Глава 5. Про деревню Суанрок и скандал вокруг Гары

- Следующий! – объявила Альес.
Открылись тяжёлые двери – в кабинет канцлера вошёл мужчина средних лет, сложения тонкого и сухого, росту высокого. Одет был мужчина, как адепты «Чёрной манипулы», но плечи его укрывала белая мантия с эмблемой элитного отряда адептов, а на груди знак капитанский висит. Зелёные глазки его столь маленькие, что окружающим кажется, будто на их месте не они, а щёлки, сквозь которых мыши на мир смотрят, съестное выискивают. Голову мужчины венчала густая дирижёрская шевелюра, зачёсанная назад, а на узком, вытянутом, синем от бритья лице в стороны, будто крылья у стрижа, расходились длинные усищи.
- Здравия желаю, госпожа канцлер! – браво отозвался вошедший в кабинет мужчина, остановившись на полпути до стола канцлера.
- Капитан Гродборт?! – молвила Альес, посмотрев на вошедшего сюда капитана. – Не помню, чтобы тебя упомянули мои магистры.
Капитан, прозванный канцлером Гродбортом, отвечал:
- Не упоминали, но дело у меня к вам есть, и вполне серьёзное.
- Серьёзное? - нахмурилась великий магистр. – А насколько?
Вошедший в кабинет Гродборт – капитан «Чёрной манипулы» и военный советник Альес – сам был родом из северных провинций Острова Земли. Как Синай ещё в Дьярвике упоминал, капитан Гродборт родился в одной из глухих плавучих деревень близ Серого мыса – самой северной точки фракции; своё название мыс получил из-за обилия голых серых скал, ощетинивших сам мыс вдоль и поперёк. Грамотой и счётом Гродборт практически не владел, матери своей никогда не видел, поскольку та умерла при тяжело проходивших родах – её организм сильно надорвался, и бедняжка скоро скончалась. С детства Гродборт помогал отцу в ловле рыбы, а зимой ходил за дровами и хворостом; часть добытого топлива семья сжигала сама, а часть относила в соседние поселения, где меняла у селян на зерно и инструменты. А на деньги, вырученные с продажи рыбы, семья покупала простенькую одежду, поршни да посуду. Время шло, Гродборт рос не по дням, будто на дрожжах; шестнадцатилетним юношей добровольцем ушёл в армию, был дозорным в приграничном с Островом Воды форпосте. Так и скучал Гродборт на посту, пока в центральных провинциях лоялисты не взялись за оружие и не подняли восстание против правивших тогда консерваторов, намерившихся ввести налог на скотину. Кто вызвался добровольцем на подавление бунта, приняли без помех, и Гродборт туда же отправился – всё же интереснее, чем зевать на смотровой вышке. Восстание тогда, конечно подавили; и, хотя оно оставило тёмный отпечаток на истории фракции, для самого Гродборта, участие в его подавлении стало очень значимым в жизни. Ведь тогда он раскрыл в себе таланты адепта, о которых он никогда даже не догадывался. И эти таланты здорово ему помогли тогда, и дважды спасли от неминуемой гибели. За это полковник, руководивший подавлением восстания, отправил Гродборта в училище при штабе «Чёрной манипулы», где будущий капитан приобрёл много полезных навыков, какие нужны для того, чтобы стать адептом элитного отряда. Закончив обучение и успешно пройдя нужные для «Чёрной манипулы» испытания, Гродборт начал свою карьеру адепта в качестве казначея. Со временем он дослужился до сержанта, потом – до лейтенанта. А вскоре и сам капитаном стал. Получив от государства дом в Канне и пост представителя «Чёрной манипулы» в палате представителей, Гродборт отправился в родную деревню, чтобы забрать отца. Однако его надежды сделать это не сбылись: соседи и давно выросшие его друзья детства рассказали, что отца Гродборта давно уж нет в живых. Он очень ждал сына со службы, каждый месяц от него письма получал, и сыном очень гордился. В один прекрасный день отец отправился на рыбалку в море, но поднялся шторм, и он утонул. А дом Гродборта к его приезду так состарился, что наполовину ушёл под воду. Огорчился было Гродборт, но ничего не поделаешь. Порылся он в старом доме, достал оттуда вещи, которые можно было спасти и которые тесно связаны с его памятью об безвозвратно ушедшем прошлом, и уехал.
