Глава 27. Акира и Альес

В то время, как Альес принимала у себя прибывших с задания адептов, Акира направилась туда, куда ей было указано, как самой канцлером и великим магистром Острова Земли, так и в свёртке. И она пришла к большим, почти под потолок, кованным дверям. Акире так же было указано в свёртке, что она должна будет подождать кое-какое время – войти в эти двери она сможет лишь по вызову. Стоит, ждёт, а у самой сердце подёргивается, будто птица, которую зажали в руках. Волнуется, не знает она, зачем Альес позвала её сюда; а когда неизвестно, всегда пугает.
«Интересно, что такое задумала канцлер? – думает про себя Акира. – Зачем и почему она сказала мне идти сюда? Что она такое затевает? Не понимаю. Интересно, а как там Синай с Нехбетом? Им тоже влетело, да? Как и мне… Что??? Неужто и мне влетит?! Да нет, что же я в самом -то деле… Или… Странно, что великий магистр позвала меня сюда, а не к себе. Но зачем?»
- Акира, вас ждут, - объявили, наконец, откуда-то, и тяжёлые двери медленно начали отворятся. Не без страха и робости Акира медленным шагом зашагала в кромешную тьму, что таилась за теми дверьми. Что её там ожидало, девушка не знала, но продолжала осторожно ступать в глубь помещения, которое из-за темноты казалось ей бескрайним. Однако стоило Акире пройти на середину, как ей казалось, того помещения, тяжёлые двери захлопнулись за нею с оглушительным, будто раскат грома, грохотом, чем очень напугали девушку. Настала кромешная тьма. Напугавшись, Акира стала озираться по сторонам – мало ли, что это может быть; сюрприз или ещё кто-нибудь поджидает её здесь, а она даже не подозревает об этом.
А, немного погодя, словно по взмаху волшебной палочки, в помещении зажёгся свет, на время ослепив и, само собой, дезориентировав Акиру. Когда же она привыкла к свету, Акира, осмотрев помещение, в коем находилась, и ахнула. На деле это был огромный круглый зал, чем-то напоминающий или борцовские арены, или анатомические театры: тоже вокруг арены ввысь стремились высокие ряды сидений один над другим. И ещё больше Акира далась диву, увидев перед собой Альес.
- Госпожа канцлер?! – прошептала Акира.
- Так, так, Акира Такеда, - молвит канцлер и великий магистр Острова Земли. – Ты пришла, это хорошо. Надеюсь, ты догадываешься, зачем ты здесь?!
Акира в ответ нехотя помотала головой. По её спине пробежался холодок.
- Хорошо, думаю, это освежит тебе память.
Альес щёлкнула пальцами. Притаившиеся в тени слуги выкатили на арену зеркало. На его полотне Акира увидела все детали недавно пройденной ею же и её товарищами миссии в Суанроке, особенно тех, что касаются её самой. Среди них, разумеется, были и две ссоры Акиры с товарищами, особенно – с Синаем; она увидела, как она что тайком, что открыто осуждала Синая, когда тот уходил к госпоже Дэстэт. Увидев всё от начала до конца, Акира обмерла; ещё сильнее – когда припомнила то наваждение, которое она увидела в зеркале в доме у госпожи Дэстэт. Тут Акира поняла, что это всё не к добру.
- Теперь, когда мы освежили тебе память, - говорит канцлер, - можно продолжать наш разговор (она махнула рукой, и зеркало вместе со слугами исчезло). Серьёзный разговор. То, что ты помогала и Синаю в его деле, а оно в первую очередь – его дело, помогала селянам в работе и организации защиты деревни, хорошо. Но нашлось место и казусам, и отведение для них места лежит как раз на твоих покатых плечах, Акира. Ты усомнилась в нестандартном решении товарищей во время вашей миссии, а ведь, попрошу заметить, до этого именно оно помогло вам в трудной ситуации, и не раз. Ты посмела подумать, что Синай отправился к госпоже Дэстэт не на допрос, а зачем-то другим, чем могла бы поставить ваше задание под угрозу срыва, а вместе с ней – и родную фракцию на грань продовольственной катастрофы. Ты понимаешь, что благодаря тебе Остров Земли мог бы оказаться на краю гибели?
Акира не знала, что ответить.
- Это ещё не всё, Акира. Дальше интереснее. Ты два раза умудрилась поссориться с товарищами. Твой первый раз произошёл на следующий же день после того, как Синай допрашивал госпожу Дэстэт. В тот же день ты ушла в лес и привела в деревню невесть, кого, и поссорилась второй раз. И не просто поссорилась, а сама же и спровоцировала ссору как межу собой, так и между членами мужской половиной команды, чем только развалила её. А ты помнишь, что я говорила тогда, а?
