Зацепочка

  Последние дни августа стояли жаркие, и всё живое в преддверии осени  спешило насытиться теплом. Листья на деревьях и трава ещё бурно зеленели, хотя и приобрели золотистый оттенок зрелости.
  Ульяна Никитична торопилась попасть в «Детский мир» до закрытия на обед. Раскалённый асфальт темнел и дымился под ногами, словно  политый водой, обдавая неприятным жаром. Частые трещины в нём распирала, будто хотела порвать, густая сильная трава.
  - Ишь ты, - восхитилась старушка, - на камне и то растёт. Так и человек, дай ему только зацепочку.
  В магазине она отдышалась, углом белого головного платка отёрла лицо и пошла вдоль прилавков, как ребёнок, задерживаясь у каждой красивой игрушки: - Какого добра понаделали, ровно горят игрушки-то, красота-а-а. Разве ж мы такое в детстве видели…
  И замерла разочарованно у кучи портфелей: - Во, нахвалила, а тут один траур…
  Портфели лежали сумрачные некрасивые.
  - Девочки! – окликнула она продавщиц. Одна из них недовольно, через плечо, сверкнула на старую женщину цыганскими глазищами, но с места не двинулась.
  - Это что ж, разве в радость ребятишкам такие портфели? С такими только по миру идти, а не в школу.
  - Я их не сама делаю, - огрызнулась продавщица.
  - Милая, да мне ж внучеку, - взмолилась Ульяна Никитична, - завтра в первый класс пойдёт, посмотри, голубушка, что-нибудь получше.!
  Продавщица, играя бёдрами, так что старуха рот раскрыла, протанцевала к портфелям и, словно фокусник, вытащила из кучи один и подала покупательнице. Ульяна Никитична ойкнула, о таком точно она и мечтала для Славика. Жёлтый, как цыплёнок, портфель предлагал решить задачу. Два плюс два равняется вопрос - было выведено на нём ярко зелёной краской.
  - Ровно травка, – решила Ульяна Никитична и заторопилась к кассе, оглядываясь, как бы кто другой её портфель не перехватил.
  Продавщица подмигнула напарнице: - Кикимора кикиморой, а туда же, подавай ей, что получше.
  Подруга махнула рукой, прикрыла сонные от жары глаза, со стоном зевнула: - Ну их, надоедят за день, копаются, копаются…
 - Девоньки, вы мне его заверните получше, хочу супризом, чтоб раньше времени не увидел. 
  Вечером Ульяна Никитична пошла к соседям. В доме рядом с родителями Славика ей дали квартирку, когда Славик был ещё у матери в животе.
  - Что это у тебя, баба Уля? – Кинулся Славик.
  - Разворачивай, гляди. Это тебе подарок. Правда, красивый? В таком только пятёрки носить.
  - - Ура! – Закричал мальчишка, отбросив бумагу, защёлкал замочками, заглянул внутрь.
  - Может, ещё полижешь? – Ирина у плиты готовила ужин.  – Никитична, я уж с тобой ругаться устала. Избаловала парнишку, без подарка не ходишь. Что тебе платим, на него и тратишь. Мы ему ранец купили, говорят, полезнее и удобнее, спина прямее и руки свободны.
 - Да ты не серчай,  - просительно протянула Никитична,- мне ж тоже от себя охота. У них, у мальчишек-то, всё как на огне горит, лишнего не будет, всё износит.
  - Мам, можно я завтра с портфелем пойду? – Славик потянул мать за рукав, - один денёчек. А потом буду ранец носить.
  Ульяне Никитичне бальзам на душу, угодила парнишке. А мать отговорилась – поглядим, мысли были заняты предстоящим, не очень приятным, разговором. Она помолчала минуту, глядя на сына, потом подняла глаза на няньку.
  - Мы ведь его в продлёнку записали, - начала, будто в холодную воду шагнула, - учительница посоветовала, сами домой поздно возвращаемся. Там он и уроки сделает, что не поймёт, есть у кого спросить.
  Ульяна Никитична и так сухонькая, маленькая, словно сразу в росте убавилась. Чего больше всего боялась, то и случилось. Отказывают. Славик, открыв рот, вертел головой, на бабушку, на мать. Снова на бабушку. Ирина, схватив его за плечо, втолкнула в комнату, следом шваркнула портфель и прихлопнула дверь.
  - Ещё тут свидетель, - буркнула сердито и повернулась к опечаленной Ульяне Никитичне, - и чего ты стоишь, как казанская сирота, рядом живёшь, что мы прятать его  от тебя станем, что ли? Ещё надоест он тебе.
  Та смущённо оправдывалась, пытаясь спрятать боль и обиду: - Да я ничего, конечно, право имеете, я понимаю, только мне ведь и денег не надо.
  Тут мать Славика не на шутку рассердилась, хлопнула рукой по столу: - Нет, честное слово, доведёшь до скандала. Городишь, сама не знаешь, что. Из-за денег мы тебе что ли отказываем? Какие там деньги, гроши, и то ты на него же их и тратишь. Да я тебе так их отдам. Вырос он, понимаешь? Не до женихов же ему с нянькой сидеть, уже восьмой год. А тебе мы и так всегда рады.
