Глава XX VII Не родной город

Строившаяся, как библиотека второго по своей значимости города страны, стала в России провинциальной, стоящей теперь на одном из последних мест.
Теперь, когда во всём мире книги отцифровывались, библиотека не могла сохранить свой прежний статус ни в одной из стран. Но при этом, находясь в России, ещё и разрушалась.
Наконец, в декабре 2010 года случилось решающее событие в истории проекта реставрации библиотеки. Открывая скоростную железнодорожную линию Хельсинки – Санкт-Петербург, проезжая в поезде «Аллегро» мимо Выборга, президент Финляндии Тарья Халонен и Председатель правительства РФ В. В. Путин договорились о выделении недостающего финансирования на реставрацию библиотеки.
Лера узнала об этом первой, из интернета.
Тут же позвонила отцу.
- Ты слышал про библиотеку?
- Нет. А, что случилось?
- Деньги на реставрацию наконец найдены!
- Жаль твоя бабушка не дожила до этого дня.
- Да, но она успела побывать на закладке первого кирпича, в 93-ем году. А это уже обнадёживало.
- Неужели приходит конец истинному рафинированному патриотизму в России?
- Как это?
- А так. Вон, например, а Европе любовь к красоте и старине, что сохранилась сквозь века. У нас же, к тому, что несмотря ни на что осталось. Причём даже если это и попало к нам из-за границы вместе с территориями так же разрушено, но уж в более кратчайшие сроки.
- А мне кажется в России люди любят больше комфорт чем Родину.
- Это почему же?
- Да потому что когда интересуешься развалинами все удивляются тому что тебя тянет на негатив. Куда важнее для души то что идеально отреставрировано, ибо нет уже подлинников в этой стране. Люди на словах готовые жизнь отдать за Россию, на деле ненавидят её, стремясь к комфорту. Ложные патриоты прежде всего любят его. И плевать хотели на то, что лежит под ногами. Наклониться чтоб рассмотреть не только не в силах, но и боятся измазаться в пыли истории. А ведь она, как и грязь состоит из мельчайших частиц. Запахи детства, развалины, старый сарай, сваи от разрушенного моста через реку, с которых ныряла в воду. Всё это многочисленные составляющие, из которых и создана наша Родина. Да и любая другая. Просто надо уметь видеть второстепенное в главном не забывая: второе без первого не существует.
- Ты очень изменилась Лера после того, как уехала из России.
- Просто на расстоянии многое раскрывается глубже.

Выборг продолжал разрушаться, никому не нужный. Только благодаря неимоверному труду, не только Русских активистов, но и колоссальной помощи со стороны Финляндии, удавалось реставрировать библиотеку. Но старый города рушился на глазах.
Бывшие хозяева завода «Электроинструмент», занимавшего весь квартал Сета Столберга, названный так в честь одного из Выборгских меценатов, ещё до развала СССР, поступили правильно, возведя железобетонные конструкции, долгое время державшие стены разрушающихся зданий XVIII-XIX веков постройки.
После освобождения своих территорий заводом, квартал оставался долгое время бесхозным, стоя в запустении ещё с начала 90-ых. Наконец в 2013-ом администрацией города было принято решение о его сносе. На это было выделено 19 миллионов из городской казны.

Под самым носом у их дома вдруг начал работу экскаватор.
Неспешно, но уверенно откусывал от старых стен куски своим ковшом, благо здания были невысоки, всего два-три этажа.
Павел, вместе с Ингой, заметив это из окна квартиры, выходившего, как раз на разрушаемый квартал, не говоря лишнего, оделись и вышли на улицу.
- На каком основании вы ломаете этот дом? – прокричал Павел экскаваторщику.
Из-за ещё не заваленной экскаватором стены отделился силуэт какого-то человека. Не боясь того, что будет погребён под кирпичом исторической застройки старого города, прятался в её тени с какой-то неведанной для Павла целью. Своим внешним видом напоминал тренера. В спортивном костюме и пивным животиком, вываливающимся из-за не до конца застёгнутой молнии куртки, с надписью «Россия» на спине, шёл прямо на Пашу с Ингой.
- Ты, кто такой товарищ?
- Я живу здесь рядом. Вон, в том доме, - указал рукой Павел, будто всё ещё верил; тем самым может повлиять на происходящее, найдёт поддержку у этого лысеющего бывшего спортсмена, неизвестно чем занимавшегося за углом сносимого здания.
- Вот и иди к себе домой. Не мешай работать.
- Работать!? Вы же сносите мой город!
