Сибирские светлые маги - последние кельты

ОТРЕДАКТИРОВАННОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕ.

ПЕРВЫЙ ТОМ.

НАХОДИТСЯ В ПРОЦЕССЕ НАПИСАНИЯ. ПУБЛИКУЮ ЧТОБЫ ПОЗНАКОМИТЬ ЧИТАТЕЛЕЙ С ТЕМ, КАК Я РАБОТАЮ С ТЕКСТОМ, ВДОБАВОК МНОГИМ НРАВИТСЯ И ИСХОДНИК. ПОТОМ ВЫЛОЖУ И ЧИСТОВИК.


25. 05. 2018

                СИБИРСКИЕ СВЕТЛЫЕ МАГИ: ПОСЛЕ КРУШЕНИЯ (2015 –
                Братск, Чувства)
                ПОСЛЕДНИЕ КЕЛЬТЫ
                (БОЕВИК С ЭЛЕМЕНТАМИ ЭРОТИКИ)
                18+
                ПОСВЯЩАЕТСЯ МОИМ ПОГИБШИМ ДЕТЯМ – СЫНОВЬЯМ И ДОЧЕРЯМ… (8.04. 14,    20. 12. 17,   15. О8. 19,  31. 12. 19) ПОКОЙТЕСЬ С МИРОМ, МОИ ХОРОШИЕ… - Олег, Серафима, Серафим, Женя (никто из них не дожил до года, умирали один за другим). Эта книга спасла меня от многого после вашей смерти… Отдельная благодарность коллегам – писателям из Творческого Уголька, И НЕ ТОЛЬКО ИМ, - без вас бы ничего не получилось, особенно благодарю супруга, Ирину Барбину, Инессу Жилину, и всех, кто мне помогал написать этот боевик!
                Автор –  Эльфизаур Силириец  (Ия Ваулина).               

                ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
                «НАЧАЛО НОВОЙ ЖИЗНИ ПОСЛЕ ГЭС. БЛИЗНЕЦЫ»
                1
                ИСХОД ПОСЛЕ КРУШЕНИЯ
     Она видела ту женщину, которая внешне являлась её КОПИЕЙ. Но шансов выжить у неё не было. Сумасшедшая, - узнав чудовищную правду о себе, - что ее вовсе не любили, а просто пользовались, как игрушкой, выкинув, - выбрала Смерть. Женщина не смогла пережить ТАКОГО. Да, Гвелд от горя просто стал использовать подвернувшегося в Деревне Икс двойника как угодно, - лишь бы заглушить ту дичайшую боль от утери Волшебницы. Ему даже сама Совесть, - в виде Олега Аренского явившаяся в той глуши в лесу, - тогда не указ стала: подавай мне Иру взамен потерянного счастья! Но нет, - нельзя вечно считать: вот она, любимая, отправленная в Портал, только у неё с головой ооочень плохо. Присутствовала иллюзия нужности, и ещё непонятно чего. Произошло следующее: от горя у Гвелда поехал чердак. Конкретно. Несчастный не видел перед собой НИЧЕГО вокруг. Матерясь и посылая всех, кто пытался достучаться до его сознания. Но...
     С другой стороны, - Архимаг прекрасно понимал, что делает страшную вещь. Также он считал на сеновале, - думая, будто там его Единственная. Но результат превзошел ВСЕ ожидания: желание сбылось, загаданное на Тропах, – да, внешность одна и та же, только это была НЕ ТИЛЬ! Сие предстало Искажение Химауры, свою роль сыграл следующий факт – влюбленность девицы из Деревни Икс в Архимага. А тот её поимел, любя другую по–настоящему. Лишь бы кто-то был. Чтобы высохли слёзы. Но они остались. Мозг  проснулся потом. 
     Правду говорил вампир Константин, которого убивали в той деревне.
     ВСЕМ скопом. Рискуя собственной жизнью.
     Он любил ту сумасшедшую, хотел быть с ней… лишь такой неистовый по ярости и жетокости мужчина смог бы те приступы сдерживать. Но никак не золотоволосый. 
     Что случилось тогда с Тиль, – Гвелд узнал позже. Макс выяснил всё раньше. Илльо впоследствии был убит на ГЭС, - в день Крушения. Женщина разрубила его пополам - выместив всю свою Тьму на нем. На этом род ублюдка, - Темного Мага, который разрушил всё равновесие в Братске, - закончился.
     Две… Стоят перед Энрике, смотрят друг на друга. Вечная девушка, - и женщина, Призрак и настоящее тело. Две Сущности. Живые. Одна Темная, другая - Светлый  Хищник. Убийца, которому нет равных на Земле. Жрущий всех, с кем виновник всего сталкивался. Такой бы стала Тиль, - выбери она Тьму в подростковом возрасте, а не Свет. 
     - Ты – это я, давай будем вместе… - прошептала ведьма, протянула руку. Он или оно - Призрак смотрел на оригинал спокойно, не моргая. По–доброму. И какая–то усталость появилась в этих больших, серых глазах. Наконец всё закончилось, можно отправляться к мертвым, или к живым… Или забыться. Но время вышло. Пора вернуть утраченное. 
     - Забудь об убийствах, ты ими поддерживала мне жизнь… - Спокойно сказала Тиль.
     Энрике, как завороженный, смотрел на обеих женщин, не веря своим глазам. Он наконец–то УВИДЕЛ Призрака. Не мог НЕ ПРИЗНАТЬ факта: тот ОЧЕНЬ похорошел, румянец играл на щеках… напитанный чужими жизнями. Существо поглядело на Энрике с мудростью лет. Тот вздрогнул. Сама Смерть стояла перед всеми. Даже сумасшедшая поутихла, а ребенок испуганно икал. НИКТО не ожидал ТАКОГО исхода. Ни Архимаг, ни обе Иры. Труп Илльо лежал неподалеку, дожираемый известно кем. Когда последние нити Силы ушли в Хищника, тот произнес:
     - Нет. Я это сохраню в своей памяти, которая меня поглотит. Сольюсь со своим настоящим телом. Навсегда. Не могу смотреть на седые волосы, убитые горем, эгоизмом… Передо мной убитая молодость, - с вечно юным лицом. А я – Сущность, которая тебя спасала ценой Бумеранга.
     Потом двойник повернул голову к бывшему шефу Светлых Братска:
     - Энрике, ведь я - Жизнь и Смерть для Ирины, не смотри на меня так. Мое время вышло. Мне пора отправляться обратно, в Мир Невидимый, - отдав ВСЮ Силу Добра и красоту хозяйке. Запомните меня оба. Чтобы больше не повторять роковых ошибок, не платить за них. Иначе разрушится какой-нибудь город. Юность чревата грязью и дурью под названием гормональные взрывы. Ты ладно, - прожил на этой планете века, даже тысячелетия. Но она, наивная девочка... не знает всего, чего знает последний кельт. Да, в восемнадцать - двадцать лет не удержать порывы симпатии. Опыт придет. Со временем. Береги любимую, и не обманывай впредь никого, даже сумасшедших! Они невероятно мстительные. Не отстанут ни при каких обстоятельствах. Жалость к той дуре, - Он ткнул пальцем в ненормальную, - сгубила МНОГИХ, и карьеру в Сибири, едва не лишила кресла! Этот ребенок обречен, он УМРЕТ. Я его не трону, - ведь скоро Химаура уничтожит здесь и плотину, и город. 
     - Случилась страшная ошибка - Я ВАС ПЕРЕПУТАЛ... - пролепетал тот. Поняв, - выкрутиться не получится ни при каких обстоятельствах.
     - КАК ты вообще мог перепутать двоих женщин, когда прекрасно понимал: то НЕ ОНА? Отправил милую в Петербург, а сам повелся на внешность? Мозги облучились радиацией?! А сейчас я поведаю, ЧТО произошло НА САМОМ ДЕЛЕ. Твои бывшие покойные жены рожали больных детей от бессмертных? Не припомнишь, Гвелд Кельтский?
     Тот понял: сейчас произойдет нечто страшное, - такое, что надолго, очень надолго выбьет всех из колеи. Всё, загнали в угол конкретно, как затравленную бабу, кою бьет муж каждый день. И кельт взвыл:
     - ВСЕ мои дети рождались здоровыми! Никогда не появлялись больные, как дочь, которой сейчас десять лет! Гены матери пересилили мои! А потеря Тиль, поход на Тропы... В таком состоянии становится всё равно, когда теряешь любимых! Я не смог отправиться следом! Никак! Поскольку появились проблемы - Хамелеон, деревня...
     - ВСЁ  ЭТО  СОЗДАЛА  ХИМАУРА - В  ОТВЕТ  НА  СВОЁ РОЖДЕНИЕ, НА ТУ   РОКОВУЮ  РЕЗНЮ. И Александра, и деревню. Лишь бы не погибнуть! Та деревушка давно заброшена с пятидесятых, СТЕРТА с карт. НИКТО там не жил с тех пор. Люди уехали с неё на стройку. Часть населения погибла, задранная волками, медведями. Дома давно разрушились от времени. Сейчас там лишь лес, заросли борщевика, крапивы. Веселая жизнь, которую ты видел, - монстры, летающие тарелки в лесу, - мираж и иллюзия, порожденная Химаурой. Нет ни молока, ни детей, ни дружбы Светлых и Темных. Там НИЧЕГО нет. Подумай сам - КАК несуществующий населенный пункт смог отправить письмо в Братск?! А эта... Ирина номер два - исполнение желания в Темном виде. Дети? Тоже. Не смог монстр пробить защиту Ангары - так достал другим способом, и очень умело, виртуозно. А ты, Архимаг, даже не догадался, ЧТО происходило все эти годы. Несмотря на весь свой опыт. Химия создала ЖИВУЮ женщину, вложила ей память детства, - точнее, девочку, которая влюбилась. Это порождение может жить как обычный человек. Но...
     Договорить Дубль-Тиль не успел - Энрике свалился в обморок от такого откровения. Девочку создать, такую милую и помощницу в несуществующей деревушке! Хотел утешиться - но утешилась дрянь, поиздевавшись над несчастным. Девочка, а потом и девушка оказались приманкой, чтобы сломать Светлого. Здесь получилось от Энрике Зло во благо - обманывал Ирину десять с лишним лет. А монстр в небесах ждал с семидесятых, когда кельт клюнет. Сработало. Идеально. Толку от крохи деревенской мало, а здесь - взрослая женщина. С которой можно спать, жить, - и страдать. Так, как врагу не пожелаешь.
     Призрак с горькой улыбкой посмотрел на золотоволосового. Покачал головой.
     - Вот так две тысячи лет не дают порой ничего в таких случаях, раз обдурили сильнейшего. Потрепала нервы тварь, а теперь подохнет вместе со своей матерью, Мегаланиями и остальными. Понял теперь, НА КОМ женился? На самой Тьме! Которая прикинулась счастьем. Имел Тьму, породив невесть кого. Вставай, Светлый. Придется память подтереть всем. Чтобы с ума не сошли. Всё останется как обычная ситуация - был женат, на сумасшедшей, от этого союза родилась дочь. - Сущность протянула руку, и Аренский очнулся, как от электротока по сердцу в реанимации. С трудом поднялся. А двойник Тильсирвэ смотрел на него, стерев память во время обморока.    
     ТАКАЯ мудрость была в этом взгляде… Предсмертном.      
     - Почему я стала такой? – Спросила Тиль.
     - Ведьмой? – спокойно произнесла Сущность. – Ты бы умерла, если бы не я. Пошла по пути Тьмы. Хорошо одно: нашелся предел, не стала Светлых убивать. Илльо обманом завладел твоим разумом десять лет назад, в результате чего Тьма рухнула на несчастную девушку. Теперь он мертв. И мне не за что цепляться больше. Давай закончим всё...
     Энрике подошел к Призраку, коснулся его руки. Она теплая, живая. Волосы волнами сбегали по плечам, спине, БЕЗ СЕДИНЫ, такие ухоженные, прекрасные. Кожа без шрамов, царапин. Даже Тиль в момент прихода в офис впервые НЕ ВЫГЛЯДЕЛА ТАК ПРЕКРАСНО.
     - Все закончено, раз и навсегда. Надеюсь, твоя возлюбленная не повторит ту роковую ошибку. У неё есть новость, которая может сильно ударить. Давай действовать.
     - Погоди… прошептал тот. – Дай мне посмотреть на вас обоих. 
     - Посмотрел на меня. Пора невесте посмотреть ещё кое на кого… Час Совести настал. Пришло время, чтобы ответить за свой дикий, страшный поступок. Виноват во всем ТЫ. Боюсь, придется кровью смывать. Единственное, что во благо сделал в этой ситуации – натравил на Илльо Крейта. Которого убил потом, отправив в логово ублюдка, кишащее  Мегаланиями. Он тупо исполнял приказы, издеваясь над женой. Ты все знал, чувствовал… Но не пришел любимой помочь все десять лет! Почему?!
     Гвелд стыдливо опустил голову.  Призрак прав.
     - Ты стоишь, любуешься на меня… А ведь вся моя красота – Дар Смерти, чтобы не умерла хозяйка! Пора отдать ВСЕ накопленное ей, - чтобы восстановились силы.
     Тиль подошла к Призраку, взяла его за руку. А тот, спокойно улыбнувшись, слился с ней  воедино.
     А вот потом… потом начался сущий Ад. Для всех. Смертью сумасшедшей Ирины с дочерью, - она отказалась покидать плотину. Плотины не стало – ее разнесла Химаура,  волны освободившейся Ангары уничтожили город. Ровно на несколько тысяч лет.
     Последнее, что за секунду до крушения Плотины запомнили влюбленные, - ярчайшая вспышка Света-Портала, который перенес их в Инквизицию. На этом кончилась сибирская эпоха, - вместе с ужасами, Мегаланиями и прочей дрянью. Оба вывалились,  крепко обнявшись, набив себе синяков. Потому как сила удара оказалась довольно сильной. Полежав так пять минут на полу, Олег произнес:
     - Нехило я головой долбанулся… Не ожидал, отдача как из ружья была. Нас унесло моментально, вихрем втянуло. - Он поморщился. На лбу красовалась шишка. – Ну так что, я женат, - или уже разведен? Она осталась там, - утонула, вместе с ней! Можешь быть спокойна.
     - Еще про Илльо вспомни, - как он меня целовал у входной двери! – Тиль гневно посмотрела на любимого. – Может, хватит уже? Закроем эту тему! Мне тебе рассказать про всех моих бывших, - как развивались отношения, чем я там занималась? Понравится? Вот и подумай! Красота Архимага в этом не делает плюсов. У вас, мужиков, думает нечто другое, - только не мозги. – Ирина крепко обиделась. Несмотря на факт: оба ЕДВА избежали гибели. Лежали, кашляя, - удар пришелся в легкие, когда ход закрылся. – Сейчас там, где мы с тобой встретились, - умирает город. Гигантское цунами с воем, шумом сносит ВСЕ. Нет, это строили не мы, даже в некотором роде жаль труды советских людей.
     - Нет, ты глянь: все, нажитое непосильным трудом, уже ДАВНО разрушено. От кого хранил мою любимую Призрак? От ящеров. Ну и вот… Теперь я приглашу на нашу свадьбу Максима. Он заслужил быть гостем. Через неделю я наберу его, - пусть хоть из Антарктиды приезжает. Два миллиона этому товарищу выделю, - как наобещали в  столичке. А то он, бедный, за гроши работает. И пьет. 
     Долго лежали эти двое, - приходя в себя, стараясь не сорваться в плане нервов. Никого не было в открытой комнате кроме них. Вывалились, можно сказать, почти в коридор. Холодный пол стал наслаждением, - после всего пережитого.
     - Вот ты мне и сказала про Волшебный Мост, Марфа… - Прошептал Аренский. – Еще в Российской Империи. Спасибо… Ты подарила Счастье, пусть Боги качают Изольду на руках. Добро возвращается назад. И я счастлив!
     Горе где–то пожрало все, принеся разрушение, слезы. После ТАКОЙ чудовищной катастрофы Зона Братска опустела, взорвалась, утонула, отравилась хлором и прочей дрянью. Ровно на две тысячи лет там ВСЕ замерло, завяло и умерло… Даже рыба косяками обходила место! Хлорка пошла в другие города, по воде. Сие действо проворонили (цунами тоже), гибло много народа - сотни тысяч. По ангарским ГЭС  прошла чудовищная волна, - перехлестывая тело плотин сверху, - летя вперед. Причем так, что Саяно–Шушенская авария показалась пустяком, - по сравнению с ЭТИМ.

     Братск, Черемхово, Зима, Красноярск, Усть–Илимск, и множество городов, деревень, сел, и их регионы вокруг, - потеряны НАВСЕГДА. Лишь ЧУДОМ уцелел Иркутск. И то его пришлось отстраивать наполовину: волна унесла в Море полгорода. Ангара расправила плечо. Взяв дань за поругание кровью, разрушением, трупами, плавающими по волнам. Выжившие также имелись, звали на помощь. Смерть не разбирала, кого брать. Просто пришла, набрала и ушла прочь.
     Весь Мир соболезновал Иркутской Области. Все самолеты с континентов вылетели в районы Зоны. Но не тут–то было… Полетали, пофотографировали и вернулись, спасая выживших на обломках деревянных домов. Область утонула в двух морях: Слез и Цунами. Цифра дошла до десятков миллионов погибших. Кто-то пропал без вести. Ездили добровольцы на лодках, собирали мертвых месяц, хоронили. А то и два, когда уже стояли холода. В лесу порой то тут, то там валялись обреченные. Доедаемые зверями.
     Волна схлынула после удара Химауры, и местность стала неузнаваемой. Президент Путин обратился к народу на следующий день после чудовищной катастрофы с обещанием: НИКОГДА больше подобного не повторится. Наступила минута молчания. Также он извинился перед согражданами за то, что вовремя не приняли никаких мер, - и в ближайшее время все оцепят, восстановят.
     Естественно, блогосфера взорвалась, - обвиняя во всем властей, Сталина. Говорили также, будто террористы взорвали плотину, что это - План Даллеса, Дерипаски и прочих. Но никто не знал: все провернула Тьма. А ученые… руками  развели: нафиг все, восстановлению не подлежит. Местность уничтожена. Скорбь осталась. Потом страна кляла Братск и его начальство, - за то, что из–за опытов в лаборатории под Ангарской Деревней пьяный дебил выпустил ящеров на волю, а те принялись жрать все и вся. Будто те твари перегрызли провода (!!!) на ГЭС, разбили тамошнее оборудование, вот ее и замкнуло, и она вся рассыпалась нахрен, - в труху.  Сначала ученых хаяли, после город.
     Доигрались в динозавриков, энтузиазм. Сначала в СССР строили, теперь свой Парк Юрского Периода возвели. Где чудовищные ящеры выжрали ВСЕХ, кто оставался. Где даже полиция была бессильна что–то сделать. Когда некуда сесть вертолету даже, – на него набрасывались твари, - порой кабины лапищами вскрывали, да перекусывали пополам пилотов, а то и утаскивали к себе в норы. Или скармливали, - еще живых, - своим детенышам, - пока несчастные истекали кровью без рук или ног. Но теперь все, хватит, кончился этот трэшак… Сдохли эти динозавры.
     Где–то за тысячи километров, - почти в Европе, - начнется НОВАЯ жизнь. Без всяких неприятностей.            
               
                2
                ИСПОРЧЕННАЯ СВАДЬБА

     - Дорогие жених и невеста! В Судьбе любого человека случаются памятные дни, которые оставляют глубочайшее впечатление. И именно сегодняшний день сохранится в вашей памяти на всю жизнь. Это день создания вашего семейного очага. Создание семьи является вашим добровольным действием. Поэтому для того, чтобы узаконить ваши отношения, я должна спросить вас, - является ли ваша готовность создать семью подлинной, откровенной и свободной.
     Голос регистратора звучал ровно, на губах и лице цвела добрая улыбка. Энрике вовсю трясло, у него даже дрожали колени. Пришло всего несколько свидетелей, -  из Инквизиции.
     Родители Тиль не приехали на свадьбу, - им не до того. Не потому, что случилось несчастье под Иркутском, а по другому поводу: собачку не с кем оставить! Это Ирину не по–детски разозлило, обидело. А Гвелд стоял, слеза счастья скатилась по его лицу. Золотые локоны, заботливо расчесанные, лежали на спине. У Волшебницы - распущенные волосы, платье, фата с туфельками. Она сама не верила: выходит замуж… Вернее, не осознала. А может быть, даже боялась, - что все рано или поздно рухнет. Лицо ее сначала излучало улыбку, потом стало спокойным.
     - Олег Аренский, готовы ли вы взять в жены эту женщину, - Ирину, быть с ней и в горе, и радости, пока Смерть не разлучит вас? – Спросили жениха.
     - Да.
     - Ирина, готовы ли вы взять в мужья этого мужчину, - Олега Аренского, быть с ним и в горе, и в радости, пока Смерть не разлучит вас?
     Та помолчала секунд десять, потом ответила:
     - Да.    
    Оно понятно: сначала пара пережила горе, а следом нервный срыв. Придя в себя, Гвелд сделал любимой предложение. Сходил в ювелирный магазин, ничего не стал говорить своей  женщине. Вечером они сели за стол, - поговорить. Не больше. Он разжал кулак. Улыбнулся.
     - Я больше не могу в себе это держать… Я хочу, чтобы ты была моей женой. Выходи за меня замуж! – С придыханием, но спокойно произнес Архимаг. Взгляд его блестел теплотой. Губы улыбались, загибаясь едва в уголках.
     То, что у Тильсирвэ настал ступор, - это ничего не сказать. Она сначала тупо уткнулась взглядом в скатерть, после в кольца, - не веря: ЭТО случилось… Заплакала. От счастья и отчаяния - целых десять лет потребовалось угробить, чтобы понять: хватит уже! Время оказалось безнадежно упущено. Утешало Волшебницу следующее: она никогда не состарится. Останется вечно молодой в пятьдесят, сто, тысячу лет. Ирина плакала по ушедшему времени, по нервам, остальному. Архимаг ждал. Он не стал ничего говорить, но положил возлюбленной руку на плечо, подойдя сзади, увидев слезы.
     - Ну что ты, что ты… - Ласково принялся утешать он, приобняв милую. - Мы ведь вместе! Все плохое закончилось, нет ни Химауры, ни Мегаланий, ни плохого! Неужели не веришь?
     Верить надо… но не получалось. Предложение - как в лоб кулаком. Слишком много раз обманывали. Да еще десять лет прошло.
     - Надо было тогда, - после нашего первого секса, - идти в ЗАГС, не случилось бы ничего такого… Понимаешь?! – Снова заплакала страдалица.
     - Понимаю, но я должен был тебя отправить. Ладно, не будем. Теперь мы вместе, навсегда.
     Тиль прижалась к жениху, а тот обнял ее. И согласилась.
     - Только не говори мне, будто кто–то поменяется после свадьбы. Эту лабуду мы слышали не раз – от родителей. – Произнесла Волшебница, улыбаясь.
    
     - Принимая данное вами согласие в присутствии друзей, близких гостей, я регистрирую ваш союз. Прошу вас подойти к столу и скрепить ваш тандем подписями.
     Первым подошел Энрике, расписался. То же самое сделала Тильсирвэ. Ступор ее немного прошел, и женщина улыбнулась. Все, прошлое убито. Нахлынула неслыханная доселе радость. Замужем, замужем!
     - Многоуважаемые новобрачные, в соответствии с Российским законодательством отныне ваш союз узаконен. Теперь я величественно объявляю вас мужем и женой. Жених может теперь поцеловать невесту… В знак большой и чистой любви и верности прошу вас обменяться кольцами.
     Слова эти громыхнули в ушах Аренского, как эхо. Как приговор на эшафоте. Он ждал ЭТОГО лет двести. Медленно повернул голову, серьезно посмотрев на свою красавицу. Пора…
     Словно перерождаясь заново, кельт провел рукой по спине Волшебницы, надел ей на палец кольцо. Мир ушел из–под ног. Настала тишина. Потом кольцо надела и Тиль своему Единственному. Они обнялись, обменялись долгим поцелуем. В этот момент раздались радостные крики, аплодисменты. Максим и Инквизиция не выдержали, начали свистеть.
     - Ты ждал это столько времени!!! – Из глаз Макса брызнули слезы. – Поздравляю, дружище!!! – Он подпрыгнул, вскинув руку наверх в кулаке. ТАК этот неудачник давно не радовался.
     - Ага, а теперь твоя очередь! – Разулыбался золотоволосый, счастливо засмеявшись.                Подхватив на руки жену, закружил ее по залу, та визжала от восторга. Дальше объявили  танец, - такой тихий, нежный, прекрасный. Сотрудник ЗАГСа вытерла слезы радости, любуясь на пару, и вручила семье свидетельство о браке. Вот так перекочевала фамилия, пусть даже ненастоящая, к Тиль в паспорт – АРЕНСКАЯ.
     - Вот и все… Вместе навеки, любовь моя. Вспомни ресторан «Калипсо»... - Прошептал Архимаг супруге. Та заулыбалась. Тут подал голос Максим:
     - Олег, я лучше один останусь, мне хватило их всех!
     Они отошли перемолвиться о личном, мужском. 
     - Только не говори, будто начнется все так, как в Братске, когда у меня работал! – Молодой муж подошел к лучшему другу, хлопнул его по спине. – Драться не будем, - на работе, как помнишь, ругались. Хватит. Больше с меня косяков никто не увидит.
     - Ты давай, в комнату для отдыха, - наследников делать. – Ухмыльнулся Макс, и они обнялись, как братья.
     - В связи с этим напиваться я не собираюсь. – Ответил с улыбкой ему Энрике. – Сейчас мы пойдем в свой паб, будем хоть до ночи кутить. Места всем хватит, я оплатил. А два ляма пришло на карту?
     - Конечно! Потрачу далеко не на пьянку. А на то, чтобы улучшить свою жизнь. Уехал–то из Братска потому, что напала Мегалания, едва остался живой. В лесу напала эта дрянь. За руку тяпнула, и за бок. Насколько помнишь. Тогда я понял: никакие денежки мне не нужны. Жизнь дороже.   
     - Надеюсь, больше НИКТО или НИЧТО их не возродит. Мы можем видеть скелеты этих потомков динозавров в музеях. Кости  напасть не могут в человеческом мире.
     - Как мы все убедились, могут, - если какая–нибудь холера начинает думать… - Усмехнулся  Максим.
     Кельт серьезно поглядел на него. Кивнул.
     - Сегодня у нас праздник. Так, нафиг все, будем отмечать! Мою милую обижать нельзя. Ей итак досталось по полной. Я взял ситуацию в свои руки, сделал предложение. Она сначала мне жестко отказала, - в Братске, - от обиды, злости. Я стоял на балконе и курил. Ира плакала чуть ли не навзрыд, - доказывая с пеной у рта: ей никто на свете не нужен, а свадьбы, - для уродов и быдла, а для нее все умерло и завяло. Волшебница наша ведь уже настроилась жить одна, - послав меня и всех куда подальше. Крейт ее вымучил, и мне пришлось его убить, нагнав в квартиру Илльо ящеров. Которые сделали быстренько свое дело.
     - Как ты его прибил? Управлял этими монстрами? – Макс поперхнулся.
     - Использовал Силу в пространстве, и дал знак, где есть еда.
     - Как мужик мужика, Гвелд, я тебя понимаю. Ты боролся за любимую женщину, кою отняли. Ликвидировал самца–соперника. Все эти мрази пали от твоих рук. Нашкодили Тиль, - и тебе соотвотственно. Она бы дальше так мучилась, если бы не наш герой… - Макс хлопнул дружески по спине друга.
     - Я мужик или кто? – Улыбнулся тот, хитро сузив глаза.
     - Понял. Если что, - держись, звони и вызывай. Вместе разберемся. Тиль отличная женщина, поздравляю! Ее Призрак спас меня от Мегаланий, когда мы пили с тобой коньяк ночью, на скамейке. Когда я пришел утешать. Говорил – не будь тряпкой, давай в Питер, и в охапку любимую!
     - Помню, помню… Мне стыдно тогда стало. Но мы выпили, разобрались.
     - Без стакана вопросы там не решались… - Сказал Инквизитор.
     - Пойдем покурить, коллега. – Предложил Энрике, они вышли ненадолго на улицу подымить. Поговорили, посмеялись. Максим был искренне рад за друга. Сам он не собирался создавать семью, - разочаровался в женщинах. А Архимаг думал про себя: мог бы десять лет назад пойти в ЗАГС. Были бы дети у них с Тиль, - уже трое или четверо. Но не Судьба.
     Тиль стояла у большого зеркала, - вспоминая, как пришла к Гвелду на работу. Тогда она даже помыслить не могла, что станет его женой. До этого девушка верила – пошло оно все нахрен, нет счастья в этом проклятом городе! И вот, прилетело так прилетело. Подарочек от жизни. Который надел колечко на палец.
     В день свадьбы проснулся Энри взволнованный. Много раз он так женился, - точнее, венчался, - но не испытывал такого состояния. Может быть, стало страшно от одной мысли, - начнутся перемены после? Зевнул, надел на палец еще одно кольцо, - боевое. Чтобы обезопасить любимую. Несмотря на примету: нельзя в день свадьбы так делать. Одарив ласками невесту, принялся ставить чай, после открыл шкаф и выбрал костюм. Черный. Начистил ботинки. Пошел в ванну, помылся. И все равно ему было горько от  своего поступка, совершенного лет десять назад. Мучила Совесть, крепко загрызла. До самого сердца, выворачивала  внутренности, болями уходя в позвоночник.
     Каждый раз во время венчаний золотоволосый оставался спокоен. Волновались больше девушки. Ему не хотелось в те времена жениться на Волшебнице или Ведьме. Думал, -  надоест всю вечность быть с одной. Тогда играла молодая кровь. Он учился, постигал знания. Уже потом молодой Маг начального уровня решил создать семью, когда почувствовал: созрел для такого шага.
     Первая жена - из скандинавов, для рождения потомства и приготовления пищи да прочего. Та выполняла всё, родила двоих сыновей. Брак закончился трагично: убили ее свои же, - при налете на деревню, а дети, - тогда уже подростки, - стали воинами, ушли на драккары. Что с ними стало, - неизвестно было даже отцу. Но бессмертный чувствовал, - парни живы. Потом, - спустя уже много лет, - один пришел к родителю. Уже заматеревший, очень похожий на Энрике, седой.  Искренне удивился - папа не стареет.
     Пришлось врать: Боги даровали долгую молодость, - лет на двадцать еще. Куда потом исчез первенец, - неизвестно. То ли убили в бою, то ли умер своей смертью… По крайней мере, могила не нашлась. Второй сын пропал без вести. Как ушел на драккар подростком, так и сгинул. Может утонул.
     За всю жизнь Секван женился раз пятнадцать–семнадцать. Тильсирвэ стала восемнадцатая. Внебрачных отпрысков у Архимага никогда не водилось. Он не позволял себе такого дерьма. Уважая и любя жену, никогда не изменял. Несмотря на следующий факт: находилось много шкур, которые пытались из влюбленности его приворожить -  любым способом. Ради одной внешности. Чтобы потом хвастаться перед всеми. Это всегда для баб оканчивалось Смертью: гнили заживо. Один раз какой–то тип отбил у него жену, поплатился жестоко: кельт вырезал ему половые органы, и под корень магией выкосил родню, - в плане продолжения рода, который впоследствии вымер. Жена получила по щщам, и развод. ЧТО ее потянуло на измену, когда все идеально, - неясно. Наверное, стало скучно. Всем было плевать на семейные дела, - но развода не давали. Даже если были побои в семье, либо нету, поимел мужик на стороне шлюх или кого там, - баба должна закрыть была глаза, терпеть. А тут, видать, молодой девице захотелось еще кому–то показать свои прелести. Показала: стала бесплодной, и умерла на улице, прося милостыню в старости. Другая скончалась во время Чумы возле Собора, тело скинули  в общую могилу.
     Когда умирали на его руках любимые жены и дети, - Гвелд сто раз думал: жениться ли опять, или выбрать спутницу жизни из своих. Много раз он говорил себе: хватит, я мужик, служу Светлым Силам, Инквизитор! Устал хоронить всех и вся! Один раз к Архимагу хотели сосватать даже принцессу, - тот ее послал, заявив: мое царство давно умерло, а ты правь людьми, еще со мной в лесу жить не хватало. А ей всего лишь понравился прекрасный кельт. Захотела заткнуть всем рты, а браки с простолюдинами у знати не приветствовались. Так, - век за веком, - умирала история кельтов, исчезала их красота. И только ОДИН - последний - хранил неразбавленное ДНК. Народы смешивались, вымирали, вырождались, погрязали в невежестве, блуде.
     И вот, он женился… Навеки. Больше не будет ничего, - ни женских измен, ни смертей, а только радость. Вдобавок, Гвелд и Тиль шли до ЗАГСа пешком, не веря ни в какие приметы. Секван на предупреждения жены не одевать кольцо с сапфиром сказал:
     - Да ты что, какие блин приметы?! Я же Архимаг!
     - Нельзя же…
     - Мы маги, нам ничего не страшно.
     Прозвучало все это очень подозрительно.
     ЗАГС находился совсем недалеко. Но все равно присутствовала непонятная тревога. Платье Ирина не показывала, но пришлось его немного подшить – порвалось немного, цветочек на дырку поместила. Это женщине не понравилось, она после такого час лежала в горячей ванне, приходя в себя, плача. Плохая примета перед торжеством - Тьма рядом, опасность  угрожает, - вплоть до мертворожденных детей, или чего–то другого.
     Кто бы знал, ЧТО потом будет в их жизни из–за таких слез! Хотя, может быть, дело в другом… В проклятии влюбленных на той же ГЭС - той сумасшедшей. Она перед Смертью прокляла всех и вся. Особенно бывшего мужа, который так жестоко обманул. Архимаг отразил удар этого пожелания, но ничего в Мире бесследно не исчезает.
     Об этом позже. Платье, что ж… Не выкидывать же его, - расшитое бисером и стеклярусом, с фатой, накидкой на плечи, - на помойку из–за одной дырочки. Зацепился стеклярус за кружево, порвал его. Это стало началом всего, что потом произойдет впоследствии.
     Сначала они дошли до места, Светлый набрал номера. Ответы коллег утвердительные и хорошие, значит придут вовремя. И он, смотря на снег, падающий на ветки, дома, улицы, на эту жизнь, обнял любимую, прижав к себе.
     - Все будет хорошо у нас, не бойся. - Глаза Энрике смотрели спокойно на избранницу. Она чувствовала с ним себя как за каменной стеной. – Я вижу тебя матерью наших детей.  Вижу их, красивых сыновей… Копии отца. Посмотри, они стоят рядом! Хотя нет, пока не можешь смотреть сквозь Время. А я вижу голубоглазых кельтов, – детей Богов. Не буду говорить, сколько. Не нужно пока знать об этом. – Голос Архимага звучал спокойно, но чувствовались в этом тоне обреченность, отчаяние, боль. – Уже все давно решено за нас.
     Вот к ЗАГСу подъехали свидетели. Все прекрасно знали до свадьбы Энрике: мальчишника не будет никогда, даже в инквизиторских кругах. Своих проблем хватает. Энрике взял пару–тройку выходных, чтобы приготовиться и отдохнуть.
     Он одевал невесту как королеву. Но та, выросшая в совсем других условиях, не понимала всей роскоши. Такое было Ирине чуждо. Гвелд же хотел лучшего для милой, -  но, как все мужчины, не всегда говорил суть своих поступков.
     - Если ты заплачешь, - убью того, кто обидел! И похрен будет, мужик это или женщина! Я не недотрога, который не ударит шкуру. – Сказал, как отрезал. Ира не поняла его тона, - в чем она виновата? Голос оказался слишком грозным. А кельт так привык, не больше и не меньше.
     Случилось также перед свадьбой одно обстоятельство. Которое едва не привело к ее срыву. На работе прицепилась одна сволочь к нему, - поехавшая верунья новенькая,  принялась звать в гости. Вежливо сначала отказав, - а после, поняв, - существо не понимает слов да глазки строит, Кельтский отшил ненормальную. Пробил по базе данные - замужем давно. Даже венчанная. Той показалось замужества мало. У молодой бабенки росло пятеро детей, она устала от них и  хотела внимания. Послав куда подальше эту дрянь, - когда та послала несколько смс Энрике втайне от мужа, - зная: у предмета обожания есть невеста (откуда она добыла телефон Архимага - непонятно), Олег заблочил тот номер. Отправив нехилый мат на прощание. Магией послав в подарок нехилое наказание всей семейке. Обеспечив этим несчастному мужику возможность встретить нормальную женщину. А обманщице – прозябание на вокзале до конца дней своих после развода.
     Этим же вечером обнаружил Иру в ванной, в слезах. Зашел утешить. Минут через десять грянул страшный скандал. С требованиями  невесты  разобраться с бабами на работе серьезно.
     - Еще раз я узнаю, что тебе пишет на работе какая–то поехавшая сука, - СВАДЬБЫ НЕ БУДЕТ! – И хлопнула дверью ванны. Она едва не забрала заявление на следующий день, но понадеялась на честность любимого. Осадок неприятный остался надолго. Но поздно, -  свадьба состоялась. С таким негативом в душе в этот день, с сомнением: нахрена после такого все сдалось?! Ту даму звали Маргарита. Мерзкое имя. Сразу представляется  бордель с мясом для удовлетворения безмозглых самцов.
     На самом деле Энрике не собирался ни в гости, ни любезничать… Он послал дешевую дичь. Потом, - спустя тридцать с лишним лет, - боль жены вернулась ему стократно. Хорошо вернулась, с мордобоем. Каждая слеза жены отлилась по-полной за те смс. Удар пришел оттуда, откуда Архимаг вообще не ожидал. Было настолько БОЛЬНО, что без совета мужиков и родного сына  не обошлось.               
     Так Волшебница вышла замуж за любимого. Свадьба шла весело после, когда Гвелд заказал машину-такси до паба Инквизиторов. Пока все садились, молодая жена боялась испачкать платье. Букета свадебного она не пожелала. Хотя потом муж сказал, - правда, на третий год: хотел преподнести черные розы. Сюрприз сделать. Но, видя состояние любимой за день до торжества, решил НИЧЕГО не заказывать. Иначе бы эти розы полетели ему в лицо.
     Итак, Кельтский вынес из ЗАГСа жену на руках, вопя от счастья. Все, в том числе свидетели, рады. Вот только, - несмотря на внешнюю радость, - Тиль думала: чего теперь делать дальше, раз на работе у новоиспеченного мужа такие выкрутасы. Да, бесспорно, -  он слишком красив. Поэтому лезут всякие шкуры - хотят мужчину. Но все равно, неприятно до слез. Пытаясь замять свое настроение, Волшебница улыбалась.
     Максим, похоже, почувствовал настроение коллеги. Отозвал красавицу в сторону во время свадебного застолья. Тильсирвэ сама сказала: хочет спросить у Инквизитора важное. Гвелд кивнул, пожал руку другу и выпустил обоих поговорить.
     - Итак, дружище, чего там произошло у вас перед свадьбой? Этот красавец нашкодил опять, как в деревне Икс? – Мужчина достал сигарету и закурил, нахмурившись.
     Молодая жена тяжело вздохнула. Заплакала. Не хотелось портить торжество, но видать придется.
     - На работе к нему стала какая–то дичь клеиться. Замужняя. Мне это очень не понравилось, хотя он ее послал куда подальше, обкорнав весь ее род.
     Максим поперхнулся сигаретой. Началось…
     - Вот трындец! Во дает! У него ещё хватило мозгов отвечать этой малолетке, как я смотрю! Я ж мужик. Не вижу что ли, как он мучается… - Он засмеялся, горько и зло. Снег падал на пиджак и темные, каштановые волосы. И без лупы видно: та дура хотела покуситься на сильнейшего Архимага, да вышел облом. Её поползновения едва не развалили отношения влюбленных. – Маразм его, что ли, хватил через пару тысяч лет?!  Не боишься повтора подобной ситуации? – Он серьезно поглядел на Ирину.
     А та даже не знала, что ответить. Некрасиво вышло. Свадьба в мыслях уже испорчена. Не ходить же теперь Аренскому в капюшоне, скрывая свою внешность! Дуры были, есть и будут всегда. Лох не мамонт, - лох не вымрет.
     - Знаю, знаю… Когда мы с ним за тебя пили в Братске, - в ту роковую осень, когда этот товарищ полетел птичкой под деревню Икс, - я ему сказал: хватит сопли распускать, вали в Питер за невестой, тащи ее в ЗАГС! Он что сделал? Да ничего! Пить продолжил. Ты хоть сейчас с ним счастлива? Хочешь, - я узнаю досконально, чего там у него на работе происходит? У нас, получается, сейчас чисто рабочий момент. Если что пойдет не так -  первый ему морду разнесу.
     Тильсирвэ устало улыбнулась. Она понимала: Максим желает ей только добра. Несмотря на закладки за воротник. Но сам далеко не алкаш. А неудачник, который устал от всего, всех. Пришел на свадьбу, чтобы порадоваться за пару. И снова – этот образ, эта осанка, грация… Как у Призрака. Теперь это физическое тело. Как же гость завидовал начальнику! Ведь сам мечтал о такой жене. Да поздно. Он стоял и курил «Беломор», порой пуская колечки.
     - Гвелд получил уже один раз, - получит и второй. За твою боль. Поверь, - мы, мужики, порой слабы на передок. Этот устоял. Девка та послана с работы, - с треском - в тот же день. Детей у нее не родится больше никогда, а род вымрет без наследников, - вплоть до последнего в родне. Можешь потом проверить спустя много лет. Сейчас наш Энри счастлив. Безумно. Теперь у тебя есть друг семьи. Нашкодит, - зови. Помогу сразу. – Макс затушил сигарету, спокойно поглядел в глаза Ирине. Надежда горела в этих глазах, - умных, суровых, добрых.
     Он взял ее руку, поцеловал ладонь.
     - Красота редко становится гарантией счастья. Поверь. Я вам сделаю подарок на свадьбу. Увидишь, какой. Сам дальше буду работать. Мне не нужны эти два миллиона. Помогу, кому надо. Может, еще на что–нибудь потрачу. Да, - вы, женщины, прекрасны. Но лишь женщина видит настоящее нутро женщины. Больше никто. Это если соперница,  или кто там… Мужчины видят нутро мужика издалека. Причем так, как вы не можете. У нас тоже есть интуиция. Прости меня.
     - За что, Макс?
     - За закладку своим тебя и Олега тогда, после Резни. По моему решению города теперь не существует. Я виновник трагедии. Кто ж знал, чем всё обернется. Моя рабочая ошибка. Хотел выпендриться, наказать покрепче тех малолеток и крыс. Итак я уже в таком пролете, - буду помнить всю жизнь.
     - Спасибо тебе, коллега, на добром слове. Мне стало легче. Утешил. Эти два–три дня мне хотелось не знаю куда голову засунуть, не видеть Энрике совсем, не спать с ним, расстаться. После такой выходки. Язычник и христианка... малолетняя! Уборщица... новенькая... Надо же! 
     - Крейт помотал нервы, - еще не хватало, чтобы наш кельт довел! Не нравится мне все это. Понимаешь?
     Снег падал и падал. Становилось холодно. Максим обнял Ирину, и произнес с болью в голосе:
     - Я люблю тебя. Всегда любил. Просто молчал. Желаю тебе искренно и сердечно счастья, радости. Будьте счастливы. А с этими фифами лично я буду разбираться. С этого дня.
     Тут вышел Гвелд, нахмурившись. Максим смерил его взглядом, предложил поговорить. Тот все сразу понял, кивнул. Но приревновал жену. Ещё бы: друг обнял его сокровище!
     - Не обижай ее! Я все знаю! Подумай: ты ждал ее лет двести! Хочешь беды? Продолжай! Мне не нужны женщины. Никакие! Я видел, как она плакала сейчас. По твоей вине. Ты испортил свадьбу. САМ. Вот молодец! 
     - По–моему, я уже разобрался с той дрянью! Которая хотела меня попробовать, друг. Докуривай не знаю какую там сигарету, и пошли праздновать дальше.
     - Давай не будем ссориться, мы лучшие друзья. Она заслужила счастья. Сегодня самый лучший день. Потом поговорим про шкур.
     - Ой! – вдруг вскрикнула невеста, перепугавшись. Её фата задела горящую сигарету гостя.
     - Извини… - сказал Максим, и зашел в помещение. Свой долг он выполнил.
     - Я виноват перед тобой, Единственная моя. Прости меня! – Сам проводил бешеными глазами товарища. Да, тот любит его жену. Давно. Но никогда не полезет семью разбивать.
     - Нет... ТАКОЕ я никогда не прощаю! Перед свадьбой бабам глазки строить и писать смс-ки... Пиши дальше! Встречайся с кем хочешь, как привык! Работа не жена, работа привычнее, друзья тоже! Пиво, бабы с аналитички, - может быть, скоро узнаю о внебрачных детях?! Благодарю! Эту свадьбу я уже запомнила на всю жизнь! Да лучше бы её и не было! Бабник! Мало мне новости о том, как ты трахал в деревне Икс ту ****у и ещё та родила впоследствии, а не я, - теперь в офисе, наверное, также страдаешь и утешаешься похожими! Тоже нарожают через девять месяцев, а я узнаю о таком событии спустя годы! Вот чего значит красота мужчины - никому не отказывает! 
     Она дала ему пощечину, и зарыдала. Навзрыд, горько.

                ***               
     Через три дня после свадьбы Тиль вновь сорвалась: за завтраком понеслось… Не стерпела она добрачной связи с шизофреничкой. Осадок с такого поступка милого остался в душе навечно.
     - Зачем ты ее убил? – Спросила жена, сидя за столом, застланным льняной скатертью. В комнате пахло сушеной ромашкой. Тепло, уютно.
     - Думаешь, я соображал?! Когда ее увидел, когда одевал ей в ЗАГСе кольцо на палец?! – Взьярился Энрике, потеряв терпение. У него от постоянных пыток такого рода  сдали нервы. Вся эта история с двойником шарахнула по нему достаточно сильно. – Думаешь, - мне тогда было весело?! Когда мне Максим заявил, что с тобой там, - в Питере, - происходит?! Валяешься, как труп, у какого–то мужика?! Где, как попала туда, почему, - неизвестно... А если тот трахал тело?! Поэтому ребенок умер? Скажи! Он лучше меня?! Раз Тьма накрыла?! Вроде когда насилуют, потом больно! Вспоминай! – Он поглядел на жену с такой яростью, - камень бы треснул. Но в этих глазах читалось полное отчаяние. – Если бы ты меня так потеряла, связалась с моим двойником, - мне бы это понравилось, узнай я об этом факте?! Пришел к тебе, убитый горем, и новость - я замужем, но боюсь сказать, - муж как две капли воды вылитый Энришечка! Мы на той ГЭС бы морды поразбивали, повыдирали друг-другу одинаковые палочки! Или на станции Калище, - где АЭС. Дальше ядерный взрыв... Интересно... – Гвелд повернул голову к окну. – Я бы тоже был в гневе! С чего ты взяла, будто я убил тех двоих крыс?!
     - Твоя правда убила сумасшедшую. Она могла бы остаться жить, но не помнить прошлое. – Холодно сказала Ирина. Ей все это до сих пор очень не нравилось. Больно, - он не сообщал ничего все десять лет. Хотелось расквитаться за ту женскую боль хотя бы так, -  чтобы понял.
     Немного остынув, Энрике сказал спокойнее:
     - Знаешь, любовь моя, - правда такого рода сокрушит любого. НИКОМУ не нравится, когда его используют. Я именно использовал, - чтобы умом не тронуться, от потери тебя!
     - А ЧЕМ ты думал, когда туда приехал?! Мог послать подальше ту гниль и делать свою работу дальше! Слабо?! - Ответила Тиль. По костям прошел холод. Во взгляде появился лед. – ИСПОЛЬЗОВАТЬ В ПОСТЕЛИ, В ЗАГСЕ, ЕЩЕ ДЕТЕЙ ДЕЛАТЬ, КОНЧАЯ В ЭТУ ДРЯНЬ?! ВИДЯ, - ОНА БОЛЬНАЯ?! Ты, похоже, за пару тысяч лет мозг потерял, раз ничего не понял, поехав в эту глушь!!! – В голосе жены послышались слезы. Она заплакала, закрыв лицо руками. Забвение Призрака работало идеально.
     - О тебе как раз я и думал! Я был в таком срыве на нервах, - что перепутал вас! И об этом я уже сказал… - Инквизитор нервно осушил бокал вина. Пальцы его дергались. На одном из них сияло новое обручальное кольцо.
     - Когда такое происходит, - надо разворачиваться и уходить. А не тра@&8@ть на сеновале! У вас, мужиков, всегда думает не голова, а другое, - ведь у вас их две, снизу ещё одна! Прости меня, но правда! Вас переклинит – потом плачете годами! Глаза видели, что брали, или как?!
     Кельт ответил достойно:
     - А ты вспомни себя! Когда пошла на Костер и встретила того Илльо! Который оказался как две капли воды похож на какого–то бывшего! Со мной случилось то же самое! Никого я не убивал, - она сама, как полная дура, решила умереть. Хорошо, что мне Инквизиция не пришила убийство двоих... А то бы мы не поженились. Выживи эта сука - лезла бы и тут ко мне! На этот раз нервы бы сдали у тебя… А тебя в гневе я видел. Труп в таком случае обеспечен. Её.
     - Нечего ту тварь пускать в дом тогда! Я бы сначала ей набила лицо и место, откуда вылезла дочь-мутант, потом заставила бы убраться из нашей жизни, выплевывая зубы, - вместе с высерком, - и не возвращаться никогда! Женщина бы женщину поняла. Я НЕ ТЕРПЛЮ других на стороне и избавляюсь от них. Либо от мужчины, который с другими крутит, в том числе с бывшими из-за детей! Тогда разговор короткий – РАЗВОД. Да, свою ТЬМУ молодости вспомнил?!
     - Она бы НЕ ПОНЯЛА слов! Ты бы видела, ЧТО сучка устраивала дома, когда у нее начинались психозы! Считала на полном серьезе, - мы живем с монстрами в свинарнике, и с коровой! Избивал, чтобы включить разум во время приступов, да гниль во время этого смеялась! НИКТО меня не слышал, когда просил помочь разобраться! Даже Инквизиция! И я говно с приплодом вышвырнул в безопасное место, подписав бумагу. Где написано: не разведусь, пока с ней не разберутся. Или сам убью голыми руками. Остался один выход - сказать правду и ей, и тебе, любимая. Поэтому я вас свёл. Сама помнишь реакцию.
     - А чего там случилось с дочерью? – В голосе Тиль снова послышалась сталь. Ей не понравилось, - Гвелд мимо нее сделал ребенка. Более того! Представляла, как он с дурной бабой спал. Простить этого не могла, никак. – ЗАЧЕМ вообще ****ся с той дрянью, от которой она родилась?! Мог не оставлять в ней себя! Блять! 
     Прежде чем ответить, муж откинул со лба волосы. Придется затащить супругу в кровать и успокаивать интимом. Заласкать до одури. Иначе опять придется пить валерьянку. Вздохнул, налил себе виски, достав бутылку из холодильника. Такой напиток всегда помогал при нервах. Работа есть работа, там напряжения хватает, но дома... Теперь ведь Энрике не просто шеф, а глава Инквизиции! Начальник! Свои сразу его позвали назад, отметив обширной пьянкой.   
     – Оказалась такой же больной на голову! Говорить почти не могла, чуть ли не каркала. Несла из слов, какие знает, - такооой бред, - я реально хотел себе в один прекрасный день пустить пулю в висок! Решил – сам во всем разберусь. Поражение генов через мать. Лечить ее я не собирался. Собирался отправить выродков в деревню, - но видишь, как против меня встал весь город Братск? Мол, - я тварь последняя, раз выгоняю из дома  женщину с ребенком! Людские наивность и невежество! Как неразумны даже нелюди – лезут туда, куда не просят, не разобравшись делая выводы, судя по первому впечатлению… Крыска сама себя убила. И ребенка тоже. Туда ей и дорога - в Ангару, трупом. Другой вопрос, - приняла бы ты меня с такой ношей – с прицепом психически неадекватного ребенка? Думаю, нет.
     - Мы бы сразу расстались. Мне не нужен чужой ребенок. Я своего потеряла. Точнее, нашего. Сучки рожают, - в отличие от таких, как я! Им по десять деток, мне - выкидыш тот, который вывел из комы! Гинеколог потом сказала: для себя роди, раз живешь у мужика, - типа все они сволочи. Поголовно. Я отказалась, устроив скандал и вышла из кабинета. Не хочу быть законченной сукой и насадкой на каждого встречного да друзей. Не на помойке выросла, не в борделе. Не будет детей - так нет. Переживу. Хотя ты там видел... сыновей наших. Я не видела. Следовательно, их не существует. Крейт заявил тогда - "Мне не нужны свиньи беременные в доме".
     Архимаг увидел, как потемнело лицо любимой. Ему стало горько, больно. Захотелось прямо сейчас делать детей. Но сначала пора сказать то, что заявил Максу на свадьбе. Может, полегчает.
     - Это я прикончил Крейта. Чтобы избежать проблем. Отправил на него тучу ящеров, те его порвали, - как тузик грелку, в доме Илльо. К тому времени Мегалании  лезли уже в те опустевшие дома в поисках мяса, маясь от голода, пожирая друг-друга. И при этом я не убийца. Несчастный случай типа, умышленный. Ты не знала - сначала я натравил вампира на Илльо, а после избавился от обоих. Этот козел Инквизитор давно головой тронулся, изводя тебе нервы, жизнь. В свое время я так разобрался с барином в прошлом, пытаясь спасти ту, которая сидит передо мной. Лет двести с лишним назад, в Губернии. Натравил на тирана стаю волков, те быстро сделали свое дело.
     - Ты всех убил? – Тиль стала понемногу успокаиваться. – Натравил, и его сожрали? Повторюсь: если бы сунулся ко мне после всей этой фигни, с ребенком, - я б послала, раз и навсегда. Мне не нужен мужик с прошлым трахом!
     Энри поглядел на неё с надеждой, сжал руку в ладонях. Почувствовав, как от волнения она дрожит. Налил милой лекарства.   
     - В конце концов, он там один остался и унес ноги из леса. Звери стали жить дальше, ничего не помня. Барина лично убил, он меня принял за Архангела Михаила. Предстал с катаной, в белом. Мне нагадала Изольда–Марфа, - встретимся спустя двести лет. ВСЕ исполнилось. Ты пришла ко мне на работу, позвонив на мобильный.
     - Кто такая?
     - Между нами не водилось ровным счетом НИЧЕГО. Она лет пятьсот назад пленила всех молодостью и красотой. Эта Темная пыталась меня соблазнить, да зубы сломала. Не получилось. Танцевала во Флоренции, - чтобы зарабатывать на хлеб, гадала на Таро и по ладони. Ее схватили, вынесли приговор – сожжение на костре. Я спас несчастную. Наши пути пересеклись в Российской Империи. Она уже не выглядела так, как раньше. Постарела внешне для вида, заматерела, поумнела, но спасла от самоубийства. Да, мы общались редко, она и тебе в прошлом гадала, на площаде в Масленицу. Но не помнишь. Память заблокирована. 
     - Да пусть Боги хранят ее за нашу встречу! Мне до сих пор снятся те сны о том прошлом. Странные. Например, как я зашла в баню подсматривать.
     Защемило сердце от таких словечек. Гвелд улыбнулся. Да...
     - Если я ее увижу снова, то сердечно поблагодарю. Хотя, может, она давно погибла.   
     - Иначе мы бы так и не встретились. Добро сделала, несмотря на противоположность Свету по своей природе Ведьмы. Как я жила в прошлом? Расскажи мне, пожалуйста.
     - Такая же, как сейчас. Но в платье, а коса длиннее, крест на шее висел. Ничего не поменялось, кроме ума, моя хорошая. Я дал тебе право сделать выбор. Сделала, да не в нашу пользу. Не выдержала напора, натиска барина, не могла думать сама. Боялась Ада, Страшного Суда, родителей, меня. Решила разом со всем покончить, чтобы не мучиться. Так воспитали девиц до революции - не любить, не бежать, чтить мать и отца, молиться. Причинив этим мне страшное ГОРЕ. Еще несколько раз забеременела… от меня. В той жизни и этой. Мы связаны навсегда, - на века, тысячелетия. Я пошел к Марфе, чтобы она вернула самоубийцу. Она выполнила просьбу… предсказав возвращение. Думаешь, зря спрашивал в первый день собеседования, - замужем или нет? Присматривался. Вот откуда сны. Возжелал, очень, - в кабинете, - но сдержался. Имела бы такую же память о прошлом моя милая, - как у меня, - все шло бы иначе.
     - А кем тогда был Илльо в прошлом? – Супруга наморщила лоб.
     - Вот этого я не знаю… - Развел руками Гвелд. – Но мне пояснили в том гадании, - у меня возникнет соперник. Потому я мою красавицу тогда не убил, - на озере. Все равно НИЧЕГО не смог сделать бы. Ты с ним гуляла и прочее, - но без секса, к счастью. Я  терпел, стиснув зубы. До тех пор, пока Тилечка не потеряла ВСЕ, что получила от меня в дар, и от себя. Рухнув вниз - до уровня ВЕДЬМЫ, которая творила нечто ужасное. Знал о твоих драках в поездах, предсказаниях, которые сбывались, про поэтов–наркоманов,  наградивших  ранней сединой.
     Слушать такие речи женщине стало безумно интересно. Прошлое, самоубийство, совсем другая жизнь, где не существовало даже электричества. Да уж, а Энри ту эпоху видел! Без машин и выхлопных газов. Вот тебе и красота - с барином и насилием. И запретной любовью. 
     - Илльо мертв. Как и его пассия по имени Светлячок. Мой Призрак ее убил, а волки в яме доели. Знаю, - на чужом несчастье своего счастья не построишь, но тут выбора нет – сначала ее завалили, потом его. Я, правда, испытала шок, когда впервые увидела того  Призрака. ТАК красив! Я по сравнению с ним – бледная моль с седыми волосами.
     Энрике вновь сжал руку жены:
     - Солнышко, ты у меня САМАЯ лучшая, красивая! Мне не нужна другая, - только ТЫ! Вспомни, как мы вошли в Портал, а позади далеко, - спустя пару секунд, - услышали чудовищный грохот. Нет больше города Братска, остались воспоминания. Начался со Смерти, - Смертью закончился. У нас появятся  замечательные дети. Вот увидишь! Просто поверь…
     Но Тиль принимала другое: если бы не ее муж, - то вряд ли бы она стала той, какая сейчас. Прекрасная молодая женщина, достойная лучшего в браке! Тем более, - с ТАКИМ мужчиной, бывшим работодателем. Но простить не смогла его поступок вообще, а насильно стирать жене память Гвелд не хотел. Нельзя.
     Первый скандал в браке. Женщины никогда не забывают старое. Если их загнать в угол, - то глаза выцарапают, как кошки, - лишь бы доказать: они достойны счастья. Кошку  надо гладить, ласкать, брать на руки, давать молока и мяса, - тогда она замурлыкает, станет ласковой. Помнится, в знак примирения Аренский подарил супруге шикарные серьги с алмазами, серебряные, - и колье, тоже из благородного металла. Также в комплекте шли золотые браслеты - широкие, с кельтскими узорами. Помнил Архимаг, как его мать надевала такие, когда танцевала… На том же Самхейне, красив тогда был для всех танец Элиндры. Секван научил Тиль танцу матери. Женщине понравилось все, часто перед сном она танцевала его перед мужем. А тот, затаив дыхание, любовался своим сокровищем. При этом забрал у супруги катану. Зная, НА ЧТО способна возлюбленная в гневе.
     Тиль танцевала танец кельтов, но с трудом. Нога ее оказалась сломана в три года, -  ступня. Неудачно упала с горки, на асфальт. Кельтского такое вовсе не смущало. Он любил супругу целиком, с характером и прочим. Несмотря на ревность страшную к Максу на свадьбе, даже не упрекнул супругу за это. Макс ей сказал правду.
     Иногда звонил, и они с Гвелдом по–мужски общались. За кружкой пива, или бокалами вина. Тильсирвэ не лезла в разговоры. И Максим видел: ему не светит ровным счетом ничего. Жил своей жизнью несчастный, одинокий москвич, - уже дослужившийся до  Высшего Ранга Инквизиции. К тому времени он успел поездить по разным городам, посносить несколько штабов. Энрике не хотел ездить по командировкам, - так как жена  устроила бы скандал и развелась, несмотря на любовь. Она теперь боялась: муж опять дров наломает. Как в злополучной «Икс».
     Друг семьи как–то пришел, выпил пару стопок коньяка, и положил на стол пачку евро.
     - Да зачем они мне?! – Вытаращил глаза Энрике. – Ты чего?! Вложи лучше куда-нибудь!
     Улыбнулся умудренный опытом мужик, достал сигареты, но не стал курить.
     - Ты любишь свою работу. Я тоже. Решил сделать вам свадебный подарок. Почти неделя прошла. Так? Отвези любимую в Норвегию, Германию, или еще куда. Пусть Ира развеется. Она очень страдает от переживаний. Или ждешь не дождешься, когда грянет развод? Сам подумай - на третий день после ЗАГСа ругань. Нельзя так, ребята! Поверь, твою жену - бывшую в этом случае - возьмут сразу. Но будет ли Тиль счастлива? Большой вопрос. Хватит уже… - Коллега тяжко вздохнул. Зная горечь поражения и присутствие достойного соперника.
     - То, что вы там обнялись, - чисто ваше дело. – Сухо ответил лучший друг. Ему до сих пор щемило. Гость очень похорошел, стал походить на интеллигента с богатой династии. У него есть деньги, связи, квартира. Но счастье не селилось в мире этого товарища. Стосковавшийся по ласке и любви, он чах, - вечерами попивая ликер. Хороший мужик. Надежный. Теперь это вам не Братск - водку жрать.
     - Поверь, Энрике… такую, как она, ты больше не найдешь. Прекращай стажировать всяких дур и дебилов на работе! Иначе кто–нибудь другой начнет выполнять твою  работу… мужа. Да, я обнял Тиль, но разве покусился на чужое счастье? Она заплакала, ведь женщине нужно рассказать наболевшее. Я не слал тех злополучных смс. Ты их слал. Испортил самый лучший день в своей жизни. Надо было послать… Всего лишь послать на… и по морде ту шкуру. Или что? – Он взял сигару со стола хозяина, прикурил. – Просто пожалел невесту. Теперь ты понял, ЧТО такое БОЛЬ.
     Начальник нахмурился, махнул рукой:
     - Максим, я не хочу это вспоминать! Как мы пили и обсуждали, - помню. Но не стоит  меня, как мужчину, списывать в утиль сразу, хорошо? За жену убью. Любого.
     Инквизитор тяжело вздохнул:
     - Вот увидишь: другой займет твое место, пусть и ненадолго. Я на Иру не претендую, в семью не собираюсь лезть. Дома у меня на стене висит кольт - с обивкой из серебра,  иногда стреляю из него по консервным банкам во дворе. Никого не трогаю и не нарываюсь - лишь на ворон, которые с хриплым карканьем разлетаются от выстрелов. Иногда хочу стать птицей, чтобы улететь от этой долбанной, постылой жизни прочь. Где нет никого, даже вас. Понимаешь, насколько все порой опостылело?! – Он налил коньяка в бокал и выпил, закусив кружочком лимона. – Думаешь, десять миллионов в год гарантирует, что жена не уйдет к другому? Уйдет, - если опять начнешь слать посторонним бабам смски. Вот тогда я разобью тебе морду, как мужик, - за нее. За коллегу. Она не заслужила ТАКОГО вранья. Особенно после того, как с ней в Питере обращались. Включи свои мозги и запомни мои слова - раз и навсегда, друг.
     Энрике тогда даже и не представлял, НАСКОЛЬКО Макс оказался прав.
     Он взял пачку–подарок, посмотрел на нее. Больше не повторилось ни смс кому попало, ни такого рода скандалов… Гвелд увидел, как Макс переживает за обоих. А сам думает о будущем и о хорошей женщине. Слова коллеги запали глубоко в душу. Задев за живое.

                3
                МЕДОВЫЙ МЕСЯЦ, ПЛАТО КЬЕРАГ,  БЕРЕМЕННОСТЬ

     Его золотые волосы трепал ветер на борту лайнера, плывущего в Норвегию к фьордам, - к местам, где когда–то побывал сам Аренский. Тысяча лет прошла с тех пор, когда викинги и норманны бороздили моря, нагоняя ужас на весь христианский мир. Энрике в те годы был мореходом, спокойно перенося все лишения. Корабли тонули в штормах, викинги гибли во имя Одина, - вонзая клинки то в себя, то во врага. Когда Шотландия стала колонией Англии, - где местных не считали за людей даже, - плавал Архимаг по морям. Как гребец, матрос, или боец, и весело жилось ему. Особенно досталось всем во время Чумы, - когда из всей команды выжил известно кто. Тогда приходилось выкидывать за борт трупы, - почерневшие от пятен, чтобы не шманило сладким запахом человечины.  Бессмертный выживал всегда, - ни цинга, ни другая дрянь его не брала. В портовых кабаках он пил ром, вино, но никогда не брал тамошних шлюх, - брезговал, заявляя:  лучше пусть Хела его возьмет здесь, - Богиня Смерти, чем шваль заразная. Когда пьяные матросы удивлялись, смеялись, он отвечал: «Не желаю плодить берсерков по всей Европе лишь потому, что плоть женщину желает, где попало»! Естественно, он не говорил о своем настоящем прошлом. Не поверили бы, - и тогда сдали бы в Инквизицию, которая лютовать  начала.
     Но этот путь по морю он помнил. Даже запах не поменялся за десять веков.  Поменялось лишь судно, превратившись в многоэтажный лайнер, - где можно заказать различные блюда, поплавать в бассейне, даже сыграть в гольф Современная инфраструктура могла наворочать то, что не снилось вообще. Можно хоть целыми днями смотреть на волны с высоты, слышать крик морской чайки, - тающий в синем, или малиновом небе заката, - или прогуливаться, наслаждаясь морским бризом.
 
     Они поженились совсем недавно. Потом поехали в Питер, погуляли по старым улочкам Северной Венеции. Больше нет питерской швали, Крейта, других проблем. Зато с мужем  приятно сходить и в Эрмитаж, в Курортный район города поехать, - любуясь закатами, а потом в палатке, - на берегу Финского Залива или озера Разлив, - наслаждаться друг–другом. Когда играет рыба по утрам, ты слышишь стоны возлюбленной, - показывая ей все хитрости секса, какие узнал за века.
     Питер – это вечное: либо дожди, либо прекрасная, северная красота. Хоть Невский  достает своей суетой, постоянными кафешками да машинами, - можно сходить на Марсово Поле, которое в свое время являлось рассадником нави. Там тоже так себе место, - все подстрижено, вычищено: центр города.
     И эти облака... которые несет ветер, - наверное, в Норвегию, где царит своя жизнь… Жизнь троллей, русалок, эльфов, духов предков… кои исчезли с нашего Мира давно в дневное время. Оставшиеся лишь в сказках, мифах. Людская злоба их сделала невидимыми для глаз, либо  мир опустел.
     Но только не для нелюдей-Магов.
     Гвелд плыл на свою Родину, - туда, где раньше жили его племена. Чтобы вспомнить все, помянуть своих предков, отца и мать. Последний кельт из племени Секванов, который творил невесть что со своими. Его и любили, и боялись. Теперь времена изменились. Воззвать к Богам, принести им требу. Можно сказать, - его человеческая жизнь  умерла в невидимом мире, - став другой сущностью. Кажется на первый взгляд, -  это тот же юноша, кому лишь бы скакать по миру, да девочек клеить. Нет, вся молодежная  прыть ушла - после зазрения Совести в тот роковой день.
     Море напоминало о происходящем давно. В ушах наушники, откуда льется музыка «Spielbann – Die WeiBe  Frau». Гвелд обожал немецкий, древние языки. За всю жизнь он узнал, наверное, языков тридцать. Говоря без акцента на них.
     Он бродил по палубе, по гигантскому лайнеру, думал о своем счастливом браке и таком же будущем. Из холостяка и жениха он превратился в молодого мужа. Хотелось  отдать дань предкам: представить жену им, Духам. Как полагается скандинаву. Раз с настоящей любовью он задержался на столько лет. Женился. Он к этому шел.
     День клонился к вечеру, небо стало окрашиваться в малиновый цвет. Солнце ярким апельсином коснулось воды. Недалеко голубела Луна. И есть дельфины, рыбы, под тобой… Когда на плоту стоишь, ночуешь на нем, ешь, даже зачинаешь детей. Здесь своя атмосфера, она весьма специфическая. Здесь богатый народ, середнячок, кто–то плывет совсем недалеко, - прогуляться. Сделать селфи на память, - их у многих в телефоне к вечеру зашкаливает за тысячу. Смысл? Нет смысла делать столько фотографий. Раньше народ  газетой обходился. Сидел, читал сводки. Теперь настал век Интернета. Можно не беспокоиться.
     Хотя...
     Среди всей этой тишины, покоя, красоты и Природы рождалось новое Зло. Которое начнет завоевывать Мир. Пока оно дремлет, спит. Совсем не хотелось даже в бассейне плавать. Можно заказать за тысячу рублей порцию семги. Но все равно: это было уже не то время, не та семга, не то вино, не тот Мир. Слова Макса про уход БОЛЬНО резанули. Сдохла Химаура, - придет другое. Таков закон круговорота жизни. 
     Осадок психологический у Тиль мало–помалу проходил. Очень она ранимая изнутри. Несмотря на то, что являлась профессиональным киллером. Но профессия – это одно, а  жизнь, - совсем другое. Никто не знал, ЧТО у нее творилось в душе, когда Ирина уходила на задания, - порой с риском не вернуться. В Питере несчастная несколько раз пыталась свести счеты с жизнью. Теперь все вылилось наружу.
     А произошедшее перед свадьбой явилось спусковым крючком всего этого барахла. Даже когда Энрике занес жену, - с ЗАГСа и праздничного ужина, - с машины в квартиру (на руках естественно), - ласково, жадно целуя, - красавица плакала. Горько. Ныло сердце,  обида захлестнула душу.
     - Не плачь, любовь моя… - Прошептал Архимаг на ушко, слизывая языком слезы жены. Думая при этом, - чем бы ее успокоить. – Все хорошо. Буду самым лучшим мужем!   Ведь мы пережили СТОЛЬКО всего, чтобы быть вместе!!! Прекрасно отметили Новый Год… Ты не рада разве?
     Женщина с болью взглянула на него, улыбнулась. Кельт положил красавицу на неубранную кровать, принялся снимать пиджак. Он полетел на пол.
     - Я же говорил, - в первую брачную ночь буду стараться… Ты еще много обо мне не знаешь, ЧТО я умею в постели. – Улыбнулся тепло, обнял недотрогу. Нет, золотоволосый  не выглядел бесчувственным, - понимал, каково супруге. После шикарного застолья, -  даже с прожженной фатой, - Гвелд видел: что–то пошло НЕ ТАК. Чувствуя свою вину в этом. Положил руку на колено Тиль. Медленно, нежно она поползла выше. - Я всегда хотел раздеть невесту. Прочувствовать любимую женой, своей. Себя сегодня в плане зачатий контролировать не буду, - наша свадьба, ночь. Очень нежно, осторожно покажу ранее закрытое, прекрасное. - Тихонечко снял чулки, нежно пальцы прикоснулись к  чувствительной коже. Перевернув свое сокровище на живот, Энрике расшнуровал корсет, сняв накидку с плеч Ирины. Та улыбнулась. Паутинкой, - которая приземлилась на ковер у кровати, - накидка замерла, нежная, тонкая, прозрачная.
      В соседней комнате стояла наряженная елка. Мигая огоньками чуда, красоты, суровости и детства. А под ней стоял советский Дед Мороз. Игрушка, - как тотем уходящего года, из ваты и папье–маше. Раскрашенный по–детски, дарящий надежду и счастье в последние часы уходящего две тысячи пятнадцатого года. Звезда на верхушке елки горела рубиновыми огнями. Тускло цветными огоньками светилась гирлянда. На веточках висели конфеты, и яблоки, источающие тонкий аромат. В холодильнике -  несколько бутылок настоящего кельтского сидра, а в хлебнице лепешки, приготовленные по кельтским рецептам. Энрике старался познакомить любимую с культурой своего народа. Даже как–то раз показал на ручном станке, как ткали его предки. Ирина, увидев, как ее суженый управляется с этой работой, - глаза вытаращила. Столько прошло лет, а он ПОМНИЛ все, что умели Секваны. Даже потом набрал крапивы - целый мешок, создав  пряжу из нее.
     Волшебница диву давалась с его умений. Один раз супруги даже пожили как реконструкторы, - в лесу, в брошенной избушке лесника. Рыбачили, охотились, и Архимаг  светился от радости, - слыша заливистый, радостный визг избранницы, когда рыба клевала, когда с тетивы слетала стрела.
     Или занимались любовью в лесу - в роще ив… И он, как друид, делал свое. Они словно перенеслись на две тысячи лет назад. Ещё появилась в Москве реконструкция римских легионеров, - пара поехала туда. Энрике заплакал - видя, НАСКОЛЬКО ТОЧНО  современные мастера воссоздали облик воинов. После представления он вышел, пожал  руководителям клубов руки. Платок его промок от слез. Его человеческая молодость, пусть и давняя. Но резануло по живому, приятно резануло. Потом Гвелд попросил у кого–то разрешения сделать реконструкцию по бою кельтов с римлянами. Архимагу дали согласие. Он там оторвался по-полной... Подивились реконы, ОТКУДА у мужчины такие знания. Тиль тоже было приятно на том мероприятии. Она наконец–то увидела мужа как кельта в бою. Никого, естественно, не убили, - побились на улице, в лесу, и все. Реконструкторы справедливо заметили: у мужчины кельтская внешность. Тот, понятное дело, правды не сказал. Но поблагодарил их, угостив вином, которое изготовил сам по рецепту своего народа.

     На берегу, - на фоне моря, куда впадала река, - моря, видевшего сражения викингов,  крики воинов, стоны дев, Энрике стоял у костра. У плато Кьераг, вспоминая старые дни. Норвегию он обожал: много лет там прошло в сражениях. Там родились его сыновья, о  коих говорилось. Кинув рюкзак у костра, золотоволосый растянулся на камнях. Вытянул уставшие ноги, запрокинув руки за голову, с наслаждением глядя в небо. Стояла середина  апреля, - еще прохладно для ночевок, дул ветерок. Рыба уже пошла на нерест – семга… Огромная, сладковатого вкуса, ею кишели волны реки. Можно ловить  голыми руками.
     Шел две тысячи семнадцатый год. На сей раз путешествие за границу будет поболее по времени, чем после свадьбы. Нужно отдасться Природе полностью. Воздух в таких краях оказался чистейший. Хотелось еще и еще раз возвращаться сюда. Стихии сами звали на Север.
     Сын Торстейна и Элиндры принялся ставить палатку на полянке, - довольно большую, чтобы насладиться красотами края и забыться. Он взял с собой большую сеть, чтобы ловить рыбу - никто не станет штрафовать, безлюдье кругом. Рядом трещало оранжево-желтое пламя костра, дарящее приятное тепло. Танцующие языки навевали воспоминания о своем племени и Самайн древних лет. Когда Гвелд мальчишкой веселился и радовался жизни, когда мать держала его за руку, показывала друидов. Как отец устраивал жертвоприношения Богам в священный праздник. Боги приходили к маленькой семье, одаривая ее дарами. И маленький ребенок, раздавив в руках ягоды можжевальника, - замороженные на зиму, - смотрел на весь обряд. Вот отец разделывает жертвенного оленя, а потом кусок мяса, - самый лучший, - отдает Одину, Фрейе, Тору, Локи. Да и не только им.
     Как звезда становится ярче и ярче на небе в сгущающихся сумерках, как сияет Венера - так и сын Торстейна с каждым годом становился все красивее и красивее. Даже в грудном возрасте он сразил всех своей внешностью. Никто никогда не видел НАСТОЛЬКО прекрасного ребенка. Старухи говорили: "Ох, Элиндра, видимо Бальдр его отец, а не Торстейн! От него девушек отбоя не будет, вот увидишь"! Порой и отец подозрительно смотрел на родного сына. Да, ЧЕРЕСЧУР Боги наградили его красой. Словно распускающийся бутон розы, пион, или белая лилия... Как заря утренняя, Энрике хорошел с каждым годом. Он даже сочинил свою песенку Богам, и в детстве пел ее - перед костром.
     Сейчас эти эпизоды проносились в голове. Рыболовная сеть лежала на земле, прижатая камнями. Достав из рюкзака две кружки из глины и такой же чайник, Архимаг улыбнулся,  посмотрел на счастливую супругу. Та изумленно оглядывала все вокруг. И правда, -  оставаться не хотелось после таких пейзажей в России. Рядом шумел огромный водопад,  прохлада от него доносилась до влюбленных. Они попили таежный чай из ягод, игл сосны и можжевельника и стали бродить рядом с палаткой. Благо, река оказалась неглубокой.
     - Я бы хотела, чтобы мы еще и еще возвращались сюда… - Прошептала Тильсирвэ, чувствуя сильные руки мужа на талии, согреваясь в его обьятиях. Ветер трепал темные  волосы. – Я лишь сейчас стала ощущать себя женщиной, - с тобой, Энрике. Я так устала:  за все годы войн с Темными, - и еще когда поседела после комы, потеряв нашего ребенка… Отмучившись за счастье. Кроме горя, ничего не видела.
     - Я весь твой, любимая…
     Архимаг поцеловал возлюбленную в шею, потом в щеку, - а та положила голову ему на плечо. Пригладив куртку Тиль, он пошел поправить дрова в костре, которые уже наполовину сгорели. Рядом сложил еще два: один - для Темных Богов Скандинавии,  другой, - для Светлых. Призывая Свет и Тьму сразу, чтобы почтить всех.
     И не знал он вовсе, ЧТО делает. И ЧЕМ обернется жертвоприношение.
     Достав из пакета масло, зефир, хлеб, мясо копченое, пиво, вино, мед, - Энри принялся раскладывать дары на дровах в кострах, - напоминавших башенку из бревнышек. На зефир ложкой он положил масло, заботливо накрыл хлебом (в оба костра), - далее в один добавил мяса, отрезав большой кусок. Насыпал зерном круг, в четыре стороны разлил спиртное, а следом - молоко из бутылки. Из ложки подкинул вверх, полив землю вокруг. То же самое проделала жена. Супруги готовились, угостив духов всем лучшим и благостным. Темных – пивом и вином, Светлых – молоком, медом. Мед получили в угощение и Темные Боги: Гвелд полил им мясо.
     Ирина стояла рядом, сидя на корточках, наблюдая за дальнейшими действиями мужа.
     Он запел на неизвестном языке, призывая предков. Запылали два костра - Тьмы и Света, песня живая лилась дальше. Сын кельтов стоял с раскрытыми глазами, - раскинув руки в стороны, и чувствовал – пришли... Мягкое, невидимое, коснулось пальцев. После кельт поклонился Светлому костру, а потом – Темному.
     Принят был Дар благосклонно, пламя играло на яствах. Возрадовался Один, услышав Зов своего почитателя. А Энрике пел и пел, Тиль стояла и смотрела изумленно на все… Осознавала: кто–то пришел в гости, стоит и улыбается рядом, - Бальдр, Локи, еще кто–нибудь. Время словно остановилось. Потом золотоволосый ветками можжевельника немного окурил ступни и ноги супруги, а женщина протянула руки к костру.
     Отозвались Миры Вальхаллы и Богов.
     Те подняли свои кубки за счастье молодых, подмигнув друг–другу, - особенно хитро улыбнулся Локи. Тьма и Свет замерли, смотря на столь богатую жертву. Удивляясь, что пращуров и Асов вспомнили сейчас. Не время войн. Сие потом случится. Ещё двое напряглись, поняв: час настал. Пора работать.   
     Поименно назвав Богов, поблагодарив их за все, Аренский открыл глаза. Половина жертвы уже сгорела, дымом поднимаясь к небу. Треск огня вызывал улыбку. Когда костер супруги обошли пару–тройку раз, - выпили священного молока. Далее сладкого вина, - чтобы восславить еще раз Одина, Тора, и многих других. Также Архимаг сложил третий костер - поминальный - и положил туда еще мяса: чтобы души родителей получили угощение.
     Ветер трепал его волосы, лицо немного покрылось сажей. Руки испачканы углями,  распахнутая куртка впитывала в себя аромат дыма.
     Попросил мысленно у Богов кельт сыновей. Силы отозвались на такую  просьбу. Но выполнили ее совсем не сразу: не пришло время.
         
     - Энрике, я беременна… - прошептала Тильсирвэ, растерянно глядя на супруга. Он стоял на пороге, закрыв дверь, и от такой новости вначале впал в ступор, растерянность. Взяв в ладони лицо милой, спросил сначала:
     - Что? Что ты сказала, любовь моя?
     - Я беременна… - Слеза потекла по щеке Светлой. Скорей всего, от страха или счастья. Совсем недавно они вернулись с плато Кьераг, куда поехали во второй раз. Там Гвелд снова принес жертву Богам - за хороший год. Когда догорел костер, он взял на руки жену и, - шепча слова любви, ласки, нежности, - унес в палатку. Положил на теплый коврик… Обняв ее, слился с ней воедино.
     Волшебница помнила, какие речи муж говорил насчет детей. Против воли он бы никогда не зачал их.
     Они стояли на краю обрыва, и состоялся разговор в тот день. Довольно серъезный.