- А дело у меня, значит, вон какое, - объяснял капитан. – Все мои бойцы сейчас на постах, и будут они там два дня. А в бараке никого не осталось – некому стало за порядком следить. Не найдётся ли у вас парочка готовых поработать новобранцев?
Альес, почесав пальцем подбородок:
- Хм, возможно, и найдутся. По крайней мере, должны быть.
Канцлер посмотрела на список адептов, ожидающих поручений от неё. А для работ в казарме «Чёрной манипулы» осталось совсем немного людей.
- Видишь ли, - говорит, - у меня осталось не так уж и достаточно вариантов…
- Разрешите, - перебил капитан, - я побуду тут у вас. Хочу лично осмотреть готовых поработать новобранцев.
Альес посмотрела на капитана странно. Подумала чуток, и решила: если адептов немного, им выдадут поручения, а капитану элитного отряда нужны рабочие руки, то так уж и быть – пусть капитан сам осмотрит оставшихся, а там видно будет.
- Разрешаю, - сказала Альес, и Гродборт встал рядом с ней.
Осмотрев одним глазком лежавший на столе список, капитан сказал:
- Эх, жаль, Вамну не у меня, а в этом… чёртовом «Белом кресте», чтоб ему пусто было.
- Что поделаешь? – молвит Альес. – Кто, как говорится, успел, тот и съел. «Белый крест» его первым заприметил, да себе под крылышко.
- Да дело даже не в этом. Вамну – идеальный адепт, он у меня бы ужился, не опереди меня этот «Белый крест».
- Уж что вышло, то вышло. Этого даже я не в силах исправить.
- Ну как же не в силах, если с вашей лёгкой руки можно всё исправить. Куда вы скажете, туда и новобранец пойдёт. Ведь вы же канцлер и, тем паче, великий магистр…
- Я знаю об этом, - перебила Альес. – Но есть и другая причина, из-за которой я дала добро «Белому кресту» взять себе Синая. Синай не из тех, кто любит, чтобы им помыкали. Он свободолюбивый, своенравный и умеет стоять на своём - образ жизни, по которому «Чёрная манипула» живёт со времён своего формирования, лишь скуёт ему свободу подобно цепи, что сковывает собаку в дворянской усадьбе. В «Чёрной манипуле» Синай будет себя чувствовать себя, как зверь в клетке. Поверь мне, это ничем хорошим ни для тебя, ни для него не закончится.
- Я его из-за этого недолюбливаю. Ну и что, что он посидит аскетом. Зато какие перспективы ему такая служба сулит…
- Тебе бы тоже не понравилось, что на твою свободу покушаются. Тем более, вряд ли тебе в отряде понадобятся столь бойкие и самостоятельные адепты. Синай всегда действовал так, как считает правильным – в «Чёрной манипуле» ему такой возможности не дадут. Магистры, специалисты, мастера высших рангов, и даже сам «Белый крест» уже давно привыкли к тому, что Синай сам себе хозяин.
- Но ведь всегда можно перевоспитать человека.
- Смотря какого. С Синаем тебе в этом плане трудновато будет. Синай не вписывается в рамки, по которым живёт та или иная организация, общество – они для него слишком узкие. Но меня саму поражают его самостоятельность и независимость, какие ему привила жизнь. Синай вырос сиротой, жил долгое время в Квартале негодяев - ему не на кого было рассчитывать, кроме себя самого. Я сама выросла одна, и тоже полагалась только на себя саму, и поэтому я хорошо понимаю Синая… Понимаю твоё недовольство, но, как говорится, каждому своё, каждому дано носить свою ношу. Порой лучше оставить всё, как есть, чем что-то поменять, а потом нахвататься головных болей и натерпеться убытков.