- Сношу. И, что с того? Я хозяин экскаватора, и мне плевать, чей это город. Должен отработать деньги, что заплатили.
- Покажите документы на снос, - попросила Инга, - она не верила ещё в то, что такое возможно, надеясь на какую-то ошибку, что могла произойти.
- Послушай гражданочка, иди отсюда, пока жива. А то ведь я и подмогу могу попросить. И другана своего забери.
- Пойдём отсюда. Мы ничего не сможем сделать, кроме, как поднять шум в интернете, - взял за руку супругу Павел. Уже имел дело с подобным в 90-ые. Не хотел искушать судьбу дважды. После той истории с треснувшим коттеджем видел глубину «патриотизма» с полуслова.
На следующий день вокруг одинокого экскаватора собрались журналисты различных изданий, среди которых были и Финские. Также приехало и телевидение. Но вскоре все были разогнаны внезапно появившейся патриотически настроенной шпаной. Одетые в спортивные, выполненные в цветах триколора костюмы, с определяющей принадлежность к великой стране, красующимся на их спинах названием, но уже с битами в руках, встали на её защиту.
Не подготовленным к такому повороту дел представителям средств массовой информации пришлось поспешно ретироваться, во избежание травмирования со стороны агрессивной общественности.
Лишь только благодаря быстро и широко распространённой информации о сносе квартала не только на территории России, но и в граничащих с ней, снос был приостановлен.
Ненавидящая беспорядок, а вместе с ним и сам город, администрация вынуждена была оставить «реставрационные» работы недоделанными.
Пожаловался о произошедшем в старом городе дочери, позвонив ей. Теперь редко виделись.
- Все мои друзья ушли из проектирования. Сначала из государственного, затем из частного, основав свои мелкие конторки. И теперь влачат своё существование от заказа к заказу, фильтруя сумасшедших, стараясь иметь дело с людьми, обладающими стойкой психикой.
Но те, кто ею обладает, как правило покинули страну, чтобы к старости остаться в своём уме.
Многие, в основной умеющий созидать, бегут из России. На их место тут же приходят разрушители, как я их называю.
- То, о чём ты говоришь, касается всех видов не только творчества, но и любого созидания, будь то наука, промышленность, или…
- Папа, можешь даже не перечислять. Эффективные менеджеры, одним словом берут эффектом. И он заключается в том, чтоб добившись сиюминутных результатов, получить признание у высшего руководства.
- Думаю, именно поэтому и снесен целый квартал в старом городе. Так проще доказать свою компетентность. Не тратя время на реставрацию, а создав муляж, заполнив его современными планировками. Именно здесь, на образовавшемся пустыре теперь важнее не старина, а новое видение, - говоря об этом, невольно подумал; как же схожи между собой те времена, когда ломается прежнее. Но, может ничего не рушится, а создаётся видимость, чтоб заморочить голову. На самом деле ведётся смена образа, скрытого от нас непосвящённых людей на иной, основанный на полном забвении старого. Создаётся новая история, но уже не для России, как при Петре, а людей, всё ещё населяющих её земли. Да, и, впрочем, всю планету.
И в ней нет ни истинных побед, ни поражений. Всё сплошная, сладкая, патриотическая ложь. Впрочем, как и прежде, с той лишь разницей, что создаётся теперь не руками иноземцев, но под их дудку.
Перенасыщенность страны новомодными местными менеджерами, на самом деле берёт корни в Петровские времена. Но, тогда таковые назывались иноземцами.
Теперь понимал почему, ни мэр, ни губернатор, не способны решать проблемы города, скорее наоборот, способствуя его скорому разрушению.

- Слава Богу, маме не довелось увидеть, как был снесён квартал в старом городе. Теперь так и будем наблюдать его на две трети в руинах, - стоя на балконе с чашкой кофе, произнёс Павел в сторону Инги, сидя в комнате даже не хотела теперь выглядывать в окно, вид из которого напоминал чем-то 44-ый год.
- Такого безразличия со стороны горожан к своему городу я ещё никогда не видела.
- Как ты думаешь, в чём заключается его причина?
- В рабской психологии.
- Нет Инга. Думаю, в другом.
- В чём же?
- В том, что в городе нет коренных жителей. Все приезжие. И, только сейчас появились те, кто считается Выборгцами в четвёртом поколении. Этот город не имеет своего населения.
- Но и мы - не коренные Выборгцы. Впрочем, всё время забываю про тебя. Никогда не ассоциировался с европейцем.
- Я прежде всего говорил о разрыве преемственности поколений целых поселений. Мы же всего лишь одна семья, а знаем больше, чем те, пришедшие из глубин Советского союза.
