Похоже, врали
Её визгливые вопли я услыхал ровно на две минуты раньше, чем увидел её. Она выходила из больничного двора и, одновременно, из себя. Из двора её выводили абсолютно точно собственные ноги, а из себя – скорее всего, собственный муж.
В потоке ненормативных ласкательных лексем, среди которых самым нежным был фразеологизм «сукин сын» в свистковом регистре, трудно было добраться до контекста. Тем более, что: «Дай мне договорить!» - она визжала в телефон.
В общем и целом, насколько мне удалось уяснить, её обвинения в адрес ненаглядного благоверного сводились к тому, что он своим звонком сегодня разбудил её рано: «Какое утро, …? Какое утро, если ещё темно?» … «Да мне …, пять часов, или семь: на улице темно, мать твою – значит, ночь!» … «Да иди куда хочешь, хоть на…, дай мне поспать: я с ним ночь, точнее, полночи не спала! А мне ещё к Новому году готовиться!»
По мере её приближения я понял, с кем она не спала полночи: за собой она волочила санки, на которых тщетно пыталось уснуть дитя… О чём её утром просил супруг (не бывший ли? – Тут во мне начали зреть сомнения) – можно только догадываться. Я предположил, что забрать ребёнка к себе на праздник, если бывший, да счёл за благо выбросить окурок и смыться в дом: не дай бог она увидела бы мой досужий интерес к беседе – мне тогда было бы несдобровать…
Вот так двое людей что-то не поделили, а реноме закатилось под плинтус у скорости света. А скорость звука – напротив: единственный бенефициар.
Свидетельство о публикации №221123101162