- Надо же, какой упрямый! – проворчал капитан. Ясное дело, что ему не нравился такой расклад, но против решений канцлера не попрешь. – Ну, ладно, пускай так походит. Потом сам прибежит, я ему это своеволие припомню. И «Белому кресту» в придачу достанется…
Послышался сначала стук в двери, а затем одна из створок открылась. Из неё показались Нехбет и Акира.
- Вызывали, госпожа канцлер? – спросила Акира, переступив порог.
- Да, вызывала, - отозвалась Альес. – У вас есть работёнка, - сказала она, когда адепты явились к ней.
Правда, и вновь не обошлось без курьёза. Обстановку испортил Гара, бесцеремонно ворвавшийся в кабинет.
- А вот и я! – воскликнул радостно он, едва не сбившись с ног.
Адепты - в шок, а капитан с канцлером, сохраняя ироничное спокойствие, лишь вздохнули. «Дурень – он дурень и есть», - мрачно подумала Альес.
- Итак, - начала канцлер, когда Гара, ворвавшись в кабинет, утихомирился, - для вас есть работёнка. «Белый крест» снова отправляет Синая, и на этот раз его путь лежит на самый запад, в деревню Суанрок. Не так давно выяснилось, что все животные в деревне начали вести себя крайне неадекватно. Причина сего безобразия кроится во вредителе, который неопределённое время назад обосновался в Суанроке и наводит на скот разного рода порчу. Ваша задача – сопроводить Синая до Суанрока и пособить ему в этом.
«Опять сопровождение! – возмущённо подумала Акира. – Мало вам острова Йола! Опять под ножи этих зомби кидаться да подставлять спину трупам, которые плюются отравой! Ну не-ет!»
- Опрашивайте местных и пришлых, - продолжала Альес. - Не упускайте важных деталей – они выведут вас на след и значительно упростят работу «Белому кресту».  Если Синай попросит, пособите ему. Вопросы?
- У меня есть, - отозвалась Акира. – Мы снова будем сопровождать Синая? А почему это нельзя доверить кому-нибудь другому, скажем, «Чёрной манипуле»?
- Во-первых, «Чёрная манипула» сейчас на постах (капитан Гродборт кивнул), им не до вас. Во-вторых, как показали наблюдения, вы сопровождали Синая до острова Йола, и доказали, что вы вполне годитесь для этой работы. Если верить разведчикам «Белого креста», трудностей в Суанроке не настолько много, как на пути из Канны в Дьярвик в вашей предыдущей миссии. А в чём дело, Акира? Неужто ты боишься?
- Вы с ума сошли?! Я едва оправилась после того острова, исчезни он под воду! Мало мне, по-вашему, зомби и чудачеств Гары! Я полнедели не спала после такой прогулки, просыпалась каждый раз в холодном поту, а теперь снова посылают, невесть куда!..
- Ничего, Суанрок вправит тебе мозги, куда нужно, Акира, и душу тебе в обратную сторону вывернет. Будет тебе терапия после первой миссии, что доктор прописал. И ещё запомни: если ты очередной раз оплошаешь, я буду разговаривать с тобой в жёсткой форме. Предупреждаю, тебе это вряд ли понравится.
Что поделаешь? Раз великий магистр сказал, значит, так оно и будет. А Альес – такого рода дамочка, что, если и предупредила или обещала чего-нибудь, то непременно выполнит обещанное. Это Акира знала очень хорошо, и потому препираться с канцлером она не стала, не то что не могла. Шуточное ли дело спорить с высоким руководством, которое держит своё слово?
- Тебя это тоже касается, Нехбет, - Альес направила своё внимание на Нехбета, и тот вмиг потух. – Если больше вопросов нет, - продолжала Альес, - то можете приступать. Синай будет ждать вас у ворот города.
Юные адепты только собрались уйти, Гара тут же обрадовался:
- Я знал! Я знал, что мы снова будем с (нецензурное слово) в одной банде! Вот за это тебе, канцлер, низкий поклон да доброе слово!
