Лучше гор

Вообще-то мы собирались покататься на санках и лыжах, ну или на клеёнках, на худой конец. Поэтому решено было надеть простые спортивные костюмы и каждодневные куртки с капюшоном.
Но наша мама почему-то считала, что в горы надо ездить во всем самом тухлом и старом.
С этой целью вещи для поездки подобрались исключительно чмошные, пожившие, в которых на люди никто носу не казал, но которые выбросить почему-то было жаль и они складывались в шифоньер в сенях или в кладовой.
Мама протянула мне пакет, от которого несло нафталином так, что я приготовилось к токсическому поражению мозга.

– Наденешь двустороннюю красную куртку: с той стороны, что в белый горошек,  она цела, а та сторона, что одноцветная красная – я ее на хлопке, пока училась в универе, повредила. Ничего, не мёрзла. Шапку меховую дам.  Старую, норковую.
 
– С дыркой на темени??

– Не с дыркой, а по шву разошедшуюся!  А  Эльвире берет вот коричневый, мелкой вязки – значит, ветер голову не продует. Теперь иди в кладовку и в ящике со старой обувью найди белые сапоги.

– Белые? Мам!!! Какие «белые»?? В горы??

– Что значит «какие?», они у меня одни! С загнутыми носами которые и с небольшим каблуком. Ну и что ж, что горы? Лучше сцепление со снегом будет. Как кошки у электрика - чик! – и в дамках!

Эльвира была упакована так же весело.
Кроме вышеупомянутого берета, на ней был когда-то модный, но теперь потерявший былую форму бушлат с огромными, почти зеркальными пуговицами, коих было всего три на всю длину, зелёные блестящие трико с красной и белой полосами по бокам и унты. Да-да, именно унты, но стилизованные под среднеазиатскую зиму, то есть тёплые лишь относительно. Ситуацию спасали слегка потрескавшиеся калоши, натянутые каким-то умельцем на подошву этих унт.
Ах, да, были ещё кожаные чёрные перчатки, красивые, как вся моя жизнь до этой поездки в горы.

– И вообще, – добавила мама напоследок, – на вас там никто смотреть не будет! Вы в горы едете, на природу, любоваться и наслаждаться прекрасным! Лучше гор могут быть только горы! – и закрыла дверь.

В общем, экипированные таким вот жестоким  образом, мы ехали через весь город на автостанцию и оттуда уже специальным рейсом до Чимгана  добирались до лыжных склонов.
Опустим подробности поездки: не хочу описывать взгляды пассажиров, коими они награждали нас, двух бедолажек. Думаю, они испытывали даже некоторую степень благодарности за то, что мы не пели в автобусе песню про артишоки и миндаль, собирая на пропитание.

Горы встретили внезапным похолоданием. Ветер швырял мелкий колкий снег в лицо и забирался под широкую куртку с маминого плеча.
Самым верным решением было бы развернуться и поехать обратно, но прийти, поцеловать лыжную трассу и убраться восвояси – нет, не для того орлята в штабе к трудностям приучались!

– К-куда п-пойдём? – начав мёрзнуть, спросила Эля.

– Сначала – по горячему чаю и – на канатную дорогу!

Выдув пару чайников обжигающего чая с лимоном под шашлычок, мы отправились к кассе и вскоре скрипучая канатка повезла нас со скоростью улитки на высоту полторы тысячи метров.
Ветер крепчал, сидушка под нами раскачивалась и внезапно стало ясно, что мы хотим в туалет.
В условиях холода горячий чай быстро отфильтровался замерзающими почками и теперь просился наружу.
Глазки остекленели и перестали радоваться природе, всматриваясь лишь вперёд и выискивая конечную точку на вершине.

– Слушай, а ведь едем только мы и пара ребят впереди, – заметила сестра.

Я стала крутиться, оглядываясь назад и моя драгоценная шапка с дыркой… простите, – с разошедшимся швом на затылке – упала вниз.
Я заверещала остатками холодеющего голоса, но никто, никто не остановил мне Землю, чтоб сойти, да и куда я могла бы сойти, если под нами простиралось ущелье? Ветер тут же занялся заморозкой моего обнаженного черепа, а сестра сообщила, что куда-то потеряла галошу с одной ноги.

Минут через десять  работники канатки сняли наши холодные тела с кресел и сказали, что спуск на лыжах отменяется (плохая видимость) и надо спускаться по канатке обратно. Вот прямо сейчас и тут же!

– Что, даже в туалет не пригласите? – спросила я, приплясывая от нетерпения и пытаясь найти на пятачке заветную деревянную постройку на одного человека.

– А тут нету. Откуда? С этой стороны канатка, с той – трасса. Ну и наша будка с прокатным инвентарём. Идите к трассе, если хотите.

Хотим. Идём.
Довольные, возвращаемся к будке.
И вдруг движение канатной дороги останавливается.

– Да ты ж…. – витиевато выругался один из работников. – И сколько часов нам тут куковать?

– Надеюсь, не сутки, как той зимой? – удручённо добавляет второй.

– Давайте по лыжне, пока не стало темнеть и ещё хоть что-то видно? – предлагаю я, а они, чуть ли не крестясь, бормочут, что не хотят такой ответственности за двух  овец с видом албанских беженок.

– Вы, мадамы, и лыж-то, наверное, никогда не видели, о какой трассе речь?? Дождёмся, как свет дадут – и быстро обратно!

Полчаса в будке инструкторов показались  вечностью, но прояснили, что на лыжах мы с сестрой стоим, и даже иногда едем. На нас  нахлобучили каски, подобрали лыжные костюмы, водрузили мне на нос огромные жёлтые очки, через которые весь снег вокруг показался обмоченным какими-то неведомыми объемами мочи, подобрали нам сапоги нужного размера и все мы вчетвером покатились по лыжне.
Обратный путь, несмотря на извилистость трассы и усилившийся снег, был не в пример приятнее: напряжение, скорость, адреналин быстро согрели нас,  и уже через несколько минут мы эффектно притормозили у ангара канатной дороги.

– Фух, хорошоооо, – поделилась я эмоциями с встречающим – похоже, он тут был главным.

– Ну молодцы! – похвалил он нас и озадаченно спросил, обращаясь к нашим сопровождающим: – А куда делись те две стрёмные курицы, что попёрлись туда вместо того чтоб радовать своих аквариумных рыбок и котов??

Сопровождающие переглянулись, посмотрели на нас с Элькой  и уткнулись глазами в какую-то невидимую точку.

– Где они?? Куда вы их закопали в этом непонятном тряпье и сандалиях!? Или Вы взяли на себя  гуманную, но неблагодарную работу по освобождению человечества от… – Тут дядька понял, что несётся не в ту сторону, потому что я нацелилась ему в глаз лыжной палкой,  присмотрелся к нам внимательнее – и быстро переобулся: – Ну а что, иногда под под красной курткой с приветом из шестидесятых прячется отважная душа смелого броненосца! Я верно говорю? – и он бочком-бочком исчез в ангаре.

А дальше снова был горячий чай и обед в  придорожном кафе, и дорога назад, в город, вместе с лыжниками-профессионалами, и бренчание гитары в автобусе, и песни про «Солнышко лесное» и «Со мною что-то происходит»…
И, видать, что-то такое действительно происходило в тот момент, потому что первым делом, которое мы совершили, вернувшись  домой, было посещение спортивного магазина и покупка нормальной одежды для горнолыжного спорта, с ботинками, шлемом и очками с желтыми стёклами.

Потому что лучше гор могут быть только горы, это факт, но и в человеке все должно быть прекрасно… ну, вы и сами знаете.