Ида

.Часть первая —
.
Здесь у Дуная, Тиберий вспомнил Тибр:
Всё ж он иначе волной своей течёт.
В миг зазвучал в душе гимн — сотни лир;
Ширь Родины — как мать к сердцу зовёт.
Солдат уставший — он проигранной войны;
В спину доверью воткнули подло меч.
Когда тебя бьёт идущий рядом, со спины —
То в битве той, знай, суждено всем лечь.
И даже — те, в коих кипел битвы пожар,
Кои в руках держали мечи свои умело —
Тут умерли и с ними — "Квинтилий Вар";
Небо скажи, судьба ли этого хотела?
— Дунай, мой дом — знай где-то далеко;
Спасусь ли я, один — из выживших солдат?
Луна таращит взгляд с небес чужого века,
С ней ночь и звёзды на путника глядят.
Остался позади Тревтобургский лес,
В нём тысячи не встретят уж родных.
Сочтите павших, вы — звёздочки с небес;
Они навек уснули в краях этих чужих.
.
Пол дня пути — селенье одно есть;
Три дома ветхих, знай, в нём было всего.
Приют желал найти Тиберий себе здесь;
Луна скажи, ждёт ль добрый час его?
Он подошёл к порогу и сознанье потерял,
Открыл свои глаза уже он на кровати.
Он снова, вновь, чуть без сознания не пал —
Увидев пред собой девицу в платье.
Дева — как ангел та была красива;
Её очами — "Синь небес" в душу смотрела.
Ей сама слава крикнула бы — "Viva!"
К другим бы после взор не обратила.
— Запомни, римлянин, имя тебе — "Отто";
Как заклинанье дева спешно повторяла.
— Здесь могут мстить только лишь за то,
Что римлянина, я на ночлег приняла.
— Как твоё имя? — новоиспеченный Отто,
(Взяв за руку) девице прошептал.
Их глаза встретились, не требуя ответа:
Миг поцелуем их уста — короновал!
Сняла поспешно дева с себя платье;
Шёлк тела своего, его рукам отдав.
— Скажи, что есть дороже счастья?
— Смотри, как поцелуй сильней стыда и прав!
.
Как дочь зари была она прекрасна;
Власы её — в цвет поля, в коем созрела рожь.
Кожа её — румяна, веснушками, она —
Напоминала праздничный, едва румяный корж.
Уста её щебечут в тиши ночи, невнятно;
Обрывки слов — не внять, не перевесть.
В этом стремленье тайном, безвозвратно —
Потеряна навек ею — её девичья честь.
Тиберий страстно уста красавицы целует;
Он от войны стремится убежать — в любовь.
Восторгу краткому, память уступает —
На время красота стесняет боль и кровь.
Вблизи и ближе, едины — как одно;
Сплелись они — как берег и цунами.
Образовав — что редко в свете рождено:
Мифическое существо с двумя сердцами.
То — существо экстазов ищет дверь,
То — существо: скользит, летит, парит.
То — существо достигнет рая и теперь —
Когда тело его восторг насквозь пронзит!
Вот — снова двое в комнате, вновь врозь.
Их лица не утратили ещё восторженного вида.
Вскоре в девице стыд вновь прочертит ось;
Как звать эту девицу? Знайте: "Ида!"
.
Два дня, иль три, судьба дала им, знай —
Знать нечто — что счастьем зовут.
Но всё же Тибр прекрасней — чем Дунай;
Тиберий — "Отто" вряд ли счастлив будет тут.
Конечно, красота Иды — безмерна;
В ней дышат жаром: молодость и страсть.
И в поздний час — когда Луна бледна;
Ида легко затмит любого чувства власть.
Как перл упавший в грешный мир с высот;
Ида — прекрасна! в ней — цветёт любовь!
Вокруг ж мир грешный, горек его плод:
Война, убийство, трупы, трупы, кровь!
Ида — прекрасна! от прекрасного ль бегут?
Пусть Идой сердце исцелит раны свои.
Здесь — тихо, мирно, хорошо — тут;
Здесь шепчут ночи: "Поцелуй и обними".
Какой б прогноз не строил б человек —
На счастья в днях, с тысячами крыл.
Коварный случай совершив набег;
В день заберёт всё то — что ты любил.
Брат Иды — Ганц вернулся в отчий дом,
С победой в битве, местных мест герой.
