Улыбка Шварцинеггера

   Я увидел ее у заправки и влюбился с первого взгляда. Почти новая. Сверкала на солнце перламутром голубого металлика.
   Родом она была из Англии. Из знатного автомобильного семейства «ROVER». Имя, правда, у нее не очень известное: «AUSTIN METRO L».
   На лобовом стекле приклеена скотчем бумага с цифрой «1000 DM» и номер телефона.

   Кляйнмахнов – городишко маленький. Находится он в округе Бранденбург. У бывшей «Берлинской стены». И найти хозяина «AUSTIN» не составило труда.
   Смущаясь и краснея, я сказал ему, что машина мне очень понравилась, но 1000 марок у меня нет. Есть, только, 500 долларов. Ровно столько, сколько таможенники мне разрешили вывезти из Белоруссии.
   - Гуд! – ответил хозяин и пригласил меня в дом.
   Когда владелец машины узнал, что я из Минска, он расплылся в улыбке и кинулся ко мне с объятиями.
   - О Минск! Минск! Их воеваль война Минск! – тискал меня хозяин, будто я был его однополчанин или, по крайней мере, земляк.
   Все расходы по оформлению машины он взял на себя.

   Прощались мы рано утром на автобане «Потсдам – Франкфурт». Предусмотрительный хозяин заправил «AUYSTIN», что называется, под завязку. В багажник уложил три канистры с бензином и плетеную корзину с продуктами на два дня пути. Отказываться было бесполезно. Мы стали с ним большими друзьями. Почти родственниками. Обменялись адресами и клятвенно обещали писать письма друг другу.
   
   Шел проливной дождь. Чуть слышно урчал двигатель. Бегали щетки на лобовом стекле. В салоне сухо, тепло и уютно. Ухо ласкала приятная музыка. Я был на «седьмом небе» от счастья!
   
   Польскую границу пересек без проблем.
   Дождь кончился. Выглянуло солнце. Намечалась прекрасная погода.
   Я остановился на ближайшей стоянке. Перекусил. Залил канистру бензина в бак. И, снова, двинулся в путь.
   
   День пролетел незаметно. Вечером уже был в Варшаве. Вот здесь-то, собственно, и началась эта история.
   На одном из перекрестков меня тормознул полицейский.
   Он долго изучал мои документы. Перебирал бумажку за бумажкой. Сличал номера. Проверил багаж. И, наконец, облегченно вздохнул, выяснив, что у меня в машине отсутствует огнетушитель. Его не было и у прежнего хозяина.
   - Пан знает, же язда без огнетушителя ест карана? – улыбнулся мне полицейский.
   - Карана? – не понял я. – Что это?
   - То ест, штраф, пан!
   С него, как будто бы, гора свалилась. Он, все-таки, нашел то, что так долго искал. Конфликтовать с ним не хотелось. Я был настолько утомлен дорогой, что мне, уже, было все равно. Штраф, так штраф! Только бы поскорее уехать. Впереди предстоял еще долгий путь.
   Но полицейский не спешил. Достал из патрульной машины папку. Извлек из нее чистый бланк. Заполнил его. Проверил. И передал мне.
   - Дзись, нядзеля. Комиссариат ест закрыты. Ютро ранкем, пан, пшиедзе и заплаци каре. Штраф, - сказал он очень важно.
   Полицейский демонстративно укладывал в папку мои документы. Он не спешил. Это был своеобразный, хорошо спланированный спектакль.
   Я стал его уговаривать вернуть документы и взять у меня деньги сейчас. Пришлось унижаться. Заискивать. Объяснять, что виза моя заканчивается именно сегодня, и завтра уже будет поздно.
   Наконец, блюститель порядка «сдался». Он улыбнулся и тихо спросил:
   - Пан, ма пянензы?
   - Сколько? – поинтересовался я, вынимая из кошелька злотые.
   - Не-е, пан, - скривил губы полицейский, - Не злотые… Марки, доляры.
   - Есть у меня сто марок. Оставил для рэкета.
   - Нема, пан, ту жаднего рэкету! - расплылся в улыбке полицейский.
   И, немного подумав, добавил:
   - Шестдесен марок пан да?
   - А сдача у вас будет? – обрадовался я.
   И протянул ему стомарочную купюру.
   Полицейский порылся во внутреннем кармане форменного кителя. И дал мне сорок марок сдачи. Купюрами по десять марок. Вместе с документами.
   Он был учтив и любезен. Подробно рассказал, как выехать на Тересполь. Показал на карте.
   Расстались мы друзьями.