- Возможно, как архитекторы, и благодаря твоим предкам.
- Город, будто наказан Богом за то, что в своё время так и не смог отстоять своей независимости.
- Разве плохо боролись за неё Финны?
- Нет. Не думаю. Даже наоборот, лучше, чем Шведы в 1710-ом. Просто Выборг став лидером сопротивления для всей Южной Карелии, обрушил на себя гнев не только Петра, но и советской России, правительство которой никому не позволило бы оставаться независимым на спорных для неё территориях, интересы молодой страны это подразумевали.
Много раз за свою историю, переходя из рук в руки, город менял своё население, практически всегда полностью. Русские, Шведы, Финны.
- Психология этой проблемы проста. Она касается не только Выборга, но и всех крупных городов, меняющих коренных жителей на приезжих. Это делается вполне осознанно, только лишь для того, чтоб уничтожить историю. Ведь народ, лишённый её, легко управляем. Готов умереть за своего нового кумира, сделавшего из него раба.
Хотя, впрочем, раб не способен быть воином. Разве не это знание преподнёс первый военный год, когда Красная армия бежала, бросая всю технику и оружие, сдаваясь в плен?
- Люди должны жить на одном месте очень долго. Лучше, если вообще никогда не покидают его их дети, внуки, правнуки. Тогда становятся глубже. Сильнее держатся за свои родные земли, готовы умереть за них. Если же всю жизнь словно перекати-поле носит по стране, то нет ничего за своей душой, кроме стремления к комфорту. Революция сделала из России степь, населённую кочевниками.
Все войны ведут к одному – потере корней, глубины мировоззрения, отсутствию любви к Родине, которая из определённого места для людей превращается в целую страну, словно они дикие звери в бескрайней тайге.
Раньше, когда сотрудник устраивался на работу, в отделе кадров прежде всего смотрели на его трудовую книжку, и, если там было много сменённых мест, старались не брать, считая временщиком, или перебежчиком, ищущим, где по лучше.
В девяностые многие побежали за длинным рублём, и бегали из одного места в другое до тех пор, пока места не закончились. Теперь же, когда бежать некуда, тот, кто умудряется несмотря ни на что продолжать бегать, считается перспективным и талантливым, легко способным выкрутиться из любой ситуации. Только вот надо ли выкручиваться? Не пора ли наконец вкрутившись в своё место начать созидать?
- Всё началось ещё в 17-ом.
- Раньше я был провокатором, - будто не слыша Инги продолжал:
- Как это?
- Ну, я спрашивал человека о его мнении о самом простом вопросе. Таком, который не вызывает обычно никакого возражения. И, вот именно от этого всегда наталкивался на некую агрессию. Ибо самое простое, как правило, и вызывает отторжение, сопровождающееся ожесточением.
- Ты сам нарывался.
- Не спорю. Но, порою слышишь страшные вещи. Логичное и элементарное, оказывается в глазах твоего оппонента перевёрнуто, а ты при этом для человека превращаешься в идиота. И только лишь потому, что осмелился считать, как считаешь. Это уже повод пасть в чужих глазах.
Сейчас невольно, даже без провокации, а просто спросив кого – то уже страшно за свою жизнь. Такое впечатление что Россию ждёт в будущем страшная участь. Её накажет Бог за то, что так и не осуществила.
- Что же ей такое не удалось?
- Она вынуждена будет исполнить то, что не смогла в 41-ом – напасть на другую страну.
- Зачем?
- После того, как напала на Финляндию, и разделила Польшу, Гитлер всё же сумел её опередить, за что поплатилась. Но, видимо остался где-то в глубине основной части народа некий синдром отмщения. Он настолько глубоко проник в людей, что отложился в ДНК, и от него никуда не деться, ибо сидит в каждом из её граждан до тех пор, пока не найдёт себе выхода.
- Но, зачем же наказывать за то, что так и не было осуществлено?
- Потому, что люди здесь, после 17-го года настолько изменились, что никогда не поймут своих ошибок, ведь страна не признала их, так и не наказав виновных.
- Виновных!? Тогда следовало бы посадить всех.
- Не всех. Оставались и думающие. Теперь же, не поняв содеянного – повторят. В том и будет наказание. Но на сей раз уже не сойдёт с рук. Ибо дважды не покаяться.
Россия распадётся на несколько разных независимых государств. Сибирь отойдёт Китаю. Дальний восток Японии. Псковские, Новгородские земли приобретут свой прежний статус – республик, Архангельская область, и Коми так же переймут опыт свих соседей. Карелия вернётся в Финляндию. Московия примет средневековые формы, с тем лишь различием, что будет очень плотно застроена, превратившимися к тому времени в кварталы-призраки неимоверно разросшимися районами столицы.