     Прошел год после первой поездки на плато. Все также пахло ароматом семги, заботливо приготовленной Светлым на костре, - копченой, зажаренной над углями, - порезанной на большие стейки. Кожа рыбы потрескалась на решетке… Запах ухи на другом костре - с опущенным в нее поленом - будил страшный аппетит. Кельтские лепешки лежали рядом в рюкзаке, а рядом – травы в суп, рыбу. Печеная картошка давно просила, чтобы ее попробовали: тот же запах детства, когда из костра палкой дети в Сибири выбивали черные клубни. Обжигая руки, чистили, а то и с кожурой ели,  перемазанные сажей. Счастливые, думая, - так будет всегда. Но детство кончилось. Выросли, разъехались по стране. На долгие годы затих смех. Погасли костры, через которые все любили прыгать.
     Огромная семга (которую словил Энрике утром и с улыбкой принес на плечах жене, бросив рыбину на камни), - стала обедом и ужином. Чей сладковатый вкус помнили еще викинги. Секван солил рыбину по старым рецептам: она на столе улетала на «ура», когда приходили гости – тот же Максим. Закаленный с детства, Гвелд вначале искупался в холодных водах реки, вспомнив старые годы. Когда увидел нерест - голыми руками словил добычу. Пошел по камням наверх, чтобы порадовать жену. Та счастливо запрыгала на месте, увидев, ЧТО несет возлюбленный.
     Рыба, извиваясь в конвульсиях, била мужчину по спине сильным хвостом, раскрывала рот, жабры, - но кельт со всего размаха треснул ее головой об камни – и все. Изо рта добычи потекла кровь, мясистый язык с шипами дернулся пару раз. Архимаг был нечеловечески силен: даже скользкая рыба не смогла вырваться из его мертвой хватки.
     Потом влюбленные ели икру – ароматную, блестящую бусинками на солнце, - словно бисер – посыпав солью. Голову Светлый отправил в котелок для ухи, разрубив на пару частей. И увидел – жена погрустнела после сытного обеда. Неизвестно, почему. Ведь кругом Природа, Боги.
     - Милая, в чем дело? – Инквизитор насторожился, сдвинув брови в беспокойстве. – Или   тебе не понравилось это утро? Расскажи мне.
     Та вздохнула, поглядела в горизонт. Разочарованно, несчастными глазами.
     - Ты пообещал мне – на Вихоревке, на том пикнике, когда мы поехали с палаткой, - детей не предвидится у нас. Как же теперь? Их не будет никогда, совсем? Правда? – Слеза скатилась по щеке женщины. Дожевав кусок лепешки с рыбой, Архимаг подсел к жене, приобнял ее. – Потому, что устал зачинать за века или просто надоело? Надоели детские крики и остальное? Ты больше не поднимал эту тему. Ни разу. Я понимаю, - потомства должен по–настоящему захотеть и мужчина… И… Эта сука… ну бывшая… сука смогла от тебя… от тебя… от тебя зачать хоть кого–нибудь, чтобы… чтобы доказать… что может… А я по сравнению с ней… я… - она стала заикаться в слезах и рыданиях. В конце концов, закрыв лицо руками, не смогла успокоиться. Энрике стало больно и стыдно.
     Ведь действительно, - по обещанию получалось именно так: никогда не заводить своих детей. Но то сказано раньше. Тогда Тиль была девушкой. Девятнадцать лет – не та цифра, когда надо размножаться по совету бабушек–кумушек. Это СЛИШКОМ рано! Но Иру также тогда достали разговоры матери – вот есть у тебя брат, у него появятся дети. А ты работай: мы привыкли, - тоже привыкнешь, всю жизнь проживешь в Братске. Плюс Волшебница потеряла первого ребенка от Энрике, -  потому боялась повтора.
     - Ну что такое, что такое, любимая… Не плачь, прошу тебя… - Он ласково поцеловал супруге руку. Костер догорал, неся свой дымок к реке. Прохлада освежала рассудок и тело. Чистилась кровь от городских шлаков на полностью натуральной пище. Гвелд понял: жене обидно. За того первенца, за то, - что у сестры двоюродной аж трое: при сумасшествии той женщины, тупеющей с каждым годом. А ей придется, по сути, вековать жизнь бездетной. Врачи сказали, - если забеременеет, то случится  выкидыш.
     Именно ЭТО было озвучено, когда здоровье стало барахлить. Вердикт  врачебный таков: родить не сможет никогда, - лишь одни выкидыши ждут на четвертом–пятом месяце. Мол, матка неразвитая: на уровне двенадцати лет, не говоря уже о другом. Теперь, - уже в тридцать с чем–то лет, - Тильсирвэ почувствовала себя бесполезной и ненужной. Плохой по сравнению с родителями и братом, сестрой, остальными. Также Волшебница прекрасно понимала: НЕЛЬЗЯ силком заставлять мужа детей делать - мужская психика совсем другая.
     - Милая, не надо так. Я тогда, - на том пикнике, - сказал такое, поскольку ты была еще СЛИШКОМ юной для деторождения. Мне не хотелось, чтобы столь ранняя беременность застала любимую врасплох. Понятное дело, - все сейчас поголовно рожают и хвастаются этим, выставляя детей напоказ. Да и девки людские обожают трещать всякую дичь. Наверное, ведь замечено давно: алкашки рожают пачками, а потом живут на пособия. Да, так вышло: та сука забеременела. И родила инвалида, который потом все равно бы умер. Это мне было наказание за глупость, родная. Но такой расклад в прошлом вовсе не означает, будто у нас никогда сыновей не будет.
     - Мне врачи сказали когда–то: если я и забеременею, - то ребенок не родится, или  умру. Запретили. Не говоря уже о другом: у моего сводного брата родился ребенок недавно – от невесть какой бабенки-жены. Родители этим непомерно гордятся. А мне сказали: раз потеряла ребенка, то не заводи потомства больше. Значит, избалованному сыну можно все, а мне – нельзя… Так? За что, почему? Ведь если дитя гибнет – значит неполадки с организмом, или у отца там плохо.
     Светлый от такого треснул ладонью по лбу, подняв глаза к небу. Началось!
     - Тебе не приходило в голову, дорогая моя супруга, - врачи попросту ОШИБЛИСЬ? Нашего ребенка убил не диагноз, - который не невесть что, - а ТЬМА, с Илльо перешедшая тогда на мою любимую. Организм выплюнул плод, так как ты не пила и не ела! Обижаешь меня, говоря – выкидыши бывают, когда у отца дефекты. Да, в мире людей это ТАК. И то если отец ребенка больной генетически, - когда там ДНК настолько ломаное, - даже дети умирают, не родившись, оставаясь сгустком клеток и зачаточных органов. Но не в мире нас! Плюс, как помню, ты десять лет рвала себе нервы, - не зная, куда приткнуться, накрытая Тьмой! Сравнивая себя со всеми подряд, даже с друзьями. Порой расставалась с самыми удачливыми. Такое вовсе НЕ ЗНАЧИТ полную бездетность! Пойми, - ты мне нужна ЛЮБАЯ, даже бесплодная! Мне сказали, - дети еще будут. И они БУДУТ у нас. Ведь мы ушли из Мира Людей насовсем. Неужели считаешь, словно я так решил – никаких сыновей и наследников?! Как же так?! Глупенькая ты моя, глупенькая Тилечка… - Он строго, понимающе поглядел на жену. - Неизвестно еще, КЕМ вырастут дети тех знакомых и прочих! Сколько помню за века, бабы рожали по одной причине: ударило в голову. И мозг после у них ОТКЛЮЧАЕТСЯ напрочь. Но не у всех. Только десять процентов не превращаются в самок без интеллекта. Поверь, - я повидал всякое:  королевских служанок, королев, - которые ничем по развитию не отличаются от коров… Ты желаешь причислить себя к тупым, или желаешь хороших, здоровых деток от меня? Безо всяких там россказней баб…
     - Я боюсь… что следующие дети начнут также умирать. Как первый. – Супруга смахнула слезу.
     - Нет, Ирина! НИКТО больше не умрет! Ни второй, ни пятый, ни десятый! Ни Светлый, ни Темный! Даже если родится Темное дитя, я буду его любить! Никто не выбирает, КАКУЮ сущность вкладывает наш мир в нерожденных. Просто не надо ни с кем себя сравнивать и думать: раз брякнули, - то так и есть. Останется только подождать, когда получится… Так вот о чем ты порой плакала, сидя у окна или у стола, когда я находился на работе… Когда мать писала на ящик или в одноклассники – у твоего брата родилась дочь, ее назвали так и так. Нехило назвали… Милана! Знали бы они, ОТКУДА  имя!!! После такого ты долго не могла успокоиться. Понятное дело, - так родную дочь унизить. Да не только ее, еще и бывшую девушку твоего брата, сообщив ей то дерьмо.  Сказать правду, любовь моя? Родственники от тебя ОЧЕНЬ много скрыли, годами предпочитали не рассказывать, - лишь бы Ира из дома не убежала. Поэтому все детство они относились к дочери как к отсталой. Я многое узнал, лишь взглянув на них. Простые люди родом из деревни Оек Иркутской области, у которых свой взгляд на мир. Но ты не в них, Тильсирвэ.
     Он крепко обнял жену, прижал к себе. Мысли мужчины метались в голове, как капли воды от раскаленной сковородки. Энрике стало действительно страшно. Прорыдавшись и успокоившись, женщина начинала понимать: ее все доселе обманывали, - кроме Архимага. Самооценка, известное дело, упала до нуля, - а точнее, забилась под плинтус.
     - Не плачь, моя Волшебница… Все у нас будет, только подожди. Их время ПРИДЕТ, и я буду присутствовать на родах. И ты все забудешь, - все прошлое, когда возьмешь на руки нашего ребенка… Маленького, новорожденного, красивого, который откроет свои большие глаза, улыбнется нам.
     - Кто был первым, которого я потеряла? – Спросила жена.
     - Сын. Который ушел с миром. Темноволосый. Не переживай, прошу тебя… Я видел другого нашего мальчика, - копия меня, лишь на несколько процентов расходится внешность. У него ямочки на щеках. Тогда, на свадьбе, Силы показали мне его. Он стоял… красивый, стройный, благородный, с братьями. А потом все, больше я никого не видел.
     Он заварил лечебные травы, кои получилось найти неподалеку, и дал Тиль выпить. Потом они гуляли по плато, и в конце концов остановились у обрыва и разговаривали о будущем.
     - Ты правда хотела детей еще тогда, милая? – Ласково спросил Гвелд.
     - Я хотела их в будущем. Но не в девятнадцать лет. Поэтому стало страшно, как дальше будет.
     - Милая, для Архимага нет невозможных вещей. Понимаешь? – Свежий соленый ветер моря трепал локоны Энрике, Солнце играло в них разными оттенками. – Все в свое время. Как и говорил. Я это почувствую. Сразу, когда забеременеешь. Поверь.
     - А как это – почувствовать? – Спросила женщина, поправив куртку. – Мне незнакомо такое чувство.
     - Появляется ощущение: ты не один. Оно будоражит, потрясывает, дарит неслыханную радость. Мы, мужчины, - как волки, - чувствуем своих детей, когда в женщине зарождается новая жизнь. Никогда чутье не подводило. Почувствовал сие и тогда, - когда ты забеременела от меня. Но промолчал. Потом ощущение оборвалось. Тогда и позвонил Крейту узнать – жива ли моя любимая, не случилось ли чего? А потом, - на той ГЭС, в день Братского Рагнарека, узнал правду, – носила моего ребенка. Понятное дело, расстроился.
     Разговаривали, угощаясь семгой, любуясь красотой плато. Фотографируясь на фоне водопада и Природы. Которая уже тогда принесла паре ДАР.
     И ночью, - под звездами, при треске костра и запахе дров, - из частичек двоих, от любви Энрике и Тильсирвэ зародилась НОВАЯ жизнь. Слившись в виде двух клеток, незаметно, приняв друг–друга. Слившись, когда заря стала только–только озарять небосвод, набирая мощь. Среди людей сие бы не получилось так скоро, но Тиль и Гвелд ими не были. Целый год не получалось абсолютно ничего до. И удивлялся Архимаг, - вместо радости жена печалится все больше каждый месяц. Потому решил после разговора утром утешить жену, успокоить, - приласкать, обнять. Точно также утешить, как после сообщения в Братске: возлюбленная умрет через пару месяцев от ударов Химауры. Но без перелома костей. Напоив жену целебным отваром, успокоившим ее.
     Тьма стояла над планетой, - как первернутая чаша из снежного обсидиана, как небо, усыпанное прекрасными звездами, - наблюдая, как Гвелд и Тиль идут спать в палатку. Сон настал лишь спустя несколько часов. Сила выжидала момент: Боги решили подарить паре детей.
     Пришел их час. Долгожданных, причем от разных сословий. Тьма бархатом спустилась к костру, и оставила свою часть рядом. Накрыв пару темнотой, потушив костер, развеяв  дымок в пейзаже Млечного Пути. Как и Свет, - засветившись зарей на горизонте, тоже пожелал счастья молодым. Подарив свою часть.
     Один сделал свой выбор, впустив в Мир Живых братьев… Вложив в них Дары.
     Тильсирвэ заснула, улыбаясь, успокоившись. Даже не представляя, ЧЕМ закончится все утром. Свернувшись клубочком в спальном мешке вместе с Энрике. В ее теле уже зародилось нечто НОВОЕ, - и оплодотворенная клеточка, начав делиться, распалась НАДВОЕ. На две ОДИНАКОВЫЕ половинки, а Тьма и Свет выбрали СВОЮ. Свет вложил песню: в виде текста, доброту и сострадание ко всему живому, - а Тьма подарила своему избраннику то, чего не было ранее ни у кого из Темных высшего ранга. Исполнив желание последнего кельта Секванов.
     Близнецов зачал Энрике в ту ночь, после Сила его усыпила. Обняв жену, он спал, - как убитый, лишь чувствуя непонятные всплески. Списал все на усталость, свежий воздух.
 
     - Они станут разными. Несмотря на одинаковую внешность. Один Темный, - Властелин Тьмы, а другой – Светлый. Но не Властелин Света. Пришло время показать Миру наследников Архимага, который остался в живых после рождения близнецов две тысячи лет назад. Одного мы забрали в Мир Мертвых сразу же, Балор. - Хель и Фрейя стояли перед воином, отчитавшись. – Теперь пришло время дать Силе хозяев. Но как они ею распорядятся? - Богини стояли, озадаченные. – Никто из Древних нам так щедро не приносил жертвы целый год! Что в городах людей, что на природе, где жили викинги в Норвегии. Где капища давно разрушены. Последний наследник Секванов никогда не умрет, подарив Новейшему Миру много доброго, - ну и не только доброго. Ведь  невозможно затушить звезды на небе, не сделать их черными точками на белом фоне в реальности.
     - Мы дали им жизнь: Тьма и Свет уже вселились. Боги выбрали таких парней из свиты во время жертвоприношения, которые не подведут. Иначе бы Силы не разделились. Обычные дети рождаются другими. А здесь они выбрали СВОЕГО хозяина. Разделив наполовину яблоко - по симметрии. Света не может быть без Тьмы, и наоборот. – Фрейя кивнула Богине Смерти. – Бальдр вложил в Светлого ребенка песню Богов, которая станет  служить Новейшему Миру всегда. Подобными нам станут братья. Хеймдалль открыл Портал для Сил, - чтобы те дали телам жизнь.
     - Я могу помочь Темному ребенку, если нужно. - Произнес Локи, поставив свою чашу на стол. – И не дам его в обиду, если он обратится ко мне.
     Боги стали думать: чего бы еще подарить своим посланникам. Но решили пока подождать. Пусть растут в матке матери. Пока это клетки, которые неистово делятся,  скоро Волшебница всё почувствует. Один из них уже охраняет Мир Мертвых – сын Балора, копия Энрике–Гвелда Кельтского.    

     - Да будет так. – Ответил Балор, и Один одобрил решение. Волки лежали у его ног, и два черных, огромных ворона каркнули в знак согласия.
 
     - У нас будут дети, Гвелд! У нас получилось! – Тильсирвэ восторженно смотрела на мужа. А тот, опустив рюкзак на пол, счастливо обнял жену. Слезы счастья покатились по щекам мужчины. Вот так новость после тяжелого рабочего дня!
     - Я же говорил! Теперь осталось встать на учет, и будем следить, как ребенок растет. На УЗИ пойдем вместе. Любопытно. Не зря жертвы приносил, - Боги услышали. Нужно возблагодарить их. Я чувствовал…
     И он, спокойно разувшись (перед этим громко возопив от радости), устроил праздник. Сама новость о беременности, - когда Волшебница сделала тест, - шокировала ее нехило. Круглыми глазами глядя на две полоски, Ирина не верила своим глазам. Неужели...
 
     - У вас двойня, - сказала узистка, поднеся датчик к животу женщины, а Энрике, смотря в монитор, потерял дар речи от восторга, – поэтому толчки такие усиленные в матке,  ходуном ходит раньше времени. Так бывает на ранних сроках. Подрастают маленькие. – Девушка с карэ и светлыми волосами улыбнулась. – Пока непонятно, какого они пола. Нужно прийти на девятой–десятой неделе. И на двенадцатой.
     На двенадцатой неделе выяснилось - сыновья.

                4
                ВТОРОЙ ШАНС НА СЧАСТЬЕ

     - К сожалению, ваша жена обречена. Она потеряла много крови, и вот–вот погибнет.  Мы не можем пульс найти. Дети живы - сердца бьются. Вы должны смириться, она умрет… Нет шансов. – Ответила гинеколог, снимая перчатки. – Мы ничего не можем больше сделать - лишь близнецов достать, вскрыв живот. Можете подождать, когда тело вывезут, и попрощаться с Ириной Аренской. Приготовим все документы, мальчиков вы заберете. На этом все. Мне очень жаль.
     Глаза Энрике налились кровью:
     - Что ТЫ сказала?! ПОВТОРИ! - Вскричал он. 
     - Умирает жена ваша. Все. Я понимаю, вы отец…
     Гвелд грубо оттолкнул врача, и как ошпаренный, сломя голову рванул по коридору роддома. Слезы катились по его лицу. Сказанное не укладывалось в голове. СМЕРТЬ. Набросив халат, ворвался в родзал, где пульс у Тиль почти не просматривался на приборах. У нее была двойня. И самостоятельно женщина не могла пока родить.
     - Сволочи поганые! Не могли кесарево сделать! Но нет, просто так я не сдамся!
     Аренская лежала с капельницами в обеих руках, жизнь покидала ее. Архимаг,  заливаясь слезами, сжал холодеющую руку жены. Почувствовал то же самое, что в деревне Икс – ТЬМА веет от роженицы, и замер. КАК?! Нет, в этот раз НЕ УМРЕТ никто, - ни дети, ни мать! Олег положил руку на пульсирующий живот – Силу скачали, как на флэшку. Знал, КТО такое сотворил. Убить ребенка - пусть даже Темного, - он был не в силах. Почему так произошло? Врачи говорили: состояние такого рода могло  спровоцировать многое – возраст уже не девичий: тридцать.
     Беременность протекала отлично, но сильно женщина страдала – токсикоз давал о себе знать. Архимаг летал от счастья - сразу два сына! Очень долго не получалось, а тут -  внезапно! Когда ничего не предвещало. Долго, очень долго кельт успокаивал жену, находящуюся в ступоре. Она испугалась родов. Супруг сказал - не стоит верить рассказам женщин, рассказывающим страшилки. А Ирина до сих пор переживала по поводу умершего ребенка.
     И вот, случилось: экстренно увезли прямо из дома, на «Скорой». Потеря сознания, резко. Милый, благо, оказался рядом. Тиль упала к нему на руки, до этого с раннего утра  корчилась от сильной боли. Приняла таблетку, - вроде прошло. Девятый месяц. Пожаловалась на слабость, - ходить стало ОЧЕНЬ тяжело. Да и живот опустился.
     В то утро они хорошо позавтракали, у Энрике выпал выходной. Теперь он работает в Инквизиции, хорошо платят, - семью можно обеспечить на сто лет вперед. Жизнь там шла также, как много лет назад. Но жена была не в духе. Она не работала, и в Питере не все  нравилось. Муж Светлую полностью обеспечивал, выполняя ЛЮБУЮ прихоть. Несмотря на ТАКУЮ заботу, ласку и любовь, - не простила. Чувствовала - как больно, противно. Пыталась убедить себя: прошлое ушло навеки. Ладно там супруг до неё века назад с кем-то спал. Но здесь - совсем другая ситуация. Медовая палочка окунулась в деготь, тот слился в любимую. МЕРЗКО.
     Все сказалось на беременности, - та душевная боль. Молила Богов Тиль, чтобы дети такого не повторили. Пила таблетки, принимала отвары, - все равно шел поганый токсикоз. Потом нагрянул гестоз, - следом отек. Но на ТАКОЕ никто из врачей почему–то не обратил внимания. А после понеслась…
     В то солнечное утро шло все как всегда. Тиль, придерживая рукой живот, пошла к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. А потом - когда муж приобнял ее сзади - потеряла сознание, падая, словно подкошенный серпом колос. Гвелд успел поймать, принялся звонить в роддом. Сделали там все - приехали, забрали. А золотоволосый спустя несколько часов, не выдержав, рванул следом.
     Может, это оказалась месть Химауры - за ту Резню. Может, прокляла та сумасшедшая настоящую любовь Аренского, но Зло проснулось. Женщину на носилках унесли в машину - когда та корчилась от схваток. Скорее всего, обычное проклятие. Виноват в этом стал именно Энрике. Не Химаура, не Ирина та - а именно Архимаг. Который позволил себе слабину. Даже свадьба с любимой не помогла перебороть  страшенную Совесть. Когда молодой муж винил себя, казнил себя - за то, что врал той ненормальной аж десять лет. Как же он ругал себя! Теперь все слишком поздно – дело сделано. И начнется нечто новое. Неизвестное, даже страшное. 
     Гвелд держал умирающую за руку. Понимая: единственное, что можно сделать, - это УБИТЬ одного из детей. Именно того, КТО скачал Силу себе.
     - Я не дам тебе умереть, Тиль! НЕ УМИРАЙ! ПРОШУ тебя!
     Он уронил голову на грудь роженицы и зарыдал.
     - НИКТО из вас не погибнет. Я не дам.
     С этими словами он принялся вливать Силу в жену. Помогало, но плохо: тут нужен не Архимаг, а Темный невероятной мощи.
     Врач подошел к безутешному отцу:
     - Попрощайтесь с ней, вы ничего не сможете сделать.
     - Вы так думаете? Я вытащу ее из лап Смерти! Я смогу!
     - Вы такой умный… я смотрю.
     - Поставьте себя на мое место! Работаю на такой работе - смогу заплатить любые деньги! Спасите ее!
     Врач замолк. Развел руками.
     - Придется сделать кесарево, но тогда женщина точно умрет. Ее здоровье в полном порядке. Организм так среагировал на беременность. Еще сердце. И еще то, что неизвестно даже нам. Анализы чистые. Мало кто похвастается таким здоровьем. 
     Тут случилось то, чего нельзя объяснить. В палату вошла женщина - лет пятидесяти, в руках - папка с документами. Как обычно, с бейджем. Попросила выйти врача на час. Сказала: поглядит пациентку. Гвелд повернул голову, и замер от шока. Эти глаза, улыбка, ухмылка, - как двести лет назад. Черные волосы. И серьги в ушах - тяжелые, медные, на вид как у скифов. Кольцо в виде змеи - с красными глазками рубина на пальце. Лишь ОДНУ женщину с такими атрибутами знал Архимаг. Она не изменилась. Но КАК попала сюда?! Двести лет прошло с их последней встречи.
     Марфа!!!
     Посмотрела она на Гвелда с сочувствием. Казалось, змея на ее пальце кивнула и шевельнулась. Энрике упал на колени, преклонив голову:
     - О Боги… Ты–то здесь КАК появилась?! Молю слезно, Темная, помоги мне!!! В прошлый раз спасла мне жизнь, теперь спаси Ее! – Он обнял ноги Темной, а спина Светлого сотрясалась от рыданий. – Ты вернула мне Анастасию с того света - в виде Волшебницы Тильсирвэ, помоги и в этот раз. Я не смогу жить без нее!
     - Я давно здесь работаю, дорогой друг. Можно сказать - лучший Светлый друг. Как видишь, мои карты не обманули. Они НИКОГДА не врали. ВСЕ говорят, как есть. Да, она прошла через Ад, прежде чем вернуться в новом теле. В Ад на Земле, где царствовала Химаура. Вы не справились с этим чудовищем. И не смогли бы. Ваша задача состояла там встретиться, любить друг–друга, работать. Защищать все доброе, что там осталось. Тварь от голода и злобы - ведь никого, ничего не осталось - шибанула по Плотине. Этим себя уничтожив. Думала - пожрет хотя бы Портал и вас, чтобы стабилизироваться. Если бы этот монстр уцелел - там бы окончательно настал Юрский Период. Знаешь, Боги и Ангара решили сделать так, чтобы Химаура пропала лишь после ликвидации ГЭС. А та сумасшедшая… лично твой грех на душе, Энрике. Это все нервы. Всё она, живая химия.  Она ударила по тебе изворотливо - по самому больному, самому дорогому. И ты сломался. Ненормальная сама себя убила. Ты - просто жертва обстоятельств. Теперь все, начался новый виток в жизни.
     - Это же надо… Мы снова встретились. Теперь в Новой Эпохе.
     - Из Насти исчезла религиозность фанатика, страх, и многое дикое. Сам видел, какая  вернулась обратно. Будет как солдат… - Изольда улыбнулась. – Словно мачты, будут вбивать сосны в дно реки, и возникнет Волшебный Мост.
     - Ты можешь мне помочь? – Губы Архимага дрожали. Его всего трясло. – Я НЕ МОГУ убить родного сына, Темного!
     - Случилось то, что случилось. Так Боги и Судьба решили. Задолго до вашего рождения. Я помогу, спасу детей и мать. Да, Василий, первый красавец  Губернии. Все трое будут жить, но есть одно «но»…
     В этот раз Гвелд был готов на все. Он кивнул, поцеловал Темной руку.
     - Я помогу тебе и потом, только помоги мне… - шептал он.
     - Красивая она... У вас еще родятся дети. Несколько. Увидишь, как два мальчика растут. Как учатся. Один будет Светлым, а другой… такова у него природа. Черное и Белое. Даже если Белое станет Черным, а Черное - Белым, - никто не сможет изменить этот порядок вещей. Жизнь сама все устроит, как надо.
     Она на глазах изумленного Энрике подошла к кровати, села на край, положила руку на лоб Тиль. Он уже похолодел, губы приоткрылись. Еще несколько минут - и все. Труп. 
     - Если бы я пришла чуть позже, умерла бы она. Ну что ж, Настя, будем тебя вытаскивать с того света снова.
     Изольда–Марфа обнажила живот роженицы, приподняв рубашку. Провела ладонью по нему, и, закрыв глаза, начала изучать - что там происходит. Один плод сразу притих,  забился в самый угол так сказать. Стало ясно - он почувствовал: все, кончились веселушки у него. Пришла самая настоящая Темная - против которой он не в силах сопротивляться. Которая может убить.
     - Силен… как же так получилось - Тьма завладела твоим Разумом, подлец? Зачал  Архимаг Света, а вышла фига. Брал бы пример с брата – Светлого. Но нет, вредный. Ничего, сейчас тебя нейтрализуем. Гвелд, запри дверь. Что бы тут ни происходило, не зови никого!
     - Хорошо, Изольда. – Инквизитор запер дверь и магией, и на ключ.
     Марфа положила свое кольцо на живот умирающей, и принялась говорить:
     - Два брата, две Сущности - Свет и Тьма, зачатые Архимагом Света из племени кельтов! Я призываю Силу Тьмы к себе, дабы вышла она из Ирины–Тильсирвэ, а не била по телу, душе, Сущности, - как было раньше, до начала Времен. Усмири, Тьма, нерожденного сына Энрике–Гвелда, дай ему покой, а матери близнецов – жизнь! Уходи, Темный, в подполье, в Миры! Спи, не трогай то, из чего создан, а коли тронешь, будет тебе  погибель да забвение! Да станет так, как я слышу, вижу и знаю! Вернись, Светлая, в мир, новая, сильная, живая! Как вернули тебя в этот мир после утопления, так сейчас приди сюда!
     После этих слов ослепительная вспышка залила весь родзал, и из рук Изольды потекла Сила. Сначала желтые лучи сплелись в ураган, а потом раздался гул. Показалось Энрике -  она помолодела. Нет - стала такой же девушкой, как в Средневековье. Те же длинные, распущенные волосы, тонкая талия, красивая фигура. Итальянка забрала в себя все, что было в Тиль от сына, выкачав Зло. Молнии летали вокруг нее и Волшебницы. Удивительно, как не разнесли помещение. Волосы роженицы взвихрились, а щеки порозовели. Дыхание выровнялось. Шевелюру Гвелда трепал сильный ветер, он прикрыл ладонью глаза от ослепительного Света. Казалось ему - что–то ушло из него навеки, пришло облегчение. В этот момент - из молний - рядом возник юноша в черном. Копия его. Стоял, смотрел на Изольду с недоверием, недовольством. Словно забрали самое дорогое. Он являлся всего лишь Сущностью - не более, но взгляд убил бы.
     - Мать дала тебе жизнь! Ты не родишься, если она умрет! Прекращай свои штучки! Или мне придется душу отправить к праотцам, откуда пришел!
     Парень кивнул, присел на кровать. Темная крепко сжала его руку, посмотрела в глаза. А потом резко поцеловала в губы. Гвелд от такого зрелища чуть в обморок не упал. Они поцеловались быстро, после такого незнакомец обошел кровать, влился в женщину  пылью-дымком. Стала вспышка тут же тускнеть, пропадать. Запиликал пульс Тильсирвэ,  потеплели руки. Энрике вытаращенными глазами смотрел на подругу. ТАКОГО он в своей практике еще не видел. Ветер стих, настала тишина. Нарушаемая лишь шумом приборов.
     Ведьма поклонилась Гвелду и взяла его за руку. А того трясло. Дело было сделано –  жена спасена. Тьма ушла. Надолго. 
     - Да, я помолодела. Но это недолго продлится. Люди ничего не заметят в моей внешности – лишь ты и Темные меня такой видят, как сейчас. Да, старость убита, вся Тьма ушла в меня. Тиль оживает, погляди! Показатели в норме! Вот–вот родит. Будем роды принимать?
     Архимаг рухнул на колени:
     - Спасибо, спасибо тебе, Марфа! Ты вновь вернула мне любимую! Да даруют тебе Боги долгую жизнь, счастье на этой Земле, и во Вселенной! Чем мне тебя благодарить? Проси чего хочешь! Нападут Светлые – не дам в обиду, помня добро!
     Он крепко обнял Ведьму, слезы счастья хлынули из его глаз.
     - Буду у тебя служить, если что не так. – Спокойно сказала итальянка. – Как же без помощи оставлю Светлого друга? Знаешь, что произошло? Ушла твоя Черная Юность.  Теперь ее нет в энергии прошлого. Она залезла в сына, набрав неслыханную мощь. Я усыпила ее, очень надолго. Оба парня станут Магами, бессмертными. Но! Если Темный начнет вести себя, как ты раньше - начнется его падение. Придется сделать выбор - тяжелый, страшный. Ничего не поделаешь.
     - Хочешь сказать… я с семенем случайно влил в плод свою бывшую Тьму?! КАК такое возможно?!
     - Такое может случаться. Но что есть, то есть, Энрике–Гвелд Кельтский. Теперь все иначе. Я помогла, чем смогла. Сейчас Тильсирвэ очнется. - Ведьма–врач подошла к роженице, положила ей руку на лоб. Тиль провела языком по губам: хотела пить. Изольда напоила ее осторожно, погладила по голове. Женщина открыла глаза - вернее, широко их распахнула, стала ловить ртом воздух. По ходу, начались схватки, довольно сильные.
     - Здравствуй, Ирина Аренская. Мы вытащили тебя из лап Смерти. Все будет хорошо. Сейчас благополучно родишь.
     - Я помню эти серьги… не знаю откуда, но уже их где–то видела. – Слабым голосом произнесла роженица. Она ОЧЕНЬ ослабла, ее подташнивало.
     - Мы очень давно встречались. Тогда тебя звали Анастасия, ты жила двести лет назад в Губернии. Умерла, не выдержав правды о Энрике. Сказал он: я не Василий, а кельт. Сие так сразило, что кинулась в озеро. Потому воды боишься. А серьги я не могу отдать. Это от матери. Надеюсь, ты мне не скажешь: змея на пальце живая. Вот что такое настоящая любовь – пережить века, ждать любимую. Сейчас позову санитаров.
     - Нет, не надо. Пока мне хорошо, и схваток нет… - Как она заблуждалась! 
     - А сейчас они будут. Я давно здесь работаю. Схватки – не месячные, это БОЛЬНО. Если вытерпишь, то не буду колоть обезбаливающее. А сейчас я  поставила капельницу с окситоцином, потому как родовая деятельность отсутствует. Подожди, все зависит от организма. Кричи, не бойся. Это естественно. Энрике я знаю очень давно – он от смерти меня спас. Из костра Инквизиции вытащил. А я потом его спасла. Все возвращается. Помни это.
     - Да, это так, любовь моя, – сказал он, – Мы знакомы несколько веков. Если бы не Изольда, ты бы умерла.
     - Как мои дети? – заволновалась Тиль.
     - Они живы. Все в порядке. Так… капельница капает …
     Не успела Тиль опомниться, как дикая боль скрутила. Она пронзительно закричала,  пришлось звать врачей. Гвелд держал ее за руку, слезы счастья катились по его лицу. Первым родился Темный ребенок, Марфа взяла его на руки. Посмотрела, шлепнула по попе. Даже жалко его стало. На голове у него топорщились золотые волосики, голубые глаза глядели на медсестру и родителей.
     - Вот ты и родился, проказник! Мы еще увидимся, крепыш. Надо же, как на отца похож! - Марфа улыбнулась, глядя на уставшую, вымотавшуюся роженицу. Та, издав пронзительный крик, родила второго. Которого взял на руки Энрике. Поцеловал сына. Присел на стул, зарыдал от избытка чувств.
     - Мои дети… Мои наследники, сыновья! КАК же я счастлив! Я буду и дальше стараться, милая. Не должен же угаснуть наш род. СПАСИБО, ЛЮБИМАЯ!
     Он погладил жену по голове. Так осторожно и нежно, - словно она была из хрусталя и вот–вот разобьется. Та улыбнулась. Изольда дала роженице попить, придерживая голову. Давление в норме по показателям, пульс тоже.
     - Да не угаснет он, я же вижу будущее… Старший из близнецов успокоился на моих руках, как только покинул материнское чрево. А второй на твоих руках сопит, пищит. Держи Темного сына, Гвелд, не бойся! Положи их на грудь матери. Пусть привыкают. Шкала Апгар 7/8, великолепно! Отдыхай, моя хорошая, потом тебе еще рожать от нашего кельта… – сказала Изольда, тепло улыбнулась, пошла записывать данные в журнал родов.
     Дети родились с золотым пушком на голове, и голубыми, как у отца, глазами. Оба весили при рождении по три килограмма. Очень мило открывали глазки, сжимали кулачки. Перекачивали то в руки Гвелда, то Тиль. Энрике все равно чувствовал тревогу. Слова Марфы не укладывались в голове. Да, он не смог бы убить родного сына, а она  нейтрализовала все и всех. ДО КАКОГО МОМЕНТА?! Этого Темная не сказала.
     ДАЛЬШЕ начиналось нечто интересное.  То, чего не ожидал даже Архимаг.   
               
     Маленький мальчик - всего месяца от роду - лежал в кроватке вместе с братом–близнецом, тихо посапывая, покушав смесь. Золотые волосики  вились на его головочке, густые и блестящие, как у отца. Ребенок родился с густой копной, как и его брат. Мать назвала его Ингилэйв. Имя, которое теперь не помнит никто, имя норманнов и викингов. В свидетельство о рождении записали другие инициалы - Андрей Олегович Аренский. Большие голубо–синие глаза с интересом изучали окружающий мир - ту же детскую кроватку, обложенную подушками, когда этот новый кельт просыпался. Он оказался очень тихим, почти не плакал. Только похныкивал и урчал. Маленький, пузатенький, сильный и необычный ребенок. Когда он родился, то Гвелд не выпускал его из рук. В тот момент Тиль показалось - у нее сына отобрали насильно. Но, к счастью, материнский инстинкт не ударил в голову Волшебнице, коя находилась на грани жизни и смерти. В этот раз речь пойдет о Ингилэйве - кто он вообще такой. О Торстейне - его брате - будет история другая.
     Тиль спокойно реагировала на плач сыновей, начиная с роддома, - в отличие от других мамочек, кои любили носиться туда–сюда, треща на одну и ту же тему: ты должна, ты должна, ты должна  на себя плюнуть, себя сломать, держать ребенка в кровати, а не в боксе для грудных. Второй сын по имени Торстейн, а в миру – Игорь Олегович Аренский, лежал у нее рядышком, мало реагируя на происходящее.    
     Гвелд в первую ночь,- даже в первые сутки, - находился рядом с супругой. Она лежала под капельницами, периодически открывалась рвота. Плюс швы болели известно где. Так как дети крупноваты, это следовало ожидать. В реанимации, куда роженицу доставили сразу после спасения от смерти, было темновато, а вся она оказалась опутана проводами. Периодически приносили утку, вытирали кровавые ошметки, меняли катетеры. Детьми в это время занимались медсестры и Энрике, который проявил отличную выдержку. Он не сбежал сразу из роддома, в отличие от многих отцов семейств. Считающих: детские пеленки, грудное молоко, молокоотсосы, бессонные ночи, - проблемы женские. Гвелд спокойно, с каменным лицом, ни с кем не флиртуя, мало улыбаясь, пеленал младенцев, укачивал, приносил супруге. Та разминала упругую грудь, стиснув зубы от боли. Но молока пока не наблюдалось. Присутствовала лишь Боль, которая не давала заснуть.
     Не знала Волшебница, что все так окажется сложно. Доселе она думала: родил, - и все, можно спокойно встать, кормить ребенка. Нет, все оказалось иначе. И не так радужно, как говорила та же мать. Боли, схваткообразные, не давали покоя, и пришлось все гасить. Постоянные жажда, рвота, гестоз - целый букет неприятных последствий тяжелой беременности. Теперь придется постепенно вес скидывать.
     Но самым тяжким испытанием для нее стало следующее, – палата с нервными мамочками. Кои не могли себя унять, не давали спать, и сидели в телефонах в три ночи, пять утра. От скуки ради и манер - или их отсутствия - болтали, как базарные бабы, пытаясь друг–другу что–то там доказать. В основном - кто прав, кто виноват, кто кормит не так, держит не так, говорит не так, желание одной деревенской курицы побегать–покурить, слова – пися, писечка моя проснулась… Девочка родилась у одной дурынды, и мамаша показала себя во всей красе, пеленая дочь. И так - постоянно. От такого дерьма у Ирины случился нервный срыв, и как–то раз она, плюнув на сон и кричащего Торстейна, пошла посидеть в коридоре. Применив магию, чтобы тот заснул. Естественно, в послеродовом отделении ее поперли спать.
     Но спать не получалось - словно по команде, просыпались остальные дети. Заснул один, - проснулся второй, а то сразу пятеро. Весь этот долбанный, страшный концерт не прекращался порой сутки. Бабы–соседки по интеллекту оказались кто с Урала (даже без образования), кто с глухой деревни. Они очень удивлялись, зачем их сажали в гинекологическое кресло, делая соответствующие манипуляции. После, взяв кровь на анализ и замерив утром температуру, отправляли таких чушек подальше - доживать этот денек. Голова постоянно болела, пакеты с блевотой желчи не кончались, потери сознания случались чаще. Ирина один раз, не выдержав кудахтанья баб - нет, не женщин, а именно баб, - отрубилась под двумя капельницами, наверное, на день. Ей стало плохо. КАК бегал весь медперсонал, - видеть надо было.
     Гвелд, понятное дело, после звонка врачей о таком происшествии чуть не разнес весь роддом, поручив Изольде вкатить по полной бабью. Чтобы заткнулись. Не осталось  вовсе одиночных палат. И приходилось плакать, качать близнецов, чтобы хоть те не орали. Эти двое - Инги и Тор - смотрели на женщину огромными глазищами, улыбались.  Волшебница видела в их глазах Энрике. Который любил ее больше жизни. И готов был любого за жену порвать в клочья, да что порвать, - порубить в фарш!
     Бабье заткнулось, продолжая пить чай и принимать таблетки для увеличения лактации. Ирина пыталась найти с ними общий язык, - ее посчитали за ненормальную, больную и сумасшедшую. За окном ездили машины, трамвай на конечной остановке, жизнь шла дальше. Супруг навещал жену каждый день, дожидался дня выписки.
     Некоторые подумали - в том числе и медперсонал - он швед или норвержец. Изольда на постовом месте медсестры - в послеродовом отделении - серьезно поглядела на молодых родителей, и сказала:
     - Помни, - тебе придется сделать выбор, Гвелд… Я сделала все, что в моих силах. Береги себя и жену. Теперь мы обменялись адресами. Звони, пиши. Помогу. Сейчас не век сжигания ведьм. А цивилизованное общество.
     Они обнялись, Ведьма подала другу и новой подруге близнецов, которые зевали и сжимали кулачки. Пребывая во сне детском, который скоро прекратится. Сейчас Торстейн и Ингилэйв маленькие, а потом… Каждый имеет свой Дар. Семью встречала вся Инквизиция с шариками, фейерверком у дома, слезами радости и надежд. Кто–то даже подкинул Гвелда вверх, - да не кто–то, а весь штат, а начальник вопил: «Не надо»! Тильсирвэ хлопала в ладоши, смеясь, а близнецы смотрели на все с колясок не по–детски серьезно. Как папа подлетает к потолку, а потом опять летит куда–то… Голубоглазое чудо Энрике–Гвелда в двойном размере пару раз квакнуло, и продолжило наблюдать за процессом.

                5
                ЗНАМЕНИЕ ДЛЯ СЕМЕЙСТВА

    В кроватке дома Ингилэйв спал, завернутый в пеленки, пахнущий молоком. Он очень любил пить воду, смотреть с добротой на маму. А мама протягивала руки к малышу, прижимала этого красавца к себе, целовала в хорошенький носик, упругие щечки, ручки, пяточки. Вот и сейчас - выкупав ребеночка и его братика в ванной, смазав все места проблемные детским кремом - Ирина покормила крошечку, сев пить чай рядом. Ребенок заснул спокойно.
     - Вылитый отец, Ингилэйчик мой хороший, счастье ты наше! Лапушка… Спи, спи, жизнь еще длинная. Вот придет папа, возьмет тебя на руки и братика, - который также ловит сны в кроватке. Обнимет уставшую маму. И все мы поиграем в игрушечку, а потом  спать. Баюшки–баю, маленький Ингилэйв. Наследник наш, как и Торстейн. Мне пора пить таблетки. Молока покушай, никого не слушай, а птичка за окном споет кельтскую колыбельную. – Ласково говорила Ирина, гладя грудничка по густым, золотым волосикам. Тот зевнул и дальше уснул. Жена Архимага заплакала от радости.
     Ладно, пока он ест каждые два часа. Потом спать станет меньше и меньше. Чтобы мальчишек как–то различать, Тиль пеленала их в разного цвета пеленки. Даже бутылочки оказались с разными насадками. Как будто возвращалось самое настоящее детство. Когда соска была самой хорошей и вкусной, запахи молока, - лучшими, а мама, - красавицей единственной во всем мире. Они сейчас такие маленькие, спящие маги - из которых неизвестно, кто вырастет в непонятном, жестоком Мире.
     - Последние Кельты Новой Эпохи, хранящие остаток древнего семени исчезнувшего народа… Я всего лишь продукт этого нового времени. Точнее, новейшего. Что сделала в этом веке? Многое. Сколько пришлось пережить моему мужу - представить страшно. Живите, мои родные. Не плачьте. Папа часы недавно принес. Кукушку. Она птичка  добрая. И будет куковать каждый час. Говоря нам - вечер близко.
     Энрике на прошлой неделе купил ходики. Поставив стремянку возле кроваток, повесил свой подарок. До этого в доме висели круглые часы, которые отставали иногда, и это порядком надоело.
     Вот открылись дверки птичьего домика, и часы стали бить восемь вечера. В этот миг Ингилэйв резко открыл глаза. И замер, уставившись на чудо. Птица куковала, стрелки двигались, только ребенок даже не пикнул. Он внимательно, не по–детски, изучал предмет зрительно, заерзал в пеленках, даже пытался ручку вытащить, - будто показать матери знак какой–то. Такое повторилось в следующий час. Тиль на эту особенность сына  не обратила никакого внимания. Подумала – чего там не бывает, мир–то новый, ребенку любопытно ВСЕ. Часы, бутылочки, рисунки на подушечках, игрушечка, повешенная над кроватью, - ВСЕ новое, неизведанное, плюс младенцы сначала видят нечетко, любят красный цвет и блестящее. Каждый час сын Энрике так таращил глазенки на часы, а один раз заплакал жалобно.
     - Что ты там увидел, мой хороший? Часики, да? Это птииичка… Пти–чка… Ча–сы. – Тиль вытащила из пакета игрушку–будильник, показала сыну. Удивительно - Торстейн даже не проснулся от звуков. Он спокойно спал. Но молоко и смесь ему, похоже, не особо нравились. Лишь его брат так странно реагировал на часы, причем любые, - если тикали на руке, стене, следил за стрелками, как ходят. Лишь ЭТО привлекало мальчишку.  Будильник игрушечный - пластмассовый - он любил больше всего, будучи грудным. Взгляд – ба–бах в него, и больше никуда. Бывает такое у деток. Выберут себе интересный предмет, и изучают.
     Пришлось положить часы в кроватку. Сынок сон потерял в результате, сворачивал головку в их сторону, приоткрыв пухленький ротик, высунув язычок. Мать взяла ребенка на руки, поднесла к предмету на стене. Тут началось нечто странное. Грудничок месяца от роду захныкал, потянул ручки к кукушке. Он просил часики. Неистово! Потом заревел.
     - Лапуля моя, может быть, тебе повесить чудо напротив кроватки? Вижу, понравилось. Хорошо, придет папа и перевесит. Главное, часы тихие. А если бы они били боем… Мне хватило роддома с этими мамами, которые сами не знают, чего хотят.
     Она дождалась Энрике, и встретила его с сынулей на руках.
     - Любовь моя, ты можешь перевесить кукушку на другое место?
     Архимаг вначале обнял супругу, поцеловав. Чмокнул в лобик сынишку… Он устал, на его черном плаще лежали снежинки. Поставив сумку на пол, кельт принялся разуваться. Мать тем временем унесла ребенка в кроватку. Тот более–менее успокоился, или муж так магией повлиял?
     - Да, милая, а что случилось?
     - Ингилэйв сам не свой от этих часов. Он требует их! Понравились!
     - Понравились? Ах ты мой хороший! Вырастешь бооольшой, как папа, будем вместе на работу ходить, верить в Богов, пускать самолетики со шкафа. Правда? – Гвелд подошел к кроватке, пальцем погладил младенца по локонам. Тот улыбался во весь рот, хныкал,  пришлось снова его взять на ручки. И тут…
     У Гвелда резко встали наручные часы. Неизвестно, с чего. Механические, которые вечно работают.
     - Ты что сделал, а? Папе часики остановил?
     Ирина также была ошарашена.
     - Ну-ка, проверим. – Энрике передал сына жене, сам взял на руки Торстейна. Тот сразу проснулся, заплакал. Наверное, пора памперс менять. Нет, чист. Зато часы пошли сразу, как ни в чем ни бывало.
     - Странно… - удивился Архимаг, и, погладив второго сына, опять взял первого. Снова часы перестали работать. – Да ты интересный у нас, парень! Хотя, может быть, магнитные поля.
     - Они у тебя раньше вставали?
     - До его рождения нет... никогда. Всегда работали. И ты глянь, мать, он тянет ручку именно к циферблату! Ему нравятся стрелки. Хорошо, перевешу.
     - Гвелд, он же не успокоится. Весь вечер так реагирует.
     - Теперь это его любимая игрушечка – куплю ему часики еще, детские. Одних ему мало походу, которые лежат в кроватке, голубенькие. Сынулю утихомирю своей Силой. Будь спокойна.
     После ужина Архимаг перевесил ходики с кукушкой куда следует, и ребенок больше не плакал. Он любовался на циферблат.
     Шел две тысячи восемнадцатый год, конец января.
     Ошарашенный таким событием, Энрике на следующий день пошел на работу - не зная, что думать. До такого события Инги никогда не тянулся к часам. Свои кельт снимать не собирался. Мало ли. Ребенок ничего не сломает. Ингилэйв стал его любимцем. Скорее всего, Гвелд возлюбил его настолько по одной причине - тот оказался Светлым. А старший... Темный. Значит, вырастет гад. Невзлюбил Архимаг его за предрасположенность к Тьме. Стыдясь этого. Да, отцовские чувства есть - но по сравнению с тем, какие испытывал к младшему мальчишке, - их не наблюдалось почти. Думал - родятся оба Светлые, но увы. Жаль. Горько. Ладно, пускай живет.
     Взволнованный, Архимаг влетел в Инквизицию, и сразу же схватился за стакан воды. Его всего трясло: предчувствие того, КТО мог появиться на свет двадцать первого декабря две тысячи семнадцатого года, не оставляло его. Кто тогда второй сын? Он спит как убитый, вредничает порой. Ладно там Темный, смириться можно. Но как вышло породить таких разных по характеру детей - из сперматозоида и яйцеклетки? О чем думали Боги, когда в палатке муж и жена творили чудо?
     Гвелд помнил рассказы своей матери о своем появлении на свет. Не говорила никогда, почему умер его брат–близнец. Потом - спустя много лет - узнал правду о своем зачатии. Интересно стало сыну Торстейна и Элиндры, будут ли у него еще близнецы. После родов для него сделали коллеги отпуск аж на месяц, но не смог мужчина надолго оставить пост. Две недели продержавшись, вернулся на работу. Макс отлично выполнял свои полномочия начальника, увольняя самых несносных коллег, особенно баб.
     - Энрике Архимаг, надеемся, второй брак сложится лучше, чем первый. В прошлый раз ты чуть с ранга не слетел из–за психически больной. Коя еще родила невесть кого. Вспомни, как носились с ним поначалу. Родила - чтобы было, не собираясь его воспитывать. Поначалу с жизненными показаниями девочки шло все отлично. Это после она стала катиться вниз. Когда после больницы выявили невесть что во всей нервной системе и остальном. Ни говорить, ни нормально ходить больше не смогла. Овощ. Да плюс то сходство жены… Как близнецы, одинаковые. - Сказал один из коллег в кабинете Гвелда, зашедший взять папку бумаг для отчета о проделанной работе.
     Менеджер - в строгом офисном костюме, коротко подстриженный, с пронзительным взглядом и лицом человека на тридцать пять лет, искренне радовался за своего шефа. Стол Гвелда покрыт самым лучшим лаком, выпущенный по последней марке того времени. Перед монитором стояла фотография любимой жены и двух сыновей. Ростом одного с Энрике, подтянутый мужчина, импозантный, стройный, - но холодный ко всем, всегда прекрасно работал. Проще говоря, оказался бойцом и начальником Убойного Отдела.  Квелт являлся одним из самых подкованных Инквизиторов, разбирающихся в заморочках магических Даров. Потому Кельтский его вызвал в кабинет.
     В две тысячи восемнадцатом году мир принялся катиться невесть куда. Еще намечался Чемпионат Мира, куда съедутся чемпионы и прочие со всей планеты. Россия опять ОБОСРЕТСЯ и  смешает кровь, понарожав метисов и прочих. Тех, кто не будет иметь нормального потомства. Спустя четырнадцать–девятнадцать лет их НЕ СТАНЕТ. Почему – потом пойдет речь. Смешение кровей появилось давно и по одной причине, - нация вымирает, пора для свежести и закрепления рода намешать туда всего. Лишнего и чужого, уродуя расу. Ведь это люди, им сложно понять даже, КАКИЕ последствия грянут после в результате. Так было и будет всегда - в этой полуразвалившейся стране, с невесть каким патриотизмом. Вдобавок, все матрешки–балалайки и остальное, показывающее мощь державы, - всего лишь маска, прикрывающая истинное положение вещей. Той России, которая существовала раньше, НЕТ. Вовсю расцвели коррупция, лживые обещания. Не говоря уже о обгаженных лифтах, подъездах, алкашах, - во всей красе валяющихся на улицах, парочках на подоконниках. Кои курят траву и им плевать на все и всех.
     В стране расцветает очередной бедлам. В прошлом году в Питере весной прогремел теракт в метро, весть об этом разлетелась по всему Миру. Некоторые ублюдки, конечно, радовались чужим смертям. Потом нашли гниду, устроившую взрыв, уже мертвую - ей голову оторвало. Ею оказалась молодая, восточная сволочь ИГИЛовская мужского пола - с Сирии или Казахстана, -  по имени Арбакжон Джалилов. Крутившая роллы в одном из ресторанов, собирающая на Гражданском проспекте самодельную бомбу. Потом долго, очень долго на станции «Технологический Институт» лежали огромные охапки гвоздик, роз и других цветов. Писали люди стихи в честь погибших, грозили кулаком восточным странам. Больше таких ужасов в Питере не повторялось.
     Но после, через год, начался полный ТРЭШ. Весь Мир съехался в пять городов на ЧМ, и пива с водкой не стало. Иностранцы дивились русским, часто лезли не в свое дело, а гостиницы оказались заполнены русскими шкурами. Обсирающими славянских мужчин. Потом, в будущем, их не станет. Вселенная на этой планете приготовила для таких сюрприз. Не в их пользу.
     Понятное дело, мимо Инквизиции событие не прошло. Ходили рейды на такие гнезда разврата и грязи, расстреливали в упор ведьм–суккубов и остальных. Те, конечно, пытались оправдаться словами: «Это наша работа», но пули в голову или полный снос башки заканчивал проституцию. Некоторые ухитрялись даже в офисе болтать хрень, а Энрике таких болтливых лишал зарплаты и работы. Особенно ненавидел секретарш. Которые одевались как невесть кто, пытаясь подцепить мужиков из рейдов. Покрепче спецназа из человеческого Мира, маги–бойцы ходили на такие задания, где  человеческий полк бы полег СРАЗУ.
     Порой Инквизиция устраивала парады в свою честь: на День России, четвертого ноября, или в Новый Год. Своего флота не имелось, но воздушный на личной Базе - да. Самолеты–истребители всегда поднимались в небо, чтобы бомбить самые тяжелые локации. Никогда не разбивались. Внешне ничем не отличались от российских военных самолетов, лишь стоял герб на крыльях и корпусе.
     Сама современная организация занимала несколько зданий в одном секторе. Каждое отвечало за свои полномочия. Располагалось главное здание в центре города, обьединяя остальные. Люди не знали, КТО там работает на самом деле, ЧЕМ занимается. Оно оказалось напичкано ВСЕМИ удобствами современного Мира. В аналитическом отделе сотрудницы писали протоколы о проделанной работе, составляли карты, где происходят бесчинства. Случалось, женщины крутили романы с коллегами, обычно такое сразу пресекалось. Закрыться в кабинете и заниматься понятно чем, - творилось такое нечасто. Ведь за подобные деяния можно схлопотать штраф. Пресекал Гвелд и свадьбы офисного типа. Иначе бы стало некому работать.  Девяносто процентов штата Энрике, которым он заправлял вместе с Максимом, составляли мужчины. Дресс–код у которых был нескольких видов. Имелся дресс – код и женский. О чем ниже пойдет речь.
     Первый – расстрельные войска. Они длинноволосые, либо коротковолосые. Носили все черное - что Темные, что Светлые. Черный плащ из натуральной кожи и съемного подклада теплого осенью и зимой порой доходил почти до пят, либо ниже колен. Ходил такой спецназ с открытыми лицами, - и обязательно с кейсом, в котором лежал ультрасовременный автомат. Также за поясом находился нож-финка, режущий ВСЕ. Начиная с  консервных банок, заканчивая КОСТЯМИ. Голубые или белые рубашки с черным галстуком, на котором стоял значок Инквизиции, носили ВСЕ - и, конечно, бейджик. Осенью боец носил сапоги, зимой – потеплее обувь. А летом – ботинки. На поясе располагалась автоматная лента, которая свободно двигалась при выстрелах из мощного автомата. Снайперов в штате Гвелда работало слишком много. Матерые палачи не знали жалости ни к кому. Если их посылали на зачистку - не оставалось камня на камне. Потерь не существовало в их рядах. Мужчина или юноша мог получить всего лишь раны. От которых не умирал народ. У Кельтского служили самые лучшие снайперы в стране. И шведы, и немцы, и остальной скандинавский народ. Все отлично общались между собой. Сидели в столовой после тяжелой работы, попивая кофе или обедая  борщом, рагу, мясом жареным, или тем, чего повара готовили. Поварихи не отличались хорошими манерами и, как всегда, обсуждали всякую мерзость прямо в цехах. Обычно бывало, - когда у кого–то трещали нервы от непристойных рассказов, - писалось заявление на работницу в штаб Энрике, а тот спокойно увольнял таких болтливых баб. Лишив ползарплаты. Напомнив при увольнении - никто таких дур не захочет даже в жены взять.
     Второй – аналитический отдел. В основном там работали женщины и девушки, ну и молодые парни, составляя документы. Порой там попадались люди, но их работа  состояла в том, чтобы заполнять документы–архивы на каждого работника, вставляя туда также фотографию. Бабы любили пить в свободное время кофе с ванилью, и трещать.  Порой покуривали в туалетах, нередко женскому полу нехило прилетал штраф, - за срач там и грязь. Некоторые за собой даже не убирали, вызывая гнев уборщиков. В отличие от дурочек молодых, молодые люди работали более слаженно, переговариваясь об играх в комп, про пиво, о антивирусах нового поколения, либо смотрели аппаратуру. Также там находились электрики, кои быстро все чинили, ежели гас свет. Отдел располагался чуть ли не в цокольном этаже, насчитывая триста работников. Архимаг старался туда не заглядывать, так как дамы – почти каждая - мечтали о его разводе. Как обычные секретарши, они об этом трепались часто. Потом, когда на работу в Убойный пожаловали новенькие - все внимание переключилось на них.
     Каждое утро Инквизиция во дворе устраивала тренировки. Чтобы не терять навык. Дресс–код женский был стандартный: короткие юбки, блузки, туфли на шпильках, накрашенные ногти и прочее. Будь там одни нелюди, - такого шлака бы не существовало. Нелюди там составляли восемьдесят процентов от всех. Которые не говорили людям, что это на самом деле за работа. Просто – сборщик документов и составители. Ну и курьеры. На доставку документов.  Ничем не отличался штат от современного офисного планктона. О нем потом пойдет речь. О некоторых личностях.
     Третий – основные работники, которые следили за порядком, чинили поломки компьютеров да остальное. Но их могли вызвать на задания, если кто из Убойного не мог выехать. Ничем тот народ не отличался от первых, а полномочий у них оказалось поменьше, чем у киллеров да спецназа. Пилоты, шоферы, все остальные – носили простую одежду, но все равно она приближена к основному дресс–коду. У ВСЕХ, даже женщин, на форме красовалась вышивка герба организации. Работали все круглосуточно, меняясь так – два через два, - день/ночь. В основном доставалось тем, кто работал по ночам, - ведь Темные орудуют в такое время суток. Часто выезжали ребята на задания, возвращались под утро или утром, закончив свои обязанности. Потом все отправлялись либо домой отсыпаться и отдыхать, либо уходили в комнаты отдыха, там приводя себя в порядок. По желанию можно заказать в номер завтрак, обед или ужин, либо поесть в той же столовой. Главное - нету сейчас динозавров, которые бы налетели на здание, - вот тогда с такими монстрами могут даже спецназовцы не справиться.
     Новеньких - пришедших на работу к Энрике - отправляли в крыло для обучения, а после месяца испытательного срока отправляли по штатам здания. Увольнений там не существовало почти: народ очень дорожил своей работой, зарплатой также. Когда кто–то не мог натаскать новичка, то сам Гвелд обучал сотрудника. Он учил лишь мужчин. Женщинами занимались другие - на своих тренингах. Вот оттуда на первых порах вылетало шестьдесят процентов дамочек. Которые мечтали вообще ничего не делать. Испытательный срок проходило лишь сорок процентов. Только после этого приступали к работе. Не обходилось без конфликтов - когда новенькая вливалась в коллектив. Особенно если оказывалась белой вороной.
               
     Квелт пришел со стаканом кофе к Архимагу, улыбнувшись. Сегодня день выдался отличный. Да и зарплата пришла на карту. Но, увидев, - коллега и хороший друг немного ошарашен чем–то, сотрудник–Инквизитор решил поинтересоваться, чего там у него дома произошло. Как будто прочитав мысли, Аренский повернул голову, поставив компьютер на перезагрузку.
     - Здравия, дружище! Благодарю за перевод денег. Надо купить все необходимое, а в долги влезать очень неохота. У меня, кстати, тоже жена родила недавно, отдыхает. Дети растут - хотят то вертолетик, то самолет, то еще чего влезет в их головы. А ты там как, близнецы поживают отлично? Не донимают плачем по ночам? – Он глотнул кофе «Латте» и сел за стол, положив папку перед своим начальником. – Я лично не пойду на Чемпионат Мира смотреть на невесть кого, и на дур–шлюх, которые опозорят страну. Давай отрубим всю рекламу на компьютерах: эта мишура всем мозг отрубит, особенно бабам в аналитике. Будут пялиться на хрень.
     Кельт улыбнулся, с радостью пожал руку Инквизитору. А потом пошел разговор про первый брак и детей.
     - Я возьму вооон ту папку с полки о проделанной работе? Скоро квартал заканчивается,  пора сделать инвентаризацию, Гвелд. Да, ребята будут много ругаться, считать пули и остальное - вплоть до туалетной бумаги, часовых винтиков. Кстати, Энрике, чего там произошло дома? На тебе лица нет.
     - Теперь я снова молодой отец. Один сын Темный - старший, другой – Светлый. Супруга счастлива. Только придется побольше работать. Ну, ты меня понял, Квелт. Справляемся. Вчера младший сын–близнец стал творить фигню. Которую даже я не могу обьяснить. Поэтому нужна помощь профессионала.
     Быстро допив кофе и выкинув пустой стакан в урну, Инквизитор поднял брови в знак удивления.
     - Он там что, разнес дом, комнату, либо начал уже говорить? Или цвет глаз поменялся? Если я необходим в таких случаях. Красивые мальчуганы родились, копия! Я лично очень рад! Пора бы и мне заделать близнецов, как жена окрепнет, тоже парней. Девочки больно уж крикливые. Чересчур. Орут, как резаные, не успокаиваются. Вот так проявляется их стервозность – с пеленок. Никогда не понимал такого. Вроде бы рождаемся все обычно. Растем из сперматозоида и яйцеклетки, а вооот какие разные дети получаются. Конечно, бывают исключения. Это же надо – зачать и Темного, и Светлого! Поглядим, кто вырастет. Потом их можно к нам, в штат. Не против?
     Прежде чем ответить, Архимаг выпил стакан воды. Взглянул на часы, которые тихо тикали на стене. И произнес:
     - Ингилэйв вчера удивил нас с Тиль. Доселе он был слишком тихий. Поест – и спит спокойно. Теперь думаю, как быть. Придется ходики с кукушкой снять и убрать, если ситуация не изменится. Купил в комнату, чтобы оживить наш интерьер в ПГТ Невская Дубровка. Прекрасное место, кругом леса, поля, Природа, еще много коттеджей рядом с нами. Легко добираться – сорок с чем–то километров от города. Есть зверье, много. Особенно лисиц. Но есть и волки. Шикарное место, красота неописуемая! Рядом заброшенные заводы и есть один рабочий. Тишина, покой. Не зря выбирал. Коттедж ты видел. В два этажа. Из дерева. Я детям построил наверху комнату, - Торстейну и Ингилэйву. Чтобы, когда росли, не слишком шумели на первом этаже. Пока пусть там находится склад. Позже разберу, когда им исполнится пять–шесть. Я ожидал болящие животики, всякое такое, но никак не выходку сына. – Аренский вздохнул.
     - Так, чего малой–то натворил на сей раз? Он упал с кроватки? Они же еще даже не переворачиваются! Только гулят малость, сопят, спят и едят каждые два - четыре часа. Но чтобы в возрасте месяца творить невесть что…
     Прежде чем ответить, Энрике положил руку на подлокотник кресла, в котором сидел, и повернул его к коллеге, склонив голову набок. Взгляд мужчины был довольно уставший. По спине текла капелька пота.
     - При тебе когда–нибудь так, от балды, останавливали наручные часы или ходики с кукушкой? Магией? Вчера сын устроил истерику, когда стали вечером те бить. Он извелся весь! Орал так - стены тряслись! Просил все в кроватку. Тиль поднесла ребенка – тот успокоился. Говорит, - резко просыпался, а после хныкал. Но самый сок дальше слушай, – я пришел домой, взял Ингилэйва на руки, - сразу наручные часы встали. Которые хрен остановишь! Они с вечным двигателем! Вот как такое возможно?! Отошел от сына –пошли дальше. Теперь нельзя дома заводить ничего из таких механизмов. Ты представляешь, - ребенок остановил! Пришлось все заблокировать. Вот так.
     Квелт побелел, как мел. Минуту он молчал, переваривая информацию. Даже для такого сильного мага и специалиста, как он, такое стало в новинку. А потом сказал тихо:
     - Это невозможно! Магией остановить часы и Время нереально! Ни стрелки, ни песочные часы, ни солнечные, никакие! Понимаешь, - НИ–КА–КИ–Е… Это точно сделал ребенок? Или просто сбой?
     - Нет, НЕ СБОЙ. В доме ВСЕ встало. Потом, когда сын успокоился, налюбовался на часики, все пошло дальше тикать. Это как понимать? Или я так наработался - глюки от яви не могу отличить?
     - Надо поделиться с нашими магами. Пускай пробьют информацию, были ли такие дети раньше. Сейчас подниму этот вопрос.
     Он быстро позвонил в архивный отдел и задал этот вопрос своим. Те ответили – никогда, за всю историю никто такое не вытворял. Потому как Время не подчиняется никакой магии. В древности пытались его остановить, да все погибли. Сразу. Оно не собиралось подчиняться даже сильнейшим, уложив их на месте, разметав в прах. После такого никто больше не пытался ничего делать. Так шли тысячи лет.
    Потом пришел еще один Инквизитор. Беловолосый, с красными глазами, в черном плаще современного типа с бумагой. Попросил фотографию сына Гвелда. Сел напротив.
     - Архимаг Энрике, вы точно не использовали никакую магию, когда зачинали детей? Раз родились двое - Темный и Светлый? – Тон мужчины успокоил. – Такое невозможно, в принципе, - чтобы ребенок такое вытворял. И ревел, когда часики не видит. Я бы ещё понял, когда игрушку отобрали. Но так… Нигде в Мире - в Древности и до наших дней -  подобные дети не зафиксированы. Властелины Тьмы – пожалуйста, Света – также. Но таких, как этот грудничок – не существовало никогда.
     Отец семейства быстро распечатал фотографию младшего сына на цветном принтере,  подал коллеге. Тот положил ее перед собой. Минут пять всматривался в улыбающееся личико. А потом поднял растерянно голову. Тем временем Квелт раскладывал Таро,  хренея понемногу. А Олег ждал. Потом оба Инквизитора попросили стопку спиртного, чтобы расслабиться. Информация от Чтеца и Мага била через край в головах, они не знали, как ее сложить. Наконец, беловолосый произнес:
     - Его не должно быть. Вообще. Не существует. Нет таких детей, не было никогда в нашей Вселенной. Боги пошутили над вами, или как? Но здесь этот маг есть. Светлый.  Рожден. И не просто так он появился на свет. Первый случай, когда такое происходит. Скажи, Тильсирвэ его нормально родила?
     - Она спокойно рожала, это с Торстейном начались проблемы. В нем оказалась Тьма такой мощи, которая чуть не отправила к праотцам мою супругу! Даже я не справился! Справилась только Изольда–Марфа, заблокировав ту чудовищную силищу! Он выкачал жизненную силу матери, как с компа перелетают файлы на флэшку, себе. Бессмертную женщину чуть не отправил в гроб. Вот как вам такое? Теперь я не знаю, чего ждать от близнецов. Наверное, в подростковом возрасте так жахнет эта Тьма - ранга лишусь! А с младшим что? Как так – его не должно быть?
     - Вот то и удивительно – этот ребенок существует. При всем воображении. Ты точно не призывал магию во время зачатия? – Вновь спросил беловолосый Чтец. – Тут Ингилэйв оказался вне всяких категорий, мы по сравнению с ним – ничто. Если наши доводы верны, - то Боги чего–то хотят сделать в этом Мире, на этой планете. На нем знак. Не могу определить, какой.
     Квелт поглядел на беловолосового, кивнул ошарашенно.
     - Мои карты показывают то же самое – его не должно быть! Никак! Вообще НИКАК, никаким боком. Теперь понимаешь, почему первым родился именно Темный, скачав в себя ВСЮ Силу матери, жизненную? Он понимал уже в утробе, КТО его брат. Потому  поспешил родиться, чтобы не погибнуть. Но не погиб. А был заблокирован такими мощными печатями, которые хрен сломаешь! Да, магом будет Темным – твой старший сын, колдовать сможет, и даже убивать в детстве… Но когда, во сколько лет - большой вопрос. Справишься ли ты с такой ношей, Гвелд Кельтский? Растить врага, по сути, - выдержишь? Ладно мы – в Инквизиции Темных полно, никого они не бьют из Светлых. Абсолютно безобидные ребята из коллектива. Вот только если магией по обидчику жахнут - тогда тот моментально отправится в гроб. Нечего их обижать и злить. Потому наши бойцы из Убойного Отдела лупят козлов на поражение – там Темные в основном, вампиры с магами и оборотни. Жили как все, потом все надоело - поднявшись до уровня Высших, пришли сюда отдыхать. Умоляю, не обижайся. Не я, а карты говорят.
     Кельтский вздохнул. Он не сердился - не понимал фразу беловолосового. Как так – не должно быть этого ребенка? Почему Темный так перепугался брата?
     - Тьма – есть Тьма. Время, - совсем другое. Оно стоит над всем в Мире. Разрушаются государства, строения, умирают живые существа на планете, вершится история. И ежели твой сын, Энрике–Гвелд Кельтский, остановил часы в таком возрасте, да еще с вечным двигателем…
     - Он ВЛАСТЕЛИН ВРЕМЕНИ. – Беловолосый поднял голову и строго, но растерянно посмотрел на начальство. – Раз появился в этой Вселенной. Если Время свое детище сюда выпустило. Или Боги его отправили - в этот город. Потому что только такой ребенок, тем более Светлый, может творить нечто подобное. Раз мой дар Чтеца и карты Квелта не врут. Ничего не стоит такому сверхмагу - самому страшному Светлому - разнести пространство, случись что не так! Отправить любого из вас в Прошлое и разобрать на атомы, а после на электроны. Береги мальчика! Он – твое наследие! Убери из дома все часы, или разбери. Чтобы ребенок или подросток ничего не натворил. Уверен - когда–нибудь, услышим его слова Богов, увидим Дар. Дети многое не понимают, жизненного опыта у них нет. Творят чего хотят, не думая о последствиях! Если бы Тильсирвэ умерла при родах, - может быть, даже Тьма не спасла бы старшего близнеца. Но оба брата живы.
     - ЧТОООО?! – Энрике был ошарашен. Он вытаращенными глазами глядел на Чтеца, не веря своим ушам. – Я породил нечто новое?!
     - Да. А потом поглядим, какая ситуация сложится на этом свете. Может, увидим нечто такое, отчего вся жизнь покажется пустяком, или ужасом. Ему можно двигать пространство. При таких  обстоятельствах, которые нам и в страшном сне не снились, Гвелд! – Квелт понимал опасность случившегося. 
     - Сколько раз ему позволено разворачивать Время? В Прошлое или Будущее? –Архимагу  стало интересно, на что его сын способен.
     - ТРИ. Потом – все. Боги будут решать, куда девать Дар. Либо заблокируют - до своего разрешения, либо разрешат дальше менять канву истории. Но звезды и остальное молчат насчет этого Будущего. Просто так пользоваться Даром нельзя во взрослом возрасте. Школьником пусть поймет, чем обладает. – Так ответил беловолосый.
     Аренский сидел в шоке. Нехило! Властелин Времени…
     - Благодарю Вас, коллеги! Вы меня обнадежили.    
     Оба мага пошли за валерьянкой, чтобы стало полегче. Их трясло. Потом Квелт вбежал в кабинет, запыхавшись:
     - Как только этому парню исполнится восемнадцать - тащи его к нам в штат! Нам нужны такие кадры!!!
     Вечером отец семейства остановил все часы в доме, оставив их лишь на сотовых телефонах–андроидах и свои. Разобрал, спрятал, заперев на ключ в столике до определенного времени. Сам носил с собой карманные -  старинные, на цепочке. На руке аппарат так же останавливался и продолжал работать. Потом и его пришлось снять. Почти на пятнадцать лет.
     Только бы не разозлить Властелина! Только бы он не совершил глупость! Но нет: ребенок рос очень послушным и тихим. Кукушка больше не куковала из домика. А маленький Ингилэйв стал играться с голубыми игрушечными часиками. Радостно улыбался, высовывая язычок. Как же блестели его сине–голубые, как сапфир, глазки! Огромные, с длинными ресницами, любопытные. Смотреть на мальчишку стало наслаждением для пары. Часами, пока не спал, он заливисто смеялся и гулил, измазывая слюнявчик полностью, вертел в махоньких ручках любимую игрушку. Говорить, понятное дело, пока не умел. Тильсирвэ ему купила игрушечные часики, и подвесила над кроваткой. Но особенно не отрывался сынок от бутылочки, на которой они тоже нарисованы. Удивительно красивый, милый, ласковый карапуз.
     Так стал младший украшением дома. Несмотря на присутствие  Торстейна.
     Тому нравились совсем другие игрушки. Черная звезда из  поролона и ткани, связанный крючком дракончик синего цвета. Первое сын не выпускал из рук, на второе отвлекался часто. Но едва начиналась ночь… орал, как ненормальный. Несмотря на игру и спокойствие днем. Темнота почему–то возбуждала младенца, он принимался буянить.
     Утихомиривать Темного приходилось той же черной звездочкой, скоро вся кроватка Тора стала увешана игрушками. В конце концов, родители купили коричневую и черную ткань, сшили темное одеялко. Любил также Торстейн подолгу смотреть на потолок, по которому играл ночной свет от фонарей во дворе. Гулил на крик совы, филина. Либо на метель, воющую за окном, когда Энрике и Тильсирвэ спали. Блестки на обоях также ему безумно нравились. Но мальчику не понравилось следующее: когда мать ради интереса поменяла братьям кроватки. Переложила мальчишек. Ох и начался ор… Пришлось вернуть на место. Оба сына сразу успокоились, уснули. И даже не представляли родители, КОГО вырастят.
     Изольда сказала: придется сделать страшный выбор спустя много лет. Только какой? Пока дети еще грудные. Но скоро они покажут себя, когда начнут ходить.
     Торстейн когда падал и ударялся, плакал - крича во все горло. Ингилэйв  обожал лежать у родителей на руках, часто и старший получал порцию нежности. Купаться оба любили, но боялись раковины. Теплая с отваром ромашки вода успокаивала обоих. Улыбчивые мальчуганы смеялись. Все для них было новым - как и мир, открывавшийся с каждым рассветом перед ними. Оба обожали букеты летом, когда все ходили гулять с двойной коляской в поселок. В город выбирались в ту пору тоже, но по выходным. После родов Волшебница восстанавливалась месяцев шесть, дома сидеть ей не хотелось. Свежий воздух был необходим как и детям, так и матери.
     Энрике берег обоих сыновей, даря им самое лучшее. Мальчики росли в любви и заботе, ласке. Все равно Архимага тревожило - что начнет творить старший сын, когда станет старше? Это Темный. Может быть, станет баловаться спичками и начнет поджигать все вокруг, кидать камни в окна? Либо орать в подъезде песни, когда стемнеет? Он по–прежнему обожал все темное - особенно прекрасное ночное небо, когда на нем загорались звезды. Тогда отец семейства сажал его на колени, и Торстейн глядел на Луну. Поднимал ручку, сжимая кулачок. Пытаясь при этом что–то проговорить. Почти годик ему исполнился, когда Гвелд показал небесное светило старшему сыну.
     - Луна всегда была здесь. Видишь? Она похожа на голову сыра, которая зависла в небе. И мертвыми очами смотрит на нас всех, на этой планете. Когда вырастешь, сынок, - то поймешь, как тяжела жизнь сегодняшняя. Я не знаю, кем будешь через три–пять лет, но не собираюсь унижать, обижать обоих сыновей. Вот так случилось, Тор, - родился другим. А мы – Светлые. Пусть эта Луна станет моему сыну талисманом, пусть красота ночи не покидает мальчика, а затем юношу. Вот правда, как же так вышло, а? – Гвелд с улыбкой посмотрел на сына,  поцеловал его в щеку. Тот что–то прогугукал, пытаясь сказать свое. Но получилась несусветная белиберда.
     Огромные глаза глядели в небо, изо рта с пухленьких губок капала слюна на слюнявчик. Серьезный взгляд малыша напряг Энрике. Словно тот все понимал. И видел – ему здесь не особо рады, - точнее, его принадлежности к Тьме. Но вот она - Тьма - в небе, и в ней множество далеких звезд. Вокруг которых вращаются планеты. Темный младенец ткнул куда–то пальцем, словно увидел нечто необычное. И точно: над отцом и сыном пролетела летучая мышь, а потом ударилась в окно. Упала на дорогу, жалобно попискивая. Кельт подобрал ее. Не выпуская сына с руки, придерживая. А та залезла Светлому на плечо и затихла, почувствовав магию.
     - Так. Лапки не сломаны, всего лишь ушиб. Давай ее отпустим? Она еще прилетит, Торстейн. А когда подрастешь, то покажу летучую лисицу. Она еще больше, чем эта мышка.
     Ребенок гукнул, с интересом рассматривая живое существо, протянул к нему ручку. Животное замерло, словно испугалось, и запищало. Энрике спокойно наблюдал за сыном. Да уж. Слишком спокойный порой, слишком развитый не по годам. Особенно он любил, когда мать подходила к колыбели и брала на руки. Пела песенки, гладила по головке, вытирала молоко с углов губок. Темный внешне ничем не отличался от своего брата. Лишь больше спал, когда Светлый просил кушать, пытаясь выбраться из пеленок.
     Но в душе родителей поселилась тревога. Дальше как будет идти жизнь, если перед ними Темный? Может, воспитание поможет убрать Тьму? Как же в такого прекрасного мальчика она могла вселиться?! Но если Боги решили так - значит, все идет правильно. Над головами отца и сына, которые сидели на веранде и любовались на небо, опрокидывалась Тьма звездной чашей. Напоминая: она далеко не плохая. Просто дети разные. И не более. Вот одна звезда мигнула, - спутник, вот вторая, - а дальше прекрасной лентой, за лесом, развернулся Млечный Путь. Луна постепенно скрылась за горизонт. Торстейн замер, любуясь.
    - Пойдем домой, радость моя… - прошептал Энрике и погладил сына по голове. Приласкал, поцеловал еще раз. – Темныш наш… Расти большим, красивым, умным. Может быть, получится когда–нибудь тебя переделать в Светлого. Я не хочу, чтобы Торочка творил гадости. Хотя у нас на работе есть Темные, они совсем не гады. Очень неплохие ребята. Мне придется смириться, наверное, с Темным сыном, Торочка. Пугаешь меня.
     Ребенок испуганно сжал указательный палец отца, стал плакать жалобно. Обидевшись.
     - Ну что ты, что ты, не обижайся! Папа плохой. Да, очень плохой, раз сынок хнычет. Точно, еще надо памперсы проверить, покормить. Только не плачь, пожалуйста… Жизнь длинная и долгая, вековая, тысячелетняя. – Гвелд тепло улыбнулся. Достал из детской сумки бутылочку с молоком, принялся кормить ребенка. Тот сразу успокоился. 
     - Интересно, какое первое слово скажешь, а? – Энрике не мог нарадоваться. – А братика мы любим? Конечно любим! Будет два друга у нас, которые станут помогать родителям. Потом уйдут в свою, самостоятельную жизнь. Сколько я отпускал своих детей, когда они вырастали… А после умирали, уходя навеки в могилу. Где они все? – По щеке Гвелда скатилась слеза.
     На веранду вышла Тильсирвэ, с Ингилэйвом на руках. Супруг повернул голову в их сторону. Бутылочка с молоком выпита. Старший заснул.
     - Мы поймали летучую мышь. - Улыбнулся отец семейства, обернувшись. На его плече по–прежнему сидело животное, держась за домашний свитер. Не намереваясь кусать.
     - Ух ты! А мы – ночную бабочку–бражника. Довольно большую. Погляди!
     - Хорошо, милая… - Инквизитор поцеловал жену, потом они долго сидели и любовались небом. Ингилэйв тихонечко сопел, накормленный и помытый в ванночке час назад. – Она в банке?
     - Да. Залетела через открытую форточку, билась о стекло. Пришлось словить.

