которая черна, как ночь! А купол Тьмы над Братском — мама дорогая!

— Архимаг Энерик, у меня же…

— Я знаю, но можно мне здесь соображать? С первым серьезным заданием!

После этих слов я быстро нырнула на третий уровень астрала. Дом Пионеров, похожий до дрожи на гробницу племени индейцев майя, выглядел как груда ломаного кирпича. На верхушке туда—сюда метались черные вихри. Видела, как шеф молнией взлетел на крышу, цапнул кого—то из оставшихся Темных, принявшись со всей тщательностью ауру прощупывать. Пленник - довольно красивый парнишка - рухнул как подкошенный к ногам моего начальника. Тот его лишил Силы, бросив юноше на грудь какой—то амулет. Но прибить не хотел! Подросток, стиснув зубы, корчился на крыше, умоляя подать воды. Вместо этого он получил силовой заряд, дернулся и затих. Потом, как бешеный, вылетел из Эдема и кинулся бежать…

Единственное, что в нем удалось запомнить — окровавленный крест на щеке. Было двадцатое июля. Потом я на время ушла - решила все «обнюхать», «прощупать», а потом решить, чего делать дальше. Только сейчас - спустя два с половиной месяца после схватки - я узнала в Илльо того самого Темного. По шраму на щеке. Поняла, почему тот ТАК ругал парня, когда сообщила ему - есть у меня друг, или нет. Нет, Темный был довольно—таки внимательным. Безостановочно твердил: я самая лучшая и сильная. Рассказал обо мне своим родителям (Светлым), они теперь очень хотят взглянуть на избранницу. Так и случилось.

На гараже крупными буквами написано: «Цой», но дверь не заперта. Заходим. Пусто. На стене висит плакат с детским диснеевским рисунком. Голова тут же заболела: отовсюду разило Тьмой. Тут из подвала донесся визг электрогитар. На полу лежат большой моток проводов, насос, картонные листы… Мой любимый тем временем подошел к люку, сиганул вниз: там  лестница. Кого в грязном подвале только нет: двое Светлых, два вампира и Оборотень. Светочи — два Вали: парень и девушка, а Лестат и Энерг какой—то — Темные. Оборотню вообще все равно: стоит под лампочкой,  на басу играет. Вампиры мгновенно почувствовали - магическая защита рухнула, среагировали вполне обычно. Лестат прыгнул на потолок, выпуская длинные клыки, шипя. Имя такое он себе взял в честь любимого героя из книг.

— Ты кого сюда привел, Илльо?! Чего она тут забыла?! — Опешил второй нелюдь и забился в угол, также злобно скалясь, сверкая глазами. В ответ маг приобнял меня, улыбнулся.

Поведение кровососов еще можно понять, но меня окончательно добило другое: в логове Темных обнаружились Светлые с моей работы! Они подневольно служат или не понимают - затея до добра не доведет? Особенно Валька — она точно переметнулась на сторону врагов! Ее тезка защищает. Что—то здесь нечисто! И холодно. В следующую минуту до меня дошло: Я ТОЖЕ ЗДЕСЬ, И НЕ ПРОСТАЯ, А ВЕЛИКАЯ! Парадоксально звучит: САМА пришла к врагам. Вернее, враг сюда пригласил… Наверное, такое впервые случилось. Неслыханным делом было у наших, - чтобы Светлые якшались с Темными! Если в Штабе об этом - кроме шефа и всех присутствующих - узнают — меня выкинут оттуда с позором.

Светочи держали в руках по гитаре: девушка пела — парень играл. Рядом, в помещении всего три на три метра, стояли две громадные колонки. Оттуда к музыкальным инструментам тянулось два провода. Которые постоянно отключались, но лишь тогда, когда звучало слово «тишина». Вырубалось все, зато подвал наполняли дикий хохот, запах канифоли: Илльо там паял. Вся техника держалась на соплях. Он тоже пел. Но настолько неумело и без смысла, что едва сдерживала смех: рваться на сцену, ничего не умеючи — вау! А безграмотные Маги буквально из кожи лезли, чтобы хоть что—нибудь (им казалось - все идет отлично) спеть.

Я сидела, мне казалось - если еще повыпендриваются — точно настанет конец света. Визг гитар, надрывающиеся голоса, запах химии - бардак на ура. Позже оказалось: Темных не трое, а четверо: в полумраке некто играл на тарелках и барабанах. Малолетний пацан, как определилось по документу — питерец. Его тоже каким—то ветром в глушь занесло! Уши закладывало постоянно. Звук отражался от стен довольно—таки круто, барабанная установка, казалось, вот—вот развалится. Стоял страшный грохот, но лампочка еще горела. По—прежнему Илльо, присев на корточки, все подключал. Оборотень настраивал гитару, потому очень интересно: В ТАКОМ ПОЛУМРАКЕ ОНИ ХОТЬ ЧТО—НИБУДЬ ВИДЯТ?! Очень, очень сомневаюсь. Но если видят, то глядя внутренним зрением  на инструменты.

Валька, заметив меня, дернулась. Ничего не сказала. Испугалась! Потом все поднялись наверх курить. Я осталась, сканируя энергетику и изучая все.  Тьма вокруг. Сама группа организована абы как, народ репетировал хуже некуда. При этом команда «музыкантов» орала: они самые крутые на свете и  лучшие. Мания величия. На гитаре очень хорошо лабали Оборотень и Валька. Классный дуэт — Свет и Тьма.

Тексты песен: позорище! Если кто дочитал — не злитесь: не обсираю никого, а рассказываю то, что видела. Их пишет Илльо. А чего он там воспевает — не буду говорить: стыдно. Голоса у него нет. Он спустился в подвал, изрядно накурившись, взял в руки гитару и заорал следующее:

«Глянул в зеркало — и умер!
Глянул в зеркало — и умер!
Глянул в зеркало — и умер!
УМЕР, В ЗЕРКАЛО ВЗГЛЯНУВ!

ВЫПИЛ — ПОЧКИ ОТКАЗАЛИ,
Выпил — почки отказали,
Выпил — почки отказали —
Умер, в зеркало взглянув!

Жопа (!) слиплась от конфет,
Жопа слиплась от конфет,
Жопа слиплась от конфет —
Умер, в зеркало взглянув!

Тараканы — макароны,
Тараканы — макароны,
Тараканы — макароны —
Ну умер, в зеркало взглянув»!

Открыл глаза, спросил:

— Ну как, понравилось?

Еще спрашивает! Бредятина похожа на пародию Максима Галкина на рекламу «Тайд». Песенка меня добила окончательно. Да уж, гаже некуда!  При этом мечтает стать великим певцом! Тут кто—то склонился над моим ухом, тихонечко прошептал:

— Тильсирвэ, над хитом «Умер, в зеркало взглянув» весь Братск склонился! Великая песня!

Братская группа «Мазь» — еще хуже, но как—то Темные эту пошлость и дрянь слушают! Как их от этого не рвет?! Еще не рвет… Потом, когда опыта наберутся — блеванут. После песенки мне хотелось уйти. Если скажу правду — в мой адрес посыпятся проклятия.

— Как тебе моя песня? — Вновь спросил Илльо.

— Хорошо. — Соврала я.

Время шло. Наконец Оборотень начал петь, и это стало глотком воды в жару.

«Знаешь ты, что любовь прошла —
Знаю я, что жизнь умерла.
Как же могло так получиться,
Что с тобою разбежимся —
Ты — туда,
А я — сюда,
Ночь нам больше не нужна».

И вдруг красивым голосом запела Светлая:

«Но—о—очь нам бо—ольше не нужна—а—а»...

Вслед - тихий шепот Оборотня—Темного:

«Ночь нам  не  нужна…
Не нужна—а—а…
Ночь нам не нужна»...

Мне очень понравилось! Хоть Темный — но умница!

Очень красивая песня! Одна—единственная нормальная! Голоса — как зов вампира. Гораздо лучше  предыдущей  композиции.

— Еще два раза отрепетируем и разойдемся. Уже семь часов вечера.

Так хотелось выбраться из грязного подвала! Нет, чтобы где—то нормально порепетировать! Нет — лезем в грязь. Кое—кому нравится быть в грязи — НО НЕ МНЕ!

К сведению в досье хочу добавить - половина команды любит репетировать у Мрака. Я ходила туда пять раз вместе с Илльо — сойдет. Домой возвращалась очень поздно: в десять. И то двадцать минут меня не выпускал из своих объятий Темный маг, страстно целуя. Так приходила домой полодиннадцатого.

Только сейчас - взглянув на ситуацию со стороны, все продумав после расставания - понимаю: тогда сделала неправильный выбор. Зло в нем на самом деле не исчезло, а затаилось в глубине души, прикрывшись маской. И теперь сама, Энерик, не понимаю - как не смогла на ранней стадии распознать обман, КАК?! Ведь сам знаешь, какие здесь маги — большинство из них несмышленыши, не могут даже самого простейшего — распознать в жертве своего! Иногда вампиры кусают оборотней, и наоборот. Гломен потом с ног сбивается. Кстати, из команды я ушла окончательно. Ты сидишь напротив меня, Пресветлый, читаешь мои мысли, в том числе потаенные.  Почти все Темные здесь — сплошные наркоманы. Над Братском занесен Дамоклов меч. Они, жители, этого никогда не почувствуют. До тех пор, пока  за шею не цапнут в подворотне.

«В Братске не на кого опереться. Лишь на тебя, Великая. Тебя выгнали из Костра по одной причине: запросто могла всех передавить и удалиться восвояси. Тупые здесь сильных не ценят, пытаются выгнать противника. Тебе уготовано ощущать добро. Но мне кажется - силы Зла тоже  воспринимаешь, иначе не стала бы им себя противопоставлять. Просто такое предчувствие. По—моему, СЛИШКОМ СВЕТЛЫХ боятся по одной причине: бессильны защитить свое мнение, которого на самом деле нет, — если ни о чем особенно не думалось. Опасения из—за того, что недоступно. В отношении с девушкой - если она заявляет погулять с ней, а он не выдерживает и бросает — проявляется комплекс нехватки власти. Легче подчинить слабое существо, сие принимает самые жуткие формы. Но и чтобы идти напролом, нужно высчитывать силу удара и куда бить. Ты ударила по больному месту Темного, и тот не выдержал. Правильно сделала. А Валька пока удалена вместе с Мраком.

Кроме того, сама понимаешь: за эти годы родились, выросли другие маги. Есть предположение - проклюнулась некая секта, принявшаяся вербовать кого попало. Таких полным—полно, Штабы справиться с этими больными не сумели. Короче, здесь с 1997 года теперь целая нора новых гадов, зеленых. Знаю—знаю, старички разбежались! Новенькие и слыхом не слыхали ни о чем, называют себя Великими Потомками Братска. Сама убедилась - эти твари порой творят из ряда вон выходящее. Мне становилось плохо, когда ты мне все докладывала по телефону. Вспомни Новый Год! Макс тогда грозился их всех передавить, как тараканов, — наш Инквизитор. Светлые с Москвы и Иркутска грозятся казнями, расправами. Темные—малолетки — глупые и безжалостные, ты должна остаться со мной и жить так, как раньше. Инквизитор готов помочь. Чего творится в Эдеме, Костре — знаешь. Сейчас за стенкой весь разговор заносят в базу данных. Илльо я опросил неделю назад. А теперь передохни — чая попей с рулетом».

(Я, Инквизитор Максим, немного вперед прокрутил запись, и потому не стоит обижаться, что в тексте я иногда повторяю одно и то же.)

На мою свободу слова льют козлы свободу лжи.



                — 12 —


Даже после того, что Илльо рассказал о себе, я смогла найти в себе силы простить. Тогда думалось - всего лишь раскаяние, он больше не станет творить Зло. Целый день мы бродили под носом Светлых — Горисполкома в центре города, по улице Кирова. Нам обоим показалось: мы когда—то давным—давно уже встречались. Наверное, в прошлой жизни. Подросток  твердил об этом каждую минуту, я тем временем сканировала ауру парня, улыбаясь: Тьма отступала, медленно, уступая место Свету.

И вот, снова:

— Между нами есть какая—то связь, Тильсирвэ…

— Да. Я надеюсь, меня не предашь, несмотря на свою породу.

— Нет такой силы в мире, чтобы я предал! Что—то мне мешает это сделать… Я всегда буду с моей Леди, ты у меня САМАЯ ЛУЧШАЯ! Из тебя льется Свет невинности, чистоты, мне очень нравится.

Он заболел?! На сей раз мы встретились для того, чтобы обсудить концерт в Гимназии №1, где в первый раз в сентябре выступила группа «Терра» (та самая, на репетиции которой я была). Как следствие, она отыграла перед всеми хуже некуда - если оценит профессионал. Над ней ржал, не умолкая, весь зал. Группа вскоре начала мало—помалу разваливаться. Сначала ушел Оборотень, потом Темный—Питерец, еще кто—то. Разрушение началось раньше — на гитаре великолепно играют лишь Обер да Светлая Валя.

Илльо, так ничего и не поняв на выступлении, был рад—радехонек. Чему радуешься, Темный?! Тебя на самом деле обсмеяли, вы все ничего не заметили! Такова природа гопников. На каждом углу орешь, будто самый крутой, и группа ваша будто лучше всех. Открой глаза! Что у вас за традиция — не ночевать дома по субботам?! Тупейшая—претупейшая! Почему там, на ночевках, ОБЯЗАТЕЛЬНО должны присутствовать пиво до потолка и презервативы? Посмотрю, как сложится дальше, начну просить прекратить. Коли не выйдет — ударю всерьез. Тупо ночевать вне дома со всеми вытекающими последствиями!

В тот вечер после Гимназии ты, как всегда, пошел меня провожать. Тогда я почувствовала - все скоро до неузнаваемости изменится. Всю дорогу болтал с Оборотнем, словно меня рядом нет. На небе сияли звезды. Тьма не хотела так просто сдаваться! К сожалению - закон жизни. Аура Братска висит надо мной. Очень похожа на крышу, которая вот—вот обвалится. Моя мать — с виду обычный человек, способный жить в таких местах, радоваться такой жизни, как тут. В местах, где царят пиво, вино и веселье.

Ведь находятся такие личности, которые любят эту дрянь. Любят этот город—поганец (то, во что он за сорок лет превратился), где вовсю процветают коммерция, пошлость, грязь. Кругом — простые люди, наркоманы, проститутки, голубых вовсе не счесть, гопоты больше всех. По грязным улочкам шатается малолетняя и взрослая пьянь, орущая такое - волосы дыбом встают.

Придется повторить еще раз, для непонятливых — а таких много будет, читая эти строки, — самое страшное, что удалось здесь увидеть, — люди и наши (в основном Темные) не замечают, во что превращается их когда—то великолепный «Город Юности»! Может быть, старшее поколение  видит, понимая то же, что и я. Но нас никто не слушает.

Тут можно круто травануться простой водой. Или пивом, в которое добавляют чистую химию. Коли здесь в подвалах коптят протухшую рыбу, продают просроченные продукты — РАЗВЕ МОЖНО ГОВОРИТЬ О КУЛЬТУРЕ?! Темные тут цветут и пахнут, для них это - райский уголок. Светлых очень мало, а если побольше, чем сотрудников Светлого Штаба (сотрудников двадцать), то это незавербованные. Они стонут, плачут и… жалеют город.

Как я ранее говорила, первым уколом Тьмы стало строительство города. Здесь энергетика была черной. Несмотря на такое, мать говорит: «Заткнись и перестань хаять Братск, ведь это ТВОЯ РОДИНА (!), город молодой и маленький, пойми наконец! Они ничего не знают"! Она пытается оправдаться. Все хорошее для матери для меня очень плохо. Как переводятся  слова «молодой город»? Ничего! По—моему, молодые города должны быть чистыми и красивыми, а не такими, как Братск!

Идем дальше.

Заглянем в меню. После братской еды либо заработаешь кишечное заболевание, либо понос. Или будет рвать неделю. Конечно, по себе людей не судят, говорю правду — такую, какова она есть. Рассказываю, ничего не отбрасывая.

Дома здесь пекутся пироги. И, поверь, домашняя хорошо приготовленная еда гораздо лучше и вкуснее, чем в магазине, полезнее, без гадости какой—нибудь. Может, потому я очень люблю пироги, кулебяки и торты, которые пекут дома.

А то ни попить, ни поесть. За окном никто не замечает, в каком болоте завяз город. Ему самостоятельно вылезти не удастся. Правду тут  воспринимают в штыки. То же самое мне говорят другие.

Коллеги из Северной Пальмиры, звонящие и пишущие каждый месяц, говорят в голос: «Это похоже на беспросветный ужас… Беги от них и уезжай оттуда!!! Скажи своим родным, чтобы перестали обсирать Северную Пальмиру. Все, что делаешь, — хорошо, правильно». Конечно, могу открыть портал до СПБ, но потом такой трюк очень дорого обойдется. Силы придется годами копить. Даже имена у братских ублюдков жуткие: Мрак, Тьма, Оборотень, Волчица, Нежить, Чувак, Вампир, Наркоманка и другие. О рок — группах можно промолчать. Все отражает характер, быт города. Здесь тяжело жить, очень. Сибиряки отсюда — как толкиеновские хоббиты: те как находят себе нору — не вылезают оттуда! Тут точно также. Они очень злые и непомерно гордые.


Смотрю я на тебя, Великая, совершенно не понимая: почему некоторые вроде тебя не могут жить в этом великолепном городе?! Хороший город, но культуры маловато. Лично меня все устраивает, а мою любимую Братск, как бы выразиться коротко и ясно… ломает. Морально и психологически, когда начинается — к Тильсирвэ лучше не лезть. Она пошлет так - мало не покажется. Несмотря на ситуацию, я каждый день брал Светлую на репетицию, пытаясь успокоить, но все тщетно. Она очаровательна, но мне очень хотелось переделать ее на свой вкус.

В итоге мы появлялись на Костре все реже и реже. Мне стали безразличны друзья, я перестал пить окончательно. Покуривал иногда, по—прежнему получая Светлую Силу. Чувствуя: выздоравливаю. На Тьму тоже наплевал, ведь нам орали вслед: «ЧЕГО ты с ним сделала?! Он не пьет и не курит! Не флэтует, не тусуется! Верни нам того Илльо, который был раньше»! Мы пропускали слова мимо ушей и шли дальше.

Репетировали теперь с семи до полдесятого. Тильсирвэ вдруг начала меня ревновать к Вальке! Почему?! Ведь она — такая же Светлая, как и ты, но  рангом пониже. Несмотря на такое, гостье с Питера девушка очень не нравится. Почему моя Великая так себя ведет?! Ведь она выше всех нас, должна терпеть наши выходки! Терпеть и прощать - Свет такое требует! Чего тогда не прощаешь?! Мне нет разницы в том, с кем общаться. Одно выяснилось — Великая наивная, словно ребенок! Я уже не ребенок! Или эти мысли возникают по одной причине - Тьма просыпается в моей душе?

Тиль одновременно со своим неправильным (как я считаю) образом жизни чиста, невинна как слеза. Потому сделаю для неё все, что душе угодно. Если она меня после всего кинет — то с разбегу кинусь под поезд. Услышав о возможном самоубийстве, Светлая ужаснулась. В голове крутилась одна мысль: любит ли девушка меня? Хотя постарше меня. Каждый день чувствую, КАКАЯ Сила идет от красавицы. Свет меня одновременно притягивает и отталкивает. Потом наступил такой момент, когда я начал разрываться между Светом и Тьмой. Не зная, чего же выбрать. Сопротивляться чистоте я был не в силах. Так сбывалось предсказание Энерика. Приходя домой в одиннадцать вечера, я лез на стены. Поскольку  расстался с невестой всего—то на одну ночь, день. Понимал: таким образом Тьма покидает душу, идет ломка… Перед глазами плыл образ милой, ничего с этим не поделаешь - Я НЕ МОГУ ЖИТЬ БЕЗ НЕЕ!

Потом родители спросили, в кого я угораздил влюбиться. Ответил: очень хорошая девушка, протянув матери и бабушке кусок пирога, испеченный Тильсирвэ. Не прошло и пяти минут - они полюбили её, как родную дочь.  Стали требовать, чтобы я привел ее домой.

— Ты очень переменился! Мы рады, мы так рады! Стал хорошо с нами разговаривать, куришь мало!

Так продолжалось каждый день. Каждый день душа наполнялась чистым Светом, изгоняя Тьму. От которой ломало по ночам, словно наркомана, которому не вкололи дозу. Все равно чувствовал — от Тьмы остался след, маленький, почти незаметный. Понимал: это продлится недолго, Зло очень скоро себя покажет. Знал - рано или поздно изголодаюсь по веселью, по шабашам, оргиям, прочим искушениям. Даже Великая не сможет этому противостоять! Она этого не снесет, уйдет прочь. Поэтому решил переделать девушку «под себя». Но чтобы такое получилось, надо заставить ее отречься от своих привычек, взглядов. Изгнать прочь живительный Свет, вместо него поместить Тьму…

Любимая мне признавалась - мучается, когда меня нет. Я думал, куда же девается Тьма, которая иногда не рассеивается в пространстве. Когда с горем пополам дошло — стало страшно. Может, именно потому у Тиль стал меняться характер… и поменялся. Уже в декабре мы не общались, срывалась, да и я тоже. Глядел на красавицу через астрал, видел: над ее головой вращается невесть что… Но тут я слишком забежал вперед, Энерик, потому буду рассказывать дальше.  Хорошо?

Хочу добавить: Волшебница обладала особым даром — чувствовать события на расстоянии. Стоит обмануть прелестную девушку — берегись!

А сейчас, в сентябре—октябре, я стал счастливейшим существом на свете. Два первых месяца встреч стали самыми лучшими в жизни за все годы на земле. Ох, Энерик, если бы мы знали - играем с огнем! Вот тогда  вспомнил твои слова. Ты прав: я — Зло, а моя любимая — воин Света. Я  рассказывал этому Воину все, она слушала. Причем очень внимательно, взвешивая за и против. Иногда голова разрывалась от мыслей: «На что я ей нужен?! Светлая на два года старше»!

Затем—другое. Как—то раз решил - все, застрял. И никогда не выберусь из любовных сетей. Сел на перемене за парту, и рука побежала по бумаге, пишет следующее:

«15. 10. 2004
             ЭТО ЛЮБОВЬ
     Через стенку сомнений
     Нам предстоит перестукиваться.
     Через море на двух берегах
     Перемигиваться.
     Через щель в потолке
     Нам друг к другу придется просачиваться.
     Прозевать свое счастье, не дождаться —
     Уйти и обидеться.

     Через пять проводов звук летит до тебя —
     Перезваниваться.
     Через окна ночные в бинокль
     С тобой переглядываться…
     Через осколок бумаги и ручку
     С тобой переписываться.
     И о будущих встречах на неделю вперед
     Договариваться.

