Глава 13. Синай у госпожи Дэстэт

Как он и намеревался, Синай, не дожидаясь, когда его товарищи уснут, отправился дежурить по деревне и её окрестностям, заодно и улучшить повешенные им плашки. И начал он, разумеется, с участка Сэмбайса – потому что был уверен, что если обнаруженный тем мальчуганом вредитель захочет отомстить, то непременно он пожалует именно сюда, к временному пристанищу юных адептов. Закончив со всеми плашками, Синай принялся за дежурство – обходил деревню и хозяйским глазом осматривал каждый её уголок.
Так отходил он всю ночь, не смыкая глаз, до самого рассвета. Только собаки лаяли ночью всякий раз, когда Синай подходил к тому или иному двору. Иногда из-под заборов появлялись и коты; кто-то из них убегал, едва увидев Синая, а некоторые давали себя погладить, чем Синай иногда пользовался, дабы на время отвлечься от дежурства. Даже не переживал, что в деревню вернётся вредитель или пролезет вор – потому что за созданные им же ловушки Синай был больше, чем просто уверен, а потому за возможные случайности ручался. Стоит заметить, что за всю ночь его дежурства в деревне никто так и не появился, даже сороки не залетели.
Отдежурив, Синай вернулся в гостевой домик, где отоспался до полудня. Его не разбудили даже закипевшие в деревне работы.
Выспавшись, Синай привёл немного себя в порядок, оделся и направился к госпоже Дэстэт. И прежде, чем переступить порог домика, он нашёл на стене крохотный кусочек бересты. На нём была выцарапана надпись:

«Прошу тебя, не дави на неё – она очень пугливая и чуткая».
Акира.

- Я буду иметь это ввиду, - сказал сам себе Синай, и вскоре вышел за дверь.
Дойдя до калитки у входа в поместье, Синай постучался в неё. Ему никто не ответил. Постучался второй раз – то же самое. Третий – слышит топот каблуков туфель по грунтовой дорожке. А вскоре показался и их обладатель – старый лакей Эттшек. Он, услышав стук по калитке, тотчас же бросился к ней глянуть, кто стучится.
- Ах, это вы, господин Вамну! – воскликнул лакей, запыхавшись. – Какими судьбами?
- Я, - отвечал Синай, - к госпоже Дэстэт по поводу инцидента, едва не разорившего её поместья скота, и из-за которого она чуть не погибла.
- Прошу прощения, господин Вамну, но госпожа Дэстэт не любит говорить по этому делу. Не угодно ль вам поговорить с ней по другому поводу. Или зайти в другой раз.
- Милейший, вы, сами того не замечая, пытаетесь уклониться от допроса, и госпожу Дэстэт за собой тянете. Попытка уклониться от дачи сведений и показаний преследуется по закону. Из двух зол, как говорится, выбирают то, что легче – либо госпожа Дэстэт побеседует со мной, а вы будете солидарны, либо… у, я вам не завидую… с вами будет разговаривать «Чёрная манипула».
Старый лакей тяжело вздохнул. Неохота ему снова разговаривать про взбесившийся скот, и хозяйку туда же втягивать. А вот распинаться перед «Чёрной манипулой» старику не хотелось ещё больше.
- Хорошо, - говорил он смиренно. – Можете войти, я доложу ей о вас.
Синай вошёл, а старый лакей, убедившись, что, кроме него, никого нет, и за ним никто не следит, закрыл калитку, после на опережение адепту «Белого креста» рванул к зданию.
- Синай Вамну, адепт «Белого креста»! - доложил лакей сквозь тяжёлые выдохи, едва появившись на пороге. Сказывается возраст: года его уже не те, чтобы бегать туда-сюда, как в молодости. «Ох, стар я уже для такой беготни», - промелькнула такая у него мысль.