                6
                ТЬМА НАД КОЛЫБЕЛЬЮ.  ВТОРОЙ БРАТ

     Я помнил свою жизнь - до рождения. Помнил, как видел воочию Богов – Одина, Балора, Хель и остальных. До этого мы с братом прислуживали им,  делая свою работу. Как все в Чертогах. Никак не думал - что станем близнецами - в новой жизни. Нам пришла новая жертва от потомков, кои желали своих деток. Отец семейства молил на капище в Норвегии, чтобы супруга родила сына, или нескольких. Как плакала наша мать, от боли и отчаяния, - раз за разом у отца ничего не получалось. Как ни старайся, как ни пытайся. Энрике и Тильсирвэ хотели стать родителями. Моей матери уже исполнилось тридцать с небольшим, она вышла замуж, - правда, отец и там нашкодил, по дурости. Хотя за такую дрянь - как отправление смсок посторонней бабе - верунье, Светлая могла спокойно общаться с Максимом. Мужчина бы получил то, о чем мечтал. Да еще та внебрачная дочь подкосила нехило доверие на некоторое время. А чего думать, если десять лет от моего отца не было слышно ничего? Ну, явился он один раз к спящей возлюбленной, коя хотела покончить жизнь самоубийством в Питере, - так почему не забрал с собой?
     Отец нехило испугался: она его бросит. Навсегда. Но, убрав своих конкурентов и врагов после крушения той злополучной Плотины, начал другую  жизнь.
     Когда он приносил Одину жертву, то хотя бы думал, КОГО призывает? Или Боги решили осчастливить пару мной и Светлым братом? Наверное, да. В Кельтском течет не простая кровь. Нас призвали на совет и выпустили на волю - чтобы жили в мире людей и магов. Мы не знали, как все повернется. Как будто стерли память – до поры до времени. Я – Тьма. Он – Свет. Тьма породила меня, Свет – брата. Очень давно. Всегда жили в Чертогах. Тьму не убить, не выжечь каленым железом. Против нее нельзя идти, нельзя обижать. Потому как с ней дружит сама Смерть. Как и со Светом. Мы неразделимы. Нам дали задания и вложили слова в подсознание. В виде заклинаний, Даров.
     В первый раз - за всю историю существования Мира - брат появился на Земле. Маг, который может менять суть Истории, предстал перед сыном Тьмы, - прекрасным, беспощадным. Заглянув ему в глаза. Приняв выбор Одина и его супруги. Оба стояли перед Богами, склонив головы, преклонив колено. Нас отправляли надолго. Из Асгарда в простой, примитивный Мир.  Который теперь покорится когда–нибудь мне, Властелину Тьмы. Не помним, как души вселились в тела близнецов, как в одной утробе Волшебницы разделились надвое две сущности. Пришло время менять Мир. Если бы все шло, как по маслу - не родились бы мы. Зачатые в простой палатке - как бы случайно. Не бывает ничего случайного в этой Вселенной, - ни беременностей, ни смертей. Годы жизни отмерены точно. Как секундомер запустили при беге на дистанцию - так с той ночи наши жизни начали свой разбег. Когда все кончится – никто не знает.
     Но я спал… спал до поры до времени. Ничего не помня доселе, ничего не видя и не слыша. Чувствовал, как датчик УЗИ просвечивает матку и живот, касаясь лучами, теплом тела. Глаза мои еще не открывались. А рядом, в соседнем мешке с амниотической жидкостью, плавал Светлый брат.
     Даже там он оказался сравнительно тихим, спокойным. Врачи порой думали: а не умер ли он до родов? Нет. Мы просто очень разные. Я – Властелин Тьмы. И Тьма принялась расти - с каждым месяцем беременности. Матери порой становилось плохо: ее рвало, она не могла есть, пить, гулять на свежем воздухе. Но перед родами началось. Мне захотелось еще тогда все уничтожать, править. Властвовать. Мы оба за это чуть не поплатились жизнями. Мне нужна была пища - для Тьмы. И я принялся убивать Тильсирвэ. Никакое бессмертие бы не спасло - если бы не Изольда. И был ослаблен до состояния обычного, - магически, появившись на пару–тройку минут перед Темной. При этом не теряя связь с физическим телом. Тьма оказалась в тот момент запечатана внутри, не в силах вырваться наружу. Чтобы я не смог убивать в младенчестве людей, животных, птиц, мух, магов. Мать бы погибла - пульс тогда почти не прощупывался, синели губы. Будь она Темной, - ничего б не произошло. А тут я, и как следствие - временная кома, после которой настанет неминуемая Смерть. Но тогда и я бы погиб.
     Тьма защитила своего сына, своего хозяина, не стала убивать никого. Даже отец не смог обуздать ее. Потому нехило испугался. Сколько бы он ни удивлялся - я останусь собой. Темным. Золотыми наручниками и скрепами блокировала Ведьма на мне смертельную Силу, которая слушается только своих. Не отца, не мать. Мне было больно, чересчур. Как иглами -  нерушимыми замками, ровно на четырнадцать лет с лишним запечатала ту, коя дала жизнь. И коя чуть не сделала сиротой…
     Золотыми лучами, заклятием Высшей Магии превратила таким образом Властелина в простого Темного. Но Сила не станет дремать. Она еще покажет свою мощь, Тьме плевать на возраст. Убивать я смогу и в три года, и в пять лет, и в шесть, потому как уже знаю заклинания, кои невозможно отразить обидчику. Могу отключать любую магию вокруг себя… кроме отцовской.  С каждым годом, силища внутри меня будет расти и расти. И в конце концов, начнет давить прессом на грудь, голову, на места печатей. Принося порой невыносимую боль, которую не убрать даже медикаментами.  Забился я в утробе матери в угол, стараясь спрятаться от собрата женского пола, принявшего меня на руки после рождения. Кричал от боли, страха, глядел на родителей, которые плакали от счастья. Не зная, КОГО породили. Спустя несколько минут родился мой брат. Полная противоположность.
     Властелин Времени лежит сейчас в обличье младенца, который еще даже не умеет говорить, пьет теплое молоко, протягивает маленькие ручки к часикам на стене, и продолжает пытаться их остановить. Отцу пришлось принять меры, чтобы беды не случилось. Я лежу рядышком, и не обращаю никакого внимания на него. Новый Мир радует. Потому что там каждый день наступает ночь. Потому что в небе сияют прекраснейшие звезды, очаровавшие мою сущность с колыбели. В тот миг, когда открыли глаза два брата–близнеца, - коих нереально отличить с первого взгляда друг от друга, - все стало меняться. Архимаг все равно будет любить младшего, а не старшего. Но раз так – пускай… Все равно это не навсегда. Когда стану юношей, вкушу вкус губ девушки, познаю женщину, уйду из ненавистного дома, где лживо поют о любви к нам обоим, - вот тогда можно  радоваться жизни.
     Тьма накрыла колыбель черным куполом. Черной чашей из обсидиана, в ее глубине сияют звезды. Локи всегда приглядит за своим любимцем, никогда не оставит. Красота Тьмы божественна, ее Сила огромна, непобедима. А у меня – всего лишь тело, я бессмертен. Сын величайшего Архимага всех времен и Волшебницы, родившейся в простой семье. Тьма смотрит в мои глаза, а я улыбаюсь. Нет, совсем не хочется спать! Наоборот, желаю подняться из колыбели к звездам. Чувствуя, как меняется тело, как слетают скрепы золотыми обломками с рук и ног, со лба и не только… Как ты, Тьма, будешь любить меня - своего хозяина, жениха желанного, растекаться по венам после освобождения из плена, - также дашь поистине нереальные возможности. Станешь сносить с моей помощью целые города и континенты,  я тем временем начну покорять сердца миллионов. А может, миллиардов девушек на планете… Ни одна не откажет: все захотят пасть к ногам и разбиться в лепешку, лишь бы ощутить меня в себе. Как трепещет все мое существо в экстазе, слившись с этими глупыми телами! Лишь ОДНА оставит раз и навсегда след в сердце, её я назову Королевой Тьмы. Когда три сестры обрубят Нить Жизни, - если, конечно, до этого дойдет, - я умру с ее именем на устах… Ведь придется сделать моему отцу страшный выбор. Но когда, в какой год? Сколько мне будет лет? Не знаю.
     Когда все завянет, умрет на этой планете - когда не станет ни рек, ни озер, а Мир сгорит во взрывах ядерных бомб или от лавы, которая хлынет из земной коры треснувших континентов, - я останусь прежним, смотря спокойно в горизонт. Наблюдая, как дрожит раскаленный воздух. А рядышком будут стоять мои дети, держа отца за руку. Свет не сможет сберечь все живое на планете. Сколько раз так было, когда он пытался чего–нибудь делать - оставались руины, кровь, плач людей, слезы, горечь. Нет в чистом виде Добра, Зла.
     Лишь разворот Времени может вернуть все назад. И то не окажется там тех, кто рубил мечами противников, рушил целые страны - ради превосходства своих денежных стредств или власти. Время стирает все. Но не Тьму, которая породила меня. Мать с отцом дали тело. Я слышу Песнь - она звенит в ушах, но не умею пока говорить. Я обожаю ночь,  часто смотрю в окно. Где сияют уличные фонари. Где вдалеке чернеет лес за полем. Далеко - на расстоянии шестидесяти километров или сорока - горит огнями большой город. Белые снежинки падают на карниз, воет метель свою песенку Властелину Тьмы, - холодная, красивая, верная, - песенку, которую напели Боги, когда мы отправились на Землю проживать свои жизни. Лишь вереск прорастает сквозь скелеты. Силища не пощадит никого, но если ее просить о помощи - с радостью отзовется, даст все, о чем мечтаешь. Уберет врагов с дороги - которые притворяются очень добрыми, а за спиной говорят гадости, портят репутацию. А Свет… всего лишь посидит спокойно, ничего не делая, наблюдая за моим восхождением и триумфом.
     Я плачу, так как хочется есть. Мама просыпается, подходит к колыбели, включив незатейливый ночник. Он заливает комнату приятным, розовым светом. Я зову ее - начинает болеть животик. Хочется перевернуться на бок, хоть как–нибудь. И вот она – такая прекрасная, необычная, теплая, ласковая. Сонная, в ночнушке. Начинаю сосать молоко, после смесь, любуясь на женщину. Коя вырастила мое тело и тело брата. А, он спит спокойно. Накушался перед сном, посапывает. Фигуру Волшебницы освещает Луна. Мне бы хотелось такую же жену в будущем. Если Локи разрешит встретить. А волосы до колен… я сжимаю их в кулачок, улыбаюсь весело. Слюна капает на шею, подушку, - а теплые, ласковые, женские руки ее вытирают слюнявчиком. И еще мне не нравится белый цвет. Желаю, чтобы ночь длилась вечно!
     Нас с братом разделяет только рассвет. В остальном, кроме тел – мы разные. Даже характерами. Вот к матери подходит отец. Склонившись над колыбелью. Я хватаю и его за локон, пытаясь играться и озорно смотрю. Начиная хихикать или гугукать. Мужчина, который своей частичкой дал мне и брату жизнь, улыбается. Гладя по голове, где блестят золотые волосики. Такие нежные и мягкие… Когда–нибудь стану таким же сильным и большим, как ты, отец. И переплюну тебя. Я знаю: уже есть сомнения в душе Архимага – зачем родился Темный ребенок. Что с ним делать? Улыбаясь, держа за палец Энрике, я вижу - мой брат просыпается. Папа сразу берет осторожно его на руки, нежно прижимает к груди, кормит Ингилэйва с баночки. Ах, почему меня так на руки не берут?! Я ведь тоже желаю такой же любви и ласки, какую дарят Светлому! Только мать может ласкать и целовать, отец больше любит брата. Мне так больно…
     Но это – сейчас, а потом – Тьма. Коя даст все, что потеряю в этой семье. И любовь, и счастье, и славу, и своих детей. Ведь детство не вечно.
               
     - Энрике, почему мне так плохо, когда Торстейн просыпается ночью? Очень болит голова, тошнит. Словно Тьма проникает в чело, мстит за одно: он родился другим.
     Кельт изумленно поглядел на супругу.
     - Когда я его держу на руках, ничего не происходит. Давай докормлю старшего, а ты – младшего. Либо магией сниму боль. Это Темный ребенок, он также хочет быть любимым. Погляди, насколько он прекрасен! Я не брошу Тора, даже если он окажется Властелином Тьмы! Он наш. Я всегда желал от тебя сыновей - и не одного. Увидим, как дети начнут расти, взрослеть, набираться сил, познавать Мир. Они как бабочки: одна дневная - Махаон, другая - траурница. Прекрасная, необычная, со своими узорами на крыльях.
     - Лишь бы братья не делили игрушки между собой. Торстейн очень спокоен ночью, даже просыпаются в разное время. Справимся ли мы с одним Темным? Который едва не убил меня во время родов? – Светлая ни на шутку испугалась. Мать семейства не представляла, КАКИМ вырастет старший сын. Может, захочет убить ее? Неизвестно. Сердце матери чуяло недоброе.
     - Может быть, Свет спасет его от Тьмы? Ведь я же смог выбрать в свое время.
     - Если он едва не отправил меня к предкам - ужас начнется, когда защита Изольды исчезнет? Будет насиловать, убивать, катиться по наклонной. И детей захочет. Своих. А они...    
     Энрике нахмурился:
     - Тиль, у тебя молоко пропадет, если будешь раньше времени так нервничать! Он совсем кроха, а уже накручиваешь себе! Это уже не наша жизнь станет - когда падут скрепы. Они держат Тьму крепче оков, бояться нечего. Было сказано: либо разблокируется сама, либо Торстейн сам должен снять. Подобные блокировки нереально пробить и убрать обычному магу. А только Высшему. Я знаю обряд, который сможет это сделать. Нужна человеческая жертва. И немаленькая. Представь – гора трупов, море крови, оргия во всем этом, и остальное. Разве сможет такое проделать подросток, ребенок? Заклинание, надо сказать, знают единицы. Многие от давления Тьмы изнутри умирали. От трупа оставалось всего ничего – спекшаяся масса, из которой торчат белые кости. Буду удивлен, если наш сын сможет вырваться из магического заточения. Поглядим. Если кого убьет в детстве магией – удивлюсь, и тогда решим, как поступить. Ты мой хороший! – Гвелд ласково погладил младенца, поцеловал. – Боги так хотят нам что–то сказать. Не нужно отвергать их Дар.
     Волшебница села на кровать, опустив голову.
     - Мы должны будем бросить сына? Оторвать от себя, забыть?
     - Темная что–то увидела и смолчала, чтобы нас не напугать. Будем жить, обучать сыновей магии. Светлой и Темной. Да, придется. Я знаю ее - работаю в Инквизиции. Приходится иногда бойцам призывать Тьму. Для меня она безобидна. Призову если – и то во благо. Половина штата на одной стороне Сил. Половина – на другой. – Архимаг прижал к себе старшего.
     Тот вытянул крохотную ручку, захныкал обиженно.
     - Видишь - он все понимает. Не плачь, не плачь, маленький… Мы тебя любим, ждали все девять месяцев, а то и дольше. Чернышик наш! Вырастешь красавцем, начнешь девчонок клеить пачками, очаровывать, правда? – Аренский улыбался, глядя в цвета сапфира глаза. - Приведешь ведьмочку домой. Покажешь ее нам, я одобрю твой выбор. Какие у нас глаза умные! Моя частичка, и мамина… А вот правда: каким вырастешь? На кого больше станешь похож – на маму, или папу?
     Ребенок заулыбался, схватил отца за палец. Потянул в рот. Как бы в знак согласия приоткрыл ротик, зыркнув на маму хитро. Словно строя глазки. Прищурил глазик, загугукал, положив головку на ладонь отца.
          - Он меня понял! Ты это видела? Согласился! И еще глазки маме строит, она же красивая! Смотри, ревновать буду! – На последней фразе он заулыбался и засмеялся тихонько. – Один часы останавливает, другой флиртует… Парень растет сильный и красивый! Пааарень ты наш! Вырастет внешне моя копия, и приревную! – Гвелд вновь принялся улыбаться, подсев к супруге, ласково поцеловав ее.
     - Мне уже страшно, что с ними начнется в подростковом возрасте. Становление организма, девочки, курево–пиво, гулянки! Лишь бы пронесло! А детский сад…
     - Не бойся, мы также творили всякое. Когда не знали, какая жизнь дальше будет. Влюблялись, гуляли с противоположным полом. Я в пятнадцать лет и двенадцать помогал отцу охотиться, все делал, рубил дрова, мы воевали. Времена стояли страшные. Хоть в той же Википедии пишут: «Секваны были друзьями римлян», - это чистой воды брехня в моем случае. Наши поселения жгли легионеры, насилуя женщин и угоняя кельтов в рабство. Вот тогда я, когда срубил голову врагу, расколол его череп и ел мозг сырым. Такое считалось нормальным - получить ум убитого, показать свое превосходство. Сырую печень тоже ел. После звери культурные убили отца на охоте. Подробности знаешь. Но это я. А вот Торстейн...
     Красавица сидела рядом с мужем, переживая за будущее. Надо все скоро  убирать с пола и столов, закрывать шкафчики на замки, - лишь бы дети ничего в рот не тащили! И, конечно, не баловать. Любить, но не убивать в сыновьях мужское начало.
     - Кстати… ты не против, Тиль, если я научу сыновей танцевать? Чтобы присутствовала изюминка в будущем. Познакомятся с девушками – и такая галантность. Научу всему, чего знаю. Будем в лес ходить и походы. Сейчас мир непонятный, а подстраховаться нужно. Детей дуры сажают за телефон чуть ли не с колыбели, лишь бы не мешали. Или запирали в туалете на день,  если родители пьют. Потом в ход идет компьютер. Игру запустили – сидит дитя на горшке, играет целый день. А потом борзеет до крайней степени. Проще сыновей выпустить играть в лес - сначала под нашим присмотром,  чем сделать их геймерами. Природа – лучшая подпитка Силой для магии.
     - А ты бы хотел еще детей? – Спросила Ирина Аренская, улыбнувшись устало. Сон куда–то делся. – Не сейчас, а потом? Когда восстановятся силы и  мальчишки подрастут?
     Энрике смотрел в окно, серебристые лучи Луны освещали его черты лица, золотые волосы словно перекрасились в другой цвет, придав оттенок пепельного. Белые руки держали Торстейна, который тоже взирал на чудо в окне. На спутник, который веками нагонял ужас на людей видом черепа. С пустыми глазницами–кратерами, открытым ртом, словно увидел страшное и не в силах скрыться в глубинах космоса. Ингилэйв уже спал, посапывая тихонько в колыбели. Архимаг задумался. Как быть, если Торстейн пойдет вразнос в будущем?
     Человеческое имя вписано в свидетельство о рождении, чтобы никто не придирался. Сейчас время такое – имя старое и страшное, поменяйте мол, и прочее. Достанут. Деградация народа достигла огромных масштабов. Люди порой не понимали - после развода ВСЕ заканчивается для того, с кем развелся - починки мебели, принеси–подай, дай документы – паспорт например… и начинался сплошной кошмар, пока в дело не вмешивался суд. Поскольку некоторые скрывали свои психические заболевания, думали через задницу, жили в своем придуманном мире, не понимая слова «НЕЛЬЗЯ». Для них оно означало: «МОЖНО И НАДО ВЛЕЗТЬ В ЧУЖУЮ ЖИЗНЬ, ПОТОМУ  ЧТО  ПОЖИЛИ  ВМЕСТЕ».
     - В садике и другим людям будем называть детей именами Игорь и Андрей - тут много бабок. Некоторые злобно глядят на нас во дворах. Думая: ты живешь за деньги у меня, любовь моя. Ничего, потом они все сдохнут. За свой длинный язык. Тут, в  Дубровке, много уродов. Ты рассказывала - налетают и орут оскорбления. Разберемся. Коронавирус не выкосил таких гнид. Такие живут слишком долго, мы это исправим. За каждую слезу  поплатятся болезнями, жизнью. Нечего сорнякам засирать прекрасный сад. Ну что, Тор, пойдем спатьки? А, маленький?
     Тот, как завороженный, смотрел на Луну, которая стала скрываться за коттедж. Волшебница взяла бутылочку с водой, напоила его. После этого Темный заснул, и родители осторожно уложили его в кроватку. Тьма склонилась опять над колыбелью, напоминая перевернутую чашу из отполированного снежного обсидиана, очаровывая Силой, красотой. Напевая Темную песенку младенцу. Половина планеты спала, не зная, как пройдет следующий день. Рождалось новое поколение, которое потом получит свое – за отсутствие воспитания. Некоторых еще нет в природе - не запланированы. Их родители еще даже не встретились. И зараза стала косить многих, - после Чемпионата Мира, под названием ВИЧ. И от связей с иностранцами были зачаты те, кто сыграет роль в жизни близнецов.
     - Почему ты не сказала раньше об ухудшении самочувствия? – Спросил с тревогой Энрике, взяв за руку любимую женщину. – Сейчас я это уберу. – Он обнял супругу и приложил руку ей на лоб, прошептав заклинание на мертвом языке друидов. С тех пор ничего такого не происходило.
     - Я списала на усталость. Прости, Гвелд… Но материнское сердце не обманешь. Что–то грядет. Нехорошее.               

                7
                МАЛЕНЬКИЙ ТЕМНЫЙ МАГ

     Прошло четыре года.
     Мальчишки подрастали, поражая своими интеллектом, красотой и любознательностью всех. Счастливые родители возили своих отпрысков на природу, в торговые центры, покупая им все самое лучшее. Торстейн по-прежнему предпочитал игрушки темного цвета, а Ингилэйв - светлого. Особенно обожал Темный конструкторы, которые он периодически  совершенствовал. Даже деревянных стрекоз, динозавров, корабли и всё остальное красил в черный цвет, посыпая блестками. Получались красивые скульптуры.
     Младший предпочитал все доброе, нежное и прекрасное. Он даже внешне походил на девочку, которая ахает от цветов в поле или на клумбе, смотрит большими глазенками на бабушек в платочках да делится леденцами со всем двором. Тор с презрением глядел на брата - на его потуги всем угодить. Неважно: просил человек об этом, не просил, - Светлый тащил мать за ручку к любой бабке, которая шла с сумкой с "Пятерочки", просил помочь донести продукты до квартиры. С отцом проводил те же манипуляции. В конце концов Энрике дал ему нехилый подзатыльник:
     - Нельзя так делать, сынок! Нехорошо приставать к людям, когда они об этом не просят! Ты можешь им помешать жить так. Представь себе: твои игрушки раздают кому хотят! Тебе это понравится?
     Ребенок опустил голову и буркнул:
     - Но я добрый, хочу всем помогать! Пусть люди знают, какое у меня доброе сердце!
     Мать добавила:
     - Ты понимаешь, что меня теперь считают монашкой, место которой в монастыре, раз помогаю бабкам и прочим доносить продукты до их дома?! Не позорь семью, Ингилэйв! Мы не будем пускать их в дом на посиделки или поболтать! Твой брат Тор итак вычистил весь двор - от грубиянок и плохих людей, а ты добавляешь ему работы! Мне стыдно за тебя! Пусть даже и добрый...  Будь добрым для нас!
     Ингилэйв заплакал.
     - Но почему?! Почему нельзя? Я не могу иначе жить! Всегда ругаюсь на собачек, которые писают на клумбы, на мух, садящихся на еду, на людей, которые ругаются друг с другом на улице...
     - И после этого тебе дали нехилый подзатыльник - чтобы не лез в дела взрослых! Дети не должны участвовать в таких делах! - Отец присел на корточки, строго посмотрел на сына. - Вот вырастешь - тогда будешь всем указывать, как надо жить! Понял? Ещё раз увижу, как лезешь к людям - получишь хорошего ремня! Слишком добренький ко всему миру, Инги! Когда девочки потащат в подвал поиграться - тоже поможешь?
     - Нет! Я боюсь подвалов!
     - Боишься?
     - Да! Там привидения, крысы, плохие дяди, от которых невкусно пахнет!
     - А зачем туда полез?
     - Меня мальчишки позвали показать крысу, большую, размером с собаку!
     Тильсирвэ рассмеялась:
     - Сынок, нет таких крыс на свете! Не бывает! Мальчики обманули! Прекращай таскать конфеты из вазы и делиться со всеми! Лучше посмотри на брата - он ни с кем почти не общается на улице, не кормит никого сладким, не тащит в дом гостей! В отличие от тебя! Потому что понимает давно: девочки и мальчики могут воровать, быть наглыми. Понял? Или получишь ремня от нас с папой, и он всё купит старшему!
     Сын поднял нехилый рёв:
     - Почему всё получит Тор?! Я привык, чтобы красивое всегда доставалось мне! Я люблю дарить девочкам цветочки и улыбаться!
     - Он твой брат! Ему тоже охота улыбаться!
     Тут из соседней комнаты вылетел Торстейн. Он всегда радовался горю  любимца. Увидев хныкающего Светлого, сначала дал ему нехилый пинок под зад, потом подзатыльник,  разулыбавшись:
     - Светлые дела всегда приносят горе, а Темные - добро! Получил теперь, урод! Теперь папа и мама мне купят костюм!
     Младший сын Энрике упал на ковер, продолжая реветь на весь дом. Лицо его покраснело от натуги. Он даже перестал что-либо видеть от слез. Ревность застила разум. Старшего в семье не особо любили, теперь вдруг всё ему достанется! От гостей дворовых и их родителей семейство Архимага очень устало, плюс бабье принялось сплетничать о жене. И завидовать, как всегда бывает.
     Мол, та насосала на дорогой телефон, натрахалась и так вышла замуж за богатого. Гвелду приходилось порой бить бабенкам морду и таскать их за волосы только так, спуская с лестницы в собственном доме. Те приходили с улыбочкой чая выпить и детей оставить - для того, чтобы поездить по магазинам. Такое Ирина стерпеть не могла - несусветную наглость со сплетнями. Ей очень не хотелось, чтобы дом превратился в проходной двор и детский сад.
     Одна из баб ушиблась так, что ей в итоге удалили яичники и матку. Архимаг её буквально с лестницы вышвырнул. Но причину сказал потом. Зашел в комнату, когда женщины болтали в комнате, и молча разобрался. А всё очень просто: захотела подкатить к красавцу через дружбу с супругой, чтобы заиметь богатого любовника. Аренский, конечно, разом все понял и избил шкуру - та стала инвалидкой не только по женской части. Её детей потом уличили в краже - где-то во дворе. Избалованные личиносы воровали у прохожих деньги из кармана, когда те стояли и с кем-то говорили. Результат - детки постарше затащили их в заброшенные гаражи у реки рядом с новостройками и зверски убили. Осколками бутылки вспороли горло, пытались отрезать пальцы - чтобы поглядеть, как устроены. Дальше взяли нож, вскрыли живот. В таком виде трупы нашли соседи - почувствовав, как из гаражей исходит запах человечины. Дети к тому времени считались без вести пропавшими месяц. Шлюшка сбилась с ног, расклеивая портреты своих поганцев. Это была стандартная самка, нарожавшая отпрысков ради покупки квартиры со всеми удобствами. Дрянь хаяла всех женщин, которых считала убогими и плохими на её взгляд, втираясь в доверие. За что поплатилась очень дорого. До этого даже не собиралась останавливаться всем гадить исподтишка.
     Дальше-больше. Бабенка погибших детей не смирилась с поражением и  сделала крепкий, грамотный приворот на Олега Аренского. Полив грязью Ирину везде - в том числе в Интернете. Считая себя писаной красавицей. Закончилась попытка заполучить мужчину (как всегда бывало в таких случаях у Энрике) страшно: тело начало сразу гнить заживо, вскоре сука умерла в больнице. От стервы исходил ТАКОЙ смрад - медсестры отказывались менять памперсы. Врачи не нашли причину, отчего возникла болезнь. Ни с того, ни с сего утром из кишечника, влагалища, возле печени и по всем органам открылись очаги с мешками гноя, который тек ручьями. Очень быстро мразина постарела лет на двадцать, проклиная Тиль - чем больше кляла, тем страшнее мучилась. Через два дня после поступления в больницу впала в кому, из которой не вышла. Вскрытие показало: гной пошел в сердце, легкие, мозг. Мясо отваливалось само, отходя от костей. Все внутренности развалились в труху. Никто не мог понять, почему такая красивая, молодая женщина сгорела как спичка - словно старуха, у которой давно наблюдались пролежни.
     Потом тварь хоронили в закрытом гробу: на лицо страшно было смотреть даже работникам морга. После такого случая и разговоров - виной всему приворот на мужчину - никто больше не тянул руки к Энрике. Испугались бабы: вдруг их постигнет та же участь? А жить хотелось. Муж погибшей признавался: очень уставал от капризов и закидонов супруги - она требовала машину, зарплату под сто тысяч. И вздохнул с облегчением, когда ту увезли в больницу. По его словам, от истерички запахло мертвечиной, аромат та не смогла отмыть. Потом пошла неостановимая рвота. Пришлось вызвать врачей, которые сказали: надо изолировать больную. При этом анализы крови оставались как у здоровой. Когда ему донесли - покойная хотела завести богатого любовника, да не получилось - мужик пошел к Гвелду и поставил перед ним дорогую бутылку коньяка.
     Они долго пили, обсуждая дни обычные, стерв, проституток, которых надо изолировать от окружающего мира, несмотря на российский менталитет, своих жён. Незнакомец позавидовал кельту, ведь тому попалась прекрасная женщина, подарившая близнецов. От нового знакомого получили подарки Ингилэйв с Торстейном. Разговаривали про привороты, их последствия, женскую корысть, жадность, тщеславие, болтливость. И про то, как коронавирус лишил многих работы.
     В те годы начали сажать за поддельный ПЦР. Без QR кода не пускали ни в гипермаркеты, ни в музеи. Настала настоящая тирания для тех, кто наотрез отказывался прививаться. Энрике помог новому знакомому, дав ему денег в долг - чтобы тот продержался и смог выплатить кредит за машину, которую тщательно прятал от жены в гараже у друга. А после сделал магией так, чтобы вдовец встретил свою настоящую любовь и больше не терпел никаких женских сучьих выходок. В то время люди умирали только так, - пачками, их убивали для статистики, если верить слухам. Естественно, никто не хотел раньше времени отправляться в могилу, народ стал выкручиваться как угодно. Доходило даже до крайних пределов: на работу не пускали не привитых. Президент хоть назвал такую меру недопустимой - сам получил от врачей укол, да захворал. Мигранты наводнили пригороды Москвы и окрестности, составляя сорок процентов в одном из населенных пунктов. Южане вели себя так, словно им никто не указ: грабили, насиловали женщин, избивали ни в чем не повинных русских.
     Несчастные женщины просили мужей и родных мужского пола встречать их возле метро. Начались нехилые разборки против озверевших приезжих, и власти наконец-то услышали граждан. Стали ловить уродов и сажать. Какой-то генерал пообещал навести в стране порядок, хотя ему не особо поверили. Но ублюдков принялись снимать на камеры и выкладывать рожи на Ютуб, в другие соцсети - типа те признали свою вину и извинялись. Всколыхнулись националисты, которых достал беспредел в стране, начав писать во все инстанции. На храбрый народ смотрели, как на фашистов. Некоторым парням, которые боролись за свою свободу, за выдворение узбеков, киргизов, казахов, азербайджанцев из страны, стали звонить из полицейского участка, угрожая расправой. Звонили преимущественно женщины, которые решили выслужиться перед властями. В Москве и пригородах Питера черные начали устраивать свои разборки. Да такие, что их стали депортировать из РФ. Но нет: Путин решил вернуть козлов обратно, простив. Народ такого беспредела властей не стерпел, и принялся бунтовать дальше, выходя на Русский Марш, требуя отставки президента.
     Под Москвой появились мусульманские деревни, одну из которых основала некая Амина - женщина, принявшая ислам. Естественно, русские не снесли вольностей приезжих, которым за огромные деньги продавались участки. Здесь проповедовался ислам, нельзя было даже пройти в обычном купальнике. Аминовкой называлась деревня. Недовольные пообещали: этот свинарник сгорит. В России вовсю шло замещение коренного населения на мусульман. На коренное население давно плевали. В восточных странах на выборах победил ИГИЛ, - талибы, прибывшие в Москву к президенту, чего-то там попросили. Тот откликнулся на просьбу. Сие вызвало нехилый скандал: как же так - запрещенная организация беспрепятственно прошла в Кремль, говорила с главой государства! История страны катилась в пропасть. В то время власти продали Узбекистану часть РФ, которая составляла по площади целую область! Шла полная распродажа русской земли, ее раздавали, как торт на Дне Рождения.
     Итак, игиловцы пришли к власти в Афганистане, победив в долгой войне. Первым делом они захватили правительство. Президент покинул свою Родину, убежав куда подальше. А страна покатилась в Средневековье, как в свое время Иран.
     Такого не случалось ни раньше, ни позже - чтобы террористы одержали победу. И местному населению пришлось ОЧЕНЬ туго.
     Кабул превратился в зону боевых действий, где подрывали самолеты, поезда, сюда свозилось оружие. Снова Россия собралась принять на свои земли сорок тысяч афганцев, да не вышло: народ встал на дыбы. Одичавшие южане, не знающие ничего другого, кроме своей привычной жизни - превратили страну в говно, разбивая витрины, закрашивая лица на плакатах, запрещая музыку. Говоря: мы будем перевоспитывать всех - как жить, одеваться, даже в школах ввели уроки радикального ислама. В итоге государство откатилось в развитии от мира лет на пятьсот, став болотом и рассадником террористов. Некоторые обрадовались приходу радикалов. Какая-то семья из глубинок Афгана заявила: новые власти научат женщин, как подчиняться мужчинам, носить хиджаб, молиться. Талибы ходили с автоматами по городам - убивая любого, кто посмел сопротивляться. При этом клятвенно обещая: местное население не тронут. Одну девушку восемнадцати лет убили за то, что приготовленный обед не понравился. Отрезали голову заживо. Такая же участь постигла знаменитую спортсменку - талибы посчитали: она грешница, развратница, проститутка.
     В Питере снова вовсю распоясались южане. Неадекват разного рода принялся творить своё, не обращая внимания ни на кого и ни на что. Энрике также смотрел, в какую школу отдать сыновей - лишь бы тех не обижали. Поскольку в некоторых районах и области уже стали смешивать классы мусульман с русскими - чтобы кое-кто ассимилировался на новых местах. Такого Архимаг допустить не мог по отношению к своим сыновьям. Он при помощи Инквизиции составил списки нормальных школ, где учатся русские.
     Выбрал, подал документы заранее. Те уже научились читать, рисовать, считать. У некоторых родителей дети и этого не знали: чтобы ребенок не мешал жить, мать давала в руки телефон, дальше начинались нехилые проблемы. Одновременно Гвелд подумывал завести еще детей - но, смотря на малышню на улице, качал головой. Девочкам в год с половиной или два прокалывали уши, красили ресницы и губы. Смотреть на такое было тошно. Некоторые осуждали его за такую брезгливость - мол, старомодным быть плохо, хватит ругать современность, навязывать мораль. В видении перед свадьбой присутствовали сыновья. Темноволосые и блондины. Нагружать жену беременностью при малолетних детях дома, которые вовсю носились, снося все на пути, - не хотелось.
     Сыновья росли на редкость гиперактивные. Когда Торстейн встал на ножки, то хватал всё подряд. Особенно любил лазить к проводам и грызть их, едва прорезались зубки. Тиль много раз вырывала их из ручек сына, а тот плакал, орал. Мог спокойно заползти под стол, в кухню, если мать не доглядела. Один раз Темный полез под кровать, собрав на себя всю пыль, и оглушительно чихал, разревевшись. Пришлось его переодевать в чистое. Если Темному чего-то нравилось - отбирал у родителей заинтересовавшую вещь. Поднимал нехилый ор, коли не давали желаемое.
     У матери семейства голова раскалывалась от криков. Но при этом, сколько она ни старалась, НЕ ПОЛУЧАЛОСЬ гасить пыл Тора магией. Сила отключалась - до тех пор, пока сын не угомонится или не заснет. Старший  проявлял характер, уже в возрасте год с половиной, а то и раньше. Коли забирали излюбленное, то колотил ручкой по кроватке. Странная вещь - ещё не ходит, но умеет садиться, морщит носик, губки, вредничает. Такое продолжалось почти каждый день.
     Женщине вовсе не хотелось превращаться в невыспавшуюся клушу и безмозглую курицу, ходящую по дому в засаленном халате. Она не стала дурой, которая ничем не интересуется, а вела дальше свою обычную жизнь. За это Ирину осуждал ВЕСЬ двор, на детской площадке она получала колкие замечания. Мол, красавице наплевать на детей. Приходилось гасить яжематерей магией - чтобы те затыкались и ничего не помнили. Иногда и Энрике давал пощечины сучкам на прогулке - лишь бы не лезли не в свое дело. Коли те выговаривали ему про Тиль чего-либо при ней.

     Тор поражал родителей своим недюжинным интеллектом. Он любовался часами на красивое - на бордовые розы, черное небо, офисный дресс-код отца, когда тот приходил в таком виде домой. Архимаг подвесил над кроваткой сынишки блестящий шар, обклеенный зеркальными квадратиками, надолго успокоив пыл. Потом купил для него машинку черную игрушечную, и ребенок не расставался с ней. Но особенно обожал мальчик черную звездочку, кою положили ему в кроватку.
     Как и полагается, детей надо возить по врачам в грудном возрасте, делать им документы. Всё получалось, да вот Темный на дух с пеленок не выносил окружающих. Особенно тех, кто одевался во всё светлое. В детской поликлиннике он поднял нехилый рев: стена оказалась покрашена в яркие тона. Когда отец вынес его в темное место - успокоился.
     - Так-так... Понятно всё с тобой, Торстейн, темныш мой любимый! Кем бы ты ни был - я никогда тебя не брошу, я люблю вас обоих с Ингилэйвом! Ну не плачь, не надо, смотри, какая красивая черная машинка! Новая!
     Аренский посадил сына на колени, вытащил игрушку. Красавец тут же схватил её, принялся рассматривать. Он оказался на редкость сильным. Говорить стал раньше брата. Энрике смотрел на него, и не мог не признать: любит все-таки больше Светлого ребенка. Горько главе Инквизиции давно стало: породил врага. Но делать нечего. Ни разу у него не рождались Темные, а тут - на тебе! Поражался сильной концентрации Тьмы вокруг старшего. Такая силища у детей Темных набирается лишь к семи годам, здесь у грудного такое вылезло! Почему?
     - Получается, мама от тебя устает. Жаль. Почему мы так кричим, когда меня дома нет? Почему не хочешь сделать маме приятное? Я понимаю - любишь всё темное, но есть и другие краски в природе. Я покажу, обещаю. Ты моя маленькая радость! Глазки мои, носик мой, личико тоже, даже волосики! Лишь ямочки у губок и щечки мамины. Вот парень вырастет! Девчонок будет море! Придется палками отгонять! Да, Торочка?
     Тор поднял голову, спокойно поглядел на отца. Протянул ручку к  шикарным локонам родителя и схватил их. Как зачарованный, смотрел на тяжелые кольца, а потом стал гулить, вытаращив глаза. Видимо, ласковые слова ему понравились.
     - У...ууу... гууу... губуббб...бу...
     Никогда доселе Темный не обращал внимания на локоны, а тут резко заинтересовался. Потащил в рот. Гвелд сразу пресек его попытки. Заметил: крика не последовало. Может быть, дело в магии. Архимаг один справлялся с воплями родного сына, не раз ему приходила в голову мысль: а не орет ли он от боли? Не от колик или режущихся десен, а от блокировки Тьмы, кою наложила Изольда? Да, маленькому было больно и от нее. Эта боль походила на ожог высшей степени. Тьма рвалась на свободу - даже в таком возрасте. Но, увидев, - магию не пробить, - затихала. В эти моменты Торстейн оставался спокоен. Но стоило Силе надавить на путы - он орал как невесть кто. Много раз Светлому приходилось брать выходные, лишь бы разгрузить жену. Покупал успокоительные для грудничков, несмотря на уверения врачей: обезбаливание им категорически нельзя!
     Ребенку от колик и остального младенческого нехило помогал Фенибут, который смешивался с Нистоженом. Но не всякий Нистожен понравился. Какой-то он не терпел, а другую смесь кушал с аппетитом. Также не понравился шпинат. Пришлось всё скормить Ингилэйву, который слопал пюре с удовольствием, да еще попросил добавки.
     Архимаг достал из кармана сотовый, набрал Изольду.
     - Привет. У нас начались проблемы. Сейчас можешь говорить?
     - Да, Энри, - спокойно ответила та, - у меня как раз перерыв. Сейчас начнут рожать аж десять бабенок, мне надо отдохнуть хотя бы сейчас от их воплей. Рада тебя слышать!
     - Да уж, тяжко приходится там работать... Может быть, пойдешь ко мне в Инквизицию? Там нет никаких родовых воплей и прочих прелестей. Отлично раскладываешь Таро, у меня на работе таких ОЧЕНЬ ценят.
     - Понимаю, мой кельт, но Инквизиция - не мое. Так что там происходит? Тор?
     - Да, он. Тиль не может с ним справиться. Когда я на работе, орет так - уши закладывает! Никакая магия на него не действует - сколько любимая ни пыталась угомонить. Вернее, действует, но лишь моя. Я не знаю, что теперь нам делать. Ты поставила ему блокировку...
     - Он уже реагирует на раздражители, на предметы?
Повисло молчание.
     - А вот это ты очень зря, Гвелд! Будто не вижу: младший стал любимцем, а на старшего всё равно. Вы трое Светлые, и Темный окружен со всех сторон белой энергией. Каково ему? Представь: трое Темных, и один - Светлый. Да он взвоет! Понятное дело: ОЧЕНЬ мучается в такой неуютной атмосфере. Если бы я не заблокировала Тьму, - сам понимаешь, чего бы случилось. Запомни, друг мой, - НИКАКИЕ лекарства не снимут ту боль, мучащую  маленького Тора! Магия таблетками не лечится. Сейчас он грудной, а потом? Потом мальчишка подрастет, приступы боли останутся такими же. Только несчастный научится её терпеть, затем не станет обращать внимания с возрастом. Дети очень остро чувствуют любые уколы, царапины, ссадины. У них незрелая нервная система. То, что тебе пустяк, мелочь - для них станет ударом, стрессом. Кстати: то, ЧТО я запечатала в Торстейне, давит на мои заклепки, которые никто не сможет убрать. И никогда. Четырнадцать лет боли в суставах, мышцах, голове, - именно там, где поставлены, -  дадут свои плоды. Заклинания Тьмы уже заложены в его память. Именно ими он сможет снять моё заклятье. Обычный Темный по сравнению с ним - ничто и никто. Это как компьютер, в который загнали на диске систему Виндоус. Всё зашито заранее  - коды, формулы. Ты понимаешь, к чему я говорю?
     Энрике побелел:
     - Так он... так он... это... но как?!
     - Да, да, да... У вас с Тильсирвэ родился ВЛАСТЕЛИН ТЬМЫ. Он помощнее того, кого ты убил. Помнишь, как тебе сломали первый меч? Легко, как спичку - и нет волшебного оружия! Его коготь висит на шее до сих пор. С одной стороны, он совершенно безобиден. Красивый трофей. А с другой стороны... Дай его Тору. Попробуй. Посмотри, как тот среагирует.
     - Но... почему именно МЫ породили его?! Мы Светлые!
     - Подумай.
     - А чего тут думать?! Я всего лишь зачал, но никак не думал, что появится двойня!
     - Возблагодари Богов за следующее: они не отправили двух сестер-блондинок. Одна бы выросла букой и всепрощающей дурой, а другая - настолько поганой стервой да злыдней - вы бы с ней не справились. И хоть гласит бабья молва - дочки лучше сыновей... такую хрень придумали тупые курицы, у коих в голове кроме пустоты ничего не имеется. Дочки... Навидалась я у подруг такого - одна дочь другой гаже, никогда в таких семьях не видела нормальных девушек! Одни стервы и мрази, каких ещё поискать! Балуют, понимаешь... - Изольда ухмыльнулась. - А баловать детей НЕЛЬЗЯ. Лучше бы сейчас на дворе стояло Средневековье без всех этих гаджетов, вседозволенности отпрысков, когда те творят чего пожелают, а родители стонут. Раньше как было - взял розгу, выпорол - всё. Как миленькие сидят тихонечко. А теперь? Ремень - плохо, шлепок - тоже. Увидишь потом последствия такого воспитания. Вот потому и родился Властелин Тьмы - чтобы чистить когда-нибудь Мир от всего этого мусора. Да, сейчас они грудные или сидят в животах беременных женщин, но это - до поры, до времени. Культ детей в России дошел до крайней степени. Обезбашенные мамаши своё получат - от твоего Темного сына. В Средневековье пнул в поле потомство те же колоски собирать - всё. Теперь нет ни полей, ни колосков, а детский труд запрещен. До чего же докатилось общество, раз вокруг школ и институтов ставят заборы! Даже в девяностых, когда царил куда больший бардак, до телячьих нежностей не доходило. Вся вина в старшем поколении -  которое, как рупор, орет: "Не делайте аборты"! Какое их собачье дело, кому делать, а кому сохранять ребенка?! Дуры совковые всегда любят лезть не в свое дело, бьют себя в грудь: "Я пожила, я лучше знаю, как устроена жизнь"! Да ничего они не знают, не разбираются в окружающем Мире! Никогда не приживутся в нашей современности, не смогут собирать компьютеры, понимать по-настоящему молодежь, не поймут новую реальность. Старики и прочие так и остались в своей Вселенной - Советском Союзе, где гнилые тряпки стирали в порошке по сто раз, пока те не развалятся. Думаешь, я так и хожу бабкой по улице? Нет. Принимаю свой обычный образ, посещаю музеи, любуюсь в Эрмитаже на картины, которые видела сама. Пусть даже там и трещинки пошли от времени по полотну, но приятнее смотреть на них - чем на шлак, который сейчас называют современным искусством!
     - Сейчас вся надежда на воспитание. Я воспитаю сыновей достойными членами общества. - Настрой Энрике значительно упал. - Блондинкам я бы не обрадовался. Тиль тоже не любит девочек. Мне одной дочери от сумасшедшей хватило в Братске.
     - Вот видишь! Боги благосклонны. Они дали умного, хорошего Темного сына, который наведет в обществе порядок. А то развелось море верунов - сумасшедших, которые накидываются на людей со своим Богом. Рассказать историю, дружище? Могу. Твой Темный сын не просто появился в этом Мире. Не обижай его. Возблагодари Богов, очень прошу!
     - Я уже их отблагодарил, Изольда! Но мне как бы Светлое начало ближе. Никогда не воспитывал Темных. Нужно быть таким же, как он, чтобы сына понять.
     - Рассказывай мне дальше сказки. Торстейн всё понимает уже сейчас. Видит, как вы вошкаетесь с Ингилэйвом, поскольку с тем проще, быстрее. И кушает хорошо, и спит чутко - не как старший! Так вот, Энрике, Тор дальше примется страдать и мучиться в вашей семье. Станет в прямом смысле изгоем - несмотря на любовь, заботу, ласку. До него дойдет - ему тут не рады, как и его собратьям. Убежит. Четырнадцать лет мои скрепы будут его мощь сдерживать, а потом... Если разблокировка случится дома, а не в лесу к примеру - я никому не позавидую. Счастья достойны все - и Светлые, и Темные. Сними коготь с шеи, положи в кроватку старшему. Потом позвони. Любой ребенок чувствует любовь, ненависть, неприязнь. Мальчик или юноша, увидит рано или поздно - он как цепной пёс в будке, которому мясо бросили, по голове погладили - и довольно! Ты ведь именно так себя ведешь, Архимаг. Выбрал себе любимца и боишься, как поведет себя старший. Боишься его поведения в детстве, подростковом возрасте.
     - Да, - Гвелд опустил голову, - это правда. Я люблю младшего гораздо больше.
     - И жалеешь о рождении старшего. Не гневи Богов! Раз послали парня - значит из него вырастет отличный мужчина. Не притесняйте его! Не обижайте!
     - Изольда, - Энри сдвинул брови, - я невзлюбил своего старшего сына за две вещи. Первая - он не такой, как мы с женой - враг. А вторая - он едва не убил Тильсирвэ во время родов. Люблю, но не настолько, как Инги. Обижать его никто не собирается, оба сына получают  достаточно внимания.
     - И при этом хочешь, чтобы тот встал на ваш путь. Нельзя так! Не будет в родительском доме у Темного невесты, не приведет хорошую девушку, когда вырастет. А младшему можно, так? Каково станет старшему? Изгой в собственной семье! Это не собака, не кошка, а Темный! Нас надо правильно ПОНИМАТЬ. Мы не живем так, как наши враги. Уже сейчас старший орет порой от непереносимой боли! Повторюсь: медикаменты не помогут! Я могу лишь дать совет. Терпите, потом всё утихнет. Три года максимум или пять лет. Он уже несчастный - обижаете своим отношением. Главное - берите его на руки, пойте песенки, показывайте то, чего тот попросит - пальчиком тыкнет, ручкой потянется, чему улыбнется. Дальше есть какие-нибудь по здоровью противопоказания дома?
     Поначалу кельт промолчал. 
     - Он очень остро реагирует на погоду - как тучи сгущаются, то  успокаивается, а как солнце сияет, - орет. На руках качать без толку, о чем  уже упоминал. Врачи выписали лекарства для грудничков - перед этим с ними пришлось очень сильно поругаться и сказать в лоб: "Доведете до стационара мою жену - лично убью, и разгоню вашу контору! Она не самка, чтобы пялиться в одну точку и смотреть лишь на ребенка! Она живая женщина, которая имеет право делать всё, когда дитя спит! Не высыпается, не отдыхает! Её нервы иссякли, дайте отдых или выпишите нечто сильное, чтобы ребенок спокойно спал"! И знаешь, чего мне русские клуши из курятника ответили? "Она мать, поэтому не должна ныть, понял? Родила - значит должна сутками не отдыхать, сидеть с ребенком! Ты не рожал, не женщина! Старая жизнь кончилась! Если не готовы воспитать детей - зачем рожали"? После этого я встал, разбил дуре морду в фарш, переломав после половину костей. Дальше попинал в промежность - чтобы больше такие курицы не размножались. Неужели они ВСЕ такие?! Теперь понимаешь, почему моя супруга ненавидит баб и их коллективы, детские площадки? Тиль ДРУГАЯ: умная, ухоженная, с натуральной красотой. Не для яжемамок мы зачинали деток, подруга.   
        Изольда спокойно прихлебнула чай, открыв упаковку с зефиром в шоколаде. Да уж, интересный разговор.
        - Яжемамки - проблема нашего общества. Они ничего и не увидят возле себя вокруг, кроме своих спиногрызов. Встретив умных женщин, которые кроме грудничков имеют еще хобби, работают удаленно - начинают поливать их грязью. Будто те проститутки, спят с женатыми, сумасшедшие, неряхи, вонючки, и прочее. Если такая мама - нормальная - заходит с коляской в магазин, чтобы купить смесь или соску (по причине невозможности оставить чадо на улице с таким транспортным средством), то остальные начинают крутить пальцем у виска и говорить: больная. Никакой управы на таких ублюдочных баб нет. Обещали принять закон о клевете - кто его станет выполнять? Не пересажаешь крыс, у которых в душе больше женского. Матки на ножках поживут ещё лет двадцать - дальше начнется нехилый МОР. Будь им хоть сколько лет - придет новая Эра. Так что не гони на старшего! Он вырастет писаным красавцем, начнет свою работу. А Ингилэйв - обычный Светлый, который станет цветочки рвать и нюхать, всем помогать, бревна не видя в собственном глазу, Гвелд. Привыкай к новому члену семьи.  Пусть врагу - посмотри на него. Откроешь для себя много нового. Когда-нибудь и он отплатит тебе за заботу добром.
     - Получается - лет через двадцать, а то и раньше - сцепятся друг с другом подростки и остальные? Война грянет?
     - Так мне сказали карты. Кстати, сбрось мне фото Темного. Любопытно поглядеть на своего.
     Энрике, припертый к стенке, не мог дальше протестовать. Он взглянул на кряхтящего Торстейна. Безобидный, ни в чем не повинный ребенок, который ничего плохого-то не сделал вовсе. Лишь родился Темным, не более. Красивое дитя, принесшее радость родителям, и напугавшее их. 
     - Хорошо, Изольда. Буду звонить, фото отправлю. Благодарю за нашу дружбу! Без тебя я бы пропал! Удачного дня на смене! Пока! - Олег повесил трубку, поглядел на потолок. Да уж... Не такой разговор ему представлялся вначале. Он думал - сейчас подруга приедет, снимет мальчишке боль. А нифига. Отчитала. Правильно сделала. Но как быть теперь с Тьмой, которая пытается вырваться из сына? Брать отпуск на несколько лет невозможно. Как успокоить дитя? Которого сам же породил?
     Стало стыдно. Жена неподалеку ходила с Ингилэйвом на руках, очередь к врачу не подошла. Мамочки смотрели на нее по-разному: с непониманием, ненавистью, радостью. Ей всегда было очень неуютно находиться среди женщин и бегающих, кричащих детей. Скорей бы уйти из этого неописуемого кошмара! Понятное дело: походы по больницам временные. Можно магией избегать. Но в человеческом мирке любой пропуск врачей чреват появлением на пороге органов опеки. А дальше - коли чего с ребенком не то - пропишут уголовное дело за оставление в опасности. Мамки со двора могут запросто накатать жалобу - от скуки. Женскую зависть ещё никто не отменял. Уж лучше работать в мужских коллективах, где одна-две женщины. 
     Снова зазвонил телефон: видимо, Марфа решила рассказать свою историю о верунах.
     - Ещё раз привет!
     - Привет, Энрике! Расскажу то, чего обещала. Однажды ко мне на улице подошла девочка - маленькая, в очечках. Идёт рядом со мной и что-то ****ит, а я ее не слышу, так как в наушниках и руки заняты сумками. Где-то метров через триста думаю - надо бы ее спросить: чё приебалась, может помощь какая нужна. Останавливаюсь, ставлю сумки на землю, вытаскиваю наушники и с иронией говорю: "А теперь ещё раз, и вкратце, а то я тороплюсь". Она глазенки вытаращила - до неё наконец-то дошло, - я ее не то что не слушала, а даже не слышала. И так громко, своим брюзглявым голоском произносит: "А вы верите в бога"?! Я ей в ответ: "А сколько тебе лет?" Она отвечает: "Двадцать девять, а что"? Я говорю: "Ну этого достаточно, чтобы понять одну очень важную вещь". Беру ее за плечи, так слегка приподнимаю (напоминаю, эта шмакодявка в прыжке чуть больше метра) и говорю: "Говорю, блять, первый и последний раз. Я верю только в одну силу, силу среднего пальца. Поэтому считаю - дальнейшие вопросы ко мне с этой темой не уместны. Поняла"? Ставлю ее на место, показываю фак. Потом поправляю ее кофточку, вставляю обратно наушники в уши, беру сумки и иду, куда надо. Уже чуть позже мне позвонил один мой старый приятель, и сказал: "Ну ты даёшь, я там рядом сидел на лавочке и всё видел, чуть сигарету не проглотил. Но знаешь, всё в общем-то доходчиво. Тебе потом люди аплодировали, но ты уже не видела и не слышала это действие.

                8
                ФИЛЬМЫ О ГЕРОЯХ
                9
                ТЕМНЫЕ НАЧАЛА
                10
                РИСУНКИ ГУАШЬЮ
                11
                ДЕТСКИЙ САД
                12
                ДЕВОЧКА В ПЕСОЧНИЦЕ

     Утро выдалось солнечным. На дворе стоял май месяц. Вовсю цвела черемуха, одуванчики золотым ковром покрывали городские пустыри и полянки. Расцветали яблони, своей красотой радуя жителей. Особенно в спальных районах Питера, где появилось в советское время множество хрущевок. Дети в разноцветных куртках бегали туда–сюда, громкими голосами доставая всех. Мамаши в России очень ревностно относились к своему потомству, потому агрессивно реагировали на замечания в адрес спиногрызов. Лет эдак пятьдесят назад на прохожих бы поглядели спокойно:  те оказались правы. Мальчишек и девчонок надо приструнивать.
     Обезбашенное потомство летело со всего маха на все, совершенно не смотря под ноги. Родители сидели на лавочках, курили да пили пиво из бутылок, скотч, коньяк, вино. Молоденькие мамаши зависали в смартфонах,  оживленно нажимая на экран пальцем. В основном, болтали с подружками. Вокруг них цвели деревья, жужжали шмели, пчелки. Рядом стояла небольшая, старая поликлиника. По бокам от неё – дачные домики да панельные дома. В последних уже пошли нехилые щели и осыпался потолок. Местным жителям такое очень не нравилось. Все равно на ситуацию было лишь кошачьему роду, который благополучно грелся на машинах. Много рыжих пушистых любимцев пряталось под транспортными средствами, половина – абсолютно дикие, кои могли спокойно треснуть человека лапой за одну попытку погладить.
   
                13
                ЧТО ТАКОЕ ЧАСЫ
 
     Мальчик шести лет стоял возле окна, на дворе рождалось утро. Пели птицы, просыпался Мир, вот и ребенок захотел увидеть необычное. Он каждый день подходил к окну - наблюдая при этом, что лежит на столе. А тем временем на карнизе воркуют голуби с синицами, ища съедобного. Пахло манной кашей, которую заботливо варила мать, эту еду ненавидели оба брата. Торстейн вообще отказывался порой ее есть, просил клубничное варенье. И пока его не съедал - не садился есть как следует.
     Вчера отец довольно долго сидел за столом у окна: до трех ночи наверное. Было очень неуютно ждать его пожелания «спокойной ночи» в этот день. Наверняка что–то случилось. Мать давно легла спать, плача в подушку.
               
                14
                НОВЫЙ ГОД
                15
                МАГИЯ ТЬМЫ
                16
                ПРОТИВОСТОЯНИЕ
                17
                ОБИДА И УНИЖЕНИЕ
                18
                ДЕВОЧКИ И ПЕРВЫЕ КОСИЧКИ
                19
                ШКОЛА
                20
                ДВА БЛИЗНЕЦА В КЛАССЕ   
                21
                ПАКОСТИ И РАДОСТИ
                22
                САРАЙ, ТЕРРОРИЗМ В ШКОЛЕ И РЫБАЛКА

     Очень жаркое в тот год выдалось лето. Давно не помнил северный край такого. Хоть не происходили страшные события, которые случились в далеком две тысячи десятом году - когда от аномальной жары поумирало море сердечников да пенсионеров; дым от сгоревших деревень дошел с Новгородской, Тверской областей, клубясь по окраинам города. На том же проспекте Ветеранов, улицах генерала Симоняка, Стойкости, возле аэропорта Пулково можно его увидеть на горизонте. Сгорали заживо в обреченных деревнях бабки, считавшие: где родился, там и пригодился, в том же доме помер. Деревенские люди, утверждающие - за свои корни надо держаться зубами, когтями. Не уходить на чужбину, где мол житья нет и все незнакомое. Гибли десятками и сотнями в огне. Напрасно дети и внуки просили поехать туда, где гораздо лучше - отказывались. Особенно досталось лежачим. Весь мир тогда скорбел России, - но находились такие, кто пытался нажиться на чужом горе, и радовался. Ненавидели русских в Иране, Сирии и Ираке, вопя в комментах на Ютубе, выплескивая говно напоказ. Нашлись сумасшедшие веруны, вопящие: пожары, которые невозможно потушить - наказание за грехи. Чудовищный огонь шел по Волгоградской области и другим местам - с бешеным ревом, накрыв стеной лес, пожирая все на своем пути.
     Дождей не наблюдалось три месяца. Некоторые ездили на фурах, возили в пострадавшие районы продукты - например хлеб, колбасу, кондитерские изделия. Трассы из одной точки в другую оказались почти заблокированы, день там практически не отличался от ночи: дым, море трупов сгоревших животных - точнее, обгоревшие кости. Началось все очень банально: какие–то алкаши, набрав пива, отправлялись на шашлыки в лес. Накачаться спиртным и не думать о последствиях – обычное дело таких, плюс имели привычку расколачивать пустые бутылки об камни, коли те имелись. А дальше – мясо благополучно съедено, костер догорает, пиво выпито. Будто сам собой потухнет. Половина народа завалилось спать. Потом ушло, обоссавшись да проблевавшись.
     И тут вышло солнце. Ясное дело, ЧТО творит оно под лупой с листочком бумаги. А с сухой травой? Попав под битые осколки, лучи сделали свое дело. Подожгли мертвую прошлогоднюю траву, листья. Пожары принялись бушевать только так. Словно на знаменитой Курше, которая сгорела практически за несколько часов. Поглощенная страшным пожаром в тридцатом году, где огонь погубил множество семей, которые на поезде пытались спастись бегстовом. ВСЕ сгорели. ЗАЖИВО в вагонах. Вместе с маленькими детьми, подростками.
     В этот раз погода не так лютовала. Тридцать пять градусов – уже много для региона возле Карельского перешейка. Все живое спряталось - кроме детей. Одиннадцатилетние подростки бегали по улице возле «Пятерочки», которая будто вымерла. Даже мухи прятались от аномальной жары в тень, как и бабочки. Красивая траурница раскрыла крылья под карнизом магазина. Охлаждаясь, чтобы полететь дальше, радуя своей красотой одиночных прохожих. Например пожилых - заходящих купить батоны хлеба или масла да крупы. Странный рацион. Словно в старости потеряли цвета все радости жизни, и не осталось ничего. Теперь на пенсию они питались чем попало. Можно купить сок,  йогурт, яблок, других фруктов. Но народ в ПГТ любил жить так, как привык. Если набирает молодежь целую тележку пива с водкой – значит, так надо. Никто не разубедит компанию в том, что нужно закусывать. Культ спирта процветал. Как и хулиганство. На дороге в темное время суток могли убить ни за что – каким–то чуркам в голову ударило повыпендриваться перед местными.
     Либо местный поп бухал так, как настоящий олигарх, а потом трое или двое мужиков тащили его под руки по улице куда-то. Тот говорил своим пьяным языком бессвязное или матерное. Такое можно увидеть на Пасху или в другие праздники. Порой этот придурок шел в компании двух проституток - тоже пьяных. Те курили, словно паровоз. Дальше о таком судачили ВСЕ – мол, зачем бухать человеку? Заблеванные борода и черная ряса не вызывали уважения. К тому же, все заминалось в церковных соборах – мы не видели ничего. Следовательно, черти попутали.  Неудивительно: природа требовала свое, хотелось хлеба и опиума. А нельзя – грех. А если по чуть–чуть, то ничего страшного. Так творилась дичь в ПГТ. Это покажется фигней - в Тверской области, в каком–то храме, веруны–сектанты написали икону – «Ад для интернет–зависимых». Там творились полная деградация, распад личности. Такие люди не умеют фильтровать информацию, которая попадается им на глаза. Все вписывают в грех и негатив. Такое творилось по всей стране, давно.
     Братья спокойно наслаждались жарой. Торстейну, понятное дело, гораздо жарче. Чем брату, который одевался во все светлое и бегал по дороге в шортах чуть ниже колена, носках и шлепанцах. Либо в сандалиях. Коленки обоих содраны в кровь. Нет детства без корост, легких ран, царапин, заноз. На прошлой неделе оба устроили гонки на великах по старой заросшей дороге - где раньше располагалась старая свалка с зарослями борщевика. Прилетели в яму, набив шишки и содрав все. Велосипеды, понятное дело, оказались разбиты. Подростки, которые только–только начали свой путь к взрослому возрасту до восемнадцати лет, не могли магией Тьмы или Света ремонтировать их. Пришлось там бросить, и, приложив подорожник к ранам, ковылять домой. Понятное дело, Торстейн был магически посильнее родного брата, и тащил его на себе. Тот держался за плечо. Дома от Энрике обоим влетело, потом Архимагу пришлось в гараже осматривать поломанный транспорт. Мать обрабатывала раны зеленкой, перевязывала бинтами – чтобы не только магия царила в доме, но и простая жизнь. Благо, колени оказались не выбиты.
     Возле Невы в жару веселилось много детей. Некоторые, взобравшись на кучу старых труб, удили рыбу. Несмотря на мощное течение. Которое за сорок–пятьдесят лет унесло триста человек. Тел так и не нашли. С тех пор дамбу (которую построили для пароходных судов) закрыли на замок. Чтобы никто оттуда не прыгал с разбега. И братья вынуждены были глазеть вдаль -  на огромную, величественную реку - перед закрытыми воротами. Часто мимо проплывали окуни, плотва. Но этого недостаточно! Хотелось выудить рыбу покрупнее.
     Получалось вылавливать на удочку сильных, крупных щук - с помощью магии. У Инги ничего не ловилось порой, зато у Тора… У него за целый день скапливалось два ведра окуней, плотвы, щук, лещей. На берегу вечером они  коптили свой трофей, сделав треножник из прутьев. Осторожно закрепив на них оставшиеся шампуры с добычей (или на проволоку прикручивали за голову, моток которой приносили с собой - найденный в брошенных подвалах и гаражах), потом обожали поджигать воздушный пузырь рыбы, и жевать. Загнать в такой момент Темного и Светлого домой оказывалось нереально. Энрике, зная, где сыновья резвятся, приходил к ним и разделял рыбу. Отец семейства приносил мешок картошки, жарил ее в костре. Либо муку, яйца, мед, орехи. На большом камне замешивал тесто на лепешки. Все втроем наслаждались таким ужином. Либо вчетвером - часто с отцом приходила и мать.
     Близнецы любили резвиться с компанией местных подростков, в том числе с парнями постарше. Кои любили наблюдать за девочками в купальниках. Народ жарил или коптил рыбу, смотрел на красоток, свистел. Те, кто из женского пола не знал значение свиста - оборачивались,  улыбались. Либо присоединялись к компании и все пили пиво, джин, энергетики или водку. Целовались, плавали вместе. Дело заканчивалось постелью или ранней беременностью в шестнадцать–семнадцать лет.
     Парни, налегающие на спиртное, не могли не заметить красоту Торстейна, который прохаживался по берегу, как модель на подиуме. В одиннадцать лет он с братом выглядел на все четырнадцать, поэтому не общался с ровесниками вообще. Кельтская порода проявилась как надо: его принимали за старшеклассника, давали даже выпить, покурить - если тот просил. Особенно девушки - подбегали, угощали. Одна даже поцеловала Темного взасос, чем тот очень гордился и посмеялся над братцем нецелованным. Сначала это были одиночные сигареты, потом их становилось все больше и больше. Диву давался Ингилэйв - когда видел, как Тор легко знакомился с народом. А после красавцу в черных плавках наливали всё, не придираясь к длинным волосам.
     Один раз его кто–то в разгар пьянки на берегу обозвал пидорасом, кивнув на волосы. Тор прописал обидчику в морду с ноги. Оказался местный утырок советской закалки - несмотря на молодой возраст. Наверное, родители оказались из совка. Результат: дерьмо утекло туда, куда не надо. Как говорят в народе. В Дубровке жило много советских людей разных поколений - три точно. Четвертое почти полностью вымерло. Им в основном уже исполнилось за девяносто. Их детям – шестьдесят–семьдесят. Внукам – тридцать–сорок. Правнуки, праправнуки с приезжими явились почти самыми молодыми жителями. Двадцатые года заканчивались. Начиналось - в общем,  как всегда - новое и страшное. Для старших поколений. За границей бабки и прочие съехавшие мозгом клуши считали: если за самолетом в небе тянутся две полосы белого цвета - все, заразу распыляют! Лишь бы местные жители поскорее вымерли в городах, селах, деревнях. Несмотря на такой психоз, эвтаназию до сих пор не разрешили. Улетевшая кукуха у пожилых выделывала кренделя  похлеще.
     Обычно Ингилэйв (когда старший брат устраивал пивные пати с практически незнакомыми людьми, заводя знакомства) сидел с удочкой на  поваленном дереве, думая о жизни. Много раз Светлому приходилось тащить на себе захмелевшего Тора, магией вытрезвлять его, - чтобы родители ничего не заподозрили. Первые красавцы в ПГТ всегда привлекали к себе внимание. На них озирались люди всех возрастов.
     В Пасху (в ответ на протяжный колокольный звон с утра, который доставал который год всю семью) братья открывали окно, ставили колонки на подоконник - и оттуда лились металл всех мастей да матерные песни от «Красной Плесени». Ибо нефиг навязывать еврейскую религию язычникам. Энрике до смерти надоело обьяснять местным соседям: ему и его семье пофигу на православие, никто в храмы не пойдет. Также в такие дни Архимаг не ел яиц, поскольку противно. В конце концов, завидя отца семейства, никто не говорил ему два слова. Торстейн, будучи старшим подростком, выходил с отцом во двор, там матом обьясняли соседям и остальным любопытным, если те не понимали: русский – не значит православный. Особенно доставалось южанам, которым было срать на все и всех. Для них все славяне являлись христианами. И один раз Темный сын показал, на что способен, если его разозлить.
     Как–то раз одна бабка притащила к дому Гвелда попа, который согласился  по ее просьбе освятить жилище "погани" - хотя бы снаружи. Ей казалось – в доме живут сатанисты, раз блондин длинноволосый носит на шее не крест, а коготь невесть кого. Энрике вышел, принялся ругаться с обоими, далее кулаком приложил. Сначала верунье за вторжение в чужую жизнь со своим уставом - так, что та летела далеко, потом попу. На шум вышел Тор, заявил в глаза чужакам:
     - Сейчас Пасха?
     Отец спокойно, с интересом поглядывал на парня.
     - Да, сатанист, - ответила карга, поморщившись, - сходи в храм и покайся!
     - И в чем мы с отцом должны каяться? В том, как я вытер жопу утром и не смыл говно в унитаз? В том, как моя мать любит отца, и у меня есть брат–близнец? Кто такие сатанисты – хотя бы знаешь, старая дура?
     Та аж вспыхнула:
     - Такие, как вы, будут гореть в Аду! Очень красивы, не похожи на мужиков, не посещаете храм, не молитесь, креста не носите!
     Игорь Аренский улыбнулся и кивнул отцу, повернув к нему голову. Потом щелкнул пальцами, подбадривая себя.
     - Кажется, евреи совсем оборзели в своем Израиле, раз настолько отупел народ. Если все говорите о чуде, а сами жрете в три горла и напиваетесь!  СВОИ посты не соблюдая, а остатки еды да хлеб - свежий и душистый - скармливаете свиньям, в том числе куличи с яйцами. Ежели дотянешь до осени, - это станет чудом. Пасхальный кролик из секс–шопа придет. Вот мое слово. – Архимаг поднял руку, ухмыльнулся. Поглядел попу прямо в глаза. Тот выронил все необходимое для освящения.
     Тор докурил сигарету:
     - У самой детей нет, а меня хаешь. Вот когда своих родишь и вырастишь - идеальных, тогда приноси еду. Как нет у старух младенцев от своего тела, так не будет тебе ничего хорошего - за оскорбление меня и моей семьи… Ада под землей не существует. И не бывало. Как никогда не видали честной Пасхи, доброй церкви. Слышь, бабка, язык прикуси, посмотри на свои куличи в пакете. Как там переводится слово? Если копнуть глубже? ***ч. Член со спермой после эякуляции. Вот чего жрешь в эти дни, убогая. Не поленился, полистал информацию в Интернете. Свечку туда посередине ставите. Получается, едите и освящаете... – Старший сын Гвелда согнулся пополам. – Жиды нехило придумали опустить славян – эвуалированным минетом, онанизмом! Сказав – выпечное изделие символизирует церковь. Да нифига… Получается, христиане держат свечку на х…ю? Называя такое чудом от вашего Бога? Весело… Будет, что со своими обсудить!
     Архимаг улыбался. Ему нравились словосочетания сына.
     - Именно потому я не ем такой еды, в том числе и творожный Песах – неизвестно, какая фигня еще всплывет про творог, если копнуть глубоко во Тьму веков. Хотя я никогда о ней ничего не слышал – про символ. Вот честно. А лазить освящать чужой дом, потому как старухе в маразме показалось невесть что в нас всех - верх наглости, эгоизма, да распространения мракобесия! Пошли вон оба! Погляди, глупая, на свои куличи и яйца! Повторять в третий раз не станем. Говоришь, еда церковная не портится, вода не тухнет, а верба вечно остается зеленой и приносит счастье? Не тухнет только копченая еда, мед и ряд продуктов. Ведь освятила сегодня свои крашеные с едой, зараза не липнет? Не похоже. Мой сын – сатанист?
     Оба смотрели на кельтов, перекрещиваясь. Сказать наглецам было нечего. Фактически, они стояли перед Природой - язычниками, которых оскорбили. А в ответ получили нехилый пинок. Энрике подошел к попу в упор и спросил, нахмурившись:
     - Мой сын – сатанист? Повторяю вопрос! Отвечай! Зачем поперся сюда со своим уставом, да еще выпивший?!
     Тот принялся изрыгать фанатизм с ненавистью, брызжа слюной:
     - Вы не ходите в храм, соседи говорят – не молитесь, а во дворе – непонятный круг с кирпичами, в середине которого горит огонь! Это язычество, черное, поганое! Покайтесь все! – Поп потерял терпение и принялся орать, дыша на Гвелда перегаром.
     Дав христианину оплеуху, Энрике поглядел на бабку, которая орала на весь двор,  призывала людей.
     - Люди! Здесь язычники поганые! Надо выгнать их с Дубровки!
     Многие выходили на шум, крутя пальцем у виска. Семью никто не трогал давно. А тут пришла какая–то маразматичка и показывает свое истинное  лицо. Позорясь перед всеми.
     - Ты еще меня на костре сожги, ублюдок! И ты, старая сука, свое получишь!
     - Я – сатанист? Я – хуже! Поняла? Я даже не Люцифер. А Люци – мой друг. И в отличие от вашего Христа, всегда придет на помощь. Сатанисты, в отличие от вас, никогда не навязывают свою религию. Дотянешь до субботы или понедельника, - считай, чудо случилось. – Торстейн хищно ухмыльнулся. – И куличики свои забери.
     Дура было открыла рот, чтобы вновь сказать свое и погрозить кулаком. Но ее взгляд упал на вышеупомянутый пакет. Замерла невежественная верунья. Из него выползали трупные черви. Они хлюпали в пяти куличах, пожирая тесто, изюм, помадку, некоторые ввинчивались в яичную скорлупу страшными жвалами, слышался хруст. Поп принялся неистово читать молитву, она не помогала. Плотоядные существа не собирались покидать свое логово. А сегодня Торстейн принес им вкусную пищу, всего лишь применив Темную магию. Женщина, оскорбившая ни в чем не повинную языческую семью, кинулась к своей драгоценной ноше и с ужасом заглянула туда. Словно спагетти, освященная пища была опутана монстрами. Слизь стекала с пасхальной еды, стоял тяжелый запах человечины, кладбища. Тьма пожирала враждебное, наказывая невежд. Тор смотрел на все,  наслаждался.
     - Вроде пасхалки уносят на кладбище предкам? Так возьми!
     Из яиц начала капать кровь. Старуха, истошно вопя и перекрещиваясь, вытрясла все на асфальт. С ужасом принялась давить непрошенных гостей своего пакета. Совсем скоро ничего не осталось от четырех "пирожков". Последний, полыхнув огнем, превратился в уголь, который развалился на несколько кусков. Черви поползли в сторону поля, стали ввинчиваться в землю, ища себе новую пищу.
     «Ну ты, сынок, даешь»… - Так подумал Гвелд. Он не ожидал подобного от Темного сына. Но проучить незванных гостей было надо. Подкатила машина и раздавила уничтоженную пасхальную еду. Ветер отнес пакет в сторону кустов, на которых он и повис. Бабка с попом уносили ноги от языческого дома. На следующий день стало известно: святоша упился в храме до поросячьих глаз, и умирал в больнице от отравления -  почки не выдержали. Карга скончалась через день, проклиная всех и вся на чем свет стоит. Больше Энрике и его семью не трогали религиозными праздниками. Сын и отец в этот день принялись слушать музыку. Тору и Лэйву стукнуло пятнадцать. 
     Прекрасно знал Архимаг, ОТКУДА взялась Пасха. Знали о происхождении чужого обряда в России его сыновья. Так назывался еврейский праздник. Когда детей гоев вешали вверх ногами, а в виске делали три отверстия. Кровь несчастных стекала вниз, на раскаленные листы или что–то типа сковородок в древности. Так пеклась маца – лепешки из крови, кои продавались. Дети гибли тысячами, трупы сжигали. Спустя века этот чудовищный обряд остался лишь у евреев, а название «Пасха» (Песах) закрепилось в виде поедания кулича с яйцами. Чтобы никто ничего не говорил и не отвергли Русы новое. Кулич стал символом церкви, настоящее название блюда забыли. Лишь в настоящее время стало ясно, ЧТО едят христиане в тот день каждый год. ЧТО пекут, украшая взбитыми белками или помадкой из сахарной пудры… ни о чем не подозревая. Называя язычников поклонниками истуканов и члена выструганного. Бревна не видя в собственном глазу.

                ***
     Братья шли на реку, весело переговариваясь, сжимая в руках удочки. За спинами – два походных рюкзака. Жара стояла страшная, мошка звенела в воздухе и лезла в глаза. Много народа будет сегодня на реке. Еще можно, как всегда, полюбоваться на пароходы и грузовые суда, проплывающие по волнам.
     В руках Торстейна - огромная гусеница, черного цвета с бело–желтыми пятнами. Он обожал таких тварей: всегда к дому при помощи магии приползало столько черных существ, - соседи обходили здание за версту. Особенно Темный обожал крапивниц, набирая их целыми ведрами, а после высыпал на пол. В летней кухне, гостиной. Родители, понятное дело, удивлялись таким проказам. Но когда изгой превратил их в прекрасные ковры... Обездвижил существ, сделал тела бархатистыми - как вязаными, оставив колючки… в прямом смысле... То Энрике ахнул. Были гусеницы – стали произведения искусства. Словно их связали крючком из пушистых ниток, бисером обшив спинку. 
     Мальчишки целый день перебирали колючих, черных красавиц. После старший принес еще ведро личинок крапивниц, и на глазах брата сделал магией из них куколки - зеленого цвета. На следующий день из всего этого великолепия полезли бабочки. Они порхали по всему дому, приводя Тильсирвэ в неописуемый восторг, садясь на руки Темного. Который смотрел на мать с укором и обидой, расположившись на полу. Мол, такие чудеса творю - а никакой благодарности как не было, так и нет.
     - ЧТО я должен сделать для вас всех, чтобы меня полюбили?! - Он закрыл лицо руками и заплакал.
     Потом устроил с теми гусеницами другой переполох – заставил их прясть пряжу черного цвета, и из нее связал матери великолепную шаль. Которую Волшебница с радостью приняла и носила с удовольствием. Соседки по двору диву давались. Спросили, где она добыла такую красоту. А та стыдливо глаза опускала:
     - Я старшего сына шутя научила вязать. Теперь он решил крючком творить красоту. Черных лебедей поначалу сделал, а второй сын – белых. Умничка!
     Тор стал получать заказы на товар, так появились у него первые карманные деньги. Обожал вывязывать драконов, перчатки, сам смастерил себе жакет. Увидев такие продвижения, Энрике продолжил учить сына дальше. Результат – Темный смог вызывать древних духов, такое положение дел Энрике даже испугало. Мог Тьмой зажигать газ на кухне, очаровывать местных девчонок во дворе, отливал из эпоксидки кольца, поместив туда цветок, букашек. Ковер из гусениц висел очень долго, потом туда Ингилэйв подвесил прищепками огромную самодельную бабочку - из картона и бумаги, раскрасив ее гуашью.

