мысли вслух

Мысли вслух 

Ещё в середине 1980 годов, я с удивлением для себя  обратил внимание на плакат, вывешенный на фасаде здания КГБ Петропавловска Камчатского. Он гласил: Да здравствует Ленинская коммунистическая партия советского союза. Плакат как плакат, ничего особенного, сотни таких плакатов развешивали по фасадам многих зданий советской  страны.  Все эти призывы и плакаты после соответствующего утверждения их в ЦК КПСС предварительно печатались в центральной  партийной газете, а затем выносились на стены и фасады зданий. Но ленинской у нас партия никогда не  была, она была просто коммунистической партией советского союза.       
 Выходит, сотрудники этого ведомства выделили себя, подчеркнув принадлежность не ко всей партии, а к ленинской её части. Вероятно, для них,  считавшейся наиболее чистой, и справедливой. Но, увы, даже это разделение на ленинских партийцев и иных, не помогло. Развалилось всё, и партия, и страна,  породившая эту партию.

 Сейчас многие политологи и иные писатели, наперегонки пытаются проанализировать причины развала такой страны, потрясая дипломами учёных званий. Но дело вовсе не в дипломах, купленных или полученных вполне честным трудом. Эти люди, пишущие в уютной тиши кабинетов, читая литературу на эту тему авторов, таких же  уединённых от основного общества людей,  переписывают мысли таких же, как они изгоев, не знающих свой народ и страну в которой они жили и живут. Внушают всему народу, что виноват Горбачев, Ельцин, Хрущев, Сталин. Или ещё кто либо, не видя истины.  Я не хочу утверждать, что я вам сейчас открою истину, и всем всё станет ясно.
 
 Истина одна, у Бога. Я не бог. Но в семидесятые – девяностые годы,  активно трудился, в партийных и иных общественных организациях, и знал ситуацию в первичных коллективах не понаслышке. В этой статье, я хочу рассказать в коротеньких  примерах,  про жизнь тех времён. На основании этих примеров, каждый из читателей пусть решит сам, что же происходило тогда, в восьмидесятых годах в самом низу, в народе.
Начну, пожалуй, с экономики. Наиболее близки мне, сельское хозяйство камчатки, судоремонт и автотранспорт. Я не занимал высоких постов, и не стремился к ним, у меня было своё хобби,  изобретательство  и рационализация .  В 1984 году  лучший рационализатор камчатской области. Порой с болью в сердце  смотрел, как наши рабочие при помощи тяжёлого ручного труда выполняли ту или иную работу. Старался в меру сил и возможностей облегчить их труд, механизировать его, повысить производительность труда. Но в то же время я быстро пришёл к выводу, что моя рационализаторская деятельность не особо  нужна была простым рабочим, пока сам испытываешь свое изобретение, оно работает. Но стоит передать его в производство, оно тут же ломалось, или исчезало вообще.  Почему это происходило, понять было не сложно. Любое усовершенствование технологического процесса сказывалось на заработной плате работника в худшую строну.
Привожу пример, что из этого  вышло , у одного из камчатских рационализаторов. Все вы, наверное, видели большой океанский корабль.  Но мало кто знает, Что после нескольких лет морских путешествий, подводная часть судна покрывается наростами из ракушек и ржавчины. Да так сильно, что машина большую часть своей энергии отдает на преодоление сопротивления корпуса судна  окружающей среде. В результате скорость замедляется, то есть падает производительность труда. Чтобы её восстановить, нужно очистить корпус от раковин и наростов. Для этого существуют специальные устройства, слипы, доки. Эти устройства предназначены для подъёма судов из воды, чтоб можно было свободно добраться к подводной части судна. После того, как судно поднимут, его корпус окружают специальными разборными лесами, и бригады  рабочих, в том числе и женщин, в две, а то и в три смены с металлическими   скребками на длинных черенках, приступают к очистке корпуса.

Оплата труда сдельная, насколько я помню, в семидесятые годы это стоило восемьдесят копеек квадратный метр.   Но обольщаться не надо, много, вы всё равно не заработаете, если вы раз за разом будете перевыполнять план, возможно,  вас выделят, повесят портрет на доску почёта,  и внедрят ваш передовой метод, во все бригады предприятия. Но после этого, незамедлительно появится нормировщик,   или нормировщица и тут же пересмотрит все трудовые  нормы, в сторону уменьшения.  Так что больше, чем вы получали, не получите.  И это ещё не всё, если это предприятие находилось в районе крайнего севера, тогда зарплату считали до трёхсот рублей  с надбавками и северным коэффициентом, а свыше трёхсот, рубль за рубль как на материке. 
Так вот, один  рационализатор и изобретатель выпросил, у директора судоремонтного завода старый автопогрузчик и приспособил к нему металлическую щётку, от  дорожно - очистительной машины, поставил на стрелу погрузчика гидромотор, и поехали, едет погрузчик вдоль борта   огромного океанского лайнера, щётка крутится, ракушки и ржавчина отлетают. Но, не всем это понравилось. А как же народ? Он же без зарплаты остался! После погрузчика всё равно нужна была подчистка, а он же основной фронт , самый удобный и денежный чистил.  Может и пошло бы, а при нашей плановой системе, это была лишняя головная боль. В итоге, пока сам изобретатель контролировал производственный процесс, дело шло, как только он отвернулся, тут же эта вся конструкция оказалась, на морском дне, и что интересно, никто не видел, как она туда упала.