- О, у нас гости! – произнесла Эттшек восторженно – она любила гостей и посетителей. Впрочем, Эттшек всегда отличалась редкостным гостеприимством, как это не раз подмечали старейшие жители Суанрока.
Старый лакей тут же принялся за труды, не дожидаясь указаний хозяйки. В зал для особо важных приёмов вошёл Синай.
- Ах, Синай Вамну! – воскликнула Эттшек, заметив Синая. – Какая приятная неожиданность!..
- Здравствуйте, госпожа Дэстэт, - сказал Синай.
- Вы по делу ко мне, или так?
- По делу, и очень даже серьёзному…
Только собрался объяснить суть дела, Эттшек тут же перебила его:
- А почему же мы здесь? Давайте перейдём в другой зал, там и побеседуем.
Синай откровенно не понимал, к чему такая учтивость со стороны госпожи Дэстэт, но всё же он последовал за ней.
Она привела его в небольшой зал, который Синай посчитал обеденным. Просторный зал, рассчитанный на небольшое число людей, со сводчатым белоснежным потолком, с которого свисает кованая люстра со светящимися каменьями вместо свечей. Стены решены в сине-голубых тонах, пол – изображающая морской бриз маркетри из вишни, бука и дуба со вставками из белого мрамора. На стенах картины в золочёных рамах - портреты и пейзажи, – работы очень известных на Острове Земли художников. Всюду расставлена деревянная мебель с резьбой и изящными ножками, на столах и комодах вазы да белоснежные салфетки со скатертями. Всё украшает лепнина и узоры в виде ракушек, морских звёзд и других атрибутов моря – всё согласно стародавней трибальтской традиции.
На столе стояли: вазочка на высокой ножке с яблоками, серебряное блюдо с кексами, две чашки с блюдцами и высокий фарфоровый чайник… И тут Синая осенило: такое гостеприимство неспроста. Эттшек явно боится разговаривать на тему разбушевавшихся животных и творившегося в этих местах безобразия, и поэтому она готова делать всё, что угодно, только бы отложить допрос. «Так-с, - думает, - добровольно говорить не хочет, «Чёрной манипулой» напугать – себе дороже, а саму её пугать, по рекомендации Акиры, нельзя. Но тогда совершенно ничего не удастся узнать. А получить дополнительные сведения нужно любой ценой. Что ж, придётся идти на крайние меры».
- Что вы думаете об этой комнате, Синай? – спросила неожиданно Эттшек Синая.
«Хитрит она, - думал Синай, удивившись внезапному вопросу аристократки. – Понимает, зачем я здесь, и сразу в сторону. Да уж, выпутать из неё что-либо будет непросто».
- Очень даже недурная, - ответил Синай, осмотрев обеденный зал.
- О, а разве есть получше?
- У господина Бука видал похожий. Краше, правда, ненамного.
- Господин Бук… Хм, не припомню такого.
- Он проживает в окрестностях Канны, занимается реставрацией и переплётом книг.
- Ах, да, мне приходилось его видеть. Мы случайно с ним встретились на приёме, посвящённому избранию и инаугурации нового канцлера, Альес Фарминдтон. Пожалуйста, присаживайтесь.
Они сели за стол, причём Синай сделал это сам, а Эттшек в этом помог старый лакей. Только адепт и аристократка сели, лакей разлил по чашкам горячий, только что с плиты, отвар из горных трав.
- Скажите, Синай, а откуда вы знаете про господина Бука? – поинтересовалась Эттшек, и сделала первый глоток.
«Хорошо, - размышлял Синай, снимая перчатки, - пусть отвлечётся. А я тогда подыграю ей, так между делом и намекну ей про животину».
- Это мой постоянный клиент, - отвечал Синай, чем удивил госпожу Дэстэт.
- Клиент? – сказала она.
- Да. В свободное от работы время я скупаю у мясников кости, чищу их, обрабатываю, делаю из них мелкие поделки и продаю всем, кому они нужны. Чаще у меня их покупают аристократы, среди которых – господин Бук. Ему я продаю детали для окладов книг.