     Сарай во дворе у друзей выглядел, как обычный советский гараж. Если учесть, что доски уже изрядно почернели от времени. Пропитавшись невесть чем: дождем, смолой, выгорели на солнце, были облиты машинным маслом или лаком, лишь бы не гнило дерево? Никто этого не знал - не осталось в живых  старых хозяев.
     Но это оказался вовсе не гараж. По рассказам матери, Торстейн и Лэйв поняли – такие сараи строились в погибшем городе Братске и на дачах -  Дунайке, Коврижке. Как же здорово - в свое время - детворе и подросткам было там лазать! При этом находить что–либо необычное для себя! Например, старый руль, или коробку от инструментов. В девяностые и восьмидесятые сараи пользовались любовью у народа. По их крышам скакали, по забору лазали, пытались открыть тяжелый замок, ржавый от дождей и времени. На Дубровке строилось много таких, простоявших пятьдесят–шестьдесят лет. А после их нагло уничтожили богачи - для своих нужд. Как и старые дома из сосны.
     Братья много лазали по подобным местам - точнее, от того, что от них осталось. Уже нельзя забраться на крыши, - провалится, а все добро, которое представляло интерес - выгребли либо дачные воры, либо вытащило выросшее поколение девяностых, или их дети. Никому ничего больше не понадобится - ни советские удочки, ни старый, заржавевший автомобиль, ни ржавые инструменты, ни сеть рыболовная, крючки… Все рушилось от времени. Но зато тут можно заниматься колдовством, играть в карты или  давить огромных крыс с ближайшей помойки. Затхлый, одновременно сухой запах плесени, бензина, машинного масла привлекал, завораживал. Ради такого можно испачкаться. Отец с матерью не станут ругать: пусть сыновья почувствуют колорит старой эпохи. Сколько поколений сюда залезало и пыталось играть в обычной машине, пока она работала?
     Никто этого не знал. То самое поколение, чье детство прошло в этом сарае летом, а зимой – на его крыше, в снегу - давно разъехалось по стране и больше не общается с друзьями детства, юности. В то самое время молодежь жила без Интернета - во дворах играли в казака–разбойника, бутылочку тайком от родителей, кис–брысь–мяу, немцев и партизанов - всегда побеждали только немцы, в Чапаева, воров, человека–паука и бэтмена, Горца, дрались на палках, а не в онлайн–играх. Держали девочек за руку и приносили сюда конфеты, когда заканчивался обед с родителями. Чтобы привлечь к себе внимание и снискать славу настоящего рыцаря.
     Помнили те деревянные стены даже то, как зачинали то поколение девяностых - на матрасе или крыше, как потом гоняли родители парочку по огороду… Потом дочь пришла и сказала - в положении. Сейчас такие родители сидят спокойно перед телевизором, глядят бездарные сериалы - и деградируют. Больше нет ни молодости, ни радости, счастья, - лишь надвигающаяся старость. Прошедшая на полях, грядках, безрадостная жизнь с мужем–алкашом, бабником, транжирой, альфонсом или лодырем. Вот как повернулись браки по беременности, когда от неопытности и отсутствия мозгов снесло крышу напрочь. Как жестоко ошиблась молодежь, перепутав физическое влечение с настоящей любовью! Но теперь никому не нужно  понимание простых вещей, которые считались сложными в юности. Тогда и солнышко иначе светило, не так птицы пели, дети вели себя совершенно иначе: прилежно учились и получали порой затрещины от отца или ремня за провинность. И никто не вкатывал это в УК РФ, мол ремень – статья.
     Все дышало здесь старой эпохой. Ингилэйв прекрасно знал, как и Торстейн - лазать сюда нельзя, это территория соседская. Если обнаружат двоих - беды не миновать. Либо поколотят подростков, либо отожмут телефон, перед этим чего–нибудь сломав. В сарае было темно и тихо. Вечер вступал в свои права. Немного похолодало, можно дышать спокойно. Изматывающая жара пошла на спад.
     Лэйв понял, в чем прелесть - там, возле стены, доски образовали большую щель - наблюдать тут можно всё. Ребята помоложе постоянно лазали сюда и  хихикали по вечерам, говоря о делах взрослых.
     - Я место давно заприметил. Пусть родители друзей говорят чего  угодно, - плевать! Я – Темный маг, моя территория. Значит, эти друзья и я тебя пригласили, брат. – Торстейн спокойно стоял у стены, глядя на то, что тут осталось. Ржавые железки, гвозди, пружины. Пустые баллоны из–под водорода, слитки алюминия и ломаный велосипед со времен девяностых. Вот действительно, чего тут можно увидеть вечером, особенно после бани? – Итак, в бане мы хорошо попарились, Инги. Пора покуролесить. Воровать ничего не собираюсь, а погляжу, чего по вечерам творится. Видишь вон ту старую, ржавую бочку в огороде?
     - Вижу. Чего же в ней необычного, Тор? – Спросил Ингилэйв, потирая переносицу. Лицо немного загорело, щипало кожу.
     Соседский огород на участке через забор всегда привлекал внимание: там росло много клубники. Часто мальчишки воровали ее – набирали банки ягод, но небольшие. Бочка, наполненная водой - ржавая, наполовину почищенная снаружи, - привлекала внимание всех. Всегда. Ее можно закрыть крышкой, коя валяется рядом - и сидеть так, смотря в поле. Где колышется под ветерком крапива или борщевик, кипрей, простые травы. Где солнце раскаленным, оранжевым диском заходит за горизонт. Где аисты летят на водяную вышку и вьют там гнезда весной, а теперь выкармливают птенцов. Можно увидеть прекрасного ястреба, камнем падающего на жертву и убивающего когтями зайца или крысу. Либо можно весной увидеть лосей, только не приближаться к ним. Много прекрасного скрывало поле. Но чтобы  все увидеть, - надо пойти с ночевкой. Да отец с матерью хватятся. Друзья могут спокойно позвонить, донести – братья сгинули.
     Стоял июль месяц. Клубнику дачники давно собрали, воровать уже нечего. Лишь наблюдать, словно шпионы, за происходящим.
     - Необычно то, что здесь ходят старшеклассники парами, творят свои делишки… - Торстейн хихикнул хитро, улыбнулся. – Мы уже не дети, чтобы сидеть и играть в игрушки. Может быть, будем пугать пары и гонять отсюда? Скажем –наша территория, пусть валят. Я магической дугой Тьмы если ударю – трупы останутся. Мне–то плевать, а шум поднимется нехилый. Нефиг лазать в чужие огороды. Говорят, тут местное кино проходит. Ты, короче, меня понял. В общем, я вот чего узнал, бро, - вечером в выходные тут много парней на мотоциклах и на машинах собирается - и вовсе никакие не байкеры. Ботаны вроде тебя, только им лет восемнадцать–девятнадцать. Пьют пиво, клеят девчонок, курят дурь. На рыбалке много таких мне пиво наливает. Сам видел. Это не котят в школьный шкаф сажать, где потом они навалят огромную кучу. А покруче.
     - Тор, тебе не надоело дуть эту дрянь? Воняет как невесть что, лучше бы кваса выпил. Мне скучно на рыбалках, когда остаюсь один. Не жратву же готовить, пока  там куришь. Я не девочка, чтобы капризничать.
     Увидев, как все не нравится брату, Темный маг распалился еще больше. Сдвинув бровь, он сказал шепотом, подойдя вплотную:
     - Ты совсем уже тронулся на своем Свете, да? Сидишь, такой хороший парень, надеешься - все само приплывет в руки, только свистни? Запомни: само в руки плывет только то, что не тонет. Ясно? Когда девочки начнут вешаться на шейку, которая искусана комарами в лесу - тогда как поступишь? Будешь тетрадкой, ноутом отбиваться? Мне, кстати, одна девушка предлагала с ней переспать. Да мне нахер сдалось – хоть выгляжу на четырнадцать, но это не девятнадцать лет. Потому лучше с парнями пива тяпну, чем буду в палки–догонялки играться! Боги дали нам великолепную выносливость, выглядим постарше всех ровесников. Пути открыты… - вкрадчиво сказал Торстейн, достал жвачку. Отошел к стене. - С девочками он себя сравнил! Еще платье кисейное одень, косы заплети! Принц блин нашелся! Знаешь, до сих пор не пойму – зачем в дореволюционной России мальчиков в царской семье наряжали в девчонок? Это ведь унижает! Наряди меня так – в говно бы изошелся, лишь бы выбраться из тряпок! Ладно там мы лежали в колыбели, но до шести лет ходить в платье… как? Понятно, почему потом наверстывали такое детство. Пили в винных погребах, ставя рюмки на лестницу, дальше одну за другой – пока не свалятся. Ненавижу… девчатость эту! За границей много пидоров, меняющих пол, наряжающихся в даму. Омерзительнее ничего не видел! Мужик превращается в женщину, натягивая на себя колготки, красит ногти! Чего ему в мужском теле не хватало?! Потому не буду женоподобным ни при каких обстоятельствах, никогда! И мой тебе совет, Ингилэйв: бросай свою проклятую сущность, а то так и будешь тысячу лет жевать ботву, думая - это хорошо.
     Светлый ничего не ответил. Он молча смотрел в потолок, откуда торчал здоровенный крюк. Наверное, там висело нечто громоздкое в свое время. Его тяжелые локоны (сводящие с ума преподавателей и девчонок в школе)  падали на плечи и спину, пахнущие шампунем. Баню братья терпеть не могли. Быстро помывшись и вылетев оттуда пулей, акселераты–близнецы, выглядевшие на два–три года старше своих лет (как их отец в юности - Энрике  рос быстрее ровесников) - пошли сохнуть в тенек. Голова заболела, стало абсолютно пофигу, чего старшее поколение скажет. Очень рано повзрослевшие, читающие научные книги, серьезную литературу. А не старую классику, коя опротивела всем давно. Не водящиеся с ровесниками, которым интересны одни компьютерные игры и тик–ток. Парнишки жили своей жизнью. Пока переходный возраст не настал у сыновей Тильсирвэ. Они выглядели как старшеклассники среди всех. Нечеловеческие гены сделали свое дело.
     Мимо пробежала крыса, прямо по ногам Торстейна. Тот не растерялся и шибанул ее магией со всего маху. Животное пронзительно завизжало,  перекувыркнулось в воздухе. Оно было еще живо, Темный сын Энрике поднял добычу на уровне глаз. Рассмотрел.
     - Хоть мы смотрели фильмы про вампиров, я – не они. А ты чего во имя Света в жертву приносишь? Букеты цветов и еще чего–нибудь на отцовское капище? Я–то Темный, и навсегда им останусь. Но не понимаю – как Свет принимает дары? Сейчас парализовал животное, потом сверну ему шею, выпив кровь потом. Оторву голову! Но поверь, мне нравится запах, ее солоноватый вкус. Прошу: не плюйся, как в первый раз. Помнишь, как ты за домом нашел гору крысиных трупов, обгорелых? Мне влом их хоронить, проще сжигать. Заклинаниями. Отец прифигел немного… А тебе чего по нраву? А про локоны наши все давно судачат. Мы не парни из советского фильма про двух электроников… Фильм так себе, наивный и неприятный мне. Не могли робота такого в СССР собрать, никак! Взяли, наверное, «Терминатора» - да передрали с Запада. Убого получилось, бро. – С этими словами Тор свернул крысе шею, оторвал ей голову. Достал из пакета одноразовый стаканчик. Лэйва передернуло от омерзения. Но он не подал вида. Такое происходило не первый год.  Трупик Тор кинул в угол.

     Брат действительно с детства творил нечто дикое. Начиная с издевательств над насекомыми. Например, заживо заливал мясных мух в эпоксидку. Наблюдая за тем, как те в предсмертных конвульсиях, задыхаясь, дергаются. Либо отрывал им головы и отпускал на волю. Или крылья, выкидывая несчастных на дорогу. Смеясь над тем, как те убегают на оставшихся лапках. Потом гонял по двору и гаражу огромных крыс, которые все портили. Магией заставляя их биться в судорогах, пока не порвутся сухожилия. После этого потрошил их, пил теплую кровь… устроив за домом мини–капище Тьмы. Принося ей жертвы. Добавляя и свою, разрезая запястье бритвой. Если видел крысиный выводок и самку - то кидал всех в костер, даже не брезгуя. Наслаждаясь жалобным, протяжным писком млекопитающих, разносящих заразу. Или сажал их на колья вокруг своего святилища. 
     Но Торстейн делал и добрые дела. Ориентируясь на свой вкус. Один раз нашел птицу в поле с подбитым крылом – молодого ястреба, который налетал на местные курятники. Охотник сбил пернатого хищника, чтобы прекратить разбои в виде таскания цыплят на своем участке. Парень пожалел птаху, которая очень понравилась - своей статью, оперением и благородством. Присел на корточки и принялся гладить беднягу, она была не в состоянии подняться самостоятельно и могла погибнуть. Ласково разговаривая с птицей, Тор осмотрел ее и принес домой. Хищник пронзительно кричал, не зная, куда его несут. Когда отец увидел сына на пороге с таким природным даром, то спокойно взял куртку с трофеем, отнеся в гостиную. Крыло пернатого не подлежало восстановлению с человеческой точки зрения: кость оказалась раздроблена и расщеплена пулей. Если не помочь сейчас - птица погибнет от гангрены. Это оказался молодой самец. Следовательно, у него есть подруга, высиживающая яйца или выкармливающая птенцов. Либо одинокий. Маги дали мяса ястребу и водички, успокоив его. Примерно неделю красавец жил в комнате у Темного мага. А тот не отходил от находки ни на шаг. В результате птица приручилась – не без чар, конечно -  и выздоровела. Тор выпустил питомца, хотя не желал с ним расставаться. Тот покружил над домом, улетел. Потом в благодарность еще несколько раз прилетал к Темному, и долго сидел на ветке сливы или яблони, а парень выносил кусочки мяса, кормя с руки любимца. А через год птичье семейство поселилось на чердаке у Энрике - именно на балконе Тора. Прилетела пара – самка и спасенный самец, свили там гнездо, нащипали перьев и вывели птенцов. Часами вся семья любовалась сначала на взрослых хищников, а потом на выведенных птенцов. Осенью ястребы улетели, и больше не возвращались.
     Обожал собирать голыми руками гадюк в поле или на болотах, куда ходили с отцом, играть долго ими. Смотря, как змеи - смертельно опасные для людей - спокойно подползали к Темному. Шли на руки, обвивались вокруг запястий, как браслеты. Даже не кусая. Иногда животные заползали на плечи Тора и засыпали так, пригревшись. Потому маг с собой брал банку с молоком - чтобы покормить хладнокровных обитателей болот. Также не брали парней клещи. Порой старший сын Энрике приносил рептилиям убитых крыс. Те в благодарность не трогали ни Гвелда, ни Ингилэйва, ни Тиль. Привыкали к своему хозяину, силой его чар делали все, что бы тот ни захотел. Например, как–то раз Торстейна во дворе обидел старшеклассник, отобрав велосипед и пнув в живот. Маг ответил достойно: призвал гадюк в дом подонка, которого рептилии зажалили насмерть. Убитые горем родители не понимали, за что им такое наказание. Но велик пришлось вернуть обратно после похорон. Ведь там выцарапан адрес.

     Выпив кровь, Тор почувствовал себя лучше. Тьма в его челе любила такие вещи. Ингилэйв сглотнул слюну, плюнул на пол. Где–то на улице защебетали ласточки. Может быть, здесь находилось гнездо. Это немного утешило Властелина Времени. Который изрядно устал видеть дикие вещи.
     - Я надеюсь, больше здесь нет никаких крыс. Прекрати так делать. Прошу тебя…
     - А почему? Давай ты, Лэйв, прекратишь делать то, чего мне не нравится. Всем помогать, учиться прилежно, постигать светлые Силы. Перестанешь влачить глупое существование, а станешь подобным мне. Знал бы, как смеются в школе над моим братом. Мне приходится молчать. Или кинуть крыс в постель, чтобы посмеяться? Тогда точно каждую ночь будешь рыбу ловить. Или накидать туда - под одеяло - больших дубовых жуков–дровосеков, мертвых. Которые пищат, будучи живыми, разевая жвалы, шевеля усами, а? На берегу Невы возле дома их навалом. Особенно в мае месяце – прошлогодних. Валяются в сухих водорослях, которые выбрасывают волны на берег. Либо восстанови–ка своим Светом дороги и снеси лишнее, которое тут построено. Разбери старые ангары с лодками, чьи хозяева давно умерли. Вспомни, как мы забирались на насыпной холм и осматривали окрестности, когда нам было шесть–семь лет. Красивый вид. Вот и дуй туда, делай свои дела. А я – Темный. Я не собираюсь пчелой носиться по полю и опылять цветы! Ты, Ингилэйв, - как хочешь. Прекрати так делать. Прошу тебя… - Тор нехило передразнил брата, опершись рукой о стену. – Да конечно… так и прекращу! Вот стану постарше – пойду в магазин или на скотобойнюрубить мясо, да купаться в крови. Чего глаза вытаращил? Удивлен? А ты тогда, брат, – на пасеку, может быть, какая–нибудь пчела укусит, - повзрослеешь окончательно. Ты даже пива никогда не пробовал… Не курил.
     Ингилэйв отошел в угол, присел на корточки. Отвернулся, опустив голову. Слова Темного оскорбили, обидели. Сарай уже не приносил брату Тора радости. Как и рыбалка. На которой ничего почти не ловилось. А только попадалось также Торстейну и пиво, и девушки постарше его, и восхищения внешностью Темного… Он молча сидел на корточках, чертил какие-то знаки на земле, по щеке катилась слеза. Паренек завидовал родному брату. А тот – ему: любви больше Светлому доставалось. Потому старший сын любил не появляться дома. Подумывая о своем будущем. И когда друзья позвали с ночевкой магов к себе, парни обрадовались.
               
     Всегда - всю жизнь - Инги хвалили бабки и остальные в школе за хорошее поведение. За благородство, неслыханную доброту, опрятный внешний вид и за защиту девочек. Причем из разных классов.
     Про Светлого говорили: шикарный получится работник на какой–нибудь должности и муж в будущем. Часто звали в гости к спасенным от южан–детей девочкам, коих Светлый в страшных драках защищал от домогательств чужаков. А те только так таяли перед прекрасным сыном Гвелда. Энрике учил с четырех лет сыновей самообороне всех мастей - в том числе тем приемам и мастерству боя, которые никто в настоящее время не помнил. Торстейна же, в отличие от брата, домой звали лишь Темные - и то старшеклассники, принимая его за четырнадцатилетнего. А то и в подвале кутили они, пробуя наркотики и чертя пентаграммы, знаки, используя магию в собственных целях.
     Один раз Лэйв кому–то заявил: в случае одиночества в личной жизни,  бездетности, - в будущем усыновит ребенка. Мальчишку, и воспитает как собственного сына. Сразу же - на следующий день - бабушки разных девчонок принялись предлагать ему своих внучек в качестве невесты. Расхваливая женский пол на все лады. Надавливая на факты: они знают сына Тиль как облупленного с первого класса, а остальные девицы, когда парнише стукнет шестнадцать–восемнадцать, начнут пользоваться его доверчивостью. Ингилэйв с улыбкой смотрел на все, когда пил чай с печеньем, заботливо испеченном теми же старушками. А девочки, у которых уже стала расти грудь и удлинняться ноги, смотрели на красавца влюбленными глазами. Делая ставку лишь на внешность избранника. Им казалось – вот оно, счастье: иметь такого в друзьях - а потом, спустя годы, выйти за него.
     Но нет: Светлый никого не любил, и даже не влюблялся. Сердце его упорно молчало, не екало. Дружил. Даже провожал до дома тех девчонок, чтобы никто не цеплялся. Все поползновения к себе и бросания на шею отвергал довольно сурово. Он продолжал метелить азеров и остальных оборзевших южан. Которых по разным классам скопилось много за годы, прочих уродов в школе. Порой махался со взрослыми во дворах или после уроков – их родителями, кои считали: раз произошла драка с русским -значит, надо его прибить. Дрался, выходя всегда победителем.
     Силища у него, несмотря на юный возраст, оказалась немереная: сломать руку, пробить грудную клетку с одного удара для Инги не составляло труда. Не убивал. Хотя мог. Торстейн обладал гораздо большей силой. После драк брата он нехило мстил обидчикам. Кровь, которую он пил довольно часто, возбуждала до предела все чувства. Если Темного замыкало и он летел драться… то половину увозили в реанимацию. Братьев уважали, боялись. В конце концов, часть из старшеклассников, распоясавшаяся вконец и бившая русских просто так, начала уезжать куда подальше. Часть школы вздохнула спокойно. Но ненадолго.
     Как–то раз, когда на братьев в крыле школы налетели дагестанцы и чеченцы, Тор порезал нескольких - их же ножами. Повод у черных оказался простой: раз длинноволосые - значит пидоры. Едят свинину – значит козлы. Неженатые в таком возрасте – в плане выбора невесты на будущее - все, отсталые. Кому–то из чеченов пришло в голову это сказать Темному, подойдя с толпой к нему вплотную. Сын Гвелда долго не тянул: сразу обидчик улетел в сторону лестницы, шибанувшись о закрытую дверь одного из кабинетов.
     Игорь Аренский пошел вперед, чтобы его добить и отправить в кому - как всегда, но тут на него накинулась целая толпа с ножами. Чтобы убить парня ударами - в спину и сердце. Они всегда били так, плюя на закон и остальные правила. Их не смущали ни возраст людей, ни пол, ни совершенно другая культура – ничего. Результат – Торстейн показал крутые приемы, которым его обучил Энрике, и легко вышиб ножи из рук врагов. Поставив на горло обозвавшего ногу, магией отшвырнув остальных уродов к стене, Темный со всего маху вонзил нож по рукоять в плечо чеченцу. Тот, трусливо поглядев на русского, затрясся, заморгал. Все, игра окончилась! Больше подобного долго не повторится.
     - Нэ… нэ убевай меня, брат… ты сильнее меня, я признаю это! Оставь жить. Во имя Аллаха! Он великий, и наградит тэбя! – Южанин прижался к полу, из глаз его брызнули крупные слезы.
     - Не убивать, да? – прошипел Торстейн, повернув рукоять ножа на шестьдесят градусов. – Знаешь, кто я такой?! Могу здесь все обратить в руины, если пожелаю! И твои родители станут лизать мои ботинки,  принимать твой труп в свиной коже, если захочу! Ежели Боги мои - в особенности Локи - захочет, чтобы я принес ему эту голову на блюде, - сделаю, не раздумывая! Зачем обозвал меня русской свиньей и алкашом?! Говори!
     - Но веть эта правда! – Сказал пленник. Чувствуя, как нечто невидимое сжимает ему руку, выворачивая. – Вы все пьете, потому шта праваслафные! У вас вино каждое васкресенье хлещат! Ты же вроде крещеный, а не мусульманин. А пить вино незя. Сколька рас ваз остафляли на втарой гад? – Спросил он с трудом. Трясясь, как лист осенью.
     Торстейн расхохотался, погрузил палец в рану, провел себе по лбу. Опуская таким образом жителя гор по-полной. 
     - Межнациональную рознь сеете здесь вы, а вовсе не русские! Приехали и считаете - будто надо насрать на законы и порядки другого государства! Что ваш Аллах разрешил вам жить, где хочешь, бить белых! Давай мы к вам приедем, понастроим храмов, будем каждому пробивать голову бутылкой и сажать на вилы за один хиджаб! Чего молчишь, сука?! Русские как раз правы: они защищают свою Родину, потому как вы ходите по нашей земле, как у себя дома! Воруете, грабите, насилуете, крушите все, чего покажется странным и непонятным. Мне насрать, какие у вас порядки и что творится в том же Грозном! Хоть на ушах там ходите! Но здесь трогать русского не смей! Иначе будешь иметь дело со мной! Лично… Дикие, свирепые, которые другой жизни не знают. Лишь свою!
     Трое чеченцев и дагестанцев лежали без сознания. Двое, отбежав,  испуганно бормотали какие–то молитвы, прижавшись к стене. Магией Тор запечатал помещение, чтобы никто не пришел, в том числе директор.
     - Ни насколько не оставляли! Я и брат выглядим старше своих лет! Ты, знаешь ли, тоже, собака вшивая! Я либо убиваю всех здесь сейчас - чтобы знали свое место! Не получишь в развороченном Раю сто девственниц, вина, меда и остального, не увидишь мальчиков, которые похожи на рассыпной жемчуг! Подносящих все, что пожелаешь, присутствующие вечно! Либо будешь МНЕ слугой! Рай? Ничего этого не существует, есть лишь Тьма… Моя Тьма, коя дала мне жизнь. Нет, я не джинн, не его сын, не злой дух - Освободитель от таких, как вы! Чтобы не было чернильниц, смешанных браков, уродских детей, и тупости! Кто там говорил, будто от разных рас рождаются умные, красивые дети? ЭТО МИФ! Но нет, сволочь, ты не отправишься из страны вон. Ты будешь жить дальше, но с этого дня служить мне! Пока не сдохнешь!
     Заложник похолодел. Да и нож добавлял ужаса. Миг – и его дружки позади Тора (которые были в сознании) принялись корчиться от непосильной боли. Торстейн вырвал из раны клинок, лишив пленника пары пальцев. Чтобы тот не расслаблялся. А он, поняв, – сейчас придет конец и перережут горло, заголосил:
     - Дэвушки, самые лучшие, будут твои! Только не убивай! Не русские шкуры, ходящие по улицам с открытыми лицами! А красавицы! Ты еще не знаешь, что такое чеченская свадьба! Никакого калыма платить не придется – я обо всем позабочусь! Женишься на нашей, девственнице, которая умеет все, коя не станет перечить! Мы другие, не берем русскую замуж! Женимся только на своих, а Наташки – для опыта и чтобы попробовать белую. Меня зовут Шухрат, мой отец – Ахмед, у него свой коттедж в Колпино, владеет своими людьми на Востоке! Не убивай меня! Я старший наследник семьи! У нас происхождение из шейхов! Я наследник нашего царства! В Чечне! Наши роды огромные, они возблагодарят щедро тебя, если оставишь в живых! Тут еще учится мой младший брат. Я больше никого не трону!
     Тор, услышав такое, приподнял бровь.
     - Вот как… когда Смерть постучалась в лоб, как заговорил… Просишь не убивать? Лжешь! А то думаю: какого фига на сумке запрещенная арабская вязь! Твой отец – ИГИЛовец, потому платит деньги, лишь бы отмазывать сынка от тюрьмы и убийств русских! Зачем убиваешь?! Давай я твоих убью с особой жестокостью и отправлю бошки, куда следует?! Как вы - также! Не нравится? Че скривился и моргаешь? Не ожидал от русского отпора? Думал, я баба, которую надо бить ради забавы?! Не верю, чтобы такая тварь оказалась наследником у вас там, хрен пойми где! Полусириец–получеченец, вот как повернулось! А вроде враждуете друг с другом. Пальчики больше не вернешь, понятно? Откуда вязь взялась, которая присутствует лишь на флагах запрещенной организации? Где литература?! Да ты полшколы вербовал в свой свинарник! Теперь я – твой хозяин! Тебе придется подчиняться… Захочу, чтобы ел свинину – будешь, захочу, чтобы их **** – будешь! Колпино – самый гнилой район по наркомании и работорговле русскими девицами–чернильницами. Слышал–слышал, как они через кого–то там работают проститутками, в свои тринадцать–пятнадцать лет, потом выходят замуж за ваших. Портя кровь. И еще предлагаешь мне жениться на своей аульной, грязной, вшивой женщине или восьмилетней девочке?! Нет! Я женюсь только на белой, девственнице, порядочной девушке, которая не станет спать с черными, бухать, курить, наркоманить! А мусор можно пустить в расход!
     Сказать арабу на такое было нечего. Блондин оказался в разы сильнее, он это понял. Темный встал, приказал встать на колени. Черный повиновался. Также сделали его дружки. По-прежнему шепча молитву. Достали телефоны.  Сын Энрике все понял. Драка оказалась поводом, чтобы устроить теракт в школе. Во имя Аллаха и джихада. ИГИЛовцы захотели для начала убить белого, чтобы показать свое превосходство, а потом отрезать голову. Но их план провалился. Все, теперь их главарь - а точнее, наследник главаря - захвачен. Никуда не денется. Но как быть с рабами?
     Подлетев к террористам, Тор схватил одного за горло, отобрал айфон. На экране уже  высветился номер. На который надо позвонить.
     - Как же так, а? Вы решили завалить своего наследника джихада? А что  скажет Ахмед? – Сын Тиль и Гвелда вкрадчиво спрашивал, глядя прямо в глаза.
     - Вы – нэверные. И должны умереть! – Прошипел молодой чеченец, теряя силы от удушья. На его поясе висела взрывчатка. – Все мы погибнем, чтобы попасть в Рай, остальные вырежут всю школу сегодня! Принц попадет в Рай для мусульман, станет спать с прекрасными девственницами, петь с мальчиками, которые омоют его тело маслами, даря наслаждения… А ты, белый, умрешь! И будешь гореть в геене огненной и пламени Ада! Где ангелы отхлещут плетьми…
     - Все с тобой ясно, ублюдок. Сейчас ты познакомишься, с этим ненавистным белым!
     Торстейн отошел. Вытянул окровавленную руку. Стоявший рядом Ингилэйв, который разметал еще часть врагов, побелел. Сейчас рванет, три этажа рухнут. Следом потолок, похороня всех заживо. Запикали устройства  на лежащих.
     - Срал я на ваших ангелов! Мы еще поглядим, кто умрет! Во имя Тьмы, которая меня породила, несущаяся между Галактик и Звезд, возрождающая и умертвляющая все и вся! Услышь меня - своего сына, приди на помощь, раскройся черным, прекрасным цветком, преврати в пыль, в прах, в гадов ползчих моих рабов, на которого обращен мой взор… Пусть навеки они утратят свой облик и станут демонами, которые убьют по моему приказу любого и любую! На кого укажу… Пусть убивают своих! Как анаконды, питоны - пожирая свое потомство, пусть польется яд из зубов! Да забудут они прежнюю жизнь! Да станет так. Навеки, во имя Тьмы и Локи! – Ясный голос парня огласил небольшой участок между коридором и кабинетами, где порой носились младшеклассники.
     Оледеневший Ингилэйв понял: сейчас начнется "веселье". И принялся петь… стараясь привнести свою лепту:
     - Когда не было ничего… ни солнца, ни ветра, ни живого… Ни земли, ни песни, ни меня… Как Вселенная видела свое рождение, как ветер шевелит колосья, так и Время, появившееся в результате Бесконечности, несшееся по Миру, - начал он произносить  с напевом заветное, и Сила дрогнула, начиная слушать Властелина, – лети, приходи, подчинись мне, Властелину, останови свой вечный ход! Службу хочу тебе сослужить, положить меч – кладенец на камень, - но нет, возьму его в руку, поклонюсь на все четыре стороны, - Солнцу, Ветру, Огню, Воде, и укажу, куда надо идти.  Покажи мне первого человека, который создал часы, ходики, сыпься песком в пустыне, свети Солнцем в Небесах, взрывайся во Вселенной звездами, рождая новые Миры! Я призываю Тебя сейчас вершить...
     Темный изумленно обернулся, кинулся к Светлому и не дал ему докончить Зов Времени, отвесив оплеуху:
     - Замолчи!!! Ты не имеешь права сейчас использовать свой Дар! Боги накажут! Это не конфеты есть, не семечки лузгать! Не смей петь дальше! Эти люди не заслужили того, чтобы их растереть в порошок! Понял? Этого МАЛО, брат! Предотвратив их рождение, ничего не добьешься! Я сделаю похлеще с ними, - заберу их запрещенное царство… себе…  Сделав рабом их принца или князька! Разрушив там все, до основания! Они умрут, все. Все, кого мы молотили сегодня в этом крыле коридора! Вот будет замечательно – стать правителем ИГИЛа, и никто при этом меня не видал! Но слышал и знают - могу на расстоянии головы рубить. На их же гильотине, раздавая там пинки от белых ублюдкам - хотя там есть, к сожалению, русские; и европейцы коренные, которые залегли на дно! Ведь еще никогда такого в истории не было! Чтобы белый правил террористами, уничтожая их,  прищемив им хвост! Добью этот гребаный, осиный исламский улей с ихним Средневековьем, который породила Америка, и обложу тяжелейшей данью! По средневековым законам. Пока он не развалится окончательно, пока последний ублюдок оттуда - мечтающий ввергнуть весь Мир в ислам и мрак, - не сдохнет под моими сапогами! А еще болтают - мирная религия… Очень, бля, мирная, - головы отрезают! Радикальный ислам! Теперь порежу им глотки! 
     Свел ладони вместе, закрыл глаза, резко распахнул. Они засветились фиолетовым огнем. Поднялся ветер: Тьма принялась трансформировать рабов. Чешуя покрыла их тела - черная, глаза стали желтыми и зелеными с суженным зрачком. Две огромных анаконды выползли из ненужных одежд террористов, которым исполнилось шестнадцать. Шухрат смотрел на весь этот ужас и готов был провалиться сквозь землю, лишь бы выжить. Он больше не мог не подчиняться Властелину Тьмы, видел - тот НЕ ЧЕЛОВЕК. Который может превратить все в прах. Может быть, он явился из самого Ада, чтобы убивать любого, кто отличается от него самого? Неизвестно.
     Все, больше не повторится веселых плясок возле школы – лезгинки, пора похоронить мечты о вырезании русских в их собственной стране, - этот парень выкинет Чечню махом из состава РФ. Никакие президенты не помогут, ни законы гор, ни тысячи женщин с Востока не умилостивят повелителя. Но все равно, террористов еще много, и на любую радость белых они взорвут выставки, метро, автобусы. Ведь смерть соучастников, которые  превратились в змей - капля в море.
     Громадные анаконды, шипя, поползли к раненому. Одна, разинув пасть, оскалила страшные зубы. Ингилэйв, закрыв глаза, шептал что–то свое из заклинаний, и Время словно замерло. Нет, он вовсе не собирался его разворачивать теперь, а вот помедлить его можно. Но лишь в замкнутом пространстве. Что младший сын Энрике сделал. Словно вата набилась в уши, звуки стали растянутыми… воздух превратился в непонятную субстанцию из тумана, аромата цветов. Светлый, вытянув руки вперед и растопырив пальцы, держал Время, то подчинялось. Как подростку, но не как полноправному Властелину. Сделай он такое во взрослом возрасте – Боги бы забрали  Дар.  И  жизнь наверное.
     Вот змея принялась обвивать раба Тора, сжимая своими смертоносными кольцами. Вторая и еще несколько рептилий ползали вокруг Торстейна, тот улыбался. Вовсю пиликала взрывчатка. Тут Темный резко прыгнул вверх.  Почти до потолка, повернулся к окну в полете - и вышиб его магией. С протяжным, страшным звоном стекло вылетело. Вместе с рамой. Как в замедленной съемке, осколки разных размеров упали на асфальт. Ветер взвихрил его волосы, а следом за окном полетела змея, обвитая магически поясом шахида. Скованная темными, невидимыми путами. Она пыталась шипеть, шевелиться, но нет. Левой рукой - магическими Силами - старший из близнецов сорвал её с места, сломав твари позвоночник по всей длине. И после - на расстоянии в ста метрах от школы - раздался взрыв. Завизжали сигнализации машин, закричали испуганные люди. А на них летело все, что осталось от рептилии, омывая кровью. Осколки от взрывчаток вонзились в деревья. Выбив в машинах окна и испортив корпус.
     Полетела вторая рептилия из окна вверх, разевая пасть. При этом  пытаясь плеваться ядом в Темного. Тот магическим мечом уже на улице рубил ее на куски - виртуозно и красиво, в воздухе над крышей. Останки окрасили кровью стены школы, некоторые размазались по окнам. Остальные змеищи с взрывчаткой также взорвались высоко вверху, повиснув ошметками на деревьях. В некоторых кабинетах вылетели стекла. Пленник Торстейна уже ничего не слышал, не видел – последняя анаконда, когда–то бывшая его лучшим другом, ломала ребра, ноги с руками. Превращая в ничто гордыню, наглость, начав заглатывать чеченца.
     Юный маг подошел, хлопнул рептилию по спине.
     - Нет, я оставлю тебя в живых, безграмотная, фанатичная и тупая тварь! Отправишься переломанным к своему отцу, и попробуй пикнуть о том, кто я! Номер записал в мобильник. Заклинаю – позвонишь, позовешь к себе домой… не укроешься, начнешь служить! Люди очень глупы, смешны.  Воспользуюсь этим. Тащи дружка своего до Колпино. А потом умри, так я повелел! Рожей не вышел, чтобы дальше оставаться демоном! Сожри себя!
     Властелин Времени почувствовал, как все перед глазами темнеет. Как закружилась голова, в деснах закололо, и он рухнул без сознания на пол. Магия вымотала. Голова гудела, как пчелы, тошнило. Изо рта пошла пена.  Тело принялось содрогаться от судорог. Торстейн кинулся к Светлому, перевернул его, чтобы он не захлебнулся. Держа парня на коленях. Змея поползла со своей добычей по лестнице вниз.
     - Ну что ты, что такое, братик? Говорил же - не произноси слова!!! И вот как вышло… Ничего, полежишь пару дней дома, Энрике подлечит. Никто ничего не вспомнит. Я вложил всем - произошла драка между двумя нациями и закончилась выбитым окном. Память людская – хрупкая вещь. Любит запоминать плохое, и нифига – хорошее.
     Братьям в тот день было четырнадцать… Властелин Тьмы до теракта уже собирал дань с южан. Формируя так свою нишу - чтобы работали на него. И так стало.

                23
                ГОСТЬ В  КОЛПИНО

                24
                ЗВОНКИ БЕЗ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ

                25
                ТИХОНЯ И ОТОРВА

                26
                ТУАЛЕТ И СИГАРЕТЫ

                27
                КАК Я ПРОВЕЛ ЛЕТО

                28
                ДЕГЕНЕРАТЫ В КОРИДОРЕ

                29
                ДЕВУШКИ И СЕКРЕТЫ В КАРМАНЕ

                30
                МАЛЬЧИК С ПАРАЛЛЕЛЬНОГО КЛАССА   
     С утра в школе было неспокойно. Какая–то компания подростков на перемене вовсю метелила в углу мальчишку. На вид пацанов было десять – двенадцать.

Закладчики наркоты               
                31
                ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ
    
     Шли дни, сменялись события в жизни обоих братьев. Торстейну, как всегда, многое чего не нравилось,
                32
                РАЗБОРКА С ГОПОТОЙ

     Двое гопников курили во дворе загородного ПГТ. На самом деле их стало много в последние три месяца. Место нашлось отличное, можно пострелять денег у малолеток, полапать девок, коим кроме пива ничего не надо - в плане серьезных отношений. Дала за спасибо – и все. Можно жить дальше. Лишь бы не заразила. Мешало лишь одно обстоятельство – два неформала–близнеца. Демонически красивые, они постоянно тут околачивались. Возле одного богатого дома. Хоть он и построен по типу планировки конца десятых годов двадцать первого века. Где–то в две тысячи шестнадцатом году примерно - или чуть раньше - такие коттеджи строили с парой–тройкой  этажей. Также виднелся гараж рядом. Еще один патлатый выходил во двор… покрасивее близнецов. Наверное, местный олигарх.
     НАСТОЛЬКО прекрасным быть нереально. Наверное, у него море любовниц, которых эти трое меняют каждую неделю. Школа здесь тоже есть,  причем большая. Иногда из дома выходила девушка. "Ох ты, - думала гопота, - одна баба, и сразу с тремя живет"! Та оказалась прекрасна, с длинными волосами ниже задницы. Без косметики и вызывающей одежды.
     За домом наблюдали. Чтобы обнести. Но что–то пугало в коттедже – тревога нарастала, когда компания новеньких приближалась к нему. Разве что сливы с веток доставались ворам. Деревьям уже минуло лет пятнадцать–семнадцать. Но также неподалеку - в двух километрах от ПГТ - пустовало несколько заброшенных зданий. Где местные любили тусоваться. Разогнав всех, кого можно, гопота стала там править, наводя жуть на весь район. Детей, стариков и девушек обирали, последних насиловали за гаражами. А потом ржали вслед. Никакая полиция не могла ничего сделать – там уже лежало несколько пачек заявлений от местных. Никто ничего не собирался предпринимать.
     Но имелось в этом ПГТ нечто пострашнее молодых гнид – Торстейн… который во дворах среди своих с Колпино толкал наркоту. Чисто ради денег:  один грамм травы или химии стоил бешеных денег. В нулевых колпинский район являлся первым наркоманским. Тор теперь часто туда наведывался – с местными потрещать, покурить, пива выпить.
     Вернемся к нашим баранам.  Пятеро отморозков из сотни, которые ходили в штанах «Адидас», куртках и кепках, имели свою власть и вес. Вызвонить сотню на разборки было как нечего делать, поджечь машины - запросто! Кто–то ходил с битами, арматурой… но доставалось всем. Ни за что. Просто ради понтов и самоутверждения. Также очень хотелось прижать красавицу к забору, и… но не получалось выследить. А зря. Один положил на нее глаз, и периодически мечтал, подрачивая у себя в кармане. На кой хрен ей трое длинноволосых? Падлы и есть - неформалы, которые должны срезать свои волосы и стать нормальными мужиками. Например качками. 
     Из населения – молодые мамы–папы, есть люди постарше. Да пожилые, сидящие на скамейках, обо всем рассказывающие друг–другу. Периодически получавшие люлей за длинный язык.
     Не терпелось наглой пятерке поиметь всем скопом жену Энрике, а его самого и Торстейна с Ингилэйвом изуродовать, обрить. Они по ночам ошивались у дома, один раз двое попались - вышедший подышать воздухом отец семейства изметелил козлов так, что их отправили в реанимацию на месяц. Кома оказалась обеспечена. Странные слова перед тем, как отрубиться, двоих насторожили, удивили: «Еще раз близко подойдете к моей жене»…
     Тильсирвэ после того, как увидела посреди ночи руки мужа в крови, испугалась. Спросив, в чем дело, получила ответ:
     - Любовь моя, на тебя двое козлов глаз положили. Возле дома ошиваются. Не выходи особо. Гопота завелась, следят за домом. Чтобы ограбить. Они видели мою красавицу, подарившую Архимагу двоих замечательных сыновей. Ну и встало у них… Ждут. – Энрике помыл руки, вытер чистым полотенцем. Откинул со лба волосы. – Щас, так я и позволю им тут шастать: дом обнесен магией. У гаража стояли, курили чего–то там. Я вкатил. Говорили о тебе - как бы у забора трахнуть. Получили в еблет. До комы. Утром найдет кто – вызовет врачей. – Он нежно обнял жену, поцеловав в лоб.
     На голоса вышел Торстейн. Сонный, потирая глаза и зевая.
     - Что там произошло, отец? Какие–то крики слышались за окном. Что там за чмо завелось? – Спросил он.
    - Тор, там гопники ошиваются. Уже месяц  бардак царит. Колотят всех, кто не нравится. Сидят где-то тут. 
    - А давай я их магией – больше не полезут. Я все–таки единственный Темный в этой семье… Сил хватит. Или чего похуже… - Старший мечтательно заулыбался. – Но перед этим мы с Лэйвом их отпинаем до потери пульса, а потом в машину, и в лес.
     Отец серьезно поглядел на сына. Подошел.
     - Да, Темный маг. Силища в моем сыне неслыханная. Делай с ними что угодно, если налетят. Ничего не сделаю тебе после такого. Лэйв слишком тихий. Он, конечно, тоже может в асфальт вкатать. Или пристрелить. На мать покушались, следят тут. Она же выглядит лет на двадцать, для них это -  просто девушка. Сам знаю, как в кровь желание ударяет. Да и ты тоже понял. Вот и у этих козлов встало.
     Тор сощурил глаза, спросил:
    - Папа, а чего ты тогда - как Светлый - не завалишь этих крыс за любимую, а просишь об этом меня? 
     - Я двоих отправил в кому. Валяются во дворе. Выползут - можешь прибить. Тела спрячь. Чтоб не искали. Хотеть красивую женщину – ох я таких тут видал-навидался… особенно в местной школе. Сколько мужиков и парней сворачивало шеи. Даже драки случались. Пытались лезть не в свое дело.
     Напевая песенку из «Красной Плесени», Торстейн свистнул тихонько и обнял мать. Крепко прижал к себе.
     - Красивее женщины я не видел в жизни. Порву. Мы мужики, справимся. Я Темный. У нас свои методы разборок. – И подмигнул. Тиль погладила его по голове, чмокнула в щеку. Заплакала от избытка чувств. – Хоть я и не собака, но разорву почище нее.
     Энрике присоединился к сыну и также обнял.
    - Хоть не рады мне тут, но все равно я член семьи. Все равно когда–нибудь уйду к своим. Друзья уже нашлись, и много.
     Главе семейства стало неловко: действительно, тяжко магу, пусть даже настолько юному, среди Светлых. Он ведь совсем ДРУГОЙ. Со своими вкусами, желаниями. Даже торт на День Рождения братьев для Торстейна выпекался черный. Шоколадный, из черемуховой муки. Десерт, который он обожал. Для Лэйва - светлые коржи. Никто не обижался. Не говоря уже о том, что отец - пытаясь хоть как–то понять сына - учил его магии, рассказывал про суть Тьмы, и Торочка спокойно принимал уроки. Архимаг хотел все сделать, как лучше: перетянуть сына на Светлую сторону. Но такое было непосильно никому. Уже тогда Энрике видел: родился не просто ребенок.
     Часы в доме не работали давно. Никакие. Приходилось растолковывать младшему, как нужно обращаться с Силой, чтобы не наделать глупостей. Много раз Ингилэйв пел песенку, но не до конца… «Когда не было ничего… буду любить Время»… - никто поначалу не мог понять, о чем она. Слова Богов вложены в него с самого зачатия, они не давали мальчику, а после подростку, покоя. Светлый понимал, - слова нельзя произносить просто так. И в большинстве своем молчал.
     Погода тут отличная стоит - почти всегда. Недалеко поле, на котором ничего давно не сажают, там на много километров растянулись колосья. Тиль и Энри часто гуляли по нему, наслаждаясь своим неземным счастьем. Когда–то они гуляли с детьми, сыновья с радостью рвали молодые колоски, думая -  это золото. Прошло почти пятнадцать или даже больше лет с тех пор, как Энрике купил земельный участок, выделенный Инквизицией в помощь беженцу из Братска. Построил дом с помощниками с работы, а потом женился на возлюбленной. Судя по многовековому опыту - мужем,  любовником, другом и товарищем, готовым всегда защитить свою половину и детей, Гвелд оказался отличным.
     Если сначала соседи косились на семью, - мол тем делать нечего: гулять по полю, ничего не делая,- то потом отстали.  Поняли - лучше вообще не соваться туда. Кто–то один раз начал ругать (из пожилых) мать и детей, лишь бы обосрать молодежь: типа девушка деток нагуляла, - так маленький Торстейн трех-пяти лет, подняв ручку, скорчил рожицу и зарычал, зашипел на обидчицу. Итог рычалки – на следующий день старуха слегла и больше не встала. После такого молодую семью никто не трогал. Гвелд после рассказа Тиль был поражен: ребенок свалил в лежачую женщину, которую ничто не брало за всю жизнь. Вскоре она умерла. Причину смерти так и не удалось установить. Потом померла вторая карга – которая обсирала Ирину на чем свет стоит. Снова Тор убил бабку. На сей раз на месте. Поднял ручку и зашипел, вспомнив какие–то слова… Поговорив на работе с коллегами, все хором сказали: не к добру всё.      
     Обожал Гвелд с женой в этом поле заниматься любовью. Неважно, сколько лет сыновьям. Даже когда они выросли, он продолжал наслаждаться такими прогулками. Потом то же самое продолжил Ингилэйв с любимой… Но об этом позже пойдет речь.

     - Слышь, Антоха, чего там за патлатые живут в доме? Пошли, дадим им по голове, чтобы не шлялись! – Сказал один. Они курили: один на качели - от нечего делать, другой стоял рядом. Одетые в грязную гопническую одежду, парни хотели развлечься. Даже не представляя, НА ЧТО нарываются. Стоял вечер. Наверное, часов восемь. Осень вступала в свои права. У одного товарища куртка порвана, но в кармане можно  носить сотовый.
     Ногами раскачиваясь - толчками от земли, Игорь дымил. Делать было ровным счетом нечего.
     - Этот дом мне который день не дает покоя. Да еще этот патлатый в гараже… каждое утро куда–то отправляется. Трахнуть бы его бабенку… возле этих гаражей. Хочу её! Чтобы в рот взяла и не отпускала. Вот честно. Красивая! Какие волосы! Грудь, фигура! Помню, вышла во двор – все. – Он качнулся на месте, чувствуя легкое возбуждение. В кармане джинсов давно валялся неиспользованный презерватив. Трахать девок легко – пива налил, и твоя. Здесь задача оказалась посложнее.
     Его друг сплюнул на землю, глотнул водки из горла. Улыбнулся. Пыль взметнулась от ботинок. Надоела эта тема. Баба, баба, баба… Да сколько можно?!
     - Как думаешь, кто те двое парней - с ней? Один постоянно куда–то к заброшкам бродит, проследил за ним. Звонит, с кем–то постоянно встречается, передает все в пакетах. Давай эту суку завалим, а? – Спросил он, покосившись на яркий свет в доме. – Гад же! Ходит постоянно в черном.  Рыпнется - ребра поломаем.
     - Да кто… Любовники! Еще близнецы. Трахают ее там, за деньги. Заманили видимо красотой, баблом, жрачкой, баба и дает… - Очередная порция спиртного полилась в пищевод, ударив по мозгам. Голова закружилась. – Это ж надо – сразу трех загрести дыркой! Машина, домик, дырка. Вот и живет, сука… - Прошипел он. – Ничего, выйдет куда, разделим на пару. Не понимаю, зачем ей тот черныш гнойный?
     Неподалеку светился огнями магазин «Дикси». Оранжевая вывеска напоминала «Отвертку» - энергетик апельсиновый, содержащий настоящий коньяк. Постоянно стрелять деньги надоело, а чтобы не вызвали ментов, приходится теперь прятаться. Ассортимент очень поплохел. Не нулевые все–таки идут. У школы теперь не поошиваешься: везде понаставили камер. Холодало. Осталось греться спиртом. Вот вдалеке открылась в доме заветная калитка - и парень в черном с пакетом рванул в сторону заброшек.

     - Привет, Ахмед, - прокашлявшись, начал Торстейн звонок, когда оказался между двух заброшек во дворе. Черная куртка плохо грела, в пакете кирпич травы лежал надежно. Завернутый в бумагу, целлофан, подписанный как масло. Чтобы не заподозрили. Приехать с Колпино не проблемно, теперь осталось передать с рук кусок, за который дадут целое состояние. Два килограмма наркотиков. Темный выкурил пару сигарет, прежде чем стал набирать номер босса. – Я уже здесь, можешь выходить на нашу точку. Только я не ручаюсь за безопасность: тут какая–то дерьмовая шпана завелась… Следит за моим домом. А я, как понимаешь, модель еще. Хоть и выгляжу старше своих лет. Приезжай со стволами, как свистну! Завалим этих гнид. Почти двадцать лет тут тишина стояла - так нет, приперлись! Глаз одна тварь положила на мать.
     - Привет, дорогой Игорек! Заказ получается готов. Сейчас выйду. Минут двадцать подожди, приеду. Еще есть разговор насчет подработки. Причем очень даже неплохой. Раз уж ты модель у нас. Девочки, наверное, соками истекают, чтобы тебя оттрахать ротиком. Почему бы на этом не заработать? У нас связи есть. На Восток в Эмираты… с билетом в один конец. А потом повесил парочку поясов, и все…
     Тор хищно улыбнулся. Эта идея ему нравилась, даже очень.
     - Так так так… и что я должен делать? Девочек я перещупал еще давно, надоело. Хочу новых, да пофигуристее. И также смешанных кровей, ну тех ****, кои зачаты оказались на ЧМ две тысячи восемнадцать. Вот там, поверь, говна предостаточно было - если верить рассказам старожилов. Давала каждая, такое поведение не есть прекрасно - со стороны девушки. Променять русского мужика на говно… Сучки еще те оказались. Кроме силикона да жопы ничего больше не осталось. Так что, моя работа в чем? Их трахать? Мне плевать, с кем и почему. Проверю на профпригодность, побалуюсь, а потом - нахрен с глаз эту дичь. Хватит уже смотреть, как русские смешивают кровь. Ради того, чтобы европеец в дырку зарядил, - ума не надо, надо быть полной дичью, чтобы давать так. Хоть я и распущенный у себя в модельном бизнесе. Кого хочу, того имею. И получаю с этого очень хорошую зарплату. Сутенером меня хотите сделать, да, Ахмед? Вижу - русские шлюхи достали ваших. Но ваши вовсе не в моем вкусе, чтобы жениться, уж прости.
     Ахмед был счастлив такому повороту.
     - Игорь, ну сам подумай: полная крыша, никто не станет преследовать и делать плохого, открыты каналы на Восток. А тебе, конечно, море приятных бонусов. А после и женим, дарагой…
     Но Темный резко обрубил его:
     - Повторю еще раз: никаких женитьб! Я не собираюсь себя окольцовывать! Оно мне не надо. Женюсь если, то только на русской. Ясно? Я итак вам в поселок баб сливал - малолеток, кторые меня и других  доставали своей назойливостью вконтакте. Куда таких дур еще девать? Ну, еще снимался в порно - есть такое, могу дать видео через Сеть, посмотришь. Тоже могу насшибать мяса туда, психологию женскую знаю. Но есть одно условие: не трогай моих близких! Хоть один пострадает – на себя пеняй! Прокляну до десятого колена и убью! Хочу гоночную машину купить да хату снять - чтобы больше от родителей не зависеть.
     - Хорошо, хорошо, дорогой, будет тебе жилье. Можешь пожить у меня в коттедже. Вино, плов и прочие прелести обеспечены, девочки каждую ночь. Неужели откажешься от такого подарка? Море дорогих блюд, золото, кольцо с сапфиром или рубином в подарок… Когда планируешь заселяться?
     Торстейн прокашлялся, сунул руку в карман. Заманчивое предложение. Но также он услышал: неподалеку упала бутылка. Словно кто–то кинул. Темный понял: гопота его выследила. Кинув наваждение людям, чтобы забыли, зачем сюда шли, маг дождался приезда машины. Спокойно передав траву и получив расчет в двести тысяч с гаком, сын Энрике принял предложение раскручиваться по полной. Ему предложили поставлять товар за границу через каналы с Кавказа. Что людей (на секс–рабынь), что травку и прочее. Сидя в машине с закрытыми стеклами, блондин улыбался, но разговор оказался серьезный. Зато теперь есть перспектива не учиться, не работать. Ребята ударили по рукам, и сделали еще заказ наркоты. Тора боялось все ПГТ. Даже стражи порядка.

     Через неделю два урода, не получив своего, словили у заброшки во дворах сына Гвелда - под предлогом попросить сигарету. Тот поморщился, но дал. После у парней не оказалось типа зажигалки. И тогда тот, кто хотел его мать, начал борзеть. Сначала красавец слушал оскорбления, не поведя бровью, а после не выдержал:
     - Тебе что надо от меня на самом деле, ссыкло малолетнее? Вали отсюда! А то, что я тут окурки собрал в банку – мое дело. Сигареты последние, и дорогие. Чего ошиваешься возле моего дома? Думаешь, чтобы шины проколоть? Считаю до трех… Раз, два…
     Второй гопник озверел от такой прямолинейности. Резко шагнул к Игорю, кинул его подсигар в грязь, плюнув на землю. В глазах сияла такая ненависть, что Темный посмеялся в пробивающиеся усы. Да, Тор подыграл врагу с подсигаром - чтобы те потеряли бдительность Это напоминало детский сад. Он обернулся, увидел весьма интересное граффити на стене: девушка с кудрявыми волосами, держащая сердце в руках, несколько неформальных надписей украшало рисунок. Даже тут темное изображение. Оно придало силы - перед дракой.
     Спокойно подняв свою вещь, золотоволосый спокойно, в упор, поглядел на всех.
     - И кто здесь чужой, хочу я знать? Повыпендриваться - из-за длинных волос? Ты бы помылся хоть - шманит. Или сменной одежды нет, сгнила? Раздевайся, померимся письками, кто смелее!  Хватит выкабениваться. А то мне придется силу применить… - Молодой маг достал складной нож и кастет. Но чужаки посмеялись. А из–за угла подошло еще трое. Ухмыляясь,  готовясь жестоко бить, ничего не боясь.
     - Не твое дело, сволочь волосатая! Еще и пидор, значит… Ошиваешься тут что днем, что ночью. Как там ваша девушка поживает, или любовница? Сколько у тебя сантиметров каждый раз в нее заходит и кончает, падаль? Была бы поумнее - выбрала тогда получше мужиков, а не таких дрищей–глистов… Пидорасов настоящие мужики ненавидят, бьют в очко. - Объявил новенький, сжимая в руке биту. Тупые бычьи глаза не обещали ничего хорошего. А чего тут думать – ума нет, считай калека.
     Торстейн прекрасно понял, о ком идет речь - о матери, отце и брате. Он со всего маху вкатил по зубам говорившему, который стыд потерял.
     - Пидорас, говоришь? Хочешь, сведу с настоящими? Сознание с оргазма потеряешь, когда в жопу закатят чего–то там… - прошипел молодой мужчина, и пошел пинать обидчика. Его кованые сапоги из натуральной кожи достаточно больно били тварь по голове, конечностям. Тут налетели остальные, доселе смеявшиеся над словами Темного. Сын Энрике не ожидал такого напора, принялся защищаться. Он видел слабые места гопоты, и бил именно по ним. Прекрасно поняв: тем отморозкам стало любопытно, что у него за семья, что за красавица живет.
     Взяв блондина за грудки, - высокий, под два метра гопник, поправив кепку, выплюнув докуренный хабарик, - прошипел, харкнув сыну Энрике в лицо:
     - Слушай сюда, нефор сраный, - еще раз появишься в нашем дворе, - я тебе ТАК в ****о заряжу - маму родную при родах вспомнишь! Вали отсюда, сука! И чтоб больше не возвращался! – Он вкатил бедолаге промеж глаз, и тот отлетел в сторону. К кирпичной стене с потертым граффити. Подошел второй амбал. Они принялись пинать красавца, матерясь хуже зеков. – Подбираешь тут окурки, ****ь трансовая, своими патлами дерьмовыми достал уже! Длинноволосый – не мужик! Мужики - мы, ебем баб после первого стакана, а это баба… с ***м под двадцать сантиметров. Судя по росту. Да, он ему не нужен… - Пинающий вкатил бизоном парню промеж ног. Тот зашипел и застонал, стиснув зубы.
     Удар пришелся точно по головке, Торстейна пронзила страшная боль. Из глаз полетели искры. Поскольку в будущем хотелось детей иметь, он испугался: теперь член у него встать при красивой девушке не сможет. Но даже не знал, насколько быстра регенерация у бессмертных. Свернувшись клубком, несчастный пошел складывать маты с проклятиями. Избиение продолжалось. Подошло еще трое. Расстегнули ширинки, принялись поливать Тора  струями, харкая и заплевывая.
     Темный (магией закладывая на козлов проклятия до десятого колена, которые вообще нереально снять, на их родню) пытался подняться. Боль в гениталиях утихала, теперь жжением ударяла в голову. Сын Архимага с трудом встал. Народ замер. Выпрямившись, смерив ледяным, злым взглядом обидчиков - принялся вовсю метелить. Теми приемами, каким учил отец. Гопота оробела от такой прыти: еще так быстро жертвы не вставали. Двое с пробитой головой свалились сразу. Другого дворового местного Тор приложил об стену, поставил ногу на горло, расстегнул брюки.
     - Вот ответка, сука… - и с наслаждением слил мочу с кровью ему в лицо. – Мне еще детей хочется иметь от любимой женщины, если встречу в нашем дерьмовом Мире… Шлюх много, хороших мало. Вот я бы и спал, как с женой - с хорошей, а не с говном! Сначала разберусь с вами всеми, потом девочек потрахаю… - Он напоследок харкнул в ширинку несчастному. И, спокойно вытащив ключи из куртки парня, положил себе в карман. – А вот такие, как те, кто сейчас обоссал и избил просто так, больше ни женщин не увидят, ни собственного ***. Самоутверждаться за счет тех, кто на вас не похож - показывая типа свою крутость, очень не советовал бы. Особенно в отношении МЕНЯ! Мне по хую, есть у тебя отец, мать, брат, сват! Не вырастили нормального – значит, пойдешь на корм червям… Или на свалку. В виде частей тела. - Недобро ухмыльнулся он. – Носит же таких гнид земля. Придется это исправить. Кто кому хочет в ****о зарядить, в моем же дворе, на моей территории? Ась?
     Гопник побелел. Поняв - подписал себе пинками смертный приговор. Другой ногой Торстейн наступил на руку - чтобы не рыпался. Но просить прощения, извиняться стало слишком поздно. Темный оказался беспощаден. Дома итак у него творился ужас, - в отношении себя. Еще выродки приперлись.
 
     И без ствола с ножом сын Энрике был СЛИШКОМ опасен в свои четырнадцать-пятнадцать лет. Выглядел на все восемнадцать. Теперь жертвы пойдут покрупнее, хотя доселе таких ребят отродясь не водилось во дворах. Никто братьев никогда не трогал. Случались драки, но не здесь. Даже в заброшке, в ее дворе, где с детства Тор и Лэйв бывали, кидая камешки или рассматривая достопримечательности.  Вот в ее окрестностях, между двумя зданиями, которые еще не рассыпались от времени, и завязалась бойня. Разборки происходили в городе. Не понравилось в школе кому - парни длинноволосые, или кто из класса обидел Лэйва, - Торстейн сразу врагу по морде, под дых с ноги, - дело кончено. Несмотря на протесты учителей: тот бьет слишком жестоко. Игорь говорил: ему плевать. Если обидят Аренского -  то он будет дальше по цепочке всех метелить. Ингилэйв оказался тихоней и интровертом, раньше часто не мог за себя постоять. Стеснялся.
     Тогда отец отвел его в кружок стрельбы, и со временем младший стал ПЕРВЫМ в Питере и МИРЕ стрелком. У Светлого оказалось слишком острое зрение - на уровне орлиного или соколиного, да молнеиносная реакция. Врачи считали на медосмотрах - непонятная мутация. Энрике улыбался. Учил сыновей самообороне с пяти лет, мальчишки со временем владели теми же приемами. Старшему этого маловато стало. Он хотел большего.
     А уж за себя он никого не щадил, порой требовал за откуп в старших классах - лет в двенадцать–тринадцать. Чтобы обидчик отдавал ему свою девчонку - на полапать, потискать под юбкой. Никто сыну Гвелда отказать не мог – очень боялись. Когда Торстейн поделился в разговоре своим лапаньем с папой - тот схватился за голову.
     В сыне стал просыпаться инстинкт влечения к противоположному полу. Довольно мощный, хотя он раньше был. Но иначе выражался: Тор пялился на  Тиль. Каждый раз, когда та одевала красивое: халатик, платье, костюм, расчесывая волосы. Подглядывал в замочную скважину или в едва закрытую дверь, словно привороженный, оставаясь незамеченным. Также настораживало отца семейства ужасное - Темный очень любил наблюдать за матерью, когда та переодевалась утром или вечером. Один раз Энрике ему нехило врезал, застав за подглядыванием и подкравшись сзади. Парню тогда исполнилось четырнадцать. Гвелд за шкирку оттащил от двери отпрыска, зарядив ему под дых и морде.
     - Еще раз увижу - пеняй на себя! Я твой отец, а она МОЯ! НЕЛЬЗЯ так делать, это запрещено! Я понимаю - член подрос, но чтобы рассматривать родительницу… Иди в школу, там смотри! 
     А сам подумал про себя:
     «Эх, она так прекрасна… я же также запал, ооочень давно, и познал.  Страдал ночами - в мокрых простынях, мечтая ее затащить в постель,  отлюбить… В сыне просыпается самец, как проснулся во мне. Весь в меня!  Ничего, найдет себе девушку. Хотя куда там - их сотни. Нашел идеал – мать. Внешность то бишь".
     Торстейн, который не мог отцу дать сдачи, схватился за дых, стиснув зубы. Отполз в коридор на пару шагов и оттуда яростно, со слезами глядел на родителя. А тот, показав кулак, пошел к себе в комнату разбирать бумаги. Под глазом начал наливаться крупный синяк. Ладно маленький - лет шесть, бегает рядом и что–то там спрашивает, но в четырнадцать… Это уже слишком. Потом пошел - и то кое-как - в сторону кухни, матерясь.
     Тильсирвэ, закончив расчесываться и переодеваться, выглянула. Никого. Она отправилась к мужу, зашла в кабинет и прижалась к нему, когда тот  записи заносил в листы. Тот обнял ее, принявшись страстно целовать.
     - Что случилось? Старший нашкодил? – Нежно спросила Волшебница.
     - Запирайся в комнате, когда переодеваешься или раздеваешься. Раньше мы с тобой мазали ручку вазелином, чтобы дети не смогли открыть входную дверь, любовь моя… Теперь он повзрослел, в нем проснулся самец. Ты единственная женщина здесь. Я же тоже мальчик, но муж. Понимаешь, о чем я? Тор Темный, уже хочет девушку. Он на все способен. Будто я не вижу, как у него в брюках увеличился бугорок. Сейчас не просто начнет любоваться на волосы. Поверь… Будь осторожна. Ему  интересно, как мне в свое время.
     - Зачем ты ему так жестко врезал? Он ведь слабее!
     - Чтобы знал свое место. Слабее, говоришь? Очень сомневаюсь. Хорошо, что младший так не делает. Этого еще не хватало. Я возьму Инги в Инквизицию на работу, когда ему стукнет восемнадцать. Он Властелин Времени и стрелок отменный. Ему за Дар доплатят. Жалко - наш Андрюша Аренский не интересуется девочками. Любимейший сын, Светлый,  желанный. Внешне почти моя копия, золотоволосое чудо, созданное нами, милая… - Гвелд закрыл рот Тиль страстным поцелуем, обхватив ее талию и грудь.
     - Если еще захочешь детей, то я всегда готов. Сейчас я пока заморозил свою сперму… то бишь в том смысле, чтобы моя любимая не беременела. Пару заклинаний - все. Можешь больше не принимать таблетки. Вспомни наш пикник под Братском. Но раз я муж, то дети должны быть. Видимо, очень я тебя возжелал, раз забеременела аж двумя.
     - Как же Тор? - Женщина опустила глаза. – Он зря родился? А если я забеременею еще двойней, Темной? Что тогда? Убить? Нельзя так, хоть он и не такой, как мы. Также получает ласку, любовь.
     Теперь голову опустил Гвелд. Действительно… У него в Инквизиции Темных предостаточно, и никто никого не трогает.
     - Если Торстейн действительно окажется Властелином Тьмы, то не позавидую никому… У врагов нет лидера. Есть так, свои предводители. Но этот начинает на полную катушку раскручиваться. Он умен не по годам. Даже Лэйв таким интеллектом не похвастается.
     - Ты не любишь его? За Тьму и то, что я едва не погибла?
     Архимаг  тяжело вздохнул.
     - Я люблю его как родного сына. Но он ДРУГОЙ. Враг по сути и природе. Какой вырастет – не знаю даже я. Они с Инги – как небо и земля. Лэйву будет тяжко жить - с его моралью - в современном мире. Ох не позавидую ему… Пускай Торстейн живет так, как ему лучше. Деньги приносит домой, много. Где берет – не в курсе. Думаешь, старшему не обидно - что его брата любят гораздо больше? Обидно, я вижу. Иногда у меня такое чувство, будто он живет, как квартирант. Платит. Но натуру не переделать. А насчет двух Темных ты очень права. Им бы было тяжело среди Светлых. Как и нашему парню. Я ему врезал от души, чтобы не соблазнялся твоим видом. Не ему предназначено.
     У хозяйки  перехватило дыхание:
     - А если он… ну когда вырастет…
     - Магия наша в помощь, и мужской кулак. Не посмеет. Надеюсь, сын не дебил, чтобы насиловать родную мать. Не бойся.
     - Один сын – Властелин Времени. Кто тогда второй? Они же из одного корня… Если у одного Дар, то у второго должен быть тоже. Иногда при Торе магия полностью блокируется, любая. – Прошептала красавица испуганно, и заплакала.
     - Кроме моей… - улыбнулся Архимаг, - я вне категорий, сыну никогда ее не затушить. Блокиратор магический, Темный наш котенок, черныш. Осталось ему молока налить, погладить. Даже собаку можно мясом приманить, подкармливать. И она лизнет руку. Также он. Любви хочет и ласки. Но в силу возраста, не понимает: секс не любовь. А составляющее любви и отношений. Никто из нормальных пар не начинает с интима роман. Этот полшколы перелапал! Девчонки на Тора вешаются гроздьями, тот их использует по–своему.
     Он страстно поцеловал жену, нежно обняв. Она чувствовала руки возлюбленного - такие ласковые, сильные. Ладонь Энрике провела по спине, пальцы остановились на лифчике и легко расстегнули под китайским халатом. Вторая рука ласкала грудь. Скоро белье полетело в сторону. Волшебница расслабилась, почувствовав, как муж ласкает остальное. Гвелд рывком сорвал оставшееся с жены, расстегнул брюки и взял ее, страстно, резко, порывисто.
     - Хочу тебя здесь, прямо на столе… Хотя нет, неудобно. Сделаю так, как любишь.
     Не выходя, он шагнул к стене, прижав к ней возлюбленную. После услышал стоны, переходящие в крик. Волшебница всегда любила, когда супруг брал стоя - полностью погружаясь двадцатью пятью сантиметрами. Кельт чувствовал жар внутри, как подрагивает его естество, налившись кровью до предела. Раз за разом работал во всю длину, при этом страстно целуя, лаская, выделывая пальцами такое - голова шла кругом. Ирина намотала его волосы на руку и откинула голову Кельтского назад. Аренский хотел милую взять у нее в комнате - сделать сюрприз, но Торстейн своими наблюдениями все испортил. Вот и пришлось вкатить по полной. Страстные крики Волшебницы раздавались по всему дому, наконец, мать семейства произнесла:
     - Инги услышит.
     Энрике рассмеялся:
     - Он не грудничок, не ребенок. Подросток. Ему полезно. Сейчас самый возраст. Надо – объясню, как предохраняться. Хотя знаю – не попросит. Лэйв не пойдет подглядывать. И вообще, ты моя жена. – И со всего маха вошел в нее. – Как же я обожаю заниматься с тобой любовью, звездочка  моя… Что же тогда - в парке, когда признался в любви, не отдалась? Испугалась. Сделал бы то же самое. Эх, скромница моя… Милая девочка. Хочу… Всегда и постоянно! Тебя!
     - Взаимно, всегда, в любом виде, и где угодно, Энрике… Желанный, возлюбленный мой, бери меня всю …
     Потом Гвелд осторожно, придерживая жену, лег с ней на ковер, и продолжил наслаждаться, захлебываясь в собственной неге, стонах.
     А в кухне Торстейн, вытирая слезы отчаяния и боли, рыдал. Да, он недополучал любви. И искренне родителям завидовал. Брату тоже - за  обожание и дутье в жопу. Но парень получил за дело: нельзя, несмотря на то, что мама в сверстницы по внешним данным годится.
     - Ты все равно будешь моя… когда я вырасту, окрепну! Думаете, я сопляк и не могу, как отец?! Переплюну! Охраняю дом почище собаки, разгоняя дерьмо со двора, приношу бабло, и вот такая благодарность! Суки! Как бы потом не пришлось плакать! – Темный поставил стакан с успокоительным в сторону. Сил больше не было все терпеть. Когда любят Ингилэйва. А не его. Невинность уже потеряна в день рождения. Сексуальный голод давал о себе знать. – Хорошо одно - есть трава, химия… Много школоты старшего возраста и азеры любят ее покупать. Прекрасно иметь друзей-азербайджанцев с Купчино! Их родители богатые, пора бы с ними тоже скорешиться. Они любят русских девочек. Вот всех шлюх и прочих начну к ним сливать… Пофигу - мама папа их потеряют, половину обращу во Тьму. Спасибо тому, кто предложил косяк и сказал, как можно достать. Хоть какая–то радость, да я и не наркоман. Но вкус прикольный, расслабляет. От такой жизни, где тебя не любят даже родители. Модельный бизнес тоже хорош… Девочки там красивые, хоть и дуры. Годятся в игрушки из-за дырок. И ротика.
     Он горько плакал, чувствуя себя глубоко несчастным. Кошек, крыс и прочих убивал от собственного желания. Тьма требовала свое, но также мужчина желал себе подругу. Такую же, как сам. Но ее не было. Колошматя по столу кулаком, сын Энрике хотел спалить дом, чтобы ничего от него не осталось. Когда стоны стихли, Темный молча открыл холодильник. Превозмогая боль, достал оттуда яйца, кетчуп, мясо, зелень, принялся с матами жарить яичницу. Но даже та, будучи готовой, смотрела на него разочарованно.
     Вдруг кто–то положил ему руку на плечо, другой погладил по голове.  Мать. Изгой резко обернулся, потерев подбитый глаз. Синяк расплылся вокруг, зайдя за бровь.
     - Что вы от меня хотите? Я мимо шел! А он с размаха… Добиваетесь, чтобы я ушел из дома? Мне здесь не рады, я смотрю.
     - Торочка, черныш наш… никто не собирается тебя выгонять. Мы тебя любим.
     - Тогда почему вся любовь уходит к Лэйву? Он же дурак, который даже не хочет с девушкой познакомиться! Не то, что я. – Он поставил сковородку на стол сильной рукой, и невольно облизнул губы. Поглядев на грудь матери, которая набухла от ласк отца под лифчиком и халатом. От Тиль остро пахло сексом, семенем. Опять подкралась зависть к парню, который поражал своей красотой всю школу и оказался отличником. Лэйв пока перебивался с  четверки на тройку.
     - Ты ошибаешься, сынок… - вздохнула Тильсирвэ, – мы все трое Светлые. А Тор – другой. Каждому свое. Понимаю, сыну нужен товарищ. И девочка. Ну ладно, девушка. В этом возрасте девушки не хотят ничего – ни семьи, ни потомства. Их интересует ласка, но не секс. – Она поглядела на ширинку сына, которая малость выпячивала. – Думаешь, я ничего не понимаю? Торочка превратился в юношу. Это естественно. Не бойся. Можешь целоваться, обниматься, но не трахай… Они не захотят. Не почувствуют по-настоящему тебя в себе. Пережди, и появится та самая.
     Торстейн тяжело вздохнул, принявшись пожирать яичницу, голова будто забилась ватой от нервов. Состояние оставляло желать лучшего - убил бы.  Придется пойти во двор, и что–нибудь сломать С ноги.
     - Да кто бы говорил… Мама, ты не парень! Женщины никогда не поймут, что такое хотеть девушку! Вот я сейчас сижу, как дебил, и у меня нехилый стояк от мыслей, кого бы поймать и трахнуть! Давай, снимай его как угодно! Раз много лет.
     Он нервно жевал еду, не зная, чего бы еще сказать. Из его глаз покатились слезы. Мать обняла его сзади, гладя роскошную шевелюру. Поцеловала в щеку. Дождавшись конца простого обеда, Тильсирвэ положила руки сыну на плечи, принялась мягко массировать. По телу прошлись нега, расслабление. Массаж приятно успокаивал, снижал возбуждение, даря прохладу. Темный мало–помалу начал успокаиваться. Волшебница нежно поглаживала спину, руки, поясницу. Торстейн выпрямился, закрыл глаза в наслаждении, и глубоко вдохнул. Кровь отлила от члена, можно жить дальше. Он запрокинул голову, и в блаженстве прогнулся назад. Мать осторожно поддержала его, чтобы не рухнул с табуретки. Сняла с него рубашку. Невольно залюбовалась прекрасным, как у мужа, телом. «Как же вы с Инги похожи на отца! Те же волосы, фигура, рост, глаза, стать».
     - Ты прекрасен, Торочка… Кем бы ни был парень – он в первую очередь МОЙ СЫН. Кто бы что ни говорил. А стояк – переходный возраст. Скоро так будет постоянно, на всю жизнь. Знай об этом. Если хочешь, то спроси отца. Он расскажет, как снимать напряжение без женщины. Расслабься и получай массаж, Темныш мой хороший… Ну и синяк отец поставил.
     - Хорошим мальчиком быть плохо… - ответил сын Гвелда. Ему были приятны слова матери. Хоть какое–то доброе слетело с ее уст. – Плохим полезно. Вот я такой. В школе люблю шкодить. Ничего она не дает, ничего и не даст. Потому лучше работать. Или я не полезен тут? В смысле стояк – переходный возраст? – Спросил он, повернув голову, улыбнувшись мягко. – Темныш… вот уж точно, красивый, пушистый, просящий молока. – Торстейн потянулся, подняв руки вверх, сжав кулаки. – Вы все Светлые. Но на путь  Света не собираюсь вставать – я Темный изначально. Когда до вас всех дойдет? И уж извините - если захочу убить кого–нибудь, то убью. – Мужчина отодвинул сковородку. Невольно представил, как когда–нибудь начнет, как отец, обнимать мать, входить в нее. Дикие мысли, безумные, страшные, не давали ему покоя.
     - А ты что хотел? Навсегда оставаться ребенком? – Улыбнулась мягко Тиль. – Так не бывает. Мальчики и девочки вырастают. Да, я не умею чувствовать за мужчину, но могу понять, насколько ему тяжело. Никто не держит зла здесь. Живи и радуйся. Ты мой милый Темныш, пушистик золотоволосый… - Она снова поцеловала его, нежно, мягко, погладила по шевелюре, подобрала рубашку, и унесла в комнату к себе.
 
