Тяжёлое детство или Токсичные родители

Мне десять лет, меня зовут Алика и я живу в невыносимых условиях.

Да, я живу в ужасных условиях. Родители ставят надо мной какие-то бесчеловечные эксперименты. Дома у нас царит троллинг и жутинг. Из-за этого у меня постоянно бесинг и трясинг.

Во-первых, меня силком загоняют за стол. А на столе стоит тарелка, из которой меня заставляют есть.

- Мама, - говорю я. – Ты же знаешь, что я не люблю свёклу.

- Тогда ешь всё, кроме свёклы, - говорит она.

- Но кроме свёклы там лук, - говорю я. – Ты же знаешь, что я не люблю лук.

Мама вздохнула и выловила всю свёклу и лук.

- Ешь теперь, - говорит.

Вы поняли? Это ли не издевательство над единственной дочерью? Как будто мама не видит, что в тарелке ещё и мясо, а я не люблю мясо. И там ещё капуста, а я не выношу капусту. Просто кринжа и спаминг какой-то. А они называют это борщом!

Тут же подключается папа.

- Алика, - говорит. – Ты уроки выучила? Вам вроде задавали стихотворение Лермонтова «Бородино».

- Выучила, - говорю. – Это легко, оно короткое. В книге только написано «М.Ю.Лермонтов. Бородино» - и больше ничего не написано.

Папа ушёл и принёс книгу. Блин, оказывается, её надо было открыть! А внутри сто-о-о-олько букв, что у меня сразу начался плющинг и колбасинг.

Это же надо! Мало меня родители мучают, так ещё и Лермонтов так подставил! Без ножа зарезал. Понашлёпал кучу текстов, а я майся с ними как хочешь.

Если бы за троллинг детей возбуждали уголовные дела, моя мама бы уже была хронической рецидивисткой. С утра до вечера я живу в полном прессинге и травле. То в школу иди, то из школы приди. То мусор вынеси, то постель заправь. Не семья у нас, а мракинг и попадосинг.

Выволокли меня тут предки на пикник, как я ни упиралась. Увезли меня за город жарить сосиски на костре. Это был вообще депрессняк и дурдоминг.

Во-первых, там не оказалось сотовой сети (нарочно, наверное, такое место выбрали!) Во-вторых, только в лесу выяснилось, что пакет с моими чипсами остался в городе, потому что я, видите ли, его не взяла! Как будто я обязана обо всём думать.

Короче, пикничок для меня превратился в ад и жесть. Сети нет. Чипсов нет. Жареные на костре сосиски я не ем. Помидоры с огурцами я тоже не ем. Обжаренные бараньи рёбрышки я категорически не ем. В итоге я не ела ничего, зато комары вовсю ели меня, а я даже не могла пожаловаться в сети на этот таёжный произвол.

И как мы умудрились оставить в городе мои чипсы? К середине пикника уровень чипсов в моём организме упал до критического. Я уже была близка к голодному обмороку, когда подъехала семья Миланки. У Миланки оказался с собой гигантский запас чипсов и меня буквально выдернули из преисподней. Я наконец-то наелась.

А вчера что было? Кошмаринг вчера был. Мама вот просто подошла и отобрала у меня смартфон. С самым наглым видом отобрала и сказала:

- Алика, я засекала время: ты не отрывалась от телефона ровно шесть часов! Ну вылези ты сначала из ванны уже хотя бы или голову домой!

Видали? И это в самый важный в моей жизни момент, когда я только написала Миланке:

«Привет! Чо делаешь?»

Теперь из-за токсичной маминой выходки я не узнаю, что ответила мне Миланка. А ведь Миланка мне могла ответить кучу интересного! Просто кучу! Например:

1) Привет. Ничо.
2) Привет. А ты чо?

Ничего этого я теперь не узнаю, вот и мучайся неизвестностью, пока мать не вернёт трубу. Я оторвана от мира. Списана со счетов! Выброшена на свалку истории. Жутинг и кошмаринг. Не жизнь, а сплошной затянувшийся акт домашнего насилия над беспомощным ребёнком.

Опять у меня бесинг и трясинг по всему организму. Ох, дождутся мои родители – наклепаю на них телегу детскому омбудсмену по защите прав детей. Наберу побольше компромата – и дам делу ход. Шутка ли: десятилетний ребёнок висит над социальной пропастью и двумя ногами находится в группе риска. Нельзя спускать такое с рук.

ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

…Ну и детки у меня растут, охламоны! Куда бы пожаловаться на этот жутинг и кошмаринг? Мусор вынести не заставишь. Постель заправить – тоже. То не буду, это не хочу... Капусту не ем, картошку ненавижу... И от телефона не оторвёшь.

Я в их годы такой не была.