     Через клетки грудные сокращеньями мышц
     Перемениваться.
     Через горы проблем и забот
     С тобой перекатываться.
     Через губы друг с другом любовью
     Мы будем расплачиваться.
     Все, что сердце давило, душило, —
     Уйдет, позабудется…
     Через реку несчастия на хрупком плоту
     Переправиться…
     Прозевать свое счастье, не дождаться,
     Уйти и обидеться.
     Ухватить свое счастье, дождаться,
     И сильно обрадоваться.

     Так, сжигая каждый день,
     Так, ожидая время,
     Мы взлетаем в небеса,
     Разбив о землю свое бремя…
     Нету лжи, нету фальши,
     Нету боли, нету слов…
     Есть лишь только, что нам нужно:
        ОБОЮДНАЯ ЛЮБОВЬ»...

Естественно, после этого стихотворения я не мог спать всю ночь. Затем и Тильсирвэ пришла в гости. Какое счастье! Всю дорогу накануне гостей я спрашивал, как дурак, как именно она мне относится. Может быть, если б  молчал, - все бы прошло отлично. Но нет.

Девушка молчала, потупив взор, и сказала:

— Послезавтра узнаешь.

— Просто… — я замялся, — ты мне очень нравишься, Тиль… Мои родители умирают от нетерпения Вас увидеть!

В те минуты я таял от неземного наслаждения. Уши страшно горели, огонь пробежал по телу. Все похоже на жгучую жажду близости, - желание  слиться с объектом любви в единое целое, почувствовать себя внутри нежного облака, а потом выгнуться дугой, и утонуть в объятиях обнаженности тел… Как же это красиво, неописуемо! Экстаз, оргазм.

Весь сентябрь, и до пятнадцатого октября я гадал, добьюсь взаимности или нет. Никто никогда мне так не нравился, как эта тихая, скромная девушка. Из которой била целебная Сила, излечившая от алкоголизма и депрессии. Теперь словно открылись глаза. Красавица совершила невозможное — вытащила со дна Жизни на солнышко, на травку за такой короткий срок! Невероятно! Я стоял возле Великой, каждой клеточкой впитывая Силу. Да—а… Вот подпитка так подпитка! Даже слов не надо… Надо обнять красавицу и так сидеть часами, ничего не видя, не слыша.

Каким, еще раз повторю, лохом был: «Настоящей любви нет, настоящей любви нет». ЕСТЬ! Та самая подпитка есть любовь! Но все равно, сладостное и опасное чувство застилало разум. Не позволяя разглядеть, кто перед тобой.  Да, не спорю: она была врагом. Но ведь Темные и Светлые одинаково хороши! Есть среди них достойные личности, никудышные экземпляры. Чем я отличаюсь от Светоча? Аурой да поступками. А само чувство стоит над Тьмой  и Светом!

Вот какая истина мне открылась, когда я стал Светлым магом. Очень слабым. Корил, казнил себя за прошлое. Когда до беспамятства влюбился — стало плевать, кто есть кто. Поднял глаза к потолку в подъезде, хмыкнул, затем снова посмотрел на хрупкое создание, которому надо давно стучать в дверь. Крепко обнял дорогое мне существо, благодаря Судьбу за такое счастье, и ее губы слились с моими. По венам пронесся Свет, потом -  шторм адреналина, страха. Ее тело обмякло, я тихо и легко расстегнул дубленку возлюбленной. Мои руки сомкнулись плотным кольцом вокруг ее талии - тоненькой, как у Афродиты. Стихии слились в поцелуе. Если бы кто из наших глянул в тот момент сквозь невидимый Мир - то обнаружил бы нечто интересное: два тела пронзали насквозь черные и белые иглы. Я вбирал в себя Свет, она — несущую истощение и печаль Тьму. Мы не знали, ЧТО это значило для обоих! Значило следующее — СМЕРТЬ.

Как Тиль целуется… Невероятно! Никогда до этого ни одна девушка меня, Темного, так не пленила! Я хотел ее, возжелал физически слиться с Леди. Я ласкал алые губы Великой, целовал шею, щеки: находясь в такой эйфории, - можно стоять у квартиры Светлой хоть всю ночь. Целоваться до тех пор, пока губы не посинеют… Пока пол под ногами не рухнет, пока все не завянет и не умрет, пока Солнце не взорвется и не сожжет все живое. Прикрыв красные глаза, я прошептал, точнее простонал:

— Я люблю тебя, милая!

Вот. Сказал. Этим вынес себе приговор, едва не стоивший жизни. Ладно, слушай дальше, Пресветлый.


                — 13 —


Предчувствие у меня дурное. Влипла крепко. Не знаю, чем кончится, но  вдруг ни с того ни с сего стало плохо. С самого утра на работе переживала. Думая: рано или поздно разонравлюсь. Понимая - его влюбленность долго не протянет: угаснет, пропадет, сгинет в небытии… навсегда. Он же Темный! Истинная станет наша разлука.

Лишу Илльо—гопника Силы, выпив ее начисто, влив Свет. Нет, нельзя - он помрет от гигантского напряжения! Все из—за одного: я заклятый враг. Гломена могу убить, но на Илльо рука не поднимется! За это могут лишить права присутствия в Штабе. Буду жить, как человек. Еще Инквизитор под рукой Пресветлого! Тот сразу вынесет приговор. Любить никого не хочется -  не помню случая, чтобы проявилась ИСТИННАЯ взаимность со стороны партнера. Пропади чертова влюбленность пропадом! Добро Злу не товарищ, нет худа без добра. Одно без другого не может существовать. Это ЗАКОН.

А работа, куда меня устроила мать, каждый день выпивает силы и кровь. Зато обеспечена аллергия на табак, духи, дезодоранты, косметику, лак и канифоль с краской. От курток несет именно этим. Потом провалюсь в черный омут с головой — и все. Мне безумно стыдно: связалась с Темным.  Он сам будто втайне шепчет… Но ради денег буду работать — подавать и принимать одежды, мечтать со слезами о светлом будущем. На самом деле у меня юности как таковой не было, совсем — с пятнадцати лет началась взрослая жизнь. Так бывает с теми, кого довольно часто жизнь кидает из города в город. Иногда по ночам плачу, неделями идет морально—психологическая ломка — очень страшная вещь для Светлых. Когда от давления на психику душа пытается взломать грудную клетку, вырваться на волю. Тебе в такие моменты не нужно тело. Ты готов его кинуть, а сам свалить, больше не видеть мир. Однажды так едва не случилось, когда темная дрянь укрепилась над головой. Я едва не погибла. Учиться пока не могу — что—то непонятное держит. Ощущение - будто в моем Свете  черное пролили. Оно впиталось, разлагая все вокруг. Глянула дома через астрал на себя в зеркало — точно: над головой серое…

Ничего, уберем!

Темный маг Илльо! Ты черпаешь из меня Свет ТАКИМИ дозами, словно  энергетически усох! Как наркоман увеличивает дозу - аналогично, а я слабею.


                — 14 —


Илльо зашел ко мне в квартиру, разделся. Я пошла чай греть, достать банку с малиновым вареньем. Спустя десять минут заиграла музыка «Kremberiz», причем Темный врубил ее так - стекла зазвенели. Этим временем мы сели на диван, дожидаясь, когда зашумит чайник. Стали тихо разговаривать. Дома никого - ни бабушки, ни матери. Только мы.

— Милая, мы уже месяц с половиной встречаемся, я больше не могу молчать. Потому напросился в гости. Я думаю о тебе каждую минуту, Великая Волшебница. Ты такая хорошая и умная… Никто еще никогда не увлекал меня так, как ВЫ, Леди! Я выздоровел от недугов, одиночества.  Если бы не ты - то сгинул бы во Тьме и погиб. Спасибо, большое спасибо! Я возвращаюсь домой и не могу, не могу вытерпеть тех минут, когда Вас нет рядом... едва возвращаясь из Гимназии звоню, лишь бы увидеть мою красавицу… Я не могу без тебя жить, дорогая! Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, ТИЛЬСИРВЭ!

Я молчала. Пошла на кухню воды выпить. Вернулась, поманив Темного к себе. Мы обнялись, наши губы встретились. Потом парень довольно крепко сжал мне плечо и принялся жадно целовать щеки, лоб, нос… Стояла тишина, музыку мы выключили. Лежали на диване, обнимая друг—друга. Потом первое, что услышали — барабанный бой, такт в такт. И вдруг поняли - так  бьются наши сердца… От гостя уже шла не черная энергия, а серая. Тогда  думала: все складывается идеально, Судьба наконец—то послала взаимность. Перед глазами плыла дымка. Наш мир пил силы, а внутри все горело…

Илльо встал и улыбнулся, по—доброму так. Большие глаза светились безумной влюбленностью, на алых губах плыла улыбка. Черпанув Силы из воздуха, я почувствовала себя лучше.

Если  бы родители увидели… Видела бы нас моя мать!!! Не пугайтесь — в хорошем смысле. Мы вначале сидели на диване и смеялись, дерясь подушками.

— Я люблю тебя, дорогая… — шептал Темный маг мне в ухо. — Ты не представляешь, КАК боюсь потерять… Пролетит два года, потом  разберусь с работой и учебой. Ты выйдешь за меня замуж, все у нас будет замечательно! Вот увидишь! — И рухнул на диван, с наслаждением закрыв глаза. Я поглядела на него с сочувствием, покачала головой - видя подвох. Что—то слишком быстро выводы делаешь, мальчик! Плохой признак! Либо нагло врешь, либо хочешь секса. Очень скоро начнешь говорить обратное, потому что меня очень плохо знаешь. Разочаруешься, поймешь, - Тьма Свету не товарищ. Но тогда я была неуправляема от счастья, глупого ложного счастья. Мозг в прямом смысле отключился.

Будешь говорить обратное - через три—четыре месяца, а то и раньше… Нисколько не удивлюсь! Не завидую тем Темным, которые пытаются связаться со Светлыми магами. Ни первые, ни вторые не могут никогда при таком союзе жить нормально - в полную силу своих возможностей… Хотя в Братске подобная фигня сплошь и рядом, маги словно слепые -  не разбираются, кто перед ними: друг или враг.

На данный момент ты с цепи сорвался! Сам начнешь её обрывки искать, скреплять - чтобы не видеть никого и ничего. Будешь как миленький сидеть! Всё случится в одном случае: если, узнав меня как следует, разочаруешься, да поздно будет.

— Светлая… Ты меня из такой ямы вытащила! Я чувствую взаимность без слов, из тебя льется живое серебро души. Свет, который вмиг исцеляет раны! Я купаюсь в излучении, получая сумасшедшую подпитку.

Ясно — перезагрузился, от избытка опьянел. Я тоже люблю, правда.  И понимаю - это ненадолго. Или от Света траванулся. Странно! Вот так симбиоз…

Представляю масштабы бардака, если бы черти полюбили ангелов. Мир моментально рухнет в пропасть под названием Пустыня Реальности. Но мы дополняли друг—друга, да… И как сейчас: НИКАК. Стали заклятыми врагами - на всю жизнь. Шепчи, шепчи - временно! Мы целовались, не обращая внимания, сколько времени на часах.


— Тильсирвэ, теперь можешь мне все рассказывать.

— Все?

— Все, что хочешь. Я же самое близкое тебе существо!

Заблуждаешься, Темный! Слишком: ослеп от чувств! Вновь играет музыка «Kremberiz». На душе скребутся кошки.

И «Алиса»… Маленькая девочка Алиса, которая глянула на мир во сне сквозь зеркало. Почти как я.

В начале ноября - после языческого праздника Хэллоуина - Илльо начал  больше и больше проводить время с друзьями, не замечая меня при них. Такое особенно остро чувствовалось, когда бывали у Мрака. Тогда  начиналось Нечто — все моральное переворачивалось с ног на голову. В те минуты невидимый Мир бушевал, сигналя:

«БРОСЬ его! Брось! ВЕДЬ СЛАБЫЙ НЕ МОЖЕТ ДОДЕЛАТЬ ЧТО—ЛИБО ИЗ - ЗА НЕДОСТАТКА СИЛ, А ВИНИТ В ЭТОМ СЛУЧАЙ».

Даже маги иногда ошибаются, но умеют надеяться на лучшее.


                — 15 —


Настал ноябрь. Тут—то и начались приключения, после которых ВСЕ полетело в пропасть. И пусть тот, кто сунет нос в это досье, не удивляется, узнав себя в ком—то. Если повторюсь в чем-нибудь - извините, меня несет.

Двенадцатое ноября:


Нехорошо мне сегодня, заплохело. Вчера болело горло. И сегодня Темные меня в моральном смысле наповал убили, заодно вместе с Илльо.  На квартире у бывшего сотрудника - с моей работы - устроили вначале сходку, а потом чуть ли не шабаш. Уволенного зовут Андрей. Его Энерик выгнал. Без зарплаты.

Итак.

Пришли с милым к Андрюхе вместо простой встречи. Там полутемный  мгновенно снял телефонную трубку, чуть ли не с порога. Принялся кому—то названивать, — кому надо, и кому не надо. Этим временем, чувствуя себя никем, я стала черпать Светлую Силу, чтобы восстановиться. Получалось на редкость плохо. Свет почти не присутствовал с квартире. Крохи… Мне этого мало: в последнюю неделю ясно стала чувствовать — моя мощь стремительно убывает! Зато в душе закрепилось нечто Темное, чего раньше не водилось. Кто—то скажет: наши Маги никогда не болеют. Ошибаетесь! Гляньте в Сибирь! Если Светлые там себя Светом не пополняют — то  слабеют, чахнут день ото дня, и умирают. В Братске такие случаи происходят постоянно. Кажется, я совершила чудовищную ошибку.

Да, Темный мне нравится. НО! В последнее время он начал меняться прямо на глазах. Видать, пошла наконец—то энергетическая ломка — теперь придется ждать, какая сторона пересилит: Тьма, или Свет. Началась нехватка Тьмы — подросток-мужчина решил возвращаться к старому образу жизни. Темный голод обуял его. Вначале, как и ожидалось, начал водить меня к  друзьям. Которые, как следствие, оказались моими врагами. Клялся, будто я выйду за него замуж через три года - но чтобы событие произошло, избранницу необходимо ПОЛНОСТЬЮ переделать. Слушая такие разговоры, я чувствовала себя разбитой, униженной, идиоткой. Видя:  светлые помыслы идут прахом в проклятом городе.

Я видела очень отчетливо — Илльо отчаянно сопротивляется врагу,  который вытеснил привычное чуть ли не полностью. И потому Тьма начала вновь набирать Силу, убирая Свет. У меня пошла обратная реакция — сопротивляюсь Тьме, которая  заполняет пустоты.

Итак… Его Тьма стала сопротивляться, а я начала с каждым днем гаснуть и чахнуть. Часто, находясь дома, хотелось заплакать. Но слезы исчезли, лишь  комок стоял в горле. Внутри все рвали и метали две противоположные друг—другу энергии, сцепившись насмерть. Я от такого в прямом смысле лезла на стены - не зная, куда голову засунуть. Я ОСЛАБЕЛА…

А жених соскучился по бывшей жизни, потому решил начать все сначала. НО ПОЗДНО! Света в его душе стало слишком много: чем больше будет пытаться вернуться в свое прошлое, - тем сильнее станет мучиться и страдать. Сорри, ничего с этим не могу поделать — такова цена стать Светлым: отказаться от всего низменного, гадкого. Для Темного делать гадость — символ существования. Или сдохнет, или переступит через себя. Несомненно, капли Тьмы останутся внутри при повторном обращении,  и коли переродившийся урод начнет гадить Свету — умрет в мучениях, или его зарубит мой шеф.

Потому этот гад на днях  напрямую заявил:

— Давай гулять теперь по отдельности, а? У тебя что, кроме меня больше никого нет? Я с друзьями, ты с друзьями… Будем теперь встречаться не так, как раньше! Не так часто! Моим друзьям наши встречи ОЧЕНЬ не нравятся, они думают: я их предаю. Я не могу - никак - бросить своих приятелей, бросить ради тебя! Будем гулять по отдельности — я со своими, а ты — со своими. Понимаешь?

Молчу. Мне с Берегондом, значит, гулять? Мдааа...

— Поэтому не обижайся, если я при тебе буду целовать и обнимать других девушек. Я их также люблю и уважаю.

Поглядела на парня — Тьма набирает Силу. Но никогда не наберет. ВОТ ПОЧЕМУ У МЕНЯ ПОСТОЯННО БОЛИТ ГОЛОВА!



Кухня Андрея.

За окном темно, кружится метель. Андрей сидит на стуле с тупым или озабоченным лицом, а на его коленях полусидит—полулежит вразвалку девушка. Улыбается довольно—таки погано. Вся накрашенная. И, как это ни гадко осознавать - Илльо строит ей глазки. Мне тошно… Все трое устроили мне жестокую словесную пытку - отчего я такая чистая и неправильная.

— Тильсирвэ, какая у тебя вообще в жизни цель, и есть ли мечта? Просто я хочу понять, почему воспринимаешь наше поведение, нашу жизнь, увлечения совсем не так как мы. Ты странная… Очень. - Тихо сказал уволенный.

— У меня есть цель, но о ней говорить не стану. — Сказала я сухо, голова  разрывалась от боли! Внутри все горит и мечется, так хочется убежать и не видеть эту троицу!!!

Вырожденческую троицу.

Смешная компания: два Светлых (один — маг шестого разряда, второй — Великая Волшебница), два Темных — незнакомая Машка да Илльо. Этим временем любимый насыпает соль на стол, отрезает гигантский шмот сыра, трет—СОЛИТ, наливает на кусок хлеба сгущенку. Дальше закрывает сыром и кусает, хрюкая. Дааа... Наверное, курил дурь.

ТАКОЕ дерьмо я никогда жрать не стану! Он бы еще всю солонку высыпал в жестянку с молоком! На столе стоят три кружки - в которых пять дней подряд киснет чай. Рядом - грязный чайник, сгущенка, солонка и пачка парацетамола. Тут Илльо вдруг - ни с того ни с сего - начинает шутить, дико ржать. Запрокинув голову, иногда кусая костяшки пальцев.

— Вы с Тильсирвэ будете жить вместе, у вас все будет хорошо. — Произнес сухо Андрей, гляжу на его ауру. Света там нет - серая, местами даже черная. Больше не могу сидеть, начинаю бродить по кухне. Подошла к умывальнику, напилась холодной воды. Вроде полегчало, помогло.

— У меня ничего нет - что бы заставило остаться с вами и вести себя точно также! Я не могу сидеть на ваших флэтах, пить ваше пиво, не ночевать дома и спать с парнями или девчонками, которых совсем не знаю! Темные пусть делают что хотят, Светлые тоже. Вы всю жизнь провели в этой загаженной дыре с ядовитой атмосферой - не зная ничего честного, доброго,  и прекрасного! Душа и тело должны быть чисты - как слеза, роза, которая вот—вот распустилась. Распущенные и гулящие с детства личности редко бывают счастливы! Редко! Остановитесь, раскройте глаза! Вы перемрете все в молодости, или вас убьют более сильные маги — такие, как я. Я живу правдой и честью, не имея права вести разгульную, развратную жизнь - где в вашем городе теряют невинность в десять лет. В двенадцать,  шестнадцать,  но никак не в девятнадцать и после свадьбы! Деградируем, да? Животные и то умнее… Вы все орете, будто круче московских и питерских! Все твердят  - я хуже вас, будто я ребенок! И что у меня поехала крыша… — вскричала я со слезами, села на стул. Сразу стало легче. — Вот моя цель!

— Глупая цель, ты еще маленькая, ребенок…

— Это вы еще дети, помоложе меня! Тебе семнадцать, Андрей! Ты по развитию - как дитя пятилетнее, в двадцать таким будешь, и раньше… пока жизнь не повернет, куда надо - как меня в семь лет… Илльо вообще шестнадцать, - а уже орет: он взрослый.

Черно-белый сморщился. Ему стало неприятно — еще бы: репутация рухнула!

— Может, так и есть… Ты просто еще не научилась жить также, как мы.  Отрекись от всего, СДЕЛАЙ ТО ЖЕ САМОЕ! ВЕДЕШЬ СЕБЯ, КАК РЕБЕНОК! — Андрей говорил так, словно его загипнотизировали, голос у него такой - безразличный ко всему, наплевательский, эгоистичный, и тихий. — Иногда мы все поражаемся! Взгляни на себя со стороны, на всех,  и пойми наконец - нельзя так, в штыки, воспринимать поступки Темных. И то, что делаешь сейчас, — фигня полная! Мы будем вас, девушка, переделывать. Жестко переделывать - хочешь того или нет. Забудь свой Питер, отрекись от всего, ЧЕМ ЗАНИМАЕШЬСЯ! Займись тем, что делают наши братские… всем тут же понравишься! Питерские друзья - со своими идиотскими законами о Чести, Кодексе, запретами - опускаются все ниже и ниже - в грязь, застревая в конце концов на одном уровне. Отрекись от них и забудь! ЗАБУДЬ! — Он уже почти орал, вытаращив на меня глаза. Шлюха на коленях вульгарно улыбалась. — Я, например, два года назад встречался с девушкой, которую очень сильно любил. Но Судьба распорядилась так -  она уехала в Москву, возлюбленную больше никогда не видел. Затем решил почти сразу: раз уехала — пускай валит! Пару раз перезвонились - все. Сейчас, как слышал, она вышла замуж. Пускай живет, как хочет. Мне лично пофик, чего да как там у нее. Точно также должно быть у тебя, Тильсирвэ! — Андрей закончил речь и закурил, пуская к потолку колечки.

К моему изумлению, Илльо утвердительно кивнул:
— СОГЛАСЕН!
— Итак, если близкий тебе человек куда—то уезжает — наплюй на него! Живи весельем, умиленьем. Плюй на родителей, запреты, а если скажут «НЕ ХОДИ» — иди. Иди куда захочешь! Друзья гораздо важнее, чем любовь! Любовь — дрянь, пройдет, и ничего не будешь помнить.

Черт тебя дери! Да как ВООБЩЕ у бывшего коллеги язык повернулся такое сказать?! Про народ, который совсем не знаешь! Я — это я, а ты кто  такой - чтобы мне, Великой Волшебнице, сказать уродские речи?! Тварь, простая тварь… Это, ребята, смахивает на секту: не смей, отрекись... Пора катать в Инквизицию донос. Чтобы она их по стене всех растерла.

После, через семь месяцев, Энерик убил этого предателя.