За смелость он награждён — ножом;
О том — и шрам на его лике, озорной.
.
.Часть вторая —
.
Мне жаль тебя, о, друг мой — "Фидо";
Мой самый верный детства друг.
Таких — как ты, судьбе хранить бы надо,
Но жаль, попал в тебя стрелою, лук.
Не видел неба, ты в миг последний;
Зрачок сокрылся твой — и пеленою глаз.
Искал ты, верно, неземных видений.
Тех, что сокрыты в сущности, у нас.
Вокруг звучали ужасы и смерти,
Вокруг жизнь умножала трупом, труп.
Как ты сумел, не знаю, обрести
В последний миг в устах — улыбку губ?
Прости меня, о друг, не погребён —
Остался ты в лесу чужом лежать.
Надеюсь — ты увидишь, друг мой, сон —
В котором мать тебя сможет обнять.
Каким ты был доверчивым — о Фидо;
Твоё доверье было ценней — чем клад.
Редки — как ты, таких бы больше надо;
Жаль больше тех: кто трус, кто лжец, кто гад!
Прости меня, доверчивый — о Фидо,
И вспомни Тибр, вспомни славный Рим.
Там Родина, сердец наших — отрада,
Там мне ты был всегда другом моим.
.
Детьми играли мы у Тибра — помню:
Светило Солнце, над нами так светло —
Даря свой свет плывущему вдаль дню;
Тогда не знали мы, что существует зло!
Ту радость чистую — зачем и почему
Мы безвозвратно отдали судьбе?
Неужто простота чужда ты так уму —
Что мы спешим найти сложнее путь себе?
Как юность в нас окрепла, воззвал бык:
С щитов свирепо на наш мир глядя.
И бросив детство — каждый из нас привык,
Что больше он на свете этом — ни дитя!
Я помню — тысячи в рядах стоят,
И Августа приветствуют: копья, мечи, щиты.
И гордость проницает от ума, до пят —
Тело восторгом, один из них — сам ты!
Как будто сам — Юпитер обратился в легион:
Число нас, тысячи, Европу жаждет бык!
Сказал я к Фидо: "Это явь, иль сон,
Что так силён наш могущественный рык?"
Я помню — эту мощь; Юпитера, мечты —
Ожить сумели в нас, переполняя Рим.
Скажи мне, Фидо, помнишь ль это ты? —
Но не ответит Фидо, уж смерть знакома с ним!
.
Тот талисман, что мать ему дала;
Его доверчивого — увы, не сохранил.
Смерть нас нежданно в лесу догнала;
Враг близкий, меч свой обнажил.
"Я понял после народов других нрав:
У каждого из них, свой зов к свободе.
Число своих божеств, богов, и прав;
Им светит свой Юпитер в небосводе."
Но нам, о Фидо, от этого не легче;
Пусть о тебе восплачет ветров струна.
Остался я один, увы, дружище;
Знай Фидо — для меня окончена война!
Теперь я устремлюсь к иным значеньям —
В объятьях девы, позабуду лики Марса.
Как будто не был я знаком с сраженьем —
Я уподоблюсь миру праведного старца.
Взгляну на Иду — красота её —
Сердце моё покоем мирным наполняет.
В ней видеться, мне — лучшее моё;
То лучшее — что обо мне ещё не знает.
Жажду узнать себя другого — "Мирным";
Тем — кого счастья и любовь полнят.
Коль я остался в лесу, том — живым;
То видно, боги меня пока щадят...
.
— Пойдите в лес, да принесите дров:
Сказала Ида, Отто (Тиберия приобняв).
От дум очнулся Тиберий — как от снов;
Слова девицы, за приказ приняв.
И вместе с Ганцем в лес уж поспешил;
Каков он мир к бывшему врагу? —
Он лук готовый, что стрелы заострил;
Расслабить он не в силах уже руку.
Набрали дров, решили отдохнуть;
От дерзкой юности, Ганц начал разговор:
"Каким он был героем — как сладко убивать;
Особенно — вблизи, в борьбе, в упор.
Убив же, взять, и всё — добро забрать."
— Вот талисман, вот этот, например;
Я с трупа одного себе забрал.
В нём надписью чужой — "Мemini me semper";
Некто защиты у богов себе искал.
Но тщетно, тута вам — ни там;
Здесь наша всё: трава, листва, весь лес.
