Осенний вечер

  Наконец, она на даче. Месяц выдался тяжёлым. Хотелось отвлечься от всего: детей, мужа, даже от родителей! ОДНА – именно это состояние стало желанным в последнее время! Ощущение несвободы давило! Не давало творить, крылья давно слиплись, а может их отрезали! Пока ехала, на удивление, без пробок, - обычно в пятницу сложно уехать – ни о чём не думала, только дорога, витиеватая, с колдобинами. В машине гремели любимые джазовые композиции. Это отвлекало. Её вело желание побыть одной! Хорошо, что в субботу не работали - это маленькое счастье! Давненько она тут не появлялась. Родители уже закончили сезон, муж им помогал. Ей же всё некогда было – работа. Даже по субботам! Сдали отчёты, проекты, можно выдохнуть! Дома предупредила, что будет на даче. Там, о наслаждение, связи практически нет! 
  Мысли где-то витают, она за ними не хотела поспевать – пусть летают! Дорожки, проулки, и вот она – цель: их дом, построенный её далёким прадедом в конце 19 века, двухэтажный, светло-зелёный, почти фисташковый, с ажурными ставнями, будто кружевами сотканный, с двумя террасами на обоих этажах, в советские времена их называли «мещанскими», сейчас - «чеховскими». Несколько комнат, кабинет, в котором обычно работает отец, даже были когда-то комнаты для прислуги, одну из них она облюбовала для своего кабинета. Отец сразу согласился с её просьбой иметь своё пространство, когда она начала творить – хобби необычное: картины из кассетных лент. Портреты близких и пейзажи заполонили пространство гостиной. Она их создавала и в качестве подарка, и продавала – делала на заказ. Но сейчас не это важно, она только мазнула взглядом по своим творениям – ничего не хотелось.
  Ничего! Опустошение! Словно не просто выжали крепкой рукой сок из лимона – до корочки! И капли не осталось! Перманентный стресс вреден для творческого человека! Месяц? Нет, последние полгода точно! Ей не предлагали договоров, хотя она отличный дизайнер, на объектах – только в качестве помощника-статиста, а это унижало. Ведь нельзя сказать, чтобы она что-то запорола, ну чуть снизила смету, сделав проект дешевле, а директор в результате перестал давать объекты. А она только хотела помочь людям, ну нельзя же постоянно думать о собственном кармане! Как же – работа в убыток! Вот и наказали! Смирилась!  А на этой неделе, сдав в срок дом одному заказчику и даже получив благодарность от шефа, ей почему-то стало тоскливо. Не ёё детище, коллеги.
  Вот с такими мыслями она обошла дом, отметив, что отремонтировали крыльцо, лестницу на второй этаж. Покрасили окна, хотя это была её ежегодная обязанность, повесили на первом этаже ролл-шторы. Она их потрогала – интересно какие – о, бамбук! Здорово! Смотрятся очень стильно – слегка золотистые, шелковистые, очень приятные на ощупь (с ними она еще не работала). Поднявшись на второй этаж, в свою спальню, она переоделась в домашнее: водолазку, брюки, мягкие туфли на низком каблуке, от которых ногам стало уютно, ей показалось, что ножки сказали её спасибо, она хмыкнула - точно с ума сошла. Глянула на себя в зеркало и решительно сняла ваткой и спецсредством свой макияж: пусть лицо отдохнёт. В