Но и это ещё не всё, через некоторое время в журнале морской флот. Это международный журнал. Появляется небольшая заметка, что в Японии построили для очистки корпусов океанских судов  машину по методу инженера с указанием фамилии этого изобретателя, ну естественно это уже был промышленный образец, с гидравлическим манипулятором, судя по фотографии,  помещённой там же,  очень даже эстетического вида. 
Мало того, этого человека вызвали в  КГБ и спросили, каким это образом он умудрился продать японцам своё изобретение.  Если бы это произошло немного пораньше, то пришлось бы ему на Колыме золотишко мыть с десяток лет.  Бывали и другие изобретатели, от их изобретательской деятельности миллионные  убытки, происходили , но мимо этих издержек все равнодушно проходили мимо.
 Как то приехал я в один из совхозов  камчатки, смотрю, стоят во дворе два новых комбайна типа Колос или Сибиряк, точно не помню.  И уже крепко подвергнутые разграблению. Спрашиваю у главного механика, что это? Как попали сюда? Почему разграблены? Внятного ответа я не получил, и по приезде в город спросил у управляющего сельхоз техникой про эти комбайны. Сам он ответ не знал, но нашёл человека, который рассказал следующее:
 нашёлся в совхозе специалист, заботливый о благе нашей родины, и решил, что везти семена травы тимофеевки с европейской части страны на камчатку получается слишком накладно. Надо попробовать собирать с этой травы свои семена. Для этого, нужен комбайн. Для большей уверенности, было заказано два комбайна и доставлены в этот совхоз. Засеяли привозными семенами поля, и ждут, когда тимофеевка созреет. А она взяла и не созрела.
Ладно, списали на неурожайный год. Подождали следующего года. Весной опять засеяли поля привозными семенами. Осенью, опять не созрела. Пришлось поставить комбайны к забору на вечное хранение. Ну, понятно же, что такое решение, о закупке комбайнов, мог принять только директор совхоза, и при том с ведома вышестоящей организации.
Вот вам безответственность и безнаказанность. А что первично, я до сих пор не разобрался. Вот так мы жили, стремились повысить производительность труда,  догнать и перегнать Америку.
 Если кому интересно, полистайте журналы изобретатель и рационализатор тех времён, и сами убедитесь, сколько хороших вещей было придумано, но, увы, государству это не надо было.  Как тут не вспомнишь известного всем шахтёра Стаханова, или других передовиков производства, которые в тридцатые годы повышали выработку, и производительность труда. Везде тогда шла борьба с низкой производительностью, в ткацком производстве станочницы переходили к обслуживанию сразу нескольких  десятков станков. Конечно, с одной стороны правильно, нечего на работе чай пить, работать надо, а с другой стороны, когда основная масса людей втягивалась в стахановский ритм, начинали потихоньку менять нормы труда, снижая зарплату. Получалось, выработка поднялась, а зарплата осталась прежней. Многие рабочие считали полным обманом такие действия администрации. Всегда выступали против. Доходило до того, что тем, кто рьяно стремился поднять выработку, ставили палки в колёса. Называли их рвачами и хапугами. Потому, что знали, пока такой один, ему почёт и ордена, но стоило это почин подхватить, тут же расценки резали.
 Таким людям создавали особые условия, выделяли новые станки и другую технику, для покорения нового трудового рекорда, писали про них в газетах, а цель такого действия была одна, резко поднять производительность труда, зафиксировать её, а потом при помощи манипуляций с  нормированием рабочего цикла урезать заработную плату. Была всесоюзная уравниловка, выделялись из общей линейки, город Москва, и военно - промышленный комплекс. Где расценки и тарифы были процентов на пятьдесят выше.
Возьмём Уральский автомобильный завод, где я начинал свою трудовую деятельность. В цехе стоят два станка, один американский 1934 года выпуска, привезённый ещё Сталиным из Америки до второй мировой войны. Второй, советского производства 1960х годов, оба эти станка делают одну и ту же операцию, растачивают шейку коленчатого вала двигателя к автомобилю зис.  На американском станке, так как он старого образца, такая операция стоила шесть  копеек, на более совремённом советском станке эта же операция стоила четыре копейки. За смену, чтоб выполнить план, надо обработать не один десяток деталей. План учитывает два станка, Вопрос, на каком станке предпочтёт работать наш рабочий? Естественно где дороже.
В результате, с началом смены, в советский станок, почему то всегда попадал какой, то инородной предмет, и после его попадания, наладчики не спешили его отремонтировать, потому что знали, что это ненадолго. Осталось только сделать некоторые изменения в настройке оставшегося на ходу станка, то есть увеличить его производительность, в ущерб  качеству. План, рабочие всегда выполняли аккуратно, на один процент не более, но даже такая , вроде небольшая цифра, со временем устаревала, и производительность труда повышалась, потому, что всегда находился человек в коллективе, который выполняя монотонно и  привычно одну и ту же операцию, был впереди всех. Его поддерживали, отмечали, вывешивали портрет на доску почёта, людям это было приятно, но цель этой деятельности была одна, поднять производительность труда.
