учитель-ученик

  мы никогда не бываем подготовленными к переменам. событие, что сдвинет с мёртвой точки, обязательно застанет нас врасплох, и мы, вспоминая о нём, скажем, как бы оправдываясь, что ожидали чего угодно, только не этого. но у жизни, как известно, сапог тяжёлый, удар - меткий, эффект - незамедлительный, и спасение наше от сетей привычек и беспечности близко и неотвратимо. возблагодарим же за это Небеса!
  в обычной школе обычного городка каждый день проходит вполне себе обычно. на переменах дети шумят, на уроках молчат, кушают с аппетитом, конфликты и разного рода столкновения случаются часто ли, густо ли - кто считает? что касается родителей, преподавателей, врачей, парикмахеров, банковских работников, продавцов и всех остальных жителей городка - читатель может легко себе их представить и без подробных описаний.

  в один из дней, в какой-нибудь вторник или четверг, на уроке алгебры ученики восьмого класса были веселы (в меру проявляя свою веселость) и расслаблены, потому что новая тема. но прежде учитель раздавал тетради ученикам, чтобы каждый посмотрел свои результаты по контрольной, которую писали на предыдущей неделе. одна ученица написала свою работу на двух тетрадных листах, и всё бы ничего, если бы:
  - Корсокова! кто тебя надоумил подписывать свою работу "Уна К."?
  кто-то хихикнул. Корсокова улыбнулась. учитель однако продолжил:
  - я такое впервые встречаю. надо же было додуматься! "Уна К."! если не хватило места для полных фамилии-имени, надо было сократить имя. фамилию всегда нужно писать полностью...
  учитель повторял одни и те же слова снова и снова, его недовольство перерастало в раздражение, в негодование; тем временем лица учеников вытягивались, бледнели и каменели, а вместе с лицами каменел воздух в тишину, ту самую, которую отчётливо слышишь, от неё всегда отдаёт предательством - чёртовы малодушные бесхребетные туши чтоб вам пусто было - пробежало в уме Уны, но останавливаться на том она не стала, а только наблюдала, как негодование учителя разносилось в бешенство, будто то перестоявшее на дрожжах тесто.

  неожиданно учитель замолк - и так же неожиданно стало больно от невыносимого звона тишины, тонкого, острого, ледяного, во рту металлический привкус, по коже мурашки, на голове зашевелились волосы, не сумели даже ахнуть. каждый из восемнадцати детей в комнате впервые за всю свою жизнь так отчётливо ощущал секунды, доли секунд, мгновения происходящего события, погруженные в него, как в воду, неподвижные статуи, таращат глаза куда-то в пустоту, и только Уна - Уна по-прежнему наблюдает за учителем. похоже, её обошла стороной общая участь, стало быть, семнадцать и одна. Уна молча смотрит на учителя, учитель уже снова принимает подобие человека, детей попускает, слышатся шорохи, лица обретают свой обычный вид, кто-то громко вздыхает.
  - Корсокова, возьми свою контрольную. фамилию всегда пиши полностью! сокращают имя - фамилию...
  - оставьте уже! - негромко, но отчётливо говорит Корсокова.
  на этот раз вместе с учениками застывает и учитель. Корсокова, выдержав паузу, спокойно продолжает:
  - отчего бы не сократить фамилию, а имя, наоборот, оставить полностью? разве имя настолько незначительная мелочь, что ему достаётся всего одна буква? разве не по имени нас знают? не по имени обращаются к нам? чего вы вообще так завелись? просто подпись, просто бумажка - гроша ломаного не стоит...
  - Корсокова... - только и смог выдохнуть учитель.
  Уна снова выдержала паузу.
  - ненужные разговоры.
  все ждали, что ещё она скажет. Уна молчала. а что скажет учитель? тот еле дышал. тишина. кто-то громко чихнул, все посмотрели на него, тот, захваченный врасплох своим чихом, ответил всем растерянным взглядом.