Машка улыбается во весь рот, вызывая отвращение: так жидкую грязь пальцами с себя стираешь, она пахнет, блестит! Во сравнение - в точку! Ей нравятся речи парня, который из себя ничего не представляет. Илльо также понравились монологи друга: Темный в последнее время забил на учебу, поскольку его бабушка просила помочь. Бесполезно. Потому как на самом деле мальчик выбирает не отношения - а друзей, к которым опасно приближаться. Это было началом конца.

Встречаться мы стали реже, чем раньше: он постоянно пропадал у приятелей. Дошло до крайних пределов: даже стал дружить с девахой, которая его бросила. У парня довольно странные принципы — если расстался с девушкой, то пусть другом будет, ходит вместе с ним и новой пассией! У меня - другое: если рвать отношения, то навсегда. Так я и сделала в январе. А то и раньше.

Но именно с ноября стала всерьез показывать Темному магу свое истинное лицо. Просила прекратить бесконечно тусоваться с Темными и вспомнить, в конце концов - на свете есть еще родители, родственники, любимая, - которая пытается помочь. В ответ на слова следовали вспышки ярости, обид. Я просила довольно долго, лишь  потом ударила Светом всерьез. Положив всему конец, превратив Илльо в Светоча. Отомстив этим и ему, и его дружкам.

Молодой человек на самом деле желал сделать из меня Ведьму. Темную -  как он сам. Злился и твердил: я живу неправильно, слишком правильная.  Обижался, когда давала советы. Сочинил себе идеал Женщины, а шаблон не подошел! Никогда не подойдет.

Думал - ревную его ко всем подряд. А в январе заявил на пятиминутной встрече: МЕШАЮ ЕМУ ГУЛЯТЬ!

Тогда я стала резко при встречах разговаривать - стараясь хоть так сломать его упертость с тупостью. Тот удивлялся, спрашивал - почему начала отдаляться от него. Постоянно унижал, или хотел унизить, совершенно игнорировал при посторонних. Что—ж: с Темными водиться — в крапиву садиться.

Так наши отношения стремительно рушились. Он не хотел понять меня, мое желание познать Истину, радость жизни — настоящую, а не такую, которую получают при пивном кайфе и глюках. Я резко, очень, - поменяла отношение к избраннику, которому место в психушке. Охладела и к магам вообще. Несмотря на то, что гад называл возлюбленную лучшей из всех (бывших): «Ты выше их, потому сильно не открывайся». Теперь ситуация коренным образом поменялась: Илльо манипулируют Тьма с Андреем. Плюя на всех, постоянно пропадает на репетициях или вместе с бывшим Светочем делает ремонт в гараже.

НАСТОЯЩИЙ СВЕТЛЫЙ   Н И К О Г Д А  НЕ  СТАНЕТ ОБСИРАТЬ СЕБЕ   ПОДОБНЫХ   И   ПОДЧИНЕННЫХ!

Далее я не стала ничего слушать и пропускала информацию мимо ушей. Одно ясно изначально: чтобы остаться среди братских магов — я должна отречься от всего святого и дорогого для себя. И никак иначе. Гром грянул.

А голова трещит, жарко. По спине течет капелька пота.

— Вы с Илльо будете жить вместе (тот довольно улыбается), и все будет хорошо… — и обратился ко мне:

— А если дальше будешь такой, как сейчас - то ВСЕ пойдет прахом.

Стало ясно: ему поставили условия или предъявили ультиматум: или друзья, или я. Он выбрал второе. Все случилось не так быстро, как кажется. Кто из нас по—настоящему наивен и псих на всю голову, да ребенок по развитию — видно сразу.

Потихоньку я влезла в невидимый Мир - выйдя в туалет, взяв с собой пальто, шапку. Из последних сил черпнула Силы, открыла Портал до дома. Пускай дети—мрази всю ночь занимаются чем угодно и имеют эту суку — я не стану пачкаться о Тьму. Много раз слышала в свой адрес слова, полные презрения, ненависти: «Ты СЛИШКОМ ПРАВИЛЬНАЯ, ТАК НЕЛЬЗЯ! Нельзя! Если видишь вокруг себя дерьмо — то, чтобы ничем не отличаться от других, надо просто ВЫМАЗАТЬСЯ (!) в нем и делать так постоянно (!).  Иначе не выживешь, Тильсирвэ… Пойми наконец!!! Я устал каждый день повторять, моя хорошая. Я парень веселый, ты должна поступать так же! И я буду переделывать тебя до тех пор - пока не станешь такой же, как я. Иначе трудно с тобой будет! Радуйся жизни, все отлично. Я радуюсь, пробую все подряд. Почему? Вот ответ: что естественно, то надо сделать немедленно»!

После таких речей становилось тошно. Деградаты, самые настоящие психи.

Именно с этих разговоров у Илльо началась ломка психики, все привело к Светлому будущему… благодаря мне.


                — 16 —


Вечер того же дня

Захожу в комнату, не раздеваясь. Кулем валюсь на кровать. Закрываю глаза. Чувствую, как горят огнем щеки. Глазные яблоки отяжелели, будто на них повесили мешки с песком - весом в пятьдесят килограммов. Сходила -  шатаясь и держась за стены - на кухню. Попила холодной воды. Затем поглядела в туалете на свое отражение в зеркале — точно: над головой Тьма, крупная воронка! Нащупала в кармане джинсов амулет из черного камня, вытащила ударила Силой. Дрянь отнесло в сторону, но та вернулась обратно!

Тьма…

Спустя час распухло горло. Настолько - глотать стало практически невозможно. Увидев мое состояние, мать пощупала  лоб:

— Ну—ка, ставь градусник!

Спустя тридцать секунд я посмотрела на медицинский инструмент и охнула:
— ТРИДЦАТЬ  ВОСЕМЬ  И  ДЕВЯТЬ!
Предки, особенно бабушка, вытаращила глаза:

— Иди пить горячий чай со смородиной! Срочно!

Напоили, затем поставили диагноз:

— У тебя АНГИНА, детка… На работу завтра не пойдешь. — Сказала бабушка.

Реакция матери—Темной была совсем другой:

— Обычная простуда. Мне наплевать, болеет она или нет! Завтра и в понедельник пойдет на работу с температурой, все так живут!  И больными трудятся!

— Никуда не пойдет! Что, рехнулась?! У нее кровь вот—вот вскипит! Конечно, тебе легко сидеть в библиотеке, книжечки почитывать!

Дальше пошла какая—то ругань. Больше влезть я не могла — Сила упала до нуля, а тело готово к Смерти. Началось… Вот она.

Я смотрела молча в потолок, думая о своем тайном возлюбленном. Легкие и нос горели, сердце бешено колотилось: вот—вот проломит грудную клетку, красной вспышкой разольется кровь, брызнув и взлетев кверху фонтаном, и упокоюсь навсегда. Все уйдет, пройдет, разольется, впитается в ковер, всех прощу и отпущу.
Н А В С Е Г Д А.
Изо рта то и дело вырывается раскаленный воздух, на лбу быстро нагревается холодная примочка. Нет ее, Силы. Выкачали до нуля, поместив внутрь Тьму, которая начала убивать. Я поняла, почему заболела таким страшным недугом: ВСЕ, ПРЕДЕЛ! Надо срочно рубить отношения! Если ничего не стабилизируется — я умру. А от Братска останется одна большая дырка.

Я лежу, закрыв глаза. Чувствую, как периодически жар ударяет в мозг.  Голос бабушки слышу будто издалека:

— ТЕМПЕРАТУРУ  НЕ  СБИВАТЬ! Пусть прогреется!

На следующий день начались глюки. Настолько яркие - стало непонятно, где нахожусь вообще: в этом мире, или в другом. Во сне можешь оказаться хоть в Америке. Но данное состояние сном никак нельзя назвать. В бреду видела ангелов, которые говорили о чем—то великом и светлом, а я слушаю. После отрубаюсь на пять часов. Утром температура понизилась до тридцати восьми с половиной, это никак не означало, будто стало легче. Стало гораздо хуже: во рту скопилась спекшаяся, свернувшаяся кровь. Этот металлический,  железистый сладковато—соленый привкус не забуду никогда. Лизнула руку — снова кровь на коже. Встала в туалет. Но закачалась, как маятник. Ноги ватные и одновременно тяжелые.

Взяла стакан воды со столика, попила. Мера не принесла никакого облегчения: вода мгновенно нагрелась.

Иду в туалет зубы чистить. Не дохожу - падаю, встаю и шатаюсь, словно пьяная. Наполовину влезла в астрал, но Силу также не могла черпать. Вернее, нащупала жалкие крохи. Они никак не могли исправить положение. Вылезла на карачках из мира теней, рухнула на пол в коридоре. Потом попыталась позвать бабушку(за все время болезни мать даже не подошла ко мне, не спросила, как чувствую себя. Бабушка с самого детства меня растила и всегда переживала, если болела. Хворала я часто. Мать, совсем недавно показавшая свое истинное нутро, просто плевала и заботилась о малолетнем сыне — как я смогла выяснить, Темном. Из него вырастет отличный Темный Маг, так как его отец и дед были нелюдями, дед — колдун. Колдун страшной силы, который делал привороты, порчи, сглаз и прочее. Я представляю, какая поднимется вонь, когда братец вырастет!).

Рубашка от пота промокла насквозь. Очень хочется помыться, да нельзя. Глаза ввалились, стали красными, губы потрескались. Каждый вдох и выдох приносит боль. Самое кошмарное — ангина ударяет по ВСЕМ органам тела, больше всего по сердцу и почкам. Аппетита нет.

Вызвали врача. Тот выписал лекарства, запретил куда—либо ходить. Сказал: это ангина, в тяжелой форме. Пыталась из врача зачерпнуть хоть каплю Света - не смогла. А потом только и делала, что пила настой ромашки, мяты, мазала горло люголем — не помогало. Не спас даже парацетамол, съеденный за два дня.

В первую неделю температура с каждым часом увеличивалась, наконец остановилась — 39, 9! Если прибавится на деление — наступит неминуемая смерть, и я боялась засыпать - вдруг умру во сне. А наутро предки будут трясти мертвое тело. Или нет - оно упокоится в невидимом мире. Матери на дочь плевать во всех смыслах этого слова: «Заболела? Ее дело — девочка уже выросла и пускай сама царапается! Шляться по городу надо меньше»!

Хитрая, однако! А брат сидит в соседней комнате, хихикает.

Я просила каждый вечер Светлые Силы, чтобы меня оставили в живых. Сердце не сможет выдержать огромного напряжения из—за раскаленной крови, которая со страшной скоростью несется по воспаленным сосудам, сухим ниточкам, по венам - иссохшим и неживым. Нечеловечески непонятным, как нервная система насекомого. Кипит, готова свернуться в любую минуту. Раскаляясь больше и больше. Нет! Это не кровь, а лава!!! Воспалилось все: от горла до жидких клеток и органов.



                — 17 —


Венами по лезвию —
Струйка крови.
Что же я делаю?
Просто не помню.
Бог отвернулся.
Зубы в скрежет.
Нож, улыбнувшись,
Меня режет.
Капает краска
Соленого цвета.
С запахом красным,
С привкусом лета…


На шестой день меня начало глючить по—крутому. Чтобы отвлечься, в перерывы между скачками температуры и насильственным принятием пищи читала какой—то журнал. И вдруг наткнулась на точные, очень точные слова о морали и психологии, иллюстрируя современную молодежь бывшего ГОРОДА ЮНОСТИ.

Я умирала. Со странной радостью в душе. А в журнале пишут так:

«Спрячем наши дневники, никому их не покажем. Или сожжем. Расковыряем, безжалостно расковыряем те куски измерений, куда утекают наши мысли. Зачем что—то придумывать? Ведь все уже создано до нас, и будет жить без врачей, богов, и всех остальных, кто издевается над нами.

А может, не надо? Может, не надо полированной жизни? Ведь слышать,  как поворачивается ключ в двери палаты будем уже потом. И зачистки небесных сил, и восстание героев наших сказок, — все будет потом. Нас найдут, придавят и бросят под батарею за все то, что мы создали руками.

Мы оставим друзьям наши талисманы, а если таковых нет — выкинем. Но это будет потом. Так может, сейчас встать! И что—нибудь сделать? Сделать своими руками… Нет. Не надо. Я понял, что не надо. Расплата жестока. Последствия вековые. Все, что сейчас насоздаю, разрушат.

Одни будут мстить, другие ЗАХОТЯТ СОЗДАТЬ СВОЕ, ИЗМЕНИТЬ ТВОЕ. НИЧЕГО НЕ ОСТАНЕТСЯ, А Я БУДУ ВАЛЯТЬСЯ ПОД БАТАРЕЕЙ ЗА ТО, ЧТО СДЕЛАЛ В ПРОТЕРТОМ ПРОШЛОМ. Не придаю особого значения тому, что вернулся к себе. И ОРАТЬ «ДОМОЙ!» В ОКНО НЕ БУДУ. ЖИЛ НА ОСТРОВЕ, ТЕПЕРЬ СНОВА НА ЗЕМЛЕ. «Красота» — то вовсе не в острове, не в земле. А в одном, - их разделяет лишь уродство».

…Вечером с неба начал падать пепел. Он падал медленно и величественно, но не колеблемый ветром; заглушил звуки, застопорил движения. Люди выходили на улицы и удивленно ловили его ладонями. Он не обжигал, но и не таял. Полночь люди встретили на коленях. Восхода солнца никто не увидел».

А губы шепчут несуразное под эти глюки:
«ЧЕРНЫЙ   ЦВЕТ  СВОБОДЫ
Черной ночью чьи—то следы
Найдут на белой дороге.
Но я буду уже далеко —
Нет повода для тревоги.

Поутру — праздник, вечером — траур
И мой любимый черный цвет.
Странным словом меня помянут
Там, где меня давно нет.

Прольются и кровь, и слезы,
Наступят серые годы,
А я останусь стоять под ним —
Под черным знаменем свободы.

Черные кошки научат
Тех, кто хочет, как надо жить.
Но мы должны уничтожить
То, что не в силах хранить.

Босиком по океанам
Или пешком до Плутона —
Все нарушая запреты,
Опровергая законы.

Да, я не верю законам,
Я не из тех, кто долго ждет.
Мне нужна одна лишь свобода —
Мне не нужно десять свобод.

Черная земля нам покажет
То, о чем мы только мечтали.
Безумный хаос напомнит,
Как мы когда—то летали.

Мы все превратимся в трупы,
Черной дырой станет звезда,
Сожмется до точки космос —
Лишь свобода будет всегда.

Красный, белый, синий и желтый —
Все пройдет, все выйдет из моды.
Но никогда не исчезнет
Ясный черный цвет свободы.

Я все сказал, что хотел;
Я все спросил, что нужно было.
Среди безмолвных, глупых тел
Мне место жизнь определила».


                — 18 —



Вы когда—нибудь теряли много крови, впадали в кому? Вам знакомо это состояние? Если да, - можете читать дальше мое досье, если не надоело.

Я снова закрываю глаза. Думаю: умру в сегодняшнюю ночь, или нет. Температура не спадала. Именно в этот момент возникло странное состояние: веселое и приятное, довольно—таки интересное, страшное для простых смертных. В те два—три часа я лежала пластом и глядела в потолок полуугасшим взором. В потолок, освещенный тусклым светом из коридора. И на нем увидела в те минуты фантастические картины. Состоящие из точечек, трещинок, углов. Они казались простыми, но одновременно такими сложными по своей структуре... и вдобавок самыми прекраснейшими творениями на свете.

Ничего и никого не слышу. Мне очень хорошо, я улыбаюсь, медленно закрываю глаза. Не обращая внимания на не спадающий жар, изо рта вырывается раскаленный воздух. Голос исчез, превратился в хрип и едва слышный шепот, никому не слышный, непонятный. Я хочу попросить попить  - так как не могу встать. Пытаюсь закричать, но из горла не вылетает ни звука: ни оно, ни голосовые связки НЕ РАБОТАЮТ! А может быть, все из—за увеличенных лимфатических узлов? Нет, не потому. Прекрасные образы и ангелы во сне стали являться не просто так!

Я умираю.

Просто умираю красиво — без боли, сожалений, с безграничной радостью в душе. Пришедшей непонятно откуда. Какое—то поистине божественное чувство — его нельзя испытать здесь, на Земле. Смеялась беззвучно и улыбалась, в голове осталась единственная мысль: НАДО!

Хорошо…

Как же хорошо! Сие состояние поистине невозможно описать. И я словно вижу голубую мозаику из миллионов оттенков - из которой состоит небо с облаками - белыми, легкими, - как паутинка, которая сияет в лучах утреннего солнца золотом.

И в эту минуту я легко, быстро встала, неожиданно потолок разделился на две части. Словно тесто, которое рвут руками при разделке, он начинает менять форму и значение. Превращаясь в две стены и лестницу между ними из мрамора. Вначале оказываюсь на грязной улочке и иду по ней. Вокруг -  полуразложившиеся, но живые тела, у которых мясо частично отделено от костей. Тела прикрывает полуразложившаяся одежда, у некоторых нет глаз или носа, а кровь из ран тяжелыми, блестящими каплями падает на дорогу, это красиво. Иногда трупы невидимы, но я их чувствую и даже слышу голоса. Нет, это бешеные крики: «Что ты сделал, с — а?! Иди сюда, куда идешь»?!  Маты, или добрые слова.

Вот наконец подхожу к белой лестнице - со ржавыми поручнями, как прямо в подъезде. Местами они обломаны, торчат в разные стороны. И начинаю подниматься вверх… На мне белая одежда: хитон или простое платье. Она не закрывает тело полностью: обнажена правая грудь.

Поднимаюсь к голубому, чистому небу, от которого глаз не оторвать.  Радость растет. Чувство обнимает тебя, гладит, жалеет, ласкает, вмиг исцеляя душевные раны, заставляет забыть все плохое. Чудные, приятные голоса разных возрастов зовут за собой:

— Иди сюда, иди к нам! Ну же, быстрее!

Играет тихая музыка - но такая неземная, - никакому земному композитору ее не сыграть. А я ее вроде бы не слышу, а ЧУВСТВУЮ. И Ангел берет меня за руку. Ангел с золотыми кудрями, но тут же останавливает мягко:

— Стой: мне надо с тобой поговорить! О том, чего хорошего и плохого ты сделала. Да, много добра совершила, и потому, несмотря на погрешности, придешь к нам сейчас. Заслужила благодать. Пойдем за мной, бедная девушка, скорее!

Совершенно не помню, какой разговор пошел дальше. А лестница, по которой поднималась, окружена двумя белыми, мраморными стенами, на них высечены колонны и сюжеты из древних мифов Греции и Рима. Греческие войска со щитами и мечами штурмуют стены, а вот еще кто—то… Сзади нас идет с плачем седая женщина в одеждах древних евреев. Она очень похожа на мою мать, и кричит, спотыкаясь, прижимая руки к груди или протягивая их с воплями:

— Оставьте ее! Не забирайте! Останься! Ты не можешь уйти!

— Я ухожу. Видишь — меня зовут, зовут на небо. Там хорошо, а в ваш мир грязи и мучений не желаю возвращаться!

Попробовала спуститься — не получается: будто сзади поставили стеклянную стену. Сзади долетают крики:

— Почему ты так обращалась с (точно не помню, о чем кричали голоса, но помню — плохое, неприятное)...

— Я пыталась сказать ей важное, но меня не хотели слушать! Не понимали! И в школе обижали, били, потому не хочу ТАМ, на Земле, оставаться! Не трогайте меня, я хочу уйти! Только мне жаль Илльо…

— Илльо? Нет, пошли с нами, на небо! Там хорошо, привольно, взгляни в небесную синеву, еще раз почувствуй радость! И ты будешь жить в добре и свете, твое время ПРИШЛО! ПОШЛИ!

Я иду дальше. Впереди все улыбаются, везде Свет, до конца лестницы осталось совсем немного. Тут останавливаюсь, кто—то из ангелов сообщает:

— Выбирай: пускать ее сюда, или еще нет.

— Как?! — Я очень удивилась, а мой проводник начинает возражать:

— Почему? Почему так? Она ведь почти дошла.

— Да дошла, — гремит голос, — но ей надо отправиться назад.

— Я не хочу! Не хочу! — Сопротивляясь, делаю еще два шага. Но больше идти не могу: стою, как вкопанная. — Не могу.

— Остаешься здесь, или вернешься? — спрашивают. — А ведь мы такие радостные!

— Я бы осталась, но будет грустно без Илльо.

— Не надо. Он плохой человек! Будет вилять зигзагами, ты останешься ни с чем. Родители начнут чрезмерно опекать, упрекать, снова будешь мучиться! От всего этого.

— Что—то я не могу и вернуться, и остаться тут.

Голоса снизу тем временем взревели еще громче: теперь я видела поле,  кишмя кишащее полумертвыми, полуразложившимися бешеными телами без одежды, без костей. Грязные, вонючие, лишь в некоторых местах стояли личности с белыми одеяниями и нимбом над головой. Сказали что—то плохое, начали смеяться. До конца лестницы осталось двадцать метров.

— Пошли за нами! Пошли, скорее! — Говорили ангелы чудными голосами. — Времени осталось мало, если не успеешь — не попадешь к нам! А мы хотим!

— Нет, ей там, дома, надо еще кое—что сделать. И потому мы должны отпустить девушку.

— Вернись! Вернись! — Кричали внизу, в черноте. Лица людей в слезах, перекошены от ярости, отчаяния. Стало жаль живых.

— Ты упустила шанс покинуть ИХ. Спускайся вниз, и пусть все у тебя будет хорошо.

После, с криком, я стремительно лечу вниз. Резко открываю глаза.

Не могу поверить: все случилось на самом деле. В душе играла невиданная доселе радость, стало не так плохо. За окном утро. Клиническая смерть уже наполовину стерта из памяти, но кое—какие образы остались. Я безумно счастлива факту: жива! Жизнь прекрасна!

Потрогала лоб: ХОЛОДНЫЙ! Померила градусник: температура упала до 37, 5! ВОРОНКА СТАБИЛИЗИРОВАЛАСЬ! Раз почувствовала себя лучше. Но выходить из дома нельзя.

Помню, как едва не полетела с лестницы. Пошла в больницу на прием. Там быстро выписали парочку лекарств. Сопли и голос не стабилизировались еще три недели после выхода на работу. Головная боль не проходила.  На работе я не говорила, лишь сипела, хрипела, шептала. Через месяц прорезался голосок, состояние улучшилось. Светлая Сила, которую Илльо выпил до дна, стала понемногу накапливаться из—за жажды жить. Ведь жизнь — очень дорогая вещь!


                — 19 —


Даже Илльо позвонил пару раз, говоря - соскучился, как зверь: «Я больше  не разрешу болеть»! При встрече добавил - еще никогда не видел меня такой счастливой. И в тот же день начал читать мне лекцию у себя дома: мол, я слишком правильная, так нельзя жить и так далее. Это уже писалось выше. (Разговор Андрея) Добавились упреки — читайте ниже.