 Не надо думать, что это единичные примеры, на других предприятиях было то же самое,  но такие вещи не обсуждались, не потому что запрещались, просто не с кем было их обсуждать. Профсоюзы, которые изначально должны были отстаивать интересы рабочих, фактически взяли на себя функцию дележа санаторных и иных путёвок в оздоровительные центры страны.
Порой доходило до того, что профсоюзные деятели областного масштаба   применяли карательные функции к предприятиям, которые, по их мнению, не справлялись, с той же безопасностью труда.
Помню, был такой эпизод в моей деятельности:  в 1985 году  на предприятие приехала группа профсоюзных функционеров, для того, чтоб обсудить вопрос об охране труда на предприятии. Оказывается наше предприятие, заняло первое место в области, по производственным травмам. И вот, эти деятели с пеной у рта начали доказывать, что рабочего нарушившего технику безопасности, надо лишить тринадцатой зарплаты. Я вступился за рабочих, мотивируя это тем, что у нас слесарный инструмент не соответствует требованиям техники безопасности по вине завода изготовителя этого инструмента.  И надо предъявлять жёсткие требования к таким предприятиям. Но у нас профсоюз не имеет зубов, и для него проще наказать стрелочника, чем подать в суд на какое - то крупное предприятие союзного значения, выпускающее те же зубила от которого отломился кусок в процессе работы и попал в глаз проходящему мимо работнику. Возник громкий конфликт, в результате которого я выложил свой профсоюзный билет на стол, и заявил, что я выбываю из профсоюза, связи с несогласием такой деятельности. После непродолжительного шума, все успокоились, но платить профсоюзные взносы я больше не стал.

А какими темпами у нас насильно внедрялись так называемые  передовые технологии. Не забываемый Ростовский завод  сельхоз машин. Любимое детище М.С. Горбачева как он тогда поднялся со своим новым комбайном Дон 500. И где он? Если у нас ещё зисы пятые сохранились как раритет, то где же хвалёный дон, который  в три раза дороже сибиряка. А по производительности такой же как старый комбайн. Потому что жатки хорошей к нему не было, вот и ездила эта махина с жаткой от старого комбайна. А ломался ещё чаще, чем старые комбайны. На партийных форумах на уровне области принудительно заставляли директоров совхозов и председателей колхозов покупать этого монстра, от приобретения которого они отбивались всеми доступными тогда средствами, потому как на те же деньги можно было купить два комбайна типа «Колос».  Вложили миллионы в эту модель, по протекции генерального секретаря, проще говоря, по блату, а хороший комбайн не смогли сделать 

Был раньше челябинский ДЭТ 250 красивый трактор, но не способность простых трактористов управлять и тем более производить обслуживание  этих машин вывели их из производства. Ладно, с итальянцами смогли договориться, построили в Тольятти завод с грехом пополам, а то так бы и ездили на конструкторах типа москвич и запорожец. Не было в то время такого стремления у партии идеальное изделие делать. Что бы это ни было, будь то мясорубка, или электропоезд, всё топорное было. У нас в стране, тогда из капитализма ничего не  привозили, стремились  покупать прибалтийские изделия, они намного лучше были, вспомните рижские электродрели, которые до сих пор работают, радиоаппаратуру завода ВЭФ и бытовую технику СТРАУМЕ. Умели люди делать.
Но как только изделие попадало в руки наших конструкторов, в том числе и московских, получалось не понятно что. Возьмём тот же московский телевизионный завод.  Телевизор Темп весом около сорока килограмм это как? Не каждый способен такое придумать. Да и думать никто не хотел. Зачем? Пришел, отсидел за кульманом восемь часов с перекурами и домой всё равно зарплату получишь, а если план перевыполнишь,  ещё и премия будет. Не забуду, в то время А. А. Громыко был с визитом, где то на черноморском побережье нашей родины,  и его по телевизору показали. Ему показывают гостиницу, которую строили у нас югославы. Он спрашивает у югославского рабочего, сколько он получает за свой труд, тот назвал цифру, я сейчас уже не помню точно, но знаю, что работая в условиях крайнего севера, мне такая цифра не снилась. Тогда он говорит - Если бы наши рабочие получали столько же, они бы строили ещё лучше.
 Как  Ю. М. Лужков стремился на всю страну прославиться своими Витязями да Святогорами, которым даже пробег устроили от Москвы до Владивостока, получилось так, что я на своих старых Жигулях из отпуска возвращался в этот же период,  то они меня обгонят, то я их. Но почему то на тысячу километров у них больше расстояние получилось, что я и отметил при очередной встрече с ними. Посмотрел машину, и обомлел, банка консервная, а двигатель старый, уфимский. Капот открыл, а там с обеих сторон двигателя можно ещё по одному человеку посадить. Или по мешку картошки положить. Москвичи они не способны к прогрессу.  Завод ЗИЛ, которым они так гордились,  сам автомобиль, Форд американский пятидесятых годов всё один в один, только зиловцы  капот удлинили, а кузов укоротили. Чтоб на Форда сильно похож не был. На заводе ЗИЛ испокон веков лимитчики работали, со всей страны добровольцев набирали, три года проработал, пожалуйста, московская прописка. Москвичи   там не работали, за исключением небольшого числа добровольцев. 