     Чувствуя всей кожей – от парня разит Высшей Темной магией. Это означало одно - Темный будет дальше набирать силы. И если сорвется, то... В конце концов, в черном цвете своя, особая красота. Слишком рано повзрослевший, очень умный парень растет. Назвать его врагом не поворачивался язык. Да и смерть стервы старой, которую Торстейн убил магическим выпадом в пять лет - о многом сказала. Тогда даже Гвелд испугался, стал осторожно относиться к сыну, не ругал его лишний раз. А тот просил лишь черные вещи, иногда рисовал, любил статуэтки Бастет, черную бумагу, черное небо, боевики и все остальное.
     Теперь мальчики превратились в юношей. Вернее, один уже стал мужчиной. Расцветающих - словно бутоны цветов. Уход из детства сопровождался душевной болью. Торстейн раскрывался, как черная роза, темно–бордовый пион, - завораживая юной, неописуемой красой. Ингилэйв напоминал цветок розового Лотоса на озере в природе - нетронутый, чистый, как слеза. Такие разные, интересные одновременно. Красивые, но опасные парни. Два Властелина – Тьмы и Времени. Зачатые в палатке под шум водопада и крик птиц на рассвете.
     Даже прыщи, покрывающие порой их лица, не испортили красы. От матери передалось пять процентов внешности. Остальное – от Гвелда. Но разница была – ямочки на щеках. И ухмылка, улыбка ее. Невольно Тильсирвэ вспомнила, как с Энрике привезла детей из роддома. Золотоволосые большеглазые мальчишки, любопытные, милые, хрупкие, сопели в кроватках. Незаметно повзрослели. Ничего не сделать – оба начнут пробовать девочек. Возможно, каждый приведет в дом невесту. Все случится совсем не так, как предполагают родители.
     В кухню заглянул Светлый брат. А потом оба смеялись, рассказывая анекдоты, слушая хиты прошлых лет в комнате. Гвелд стоял в коридоре и улыбался тепло - несмотря на поставленный старшему отпрыску фингал. Пока все прекрасно, опасности нет. Торстейн сидел рядом с Тильсирвэ, жадно рассматривал ее шевелюру. Были у отца семейства мысли зачать еще детей, но без взаимного согласия не надо. Вдруг Торстейн или Инги приревнуют жестко? Просто потому любили гораздо больше Лэйва - он оказался мягче, уступчивее, добрее и одевался не во все черное. Он любил бежевый, голубой цвета, белый  и безрукавки разных оттенков.
     Сегодня утром Секван учил младшего бриться - щетина заколола кожу, начав зудеть. Резко. Все. Вроде заработал гипофиз, включая влечение к противоположному полу. Инстинкт самца. Но... словно случился сбой: у Лэйва его не наблюдалось. Он спал - до поры до времени. Вот Тор как с цепи сорвался - еще до того, как у него пробились первые усы. Силища, живущая в нем, не давала покоя. Спящая до поры до времени. Скоро все окончится. Скоро скрепы Изольды Темный снимет навсегда...
      Счастливая семья Светлых.
     Тор уже распробовал женскую близость - на своем Дне Рождения. Хотелось продолжения, доселе Игорь в туалетах лапал за грудь девушек–подростков, прося за поцелуй показать и гениталии. Очаровывал, а дальше получал свое - наивные дуры велись на внешность. А по ночам, по–тихому от всех, в телефоне, старший смотрел порно, облизываясь. Но что такое порно - по сравнению с настоящим, живым сексом? Когда ласкает женщина, а не сам себя удовлетворяешь? У сына Гвелда в голове уже присутствовал свой идеал, и он его искал. Выкачивая похожие картинки с Сети, по ночам удовлетворяя себя, мечтая Мир у ног подобной положить. Чтобы Леди разделила его Тьму вместе с ним, подарив взаимную любовь. Что касается Ингилэйва – этот заядлый ботан не хотел ничего похожего. Много раз Торстейн показывал ему голые фоточки - тот брезгливо морщился, отмахивался. Говоря: на такую дичь не собирается смотреть.
     - Ну и дурак! – Смеялся Темный. – Как же ты со своими книгами по учебе девушку соблазнять собираешься? Пестиком и тычинкой? Так покупай себе цветы, любуйся! - Словами он очень обидел брата. Светлый яростно поглядел на него, ушел в другую комнату. Потом вернулся. Подколы ранили душу. Тор дождался, продолжил разговор. – Лучше зарядил бы не тот ствол, который стоит у стены, ружье или автомат - а свой, в штанах, и проблем не будет. От такого наслаждения отказываешься… Вот блииин… Давай найду девочку, попробуешь! Не пожалеешь! Мне лично все понравилось!
     - Да пошел ты! Еще успеется. После свадьбы в ту же ночь все сделаю, не хочу себя на кого попало тратить. Хотя бы учусь. А брат… что брат, доучишься - без всего останешься, в том числе и без жены, секса. Как же с Темными тяжело! Нет, чтобы жить, радоваться. Нет – сразу во Тьму! Девочки никуда не убегут.
     Старший хмыкнул, поглядев на него вполуоборота:
     - Останешься без жены и секса как раз ты, Ингилэйв! Потом люто взвоешь, побежишь ко мне жаловаться! Чего, мол, делать. Никто не выберет хорошего мальчика–училу, которому не надо ничего. Это все иллюзия, будто к таким золотушным сразу женщины и девочки повалят. Нет! На руках с днюхи меня выносил, братец. Недалеко дом пятиэтажный. Сам помнишь. Реально, давай приведем девиц, проводим в последний путь твою девственность. Я не понимаю, чего ломаться?! Я–то пошел, да не пошел бы Ингилэйв в никуда, оставшись без всего… И о какой жизни я слышу?! Она же будет длиться тысячелетия! Мы бессмертны! За косарь лет захочешь какую–нибудь Волшебницу. – Торстейн закурил у форточки в комнате на чердаке у брата, пустив пару колечек под потолок. – Родителям, знаешь, плевать на мои курево и остальное. У них своя жизнь. Постоянно в вконтакте со школы добавляется народ - девушки. Просят помочь кончить с парнем. Мне что – помогу. Это весело! Лишь бы не забеременела. На такое есть проверенное средство – в рот, на нее, или в гондон. Хотя гондоны - хлам. Перервал кучу.
     У Ингилэйва упало сердце. Он изумленно обернулся, почесав переносицу. Школа насчитывала десять тысяч учеников. Больше половины - девушки старших классов. Ну не может такого быть, чтобы ВСЕХ перетискал! Все шесть тысяч!!! Из десяти тысяч тысяча - младшеклассницы. Их не в счет. И что–то подсказывало юноше, - Тор доберется и до них, когда у женского пола подрастет грудь. Этого бы очень не хотелось. Да вдобавок знал Лэйв: брат достает наркоту, толкает в школе. Ничего ему за это не будет. Красавцев уважают и боятся. Инги отшил всех девчонок, прося потом Торстейна забрать их себе. Словно прочитав его мысли, подросток произнес:
     - Чего так глазами хлопнул, а? Да, мне не будет ровным счетом ничего. Я еще модель. – Он подошел к Светлому, вывернул карманы брюк и положил на стол две толстенные котлеты евро, перетянутых резинкой. – Вот мой заработок. Плевал я на школу, институт… Знаешь, сколько здесь в рублях? Да ты удавишься, услышав цифры! Ась? – Торстейн улыбнулся. Хлопнул брата по спине. – Кстати, во дворе есть рыжая Мира, с детства по Лэйву сохнет… Давай ее, а? Будешь при мне ее трахать, а я - подсказывать, что и как. Или оба вместе. Эта девчонка постоянно в гости ходит и общается со Светлым. Пойми на будущее одно: кончить не с каждым может девка - а с тем, кто нравится.    
     - Откуда взялось столько денег?! Тор… Ты разве ушел в порно?! Стал следить за собой, бриться чаще, чем раньше, появились дорогие вещи в доме… - ахнул Светлый. – Мне стыдно за поведение Темного. Девушки  влюблены были! А ты их просто трахаешь, кобель! Я не опущусь до такого бесстыдства! Мира моя подруга, почти сестра… Да, вешалась, да, общаемся, но я не собираюсь быть с ней! Это не мой вкус! Не терплю рыжих и наивных!
     - Ох да. Вкусы… Девка ведрами исходит по тебе, выливая все в унитаз, прости дрочит по ночам. Хочет, чтобы Лэйв ее там всю изласкал - ртом, членом - а он как пень – не хочет! Давай ее вместе, а? Прости, братец, неужели идеал уже в голове есть? Порасскажи. А? – Ответил со смехом Торстейн.
     - Да, есть. Нормальная девушка - ненакрашенная, сероглазая, хотящая верного и доброго мужа, не тирана. Длинноволосая, волевая и красивая, с грудью третьего размера. Чтобы я ее всегда хотел, по–всякому, в первую брачную ночь. – И он достал с кошелька фото. Подал Торстейну. Тот ахнул – так оказалась прекрасна незнакомка на нем. Откуда–то с Интернета. И ТАК похожа на мать. Он сам ее искал, такую…
     Темный прокашлялся, подавившись слюной. Восстановив дыхание, произнес:
     - Знаешь, братец, я такую бы сам выбрал. Считай - наши вкусы одинаковые. Еще поглядим, как она нас различать научится! Вот увидишь. Только помни: она либо еще не родилась, либо от другого течет и кончает, да тот ее кинет. Поверь – хочешь хорошую, а влюбишься в полное говнище, коя после первого стакана ноги раздвинет. Запомни мои слова. Тогда какого хрена и фига пускаешь в дом эту Миру?! Просто чтоб была, да?
     Ингилэйв отвернулся и разочарованно покачал головой.
     - Кроме друзей должны быть еще подруги. А общаться я люблю. Несколько человек с компании есть, мы тусим у школы, общаемся. Она там тоже. Хоть я и интроверт.
     Тор расхохотался. Злобно, почесав поясницу.
     - Значит, носишь в кармане фото своего идеала, танцор ты наш, а сам общаешься с полной противоположностью! Весело, однако…
     - Торстейн! – вскипел Лэйв, вскочив. Он начал злиться. – Если нет ничего пока, почему бы не общаться?! У меня тоже стояк, но стараюсь не обращать на него внимания. Никого я не хочу! Само встает, по ночам. Достало. Ты переимел всю школу, я же пока девственник! Сам найду кого надо. Договорились? Хватит курить! Уже першит в горле. Мне интереснее учеба… А потрахаться успеется за жизнь.
     - Ага, ага… с той, которой будет плевать на тебя, во всех смыслах. Природу не обманешь: поведешься на наряд, морду, краску и все. И пропадешь. Обдрочишься, провалишься. Не забудь вовремя вынуть, чтоб не стало проблем на всю жизнь. Работа и учеба не убегут. А лучшие годы - как сейчас - да. Сиди на жопе ровно, дрочи на фото. Мозг уже давно белым веществом обкончался и слился в яйца, братишка… Или я не прав? Желаешь же ее, в постели, чтобы она член ртом обнимала, до синяков сосала, зубами водила и головку языком… Или глотала его полностью? Сжимая гортанью? До крика собственного? До твоего? Так? Чтобы крышу напрочь снесло! Как спица, пронзало до мозгов, до пота, до выгибания спины, когда ее руки на тебе, царапают кожу, водят пальцами по ребрам… - Тор заглянул в глаза Светлому, вплотную подойдя к нему.
     Тот опустил голову. Темный оказался прав. В голове Лэйва рождались совсем нехилые фантазии сексуального характера. Он желал переспать с такой девушкой, перед этим как следует узнав ее. Но такой и в помине не было. Только потом, гораздо позже, чтобы не наделать глупостей. Даже с отцом Ингилэйву не получалось нормально поговорить на такие темы. Хотя сын прекрасно понимал: с матерью про интим не поговоришь. Придется покумекать с братом.
     - Ты хоть представляешь, что это такое, - ласкать девушку? Учиться этому хотя бы на других? Или хочешь вставить и кончить? Без удовольствия? Знаешь, так не пойдет. Просто так целоваться–обниматься - полная лажа. Быстро надоест. Нецелованный… Вон та Мира как ждет твоих губ. И своих -  на твоем члене, братишка. И придет, в белье. Знаешь, у меня в модельном бизнесе на работе столько таких нимф гребаных, тупых ходят! Думая, будто я - шестнадцатилетний или совершеннолетний… Но когда есть связи через Сеть - где угодно пролезешь. Даже в пятнадцать. При своих данных. Хочешь в модель? С руками за одну внешность оторвут! И денежку хорошую принесешь – сто тысяч в неделю. Эта сотня и больше - на столе, забирай. Должен же я приносить пользу в этой семье… - Он положил руки на плечи Светлому. – Хоть мы на разных сторонах по баррикадам. И умны не по годам.
     Ингилэйв откинул челку со лба. Прямо ответил:
     - Я другой, Игорь. Не могу так – просто брать. Хочу с Единственной… - спокойно ответил он, положив деньги в карман. Он все не мог поверить, что братишка Темный такие деньги загребает в своем возрасте.
     - Смешной… Ну честно. Где найдешь Единственную… если будешь сидеть тут - за книгами, на жопе мечтая. Может, перенесешься во Время вперед, узнаешь свое будущее? Лучше жить настоящим. И учиться… да не тому. Хочешь работать? Иди. Но потом не плачь. Когда на Светлого полезут всякие девочки с желанием, чтобы им вставил и кончил. Запомни! Сейчас нет таких девок, о которых мечтаешь. Есть шкуры, нормальные тоже существуют. Я–то быстро пойму, а вот Светлый – нет.
     Торстейн прилег на кровать брата, растянулся. Его черные одежды из шелка - брюки, рубашка и галстук - притягивали, завораживали, а золотые чистые локоны рассыпались по подушке. Высокий для своего возраста, мужчина улыбался. Взял фото незнакомки еще раз, полюбовался, положив руку в карман. Девушка слишком красива, чиста.
     - Мда… на такой бы жениться. Но не до нас она… Как до звезды. Хозяйка, нежная в постели, и в жизни понимающая, любящая не за наши внешние данные, а за отношение… Я лично уже размечтался. Встреть такую вживую, сразу бы влюбился. А полюбит ли она тебя или меня? Огромный вопрос. Потому стараюсь не увлекаться. А развлекаться по полной. В том же модельном агентстве. Там взял, поимел - и дальше работать, тяпнув вина. – Из его груди раздался протяжный стон. – Вот правда, я ее хочу… И почему вживую не увидеть?! Мука… Лютая ломка гормонов в крови. Кровь с молоком в венах. Дайте мне ее, сразу потащу в ЗАГС!
     Младший присел рядом, включив перед этим группу «Scooter – FHSC». Музыка располагала к атмосфере. На душе стало неимоверно погано. Опустил так опустил. Или Светлый сам виноват в том, что нет у него желания даже на Миру? Тут зазвенел на мобильнике телефон, Инги принял вызов.
     - Ну кто там? – Спросил Тор, улыбнувшись.
     - Мира. – Мрачно ответил интроверт, включив громкую связь.
     - Вот как вспомнишь, и вот оно… Чего ей сдалось? У нас сейчас мужской разговор.
     - Мира, что ты хотела? Сейчас мы заняты. Говори. – Спросил Светлый,  нахмурился.
     - Ребята, может быть, устроим дискотеку? Вижу, у тебя там музыка играет, а мне одной скучно.
     Торстейн вскинул глаза к потолку. Началось… Рыжая бестия никак не уймется. Если девочка дура, то навсегда.
     - Ну приходи тогда, через час. Придумаем что–нибудь. – отрезал второй сын Гвелда. – Родителей дома нет, все пройдет как надо.
     - Хорошо, я приготовлю вам вкусненькое, мимими!!! И лисичку принесу любимую, игрушку! Потусим! – Запищала девушка на другом конце провода. – Андрей, ты такой милый, классный!
     - Не только я… Есть еще мой брат Игорь. Мы близнецы, не забывай. Хватит уже про меня мечтать. Я не хочу тебя. Прекрати навязываться и надевать мини–юбку, когда мы все пересекаемся. Меня такое не интересует.
     - Нууу… - Расстроилась та. – А я так старалась! Мальчики сейчас любят раскрепощенных.
     - Только не я… - процедил сквозь зубы Ингилэйв, начиная злиться не по–детски. После передал трубку Тору. Тот продолжил разговор.
     - Доведешь моего брата – трахну так - до гланд кровь захлещет! Сдохнешь у меня, как сука паленая, поняла?! Приходи хоть голая, разберусь! Но будь добра, отличи нас. А то неприятно порадуешь Андрея. Он девственник. А я закажу суши и вина. Окей? Потом поговорим, кто там кому должен. Под юбкой или над. Ясненько?
     Такого напора Мира не ожидала. Тон ее поник, но перспектива пожрать суши и бухнуть с мальчиками прельстила. Она явилась через час, до этого Темный просто переоделся в Лэйва и открыл двери. Мира нарядилась как на панель, накрасилась. Проводив даму в комнату, Тор приказал ей смыть всю косметику, поубавил музыку, и набрал номер доставки суши. Три килограмма кушаний хватит на всех… Одну коробку отнес родителям в комнату. Остальное оставил. Мира ратовала за вино, то и дело переводя взгляд на парней. Абсолютно одинаковые, оба улыбаются. Глазки строить тут без толку. Ингилэйва сие не прельщало: он оказался холоден к пьянкам и прочему. А вот старший, пригласив на танцы гостью, прижал ее к стене, и принялся соблазнительно крутить бедрами. Как бы приглашая с ним переспать, опершись руками о стену. Рыжая тщетно пыталась вырваться, но это оказалось бесполезно. В конце концов, брат любимого схватил ее за руку,  проговорил довольно грозно:
     - Ты сюда за сексом явилась, да? Придя в мини? Знаешь что: тут я буду решать, - кого иметь, а кого не трогать. Так что уймись, или я тебе стоя вставлю! Что под вином, что без! Давай, затыкайся, пошли пить, суши есть горячие. Пока еще не остыли. Либо остывай к моему брату под юбочкой, а то смотрю - трусики уже мокрые.
     Инги кивнул, улыбнувшись. Напрасно девица умоляюще смотрела на него, чтобы тот успокоил разъяренного парня. А  Тор  добавил:
     - Говорю же: негоже девчонкам лезть в наши разговоры…
     А после они втроем принялись танцевать современные танцы, Торстейн был шикарен в своей сексуальности, грации. Настроение девке уже неизбежно испортили: секса не получилось. Значит, когда–нибудь Лэйв по дружбе подарит ей одну ночь. Станет Мира стонать под ним, на нем, чувствовать его член в себе, ласкать его. Руки парня сожмут упругую грудь,  после двое начнут страстно целоваться. Следом Ингилэйв, тяжело дыша от возбуждения и наслаждения, скажет: «Выходи за меня замуж, любовь моя»… Представила, как его язык ласкает ее плоть.
     Но КАК же Мира ошибалась - в этом алкогольном бреду! Она знать не знала, ЧТО когда–нибудь сделают с ней братья. Что станет кормить червей в яме за городом. А сейчас влюблена в Аренского, причем безответно. За его теплоту, общение, схожие интересы. С каким вожделением смотрела на его губы, волосы, в эти цвета сапфира глаза… Либо это Торстейн? Уже непонятно. Одеты одинаково. Лишь бы не обидеть, вызвать сильные чувства к себе. Но нет, такого рода обороты на парней не действовали. В конце концов, устав, провалилась в сон на пару часов, когда бутылка оказалась пустой. Кто больше всех принял–видно сразу.
     - Моего брата ты не получишь, рыжая дура, глупая курица… - прошипел Тор, с ненавистью глядя на девушку. – Я таких в туалете в рот имел.
     Ингилэйв ответил ему внимательным молчанием, потом сказал:
     - А я бы ее и не захотел. Она слишком вульгарна. Для того, чтобы стать моей супругой на всю жизнь. 

     Но вернемся к гопоте. Во дворе, где лютая драка набирала обороты и последствия, уже стала отправной точкой на Тьму, которая с рождения оказалась заперта в Торстейне… Совсем скоро она освободится, и поглотит своего Властелина - такого юного, прекрасного и благородного, умного… Для этого нужно найти повод. И час пробил. Отсчет лет кончился.
     - И телефон тоже заберу, сдам, - промурлыкал Темный, доставая смартфон, причем ворованный. Улыбнулся, выключив. Положив в заплечную сумку. – Ну что, будем убираться отсюда?
     - Слышь ты, ублюдок гнойный, уймись! Сейчас позвоню ребятам, придут с битами или стволами - и хана патлатой мрази… - Говоривший стал звонить. Остальные достали ножи. В надежде, что получится недомерка–мажора завалить ударом в печень. Но не на того полезли. Сына Гвелда нельзя вообще убить.
     - Да кто бы говорил… - улыбнулся сын Энрике. Поглядел на свою жертву, которая обосралась от страха. – Ну что, баба? – Он ласково спросил парня, который валялся в грязи, осколках битого стекла от бутылок, в окурках от травы и табака. Рядом валялись шприцы. Наркоманов тут много было, но все умели прятаться.
     - Не убивай меня, друг! Я все сделаю, только не трогай семью! Забирай все, но оставь в живых! Прошу! – И заорал от боли: Игорь сломал ему кисть руки, и плоть порвали кости. Потом Тор сломал ему и вторую руку.
     - Продолжить?
     - Прошу, не надо! Мы не знали, думали - говно тупое… Скажи, где научился так драться? Мы также хотим! Клянусь, не будем трогать! Стоял ты тут постоянно, курил, куда–то звонил… Лишний во дворах!
     - Женщины тебе больше не понадобятся, а семью не трону. Она мне ничего не сделала. А вот тот, кто лежит под моей ногой… кто ссал, бил ни за что, не разобравшись… На том свете вправь себе мозги, и возвращайся на разговор. Тогда научу приемам. Ты там еще мою мать хотел… насколько я знаю. Дрочил на нее во дворах. Ждал, когда выйдет. Чтобы прижать к забору, сука! Теперь все, допрыгался, гнида! – Торстейн вывернул память врага наизнанку и хищно улыбался, готовясь убить. - Кирдык чму! Вали в Преисподнюю! - И просто, одним ударом ноги, сломал отморозку шею. Язык жертвы вывалился из открытых губ. Труп могли легко найти, если бы убил другой. Но не Торстейн – он умел прятать тела кошек, собак и крыс профессионально.
     Яростно поглядел на оставшихся. Гордо выпрямился. Те отступили в страхе. Но из–за углов подбежали еще. Застыли, увидев труп.
     - Если интересно, кто я такой и что делаю в этих дворах, то здесь недалеко живет отец. А кто он – не ваше собачье дело… с детства тут живем, с мамой и братом. Откуда вы тут нарисовались так, что хрен выпнешь, - не знаю. Хожу, никого не трогаю, окурки собираю, чтобы покурить - дома никак.  Мне нет восемнадцати… Ну вперед, туда же захотели, как тот ублюдок?! – И  дальше принялся драться, поражая своим мастерством. Биты он спокойно перехватывал, вертел ими, словно веерами, укладывая многих сразу. – Вы попали, козлы! Сами не представляете, на кого нарвались! Я вообще–то модель… умная и с членом. Бабы у вас на трассах сосут. Я не пидорас. У меня все в порядке с ориентацией.
     Массовая драка продолжалась час. Окончилась победой Тора, он до смерти напугал всех. С парой синяков набрал номер, когда убежали враги, и магией пробил местоположение - где появляются, живут.
     - Красивый мужчина – сила, победа за нами! Ну ничего, я вам покажу, что такое ссыкло патлатое… Вы еще меня не знаете! Все, компания пойдет Тьму кормить! Место подходящее.
     Темные слуги с модельного агентства быстро явились на разборки, оглушив магией своих жертв. Пресекли гопоту, удирающую по трассе с битами - на машинах. Без лишних разговоров затолкали в салон. Та было заикнулась - ненавидят нефоров, да те наставили ножи, сабли и мечи, приказав молчать. После народ унесла вечность… На неопределенный срок. Как наркоз, отключилось сознание.

                33
                РОЖДЕНИЕ ВЛАСТЕЛИНА ТЬМЫ
     Никто из пленников даже не помнил, чего потом было дальше. Они ехали в коттедж. Точнее, в подвал коттеджа Торстейна и его ребят, словно трупы с поля боя. Ничего не чувствовалось. Будто газом по легким дали. Теперь осталось лежать и не знать, как дальше повернется ситуация.
     Люди Тора спокойно болтали по дороге, рассказывая анекдоты вместе со своим главарем. Завтра ночью будет совершено жертвоприношение. Одной жертвы со сломанной шеей оказалось явно МАЛО для обряда. Нужно больше крови, мяса, женщин. Пять девушек–демониц из свиты согласились показать ему класс. Во всех смыслах этого слова. Те, кто приехал с самого центра на машинах военного типа, пребывали в масках, форме спецназа черного цвета, бронежилетах и таких же штанах. В зашнурованных ботинках, лишь автоматы наперевес напоминали о следующем: лучше не подходить. Убьют за малейшую провинность.
     - Надоели уроды возле дома: мало того, что хотели мою мать выебать, решив: это моя ровесница, лет девятнадцати типа... Еще напали с отрядом из Питера. Вы знаете, КТО она. Волшебница, а отец - Архимаг Энрике. Не любят длинноволосых парней до сих пор. Считая их то геями, то наркоманами, то еще кем. Дали по морде, еще хихикали. Один докукарекался: валяется со сломанной шеей. И эти следом уйдут. На корм насекомым. Жукам, червям. Работаем.
     Слуги Тьмы переглянулись. Им такое понравилось. Ехать со своим главарем и улыбаться, понимая: он отлично заплатит. Быдло наконец попалось на своих понтах и наглости. Тиль обладалаа ДЕМОНИЧЕСКОЙ  красотой, и напоминала модель с обложки журналов, но без косметики и открытых нарядов.
     Никто никогда из Темных не посещал родительский дом Торстейна. С детства запрещено приводить их. Так и жил несчастный брат Ингилэйва, терпел друзей Светлого. Которые порой устраивали посиделки с играми то в нарды, то в компьютер недолго, ели пиццу и пили колу литрами. Особенно прицепилась девка, о которой сказано выше. Ее можно дальше терпеть: баба есть баба. Смеялся народ над фильмами, где использовалась магия: мол, настоящую персонажи отродясь не видали. Любимчик обычно валялся на огромной кровати и зале для гостей, на стене висел громадный плазменный экран, а вокруг все располагались. Веселились, тоннами поедая чипсы с гамбургерами - как вся современная молодежь. Униженный и обиженный Тор порой тоже присоединялся, и без радости смотрел в экран. Однажды Лэйв предложил брату и друзьям поглядеть ужасы целый день, тот с радостью согласился.
     Почему так стало в доме Гвелда и Тиль? По одной простой причине: Энрике считал, будто Темные дети могут обокрасть коттедж. В первом классе младший притащил на свой День Рождения кучу народа, но когда старший заикнулся о своих друзьях - ему родители наотрез отказали на просьбу привести даже девочку - на чай. Ребенок обиделся надолго, потом ни с кем не разговаривал. На следующий день братья нехило подрались. Игнор его очень ранил.
     - Вот во дворе, в школе есть Темные – там и играй. Хоть в грязи валяйтесь, но домой не тащи никого! Вот Ингилэйв - пожалуйста, он Светлый. Никто не начнет воровать, бить посуду. Знаем мы таких дружков: привели на работе к коллеге домой Темных – они сломали все, до чего смогли дотянуться. Оно нам надо? – Так отчеканил Энрике, когда накрывался стол на праздник. Мать стояла рядом, резала большим кухонным ножом салаты.
     Тор опустил голову и заревел. Горько, обиженно. Топнув ногой и метнув Силу в стену, оставив вмятину, он побежал на второй этаж и заперся в своей комнате. Прыгнув на кровать, зарывшись лицом в подушку. Горячие слезы текли по щекам. Потом в дверь постучали. Брат.
     - Пошел отсюда, любимчик! – Проорал тот. Следом понеслись маты.
     - Торстейн, праздник общий у нас! Нельзя так! Можешь и с моими друзьями общаться! Открой!
     В конце концов, Темный впустил его. Лэйв обнял его с любовью, погладил по голове. Униженный и озлобленный, Тор произнес:
     - Почему здесь любят лишь тебя? Я хочу себе брата или сестру, чтобы она меня любила. Мне иногда хочется уйти в поле и больше не возвращаться. И я уйду, когда стану старше. – Бедолага рыдал навзрыд.
     Ингилэйв тогда не на шутку опешил:
     - С чего ты это взял?! Нас любят одинаково!
     - Глупый Лэйв! Хоть мы выглядим старше своего возраста на три–четыре года - это нормально для нас, нелюдей. Когда людские дети выглядят на семь лет. Ко мне тут относятся, как к собаке. Который год, начиная с пяти лет!  Тебе все самое лучшее, мне – машинку радиоуправляемую да еще что–либо, черного или синего цвета. Я здесь лишний. Я чужой. Темный. А если мне захочется жениться, то тоже нельзя? Привести ведьму в дом и познакомить? Плохо? Тебя–то, конечно, примут, - как и девушку, слова плохого не скажут… А мне, увы… Нету для меня теперь Дня Рождения. Я возьму свой тор, - несколько кусков, бутылку колы, салаты да горячее – и буду смотреть «Мстителей» здесь. Мне большего и не нужно. Хватит плакать каждый раз уже, а ты вали веселиться!
     - Нет, бро, это зависть. Хоть я младший, но тоже не понимаю, с чего так Темного обеднять. Лаской и любовью, нежностью. Мама нам вместе с отцом на ночь читает сказки, вместе завтракаем. Вместе смотрим блокбастеры. Вспомни, как тебе Локи понравился… Как хотелось стремиться до его уровня. Тоже носит темное. Давай я сегодняшние подарки, которые подарят гости, отдам? А? Половину. Не завидуй. Зависть – плохое чувство.
     Дети сели на кровать. Торстейн поднял голову. Его существо ела невыносимая боль. Захотелось убраться подальше. Мда, Энрике перегнул палку, не разрешив никого приглашать. Ну хорошо, начнем жить своей жизнью. В комнате. Больше никаких сказок и остального. Хватит. 
     - Мама и папа – Светлые, я тоже. От этого весь перекос. Ты – Темный.
     - Почему я не умер, когда родился? Лежал бы на кладбище, лучше б было всем.
     - Не говори так! – Андрей снова обнял несчастного, тот ответил тем же.
     Над кроватью висели детские рисунки братьев. Каждый по–своему прекрасен. Тор рисовал персонажей из фильмов, особенно получился у него «Чужой». На фоне Красной Площади. И то та оказалась в темных тонах. А Ингилэйв – Природу, себя с братом. Где они держались за руки.
     - Жаль, мне не поменять родителей. А то бы жил с Темными, получая  столько же ласки и тепла, как ты. Хотя всегда вмажу любому гаду в классе и во дворе за Светлого. А может быть, не стоит? Сам сдачи дашь?
     Тут в комнату зашла мать. Увидев обнявшихся детей, пошла разбираться к мужу. Тот ответил: не желает видеть дома непонятно кого, боится за имущество.
     - Энрике… Он же наш сын! Ты говорил - будешь Темного любить!
     - Да, я сказал. И люблю Торстейна, очень. Не любил бы - другое б отношение стало. Но я же не бью старшего! Просто не желаю, чтобы он притащил Темных, а те распоясаются… неизвестно, кто там родители. У сына уже сколотилась своя компания в школе.
     - Так он не водится с отборными хулиганами. Ни с гопниками, ни с остальными. Это Темные. Маленькие еще.
     - Хоть маленькие, хоть взрослые, хоть подростки - они ОПАСНЫ. Что маги, что вампиры, оборотни или остальные. Я видел таких - похлеще взрослых бьют, и колдуют. Дети меры не знают - как ударить, ляпнуть языком лишнее всегда смогут - где не следует. Если колошматят – то до потери сознания жертвы, лишь бы побольнее было. Оно нам надо – драки? А потом отвечать…
     - Но нельзя так обижать старшего! Сейчас он сидит в комнате, плачет. У него испорчен праздник! Со стороны выглядит так, словно тот приемный, а не родной. Он с Тьмой - ну и что? Мы же не какие–то там фанатики-христиане, чтобы гнать от себя сатанистов! Сатанисты лучше! У них хоть совесть и ум присутствуют…
     Гвелд положил руку на плечо жены:
     - Значит, зря ездил в «АШАН».  Я привез подарки обоим сыновьям. А тебе – розы… Но Торстейн должен понять навсегда: дом его здесь, это не рассадник Темных. Вот и все. Друзья Ингилэйва пусть приходят. А с остальными пусть отмечает на улице – мы накроем в поле поляну.
     - Он плачет. Говорит: лучше бы поменял родителей. Я стояла у двери, все слышала.
     - Это очень плохо, раз такое несет! – Отец семейства покачал головой. – Разве ему мало нашей  любви?
     - Просит сестру, брата. Чтобы не быть одиноким. Но я не могу сейчас потянуть троих… Младшие быстро поймут, ЧТО ТАКОЕ грудной ребенок. Бессонные ночи, болящие животики, остальные прелести. Похоже, Тор не знает о любви НИЧЕГО. Он ее не чувствует в своем сердце и обижается. Но мне дороги ОБА сына, как и тебе! Как ему растолковать?! Что я за мать…
     Гвелд обнял жену. В глазах его стояла скорбь. Такое услышать.
     - Прекрасная мать! Не дури! И у нас есть сыновья. Разве это плохо? Некоторые второго завести не могут.
     - Нет. Один страдает, я ничего не могу сделать.
     - Я пойду за подарками. Они надежно спрятаны. Пора парней порадовать. Смотрю на них и вспоминаю себя в детстве… Также выглядел.
     Энрике–Гвелд Кельтский пошел в комнату, открыл шкаф. Достал оттуда два костюма – Локи и Тора из «Мстителей». Дети обожали фильмы, но не все из списка отснятых. Достал также скипетр и Тессеракт, которые сам сделал. Последнее оказалось светодиодом, залитым в эпоксидку и работающим на радиоуправлении. Ухмыльнулся. Постучал в комнату сыновей, попросил выйти в залу.
     Братья, понурив головы, подчинились. Не надеясь ничего хорошего услышать.
     - Несмотря на мои слова, я люблю вас обоих. С Днем Рождения! Растите большими и умными! – Он обнял каждого, вручил дары.
     Ингилэйв с Торстейном от изумления и радости вытаращили глаза. Они как раз мечтали о таком крутом прикиде. Раскрыв презенты, поразились еще больше. Темный сразу заулыбался от восторга и надел на голову шлем Локи. Потом костюм. С распущенными волосами до плеч он выглядел потрясающе. Удивился и Тессеракту, который заблестел в его руке, когда отец нажал на пульте кнопку. Синий свет разлился по помещению, и Тор  гордо прошелся по дому.
     Братья засмеялись, и, довольные, сели за стол, поблагодарив отца. Светлый также оказался прекрасен в костюме бога грома. И решили отснять во дворе видео. Как Локи и Тор дерутся – один метает молнии, а второй  другое творит. Получилось потрясающе. Рядом летал мини–космический корабль на радиоуправлении, которым управлял Энрике.
     Инги сдержал обещание – отдал половину подарков брату, чему тот был несказанно рад. Сам подарил Торстейну свою поделку, выкрашенную в черный цвет. Зато гости Светлого открыли рты, увидев Торстейна в костюме и с атрибутами. Все внимание несчастный получил себе, а брат порадовался. Никому еще не удавалось создать самому реквизиты с фильма. Благо, народ фанател от «Мстителей» только так.
    
     И это творилось КАЖДЫЙ год, порядком достав. Лэйву - всё, Тору - фиг с маслом. Ни друзей не позвать, ни повеселиться. Зато у младшего - красота! Унижения, обиды, и все остальное копились годами в истерзанной душе. О сексе с будущей любимой дома парню придется забыть навсегда.   
     Теперь Тор будет отмечать свои Дни Рождения в своем собственном доме, в котором есть все. И вино, и сигареты дорогие, бассейн, даже повара, готовящие изысканные блюда. На днях состоится праздник - разблокировка Тьмы ПОЛНОСТЬЮ, и тогда ВСЕ… Сын Гвелда станет Властелином всего Темного на Земле, и не только там. Обретет власть, о которой даже президент не мечтал.
     - Так что там творилось, с твоей матерью? Те караулили у дома, чтобы  словить и прижать в подворотне неподалеку? – Спросил один Темный, сняв маску, положив автомат на пол.
     Черные длинные волосы рассыпались по плечам палача. Зеленые, цвета изумруда и змеевика глаза поглядели на повелителя. Тонкие губы улыбнулись. На руке под перчаткой, какую боец снял, красовались шикарные перстни на весь палец. Из серебра, с драгоценными камнями. На другой оказалось кольцо в виде головы дракона из фэнтези–эпосов. Черненое, серебрянное. Глазки существа поблескивали красным. Кажется, еще немного  - и из нее полезет остальное туловище, принявшись порхать по всему салону, осыпая присутствующих блестящей пылью с крыльев.
     - Да, именно так. Сами сознались. А моя мама совсем не девочка. Эти крысы ей в сыновья годятся. Захотели втроем или вчетвером групповуху устроить, но вмешался я в планы. И теперь они, с раскрошенным хлебалом от прикладов, бит и с разбитыми яйцами, валяются связанные. Я усыпил козлов, чтобы не разнесли тут все. Поплатятся за свой поступок жизнями. Я чувствую, как Тьма призывает меня к себе, просится наружу… Знаю, как надо ее выпустить. Отец там что–то говорил - меня заблокировали в роддоме, чтобы Тильсирвэ не умерла. Запечатали Тьму на четырнадцать лет. Вот родненькая и стучит, как понос в унитаз, простите… Так что пошла к херам школа, ничего она мне не дала - кроме баб - ничего и не даст. Буду появляться там для вида. Своих дел полно. А то уже член болит от бабенок… Миру надо трахнуть: достала моего брата. Найду повод, полапаю, да потопаю, да полопаю. Затащив в туалет.
     - Чего за сучка там в школе?
     - Подруга Светлого. Дерьмо дерьмом. Лишь на трассу ее осталось выпнуть. Клиентов наберется гора. Рыжая. Учимся в одном здании, да я постарше буду. Влюбилась в него, и  понеслась моча по трубам. Прохода не дает. Будем со временем ее трахать. После убьем. Отсосет у каждого. Внешний вид показывает – сможет. - Кто-то решил рассказать всю подноготную.
     Двенадцать Темных довольно рассмеялось. Хотелось всей братии пустить по кругу девку и посмотреть, как она может, чтобы та шваль больше в гости не ходила.
     - Она обычный человек. Рано или поздно умрет. Можно лет шестьдесят потерпеть. Или пока не накосячит. Надо – можете хоть тройничком или впятером трахать - бежать ей некуда. А я сниму видео, скину на порносайт. Рыжие в ходу. Мне платят – за выкладку таких материалов. Школьницы любят карманные деньги. За продырявливание себя. Вот суки… А я мечтаю о хорошей. Которая не ляжет под козла. Если такую заполучит мой брат… буду искать такую же. Никогда я не влюблялся, да и не надо сие счастье мне. Хватит понимания. Все.
     Другие друзья тоже открыли свои лица. Щетина присутствовала лишь у некоторых, и то не густая: на лицах, шее. Некоторые играли в рок–группах и работали моделями для зарубежных журналов.
     - Некоторые считают нас красивыми куклами, да и плевать. Зато они отращивают сиськи третьего размера от пива да беременные животы, не моются, сосут спирт, для вида ходят в качалку, ради понтов… - Еще один маг с перстнями поморщился, почесав нос, покосившись на зарешеченную машину. Конвой Тьмы ехал спокойно. Автомобили, видя его, жались к обочине, чтобы пропустить. – Мне завтра–послезавтра репетировать, хотя могу перенести все на следующую неделю. Раз на мать какая–то срань полезла. Да, Торстейн?
     - Да. Я их отделал в одиночку так, что никто бы не узнал. Некоторые никогда не смогут ходить. Лишь под себя в последние дни. Нечего было меня говном обзывать, материть. Жертв получится достаточно. Пустим им кровь в заброшке в подвале, ночью, как и говорили. Но сначала покажем, где раки зимуют. Наши раки, не речные. Сколько крови с одного?
     - Пять литров. Нам вполне хватит для обряда. Придется развести костер прямо в каменном подвале, а то окоченеем, бро… Да и долго возиться с уродами неохота.
     Торстейн хмыкнул довольно:
     - Это я буду с ними в основном возиться, алтарь сложат из кирпичей ребята. Трон тоже. Побольше. Я уже дал им задание. Никто не узнает про жертвы. Я поставлю такую магию вокруг - остальным покажется: в подвале никого нет. Давайте выпьем хорошего пива. Перед  разогревом.
     С этими словами он подвинул к себе - в кузове - ящик немецкого пива, открыл бутылку и выпил залпом, вытерев губы. Разгорался нехилый аппетит, нужно подкрепиться. Народ заехал в «Макдональдс», заказал на десять тысяч рублей гамбургеров, колы, картофеля фри, и принялся есть. Конвой остановился, чтобы проверить, как там заложники. Те пытались шевелиться - то ли во сне, то ли другое - но бойцы нехило били их ботинками–бизонами. Некоторые очнулись после сна, пытались вырваться, устроить кипиш, но не получилось. Приложив бутылкой по лбу нескольким уж больно агрессивным, Темные продолжили пить дальше. Закусывая. Нахваливая американскую культуру. Кто–то сковал пленных наручниками. Цепей оказалось мало. Те, выматерившись в адрес неформалов, не собирались затыкаться. Наконец, действо достало.
     - Да, да, да, еще маму позовите сюда… Нечего было пинать нашего повелителя. - Один Темный схватил быдло за грудки и нехило приложил ему в пах ногой, чтобы неповадно было. – НИКТО еще не вернулся от нас. А за нападение на безоружного поплатитесь жизнью. Один сдох - и вы, похоже, не поняли, НА КОГО нарвались. Знайте: нас боится весь криминал Питера! Ни одна собака не найдет НИКОГО, НИКОГДА. Мы МАГИ! Пятерых уже положили недавно – остальные пятизвездные короли тюрьм и криминальных группировок или начнут нам служить, или умрут.
     - Не надо… - наконец, прохрипела одна тварь.
     - Отпустите нас… Мы больше не появимся в том ПГТ! Нам понравилась та девушка. Чего тут такого, чтобы потрахаться за гаражами? У нее богатые любовники! Так нам сказали два наших. Одному неформал сломал шею. Это был единственный сын… - гопник захотел неистово жить, - единственный сын, которого еле зачали! У него погиб отец в десять лет! Мы дружили… с детского сада… - Выплевывать слова оказалось больно: легкие отбиты. – Тут появился неформал, который раздражал всех нас. Он зашел на нашу территорию, решили разобраться… Вы не ОМОН? Отпустите! Давайте все забудем!
     Вылив на отморозка остатки темного пива, слуга Тора усадил пленника перед собой.
     - Мне и всем нашим бойцам НАСРАТЬ, как трахал отец чью–то мамашу, которая избаловала сынка, не привив к нему понимание: все люди РАЗНЫЕ. Как хотят, так и ходят! Почему вы все считаете, будто длинноволосые мужчины недостойны счастья, любви, слабы, называете их бабами и говном? Из–за их выбора? Что вы там говорили Игорю–Торстейну? Отбивая удары ему по яйцам? Повтори!
     Сплюнув кровь на пол, урод произнес:
     - Не помню… Мы хотели, чтобы он убрался… Он же пидор! Которому яйца надо удалить и грудь добавить, и на трассу…
     - Он ВСЕГДА там жил, сука! Вместе с братом–близнецом лазил по той заброшке! Но нет, появились вы - наводить порядок стали! Вспомнишь все потом, опишешь, КАК хотел отодрать его мать, вломившись в дом! Женщина, на которую дрочишь, годится тебе в матери! Хоть знаешь, сколько ей на самом деле лет?! Девушка вышла подышать воздухом… Ага, скоро пятьдесят красавице стукнет! Это, блять, семья живет в коттедже! Неформал, которого назвал пидором - ее сын, второй близнец – тоже! Повторяю про близнецов для тупых… – Другой боец харкнул на голову твари. Которой осталось жить всего ничего. Приложил ему с ноги по морде, да в пах пару раз. – Довыпендривался, обезьяна!
     - Для бабуси дороги были эти птички. Все ждала бабуся, что снесут яички. Наряжала в девочек, красила им губки. Вот и получились гуси–проститутки. У таких вот бабушек из простых гусей вырастают парочки – пидарас и гей… - Проныл опять этот козел, согнувшись в дугу после ударов. – Так там бабка живет, а девушка – ее дочь? Странно… Очень странно… - После этих слов гопник не помнил, как оказался в другом конце кузова с решетками. Его колошматили аж трое.
     - Это за пидараса и гея! И за нулевой интеллект… Будешь ошиваться за пивом в Преисподней. Скажешь эти слова нашему Торстейну. Которого оскорблял. Так и валите в свои пещеры, вас в ПГТ никто не звал!
     Тем временем гопота (трое–четверо) захотели между собой пообщаться. И началось веселье. Машины тронулись дальше ехать, в обьезд, чтобы насладиться видами Природы. Торстейн сидел и пил пиво на переднем сидении, закусывая гамбургерами, картошкой фри, доннерами, лангерами… И смеялся. Радуясь одному: больше никакое говно не станет лазить к дому.
     Состоялся короткий диалог между олигофренами. Очень хотелось пить и курить, запах свежего пива кружил голову. Хоть бы один глоток, горло промочить. Но нет. Темные дразнили гопоту, а те боялись даже пописать. Огрызок гамбургера полетел в их сторону. Несчастный трясущимися руками потянулся к нему. Принялся жевать. Но желудок не справлялся с пищей, его вырвало. Маги засмеялись.
     - Я хочу вставить свои слова… - Язык еле ворочался. – Да в совке было больше традиционных ценностей, чем в РФии. РФ копирует уже западные, гнилые ценности.
     Второй пленник ответил:
     - Какие ценности? Сейчас в стране ебучий матриархат - благодаря совку.
     - Один хрен, что та, что другая система - две стороны одной радикализованной монеты. Они обе неверны. – Услышал он ответ от товарища. Темные ржали. Козлы думать пытаются после бойни! Замечательно!
     - Говно с мочой сравнили. – Темный выкинул бутылку в мусорный пакет, ухмыльнувшись. Слушать разговор отморозков стало интересно. – Так чего вы полезли на неформалов, а не пошли в Москву на Кремль, ась? А то очень много ****еть горазды все в Интернете и показывать понты в качалках для девок, сиськи вываливающих в Инстаграмм, Фейсбук. Чтобы сделать пользу для страны – хрен там. Проще порно качать, трещать о крутости что утром,  что ночью. Ссать и срать научились, думать – нихрена. – Пакет с мусором полетел в сторону ублюдков. - Жрите!
     - Знаете, почему вокруг столько шкур, бойцы? Почему в модельных агентствах бабы сразу раздвигают ноги? У них ключевое слово в разговорах: «Вокруг не было мужчин, которых можно уважать»! Нельзя судить о незнакомых по знакомым. Спросите у моей супруги обо мне, и услышите, что я лучший! – Маг размял костяшки пальцев, сняв перчатки. Становилось жарко. Гопник изумленно уставился на него. Точнее, на перстни. Серебро, чистое… Вот бы ограбить, сдать в ломбард или еще куда. А потом всех накрыть ментами. Но те разбираться не станут. – Не могу поверить, что в ведической культуре есть  ересь про то, что «женщина шея». Бред. Женщины - сердце, а не шея, душа еще возможно! Но, бл, не шея, им не дано рулить, они рулят только тогда когда выхода нет. То есть осталась одна, но мы видим на поколении каких–то женоподобных уродов, к чему приводит женское руление и воспитание!
     Другой Темный положил руку на плечо другу, и добавил, ухмыльнувшись:
     - А они еще считают, будто не просто шея, но еще и голова… а мужчина - ноги. Тогда я сочувствую таким «каблукам», тут больше нечего и сказать! – Достав пачку сигарет, маг закурил, сизый дым в свете ламп, встроенных в машину, растекся по потолку. Пленные, что были в сознании, стали клянчить сигареты. Им отказали.
     - Подышите дымом, этого вполне хватит… Сиди и не рыпайся, а то в твоей заднице окажется мой автомат. И будет также, как хотел мать Игоря трахать… Прошу, при этом не вой от боли! Наверное думал, как приятно брать девушку, держа за попу… - Снайпер вмочил под дых человеку, который смерил его волчьим взглядом. – Свою мамку выебешь в бреду, когда доедем до места.
     - Я хотел… всего лишь… ту бабу за киску и за грудь, полапать и взять сзади, второй бы держал. Она такая соблазнительная… А волосы длинные! Каждый раз вставало, и мы решили действовать.
     - Сейчас мой автомат встанет тебе в жопе, после в глотке. Да! Именно в таком порядке! Затолкаю дерьмецо! Либо попрошу твоего друга, чтобы тот у тебя отсосал. Причем качественно, не морщась! Вспомните сценки из порно, а мы видео снимем, покажем господину. Хочешь жить? Пососи после анала. Или засунь в задницу бутылку. – В руке мага промелькнула молния, и он вырубил врага током. Грубые шутки вызывали улыбку. – Вырубился, дерьма кусок. Продолжаем пить? Я тут прочитал его мысли… Думал о жене, захотел завести любовницу, да подцепить девку в подворотне. Юн еще, не понимает одного: раз женился – нечего по сторонам оглядываться. Цитирую – «как жена скажет, так и делаю. Тут ничего такого нет, она мне говорит сходить в магазин, оплатить ипотеку, кредит, который я брал ей на шубу, сапоги и колечко. Я оплачиваю, я же мужик. Вчера она с ночевкой к подружкам ушла, дома борщ варил, ждал. Только вчера не понял: она сказала, чтобы  презервативы купил - для ее подруги. Купил, ей отдал, она отдала, - я проверил, звонил… только почему я должен презервативы покупать ее подруге? А когда звонил, там мужики какие–то были, но моя зая сказала: это братья подруг приехали, скоро уедут, так что все в порядке, она верна мне». - Темный согнулся пополам от хохота. Остальные тоже грохнули смехом. - Это то же самое, что купить казахстанскую тушенку «кублей» - а там написано: может содержать незначительное количество следов ДНК баранины, конины, курицы. ДНК наверное в башке у наших гопников. Бараны с курами и то умнее.
     Машины доехали до коттеджа Торстейна, который он построил, купив стройматериалы на свои деньги, честно заработанные. Принялись выволакивать гопоту – кого за шиворот, кто очухался более–менее, а кого–то волоком по земле. Пленников–козлов оставили в подвале, и вновь принялись пинать. Причем так, чтобы не убить. А то весь план провалится. Тор поминал родную мать и себя: насчет того погрома и планами поживиться грабежом в коттедже, изнасилованием. Гопота уже встала на колени, и то кое–как, со слезами умоляя отпустить. Обещая: не станут заявлять в полицию. Но Темный им, как правило, не поверил. Достав кастет, кому–то пересчитал зубы, которые жертва выплюнула. Язык почувствовал вкус крови.
     - Что мне еще сделать, чтобы вы поняли: хватит гонять настоящих неформалов и хаять их, бухать во дворах, трахать нормальных женщин и девушек и скатываться в говно? Ась? – Спросил Тор, хищно и довольно улыбаясь, потирая чисто выбритый подбородок. Кивнул ребятам. – Хозяин здесь я, без моего ведома ничего сделать невозможно. Лишь поссать под себя. И посрать, а потом удовлетворить друг–друга в моче. А я погляжу. У меня много девушек, все мне дают и сосут. Но никто из них не станет мне рожать детей, невестой. ****ей замуж НЕ БЕРУТ!
     Человек побелел. Его гопнический наряд пропитался кровью. Похоже, ребра сломаны. Он желал лишь остаться в больнице, забыть все как страшный сон. Никогда он не думал, что неформалы могут так жестоко мстить за одну драку. Ведь любая гопота считает их говном, пидарасами, бабами в брюках, которые ни на что не способны. А здесь один разметал целую толпу! Она лежит здесь, на полу, чтобы… умереть впоследствии. Несколько машин с пленниками военного типа ехали спокойно. Даже полиция не встретилась.
     Пыточная напоминала медицинскую комнату. Здесь не поставили даже окон. Везде яркие лампы на потолке, стены, выложенные плиткой, несколько столов из нержавеющей стали. И ножи. Похоже, сейчас начнется самое веселое. Торстейн взял несколько шприцов и ввел каждому в вену сильный наркотик. Чтобы не рыпались, не смогли шевелиться. Скомандовал:
     - Приготовьте место для жертвоприношения. Потом потащим этих товарищей туда. Никто не должен уйти. А начнут убегать, уползать – расстреливайте в упор. Они знают, где я живу. А убивать людей - получше, чем собак, кошек, мышей. Тем более, самых грязных представителей.
     Слуги в черном и со стволами, стоявшие у выхода из пыточной, кивнули и ушли. Темный же, вскрыв нескольким вены, стал сливать кровь в ведра – для того, чтобы окропить место Силы. Несколько ведер, когда наполнились, он унес в машину. Оставшиеся в живых улыбнулись, думая: пронесло, все кончено, сейчас можно отваливать. А может быть, кровь спустили потому, что она понадобилась человеку в больнице? Но бить тогда зачем? Теперь можно хвастаться - донорами погибшие стали, спасли чью–то жизнь. 
     Но они вновь жестко ошиблись. Больше не будет посиделок с водкой, пивом, девицами легкого поведения, легкими наркотиками, «Беломором», шутками, планами. Все закончилось. Никто не придет спасать. Все сотовые телефоны и паспорта люди Тора ликвидировали. Звонить некуда, бежать также. По всему коттеджу стоит охрана, даже на крыше снайперы. Торстейн, отпинав быдло, стал опять сковывать гопоту наручниками. Сопровождая матом и объяснениями о разности мышлений умных и тупых. И про веселье, вечеринку. С девушками и красотой. С песнями, танцами Тьмы.
     - У нас семьи, матери, братья и сестры! Пощадите! Мы не будем вас сдавать! Пожалуйста! – Рыдал народ, не зная уже, как разжалобить сына Энрике.
     Торстейн хищно, громко рассмеялся, вытерев руки от крови о тряпку, запрокинув голову:
     - Серъезно? Можете о них раз и навсегда забыть! Если бы вели себя достойно, а не пинали нормальный народ, учились, получали хоть какой–то хороший жизненный опыт - не оказались бы тут. Хватит меня умолять и ныть, как сопливая школота! Сидели бы на грядках и не рыпались! Нет, поперлись на Невскую Дубровку, на заброшенные заводы, где я одного – пока одного - прикончил. Где раньше двери делали, а кто–то их нумеровал в журнал. Где работало много выходцев из Средней Азии. Как только я появился - их поубавилось. Наверное потому, что даже собаки там, от меня, на ходу от страха ссут? А нечего было меня нахуй посылать и обзывать «русской свиньей» в детстве, в первом классе караулить и базарить про свою «самую мирную религию», отобрав бутерброды, чай в бутылке! Вот ряды и поредели – свалили те, кто остался. А кто захотел не быть в жопе – давали денежку на переменах, решив мне служить. У них рабство - у меня тоже. На их деньги я построил этот прекрасный дом! Зато теперь у меня столько бабла, сколько даже президенту не снилось! Ясно? Мать ваша родила таких уродов - как вы - под бухлом. После первого стакана в подворотнях, или от мужей – ссынков мамкиных. Ничего путного в таких недосемьях не выходит.
     Он с ненавистью и ухмылкой поглядел на жертв. Затем на часы в телефоне. Скоро все начнется. Закрыв отморозков на замок, старший сын Гвелда пошел есть. Стояла ночь на дворе. Бойцы сидели рядом, сняв маски, и лакомились мясом, приготовленном на углях. Вот это улов сегодня! Напали на повелителя, нужно говно как следует обработать. Так, чтобы мозги перед смертью на место встали. Хорошая ночь. Долгая, прекрасная. Даже в Самайн такого не наблюдалось. Мясо шкворчало на гриле, распаляя аппетит дальше.
     - Повелитель! У нас есть предложение.
     - Валяй! – Бросил Торстейн, наливая себе пиво и отправившись за очередной тарелкой мяса. Наложив жареной картошки из огромной сковороды, полив острым соусом, он принялся все с аппетитом уплетать. После расправы ему бешено хотелось обожраться. Силы понадобятся. Опустошив пивную кружку, мужчина налил вторую и поднял тост за близких. Темные поддержали. Можно бухать хоть до утра – никто ничего не сделает. Даже если тех голодранцев хватятся.
     - Мы можем выставить возде коттеджа Энрике свою охрану, днем и ночью проследим за такими, как те в подвале – ни одна крыса не проскочит.  Любых козлов завалить труда не составит. Даже тех, кто захочет на заборе член нарисовать. Руки отстрелим, потом - контрольным.
     - Я подумаю над этим вопросом. Хотя там уже есть я… - Он поднял указательный палец вверх. – Я могу Энрике объяснить все, но он не так поймет. Это Инквизитор, которому туева хуча лет! Коли что не так случится,  тогда я «за». Запретил мне кого–либо приводить в дом, опасаясь кражи или погрома.
    - То есть, ты не имеешь права столько лет дома поколбаситься со своей Темной компанией? – Слуга уронил челюсть.
     - Именно так. – Тор продолжал жевать кусок мяса, тут же говоря с набитым ртом. Бойцы пытались вникнуть в суть вопроса. – Зато Ингилэйву ВСЕ позволено! Все его друзья – приходите! Берите, что хотите. Хоть до утра на ушах стойте, а мне нельзя! Хрен мне в рот собственный, а не праздники и остальное! Лишь потому, что Темный! Моего братца балуют так - каждый раз охуеваю, блять! Хоть он со мной делился подарками, подаренными на общие Дни Рождения, - мне от такой бля «заботы» ни холодно, ни жарко. Потому я свалил сюда, чтобы не знать горя, не терпеть такого рода унижения. И так с детства! Меня на улицу – с Темными тусить, в жару или мороз, а брату – в тепле, дома торчать, колу ***рить литрами с тортиком, пиццей! Охуеть семья! Я там вообще пустое место! Порой ****ы получаю от отца - за свою Темную сущность. Типа не так встал, не так прошел мимо, не так полюбовался на волосы матери! Какого хера родили? Оставили бы в роддоме. Уж усыновил бы кто - из Темных. Только блять одна ссыкунная баба по имени Мира к нам приходит. И я ее **** в туалете, лишь бы отвалила от своего любимца. Та ничего не заметила. Вот так живу… существую. Оторвусь хоть сегодня, скину гнилые скрепы гребаные с себя, и пошло оно все нах… Все мои друзья – говно, враги для четы Светлых. Будто вы сделали плохого моей семье… Мы, в отличие от Светлых, имеем голову на плечах и не прощаем оскорбления, унижения в свой адрес, размажем по стене любого, кто своего обидит! – Он вновь залпом выпил кружку темного пива. Стало полегче.
     Братва охренела, принялась нервно бухать дальше. Когда первый ящик закончился через десять минут, мужики переглянулись.
     - Издевательства, дискриминация по предрасположенности ко Тьме! Нет слов, какое дерьмо творится, Тор! Нам поговорить с ними? По-взрослому? Убедить: мы - не кусок говна! Тебе тоже надо дома с нами посидеть, пива хряпнуть! Как нормальный мужик, имеешь право! Какое вообще право имеет Энрике, чтобы указывать - кто говно, кто хороший?! Воспитывает Ингилэйва  как барышню, а тебе значит все нельзя. Враг же мол…  - Сказал кто–то. Действительно, нельзя так унижать близких.    
     - Он с детского сада начал. Сказал – запрещаю приводить в дом Темных, они непредсказуемые. И началось… Потому я частично бросил школу. Начав зарабатывать самостоятельно. От денег родителей блевать тянет. Думаешь, он бы мне дал самому развернуться? С какого хрена я должен жить в этом наивняке, где все "вроде хорошо" и царит любовь? Да, есть любовь - к Лэйву! Мать клянется, будто любит. Ага - как собака палку, блять. Я всех вас очень люблю, братва! А там я – лишний! Не поняли предки другого – я нормальный!
     Зала погрузилась в полумрак, навевая особый колорит на всех. Успокаивая нервы. Тор специально обустроил свою резиденцию под готический вид - как в замке - темно, красиво, приятно, прохладно в жару и тепло зимой. Стены тоже облагородил красиво, со вкусом, темные обои гармонировали с картинами викторианских девушек, принцев. Порой друзья старшего сына Энрике устраивали здесь танцы, дискотеки, лишь бы почувствовать себя свободными и счастливыми. Общество их боялось и не принимало. Красивых парней девушки видели как брошку для себя: лишь бы выпендриться перед подругами. Юношам такое положение дел очень не нравилось. Был там народ и постарше, который любил на местном стрельбище развлекаться, гоняя белок по стволам, сбивая банки с палок меткими выстрелами. Порой из модельного агентства парни собирались просто пообщаться, перекинуться в карты или побаловаться черной магией. Встречались среди них сатанисты, славящие Люцифера. Их тут тепло привечали. Обещая защиту, заботу и покровительство. Темный Штаб Тора постепенно разрастался. Готика здесь цвела, даря поистине неземное наслаждение.
     - Они Светлые. Такой народ другой жизни НЕ ЗНАЕТ. Мы тоже видели врагов вблизи - нечто с чем–то! И нас считают злом. Мда… Мы, значит, приносим огромную пользу, вычищая всякое дерьмо в обществе, живем своим умом. И за это убивает Инквизиция. Весело! – Один Темный, почесав усы, взял краюху хлеба с салом, отправил в рот. – То есть, по мнению наших врагов, мы должны умирать девственниками и жить как святые, что ли?! Ну нахуй! Гопотоу повалили и отвезли сюда, чтобы их больше в Дубровке не появлялось, окажемся плохими по мнению Светлых. Ну их нафиг, брат!
     - Вот и верно. – Тор кивнул. – Понаблюдаю, как там будет, потом  подумают, кто я на самом деле… Видал я баранов, считающих себя волками, мамкиных ссынков, которые из–под маминой юбки не могут и в сорок лет выбраться, сосут сисю, - все передохли, как последняя падаль! И пусть всякие моралисты мне и вам не говорят: "нет плохих наций, есть плохие люди"! Или – "маменькины сынки, от которых вы брезгливо отворачиваетесь, очень хорошие люди, которых не научили быть мужчинами". Блять, таким дурам и идиотам надо рот зашить и пройтись по морде с ноги, чтобы мозги на место встали. Да там и мозга–то нет. Отродясь не было. Такие самки воспитывают своих сыновей, как барышень. С ними тоже буду разбираться по–взрослому. Когда–нибудь. Чтобы шли на корм свиньям и червям, раз больше ничего, кроме матки и инстинкта нет! Ещё я люто ненавижу православие… Еврейскую религию, написанную для баранов, которым на все посрать! Откуда взялись люди от Каина, убившего своего брата Авеля? Из задницы? Евреев тоже не переношу, которые потирали руки и стравливали славянские народы! Вспомните Донбасс, Луганск. Неужели русские настолько тупые, чтобы не в состоянии объединиться и вдарить по тому же Израилю, чтобы эти суки ортодоксальные обрезанные заткнулись?! Ничего, я разберусь с этой сучьей диаспорой, которую всем жалко до сих пор со времен Второй Мировой! Жалко евреев, а себя не жаль. Вот и вся российская суть: жалеть тех, кто их истребляет. Кстати, Холокоста не существовало, если поглядеть в зарубежных документах, а не в сказках для славян! Один химик с Европы провел исследования насчет всего - так вот, евреев в печах не жгли. Не существовало таких печей, чтобы спалить столько народа! Но историю пишут победители. Да кто станет докапываться до правды...
     Братва выпила еще ящик, обсуждая современную ситуацию в стране. Торстейн готовился осуществить свой план. Причем так, чтобы все его боялись и не пикнули. Но сначала – провести обряд. Ночь шла дальше. Пиво лилось рекой, но все стояли на ногах. Потом Тор спустился в подвал и проверил обстановку. Там невыносимо воняло говном, мочой. Кровь текла по полу. Слышались маты и проклятия в адрес всех. Приложив под дых очень уж наглому гопнику, который помянул Энрике нехорошими словами, Темный впечатал его морду в кучу говна соседа. Пока тот пытался выплевывать, дверь снова закрылась на замок.
     После такого золотоволосый, потирая руки, вышел в главную залу. Предложил спокойно посидеть, отдохнуть. Расслабившись, парни включили тяжелый металл, устроили свою дискотеку, где каждый отрывался словно на рок–концерте в неистовом восторге. Отбивая каблуками лакированных ботинок дробь. Хозяин коттеджа мотал свою рубашку над головой и в конце концов закинул ее в угол, вопя от радости. Ведь лишь здесь у него есть настоящее счастье, где можно творить всё. Никто ничего не скажет. Ну придет через два дня домой, или три - к такому положению дел уже привыкли Ингилэйв, Тиль, Энрике. Справиться с Игорем Аренским они не могли. Мать сначала переживала, затем рукой махнула – Темный по стене размажет любого, кто его обидит. Решили – пускай делает, что угодно. И тут попалась гопота под воротами. А сын оказался дома.
     Отряд пошел отсыпаться по комнатам, прихватив по дороге к себе девиц, которых Торстейн уже вызвал заранее со своих рядов. Остальные, отправленные на место будущей казни, расчистили помещение, вынося лишнее на улицу. Когда все натешились со своими сородичами женского пола, заснули. В том числе и повелитель. Добыча в подвале уже начала от нервного срыва и голода отключаться в повторные обмороки.
     Под вечер проснувшийся отряд погрузил её в машины, и повез куда следует. Тор спустился в подвал заброшки первым, оценил обстановку, пожал слугам руки.
     - Начинаем! Слава Тьме, да принесем мы жертву, совершим обряд! – Так воскликнул он, рассматривая старые кирпичи, разливая кровь по помещению из ведер. В лицо ударил солоноватый аромат. Сразу же пошли другие приготовления. Запалили несколько костров, огонь пошел по доскам и дровам. 
     Следом из машин вывели гопоту, которая молчала, опустив головы. Понтов и агрессии с ненавистью уже не наблюдалось. Наручники с рук еще никто не снял, и приваренные к ним длинные цепи не давали убежать. Темные стояли рядом, держа оружие наготове (в черной форме спецназа) - чтобы стрелять, если кто рыпнется. Но нет. Гопники хотели быстрее быть избитыми и опущенными, а потом убраться домой. И все забыть в запое.
     Торстейн вышел из подвала, скомандовал:
     - Спускать по одному. Рация у меня наготове. Пока всех не перехерачим - не останавливаться. Мне нужны помощники. Помимо тех, кто встанет у костров.
     - Что мы должны делать? – спросил один пленник, поглядев на своего господина. Тот с презрением на него взглянул. Хлопнул в ладоши.
     - Увидишь. Зрелище такого рода ты запомнишь на всю жизнь. Если она не станет коротка после этого. Я сам решу, раб. Сидел бы дома и не высовывался. Но у него, видите ли, на красивую "девушку" встало. Понесся, как конь на кобылу, но появился я… обрубив хер под корень. Вспомни о его существовании теперь, когда я все там отбил от души! Я уже говорил, кто мои отец и мать, кто я сам. – Тор закурил, с наслаждением выпуская колечки в воздух. – Сегодня старая жизнь навеки закончится. Скину скрепы, мешающие Тьме показать всю свою мощь. Я не бил неформалов, не рушил чужие капища, не хаял тех, кто слушает металл. А вот вы… -  он ткнул пальцем в жертву, подняв брови вверх, - делали многое. По вашим паспортам узнал. Сколько на твоем счету убийств металлистов в клубах, где те играли рок на сцене? Скольких забил битами? А? Пришло время рассчитываться … Ха!
     - Пожалуйста… Я признаю свою вину… - Проговорил едва слышно преступник, испугавшись до полусмерти. – Не убивайте! Мне так друг сказал: неформалы жрут говно, наркоманят, поэтому их надо молотить; как бабы ходят - патлатые, а мужик должен быть с короткой стрижкой!
     Властелин рассмеялся, согнувшись пополам и оперев руки о колени. Ему ситуация нравилась. Как и стереотипный бред.
     - То есть, совковый дрищ-фанатик, ты судишь о людях по волосам и интересам? И по тому, кто там чего ляпнул на районе? А в собственном глазу бревна не видишь. Лично пообщаться и проверить слухи не пробовал, лишь биту брал. Что ж, ясно. Придется это исправить. Сегодня узришь меня во всей красе, как и все присутствующие! Небо как раз начинает темнеть. Даже я столько не пью, сколько вся команда, напавшая на меня… Это не пиво так тебя штырит, а другое. Оно неспособно породить столь лютую брехню. Отдашь мне себя! Понял?
     - Чего? – Обреченный вытаращил глаза, не веря своим ушам. – Ребята, так вы нас всех трахать будете? Только не в жопу!
     - Да, именно ****ь: сначала в жопу, а потом в рот возьмешь. С огоньком и кровью. Мы будем не бить… уже побили. Мы будем УБИВАТЬ. Поможешь в этом мне. У меня один вопрос: до утра выдержишь? Нас много!
     Охрана дружно грохнула смехом. От этого стало еще страшнее. За спиной у Тора стояла заброшка из кирпичей с надписями разного характера, закрашенными наркоманскими адресами. Деревья здесь давно высохли. Кругом лес. И он – Торстейн, безумно прекрасный, суровый, чудовищный для отморозков, которым придет конец. Считающих его подонком, сбродом с яйцами. Блондин ржал и издевался.
     - Я бы мог устроить вам купание в Неве, как делали братки в девяностые. Приехали азеры разбираться с ножами и стволами на русских – в реку. На корм рыбам, когда на рынках хозяйничали лишь славяне. Рыпнулась одна шавка южная, её толпа рот открыла – их туда же. Но вы – молодые, новое поколение. Я приготовил испытание пострашнее… Мальчиков я не ****. И не буду. Пошутил. Насчет в рот и жопу. Произойдет нечто другое. Посидим на шашлыках, поговорим о сути Тьмы. Которая сейчас надвигается.
     Парни Темного прекрасно знали, ЧТО Тор имел в виду. Шашлыками все называли мясо в костре: собачье, кошачье, птичье или крысиное. Но человеческого еще не было.
    - Вот тут крысы и побегут в подвал. Там тепло сейчас, как в баньке. Твое последнее слово? Вдруг угоришь?
    - Пошел ты… - Гопник харкнул в сторону сына Энрике. Тот упер руки в бока.
     - Вот как значит. Ладно, пошли вместе. Расковать, и вниз! Проследите, чтобы не убежал!
     С громким криком, мужчина пытался отбиваться от четверых спецназовцев Тьмы, которые схватили его слишком крепко. Он орал, звал на помощь, а слуги тащили его по лестнице, поддавая под ребра. Повелитель спустился последним. Когда несчастный увидел костры, то понял: его сожгут. Перед этим убив.
     Торстейн подошел, вкатал под дых. После подтащил к костру, и снес голову бензопилой. Да, да. Провода протянуты надежно от машины, метража хватит для подачи электричества. Мечом рубить уже неинтересно. Красавец поглядел в огромную дыру в пололках. Похоже, в свое время сюда что-то упало. Дым уходил вверх. Поэтому никто не задохнется тут.
     Фонтан крови ударил в воздух. Тело упало на пол через пять–шесть секунд, забившись в конвульсиях. Сын Гвелда поднял голову и положил ее в первый костер. Принялся расчленять труп, останки кинул на кирпичную кучу у стены. Со стуком туловище без двух рук и части ног упало, малость сползло вниз. Струи забили из него, потекли прямиком ко второму костру: тот находился близко от трупа. Первая жертва стала угощением Силе. Знаком: враждебности нет к такой мощи. И можно вершить обряд дальше.
     - Хорошее начало… Вот ты и отдал мне всего себя. Умница. Сейчас кровь примет ещё один костер. Запах, конечно, еще тот, но так нужно. – Властелин  подощел, отделил половину туловища, развалив вдоль хребта. Работая, как мясник. Положил ее во второй костер, чтобы не мелочиться. Поглядел через пять минут на запекшиеся внутренности, кости. Которые стали проглядывать через обгоревшее мясо.
     Возле Темного стояла большая, кованая чаша. Туда надо собрать кровь жертв. Она собиралась, когда жертвы умирали с воплями дальше, проклиная все на свете. Головы скопились в огне, скоро от них остались обугленные черепа с челюстями. Тьма чувствовалась везде, она принимала жертвы благосклонно. А виновник всего встал на одно колено и воззвал к ней, благодаря за годы поддержки и жизни в этом непростом Мире… За его спиной слуги убивали пленников, собирая их носительницу жизни, поливая костер, напитывая чудовищную силищу. Второе кострище - довольно большое - уже  заложено трупами, как дровами. Мясо сгорало, почти не оставляя следов. Кровь лилась дальше, с заклинаниями.
     Прошло часа три. Торстейн ходил вокруг жертвоприношения. Чувствуя, как начинает болеть тело под скрепами Изольды. Сейчас еще немного, и их не станет. Больше никогда, никто так Тьму не запечатает. Он лег на пол, который уже достаточно прогрелся, и оттуда наблюдал, как наполняется чаша. Огромная пентаграмма краской была нарисована на полу, туда лилась первая кровь. В середину, в символы, в руны… Там же находились  вышеперечисленные костры. Рядом стояли по краям свечи черного цвета (довольно большие) и разбросаны травы. Чтобы все прошло, как надо. Тьма напитывалась для самого важного действия. Без этого скрепы снять невозможно.
     И вот, народа осталось совсем мало. Им было все равно на себя, когда видели останки товарищей, с которыми пили пиво, водку. Проклиная всех, кто слушал металл. То, что не влезло в костер, выкидывалось на кирпичи. В основном такая участь ждала тех, кому резали горло. 
     Темные тащили брыкающегося гопника, расковав его. Тот орал проклятия в их адрес, обещая всех поубивать, стоит ему вырваться из подвала. С ужасом смотря на наваленные трупы в кучу вперемешку с кирпичами (точнее то, что от них осталось). Пахло палеными волосами. Отморозка прижали к бетонной плите - как прямо на задержании к машине - и приподняли за волосы над большой чашей. Шея открылась для ножа.
     - Будьте вы прокляты, сатанисты и нефоры! – Прошипел тот, пытаясь спастись. Но силы оказались не равны. Вскрыв тому горло, Темный маг стал наполнять круглую чашу. Потом погиб еще гопник. Ребята работали на отлично. Глуша жертвы, словно рыб об камень - среди бетона, кирпичей,  досок. Их кровью обагрили руки и головы присутствующих магов, слуги  провели ладонями по спине Тора. На его лбу нарисовали древний символ. Еще одному отморозку, который смотрел на обряд - испугавшись насмерть, обосравшись, обоссавшись, бензопилой отсекли конечности, а потом голову.  Снова влага потекла в сосуды жертвенные… Мясо бросили в костер - той же Тьме, и огонь взвился до потолка. Вот оно, Сила наелась. И сможет взломать мощнейшее заклятие. 
     - Нечего было караулить моего брата, отца и хотеть трахать Тильсирвэ… - Сын Энрике взял из рук слуг сосуд, наполненный почти до краев, теплый, блестящий. Усмехнулся. Все шло как надо. Оранжевые кирпичи давали кремовый оттенок в помещении, где стоял тяжкий запах всего. Главное, чтобы Тьма сейчас не разнесла всю заброшку. А то ничего не выйдет. Окунул палец в жижу. Облизнул. – Отдает сигаретами и какой–то фигней. Скажите, они пили перед тем, как мы их угандошили? Или там зараза поселилась? А то выглядели неважно.
     - Наркоманы… - Так ответил один из бойцов. – Вот они на тебя и налетели, чтобы принять очередную дозу. Дом Гвелда - самый богатый в ПГТ, вот те и полезли под ворота. Сам понимаешь, сколько денег у отца.
     - Тильсирвэ? – Спросил один пленный, трясясь от страха. – Она еще и чурка? Да? Или фамилия? Тогда почему ты блондин, Торстейн? Этого не может быть! Ну ничего, подобное в порядке вещей – выбирать узбечек, иметь для разнообразия. Современная Россия так живет давно… Русские – алкашня, лодыри. Как и неформалы. А Энрике – латинос? Итальянец? Это на Чемпионате Мира поселились те двое?
     - Убить его. – Спокойно ответил повелитель, даже не оборачиваясь. – В оба костра добавьте за такое. Будто моя мать нерусь. А сейчас я выпью: за нас с вами, за х@й с ними. Кстати, я проголодался. Как там картошка,  сардельки и шашлык недалеко? После обряда поедим. Много он сил выжимает! Тьма надвигается. Я чувствую ее дыхание… Давит на печати. Боль, жжение на них! Как гири, мучают меня. – Сзади раздался хрип. Маги кинули останки куда следует, воздух стал еще тяжелее. – Какая же тяжесть… носить заклепки. И не в состоянии снять. Без жертв и обряда. Если я имел коня, это был бы номер. А если б конь имел меня, я б наверно помер.
     Торстейн закрыл глаза, поднял жертвенную чашу над головой, распустил волосы по плечам… И кровь полилась к его ногам. Сын Архимага встал в лужу, принялся пить алую носительницу жизни - то, что осталось. Как вино. Его нехило качнуло. Но не от рвоты, которой не могло быть, а от начала разблокировки ставов Изольды. Четырнадцать с половиной лет они сдерживали неслыханную мощь парня, и теперь пришло время. Он пил и пил, колотило Темного дико, но он держался. Неподалеку визжало два последних урода. Прикованные к алтарю, они смотрели на кошмар, в свете толстых свечей на камнях. Стоя в круге, мучитель наслаждался. А останки жертв слуги кинули в жертвенный костер, - где покоились черепа, глаза которых запеклись. Словно яйца на сковородке.
     Оставшаяся в живых гопота забыла обо всем, у них в голове стучало лишь одно: сбежать отсюда, лучше уехать. Рассказать всем: здесь, неподалеку от Дубровки, живет неслыханный маньяк, коего стоит засадить пожизненно в Черный Дельфин. Ладно там готы сьели девушку, но ТАКОЕ… не могло уложиться в понимании, восприятии. Просто так убить столько человек!!!  Совесть шевельнулась в глупых головах, с желанием все вернуть обратно. Сойти с гибельного пути, стать полезными людьми для общества, никого не бить, не пить, захлестнуло сознание. Забыть навеки этот кошмар - пусть окажется сон, после которого можно проснуться в теплой постели, начать искать работу, попросить прощения у всех обиженных…
     - Как же мне хорошо… Как долго я ждал ЭТОГО! – Голос Тора утонул в потолочном своде, девушка–демоница подошла к нему сзади, обняв одной рукой за талию, другую положив на грудь. Расстегивая на черной рубашке пуговицы. Запрокинув голову назад, Темный полил себе на грудь черную жидкость. Она потекла в брюки, как водопад. Темная расстегнула ему ремень на брюках, взялась и за ширинку. Мужчину еще раз качнуло, он еле устоял. Почувствовал, как рука обхватила детородный орган, принялась ласкать. Подошла вторая девушка с чашей крови побольше, и вылила возлюбленному все на голову. В ушах забулькало, член стал просыпаться. Первая Темная встала на колени и стала делать повелителю минет. Слуги захлопали. Обряд шел дальше.
     Слушая стоны и подождав, когда повелитель кончит, эти двое отошли, пообещав подарить еще удовольствие. Жертвенная влага пилась дальше, наливалась в костер. Обагрив черепа в этом крематории. Зашипев и свернувшись, влага умерла.
     - Темные Силы, породившие меня и мою Сущность… Я родился под звездами, на Природе, принесенный к костру Балором и Хелью, Богиней Смерти. Родившись в муках, запечатанный в скрепах. Как узник в темнице, призываю освободить меня! Как кровь, текущая по венам, зовущая творить; как семя, рождающее жизнь, как клетки, составляющее живую плоть - приди ко мне, Тьма! К своему Властелину! Освободи от предрассудков, глупости, воссияй звездами над головой в эту ночь! Вскрой печати Силы! Как Смерть и Ночь несут романтику и благо, так пусть и я встану обновленным  Властелином Тьмы, и змеи ползут ко мне со всего Мира… Змеи ползли, меня слушали. Вороны летели, чтобы поесть из моих рук, жабы прыгали, чтобы поклониться… - Торстейн призывал Стихию, не останавливаясь в плане читки, взяв бензопилу. И крик несчастных утих навсегда. Распилив вдоль и поперек их тела, отделив кисти и ноги от тел, да голову заодно, сын Архимага положил один расчлененный труп вокруг себя, второй рядом в виде кусков, дальше читая заговор. – Змеи пришли и обвили меня, а я дал им молока, свет Луны осиял нашу дружбу. Птицы прилетели да наелись мяса негодных, а кости растащили по Земле. День не придет для мертвых, а Ночь меня обновит своей дланью. Да спустятся звезды и укроют своим ковром, трава усыпит Прошлое, скрыв в земле скрепы мои, кои больше не поднимутся на Темного… Как рыцарь скидывает с себя доспехи - так и ты, Тьма, скинь с меня того мальчишку, которым я до сего дня являлся. - Торстейн напивался кровью дальше, глотнул и пива с бутылки, чтобы умилостивить Темных Духов.
     Разложенные части вокруг Тора вмиг вспыхнули фиолетовым светом.  Сгорев дотла, превратившись в угли. Оставшаяся кровь полилась на них, вместе с пивом, вином. Смешавшись, жидкости полыхнули фиолетовым пламенем. Взвилось оно почти до потолка. Тьма слушалась.
     - Пламя Тьмы, рожденное в Начале Времен, летящее среди звезд, услышь меня, прими благодарственную жертву… Змеи дадут мне страсть твою, руки мои будут вложены в пламя. Разрушь скрепы, сними заклятье, данное при рождении! Приди ко мне, ночная гостья! Четыре стороны света пусть сойдутся в одной точке, и нега Темная окутает чело… Да станет так! - Тор улыбнулся, а глаза его из голубых стали сначала красными, потом фиолетовыми – как пламя, которое неугасимо пылало вокруг него.
     Воск тут же растаял в лужи, поднялся сильный ветер, взвихрив золотые волосы парня. Он ухмылялся - чувствуя, как Силища бушует в нем, течет по венам, словно расплавленная сталь, и опустился на одно колено. Путы Силы опутали его как в кокон, и вот огонь стал чернеть, омывая руки мужчины. Кровь на них пропала, словно ее и не было. Стоял запах человечины, трав, жженых костей… Игоря Аренского окутал вихрь черной пыли, вращаясь вокруг своей оси. Превращаясь в клубы дыма, туманом черным клубясь вокруг ног. Поглощая, даря благо тому, кого Боги выбрали. И наконец, Торстейн полностью скрылся в туче Тьмы, электрические разряды пронзали ее. Он встал, запрокинул голову назад, раскинув руки.
     Скрепы, наложенные Изольдой, сгорели на нем. Золотом блеснув на запястьях, лбу, солнечном сплетении, ногах: в виде прекрасного рисунка, и опали на пол черными обломками.
     ВСЁ.
    И Тьма, сидящая в Торстейне до сего дня, заблокированная в роддоме, накрыла ВСЕЙ мощью старшего сына Энрике, вырвавшись на свободу. Был бы тут Светлый - упал бы замертво и больше не поднялся, не выдержав такого напора. Такая силища питалась живыми силами. Темных она не могла убить. До этого Игорь Аренский являлся магом, который может убивать на расстоянии, и отключать магию, где пожелает.
     С того момента Тор стал полноправным Властелином Тьмы на планете и Вселенной. Больше НИКТО не мог его сдерживать, учить жизни – даже родной отец. Она рухнула откуда–то с потолка, куполом, и подняла мужчину  вверх. А тот издал радостный крик, смех. Вот он, самый главный праздник всей жизни! Аккуратно поставила клубами туч и вихрей, и принялась обновлять хозяина.
     Слуги встали в круг, чтобы создать кокон дополнительной Силы, дивились метаморфозе. Его переполняли легкость, свежесть, теперь пахло озоном. Все старое, тяготящее душу, словно испарилось. Непередаваемое счастье окутало нового Властелина Тьмы, у которого глаза сияли фиолетовым пламенем. Неоновым светом. Ветер трепал его локоны. Сила бурлила в нем, не кончаясь. Тьма клокотала, лаская, перебираясь то в одну ладонь Тора, то в другую, принимая… Черный луч вырвался из середины круга, разлетелся огненными сполохами в небе. Жертва, принесенная на обряде, активировала все и вся.
     - Когда умер последний Властелин Тьмы? В Средневековье? – Он ухмыльнулся, хитро осмотрев всех присутствующих. – Когда подругу моего отца чуть на костре не сожгли? Или когда Энрике получил тот самый коготь Властелина, сраженного Экскалибуром своего времени? Когда тот переломился пополам, рухнув обломками с высоты ста метров? И этим мечом Гвелд выбил коготь из лапы чудища? Любопытно мне, КАКУЮ же Силу содержит сия вещица… Или умерла давно? Надо спросить. Клянусь, переплюну предыдущего, раз тот не смог уничтожить чернь в Европе… Не смог извести людишек, которые жгли друг–друга ни за что.  Лишь потому губили безвинных девушек, что тем снились сны, или клеветали бабы друг на друга, когда гибли наши травницы, маги, ученые… Я отомщу за всех них. И до, и после Смерти, если кто осмелится убить Бессмертного, буду ВСЕСИЛЕН! В обоих Мирах! Меня послали сюда Хель и Балор! Они с  Одином мне судьи. Не смогли убрать религиозных фанатиков с дороги и развить науку в полную мощь – ничего, сам уберу… ТЕПЕРЬ вся чернь поплатится! Надеюсь, этот коготь не то же самое, что корона Суртура,  которую надо опустить в Вечный Пламень?
     Торстейн тяжело дышал, наслаждаясь новыми ощущениями. Вокруг него сползались змеи, создавая защиту. Черные, но стали золотыми, слившись с фиолетовым пламенем, которое скоро затихло. Пять демониц подошли к повелителю. Точнее, подползли в виде полузмей. Он отдался им - на расстеленной девушками шкуре, на огромном троне из кирпичей. Чешуя с тел постепенно разглаживалась, принимая человеческий облик, исчезая. Хвосты раздвоились, став ногами. Обнаженные красавицы окружили Темного. То одна, то другая ласкали прекрасное тело, тонкие пальцы и когти проводили по коже, животу, члену. Тор застонал от невообразимого наслаждения. Оргия началась.
     Он, скинув рубашку, ласково гладил своих служанок по прекрасным локонам, плечам, спине, рукам, ногам, целовал сладкие губы, а по телу словно бегал электрический ток. Утонув в счастье, взял каждую из них. Слуги поднесли яства и вино, начался пир. Подвал превратился в прекрасную залу. Пир страсти длился до самого утра. То и дело раздавались стоны наслаждения. Всех обслужили демоницы–змеи, а Торстейн, похорошевший и обновившийся, сидел на троне, закинув ногу на ногу. Он после окутывания Тьмой и чернотой словно вышел из душа, смыв  грязь.
     - Теперь пусть хоть кто попробует мне сказать, что я тупой мальчик! Я мужчина! А не трепло, не алкаш, не мамкин сын! Пусть Ингилэйв страдает дурью до скончания веков. Тьма… Как я тебя ждал… Ты прекрасна. Как сладостный нектар утром, прохладный, свежий. Как Венера на горизонте, как самый красивый цветок. Я желаю снова вас, мои демоницы! Любая женщина в Мире, какую захочу, не откажет. Даже Волшебница, если встретится на пути! Никакие её чары не смогут унять меня: мою страсть, мои ласки.  Никакой мужчина со мной не сравнится. Ты ОЧЕНЬ многое потерял, братец! Лучше бы познавал женщин, совершенствуясь. Как я. Когда–нибудь урок преподам.
     Про Волшебницу он очень зря сказал…
     Да, он их видел, несколько раз за свою жизнь. Первая – родная мать. А остальные - это случится потом. Для Тора было Судьбой приготовлено свое счастье. При таких обстоятельствах, которые свершатся случайно. Сейчас он дышал полной грудью утренним воздухом, его очи горели фиолетовым светом - радужка окрасилась. Тьма обнимала своего сына, напитывая, усиливая магию. Теперь перед всеми стоял не тот Торстейн. Очень рано повзрослев - лет в шесть, он понял, как к нему относятся в семье. Но молчал до последнего. Нужно жить своей жизнью. Денег хватит - на века даже… А родители… поживет у них немного, уйдет. Есть кроме коттеджа своя квартира для личных дел. Не хотелось Темному, чтобы девки воровали дорогие статуэтки, вино, или еще что–нибудь. Пусть дальше любят Энрике и Тиль своего драгоценного Ингилэйва. Ломая голову, почему ушел прочь старший сын.
   
