Глава 14. Столкновение в лесу

Время пребывания Синая в особняке госпожи Дэстэт пролетело незаметно.
На дворе вечерело. Солнце уже медленно садилось за горизонт, однако на Трибальте летом солнце садится не так низко, как зимой, а потому летние ночи здесь гораздо светлее, чем зимние – прямо, как у нас на полярном круге. Дождавшись в укромном месте, когда спадёт невыносимая летняя жара, насекомые взмыли в воздух, чем, разумеется, пользовались стрижи и ласточки; они чёрными острокрылыми эскадрильями стремительно проносились по небу и над водой, пронзая воздух своими криками и совершая головокружительные трюки. Хотя вечер далеко не поздний, тем не менее, можно увидеть, как из реки местами уже прозрачными призраками встаёт туман. А в траве появились крохотные, будто маковые зёрнышки, капельки росы – знак, предвещающий хороший погожий день.
Осмотрев вдоль и поперёк все стеллажи с невиданными доселе видами грибов, Синай распрощался с госпожой Дэстэт, поблагодарил за допрос, вышел затем из особняка и поспешно направился к воротам. На предложение сопроводить до калитки он ответил отказом.
- Конечно, дойду, я же адепт, - отвечал Синай прежде, чем переступить порог особняка.
Пока добирался до калитки, Синай всё думал о проведённом в особняке госпожи Дэстэт допросе. Его уже не так удивляло, что Эттшек во время допроса пыталась уклониться от главного, чего хотел узнать адепт «Белого креста» от неё. Хотя ему удалось это сделать, пусть даже не без трудностей, Синая больше удивляла иная деталь. Во время допроса госпожа Дэстэт не только была гостеприимна, чего Синай не наблюдал у прочих аристократов, за исключением господина Бука, но и безо всяких опасений показала ему своё имение от одного края до другого. Словом, она вела себя не как аристократка, а как будто бы являлась ему близким другом, коих немало у Синая было в Квартале негодяев. Как бы то ни было, Синай просто воспринял её поведение как простой способ снять напряжение. Потому, что он ещё во время чаепития подметил: Эттшек подозревает, что это дело рук её кузена, Энуйба. Ещё бы не подозревает: она очень боится, что её кузен, некогда получивший в наследство не то, что хотел, освободился из тюрьмы, и теперь сможет отомстить ей. Вот только как? Сам он это мог сделать, или через посредников, госпожа Дэстэт не знала, однако её сильно напрягало то, что, пока вредитель не будет найден и не пойман, любой, даже самый счастливый, день для неё может стать последним. Из-за этого характер госпожи Дэстэт сильно отличался от того, какой обыкновенно присущ богатым и знатным особам. Но, несмотря на все «прелести» сего дела, Синай понимал тяжёлое положение молодой аристократки, можно сказать, даже лучше её самой. Не меньше он понимал и иного сорта детали: на кону стоит не только жизнь Эттшек и судьба деревни, но и судьба целой фракции, и, собственно, его же репутация адепта.
«Всё оказалось причудливее, чем я ожидал, - думал Синай. – И по-своему даже интереснее. Хм… Выходит, эта порча здесь вызвана со стороны кого-то другого, а вовсе не колдуна или демона. Уж, тем более – ею… Госпожа Дэстэт подозревает, что это может быть Энуйб, её родственник, который, вероятно, сбежал из тюрьмы, и теперь мстит ей за не лучшую долю. Проклятье, ещё не легче! Откуда он мог узнать про чёрную магию?.. Неужели?!»
Не успел Синай пройти через калитку, видит перед собою ограждение поперёк дороги. А на нём надпись: «Проход закрыт». Под надписью стрелка вправо нарисована. Пригляделся Синай к сему ограждению, глаза нахмурил, затылок чешет. Не поймёт, в чём дело-то. «Ничего не пойму, - думает. – И кому это, на ночь глядя, взбрело в голову перекрывать проход? Хм, мне никто не говорил, что будут ремонтировать дороги. Хотя… Э, нет, что-то тут нечисто. Ладно, пойдём в обход, а там поглядим».
Как бы то ни было, Синай повернул туда, куда указывает стрелка указателя.