Там же работать надо, гайки крутить, в Москве можно проще  работу найди. Например, джинсы на ВДНХ продавать. Берёшь джинсы у спекулянта, распарываешь на две половинки, и на ВДНХ, там в основном приезжие толкутся . Даёшь раззяве посмотреть нормальные джинсы, потом быстро меняешь на половинку, деньги взял и быстренько ходу, на перекур, перекурил с часок, идёшь вторую штанину продавать. Прибыльная работа, не так ли? 
Я когда служил в армии, у нас в прикарпатском военном округе, был генерал, герой советского союза  Петров Василий Степанович фронтовик, в войну командиром взвода разведки был. Машина и водитель который его возил с моего взвода были. В 1967 году  получили мы  автомобиль газ 66. Этот автомобиль передали мне во взвод,  мы подняли  кабину, изучаем новинку . Любопытствующие окружили машину . В это время в гараж заезжает генерал, по какой то надобности, вышел из служебной волги и подошёл к нам. Я, как положено, представился, и рассказал об этой машине, технические данные и особенные отличия от других автомобилей.  Генерал обошёл несколько раз вокруг, потом повернулся ко мне и говорит, «Немецкие машины  лучше были» развернулся и пошёл к своей машине. У меня от его слов челюсть долго не закрывалась. Это как? Думал я,  подкачка всех колёс. Блокировка, сто десять лошадиных сил, а немецкие лучше. Но спорить с генералом сержанту нельзя. Я долго не мог понять, чем же немецкие машины 1940х годов были лучше совремённого газика. И вот уже в наши дни, прочитав воспоминания генерала о войне.   Понял. Как же были наши машины и артиллерийские тягачи убоги и допотопны по сравнению с немецкими. Вероятно, насмотревшись за войну на немецкую  и советскую технику,   бывший лейтенант артиллерист сделал для себя определённый вывод и придерживался его до самой старости.
Партии было не до мелочей, ей главное надо было «дадим родине» миллион тон рыбы. Тогда все заборы на камчатке были обвешаны этим лозунгом.  Это  иные примеры, но тема та же советская действительность. В середине семидесятых, на камчатке ловилась Олюторская сельдь.  Ловилась она в Олюторском заливе, что на севере полуострова. Ловилась весьма удачно, и каждый рыбак, стремился попасть на эту путину, потому как рыба была дорогая, где то около тридцати копеек за центнер, не то, что минтай до десяти копеек за центнер. Делали из неё в основном пресервы, кто постарше, наверное, помнит, в те годы продавали в магазинах в больших банках слабосолёную очень крупную селёдку. И вот когда партия сказала надо, миллион тон, рыбаки ответили, будет!  Во главе с обкомом, все, что могло двигаться, шло на сельдяную путину, получилось, так, что добывающих судов было достаточно, а перерабатывающих не хватало. Были такие случаи, что сейнер, загруженный под завязку рыбой, и, волоча за собой полный кошель рыбы, подходил к борту плавбазы, а там всё, приёма нет, не может плавбаза переработать больше чем запланировано. А пойманная рыба , начинает портиться, что делать капитану судна? Он вываливает пойманную рыбу за борт и идёт снова рыбачить. В результате такой деятельности, вся промысловая зона была загажена, на этих кучах протухшей рыбы развёлся краб волосатик, не промысловый вид. И стадо Олюторской сельди было практически уничтожено.
 Но это ещё не всё,  в те годы, на всех мало мальски пригодных для этого рыбозаводах, построили туковые цеха, которые сотнями тонн перемалывали некондиционную и начинающую тухнуть рыбу в тук. То есть, проще говоря, в удобрения, кормили ей свиней в камчатских совхозах, но таким способом, что потом, мясо свиньи по вкусу и запаху не отличалось от рыбы. Сразу же всплывает в памяти середина шестидесятых, я тогда на уральском автозаводе работал водителем испытателем. Испытывали Уралы в Кустанайской области, по грунтовым дорогам ездили. В районе Федоровки, километров десять обочины, возле элеватора, пшеницей была завалена. Элеватор не справлялся с приемом, водители неделями на выгрузке стояли, потом плевали на всё это, вываливали пшеницу в кювет, и уезжали.  Один в один ситуация.
 По сельди   было постановление правительства о закрытии промысла в этом районе на десять лет. Но за десять лет она не смогла восстановиться, и вот только недавно, начала   появляться на прилавках, но такого изобилия уже нет.  А вот по пшенице, постановлений не было, там урожайность сама упала, и стала 6- 9 центнеров с гектара. Как раз, по два центнера на семена, совхозу  немного, а остальной государству. Насколько я знаю, в Канаде, если урожайность меньше сорока центнеров с гектара поле считается убыточным, и проводят срочное его оздоровление.

 Говорят рыба, гниёт с головы,  так оно и есть. В министерстве рыбного хозяйства, в 1980х годах, около 80% сотрудников было с гуманитарном образованием. Это москвичи и москвички, которые и рыбу то видели только на прилавках, а рыболовные сейнеры да плавбазы в кино. Вот такие люди управляют  целой отраслью. Пишу, управляют, потому, что наверняка знаю, ничего не изменилось.