зеркало смотрело помолодевшее лицо женщины лет сорока, обрамлённое полудлинными волосами, которые тут же собрала в резинку. Небольшие морщинки вокруг глаз, уставших, слегка потускневших от постоянного напряжения. Она улыбнулась себе: пустота даже улыбки коснулась – какая-то вымученная получилась. Жуть! Хочется чай! Спустилась на первый этаж, в кухню. Разобрала ворох покупок, и вдруг прямо-таки возжелала испечь пирог: она почему-то купила целый килограмм слоёного теста. За полтора часа были приготовлены аж два: один с курицей и капустой, второй – из груш с яблоками. Что это на неё нашло?! Очень давно ничего не пекла! В семье это прерогатива мамы, не её. Пока пироги доходили, она заварила чёрный чай с травами из огорода, которые находились тут же, в определённом ящичке: мелисса, шалфей, жасмин; она нашла засушенные вишни и клубнику. Их туда же. Как говорил дедушка, чай-компот. Жаль, его уже как несколько нет. Вздохнув и вспомнив с теплотой его облик, женщина всё приготовила на нижней открытой террасе, чтобы именно там почаёвничать – ловить последние тёплые денёчки.
  И наконец, блаженство! Одна на природе пьёт чай с пирогами! Удивительно! Медленно, с удовольствием вдохнув аромат заваренного напитка, она смаковала его. Будто с этим запахом улетучивались все проблемы! Она так и представляла,  как они, эти невзгоды, улетали от неё, а после этого по глоточкам пила из красивой позолоченной чашки. Сначала первый кусочек пирога – у-у-у-ум, получился тако-о-ой вкуснячий, как говорит дочь, капуста нежная-нежная, курица так и таяла во рту. Не зря её бабушка учила печь. Съела два кусочка! Принялась за вторую чашку, как услышала чьи-то шаги. Замерла, притаившись в кресле, - кто это там. Взглядом окинув террасу, женщина обнаружила невесть откуда взявшуюся кочергу. Тихонько прокравшись за ней, она замахнулась на того, кто уверенно шёл по территории. Муж! Увидев её с кочергой, он захохотал:
- Хорошая защита! Воительница! Амазонка!
- Напугал! – облегчённо вздохнула. – Чай будешь?
- Буду конечно, – он оглядел стол: - Ого! Да у тебя тут пироги, значит, мне не пригрезились дивные запахи печева!
- Что ты тут делаешь?
- Как что? Приехал к любимой жене! Не ожидала?
- Я же сказала, что мне нужно побыть одной. – вздох тяжёлый и горестный вырвался из её груди.
- Извини, что нарушил твои планы, но я решил, вдруг тебе понадоблюсь. Мы давно не были вместе!
- Как я не слышала звук твоей машины?
- Так я поодаль встал, а ты, вероятно, задумалась, поэтому и не обратила внимания.
Пока он говорил, мужчина снял куртку, затем прошёл в дом, вымыл руки, взял себе столовый  прибор, сел за стол и принялся есть, нахваливая хозяйку:
- Давненько я не ел твоих пирогов! Вкуснотень! Щщазз пальцы съем! – он шутливо облизнул свои пальцы. Она засмеялась: приятно, ёлки-палки.
  Так, непринуждённо разговаривая, они допили чай, вдвоём убрали со стола и пошли прогуляться к озеру, которое находилось по-над забором от их участка.
  Идя по дорожке, муж начал цитировать стихи Жигулина, которого очень любил:
Вот и снова мне осень нужна,
Красных листьев скупое веселье,
Словно добрая стопка вина
В час тяжелого, злого похмелья.