Так и шёл Синай по указанной стрелкой дороге, пока не заметил, что: ухоженный приусадебный участок, прилегающий к поместью госпожи Дэстэт, сменился вдруг елово-лиственным лесом; тропинка, идущая вдоль ограды, - лужайкой, устеленной иголками да листьями, и пронизанная древесными корнями. Но Синай не смущался и не боялся, он просто, не оглядываясь ни назад, ни по сторонам, шёл себе туда, куда ему следовало.
Внезапно он напоролся на опавшую ель, которая лежала поперёк лесной дороги, преградив тем Синаю путь. Насторожился Синай, по сторонам оглянулся, нет ли кого здесь поблизости. Озираясь, он обнаружил, что ёлка под корень срублена, одни щепки по сторонам лежат. Стало ясно, что дерево упало не само, скорее всего, его кто-то срубил, но почему-то бросил и ушёл, оставив опавшую ель и груду щепок. «Э, нет, - мрачно подумал Синай. – Это засека. Кто-то желает моей смерти. Но кто? Кому на ночь глядя понадобилось валить целое дерево? Кто-то явно нарывается».
Только сделал Синай пару шагов в сторону опавшей ёлки, дабы убрать её с дороги, чем надеялся расчистить себе путь, в ствол тотчас же вонзился большой топор, едва не задев самого адепта. Вовремя отскочив от вонзённого в ствол топора, Синай оглянулся назад. За его спиной вырос разгорячившийся (если судить по выражению лица) охотник Энеазэт в сопровождении двух собак. Синай тут же развернулся лицом к охотнику, потому что, поглядев ему в глаза, понимал, что Энеазэт приготовился с ним вести дела, и он настроен очень серьёзно. В чуть холодном воздухе пахнуло кровью.
- Я знаю, в чём дело, недоразумение, - гневно сказал охотник.
Синай молчал, ждал, чего ещё Энеазэт скажет.
- Думаешь увести от меня даму сердца? – продолжал охотник, не сбавив злости. – Решил обобрать беззащитную женщину?
- Ну?! – промычал, наконец, Синай.
- Я первый это решил! – гаркнул Энеазэт, слегка навалившись на юного адепта. – Я столько лет охмуряю эту бестолковую землевладелицу, и я не позволю каким-то безродным плебеям увести её…
- Послушай, Энеазэт, - заговорил Синай, - я был у госпожи Дэстэт вовсе не по любовному вопросу, и мне её земельный надел не нужен. Я к ней пожаловал по другому поводу …
- Ты всё мне лжёшь, неумытый деревенщина! Я не позволю тебе мне лгать! Тем более, я не позволю украсть у меня даму сердца! Не стой у меня на пути, не перебегай мне дорогу, а то пожалеешь о том, что на свет появился!
- Ну, хаживал я к ней, тебе-то с того что?! – сурово отозвался адепт. – Зачем я к ней ходил, это моё дело, а не твоё. Меня в поместье госпожи Дэстэт держит только дело о порче, и ничего больше. Тебя же я попрошу свои любовные замашки оставить при себе, я на неё не претендую и не собираюсь. Я ниже вас обоих по статусу, а тем более – я почти вдвое моложе её…
- А, так ты ещё молокосос! И вдобавок к тому, что наглец и мерзавец! Что ж, я преподам тебе урок…
Дальше из уст охотника посыпался град речей, которых Синай и не слушал – так, пропускал их мимо ушей. Энеазэт не прекращал их, даже когда снимал со своих плеч охотничью тужурку и вешал её на ближайшее дерево. А Синай слушает его, исподлобья смотрит, как бесится охотник, да угрожающе потирает руками свой пояс. Он даже сквозь жилет и перчатки слышал, как глухо поскрипывала кожа его ремня.
«Надо же, - думает адепт, - какой упёртый! Ну, погоди же, твоя-то упёртость тебя и погубит».
- Сейчас ты узнаешь, что такое перебегать дороги, - сурово говаривал охотник, засучивая рукава сорочки, в которой он сегодня собирался к госпоже Дэстэт. – Сейчас ты познаешь, каково это путаться под ногами. Ты столкнёшься с самим Энеазэтом Цойцем! И не думай, что, если ты из «Белого креста», тебе будет легко со мной справиться! – говорил охотник, уже размахивая руками – видно, что он готов драться. И он серьёзно настроился. – Я не дам тебе спуску, щенок!