 А какая красивая коррупция была в то время в этом министерстве! Под видом дешёвых консервов, гнал  сам министр красную и чёрную икру в Европу и Америку. Случайно попались, а так бы всё продали. Тогда многие обкомовские и иные головы полетели, правда, сам министр отделался лёгким испугом, а заместителя  его расстрелять успели. Говорят, что сам Леонид Ильич грудью за него стал.
Между прочим, нынешнее руководство страной, мало чем отличается от бывшего полит бюро. Все министерства стянули в Москву, ладно хоть конституционный суд догадались убрать из одной столицы в другую. Мне, технарю, не понятно, к примеру, почему министерство лесного хозяйства в Москве, где лесу в радиусе сто с лишним километров давно нет, а не в Хабаровске или Красноярске,  где по циркулярам этого ведомства как раз и добывают лес.
 Или скажем, в советское время, институт биологии моря был в Минске. Где даже морем  не пахнет. Но всё равно, сотрудники этого учреждения, пытались воздействовать на природу далёкой от них камчатки, «облагородить» химическими удобрениями нерестилища красной рыбы с целью повышения производительности их. Ладно, вскоре  развал страны произошёл, и не успели они засыпать красивейшее и чистейшее Курильское озеро азотными или иными удобрениями.
У нас, что на Москве свет клином сошёлся?  Москва это ещё не Россия, Россия это тысячи районов без дорог, и миллионы деревень с сельским населением, которое не знает, куда приложить свою силушку, и спивается потихоньку. А министерство сельского хозяйства в Москве, это что правильно? Если они сами не понимают этого, то надо бы их просто отправить оттуда, скажем в тот же Курган, который ни как не может с колен подняться, не смотря, на то, что это самая аграрная область.  Так глядишь и провинция потихоньку с колен встала бы , каждый министр стремился бы свою столицу облагородить.  Стыдно бы было встречать какую - то иностранную  делегацию в загаженном городе. 
Возьмём эти самые рыболовецкие колхозы. Они по  всему побережью камчатки  стояли, занимались ловлей рыбы, в прибрежных водах.    Стояли с тридцатых годов,  только с другим названием. Все они номерные рыбозаводы были.   Рядом  японцы  рыбачили,  поставляли нам станки и оборудование, взамен рыбу ловили. Похоже, всем хватало, если товарищ Сталин разрешал им ловить рыбу. С нашей стороны вербовщики, собирали народ  на материке, развозили их по артелям. Работали они  в сезон лова рыбы, после путины, все возвращались по домам, оставляя добровольцев для охраны материальных ценностей.
 Рыбу перерабатывали на месте лова, доставали из неё икру, солили в бетонных ямах,  и только зимой, когда замерзали реки, формировались санно  -   тракторные поезда, готовую продукцию вывозили в   Петропавловск – Камчатский, а оттуда уже по всей стране .  После смерти Сталина, всё это было прикрыто, под предлогом заботы о тружениках. И было просто брошено. Мне приходилось уже в восьмидесятые годы на охотском побережье видеть эти брошенные заводы, разваленные цеха с японским оборудованием, которое к моменту закрытия было ещё почти новым. Многометровые ярусы двухсот литровых бочек, с подсолнечным маслом.  Которое от длительного хранения превратилось в олифу. Взамен всего этого, было построено несколько плавучих  баз с экипажами около тысячи человек, партия полагала, что эти плавбазы примут и  переработают, всю добытую рыбу. Особо подчеркну, эти плавбазы строились за границей, и за валюту. Например, одна из первых плавбаз камчатки  Ламут строилась в Японии,. Плавбаза, это целый рыбо перерабатывающий завод, с экипажем около тысячи человек.  Думали, что эти плавающие заводы решат все проблемы с переработкой рыбы. Но этого как всегда не получилось.  Везде свои проблемы.
Но под эту ду - ду сотни мелких рыбозаводов были закрыты, некоторые  были преобразованы в рыболовецкие колхозы, которые и дожили до наших дней, а какая у них прибыль? Если центнер селёдки стоил 24 копейки, это сколько её надо поймать? чтоб обеспечить зарплатой  весь посёлок.  После путины судно надо подремонтировать, да и вся зима как у медведя в берлоге, прибрежного лова нет, люди по домам до весны сидели, спирт пили. Они заранее благодаря чуткому руководству были обречены на вымирание. Зато наша партия, на каждом съезде по просьбе депутатов, под бурные аплодисменты прощала таким колхозам долги и кредиты списывала.
 И что интересно, все, начиная с простого колхозника и кончая секретарём обкома,  знали эту проблему, но решить её не могли, или не хотели?
Вот прибалты хоть и обижаются, на нас, зря они это делают, обижаться уже не на кого, кто это всё затеял, давно в могиле, и не стоит ходить на неё и исходить слюной. Не поможет. Так вот прибалтам было разрешено в их прибрежных колхозах переработкой рыбы заниматься, а нашим колхозникам, почему то нельзя было. И сколько я не пытался выяснить причину такого неравенства, ничего не получилось. Похоже, им поблажки были, а нашим колхозам  нет. Вот потому мы до сих пор едим прибалтийскую сайру в изобилии и по дешевой цене. В Европу их сайра не идёт, потому как технология допотопная,  не соответствует европейскому госту. А мы ничего, едим и никому не жалуемся.