  - Ма, я не хочу в продлёнку, хочу с бабой Улей, - в проёме двери показалась Славкина стриженая голова, блеснул слезой круглый серый глаз.
  - Вот окаянный, - мать тяжело опустилась на табурет у стола, с остервенением протирая уже сухую тарелку. - Изверга из меня делаете.
  Проводив Ульяну Никитичну, Ирина с трудом уложила капризящегося  Славика в постель. Присела у накрытого стола, ожидая мужа. На сердце было неспокойно, будто совершила что-то нехорошее. Вспомнила, как семь лет назад появилась в их доме Ульяна Никитична. Муж, увидев в окно, как разгружают вещи, переехавшей в соседний дом старушки, выскочил – помочь. Ирина осталась дома, всё равно ничем не поможет, скоро должен был родиться Славик. В окно она наблюдала, как некрасивая, но ещё шустрая, старушка суетится у вещей, помогая и мешая одновременно. А вечером соседка заявилась к ним, познакомиться и поблагодарить. Увидела Иринин живот.
  - Во-время я переехала, работы скоро у вас будет, хоть отбавляй. С радостью помогу,  муж-то будет на работе, а одной-то тяжело управляться.
  Сразу вошла в дом, как своя. Ирина с мужем были рады, родители далеко, помочь некому. Ульяна Никитична оказалась очень умелой, будто всю жизнь детей нянчила. Ирина помнит, как они удивились, узнав, что та и замужем никогда не была.
  Почти всю жизнь прожила Ульяна Никитична вдвоём с матерью. С молодых лет в работе, маленькая, неказистая, толстоносая, она, кажется, о женихах никогда и не мечтала. А, может, и мечтала, да только об этом никто не знал. Привыкли, что Ульяна безотказная, всем  поможет. В их посёлке почти все друг друга знали.  Там соседка приболела, постирать на ребятишек некому, другой картошку надо помочь прополоть. Днём в школе техничкой отработает, а вечером бежит кому-нибудь на помощь. Ей сладко было чувствовать себя нужной. Свою мать она похоронила десять лет назад. Последние годы у матери не в порядке было с головой, и Ульяне приходилось караулить её по ночам, как бы чего не натворила. Совсем извелась Ульяна от недосыпания. Соседи её жалели, а она не понимала: - Да я за матушкой, как за каменной стеной, это мне не в тягость, а в радость, только б она ещё пожила. Похоронив мать, затосковала. Последние годы она уже не работала, люди говорили, отдыхай теперь. А что за отдых, когда жить не для кого. А для себя не умела, даже есть перестала. Хотела уж снова в технички попроситься, но тут  ей вместо  их старого  дома, на месте которого решили власти посёлка построить многоэтажный дом, предложили однокомнатную квартиру в четырёх квартирном доме. Она посмотрела, ей понравилось, отопление, вода. Да ещё такие соседи оказались рядом. Начиналась новая жизнь
  Через месяц родился Славик, дни побежали, принося радости. Славик головку держит, уже улыбается, стоит, начал ходить. Первое его слово было – «Баба». Для неё он был самый смышлёный, самый красивый, самый ловкий. Вечерами, вернувшись в свою квартиру, уже лёжа в постели, она вдруг ужасалась, а что если бы мне квартиру дали в другом месте, как бы я жила без Славика?..
  Всю ночь, после разговора с Ириной, Ульяна Никитична проплакала. Хоть и знала, что Славику в школу, а всё надеялась, что так и будет к ним ходить, после занятий Славика ждать. А тут – продлёнка, и кто только это придумал? Мыслимо ли детёнка целый день в казёнщине держать. Не каждому взрослому по силам. А еда? Что там за еда, столовская? Угробят ребёнка. Нынешние матери ничего в этом не смыслят, рассуждала она, жалея Славика и себя. То ли он недоумок какой, сам уроков не сделает? Пришли вечером и проверяйте. «Ишь ты, - укорила себя, - после драки размахалась кулаками, а там глазами хлопала». К утру она успокоилась, себя обругала : - Чего реву как над покойником, ещё беду на ребёнка накличу. Всё равно он меня любит, ишь, как портфелю обрадовался.
  - Утром первым делом Ульяна Никитична бросилась к окну: - Слава Богу, ясно, а то бы ребятишкам весь праздник испортило. Измочив в утренней росе подол юбки, срезала под окном астры и встретила Славика у порога, когда он, нарядный и непохожий на себя, показался в дверях. Славик оглянулся на мать. Он уже нёс букет красных роз, но благо, вторая рука свободна, взял и бабушкины цветы. Ирина с мужем провожали сына в первый класс, с боку семенила Ульяна Никитична.
  - Она, что, с нами?  - шёпотом спросил муж.
   - Пусть идёт, вырастила всё-таки, - так же шёпотом ответила Ирина, ощущая одновременно и вину за вчерашний разговор, и неловкость молодого сильного красивого человека за чужую бедную некрасивую старость. А Славик шёл рядом с бабушкой, и она была довольна тем, что у него за плечами ранец, а то бы как он нёс два букета.
  Над школьным двором поднималось солнце, сияющее и чуть насторожённое, как мордашки первоклассников. Ульяна Никитична пробилась вперёд и встала рядом со Славиком. Ирина издали видела, как она о чём-то говорит с учительницей, и та согласно кивает головой.