Едва я вышел из метро

Едва я вышел из метро,
Попал под снегопад.
И захотелось мне обратно,
Укрыться за тяжелой дверью,
Которую не сдвинуть
и без ветра.
Глаза от снега вмиг отяжелели,
Как те же двери.
Замер я некстати.
А сзади напирали люди,
Готовые терпеть и унижаться,
Но поскорей попасть в автобус.
Из одного бурлящего желудка
В другой, наполненный планктоном.
Пришлось поддаться натиску, и вскоре
Меня, облепленного, понесло
Во двор кафешек, где я смог
Во внутренний карман пальто
Забраться, как заснеженный Иона,
В зимовье – теплое, животное жилье.
И там-то, за стеклом айфона,
Почуял я горячее дыханье –
Как будто лунку затянуло льдом,
И выживший утопленник спастись
Пытается, рассматривая небо,
И дышит горячо на лед.
- Ты занимаешь гиблое, чужое, -
Сказал я неизвестному.
В ответ
Услышал смех,
похожий на звонок.
Однако номер был мне неизвестен,
Поостерегся я сказать «Алло»,
Но слушал голос незнакомца.
Он говорил: «Чудесная зима,
Я не хочу, но снизу напирают,
Я видел ангела и не сошел с ума,
Но ледяные чувства выгорают».
В окно стучал пришелец из айфона,
Снег падал мне на капюшон холма,
Зачем-то я ушел из-под навеса
И с ужасом увидел, что над нами
Кружатся снежные колеса,
Похожие на белые таблетки.
Их было много – целый пелетон.
Но действие лекарства помогло.
Я вскоре понял суть обмана,
Спортсмены ветра вышли на маршрут.
Ни музыки, ни волшебства стихов.
И вдруг бродяга подошел,
Он попросил еды на денег,
А у меня бутылки водка,
И тут же я ему налил стакан.
Бродяга пил и всматривался в небо,
В полупрозрачный лед стакана,
А позади него за переулок
Сплошная выстроилась очередь.
Он пил и говорил: «То я стучался,
Хотел остаться, но толкали снизу».
И доставал одну я за одной
Бутылки водки, не сходя с ума.
Так пиршество бродяг распаковалось.
Вокруг меня посуда громоздилась
Подобно новому апофеозу,
И я решил по стеклотаре
Подняться выше, где поменьше снега.
Вся очередь карабкалась за мной,
И ни один не кинулся сдавать
Бутылки в пункт приема стеклотары.
Мы догадались ловко отобрать
Колеса у заснеженных спортсменов,
Сбивая их с сидений тихим смехом.
И поскакали вверх маунтинбайком,
Покуда не уткнулись в лед.
Что делать дальше? Кто теперь возьмется,
Боюсь, что бронированные стекла
Растапливать дыханием? И кто
Ответит сверху нам на наш звонок,
Не потеряв рассудка, наблюдая
Великолепных ангелов под лункой?
А может, мы лишь ангелы под лункой?
Нет-нет, не так. Я вижу взгляд его,
Взволнованный от ожиданья чуда,
Что мы однажды все же позвоним.
«Да вот я, вот я!» – громко восклицал он,
Но мы не захотели с ним общаться…
И наконец…
Сказать Тебе по правде,
Когда бы не спортсмены на колесах,
Я так бы и не понял, в чем отличье
Двери метро от лунки под тобой.