Но… В этот же день (при мне!) убежал к друзьям, дав понять  окончательно: НИЧЕГО У НАС НЕ ВЫЙДЕТ. Пыталась до него донести — хватит потакать им - бесполезно! Может потому, что я старше. Он младше, пока не понимает. Но на самом деле МЫ СЛИШКОМ РАЗНЫЕ.

НОВЫЙ ГОД. Самый поганый праздник в моей жизни в то время, испортивший все впечатления. Надо было видеть сборище уродов, которые высосали восемь ящиков пива, ящик водки, затем надули презервативы и повесили на потолок. На этом "торжестве", куда пошла в качестве наблюдателя, стала для самого Темного и его друзей пустым местом — будто нету. Лишь мать парня  обратила на меня внимание: ведь мы вначале сидели у нее дома. Потом отправились к Андрею праздновать — выродку  не терпелось этого психа увидеть. Тот постоянно на все дулся.

Были море пива и вина, еда, - но я даже не прикоснулась к ней — противно. Отовсюду веяло Тьмой. Всем, кроме меня, весело. Очень. И юная красавица боялась подцепить еще одну воронку. Ушла в пустую комнату,  легла спать (всем приготовили постель — мать Андрея позаботилась), но едва уснула (пробило семь утра) - как в комнату ворвалась уже известная выше парочка — Андрей с Машкой. Разделись, оставшись в чем мать родила, принялись заниматься сексом! На полу, возле меня... сна не стало до десяти утра! Не стесняясь, трахались. От злости и обиды хотелось убить обоих, да пожалела. Когда попросила найти другое место - меня послали куда подальше. Еще немного, и устрою кровавую бойню. Но плюнула. Зря!

Валюк той ночью траванулся, съел все таблетки в доме: зефир с красной рыбой смешал. Он больше не являлся сотрудником Светлого Штаба: едва узнав о его похождениях, Энерик поганца выгнал с работы без зарплаты. Пригрозил грохнуть, если хотя бы раз среди Темных увидит. Меня шеф ценил на вес золота. Даже не уволил, узнав о любви к Темному. Вальку, Мрака и других также погнал. С позором. От нашей конторы почти ничего не осталось.

Веселье стояло страшное, все в стельку упились. Кроме меня. Никто и не заметил исчезновения Волшебницы. Которая давно уяснила: все кончено, решив окончательно и бесповоротно порвать отношения с Темным магом. Я понимала: всеми тусовками, пьянками, безнравственным поведением, гулянками, спячками со всеми пытается затушить в себе Свет. Пытается из него сделать Тьму. СЛИШКОМ ПОЗДНО! Его теперешнее состояние стало похоже на чесотку особого типа, от которой нет лекарства.

После такого праздника мы стали ругаться, так как Илльо старался изо всех сил переделать меня на свой вкус. Теперь он очень жалел, что связался с врагом, понимая наконец: НИЧЕГО ХОРОШЕГО ИЗ ЭТОГО НЕ ВЫЙДЕТ! НЕЛЬЗЯ СВЕТЛОГО ЗАСТАВИТЬ ДЕЛАТЬ ГРЯЗНОЕ, НЕЛЬЗЯ ТЕМНОГО ЗАСТАВИТЬ ДЕЛАТЬ ДОБРО. НЕЛЬЗЯ ЗМЕЮ ПОДНЯТЬ В НЕБО,  И НЕЛЬЗЯ ГОЛУБКУ СПУСТИТЬ НА ЗЕМЛЮ. Я просила его на каждой встрече прекратить ночевать вне дома и сутками гулять. Умоляла подумать о других. Но он и слушать не желал, по—прежнему унижая меня при всех.  Удивляясь при этом: почему обижаюсь и исчезаю. Злобные взгляды бросал, если пыталась сделать замечание мелочи — Темным шестого—седьмого разряда. Те, как всегда бывает, округляли в глазах нули и твердили -  Тильсирвэ слишком правильная, это неправильно.

Все должно было получиться так: Я ДОЛЖНА ОТРЕЧЬСЯ ОТ ВСЕГО СВЕТЛОГО И ЖИТЬ ТАКЖЕ, КАК КОСТРОВЫЕ ТЕМНЫЕ. КАК СЛЕДСТВИЕ, НЕ БЫТЬ БОЛЬШЕ ВЕЛИКОЙ. Я наотрез отказалась от таких условий.

Эдемовские твари  говорили мне порой такое - волосы на голове шевелились. Например:

«Пойми наконец: если живешь в ДЕРЬМЕ — то надо им себя все время поливать, чтобы выжить (!), а не вести себя так, как сейчас! Тогда будут веселье и уважение со стороны окружающих. Посмотри — все мы беспечные и веселые, пробуем все, чего ни предложит нам жизнь. Искушение — такая вещь, которой нельзя отказывать: жизнь короткая, дается только один раз. А ты, Тильсирвэ, по уши завязла в своей духовности дурацкой, в религии и Белой Магии! Отрекись от всего этого, стань свободной! Видишь — мы друг - друга не ревнуем, а ты ребенок! Не ревнуем, как ты Илльо. И, как видишь, все что мы делаем, естественно и безопасно! Даже тот Новый Год, откуда Вы, Светлая, сбежали! То, что не давали спать Машка с Андреем — на это имели полное право: их квартира. Что хотят, то и делают. Не твое это дело! Мы радостные и свободные, нам пофиг на все, мы плюем на то, что нам не соответствует! И мы будем тебя морально бить, жестоко перевоспитывать быстрыми темпами - до тех пор, пока не станешь такой, как мы. Еще послушай хорошего совета: полечи свою психику. Нам твои правильные Светлые взгляды на жизнь НАДОЕЛИ»!

Как  вам? Аргументируйте свой ответ.

С тех пор я окончательно перестала Илльо верить. Он выбрал Тьму, суть в другом: через месяц станет Светлым магом. Для всех Светлых существует неписаный закон: НЕ ПОДДАВАТЬСЯ ИСКУШЕНИЮ НИ ПОД КАКИМ ПРЕДЛОГОМ! Если поддаются — их убивают. Теперь после встреч с полутемным меня дома от моральной боли буквально кидало на стены.  Чтобы успокоиться, приходилось лезть в астрал. Внутри все болело от противодействия Сил. Я знала, как положить этому конец. Но не знала, КАК порвать отношения. Илльо постоянно твердил о своей идиотской теории. Гласившей о следующем: надо быть как все, иначе в общество не впишешься. При этом топча мое мнение, говоря: оно неправильное.  Бывший гопник стал возвращаться к бывшей жизни (видимо, от мучений, который приносил Свет, свихнулся. А залечить рану не может). Больше я не могла его «лечить».

Ангина, которую заработала в результате разложения Света Тьмой, многому меня научила, убедила раз и навсегда со всем покончить. Нет, у нас ничего в виде постели не случилось! Я бы не позволила к себе прикоснуться,  и не разрешила. Иначе покоя не предвидится ни днем, ни ночью.

Другого выбора не осталось, я ударила всерьез по поведению подростка. Устав повторять одно и то же каждый раз. Мы не слышали и не могли слышать друг—друга. Быть взрослым — еще не значит профессионально заниматься сексом. Это еще не значит, - типа взрослый от гулянок ночами напролет, пива, курева. Тебе все пофиг, ложишься на кого надо и на кого не надо, споришь с родителями, отметая все авторитеты... Быть Им, Взрослым — значит уважать права и свободу других, думать головой и держаться подальше от опасных экземпляров. ДЛЯ НАЧАЛА НАДО МОРАЛЬНО И ПСИХИЧЕСКИ СОЗРЕТЬ, ЧТОБЫ ПОТОМ НЕ ПЛАКАТЬ.  СЛЕДОВАТЕЛЬНО, НАДО  ВИДЕТЬ  НЕВИДИМОЕ.

Если бы ты понял эту истину, Илльо, - то не оставил бы меня.



                - 20 -

СЕКТА…
В самом Братске существует множество тоталитарных сект.  Следовательно, сектанта можно встретить в различных группировках, особенно среди Темных.

Сижу и думаю, влез Илльо туда, или нет - раз сам за себя не отвечает? Родные сказали то же самое не только про него, но и про Гломена. Вот какая картинка выходит...

Если Маги в больших и средних городах ведут себя вполне пристойно, то тут секты рассеяны по городу, как дым от БРАЗА. Чувствуешь запах, но прогнать не можешь. Организация в основном является своеобразной финансовой пирамидой, где вкладом являются жизнь и финансовые средства жертвы, а дивидендами — избавление от необходимости самостоятельно принимать решения и обретение чувства ложной безопасности. Крах надежд на быстрое и легкое исполнение своих желаний ставит человека перед выбором из четырех возможностей: Самоубийство, изоляция от общества вместе с другими отчаявшимися, избавление от людей, виноватых в крахе надежд. Излечение от иллюзий, которые мешают жить. Потому как существовать в развитом мире нереально! Ну, для них. Они не могут встать и поменять свою жизнь.

Уход в такие секты совмещают вторую и третью возможности. На первые два не хватает мужества. Так уходят люди и маги нескольких типов: либо психически нездоровые, либо страдающие от недостатка внимания, любви близких, или духовно развитые личности, стремления которых к высшим моральным и этическим ценностям остались незамеченными. При этом они  добры, отзывчивы. Стремясь ликвидировать несправедливости системы, они видят один путь — искоренить все зло. Секта создает у жертв иллюзию приветливости, будто они улучшают себя через причастность к идеям через дружбу с лидером. Сравнение с другими ПЕРЕСТАЕТ БЫТЬ БОЛЕЗНЕННЫМ, БЛАГОДАРНАЯ ЖЕРТВА БРОСАЕТ УЧЕБУ, СЕМЬЮ, И ОТДАЕТ ВСЕ СВОЕ ВРЕМЯ СЕКТЕ. КОГДА ДОВЕРИЕ ДОСТИГНУТО, НОВИЧКА ПРИУЧАЮТ К НОВЫМ ПРАВИЛАМ. Проживание в информационно обедненной среде СНИЖАЕТ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ, ведет к примитивности эмоционального реагирования.

Для порабощения новеньких секта использует несколько приемов, и вот они, налицо: контроль над временем, содержание новичков в состоянии неведения о методах перестройки их сознания, создание ЖЕСТКО КОНТРОЛИРУЕМОЙ СИСТЕМЫ, заставляющей отступника чувствовать себя плохо, считать себя неполноценным в нормальном мире. Подавление прежних социальных связей, активный подрыв авторитета семьи и родственников, ЧТОБЫ ОНИ НЕ СМОГЛИ В ДАЛЬНЕЙШЕМ ПОВЛИЯТЬ НА СЕКТАНТА. Критика со стороны НЕ ДОХОДИТ до него.  Ведь  используются приемы, тормозящие процесс мышления. Вырабатывается психология «пешки», и уничтожается прежняя система ценностей.

Именно это я увидела, когда пришла на Костер в первый раз, да и в дальнейшем убедилась - Илльо втянут в это дерьмо по самые уши. Секта… Очень похоже: все хорошее низко и подло, все плохое возвышенно и естественно. И не зря он - едва позвонят - срывается с места, бежит к друзьям.

Пешка… ТО, ВО ЧТО ПРЕВРАТИЛСЯ ПАРЕНЬ ЗА ТРИ ГОДА, потому  никакие родительские уговоры не действовали. Я могу эти строки писать до бесконечности: совместное проживание и постоянный контроль здесь вовсю цветет пышным, ядовитым, ужасным цветком. Сходки, флэты, ночевки… Секта без лидера, мораль скотного двора (один принадлежит всем, все принадлежат каждому), снова там Темный: на каждый вяк оборачивается! Его готовы в толпе от счастья порвать, когда придет. Оттого костровые и эдемовские Темные — полные эгоисты. Для них существует свой мир, они ни с кем его не делят. Вот почему ТАК рассвирепели, когда недомужик начал встречаться со мной, и любимый купился на их уговоры.

Я рассуждаю. Говоря не гипотезы, под которые можно подогнать что угодно. А правду, которая ЕСТЬ. Горькая, как ягоды незрелой клюквы. Заставила себя успокоиться. Гнев, угрозы, обиды… хватит. Теперь пришло время холодного разума. Я пока сама не сошла с ума, не перешла на сторону Тьмы. Как из разрозненных камушков или линий разного цвета составляется рисунок - так и сейчас собирала события, случившиеся за три года с ним. Заново пытаясь понять, что именно происходит.

Он видел, как противостою Тьме, и не желаю становиться на его сторону. Думал: раз его люблю - то могу без колебаний соглашаться на все условия, чтоб не унижаться перед его друзьями. На деле оказалось - это далеко не так. Нет, я не боялась унижения. Вернее, не насмешек. Я нужна молодому мужчине не такой, какая есть на самом деле. А сломленной. Как остальные сволочи с Эдема и Костра. Будь там нормальные товарищи — давно ушли бы оттуда. Важно другое: я видела, как Илльо МОЖЕТ противостоять Тьме, и он противостоял! Темные это знали. Знали... и дожидались момента, когда он встанет перед выбором. Знали - и поспешили ему наобещать в три короба всего—всего, снабдив созданием сейшенов. Чтобы ему постоянно некогда было. Так он и проводил время с Темными… «Ага, а давай встретимся там—то и там—то, хорошо? Найдем пять тысяч на инструменты, это займет месяц, и репетиции в гараже… Согласен»!

Так… Этот квадратик на листе бумаги закрашен. Рисуем картинку дальше.

Перед ним, первым, - рисуется еще несколько фигур — кружки, замкнутость, слушание предков. Затем — встреча с гопами во дворе, замутившими мозги. Рисуем квадратик здесь, так... И чего получается? У него не было друзей. Как следствие - ПОВЕРИЛ, посчитав: они и есть его настоящие друзья, зла не желают будто. Внушили: что естественно, то полезно.

ПОВЕРИЛ. И шагнул в пропасть. Беспросветный черный квадратик -  в ряду белых, серых. Вот место для следующей части квадратов: встреча с Ведьмой. Которую  полюбил, боготворил как не знаю кого. Но я стерла резинкой: понял наконец, что жил неправильно, потому она кинула. Устоял. Беру карандаш красного цвета, готовлюсь пририсовать что—нибудь в ряде последних геометрических фигур.

Вот еще: встреча со мной. Светлый треугольник.

А что бы стало, если бы парень не принял гопов в друзей? Улыбнулась. А вот еще: репетиции, сходки. Хм. Далее — незаметная попытка меня переделать. Я не оправдала желаний Темного, и тот отомстил: стал врать.

Следующий белый кружок через цепочку: просвет в сознании. Ура! Странно. Если бы он понял раньше! Создается довольно щекотливая ситуация: если этот Илльо все понял и раскаялся, тогда почему вернулся к Темным сейчас? Этот черный кружок пририсовала рядом с нашей встречей.

Рисуем дальше. Потому что интересно.

Итак, в сентябре несчастный смог стряхнуть наваждение Тьмы и не стать орудием в ее руках: меня встретил. Раскаялся во всем, простив своих врагов.  Он прозрел наконец — пусть ценой изоляции от Тьмы, отстранением от гадкого. Сделал то, чего твари с Костра боялись больше всего: ушел от них. Но только частично. Могли ли эти отверженные отстранить его? Не знаю. Его сегодняшние слова о «неправильности Света» — бред собачий. Милая, да ты хоть полагаешь на миг, что эта сволочь скажет правду?!

Итак, Темный маг из интереса вернулся к своим — проверить, забыли его, или нет. Друзья очень обрадовались, так как увидели: Илльо стал другой, увидели его обиду на то, что давно не гулял, и… И… Правильно: стали возвращать старое. Лишь бы не быть униженным, подросток  стал слушать… и деградировать. Поскольку жизненный опыт нулевой! Взрослый давно бы послал и морду набил!

Да, большая мозаика из квадратиков, треугольников и кружков!

Стал… ПЕШКОЙ в их увлечениях, планах. Это пририсовываем туда, где я «слишком правильная». Правильно: друг выхаживал друга. Аккуратно, грамотно, «простив» предательство. Как красиво, трогательно! Друзьям не понравилось одно - весельчак их якобы бросил, в их в ряды влезла Светлая. Вот и поставили условия: или я, или они.

Вытянулась еще одна цепочка… И еще одна ветвь: он встал и там, и тут — Свет и Тьма. Враги буквально из кожи лезут, чтобы погасить Свет в его душе. И теперь, боясь меня потерять, с надеждой переделать на свой лад... выбирает Тьму. Что ему одна—единственная Волшебница, чего она Светлая?! Раз все тут Темные, то пускай «закоптится»! Потому что поняли — я их разгоню, раздавлю морально. Но относятся ко мне с уважением, говоря: «Ведь ты встречаешься с ним — и хорошо»! Подобрели.

Одно в этой внезапной доброте настораживает: ЧТО наговорили на меня,  пока болела, работала, не видя любимого?! И я отстраняюсь… Черно—белое сердечко. Следом — черный квадрат. ВОТ ОН, ПОСЛЕДНИЙ КВАДРАТИК. ГЛАВНЫЙ.

ЧТО Темные сделали с сознанием Илльо, пока он репетировал, работая на них со своей черно—белой энергетикой?! Раз у него Света гораздо больше, чем Тьмы?! КАК он мог с таким балансом полезть на Темную сторону?! Меня проверял, боялся «друзей» потерять! Блин, как красиво все должно было получиться! Я отрекаюсь от Света («Ты слишком правильная, нельзя так! Отрекись от всего и живи как мы — легче станет!»), затем Илльо начинает меня испытывать на прочность — таскать по флэтам, где  бесконечно тусуюсь, пью, курю, - становясь распущенной. Плюю на родню, не ночую дома, посчитав свои прошлые занятия философией белибердой. («Что естественно, то полезно и не страшно! Мы уважаем естественность во всех ее проявлениях!»), становлюсь в конце концов Темной. И полные заботы обо мне Илльо да Темные начинают делать то, чего я хочу. Мы ни в чем не отказывая себе гуляем. Начинаю оборачиваться на каждый вяк и считать: так надо, а то жизнь пройдет. Исполняю ВСЕ просьбы «друзей», и, сожалея о былом неразумии, начинаю…

Да—да—да, именно это! Я, затем мои бывшие друзья—Светлые, начинаем… страшно писать и произносить! СЛУШАТЬСЯ Илльо, его дружков, - пропадая, как личности. Исполнять их «просьбы», - как Валька, Мрак, Энзо, Андрей и Валюк… Ну, этих можно не считать. МЫ ВСЕ ПРЕВРАЩАЕМСЯ В РАБОВ. БЛАГОДАРНЫХ, наколотых, пьяных, веселых, сытых рабов. Рабов этой системы. Подросток ТЕМ ВРЕМЕНЕМ ПОЙДЕТ ЕЩЕ ДАЛЬШЕ, ПО КРИВОЙ. Рабов, искренне верящих: Светлые слабы, глупы, и надо все использовать… искренне верящих в слова Темных.

В  ТО,  ВО  ЧТО  ПРЕВРАТИЛСЯ  МОЙ  ЛЮБИМЫЙ. А дальше - всё доносят Энерику, меня отправляют на эшафот. За измену Свету. Вместе со всеми. И - нету больше Тильсирвэ. Никогда. Пощады НЕ БУДЕТ! Архимаг в таких случаях рубит головы сам. Красивый рисуночек, ничего не скажешь. Вражий, страшный, хитрый, запутанный.

Илльо, прости меня. Ты уже ослеп, но я нет. Назовешь меня ребенком, дурой, неправильной. Но, клянусь тебе, Энерик, — я не предатель! Я верна тебе - Светлому, никак не одурманенному врагами. Пусть лучше буду униженной Темными, мучиться, оставаться в одиночестве в диком городе Братске - без любви и дружбы, — но не стану счастливой, слепой дурой в руках врага! Отказалась от флэтов, тусовок. Отказалась взять плохое из рук Илльо — как бесплатную подачку. А ведь среди Темных подачки и барыши так просто не дают! За них надо отработать, доказать: ты не такой, как все Светлые! Что независимый и поливаешь себя дерьмом, лишь бы ничего не пропустить.

Я не отрекаюсь от себя. Презрение всех Темных — мой удел. Что — ж… Но я, Тильсирвэ, говорю: не стану той, кем хотят меня видеть. Что бы он со мной ни делал, как бы ни ломал волю — ОСТАНУСЬ СОБОЙ!


                — 21 —


Илльо больше не был привязан ко мне так, как раньше: для него теперь существовали лишь музыка, пьяный бред на тусовках, шумные компании, - которые мне также чужды, как сигарета или секс, - Тьма, в которых и в помине не водилось ничего хорошего. Это ему заменило любовь, родных и тех, кто верил в него раньше. Его также продолжали обожать, уважать, хвалить.

Да, я давно разочаровалась, но что с этим поделать?

Опять тусня, несбыточные мечты. Для Темных там всегда было, есть  и будет море драйва, водки и пива. Пива, смешанного с техническим спиртом под названием «ТРОЯ», или коктейль с ним же (Адский наркотик, после которого лицо твое мгновенно обвисает, пузырится со временем и синеет.  От этого можно либо умереть, либо месяцев на шесть угодить в психушку в тех краях. Интеллект личностей, которые это пьют, стремительно катится к нулю, и человек превращается в дебила, в прямом смысле, скатываясь до уровня семилетнего. Прим. Из наблюдений автора за братскими неформалами в 2004-2005 годах. О них в тексте и идет речь).

Море бесконечного драйва, черного и ложного веселья…

Такие вещи мне потом рассказывали в Светлом Штабе, - тот же Берегонд или другие - после таких ярких повествований волосы на голове шевелились. Из всех лишь Энерик оставался спокоен: ему такие штуки давно  не в диковинку — не такого повидался за жизнь в Братске, Городе Юности.

Гулянки, гулянки и еще раз гулянки… со всеми вытекающими оттуда последствиями. Бесконечные сходки - регулярностью до трех раз в день, где Темные хихикали над врагами. Такая жизнь меня ждала с Илльо, даже если ему удастся стать слабеньким Светлым магом. В такие времена казалось - моя теперешняя жизнь, которая доселе была спокойной, — заржавевшая карусель. Жизнь Темных — колесо, которое стоит в казино, или мельница. Оно вертится и никак не может остановиться - внутри сломалась какая—то деталь. Подросток был похож на сову. Если удавалось — он днем спал, а вечером просыпался, уходил, - и всю ночь тусовал с друзьями. Хм… Крепко, крепко Свет его жжет! Мучает! Да только вот беда какая — его теперешний Свет рассеивает Тьму, когда мудак оказывается в среде Темных.