                34
                ГЛУПОСТЬ И  УМ
     На улице лил страшный дождь. Стояла осень в Питере, и кленовые ладошки разных расцветок лежали на тротуаре, дорогах, в парках. Они омывались водой, а тучи свинцовыми, тяжелыми клубами нависли над Природой. Люди с зонтами, или же без них, спешили по своим делам. Никому не было дела до фигни, творящейся на Васильевском острове. Или на других улицах, возле метро. В мегаполисах народ покупал все, что захочется. Шел две тысячи тридцать первый год. Октябрь.
     Мир менялся каждый год. Давным–давно, еще до рождения двух братьев, поменяли порядок: в чем можно и в чем нельзя приходить в школу. Но школьную форму Ингилэйв, несмотря на это, не носил с десяти лет. Ему больше нравились свой светлый свитер, старые джинсы, кеды на роликах. И часы, подаренные отцом. Подросток прекрасно помнил наставление родителей: заклинение, звучащее в голове песней, нельзя повторять просто так, ради баловства использовать. Любил юноша ходить без зонта. В синей куртке, с рюкзаком за спиной. Постоянно волосы его были мокрые, как и все остальное порой. Сын Энрике любил дожди всю жизнь. Когда начинался ливень, он завороженно смотрел на непогоду и смеялся. Особенно радовался Лэйв радуге.
     В отличие от брата, Торстейн любил ночь. И часами, как стемнеет, юный Властелин Тьмы любовался звездами, оттенками черного, прохладой,  красотой своей сущности и природы. Он продолжал рисовать все в черном цвете. Особенно тушью и тонкой кистью. Сколько родители ни просили нарисовать его светлое и хорошее - бесполезно.
     Ночь с того вечера, когда пошла разблокировка Тьмы, охватив сына Гвелда, определила путь старшего. Тогда он почувствовал прелесть и красоту своей сущности окончательно и перешел на человеческие жертвы. Совсем скоро всяких мразей и нариков не осталось в ПГТ. Тор продолжал толкать наркотики куда следует, зарабатывая огромные деньги. Также росла его популярность в школе и во дворах: как прожженного ловеласа и бабника. Несмотря на возраст, он соображал, как расположить к себе девушку. И те велись, как полные дуры. Но сегодняшний день принес еще кое–кому свои плоды.
     Темный еще не вернулся домой: куда–то уехал по своим делам после школы. Такое повторялось раз–два в неделю. Неоднократно говоря младшему брату: уйдет от родителей. Насовсем. Что его ненавидят в семье Светлых, никакой любви отца и матери не чувствует. Напоминал также случай с гопниками. Обижаясь, сдвигая брови:
     - Я защищаю дом, где нас носила мать, где живем с пеленок, лучше любой бойцовской собаки! И никакой благодарности! Всех собак в округе передавил - глубоко их ненавижу. За человеколюбие к ним. Мол дороже ребенка эта дрянь. Стараешься, стараешься, - ноль! Ноль материнской любви, ноль заботы, а тряпки постирать мои - это не в счет. Ещё достали бабы своими звонками в дверь. Мне плевать на это мясо! Размалеванное, как на карнавал. Одна двенадцатилетняя, когда скакала на мне - на унитазе, имела наглость ребенка просить! Отцом так рано становиться не собираюсь! И жениться по залету тоже не стану. Ингилэйв, пора бы тебе стать потверже,  пожестче, - я устал на себе всё тащить. Хотел завести черного ворона, но передумал. Зачем птица, если я лишний?
     Властелин Времени положил руку врагу-родственнику на плечо в своей комнате:
     - Ты не прав! Мы все тебя очень любим! Не стоит плакать… Сам кому угодно врежу. Пусть мы разные, выглядим лет на восемнадцать–девятнадцать - семья всегда готова помочь Темному. Ведь это наши родители.
     - Да щас… - прошипел старший Аренский сквозь зубы, стерев кулаком скупую слезу, - будто не вижу отношение к себе. Меня весь поселок боится, а девки тают! Думают, как бы сменную одежду с собой носить, едва я прохожу мимо. Меня желают ВСЕ! А над тобой смеются. Считают тупым ботаном, который сидит то за науками, то за рисунками, учебниками или ноутбуком. Считывая формулы по информатике. И плевать, что такие, как ты, когда–нибудь примут на работу уличных хулиганов и прочих. Я больше, чем хулиган. Страшнее, вернее. Но злее всех их составляющих. Зло не такое плохое, Лэйв. Достало ваше Светлое долбоебие. Лучше бы мать родила мне брата, Темного. Тогда бы я остался. Чего мне делать среди врагов… Угораздило же родиться в семейке Светлых! – Он горько, навзрыд заплакал. – У тебя, Лэйв, семья есть. У меня - нет. И не было никогда. Зачали б меня ведьма и колдун, или Черный Маг - вот круто бы было… - Тор поднял заплаканные глаза к потолку, принялся нервно ходить по комнате.
     Ингилэйв стоял, ошарашенный. Он доселе думал: родители любят обоих братьев одинаково. Но Светлый купался в лучах любви и ласки больше, чем Темный. Энрике и Тиль обожают его. А вот до Тора дела не было. Лишь иногда отец учил сыновей чему–либо полезному. Поглядывая на Торстейна как на чужого. Того очень это задевало. Особенно взбесился несчастный, когда в один такой день обожания девица постучала в дверь, а у нее на поводке оказался питбуль. Собака, которая порвет всех и вся. Девка та долго за Тором бегала, умоляя о своем… Добыв у кого–то адрес возлюбленного, явилась покочевряжиться. Изгой открыл дверь раздраженно, опершись о дверной косяк.
     - Что тебе надо, Лика? – Спросил он, сдвинув брови.
     Та замялась, не зная даже, что ответить, смотря влюбленными глазами на сына Гвелда. А собака, жалобно заскулив, вдруг спряталась за спину хозяйки. Почуяв опасность. И то, КТО перед ней стоит. Хотя псина упиралась, когда девушка подходила к дому Торстейна и его семьи. Хозяйка хлестала животное поводком, но то отчаянно упиралось: ещё хотело пожить.


     Заметили все ещё в детстве, как от мальчишки Игоря Аренского бежали все псы, поджав хвосты. Причем везде, где встречались. Если тот подходил, то собака готова была на стену влезть, и по ней стремглав умчаться прочь, скуля. Будь то ротвейлер или кавказская овчарка. Наконец, звери с нервным срывом и ужасом в глазах валились трупами: сердце не выдерживало. После сын Энрике уходил, ухмыляясь.
     А кошки и коты любили тереться о ноги Темного. Особенно черные. Тот подкармливал их мясом своих жертв. Будь то крысы или еще кто–нибудь. Тор был ЕДИНСТВЕННЫЙ во всем поселке, на кого собаки не лаяли. От него шарахались и бешеные животные. Тот, сжав руку в кулак, поворачивал его - звери выблевывали свои внутренности. Как - большой вопрос. Просто так убивать надоело Темному, и он захотел разнообразия. Бабки и собачники да наивняк прозвали парня за такие штуки догхантером. По сути Торстейн творил добро - уничтожал стаи. Но дуракам не обьяснить, что уличные животные могут в дом и Чуму бубонную притащить - при помощи блох. Кормление бездомных зверей прекратилось надолго. Раньше он душил кошек. Но потом, когда черный котенок стал тереться, нисколько не боясь парня, тот кошачьих перестал трогать. И особенно обожал змей. Принялся думать, как бы животные сослужили службу. Гораздо позже Властелин Тьмы  превратил их в демонов и демониц. Так стало два вида демонического рода: человеческого происхождения и животного.
     Ингилэйв любил всех животных. Тащил их в дом, жалея. Понятное дело, отец семейства зверье выставлял за дверь, разговаривал, но подросток не унимался. Один раз младший получил по щщам от брата:
     - Я понимаю, что всем на меня тут плевать, но если еще раз притащишь говно в дом с блохами - пеняй на себя! Я разорву его на твоих глазах, понял? Кошек не блохастых и птиц – ворон – приноси, других чтобы не видел! Не поймешь - походишь побитым… - И вывел брата на улицу, где нехило врезал: чтобы тот понял, что к чему и чем чревато. Отряхнувшись, стерев с кулака кровь Лэйва, которому разбил губу и нос, старший ушел ужинать. Светлый, поднявшись с дороги, яростно и с обидой поглядел вслед, прошептал:
     - Ты ОЧЕНЬ МНОГОГО НЕ ПОНИМАЕШЬ. Несмотря на зверства, я люблю брата. Потому как я иду по пути Света. Мне девочки не нужны. Неинтересны. Даже жениться не хочу. Заведу себе зверушку, и буду жить. – Руки и губа дико болели. Удар Властелина Тьмы оказался слишком сильным. Чуть не выбил зубы.
     Водилось слишком много косяков у Лэйва, за них он регулярно получал от Тора. Также старший таким образом мстил за нелюбовь родителей. И приходилось уравнивать атмосферу. Младший любил всех и всё  живое вокруг. Люди, встречавшие его, отмечали доброту в натуре мальчика, а потом юноши. Между тем, атмосфера в доме для несчастного Темного становилась все хуже и хуже. Подростки взрослели. У них принялся меняться характер. Фигура под действием тестостерона давно приняла взрослый вид. Торстейн наотрез отказался носить бороду с усами, едва у него появилась щетина. Как и любимец. Отец семейства брился, когда у него едва волоски пробивались. Энрике объяснял сыновьям все прелести и минусы переходного возраста. Мать не могла растолковать такое. С улыбкой наблюдала, как юноши учатся держать бритву. А тем временем Тор все чаще появлялся в местах скопления гопоты - уже в городе, разгонял их только так. Даже птицы облетали заброшенные склады стороной, где проливалась кровь.

     Властелин Тьмы стоял, опершись рукой о дверной косяк, рассматривая Лику. Та хотела, чтобы он ее обнял, да еще собаку погладил. Одетый во все черное, мужчина оценивал молча фигуру. Представляя свое.
     - Зачем сюда пришла? Кто дал адрес?
     - Не важно, Игорь. Я люблю тебя, очень… Давай будем вместе! – Выпалила девчонка, просияв. – Будем встречать рассвет и закат, прошу тебя! Я с первого класса… Зачем те девки, если есть я?
     Тот скривился, усмехнулся:
     - Любишь, да? А спросила хотя бы, надо ли мне такое? Я не знаю о любви к женщинам ничего. Есть секс. Любовь - для слабаков. Думаешь, меня родители любят? Как бы не так! Если желаешь завести хорошего любовника, то всегда двери открыты. Отношения - не для меня. У нас с братом есть одна дура типа тебя, Мира зовут. Лика, в моем вкусе совсем другие девушки. И есть ли они среди того сброда, который ходит в школе - не представляю. По крайней мере, уходи. Пока я в хорошем настроении… Хотя то, что пришла с питбулем, ещё больше испортило вечер. Сегодня брат получил общения с друзьями столько, сколько я никогда не получу тут. Они уже ушли. Как всегда, я один. Нечего такой, как ты, здесь делать. Еще на моего отца глаз положишь! Видел таких. Просила парней, похожих на меня, длинные волосы отращивать? Да! Позволяла себя лапать? Да! Потом девкам хвасталась, что "там" у кого больше, меньше? Да! – Его взгляд бешено сверкнул. – И для полного счастья захотела меня в коллекцию? Теперь смотри, как ненавижу подобных шкур!
     Собака еще больше прижалась к хозяйке. Торстейн поднял руку, посмотрев на голову пса, резко опустил… Миг – и у ног Лики, которая хотела заполучить себе парня в качестве красивой брошки, собака принялась содрогаться в конвульсиях. Выблевывая собственные внутренности,  разъезжаясь на лапах. Кровь хлестала из пасти так, словно изнутри сожгли все кислотой. Смачно шлепнулся на бетон кишечник, и, дымясь, поверг дурочку в шок. Визг услышал Ингилэйв, вылетел на улицу. Посмотрев круглыми глазами на все, решил заступиться. 
     - ЧТО ты делаешь?! ТАК НЕЛЬЗЯ! Он же живой и ничего не сделал!
     Темный поглядел с улыбкой на близнеца.
     - Чтобы такие, как она, больше сюда не приходили! Мне хватает школы, где каждая ложится у моих ног и делает все на свете. Еще собаки… Ненавижу! Если бы она принесла птицу… ворона, то бы подумал. Решила погулять в поле, полюбоваться, поцеловаться. Оно мне зачем? Своих дел хватает.
     После этих слов пнул останки животного.
     - Уходи… - прошептал белыми губами Ингилэйв девушке, которая стояла и плакала так, как мало кто рыдает в ее возрасте. – Прошу, уходи. Здесь собак очень не любят. И навязчивых. Мне пара не нужна. Я одиночка, любящий книги.
     - Но как же так… Игорь, я… я… я люблю тебя… Пойми – Мир добрый, а не злой! Не такой, каким его себе представляешь… - Она вытерла кулаком глаза, и взглянула на младшего. Тот кивнул, со сдвинутыми бровями поглядел на Лику.
     - Да ЧТО такие, как она, знают о Мире?! В свои тринадцать–четырнадцать?! Как парня получить мечтают, о хорошей оценке, или как тело меняется? Жизни нихрена не было взрослой, детей нету, хотя кто знает - может есть. Работа – ноль, учеба на высшее образование или средне–специальное – ноль. Смысл говорить о добре, чести, если их не видела? – Торстейн продолжал издеваться. – И конечно, о тоннах косметики, чтобы скрыть прыщи. Куда без них. Читай умные книжки, иди в модели, может выйдет толк… Я достанусь лишь ОДНОЙ, буду любить ее до конца жизни! А не целой толпе!
     Лэйв схватил за руку брата:
     - Хватит уже, Игорь! Она так инфаркт схватит или с ума сойдет!
     - Почему хватит? Дурочка в школе ТАК достала… уже сил нет отшивать. Только из–за одной улыбки у ног ложатся. Удивительно – почему к моему брату НИКТО не клеится? Ах да, ты ботан заядлый. Кому нужны такие? Мы носим одну и ту же фотографию в бумажнике. Фотографию своего идеала, брат. Показывать ее нет смысла. – Мужчина щелкнул пальцами, и от останков собаки остались обугленное тело, пепел вокруг. Кости торчали из сгоревшего трупа, спекшегося в непонятную массу. – Теперь эта Лика больше не подойдет. Посмотри на свою собаку и забирай её. Трупы нам не нужны у дома. Хотя хрен с ним, ворон много, склюют все. – Тор хищно улыбнулся.
     Лика с криком убежала после такой речи. Потом говорили: сошла с ума. На следующий день после произошедшего ей вызвали дурку. Инги было жаль ее. Одновременно он поражался жестокости брата. После того, как тот не по–детски разобрался с гопотой, расчленив всех в подвале, старший сын Энрике и Тиль стал еще злее, изощреннее в убийствах. Гвелд понял по одному поведению: скрепы Изольды сняты. Почувствовав вкус человеческой крови и прелесть убивать людей, Темный не останавливался. Животные стали скукой, и он часто ходил по разным заброшкам в городе, по клубам, выбирая себе жертв. Притворяясь работодателем для девушек. Мол, заплачу за хорошие фотографии для журнала, или "помогу как психолог с проблемами личного характера". Уводил, убеждая во многом. А потом убивая в том же подвале по ночам. Демоницы пили кровь наркоманов, шлюх, отдавались своему Властелину в оргии. Когда наступало утро, все расходились в виде обычных людей куда подальше, чтобы никто не заметил. В подвале пахло вином, водкой, табаком, особенно остро чувствовался запах секса. Трупы Торстейн сжигал магией, чтобы не находил никто их. Пепел выносил на свалку ведрами. Потом по городу и пригородам расклеивали фото пропавших людей. Естественно, никого не находили.
     С каждой жертвой Тьма набирала свою мощь. Торстейн не мог насытиться также потому, как по годам являлся ещё подростком. Его аппетиты росли, как у многих в школе. Девочки? Ничего, мы очаруем еще одну школу в соседнем ПГТ, а потом начнем медленно, но верно вербовать самых наглых и честных на службу. Даря все перелести юношеской любви в постели. И влюблялось море баб в красавца, которому и дела не было в плане чувств до них. Мясо само шло на убой. Дошло даже до следующего - на Тора начали клевать взрослые женщины. К примеру, училки со школ, одевавшиеся как невесть кто. Такая тенденция царила уже много лет. Блузка полупрозрачная, короткая юбка, порой очки, прическа новой моды, туфли на каблуках. Вот и весь дресс–код тех времен.
     Учительницы просили никому не рассказывать об их связи. ГДЕ еще они повстречают такого красавчика? Лишь на обложках дамских журналов или в Инстаграмме - на зарубежных страницах моделей мирового масштаба. Властелин имел тех дур в подсобке после уроков, запирая дверь, занавесив окна. На столе, стянув колготки и трусики. А потом распахивал блузу и делал дальше свои дела. Понятное дело: девочки и женщины отличались друг от друга, как день от ночи. Если первые НИЧЕГО не чувствовали, то вторые кричали, стонали, расцарапывали спину. Плюс сын Энрике выглядел постарше своих лет. На восемнадцать, о чем уже говорилось.
     Потом, чтобы никто ничего не заподозрил его в убийствах, Торстейн устроился на работу на скотобойню. Мясником по договору, задурив магией мозги работодателю, параллельно в магазин - рубщиком мяса. Он обожал свою работу. Обожал, как кровь вытекает из артерий и сосудов, сам запах кружил голову. Будь разрешение - купался бы в ней вместе со своими демоницами. Свернуть шею или изнасиловать они могли. Если дело касалось обидчиков брата или самого Властелина Тьмы. Мясо и костей для холодца, супа Тор приносил и родителям, мешками. Свежайшее. Составляя свой график так - некоторые дивились: когда учиться успевает? Магия делала свое дело. Хруст костей и мертвой плоти стал музыкой для парня. Когда руки по локоть в крови, можно визжать от восторга.
     Иногда, когда кончалась работа и все уходили домой, Темный купался в крови в ванной для слива. Чуть ли не плавал в ней, чувствуя безграничную радость. Но брезговал, когда у девушек шли месячные. Тогда свои постельные дела откладывал на потом. Когда часы уже тикали и должна была прийти смена других рубщиков или убойщиков, он вылезал из ванны, магией приводил себя в порядок. Потом переодевался в чистое, уходя домой.
     Также сын Гвелда мечтал о девушке или женщине, которая поймет его, примет его - настоящего, без всяких фантазий и сказок, разделит радость Тьмы. Но где бы нашел? В своем возрасте среди ровесниц это оказалось нереально. Неизвестно также, что будет с Ингилэйвом, если он домой притащит бабу. Наверное, окажется тихоня. Причем такая, какой можно понукать и регулярно шпынять. Приковать к плите. И, конечно, - рожать, рожать, рожать. Хоть каждый год. Стерву Лэйв вряд ли выберет. Он таких не любит. Тяжеловато ему в жизни придется. Торстейн хотел ему подарить книгу на День Рождения по искусству соблазнения и как женщин завоевывать, но не стал: все там очень жестко, смачно написано, психика не выдержит. А Властелину Времени еще жить да жить. Тор продолжал подглядывать за матерью, когда та переодевалась. Но через замочную скважину. Он грезил, мечтал о такой, как она. Любуясь роскошной фигурой, густыми волосами. И выжидал, когда же наконец встретит такую, или сам спустя какое–то количество лет набросится… получив свое, стерев Тиль память. Чтобы она не сдала его отцу. А то тот убьет.

     … На улице лил страшный ливень, как из ведра или даже хуже. Одинокий вислоухий щенок белого окраса уныло брел по улице. Он отбился от матери недавно, и не мог ее найти. Достаточно подросший, чтобы питаться самостоятельно. Скоро надо все грызть – зубы начнут меняться на коренные. Можно простые ветки, или найти помойку, где лежат сапоги, кеды. Вот их в самый раз. Промокший насквозь, щенок дворняги замучился от укусов блох. Зуд становился непереносимым. Проклятые насекомые не хотели вообще уходить.
     Хотелось в такую непогоду забиться в тепло, отогреться, заснуть на коврике у кого–нибудь дома, перед этим схрумкав сочную косточку. Положить голову на колени хозяйке или хозяину, и забыться. Лизать руки,  визжать от восторга, радоваться каждой миске супа. Радость, любовь и счастье поселились бы на всю оставшуюся жизнь. Но нет, такого не предвидится. Люди нынче другие: не кинут даже хлеба, коли тот завалялся в хлебнице. Выкинут в помойку. Ту же еду заберут с карканьем вороны или растащат кошки. Кошек еще можно с лаем погонять, но птица может убить ударом клюва в голову. И все. Труп выкинут на свалку или в мусорный бак.
     В переулке Васильевского острова не осталось мест, чтобы переждать столь лютый ливень. В магазины и кафе нельзя - выгонят пинком. Пришлось брести дальше, опустив морду. Порой проносились машины, окатывали грязью лапы. Другие собаки спокойно перебегали дорогу, исчезая в ближайшем парке. Либо они бежали на Смоленское кладбище, где можно найти что пожрать. Голубей там много, можно и их задрать. Но у тех крылья есть. Белая шерсть свалялась колтунами, по ней прыгали блохи. Вернее, продолжали пить кровь. По телу бегал пронизывающий холод. Собака пару раз тявкнула, и забилась под карниз какого–то дома возле трубы, с которой ручьями хлестала вода. Громыхнул гром в небесах после ослепительной вспышки молнии. Много зонтов разных размеров и расцветок проносилось мимо. Никому до животного дела нет. Каждый идет своей дорогой.
     Поджав хвост, щенок сидел, поскуливая, пока возле него не остановился юноша в синих джинсах, черных ботинках, смазанных маслом, простой легкой куртке. Парень был без зонта, с его волос лилась вода. Вернее, зонт имелся, но в рюкзаке. Молодой человек шел с учебы, но вид несчастного животного заставил остановиться. У Ингилэйва от нежности и жалости сжалось сердце. Вытащив наушники из ушей, сын Гвелда и Тиль с добротой смотрел на собаку. У него нет поесть с собой. Но есть доброта. Никогда он не проходил мимо животных. Особенно маленьких. Будь то птенец, котенок, или тот же щенок. Хотелось выхаживать их, пригреть, приласкать. Дальше пристроить в добрые руки. Жалко … Не убивать ведь!
     - Ах, какой хорошенький, замечательный щенок! Какая милая собачка! –Светлый присел, погладил пса по голове. Тот было отстранился от парня, но теплая рука юноши успокоила его. Лэйв тепло улыбался, рассматривая животное, у которого оказались большие уши, висящие по бокам головы. Шерсть малость завивалась колечками. На спине красовалось пятно овальной формы, темно–коричневого цвета. Щенок заскулил. Никогда его не гладили и не жалели люди. А тут человек подошел, сказал доброе. Собака взглянула на парня большими глазами - черными, как оливки, и лизнула руку.
     Тот тепло засмеялся от радости. Ошейника на шее не оказалось. Значит, бездомный. Несмотря на то, что щенок мог быть заражен бешенством, чумкой, Ингилэйв даже не подумал о последствиях дома. И тут подросток заметил блох. Приподнял пса. Весь живот обсижен.
     - Вот ты какой. Блохастый еще. В какой помойке ковырялся? А?
     Щенок поскуливал, не в силах сопротивляться, смотря на незнакомца жалобно. Ингилэйв отошел во двор и принялся выщипывать насекомых. Его совершенно это не смущало. Главное, чтобы блохи не полезли под одежду. Благо не вши. А то бы пришлось травить ацетоном. Собака даже не пыталась вырваться, когда Лэйв, держа за холку животное, делал свои дела.
     - Какой же ты хороший, песик. Пойдем домой, я дам супа, кость. А потом живи во дворе. Сделаем будку. Охраняй дом.

     Дождь начал понемногу прекращаться. Разогнало тучи, выглянуло солнце. Сын Энрике завернул живность в куртку, и, подрагивая от холода, в свитере, пошел домой. Подул теплый ветер, шкура пса стала понемногу сохнуть. Светлый, несказанно радуясь, шел по мокрому проспекту, поглаживая щенку голову. При этом понимая: дома состоится разговор - опять сын притащил домой зверье. Которое придется куда–то девать. Или выкинуть, или в приют. А приюты Инги не любил. После случая, когда Торстейн превратил в пепел собаку Лики, он малость поутих. Птиц ему разрешалось заводить. Но никак не собак. Хотя, может быть мать и отец разрешат псину оставить насовсем. Дома уже жила Корелла - в комнате младшего сына. На птичьем рынке Энрике купил парню ее. Еще говорящую. Любил юноша выносить клетку на улицу. Попугайчик садился при открытой дверке ему на плечо, никуда не улетая, и щекотал клювом ухо, поднимая хохолок и питаясь ягодами с рук хозяина. Особенно нравилось Светлому, когда птица чистила перышки.
     Псина по пути домой грязными лапами испачкала всю куртку, еще и нагадила туда. Ну все, теперь дома грянет страшный скандал. Другой вопрос: поймет ли животное, что оно не на улице теперь? Его ведь нужно выгуливать. Многие во дворе так приносили с улицы то котенка, то еще кого, даже лисенка. Лис модно было в те годы заводить, несмотря на вонь, каждый раз родители избавлялись от такого сюрприза. Должна быть ответственность за тех, кого приручили. А дети в большинстве хотели себе живую игрушку. И пофиг, что надо вставать в шесть утра, гулять с ней. Не дозрело чадо до такого.
     Дома никого не было. Развернув куртку, парень увидел в нем дерьмо и мочу. Кинув ее в таз с порошком и горячей водой, отмочив в кипятке и вылив все в унитаз, Ингилэйв поставил под струи душа щенка. Тот, почувствовав теплую воду, заскулил. Подросток принялся зверя намыливать. Блохи, понятное дело, не желали покидать хозяина и отправляться в водосток. Они стали прыгать во все стороны, в том числе и на Светлого. Вот это уже серъезная проблема. Всех, конечно, уничтожить не получилось, и насекомые расползлись по ковру. Может быть, избавиться от такой обузы, как щенок? Еще надо дела сделать по дому.
     От куртки поднималась нехилая вонь. Которую нужно отстирывать очень тщательно, а лучше залить раствором хлорки. В стиральную машину кинуть испоганенную вещь сын Гвелда не решился. Вылив во второй раз таз с черной водой, юноша опять замочил свою вещь. Еще вонял сам бездомный щенок. Собака испугалась новой обстановки, стала прыгать по ванной, потом каким–то образом угодила в раковину. Раскидав все, что стояло перед зеркалом в стаканах: бритвенные станки, зубные щетки, мыло. Вырвалась и забилась под старый диван. Лэйв, поняв, что совершил глупость, взял швабру и попытался достать питомца. Тот вцепился зубами в древко. Мдааа… Теперь точно не миновать скандала. Еще  уборки на весь день хватит.
     Отвлекшись, чтобы разогреть себе обед, Инги вернулся в комнату.  Взвыл от досады: намыленное животное залезло в любимое кресло Торстейна. Самое жуткое - блохи перекочевали в ворсяное покрывало, и теперь сидеть нереально: съедят. Ну все… Беды не миновать. Скоро брат вернется. Близнец стащил щенка с кресла и вновь потащил в ванную. Промылив его как следует, вытер животное половой тряпкой и обалдел от количества блох. Они и не думали слезать. Ладно, пусть день песик поживет, вызовем ветеринара и избавимся от насекомых.
     Тем временем, Светлого сильно укусили за ногу. Блохи полезли под носки. Действительно: принес в дом заразу. Уничтожив паразитов, Лэйв запер пса в туалете, услышав: в дом кто–то зашел. Торстейн. Веселый, брат отправился помыть руки. Замер, когда увидел нехилый погром.
     - Что за… что за х%:%:?*?(*% я здесь произошла?! – Тор разразился ТАКИМ матом - у брата уши завяли. Достав сигареты, закурил, принимаясь наводить порядок. – В каком дерьме брат валялся сегодня в такую погоду?! И ведь собачьим пахнет. Это ж надо: упасть в такое. Наверное, в школе морду набили после уроков. Ничего, примета хорошая: наступить в говно - к деньгам. Куртку придется либо выкинуть, либо магией долбануть: разом все уйдет, как ни в чем ни бывало. НЕНАВИЖУ СОБАК! – Властелин Тьмы увидел клок шерсти. И она оказалась явно не кошачья.
     Зайдя в комнату, старший сын увидел любимца, который сидел спокойно за столом. На лице Властелина Времени отпечаталось чувство вины. Прикусив сигарету, спросил:
     - Лэйв, ты опять дерьмо с улицы притащил? – Он наклонил голову, опершись рукой о дверной косяк. – Сколько раз говорить: НЕЛЬЗЯ приносить животных, которые рылись в невесть каких свалках и с кем сношались, в какой шняге валялись и какой породы! – Тор поднял глаза к потолку. Объяснять каждый раз бесполезно: чувство жалости жило, похоже, с пеленок. – Я ПРОТИВ СОБАК В ДОМЕ!!! ВСЕ в семье это понимают, лишь мой глупый брат не может запомнить! Где эта тварь с улицы?! – Он треснул кулаком по косяку, не помня себя от злобы. - Да сколько можно просить, чтобы НЕ ЗАВОДИЛИ псину?! Отец не мог принести. Лучше бы волка привели - ох я был бы рад!
     Ингилэйв встал. В его очах светилась надежда на хорошее. Грусть также присутствовала.
     - Это я принес щенка. Я шел со школы и увидел его. Такой хорошенький, совсем еще маленький, посмотри! Трясся, как кленовый лист, я пожалел животное. Прошу, пусть у нас живет. Потом будет сторожить дом. И…
     Торстейн отвесил брату оплеуху:
     - Вы все надо мной что, издеваетесь?! Мне не нужна в доме псина! НЕ НУЖНА!!! Вспомни, как гопота караулила наш коттедж, чтобы обнести его, изнасиловать мать, которая выглядит на двадцать–двадцать пять лет! Если бы не я, тогда... Я уничтожил ВСЕХ! Больше такие рядом не бродят, даже бутылки не кидают в сторону ворот. Ты бы не смог так защищать то, что дорого нам всем. Кишка тонка. Вам всем что, МЕНЯ МАЛО?! Или свернуть шею тебе, чтобы не водилось дураков в доме?! Или псу? Или кто там, блин? Сука? Мало бил рыло уродам в школе за брата - он вооот как отплатил! Где живем, там и гадим… - Дальше понеслись маты.
     По щеке Ингилэйва покатилась слеза. Под глазом стал наливаться синяк. Влупил Тор ему нехило. Как иначе разговаривать с полной противоположностью, которая появилась на свет с тобой из одной яйцеклетки? Если это не Тьма, а Свет.
     - Не надо так… - Прошептал Инги, опустил голову. – Зачем злиться? Давай я подарю тебе кота, черного, зеленоглазого. Хоть Мейн–Куна, хоть простой. Мне тоже охота себе друга завести.
     - Тебе мало семьи, птицы? Которую не трогаю. Хоть орла заводи, но только не собак… - Тор стиснул зубы. – Чтобы завтра не было этого дерьма в доме! И…
     Торстейн обернулся. Щенок вылез из туалета, приоткрыв дверь, прижатую  ведром с песком. И сидел сзади Темного, дыша спокойно, рассматривая комнату. И тут…
     - Бл… Что меня кусает?! Прыгнуло на ногу, ползает! – Поднял штанину,  увидел нескольких блох. Шерсть высохла, перед братьями предстал полукудрявый пес. Со счастливыми глазами, коричневым пятном на спине. Лапоухий. Пару раз тявкнул.
     - Какой красивый… - Прошептал Ингилэйв, наклонился погладить. Налил ему супа, поставил в коридор. Голодное животное побежало хлебать. А ярость Торстейна не знала никаких пределов. Его ОЧЕНЬ разозлили.
     - Это блохи! Вот еще этого не хватало! Ну все… - Властелин Тьмы рванул за собакой, чтобы ее выкинуть на улицу. Светлый схватил близнеца за руку:
     - Не трогай его! Он же слабее! Вырастет большой,  завтра поселю в будке! Не надо!
     - Фингала, похоже, мало. Чтобы лай гребаной псины ночью и рано утром будил, чтобы тявкала в тишине на пустой двор?! Какой жалостливый, я посмотрю… девочками брезгует, а говно с пола подбирает по помойкам, бл… Нет чтобы опыта набираться, чтобы в будущем женщины боготворили! Родился б ты, Лэйв, лучше пидором, нах… Или уже пидор, раз бабы нет и не целовался… Би квадрат тупости.
     Тут Ингилэйв сам рассвирепел от унижения. Куда делась его кроткость – непонятно. Братья сцепились так - разнял бы их только Энрике. Долго катались по гладкому полу, колошматя друг–друга, каждый орал своё. Наконец, Торстейн оседлал младшего, и, сжав кулак для очередного удара, прошипел:
     - Тебе маловато той псины, которую я испепелил на глазах девки, однозначно, тупица! Если бы не светлая стезя, то мы бы стали единым целым, одинаковыми во всем! Как же с тобой тяжело договариваться! Наградили Боги братом–дебилом… - И треснул парню в лоб. – Пожрет зверь, и чтобы его не было! В будке будет жить брат, если по – прежнему станет тащить говно с улицы! А я отдохну, посижу в кресле.
     Но с кресла Торстейн слетел, как ошпаренный: оно оказалось мокрое. И в блохах, которые полезли кусать парня под рубашку, в пояс. Он понял: пес залез туда. Стиснув зубы, он приложил собаке по спине, чуть не сломав ей хребет. Неизвестно, что бы случилось дальше, но в дом зашел отец семейства и остолбенел. Исцарапанный, избитый Ингилэйв и злющий старший. Держащий зверя за шкирку.
     - Вот, отец, смотри, - Тор ткнул пальцем в животное, - что появилось сегодня у нас дома. Без спроса остальных! Брат не понимает слов! Притащил с помойки щенка, который в невесть кого вырастет. Непонятно, какая у него психика. Потом начнет все грызть, обуви у нас много. Вышвырни этот шлак из дома, очень прошу! Ваш любимчик нарывается на драку! Один раз я ему уже сегодня вломил. Просит оставить пса. А зверье в блохах! Они в мое кресло уже залезли, грызут. Сам знаешь, как кусаются. Потом болит, зудит  все. Оно нам надо?
     Сурово Энрике поглядел на обоих. Особенно на Ингилэйва.
     - Я понимаю, Лэйв, ты Светлый, но сколько раз я говорил одно и то же… На этот раз прав Торстейн. Он не любит собак. И никогда их не будет в нашем доме! Чтобы завтра не было животного! Унесешь в поле, и хватит с меня! Как ты, сын, мог принести больную псину в дом?! Наивный! Четырнадцать лет, ума нет! Лучше бы девушку завел в своем возрасте! Помимо Миры! Для разнообразия. А то все одна да одна. Как ты там, еще мокрым не просыпаешься? А то возраст уже подошел!
     - Вооот! Правильно, папа! Ему пора по девочкам бегать, а не невесть кого подбирать с улицы. – Тор радостно закивал и заулыбался. Хоть какая–то благодарность Темному в доме Светлых. - Ладно там чижи, коих лечить-то нечего. Он ему еще насрал и нассал в куртку. Потом, если что не так, по ночам станет будить всех лаем. Пусть пожрет, и нахрен! Вон! А я да, просыпаюсь уже в мокрых простынях, отец. Значит и он тоже, но Лэйву стыдно. Стыдно когда видно, а так все отлично. Либо боится. Мы ведь близнецы. Значит, все одинаково работает.
     - От блох я избавлюсь, - сказал отец семейства, - но чтобы никаких псов здесь не было! Приведи лучше подругу.
     - Отец! – Ингилэйв взмолился, даже не зная, что сказать в свою защиту. – Я сам построю ему будку! Не выбрасывай щенка! А ты, Тор, не лезь ко мне в штаны! Это моя жизнь, понял? Залезь в свои, и делай там что угодно! И я не пидор! Сейчас такие девки, что тошно встречаться – одна курит, вторая бухает, третья спайсы жрет, либо беременная! Мне неинтересны малолетние шкуры! И хватит глядеть так, словно я враг номер один. – Лэйв сдвинул брови. – Беременную я бы не привел в дом, она непонятно от кого залетела! Я своих желаю!
     - Уже желаешь? Ты еще, наверное, свой размер с моим сравниваешь… - хихикнул Тор едко, после чего Инги вмочил ему по зубам. Такого он тоже стерпеть не мог.
     - А у тебя, наверное, плохо работает, раз баб много! – Ответил оскорбленный юноша, вытерев сопли с кулака. Куда подевался пес, никто не заметил. Во время разговра животное отпустили, оно ушло куда–то в коридор, и свернулось в клубок.
     - Замолчите оба! Хватит уже! Мне плевать, Ингилэйв, что ты там построишь. Но запомни: если кто дома ПРОТИВ кошек или собак, то таких животных заводить НЕЛЬЗЯ в семье! Заруби себе на носу! -  Раздраженный Гвелд отправился за пылесосом, чтобы избавиться от насекомых. Когда он понял - без толку, то магией траванул насекомых. Но на собаке они сдыхать не собирались.

     Братья шли к высотке в городе. Один – в черном, другой, - в обычной одежде разных оттенков и цветов. Слезы катились градом с лица юноши, а Торстейн тащил волоком щенка прочь, чтобы с ним разобраться окончательно. Собака визжала, понимая: все кончено, ничего уже нельзя сделать.
     - Брат! Не надо! Пощади его! Как ты можешь?! Ты садист! Только не на моих глазах…
    - А мне насрать на то, что таких, как я, считают живодерами… - Тор сверкнул глазами, полуобернувшись. Другой рукой крепко держал за руку брата. Чтобы тот ВСЕ видел. Стояло утро, примерно десять часов. Светило солнце, потом набежали тучи. Но дождя не обещалось.
     Высотка в пятнадцать с чем – то этажей находилась рядом. Постройка восьмидесятых годов. Очень старая, где собирались местные наркоманы и прочий сброд. Подъезд оказался распахнут. Тор твердо, с каменным лицом, зашел, несмотря на нытьё Лэйва подумать о своем решении. Нажал кнопку лифта.
     - Сейчас я тебе покажу, сопляк! Чтобы ты окончательно ПОНЯЛ: никаких собак в доме! Раз слова не действуют… Мама наша тоже их терпеть не может: в детстве доконали псами. И в кого ты такой жалостливый, блин… Противно! В бабушку нашу, что ли? Или в прабабушку, которая им кости выносила в газете? Которая била нашу мать так - та желала покончить с собой в детстве и юности? Химаура, о которой говорил наш отец, вылезла из ДНК? Наивный! Заканчивай с этими нюнями, а то никогда девушку себе не найдешь! Прощайся с детством, домашним характером! Ноешь, как настоящая баба… Хотя такой сестре–близнецу, как ты, я бы не обрадовался…
     - Нельзя быть настолько злым! Надо иметь лучик добра в сердце! Имей совесть и жалость! Умоляю…
     - Я просто ДРУГОЙ, потому мы рычим друг на друга. Вот все семейство и решило: я такой, сякой и стравливаю будто всех друг с другом, случись чего  не так. Это уже слышал в свой адрес. То не так готовлю, то дерьмо сготовил, то еще в чем–либо виноват. То прихожу поздно, то воняет от меня табаком,  алкоголем. Я не хлюпик, любимчик! Вы все хотите, чтобы мы держались вместе. Этого НЕ БУДЕТ НИКОГДА. Во мне лишь Тьма! Переделывать мою сущность на свой лад сравнимо предательству! Запомни! Потому стал питаться отдельно, в городе, порой не ужиная - потому как слышу каждое утро разговоры со словами: «вообще», «А вот вчера Тор сделал», «А Тор вчера за гаражи ходил», «А Тор в школе в туалете с девочкой был», «А пусть забирает свои вещи и съезжает, раз не понимает»… СКОЛЬКО можно трепать мне нервы?! Разбирайтесь в своем курятнике сами, ЧТО вам всем там показалось в бошках, не нужно меня туда тащить! Для кого–то я добрый и жалостливый, поверь… Знаешь, для кого?! Для хороших девушек, которые не пьют, не курят, не накладывают на себя море штукатурки. Которые одеваются прилично, а не как шлюхи! Если в толпе шкур хоть одна такая находится чисто случайно, я ей покупаю роскошный букет роз и дарю что–либо красивое. Например браслет, или телефон. Никогда не стану с ней спать просто так! Так что не нужно Темного считать за исчадие Преисподней и мешать с говном, хорошо? Вы все не желаете со мной считаться. В вашу  голову забит один штырь: всех под себя равнять. Свет – хорошо, Тьма - плохо. Аж хуже некуда! И жалеть. А вот чтобы понять меня по–настоящему,  уйдет пара–тройка веков. Тьму Светом НЕ СДЕЛАТЬ НИКОГДА! Мать все пытается, да без толку. Не сможет. Ладно там отец под дых вкатал, угрожая расправиться. Но каждый день, по утрам, обсуждать мои поступки… Кстати, мы уже приехали.
     Двери лифта открылись, Темный нажал кнопку предпоследнего этажа. Выйдя в парадную, схватил собаку за шиворот, показал брату. Тот плакал, не желая, чтобы пес умер. Одновременно, Ингилэйв был поражен. Вот оно как, оказывается! Торстейн ценит, уважает приличных девушек! Покупает им розы, дарит дорогие вещи как друг… Это никак невозможно понять, принять. Тор, которого все боятся, от которого благоговеют, уважает нормальных. Тогда почему ему не выбрать себе любимую? Из таких? Зачем в деготи и грязи возиться? Непонятно… Все равно непонятно. Понять также сложно, как первобытному человеку нереально разобраться в работе ядерного реактора.
     - Ну как мне от нее избавиться? Сжечь, так как подъезд пустой, - в пепел, или размазать по стене? Чтоб на всю жизнь в памяти отпечаталось? Выбирай…
     Властелин Времени стоял, закрыв лицо руками. Говорить с братом стало бесполезно. Он все равно убьет щенка.
     - Я ничего не буду выбирать… Ты действительно ДРУГОЙ. Маг, в котором царит лишь сплошная злоба. И повторюсь: так НЕЛЬЗЯ.
     - Тупица! Сколько ни говори таким, как Ингилэйв, - хватит сопли жевать, - это без толку. Как глухая стена - до конца дней своих общего языка не найти. Мировоззрения наши РАЗНЫЕ. Нечего из черного делать белое. А белое в черное можно превратить. Добавив туда разные оттенки, в огромных количествах, и смешать, как пластилин. Получится черная масса. Чтобы до нее дойти, Ингилэйв, тебе надо раз сто дать жизнью по башке. Наверное, не доживу до такого момента… Жаль. Ничего, жизнь брата раком поставит и поимеет так, что улетучится вся наивность. Ну чего, псина, там скулишь? Если бы не тот, кто стоит передо мной - не сдохла бы!
     Он магией открыл дверцы лифта, поместил между ними собаку - ровно посередине - и нажал на кнопку. Тот быстро захлопнулся, раздался дикий визг животного. Кровь брызнула на куртку Ингилэйву. Створки стали вместе с опускающимся механизмом тащить за собой щенка, застрявшего между ними. Раздался запах мяса, послышался хруст дробящихся ребер. Потом кишки выжались из умирающего тела, как из мясорубки, и эхо последнего визга огласило шахту. От собаки, которая наделала столько шума, осталось всего ничего на верхних этажах. Клочья окровавленной шерсти и мяса вперемешку с костями растирались по шахте и дверям на каждом этаже. До первого ничего не доехало. Даже череп размололо.
     Ингилэйв сполз по стене, рыдая от неостановимого горя, пораженный жестокостью. Закрыв лицо руками, не в состоянии даже подняться.
     - За что…? За что ты так с живыми существами, Торстейн… Из–за блох и… И… - Он не смог договорить дальше, зарыдал навзрыд.
     - Давай, разворачивай Время назад, спаси псину. Боги за такое отберут Дар! Пошли домой! Хватит ныть!
     Неизвестно, сколько прошло времени. Младший почувствовал, как его брат берет за шкирку, силой тащит куда–то, под язык легли две таблетки валерьянки… Больше Властелин Времени ничего не помнил: как кончился тот день, как очутился дома, и как мать спрашивала, откуда кровь на куртке,  чья она. Словно накуренный, пошел в комнату и провалился в сон. Не пообедав и не поужинав.
     - Что ты сделал, Тор? – Спросили родители, когда Лэйв спал.
     - Больше он не притащит зверье в дом. Пришлось преподать братику урок. А то слишком наивен до сих пор. Зато я плохой, по–вашему. Я все равно уйду из дома, надоели упреки в свой адрес. Или лучше бы было, чтобы тебя, мама, гопота изнасиловала?
     - Ты убил гопников? Или поколотил их? В общем, прогнал прочь. Молодец. – Энрике улыбнулся.
     - Я убил их всех. А собака… упокоил в лифте. Точнее, между этажами в створках. На глазах брата. И скрепы с роддома тоже снял, отец.

                35
                ОБМАН В ТУАЛЕТЕ И НАЧАЛО ПУТИ ЛИДЕРА               
     В школе было относительно спокойно. Кое–кто достал обоих парней очень. Конечно, Мира. Которая с самого раннего детства была влюблена в Ингилэйва и хотела, чтобы тот стал её парнем. После восемнадцати лет мужем. Они учились в разных классах, в школьной столовой девица всегда подсаживалась к братьям, чтобы поболтать, полюбоваться на них. Торстейн давно просек, чего ей надо на самом деле - он уже отлично разбирался во всех женских штучках. Светлого порядком достало одно: подруга детства не дает ему прохода чуть ли не каждый день. У него на этой почве начинались нервные тики, депрессии. Даже ЕГЭ сдавалось из рук вон плохо.
     Ладно в первом классе носились друг за другом на перемене, вереща и визжа, как ненормальные. Тор спокойно взирал на зрелище, стоя у окна. Вокруг брата всегда собиралось много народа, он любил раздавать всем печенье, конфеты. Светлые одежды привлекали и учителей, обожавших  потрепать мальчишку семи–восьми лет по роскошной шевелюре. Это Темному также не нравилось. Но зато к нему подходили девочки, и много.  Чтобы полюбоваться на черные наряды и локоны. Тяжелыми кольцами, как у отца, ниспадавшие на детские плечи. Иногда преподаватели спрашивали, всегда ли у мальчишек были такие волосы. Не православные ли у них родители. Ингилэйв вежливо отвечал: они язычники, носят Мьельнир.
     Присутствовала в школе и верунья, устраивающая из урока биологии ужастик. Смешав веру с эволюцией. Приплетя полную чушь о том, как появляются атеисты.
     - Вы верите в Бога? – Поначалу спросила она.
     Большинство кивнули в знак согласия, и училка тупо, безобразно улыбнулась. Начав нести полную дичь.
     - Атеисты – нелюди, посланные дьяволом. – Так начался урок. – А рождаются они примерно так: колбу с мочой нужно поместить в лошадиный желудок, поддерживая постоянное тепло, затем в течение сорока дней подпитывать существо человеческой кровью.
     Сыновья Гвелда плюнули и вышли из кабинета, принявшись крыть дуру матом по пути. Та назвала их дьяволятами. На следующий день пришло сообщение директору: умерла от сердечного приступа. Темный улыбался,  открывал пиво после уроков. Глядя на Лэйва, который пил йогурт и жевал бананы.
     - Ты хочешь получать здесь образование? Пришлось убить. Если человек, вместо того, чтобы быть честным, обманывает и потом кается в церкви – это зло. Если вместо того, чтобы решать свои проблемы, молится за них в церкви – это глупость. Если вместо того, чтобы учить своих детей мыслить свободно, заставляет их верить в религиозные догмы – это преступление. Мне лично такой школы не надо. Там все прогнило в результате пропаганды религии, уроки будем дальше срывать. Попам тут не место. Даже если другие придут.   
     Потом Торстейн слушал от друзей–Темных на улице следующее, забив на все. Разговаривал не с ровесниками, а народом постарше. Один юноша рассказал ему свою историю.
     - Я вырос в семье религиозных фанатиков. В детстве мать была уверена: во мне сидит бес, возила по лаврам на отчитки. Я помню тесные душные помещения, визжащих истеричных теток, священника с безумными глазами, толпу сумасшедших; я орал от ужаса, а маму это убеждало в том, что это из меня бес кричит, и что она все правильно делает. Сложно представить, сколько людей, нуждающихся в неотложной психиатрической помощи, таскается по этим лаврам, какие деньги стригут эти «старцы». Как меня держали на хлебе и воде, заставляли до одури молиться. Как меня травил весь класс - за то, что мать ****утая, а отцу было пофигу; как меня били, а она закатывала глаза и вещала о том, что я мученик за Христа и надо подставлять другую щеку. Как избивала меня, когда осмеливался противоречить, как собиралась отдать в монастырь. Я сбежал в шестнадцать лет из этого дурдома и понятия не имею, чего там сейчас творится. Ненавижу религию, ненавижу весь этот ужас, хорошо знаю этот мир, ненавижу всей душой кромешное мракобесие ХXI века.
     Аренский, выкурив сигарету за школой, выйдя с другом за ворота, кивнул головой. Ответил собрату:
     - Я бы эти церкви сжигал, напалмом. Надо было убить этих козлов еще тогда. Но не переживай: у нас веруны еще попляшут, когда мне стукнет побольше лет. Я искореню это дерьмо - полностью, до последнего психопата! Загоню фанатиков обратно в те норы, откуда те вылезли! Как бы твари ни выебывались, ни обсирали родную веру, которую утопили в крови, сожгли в огне… Устрою им то же самое, чтобы знали: нечего лезть на атеистов, наших и в государство. Поверь, еще погуляем на пепелище, где вырастет наука и появится нормальное искусство! – Пустил в воздух несколько колечек. С ненавистью поглядев на купола, выглядывающие далеко из–за домов. – И больше СТОЛЬКО храмов никто строить не станет. Запрещу. Никто не родит психов с дефектами мозга: распоряжусь, чтобы умственно отсталых детей убивали в роддоме без жалости, если такие найдутся после родов или еще где. Матери выродков отправятся на аборт. Выросло несколько поколений дегенератов. От них беды и идут. В Исландии нет детей с синдромом Дауна. Поскольку мать не желает с таким ребенком мучиться до старости. Ошибки природы уничтожают. У нас - жалеют. Делали прогноз – будет восемьдесят процентов дебилов и шизоидов – он оправдался. Их итак в детских домах и интернатах не кормят, не поят - чтобы не мелочиться, те умирают в собственных какашках, моче, от голода. Вот кому надо таких растить? Никому. Лишь фанатикам-верунам. Почищу Россию от чернильниц,  унтерменшей, восточного гнета, от терактов, ****ей с Чемпионата Мира; которые постарались вывести страну на первое место по заболеваемости СПИДом. Когда будет много денег… когда будет власть в руках - моя, Темная… - Торстейн улыбался. Пожал руку другу, и они разговаривали дальше о жизни, будущем державы. Прогуляв уроки. Ничего им не будет.
     - Если бы сейчас убрать всех неадекватов из страны и возродить настоящие культуру и искусство, то вот настала бы жизнь! Но русский менталитет не пробить. Ничем. Этого еще никто не смог сделать… В нем ВСЕ беды. Поверь, Тор. – Темный поглядел на татуировку дракона на руке, тяжело вздохнул. Она тут же сверкнула огненными переливами. Так всегда было, когда парень злился, расстраивался.
     - Говоришь, не пробить? – Они сидели возле ограды и курили дальше, не обращая внимания на следующее: звонок давно прозвенел. – Пробью. Вспомни Кровавое Крещение Руси. Что тогда сделали с гордыми Русичами? Уничтожили самых достойных! Сделав упор на детей, забив в голову религию рабов. Взрослый ведь соображает, откуда идет опасность, а детей  пальцем помани, и готово. Изнутри уничтожили. Смешали язычество с  еврейскими баснями ортодоксов. Лишь бы народ не снес новое. Также сделаю и я. Изнутри пробью, через чернильниц, брат Тьмы… Посмотри на то, как страна разлагается, а народ терпит и ждет, когда президент все подаст! Нет, чтобы встать с колен, сделать все. Но нет, кишка тонка. Либо страшно, либо жалко. Рабская идеология. Принцип не высовываться.
     Шла весна, апрель выдался очень теплым в этот год: две тысячи тридцатый. Камера сиротливо висела на столбе, снимая парней и передавая все в дебри полиции, другие места. Разговор услышать нереально. Двое в черном, с длинными волосами - блондин и брюнет с гитарой за спиной - общались. Листья медленно, но верно вылезали из почек на деревьях, уже давно распустилась верба, но не зацвела. Машин, как ни странно, мало ездило, в основном все стояли на парковке.
     Старые, советские заводы далеко видны от места встречи Темных. Дул теплый ветерок. Вот бы пойти и выпить пива, закусить сытным! Чистая дорога на проезжей части вызывала уважение к тем, кто клал асфальт в свое время. То ли вздрючили в свое время рабочих, то ли провалилось все в яму - выбоин не наблюдалось. Где–то тявкала собака, увидев «врага» или кошку. Собаки… как же задолбали! Каркали вороны - черные, как смоль, крупные. Ветер шевелил прекрасные, золотые волосы Торстейна, которые казались искусственными из-за своего отблеска, как у куклы Барби; такого же цвета ресницы и брови придавали юноше строгий вид. Мимо прошла девушка на каблуках, собеседник принялся ее расхваливать. Тор стоял спиной,  ухмылялся. Смешно! Достав еще одну сигарету, сказал спокойно:
     -  У меня в кармане уже есть несколько десятков миллионов, отец об этом пока не знает. За брата заступился – его азеры избили на моих глазах. Взял козла в рабство. Два года уже платит. По десять тысяч в день. Прячу все под кроватью, под полом. Истрачу на строительство своего коттеджа, свои дела. Ведь мне, несмотря на внешний вид, всего тринадцать. Ум – как у взрослого. Ты знаешь: мы, Темные и Светлые, выглядим старше своего возраста. Сейчас мне можно дать шестнадцать–семнадцать на вид. В одиннадцать выглядел на четырнадцать. Меня достала вся эта гадость, жлобство в школах! И больше всего ОДНО: девки в школе гуляют с южанами, считая, будто такое нормально!
     - У меня уже есть девушка, она не с этой школы. Тут ловить нечего. Среди ровесниц много подранок, которых чурки задырявили. Некоторые даже замуж вышли за черных по залету, приняв ислам. Не хочу пачкаться о  дерьмо. Не на помойке себя нашел. Хотя в помойке жил - до шестнадцати лет, религиозной. Мне еще хотели найти бабу с лавры, чтобы женить по–хресьянски. Да пошли они нахуй! Девственницу, блин… "Девственницы типа" в храмах дырявые: их поп на хую крутил и будет крутить. Раз исповедалась – значит, в рот возьми. Будь добра, а мы спишем на Сатану, блять… Типа он так сделал. Ну не дебилы, а? Помню, ехал в маршрутке с Мьельниром на шее и легкой бородкой, распущенными волосами. На другом конце автобуса стоял какой–то ваххабит. Пялился на меня, пялился, и принялся громко молиться! То ли посчитал меня невесть кем, то ли не понял, чего такое Молот Тора, рубашка с цифрами "666", красной пентаграммой с головой козла. Точнее, черепом. Они же дикие! У них один Аллах, блах ах нах трах бах в метро! А человеческие женщины наивны, любят красивых. Не понимая: просто так из пруда рыбку не выловишь. Даже если за ней нырнешь в одежде. Либо утонешь в ледяной воде, либо опозоришься. Рыба бывает шибко умная. – Он поправил чехол гитары, снял с плеча. Достал музыкальный инструмент. – Аж на лирику потянуло!
     Старший Аренский довольно улыбался. Отсмеявшись после рассказа о молитве, кинул хабарик в урну, поправил свое в карманах брюк: 
     - Да, я перетрахаю их всех. Поначалу перещупаю, благо вся школа назвала меня Королем Красоты на подиуме в Новый Год. Многие считают старшеклассником. Девки на шею кидаются, пару раз сходил с двумя в кафе. С каждой – отдельно. Последняя оказалась дурой. Встало у меня… мы долго целовались в переулке, когда уже сияли звезды на небе, где не было людей.  Во дворах, где валялись гнилые доски у брошенных гаражей, щупал грудь и остальное. Прижав к стене, согревая телом. Ненавижу вкус помады! Как с куском масла поцеловался. И еще запах духов, которыми бабы не умеют пользоваться! Нальют на себя всего, хвастают. После того, как такие полапают за член или талию... повозив грудью по рубашке, вся куртка парашей воняет. Хорошо одно: есть сменный комплект. Отец уже  спрашивает, сколько девочек трахал. Нисколько: я девственник. На следующий год хочу с невинностью попрощаться. В День Рождения. Не полапать, а по–настоящему заняться сексом. Заебали эти… маты вымерли. Одна вообще машину попросила, чтобы ездить за хлебом. Совсем уже…
     Он плюнул в траву. Тяжело, когда слов люди не понимают. Особенно противоположный пол. Металлист–Темный кивнул головой.
     - Тор, как ты их терпишь? Они еще и наглые, неряхи. Обсирающие нормальных девушек. Которые внешне и характером отличаются от них. Уже по высоким каблукам можно поставить диагноз, чего с башкой. Помнишь, как в Новый Год девки рванули на подиум в Главном Зале, повалили тебя на землю, брат? Пришлось нашим вмешаться, растаскивать шкур. Ингилэйв тоже встрял, да его наши оттащили. Бабье безбашенное - стоит  подать им красивого мужчину. У меня есть друзья - целая компания, и там одни наши. Есть красавицы, которые не станут лезть и расстегивать брюки. Вот если САМ захочешь с кем переспать, тогда пожалуйста. Это не всякий метало–фест в Самаре, где творится дерьмо. Где лезут сами девки в трусы. Мы туда поехали – на всю жизнь хватило концерта. Кроме говна отборного, ничего там не увидели. Шкуры. Позерши. Насадки. – Темный наигрывал спокойные мелодии языческой зарубежной фолк–группы.
     - Ага, перед моим Днем Рождения устроили конкурс красоты среди парней, специально для девиц. Мол, кто выиграет, тому приз. Среди старшеклассников. Визг там стоял страшный, каждая орала свое, о Боги… Мне хотелось магией по дамским глоткам шарахнуть, или запихать им резиновые члены поглубже туда, чтоб заткнуть. Ведь есть нормальные девчонки на свете, которые не будут ТАК орать! Нет их в школе. Стоило мне выиграть, подняв кубок, всё – полетели кресла, вырванные с корнем, бабы -  на меня. Некоторые белье с себя сдирали, чтобы показать грудь и остальное, но я не дебил, чтобы сразу брать. Одна мне брюки стала сдирать, я отправил ее в нокаут, или кому. Неужели у них так свербит, чтобы впиться в это самое, если красивый? Почему–то женщины на отца не кидаются. Благодарю тебя и братию: вы расшвыряли шлюх обратно. Драка пошла среди них, с вырыванием волос.
     Потом видео гуляло по Ютубу, набрав несколько миллионов просмотров. Всему виной внешний вид победителя – Тор выглядел на пятнадцать в свои двенадцать, и его пустили на участие. Клочья волос, банты, трусы, лифчики летают, блузки, свитера, стулья - то в стены, то в друг–друга, кто–то добивал соперницу каблуками… Пришли охрана с полицией, принялись скручивать озверевший женский пол. Темные в черном избивали самых наглых, охраняя господина. Чтобы те не порвали его в клочья. Организаторы конкурса Короля Красоты не ожидали подобной реакции. Но если учесть – девушки перед этим в себя нехило приняли… Джин–тоников и остального, а некоторые спайсами закусили. Ингилэйв также пострадал – порвали ему рубашку, принялись за ремень тащить в глубину зала. Пришлось кулаками помахать. Больше таких конкурсов под Новый Год не проводилось.
     Парни отпивались у ближайшего ларька, когда все кончилось. Набрав пакеты с пивом, водкой, вином, чипсами, корейской морковью и закусками. Один сказал – больше никогда к женщине не подойдет. Другой возразил ему:  не все дамы крысы похотливые.
     - Про Восьмое Марта промолчу. В туалете пили и грудь показывали несколько баб мне, Темным. Снимая на тик–ток. Достижение, блин! Пошли за пивом. Брату напишу смс – если что, пусть сигналит. Без нас обойдутся на уроках. У нас свои, взрослые дела. На паспорт похрен. Мне давно продают  все. Пока живой, без административки.
     - Ты об этом не рассказывал, Торстейн. Они, наверное, уже все подружкам поведали.
     Два друга побрели к ларьку, наслаждаясь природой, весной и планами на будущее. Солнце светило в спину. На часах полдень. Это не первый случай, когда Темные  прогуливали.
     - Познакомишь меня со своей компанией? – Тор довольно сощурил глаза.
     - Конечно! Некоторые в модельном агентстве работают, некоторые – в охране. Крыша по–любому предоставится, надежная. Ты скажи, чей сын.  Будешь нашим Повелителем. Работу дадим. Как раз спрашивали насчет моделей на работе. Зарплата пойдет каждую неделю, и немаленькая. Сто тысяч. Теперь посчитай, сколько за десять дней денег приплывет… Мое дело – предложить. Девушки там хорошие. А с малолетками разберемся. Будут на нас работать, рублики оставим себе. Ты же у нас роскошен!
     Аренский довольно выпятил грудь и повертел головой, гордо подняв ее.
     - По рукам! Кстати, откуда шикарные перстни взял? – Сын Энрике кивнул на серебрянные кольца неформального типа, поблескивающие на пальцах товарища. Некоторые имели длину во весь палец. – Я такие же желаю! А насчет проблем и девок – то запомни: то, что терпится – х…й слюбится, что разбилось – х…й склеится, что причинило боль – х…й забудется, что прошло – х…й вернешь.
     - У нас носят такое все. Будет и тебе такое же, Прекраснейший. Обещаю!
     Этот мужчина гасил вместе с Темным гопников – через год. Именно он был там с кольцами. 
    
     Когда начинались разговоры на биологии про «поганое язычество, и не проще бы покреститься, чтобы не болеть», Торстейн в классе устраивал показную магию – поднимал руку. Препод или преподавательница сгибались пополам: от удушья. Аренский смеялся, прикалывался дальше, говоря:
     - Наши Боги не любят подобных слов! Нам не нужна жидовская вера! Оставь ее себе в светском государстве! И прости меня по своей религии, раз крест носишь на шее… каждый раз прости, когда будешь, полузадушенная, лежать на полу! Шла бы певчей в свои храмы, чем тут рот открывать, оскорбляя мои чувства! И чувства моего брата!
     Одноклассники уважали Игоря и боялись. Никому не хотелось погибнуть именно так. Не зная даже, что такое скандинавское или славянское язычество, подростки, только–только начавшие созревать, превращаясь из детей в юношей и девушек, боязливо замолчали.   
     Таким словам научил мальчиков отец. Они оба срывали ОПК, устраивая погромы в классе, где парты переворачивались, а Библия горела на столах,  превращаясь в прах. Доходило до разборок: приходила целая комиссия освящать кабинет, лишь бы все прекратилось. Это не принесло результата. Святая вода протухла, ее пришлось вылить. Епархия получила строгий выговор и была выгнана из школы - раз и навсегда. Спички и зажигалки Торстейн всегда носил. Если ненавистный урок происходил зимой, то не работало электричество. Магия Тьмы работала исправно.
     Не говоря уже о другом: Темный молотил подростков из религиозных  фанатичных семей. Придирались постоянно - к его внешнему виду, черным одеяниям. Мол, раз так ходит, значит погань. Подходили, обливая святой водой, прикладывая к спине крест. Один раз Аренский закрыл в туалете таких, поймав после очередной выходки. Там со своими друзьями так отпинал (а случилось это в старших классах) – те чуть не сдохли, выплевывая зубы. Пригрозив убить в следующий раз, если еще раз услышит разговоры о сатанизме в свой адрес и о том, будто черный металл – от Дьявола. Маг вырезал перочинным ножом на спине дегенератов (которым любой прогресс казался поганым по религии) пентаграммы, перевернутые кресты, содрав рубашку, и выкинул в коридор, продолжая добивать. Ни охрана, ни остальные не смогли с ним справиться. Боялись. Ведь скажи ему про веру – начинались драки, нехилые. Масла в огонь подливало также сравнение Темного со своим братом. Ото всех.
     Ингилэйв вел себя тихо. Но ему доставалось от мусульманских детей и подростков в начальных классах. Школа стала смешанная. Вплоть до одного случая в коридоре, когда случайно задел азера плечом. А тот его избил в кровь, со своими. За то, что русский: раз белый, значит говно. Случай прогремел на все учреждение, некоторых ублюдков сразу выставили оттуда, и те больше не появлялись. Уже началась даже пропаганда радикального ислама среди детей, подростков. Не стесняясь, черные ходили с сумками, на которых вышита игиловская вязь. Вот Лэйв и толкнул такого выродка.
     За дело взялся директор. Такое поведение спускать нельзя. Просто так накинуться на парня, запинать до кровавой рвоты… Несмотря на то, что Светлый мог запросто уложить всех, защищая себя. Силы оказались не равны. Торстейн шел рядом, следя за порядком в коридоре, лишь бы не лезли гости с гор. И вот, черные нарвались на драку. Но именно с ЭТОГО случая началось восхождение старшего на престол Тьмы. Он жестоко наказал дикарей, обложив их ДАНЬЮ, принявшись так зарабатывать карманные денежки. Вот как сие случилось.
     Тор, как все видели, влетел первым с ребятами–Темными в потасовку и принялся защищать брата. Выбивая зубы, ломая ребра южанам, отправляя некоторых в реанимацию. Тот главный, о котором дальше пойдет речь, терроризировал всех. Даже девушек, требуя интима в туалетах согласно своим обычаям: раз пошла у тех кровь, значит обязана дать, сразу. Безотказно. Банде доставляло удовольствие, когда Инги иногда ходил с порванной рубашкой, в синяках. Таких Торстейн бил нещадно, делая инвалидами на всю жизнь, начиная собирать с них дань в виде денег - в обмен на жизнь. Нет рублей – получай в морду. Некоторые потом валялись в ногах у Энрике или у его детей, прося прощения после уроков за школой. Гвелд отвечал при этом:
     - Если тебя, свинья, не научили, как вести себя в русской стране, не обьяснили дома: ты тут никто и звать тебя никак; что надо не чморить хозяев, а уважать - то вали в свой Дагестан, Узбекистан с родителями! Пускай тебя перевоспитают, и сиди там! Забирайте свое быдло со школы, или я власти подключу, чтобы никто больше никогда о вас не услышал! Чего голову опустил?! Мне ничего не стоит, как прославить твоих отца и мать на весь город! Или на всю страну! Они где состоят? В ИГИЛе, если поглядеть данные? Никакого халифата тут не будет! Ни в школе, ни в России! Крутыши нашлись, блять! Выпендриваются перед русскими, типа всё можно… За что избил моего младшего сына?! Говори!
     Тот молчал, потирая фингал под глазом, дальше понес дичь:
     - Нам Аллах разрешил жить везде! И бить неверных! Танцевать лезгинку в школе, выбирать себе жену в раннем возрасте. Твой сын белый, значит говнюк! Он не мужик, раз волосы длинные! А мы – дети гор, можем чморить немусульман. Он сзади прошел,  не поздоровался! У нас в роду все со мной здоровались, я старший сын!
     Энрике залепил подростку нехилую оплеуху, расхохотался, харкнул на дорогу:
     - Дома у себя в горах будешь выдвигать требования! Ты не в ауле, ублюдок! Прошел и прошел мимо, и что? Мне тоже в морду дашь? Я тоже не поздоровался! Ну чё стоишь, голову опустил?! Давай, врежь, как моему сыну! Не хочешь? Страшно? А заплатить мне за издевательства не желаешь, и много? Теперь будешь платить каждый день, по десять тысяч рублей моему сыну Торстейну, так как тот за брата заступался! И плевать, где возьмешь такую сумму… За моральный ущерб! Своим собакам во дворах скажешь – заткнулись. Или будут иметь дело со мной. Геноцид в восьмидесятых вы нам уже устроили в своих республиках! Вам, похоже, маловато показалось! Поперлись к нам, в Россию! Чего вам в норе не сиделось?! Че приехал с родителями?! Тебя боится вся школа, сука! Еще ты там, падаль, девушек пытался насиловать в туалетах, вручную… если верить словам директора! – Энрике орал так - старшеклассники испуганно переглядывались, стали всё снимать на телефоны.
     - Нам работать негде… - Зашепелявил тот. – Нам кушать хочется. У вас страна большая, всем еды, денег хватит… Нет у нас суммы, чтобы каждый день платить… - И опустился на колени.
     Ингилэйв, стоявший рядом, пнул ему в лицо пару раз, чтобы больше не терпеть такое. Брат положил руку на плечо. Куда делся весь гонор приезжего? От страха он даже обоссался, и не в силах был взглянуть в глаза Архимага. Подняв за волосы (пусть и короткие) обидчика сыновей, глава семейства сказал:
     - Проси прощения! Здесь, при всех, собака! Перед начальством ФСБ!
     - Изивните меня… - Тихо проговорил южанин.
     - Извините меня, Олег Аренский и Ингилэйв с Торстейном! Повторил… Мои дети еще ваших только так сделают, когда вырастут! За все побои ни за что! А еще Гитлера ругают… будто плохой.
     Южанин повторил извинения, Торстейн протянул ему руку:
     - Целуй мне руку, раб! Быстро… - Голос уже стал ломаться.
     Тот подчинился.
     - Завтра принесешь мне десять тысяч, и без разговоров! Не будет денег - убью. Понял? У тебя там вроде родня в запрещенной организации состоит, пусть оттуда денег возьмут. Да, брат? А то товарищ теракт тут устроит, как в Беслане. Оно нам надо? И нас виноватыми выставит. Это не вымогательство, а дань.
     Несмотря на возраст, Тор оказался очень умен. Тогда ему исполнилось всего одиннадцать. А выглядел на тринадцать-четырнадцать. Сказано – сделано. ИГИЛовец стал приносить деньги Темному только так. Тот пересчитывал при нем и Ингилэйве всё до копейки в туалете. Так дело и осталось.

     Потом, не выдержав, раб принялся просить, чтобы его отпустили. Предложив работу хозяину через пару лет. Словив Темного в коридоре.
     - Работу? Что за работа? Поехать в твой ИГИЛ, когда стукнет восемнадцать? И разнести там все? Перетрахать ваших баб и убить, вскрыв им горло, живот? Смогу. Мне нравится красный цвет. Селфи сделаю с трупами, выложу в Интернет.
     Видя - Тор не шутит - урод упал на колени:
     - Я могу дать тебе еще больше денег, чем десять тысяч! Родственники готовы держаться здесь, чтобы содержать мою семью и тех, кто остался в Азербайджане. У нас в Купчино коттеджи! Если отпустишь с миром. Я буду дальше служить. У нас правда, все есть. Все, о чем мечтаешь! И ребят много, братьев наших, есть наркотики, оружие, которые можно продать. Никто ни о чем не узнает, все под прикрытием. 
     И Темный, вчера крепко выпив и протрезвев, ответил так:
     - А теперь включаем голову. Мне сколько уже месяцев платишь? Двадцать восемь? Каждый день приносил десять тысяч – за моральный ущерб. Куда ушли деньги – мое дело. Сумма получилась ооочень кругленькая! Шесть миллионов, триста сорок тысяч. Как понимаешь, в рублях. Этого МАЛО! Я желаю больше! Гораздо больше! Если учесть - уроки и в субботу проходят. Когда ты напал на моего брата ни за что и избил его со своими козлами с гор, то думал, чем всё может кончиться? Благодарностью что ли со стороны моей семьи, бля?! Пусть мой родной брат–близнец тихий, скромный, даже с девочками не целовался, не пил, не курил - но это не повод, чтобы над ним издеваться! Говори, чего за деньги и сколько, что мне делать нужно! Куда ехать, или сидеть дома, работать через Интернет? Но при одном условии: моих близких не трогать, иначе глотки перережу! Еще один с Купчино… Сколько вас там всего? Шухрат, его семейка, а теперь и ты! Ахмед то бишь, отец Шухрата, причем чеченец! Получаю с них дань и зарплату. А теперь еще ваши. Отлично! Буду дальше набирать народ, чтобы поняли: нечего тут рот открывать о вседозволенности!
     - Ваши девушки всем дают, наши братья хотят пробовать русских. Они очень красивые, легкодоступные. Ваши мужчины ничто по сравнению с нашими!
     После последнего предложения Торстейн пнул талиба под дых:
     - НЕ ГОВОРИ ТАКОГО НИКОГДА В МОЕМ ПРИСУТСТВИИ! Я ТОЖЕ ЖИВУ В РОССИИ И ЗДЕСЬ РОДИЛСЯ, ТАК ЧТО ЯЗЫК ПРИКУСИ, ТВАРЬ! Красивые? Где ты увидел красавиц? Размалеванных шлюх на улицах и озабоченных самок с маткой на ножках? Ты заплатил мне шесть миллионов с лишним, и еще говорил: вам кушать хочется, работы нет… Откуда эти  десять тысяч каждый день берутся? Я пришел к выводу – врешь, раз я русский! При таких деньгах Азербайджан в шелках ходит, с золотых тарелок ест, купается в драгоценных камнях! Съезди в деревню – посмотри на красивых типа баб! Если кто–то и дал за границей вашим или туркам – не значит, будто ВСЕ дают… Запомни! Ваши тут убивают, режут, грабят, насилуют, и мы считаем, причем твердо: вы дикари и дивотные. Приезжают – и идут в разнос! Пристают к женщинам на улицах, а на отказ переспать несчастная получает нож в горло или в сердце. С какого хрена нормальная девушка должна в первый день знакомства давать?!
     Раб хрипел, поглядывая на Темного. Он понимал: придется нехило раскошелиться, чтобы остаться в живых. Благо отец сможет так сделать.
     - У нас женщина не имеет права отказать, если мужчина требует секса. Так принято!
     Торстейн достал нож, приставил его к шее азербайджанца.
     - У ВАС, но НЕ У НАС! Понял? Унас ДРУГИЕ правила и обычаи… - Он хищно ухмыльнулся, показав белые, словно мрамор, зубы. – Че думал – раз у вас дают сразу, то у нас аналогично?
     - Но ты же мужчина… Потому мужчина  должен…
     - Что я должен, не твое собачье дело! Если не понимаешь - Мир разный, и за границей начинаются свои порядки, то могу прямо сейчас отрезать голову и скормить псинам. И ничего мне за это не будет. Трахай там у себя бабенок в аулах, а тут под плинтус забейся и выполняй то, что скажу! Ни одну хорошую девушку, ни одну шлюху больше не тронешь с этого дня, они МОИ. Слышал? Мои… 
     Пленник продолжал лепетать:
     - Ваши девушки всем дают, потому что ходят в открытых одеждах и на пляже почти обнаженные… Это проститутки, никогда порядочная не станет обнажаться в присутствии незнакомых мужчин. Ходят в шортах, топиках, без головного убора. Каждый раз, когда вижу, то впадаю в харам. Но если захочу – то могу взять такую сразу, она же шлюха! Если оголены ноги, руки и открыто лицо… Так сказал Пророк… А женюсь на своей землячке.
     Полоснув ножом по щеке парня, Темный шипел, словно гремучая змея:
     - Пророк… приезжаешь в другой Мир – оставь свои привычки дома! Либо адаптируйся, либо проваливай! При этом я никого не оскорбил! Скажу – и будешь трахать свинью, никакой Бог или Аллах тебе не поможет. Скажу отсосать у моих ребят – подчинишься… Захочу убить – убью за наших девчонок! У нас культура европейская и современная, а не из Средневековья!  Ваши отстали от цивилизации на пятьсот лет, зачем–то явились сюда, и мы всегда так ходили и будем! Иран, знаешь ли, раньше ходил также. Без всяких там платков… пока туда не пришел ислам. Никаких хиджабов не будет, а красивые девушки. У нас уже хотели всех одеть по–православному, да не вышло! Знаю, знаю, ваши любят насиловать девочек тринадцати–пятнадцати лет. У ваших это возраст свадеб, пленниц русских в Иране, Ираке, Сирии или еще где держут в подвалах с зарешеченными окнами. Заставляете заниматься сексом, бедняжкам не остается ничего, как подчиниться! Только потому, что  русские, а значит – шкура. Иначе они умрут от голода! Если родит такая от хозяина, то освобождается от рабства, становясь женой. Самой любимой, поскольку цветная. Глаза голубые или зеленые, серые, двухцветные, волосы рыжие, белокурые, русые, разные… ****ец! Лучше сдохнуть, чем так унижаться! А шкур я ненавижу!

