Владиленыч

- Да… Я и говорю – солидный такой, в жилетке, с тросточкой. Бородка у него такая… интеллигентская, аккуратная.
Петрович, изобразив своей широченной рабочей ладонью поглаживание несуществующей бородки, выразительно посмотрел на собеседника. Тот понимающе кивнул и вытер видавшим виды носовым платком подпотевший лоб. День был жаркий, и они пристроились в тени пышной сирени за магазином на старых ящиках. Разговор тек неторопливо – куда спешить двум пенсионерам в нерабочий день.
- Я скажу – важный человек, сразу видно. В очках! – Петрович сделал паузу, будто что-то вспоминая. – Всегда подойдёт, поздоровается, выслушает внимательно. Ежели что может помочь – так сразу и говорит: этот вопрос помогу решить… Он сам-то по строительству. Храмы строит.
- Храмы? – удивился собеседник. – Он такой – высокий, плотный, лет под 60?
- Ну да, где-то так…
- И говорит так всегда важно, медленно, чуть нараспев?
- Говорит весомо, да. Восцерковленный, видать, человек. Только пропал он.
- А звать-то его как? Знаешь?
- А то! Мы с ним завсегда у ворот разговаривали, когда он приезжал. Я-то вроде для него кто? Охранник обычный, сторож. А он – по имени-отчеству… Ну и я его, конечно – Иннокентий Владиленович. Важный же человек, сразу видно.
- Владиленович?.. – собеседник даже удивился, и на лице его отразилась озабоченная задумчивость. А Петрович продолжал:
- Он мне и тросточку свою показал – забавная такая тросточка. С костяной рукояткой. А ежели на металлическую кнопку в рукоятке нажать – вместе с ручкой ну типа ножика длинного выскакивает. Я, говорит, спокойно хожу по вечерам – у меня же трость. И улыбается так хитро.
- Ты смотри!.. Опасная вещь. Очень… За такое и срок намотать могут, а? Да и так – защитишься или нет – вопрос, а до греха легко довести может.
- Ну он же кому попало не показывает! – со сдерживаемой гордостью парировал Петрович.
- А когда он пропал-то, говоришь? – собеседник вдруг как будто вспомнил что-то.
- Так где-то в феврале и пропал. В начале… Морозы ещё были… Я думал поначалу – из-за морозов и не приезжал. А что?
- А ты знаешь-то его давно, а? – напарник не унимался.
- Да вот в начале осени, как он приезжать начал, так и познакомились. Он видит, что я – человек серьезный, ответственный – вот и обратился сначала. А уж потом…
- Сгинул твой Владленыч! Как есть говорю! – и собеседник с жаром ударил ладонью по своему колену.
- Ты откуда знаешь?!
- А вот так! Ты знаешь, кто такой твой Владленыч? Он же по пол года в психушке нашей лежал, в Гедеоновке. Как чуть полегчает – выпускали… А потом опять.
- Да ты что?!
- Я тебе говорю! Его за возраст все Дедом звали. Ну и из уважения, что ли – кто хлеба принесет, кто сала отрежет, кто стопочку… Жил бы себе и жил, как у Христа за пазухой, так нет же!
- Вот те на…
- Вот те и на! Он всем на голубом глазу заливал, что церквы строит. Чуть ли не Христа Спасителя в Москве строил. И с патриархом лично ручкался, и тот его благословил. И всем на поселке всё обещал разные вопросы порешать. Но у нас-то все знали, что уж там… Малахольный. Кто ему верил-то? Так, из интересу слушали…
- Да-а… А с виду-то…
- То-то и оно, что с виду. Говорят, вот так вот серьезным людям из Москвы пообещал что-то. А те откуда что? Им вопросы решать надо. Что-то там леваком оформить под стройку, да… Денег дали… Солидный же с виду, говорит складно…
- И что?
- Ну кто ж скажет - что? Нашли… Участковый написал, что напился и пьяный замерз. На дороге за поселком лежал, как раз аккурат как ты говоришь – в февральские морозы. Да только не пил он с чужими – это я тебе говорю! Брехня это. Наказали его – все так говорят… А денег не нашли никаких. Да и не нужны они ему были, он в них и не понимал ничего, только так – по дурости своей фасонился…
- А я-то думал – где человек пропал?.. Слушай, а может это не он?
- Да он это, точно. У него с юности, как его пристукнули, а потом его мать всё по храмам да монастырям возила – вот с тех пор у него бзик: всё храм хотел построить, да чтоб обязательно большой, и чтоб он – архитектор, значит. Эх, сидел бы в своей богадельне, и жил бы как царь на именинах! А тут вон как… И тросточка, видишь, не помогла…
- Вот ты мне рассказал, да-а…
Посидели, помолчали.
- Слышь, Петрович, давай я чикушку что-ли возьму… Помянуть бы надо…
- Да, давай помянем. Безобидный же был человек. От ведь…