Акира возмущённо фыркнула, а Альес совершенно спокойно произнесла:
- Извини, приятель, но тебе найдётся работа поинтереснее.
Юнцы замерли в недоумении.
У Акиры с Нехбетом оно понемногу переросло в какое-то подобие умиротворения (причем Нехбет его не очень-то показывал внешне): если уж оно так и свершится, им не нужно будет во время задания терпеть выходки этого чудака Гары, а, значит, и дело пойдёт, как по маслу. А вот у Гары сложилось иного сорта мнение.
- Эй, слышь, канцлер, ты чего такое удумала?! – возмутился Гара. – Мы же Синая идём сопровождать…
- Только не ты, - перебила его великий магистр. – Я подыскала тебе дело, в котором ты будешь, как форель в ручье. С Синаем пойдут Нехбет и Акира. Они справятся с этой задачей не хуже тебя.
Канцлер подала знак, и Акира с Нехбетом покинули её кабинет.
- Очумела, что ли? – продолжал возмущаться Гара, и вдруг покраснел. – Что может быть лучше, чем сопровождать (нецензурное слово) до места назначения?
- А вот что. «Чёрная манипула» сейчас, как ты уже слышал, на постах, и пробудет там около двух суток…
- А, одного из них я помню – этот козёл мне руку заломил, и не извинился. До сих пор болит.
- Не сбивай меня с мысли! А в их бараке никого не осталось, за порядком следить некому…
У Гары глаза, словно блюдца, большие и круглые сделались, сквозь тёмные линзы его очков видать.
- Что? – говорит Гара, поняв, на что великий магистр намекает. – Я должен буду чистить их барак? Да ни за что на свете!
Гродборт хотел, было, возмутиться, но Альес опередила его:
- Ну, не хочешь, могу предложить тебе сопровождение. Не Синая, разумеется, но всё же сопровождение.
Гара в момент повеселел.
- О, вот это по мне! – говорит. – А кого я буду сопровождать? Принцессу? Важного чиновника?
- Хорошо, что так. И человек этот не меньше чиновника значим для фракции. Ведите нашу гостью!
Из дверей показалась дама лет тридцати двух на вид, ростом чуть ниже среднего, полноватая, как гусыня. Светлые, почти золочёные, волосы собраны позади в две плотно прилегающие к голове косички. Зелёные, как крыжовник, глаза её казались иногда зрителю продолжением её зелёного платья с белой рубахой, красовавшейся под неглубоким вырезом на груди. Увидев в кабинете канцлера эту даму, Гара чуть не онемел.
- Тётя Зара!? – промолвил он глухо.
И ещё бы Гара не онемел: вошедшая в кабинет канцлера дама – никто иная, как его родная тётка, торговка сладостями, женщина, отличавшаяся добродушным, порой не в меру, характером.
- А, Гара, дорогой мой! - сказала Зара, чуть завидев среди иных присутствующих своего племянника, и широко улыбнулась. – Тебя приставили сопроводить меня с товаром до Дьярвика? Чудесно!
- Зара Стайл, - поясняла Альес, - изготовила на днях крупную партию товара, и желает сбыть её в Дьярвике. А одной идти туда опасно, поэтому ей необходимо сопровождение. Вполне хватит двух человек. Ты пойдёшь первым, осталось найти второго.
- Что-о? – снова возмутился Гара. – Сопровождать мою тётю до торговой точки? Ничего хуже не могла придумать, канцлер?!
- Гара! - сконфузившись, прошептала Зара.
- С чего ты взяла, что я возьмусь за пустяковую работу? Она же для слабаков вроде тех бродяг, что шатаются из города в город и просят милостыню.
- Гара!.. – тихо произнесла Зара, воображая, что её племяннику за такое высказывание будет.
- Я давно просил давать поручения, достойные адепта, а не для сосунка. Я не младенец, с которым нет сладу! Я адепт, специалист своего уровня! Я требую задачи, которые соответствуют моей специальности! Вот, когда они появятся, тогда и вызывайте… Можно я уже пойду?
