Будущее глазами молодого телёнка

                Будущее глазами молодого телёнка казалось туманным, словно жаркий летний полдень на заднем дворе заброшенной коммуналки, где солнце, громко храпя и прожигая дыру на лысине молодой черноволосой барышни, курившей там бамбук, расползалось по всем углам этой абстрактно-снобистской постройки и освещало путь Егору Петровичу — барану из «Хрустального захолустья», который шёл, борясь со страшной метелью, в церквушку на берегу Ладожского озера, дабы убедиться, что тамошние умпа-лумпы не съели его картофель, посаженный задолго до того, как в кошелёк единственной куры в курятнике заглянули туфельки света с «лысого приозёрья» дамы, формально всё ещё курящей бамбук, — найденный, кстати, в одном из церковных яблок, которые так любил жевать Егор Петрович, проходящий мимо пастбища рождественских оленей, где также росли снежные бабы, сварливо дающие нектар со своих замороженных губ в уста похотливых крестьян, не так давно привитых от вируса Covid-19, в существовании которого не усомнились бы даже волхвы с картины «Ахмед и трое поросят», висящей в квартире очень богатого чиновника, который никогда не брал мзды, потому что, как всем известно, будущее глазами молодого телёнка — это смерть.