- О, как это чудесно! Как романтично! Поделки из костей. Мило с вашей стороны – и постоянную работу иметь, и заниматься созданием прекрасного. Тяжеловато, не находите?
Синай махнул рукой:
- Я давно простыми делами не занимаюсь. Можно сказать, я даже привык к этому. – Только госпожа Дэстэт пыталась что-то сказать, Синай на опережение ей спросил: - Вы мне лучше скажите, кому принадлежал огромный след?
От этого Эттшек едва не рассмеялась.
- След? – говорит она. – Здесь много следов, хоть больших, хоть малых.
- А самый большой в деревне всего один - единственный. Его обнаружили вчера вечером на окраине. До этого объявился вредитель, который насылает порчу на скот. Вчерашним же вечером он тайком пробрался в курятник, но напоролся на заранее приготовленную ловушку, получил сильные ожоги и убежал. Догнать его не удалось, но он оставил след. Судя по внешнему виду, это след от стального ботинка. Размер обуви вредителя гораздо больше, чем самый крупный человеческий.
Пока Синай говорил, он заметил, что у госпожи Дэстэт вдруг глаза забегали туда-сюда – верный признак того, что человек что-то скрывает. Сообразил Синай, что дело нечисто, что-то тут не так.
- Возможно, вы спутали его со следом медведя, - сказала Эттшек, сделав ещё глоток отвара. – Мне же не приходилось видеть ничего подобного. Но благодаря вам и вашим напарникам бешенство, поработившее разумы животных, больше не угрожает деревне. Ваши уловки – это нечто…
Видит адепт «Белого креста», что Эттшек упрямо пытается уклониться от ответа, дальше ей подыгрывает:
- Оно, конечно, да, но вредитель-то ещё не пойман. Хорошо, местный мальчишка его хоть одним глазом увидел, а то бы мы потеряли его из виду.
- Ох, дети много чего нафантазируют…
- Может быть и так, но он сказал правду, госпожа Дэстэт.
- Да вы шутите…
- Прошу меня простить, но дети не врут. Во всяком случае, они просто не умеют врать. И мальчишка тот доверился мне не столько потому, что я подающий надежду селянам адепт, сколько потому, что я по сравнению с ним старший. Я понимаю, это трудно принять как должное, но вы поверьте мне: дети – один из трёх сортов народа, который вам никогда не будет лгать.
Старый лакей, который всё это время не отходил от госпожи Дэстэт, налил Синаю ещё отвару.
- Оставленный вредителем большой след отличается от остальных. Из этого следует вывод, что вредитель умеет превращаться в кого угодно. А сам он на самом деле куда больше размером.
Синай заметил, что молодая аристократка в замешательстве – думает, чем бы ещё отвлечь от дела адепта.
- Оставленные мною ловушки, - продолжал Синай, - действуют недурно, я этого не отрицаю. Однако слишком уж полагаться на них не стоит. Вредитель усвоил урок из очередного своего появления в деревне, и наверняка попытается найти новый способ проникнуть в деревню, или – что ещё хуже – отомстить за уловку. И я не исключаю, что он снова направится к вам. Я, конечно, по всему периметру вашего поместья расставил ловушки, однако не факт, что они вас защитят, госпожа Дэстэт.
Синай залпом выпил отвару, и продолжил:
- О, нет, не подумайте, я не собираюсь вас напугать. Напротив, я собираюсь уберечь вас от грядущей напасти.
- И я вас понимаю, - нехотя молвила Эттшек, - это ваша работа.
- Плюс ещё выведать кое-какие тайны, - вставил тут же Синай, и Эттшек замерла на месте. По её спине побежал холодок, глаза её бегали из стороны в сторону. – Сдаётся мне, дело тут даже не в самой порче, - сказал Синай, заметив, как госпожа Дэстэт нервничает. – Интуиция адепта подсказывает мне, что неоднократное появление в деревне вредителя неслучайно.