 Нет у меня на них ни малейшего зла, каждый народ живёт по - своему. Живя на камчатке, я как то ехал в одиночестве по глухому таёжному району. Места там дикие, и медведя можно встретить чаще, чем в центральных районах России корову, отбившуюся от стада.  Смотрю, идёт молодой человек, с рюкзаком за плечами, и уверенно так идёт, как будто по трассе Москва – Ярославль. Подозрительно мне это показалось,  с другой планеты что ли? Машину не останавливает, встал вежливо на обочину и ждёт,  когда я проеду  на своём грузовике мимо. Пришлось остановиться и спросить у странного путешественника, к какому медведю на обед он торопится. Оказалось товарищ, студент из Прибалтики,  они  строй отрядом в Усть - Камчатске что то строили,  после окончания строительства он  в одиночестве, решил пройти пешком и на попутных до Петропавловска, это шестьсот километров, почти половину уже прошёл, а тут я со своим грузовиком.  Я его предупреждаю о пасущихся в этих местах медведях , а он смеётся. Ему весело. Но в кабину всё же забрался. Только я тронулся, до поворота доехал, и вот он красавец, вышел из тайги, стоит, ждёт на обочине. Правда, я ему не стал останавливаться, дальше поехал.  Вот, говорю студенту, попутчик твой, голову отвернуть может, не задумываясь о последствиях. Кто бы тебя потом искал, и где? Молчит студент.  Пока я ему брусники не предложил насобирать.  Он мне рассказал, как у них ягоду собирают, оказывается там, определён день, когда можно начинать собирать дикоросы, в этот день, все желающие что - то собрать, ещё ночью идут в лес, и занимают места. А когда начинает светать, начинается сбор ягод. У нас, слава богу, такого нет, но партия она всё равно, своё возьмет.
Как то в Мильковском районе, по решению райкома партии провели  такую акцию:  брусники достаточно много, в Быстринском и Мильковском райнах разрешено её собирать с первого сентября. Из города Петропавловска , за четыреста километров, к первому сентября едут колонны легковых машин в таёжные места за брусникой. Но, партия не дремлет, и выносит постановление о том, что каждый желающий может собрать хоть, сколько брусники,  но! Только по двадцать килограмм на человеку бесплатно, а за большее нужно заплатить госпромхозу по льготной цене. Смешно, но почти никто из жителей полуострова не возмутился, все добровольно, как будто, так и надо, взвешивали на таёжном посту собранную с таким трудом ягоду, и отдавал, свои кровно заработанные бездельникам из госпромхоза, которые без зазрения совести внесли всю эту ягоду  свой план.  В центральной газете полуострова было особо отмечено трудолюбие госпромхозовских сотрудников которые в труднейших условиях с таким трудом перевыполнили план по сбору дикоросов.
 Вот такие случаи . это конечно мелочь, они вроде и не влияют на само государство, его стойкость, но такие вещи, видел простой народ, он терял доверие к своей власти, видя всё , что она творила в угоду партии. Не пойдёшь на демонстрацию, квартиру не жди,  тринадцатая зарплата? У меня товарища лишили её за то, что он в рабочее время, во времена Ю.В. Андропова остановился возле хозяйственного магазина и купил пачку стирального порошка, для того, чтоб двигатель помыть на государственной машине.
Это всё не смешно,  такие  действия руководителей предприятий и заводов дескридитировали власть и партию. А куда денешься, все они под каблуком партии были, попробуй, скажи против, тут же вылетишь из руководящего кабинета вместе с креслом. Мало было людей, которые способны были противостоять горкому или обкому. Их вообще на страну единицы были, про  них фильмы снимали, показывая их принципиальность. На самом деле такого противостояния никогда не было, у руля производства ставили проверенных партийцев, необязательно технически грамотного, но чтоб идеологию партии знал. Это было самое главное. В этот период как раз все партийные монстры вымерли, и Горбачев пришёл,  со своим плюрализмом. Никто, из пишущих про те времена, почему то не обращает внимание на то, с чего начало свою деятельность полит бюро тех времён.
 Как я помню, Пельше Арвида Яновича называли совестью партии, и вот эта совесть партии выбыла из её рядов связи со старостью. Арвид Янович тогда возглавлял комиссию парт гос контроля при ЦК КПСС, старый уже был, в 1983 году умер, и замуровали его останки в кремлёвскую стену. Но что интересно, М.С. Горбачёв, вместе с его останками замуровал туда и весь парт госконтроль и совесть партии. А следом, пошёл туда же  народный контроль. И началось то, что мы все помним в конце восьмидесятых и начале девяностых. Но это не всё, в каждой партийной газете того времени, обязательно подчёркивалось, что всё  это делается по инициативе ЦК партии. Это вероятно было для того, чтоб потомки достоверно знали, кто всё это затеял.
А добили нашу промышленность, назначенные выборы директоров и иных руководителей предприятий. Если где был директор авторитетный для основной массы рабочих, то сохранил свой пост. А если был слаб, или находился в коллективе безграмотный авантюрист, который смог безответственными обещаниями увлечь коллектив, всё, такие предприятия рушились в течении месяца-двух. И пошёл по стране развал. Так же и в Москве, у кого громче глас, тот и пролез в самый верх. Началась вакханалия дележа всего, что было государственным, то есть ничьим. И первыми ринулись в этот делёж, коммунисты. Они брали своё, так ждавшее их столько лет. В Москве уже делили, а на камчатке ещё понять ничего не могли, но туда уже ехали именитые авантюристы, с красными дипломами и за приличную плату переводили предприятия на рыночные рельсы.