- Что будет жёсткий разговор, если я… - пролепетала Акира. И замерла вдруг, её ладони вспотели, а одно колено начало судорожно дёргаться.
- Вот видишь, ты сама сказала. А если вдобавок всё сказанное взвесить, становится ясно: ты сама себе вынесла приговор. Так что теперь не обижайся.
Тут же Альес сбросила с себя платье. Как она это сделала, непонятно, но получилось у неё очень ловко. Канцлер предстала перед ошарашенной Акирой в облегающей, выставляющей напоказ все черты её тела, кожаной защитной одежде, которая всё это время пряталась у неё под платьем, оставляя обнажёнными лишь руки от кисти до плеча. Акира поняла, в чём дело; дошло до её ума, что Альес собралась делать с нею, и пыталась делать ноги к выходу. Напрасно: двери крепко заперты.
Пока Акира в отчаянии пыталась убраться из этого зала, Альес не стояла без дела. Несколько жестов обеих рук, виртуозных и филигранных телодвижений – и из её руки вслед за Акирой полетела рука, громадная, как анкер, красная, с когтями и каким-то подобием манжета, причём, когда она устремлялась вперёд, оставляла за собой почти невидимый алый след. Догнав и так-то напуганную Акиру, пытавшуюся безрезультатно открыть стальные двери, рука схватила её, будто потрёпанную ветошь и потащила к канцлеру. Кстати, мой читатель, скажу сразу, пока помню: приём, что применила Альес, называется в народе «Демоническим захватом». Прочих названий у него много, - «Призрачная хватка», например, «Лапа дьявола», - но смысл один: по сути своей – это хваткая когтистая рука нефизической природы, которую вызывает её обладатель по своему усмотрению. Полезная техника – можно схватить отдалённый предмет и притянуть к себе, пригодится особенно, если между человеком и предметом, скажем, глубокая пропасть или ловушка. Так же с её помощью можно перебраться через овраг ввиду отсутствия какой-либо другой переправы. Правда, и без недостатков не обходится. Дело в том, что «Демонический захват» съедает чудовищное количество эфира. Выдержать такие затраты энергии может лишь очень опытный адепт званием не ниже мастера, а потому начинающим адептам ни за что не доверят использовать её, даже за сказочно богатый откуп. К тому же ею надо уметь пользоваться, поскольку если что пойдёт не так, адепт, в зависимости от опыта, или погибнет, или получит несовместимую с жизнью травму, в том числе и душевную.
Едва Акира долетела до канцлера, «Демонический захват» растаял в воздухе, как дым; девушка же попала в руки Альес, которая, поймав её на лету, начала сильно заламывать Акире руку, отчего та завизжала от боли, дико и пронзительно.
- Я предупреждала тебя, что, если ещё раз оплошаешь, будешь страдать? – грозно проговорила Альес. – Предупреждала, я тебя спрашиваю?! Предупреждала, или нет?
- Пре-ду-преж-дала… - отрывисто ответила Акира сквозь крики боли.
- Я говорила тебе, что за твою оплошность тебе грозит наказание, от которого нормальный адепт давно бы рехнулся?
Акира кивнула. Из её глаз потекли слёзы боли.
- Это ж надо было так опуститься, а! Придумать себе невесть, что! Привести в деревню постороннего человека, не согласовав со мной! На слово поверить первому встречному, поругаться с товарищами больше раза, вдобавок спровоцировать ещё одну ссору! Поставить под угрозу целую фракцию! Поставить её на край гибели! Что ж, ты сама напросилась. Я покажу тебе, как повергать родной дом в хаос.
Альес принялась мять и ломать Акиру, как жестокий, напрочь лишённый соболезнования, ребёнок ломает жабу или воробушка, пытаясь удовлетворить своё полуздоровое любопытство узнать, какие ощущения будут вызывать существу подобного рода действа на него. Акира не выдерживала такого «издевательства» над собою, она кричала от боли; по временам стонала и хныкала – шуточное ли дело оплошать, незаметно для себя, самой того не желая, а потом получить от вышестоящего руководства, причём не по-детски?!
- Госпожа канцлер! – вопит Акира. – Простите, пожалуйста, прошу вас!
- Ах, она прощения просит, - глумится канцлер, да сильнее девушке руки да ноги заламывает. – Поздно спохватилась, Акира. Где была твоя голова, когда ты сошла с пути истинного?