   Уже при выезде из Варшавы, я увидел в зеркале заднего вида полицейскую машину с включенной сиреной и проблесковыми маячками. Меня заставили остановиться.
   Из машины выскочил мой старый знакомый.
   - Пан, звруци мое поквитоване, - сказал он, подбегая ко мне.
   - Что? – не понял я.
   - Дай мою паперу. Э-э… Квитанцию, - вспомнил, наконец, он, как это будет по-русски.
   Я отдал ему бланк. С его подписью и печатью. Это была улика, за которой он мчался, сломя голову, через всю Варшаву.
   - Пан, а меня больше не остановят?  - осторожно спросил я.
   - Едзь, пан, спокойне. До границы никт пана не зачепе. Я пшеказалем по радио, - улыбнулся мне на прощанье полицейский.

   Уже смеркалось. До границы оставалось около ста километров. Дорога опустела. Редкие машины попадались навстречу. В попутном направлении никого не было. Все нормальные люди давно уже были в Тересполе. Или остановились на ночлег где-нибудь в безопасном месте.
   Усталость давала о себе знать. Я уже начинал клевать носом. И, чтобы не уснуть за рулем, врубил музыку на полную катушку.
   Неожиданно, в зеркале появились фары двух, настигающих меня, автомобилей. Я сбросил скорость. Дал возможность обогнать себя на узкой лесной дороге. Машины тоже стали притормаживать.
   Первая, обогнав, оказалась передо мной. Вторая – ехала параллельно. Из открытого окна мне показали рукой, чтобы я остановился.
   «… Нема, пан, ту жаднего рэкету!.. – вспомнил я слова полицейского.
   И мне все стало ясно. Сопротивляться было бесполезно. Я остановил машину.
   Остановились и мои преследователи.
   Из ближнего автомобиля вышел молодой человек с короткой стрижкой. В спортивной тэниске. С фигурой культуриста. Он подошел ко мне и постучал согнутым пальцем по стеклу.
   Я открыл дверь и вышел.
   - Добрый вечер! – галантно поздоровался культурист.
   Он был вежлив и любезен, будто бы хотел спросить у меня, как доехать до интересующего его населенного пункта.
   - Здравствуйте! - ответил я.
   - Машину гоните? – поинтересовался он.
   - Да. Вот. Купил машину. Еду в Минск, - ответил я, пока еще не сознавая, что происходит на самом деле.
   - А что везете? Аппаратура есть?
   - Да нет. Вот, кое-что из одежды. Продукты.
   Он заглянул в салон машины, попросил открыть багажник и убедился, что я не вру.
   - А Вам известно, что за дорогу надо платить? – улыбнулся культурист своей белозубой улыбкой.
   И стал похож на Шварценеггера.
   - Да, конечно! Я приготовил сто марок. Но полицейский в Варшаве забрал шестьдесят. Осталось сорок.
   - Надо двести, - сказал молодой человек. – Поищите, хорошенько.
   Из передней машины выскочил худощавый мужчина интеллигентного вида в очках из тонкой блестящей оправы и стал орать на культуриста, мол, что ты с ним церемонишься, пусть платит быстрее, иначе размозжим ему башку и выбросим в лес вместе с его гавенной машиной. Он явно нервничал, стараясь не поворачиваться ко мне лицом. Ему не хотелось «светиться».
   Дав разнос культуристу, очкарик скрылся в своей машине.
   Молодой человек выжидательно смотрел на меня.
   Я достал кошелек и вывернул его наизнанку. Сто тысяч белорусских рублей, несколько тысяч злотых, пять долларов и сорок марок.
   - Это все, что у меня есть, - сказал я. – Можете проверить.
   Культурист взял деньги. Посмотрел на них внимательно. Потом перевел взгляд на меня (усталого, измученного, готового уже на все), на моего маленького «AUSTIN». И опять на деньги. Двумя пальцами он, небрежно, извлек из кучи бумажек четыре купюры по десять марок. Остальное вернул мне. Потом, немного подумав, протянул еще десятку.
   - Это Вам на бензин, - сказал он, улыбнувшись.
   И опять стал похож на Шварценеггера.
   Через мгновение, машины исчезли. Растворились во тьме рубины габаритных огней. И лишь, музыка в салоне продолжала греметь на полную катушку.
   Шатаясь от усталости и пережитого, я сел в машину. Выключил радио.
   Наступила тишина. Пронзительная и звенящая.
   Запустив двигатель, я не спеша поехал дальше. К границе. Один, в кромешной тьме.

   К двум часам ночи я уже прошел все погранично-таможенные формальности и пересек белорусскую границу.
   В шесть утра открывался пункт по обмену транзитных номеров, и я заночевал в машине у этого пункта.

   Утром, отстояв положенную очередь, поменял номера и, возвращаясь к машине, увидел своих вчерашних знакомых. Они стояли у милицейского шлагбаума и о чем-то говорили.
   Проходя мимо, я услышал их диалог:
   - Ну что, поехали, - сказал очкарик.
   - Нет. Подождем того «козла», который вчера от нас ушел, - ежась от утренней прохлады, ответил ему культурист с улыбкой Шварценеггера.

                Юрий Елхов
                yelkhov@list.ru