- Ты слишком опасно говоришь Паша. Сейчас так нельзя.
- Нельзя верить каждому слову в телевизоре! Это трагедия! Посмотри вокруг. Везде одни язычники.
- Язычники? Что ты имеешь ввиду?
- Язычники современности, кто не верит правде, пропитавшись насквозь пропагандой. Их знания – то что влито в уши. Они создают кумира посредством добровольно впускаемой в себя информации. Поклоняются ей будто Богу. Но на самом деле язычники и Бог их многобожие. Ибо вера нестойка и изменима одной фразой, если та преподнесена из телевизора. Свято верят ей.
- Сказано – не сотвори себе кумира. Но информация, в которую уверовали, для них и есть Бог?
- Именно! Но это ещё страшнее, нежели чем если бы таковая была человеком. Тогда проще объяснить людям - это всего лишь жалкое подобие Бога. Но если не человек, куда сложнее раскрыть тайну, ибо свято верят каждому слову, не имеющему автора, потому что многократно повторены и разнеслись по всей стране, эхом отражаясь в человеческих головах.
И мы выросли в этом аду, неотделимы от него.
- Но ведь ты родился в иной стране.
- Да Инга, но стал человеком здесь.
- Нашей дочери тяжелее. Ведь она уехала.
- Весь мир ушёл далеко вперёд и теперь нам с тобой его уже не догнать. Лера легко запрыгнула в него на ходу, имея ту же скорость. Она развилась в новом времени и не будет терпеть как мы. Её жизнь в её руках.
- Она полюбила Европу.
- Да. Но для многих, бежавших из страны с презрением и ненавистью к ней, теперь та стала любимой. Негатив же обрушился на принявшую их Европу. Это ли не говорит о том, что нет в них Бога, так, как везде видят зло, несут другим народам. Не в состоянии смирится с трудностями здесь, не умеют полюбить их и там.
Во всём мире люди смеются над теорией заговора. Старшим братом. «1984» та книга, что никогда не прочитают, потому, что для них это бред. Добровольно отказываются от знаний. Всё и так ясно, примитивно до невозможности. А умно быть не может.
Почему!? Да потому, что я так считаю – говорят они. А почему ты так считаешь? Да потому что вы все дураки и придумываете всякую ерунду, а я один умный и умею отличать добро от зла.
Мы так же, как и они считаем, умны, а все остальные идиоты. Но не боимся интересоваться даже плохим, проверив отторгая если не нравится. Мы идём путём проб и ошибок. Почему же другие не идут им? Почему боятся?
Что? Нет ответа?
А у меня есть. Всё это любовь к излишествам! Страх, что тебя обвинят в том, что не такой, как все.
- Не согласна с тобой.
- Почему!?
- Да потому что люди — это дети которые не хотят думать. А детям всё простительно.
- Даже многочисленные войны и расстрелы?
- Ну да.
- Но ведь не только мы рядом с ними взрослые! Должны быть и другие. Впрочем, рядом с такими детьми взрослым не просто стать. Не каждому суждено дожить…

В отличие от самого города библиотека реставрировалась. Теперь выглядела так, как в далёком 36-ом году. Павел не понимал, как такое возможно; разрушая одной рукой, другой восстанавливать. Но, видел; для того, чтоб хоть чего-то добиться в этой стране, следует обладать нечеловеческой силой, изворотливостью, энергией, свойственной только роботам. Одним словом, не быть человеком.
Но считал себя прежде всего им, и поэтому не видел больше никакой возможности оставаться в этом, заселённом лицемерными, изворотливыми, готовыми в любой момент к предательству, считающими себя патриотами людьми городе.
Несмотря на то, что Выборг самоуничтожался посредством ненавидящих его своих же жителей, не готовых защитить то, из чего и состоит их мир, он всё же мог сохранить в себе какие-то частицы прошлого. Но, к сожалению, это происходило случайно, по выбору невидимой рулетки, являвшейся рукой судьбы для исторически важных, как видел, не для России, а прежде всего Финляндии зданий.
Библиотека же превращалась в некий музей, в котором экскурсоводы могли рассказать молодёжи, как прежде относились к книгам, листая бумажные страницы, читая печатные, не электронные буквы. И эта молодежь, являясь уже Выборгцами в четвёртом поколении, могла считать себя коренными жителями своего города, на неё ещё оставались надежды.



31. 12. 2021 г. 08. 45.