Что касается меня, то я из—за потери значительной части Силы едва не сползла в первое время - после болезни - на третий уровень! Ну и ну… Правда, каким—то чудом удалось этого избежать. Наверное, из—за Энерика. Он, Дитя Тысячелетий, кельтский чародей, - уж он—то не позволит, чтобы я пропала!

Но все равно, из—за роста Тьмы не могла нормально есть, спать, при этом отдаляясь от братских Темных все дальше и дальше… Бабушка придурка, к которой я все чаще и чаще стала заходить, рассказывала - внук  почти не спал, ему редко удавалось проспать нормальные семь—восемь часов. Обычно ложился, через два—три часа будили звонками, и уносился как бешеный: трансформировался в гигантскую летучую мышь.

Да, имелся такой случай: пришла к нему в гости зимой, через пять минут зазвенел телефон. Вскочил, как ненормальный, унесся на квартирник, отправив меня домой на полпути, всучив в руку семь рублей на проезд! Ему звонила Валька—гитаристка, вот и свалил — она ему как сестра. На следующий день пришел ко мне на человеческую работу, и заявил: квартирник был плохой, собралось там тридцать (!) человек, и ему не понравилось. По—моему, чтобы устраивать такие сборища - надо сначала найти подходящее помещение. А не двухкомнатную квартирку - куда, кстати, пускали совершенно «левый» народ. То есть посторонних. ВО КАК! Читайте и думайте, как тут жить.

Иногда заявлялся ко мне на работу со своей бывшей, и она смеялась надо мной… Конечно, меня на тусу с собой не собирался брать - я Светлая, буду шокирована, если приду. Я же МЕШАЮ ТЕПЕРЬ!

Ничего — вот узнает об этом Вейдер — шеф САНКТ—ПЕТЕРБУРГА, и ИНКВИЗИЦИЯ — и придет всему конец: Светлые начнут вызывать Темных на трибуналы и казнить самых заядлых гуляк. Передавят всех, как клопов. В первую очередь - половину Эдема и Костер. А уж потом возьмутся за гопоту. Ой, что тут будет… кровавая баня.

Я давно поняла — все кончено.

Несмотря на то, что она передавит теперешних мразей, нарушающих порядки — такая жесткая мера даст положительные результаты на пятнадцать или десять лет. Затем все начнется сначала - подрастет очередное поколение скотов. Видели ли вы, СКОЛЬКО брошенных детей в детских домах и в больницах?! Вырастут - кто—то станет Темным, кто—то Светлым, люди тоже найдутся.

Город вырождается и вымирает, но никто не замечает этого! Очень скоро и Эдема не станет: миллионер Хачатурян сделает из него крупнейший торговый центр. Может, Темные поутихнут или оборотней разведется? Вот последнего не надо! Ну ладно: не хочешь по—хорошему — будем по—плохому действовать, раз так. Не раз видела, как бывший гопник орал на бабушку матом. Знала - и раньше Илльо был такой. Что вел этот образ жизни, потому не винила его. Тем и удивляя меня: как из Гимназии еще не исключили.

Итак, придется поохотиться на кое—кого, нравится мне это или нет. Плевать, что не понравилась его дружкам! «Красота» жизни братских Темных вовсе не в их криках о том, что им все пофиг, не в воспитании, - а в одном: в основе этой деградации лежит моральное уродство. Правильно  заметил Джеральд Даррелл: «Даже в самом уродливом и нескладном существе не может не быть хорошеньких и привлекательных черт».

Про большинство Магов Тьмы в Братске можно выразиться именно так. Твари, отрезанные от высшей цепи развития, потерявшиеся в жизни, - спутали низменное с возвышенным, все личностные качества, одичав. Хотя есть в их душах капелька Света - которую они скрывают очень тщательно, принимая за недоразвитость. Так что в прямом смысле одичали, аборигены чертовы! Еще не привыкли к Свету. ИНАЧЕ ЧТО ИМ ДЕЛАТЬ В ЭДЕМЕ?!

И Илльо скатился до крайних пределов, став Темным Дикарем. Правда, «высветился» за два месяца, а затем все начало рушиться с треском. Да пускай хоть все рухнет! Неизменным останется ОДНО, нерушимым — стержень, с которого все начиналось. Он называется так просто и красиво — ДУША.

Позже десяток диких одомашнить, обратить к Свету все—таки удалось, отведя от Тьмы. Только одна девушка перескакнула во Тьму после этого, довольно глупая, куклообразная внешне — по имени Светлячок, повстречавшись весной с моим бывшим в Эдеме. Самое кошмарное — они полюбили друг—друга, по—настоящему кажется, как потом говорили. Ходили слухи - они счастливы. Мне стало противно, мерзко: КАКОЙ дурой надо быть, чтобы влюбиться в такое чудовище?! Я ее знала, уважала, помогала, - а она, глупенькая Барби, обезьянка с веселым лицом и улыбкой до ушей, легла под него. До сих пор лежит и радуется - Темный типа любит… любит трахать. Формы ее внушительные! Идиоты!

Пожалеешь о своем счастье, куклообразная девочка, которую полюбили чисто поверхностно. Потому просыпайся с ним в одной постели, новенькая искусительница, и зарабатывай себе карму. Карму черной магии — прабабушка Темного занималась колдовством, сводя в могилу тех, кто ее обижал. Зарабатывай себе детей—инвалидов, радуйся, ДУРА НАБИТАЯ! Ты не наша - а человек, поэтому соблазнилась красой мага. У которого с башней не все в порядке. Светлячок с темной кроной энергетики, малолетняя давалка, подстилка того, кого я любила, пивная девушка, выходи за эту ****ь замуж! Давай—давай! Через несколько лет  сбежишь от него с ребенком на руках. Мне пофиг, что прилепилась к этому монстру по одной причине: предки—алкоголики. Пусть все говорят: ты хорошая для всех, но это не так! Коварна и глупа. Не сужу по себе, а вижу твое мягкое, дырчатое нутро - которое так легко проткнуть, влиться в него. Даже смотреть на девку противно - на накрашенные губы, чувственный рот,  полурыжие завитые волосы до пояса. Мясо и кукла - живая, раскрашенная,  которая без паники соглашается со всем, что творит твой мерзавец. Твой зверек. Вот когда на иглу подсадит — очнешься, да поздно будет. И не ругай меня, прочтя  строки — Илльо очень скользкий, скрытный, только тщательно это скрывает. Ты никогда от него не услышишь всю правду наших бывших отношений. Это правда, от которой он взвоет!

Пускай. Обрадуюсь. Прочитай, Светлячок. Меня знаешь в лицо, подумай как следует! Включи голову, а не страсть. Разум, а не чувства, закрой глаза, погляди сквозь горизонт, если сумеешь. Все наши имеют большое обаяние - особенно Темные, в этом твоя трагедия — не видишь чернь души своего любимого, лишь оболочку из кожи и мяса.

Пара перерожденных загремела в психушку, не выдержав Свет. Дикий край. Маги - дикие—предикие, не принимающие правду такой, какая она есть. Отрицающие мораль, всяческие авторитеты. Особенно родительские.  На самом деле 85% братчан — дети—переростки, подростки—переростки, наркоманы (некоторые воспитанные), токсикоманы, умалишенные из—за вечного, смертельного кайфа. Дети в свои девятнадцать—двадцать лет, даже старше! И их будет еще больше.

Илльо! Время забыть, кем был. Помни, кем стал. В данный момент,  на декабрь—январь, - сравнялся с низшим отребьем, пытаясь всеми силами наверстать упущенное! А я брошена на дно. Душа твоя пуста, безразлична к чувствам, переживаниям других. Надо же — пополз с большой, светлой дороги обратно во Тьму, - в чащу, боясь солнечных лучей. Полез под нож, как лох и вор.

Жаль. Очень жаль.
Ничего — мы еще посмотрим, кто кого!

Так или иначе — Илльо не смог устоять перед искушением, и постепенно с ноября начал превращаться в настоящего гуляку и игрока. Как я слышала, до пяти утра шлялся по барам рокеров и прочих. Когда уже спала, то пытался через астрал говорить со мной. Умоляя пойти с ним гулять. Убеждая: в барах и на флэтах процветает настоящая жизнь. Срываться наши встречи начали еще тогда — одна за другой. Но он все равно твердил: любит меня, но и друзьям никак отказать не может. Так как выбор пары для Темных будет считаться предательством. Типа обижаются на то, что со мной встречается!

Бред собачий!

Про свою бабушку—Светлую он говорил: она сошла с ума. Постоянно ругался с родителями, вытягивал из них последние деньги: то по пятьсот, то по тысяче в неделю. Когда я за предков заступалась, говоря - надо думать о том, что им тоже что—то хочется купить, - округлял глаза. Высказал - я дура, предаю его, родители на самом деле ничего не понимают. Вытягивал у матери на пиво (для всех), аппаратуру, сейшена. На которых ничего хорошего не встречалось.

На мне выродок хорошо прокололся: рассказывал о себе все самое тайное и сокровенное — причем такое, чего не говорил даже друзьям! Весь комизм ситуации свелся к следующему. Когда мы расстались, он в последний день попросил меня написать обо всем в тетрадь — у меня классно писать получается. Я рассмеялась про себя, кивнула. Дурачок! Смешно… Даже представить не мог, ЧТО я сделаю: отдам лично Энерику, затем занесу записи в черный список. Шеф—хитрюга соединит сразу оба досье — мое и его, и тогда… Так и случилось.

Из скромного, доброго, умного мальчишки Илльо за четыре года превратился в хладнокровного, бесчувственного эгоиста. Лишь я смогла его остановить — во время ломки Темной ауры обратила к Свету. Потому—то он до этого бесился - не в силах терпеть мучения, приносимые враждебной стороной. Слишком больно было - не говоря о второй инициации. Там вообще боль укусом комара показалась!

В течение четырех месяцев я всеми силами пыталась поднять придурка со дна нравственности и дерьма. Со дна ямы, куда он сам себя и загнал.  Потому что этот товарищ мне пока нравился, но от бывших отношений не осталось и следа. Теперь для него не существовала Гимназия, на уроки  не ходил. Часто его видела у Костра или у дома, - когда шла домой, -  с  похабными типами - морально разложившимися, курящими, пьющими. Я НЕ ЗНАЛА, КАК ПОРВАТЬ С ТЕМНЫМ ОТНОШЕНИЯ. НО ХОТЕЛА, потому что если дальше буду его слушать и попробую также жить — меня окончательно затянет во Тьму. Если не отступить сейчас — будет поздно. Парень семнадцати лет затянет в это болото по самую голову, и тогда — ВСЕ…

Отчаявшись, принялась среди Светлых искать справедливого юношу.  Который бы не курил, не пил. Которому в жизни надо трудиться, успевать, добиваться поставленных целей. Таким оказался маг—сотрудник из Светлых — Берегонд. Мы часто перезванивались, договаривались встретиться. По—дружески, чтобы попить чашечку чая. Были приятелями, часто ходил ко мне в гости, рассказывая поистине философские идеи и планы. При этом не шутя так гадко и пошло, как Илльо или один тип по имени Тьма, а прикалываясь просто и по—доброму. Усидчивый, умный, симпатичный - но пытаться загулять с ним было большим риском для любого. У него уже была девушка. Но, несмотря на это, Светлый маг предпочитал независимость.

А у меня появилась хорошая компания новичков—Светлых: Анна, Кэр—Лаэда (переводится «ящерица»), Артем—Снег, Юрином, Александр—Дум, Псих и еще несколько из Штаба Светлых, все мы оттуда. Поистине великолепные Светлые, совершенно не похожие на остальных. Мы находили друг с другом общий язык, делились впечатлениями, учили друг—друга чему—нибудь. Затем присоединилось несколько Светлых художников, в том числе и Фабер—Алексей, — брат Берегонда. Мы ходили на Костер, в Эдем, разгоняя прочь Темную шваль, расчищая себе место. Но толку мало - врагов слишком много. Одна из девушек особенно ко мне привязалась — Светлая по имени Татьяна, пострадавшая от Кота—Темного.



                — 22 —


«Мне говорили, что не надо
В этой жизни много слов.
Мне говорили: «Молчи —
Не наживешь себе врагов».
Но я плевать хотел на все,
Я буду жить, как хочу,
И даже переубедить меня
Пытаться ни к чему.
И даже помнишь тот день,
Когда я встретил тебя,
Ты мне сказала, что как я
Жить просто нельзя.
НО  Я  ПЛЕВАТЬ  ХОТЕЛ  НА  ВСЕ
                Я буду жить как хочу,
                И даже переубедить меня
                Пытаться ни к чему.
                И в этом странном общении
                День за днем проходил,
НО   ВОТ   В   КАКОЙ—ТО  МОМЕНТ
Я   ВДРУГ   ОСТАЛСЯ   ОДИН…

Я   В А М   Н Е   В Е Р Ю»...
«Пролетела над крышами
Города ржавого цвета.
Вся в лазурную дымку
И тонкую радость одета.
Покрутилась над лесом,
Заглядывала во все норы,
Осмотрела дороги,
Поля, реки, даже заборы.
Расспросила людей, птиц и рыб,
Да и гадов ползучих.
Шевелящихся всех и живущих,
Поющих — плывущих.
Только к ночи вернулась
Без силы домой, чуть не плача…
Так искала тебя
Бесприютная птица удачи».

ВЫСТУПЛЕНИЕ ЭНЕРИКА ПЕРЕД СОВЕТОМ ИНКВИЗИТОРОВ В МОСКВЕ.


Несмотря на факт - столица находится на расстоянии в пять тысяч  километров от Братска — все равно слухи о беспределе в городке до нее докатились. Услыхав о том, Инквизиторы пришли в праведный гнев и вызвали Максима с Пресветлым Энериком на трибунал. Не просто так, а для серьезных разбирательств: почему все так жутко. Когда услышали о влюбленности Волшебницы и Темного Мага, - вызвали главу Светлых Питера — Вейдера Эльдареда. Белозерова Владимира.

Москва… гигантский мегаполис с извилистыми ветвями метро, где под землей размещено более ста станций. Там также, как и на поверхности, царит жизнь. Похожая на громадный термитник, и затихает только ночью. На белом свете люди похожи на тараканов разных народностей, на муравьев, и каждый с собой что—то тащит. Миллионы цветовых оттенков, клубы дыма. Еще больше машин, домов и квартир. И башня Останкино, издали напоминающая парижскую вышку — уж извините, не помню, как она называется. Вечером столица превращается в неописуемый фейерверк из огней и вспышек. Из миллиарда лампочек рыжего цвета, рекламных вывесок и прочей дребедени.

Максим шел по родному городу в блаженстве, с восторгом рассматривая чуть ли не каждый дом: не приезжал три с половиной года! Два Инквизитора  медленно и величественно добрались до Красной Площади, загадочно поглядели на кремлевские звезды. Они, два элитных мужика, приехали на поезде сразу же, как получили по письму от коллег. Удивительно: Макс о Тильсирвэ да Илльо вообще не слышал, потому очень удивился. Двоих Светлых поместили в гостиницу люкс со всеми удобствами, условия содержания не огорчали: столица.

А тем временем Инквизиция - взбудораженная не на шутку - решила приструнить Темных, распустившихся в Братске окончательно. Как выяснилось, Гломен СОВСЕМ отдалился от дел и ничего не хотел знать!

— М—да, Энерик—Энерик… — сокрушенно качал головой москвич,  потупив взор, — КАК попала твоя Тильсирвэ! А ведь сборы всегда проходят в городе того посыльного, который уехал в командировку.

— Попала она хорошо! За всю историю города еще никогда не было, чтобы Светлые влюблялись в Темных! НИКТО, повторяю, НИКТО не устраивал такого беспредела. Что касается Илльо - то он захотел из нашей Волшебницы Высшую Ведьму сделать!

— Ну?

— Мне жалко Тиль, очень. С ее шестилетним опытом убийств тварей в СПБ и Братске ТАКОЕ случиться не могло! Никак. Максим, этот мальчишка глуп, им легко манипулировать. Тиль, можно сказать, спасла глупца от окончательно превращения в ведьмака! Застала его как раз тогда, когда тот находился в депрессии - после разлуки с ведьмой. Пробила брешь Светом, и началось. Когда летом я пытал это недорощенное быдло на крыше Эдема, то обнаружил: он еще может встать на сторону Света. И вот, становится… Но красавица теперь на грани Смерти. Ведь совсем недавно она переболела ангиной, а заразилась так: зацепила от Илльо воронку Тьмы. Представляешь, Макс?! Я вылечу её, знаю способ. Но согласится ли она...

После этих слов он странно улыбнулся. Макс поглядел на него, сдвинув брови и склонив голову. Чего-то кельт не договаривает! Но глаза говорили сами за себя. Особенно улыбка. Да неужели...

— Я прекрасно представляю, ЧТО сие значит для такого города, как Братск. Тут, наверное, не одна воронка вьется, а три—четыре! Если бы Волшебница не смогла с ней справиться — то от бывшего Города Юности  осталась бы одна больная дырка. И ТЫ МОЛЧАЛ?!

— Да, брат Светлый. Не каждому дано понять. Я молил Свет, чтобы  девушка выжила - она ЕДИНСТВЕННАЯ ВОЛШЕБНИЦА В БРАТСКЕ И  ПРИГОРОДАХ.  Понимаешь?

Макс вздохнул, посмотрел в темнеющее небо:

— А чего она не запросила у тебя помощи, а Энерик? Чего сама сюда не явилась?

— Во—первых, не смогла. Во—вторых, — не хотела неприятностей. Наша Тиль вполне может восстановиться при помощи меня. Самое странное:  Великая после клинической смерти, находясь на грани развоплощения, как—то смогла набрать Силу для расправы над Темными. Чем больше красавица на Илльо смотрела - тем больше думала, как все остановить.

— Скажи мне, почему ты не выгнал подонка с братской территории?

— Не имел права. А вот присутствие в моем Штабе Темного я бы не потерпел: хватит нам Айрона!

— Знаешь, если бы козёл любил, — то бы думал над своим поведением, а не над Великой. И ушел бы сам. Вот так. Я когда—то также, как она, мочил Темных. Но Тиль - вот беда - сейчас в Штате почти не появляется. Как ты мне сам сказал. Переживает потерю, которая яйца выеденного не стоит. Пытается сама разобраться в ситуации. А когда нет никаких мозгов, а лишь  любовь и адреналин, — съехать с катушек легче легкого. — Инквизитор глотнул пива «Питерское».

Пять минут оба смотрели на реку Москву и катерок, плывущий по волнам.

— Макс, Темный бы не ушел: в нем промелькнула искра доброты и сочувствия. Именно это их репутации сгубило. Знаешь, чего самое страшное?

— Догадываюсь.

— Великая ДВА (!) месяца находилась среди Темных - в команде Гломена. Закрывшись Силой, внимательно наблюдая, какое у ДИКИХ мразей слабое место. Удивляясь при этом, КАК они не могут определить, на какой она стороне. Имела право наблюдать, но была по неопытности   неосторожна.  Мне жаль Волшебницу! И очень хочу, чтобы красавица выдержала и не сломалась. Илльо все равно ее уже кинул, раз до пяти утра шатается по барам. Пошли, Максим, в твой Штаб. Да и к Белозерову заодно.

Заседание трибунала началось в шесть утра - как обычно. Квадратный зал  поделен на две части: одна белая, другая черная. Посреди нее — стол с покрытием в виде шахматной доски. За него сели Инквизиторы — пять (в том числе Максим), и вампир со стороны Темных: иностранец. Все облачены в черные балахоны. На Макса земляки глядели с неподдельными радостью, удивлением, уважением. А что касается Энерика - то он чувствовал себя не в своей тарелке, сидя подавленно возле выхода. Кельту было неудобно и несладко — так ждать, понимая: здесь он лишь подчиненный. Вейдер, заменяющий Тиль на суде, строго и подавляюще глянул на него. Высший Архимаг посмотрел на питерца, вежливо склонил голову, зная, — тот на него в обиде и бешенстве.

Наконец главу братских Светлых вызвали к столу, и он покорно подошел, скрестив руки на груди.

— Сегодня Инквизиторский Трибунал разбирает дело Темных Магов из Братска, Иркутской области. Данное разбирательство — нарушение порядков по всем статьям. Предмет — нарушение Устава братскими Темными седьмого разряда и попытка превратить Волшебницу в Ведьму. Преступление такой тяжести, как переделывание Светлой в Темную карается казнью. Сделать такое пытался некий Илльо. Потому, заболев, Великая едва не умерла. К сожалению, их обоих в зале нет. Энерику и Вейдеру придется отвечать на все вопросы, которые будут  здесь заданы. Есть возражения?

Молчание.

— Слово предоставляется Светлому. Пресветлый Энерик, - расскажите, ЧТО из себя представляют братские Темные. — Спросил вампир, и встал.

— Итак… Начинаем форум — передачу «В МИРЕ ЖИВОТНЫХ».
 
Макс захихикал, Вейдер тоже.

- Эволюция магов пошла вспять. То ли от недостатка йода в Братске их охватывает кретинизм (кстати, грозящий всем последующим поколениям), то ли гопы всех окончательно запугали. И лишь кретин способен стать таким же. Темные грызут друг-друга по ночам. Теперь о гопах. Именно недостаток йода отразился на третьем поколении жителей, породив этот вид Темных. Сравните: первая степень умственной отсталости — дебилизм. Обостряется в подростковом возрасте. Лица с этой бедой имеют скудный словарный запас, дефекты абстрактного мышления — все понимается буквально. Мыслительные операции затруднены. IQ: 75 — 84. Кто там   отвратительно учится в школе, не понимает шуток - добрых, приличных, говорит по понятиям и вообще человеческому языку не внемлет? Не узнаете?

Вернемся к нашим баранам. Налицо легкая дебилизация  и алкоголизация. Вот, к примеру, тусовки Темных или Светлых, каких мало: собираются подросточки в стайку - гопников бояться не так страшно.  Страдают приступами порезанных вен, порванных брюк, намоченных одежд. На контакт идут вяло — привыкли все замыкаться. Может, мыслей нет, чтобы высказать? Скорее всего, там маниакально—депрессивный психоз. Истинную радость им доставляет СПИРТ. Он обязательно должен быть халявным. А то расстроятся - ведь стоит появиться съедобному кусочку и спиртному напитку — все слетаются, как чайки. Раздирают добычу, как коршуны, и остаются ненасыщенными, как голуби. ЧЕМ НЕ ЗООПАРК? Вы посмотрите на эти цветы жизни: нажратые девочки блюют в кустах, тянут ручки, просят спирта! Ах, какое умиление…

Идея и сплоченность у этих кур отсутствует напрочь (кроме как идея нажраться вскладчину). Девиз:

«ЕСЛИ ДРУГ ПОПАЛ В БЕДУ —
Я ТОТЧАС ЖЕ УДЕРУ»...