                ***
     Братья сидели в столовой, еда совсем не полезла в рот. Мира не пришла, что странно. Может быть, заявится позже. Потому надо быстро доедать надоевшую пшенную кашу с двумя сосисками, пить компот или чай с булочками, ватрушками. Посередине которых покоилось чуть запекшееся яблочное повидло. Их Ингилэйв очень любил, часто набирал после уроков с позволения поваров. Ученики разных классов не ели их, а выкидывать на помойку не хотелось. Вот Светлый и отправлялся с пакетом, забирая все.
     Он мрачно смотрел на две сосиски, лежащие в каше. Обычная школьная еда, за которую заплачено родителями. Торстейн пил черный чай, поглядывая в коридор. Нет рыжей бестии. Наверное, поперлась с каким–то парнем на свидание, обманывая своего постоянного. Он заметил – за девицей стал таскаться юноша. Мира явно отвечала взаимностью. Но какая была блажь, которой тот удостоился? Рыжая хотела привлекать к себе внимание всеми силами, только вот никто не остался с ней надолго. Молодые люди сбегали. Из–за стервозного, неуправляемого, безбашенного характера. Лэйву и Тору минуло пятнадцать. Темный, как обычно, собирал девушек в свою коллекцию. Дома сын Энрике уже не жил –на свои деньги построил себе коттедж, ещё купил квартиру для свиданий. Естественно, Мира не знала о ней.
     - Мне жалко его… Бедный парень, сидит у окна возле эйфенбахии, пялится в телефон. Пойти, сообщить про нашу подругу, которая уже оборзела в ноль? – Предложил он. Сзади гремели ложки, стаканы. Все обедали. Сегодня шумно. Но то, что девица–подросток испортила весь аппетит заранее – факт.
     - Тор… - Ингилэйв отправил в рот первую ложку каши и отломил кусок сосиски с сыром. – Да пошла она нахрен. Не наши проблемы, брат, а того парня. Ещё расскажи ему: влюблена в меня до одури, с детского сада. Дальше что? Посчитает меня конкурентом! Я теперь должен из–за страха - она сюда подсядет - язву зарабатывать?
     Старший почесал едва пробивающуюся щетину. Проблему он бы решил. Сразу. Влюбись Мира в него.
     - Посчитает, да. И подставлять тебя не собираюсь. Я предлагаю над ней жестоко пошутить. Чтобы поняла – шансов нету. Вот скажи – она невинна?
     - Хрен его знает, Торстейн… - Властелин ел дальше, параллельно кусая булку с повидлом. Взял вторую, которую на соседнем столе оставили. В буквальном смысле сожрал: нервы давали о себе знать.
     - Поэтому ты скатился до четверок и троек, из–за рыжей шмары! Понимаешь? – Темный взял двумя пальцами сосиску, принялся рассматривать. Настолько тщательно, словно собрался над ней ставить опыты. – Она приходит, садится, глазки строит. Ей чего надо? Правильно – твоя сосиска. А потом – каша золота на тарелочке в голубой каемочке. За секс. Дальше продолжать?
     Инги перекосило. Он, прокашлявшись, принялся есть дальше:
     - Но тут две сосиски, блин… Ну ты  выдал… предупреждать надо.
     - Ну ладно, не подавись, я все сделаю, как надо. Дурнушка начнет подружкам хвастаться: переспала с тобой. Дальше ей в голову ударит другое, третье, пятое, десятое… Не верь ни единому слову этой дебилки! Жуй сосиску, бери свои булки, пошли разрабатывать план. Я покажу ей любовь! Но курить будет нельзя весь день. Ладно уж, поломает немного. Главное, чтоб ты не был против.
     Ингилэйв, дожевывая вкусное, кивнул.
     - Против чего я должен буду восстать? Я девственник. Мира, которая себя называет Рыжое Солнышко, меня не получит никогда. Дружить разрешу, а остальное пусть ищет в другом месте. Иначе я никогда не женюсь, если не отстанет. Уже видел, как глаза ломала, когда мы пиццу хавали. С вином. – Горло пересохло, Светлый запивал компотом то, что осталось. В голове  разрывался шаблон: девочек бить нельзя, они слабее, надо относиться к ним спокойно и вежливо. Одновременно правда жизни диктовала свои условия. Послать матом, дать пару оплеух. Не мог младший так сделать. Никак. Вежливость, казалось, он впитал с молоком матери. Хороший парень терялся в этом диком, обезбашенном мире подростков и взрослых. Торстейн понимал – брат пропадет без него.
     - На кой фиг ты оборачиваешься в школьном коридоре на каждый ее вяк? Оттолкнул бы, и порядок. Что с ней в институте будешь делать? А если появится кто там? Позволишь ей в щелочку смотреть за тем, как занимаешься любовью с девушкой в квартире? В квартире питерской с огромным коридором, придя туда на вписку, а там окажется, словно специально, Мира. Поскольку названная сестра. Привык к ней, да? Под утро увидишь пьяное тело подруги детства - под дверью, с блевотой, проклятиями, нацарапанными на стенке? Тебя любая нормальная особа вышвырнет с такого!!! Они прекрасно понимают всё. Очень не любят, когда бывшая подруга или кто там не дает прохода. Моя подруга хорошая по глупости так переспала с парнем, утром вышла от него. На пороге квартиры, в подъезде, стоит названная сестра – дура дурой. Ждет, когда тот проснется. Гнев той несчастной, какую поимел тот хрен (и получил от меня в морду за такое),  оказался страшен. Знаешь, для чего та безбашенная в семь утра приперлась? Открыв домофон кодами? Книжку Есенина взять и потащиться на репетицию в подвал с ним! С улыбочкой стоит, перемигиваются названный брат и сестра, а бедная девчонка сбежала оттуда. Под улюлюканье. Две недели они не общались. Дальше в дверь позвонил я, разбил парню морду в фарш. Сломав и хребет козлу. 
     - А чего себе ту даму не взял? – Спросил тихо брат.
     - Она бы не вынесла жизни со мной, и не в моем вкусе оказалась. Вот и подумай, кто за тебя горой стоит, кто друг, а кто так, за брошку считает. План таков: отдаешь на пару дней свои шмотки, я в них переодеваюсь, копирую тебя во всем, в том числе голосе, трахаю эту Миру, и все довольны. Идет? 
     Светлый промолчал. Такого поворота событий он никак не ожидал. Хотя план отличный получился.
     - Давай. Может быть, отстанет наконец. А то как банный лист. Где трахнешь–то?
     - Найду. Звони этой шкуре, назначай завтра встречу возле столовой. Хотя, давай сам наберу, скажу: намечается крутой сюрприз. Ты еще не представляешь, что бабенки творят под бухлом… Лучше не знать. Но может быть, потом узнаешь, когда стукнет восемнадцать. Загремишь на алкогольную вписку. С тебя тряпки, выпечка. Потом зажует свое счастье, когда я закончу.
     Инги подкатил комок рвоты к горлу. Он все понял. Отодвинув от себя тарелку, напился чая из еще двух кружек, прокашлялся. Жестко, но справедливо. Как потом отмываться? Все шишки полетят в Светлого, а вовсе не в Торстейна. Достал телефон, набрал номер. Передал трубку Темному. Жертва долго не отвечала. 
     - Алло? – Вяло спросила она. Сразу видно – чем–то там занята. Далеко не чаепитием. То ли посуду мыла, то ли в туалете.
     - Привет, Мира. Чего завтра делаешь?
     - Мальчики, я сегодня не приду – голова разболелась. Осталась дома, чтобы не разболеться окончательно. Завтра буду на занятиях. Как Андрей?
     - Он как раз о тебе спрашивал. Куда делась, как себя чувствуешь… переживает. Хочет сделать незабываемую встречу. Чтоб запомнилось, и надолго.
     - Серъезно? Тогда я с радостью с ним встречусь! Такой милый,  хороший! У него же правда девушки нет? Я люблю его! А он не обращает на меня внимания. Мы уже не в детском саду в песочнице колупаемся.
     - Сладкое любишь? – Спросил Тор.
     - Конечно! – Взвизгнула Мира, принявшись прыгать на одном и том же месте. Болезнь, похоже, как рукой сняло.
     - Значит завтра он тебя вылечит. Горло сразу перестанет болеть. Только пообещай молчать, хорошо? А то младший обидится. Он пройдется по парку. А то скучно нынче стало. Ладно я – у меня с парнями завтра встреча деловая. На вписку поедем, с девками развлекаться. Мне делать в твоей компании, и компании брата особо нечего. Все равно дома не живу. Ну так что, договорились?
     Мира горела от счастья. Да неужели… Неужели случится нечто особенное, неужели они окажутся у нее дома, в одной кровати? Верилось с трудом. Почему позвонил не сам Андрей, а его брат? Может, отошел или ест? Ничего страшного, в любом случае пойдет так, как надо. Главное, не спугнуть скромного, тихого паренька. Тогда они будут называться парой.
     - Он сам просил меня позвонить. Андрей отошел в туалет. А времени в обрез. Телефон оставил в столовой, я караулю. Так встречаетесь завтра, или нет?
     - Да! – Рыжая выпалила, даже не подумав, что к чему. Радость переполняла, даже остывшее молоко, заботливо нагретое на газовой плите, осталось нетронутым. Какое лекарство, если завтра произойдет то, о чем давно мечталось?! Понятное дело, сон выбило напрочь.
    Торстейн отключил вызов, хищно улыбнулся. Ингилэйв пожал ему руку.
     - Всё, она моя… - прошипел он, принялся смеяться, – завтра оттрахаю так, - забудет, как зовут! Скажи ей, если о сексе заикнется, что нифига не делал такого, и тебе насрать. Чтобы поняла: ничего между вами не было. Отвалится, как насосавшаяся пиявка. Преподадим урок. Лишь бы мне не заплохело. Ну, ты понял. Свою трубку одолжишь? Завтра на глаза ей не попадешься. А то...
     Ингилэйв с облегчением вздохнул. Может быть, после этого перестанет бегать за ним, как ненормальная. Постоянно приходя к нему домой на чай с лимоном, печеньками. Молодому девственнику, причем порядочному, нелегко видеть возле себя полураздетую девчонку.
     Он весь вечер дома просидел у себя в комнате, рисуя красивые рисунки своего идеала, а брат наблюдал за ним, сидя сзади, улыбаясь. Торстейн был спокоен, примеряя вещи. Просматривая каждые рубашку, свитер перед зеркалом. Оделись одинаково, и обомлели. Едва не перепутав друг–друга. Как зеркальное отражение, Светлый и Темный стали неотличимы. Даже голоса звучали синхронно. Тогда Ингилэйв примерил на себя вещи Темного и кхыкнул. Непривычно ходить в полностью черной одежде. Коробило его немного от нового наряда.
     - У тебя глаза добрые, братец, - сказал ему Тор, крутанувшись на тапках и принявшись двигать бедрами, заломив руки за голову. Получилось зрелищно,  сексуально. – Я смогу Светлого сыграть, а вот Светлый брат меня – никаким боком. Потому пошел в модели. Куда поступишь? Просить до восемнадцатилетия деньги у родителей –плохо. Неужели не надоело? Главное, часы свои дай, а то обман раскроется.
     Поправляя черный галстук, Властелин Времени с интересом рассматривал себя. Довольно любопытный образ. Красивый очень. Может быть, походить так некоторое время? Нет, страшно. Еще решат: встал на путь Торстейна. Расчесавшись влажной расческой, младший сын Энрике походил перед большим зеркалом взад–вперед, чтобы привыкнуть.
     - Из тебя мог бы получиться превосходный Темный. – Властелин Тьмы  обнял брата. – Если хочешь, можем сделать фотографию такую. Не часто примеряем свои родные вещи. 
     Лэйв кивнул. Они сделали несколько селфи, изображая друг–друга. Получилось весело. Парни взяли электрогитару, принялись играть что–то из металлических групп. Хотели сколотить свою рок–команду, но передумали. Довольно банально, странно. Два брата в разных одеждах, или в школьной форме - на школьной, студенческой сцене… скукота. Лучше играть поодиночке. Не для девушек писать песни – иначе получатся сопли. Нужно петь типа «Красной Плесени», ужасы, расчлененку, правду жизни. В последнее время братья ходили в любимых шмотках. Много раз сыновья Архимага корчились перед камерой, изображая из себя музыкантов. Выкладывая в тик–ток, Инстаграмм. Вот она, настоящая юность – обезбашенная, когда все можно делать тайком от матери и отца, хотя те на самом деле давно все поняли. Только Ингилэйв не вел себя так, как брат.
     - Мы с Мирой в детском саду, как помнишь, играли в персонажей из сериалов – мужа и жену. Лежали на одной кровати в трусах или шортиках, смеялись. Получалось плохо, но весело. Это тоже можешь ей сказать, когда начнет лезть. Думаю, охренеет с такого подхода. Когда ты в моих вещах подойдешь, начнешь приставать, целовать. Жаль, я этого не увижу. – Инги сложился пополам от смеха. – Ох будет весело, когда Мира начнет распинаться Тору о любви, высказав всё!
     - Могу врубить диктофон на некоторое время… - Тор хищно усмехнулся. – Послушаем, как она старается сосать или раком стоит.
     - Нет, лучше не надо. Мне страшно представлять  даже.
     - Все равно включу, если начнет нести ахинею. Куплю хорошего вина, и отметим этот цирк с тобой.
     - Так и сделаем! – Братья ударили по рукам.
     - Ну не все же тебе должно доставаться! – Торстейн рассмеялся. Очень хотелось курить. – Вот найду тебе нормальную девчонку, и вкусишь прелести отношений. Если, конечно, позволишь мне это сделать. Чует мое сердце – завтра грянут жесть и пьянка.

     На следующий день возле столовой старший Аренский появился после уроков в одежде брата, со всем необходимым. Время оказалось выбрано весьма удачно. Никто ничего не увидит, вот и прекрасно. Бежевая, отстиранная куртка прекрасно шла Темному Властелину. Пошутив про себя, что пора устраивать брату модельный показ (чего добру пропадать), достал сотовый, набрал Миру. Та моментально ответила.
     - Ты где, братик? – Взволнованно спросила она.
     - Сестренка, я сам хотел задать тот же вопрос. Стою у столовой, жду. Но могу выйти на улицу. Меня трудно не заметить. Вчера хотел поговорить, да не дождался.
     - Я на улице с подругой болтаю, пока есть время. Уже сказала: у нас свидание, и лишних людей не надо. Хотела познакомиться с моим любимым.
     - Вот и хрен с ней. Вы почему такие глупые? Тащите на встречу подружек, лишь бы похвастаться. А потом начинается: он мой, я с ним спала, хочу от него ребенка… - Торстейн начал свою игру, прифигев малость. Выглянув в окно, он увидел, как трамвай отошел от остановки напротив, та опустела. Ну, почти.
     Жертва стояла на ней, сияя от счастья. Одетая в своем репертуаре, с рыжими волосами, достигавшими почти до пояса, немного завивающимися.  Ждала, когда «Ингилэйв» сам выйдет. И дождалась. Он спокойно открыл дверь, направился прямо к девке. Та бросилась в обьятия. Причем настолько резко - Темный едва не упал на рельсы. Однако… Дома у братьев так себя не ведет. А тут – улица. Пофиг, чего там и как. Никто особо ничего не скажет. Радость переполняла стерву. Наконец–то, наедине… Чего там задумал её Андрей Аренский?
     Тор закусил спичку. Чтобы приготовиться к самому худшему. Девка возжелала потрахаться. За спасибо. Что ж, устроим. У нее итак интеллект ниже гусеницы. Красивый коврик, о который можно спокойно вытереть ноги. Ингилэйв бы дрогнул ей вкатать по самое не балуйся, но Темный сможет.
     - Привееет! Андрей, как я соскучилась! Вчера лежала с температурой. Напилась таблеток и прочего барахла, чтобы на ноги встать. Хорошо, соплей пока нет. Горло, правда, немного першит. 
     Брат Светлого подхватил девицу за талию и высоко поднял, улыбаясь во весь рот. Спичку успел выплюнуть. Она нашлась у брата в куртке. Как–то раз маги жгли записочки с желаниями. Мира завизжала, прижалась всем телом к парню. Тот понес ее в сторону входа.
     - Привет–привет, чего ж не долечилась–то, а? Нехорошо… Нужно тебя наказать за такое, но сначала шлепнуть по сексуальной попке. – Он слегка шлепнул ее, отчего рыжая взвизгнула, захлопала в ладоши. Все складывалось как нельзя круто. Даже не заметила ничего. – Сегодня мы и горлышко пролечим, и попку, и кашлять у меня не будешь. Я ведь братик, как–никак, и обязан заботиться о названной сестренке. – С этими словами он еще раз приподнял ее, как бы случайно задел грудь. – Зачем губы намазала своей помадой? Знаешь ведь, терпеть такое не могу. Мерзко, выглядит паршиво. Кстати, я лимонов купил. Килограмм. Должно хватить. – После этого Тор озорно улыбнулся, и они принялись рассматривать друг–друга.
     - А почему ты всегда носишь эту куртку? Одел бы черненькое, интересно будет. А то все светлое и светлое.
     Торстейн насторожился. Ух ты как! Уже сравнила! Не в пользу «Андрея».
     - Какие претензии? Мы встретились, чтобы тряпки мерить, или гулять и наслаждаться друг–другом? Я желаю, чтобы этот день запомнился навсегда. Хочу, чтобы мы стали больше, чем просто друзья, чем брат и сестра. Кстати, у меня еще вкусненькое есть… - Он кивнул на пакет, поставленный на землю.
     Мирка аж глаза вытаращила, увидев пакет «Дикси», почти доверху забитый ватрушками. Снизу покоились лимоны.
     «Я бы тебе лимонный сок залил в раны, нанеся сейчас за все говно, которое сотворила с несчастными парнями. Ох визжала бы! Неистово! Так когда–нидь и поступлю, если начнешь нам врать. Не знаешь, девонька, на кого напоролась. Накрасилась своей штукатуркой, как на панель, ещё желаешь любви. Дрянь, мразь соплежуйная! Дрочащая на сериал «Ведьмак», который меня с братом порядком доконал. Геральта переиграю, дай волю и роль! Сколько можно жевать дерьмо про бабенку, с которой сношался тот персонаж, щучить компьютерную игру про него? Чтиво с фильмом для подростков, как «Сумерки». Блевота редкостная. Лучше слушать металл в любом виде и неистово орать на концертах, пить пиво и вино, любоваться на красавиц – Темных, хотеть их, искренне и ласково! Чем всю жизнь сидеть, не работать, играть в игры, спорить с теми, кто пытается выгнать на работу гнилую моль, возомнившую себя королевой. Приехав с Украины в виде отца и матери в сперме и яичниках. Задротка на персонажа «Ведьмака», придумавшая невесть что для своей никчемной жизни. Отмыла бы свою гниль с морды и стала обычным, порядочным человеком. Деревенская неотесанная бабенка, которой все должны. Чем красивее парниша, богаче, тем он слаще, интереснее. Не так ли? Мне заранее жаль мужчин. Они, не понимая ничего, начнут пачками совать деньги за сиськи, задницу. Убить, устроить несчастный случай после отрывного, безумного секса? Труп выкинуть в подвал, засняв все на камеру? Хотя нет, убить успею. А отсосешь только так – заодно поймешь, каков я на самом деле. Блин, всё, мысли надо остановить».
     - То есть… ты притащил все МНЕ? Я обожаю ватрушки!
     - Тогда пошли. Потом их покушаешь. Сейчас давно нет коронавируса. Разреши мне тебя расцеловать, в обе щеки.
     - Пошли, братик! Как же я счастлива! А то народ надо мной смеется – чего я так на тебя посматриваю? Уже подружка хотела одна к Андрею Аренскому посвататься, встречаться. В общем, мы подрались. Не отдам брата! – Мира улыбалась и шла под руку с Темным, гордо выпятив грудь, выпрямив спину. – Какой сюрприз мне приготовил? Расскажи!
     Торстейн прищурил глаза:
     - Если сейчас поведаю, то станет совсем не сюрприз. Согласна? Пошли за здание, там солнечно. Тут сплошная тень. Да и народа мало. Согласись?
     Трепеща от нетерпения, девушка побежала следом за Аренским. Наконец, они оказались в курилке возле черного входа. Там никого не было. Даже ребят и девиц, которым стукнуло восемнадцать, семнадцать. Спустившись по лестнице ниже, к подвальной двери, Тор взглянул на подругу брата нежно,  ласково, спокойно взял девичье лицо в свои ладони. 
     - Рыженькая моя… - произнес он. Закрыл глаза, поцеловал ее. Страстно впившись в губы. Его передернуло от омерзения, когда почувствовал вкус помады. Делать было нечего. Они стояли, целовались у двери, обнявшись. Тор почувствовал, как забилось сердце спутницы, не знавшей: её обманывают. Сильнее прижал к себе. Нежно, ласково целуя. К горлу подступил комок рвоты. Сдерживая себя до поры до времени, Властелин Тьмы контролировал собственное сердцебиение. Физиология не заставила себя долго ждать. Ничего страшного. 
     Девица не ожидала такого поворота событий. Их первый настоящий поцелуй. Не чмокнуться, а поцеловаться по–взрослому. Как же всё необычно! Пришел, поцеловал, обнял, дальше чего ждать? Особенно если к низу живота у парня успела прилить кровь, и ОН стал горячим? Пойдем в подвал, переспим на старых матрацах? Если, конечно, они там есть.
     Съев ненавистную помаду, лжеИнгилэйв оторвался от уст дряни и улыбнулся, прикрыв красные от возбуждения глаза.
     - Говорил же – ненавижу помаду… - И продолжил целовать, гладя девицу по спине нежно, осторожно. Хотелось пустить в ход магию, чтобы порвать оторву пополам, и на этом закончить. Не понадобятся никакие лимоны, ватрушки можно принести обратно.
     - Андрей, я и не думала, что ты… такой… Продолжай целовать, иначе я сама начну раздевать братика! – Мира запустила руки под расстегнутую куртку парня, сжала крепко под лопатками. Властелин Тьмы взвыл от неожиданности. Вот правда, сколько у подруги детства обоих сыновей Энрике было парней? Раз такие познания? Но пока всё шло прекрасно. – У тебя такие губы… и руки. Почему мы раньше так не делали? Ходили на прогулки, но до ТАКОГО не доходило.
    Торстейн погладил ее пальцами по щеке. Поцеловал в нос. Хотя хотелось пробить голову. Чтобы быстрее все закончилось.
     - Я был моложе. А чего поделать, если хочется ласки и нежности? Не у мамы ведь просить? Так?
     - Ты все правильно сделал. Как бы не поднялась температура от такой страсти! Я хочу, чтобы мы пошли в здание греться. Все равно никакой охраны нет.
     - Охраны и не будет после трех часов. Спокойно пройдем через курилку. Я тебя ждал возле столовой, но ты, блин, заболталась с подружками. Очень это нехорошо. Договорились встретиться, но трескотня на остановке романтичнее! – Он строго поглядел на Миру, та опустила голову.
     - Ну… - замялась она, заламывая руки, сразу убрав их, - мы, девушки, не можем жить без болтовни. Начинаем сразу раскисать. Все должны быть такими болтливыми. И любим весело смеяться, курить в сторонке. Почему вы, парни, так это осуждаете? Странные вы…
     «Это ты как раз странная - с себе подобными шмаровозками на трамваях!  Считая, будто парня динамить – в порядке вещей. Даже целовать такую тошно: не то, что трахать. Я бы с радостью взял свой меч дома и распотрошил Мирку. Наслаждаясь, как вместо секрета по ногам течет струями, а то и фонтаном, кровь. И в последнем издыхании почувствовала бы мой член на матке, наливающийся кровью. Блин, почему я с гопотой вместе не убил баб? Набрать таких засранок и дур, да порешить. В том подвале. Я бы получил эстетическое удовольствие, наслаждение. Искупавшись в их и твоей крови… Была бы девственница - круто бы было дальше пускать кровь, наслаждаясь криками»…
    - Мы вовсе не странные, а другие. Девушка – не парень, неужели непонятно. – Тор улыбнулся в манере брата. – У вас одно, у нас – другое. Не надо мне рассказывать, будто нам легче живется. – Он снова впился поцелуем в губы рыжей, которая прижалась к нему грудью. Стон вырвался из Темного – нега прошла сквозь тело, оставив мягкость и легкость, но одновременно небольшую тяжесть. Шагнул наверх, разомкнув губы. Покашлял немного, вдохнул свежего воздуха. Ох блин, этот вкус сигарет… - Сколько раз просить – не кури.
     - Милый, я всего лишь немного затянулась. Курю с двенадцати лет.
     Аренский насупился, уперев руки в бока:
     - Тогда запомни раз и навсегда: я, некурящий, не собираюсь глотать никотин. Когда меня нет рядом – обдолбайся! Кури хоть жопой! Хочешь, чтобы мать дома вломила мне ни за что? Я понятно сказал?
     Мира достала мятную жевачку, кинув в рот. Прожевав ее, убив аромат табака, успокоилась. Торстейн сел на корточки и наблюдал, как ломается шаблон. Вот и раз – названный брат курить не разрешил. А нефиг. Взял крепко за руку и повел наверх, чтобы проникнуть в здание. Пара прошла спокойно, вот Тор бросился бежать вперед, весело смеясь. Спокойно прошелестев мимо учительской на первом этаже, прыгнул на лестницу и сел на перила, улыбаясь тепло, мягко:
     - Догони меня! Если поймаешь, то получишь приз…
     Девушка, засмеявшись, побежала за ним. Они, достигнув так третьего этажа, принялись озираться. Никого нет. Похоже, все уже покинули коридор, закрыв кабинеты. Тишина стояла мертвая. Лишь где–то далеко, на соседних этажах, слышался шум. Младшеклассники. Всегда так: пока не вырастут, будут орать в классах. Тут уже старшие классы располагаются: физика, химия, биология, геометрия, алгебра, история, кабинет вычислительной техники. Пробежавшись бесшумно на цыпочках, по коридору туда-обратно, Темный ухмыльнулся. Никого.
     - Этаж пустой. Нас никто не увидит. Я долго изучал этот уголок счастья, в перемену и когда задерживался после уроков. Тут спокойно. А теперь иди сюда… Хоть и не смогла догнать! - Сияя и улыбаясь, Тор дернул Миру за руку, обнял ее, приблизив к себе. Заглянул в глаза. И все понял. Наклонился, поцеловал снова. Нежно, очень мягко, по–взрослому, а не чмокнул в губы. Мира не стала мелочиться и принялась играть с языком, посасывая его.  Провела своим - по вишневого цвета устам партнера. Она не могла оторваться от его губ: девке мало поцелуев. Рука Темного Властелина полезла ей под кофточку, ласково гладя по талии. Споткнувшись о собственные ноги, парочка свалилась на пол, продолжая неистово целоваться. Грудь Миры заболела от возбуждения, соски встали.
     - Я уложила тебя на обе лопатки, Андрей! Теперь ты мой, значит, выиграла! – Она улыбнулась и чмокнула мужчину в лоб, намотав его локон на палец. Золотые волосы сына Архимага рассыпались по полу. Приподнявшись на один локоть и перевернувшись набок, Торстейн спросил:
     - Уложила–то уложила, но неужели желаешь, чтобы я начал здесь в таком виде все творить? На полу в коридоре... Вставай. – Он довольно тряхнул роскошной шевелюрой. – Иначе неинтересно здесь пребывать. На четвертый этаж не пойдем: он закрыт. Можем на чердак пробраться, если, конечно, не заперт или не заварен. Не ручаюсь, что выйдем оттуда чистыми. Стирать вещи в туалете – не резон. Потому я решил сделать свое.
     Он потянулся и вскочил на ноги, подойдя к стене. Начиналась никотиновая зависимость. Блин… как бы все не испортилось! Жертва спокойно встала рядом.
     - Что дальше? – Спросила она. – Ты говорил про приз, который я должна получить.
     Темный, положив куртку в принесенный с собой пакет, кашлянул.
     - Дальше… а дальше, а дальше давай ко мне! – Он резко схватил девушку за талию, припечатал к стенке. Причем так, что она не смогла даже вырваться. Запустил руку под кофточку. Прикосновения тонких, сильных пальцев будоражили ум.
     - Тебе так нравится?
     - Я… - начала было стерва, но не договорила. Торстейн накрыл ее грудь ладонью. Расстегивая блузку. Постанывая от удовольствия. 
      - Ты ведь всегда мечтала об этом, да? Я тоже… Обнимать девушку, изучать ее тело, гладить, ласкать, целовать всю, полностью. Молодость дана нам для блаженства, а не для постоянной зубрежки уроков. Доверься мне… Пожалуйста… Сегодня я желаю поглядеть на тебя. Как на взрослую женщину. Как в кино в постельных сценах. Не страшно?               
    Стерва не верила своему счастью. Ее возлюбленный, положив пакет с лимонами и булками, прижал ее к стене, нежно обнимал. Прижимаясь крепче и крепче, целуя в шею, проводя языком по коже, ласково прикусил ушко, где раскачивалась серьга. Шепча слова утешения. Вот руки скользнули туда, где застегивался лифчик, замерли. Губы мужчины принялись впиваться в плечи, а рука, погладив по волосам, снова сжала девичью грудь. Так аккуратно, что и больно не сделал. Оно понятно: мог себя выдать с головой, никакие бы вещи брата не помогли. Он играл неопытного девственника, и очень умело. Вспоминая все косяки брата. Его стеснительность, застенчивость, кроткость,  порядочность.
     Они стояли и обнимались, Тор подхватил девушку на руки, понес по коридору. Мира торжествовала. При этом успел положить ей в рюкзак еду. Все прекрасно поместилось. Нахалка невольно почувствовала –перевозбудилась с такого. Еще бы: сбывается заветная мечта. Плевать, где, плевать, как – только ее должен быть Андрей Аренский, и точка.
     Почему долго скрывал свои желания? Можно спокойно взять, подойти и сделать. Сейчас не двадцатый век: когда то нельзя, это нельзя, когда подростковые темы родители с детьми не обсуждали, считая - стыдно, грязно, неприлично. Но у девки родители водились не из робкого десятка, еще в юности жались по коридорам института, никого не стесняясь. Посылая матом преподавателей, когда те открывали в изумлении рот. Дочкой мать залетела случайно, когда решили в парке перепихнуться в кустах. Такой же рыжей и тупой, как сама. Отец оказался глупым парнем. Трахая всё движущееся и проходящее мимо до встречи с рыжей. Тут глупость молодого мужчины и вылезла – купился на яркую косметику и шевелюру.
     Как на качелях, Мира летала на волнах счастья. Руки Торстейна играли ее телом, как на пианино, выделывая непонятное. Ласки были на уровне прочтения «Кама–Сутры» или просмотра порно. Немного неуклюжие, грубоватые, но для «девственника» нормально. Оно и ясно: свое мастерство нельзя показывать. Целуя губы и шею, массируя грудь.
     Рыжая запрыгнула на Тора, обвив его ногами. Вот, уже удобно. А то ноги устали стоять. Мурашки бегали по коже. Все–таки страшно. Будет ли он предохраняться, или кончит, не успев вынуть? Неопытный, непьющий, некурящий, слишком правильный. Никого не наблюдалось вокруг. Даже уборщиков. Но, подстраховавшись, Темный кивнул в сторону туалета, изобразив спокойствие на лице. Девка радостно улыбнулась.
     - Андрей, я люблю тебя с детского сада! Каждый день - с того дня, как мы познакомились, я думала о тебе. Мечтала, когда будем вместе, хотя бы так. Любовалась фигурой, красотой! Дай мне шанс быть рядом, качаться на волнах любви всю жизнь! Никто мне больше не нужен!
     - Я давно заметил. А других подруг, кроме тебя, у меня нету. Другие не интересуют. Свой идеал не встретил. Помнишь, как в детском саду мы играли в жениха и невесту? Лежали в одной кровати, изображали мужа и жену? Копируя с сериалов влюбленных в тихий час? Весело было! Но, сама понимаешь, мы выросли. И хватит играть в детей. – Сказал он довольно спокойно. Мило улыбнувшись. Ямочки возле уголков губ шевельнулись, создавая милый рисунок. – Красивая у тебя грудь! Одно дело - наблюдать со стороны, другое – прикасаться к ней. Какой размер?
     - Третий… - Мира смутилась. Никто никогда не задавал ей подобных вопросов. Такой поворот сбил с толку.
     ЛжеИнгилэйв смутился, изображая брата:
     - Я думал, немного побольше. Но если учитывать лифчик… Знаешь, хочу полюбоваться на нее. Даже брату не скажу. А то он растреплет обо всем. Понимаешь… я никогда не прикасался к девушке. По–настоящему. Дрочил – да, представлял их обнаженными - да, но не раздевал. Ни разу. Мы, парни, взрослеем раньше в половом плане. Сейчас у меня лютый токсикоз. Яйца болят. На виду у всех тихий и спокойный, но я же не девочка.
     - То есть, всегда хотел переспать с девушкой? И все равно, где? – Дура очень сильно удивилась.
     - Ну не все равно, где… не в парке же у всех на виду, не в раздевалке, не в пустом кабинете. Я бы хотел сделать это так, чтобы запомнилось. Навсегда. Но сейчас хочу пощупать тебя, везде. Ты разрешишь мне? Потом меня поласкаешь? – Тихо ответил мужчина. – Дальше попробуем в первый раз. Лишь одно меня смущает – ты несвободна. А изменять нехорошо. Меня будет совесть мучить, если что пойдет не так. Я не стану распространяться об этой связи.
     Связи… вот оно как. Желает попробовать девушку. Ему любопытно, как это, интересно, какие ощущения и получится ли? Мира глянула ему в глаза, и впилась в губы Торстейна жадным поцелуем. Тот ответил на ласку, нежно гладя ее по талии, прижимая к стене, придерживая сильными руками. Девушка выгнулась дугой, прижавшись грудью к тому, кто являлся братом ее возлюбленного. Как кошка, мурча от удовольствия, почувствовала: все, дозрела.
     Ей всего лишь хотелось ласки, обьятий, поцелуев, чтобы была романтика.  По–настоящему секса не хотелось. Вернее, желания не присутствует. Простое любопытство – как получится с разными парнями: Мира ничего не чувствовала. Неразвитая чувственность давала низкую самооценку себе. Каждый юноша дарил ей лишь отвращение, разочарование. Потому она  расставалась, устраивая им истерики, обзывая. Это еще одна причина, почему с истеричкой никто не задерживался. Оскорбленные молодые люди получали мощный удар по самолюбию, чувствовали себя нулями уже потом, становясь старше. Но обозвать возлюбленного она бы не посмела. Поскольку до сих пор надеялась – он женится на ней. Став старше, оценив всю косметику и остальное по–достоинству. Наворотив у себя в голове воздушные замки, не понимая то, чего с ходу поймет взрослая женщина, Мира жила в сказке, которая не имела ничего общего с реальностью.
     Да, Ингилэйв совсем не такой, как его брат. Тихий, спокойный, но общительный (не до экстравертизма), носящий светлые одежды. С ним легко и спокойно. Всегда поймет, придет на помощь, скажет о девушке только хорошее. В упор не видя стервозность. Мира старалась быть веселушкой при нем, стараясь не поломать тонкую, ранимую психику парня. Любая, самая несущественная мелочь могла обернуться для него катастрофой. Поскольку Лэйв считал многое грязным и поганым. Слишком пуританским оказался, отвергая всё современное в молодежном мире. Даже когда проходили мимо  девушки в топиках и с оголенными ногами, он не обращал внимания. Но Торстейн пожирал таких девиц глазами, мечтая затащить в кровать. И не одну. Тор–Игорь был еще тем эстетом – подарить девственность хотел не шлюхе. А тем, кто оказался бы покрасивее, интереснее, потемнее. И подарил…
     - То есть, ты совсем не боишься, Андрей? Не боишься, что буду спать с тобой?
     Тот спокойно ответил, изображая брата: 
     - Мне нечего бояться. Давно хочу попробовать девушку. Молчу. Понимаешь? Я совсем не такой, как все: очень тяжело познакомиться для отношений с кем–либо. Игорь с любой будет общаться, потом – в кровать. Для меня подобное дико – не узнав человека, спать с ним. Причем сразу. А поскольку мы знаем друг–друга с детского сада… почему бы и нет? Ты любишь меня. Почему бы не скрепить это связью? Я долго думал, сделал вывод – что плохого в экспериментах? Постараюсь больно не сделать. – Он поджал губы, аккуратно подбирая слова. Только бы лишнего не ляпнуть! Эх, брат, какую дрянь пускаешь в дом… - Ведь после такого мы и дальше станем общаться, как раньше. Когда–нибудь всё должно было случиться. Ведь я буду старше. Не хочу, чтобы надо мной смеялись в будущем. Лучше один раз совершить, чем потом опозориться. Кстати, а как тебе мой брат?
     Вот такого Мира не ожидала услышать. Он спросил прямо в лоб. Как кирпичом в голову зарядил. Промолчав немного, ответила, попросив  поставить на ноги:
     - Он диковатый, импульсивный, я сильно испугалась, когда тогда пришла в мини–юбке. Стал к стене прижимать и лапать, угрожая трахнуть. Резкий, страстный в некотором роде. Ой… у меня ноги устали. Хочу немного постоять. Слушай, Игорь так может сломать руку? Там же силы дофига! Ему не тошно спать с теми, кто сношался с хачами? Постоянно ходит в черном.  Умный, интересный, красивый очень, но… но даже я не стала бы с ним спать. Это все равно, что использовать многоразовый мусорный пакет. Потому что у него много девушек. Всех перепробовал! Я бы побрезговала. Он кобель. Он не знает, какой должна быть семья.
     Торстейн едва не психанул с такого откровения. Значит, он мусорка, мусоропровод. Куда сливается всякая зараза. Никогда никто его так не оскорблял, в глаза. Если бы не весь цирк, Темный бы проломил голову стерве  после поганых слов. ТАК облить грязью, отборной… будет что рассказать Ингилэйву, с кем тот дружит. Сохранив спокойное, но печальное выражение лица, он слушал дальше о себе всякое. А потом остановил:
     - Неужели тебе никогда не приходило в голову: мы – близнецы? Что Игорь не такой плохой, как кажется? Я, конечно, ничего не скажу ему, но интересно мнение про мою противоположность. Не стоит поносить моего родственника за непохожесть! Договорились? Спит и спит – для меня подобное дико, но это ЕГО жизнь! Ему жить с этим всем, не мне. Тебе что, мешают его связи с девчонками? Завидуешь? У тебя тоже там парней много было, ну и что? Не стоит оскорблять человека. Скольким ты много чего обещала? И бросила? Вспомни. Ведь все равно никогда не скажешь, СКОЛЬКО у тебя на самом деле парней было? Чтобы не обидеть. Или скажешь? Мы брат и сестра, названные.
     Тор отошел к окну, посмотрел вдаль в коридор с болью в глазах, играя свою роль. Ему было тошно. Но свою работу сделать надо. Вонзиться, как нож в ножны на поясе. Раз плюнуть! Обсер задел за живое. 
     - Потому что я люблю только тебя! Те – временные! Я дышу тобой, живу тобой…
     - Другой на моем месте не стал бы даже спать с тобой. Может быть, ты тем молодым людям всю жизнь сломала отказом? Не думала? Теперь они возненавидели всех девушек навеки, из–за какой–то Миры?! Однако, как же невыносимо думать о девушках: хороших, мечтать о них, когда понимаешь – многие будут обжигаться о плохих парней; а когда подойдет твоя очередь…  уже не надо. Да, я такой. Желание уходит, исчерпав себя. Есть срок годности для него. Всё равно, что просить в детстве велосипед, а тебе его купят лет в тридцать. Понимаешь? Потому забываюсь в книгах. Чтобы не думать о лишнем. И вот, я не выдержал. Так сколько у тебя, Мира, было парней? До того, как поцеловались сегодня? – Отличный вопрос, чтобы расколоть отменную стерву.
     - Ну… двенадцать. – Девица смутилась, подойдя поближе. Но немного приврала, занизив цифру.
     - Сколько–сколько? – Переспросил Темный.
     - Двенадцать.
     - И какой из них стал самый лучший? – Задал вопрос в лоб брат Ингилэйва. Ломая ее психику только так, сев на подоконник.
     - Эммм… я не знаю. Никто наверное. Под бухлом круто трахаться. Жизнь дана всего один раз, нужно ее потратить на все, что пожелаешь! Ведь для безумств другой жизни не будет. Пойми! Я не могу жить без тебя!
     Торстейн слушал, и делал выводы. Однако, пора бы Инги вырасти из уровня знакомств, как в детском саду. Терпение пока хватало на девичью болтовню.
     - Я рассказала, потому как доверяю тебе, Андрей Аренский. Больше никто ничего не знает. Вдобавок, у тебя отличные родители. Всегда на День Рождения звали. Мама приводила меня и оставляла, дел у нее оставалось по горло. Я помню, как пили «Колу», ели вкусные пирожки, задували свечи на двух тортах. Но не понимаю до сих пор: почему твой брат Игорь сидел всегда расстроенный, даже плакал? Неужели не может привести друзей своих, мы бы большой, шумной компанией смотрели фильмы «Марвел». – Мира прыгнула на подоконник, прижавшись к Властелину Тьмы. – И друзей брата я вижу лишь здесь? И то они какие–то странные, слушают металл, тяжелый рок, в коридорах бренчат на гитарах после уроков? Неужели нельзя жить весело? Тусоваться, быть яркими, веселыми?
     Торстейн поднял глаза к потолку, почесал переносицу. Начинается полная брехня…
     - Извини, но это семейная тайна. Ничего страшного тут нет, просто не стану отвечать на первый вопрос про День Рождения. На второй – не тебе судить о друзьях моего братца, не зная брода вообще. Ты полезла туда, в чем вообще не разбираешься. Ничего нет плохого в тяжелом роке и металле. Все люди разные. Мы не из–под ксерокса вышли. Понятно? И ещё, ты смотришь аниме чуть ли не сутками, коли дай волю; возишься со своим бисером в комнате. Нет, мне не нужен браслет. Почему ты была всегда настолько взбаломошной, любопытной? Я, например, стараюсь лишний раз никуда не совать нос. Любопытство наказуемо. Как обман тех парней. Знаешь, есть Добро, а есть Зло. Если их смешать, будут женские ханжество, коварство. Я такого очень не люблю. Вспомни девочек в детском саду, как они корчились перед мальчишками. Мне такая девушка даром не нужна. Потому я оставил тебя в качестве названной сестры. Да, с тобой весело, интересно, но рот не закрывается. А сегодня – особый случай. У тебя натуральные волосы, или  крашеные? Зачем так вызывающе выглядеть? – Актерство шло дальше. Темный достал кошелек, посчитал деньги. – Чтобы оценили? Нет, этого не будет. Всем на самом деле плевать, как кто выглядит. Хоть я опрятен да красив, но не собираюсь носить джинсы, держащиеся на бедрах. Я не люблю моду. Она отвратительна, вульгарна. Мира любит схватить любое дерьмо, появившееся в тренде. Не обижайся, я не люблю яркость. Мы сегодня сходим в Макдак или Сабвэй - отметить нашу интересную встречу. Я проголодался, с аппетитом бы сьел двенадцать гамбургеров, выпил пару литров «колы». Или супа, чая, или картофеля с гуляшом скушал. Можем и в кино сходить, если желаешь. Надо посмотреть новинки. – Мужчина открыл в телефоне Интернет. Заодно поглядел, кто звонил или вызовов не оказалось. Ингилэйв молодец, сидит себе спокойно дома, отдыхает. Тут даже смс ему не отправить, не то что сообщение в ватсап.
     Разговор с Мирой нехило выматывал Властелина Тьмы. Он стал чувствовать голод. До ночи надо с ней пробалакаться, либо покинуть дурную девку засветло. Если достанет по полной. И конечно, потом накуриться всласть. Вены ломало от никотиновой ломки, из–за этого напал нехилый жор. Организм требовал новых доз. Обычно Торстейн выкуривал в день две пачки сигарет. Ночью он спокойно спал. Но стоило проснуться… все. Голова как с похмелья, если не бухал вздрыг с Темными, танцуя в баре на концерте. Две сигареты сразу на веранде - у себя в коттедже - приводили в норму. Зажевав перегар чем–нибудь ароматным, сын Гвелда и Тиль отправлялся по своим делам на работу. Будь он человеком - Мира бы заметила разницу между братьями: по желтым пальцам. Но нечеловеческий организм был словно железный. Никакой желтизны на коже, ногтях не наблюдалось. А теперь она смотрела на дубль–Ингилэйва, который, не найдя ничего путного в Сети для похода в кинотеатр, обнял ее сильной рукой. Провел пальцами по талии нежно, и принялся целовать. Нежно, ласково. Как полагается девственнику.
     Голова старшего сына Энрике раскалывалась от боли, кружилась от нахлынувшего адреналина. Мира гладила его по шикарной шевелюре, почесывала длинными ноготками. Тор спокойно положил девушку на подоконник, улыбнувшись озорно. Второй рукой оперся о край, чтобы не упасть на пол и не ушибиться, произнес:
     - Целуй меня! Сегодня – день наш, до ночи. Дальше придется разъехаться. Я не могу вписать тебя дома. Родителям не понравится, что привел девушку ночевать.
     Девица не верила своим глазам. Ее Андрей, который на всю школу славился скромным и тихим, целовался великолепно. Видимо, тестостерон нехило бил в кровь, срывая крышу напрочь. Вместо того, чтобы таскаться по бабам, решил довериться названной сестре. Торстейн ликовал, продолжая наслаждаться жертвой. Другая бы сто раз подумала: здесь есть подвох, но не безбашенная типа Миры. Тор насквозь видел ее пороки, давил на больные точки, распаляя воображение.
     - Давай ты у меня переночуешь! – Выпалила она.
     Игорь удивился.
     - У тебя? Зачем? Твоя мать все не так поймет, отец тоже. Спать будем потом. Как понимаешь, у слова есть два значения. Спать ночью, и спать с девушкой. Вот и думай, что мне хочется в данный момент.
     Он ухмыльнулся, улыбнулся тепло и слил свои губы с девичьими, стараясь не сбиться, не думать о плохом. Тело Миры обмякло, она доверилась по–полной. Лежа на подоконнике, возле туалета. Дверь уборной прикрыта. На случай есть подвал. Брошенный. Где всё можно спокойно сделать. При свете телефона. Никто давно туда не ходит. Романтика… и грязь. А чего мелочиться, если девка – само воплощение пороков? Как она вино хлестала, братья видели. Какая натура – такое помещение. Туалет сойдет. Презервативы на случай куплены вчера. Лежат в кармане джинсов. Но, похоже, не понадобятся.
     - Ну что ж, пойдем? – Темный указал на дверь и улыбнулся. Ямочки на щеках снова вызвали умиление. – Потом у нас прогулка. Я дверь закрою. Никто не зайдет.
     Незаметно поставил магией звукоизоляцию. Чтобы крики и остальное не слышались людьми, если кто пойдет мимо. Открыл со спокойным лицом дверь. У жертвы затряслись ноги. Неужели… Неужели все настолько серъезно?! Неужели решился на ТАКОЙ серъезный шаг? Чтобы она его научила чему–то на будущее? Сама мысль о том: подростковый возраст – временное, и у любимого может появиться другая, громом грянула в голове. Нет, этого нельзя допустить! Андрей – только ее будет, всегда, до самой смерти! Если кто у него появится – то ненадолго. Та девица станет лишней, и  её придется убрать.
     Однако… не совсем то, что дрянь хотела. Добро пожаловать в обычный туалет, в одну из кабинок. Думала – сейчас поедем на квартиру домой, пока никого нет, совершим ЭТО, будем смотреть фильм. Готовить покушать, конечно, будет любимый. Он гость, обязан угостить. Наглость из девки так и перла. Торстейн, проводив взглядом в спину жертву своих экспериментов, хищно улыбнулся. Попалась! Но сразу же стал дальше играть роль.
     - Ты хочешь… чтобы мы… в туалете трахались? – Опешила названная сестра, оглядев кабинки. Все чисто, прилично. В общем, и так сойдет.
     - Мы можем пойти в парк. Там, кроме подснежников, клещи водятся. Я не хочу, чтобы ты была закусана ими. Конечно, могу постелить и куртку, но они могут туда забраться. Скажи – оно тебе надо? Потом ставить прививки от энцефалита, умереть во цвете лет? Хочешь секса в подснежниках – он будет, за последствия отвечать обоим придется. Пойми, пожалуйста. Постараюсь тебя не разочаровать, Мира.
     У той в голову уже залезла дикая идея – забеременеть от любимого. Чтобы поженились, тогда точно не денется никуда блондин длинноволосый. Но  дальше как быть? Пеленки–распашонки, колики, прощай, молодость… Нет,  когда–нибудь потом, когда школу закончим, или институт. Хотя, можно постараться сейчас. Прийти с опущенной головой и заявить: «Андрей, я беременна от тебя». Торстейн понимал: ей этого и надо. Перебьется. Когда узнает правду, с кем переспала, вообще больше не полезет. Обойдет дом за версту, не в силах смыть ничем свой позор.
     Он подошел, поставил рюкзак на пол и резко обнял. Страстно, нежно целуя. Руки быстро стянули кофточку с цветными полосками, кинув на пол. Главное, сильно не разогнаться, а то обман раскроется. Они стояли и целовались, ласкались, обнимались. Мира почувствовала, как ее секрет течет по ноге, как сердце бешено колотится. Тор обнажил ее грудь, задрав блузку и лифчик, и принялся играть с ней языком, целовать, проводя по соскам. Девушка, стоящая у стены, взвыла от удовольствия, довольно улыбаясь, закрыв глаза. Да! Свершилось!
     - Под твоими руками рядом с тобой я нахожусь под стопроцентной защитой, Андрей… Люблю тебя…
     - Меня еще так гондоном, завуалировано, никто не называл, честно. – И, улыбнувшись, продолжил обманывать дальше. Проведя по нежной коже ладонью, шее, брат Ингилэйва опустился на колени, начав целовать животик. Аккуратно, стараясь себя не выдать. Слегка постанывая. Его член уже стоял,  прося своего. Казалось, прошла вечность. Лифчик полетел в какую–то кабинку, упав на ручку ёршика.
     Властелин Тьмы поразился, как быстро согласилась Мира на интимное свидание. При этом зная характер любимого: он никогда, ни при каких обстоятельствах, не даст девушке в таком возрасте. Сын Энрике повалил девушку на пол, сжал руками грудь. Стерва ойкнула от боли.
     - Прости… перевозбудился. Буду аккуратнее.
     - Откуда ты всё это знаешь? – Названная сестра удивилась.
     - Посмотрел порно. Которое осталось у брата в шкафу.
     - А, тогда ладно. Какой ты нежный и хороший… Я не думала, что так можешь! Продолжай!
     Она даже не заметила, как мужчина приспустил ее белье с джинсами, выкинул в сторону лифчика и принялся ласкать пальцами мягкую плоть. Мира, не ожидавшая такого, сначала резко дернулась, пытаясь отползти в сторону. Но, поняв, - деваться некуда, за что боролась, на то и напоролась, раздвинула ноги шире. Тор чуть не засмеялся. Еще не успел предложить, а тут – сама. Как полная шлюха… Что ж, все расскажем брату. Ему полезно. И продолжал ласкать, играя где надо. Крики и стоны оглашали обычный туалет.  Расстегнул ширинку и принялся детородным органом водить по  промежности, одновременно почувствовав: руки дуры похолодели. То ли испугалась, то ли не ожидала такого.
     - Ты ведь болеешь? Вот я тебя сейчас и буду лечить, такую озабоченную девочку… Ну что, кто из всех, с кем спала, лучший? – Прошептал он дурочке на ухо, поцеловав в губы, продолжая издеваться. Кто? – Резко провел пальцем по самой эрогенной зоне женщины. Вскрикнув, Мира простонала:
     - Тыыыы… Никто и никогда еще так не делал… в туалете никогда не было секса. Только на квартирах.
     Как бы не выдать себя! Едва сдержавшись, чтобы не выругаться, обманщик погладил ее по рыжей шевелюре, которая рассыпалась по полу.
     - Ну вот, в туалете так в туалете. И тут все бывает у многих в первый раз. Я тебя хочу. – Сказал Темный спокойно.
     - Давай… Возьми меня, Андрей, прямо здесь, в любой позе! Хочу почувствовать тебя в себе. И обнять.
     Почувствовать? Блеф!
     - Хм… - Брат Ингилэйва посмотрел спокойно. – Ты действительно готова полностью отдаться мне? У меня первый раз. Могу сделать что–нибудь не то.
     - Я помогу. Не переживай. Начинаю мерзнуть на этом полу. Давай согреемся стоя. Не хочу получить воспаление легких: я слишком нежная.
     «Лучше бы ты сдохла, блять… Лучше бы убил тут, и следов бы не нашли», - подумал Властелин Тьмы.
     - Хорошо, мне будет интересно так попробовать. В свой первый раз.
     Он быстро поднял девушку, раздвинул ее ноги, посадив на талию, и вошел. Как нож в ножны. Резко, быстро. Крепко прижав к себе, чтобы не упала. Жертва расширила глаза: скорей от неожиданности, вцепившись в безрукавку «милого». Начав притворяться, будто ей зашибись с такого. Торстейн принялся ускоряться, охреневая от удовольствия, про себя радуясь: как все легко получилось! После, положив руки на плечи стервозе, немного наклонился назад. Не выходя, стиснул зубы и принялся дальше работать.
     Ощущения были как никогда сильными. Девке стало жарко, пот катился градом. Никаких особенных ощущений не почувствовала, разве что при обычных ласках. Небольшая боль при проникновении: слишком резко вонзился. Прижавшись, обняв, он стал целовать партнершу в щеки, шею. Замерев. Тяжело дыша. Кашлянув при этом.
     Немного отдохнув, он повернул ее спиной, поставил на колени. Вошел снова - сначала медленно, затем все быстрее и быстрее. Тут стало больно: Темный бил ее влагалище и матку, словно отбойным молотком трубу, лишь бы та ушла в землю. Никто бы не услышал криков. Мира пыталась вырваться, но силы были не равны. Увидев такое, Властелин шлепнул ее по спине легонько, сказав:
     - Я всего лишь желаю так попробовать, не больше. Понимаешь?
     - Да… Ты мой сегодня, Андрей Аренский!
     - Мне… мне нравится фигура, грудь, тело, это необыкновенно, красиво! Сделаешь приятно? Как в фильме? Дальше  я себя добью.
     - Как? – Шлюха оглянулась, увидела довольное лицо мужчины. С него градом катился пот. Он вышел из нее, напился холодной воды из–под крана, и продолжил добивать. Получалось все так себе, надо же не ударить лицом в грязь! Сейчас Торстейн принял оболочку Ингилэйва. Придется либо все грубо делать и неумело, либо пятьдесят на пятьдесят. Спектакль двух зрителей продолжался. Он играл Светлого, а Мира - наслаждение, лишь бы не обидеть. Двое лгунов троллили друг–друга. 
     - Я поласкал тебя, а теперь ты меня. Пожалуйста… Рукой дрочить – совсем не то.
     Они уселись на унитаз, и девка оказалась сверху. Прыгая на члене. Который уже считала своим. Она думала: раз любимый дал ей, доверившись, то можно всегда рассчитывать на дружеский интим. Торстейн, опершись руками, стиснув зубы, - чтобы не кончить сразу с такого - терпел дикие ощущения блаженства, крича в голос, скопировав и его. Напрягал мышцы, тяжело дыша и запрокинув голову.
     - Продолжай, моя дорогая… Мне очень нравится! Никогда не думал, что ЭТО настолько приятно…
     У него все болело, голод разом куда–то делся. Руки мрази гладили его длинные волосы, а грудь билась о шею. Больше всего боялся Тор, как бы унитаз не свернуть от такой дикой страсти. И не кончить в подругу  ненароком. А то Ингилэйву покоя не даст эта дрянь.
     Отпрыгавшись, названная сестра Светлого, ничего не подозревая, взяла член губами, прильнув, а после ей снесло крышу. Темный положил руку Мире на затылок и прижал, чтобы насладиться, полностью почувствовать экстаз. Затрепетал, стоны вырвались из его груди, протяжные: сосет баба отлично, а вот как ее теперь останавливать… Никак. Пока не насытится, падла гнилая, не выпустит. Рыжеволосая продолжала постанывать от удовольствия и орально удовлетворять «Андрея», а тот, закрыв глаза, ждал, когда та закончит. Она стояла на коленях и работала, как шлюха в привокзальном туалете. Казалось, приклеилась к самому дорогому, и не собирается заканчивать. Подняв голову, поглядела на изможденного Тора. Тот кивнул.
     - Мне нравится. Продолжай… - Спокойно произнес он.
     «Круто будет рассказывать брату про такое! Как его названная сестра сама в рот берет у его брата, и не морщится». – Мысль пришла в голову.
     Наконец, почувствовав конец, Торстейн резко схватил сучку за волосы, поднял ее голову, а потом кончил в унитаз. Из его груди вырвался крик оргазма, в голове загудело, а по члену пошли нехилые судороги и спазмы. Отдышавшись и восстановив дыхание, старший сын Энрике вытер тыльной стороной губы, и сплюнул. Семя дарить непонятно кому он не собирался. В глазах Миры сияли звезды счастья. Обманутая, она не понимала, как влипла. Как же хотелось написать на странице Вконтакте - заветная мечта исполнилась. Но никак. Додавят подруги… Чего там сбылось? Сходила на колесо обозрения? Наверное.
     Прокашлявшись и вымыв руки, Игорь улыбнулся и, натянув брюки да дождавшись, пока Мира оденет белье, обнял ее.
     - Благодарю… я стал мужчиной. Лучше с тобой, чем со шлюхой. Мне всё  очень понравилось. Теперь нам пора пойти перекусить.
     - Я не думала, что получится долго, Андрей!
     - Я старался. Потому как ты – моя названная сестра. И я подарил самое дорогое. Пора покушать. Слишком проголодался. И голова заболела.
     Властелин Тьмы едва сдерживался, чтобы не заорать от боли в венах. Ломка проявилась тут особенно сильно. Хотелось выкурить всё, что угодно, лишь бы прекратились мучения. Пора пойти в «Макдональдс», чтобы найти там место для курящих хотя бы на улице, надышаться дыма и успокоиться. Мира, как и ожидалось, тоже хотела кушать. Открыла свой рюкзак, достала три ватрушки с повидлом. Закусила называется.
     Они спокойно вышли, немного остыв. Погода на улице стояла чудесная. Торстейну по–прежнему очень хотелось курить. Подруге стало действительно легче. То ли оттого, что Темный нехило разогрел. То ли от осознания – любимый попался: будет еще продолжение, но в другой день. Аренский, взяв тупицу за руку, шел спокойно, улыбаясь. Стрижи летали в небе, пронзительно крича что–то на своем, птичьем. Дать по–полной за пакет ватрушек и лимонов… надо быть законченной идиоткой, чтобы до такого опуститься.
     Наконец, дошли до ресторана быстрого питания. Тор набрал еды аж на десять тысяч рублей, вышел с несколькими подносами и пакетом на улицу. Там стоял свободный стол, в пепельнице дымились окурки. Не подавая вида, как охота курить (до боли в костях), мужчина сел напротив спутницы, и молча принялся наслаждаться табаком. Как раз дым дул в его сторону. Когда ломка немного отпустила, брат Ингилэйва открыл двухлитровую «Колу», выпив чуть ли не залпом. Жажда мучила его так, словно вагоны разгружал. Уставший, довольный, голодный. Осталось подержать маску и ехать домой. Быстренько прикончив десять гамбургеров, сходив за добавкой, красавец  огляделся. Вокруг ходили прохожие, и народа было немного. В основном мамы с колясками и детьми за ручку, пары школьного, студенческого возраста. Кто–то громко слушал рэп в магнитофоне. Весна вступила в свои права.
     - Ну как тебе наше первое свидание? Настоящее, а не просто встречи, Мира? – Спросил он, открывая вторую бутылку безалкогольной, наливая партнерше в стакан напиток.
     - Я всегда мечтала об этом. Никогда не думала, что у нас дойдет до такого, что сам предложишь. Своему парню я ничего не стану рассказывать. Нефиг ему обо всём знать. Женщина создана для удовольствия и красоты. Я всё равно вечно буду любить моего Андрея Аренского. Давай ещё встретимся и повторим? – Глаза дуры засияли счастьем, она сжала кулачки от радости. Браслеты–фенечки из ниток и бисера на руках зазвенели – там оказались привязаны колокольчики. Которые любила с детства.
     - Посмотрим… - Торстейн оторвался от бутылки. – Мне надо сначала прийти в себя. Думаешь, мне не было страшно? Я боялся в тебя кончить. Ты бы забеременела. Книжки в Интернете пришлось некоторые почитать. Это помогло.
     - Ну и что! – Подросток махнула рукой, улыбнулась. – Беременность - не вся жизнь. В крайнем случае, можно сделать аборт, если все плохо будет.
     Темный поперхнулся. Значит, вот как. Аборт. Нехило. О нравы, о времена. То есть, беременеть можно хоть сто раз. А потом, как затошнит, ехать к гинекологу на операцию. Сливная яма и есть сливная яма. Может быть, уже были аборты. Только женщина не скажет об этом.
     - Знаешь, а я категорически против абортов. Я не пролайфер, но представлять, как убивают моё дитя… нет. Потому не собираюсь кого–то раньше времени оплодотворять.  Они у тебя были? Да или нет?
     - Нет… - растерянно проговорила она. Принялась есть гамбургер. Похоже, попалась и на этом. Опустив глаза. Странный вопрос.
     - Давай поговорим на этот счет. Спрашивай. – Спокойно сказал сердцеед, без злобы смотря на жертву.
     - А как твой брат относится к абортам? Положительно или отрицательно? У него же столько девушек… Наверное, не против. Он же стиляга, любит пихать член везде, где можно, даже не предохраняясь, наверное.
     Однако, дело принимает интересный оборот. Она пошла его обсирать, на чем свет стоит. Пора поговорить на этот счет.
     - А зачем вообще тебе знать о том, как мой брат относится к детям и прерыванию беременности? – Спросил сын Энрике, более–менее приходя в себя.
     - Да интересно же! Вы ведь оба близнецы! А то я тебя знаю как облупленного, а про Игоря почти ничего, любопытно.
     - Мало ли, чего там интересно. Нехорошо лезть в чужое белье и в чужую постель со своим уставом! И указывать, как надо жить. Мы оба против абортов, вот так.
     - Какие–то вы очень старомодные. Пора оторваться от стереотипов и начать жить нормально, Андрей. Иначе народ над вами смеяться станет. Кстати, у меня к тебе вопрос, Аренский. После того, что между нами сегодня было… ты очень красивый, милый, ласковый… Я бы хотела… 
     Торстейн насторожился. Мира опять задумала свои штучки. Но секс получился отличный. Она явно перестаралась, вложив в него всю свою любовь к Ингилэйву.
     - Я думаю, что если Игорь не изменится, сношая шлюх и ****ей, различных девок и остальных, лучше ему не иметь детей. Там наверное заразы по самое не хочу набралось. Интересно, он в КВД ходит, проверяется? Кто ж такое терпеть будет? Вот скажи? Ты бы так себя вел, думая о своем будущем? И…
     Дожевав гамбургер, Тор охреневал все больше и больше. Интересные подробности он узнавал про себя! Даже слишком интересные! Перед ним сидела отъявленная, будущая фемка, которая начнет сношать парней для деторождения, когда придет время. Только ничего у Миры не получится. Природа к таким очень злая бывает. Блокирует  репродуктивную функцию.
     - Что там «и»? – Спросил старший сын Тиль, спокойно смотря на бабу, которая начала наглеть по–полной. По–доброму поглядел в глаза.
     Девка уже не стала терпеть, а выпалила резко, страстно, с надеждой:
     - Если я не смогу ни от кого забеременеть, Андрей, ты сможешь стать  отцом моего ребенка?
     Темному в желудок провалился кусок льда, язык присох к гортани. Вот так заявление! А не пошла ли ты, милочка, куда подальше после этих слов? Мира решила: раз они знают друг–друга с детского сада, то можно уже и отцом становиться в дцать лет. Полная деградация личности с ударом гормонов в гипофиз, когда девица изо всех сил начнет цепляться за своего избранника. Брат офигеет.
     Кашлянув в кулак, Властелин Тьмы спросил ошарашенно:
     - Значит, я в будущем тебе нужен как поставщик семени в матку, так что ли? Ты не охренела в край? У меня вообще–то совсем другие интересы. Скинешь дитя на меня, а сама будешь вино хлестать розовое литрами? Нам пятнадцать лет!!! А сама говорила про аборты, что не против. Сама себе противоречишь, сестренка. То есть, уже присвоила мои семя и член себе, так? То есть, я пришел и предложил навечно свой орган в том туалете? Продал, да? И можно с ним делать все, что душе угодно? Явиться, допустим, ночью и насиловать против воли? Прости, но ты эгоистка! Будешь сношаться с каким–то хреном, а если он не сможет зачать - прибежишь ко мне домой, раздвинешь ноги?! Лишь потому, что меня знаешь дохрена и больше? Если не сможешь ни от кого залететь - значит у тебя бесплодие. Я тут бессилен. И вот еще: ни я, ни мой брат не будем раскидываться семенем направо и налево. Мы достаточно хорошо воспитаны, чтобы уважать себя и не расплескивать драгоценное наследие рода отца и матери.
     Мира улыбнулась:
     - Но ты ведь любишь детей… будет наш, свой ребенок. У наших детей будут твои волосы, глаза, фигура, характер. Понимаешь, Андрей, это сейчас мы тусим, развлекаемся, позже можно попробовать создать семью. Я люблю тебя, больше мне никто не нужен! Я умру без тебя! Сам видишь, какие сейчас парни: как твой брат, который скоро начнет деградировать на трассе со шлюхами. Я бы под него никогда не легла, о чем уже говорила. И детей бы от него не заводила – с пороками развития родятся! После того, как он море баб перебрал. А некоторые, похоже, ему сосут только так.
     - Давай закроем тему, а? Мне она неприятна. То есть, ты меня попробовала и уже приноравливаешься? Как–то нехорошо, знаешь. – Тор развернул еще один гамбургер и принялся есть, сдабривая острым соусом. Дать ей по морде за говно в свой адрес очень хотелось. – Я не такой, как другие. Хоть и стал мужчиной сегодня, к детям не готов. Совсем. Может быть, когда–нибудь, подумаю. Неизвестно, как жизнь поведет нас, какими дорогами. Кстати, тебе легче стало?
     - Конечно! Вчера была температура, сегодняшняя близость поставила на ноги. Давай повторим опять? У меня дома? Ты такой страстный… Хочу еще!
     - Благодарю, я старался сделать тебе приятное. – И они принялись дальше поглощать картофель–фри и гамбургеры, салаты. Взяли и мороженое. – Значит, хочешь еще… - Тор почесал подбородок, спокойно поглядел в глаза. – Сегодня день наш, до вечера. Неохота в парке клещей цеплять. Мне нужно передохнуть. А то после дикого оргазма болят яйца. Устал. Как ощущения были, когда вошел в тебя?
     «Да уж, братец! Хорошо, что на свете есть я. Миру только сношать и осталось. А она ничего, зажатая малость и испуганная. Надо будет найти того парня, с которым она встречается, да поведать о случившимся. После такого хабалка, похожая на хиппи, сто раз подумает, прежде чем чего–то мужчине обещать. Ещё тройничок попросит, чтобы нас сравнить. Идиотка! По одной роже видно, какая ****ь. Двенадцать парней в пятнадцать лет… Двенадцать… Хоть у меня и набралось больше десятка тысяч девушек за год с чем–то, мне дает вся школа, не только школа, - но даже я не стану никого обманывать! Переспал – сказал честно: не подошла, и плюнул. Я ведь за то, что проверяю девок тупых на профпригодность, получаю отличные деньги. Работаю в модельном агентстве. Тебе, девица брата, до меня и Темных девушек (дарящих почти каждый день ласку то по одной, то впятером), - как до Плутона. Они не опустятся до ****ства, верны своему господину. Надо брата с ними познакомить, если до тридцати останется девственником. Попрошу просветить в плане физической любви. Отлюбят так, как никто больше не сможет. Не мне же всему учить на себе. А порно ты, Ингилэйв, смотреть не будешь никак. В крайнем случае, книжку прочитал про подростков, купленную нам отцом. Но то, что там написано про девушек - капля в море».
     Взяв руки жертвы в свои, Торстейн улыбнулся и поцеловал ей тыльную сторону ладони.
     - Было чуть больно. Дальше - потрясающе! – И то, насчет последнего соврала. Чтобы не обидеть. – И такие руки ласковые…
     - Интересно, что бы сказала, если бы нам стукнуло двадцать… - Довольно загадочно произнес Властелин Тьмы. Он всё понимал. И поражался наглости. – Хотя, по моей философии, друзей не трахают.
     - Но ты ведь сам захотел переспать со мной, Андрей Аренский. Мы брат и сестра, названные. Следовательно, таким сексом дружбу не испортишь. Станет плохо – приходи ко мне, или я приду, будем кувыркаться в постели хоть весь день. Для здоровья.
    «Однако, весело. Мой брат нужен только для здоровья. Чтобы сиськи не опустились, лишь бы "там" не заросло крапивой со временем. Ты совсем дура, или от природы больная? Для хорошего вида кожи готова вцепиться в член! Мне вина захотелось. А лучше водки хряпнуть с такого. Завести любовника в виде названного брата, чтобы никуда не делся… Охренеть и не встать! Не спросив парня: ты–то ему на кой хер сдалась, со своей дыркой?! Утешил, значит, Ингилэйв эту Миру, а потом окажется – две полоски на тесте. Утешать будешь хорошую женщину, а не эту ****ь»! 
    Они пошли в парк, съев всё купленное. Долго гуляя под деревьями, наслаждаясь белыми подснежниками, Тор переваривал информацию. Ему было тошно. Сытый, но оплеванный, держал под руку Миру и говорил обо всякой чепухе. Голова кружилась. А действительно, дальше–то чего намечается? Домогательства на учебе или в гостях? С этим тоже поработаем. Здоровья у шлюшки не останется скоро, и она побежит по врачам. Брата, по сути, заразить нереально – он не человек. А Мирка – человек. Рано или поздно умрет. Или в канаве, или на квартире у папика.
     Когда стало темнеть, они поцеловались нежно и страстно, при этом обманутая дрянь положила ладонь Торстейну на ширинку. Тем самым показывая: всё, ты мой. С улыбкой попрощавшись с дерьмом, Темный рванул в ближайший гипермаркет: дождавшись, когда телка уедет домой на маршрутке. Купив себе блок сигарет с водкой, рухнув на скамейку в парке, вздохнул с облегчением. Принялся с наслаждением курить, словно паровоз. Посылая проклятия влюбившейся намертво в брата.
     - Только попробуй прикоснуться к нему… Убью и не моргну! – Шипел сын Энрике, открывая «Пшеничную». Она показалась ему водой: нервы  напряжены до крайних пределов.
     Психанув не по–детски, и потрепавшись с местными подсевшими алкашами, которые дули водяру уже месяц, наверное, почувствовал облегчение. Купив им целый ящик бухла, поговорив о жизни и о том, какая раньше была хорошая перспектива в стране, Темный допил свою водку и поспешил в родительский дом. 

                ***
     На улице уже стемнело. Ингилэйв сидел у себя в комнате и читал научную литературу про теорию Большого Взрыва. Час назад смотрел на звезды в телескоп, и обнаружил в небе небольшую туманность в виде облачка. Начиная переживать за брата. Ни звонка, ни смс от него не наблюдалось. Может, случилось чего? Наконец, запиликал мобильник на столе. Властелин Времени вихрем вскочил, принял вызов.
     - Алло, ты там как? Все в порядке? – Взволнованно спросил любимец семьи. Родителей дома нет – Энрике решил сводить супругу в ресторан. Вернутся они либо ночью, либо скоро. На часах пробило десять. Ладно там брат шарился где–то и пофиг, когда придет, но тут случай деликатный. – Я переживаю! Все–таки телефон твой у меня лежит. Переночуешь у нас, в родном доме?
     - Я уже близко. Сегодня и завтра однозначно у вас отдохну. Есть разговор, у меня вино. Самое хорошее. Продали даже без паспорта: решили, мне восемнадцать. Короче, есть также и запись на диктофон - разговора, от которого я охренел конкретно. Тебе, Лэйв, должно понравиться.
     - Хорошо, я весь во внимании, брат. Ты ее развел на секс? – Улыбнулся он.
     - Если бы у меня ничего не получилось, это был бы позор. Я Миру трахнул. Качественно, играя девственника, сославшись на порно. Будто ты его глядел перед таким свиданием. Короче, минут через десять буду здесь,  поговорим. Все тело ломит, и я истощен как морально, так и физически. Вот сука! Я, как всегда, оказался прав.
     - Тор, ты молодец! Я с радостью прослушаю всё. Будем решать, чего там делать.
     Раздался звонок в дверь. Светлый открыл, увидел вымотанного,  сердитого, шокированного близнеца. Он выглядел так, словно бежал от этой стервы бегом. Тор раздевался на ходу, скидывая кроссовки. Белая куртка полетела на пол. Сумка тоже. От Темного несло табаком и водкой. Похоже, что–то там из ряда вон случилось.
     - Мы там в пыль зажгли, Ингилэйв! – Темный быстро зашел, сдвинув брови, выкидывая сигарету в ведро, быстрым шагом отправился в кухню за стаканами. Лэйв, удивленно поглядев на него, закрыл дверь. – Ты бы видел, что там было… Это нечто! Держись от этой дряни подальше! А то горя хлебнешь. 
     Уставший и довольный, накурившийся Властелин Тьмы достал бутылку вина из пакета и громыхнул ее на стол - на веранде. Довольно растянулся на диване там же - выгнув спину, как девушка, потягиваясь. Светлый понял: случилось из ряда вон выходящее. Немного отдышавшись, смотря в потолок, старший сын Гвелда и Тиль начал свой рассказ, периодически потирая лоб:
     - Знаешь что, братец, это просто ****ец… Я понимаю - некоторые бывают идиотками, но ЭТО несусветная патология!
     - Что там произошло? – Спросил младший, чувствуя: всплыло нечто такое, о чем он и не знает. Ошарашенный и удивленный, с отпавшей челюстью, юноша присел напротив в кресло–качалку. Сомкнув пальцы в замок.
     Прокашлявшись в кулак, маг достал презервативы из кармана, кинул на стол.
     - Они даже не понадобились. Ты нужен ей чисто для здоровья – чтобы трахнул, если когда–нибудь у этой тупой п… ы ни с кем не выйдет детей завести. Она даже не догадалась, кто перед ней. Дать в туалете, за пакет ватрушек и лимонов, на полу и на унитазе! Отсосать так, как будто с пеленок  делает… С такой любовью припала к члену губами! Еле оторвал от себя. Ты прикинь, блин! Как я твоей названке голову не проломил за обсер себя после такого - не понимаю. Короче говоря, такое количество говна в свой адрес я ещё не слышал… В общем, также она тебя в отцы будущих детей записала. Жить без Лэйва не может. Просит добавки.
     Ингилэйв от шока глаза вытаращил. Вот это да… После того, как типа с ним переспала, он обязан ее оплодотворить? Рука невольно потянулась к бутылке на столе, незаметно юноша достал буравчик, открыл спиртное. Не удержавшись, стал пить прямо из горла.
     - Ты пей, пей, мой хороший, сейчас я врублю запись с диктофона. Ахнешь…
     С этими словами Торстейн достал сотовый и включил обещанное. Похолодевший, младший Аренский аж вином подавился с такого, слушая диалог, когда Тор и Мира ели гамбургеры.
     - То есть… то есть она дает, как дышит, и их было двенадцать? И похрен, от кого ребенок? Меня для здоровья использовать, когда припрет? Даже не поинтересовавшись, а надо ли мне? – Опешил он. – Ну и шлюха… Еще ко мне подкатывает!
     Властелин Тьмы спокойно кивал и курил. Его можно было понять.
     - Для здоровья, значит… то есть считает, будто я ей еще сперму должен?!  И член мой она купила с детского сада - за листики с ветки... И потом завернула, да под подушкой спрятала до сегодняшнего дня?!  Весело. Сразу с двумя. А тот бедолага ничего и не знает.
     - Да какой двенадцать! Гораздо больше!!! Я прочитал мысли. Ничего скрыть не вышло у этой шмары. Несколько абортов от разных парней, об этом не знают даже родители. Чувственность ноль у нее, внутренняя.  Внешняя есть. Вначале Миру трахал на полу, холодном. О, как стонала и кричала! До этого мы обнимались, целовались в коридоре, на подоконнике. Наплел ей всякого, та сама на меня и прыгнула. Заявила типа тебе про меня: я говно и многоразовый мусорный пакет с парашей. Для нее секс по дружбе с названным братом – в порядке вещей и нормально. Собственница, блять. – Торстейн протянул руку, чтобы взять бутылку, которую Ингилэйв с улыбкой и вытаращенными глазами подал. Ягодное вино добавляло ясности после ТАКОГО. Пах болел. – Плохо, очень плохо ты, братец, девку знаешь! Она себя еще покажет. Особенно когда жениться на ком–нибудь соберешься.
     - И она поверила, будто это я? – Инги перекосило от шока. Его тонкая психика готова была треснуть на мелкие осколки.
     - Конечно… И не пикнула. Будет еще клянчить. Видимо, липовый девственник понравился, когда сзади драл и на унитазе. Грудь у нее красивая. Поигрался всласть. Влюблена в тебя безумно, заявила: сдохнет без моего брата. Спрашивала обо мне также - наверное, хотела по–тихому и со мной переспать. В следующий раз реально прибью, натрахавшись и открыв карты. Чтобы поняла – нечего на рожон лезть. Без тебя тебя женили, вот так. Убил бы, правда… Обкорнала мне половые органы таким образом, заявив – если не изменюсь, то лучше мне не иметь детей. Вот гнида! Выпьем за тебя, и чтобы такие твари нас обходили стороной! – Вино полилось в подготовленные стаканы.
     Запись шла дальше. Братья пили. Один молчал, второму становилось дурно. Какой бы Торстейн ни был, он не достоин подобных оскорблений. Стало ясно: у Миры проблемы с психикой. Заодно и с мозгом. Опустив голову, Властелин Времени держал бутылку в руке, медленно переваривая  информацию. Да, у Темного всё получилось, но как теперь жить с такой правдой о себе и о нем? В голове поднималась ненависть.
     Вино постепенно кончалось, а сон пропал. Тор рассказывал, как прошел день, в подробностях. А его брату не лез кусок в горло, даже в виде бутерброда. Вот действительно, если бы он поддался – точно б не смог потом отмыться. Торстейн поработал на славу.
     - Так она что, хотела притащиться сюда, чтобы со мной переспать и после повторить? Слушай, я в шоке. Она такой не была никогда, и вот выясняется - решила навеки, пока не сдохнет, заполучить меня, чтобы нихрена в будущем не работать. Что ж… Я отвечу ей жестко, когда притащится просить интима опять.
     - А я ей вкатаю как следует, чтобы поняла: нечего лезть в нашу семью. Кстати, проверь почту в Вконтакте – посмеемся, чего написала. – Тор ухмыльнулся. – Получается, по ее словам, что твоих детей будущих уже закопали. Эта дрянь не понимает: никто не обязан потакать ее прихотям. И  такое право – рушить твою жизнь по своему усмотрению - ей никто не давал. Говоришь, братишка, будто Мира такой никогда не была. Она всегда такой являлась, родители этой потре****и такие же, как их дочь. Точнее, дырка от бублика. Думаешь, названка будет работать? Да нихрена! Корова найдет себе мужика с деньгами, или дурака. Станет прохлаждаться за его счет. Потрахивая тебя, еще нескольких. Придет со своими ванильными, влажными фантазиями – получит сполна. Дальше решай сам, чего с ней делать.
     Ингилэйв сидел в глубоком шоке. Когда Торстейн рассказывал, как Мира в туалете получала то, о чем просила. По щеке катилась слеза. В конце концов, Темный допил вино и пожал руку брату, подойдя к нему.
     - Хоть ты меня цени- не то, что отец и мать. Я тут все равно никто и звать меня никак. Был бы умнее и не такой жалостливый, послал бы сам далеко и надолго Мирку–дырку, где много кто побывал. Все ждешь, когда притащится с липовым тестом на беременность от подружки и скажет: «Женись на мне, я влетела».
     - Благодарю за сегодняшний поход. А то дома сидел, переживал, как там дела. Хотел позвонить, но подумал: вдруг все испорчу. – Инги обнял Властелина Тьмы, зарыдал. – Ты уж прости меня за то, что я такой Светлый. Я не могу пойти против своей природы. 