Здесь каждый — зверь сильнейший, прям,
Равно сильны: дочь, сын и их отец!
Ужасной болью, Тиберия пронзил —
Миг злополучный, это — Фидо, талисман.
Его, наш Фидо на шеи в днях носил,
Тот талисман ему был матушкою дан...
.
.Часть третья —
.
Увы, горька воля судьбы — во днях;
Строит она для нас жестокие пути.
Как будто некто живущий в небесах
Гармонию некую — в том жаждет обрести.
То разглядит лишь космический предел:
Глубь, жажду этих отомщений.
Мир обрести в себе недавно он хотел;
Теперь же — мщенья жаждет наш Тиберий!
В его воспоминаниях, ревёт свирепо бык;
Ярость его кипит: "Отомсти! убей!"
Как одержимый, коих страшен лик:
Ты — внутрь его страшна — ямы черней.
Гнев выместил все чувства во груди;
Ум, мыслью лишь одною заострён:
"Тиберий, за друга, за Фидо отомсти;
Иначе — покой ему не обрести."
Стал меткою проклятий — талисман;
Обрёл он силы, стонет, шепчет.
Поблек мир, мир пеленой сокрыл туман;
Час чёрный уже доброго не хочет!
Тиберий, с хвороста верёвку отвязал —
Как леопард, накинулся на Ганца.
И его шею — петлей злой обнял;
Ганц в ужасе хрипит.... померкло Солнце.
.
Победы ль это миг, чтобы сказал Фидо? —
Улыбка демона пылает на устах.
В руках Тиберия блестит уже награда;
Злой талисман судьбы, отныне то в веках.
Ганц мёртвый бледен, у его тела —
Тиберий наклонился низко и молчал.
Теперь — когда остыл в нём поток зла:
О горе Иды он, бедняга, рассуждал:
— Что я наделал, решил брата, сестру;
Злом отплатил ей, за её добро ко мне.
Подобно демону, страшно злую меру —
Принёс в её судьбу, мы ж не на войне.
Что ж красота её, меня не примирила —
С народом этим; я здесь — что сорняк!
Любовь меня зря теплела, расстила;
Я — враг им был, я — есть им ныне враг!
Увы, иначе, знай, не мог я поступить;
Так скажет — гордость, так скажет — моя честь.
Мука огромна эта, ей можно утопить —
Слезами мир подлунный весь — что есть.
Что обретает отомстивший? — "Пустоту";
Теряя всё число текущих чувств.
И тут, у трупа, весь в бреду, в поту —
Что есть Тиберий? — он от ныне пуст.
.
— Где Ганц? — с тревогой, Ида вопрошает,
К бледно идущему к ней, Отто, одному.
Сердце её уже беду подозревает;
Тревога в сердце — нагнетает тьму.
В руках "Отто" — Тиберия блистает талисман;
Кровь стынет в Иде, но ждёт она, ответ.
Как незнакомый: ни себе, ни ей, ни нам;
Тиберий отвечает: Ганца больше нет!
С слезами на глазах, помчалась Ида в лес;
Босая, сквозь кусты, да по камням.
Вот — труп Ганца лежит, его уж дух исчез;
Он больше не погладит сестрёнку по власам.
Он больше не бросит к ней — родной —
Взор синий свой, с очей родных своих.
Он больше никогда не назовёт её: "Сестрой";
Он слов не скажет больше никаких!
Упала Ида на грудь его — обняв;
В его родство, рыдает всей своей душой.
Горе в мгновенье может, душу пропитав —
Ничтожным сделать мир этот большой.
— Дыши! о Ганц! дыши! ну, что же ты?
— Сестрёнку не оставь во днях одну.
— Кто шею обмотал твою? Что это за путы?
— Давай-ка, братец, я с шеи их сниму.
.
— Эту верёвку, Отто, я дала;
— Так это он тебя? — сказала Ида, побледнев.
Душу её, крепко раскаянья обняло;
Слезами — новыми, ей слёзы — утерев.
Цвет жизни выцвел в Иде — как Луна бледна;
Она направила свои шаги к Дунаю.
— Слёзы её, отрёт ль навсегда волна?
— Утешит ли её Дунай? Не знаю!
Утопла Ида, её красы уж в мире нет;
Её добро угасло, встретив зло однажды.
Коль за добро, добром всегда платил сей свет —
Мир, тот, что есть — был б лучше уже в дважды!