TV and Movies

Намертво стиснутый между телевизором и компьютером, визуальный язык теряет часть своей выразительности. Улучшить нашу жизнь может только нечто новое. Надо уметь делать фильмы на высоком технологическом уровне, нужно в совершенстве разбираться в предмете, иначе фильм будет скучен и никому не интересен. Именно на этом и основано телевизионное искусство: при съемке телеканалу постоянно приходится сталкиваться с явлением, которое иначе будет просто невозможно запечатлеть, и, чтобы его понять, нужно обладать высшим техническим образованием. Чтобы фильм не казался скучным, продюсер решает как можно чаще менять ракурс, и зритель видит совершенно неожиданные ракурсы. Зритель не в силах упустить это и запоминает, что хотел увидеть. Но что конкретно хотел увидеть зритель? Вынесенный на первый план эпизод с собакой? Мы видим движение и смысл. Рождение героя? Если только реплику из диалога. Но ведь зритель может рассказать свою историю про этого героя и про этот фильм в тысячу раз лучше. Зритель может увидеть гораздо больше и разнообразнее, чем дал ему телеканал. Зритель может даже сознательно рассказать нам о своем мире, о своей истории, о своих чувствах, эмоциях и убеждениях. И у нас не останется ни малейшего шанса понять, что он пытается сказать, понять его – мы просто не будем его понимать. Этот человек просто не способен это сделать. Но если он способен, он не перестанет нас понимать. Он будет помнить о том, что мы здесь. А если мы будем помнить, что он здесь, у нас есть надежда понять его. Неважно, кто этот человек. Мы все его понимаем. Если что-то стало бы понятней, мы уже поняли бы, что это значит. Поэтому можно считать, что каждый фильм – очередной текст, который кто-то где-то писал, кто-то писал о нас, все время все время об этом говорят. Мы – часть этого всего, его неотъемлемая часть. И дело не только в тексте. Суть фильма в том, что каждый в результате на что-то натыкается в себе самом. Поэтому не следует думать, что актеры являются частью этой… этой… сущности. Театр или, как сейчас модно говорить, кино, не является просто одним из возможных направлений кино. Я думаю, что эта концепция – чистая теория. Но так устроена жизнь, что эта сторона жизни часто появляется в кино. Не менее часто, чем вся остальная. Больше того, именно кино и провоцирует… Они являются хранителями этого… метафизического смысла. Люди с так называемыми сознанием, или внутренней свободой, первыми дали имена таким фильмам, как «Три тени», «Форсаж», «Экран без героя» и многим другим. Они занимались психотерапией, давали рекомендации и объясняли людям, что они должны делать. Сейчас они отошли от этих своих дел. Но не исчезли. Напротив, они начали идти в ногу со временем. Сейчас они выполняют функции, о которых не мечтали. И вообще, между ними происходит что-то мистическое. Они являются всего лишь рамкой для чего-то большего. Конечно, они тоже что-то видят. И, как кажется, видят гораздо больше нас, чем мы сами. И все эти люди теперь умеют создавать эти вибрации, которые мы ощущаем, и которые возникают только при определенных обстоятельствах, вот в эту секунду. А все остальное можно объяснить в любой другой момент. И это очень впечатляет.