- Ты сейчас пойдёшь ко всем чертям отсюда, искать новую работу! – взорвался капитан Гродборт. – Сосунок здесь ты! Тебе дают не просто задания, которые соответствуют твоему уровню – так ты набираешься опыта, который не купишь ни за какие богатства, и показываешь, чего ты стоишь! Ты не адепт, а тролль знает, кто… Распустил он тут нюни! Бери, что дают, будь мужиком!.. – капитан отчитывал Гару с таким гулом, что в окнах дребезжали стёкла. - Тебе не абы кого направляют сопроводить, а твою родную тётю, улавливаешь суть? И если ты не хочешь сопровождать свою родственницу до Дьярвика, я тебя волоком потащу к себе, под койками будешь драить! Уж что-что, а грязная работёнка начисто промоет тебе мозги. И вправит их, куда следует! Хоть думать начнёшь… Предупреждаю, если будешь отпираться, я заломлю тебя не хуже моего подчинённого! Я живо выбью из тебя эту дурь, ты понял меня?!
Гара стоял перед капитаном и канцлером, весь скукожился от страха, словно сушёная слива. Он даже побелел, как обычно белят яблони весною. Это был первый в его жизни случай, когда он не мог вставить поперёк ни единого слова; в этот миг весь его оптимизм и беспечность вдруг куда-то бесследно испарились.
Не только Гара напугался упрёков Гродборта. Не меньший удар испытала на себе и его тётя; после такого возмущённого крика она чуть не начала икать. Стоит, ни живая, ни мёртвая, неподвижно, словно статуя в парке.
Гродборт привык к порядку и дисциплине, а потому он не смог выдержать упрямства Гары, и сорвался. И ладно бы сорвался, если б это не был матёрый постовой солдат или сержант «Чёрной манипулы» - это ещё куда ни шло; а то – новичок какой-то. А, когда капитан ругался и злился, голос у него был громкий и гулкий, будто в трубу водосточную гудят. Пока он ругался, перепугал не только всех, кто сейчас находился во дворце Великого национального собрания, но и всю округу. Дежурившие на стене воины, услышав слова капитана, судачили промеж собою: «Серчает старик! Опять его доконали». Впрочем, капитан всегда был строг и суров с теми, кто ужасно выполнял свои обязанности.
- Так что выбирай, голубчик: казармы или сопровождение, - промолвила Альес после непродолжительной безмолвной тишины. Стоит заметить, что она единственная из присутствующих, кто сохранил спокойствие в то время, как ругался капитан Гродборт.
И вновь тишина.
Гара стоял и напряжённо думал. Как быть? Куда деваться? – ума никак не приложит. Гара не хотел брать задачи низкого уровня вроде сопровождения тёти Зары, чтобы всю дорогу не быть в мягких лапах её добродушия. Но мазать колени в пыльном бараке и, тем паче, терпеть нападки со стороны накричавшего на него капитана Гродборта он не желал куда в большей степени. Хочешь – не хочешь, а выбор небольшой: или сопровождение, или бараки элитного отряда адептов. Наконец, поразмыслив немного, Гара сказал:
- Ладно, небо с вами! Сопровождение.
- Вот и замечательно, - одобрительно отозвалась Альес, и стукнула штампом в бумагу.
Только собрался Гара уйти, в кабинет, немного подтолкнув Зару, ворвался ещё один адепт, старший по званию, со шрамом на левой щеке и лохматой шевелюрой.
- Вызывали, госпожа канцлер? – спросил ворвавшийся в кабинет адепт.
- Да, вызывала, Забияка, и очень кстати, - отозвалась несколько двусмысленно Альес. – А вас, гражданочка, я попрошу остаться, - сказала канцлер собравшейся уйти Заре, и та, недоумевая, вышла в холл ждать дозволения на вход.
Гара вышел вслед за тётей, а прозванный Забиякой старший адепт зашёл поглубже в кабинет.
