Творчество как непослушание

Николай Александрович Бердяев писал о творчестве как о непослушании человека. Какой смысл он вкладывал в это суждение? Чем на самом деле становится творчество для каждого из нас?

Человек, безусловно, метафизическое существо. Он, по слову Н.А. Бердяева, точка пересечения двух миров, «странное существо – двоящееся и двусмысленное». Но в человеке есть жажда исполниться, пребыть, ответить на извечный вопрос – кто я? Это стремление к прояснению собственного существования и есть творчество.

По мысли Бердяева, движение к себе собственному начинается с осознания собственной греховности. Надо ли нам понимать это суждение философа в религиозном плане, или он говорит здесь о чем-то другом? Полагаю, что речь идет об осознании человеком своего несовершенства, отказа от себя, о понимании им своей погруженности в «обиход», когда он и не живет вовсе, а лишь пристраивается к миру. Именно в осознании своего несовершенства, в котором сказывается сама жажда быть собой, быть верным себе, философ видит исток творчества.

Но, как полагал Бердяев, именно в этом осознании таится опасность. Какая? Острое и длительное переживание собственной греховности способно подавить творческий подъем и тогда обретение «своего собственного» может и не состояться. Поэтому о творчестве он пишет и как об усилии, усилии преодоления собственной погруженности в то, что подавляет неповторимость человека, как о непослушании, не следовании «обиходу».

Неповторимость собственного существования философ не связывает с индивидуализмом. Он критикует индивидуализм, видя в нем отказ от свободы, замечая, что индивидуализм, как отстаивание своего права «хотеть того, чего захочу», есть «рабья психология утерявших свободу». А, между тем, условием творческого самосозидания является свобода. Только внутренне свободный человек способен, пережив потрясение, к подъему всего человеческого
существа к иной жизни, к иной размерности собственного бытия. В этом смысле Бердяев пишет о творчестве как спасении. Спасении собственной неповторимости и, неслучайно, философ утверждает, что творчество есть обязанность человека перед самим собой.

Человек существо социальное и, хотя творчество носит индивидуально-личностный характер, творец всегда одинок, но он, тем не менее, в своем творчестве «не может быть оторван и отъединен … от вселенского бытия». Иначе, человек - не песчинка, затерянная в этом мире, от которой ничего не зависит. Он - скрепа мира, и только он может привнести в этот мир осмысленность. Вероятно, поэтому, Бердяев утверждает, что в творческом самосозидании человеку открывается «новое Небо» и «новая Земля», а творчество предстает как продолжение миротворения. Опыт творчества показывает, что оно есть погружение в особый мир, мир, свободный от алчности, пошлости наших дней. Значит, по слову философа, он есть вызов, непослушание. Вызов устоявшимся представлениям, взглядам, институтам. Это потребует от человека мужества, твердости духа, ибо преодолевать привычные представления придется в себе самом. Здесь уместно вспомнить одну запись поэта Р.-М. Рильке из «Флорентийского дневника»: «Я пилигрим, я вышел себе навстречу, только бы хватило сил…». Сил может не хватить потому, что жизнь существует «только сейчас, здесь и теперь» и она соблазняет нас, а значит всегда существует опасность остаться приверженным своему несуществованию, такому, когда мы себе на принадлежим. Но человек, тогда собственно человек, когда он дерзает «восстать против природы и предъявить свои права на иное происхождение и иное назначение», ибо он догадывается, что «его дом не от мира сего». Знакомясь со взглядами Бердяева на проблему творческого предназначения человека, нельзя не понимать, что они сохраняют актуальность и для наших, вполне себе эгоизированных, дней.