Только потом, всё встало на свои места. Когда уже всё основное было поделено, вспомнили, про простых смертных, тут же ваучеры придумали, и по цене пол литра водки раздали всем труженикам. Мне кажется такого цинизма, даже в латинской Америке не было. А у нас ничего, народ вытер сопли рукавом, и дальше, строить капитализм пошёл.
И дело тут вовсе не в Чубайсе, который провернул всё это. Всем же понятно было, что надо срочно создавать частную собственность. Вот её и создали так как всегда, всё  у нас создавали. Начиная с колхозов, в тридцатые годы, и кончая БАМом в семидесятые. Помню в начале  восьмидесятых, закупили в Италии завод по переработке кожи крупного рогатого скота для ленинградской области.  Завод современный по последнему слову техники, рассчитан на определённую суточную производительность. Но как же, кто же в нашей стране вытерпит такое, если положено в бункер закладывать, скажем, тридцать шкур, тут же находился «рационализатор» и закладывали в два раза больше. Тем самым повышая производительность труда. Зато качество, шкуры то стали ничем не отличаться  от выделанных,  теми же коряками при помощи собственной мочи
 Вот так и двигались вперёд, сначала к коммунизму, потом к капитализму. Нет у нас технической грамотности у людей, никто их не учит этому. Если собственного стремления нет, значит всё, то, что преподали в школе и в автошколе, это максимум. До сих пор, многие механизаторы на селе, уверены, что гусеницы на тракторе из чугуна сделаны.
 Возьмём наши дороги, приходилось мне работать у дорожников, смотрел я на их деятельность и диву давался. Всё вроде ничего, если не обращать внимания на мелочи. Помню в шестидесятые годы, на период весенней распутицы закрывали все грунтовые дороги, чтоб их не портили,  там сами селяне стояли возле сооружённых ими шлагбаумов, не пуская особенно настырных, по дороге к селу. Стараясь сохранить то, что было. Затем кому то из  дорожных чиновников приглянулась эта идея, и дороги на период весенней распутицы стали закрывать по всей стране уже решением правительства. Но уже не только грунтовые, но абсолютно все, вот такая забота об этих дорогах. А то, что производство от этого страдает, это никого  не заботит, главное мзду собрать с желающих прокатиться по закрытой дороге. А то, что дороги строятся с нарушением технологии, и всё это покрывается теми же дорожниками это другой вопрос.
Главное тогда было, чтоб дорога хотя бы год простояла, а потом,  ремонт той же дороги уже шёл по другой статье расходов. Реконструкция дороги это не строительство. При строительстве дороги, глаз да глаз нужен, где то в карьере попала прослойка глины, прораб не усмотрел, а экскаваторщику это вообще не надо, вся эта прослойка попадёт на полотно дороги  и рано или поздно, выплывет всё это буграми и ямами.  Трудно в такой стране, построить достаточное количество дорог, как же их построишь?  Если пока строили от Читы до Биробиджана, другая часть от Биробиджана до Хабаровска успела в негодность придти.
 Вот В.В. Путину вовремя дали проехать по этой трассе, сейчас бы он не смог с такой скоростью проехать. И что интересно, у нас президент стал начальником ОТК всей страны.  Интересно, чем министр авто шосдора занимается, или другое какое то заведение, которое должно принять у авто дор строя построенную дорогу и эксплуатировать её. Почему они так стесняются с полной ответственностью принять объект и обслуживать его. Вот это и есть коррупция, которая всем надоела, но никто не хочет пальцем пошевелить, чтоб изжить её. Живут все по принципу, живи сам, и давай жить другим. Это конечно не вчера началось.
 Помню в конце восьмидесятых, я принимал объект, построенный одной строительной конторой.  Был у него незначительный недостаток, холодно было в производственных цехах. Вплоть до того, что отопительные радиаторы  размерзались. Дали им срок, три дня устранить этот недостаток. Провозившись три дня, строители не нашли причину, но сроки их очень поджимали, до конца года осталось несколько дней, а объект, в плане этого года. Тогда они идут на обыкновенный подлог, ночью пригнали передвижную тепловую пушку, нагнали в помещениях запредельную температуру, потом тепловую пушку выгнали из цеха и спрятали. Пошли смотреть цех, в цехе жарко,  а радиаторы отопления холодные. Я иду на принцип, отказываюсь подписывать акт. Что там началось. Если бы у этих представителей строительной организации, в то время была сталинская власть, они бы меня тут же на костре сожгли. Вызвали своего директора, тот приехал. Я ему показываю спрятанную тепловую пушку и холодные батареи. Молчит директор, но вижу, что вот - вот лопнет от напряжения. Повернулся, схватил акты приёмки  и уехал прямо к нашему директору. Тот не долго - думая вызывает к себе в кабинет трёх своих приближённых рабочих, и такие тогда были, называет их  рабочей комиссией и они не глядя, подписывают акт о приёмке объекта.