- В-вы так считаете? – спросила, робея, Эттшек.
- Не просто считаю. Я уверен в этом. Старики говорят: если человека укусила змея, значит, он кого-то обидел.
Госпожа Дэстэт удивилась, что чуть не выронила посуду из рук.
- Вы, - говорит, - в чём-то меня подозреваете?
- Нет, что вы. Я просто на днях наблюдение сделал – основная масса всех домашних животных бросалась на ваше поместье, в то время как саму деревню терроризировали лишь мелкие стада, а иногда животные действовали поодиночке. И сделал интересный вывод: всё это неспроста. Вредитель насылал таинственную порчу на скот, а затем несколько раз натравил его на вас. Вот только почему? Я подумал, что вам необходимо сказать то, чего вы недосказали тогда Акире.
Эттшек в смятении - она не знала, что делать и что ответить.
- Мне как адепту «Белого креста» интересно знать, не было ли у вас незадолго до прихода этой напасти какой-нибудь интриги? Или страстей? Не было ли у вас кого, с кем вы повздорили, или кто посмел обидеть вас?
Эттшек молчала. Нижняя губа её нервно подёргивалась.
- Госпожа Дэстэт, - говорил Синай, - не держите в себе это, дайте этому выход. Вам сразу легче станет.
Промолчав ещё немного, Эттшек спросила вдруг:
- Вы, правда, хотите это знать?
Синай, надкусив кекс, кивнул.
Робея, Эттшек поставила чашку с блюдцем на стол, говорит:
- Незадолго до прихода этой напасти умер мой двоюродный дядя, очень образованный и начитанный человек, души не чаял во всём живом. Перед смертью он оставил завещание. Мне досталось от него всё это поместье. А его сыну, Энуйбу, моему кузену, досталось только несколько коней - Энуйб страсть, как любил коней, мог часами общаться с ними. И часами он пропадал в конюшнях или конных клубах в деревнях по соседству. Но когда он узнал, что почти всё перешло мне, он, мягко говоря, огорчился. Его пытались утешить, а он по-настоящему разошёлся. Обещал, поклялся всем отомстить, и вскоре ушёл. Спустя две недели, в моё поместье ворвалась шайка разбойников с целью убить меня. Хвала богам, что не оставили меня в беде – об их появлении как-то знала «Чёрная манипула», её адепты перебили всех разбойников, а одного задержали. Они содрали с него маску. Я едва не обезумела, когда увидела их вожака – им оказался Энуйб. На следующий день над ним состоялся суд. За эту дерзость его лишили всех коней, статуса аристократа, отстригли налысо, а затем отправили в одну из закрытых тюрем в горах. Больше его никто не видел. А потом и началась эта канитель со скотом… Слава небесам, меня не раз из неё выручал Мэчьи, иначе я бы погибла. Хе, смешно даже сказать – меня бы насмерть защипал гусь! О, боги, чем же я вас так обидела, что мне все угрожают?! За что мне всё это?!!
Эттшек уронила голову на лежавшие на столе руки. Она в слезах. Старый лакей, давно уже знакомый с душевными недугами госпожи Дэстэт, тут же принялся её утешать. Не меньше знакомый с состраданием, Синай встал, подошёл к молодой аристократке и к себе прижал. Эттшек в шоке от совершённого, а старый лакей – в умиление; он даже отошёл назад, мол, незачем мешать ещё так юным сердцам понимать друг друга.
- Будьте уверены, госпожа Дэстэт, - тихо проговорил Синай, - я не дам вас в обиду. Таково моё слово адепта. И отвечаю, кто бы это ни был, я найду его и разделаюсь с ним ровно так, как он того заслуживает.
- Приятно это слышать, - тихо произнесла Эттшек.
