Томас Элиот. Прелюдии

                I
               
Располагался зимний вечер
С запахом стейков в галереях.
Шесть.
Окурки дымных гаснут дней.
И дождь порывистый объемлет
Унылый тлен
Засохших листьев у ног твоих
Пошлых газет из пустырей;
И хлещет лихо
На трубы, обломки жалюзи,
А на перекрёстке улиц пустых
Лошадь копытами бьёт, пар пускает.
А после зажгутся лампы.

                II
               
Утро приходит к осознанию
Немного прокисшего запаха пива
От втоптанных в мостовую опилок
И грязью ног, что утаптывают
Путь к стойкам с утренним кофе.

С притворством между прочим
Что время ещё можно восполнить,
Кто-то о руках думает
Что пыльные шторы у окон мутных
Поднимут в тысяче меблированных комнат.

                III
               
С постели сбросив одеяло
И лёжа на спине ждала,
Узрев в дремоте: ночь раскрылась
Тысячей образов отвратных
Твоей души то ткани нити;
Под потолком они мерцают.

И когда мир повернулся
И свет сквозь шторы просочился,
И воробьиный гам разлился,
Твой взгляд на улицу таков был,
Что улица едва воспримет;

И на краю кровати сидя,
Там, где коклюшки раскидала
Иль обняла свои подошвы
Парой засаленных ладоней.

                IV
               
Его душа струной тянется в небесах,
Что блекнут за спинами домов
Иль ковром раскинуты для наглых ног
В четыре, пять или шесть часов;
Короткие пальцы приминают табак,
Листая вечерние газеты; в глазах
Уверенность и убежденность в том,
Что совесть чернеющих улиц и стоков
Нетерпеливо мир покоряет.

Я движим фантазией, что завивается
Вокруг этих образов, к ним прилипая:
Идея какой-то безбрежной нежности
И бесконечного страдания.

Оботри губы рукой и улыбнись;
Вращение мира подобно древней старухе,
Что на пустыре топливо собирает.