Вот и снова готов я шагать
По хрустящим бурьянам за город,
Чтобы долго и жадно вдыхать
Этот чистый целительный холод…

Тяжелее струится вода,
Горизонт недалек и прозрачен.
И полоскою тонкого льда
Тихий берег вдали обозначен.

А вокруг ни единой души.
И обрывы от инея белы.
И в заливе дрожат камыши,
Словно в сердце вонзенные стрелы.
А она – в ответ:
Я ухожу в осеннюю аллею…
Бреду неспешно, листьями шурша…
И ни о чем я больше не жалею,
Осенний блюз поёт моя душа…

Я ухожу в осеннюю небрежность,
Немного грусти пробуя на вкус…
Кленовый лист задумчиво и нежно
Кружится в вальсе, падая на куст…

Я ухожу в осеннюю аллею,
И пусть напиток осени — не мёд…
Я каждый раз от осени хмелею —
Не от вина, а от ее красот…
 - Это чьи стихи?
- Светланы Тишковой.

- Хм-м, не знаю такой.
- Современная поэтесса.
- Понятно…
- «Осенний блюз» называется.
Он снова протянул:
- Поня-а-а-атно…
Она внезапно взорвалась:
- Да что тебе понятно! - И на него обрушился такой град слов, который он от своей интеллигентной жены никогда слыхом не слыхивал: она обвиняла его в непонимании, эгоизме, в чёрствости и так далее. Он до того обомлел, что не отвечал, а слушал раскрыв рот от невероятного: его жена ругалась! И КАК?! От неё за все годы брака даже истерики не было! Женщина, пока всё это ему выговаривала, ничего не услышав в ответ на её гневный нервный выпад, как-то обмякла, сползла на землю и зарыдала. Мужчина еще больше растерялся: она НИКОГДА не плакала! Да что ж такое случилось?! Повинуясь острому желанию её утешить и узнать, что произошло, взял её на руки и, тихонько приговаривая «всё пройдёт, всё будет хорошо», понёс жену к реке. Чуть крякнул (давно не носил её) - тяжёленькая, но пойдет. Своя ноша не тянет. Хм-м-м. Тут же попутно подумал: надо пойти на тренажёры железо потягать.
  Возле берега он её опустил на землю, остались только всхлипы от рыданий. Сев рядом с ней, обнял за плечи.
- Успокоилась? Ты меня напугала. Что случилось с моей идеальной женой?
- Да какая я идеальная?! – пробурчала она. Нос распух, покраснел. Он тепло улыбнулся и нежно поцеловал её в носик.
- Ну неидеальная любимая! – опять поцеловал - уже в каждый глаз, цвет которых стал ярким, от того что она плакала, насыщенным. Обнял, слегка поглаживая ее по спине и приговаривая:
- Неидеальная, самая лучшая, самая красивая, моя жёнушка. Хватит плакать, а то и я заплачу.  Она хмыкнула:
- У тебя есть платочек? – она удивилась своей эмоциональной реакции. С ней таких срывов не проявлялось. Он протянул ей свой мужской платок. Высморкавшись  и аккуратно сложив платок по привычке, женщина убрала его в задний карман брюк. – Постираю.
Он махнул рукой:
- Чёрт с ним! Рассказывай.
Она выложила всё, что с ней в последнее время произошло на работе, своё состояние нехочухи. И резюмировала:
-  А когда ты мне в последний раз что-либо дарил? Даже вшивенького цветочка не дарил! Я уже забыла, когда мы любовью занимались!
  От такого перехода он задохнулся и … расхохотался. Она, глядя на него, тоже начала хихикать, а потом и смеяться. Наконец ни уже хохотали во весь голос, так что слышно их было во всей округе. Птицы вспрыснули и разлетелись в разные стороны. Они снова рассмеялись, испугав даже насекомых, которые от них также разбежались и попрыгали без оглядки на сумасшедших людей. Прийдя в себя, они отдышались. Он обнял её за плечи:
- Душа моя, всё будет хорошо, вот увидишь. Снова возьмёшься за проекты, не останешься без работы. Смотри, еще организуешь собственное бизнес-бюро. И к тебе станет обращаться весь город! Правда-правда…
  Она внимательно слушала мужа, и у неё – по глазам видно – уже фантазия рождалась в голове. Мягко, с хитринкой улыбнувшись, он снова приласкал супругу. Через некоторое время одежда была раскинута, и она думала уже не о новых перспективах, а о своём любимом.
  Сапфировая вода в озере взрябилась, потянуло небольшим ветерком, утки, улетевшие было, вновь вернулись на водоём. Ива золотилась своими ветками-руками у берега. Камыш бархатисто шелестел. В небе закурлыкали запоздалые гуси, быстро таяли клином на юг. Осень глубокая, бархатная, вступала в свои права, обнажая не только пустылую землю, но и человеческие чувства – разноцветный листопад эмоций.