- Скучно мне, - начал жаловаться Забияка, - госпожа Канцлер. Подраться охота, да не с кем. Здесь-то, в городе, нельзя. Не найдётся ли…
Альес опередила Забияку:
- Вот и хорошо, потому что есть место ещё для одного. Торговка Зара изготовила крупную партию товара и собирается её сбыть в Дьярвике. А туда путь не близок, сам понимаешь, одной идти опасно, и посему она попросила её сопроводить. Одного уже нашли, пойдёшь с ними, заодно согреешь кулаки о лица мародёров.
- Вот это разговор! – сказал Забияка, да повеселел, что подрумянился. – Принимайте заявку, жду клиента!
Забияка на радостях вышел, а великий магистр поставила в документ ещё один штамп.
Настоящее имя этого адепта – Айдай Миритар. Забияка – это прозвище; так прозвали этого адепта за то, что он очень любил драться. Причём ему было всё равно, с кем; другие адепты, мародёры, дезертиры, бандиты, разбойники, медведи, волки - всякий противник годился, только бы руки «начистить». И хотя Забияка не блистал особым умом, тем не менее он был умнее Гары, и прекрасно понимал и с кем имеет дело, и как выполнить ту или иную задачу. Альес же прекрасно знала, что Забияка не возьмётся за дело, в котором нет хотя бы одного случая подраться. Коли таковых не было, задиристый адепт брался за другие дела крайне неохотно. Ну, а если и были, то соглашался на них не раздумывая.
- Значит, остаётся… - промолвила Альес, взглянув на список. Там как раз оставалось две пустых графы. Сказать, одним словом, Капитану Гродборту готовые поработать адепты нашлись сами собой.

- Гражданка Стайл ещё на месте? – поинтересовалась Альес закончив с адептами. Капитан Гродборт, получив двоих работников на два дня, тоже ушёл.
- Я здесь, - ответила Зара, заходя в кабинет канцлера.
Альес встала из-за стола, сложила руки за спину и подошла неспешно к остановившейся на полпути до ней Заре. Холодный ястребиный взор канцлера устремился на торговку. Дыхание Зары затаилось, а шаги великого магистра ей казались тяжеловатыми, гулкими, будто не канцлер к ней направился, а палач, которому приказали высечь торговку прямо на месте. Те манеры, к которым привыкла сама Альес, пугали Зару не по-детски; глядя на канцлера, она не знала, что ей делать и куда деваться. Ей предстоит серьёзный разговор, и не с покупателем, не со сборщиками податей, а с самой главой фракции. Как бы то ни было, Заре оставалось только одно: взять себя в руки (что ей порой давалось непросто) и принять весь удар на себя.
- Скажите мне, - начала великий магистр, - Зара, вы никогда до этого не думали о карьере… няньки?
Зара в момент растерялась, вопрос оказался неожиданным.
- Нет, - помотала головой торговка. – А к чему это вы?
Напугавшись вопроса Альес, Зара подумала вдруг, что её хотят перевести с торговли сладостями в няньки.
- Я, - молвила канцлер, - иногда из окон замечаю, как вы, торгуя, иногда подходите к детям, неважно, какому слою населения они принадлежат. Гладите их, ласковы с ними… Вы детей очень любите.
- Ой, да что вы! - говорила смущённо Зара, помахивая рукой. – Это вы мягко сказали - я в них души не чаю! Самые искренние и задорные создания.
- Этим и объясняется, почему Гара такой шалопай. Да, да, не удивляйтесь, речь сейчас о вашем племяннике…
- Ах, вы про Гару.
- Я смотрю, не сильно вы утруждали себя, воспитывая своего племянника. Вы избаловали его…
- А как мне быть иначе, госпожа канцлер? – ответила Зара, и, почувствовав стыд за случайную бестактность, покраснела. – Кроме него у меня масса других дел. Я сутками пропадаю в цеху, изготавливаю сладости и десерты, а потом не меньше суток продаю на Ратушной площади и в ближайших деревнях. Полученные средства я спускаю на оплату налогов и счетов, воспитание племянника и прочие расходы… Я стараюсь делать всё, чтобы мальчик не чувствовал себя никому не нужным одиночкой, поэтому всюду таскаю его с собой. Поверьте, это очень тяжело - одновременно и торговать сладким, и заниматься ребёнком.