И еще:

«ЕСЛИ ВЫБРИЛ ИРОКЕЗ,
ТО БЕГИ СКОРЕЕ В ЛЕС,
ВЕДЬ ПО УЛИЦЕ НЕЛЬЗЯ —
ГОПОТА ПОБЪЕТ ТЕБЯ»...

Ради одного глотка пива готовы пробежать двадцать километров навстречу тебе, сказать много приятного и, докончив спиртное, повернуться спиной и убежать на поиски другой жертвы. Отсюда правило:

«Если ты пришел с пивом — прячься сразу под кустом».

Следует также отметить, насколько злобны стали наши, все чаще копируя поведение гопов—дебилов. Вот, к примеру, разогрев перед выступлением:
«Если вышел он на сцену,
Разыграться он решил,
Дай ему ты басом в рыло,
Чтоб играть он не спешил.
Подключай гитару смело,
Не жди очередь  свою,
И ругайся очень громко:
«ДАЙТЕ  ВРЕМЯ,  М А Т Ь  Т В О Ю»!!!

У Вейдера по коже прошел мороз. Он оторопело глядел на Архимага, раскрыв рот. Шеф Светлых Питера обхватил голову руками, стиснул зубы от отчаяния. А уж про Тильсирвэ говорить было  не надо.

— Поверить не могу! Наша Тиль втюрилась в Темного! В бывшего гопника! — С жаром воскликнул питерец. — НИКОГДА себе такого не позволяла! Год назад уехала, пишет, сообщает…

— Да. НО НЕ ВСЁ — ЛИШЬ БЫ ВАМ СТРАШНО НЕ СТАЛО! — Оборвал его иностранец. — Если выяснится, что нарушила правила, — то придется, к вашему сожалению, лишить ее Силы.

В этот момент кельту захотелось крепко выматериться.

— Белозеров, после рассказа ЧТО думаешь о Братске и тамошних ублюдках? — Спросил Максим. Чувствуя: начальство с Северной Столицы  вот—вот прорвет. Тот вначале глянул на золотоволосового со злобой, потом на командировочного, и с ненавистью прошипел:

— ЯМА… ГНИЛАЯ ЯМА, кишмя кишащая моральными уродами… Нашу драгоценную надо вытаскивать оттуда! Всеми силами! Убьете  Великую — Светлый Штаб Санкт—Петербурга предъявит Гломену с Энериком достойное обвинение! Конечно, мы понимаем: Братск — маленький промышленный город, вы привыкли там безвылазно сидеть,  и ничего не замечать под носом!!! ВОЛШЕБНИЦ ТАМ — ОДНА НА ПЯТЬ ГОРОДОВ! Вы олухи, сопляки, дурни набитые! Даже не понимаете,  и не осознаете, КАК вам повезло! — Его голос сорвался на истошный крик, из глаз текли слезы. Шеф Питера не заметил - он встал, грозит братскому кельту кулаком. Потом закрыл лицо руками и сел, уронив голову на спинку стула.

Архимагу было очень неуютно: еще бы! ТАК опозориться!

— Интересно, Олег, КОГО ты после смерти Светлой натащишь в свой гнилой Штаб, а? Илльо?! Она — сокровище! Влюбилась в Темного мага из дурости и горя, что уехала из Питера? Я бы не простил. Многие тоже. А вот то, что ты допустил, чтобы тот ублюдок ее обманывал, и при том переделывал под себя — за ТАКОЕ прощения не жди! Будь хоть трижды кельт! — Продолжал рыдать Владимир.

Тут Аренский не выдержал, вскричал обиженно:

— Я ОТДАВАЛ ПРИКАЗЫ, КОЛЛЕГА! Честно, до конца подчиненная их исполняла. Несмотря на… свои мысли, чувства.

— Знаем мы вас, шваль подзаборную из города Братска… — прошипел несчастный шеф, вытер глаза платком. — Вы маму родную заложите, лишь бы свою похоть удовлетворить, суки!

Тут, видя - дело пахнет мордобоем и началась ругань, встал еще один  Инквизитор.

— Она очень сильна. Вне категорий в Питере была! На первом уровне стала в Сибири, так как поездка здорово пошатнула. Кроме Аренского, соответственно. Несмотря на факт: в Питере у нас сотни таких!

Молчание всех. Стены, казалось, впитывали разговор. Инквизитор продолжал стоя слушать.

— Круто: действующий состав Штаба Братска опозорился, позволив сотрудникам якшаться с Темными! Вот уж по—сибирски, да! — Хмыкнул он. — Затем стал локти кусать, когда рак свистнул. А уж Гломен—то, Темный, не распознал врага. Лузер он последний после этого! Не распознать  могут  начинающие маги! И ес…

Максим резко оборвал говорившего, ткнув в него пальцем:

— Да, я знаю! Как могу поддерживаю шефа, но о Тильсирвэ он заикнулся при мне впервые еще в поезде! Он охраняет питерскую девушку! Что касается прохвоста Илльо, то пикапер влюбил ее в себя! Воспользовавшись ее отчаянием!

— Она сдурела… — растерянно пробормотал кто—то за столом, поправляя капюшон. — Совершеннейшим образом. Ведь он — Темный!

— Да, был Темным. Станет Светлым примерно через три недели, или малость попозже.

- А она тогда в кого превратится?! - Олег не выдержал. Слезы потекли по его лицу. Ух ты... Максим поднял бровь.

— Он спровоцировал ее. Не зачаровал, влюбил в себя. Иначе села бы Великая в сентябре на коленки по-дружески в парке? Провокация. Со стороны Гломена и Диких Темных. Которым стало очень любопытно, кто она такая. Удачная. Но что наш суд меняет в отношении к подонку? А? Девочка любит его. И будет любить — вот в чем беда… — пробормотал Вейдер, беря стакан воды, не в силах успокоиться. — Волшебница хоть смотрела досье того гопника?

— А мне кажется, она любит меня, а не его… — тихий голос прозвучал в зале, и стройная фигура мужчины в балахоне с рыжиной прошлась по залу и исчезла, открыв дверь. Это оказался мужчина с черными, длинными волосами до плеч, завязанными в хвост. Обиделся, наверное. Тоже питерец, Инквизитор, тоже Великий. Крейт Майрен…

— Оно ей не нужно: все ушами слышала. Досье запрошу с обоих. — Пообещал кельт.

— Если слышала, то должна понимать, СКОЛЬКО на его руках всего! Сколько зла! — Рявкнул Макс, окончательно потеряв терпение. Беря в руки перо и пергамент. — ОНА ЛЮБИТ НЕ САМОГО ИЛЛЬО, КОТОРЫЙ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ, А  ИДЕАЛИЗИРОВАННЫЙ  ОБРАЗ!

— Таким, какой он стал за два месяца. — Спокойно сказал вампир.

— Этот Темный тоже смухлевал: выдумал себе идеал, а шаблон не подошел. Все там думают так: раз личность иногородняя - переделать ее легче легкого. А нифига! — Голос Вейдера смягчился.

— Не возражаем. Еще вопросы?

— Чего вы тогда делали, Олег Аренский, когда Волшебница попала под влияние Темных? Где вы были? — Спросил судья скользко, глядя в глаза кельту. Тот снова почувствовал себя не в своей тарелке.

— Я протестую! - Крикнул он, не выдержав: нервы начали сдавать. Хорошо прижали Братск! - Я недавно узнал! Девушка почти не ходила  на работу, лишь звонила три раза в день! И, если любопытно, в постель я её не затащил...

— Протест отклоняется. — Вампир опустил голову. Взял, как Макс, перо с пергаментом в руки.

— Господа! Получается глупость: ведь Тильсирвэ знать не знала, что в Сибири сородичи дикие! — Заявил Владимир, перебив кого—то.

— Лишь дебил мог затащить Волшебницу в ТАКУЮ глушь! — Чертыхнулся один Инквизитор. — Да, не знала. Была неосторожна, боялась, а выбора - ни-ни. Наблюдать, давить Дикарей, как клопов за нарушение Устава. Это раз. Терпеть душевные, моральные мучения, - два. Молчать, чтобы себе хуже не сделать, - три. Именно молчать. Поставьте себя на её место. Сколько продержитесь, а?

— Люди увезли. — Оживился Энерик. — Я помогу ей управиться с Темными. Мне и Вейдеру надо знать, как решите, господа судьи.

— Инквизиция принимает Ваши слова, Пресветлый. Даем разрешение на казни Темных - против ВСЕХ статей нашего постановления. Устав приостановлен: до тех пор, пока в Сибири не утрясется дичь. С Волшебницы  снимаются все обвинения - тут никто не имеет права лгать. - Вампир и другой коллега написали что-то на пергаменте, поставив росписи. А именно - разрешение на уничтожение любого Темного в Братске. Где бы ни встретился - убивать.

Так прошло два часа. Объявили перерыв. Все разбрелись по комнатам обдумать ситуацию.


- Провозглашается приговор. Илльо признается виновным - по всем статьям, вместе со своими дружками с Костра и Эдема. Суд постановил назначить ему наказание - казнь посредством отсечения головы или развоплощения. В ближайшее время, а именно в течение этого месяца, РАЗОГНАТЬ, УНИЧТОЖИТЬ нарушителей и их подчиненных. До тех пор ликвидировать выродков, пока не останется ни одной мрази! Даже если это дети! Кроме шефа Темных. Давно пора в этой глуши распустившихся гнид давить, не щадя: молодой или старый - неважно! Ничего не будет за зачистку. Не бойтесь. На данный момент Устава как бы нет.

Архимаг выдохнул. Гора упала с его плеч. Кончилось... Осталось взять бумагу, запечатанную в конверт и ехать обратно. Он было поклонился и хотел уйти...

- Энрике-Гвелд Кельтский!

Тот обернулся. Чего еще?!

 - На Вас, Пресветлый маг Братска, накладывается Печать Исполнения. Она сожжет вас с Тильсирвэ заживо, второго марта, если не выполните решение суда. Магически прикрепляется и к Волшебнице на расстоянии. Ты нас знаешь, не в первый раз плавали. Всё ясно?

- Да... Я готов. Действуйте. 

Два Инквизитора окружили кельта, и протянули к нему руки. К древнему реликту потянулись нити Силы. Сама печать накладывалась всегда на определенное время, жгла огнем грудь. При ослушании будет еще больнее, когда огонь полыхнет факелом, оставив пепел. Энерик стиснул зубы и зажмурил глаза, слезы текли по щекам. Казалось, горит само сердце. А в ушах эхом гремел приговор:

— РАЗОГНАТЬ, РАЗВОПЛОТИТЬ ЭДЕМОВСКИХ И КОСТРОВЫХ ТЕМНЫХ. СРОЧНО!

Вампир дописал ПРИГОВОР, положил в конверт. Остальное начальство поставило на нем печати и подписи. В том числе Макс.

— Отдашь Тильсирвэ. Пусть прочитает, наведете там порядок. Мне плевать, КАК потом Темные будут защищаться от Возмездия!

Вейдер и Энерик расплылись в улыбках. Макс переглянулся. Все дружно зааплодировали в знак одобрения.

— Да, страшная картина вырисовывается… — пробормотали Инквизиторы, а Максим кивал в знак согласия. — Максим, коллега, ты  насовсем вернулся к нам? — Спросил вампир.

— Еще нет. Как приказано, наблюдаю за жизнью быдла в этих местах. И, хочу добавить, - это правда гнилое, гиблое место. Куда заманивают, как рабов. Существа там давят друг—друга, не разбираясь, КТО перед ними: друг или враг. Чем не нарушение? Держите мои записи—хроники. — Макс вытащил из складок балахона пять дискет, с остервенением положил на стол. — Ахнете!

— Спасибо, коллега. Почитаем. Насчет Тильсирвэ вы поняли. Будете следить за операцией. Каратели — Энерик и Волшебница. Накажите как следует тех, кто творит мерзость. Такое карается смертью. Все. Заседание окончено.

— По—моему, брат Светлый, суд на стороне девушки, пока она еще Силы не лишилась. Не расстраивайся! Все будет хорошо! — Улыбнулся Макс, выходя из комнаты.

— А у меня такое состояние, будто я сравнялся с костровыми Темными, — буркнул обиженно кельт. - ТЫ влепил мне Печать вместе с вампиром.

— Зря ты так! Пятьдесят лет назад ты попал в общество, которое  не оценило. И вообще, какого… тебя понесло строить Братскую ГЭС?

— Все поехали — и я пошел. В те годы никто о другом не думал. Лишь бы выстроить самую большую гидроэлектростанцию, состряпать самое большое в мире искусственное море, загубив огромные площади леса. Все  теперь на дне моря гниет, еще БРАЗ туда свои стоки сливает! Сядь на автобус «Братск—Дунайка», — ахнешь!



                — 23 —


Во дурак!

Еще раз повторюсь: ну и балда же я! Эта Светлая красавица мне совсем не подходит! Страдаю и мучаюсь, потому—то иногда избегаю встреч с Тильсирвэ — Светлая Сила давит на душу. Я не собираюсь жениться на ней, так как в последние два дня до решающего разговора все обдумал   и выбрал Тьму.

Потом из—за силовой ломки ушел из дома, теперь живу у Андрея, подумывая о расставании и самоубийстве. Великая меня и тут нашла, так как искала всюду, и я до этого думал - великолепно укрылся. Так и сказал: «Из всего этого следует - мы с тобой никогда не поженимся. Так получилось. Я не чувствую, что мы одинаковые и все у нас само собой пойдет, как бывает у влюбленных пар. Мы слишком разные».

«Как? Почему»? — Растерялась девица. Моя любимая, моя погибель, мой враг.

«А вот так! Ты очень мне в последнее время стала мешать. И вообще, я никак не могу понять, ЧТО с тобой случилось!? Прекрати меня выискивать по Гимназии и ко всем ревновать»!

Это - только первый разговор. Тогда я пока щадил её, не нанося раны в душу своей драгоценной Тьмой. Теперь стал встречаться с Темной Ведьмой. Которая меня еще в августе кинула, не любя. А я ее когда—то любил, и теперь радовался почти как ребенок. Светлая меня давно подозревала в этом, и я изумленно поглядел на нее, когда она уронила:

«Мы два месяца почти не общаемся! А ведь ты сам просишь, чтобы  звонила, общалась, но вместо исполнения обещания шляешься неизвестно где - с девчонкой, которая тебя КИНУЛА! ЗАБУДЬ ЕЕ, ОНА ТЕБЯ БРОСИЛА!  Б Р О С И Л А»!

Наверное, глаза у меня в тот момент были с колесо — ОНА ЧИТАЛА МЫСЛИ НА РАССТОЯНИИ! А я ломал голову, ОТКУДА берутся все  подозрения. Подозревала, и видя, - все кончено - не могла простить. Она мою первую любовь на дух не переносила, ненавидела. Ненавидела и друзей—Темных, причем еще больше в Рождество. Ведь я тогда наврал девушке: мы будем сидеть одни, у меня дома. Сам позвал Энзо, Андрея и Валюка. Те, как следствие, приволокли с собой ящик пива и водочки, пару косяков («масло» — слабый наркотик), я ушел на кухню и таким образом заставил несчастную три часа просидеть одной в комнате. Видел, КАК в астрале пылает ее обида, плюс полетело мощное ПРОКЛЯТИЕ (все сюда — Светлые проклинают! Надо воспеть!): «ЧТОБ ТЫ ПРОКОЛОЛСЯ НА СВОИХ ДРУЗЬЯХ! ЧТОБ  ТЕБЕ  ВСЕ  ВЕРНУЛОСЬ»!

Да ты злая! В голову начали лезть мысли о уходе в монастырь и самоубийстве: я больше не мог видеть врагиню, а уж встречаться — тем более. Она оказалась магом вне категорий - сильнее всех нас, и раздавливала меня, Темного, - Светлой, чистейшей аурой. Прессом, а я отчаянно пытался из—под него выбраться, да не смог.

Хотя я видел ее мысли, обиду в ту рождественскую ночь, понимая:  Великая скрывает истинное поведение. Я не разрешал ей выходить - а сам веселился на полную катушку, рассказывая обнявшему меня Энзо про Светлую. Что она эгоистка, слишком наивная, тупая, еще ребенок.  Следовательно, на выходки не стоит обращать внимания. Ведь Тиль задела за живое — просила встречаться не только с друзьями. Мы с Андрюхой и Энзо после разговора ушли на кухню, открыли пиво и начали пить. Обсирая Свет на все лады. Да, Светлые шестого—седьмого ранга могут с легкостью перейти на Темную сторону. Так сделали Мрак, Энзо, Андрей и Валька. Да и большинство моих друзей - из того гребаного, Светлого Штаба. ВСЕ… Все, кроме НЕЕ. Ей глаза не отведешь! Да уж, теперь в том гадюшнике наивняка тезки моих друзей работают. Но Тильсирвэ НИЧТО НЕ БРАЛО! Когда "милая" попросилась посидеть вместе с нами - я, идиотски рассмеявшись, заявил: «ПРОСТИ, но я им никак не могу отказать. Иди спать»! — и захлопнул дверь. До этого забаррикадировал со стороны коридора ей двери. Чтобы не мешала.

Как—то даже сказал красавице, желая не травмировать:

— Вот именно твой характер меня и бесит! Ведешь себя, как ребенок! Забудь все, и стань такой же, как я, а иначе я уйду… Навсегда.

— Я тебя не ревную, а мои интересы — это мои интересы! Я тебя никак не переделываю, не шатаюсь непонятно где по ночам, работаю, никого не обсирая! — Ответила несчастная.

Да. Тупо вышло. Врагиня опустила голову — ей больно, обидно.

Любовь у нас просуществовала лишь первые два месяца, а затем исчезла также внезапно, как и появилась. Затем меня стало ломать Светлой Силой.  Далее пошли разборки с родителями. Которые спрашивали, отчего я в последнее время такой неуправляемый. Они твердили: испортился до неузнаваемости и стал хуже, чем был до. А я всего лишь остро страдал от недостатка Тьмы, которой почти не осталось. Великая перенимала ее на себя, и в результате стала слабеть, гаснуть: Света не получала. Превратить ее в Темную Ведьму не вышло, меня сей провал злил. На этой почве срывал на "любимой" всю свою злобу, в глазах больше не существовало огня любви, страсти. Лишь всепожирающее первое да желание побыстрее отделаться от ненавистной. Я не винил Тиль, что она такая: винил скорее себя, так как сам затеял все. Окончательно забросил учебу.

Зато снова обрел друзей. Не просто хороших, но верных и преданных. Обрел прекрасную компанию, помощь, поселив у себя в душе хорошее настроение. Построенное на чужом горе. От меня теперь веяло таким холодом - кандидатка на вылет просто не выдерживала этого и, отдаляясь все дальше и дальше, уходила прочь. Говоря: «Выбирай — или я исчезаю навеки из твоей жизни, или ты и со мной общаешься, и с друзьями. Дала выбор — решай сам»! Каждый раз после этих слов вновь охватывала ярость. И я понял - гибну. Через неделю ушел из дома к Андрею, жить осталось немного — месяц, а то и меньше. Меня выворачивало наизнанку, причина тому - Светлая Сила. Жгло, убивая. Тиль медленно, но уверенно умерщвляла, вливая в душу Свет. Боль была наподобие той, какую почувствовал на рынке летом, когда  впервые увидел известно кого.

Уйдя к Андрею, решил со всем покончить. Раздобыл пистолет, не раз прятался в Эдеме - в подвале, но никак не мог спустить курок. Хотел раз и навсегда прекратить мучения. Невыносимые мучения перерождения, но ломка проходила, а я все откладывал. Нельзя вернуть прошлое - если оно ушло, свершившись. Нельзя ворошить осколки — иногда они могут больно ранить. Я пытался перед тем, как понял это, вернуть к себе бывшую любимую. Восстановить отношения, а она лишь смеялась. Я ее по—прежнему любил и сказал Тильсирвэ на последней встрече.

Энергетическая ломка позже показалась ерундой: через три недели или позже мне пришлось увидеть ТАКОЕ, чего не ожидал ни от кого, не знал.  И лишь тогда понял - своим уходом во Тьму проиграл, потеряв ВСЕ… Понял - потерпел поражение. Сгубила собственная радость, построенная на чужом несчастье. ТОГДА НЕ БЫЛО МОЗГОВ.

После последней встречи со Светлой я дико напился - от счастья… Затем поплатился, получив соответствующее наказание за бессовестную ложь.  За двухмесячную ложь девушке, радуясь ее уходу со сходок. Пойми наконец — я тебя НЕДОСТОИН. ТЫ СЛИШКОМ СВЕТЛАЯ, А Я ИСПОРЧЕННЫЙ! Я не хочу, чтобы мучилась. Тильсирвэ своим уходом выиграла. При этом проиграв. Я проиграл - выиграв. Безрадостную, развратную жизнь с Темными. Понял - насколько жалок, ничтожен, мелок по сравнению с врагами. Проиграл - выиграв то, чего на самом деле нет. Вальку и Мрака - как позднее узнал - вернула в наш мир Инквизиция, стерла им всю память о прошлом. Андрея с Энзо — нет. Андреев у светлой швали много.



                — 24 —


Да, Тильсирвэ была прелестна, добра, воспитана, и одновременно - врагом. Светом. Если это раньше меня к ней притянуло, то теперь от бывшего восхищения не осталось и следа. А теперь - спустя почти год, став Светлым - не понимаю следующего: прозрел я в тот момент или окончательно ослеп. Я потом понял - совершил чудовищную ошибку, оттолкнув Великую от себя. Ведь тогда меня обуяла борьба противостояния двух Стихий: когда Свет задавил Тьму, оставив самую малость. Пытался сделать себе полегче, вернувшись ко Тьме. Но это - как быстро выяснилось -  теперь приносило еще больше страданий. Свет рассеивал мое лекарство в пространстве - и я, как наркоман, лез все дальше и дальше во мрак, но Тьма меня теперь боялась и исчезала.

Оставался лишь ОН. Сбылось пророчество Энерика: Зло исправило меня, толкнув к врагу. Теперь я благодарен, Пресветлый. А тогда… Сейчас я одинок. На меня наложили Огненную Печать, которая при измене новой ипостаси несет смерть. И я служу ей, мечтая испытать вкус Тьмы. Теперь это невозможно. Я похож на Будду. Такой же путь. Зло без Добра не может существовать. Также как Добра без Зла нет.


На улице стоял страшный мороз. Вчера я звонил Тильсирвэ, говорил с ней довольно холодно, назначив встречу в последний раз. Мы встретились у памятника Ленина в центре города, у Горисполкома.

— Здравствуй, Тильсир… — сказал я, слегка улыбнувшись.

— Здравствуй, Илльо.

— Я знал: ты найдешь меня.