Синай по-прежнему молчал, поглядывал исподлобья на Энеазэта, и сильнее тёр пояс.
- Даже не надейся, - не унимался охотник, - отвертеться от Энеазэта Цойца. Не думай, что, если ты моложе меня раза в два, это разжалобит меня.
Ох, не знал, видимо, охотник, с кем дело имеет. И вскоре ему это вышло боком. Только разогнал охотник свой кулачище в сторону молодого адепта «Белого креста», Синай, точно рассчитав траекторию его движения, не только поймал руку оппонента на лету, а ещё и через себя перекинул. Охотник от такого хода, разумеется, ужаснулся; уж явно он не ожидал такого от адепта, уж тем паче - молодого. На его счастье Синай не желал охотнику смерти, и ещё он так мог искусно откинуть неприятеля в сторону, не причинив ему сильного вреда, хотя последнему могло и достаться. Вот и здесь он поступил точно также, швырнув Энеазэта на упавшую ель. И хорошо, охотник приземлился спиной на колкие еловые лапки, а то бы слёг потом с травмой спины и поясницы, попади он на ствол или на торчавшие из-под земли корни.
Немного оправившись от шока, Энеазэт встал на ноги, утёр себе обшарпанное в лапках лицо.
- Ах, ты щенок! – ринулся он на Синая с кулаками. Но тот, ловко перехватив охотника, раскрутил его, будто цепь с ядром, швырнул в сторону. Упал охотник.
- Пошёл ты! – промолвил Синай, развернулся да пошёл, куда ему надлежало.
Охотник пролежал на боку недолго. Стоило Синаю отойти на несколько шагов, Энеазэт встал, подобрал с земли большой толстый сук и бросил его в Синая. Ах, если бы он знал, что сделал нехороший ход. Не успел брошенный им сук пролететь и полпути от него до адепта, какая-то неведомая сила вынула топор из ствола ели, и понесла его на перехват. Сук отлетел в сторону, а топор ещё немного повисел в воздухе, да взмыл куда-то ввысь.
Энеазэт, увидев это, едва не обезумел. Он стоял, казалось, застывшим от изумления, что делать, толком не знает… Его как будто парализовало от увиденного.
- Ивли… Грай… - мямлил от необъяснимого ужаса охотник. – А ну, фас его!.. Фас!..
Однако ничего из этого не вышло. Вместо того, чтобы выполнить команду своего хозяина, одна из собак убежала в кусты, где и спряталась, а другая, взвыв, легла на землю, прикрыв голову передними лапами.
Только шокированный Энеазэт собрался покинуть место стычки, Синай в одно мгновение оказался рядом с ним, и с топором в одной руке. Охотник ещё больше забоялся, а Синай прижимает топор чуть ли не возле его шеи, смотрит на охотника, глаза кровью наливаются.
- Задумал дать мне по шее? – говорил Синай строго. – Не выйдет!
Синай выбросил топор в сторону, говорит:
- Вот, что я тебе скажу, горе-любовник… Ты меня не трогаешь, и тогда я тебя не трону. Можешь беспрепятственно навещать госпожу Дэстэт, я тебя держать не собираюсь по вышеуказанным причинам. Но имей ввиду: если ты опять заговоришь по поводу моих связей с госпожой Дэстэт, если ты ещё хотя бы раз помешаешь вести дело о порче в Суанроке, и станешь на пути «Белого креста», клянусь, я обвиню тебя в содействии с орудующим здесь вредителем и передам в руки справедливому суду. А если разболтаешь кому, что тут произошло, на долгую и хорошую жизнь можешь не рассчитывать. Ты понял меня?
Охотник молча кивнул головой.
- Теперь же чеши отсюда, пока я тебе не помог!
Молчание.
- Ну!!! – рявкнул Синай, и напуганный Энеазэт тут же пустился наутёк. – И забирай своих шавок!!! – кипятился Синай, слыша, как следом за охотником убегали его собаки.
Стоит Синай, ждёт, когда охотник с собаками уйдёт, не оставив ни следов, ни звука. А убедившись, что охотник ушёл, Синай плюнул и пошёл своей дорогой. «Не люблю аристократов, - размышлял он по дороге. – Постоянно витают в облаках. Достал…»