- Ай, хватит! Вы меня сломаете! Как же ваша честь адепта-а?!!
Услышавши последнее, Альес начала заламывать Акире шею, и девушка завизжала, будто мышь, попавшая в пасть коту.
- Хе, гляньте на неё! Она про честь адепта вспомнила! Честь адепта, Акира, как раз самое дорогое, чем дорожит адепт. И чем должен дорожить всякий адепт, от ученика до великого магистра. Таких, как ты, Акира, у меня сотни, если не меньше, и за их всех я отвечаю перед лицом целой фракции. Представь, каково мне постоянно дорожить честью адепта, за которого я в ответе, трястись перед его родными и близкими, часто писать им послания, что их родной человек или друг жив и невредим… У меня уже на пальцах и языке мозоли, каждый с орех величиной.
Вволю надломив Акире конечности, Альес зверски отбросила несчастную девушку в сторону, после чего наступила её слегка ногой в грудь и угрожающе посмотрела:
- А теперь в глаза мне смотреть, Акира. В глаза мне смотреть!!!
И Акира нехотя подняла на канцлера выплаканные от боли глаза. Каблук сапога Альес больно давил ей на грудь.
- И насчёт госпожи Дэстэт… это ты напрасно так думала. Госпожа Дэстэт была главной жертвой того бедствия. И Синай правильно сделал, что отправился к ней, потом и кровью выпутал все ниточки, что привели его к первоисточнику этого бедствия. Твоей же ошибкой, Акира, было решить, что Синай отправился к ней за другим, уж тем более – слепо поверить в это через чужие уста. Что ж, это уже твоя оплошность. Мне же остаётся сказать, что госпожа Дэстэт с первых же дней вашего пребывания в Суанроке сильно привязалась к Синаю, и плакала, узнав, что он ушёл. И всё потому, что госпожа Дэстэт неожиданно для себя встретила мужчину, рядом с которым она хочет быть. Да, были и нюансы, не спорю, и было их немало, но все твои опасения напрасны, а твои осуждения товарища и стали одной из причин того, что ты здесь… В общем, картина складывается такая: раз ты не в силах нормально работать в команде, то и на заданиях, что выдаются командам, тебе делать нечего. И ты понесла такое наказание, и понесёшь в дальнейшем лишь по своей вине. Ты подвела свою команду, ты подвела меня и всю фракцию, и посему быть так… Хагалас, - Альес крикнула в сторону. - пиши приказ.
Альес слезла с Акиры, а из тени появился сухенький чиновник.
- За свою оплошность, - диктовала великий магистр, - излишнюю доверчивость первому встречному и предвзятое отношение к ремеслу адепта и коллективу приказываю: отстранить Акиру Такеду от заданий и перевести в отдел медицины, где она будет заниматься прямым своим делом под началом мастера Драссиль. Отныне она не будет допущена до заданий впредь до крайней необходимости. Её уделом станет лечение больных и раненых, а также санитарные работы, если оплошает вновь. А в перерывах между работой Акира будет проходить специальную подготовку под руководством главных специалистов Бьордессена и Джехсура. Сразу говорю, тренировки ей назначены изнурительные, до потери пульса – я научу вас забывать о слове адепта.
Да, мой читатель, всё, что ты узрел сейчас, было ничем иным, как Ареной Боли – места, где адепта любого возраста, уровня и ранга могут серьёзно наказать за оплошности, которые он допустил. Если адепт во время выполнения какого-либо задания совершит какую-нибудь оплошность (это может быть что угодно: от уклонений от приказа до полного провала задания), то его тайно приводят на Арену боли, где с ним расправляются адепты старших званий, а в редких случаях и сам Великий магистр. После такой головомойки адепту выносят определяющий его судьбу приговор, который может содержать что угодно: от понижения в звании или должности до полной отставки адепта. Хотя на Арене не ставили целью убить виновника, наказание на Арене Боли всё же считалось очень суровым, и нередко заканчивалось серьезными травмами. Арена Боли считается самой страшной карой для всех адептов, которые прошли её однажды. И Акира проверила такую «процедуру» на себе.