Все в Канне знали торговку Зару – она делала бесподобные сладости, которые очень нравились аристократам, зажиточным мещанам, и, особенно, детям, которых Зара любила, как родных, что баловала не меньше Гары. И не только из-за этого она занялась продажей изготовленных ею сладостей. Всякий трибальтянин, от простолюдина до аристократа, знал, насколько дороги сладости и десерты – они ценились даже дороже мяса; очень хлопотное и долгое это дело вырастить и добыть необходимые для них компоненты, и ещё сложнее – сам процесс приготовления. Недёшево обходится также их хранение и перевозка: нужно следить, чтобы они не растаяли, не слиплись и на них не сели осы да пчёлы, чьи укусы вызовут мучительные боли. Также приходится следить за условиями, в которых сладости изготавливаются и хранятся, а инструмент всегда был чистым.
- Да и потом, - продолжала Зара, - он таким образом привлекает к себе внимание. Он просто хочет подружиться с кем-нибудь ещё, кроме меня, но не может сказать об этом прямо.
- Хм, эту бестактность с его стороны вы называете «подружиться»?
- А как же? У него же, кроме меня и нескольких друзей из академии, больше никого нет. Своей мамы он никогда не видел, потому что она умерла при родах. А отец, мой брат, безвозвратно ушёл куда-то, оставив меня одну с маленьким Гарой на руках. Никого из родных нет – оставить мне Гару не с кем. Одна я с ним осталась.
- Ушёл отец, говорите, - сказала Альес, вдумавшись. – Сразу чувствуется, к воспитанию Гары не приложена твёрдая мужская рука. Вы не пробовали завести себе мужа? Дядю для Гары?
- У, много раз. Но все мои попытки наладить личную жизнь заканчивались тем, что Гара выпроваживал моих ухажёров из дома всеми возможными способами. Даже последний мой ухажёр, полковник Таймить, не продержался дольше недели, а ведь это я в своей личной жизни считаю рекордом. А с пекарем Лёймистэлем Гара даже подрался – полцеха мне разнесли. Гара за это в исправительной камере пятнадцать суток отсидел.
Альес нахмурила брови.
- В жизни, - говорит, - не подумала бы, что Гара такой задира и смутьян. И я молчу, что он просто разгильдяй.
- Я ничего просто с этим не могу поделать, госпожа канцлер. Я в какой-то мере понимаю своего племянника, и давно вошла в его положение: мальчик вырос без отца, поэтому не доверяет взрослым мужчинам. Он считает их трусами, которые бегут от ответственности. А также предателями, которые бросают семьи в самый трудный час. Это и мешает мне сделать его счастливее, чем он есть сейчас. А в своих выходках, чудачествах и времяпровождении со мной он находит себе утешение.
Альес подумала малость.
- Хорошо, - говорит, - это пока всё, что я хотела бы знать. А вы успеете к отправке товара?
- Да что вы! – оживилась Зара. – Без меня повозка с товаром никуда не тронется.
- Ну, и очень хорошо. Если хотите доставить товар, то советую вам не задерживаться.
Зара, поклонившись канцлеру, повернулась к дверям.
Только открыла одну из створок и одной ногой переступила порог, повернула голову обратно, говорит:
- Только попрошу вас об одном, как великого магистра. Постарайтесь не сильно давить на Гару – мальчик это с трудом переживает.
Зара вышла, а Альес стояла, уставившись в двери, будто бы торговка всё ещё здесь. «Вечно у вас, - думает, - какие-то проблемы, а мне приходится их решать. Ладно, я знала, на что шла. А с тобой, Гара… Что ж, я найду на тебя управу. Если твоя тётка с трудом управляется с тобою, то я разберусь с этой проблемой на раз-два. Я покажу тебе, где раки зимуют».