Пламя. Повесть-размышление. Глава 28

                ОСЕННИЕ СТРАДАНИЯ

Участковый охарактеризовал жертву преступления, отметив, что Борзов был человеком несдержанным, злоупотреблявшим спиртными напитками, но причастность его к криминальным делам не установлена. В милицию приводов не имел, в вытрезвитель не попадал. Мотивы нападения на него пока не установлены. Вероятнее всего – бытовой случай. Администрация РСУ, где он работал, сообщила, что накануне смерти Борзов находился на больничном, и с работой это преступление не связано.
– А как у него в семье? Может, там есть причина? – спросил Лапшин.
– Семья не совсем благополучная. Отец злоупотребляет алкоголем, а к остальным претензий нет.
Информация от участкового была скромной по объёму, но уже давала представление о личности погибшего. Участковый, уточнив ещё какие-то детали возникших вопросов, с согласия следователя удалился.
К этому времени Зунин подготовил судебно-медицинское заключение и предъявил его Лапшину.
– Ознакомьтесь, здесь всё сказано.
Лапшин знал, что Зунин – весьма квалифицированный судмедэксперт, вдумчивый, осторожный в выводах. В своём заключении он констатировал: «Смерть Александра Борзова наступила в результате перелома шейных позвонков и последующего кровоизлияния в спинной и головной мозг. Среди множественных телесных повреждений, зафиксированных на трупе, отмечались тяжёлые травмы головы». Они, в соответствии с заключением эксперта, «могли быть получены в результате силового прижатия головы к каким-то выступающим твёрдым граням…».
Лапшин внимательно перечитал текст и, прощаясь с Зуниным, сказал:
– Спасибо. Картина ясна, нужно возвращаться к месту событий, потому что первый осмотр выявил не все подробности преступления.

*  *  *
Лапшин вновь занялся осмотром предполагаемого пути продвижения Николаевского. В помощь ему выделили следователя Владимира Ивановича, который мечтал раскрыть это преступление по горячим следам, но не успел. Владимир Иванович изучающе посматривал на Лапшина и с обидой думал: «Нужно своим доверять, а не чужакам. Чем он лучше меня? По возрасту мы ровесники, дипломы у нас одинаковые, правда, он – в областном следственном комитете, а я – в районном отделе, вот и вся разница».
Лапшин чувствовал некоторую неприязнь коллеги, но относился к этому с пониманием, спокойно. И в то же время, когда Владимир Иванович начал давать ему советы, вежливо заметил:
– Давайте поступим так: я веду расследование, а вы будете выполнять мои поручения, иначе мы не сможем успешно работать, теряя время в излишних разговорах. Я – ответственный за расследование дела и, естественно, инициатива в работе будет исходить от меня. Ваше участие в работе – временное, а моё – до завершения дела. Через пару недель отпадёт необходимость в вашей помощи, а сейчас приступаем к работе.
В завершение установочного разговора Лапшин улыбнулся и с иронией сказал Владимиру Ивановичу:
– Ваши замечания приму во внимание, усердие не забуду при распределении наград.
– Ладно уж, Алексей Витальевич… Ордена цепляют начальникам с большими звёздами, а нам – взыскания. Какие у нас могут быть награды? Только посмертные. У нас во всём привыкли винить милицию. Напились мужики, подрались – нет профилактики. Украли кошелёк – милиция не работает, спёрли велосипед – куда глядел участковый? Овцу молнией убило – и то в милицию написали заявление! Прошлой осенью председатель колхоза украл для тестя почти машину зерна! Звонок из райкома: «Не поднимайте шума! Он – коммунист! Мы его накажем сами». А колхозника в то время на два года посадили за мешок зерна! Не поймёшь, кого задерживать, а кого отпускать. Как вам это нравится?
– Мне, Владимир Иванович, это не нравится. Мы будем с вами работать добросовестно, чтобы не было нареканий, – улыбнувшись, сказал Лапшин.
Владимир Иванович тут же отреагировал:
– Вот вы улыбаетесь, Алексей Витальевич, а напрасно! На днях была претензия от одной гражданки: «Почему не нашли сбежавшую со двора козу?».
– Не огорчайтесь, Владимир Иванович. Жизнь – штука суровая, а человек – такая тварь божья, что вечно всем недоволен… Одно утешает в нашей службе: ругают нас и бегут к нам за помощью. Значит, мы нужны людям!
Так, в разговоре, сближающем коллег единой темой, они подошли к фонтану в парке. Осмотрев дно водоёма и не найдя там ничего примечательного, выбрались из сырого, грязного пространства, насыщенного зловонием плесени и разлагающегося мусора. Потом сосредоточили внимание на ранее не исследованном участке и медленно продвигались по безлюдной аллее парка.
– А вот и первая находка! – сказал Лапшин, поднимая кем-то оброненную расчёску. – Что вы думаете, Владимир Иванович, насчёт привлечения кинолога и розыскной собаки?
– Есть у нас такой специалист, можно попробовать.
– Тогда организуйте.
– Хорошо, я мигом! – сказал Владимир Иванович и заторопился…
Через полчаса он вместе с кинологом и собакой подошли к Лапшину. Кинолог расспросил о сути дела, уточнил предполагаемое направление поиска, попросил коллег отойти в сторону, чтобы не отвлекать собаку.
Пёс понюхал расчёску, почву и, приблизив морду к земле, неуверенно пошёл вперёд. Кинолог осторожно отпускал поводок, не создавая помех продвижению собаки. Он напоминал ей команду, а она тащила проводника вперёд, но на пересечении дорог остановилась. Собака потеряла след и, тревожно поскуливая, виновато смотрела на своего шефа.
– Всё! Поиск бесполезен. Собака хорошая, но после дождя… Да и следы затоптаны посторонними прохожими, – сказал кинолог и подтянул поводок.
– За двадцать минут вы уже сделали вывод о бесполезности поиска?! – спросил Лапшин, с укором глядя на кинолога.
– Вы сами видите, что собака потеряла след.
– А вы проявите больше усердия! Зайдите со второй стороны, с третьей, пятой, десятой… Нужна настойчивость.
– Собака работает в силу своих возможностей. Она понимает запахи, а если их нет, то – извините, претензии излишни, – сказал кинолог, но Лапшин в своих требованиях был крут:
- Да, собака, работает в силу своих возможностей и мотивы у неё не основаны на высоком сознании, а зависят от навыков привитых ей человеком. Вы – кинолог! Человек, ответственный за качество работы вашего подопечного пса. Добейтесь успеха в работе своей настойчивостью и осознанием важности задачи в поиске преступника. Повторите попытки взять след!
- Сейчас попробую сделать заход с другой стороны, може быть повезёт! – сказал кинолог. Удаляясь в глубь аллеи, он с горечью, сам себе процитировал строчки местного поэта Петрова, в одной из пародий о милиции, над которой потешались коллеги:

ОСЕННИЕ СТРАДАНИЯ

Снова осень стоит у порога,
Как печаль, раздражая меня.
Душу тронет сплошная тревога
В ожидании грядущего дня.

Нелегка милицейская служба,
Как туманный, холодный простор,
То бандиты тебе угрожают,
То начальник зовёт на ковёр!

Вы скажите багряные листья,
Как на отдых уйти, наконец?
Мне давно в кобуре, между прочим.
Надоело носить огурец!

До пенсии кинологу было далеко, но так ему хотелось уйти на спокойную жизнь,  уехать в деревню, да заняться пчеловодством… Вспомнив настойчивость следователя Лапшина, он почесал собаку за ухом и строго сказал:
- Пошли Джек, работать! Рано нам расслабляться.