- Господин Вамну, хватит, - сказал растроганный старый лакей, и принялся их разнимать. Разнявши Синая и госпожу Дэстэт, он налил ещё отвару.
- Приятно это слышать, - повторила Эттшек после того, как выпила отвара и успокоилась. – Это всё, что вы хотели узнать? – спросила она.
Синай многозначно кивнул.
- Вы никуда не торопитесь? – спросила Эттшек. На этот вопрос Синай ответил:
- Нет.
- Замечательно. Давайте поговорим о… вас.
- Обо мне? – удивился Синай, и ткнул в себя перстом.
Кивнув, Эттшек глотнула ещё отвару, закусила его кексом, говорит:
- Я наблюдаю за вами, Синай, и заметила… А вам удобно сидеть…мм… в такой неудобной позе?
Синай посмотрел странно на то, как он сидел – не как госпожа Дэстэт, прямо, а в пол-оборота, расставив ноги в стороны, будто не на стуле за столом он сидел, а на склоне холма.
- Я, - отвечает, - привык сидеть в походной позе. Может, она не так удобна, как покажется, на деле она очень практична. Так можно, в случае чего, быстро встать и продолжить движение. Особенно хорошо, если застали врасплох. До того, как меня зачислили в «Белый крест», я почти всё детство и половину юности провёл в дороге. Уж там-то по-другому не посидишь – найдутся те, кто так и норовит напасть на тебя с целью убить и ограбить. Или съесть живьём, если это медведь или волк.
- Ах, вы просто привыкли быть на чеку, во всеоружии, - сказала Эттшек, а Синай понял, что она об этом сама догадалась. – Опасно служить в «Белом кресте»?
- Очень, но мне и старику Сэмбайсу не привыкать – такая у нас работа брать на себя опасные затеи. Служба, конечно, не мёд по сравнению с департаментом, однако и там понадобятся лишние руки. Так что, если заметите меня, вцепившимся тому вредине в горло с ножом в руке (особенно, если выясниться, что он какое-нибудь сверхъестественное создание), не удивляйтесь. Нет, пугаться меня не стоит, я не кровожадный; я просто очень строгий с вредителями…
Желая, как Синай уже смекал сам, как можно быстрее уйти от вопросов, касающихся ужасов, госпожа Дэстэт вдруг, на опережение его, сказала:
- У вас, наверное, богатая родословная. Вы ведь тоже аристократ?
- Нет, я из простого люда. Мой отец был лесорубом, а мать – травницей. Обоих я лишился ещё трёхлетним мальчишкой. Долгое время бродяжничал, жил на милостыню и питался всем, что добывал в лесу. Ближе к шести годам я обосновался в Канне, моим домом стал Квартал негодяев, куда я попал по «счастливой» случайности. Поначалу местные обитатели были не рады моему появлению, однако вскоре я доказал им, чего стою – жестоко, но там по-другому не выжить. И показал им, что со мной лучше считаться. И я не зря упомянул господина Бука – он был первым аристократом, с которым мне приходилось свидеться. Это произошло случайно, когда на Роукса, его племянника, напали бандиты. За спасение от него я благодарности не дождался. Зато господин Бук оценил мои старания. Он мне предложил работу в его лавках, но я отказался, выразил своё желание встать на путь адепта. Он со мной даже спорить не стал, потому что уважал чужое рвение. Так мы с ним и сдружились… Впрочем, сказать, я с самого детства смотрю смерти в глаза, и привык, чтобы она была практически рядом со мной. Куда я, туда и она за мной.
- И вам не составило труда попасть в «Белый крест»…
- Не составило. Правда, мне пришлось немного помучиться: я не до конца понял систему распределения адептов по должностям. Меня сначала хотели в «Чёрную манипулу» хотели направить, но я решительно отказался…
- А почему? Вы бы хорошо показали себя.
- Мне не нравятся условия, в которых они живут и тренируются. А ещё я не люблю связывать себя обязательствами.