— Мне пришлось постараться. Я не ожидала, что у Андрюхи будешь! Конечно — у лучшего друга спрятаться прекрасно! Объясни мне теперь, ЗАЧЕМ ты меня УНИЖАЕШЬ?

— А где искала в первую очередь?

— Костер, парки, Эдем…

— Вот и ответ на твой вопрос. Понимаешь?

Мне хотелось спокойно поговорить. Но чувствовал, - не смогу — меня вот—вот прорвет! Еле сдерживал себя.

— Да. Не хотел быть предсказуемым?

— Именно.

— Илльо! Объясни, ЧТО я такого сделала плохого, ЧТО?!

— Я пришел для того, чтобы поговорить вот о чем: НАМ НАДО РАССТАТЬСЯ. БОЛЬШЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ НЕЛЬЗЯ: я не смог полюбить тебя по—настоящему. — Хотя сам знал: Тильсирвэ от меня давно ушла, не выдержав унижений, бесконечных гулянок. А я без тусовок жить не мог. — Пошли ко мне домой — поговорим.

— Зря ты так, Илльо… — разочарованно молвила она, отвернувшись.

— Нет, не зря! Нам НАДО расстаться, а иначе ты убьешь меня!

Эти слова поставили Светлую в тупик.

— Тебе нужно убить меня — вот чего добиваешься своими встречами, Великая! Если мы еще пару недель повстречаемся — я покончу с собой! Я уже пытался, потому и ушел из дома. И я очень не хотел, чтобы именно ты меня нашла! - Мне было наплевать на мороз.

— Не верю! — Потрясенно воскликнула девушка. — Я никогда не помышляла этого! Я ни за что не убью тебя! Других Темных — конечно, но не тебя!

— Ошибаешься. Ты даже не представляешь, какая я мразь на самом деле. И я не хочу, чтобы мучилась. Теперь у меня другие планы. Я перейду на тот уровень, где буду двигаться дальше. А ты, Великая… тянешь меня ВНИЗ, ЗАДЕРЖИВАЕШЬ, МЕШАЕШЬ!!!

Я НЕС БРЕДЯТИНУ, ЛИШЬ БЫ ОТДЕЛАТЬСЯ. Зная - больше по Темному пути не пройти так, как раньше: Тьма отвернулась НАВСЕГДА.


Мы сидели в комнате, где стена заклеена плакатами.

— Мы поговорим, потом помоги мне снять плакаты… — цинично попросил я.

Такой наглости она не ожидала. Но я видел, как крепко девушка сжала губы.

— Хочешь, чтобы я отпустила тебя. Ладно. Отпущу. НО ПОТОМ САМ БУДЕШЬ ЖАЛЕТЬ. Без меня точно скучно не станет, зато ТВОЙ РЕЙТИНГ УПАДЕТ.

Я тогда не представлял, ЧТО ИМЕННО означают эти слова! Не догадывался.

— Может быть, ты и права. К тому же, - уже четыре месяца не можешь противостоять Тьме из—за любви. — Хотя сам слышал о бойнях в Эдеме,  уничтожении гопоты и прочих Темных. Она их убивала. Не щадя, несмотря на следующее: это наши общие знакомые! Великая… Волшебница… Я даже завидовал тебе! — Тьме, которая будет всегда, - и Тьме, которая меня всегда окружала. Надеюсь - все те, кто общался со мною раньше, пойдут по моим следам.

И добавил:

— КРОМЕ ТЕБЯ. ТЫ СЛИШКОМ СВЕТЛАЯ, и я не могу долго с тобой быть.

— Думаю, да. — Тильсирвэ заплакала. Но не от боли потери. А от другого - была поражена, КАК так можно поступать и жить. Я сорвался и принялся разговаривать на повышенных тонах. До сих пор ругаю себя за это.

— Я вернусь назад и буду жить так, как раньше. Ты же без меня вполне проживешь. .. — Мои глаза дико блеснули, рот ощерился.

— Ты нарушил УСТАВ… — сказала Светлая спокойно. — Преступление такой тяжести, как переделывание Волшебницу в Великую Темную Ведьму карается безусловным отсечением головы. Потому тебя жалела. Все равно кто—нибудь узнает обо всем.

Сегодня я на нее наорал. причем так - сам удивился. Девушка от чая отказалась, заявив: я падла и гад, и в конце концов со своими философиями кану в пропасть. Я два дня назад в Эдеме заряжал пистолет, подносил к сердцу, - и потому ушел из дома, чтобы НИКТО не нашел тела, даже Великая.

— Прекрати, Тильсирвэ! Прекрати! Если ты меня правда любишь, — я встал на колени, заорал истошным голосом, выпучив глаза, — ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАВЬ МЕНЯ! Я ТЕБЯ НЕДОСТОИН, ТЫ СЛИШКОМ СВЕТЛАЯ, А Я ТЕМНЫЙ! ТЫ УБЬЕШЬ МЕНЯ, ЕСЛИ И ДАЛЬШЕ БУДЕМ ВИДЕТЬСЯ! ИНАЧЕ ЭТО СЛУЧИТСЯ НЕПРЕМЕННО! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! Ты еще найдешь себе возлюбленного, обязательно! Я недостоин твоих слез! Выпей чая… а я буду по—прежнему тусить с Темными, чтобы все забыть и встретить девушку, которую смогу полюбить… А сейчас я никого не люблю!

— Я не буду ничего пить! Я давно увидела, какой ты есть на самом деле. Ты сволочь. — Великая поглядела на меня со скорбью и презрением.

— Да… Я эгоист. Поэтому уйди от меня. Прости меня за все…

Мы переместились из кухни в комнату.

— Простить? Тебя? — Она рассмеялась. — После всей этой фальши?! Нет уж, нет… Я не собираюсь прощать. Теперь скажи следующее: ЗАЧЕМ  врал?!

— Я хотел, чтобы ты была счастлива. И ведь была, правда? Я не могу больше врать! Надеюсь — после этого не возненавидишь?

Зря спросил: возненавидит! Я был сам не свой, сидел и говорил, глядя на плачущую девушку. А она плакала, успокаиваясь, и снова плакала — жалобно так… Наорался — теперь можно поговорить. Да уж, колет Светлая правда глаза!

— Я не хочу, чтобы меня любили! Прекрати! Ты дорога - как друг, и за четыре месяца стала мне лучшим другом. Если что — звони, приходи, я плюну на друзей, я плюну на все! Лишь бы увидеть тебя, побыть с тобой! Если понадобятся деньги — я в лепешку расшибусь! Клянусь! Уедешь в Питер — знай: в Братске у тебя есть друг. Помогу, еще как помогу! А любовь твоя… пройдет. Быстро пройдет. Потому нам надо расстаться. — Я снова стал врать. Мои глаза излучали злобу, и как я ни пытался ее загасить — не мог. Сегодня принес от Мрака кучу плакатов, решил их прицепить вместо старых.

— Ты дурак, Илльо… Я бы дала тебе такое, чего бы не принесла в отношениях и семье обычная, накрашенная пустышка с сигаретой в зубах! Ты не принес мне счастья, а лишь разочарование. Я вижу ложь за километр, ты на самом деле играешь теми, кто встречается на пути. — А сама опять плачет. Голос ее стал резким, даже жестоким, злым. — Ты когда—нибудь рухнешь вниз - в пропасть, всеми брошенный, и вот тогда приползешь ко мне в слезах и соплях! Вспомнишь этот день и будешь умолять меня вернуться! Я плюну и уйду, как ты от меня. Я больше не хочу никого любить - после того, как ты меня использовал и кинул! Тварь поганая…

Мы молчали, Тильсирвэ достала из сумки тетрадь, написала маркером на стене едкую эпиграмму. Я улыбнулся, залез на кровать и принялся сдирать плакаты. Втайне радовался тому, что больше не буду зависеть от Волшебницы.

— Ты мне поможешь плакаты поснимать? — Спросил я.

— Нет!

— Я счастлив, что все кончилось! Потому что не могу исполнять какие—либо обязательства! Ты меня едва не прикончила! Будет гораздо лучше, если  исчезнешь из моей жизни. Предлагаю дружбу и помощь. А сам буду гулять, пить, курить… Нет настоящей любви, и не было — для меня лично есть только секс. Ты же слишком правильная.

Сел на кресло, добавил:

— Я не люблю тебя, а по—прежнему люблю девушку, которая меня бросила. — И с улыбкой протянул красавице руку:

— Будем друзьями?

Протягивая руку, надеялся на следующее: Великая купится, вскоре станет Темной, так как пока еще любит. И тогда ей не поможет Свет, она встретит какого—нибудь ведьмака. Тогда Гломен с ней помирится.

Но она отвела мою руку в сторону, холодно произнесла:

— Нет. Я не буду тебе никем! Я давно от тебя ушла, надеясь, -  одумаешься, поймешь — нельзя постоянно веселиться! Я отказываюсь от  помощи - ты Темный! А я не якшаюсь с Темными. Которые только и делают - предают доверившихся им, как ты меня. Прощай, будущий Светоч! Я не хочу от тебя ничего — ни хорошего, ни плохого.

— Я тебя хоть чему—то научил? — Спросил я.

— Одному — никогда не подходить к таким, как ты.

Я обалдело посмотрел на Великую.

— Как… ты… так ты ОТКАЗЫВАЕШЬСЯ от моей помощи?!

— Именно, Илльо. Потому не хочу больше видеть. — Прошептала Светлая. Я вскочил, обнял врага, в последний раз. — После моего ухода погляди на себя в зеркало - через астрал. Погляди… я никогда не предам Свет. Ты предал самое дорогое. Над словами подумать как следует о переделывании - думать не собираюсь!

Она раздавила своей кристальной чистотой не только меня, но и множество моих друзей—Темных. Особенно Энзо досталось: в то злополучное и мое счастливое рождество Тиль его едва не убила! МОЕГО ЛУЧШЕГО ДРУГА!

Светлая села, закрыла глаза, погрузилась в Мир Теней. Я молча сдирал плакаты, радуясь ее горю и своему счастью, прикалывая новые.

— Ты зря отказалась от всего. В том числе от будущих встреч со Светлым, который появится потом…

— Не твое дело! — Ответила она через астрал.

— Этот разговор принес мне облегчение, тебе тоже. А иначе я бы ушел, ничего не сказав.

— Я догадывалась. Я враг, потому не могу вести себя также, как и ты -  при всем воображении! Поступай как знаешь. Твой Энзо — самый настоящий псих, деградат в квадрате. Он и с психами будет контактировать,   пригласит к себе домой. А коли чего стянут - даже не расстроится. Да и к ним будет в гости ходить… он позже сам сдохнет. Когда осознает, КАК жил.

Я продолжал прикалывать плакаты. Наконец—то смогу играть спокойно в своей группе «Терра»! Мне плевать, что многие о ней негативно отзываются. Представлял, КАК завтра дико напьюсь от радости!

Свое наказание за это я уже ПОЛУЧИЛ. Страшное: остался совершенно один. Среди Светлых и Темных. Один—одинешенек! Что касается несчастья Тильсирвэ — ее проблема, а я от нее - этой наивной дурочки - отделался. Теперь Великая расправится с Илльо точно также, как с моими собратьями. Великой ее называют не из—за того, - что Волшебница, - а по другой причине: явилась, мол, питерская шишка, - и начала всех учить! Глупая дура!

Наивная дура! Еще себя с почтением называет! Блин… какой наив!

Да, я перейду на тот уровень, где буду двигаться, развиваться, стану Великим Темным. Несмотря на Свет в душе, который убивает. У бывшей  все наоборот, потому она едва не упокоилась в невидимости.

И потому я недостоин девушки. Такой, как Великая.

— Уходи, Светлая. Навсегда уходи. Потому что я тебе враг, и никто.  Уходи… — прошептал я в пустоту. Затем наклеил последние плакаты и начал с радостными криками бегать по комнате.

Было двадцать пятое января.


                — 25 —



«Сегодня хоронили друга.
Я посмотреть пришел туда.
Где, видя ярость своего испуга,
Смотрели люди в гроб. Смотрели в никуда.
Я рассмеялся. Люди удивились.
Все говорили: «Как же так»?
Моим движеньям изумлялись,
А кто—то даже хохотнул в кулак.
Я бросил в них землицу влажной горстью,
Теперь они смеялись до упаду,
Когда покойник, раздраженный злостью,
Зевнул, и повернулся к небу задом».

Мы расстались. Но я была обижена, унижена, даже озлоблена. С тех пор долгое время слово «друзья» начинало вызывать злость. Как следствие отождествлялось с плохим, грязным, рушащим удачу и любовь. Моя любовь прошла, на смену ей пришла благородная ярость. Еще до расставания с Илльо я не жалела Темных Братска. Темных, нарушающих правила, существующие веками.

Как в сказке, на следующий день в гости пришел сам Энерик. Удивив и обрадовав: ведь это был единственный Светлый, кто принимал меня такой, какая я есть на самом деле. Не прикрытую маской. Как в песне, которая  сейчас поет по радио… На самом деле я ему давно нравилась, потому шеф оказывал всевозможные знаки внимания. Никто не знал об этом. Но мы вели себя по поведению как брат и сестра, не больше и не меньше. Кельт заботился и берег меня, как зеницу ока.

В тот день древний красавец предстал в длинном, черном бушлате,  сапогах и шапке—ушанке, а за спиной висела катана в ножнах, поблескивая в свете коридора, который давала раскачивающаяся лампочка. Он с улыбкой переступил порог, поздоровался.

— Здравствуй, дорогая… — дружески чмокнул в щеку. — Я все знаю: Темный тебя кинул. Всем своим это уже сказал Чувак, они рады и удивлены. Кинул, как последний трус. Настоящие мужчины так не поступают! — Он был рассержен, потому хмурился, немного склонив голову. — Если он, как сам сказал, до тебя спал со всеми - это не говорит о том, будто полутемный хиляк стал мужчиной! Девственность он потерял в тринадцать, в физическом смысле, а в моральном остался тем же подростком. И я очень надеюсь: после того, чего я ему лично приготовил - этот подонок подумает впредь, прежде чем чего-либо сделать. Была бы возможность — морду б ему набил! Сейчас я зашел утешить самого лучшего работника своего Штаба, и больше не смей при мне грустить! — Архимаг улыбнулся, блеснув вечно молодыми зубами. — Да, этот Илльо очень скоро станет Светлым, - что вряд ли - или сдохнет. Заплатит за весь обман, который причинил неповинным до тебя, за все зло! — И повесил бушлат военного образца на вешалку.

Живой реликт ушедших эпох с интересом оглядывал вначале коридор квартиры - любуясь моими рисунками и гобеленом - потом медленно разулся, и обнял меня - совсем как отец. Затем прошел в кухню, сел за стол,  мы вдвоем долго пили чай с булочками, смеялись, просто разговаривали. Наконец, гость притих, сделался серьезным. Допил остатки, поставил кружку на стол. Поправил катану за спиной, которая привлекла мое внимание своей древностью. Ручка ее сделана из слоновой кости, ножны обтянуты настоящим китайским шелком - с изображением девушки в розовом одеянии и культовой прической семнадцатого—восемнадцатого веков. А то и раньше. Он оружия веяло какой—то Силой, я ее чувствовала - всем своим существом.

— Что это за меч, Энерик?

— Моя. "Отмщение". Самая дорогая на свете, выкованная китайскими кузнецами. Тут даже есть руны на лезвии и ванильный цветок, особым способом выбитые на филигранной стали. Пришел показать, ведь ты любишь холодное оружие. Нравится?

Я осторожно приняла клинок из женственных, белых, сильных и тонких рук. Наполовину вынула из ножен. Лезвие блеснуло в свете зимнего солнца.

— Круто! Ты ею сейчас пользуешься?

— Конечно! В узких кругах по ночам. — Золотоволосый хихикнул. — Еще я пришел, чтобы сообщить нечто важное. И задание у тебя очень серьезное, в связи с последними событиями.

— Тебя не видели в Братске недели две. Куда ездил?

— Совет узнал о беспределе, который здесь творится уже пятнадцать лет. Устав нарушен, Илльо обвиняют по всем статьям, а тебя оправдали, сняв все обвинения.

— Да пора бы.

— Момент настал, Тиль. Инквизиторы решили карать братских Темных. Не щадя! Максим и я выступили на суде. За тебя отчитался Вейдер. В результате на меня наложили печать Исполнения на короткое время,  передали письмо.

Письмо? От Инквизиторов?! Давненько такого не случалось!

— Что сказали? Дали задание? — Спросила я, видя, как блондин кладет на стол письмо, от которого разило наивысшей магией. Мысленно коснулась Силой — печать спала, можно вскрывать. Прочитала приговор, растерянно поглядела на шефа.

— Да. Тебе поручено разогнать Эдем и Костер, передавив мразей, как клопов. Всех! Поймала — убила. Я помогаю, брошу свою Силу — мы вас, Леди, ТАК накачаем — их всех по стенкам размажет! Лично мне малявки надоели... Пора их перебить. Самолично, так как ты Волшебница. Не все ведь так плохо для такой красавицы, правда?

Вот это номер!

— П—правда… Ты мне поможешь?

— Да. А для чего мне печать влепили и я пришел сюда, как думаешь? Она спалит меня или снесет голову, если не исполню приказ.

— Ага… Мне? Одной? Самой?

— Со мной, и не бойся. Кстати, хорошо владеешь мечом? А, дорогая? — Спросил шеф, чмокнув снова меня в щеку.

— Умею, но надеюсь на помощь. Научишь меня всему?

— Куда я денусь! Обязательно! Потому принес "Отмщение" —   намекнуть. Сейчас пойдем ко мне в кабинет — решим, чем будем заниматься в ближайшее время. Отправимся в пятую школу, будем учиться. И наплюй на то, что в Братске запрещаются колющие удары! Ведь и от Питера у тебя кое—что осталось! Я научу всем приемам, какие знаю сам… Усвоишь хотя бы часть. Также научу рукопашным, восточным единоборствам. Будешь по стенам бегать и по воздуху летать, прыгая… Смотрела фильм «Убить Билла»? Если да, то я собираюсь сделать такого же киллера, но для Светлых Сил. Но, в отличие от Гломена, не стану орать и запрещать говорить, не буду ударять сильно и до синяков. А буду обращаться, как с королевой… И так во время всех тренировок. Бедная моя...

Я сидела, любуясь шикарными, золотыми локонами Энерика, доходящими почти до пояса.  Они постепенно переходили к кончикам в толстые, блестящие кольца. Драгоценное наследие исчезнувшего народа. Древнее золото. Золото, которого никогда не касалась химическая краска. Его так хотелось потрогать, пощупать, понюхать! Очень красивая шевелюра… Даже челка, лежащая ровными прядями на широком лбу. В солнечных лучах прекрасные власы отливали глубоким цветом. Добрая улыбка и такой же характер дополняли нрав шефа. Эльф прямо, или настоящий юный сакс. Не все поймут, что этот сногсшибательный красавец — самый старый Маг среди всех. Снаружи мужчина молод, но внутри… Или это старик, у которого если исчезнет молодость, - то будет череп с синей, туго обтянутой кожей и седыми волосами?

— Ну что, договорились? Ты красива, как Сикстинская Мадонна Рафаэля Сабатини, сошедшая с бессмертных полотен. Младенца нет на руках, вокруг летают ангелы Искушения... с черными крыльями. Твои лик, глаза, лицо словно списаны с его картин. Век бы любовался! Рисовал, сидя за мольбертом… У тебя лик из Средневековья, дорогая. Я не сужу никого  по внешности. — Энерик сполоснул кружку, затем зашел в комнату и обнял меня, его длинные кисти рук заскользили по спине. Мужчина прижал нежно и ласково к себе, зарылся лицом в темно—русые власы. — Ты должна была родиться лет пятьсот назад, а может быть и раньше. Девочка моя… Кинуть такую красавицу… И к тому же умную! Надо уродом быть для этого! — Прошептал шеф, двумя пальцами приподнял мне подбородок и поцеловал в губы. Я ответила на поцелуй, запустив руки в локоны кельта, погладив его по голове. Ах... это была мечта — обнять его, сказать - он мне как отец, брат, даже больше… Архимаг целовался потрясающе! Поцеловал как  влюбленный: аккуратно, нежно и очень мягко. — Вот так я буду ухаживать во время тренировок.

Мы стояли и очень долго целовались. Я почувствовала себя легче в сильных, мужских руках. Почему он раньше так не сделал?! Как не дошло до постели в тот день - удивительно.


…Сегодня Темные в Эдеме собрались на шабаш. Собралось их довольно много, у всех за спинами висели катаны. Темные перед празднетством понатащили досок, тряпок, - все в спортзал. В просевшем здании, которое готово через пару лет обрушиться. Темно, холодно, кругом все загажено, бутылки битые валяются, окурки, использованные презервативы, пара поломанных гитар. Посреди развели гигантский костер и из кирпичей сложили алтарь.

Илльо присутствовал там. Что касается его - то он от радости носился по всему зданию. Визжал, хохотал как демон, и пил пиво, смешанное с «Троей».

Наконец, Темные встали вокруг жертвенника, принялись читать  заклинания. Не читала лишь девушка, стоящая на балконе над залом - очень слабенькая Темная, закутанная в длинный плащ. На голове - черная шапка.  Маска на лице. Лишь глаза видны — внимательные, умные. Выбилась наружу прядь темных, русых волос. Она наблюдала за происходящим. Сзади подошел мужчина, положил ей руку на плечо. В другой у него поблескивала прекрасная катана. Лишь немногие из быдла поглядывали на парочку. В основном не замечали.

— Я прямо сейчас накинусь на них, и начнем…

— Тиль, еще не время! Если нападешь внезапно — все рухнет… А вот и ублюдок — скачет, как козел! Чему радуется? Радуется, что вот—вот Светлым станет? Дурак! Надо же: почти Светоч, а сам среди Тьмы якшается! Ох я представляю, КАК ему будет тяжело жить честной жизнью! Хотя, лучше убить. Такая погань недостойна жизни. Накажем его. Как следует!

— Слушай, может на самом деле его Тьма грызет, а не Свет?

— Может. Только идиот этого не понимает, считая: чем больше Тьмы, тем быстрее загасится Свет… Дикари. Сегодня эта слизь в последний раз пробудет среди Темных!

Не знали выродки - на Черной лестнице, в подвале, их ждут.  Инквизиторы да Великие. Затаились, дожидаясь сигнала. Естественно, Темные худшей масти на могли их видеть даже через астрал. Но чувствовали: что—то не так. Невесть откуда росла угроза. Темные Костра, Эдема, всей Иркутской области - собирались устроить оргию в честь первого дня весны. Несмотря на грязь, холод. Пахло табаком, анашой, коноплей, шашлыками. У большинства за спинами висели длинные ножи. Гопники. Одевалась эта шваль во все черное.