Акира ещё долго оставалась на Арене; охранявшие вход адепты терпеливо дожидались, когда она встанет и уйдёт. Девушка плакала, и не столько от болей в конечностях, которые, кстати, ещё не прошли, даже когда она всё же нашла в себе силы встать и, наконец, уйти прочь с проклятой Арены Боли; ей стало жалко себя. Ошибок она совершила в Суанроке немало, а наказали её крепко. Как бы то ни было, Акира ужасно расстроилась, что из-за пустяковой, как ей самой казалось, ошибки её отстранили от по-настоящему серьёзных дел и перевели в медицину, по специальности её матери, известнейшего в Канне фармацевта и медика. Кто бы мог подумать, что элементарное отклонение от кодекса чести адепта так круто смогло переменить ей жизнь, причём, как она считала, не в самую лучшую сторону?!
Только дело-то совсем не в том, что Акира ошиблась, сама того не заметив. Дело тут в другом: забыла Акира, что в непростом, а порой и опасном, ремесле адепта первая-то ошибка как раз и есть самая роковая. И что, если дать в любом отрезке пути адепта хоть малейший скос, он потом всё дальше и дальше будет отклонять тебя от заданного курса. Пока не послали её в Суанрок, никому бы в голову не пришла мысль о том, что Акира оплошала на задании, невзирая на предупреждение великого магистра. А теперь ей бывалые адепты – что в больничных палатах, что в академии, - проходу не дадут; начнут давить на неё, стебаться, как только того возжелают их души, припоминать её промахи, а она страдай. А какая от этого радость? Только краснеть и без конца терпеть этот позор. Сколько же теперь заданий понадобится успешно выполнить? Сколько времени надо стараться, выслуживаться и не оплошать, чтобы этот позор сгладить?
Но что Акире оставалось делать, кроме поставленного ей нового условия? Только выполнять данный великим магистром приказ. Как водится в мире, приказ – есть приказ; и долг у девушки – выполнить его. И поэтому она молча проглотила все обиды и медленно вышла из Арены, по дороге охая и всхлипывая от боли.

* * * * *
 - Госпожа канцлер, не слишком ли вы жёстко обошлись с адептом Такедой? – спросил у Альес долговязый магистр по пути с Арены Боли до кабинета.
- Может быть, и жёстко, - произнесла Альес в ответ. – Но она сама напросилась. Ей сказали один раз, а она возьми, да всё наоборот сделай. Стоит ей вправить мозги, до неё сразу же дойдёт, что с ней не шутили.
- Но позвольте…
- С такими, как Акира, по-другому нельзя. Им дай волю, они дезертировать могут, только их и видели. Заметьте, магистр Щуус, Акира сама захотела, чтобы её репутация пошатнулась, это её вина, а возможно, и моя тоже. Равно, как и то, заметила она это, или нет. Если Акира сама захотела пройти испытание позором, значит, так оно и будет; я же не собираюсь вытягивать тех, кто поставил себе цель провалиться, даже не просите.
- Это что же получается, госпожа канцлер? Вы обрекаете юного, но талантливого адепта остаток жизни провести с позором?
- Акира сама виновата. Не смогла нормально работать в команде себе подобных, значит, будет пахать с теми, кто повыше. Уверена, ей будет лучше, когда над ней кто-то стоит. С позором ей жить не придётся. Исправится, никуда не денется. Разумеется, если приложит к этому руку.
- А если нет?
- Ну, на нет и суда нет. Если будут с вашей стороны ещё возражения, магистр Щуус, то вот что я вам скажу: я поступила ровно так, как предписано кодексом адептов, а он, заметьте, появился тогда же, когда возникла самая первая школа адептов. Он много раз переписывался, в него добавлялись новые и новые правила, но всякий адепт ему следует. Другие же законы, кроме законов его родной фракции, устоев его общины и традиций его семьи, адепту не писаны. И наш с вами долг – поддерживать этот кодекс, пусть даже негуманными методами. Такие методы предписаны неспроста: они особо полезны молодым, начинающим адептам, дабы те понимали, что у адепта много врагов и трудностей, столкновение с ними неизбежно. Редкие исключения, конечно же, бывают, но пусть молодняк твёрдо помнит о том, что враг с ними не будет милостив; ему всё равно, кто они и что их держит. Да и с какой стати им поступать иначе? Вы сами были таким же юнцом, сами должны помнить, каково это оплошать во время заданий или исполнения долга адепта. Я тоже когда-то была юной, и тоже ошибалась… И если у вас ко мне больше вопросов нет, то разрешите мне продвинуться дальше.
- О да, конечно, не смею больше задерживать, - не стал возражать ей Щуус.
Альес пошла дальше, а магистр Щуус, глядя ей вслед, мрачно подумал: «Что и говорить, никогда не отступит от принципов. Всё на кодекс опирается. Ну и великий магистр нам достался».

Продолжение следует.
 
16 сентября 2019 – 19 декабря 2021