- А великий магистр что сказал об этом? Вернее – сказала.
Синай махнул рукой.
- Да ничего, - говорит. – Она даже спорить не стала.
- Не хочу показаться вам настырной, - неуверенно сказала Эттшек, глотнув чутка остывший отвар, - но хотелось бы узнать… Что вы будете делать, если под угрозой окажутся жизни ваших попутчиков… Э, простите…
Синай отвечал:
- С этим у меня разговор всегда короткий. Если кто имеет право их трогать, то только я один. Не поздоровится тому, кто их хотя бы пальцем тронет.
Эттшек протянула посуду старому лакею, и тот принял её.
- У вас ещё есть время, Синай?
Синай был ошеломлён.
- Есть ещё, - сказал он, удивлённый.
Эттшек взяла Синая за обе руки, говорит:
- Прошу за мной, Синай. Я покажу вам своё поместье. Изнутри.
Синай изумился ещё больше. Разумеется, ничего другого ему и делать не оставалось, кроме как согласиться. Вставая, Синай едва не забыл со стола пару своих перчаток.
…Молодая аристократка больше часа водила юного адепта по особняку, показывала каждую комнату, каждый зал; она рассказывала по дороге о каждой из них, а также о своей родословной и о том, с чем каждого из её родичей связывает каждая деталь поместья. Говорила почти без умолку, прерываясь лишь для того, чтобы или перевести дух на что-нибудь другое, или чтобы заметить какую-нибудь возможно интересную деталь для гостя, а затем на ней зациклиться на короткий, комфортный для восприятия срок, или набрать в лёгкие воздуха, дабы продолжить рассказ. Что же оставалось делать Синаю? Так это быть тактичнее: просто, затая дыхание, слушать всё, что говорит Эттшек. И ещё терпеть. Синай так же осматривал детали комнат и залов; он был поражён не меньше, чем особняком господина Бука, своего стародавнего знакомца.
Показав весь особняк вдоль и поперёк, Эттшек привела Синая к какой-то нише в стене где-то в гостиной.
- А теперь, - говорит, - приготовьтесь, Синай. Лёгкое нажатие, и мы с вами в раю.
Молодая аристократка слегка коснулась одного из камней византийской огранки, украшавших нишу, и Синай сразу понял, что ниша эта – потайной портал, который перенёс их из гостиной в тёмную комнату, всю заставленную стеллажами и полками. Всё освещалось тусклыми зеленовато-голубыми кристаллами, подвешенными на изящных кованых консолях. Осмотрев тёмную комнату, Синай заметил, что на стеллажах и полках короба стоят, а из них торчит что-то круглое и суховатое на вид.
- Добро пожаловать, - молвила Эттшек, - в мир, в который до сей поры не ступала нога простого человека - в мой прекрасный грибной сад.
«Грибы?! – изумился Синай. – Ну и ну!»
- Здесь собраны самые редкие сокровища лесов и пещер. Всё, что собирал мой род на протяжении веков.
- Наверное, поэтому я такие ни разу нигде не встречал, - промолвил Синай, ничуть не сбавив изумления.
Эттшек:
- Ещё бы, эти создания любят темноту. И ещё влажность. Заметили, насколько здесь влажно?
- Заметил, - сказал сквозь выдох Синай, оттягивая от себя край жилета. – Уже одёжка к телу липнет.
- Таковы хитрые законы природы, Синай. Что нам сыровато, грибам – в самый раз. Прошу за мной – я покажу вам их все. Они вам обязательно понравятся, ведь это уникальные экземпляры, не встречающиеся в привычных грибникам местах, таких как опушки леса и им подобных. Есть эти грибы, увы, нельзя, однако среди них есть такие, которые могут вылечить чуть ли не сотни болезней. А есть ещё вон там (госпожа Дэстэт показала на стеллаж справа от Синая). Эти грибы используются как хорошие декоративные светильники - обратите внимание, как они красиво светятся…