Ради чего  столько крови? Ради плана и премии.  Вот такие дела были. Я потом правда нашёл хорошего специалиста по отоплению, из простых рабочих, он в течении часа устранил  причину замерзания радиаторов отопления в цехе.  Какой - то обиженный сварщик во время строительства  вварил в магистраль отопления вместо трубы, кусок ломика.  Представляю, себе, что какой -то обиженный слесарь сборщик, так поступит при сборке космической ракеты или подводной лодки. Так что «план любой ценой» такой лозунг не оправдал себя.
Возьмём эти самые дотации в сельское хозяйство.  В районе посёлка Апачи на камчатке, лет десять работали мелиораторы, осушали тундру, прокладывали дренажные трубы, копали сливные канавы, а в это время по   проекту  из проектного института расположенного, где то в Ленинграде строили там посёлок. Построили пятиэтажные дома, мощную котельную, Гараж на пятьдесят автомобилей скотник на полторы тысячи коров, школу, детский сад, клуб, магазин. А на окраине посёлка, дачи для местных жителей.
Когда я впервые туда приехал, был поражён размахом такого строительства. Но моё любопытство не знало предела. Оказалось, что стадо коров, обслуживает семнадцать скотников,  вся совхозная власть, во главе с директором, привезены из Подмосковья,  себестоимость килограмма мяса в этом совхозе, восемьдесят четыре рубля килограмм,  продают населению это мясо по одному рублю и двадцать копеек. Остальную сумму доплачивает государство. У меня волосы на затылке зашевелились,  это сколько же денег в эту тундру зарыли, чтоб иметь такое драгоценное мясо. Это как же понимать, семнадцать скотников, ухаживают за коровами, а остальные, зачем тут? Но как пел Владимир Высоцкий «жираф большой, ему видней» и главное дачи, как в Подмосковье. КРАСОТА!!!!  Так как я работал много лет в сельском хозяйстве камчатки,  все сельскохозяйственные ляпы хорошо знал, но перечислять не буду, они в основном везде одинаковые.
Только вспоминаю  как Аркадий Райкин в те времена, со сцены показывал конец года на базе, и как снабженец из совхоза, пытался до конца года потратить деньги, которые если он не потратит, в следующем году ему не дадут. Правда всё это, приезжали в конце года завгары и механики в сельхоз технику, и подметали склады под чистую. Им на одну дефицитную деталь, предлагали на ту же сумму неликвиды, пролежавшие на складах лет десять. В ход шли даже стёкла лобовые от зиса пятого, который не выпускался уже лет тридцать, а стёкла в запасе были. Один раз по ошибке завезли корпуса бытовых холодильников без дверей и агрегатов, так вот база, чтоб не возиться с ними, не отправлять обратно, всем своим клиентам в нагрузку эти корпуса выдавала. Берёшь, коробку передач для ЗИЛа, в нагрузку три корпуса.
Холодильники ладно, как то уже поздней весной, реки уже должны вскрыться, а там дорога в северный совхоз одна. Но, надо реку камчатку пересечь. Директор вызывает, и говорит, надо срочно, увезти в Ключевской совхоз, картофелесажалки, и трактор. Река не сегодня - завтра вскроется, а им пахать нечем, и картофель сажать нечем. Давай бери любого напарника, и вперёд , успеть надо пока лёд на реке стоит.  Там расстояние пятьсот с лишним километров, половина по тайге, полное бездорожье.  Поехали мы на двух машинах, правда успели через реку переехать, привозим трактор и сажалки в совхоз, главный инженер вышел, посмотрел сажалки, и говорит, это в металлом, а трактор принимаем. Я  подпрыгнул, как  металлом? везли через всю страну из Воронежа, через море из Владивостока, мы тут не спали трое суток, машины по тайге рвали, а ты! В металлом?  А он очень спокойно пояснил мне эти картофеле сажалки, нам не первый раз привозят, у них междурядье двадцать сантиметров, а мы заказывали междурядье сорок сантиметров.
Так что, Ваш трудовой подвиг ни кому не нужен.
 Один директор судоремонтного завода, на парт активе области не с трибуны, а на последних рядах  шепотом рассказывал нам, как в начале восьмидесятых кличь партии был на механизацию и автоматизацию, и он заказал для своего завода десять станков с числовым программным управлением. Как злился, что ему вместо десяти выделили только один станок. Но потом оказалось, что этот один станок, источил все запасы металла на заводе, и пришлось его остановить, потому, как был он настроен на одну, самую ходовую деталь в судоремонте, а поменять программу на другую деталь, не было специалиста. Надо было из Москвы вызывать. Вот тогда в местной газете появилось такое объявление: принимаем заказы на изготовление фланцев из материала заказчика. Свой - то материал весь источили. Да чего только не было тогда. Если всё вспоминать, времени не хватит.
А возьмём саму партию, вроде всё ладно, идет пленум обсуждаются выступающие , вносятся предложения. Все говорят честно и справедливо. В конце пленума зачитывается проект постановления, в зале обычно поднимается шум, почти все выступающие по повестке внесли свои предложения, в проекте их нет, все требуют внести предложения. Шум усиливается, секретарь уходит переписывать проект постановления и на этом обычно всё заканчивается. Все потихоньку расходятся. Что там записали в постановление,  уже никого не интересует. Потому, что знают все, ничего не изменится до следующего пленума. Вот так и жили. По уставу партии.