Энерик постоял немного, затем ушел на Черную лестницу к Максиму — сообщить: малолеток собралось слишком много. Там всегда царила кромешная тьма, а ступени местами обвалились. Пол в здании просел, особенно в Главном Зале. Напившись, Темные залезли на балконы, стали бросать оттуда бутылки, кирпичи и прочее. Одна едва не попала в голову Великой - она успела увернуться. Наконец ее враг — Темный Энзо, — заметил девушку, попросил спуститься вниз. Улыбнулся.

— Ой, какая ведьмочка! Иди сюда! — Извращенно, пьяным голосом позвал он, скривив лицо. — Давно там стоишь, замерзла.

Тильсирвэ сделала изящное движение, - как в балете, - спрыгнув с высоты трех метров вниз. Словно на цыпочках, подошла, затем перескочила  к кострищу. Резким движением открыла лицо, скинув плащ. Темный опешил.

— Ты… Ты… Опять ты?! Чего забыла на шабаше? Илльо, да? — У мага от изумления рот перекосило: редкий случай, однако — Волшебница явилась!

Все разом стихло. Начинается...

— Я. Пришла, чтобы выполнить поручение, пришедшее из столицы,  с вами расплатиться, и с тобой лично. За все зло.

Энзо в ответ согнулся пополам, едва не выронив бутылку водки из грязных рук. Затем хрюкнул, рассмеялся - как конь, вытер сопли кулаком.  В довершение всего икнул. Потом затянулся сигаретой, спросив:

— Если так, то сдай оружие. Есть?

— Нету. — Светлая раскинула руки. — А до ранга Инквизитора мне очень мало осталось… Это в Питере не позволялось прийти на такие мероприятия, сейчас я в Братске. Закончился ваш праздник.

— Убирайся отсюда! — От алкаша несло острым ароматом псины, чистым спиртом, еще непонятно чем: наверное костром или немытым телом.  Темные тут раз в месяц моются. Но Тильсирвэ была простым наблюдателем, ей приходилось все это терпеть. — Плевать я хотел на московское поручение! Сейчас Эдем превратился в Зону Омега: никто больше не может проникнуть на нашу территорию! Вали отсюда, пока я добрый! — Поехавший на крышу гад с этими словами вытащил из—за спины меч, думая: враг испугается. Она даже не дрогнула. Скосила глаза, склонив голову набок. Губы проговорили:

— Нападаешь на безоружного? Как интересно… Ладно, отвечу тем же! Тебя, наверное, Гломен учил! — Она рванула руку за спину, - и засиял удивительной красы  клинок. — Ваш Илльо станет Светлым, уйдет отсюда. Нечего передо мной пыжиться! Нечего тут праздновать! Если бы сюда явился К. М. — Великий из Питера, — от здания бы остались руины.

— Да?! Да я твоего К. уложу одной левой! Сопляки и лохи ваши Маги из Питера! Они нас как огня боятся! Чего мне их глупые размышления о чести, любви?!

Волшебница сияла перед Темным магом, как звезда. Облачена в алую  рубашку с вышивкой, черные джинсы, сапоги. Блестел МЕЧ — "Отмщение" самого Архимага. Оружие желало крови. Так изголодался! А пьяный урод  успел только крикнуть:

— На алтарь е… — как поперхнулся собственной кровью, изумленно смотря на что—то длинное, вязкое. Фонтан алого цвета рубинами взлетел в воздух из разрубленной артерии, осел на плече Тильсирвэ, ее лице. Как алые слезы. Темный, ничего не поняв, стал сдыхать. У него осталась рваная рана - в области солнечного сплетения, легких, живота, печени, - рассеченной  на две половинки. Кишечный тракт со смачным шлепком упал на пол. Мертвое тело рухнуло лицом вниз в собственные внутренности. На Великую налетел другой Темный, но взмах меча закончил его путь. Лишь катана звякнула, упав из внезапно ослабшей руки. Красавица взяла ее в левую руку, наблюдая за Темными.

Третий, четвертый, десятый. Началась самая настоящая Резня. Тиль  ранили в руку, но все равно она бегала по стенам, ежесекундно отражая нападение врагов. Прыгала, кричала. Рядом рубил в фарш врагов и Энерик.  Пространство вокруг нее было забрызгано кровью, жар от Костра быстро выматывал. Красавица отражала даже самые страшные удары, но зато ходила по перилам на цыпочках, разрубая сразу пятерых или шестерых, лихо крутясь на каблуках, спрыгивая. Энерик, очистив вокруг коллеги периметр,  устроил для себя несколько мелких резнюшек на этажах, загоняя врагов на Темную лестницу. Там уродов ждала печальная участь: Инквизиторы душили их Высшей магией, превращая в пыль.

— На алтарь ее! На алтарь!

По всему Эдему раздавался протяжный сабельный звон, одежды Светлой чуть ли не насквозь пропитались кровью. Малолетки озверели и пытались достать девушку всеми способами, затем жестоко убить. Но на Волшебницу ТАКОГО ранга лезть — как с автоматом переть против танка. Смерть ради жизни другого — страшная сила. Гостью почти невозможно стало задеть — красивое тело легкое, изящное, вертлявое, трезвое. Она уворачивалась от бутылок, кирпичей, досок, также от заклятий. А на нее валили новые Дети Тьмы, падая замертво. Без ног, рук, головы, из глаз лились алые ручейки. Кровь ручьями текла по полу, лестницам, капала со стен тяжелыми черными  каплями. Теперь никто не мог праздновать шабаш так, как планировалось. Скоро все закончится.

Сам Илльо, из—за которого все началось, не на шутку испугавшись, спрятался. Не зная, КАК погасить в себе Свет. Наконец, он забился в угол возле зала, вложив катану в ножны. С ужасом видя, как падают его друзья.  Мертвы ВСЕ, с кем тусил. Многие бежали на Черную лестницу. Энерик расправлялся с врагами гораздо быстрее, чем ученица. Настала тишина. Под ложечкой посасывало, стоял тяжелый запах мяса и составляющих.

Скоро ВСЕ изменится навсегда. Темных больше в городе и области - кроме выродка и Гломена - НЕ ОСТАЛОСЬ. Совсем скоро придется крепко задуматься над всем. Печать на груди Архимага вспыхнула и опала обгоревшими обломками. Задание выполнено. 

Инквизиторы - двадцать Высших - вошли в окровавленный зал, где догорал костер. Максим подошел к сидящей на алтаре Тильсирвэ и преклонил колено:

— Ты выполнила приказ. Надеюсь, все. Эдем — место Зла и Безнравственности. Место, где царит Тьма. Ты должна побыстрее уехать отсюда. Кстати, где бывший? Его постигла та же участь?

— Нет. Я оставила его на потом. Точнее, на сейчас. Насмотрелся на бойню, спрятался. Наверное, с горя харакири себе сделал!

Тут же послышались шаги. Эгоист - белый как полотно от потрясения, с безразличием, злобой в глазах, весь окутанный «шахматной» аурой, вышел из—за угла на втором этаже и лихо спрыгнул с балкона. Медленно подошел к Инквизиторам. Оглядел зал. Вначале затрясся, как от электротока, а затем зарыдал, преклонив колено. Запрокинув голову назад, зажмурив глаза,  выкрикнул во всю силу легких:

— ЗАЧЕМ ВЫ ЭТО СДЕЛАЛИ?! — истошно заорал он. — Зачем?! Я же теперь ОДИН остался! ОДИН, ОДИН, ОДИИИ—ИН!!!

— Не твое это дело, тварь! — Рявкнул Максим. — Так приказала Москва, все заварил не только ты! Шабаш отменен, а тебя пожалели. Чтобы вломить неженке по-полной. Что ты ноешь, собака резаная и недобитая, тварь?! Свинья! Такому лучше голубым быть, чем с нормальными магами связываться, любить их! Теперь по приговору либо убьют, либо лишат Силы лет на пятьдесят. Из—за тягчайшего преступления против Великой Волшебницы, которую пытался перетянуть на Темную Сторону, мешал ей развиваться! Одиночество, изоляция от всех вправят мозги на все сто процентов. Научат, как правильно жить! Теперь у меня такая просьба: сразись при мне с девушкой, которую столько обманывал. Или сдохни, не вставая с колен! На твоих руках СТОЛЬКО крови, предательств,  поломанных судеб, невинности девушек, несчастных и разочарованных в радости и любви людей… Ты сломал им психику, жизнь - и получил по заслугам. Потеряв ВСЕ, в том числе уважение окружающих Темных!  Даже они, кои встретятся, не станут восхищаться и любить, как раньше! Больше никто под тебя не ляжет - ты никто, тварь, сволочь, падла, мразь! Трахальщик и половой эгоист. Как жаль, что Энерик не убил эту суку мужского пола там, на крыше! Теперь потеряешь последнее, что осталось… Марш в Астрал! Приказываю...

И сам туда же влез — следить.

Несчастный так и сделал, стоя спиной к Тиль. Затем медленно развернулся к ней, шипя:

— Да ты, оказывается, злая! Слишком! Как с таким поведением Светлой  стала?! Теперь я буду мстить, милая! Ты отказалась от дружбы, и теперь мы враги навеки. Я владею мечом гораздо лучше, и теперь посмотрю, хватит ли  сил поднять руку на Темного возлюбленного… — в его словах кишело  столько злобы, желчи - другая сжалась бы в комочек. Но на прекрасном лице Великой не дрогнул ни один мускул. Эти штучки она уже испытывала не раз.

Сверху посыпались кирпичи, а с пола взметнулись тучи золы и пыли… Урод подошел, поклонился, пожал девушке руку согласно правилам, и начал демонстрировать свое искусство боя. Силен… Видать, будучи человеком в тринадцать лет, занимался Кун—Фу. Пару раз он уложил Волшебницу на обе лопатки, трижды ранил. Вертелся, извивался, уворачиваясь от ударов.  Никто не хотел уступать - потому что силы равны. Темный в конце концов начал уставать, а красавица тем временем рассеивала его оставшуюся Тьму в пространстве, отдавая ее Миру Теней.

В конце концов, у Илльо от страха и волнения начали сковываться движения. Этого и ждала Светлая. Тут подошел Энрике, и нанес ему смертельный удар "Отмщением" со спины. Видеть, как мразь избивает его подругу, он не мог. Заступился по-мужски. Пнул под дых, затем еще и еще. Чтоб помучился. После сделал еще одно движение - чтобы точно не встал. Сейчас минут пять - все. Илльо рухнул на колени, обливаясь кровью. Хрипя и держась рукой за горло.

- Я не хочу видеть тебя в синяках, милая. Теперь он точно подохнет. От моего меча еще никто не выжил после ТАКИХ ран. Это за нее, высерок е$#^#%й!

- Погоди... Сейчас помучаю его так, как и не снилось! Поджарю!

Архимаг не стал перечить. Но понимал: зря девушка решилась на следующий поступок. Пнув Темного в солнечное сплетение, отшвырнула катану бывшего на порядочное расстояние, - и быстро сказала, положив руку отщепенцу на голову:

— ОБРАЩАЮ ТЕБЯ К СВЕТУ. ПРИМИ ЭТОТ ДАР. ДА БУДЕТ ТАК.

В ЭТОТ МОМЕНТ В астрале творилось нечто невообразимое: здание распадалось на глазах, воздух вздрогнул, как от жара, а мир вокруг заполнила  серая метель. Сила бурлила в Великой, не кончаясь. Тьма дергалась вокруг Илльо, уменьшаясь и исчезая. Если в Эдеме остались Темные - то им не поздоровилось: снесло и убило. С самим миром творилось нечто странное: краски с небом выцвели, кирпичи превратились в пыль. Уши словно ватой заложило. Если отвлечься — жертва нанесет ответный удар.

- ЧТО же ты сделала?! -  Произнес в шоке сокрушенно Энерик, закрыв лицо руками, понимая: началось.  - Снеси ему голову! Ладно, разберемся...

Выживший запрокинул голову назад, закричал, выгнувшись дугой, - и тут его аура засияла, как солнце. Испуская от себя живительные лучи. После такого обращения урод потерял сознание. Кто его вынес в нормальный мир — непонятно.

В наказание Илльо даровали Свет. А условия для существования в мире собратьев стали тяжелейшими: отказаться навсегда от всего низменного. При нарушении грозила Смерть: на него поставили Огненную Печать.  Фактически закодировали. Теперь Светлому третьего уровня придется ловить бывших своих! В душе он мечтал отдать все на свете - лишь бы повернуть время вспять, вернуть Тьму.

После новообращения мужчина-парень два дня дома валялся под батареей, свернувшись калачиком. Первую ночь испытательной работы в Штабе Энерика не вынес, забился в угол в кабинете шефа, и рыдал. Да и шеф Светлых после его вышвырнул, чтобы не позорил офис, сказав больше никогда не появляться. Теперь Илльо всю жизнь вынужден вершить Добро, охотясь за порождениями Зла. Хотя Хамелеон Александр в то время был на стороне Тьмы - он прятался среди магов всех рангов, не находя себе покоя. Иногда звоня Великой (тот самый парень с Энергетика, которому понравился прикид Великой на первых листах). Потом он обрушит на себя Тьму, заснет на несколько десятков лет.

Тем временем Гломен собирал новый Штаб, давая новичкам имена погибших. Некоторых вернув с того света. Десяток, и то неумело. Максим—Инквизитор тогда был новеньким в Штабе Светлых.

Красавицу Тильсирвэ виновник всего больше никогда не видел. Она исчезла без следа - словно ее никогда не было. Не знал он: спустя годы ломка пройдет, их всех забудут, или сами исправятся. Он уходил из мира Тьмы -  ничего не зная, не ожидая. Ему больно, но делать нечего. Не знал, что его забудут, раздавят, как таракана. Не знал, - его найдет одна дура, на которой он впоследствии женится — девушка, переметнувшаяся из Света к Тьме, как Валька. Не знал он - его новая возлюбленная также исчезнет без следа, сгинув в снегах и лесах Сибири.

Он уходил из мира Тьмы. Навсегда, бесповоротно. Не зная - спустя несколько лет исчезнет то, что боготворили раньше, сменится власть,  снесут Эдем, - и Братск скроется под водами искусственного моря.

Тиль либо пряталась от нового сотрудника, либо ушла. Говорили: видели Великую то тут, то там. Но лично для черно-белого Мага Волшебница по—прежнему оставалась непонятным существом - чужим и высасывающим Силу из любого врага, встречающегося на пути. Она не ходит на флэты и сейшена, не пьет, не курит. С этим новый Светлый примириться не смог. Два месяца спустя он помог раскрыть дело Хамелеона. Тильсирвэ и правда видела будущее Александра - вот и встретились слова: «Обрушил Тьму на себя». Даже теперь Илльо и Тильсирвэ разделяла гигантская пропасть.

Став Темным, ты встал на погибельный путь. Я пыталась помочь, в результате едва не убила - выброшенная из братского общества, как тряпка. Встретив меня на пути, обрел новую жизнь. Заплатив за нее и обман вдвойне. Я выкачала из тебя Тьму так, что ты остался лишен Силы. Будешь долгие годы жить или как маг, или как человек. По крупицам, частям собирать потерянное. Где—то лет пятьдесят, а то и больше. Никогда тебе больше не беситься, как раньше - на флэтах и сходках, где нет ничего хорошего. Ты Светлый. Потому что я убила твою Темную энергию, едва не умерев, - влив в нее живительный Свет. Лишив Силы гопника с темным прошлым. Лишила, рассеяв…

Привыкай.

Но я ничего не могу сделать с другим: даже после перевоплощения в душе ты остался таким же, как раньше. Что пересилит — неизвестно. Нам не надо редчайшего вида Магов, которые называются "хамелеоны". Их двое на весь Братск, теперь… И я чувствую - с момента Резни это существо  бродит среди нас. Сейчас оно на стороне Тьмы, но совсем скоро начнет метаться - не зная, КУДА встать. Живут мало, так как растрачивают Силу попусту.

Я ничего не знаю. Слышишь? Реальность для нас — ничто, вы меня боитесь, вот и проиграли. Слишком боитесь… Мне теперь плевать, ЧТО Темные через двадцать лет будут делать с братчанами. Я к тому времени буду далеко. Найти меня сможет лишь Энерик. Сейчас я закончу говорить, выйду из этого кабинета, и покажу вам новый мир — мир без зла и насилия, мир без границ, где отсутствует деградация.

Энерик, мое досье готово. Делай с ним все, что хочешь. Я знаю - Илльо ты вчера тоже опросил.

Я — Высшая. Со мной невозможно бороться. Темные Братска не могут меня поразить — слишком слабые. Именно потому больше не могу оставаться в этом городе Тьмы… Тьмы, которая висит над ним, как колпак. Кое—какие бреши в ней пробить удалось. Мне нельзя здесь задерживаться: она очень быстро растет. Сейчас выйду, войду в астрал, открою Портал до Питера, и исчезну. Надолго. Я живу… Я ухожу…

И мир изменился. Проснулось нечто чудовищное. 






                Э П И Л О Г

Я докуриваю последнюю сигарету, допиваю кофе и заношу все в папку…

Кошмар… Никогда такого не было — из Темного Мага сделать Светлого! Выходит, Илльо уже почти год служит Свету. С трудом, но да. Также я был поражен его наплевательством на всех и все - в начале досье. Каким образом Тильсирвэ попала к Темным — тоже непонятно. Да, я присутствовал на суде в Москве и сам убивал нарушителей. О девушке впервые услышал от Энерика перед поездкой. Ее наивная влюбленность поуменьшила Тьму в Братске. А сама Волшебница, как я понимаю, не желала унижаться -  и исчезла.

В общем, в досье много страшных, диких фактов. Начав читать, почувствовал: волосы на голове шевелятся. Эгоизм подростка переходил все границы, а гостью мне жалко. Правильно сделала девочка - свалила отсюда. То, что не видел Москву три года — правда. Но писать стал позже, первые дневники потеряны, остальные выслал куда надо. Вначале работал как простой Маг, затем пошли «приключения».

История про влюбленных, записанная в досье на диске, случилась перед приходом Хамелеона. Вальку и Мрака вернули… на время. Затем Архимаг забрал у них Силу на невесть сколько лет, они теперь живут как обычные люди. Валюк вновь переметнулся на сторону Света, проблем пока не вызывает.

Илльо! Ты, отдавая мне этот диск, - думал хоть, КТО я? Думал, ЧТО могу про тебя снова настучать в Инквизицию!? Он у меня долго валяется, я уже собираюсь Энерику на вечное хранение отдать…

Отдам. Себе все занес в компьютер.

За окном вечер, голова страшно болит, спать хочется. Действительно, верна истина: «Любовь зла — полюбишь и козла, а козлы этим пользуются», или: «Любовь зла — все КОЗЛЫ». Я роняю голову на клавиатуру, закрываю глаза. В общем, содержанию досье немало удивлен, даже поражен. Надеваю наушники. Из них играет тихая музыка. Свет немедленно вырубаю, лишь монитор горит. Кругом валяются диски и прочая техника. Стучу пальцами по столу и думаю про Матрицу.

Тук—тук, Нео!

Вернее, «Тук—тук, Макс».

Действительно: стучит кто—то! Вырубаю компьютер, встаю, открываю дверь. Светлый. Илльо. Ну надо же! Не ожидал!

"Мужчина" протянул руку, поздоровался. Выглядел он так, будто месяца два не выходил из запоя, или словно вышел из бани: глаза красные и прикрытые, лицо тоже. Едва дышит.

— Эй, ты чего?

— Чего—чего… Убил друга — Темного. В Эдеме вместе тусили.

Пригласил гостя в комнату. Тот бухнулся на стул, глянул в монитор.

— Как мне все это надоело, кто бы знал! Надо же: влюбился, как дурак,  в Великую, и первые три месяца после перерождения колбасило страшно.  Но я правда не мог быть с Тильсирвэ больше: я умирал! Она меня по стене размазала! А в Эдеме забрала самое дорогое!

Дурак! Дураком был — им и остался. Повел пьянь в ванную, сунул его голову под струю холодной воды. Тот вроде бы успокоился.

— Странно: в досье вроде клялся, будто все понял. Что осознал неправильность Тьмы.

— Я осознал! — Черно-белый зажег сигарету, закурил, глотнув чая. — Я казню теперь сам себя! Стыдно! Вот… тебе помог. Подошло? Еще тебя в городе в сентябре не было. Ходил, стучал — никого. Диск когда отдашь?

— Сейчас. Расскажи, как себя чувствуешь.

— Как собака паршивая... Мне горько, что Тильсирвэ меня покинула. Я был дураком Темным. Теперь стал другим. Очень хочу вновь увидеть Волшебницу! Узнал, какая я сволочь? По тому досье?

— Узнал. Специально его вместе с генеалогией сунул?

— Да. Хотелось поделиться. Я же теперь одиночка среди Темных и Светлых. НИКТО.

Мне вдруг стало жалко это существо. Которое само себя загубило. Темный вроде повеселел, мы сидели так и разговаривали, узнавая друг—друга. Мальчик еще совсем. Ну…

— С наступающим Новым Годом!

— Тебя тоже.

— Спасибо за чай, спасибо за Свет. — Он прошел ко мне в комнату снова, взял жесткий диск. — Мое.

— Не за что.

— Мне пора, Светлый, — придурок взял расческу, принялся чесать мокрые волосы. Тепло улыбнулся. — А еще мне стыдно, что поднял руку на Великую. Ладно. Я пошел. Зайду как—нибудь.

Положил диск в сумку, открыл дверь и вышел. Я поставил игру, начал расслабляться. Долго не буду в Братске торчать — уеду скоро. Чего этому пройдохе еще надо? Чего? Этому  подростку, зеленому?  Бросаю окурок в ведро, прибираюсь.

На часах: 21 — 30.   ГОРОД: БРАТСК.   МЕСЯЦ: ДЕКАБРЬ.  ЧИСЛО: ПЯТНАДЦАТОЕ

На столе лежит тетрадка, исписанная от корки до корки. Дневник.



6. 06. 05.
17 — 21



В повестях использованы по просьбам тусовочных друзей и знакомых вставки: стих Ляо о любви, творчество из ролевых самиздатов, архивы о прошлом города и свои наблюдения за людьми. Рассказ Сементери о Эдеме из неформального «Сибирского подвала», питерского самиздата «Поганая Молодежь», 2004 год», "Поганая Молодежь".Февраль 2004 года". Без них не было бы этой книги.

Последняя повесть основана на реальных событиях, произошедших в 2004 — 2005 годах в городе Братске. Если кто узнал себя в ней — это результат вашего поведения, наглости и хамства, да моих наблюдений. Ничего плохого ни про кого не писали — только правду. Все писалось с вашей просьбы.