                ***
     В эту ночь Властелин Времени не заснул. Он открыл страницу в Интернете и читал восхищения Миры по поводу проведенного дня. Сказать ему было нечего на такое. Также девица скинула селфи с Торстейном возле «Макдональдса», где оба улыбались. Действительно, старший брат неотличим от младшего. И теперь придется в столовую ходить так, лишь бы рыжая не заметила ничего, не подсела.
     - Никогда меня не получишь, Мира. Никогда! И мечта не сбылась. Меня на тех фотографиях нет.
     И тут же, словно специально, прилетело сообщение:
     «О! Ты еще не спишь?))))))))));-*»
     «Да, а что такое произошло»? – Ответил Светлый.
     «Как так «что произошло»? Мы же сегодня подарили друг–другу себя, пусть даже в туалете. Какой же ты шикарный! Мне больше понравилось, как в первый раз в меня вошел. Не думала, не понимала: давно по мне тоже сохнешь, Андрей. Иначе бы не предложил. Как я уже сказала, мы брат и сестра, нам можно периодически теперь заниматься любовью».
     Родители давно пришли домой, обрадовались сыну. Накормив и напоив обоих, пошли в свою спальню. Братья остались в комнате Ингилэйва и следили за происходящим. 
     - Мдааа… видать, я все–таки перестарался. – Торстейн, сидящий рядом, смотрел в сияющий в темноте монитор. – Хорошо, что настала суббота. Хоть отоспимся. У меня времени вагон. Сейчас будем развлекаться дальше.
     - Я как бы не понял, че на это ответить. – Недоуменно произнес наследник Энрике, разведя руками.
     Кашлянув, Тор подвинул к себе клавиатуру и спокойно принялся набирать сообщение.
     «Как–нибудь можно повторить, после случившегося между нами не могу заснуть. Думаешь, мне было легко до дома добираться? Я вымотался так, словно вагоны разгружал».
     - Отлично! – Братья схлопнулись ладонями.
     - Вот так надо, учись! Сейчас поглядим, чего начнется.
     «Только «за» насчет повтора: вот погода наладится, и можем поехать на природу, там попрошу в меня кончить. Ничего не случится, мне пятнадцать лет. А в таком возрасте залететь невозможно. Да и забеременеть при первом разе, когда кончаешь, нельзя. Это все знают. Не слышал о таком? У твоих друзей–парней было? Будет, что подружкам рассказать. Если спросят, откуда у меня такой красавец взялся».
     Торстейн выматерился так - у Лэйва уши завяли.
     - Я готов сейчас ее удалить у тебя из друзей. Ну охуеть, хороша ****ь! Как я рассказал, как слышал, она обещала никому про связь не рассказывать. И вот, смотри. Вот вся природа Миры – внимание парням, их симпатия к себе. Кстати, где там ее хахаль обитает в друзьях? Сейчас скинем ему сообщения, либо лично напишу со своей страницы, что та идиотка делала в туалете.
     С этими словами Темный спокойно зашел на профиль стервы, нажал на графу «семейное положение». Обнаружился молодой человек, простой на вид. Достаточно начитанный, умный, непьющий,  некурящий.
     - Жаль парнишку, жаль. Пора ему написать.
     - Только не подставляй меня. Пиши со своей страницы.
     - Хорошо, сейчас всё сделаю. – Торстейн быстро зашел с планшета на свой аккаунт, нашел бедолагу. Отправив ему одно сообщение:
     «Привет, я брат Андрея Аренского, Игорь. Хочу сообщить тебе, чтобы не тратил время на Миру. Она тебе изменяет. Любит другого - моего брата. Прошу не трогать парня: он сам страдает от этой пассии. Достала нас обоих до самой печени. Тупость идиотки зашкаливает. Найди себе хорошую девушку. Мы близнецы. Вчера Мира распиналась: любит такого и такого, а ты ей в х... не стучал, и звать тебя никак. Даже не пиши ей ничего. Есть доказательства ее неверности – аудиозаписи. При случае могу дать прослушать».
     - Теперь он точно ее бросит, попросит подробности - встретимся все трое.
     - Договорились. Но не остановит: обезбашенная особа. Думал - такая  манера общаться, глаза парням строить и вешаться, а нихрена.
     - О! Смотри, чего–то шалава скинула! Посмотрим? Пошли за второй бутылкой винища, Светлый. Там нечто интересное. – Тор довольно улыбался.
     Сходив в кухню, Темный открыл сообщение.
     - Опа! А вот это ****ец, бро…
     На фотографии красовалась обнаженная грудь в крупном виде. Дрянь начала раздеваться.
     - Блять… - Ингилэйв сплюнул в ведро, стоявшее под столом. – Мне–то эта срань нахрена?! Чего там в натуре было, раз названка такое себе позволяет?!
     - Думает своё. Вот пойдет красота, если я всё ее парням сброшу… Каждому, с кем встречается сейчас.
     И пошел дальше писать:
     «Ты что, желаешь мне после всего устроить жаркую ночку? Раскрепостить меня, чтобы сам раздевался? Нет, я не собираюсь быть говном, извини. Показав грудь и пососав ее, поласкав. Не гарантия, что начну просить подобные фотки».
     Ингилэйва трясло. Он хренел от поведения рыжей. Дальше полетели фотки обиженного лица Миры, которая сжала губы, как дуры на селфи.
     - Не удивлюсь, если она вебкамщица, показывающая прелести по ночам. С чего она стала слать фотки? Только потому, что я ее трахнул со смаком?
     - Думает, раз произошло, то можно ню отправлять. Это уже клиника! Наливай!
     Торстейн продолжил смеяться над обманутой, изображая Ингилэйва. А тот был поражен, как легко брат играет женщиной. А та ничего не понимает.
     «Андрей, а твой брат согласится, чтобы мы устроили когда–нибудь тройничок? Я хочу испытать себя и попробовать различить вас в постели. Оба обнаженные, одинаковые. Давайте такое замутим на восемнадцатилетие. Игорю же плевать, кого иметь. Только пусть в презервативе будет. А то брезгую».
     Повисло молчание. Тор повернулся к Ингилэйву, посмотрел в глаза. По одному взору его умных очей стало ясно: таких надо убивать. Они долго смотрели на сообщение, вздохнули в уинсон.
     - Я убью ее… - прошипел Темный. – Еще говорила - брезгует, никогда не ляжет со мной в кровать. Ни при каких обстоятельствах. То, как мы её разыграли, весело. Ню получили. Мной брезгует, а вставлять разные х… в себя – нет, типа нормально. Быть подстилкой - за денежку. Раньше давали за шоколадку, в девяностых и нулевых, которые не помним, теперь – за мешок ватрушек. Живешь на свете, смотришь на таких, спокойно убиваешь шкур. Они недостойны того, чтобы жить на свете. Обнаженные и одинаковые… Зашибись!
     «То есть, ты сначала переспала на полу в туалете со мной, теперь хочешь с братом моим? Прости, нет. Я брезговать буду с тобой спать - в этом случае. Мы близнецы, и чего? У каждого из нас свои интересы, увлечения. Ты также можешь с девочкой трахнуться, отлизать у неё. Для такой, как Мира, подобное не станет говном. Если реально меня любишь, как говорила после интима, то не надо ни завтра, ни послезавтра, ни через сто лет втягивать сюда Игоря! Меня мало показалось»?
     «Один раз, и все благополучно забудем. Сейчас нормально так проводить эксперименты, надо быть толерантным к МЖМ».
     - Один раз, дальше не пидорас и не олень… Один раз, и в глаз. Как ты терпишь таких? Это ужас…
     - Это опыт, Властелин Времени. Я психолог отменный, несмотря на свой возраст. Давай дальше напишу этой шмаре чего–нидь в твоем стиле.
     «Я должен спокойно смотреть на то, как другой парень сношает мою девушку? Так что ли? Ну ты выдала, конечно… Мне проще стать асексуалом, чем пережить такое! Я, значит, обрадовался, пережив крутые ощущения, и получаю ночью вот это! Не делай так больше! Пожалуйста»! – Торстейн наслаждался, попивая вино, а младший улыбался, смотря на сообщения.
     - Ты мастер, Тор! Давай дальше троллить. На часах уже два ночи. Да и пофиг.
    «Мы бы бахнули вина для храбрости. Любопытно же, насколько вы одинаковые». – Мира, похоже, нехило нажралась на радостях. Тут же прилетело фото, как она сидит перед монитором полуобнаженная, пьет вино. Похоже, родители свалили.
     «Давай повторим такое на следующей неделе, Андрей! Мне так понравилось! У тебя дома, или у меня. Ты ведь в туалете, ну орально, испытал нереальные ощущения? Повторим»? – Спросила она, неся полный бред.
     Торстейн ошарашено поглядел на Светлого, покрутил пальцем у виска.
     - Она мне едва член не откусила. Во второй раз шею сверну. Честно. Вот и подруга детства. Детство играет в яичниках и заднице. Чего мне с ней сделать? Переспать – не проблема, перед этим придется выпить успокоительного. И убить.
     - Ничего не поймет. Мира годится для веселья, тусовок, посиделок с вином и пиццей, да кофе выпить. От помощи твоей, брат, никогда не откажусь. Я никогда оралкой не занимался, и даже не знаю, чего это такое. А она мне на аккаунт такое высылает, и пишет… Заткни ее, а то у меня полетят нервы! – Лэйв залпом осушил стакан вина, зажевав бутербродом с красной рыбой и сыром. – Мне не нужны ее прелести.
    - Бро, парню уже написал. Пусть бьет ей морду, чтобы у дряни отпало желание на тебя дрочить - даже в мыслях. Потерять невинность в четырнадцать на собственной днюхе – не проблема, проблема обосраться после с девушкой, стать женоненавистником. Я готов встретиться с тем юношей, поговорить с ним о Мирке. Утром он спокойно встанет, выпьет свой чай, проверит почту и – все. Когда–нибудь придется почувствовать близость с девушкой, или женщиной. Ты слишком правильный, Ингилэйв. На крайняк, найду девушек хороших, да отвеселитесь по–полной. Мешать не стану.
     - Нееет… - Светлый попятился назад, жестами показывая свое отвращение. – Темных мне не надо, ни одну, ни пять, ни десять. Прости, но лучше я найду себе хорошую и подожду.
     Тор прыснул:
     - Ждать, Лэйв, будешь лет сто: когда мама разрешит приехать сюда и остаться ночевать. Они ж, хорошие, такие: до свадьбы низя, не трогай, не лапай, и слезками не капай, если не захочет взаимно. Коли влюбишься серъезно, начнешь умолять, обижаться? Нужна женщина старше, всё познавшая. Которая знает толк в таких, как мой брат. Спокойно приласкает, еду поставит на стол. Позовет в гости, а там само случится.
     - Я не ты! Если пересплю, или хотя бы лягу в постель с милой, то рано или поздно буду рассчитывать на свадьбу. Для меня даже без интима провести ночь с девушкой – всё, она моя тогда, навеки. Поскольку остаться с парнем так – высшая степень доверия! Когда сделаю ей предложение – тогда  физическая близость. Либо в первую брачную ночь, по всем канонам, чтобы приличным выглядеть, как нормальный мужчина. Либо – когда станет моей невестой. Откажет – переживу как–нибудь. Я же не козел, не кобель. Лишь бы шмарой, как Мира, не оказалась. А то просру свою невинность в никуда. Они любят притворяться. Нормальная девушка сразу не даст, не пообщавшись как следует, не встретившись. Давай выпьем за наше здоровье и победы! – Он налил вина, поднял стакан. Темный с радостью принял тост,  они принялись опять поглощать спиртное. – Кстати, мама испекла пироги. Принести?
     - Тащи! Будем дальше развлекаться, смеяться. Вот дура дурой! Другая бы сразу поняла: это не Лэйв. Лэйв неспособен подобное творить. Но видать, плевать стало в натуре, раз отсосала на коленках. Сначала как–то мялась, а потом – блииин…
     Пока Лэйв набирал все вкусное, Тор продолжал издеваться. 
     «На следующей неделе повторить? Вряд ли. Много дел, помимо всего остального. Кстати, где так научилась мастерски делать минет? Говорила,  было двенадцать парней. Все так и предлагали? Всем давала? И после такого решила мастерством блеснуть, чтобы я ещё попросил? Прости, мне надо прийти в себя. Часто заниматься любовью надоест. Сам решу, что и когда будет. А то уйдет всё очарование нашего свидания. Зачем прислала фото груди? Я итак её видел. Там что, она стала больше, или меньше? Неинтересно».
     «Но мы же стали ближе, чем раньше! Почему бы не оценить разный ракурс? Могу включить видеосвязь. Устроить приятное? Никто ничего не узнает. Я не ****ь, чтобы давать по первому зову. Не думай так! Ах, да, ты очень домашний. Подумай – может быть, заведем общего ребенка? Итак знаем дохрена и больше друг–друга. На посторонних полагаться – рыть себе яму. Еще там дети левые окажутся, у будущего избранника, или  хуже – женатый. А ты, Андрей, не женат. Следовательно, детей левых не будет, как и девушек».
     Разразившись отборным матом, Властелин Тьмы прихренел еще больше. Хмель моментально вылетел из головы. Вот её накрыло так накрыло! Как полную дегенератку в знаке бесконечность. Может быть, пора узнать, чего написано в медкарте насчет психического развития?
     - Что там происходит? – Спросил Инги, прикрывая двери.
     - Земля ей пухом, братишка, если узнает, КТО ее имел у том туалете на третьем этаже. Читай, чего пишет! Может быть, ей член прислать? Ты прекрасно знаешь разницу. Мира его видела. Твоего – нет. Вот и вся жопа, опа. У меня ТАМ родинка. – Темный ухмыльнулся, хитро поглядел на любимца семьи. – Размер одинаковый, форма тоже, а вот РО–ДИН–КИ… на разных местах. Благо, нету ни на руках, ни на лице, ни на ногах. А то бы всё, труба. Хотя, магией можно забелить. Родинкой не поделюсь, прости.
     Светлый улыбнулся, покраснел. Да, тут никак не перепутать братьев. Родинка, с которой изгой родился. По пупкам и этому самому в младенчестве, одежде, пеленкам мать различала сыновей. Наклонившись и прочитав два сообщения, захотелось нажраться в хлам. Шлюшка конкретно оборзела. Просила фото.
     - А как там твоя родинка, Тор? Не повредилась? – Пошутил Властелин Времени. – Ведь чуть самое дорогое не отгрызла.
     Отсмеявшись, брат ответил:
     - С ней всё в порядке. Никуда не убежит.
     «Все потом, сестренка… Все потом. Насчет детей – вдруг у тебя там все обвиснет, или изменишься со временем, и у меня не встанет? Тогда нафиг. Или – лишь бы запомнить? Ты еще скажи: родить мальчика, следом девочку, вспоминать молодость и тот туалет, где всё произошло в первый раз. Я подумаю насчет второго раза. Надо сначала осознать, что такое настоящая близость. Вспомнить те ощущения, когда на унитазе… В общем, понравилось. Очень! Но помни – я не вещь, не стану прогибаться под женщину. Мой брат также не станет подкаблучником».
     Ингилэйв поглядел на Тора. Начиналось нечто интересное. Мира стала опять требовать фото. Спрашивать, не собирается ли любимый спать.
     «До утра будешь вспоминать, как занимались сексом? Мечтаешь увидеть меня на кровати, рядом с собой? Целовать, гладить, ласкать, в том числе  орально? Ты там такое устроила, стоя на коленках - я возжелал повторить. Как там дела–то? Наверное, вся трепещешь в ожидании ласки»…
     Подруга в ответ отправила сердечко и лисичку. Все ясно. Снова полетела просьба выслать фото.
     Светлый офигевал, принявшись пить спиртное большими глотками.  Закусывая бутербродами с сыром, отправляя в рот ложки салата. Оба брата думали: получит свое и заткнется. Но нет: девчонка показала себя во всей красе. Несвободная. Спокойно, будто никого нет в личном плане, изменила своему. Считая это нормальным, естественным.
     - Бро, она изменила своему молодому человеку, а теперь просит фото члена. Ты хоть думай, с кем общаешься, а то подпоит и тогда кончишь прямо в нее - в отключке. Вот тогда я эту суку точно прибью, не дрогну. Сколько раз наблюдал за кавалерами – жалко парней! Хорошие, наивные, желающие серъезных отношений на всю жизнь, до глубокой старости. Родители им нихрена не растолковали: не существует в таком возрасте подобного! Ну есть одна такая пара - на миллион. Остальные – животные. Не считай меня говном, хорошо? Любимой нет, есть лишь Тьма, не подхвачу никаких венерических болячек. Никогда не трону хорошую девушку. А рыжая шваль  найдет себе жиголо, законченного ублюдка, и будет в бутылках с ним трахаться, вспоминая тебя! Сравнивая, думая, как заполучить… На нас не действуют привороты - кто бы что ни делал. Как и на отца. Бесит меня эта дрянь! Ладно, вышлю своего драгоценного. Все равно дуре хуже будет. Не отцепится, пока вновь не узреет. – Торстейн расстегнул брюки, сделал снимок.
     Ингилэйв сидел, обхватив руками голову. Ему стало плохо от всего. Отправлять члены… неужели настолько прекрасными они кажутся девушкам?! Проще отправить кисть руки в браслете. Кожаном.
     - Ты чего устроил? – Простонал Инги, отвернувшись, махнув кистью руки в сторону. Голова заныла. – Мне бы в голову не пришло такое слать даже названной сестре! Она мне абсолютно не нравится! Я понимаю – знаем море лет, но я не муж! Родинку не забудь… Она же крупная. С ноготь. Главное - цела она. И к тому же… Высылать откровенные фотографии опасно: мало ли куда улетят. Вдруг ей захочется подружкам показать? И как я буду отмываться?
     Торстейн взвыл. Мда… слишком сложно с братом, даже очень.
     - Вот в том то и дело, что возлюбленный! Твой там член, или мой?! Проснись, ёпрст! Или все, хватит прикрывать?! Бери, фоткай свой! Мне теперь как, плюнуть и сломать брату психику?! Такси вызвать, чтобы ты трахал?! Хватит ныть! Я психолог и мачо, ты – ботан, мечтающий о идеале, груди никогда не щупал! – Тор психанул, всплеснул руками. Отправил фотографию. В ответ полетели сердечки. И визг в голосовухе. – Не блевани на стол и в салат. Это жизнь!
     - Можно, я потом всё удалю, сам? – Проныл младший. Его прошиб пот от волнения. Скорей бы закончилось.
     - НЕТ! До поры до времени нельзя! Когда–нибудь она узнает о таком обмане и свалит. Лучше пусть сосиски, сардельки себе туда засунет! В темноте я пью компот. А потом даю ей в рот. Под столом она ласкает, тает, млеет, стонет, вот… В темноте беру я в рот, только понимаю дальше – он не тот. Я поэт! Понимаешь, это инстинкт! Нам нравятся женская грудь, гениталии, а девяноста процентам девушек – член и обнаженный мужской торс. Для них наш эрегированный орган – всё равно, что нам увидеть даму с обнаженной грудью, захотеть познать.
     Лэйв помертвел. Челюсть упала. Внутри всё рухнуло.
     - ЧТО ты сейчас сказал? Для девушки член – всё?! Как же остальное?! Фигура, внешность кроме него есть! Внутренний мир богатый, отсутствие вредных привычек?! Теперь мои лучшие качества дерьмом стали в современном мире? Не спал – гондон тупой, не целовался – даун. Не пью – козел, не курю – псих. Меня можно списывать в утилизацию: как лишнего. Ясно… Я – дерьмо, оттого что правильный. Мой идеал наверное умер, гниет на кладбище… - По щеке покатилась слеза. – Значит, мне надо бухать как алкаш, курить, как паровоз, и иметь каждую. Тогда буду хорошим?! Нет, я на такое не подписывался!
     Торстейн изумленно, с тревогой повернул голову. Однако! Светлый оказался нежным: как роза, которую никогда не выносили на балкон. Он потряс его за плечо: 
     - Брат, не надо! Ты – другой. С прошлого или позапрошлого века. Вытирай слезки и слушай. Не слышал разве - дамы смотрят на ширинку в большинстве и думают, сколько там сантиметров. Девяносто процентов озабоченных клуш размалеванных, коим важен размер! А не личность человека!!! ДЕВЯНОСТО!!! Знаешь, я также могу в гипермаркете подойти в отдел с мясом, и вместо полезных, качественных кусков выбрать говно, травануться и срать неделю. Потому как гусь круче перепелок, или курицы. Да. Неприятно. А мы смотрим на сиськи, думаем – увеличь ещё, детка! Ну  как вчера родился, Лэйв! К счастью, есть такой процент красавиц, каким  мерзко принимать подобное фото. А если женщину с детства пичкать дикпиками – она примет. Нормальная бы и не изменяла, тем более с лучшим другом детства, не высылала ню. Думаешь, в советское время письку–сиську не показывали пары друг–другу? Да еще как! Не принято было говорить об этом, Интернета не существовало в природе. Трахались в кустах, сараях и на квартирах, когда никого дома не было. Делали на память откровенные фото.
     Младший подавился салатом, стал кашлять. Тема выбила его из колеи полностью. Порнография продолжалась. Торстейн, стиснув довольно зубы и ухмыляясь, продолжал игру.
     - В фильме «Пила» помнишь словечки? Привет, Мира. Я хочу сыграть с тобой в игру. Но сначала ты должна узнать правила… - после этого Тор положил шутливо руку на ширинку Ингилэйва, и тот отшатнулся от него, как ошпаренный. Темный весело засмеялся. – Не бойся, я не девочка. Тебе, Светлый, хватило хрени сегодня вечером. Пока не добьем эту дуру – я не успокоюсь. Кися, кися, ты туда и давай еще сюда, а теперь с парой двух шаров с вариантом близнецов. Так, чего там строчит?
     «А можешь себя полностью сфотографировать? Мне сейчас нечего делать, я дрочу».
     Парни замолчали. Ситуация приобретала устрашающие масштабы. Либо Мира пьяная, либо другое. Рано обрадовалась!
     «Дрочишь? На фотографию? Неужели я настолько был шикарен? Если да… То молодец. А, сестренка»?
     «Да. И еще люблю, когда парни мне отлизывают. Это нечто»!
     Ступор. Тор кашлянул в кулак, одним махом осушил стакан красного. Тут даже ему подурнело.
     - Я это сразу понял, Ингилэйв, когда сучка извивалась под моими руками. Так и просила, чтобы я такое сотворил. Обойдется. Про такую хотелку Мира не говорила. Такую тварь воспитать… надо суметь! Наверное, родители с самых пеленок баловали. Тратя последние деньги на игрушки, кои дрянь ломала через неделю. Будто дочка принцесса, знает алфавит лучше всех, и коли кто начнет обижать в первом классе, то придет мама и наваляет по–полной. Вот результат: выросло говно. Укропная дыра. Не говоря о том, как била девчонок в начальных классах лишь за бедный внешний вид. И как я вступался за бедняг, отшвыривая к стене ту Мирочку. Один раз чуть не убил. Та на коленях просила у несчастных прощения. Помирилась со мной, я начал следить за избалованной гнидой. Скажи: ты бы засадил ей известно куда, если вы оба бы попали на необитаемый остров?   
     - Никогда. Поцеловал бы, не больше. О такую пачкаться. Ну нахрен.
     - Мира пошла спокойно на свидание типа с тобой, Лэйв. При этом надеясь – молодой человек ничего не узнает, станет спать спокойно. Не смутило даже: порядочныве девушки, будучи несвободными, никогда не станут  хорошим изменять. Эта… пальцем помани, и даст. За красивые глаза,  обертку. Лишь бы похвастаться. Отлизывают там ей! У меня одни маты, близнец. Сейчас поглядим, чего выкинет из номеров.
     «То есть, мой косяк - не отлизал? Ответь на вопрос! Ты там кончила на меня»?
     «Ну… ты классный! Надо со своим парнем посмотреть порно, также попробовать повторить. Как сделал мой братишка названный. Это нормально».
     «То есть, любишь меня, жить не можешь, предлагаешь трахаться на почве давнего знакомства в детстве... и станешь себе в дырку запускать другого»?
     «Ты лучше него! Ты очень милый, а этот - скучный, неинтересный. Его я знаю немного, а тя - всю жизнь. Потому выберу Аренского))))».
     «Не сравнивай нас. Договорились? Мне неприятен сей факт. Я отдал свою невинность, а теперь слышу такое. Кстати, нормально довезла лимоны и ватрушки»?
     «Да! Их на неделю хватит, буду пить чай с ними, кофе, вино, вспоминать наш первый секс. Ты страстный, заводящий! Искренний и добрый»!
     «Благодарю на добром слове. Следовательно, твой постоянный полный ноль, и член у него хуже моего, так»?
     «Да».
     - Вот она и опустила того несчастного. Уничтожила. На корню. – Вздохнул Ингилэйв, доедая половину салата, пододвигая тарелку брату. – Я безмерно благодарен, Торстейн, что ты сходил на свидание!
     - Все равно переписка улетит к тому молодому человеку. Но перед этим я лично поговорю насчет Миры. Спокойно, растолковав, кто она. Блин, у меня с головы с такого даже хмель вылетел! Ох ты, она в конец оборзела…
     «Тебе отправить свою, Андрей? Ты ведь мне отправил».
     «Нет».
     Несмотря на отрицательный ответ, дурочка выслала.
     - Ингилэйв, отвернись! Это бьет все рекорды.
     Брат послушался. Спокойно Темный замял тему сисек и остального,  предложил подруге детства ложиться спать. На Светлого было страшно смотреть. Он таки увидел ту фотографию и сплюнул в пепельницу Тора.
     - Меня, значит, она обосрала на свидании, высказав все типа тебе, Лэйв;  даже не понимает: с ней общаюсь именно я! Ну не может невинный юноша так писать… Ничего, скоро узнает. Больше не покушает с нами. Мы узнали ее гнилую натуру, истинное лицо. На другие сайты, конечно, не собираюсь выкладывать скрины или фотки - скучновато. Гораздо веселее, когда кобыла увидит наши детские фотографии. Главное – когда дуру увидишь, не подавай вида. Сходил мол на свиданку – и все. Улыбайся, как обычно. На шею не пускай. Отодвинь аккуратно. Я вновь все устрою.
     «Ладно, пошла спать, а то вино почти кончилось, дома никого нет. Очень жаль, что мы не поехали домой! Сейчас бы хулиганили дальше. Но ничего, все впереди. Ведь правда? Только не заводи себе никаких девушек после нашего секса, договорились»?
     «Жизнь покажет, Мира. Сейчас на часах уже ой сколько времени, нужно спать. Отдыхай, сестренка, да меня вспоминай. Доброй ночи».
     Торстейн спокойно свернул страницу Ингилэйва и сказал такие слова:
     - Нет ничего хуже, когда любит девушка, причем искренне, а ты тащишь в постель, говоришь: «Ты ничего не умеешь, я буду тебя обучать всему. Пока не покажешь отличный результат - не кончу, не отпущу». И она, бедная, выполняет все прихоти, унижается. По ночам плачет, считая: после того, как покажет класс, парень оценит, больше полюбит. Такого не бывает: чтобы в  результате унижения любовь крепла! Класса не будет. Лишь вранье. Это называется – хочу поиздеваться и выкинуть, как тряпку. Учитель и ученик - в народе. Чтобы, когда недотрога встретит другого, не упала в его глазах. Обычный бабник и абьюзер обещает дворцы, золотые горы, а сам по–тихому имеет других девочек: моложе себя, или ровесниц. НЕТ и НЕ БЫВАЕТ дружбы с ученичества! Сие действо унижает женщину так, как она сама себе не представляет. Слова «Я тебя научу всему» - опускание лицом в говно. Тот, кто любит, не станет ругать партнершу. На самом деле Мира не заслужила даже такого отношения. Ее научит жизнь, когда придет время. Эх, как же мне такие, как она, надоели… ТАК унизилась перед нашей семьей, нами - страшно представить!
     - И это сказал тот, кто никогда не влюблялся… - Ингилэйв улыбнулся.  Развел руками.
     - Я таких знал. Хороших, плачущих в жилетку. Не зная, как быть дальше. Побаивались меня, но получали отличный совет и уходили от абьюзеров. Не знаю, сколько переломал гадам костей. Только приходилось девушек успокаивать неделями. Кафешками, цветами, прогулками. Несмотря на Темную принадлежность. Это я могу, ту же эскортницу унизить, сказав – она бездарность. Ох тогда начинается веселье! Потом расскажу. Завтра, если разрешишь. Они знаешь сколько просят за секс и минет в своих агентствах? Тридцать тысяч! При этом скрывают ****ство. Некоторые притворяются хорошими. Причина? Хотят много денег в шестнадцать–семнадцать лет.
     Лэйва перекосило.
     - Ты… ходил к проституткам?
     - Да. В модельное агентство. Нам привозят, Темным, таких бабенок или мы едем к ним. Творим всё, что захочется. Для людей фифы очень красивы, для нас – ужасны. Никогда человек не переплюнет Темных в мастерстве. Некоторые предлагали встречаться с ними тайно, чтобы парень не узнал ничего. Раздевались передо мной при этом. Понятное дело, ублюдочных тварей пришлось продать азерам в Купчино. Русские шкуры…
     - И долго, Тор, будешь так унижаться, окунаться в дерьмо? Не надоело? Я бы не смог так жить. Одно радует: проститутки долго не живут. Организм сгорает, как спичка.
     Тот положил руку на плечо. Успокаивая. Доставая сигарету, открывая форточку.
     - Хоть веками, я не Светлый. Тьма требует крови, мяса, Смерти. Хороших не трогаю, уже говорил. Психология – крутая вещь. Буду тешиться с бабами и Темными до тех пор, пока не влюблюсь. По–настоящему. Тогда останутся богатство и Тьма. И женюсь. Никогда не изменю. А коли такой не появится – женюсь так, чтобы был кто. Но верности при этом не стоит ожидать с моей стороны. 
     Игорь Аренский затянулся сигаретой, поглядел в потолок. Наконец–то можно отдыхать. А завтра принимать звонки от друзей с Купчино, следить за деятельностью групп–вербовщиков, поставкой наркотиков и оружия с Востока. Поскольку Тор уже назначен начальником для таких дел. Естественно, под другим именем для людей и с левой фотографией. Народ после казни гопоты сдержал слово, обещая подработку и работорговлю. Весело стало - общаться с наивными девками, разочаровавшихся в мужчинах славянской внешности и рвущихся за сказочной жизнью в Иран, Ирак, Албанию. Аккаунтов у Властелина Тьмы для такой работы было аж тридцать, всем Темный писал одно и то же. Высылая своё фото, представляясь потомком  княжеского  рода, очаровывая с первого взгляда. Мол, в Сирии есть княжество, где живут самые лучшие славяне со времен Влада Цепеша, которые не пьют, не курят, не изменяют. Для подтверждения своих слов на карту бабенок приходилось класть деньги – тысяч тридцать–сорок. Подобные сказки отлично работали, а потом…
     Потом всё заканчивалось. За каждую шкуру Торстейн получал зарплату:  сто пятьдесят тысяч долларов. А в рублях сверху – два миллиона. Цена прыгала из–за светлой кожи: во всём мире русских женщин считали законченными ****ьми. С настоящими *****ми, заварившими кашу за границей, опозорив таким образом ВЕСЬ народ, разнеся ему репутацию в пыль, сын Энрике разобрался жестко, упокоив шлюх в лесу. Наплевав на законы и остальное. Чтобы никто ни о чем не догадался, Темный уничтожал переписки жертв при помощи своих ребят, создавал новые аккаунты, продолжая старый сценарий.
     Так началась убыль дерьма. Невоспитанных, вульгарных, гулящих баб да остальных неадекватов стало поменьше. Но цифра пополнится: в России любят рожать, баловать… Также сохранялась поговорка – если слишком мягко стелет, значит ВРЕТ, и жди беды, подвоха. Даже если человек хороший. Вот чего натворили новые поколения со страной, превратив русских в позор мира. Иностранцы, видя в РФ алкашей, наркоманов, обезбашенную молодежь, делали свои выводы.

                36
                РАЗОБЛАЧЕНИЕ
     Наступил февраль. В доме намечался праздник. Но никак не двадцать третье. Семья решила отпраздновать День Рождения Тиль. Братьям стукнуло в декабре шестнадцать, по–прежнему они продолжали расцветать, становясь прекраснее с каждым годом. Но все замечали: Энрике и сыновья - одно лицо. С небольшой поправкой. Этот возраст – самый пик сексуального влечения юношей. Но подобное вообще не коснулось Ингилэйва. Он остался тихим,  неразговорчивым с большинством девушек, хотя был не прочь погулять, поиграть на гитаре. Но не более.
     После случая с Мирой всё утихло. Тор понимал: добилась своего, успокоилась. Но несколько раз названная сестра умоляла повторить ту встречу. На сей раз с вином у нее дома, на выходных. Ингилэйв вежливо,  мягко отказался. Сославшись на занятость дома и проблемы. Вызвав у девицы шок, удивление. Как?! Почему?! Ведь все ТАК понравилось! И тут – не буду.
    Нечеловеческий организм быстро выпнул детский жирок, включая свои рычаги. Мать семейства боялась: Торстейн кого–нибудь обрюхатит, начнутся проблемы. Много раз родители девушек, с которыми он спал, жаловались на поведение красавца. Между тем, денег у него стало ЕЩЕ больше. Энрике стал получать звонки через директора: уймите своего сына, а то натворит делов. Школа была брошена: Торстейн работал на себя, живя отдельно в богатстве, сытости. Несмотря на это, успел набрать море телефонов девочек, и экспериментировал с ними ВСЕ. Понимание приходило позже: их поимели и выбросили, как тряпку, выжав все соки. Новоиспеченные "женщины" жаловались родителям.
     Обычно Тор тер память жертвам. Делая так, чтобы не жаловались. Срабатывало. Также все конфликты гасил Гвелд, прекрасно видя: перед ним – самый настоящий Властелин. Враг, в котором сидит вечный двигатель обольщения, очарования. Случилось то, чего он так боялся. Давно заметил: от старшего сына в четырнадцать лет стала веять нехилая силища. С парнем уже не получится справиться так, как раньше. Разве что своей магией гасить - ведь Игорь мог отключать всё кругом при надобности, чтобы одолевать врагов. После такого облучения они становились  обычными «людьми», не в силах обороняться. Сын Гвелда мог делать с ними все.
     Один раз так нарвался на Волшебницу. Начинающую, попробовал отключить ее мощь в помещении. Получилось. Та быстро распознала, КТО перед ней. Спросила,  в чем же провинилась.Торстейн улыбнулся:
     - Чтобы проверить Силу. Я не трону таких, как ты. Ни кулаком, ни лаской. Букет цветов куплю - за то, что Природа одарила красотой приличную девушку. Могу помочь, если случится горе. Приду, вступлюсь. Я – Властелин Тьмы. Молодой, но сильный. За мной стоит такая Тьма, какая хрупкой Деве и не снилась.
     - Властелин Тьмы погиб пятьсот лет назад. Коготь монстра хранится у Энрике–Гвелда Кельтского. Говорят: простая вещица, но другие считают - он ключ к чему–то. Раз это ВСЕ, что осталось от чудовища. По сравнению с предыдущим повелителем, ты совсем юноша, безумно прекрасный! Как цветок, омытый дождем или росой, трепещущий на закате, или рассвете! Не по годам мудр, благороден. Если бы не моя предрасположенность - вышла бы замуж. 
     Польщенный Тор картинно поклонился. Ему стало очень приятно. Никогда Светлые не говорили Темному подобных слов. Обычно ругали – пошляк, насильник, ловелас, обманщик. Он подошел, поцеловал руку. Спокойно посмотрев в глаза.
     - Хотел бы я такую девушку себе… видящую меня настоящего. Ради нее я бы завязал с теми бабенками.
     Девушка посмотрела на него выразительно и внимательно, считывая информацию:
     - Она у тебя появится. Приведут за ручку, влюбишься НАВЕКИ. Я не лгу, Властелин Тьмы. Тебя полюбят в ответ, состоится  свадьба, родятся дети.
     - Благодарю тебя, прекрасная Дева… Да станет так, как говоришь. Позволь предложить прогулку в прекрасном парке, и романтический ужин. Ведь такая красавица не сделала ничего плохого. Я сам был изгоем в родном доме.
     - Ужас скоро кончится, Торстейн. Ты будешь очень счастлив. Можешь жить дальше  обычной жизнью. Придут обиды, боль, нервы, но все вознаградится счастьем. Ты родился в семье Светлых – так решили сами Боги. Они не просто так отправили настолько мощного Темного в Россию. Приходит время Новой Эры, перемен. Глобальных.       

                Конец первой части












               
                ЧАСТЬ ВТОРАЯ
                «ЛЮБОВЬ ТЬМЫ НА ДВОИХ»
                1
                РОМАНТИК С ИНСТИТУТА
     Шел 2036 год. Стояла прекрасная погода, запах шиповника кружил голову. Весна пришла в свои права. Молодежь мечтала показать себя, отлюбить, выпендриться, нажраться, или же учиться.
     Недавно закончилась пара в институте. Ингилэйв закрыл конспект. Возле него лежали штангельциркуль, простой циркуль, линейка, резинка и карандаш. На курсе давно он прижился, и привык: молодежь любит на парах побухивать, притащив в сумке два литра водки, по–тихому разливая в одноразовый стакан. Учились парни на курсе по специальности «архитектор», имеющие навыки к рисованию. У Аренского они были: рисовал цветы, мог писать прекрасной каллиграфией на ватмане. Решил принести пользу себе и обществу, поступил после одиннадцатого класса.  Сдав без проблем экзамены и ЕГЭ.
     Первый курс. Точнее, его конец. Хотя ЕГЭ подзадолбало со школы, отвертеться не получилось. Порядок есть порядок. По–другому не выходило учиться в настоящее время. Раньше можно было без этой мути поступать на высшее, дальше – как пойдет. Вылетало с первого курса много парней и девушек, - не рассчитывали силы, жили в розовых очках. В  основном потому, что молодая кровь голове покоя не давала. Хотелось романтики со всеми вытекающими последствиями. Большинство на пары не ходили. Обжимались на лестницах, этажах. Раздражая порядочных людей, считающих учебу главным занятием. Встречались индивиды - кто, просиживая в библиотеке днями, создавал семью, находя себе пару намного легче, чем обычные люди. Где, как и какими путями у них это получалось, оставалось неведомо.
     Дальше начинались пеленки, распашонки, прощай молодость нафиг. Но ведь студентам так интересно! Поглядеть на кроху, как лопочет.  Лишь одного не учли: маленький человечек не собака, не кошка, не птичка, коих можно покормить и забыть, утащиться в клубы и тусить там до утра. Некоторые добровольно в детдом сдавали результаты сексуальных приключений. Всё повторялось, как в нулевых… Поверила, теперь расхлебываю. Другие пробивались на вышку без ЕГЭ, заплатив огромные деньги профессорам. Непонятно только, КТО выучится, не развалятся ли здания после работы таких учеников. Либо корочка красного цвета станет пылиться на полке. Как подставка для чашки.   
     Естественно, мало кто учился прилежно и как следует. Царили раздолбайство, пьянки после учебы, проституция в общагах института да оборот наркотиков и спайсов. Скучно порой народу жилось, если пива и водки не находилось. В Питере построили много новых зданий, часто там находились бары. Блины из «Теремка» даже с икрой надоели. Как и остальное, типа гамбургеров из «Сабвэя». Они вконец испортились. Про квас можно  промолчать. Он ничем не отличался от «Колы». Проще дома пить – настоящий, который делала мать. Рецепт в свое время узнала от бабушки. Которой минуло уже аж девяносто девять. Если посчитать: та родилась в 1937 году.
     За общежитием института имелась своя небольшая свалка, где любили рыться кошки, собаки и бомжи. Бомжи еще ладно – за бутылку пива можно договориться не валяться во дворе, не ссать под себя и не вонять. Собак многие подбирали в свои квартиры - общажные, когда те начинали размножаться. Девки там жили из ряда вон тупые, и жалели всякое дерьмо, таща его в дом. А когда во дворах выл этот результат эволюции,  приходилось прогонять зверье либо камнями, либо ведрами воды. Много псин скопилось в том же Ломоносове, студенты туда не любили ездить: загрызут. До сих пор бабки и дети подкармливали собак. На помощь тем, кто не мог сам уничтожать бешеные стаи, приходили догхантеры, травили всех и всюду. Общество этот народ в России очень не любило, считая живодерами. Начинался вой зоошизы: жалко животных, а людей надо убивать битами. Зоошиза фанатичная получала по башке, или пропадала без вести. Битами по морде получали именно они, гнили в лесу или плыли по Неве. «И пустили по Неве, так сказал солдат братве», - как говорилось в одном матерном стихотворении, довольно веселом.
     Питер всегда славился помойками во дворах, домами–колодцами, бардами, прочим людом. И огромным количеством крыс, дерьмом в брошенных домах во всех пригородах и районах. Брошенные общаги становились бомжатником. Который вычистить от говна оказалось нереально. С прожженными, проссанными матрасами и драными куртками, а потом весь сброд клянчил деньги либо у метро «Площадь Александра Невского», либо побирался на Московском вокзале или Финляндском.
     Остались также заброшки, или полузаброшки. Их так можно назвать, поскольку порой там обжиты только первый этаж и подвал - с местным андеграундом. Возле Невы в центре города, где собирался местный люд; чтобы послушать песни друзей, покурить, выпить пива фруктового, энергетиков, заводить новые знакомства. Дальше нестись куда–нибудь на машине почти в конец города, подкрепляясь шавермой. Или в Мурино, где у некоторых имелись свои гаражи. Так что можно продолжить отдыхать и там, собирая машины - тот же «Москвич».
     Унылая жиза порой доставала Ингилэйва, и он сидел на подоконнике своего института на этажах, бренча на гитаре после пар. Суета парня доканывала. Он предпочитал тишину,  библиотеки. Несмотря на это, друзья у сына Энрике появились, сколотилась небольшая компания…
     Много воды утекло с две тысячи восемнадцатого года. Поколение выросло с тех лет тупое, наглое, эгоистичное, коим мало денег, бухла, сигарет… НЕ все, конечно, такими являлись. Были и нормальные люди, но мало. В основном бесчинствовало быдло. На мораль оно давно плюнуло, часто участвовало в боди–артах и прочем дерьме, ругая предыдущее поколение. Смешение кровей еще НИКОМУ не принесло пользы. Но миф об "умных и красивых детях" по-прежнему жил в головах постсоветского люда. Дети с того года родились неразвитыми башкой. Половина - и даже больше - страдало врожденными заболеваниями, сопутствующими таким связям. То, что расы смешивать НЕЛЬЗЯ - знали давно. Но сейчас пошла какая-то истерия в последние десятилетия... Особенно с восьмидесятых. А после того, как полукровки начали искать себе пары, общество схватилось за голову.
     Молодежь буквально не вылезала из бутылок пива, водки, вина и прочего, стараясь друг–другу доказать, кто круче. Никто, естественно, и не вспоминал: давно страна стала жить непонятно как. Просрав лучшее, откуда стали уезжать лучшие умы за границу. Чехия приняла много беженцев от путинского режима, те прекрасно приживались за границей. А в России... стали раздаваться дикие слухи: будто Рюрик Ютландский по происхождению чеченец. Общество с такого вброса охренело и наваляло леща  товарищам, распускавшим брехню с Чечни. Эта республика, имеющая свою историю,  даже не думала отделяться от России окончательно, и страна вступала в свою фазу. Скоро фаза закончится, навсегда. Почему - потом пойдет речь. Восточные республики давно хотели отделиться от РФ, например Кавказ, но им не давали до сих пор.
     На телефон поступил звонок. Как всегда: брат звонит, когда охота отдохнуть. Ладно родители, но чтобы Темный… Как решит нажраться или выпить, всегда набирает  кровного брата. Надеясь - тот разделит с ним и сигарету, и выпивку. Лэйв никогда не курил, и не собирался. Зато Торстейн с детских лет дымил, как паровоз. Светлый помнил разговор в подростковом возрасте про девушек: мол, у младшего никогда никого не будет вообще. Слишком скромный, зажатый, застенчивый, сидящий за горами книг, зубривший ВСЕ, что зададут. Несмотря на прорыв современного мира, братья предпочитали учиться по старым учебникам. Ингилэйв даже в шестнадцать–восемнадцать оставался тихоней.  При всём засилье моды, никогда не выбривал себе ни ирокеза, ни другого. Молодежь того времени предпочитала сбоку все удалять, делая модную прическу.
     В школе парня называли эльфом или саксом, это Светлого льстило. Даже, когда в школе говорили про Средние Века, братьев выводили перед классом, рассказывали: «Тысячу лет назад и раньше жили именно с такой внешностью подростки». Ингилэйв спокойно стоял, не зная, как реагировать на такое. А вот Торстейн был в своем репертуаре: жался, улыбался, заламывая руки, девчонкам глазки строил. В те годы существовала школьная форма, Темного всегда соблазняли ноги девушек, их растущие тела. Он поначалу ходил в черном, но после похода к директору пришлось одеваться как все. В нелюбимую одежду. Но зато после уроков переодевался в любимейшую одежду в туалете, и выходил во двор покурить. Потом забил на правила, и остался в любимых пиджаке, рубашке и брюках. Применяв магию для отвода глаз в плане своего пола: чтобы не хамили. Статный золотоволосый блондин, он привлекал внимание и старшеклассников,  обожавших с ним трепаться про разное. Маты, перематы, ор «Красной Плесени» под окнами директора, пару банок пива напоследок…
     Конечно, он раскурил почти всех, привлекая именно шевелюрой. Когда кто–то из местной гопнической школоты хотел поджечь роскошные локоны зажигалкой, Торстейн резко обернулся и отшвырнул ублюдка на пять метров от себя. Выбив ему руку из сустава. После такого в школе поползли слухи, чтобы Тора не трогали вообще, а то башку пробьет. От Темного каждый раз несло перегаром, при этом старший сын Энрике носил с собой «Тик–Так» или «Стимрол». Он всегда, начиная с четырнадцати лет, пользовался  одеколоном. Иногда Игорь Аренский прогуливал уроки, шатаясь по лестницам школы и подцепляя девиц, договариваясь с ними за шоколадку или за что–нибудь провести вечер, или продолбать пару уроков в подвале, туалете. Курил поначалу «Беломор», перешел на дорогие сигареты. Преподаватели несколько раз, учуяв запах табака, вызывали Энрике в школу и жаловались на проблемного сына.
     Гвелд говорил всегда одно и то же:
     - Это переходный возраст. Он дома курит - если, конечно, домой приходит. Давно с нами не живет. Говорит: там плохо. Игорь работает вечером, и очень устает. Надо же ему расслабляться.
     - Олег Аренский, но вы же понимаете: парень будет бандитом, насильником, но никак не хорошим, честным человеком! Девочки жалуются, как он на них зыркает, стоя у доски. СЛИШКОМ вызывающий взгляд! Уроки срывает, особенно «Музыки». Заводит весь класс так, что несутся маты, нереально работать в шуме–гаме! Либо вы унимаете своего сына и он становится таким же, как его брат, либо придется его выгнать отсюда. В  коррекционную школу. У юноши проблемы с нервной системой, вы не находите? Потом притащит девушку беременную, а дальше? Примете внуков? Кем он там работает? Курьером? Кто за него получает зарплату? Он несовершеннолетний. Я понимаю - южане и остальные, но... 
     Энрике спокойно поглядел на директора, оперся руками о стол:
     - Я из ФСБ, сам с сыном разберусь. Игорь очень обидчивый и злопамятный, пусть делает что угодно. Вспомните себя в девяностые: ЧТО вы делали на уроках от нечего делать? Орали матерные песни, курили в туалетах. А на улице, как стемнеет, стреляли бандиты ментов. То, что сейчас было описано, еще ладно. Кто не бухал в его возрасте? Малыши исчезают: имеют свойство вырастать. Переходный возраст у них. Меняются и нервная система, и переоценка ценностей. Зарплату за него получаю я, парень очень хорошо зарабатывает. А девочки… Это будут уже его проблемы, не мои. Сам наломает дров - сам и решит, как жить. Девушки в этом возрасте такие дуры - хоть стой, хоть падай. Сами вешаются на него, гроздьями. Вы предлагаете мне их за волосы оттаскивать? Я не виноват, что дети ТАК на меня похожи, уж извините. Нервы у Игоря хорошие, он абсолютно здоров. Мальчишки всегда задорные, в четырнадцать–пятнадцать лет, в двенадцать–тринадцать.
     - Вы разберётесь с ОДНИМ сыном: другой тихоня, отлично себя ведет. Их путают,  Игорь при этом стебется над всеми. Кстати говоря: кто из них старший? Один какой–то тормоз, слишком спокойный. – Такой ответ услышал Гвелд Кельтский. – Люди думают своё.
     Архимаг, осушив пластиковый стаканчик, поднял глаза к потолку.
     - Простите, но вы завидуете моей внешности, молодости и красоте, или делаете выборку учеников? Старший Игорь. Он родился на десять минут раньше. Андрей всегда тихим был, есть и будет. Если думаете - он даун с рождения - то лучше поискать другого директора. Мою жену нехило чморили в детстве и юности. В школе, с которой она сбежала в слезах, чуть ли не с белым билетом. Так что я не позволю оскорблять, обижать его. Давайте договоримся: закроем глаза на поведение старшего, начнем уважать нашу молодежь. На мнение бабок, яжематерей да советских старперов с колхозным мышлением мне плевать.
     - Репутация ваших детей под угрозой. Давайте вы с женой заведете еще одного ребенка, оба парня придут в норму. – Директор тупо не желал понимать: время ДРУГОЕ на дворе, не двадцатый век. Ему были непонятны близнецы, коих различали по часам на руках: у Торстейна черные, у Лэйва, - белые. Это если они носили одинаковую форму. Тор  казался мужчине чудовищем. Ингилэйв - слишком зажатым. Который ни разу не болтал на переменах с пацанами о своем. Сие юноше оказалось неинтересным.
     - Детей мы заведем, когда посчитаем нужным. И уж точно не от такого мужика, как вы, Сергей Степанович… - процедил сквозь зубы Энрике, и вышел из кабинета. Сколько раз начинались тут такие разговоры, всегда оканчивались ничем. Раздолбать старшее поколение, которым в девяностые исполнялось восемь–десять, не представлялось возможным. Все думали: Олег Аренский из ФСБ, и если что не так - школу закроют навсегда.
     Ингилэйву позвонил брат на трубку. Погода стояла чудесная, Тор предложил выпить крепкого.
     - Извини, братец, я не пью. А если и пью, то по праздникам. Давай лучше поговорим о приятном.
     Торстейн ухмыльнулся, рассмеялся, но по–доброму:
     - Тебе влом выпить пива или вина после учебы? Мне–то она нахрен сдалась, я начитан и образован в своих кругах. Сходил на курсы - вот тебе образование. Сейчас все можно достать. Понимаешь? Кругом продается спиртное, особенно в алкомаркете возле института, постоянно там затариваюсь. Любим с ребятами пить за гаражами и на тех заброшках, где освежевал гопоту. Стесняешься показать паспорт и подтвердить возраст? Ничего нет в пиве или вине плохого. Надо уметь пить. Отец делает великолепные эль и сидр. Не позорь наследие! Со стакана не убудет ни красоты, ни ума. Ты у нас парень умный. Хоть и простой. Надо тебя по клубам, барам поводить, с настоящей жизнью познакомить. Сядем в машину, и рванем. А то просидишь лучшие годы за книгами и  чертежами.
     Улыбнулся Лэйв, поправив челку. Он знал брата и искренне любил его. Пить Торстейн всегда готов, при такой погоде ему скучно одному. Это странно – один при такой весне? Когда любая девица подойдет на улице. Начнет о своем мечтать. Так и происходило у Темного, только пока жизнь не сводила Ингилэйва с женским полом своего вкуса. Вечно не то, а романтики хотелось.
     - У нас на чердаке телескоп. Давай устроим классный вечер, изучая звездное небо, а? Гораздо лучше и полезнее, чем бухло. – Светлый обожал изучать звездную карту, мог часами рассматривать небосвод, любуясь кольцами Сатурна, Марсом, Юпитером, или Ураном.
     На Луну оба насмотрелись предостаточно. Уже стало мерещиться: там нашли в объективе нечто НОВОЕ, кроме лунных морей, засыпанных пылью, залитых лавой. Жизнь, несмотря на свои краски, представлялась Ингилэйву как та Луна. Безжизненная в плане личной жизни. Либо так будет всегда (девки нынче наглые и тупые), либо не родилась та, кто полюбит крепко и навеки. Непьющая, некурящая… Ненакрашенная. Либо природа сделает свое дело. Тестостерон бьет в кровь. 
     - Телескоп – это, конечно, очень хорошо. Мы в него можем потом поглядеть. Я не заставляю пить из горла при мне. Нужно научиться жить настоящим. А не прошлым, Ингилэйв. Мы слишком разные. Почему именно я должен обьяснять элементарные вещи?! – Тор треснул себе по колену, разговор не клеился совсем. Вот как можно быть настолько зажатым?! Сегодня Торстейн выпроводил днем бабу, с которой провел ночь. Сколько побывало у Властелина Тьмы дур, гламурных девиц? Многие тысячи!!! Ни одна не отказала.
     Хоть бы ОДНА сказала «нет» на предложение переспать (что платно, что бесплатно),  выпить. Тогда бы Темный рассматривал её как спутницу жизни. Но выросло поколение дерьма. Не знающее о Совести ничего. Работа рубщиком мяса и то приносила гораздо больше удовольствия. Нету ничего сложного, спуск нервного напряжения. Сколько ни пей - а без толку успокаиваться с помщью спиртного. Охота ласки - настоящей, заботы, даже любви… фиг разберет, чего это. Хорошие девушки его порой боялись. Мол, красота мужская является пороком. Или Единственная ребенком во дворе носится? Потомство придется оставить после себя. Нет лишь достойной. Может, не появится никогда. Ладно уж, придется так жить. Выкидывая пачками малолеток и бабенок без мозгов. А после с наслаждением лежать в ванной. Торстейну на самом деле было очень горько, обидно. Он чувствовал себя блестящей игрушкой на ёлке. Красивый, даже чересчур. Никому и дела нет до его внутреннего мира, боли. Даже родителям: для них Тор оставался монстром,  зверем.
     Он сидел в дорогом кожаном кресле, позади колыхались бордовые занавески. Тяжелые, с кистями на концах, обитые золотым кантом. Немыслимо, сколько это стоило, - в общем, все равно. Деньгами красавец сорил только так, став в восемнадцать миллиардером. Теперь простой, дешевый, настоящий шелк казался мусором. Но нет – сын Энрике любил красивое, находил красоту в самых простых вещах. В сигарах со вкусом вишни и шоколада, дорогом вине, сексе, ароматах масел, коими любил обтирать в массаже руки или собственный торс. В шампунях, одеколонах. Давно модельное агентство, давшее путь юному дарованию, забыто.
     Там теперь работали люди Темного Властелина. Он сам наоткрывал много вэб–агентств, модельных тоже, куда валом валила молодежь, желающая стать знаменитой. Печальна оказалась участь некоторых девушек. Особенно с деревень, они по жизни желали легких денег. Не давая ничего взамен. Почти все  отправились за рубеж - в качестве рабынь на невольничий рынок за свои топорный нрав и хамство. Хозяин рассматривал на кастингах моделей каждую из них, видя восторженные, влюбленные взгляды. Качал головой.
     О, да! Деревенские оторвы без мозгов, порой прокуренные, пропитые отборным самогоном, мечтали о миллионах в кармане - за один внешний вид. Но сие нереально. Тор видел насквозь таких, потому отбирал кандидатуры, которые смогут спокойно торговать наркотой–закладками. В том же Колпино много азиатов, готовых приобрести шлюх. Работорговля шла успешно, но если товар вскрывал себе вены стеклом или бутылкой,  расколотив её во дворах - пиши пропало, Ахмеды и Иркомы просили новых. Пару миллионов за одну, плюс доплата за наркотики: шиковать не перешиковать. Лучше бы деревенские не ездили ни в Питер, ни в Москву. Ну и не все готовы сразу прыгнуть к Властелину Тьмы в постель.
     Самые тупые, жадные, - готовы за сто тысяч долларов выполнять любые прихоти шикарного мужчины в постели. У него этих долларов или евро немерено. Выбирал  посимпатичнее баб, отправлял в ванную оттирать с себя деревенскую вонь или вписочный шлак. Далее устраивал бездарным крысам вечер, с обещаниями быть вместе. Неделю на одну – и конец. Уничтожались сотовый телефон, документы: жертва ехала на продажу с Тором к азиатам в коттедж. Под предлогом повеселиться и вернуться обратно в кроватку.
      В шок Торстейна приводило следующее: деревенщины порой вели себя так, словно никогда сладкого у себя дома не ели, или не видели нормальной жизни. Многие даже не понимали, зачем мыться каждый день. А нафига, если можно из ведра? Привыкли. Некоторые кидались к узбеку, азеру на шею: сразу – за шоколадку, коробку конфет,  огромный букет цветов, бутылку вина. Совершенно не задумываясь, в КАКОЕ дерьмо себя окунают. За дорогой телефон. Если покупатель оказывался негром - большинство не выживало, когда тот пускал чернильницу в расход. Дура гибла от разрыва внутренних органов – известно, каких. Оно понятно: многие жили в домах–хлевах, привыкая к одному: дерьмо и еда оказывались в одном месте – кухне. Неделями не выносился мусор. Сельский менталитет не выбивался НИЧЕМ, даже избиениями. Он лишь в гробу хоронился. Написать в полицию девки не могли. Как и сбежать, если им что–то не нравилось.
     Несмотря на свои кровожадность и агрессию к дегенератам, Торстейн надеялся:  найдется та, кого он сможет полюбить. Которая очарует сердце и душу, не станет гнаться за деньгами. Но нет, такой не предвиделось. Словно не существовало для Властелина Тьмы своей Королевы. Парней с деревень также обрабатывал. Но не в плане секса, конечно. На этот раз выбирал что хороших, что плохих, затаскивая их в модельные агентства, превращая в идеалы. Среди молодых мужчин встречались полные дремучие рабочие - словно с шахты, не видевшие в жизни ничего, кроме каменного угля. С таким контингетном поговорить было нереально. Они ВСЁ переворачивали с ног на голову и мечтали, чтобы Тор свалил с их глаз куда подальше, называя его пидорасом. За такое слуги ломали кости и отправляли в яму за городом, чтобы мозги проветривались. В особенно тяжких случаях приходилось некоторых убивать без ямы – слова переставали действовать на таких индивидов. В том числе маты.
     Некоторые оказывались скрытыми геями. От них также избавлялись, самыми ухищренными способами. Торстейн наслаждался. И все равно, среди пира крови, сладостей, вина, женщин всех мастей, ему было грустно, горько. В отличие от Ингилэйва, Темный брал от жизни ВСЁ, ни о чем не жалея. Несмотря на такое, никак не жил одним днем. Свысока глядя на Светлого Властелина Времени, посмеивался: со своим рвением к добру тот будет веками искать себе жену, работу. И на работе не протянет – там стервы. Придется за волосы вечного юношу вытаскивать, или на завод. Повязал у станка, банданой локоны – работай на здоровье, за семьдесят тысяч рублей, или сотню. Работа  для такого жалостливого терпилы.
     Поражался Тор и законам в России. Депутаты решили протащить свою альтернативу по демографии: не делать аборты женщинам, которые вынашивали ребенка с различными уродствами, лишними хромосомами и патологиями, несовместимыми с жизнью. Конечно, в две тысячи двадцатом году в сентябре это постаралась православная церковь, культивирующая свои басни: аборт – грех. И больной ребенок (слепой, глухой, нервный, с пороками, деформированными конечностями) – награда человеку за какие–то там прегрешения перед еврейским божком. Маразм процветал дальше. После того, как несчастные женщины от законопроекта стали умирать тысячами – при родах и осложнениях в беременность – грянула небольшая революция, в ходе которой народ добился порядка, повышения зарплат. Жестокие, безрассудные законы были отменены, а дети с лишней хромосомой и остальным "добром" – уничтожены. Теперь отныне и всегда за воспрепятствование церкви против решений - иметь детей или нет - попов сажали в тюрьму, расстреливали. Всё равно веруны-фанатики лютовали: опять их загнали в угол. Торстейн планировал когда–нибудь разобраться с этой Чумой двадцать первого века,  навсегда загнать психопатов-мракобесов религиозного толка с дефектами мозга в те норы, откуда они вылезли. Точнее, в подвалы советские, откуда те поперли в девяностых.
     Теперь пора отдохнуть. Не хотелось Тору, чтобы в школах его будущих детей долбали Библией. А значит, надо заводить потомство в своих кругах. Найти девушку брату. Да такую, чтобы тот прозрел наконец, и поглядел на мир без розовых очков. Достал уже своими делами. Ингилэйв – растяпа, который куда ни ткни, везде спотыкается.
     Когда Темный ему заявил: стал чистить страну от чернильниц и прочих, тот поморщился. Стал говорить нечто вроде: «Тебе не посрать? Живут, и пусть живут, их выбор. Но зачем убивать? Зачем продавать за границу»? На что Властелин Тьмы ответил жестко, когда братья сидели и общались у него дома:
     - Не лезь не в свое дело со своим гребаным Светом! Я лично не хочу, чтобы мой будущий сын связался с той, которая спала с черными! Только не говори мне дерьмовую фразу, за которую многие получили битой по голове или нож под ребра: «Нет плохих наций – есть плохие люди»! Может быть, ты мне сейчас бошку отрежешь за то, будто я по мнению кого–то плохой?! Я санитар этого общества, ты – терпила, жалостливый любимчик родителей! Иди, ищи себе смесь чурок и русских! Посмотрю на результат! Я не антифашист и не левый, который будет специально защищать захватчиков Родины! Эта толерантность погубила не одну жизнь! С девяностых по начало нулевых и далее не было написано в России ни одной книги, которая бы вытащила страну из задницы! Лишь  советские фильмы остались и много хреновых, гнилостных киношек: про ментов и домохозяек наснимали. Потому что, извини, советские люди. Цирк уехал, клоуны остались.
     - Брат, есть и добро в Мире, понимаешь… - Лэйв опустил голову, понимая, - говорить без толку. Облизнул губы и посмотрел на рукав, залитый соком. 
     - ЧТО я должен, по–твоему, понимать?! По–Светлому и жалеть дерьмо с деревень?! Советских бабок и быдло, которое они родили? Знаешь, чего такое девяносто процентов того люда? Тупицы. Привыкли сидеть в застенках, и молчать. Под гнетом слова «нельзя». До сих пор. А не пора ли им всем открыть глаза, и понять – СССР нет несколько десятилетий… Народ сидит, пьет, жрет, срет… Он НЕ СПОСОБЕН создать что–либо НОВОЕ! Лишь бы передрать с Запада! Выдав за свое! Это люди ДРУГОГО поколения. На них развал накатил, как цунами на острова, оставив лишь руины. Но, слава Богам, есть писатель Владимир Сорокин, который писал о настоящем в современной России, его я взахлеб читал! Помнишь, как распиарили несколько дур, на Ридеро те хапнули денег? Обычный маркетинговый ход, когда бездарности лезут в тренд. Разве плохо, когда таких шкур выкидываю в рабство или яму? Как закончили те? Также, как Донцова! Пипл схавал, пипл почитал, удивился. Говнистому люду – говнистая литература. Дуй давай, читай  лабуду, раз такой добрый! Ты меня достал - своей правильностью. Если бы начал убивать говно – то бы сработались.
     - Если и буду убивать, то Темных. Я не такой. Не ори: уши звенят.
     - До таких доходит лишь ор. Бросишь девушку ради чужого ребенка, пойдя вразнос. Ради чужой задницы и прочего в этом роде. О других думать и не будешь. Светлый правильный мальчик. Был где, когда я гопоту рвал? Правильно – дома. Домашнему парню надо быть возле мамы. Нормальному мужику надо от матери сваливать. Меня, получается, тоже убьешь? Наверное, так ненавидишь, что представить страшно. Из Тьмы все вышло, в том числе и твой Свет, если хочешь знать. Космос – бесконечная Тьма с биллионами звезд. До которых человечество вряд ли доберется. Ингилэйв, разве он не прекрасен? Млечный Путь, Миры в Созвездии Кита… галактики, которых на нашем небосклоне очень много. Предлагаешь всё уничтожить? Эту красоту? Валяй, сожми Вселенную до точки, разверни Время на двадцать миллиардов лет назад, когда что–то  рвануло! Гиперчерная дыра нас уничтожит. Время, кстати, тогда и зародилось. Вспомни  законы физики, уроки астрономии. Сколько дома литературы лежит - про квазары и остальное? Так что не надо тут ля–ля - про убийство Темных.
     Торстейн прихлебнул яблочного сока, поглядел в потолок. Слишком тяжело объяснять простые вещи. Теперь разговор по телефону скатился до предложения посмотреть на звезды. Не говоря уже о следующем: Россия давно скатилась в ноль. Психически неуравновешенных детей рождалось больше и больше. Нашлись жалостливые даже после реформы утилизации даунов, блин! Со своим "жаалко"! Тьфу! Да и не только таких: появлялись с патологиями развития младенцы, с более страшными диагнозами. Властелин Тьмы ситуацию прекрасно понимал. Вина новой волны – алкаши и сброд, не встающий на учет вообще, штампующий потомство как на конвейере. На тысячу младенцев девятьсот оказывались ущербными. Безумие надо останавливать.
     Россия давно стала стадом баранов, мирно жующим сено и не слушающих никого из здравомыслящих. Евреи дальше делали свои черные дела, истребляя таким образом поколение за поколением. Они ненавидели всех гоев, мечтая очистить от них Мир. Властелин Тьмы приготовил для зазнавшихся, оборзевших козлов очень неприятный сюрприз: в будущем извел в таких количествах - о цифрах люди говорить боялись, и более те не высовывались. Так разрушился миф о Холокосте. Доселе общество не верило в правду, за которую сажали в застенки. Ещё при Сталине к этому народу вбилось в голову советским людям уважение, почитание. Мало кто знал такие факты.
     Но это было в прошлый разговор. Теперь – другое. Похоже, у кого–то кое–что в мозг дало, не дает покоя. Бабу Лэйву надо, бабу… Чтоб расслабился.

     Вот и второй разговор совсем не клеился.
     - Знаешь что, Ингилэйв… сопли и нытье мне порядком надоели. Предлагаю побродить по барам и ресторанам, найдешь себе там девушку – хотя бы на время. 
     Он сидел в том же кресле в тот день, рассуждая про себя о жизни, попивая вишневое вино. Однако, прекрасное попалось! Рядом стояло серебряное блюдо с запеченной индейкой, начиненной гречневой кашей с грибами, луком, морковью. Аромат будоражил голову. Рядышком - четыре порезанных лимона. Торстейн взял один, покрутил в ладони,  смотря с полным безразличием в глазах. Выжал сильной рукой на горячее мясо. Красиво и вкусно. Как бы младший не испортил аппетит. Вчера живые мидии, с тем же лимоном, пришла девка очередная, в мини–юбке, полуголая. Уплетали деликатес довольно быстро. Следом – постель, утром Торстейн выпроводил шлюшку вон, приказав своим людям отвезти ее в Колпино. Чтобы никогда больше не видеть. Через час с половиной на счет пришла солидная сумма за рабыню.
     Тор принялся резать мясо, положив айфон на стол. Ингилэйв принялся в очередной раз болтать, как желает семью. Хоть бы с кем–нибудь. Никакие уговоры - в его возрасте семью не построить в девяноста процентов - не действовали. Светлый оказался упрям,  наивен. Невинный, нежный мальчик. МАЛЬЧИК. По развитию. Которому пора давно повзрослеть, отбросить Свет куда подальше. Потому бабенку ему надо найти погаже, поинтереснее. Чтобы понял: жизнь - не цветочки–васильки. А жесткая реальность. Всё, детство кончилось. Ладно уж – отец устроил на работу в Инквизицию. Следовательно, народ надо вербовать дальше. Невинность брата – физическая, моральная – Торстейна порядком достала. Если Мира не смогла его соблазнить в подростковом возрасте, и до сих пор он не интересуется женщинами, то это клинический случай. Ведет себя как кисейная барышня, разве что от вида мышей в обморок не валится. Главное, перестал таскать домой зверье. Подкупить баб и заманить парня на встречу, чтобы тот не смог выбраться, заперев дверь? Отключить магию? Начать ломать его драгоценную невинность? Хороший вариант, только братец проклянет. Можно когда-нибудь сделать, немного напоив. Либо сам захочет. Но не захотят ЕГО. 
     От таких мыслей нехило заболела голова. Летом можно потерпеть его закидоны. Зимой - вытаскивать в бар. Чтобы Новый Год дома не отмечал. Пора его приучать к разбиванию розовых очков внутрь. Отправив кусок мяса в рот, Игорь Аренский закатил к потолку глаза.
     - Уважаемый! Нельзя так жить! Мы разные, но не на пьянку зову, ась? Ладно отметили мой День Рождения в подростковом возрасте -  по****овались с бабами, побухали, дома нехило блевал день - чего такого? Не помню, чтобы пили в дрова твои знакомые. Быть архитектором чисто для вида – глупость несусветная. Предлагаю завтра выпить крепкого.
     - Никогда не поздно, Темный. Всему свое время. Не желаю спать с кем попало, в отличие от тебя. Пропустить стаканчик могу. Не смешивай, пожалуйста, коньяк с виски и водкой, иначе башню сорвет. Не люблю такие вещи. Долго приходишь в себя. Лучше ждать веками, чем жениться на первой встречной. Ты там делай что угодно, поступлю совсем иначе. Я интроверт, ненавижу толпы.
     Тор подавился вином. Интроверт готов потратить тысячу лет ожидания, чтобы встретить кого–то там для себя, и лишь после ТАКОГО быть счастливым. Пора давить  интроверсию, пока не поздно. А то сопьется со временем, когда увидит, как друзья начнут жениться. Мира с ума сойдет от неприступности. Хороший парнишка.
     А если оба начнут делить Мир… всё выльется в Апокалипсис. Боги если захотят – придется Рагнарек осуществить. Можно у них спросить, что к чему, разложить карты Таро. Но Локи может быть недоволен. Торстейн часто к нему обращался за помощью, тот с радостью помогал любимцу. Именно он и Тьма подарили власть, богатство и остальное. Угораздило же Властелину Тьмы родиться в семье Светлых! Другой Темный бы на его месте пил годами, заливая горе, как большинство россиян. Либо трахал баб на рыбалке. Но нет, Торстейн русский с ооочень большой натяжкой по происхождению. Кельт Секван по отцу. Русский по матери –Тильсирвэ, которая ушла на отдых и больше не наводит ужас на Питер. Тор порой думал о том, как бы было замечательно, если бы родителями стали Темные. Хотя, может быть те били бы его, как собаку ногами, загоняя в будку, тогда ситуация приняла б совсем другой оборот.
     Все годы, начиная с четырех лет, Тор жалел непутевого брата. Не повезло ему уродиться таким чистым, чуть ли не Пресветлым. Даже знакомые вампиры–аристократы говорили: парня есть, за что уважать. Кусать им Властелина Времени ой как не хотелось. Понимали: случись чего с Ингилэйвом - Энрике бошки поотрывает, найдя везде и всюду. Он всеръез считал юношу своим наследником. Это была основная причина, почему Властелин Тьмы убрался из дома. Поняв: ничего из наследства не светит,  Пресветлое семейство начнет носиться к нему, случись чего не так. Но Тьма всё сделает, как надо. У Энрике - опыт, слава. У Торстейна – весь Мир у ног, золото, серебро, бриллианты, миллиарды, чуть ли не триллионы в карманах, банках. Одно его слово – от врагов не останется мокрого места, Мир в крови утонет, рухнут границы, страны. Люди пока не понимают, куда шлюхи и прочая шваль девается. В городе начали расклеивать объявления – люди пропали, девушки. Какая–то ушла на электричку, до настоящего времени не вернулась.
     Тору было наплевать на чье–то горе: пропала чья-то дочь, и что? В двадцатых годах столько дерьма посдыхало, пропало – не счесть. Особенно в Питере, превратившийся в рассадник азиатов и оплот ненавистной толерантности в те годы. В Инквизиции работенки поприбавилось. Отец справится, лишь бы бабье не вешалось на него.
     Иначе старший сын лично станет с ними разбираться – станет хладнокровно убивать, поиздевавшись над стервами. И плевать, Инквизиция или не этот Штаб. Присоединится  младший брат–близнец, после разборок Темного постреляет гнид с накрашенными ногтями. Мама поблагодарит, успокоится. Поскольку у неё есть защита. Максим все годы, пока парни росли, приходил в гости. Они всегда долго беседовали о жизни, вспоминая старое время, когда мужчина работал в Братске. Ни на что уже не надеялся несчастный влюбленный, мог руку пожать Волшебнице или приобнять на прощание. Также он следил за сыновьями Гвелда, и особенно приметил поведение старшего, который обожал убивать крыс. Торстейн за шкирку хватал их, сажал в небольшую клетку и уносил за дом. Мальчик убежать далеко от дома не мог – не оказывалось желания. Зато Ингилэйв любил бегать в поле на прогулке и звонко, заливисто смеяться. Любил Темный эксперименты, сама Тьма диктовала ему, как расправляться с жертвами.
     Но случай с бабкой, которую родной сын уложил магией, будучи совсем маленьким, взбаломошил не только родителей, но и весь ПГТ. Та карга славилась умной в среде своих, деловитой, но характер и трепацкий нрав погубили женщину. Не понравилась ей Тильсирвэ изначально, даже очень. Много раз провожала жену Энрике недобрым взглядом: та слишком хорошо, молодо выглядела, в церковь не ходила, в отличие от местных. Начались шепотки, будто Ира работает проституткой, будто раньше так трудилась, бабы поверили. Не разобравшись. У них сволочь пользовалась большим уважением, значит, говорит правду. Началась травля. Энрике тоже всё болтали соседки и двор. А отец семейства, не стесняясь, разбивал им лицо. Но такая мера НЕ ПОМОГАЛА. Менталитет русского бабья оказался против здравого смысла. Бросать коттедж из–за сумасшедших стариков не желалось.
     Но после того, как злыдня подошла на прогулке к Волшебнице и ударила её по лицу ни за что; обосрав матами, оскорблениями, никто терпеть не стал такое отношение. Особенно братья. Тогда, в первый раз, заговорил с той сумасшедшей старший сын Гвелда.
     - Не трогай маму! Она ничего не сделала! Пошла отсюда, старая дура! – Для своих лет мальчик говорил достаточно чётко. Подошел, пнул женщину, плюнув в ее сторону. Младший брат сдвинул брови и поднял камень, чтобы запульнуть обидчице в морду. В ответ бабка отодрала маленького за ухо. Прошипев:
     - А ты рот закрой, сопляк! Будешь знать, как со взрослыми разговаривать! Мать прижила невесть от кого, вон какая ухоженная! Ремня получишь! Мама папу не любит,  любит других мужиков. Даже в церковь не ходит. В единственную церковь в нашем поселке! На шее носит какую–то дрянь сатанинскую, но не крест православный. Вырастешь, высерок малолетний, тогда будешь указывать, кому как жить, что делать! Че вылупился зенками своими нагулянными?
     - Не смейте оскорблять моего сына! Сейчас я вызову полицию, чтобы вы отстали от меня наконец! Сумасшедшая, старая дура! Для тебя вся молодежь проститутки и  наркоманы! – Вскричала мать близнецов.
     - Меня не учи, сучка драная! Восемнадцать или двадцать лет, а ума не нажила. Мы будем добиваться, чтобы такая дамочка уехала навсегда отсюда! Мужики на улице заглядываются, шеи сворачивают с того момента, как появилась здесь, шлюха! Вот в наше время… - продолжала орать старуха. Очень хотелось применить магию в отношении хамки, да нельзя. Тут слово взял Инги.
     - Отойди от нас, коза дерьмовая! Или будет плохо. – Сказал он достаточно серъезно, смотря на женщину голубыми, как небо, глазами.
     - И от кого такой родился? Приодела мальчиков одинаково - специально, чтобы никто ничего не узнал… Да я тебя… - И погрозила кулаком.
     - Я тебя убью. – Неожиданно выпалил Торстейн, подняв руку и погрозив кулачком. Тильсирвэ замерла от заявления. Быстро пошла прочь под крики. Тор пару раз оглянулся и показал язык. Повторив угрозу. 
     И убил. В очередной раз, когда бабка принялась оскорблять мать. Труп нашли потом. Чета поняла: сын не по годам развит, умен. Но ОТКУДА знает темные заклинания – не понял даже Гвелд.
     Маленькому Тору не понравилось, как плачет мама, а лицо злой бабки запомнил. Прикончил, всего лишь подняв руку, зашипев, по памяти произнеся заклинание. Долго после содеянного глядел на труп, улыбался. Подошел, попинал. Отомстил за маму. Волшебница стояла, совершенно потрясенная. Не зная, как реагировать. Такой маленький, а УЖЕ убивает… До этого сын лупил тапком тараканов на полу, мух на стекле. За один вид и жужжание утром. То же самое творил с комарами.
     Дома она пыталась поговорить с сыном, складывающим кубики. Те оказались тоже темных оттенков. А у брата – светлые.
     - То, что ты сделал, меня потрясло, сынок. Благодарю! А то нам погулять спокойно эта дрянь не давала, вколотив чего–то там в голову. Давай черную рубашечку оденем, будешь у меня красивый мальчик! – Волшебница погладила старшего сына по голове, поцеловала в щёчку. Тут же на маму налетел Ингилэйв, повиснув на шее. Тоже хотел обниматься. Сыновья свалили мать на пол, та смеялась.
     - Мама, нельзя обижать тебя. Ты очень красивая и хорошая! А я не хочу, чтобы ты плакала. Та страшная баба умерла заслуженно. Я любого за тебя побью или убью. – Серьезно, строго поглядев на Тиль, произнес Торстейн. Ингилэйв весело поглядел на него. Темный обнял маму за талию, прижался к длинным волосам, сжав их в кулачок. 
     Когда старшего переодели в чёрное, тот заулыбался и сел на ковер, подняв голову. Мать любовалась сыном. Красавец вырастет, как и отец… Те же личико, глаза, носик… Копия получилась! Тихий поначалу, взрывной стал Тор. Поэтому родители старались его лишний раз не обижать.
     А дальше то ли опять Тор так сделал, то ли жизнь вступилась за семью или Энрике вспомнил молодость в племени - начался мор ВСЕХ поганых бабищ. Похороны шли две недели постоянно. После этого гнилые языки замолчали: люди испугались. Поняв - лучше не оскорблять новую семью, которая лет пять–шесть живет в поселке. А то плохо будет. Но не все это поняли. Сила в Темном играла, но не в полную мощь. Да, он мог убивать и в три года, и в пять лет. Поскольку не желал мириться с неприятием многих факторов,  ситуаций.
     Дома, на улице… Потом еще одна бабища через несколько лет - из старожилов -  посчитав, будто волосы Тиль слишком длинные, принялась нести бред. Энрике говорил жене: это русский менталитет – оскорблять людей, если чего не так жителям бывшего совка показалось. Что за границей такого бедлама не бывает, этим занимаются лишь русские. Оба ещё больше невзлюбили Россию за поганые речи. Но сын мстил за любую обиду. Вторая бабка вскоре отправилась в могилу - за свой язык. Отправил её туда вовсе не Тор, а Энрике, устроив магический разнос. Первую тварь, которую прибил Торстейн, даже в церкви отпевать не стали. Поп заявил: нельзя, смерть была странной. Так закопали каргу на старом кладбище.
     Ещё церковь горела пару раз – Торстейну не понравилось звучание колокола и возгласы на Пасху, будто кто–то там воскрес. Возгорание возникло как бы ниоткуда, во время воскресной службы. Народ повалил из храма, перекрещиваясь. Не понимая, в чем дело. К тому времени Россия начинала становиться православной державой стараниями сумасшедших верунов. Которых поддерживали политики в Думе, если верить сводкам из Интернета. Лишь на капищах сын Энрике вел себя спокойно. Ему там безумно нравилось.

     К девятнадцати годам парни выросли в писаных красавцев. Часто оба любили гулять вместе, наплевав на различия между Тьмой и Светом. Темный пытался по–прежнему растолковать - жизнь не сахар, нужно вертеться, чтобы выжить и не ударить лицом в грязь. Не унижаться, не тыкаться носом в розетки Судьбы, как ничего не понимающий любопытный котенок, коего едва оторвали от матери. Пытался даже как–то напоить брата и подсунуть ему бабенок в шмотках из секс–шопа. Не получилось. Парень практически сбежал с тусовки, плюясь. Говоря о верности одной–единственной. Над ним посмеялись,  посчитали дурачком на том пивном пати. Понятное дело, веселье в итоге досталось Торстейну.
     За четыре года он стал сверхбогачом. Имелась у Тора еще одна страсть – фотографироваться. Со школьных лет, когда друг–Темный позвал в свой модельный клуб. Первое, что там сделал юноша – разделся и попросил себя заснять. После приоделся в разные красивые одежды. Его фото пестрели на страницах модных журналов. Тор заведовал пабами, ресторанами - как управляющий, придумывая свою, совершенно новую кухню. Даже имел собственное кафе, построенное в закоулке на собственные деньги, украшенное в Темном стиле готики - снаружи и изнутри. Никогда там не было такого, чтобы персонал сам за свои рубли арендовал помещение, или покупал продукты для приготовления того же борща. Темный Властелин ВСЁ обеспечивал аж на три месяца. Бизнес процветал. Порой кормился там и Светлый брат, поражаясь богатству,  убранству.      
     А то куда ни ткни - в любом неформальном баре или закрытом сборище повару или девушке–официантке приходилось тратить аж тридцать–пятьдесят тысяч ради хавки.  Лишь бы суп сварить, чтобы накормить всех. Понятное дело, такое творилось в конце десятых годов - в две тысячи восемнадцатом, в клубе «710», который за пьяную драку, наркотики или неуплату аренды был прикрыт. Байкеры и остальные неформалы, не получая пива регулярно, взбунтовались. Месяц ещё продлилась тусовка - арендаторам  собрали денег, дальше – хватит…  Попили пивка, погудели – пора и честь знать.
     Торстейн ненавидел, несмотря на свою Темную принадлежность, бухарей. Сборища любителей вливать в себя спиртное отталкивали от себя Властелина. Если он и пил, то только со своими. Но не в закусочных зачуханных, где ошивались алкаши, и не в говно. Эстет по своей природе, классик Тьмы, сын Энрике держал марку. Когда ему всё надоедало, он сидел в своём кафе неделю. Благо оно двухэтажное, там располагалась спальня, ничем не отличавшаяся от комнаты в квартире.    
     Все выпуски модных журналов Темный собирал у себя в комнате в коттедже, хвастался перед братом: какая крутость, мог бы также фотографироваться, радовать женский глаз. Там красовались ню, полуню, и свой сайт имелся в Интернете на этот счет, где собиралось куча женщин в ловушку. Притом, кадры получались отличные. А на Ютубе он вел канал: чем пользоваться, ухаживая за собой, чтобы выглядеть сногсшибательно. Никогда старший сын не отпускал ни усов, ни бороды, как и его брат. Некоторые, конечно, называли Игоря Аренского пидором, особенно ярились подобное болтать мужики с комментов, прозванные издавна диванными аналитиками. Понятное дело, оказывались военные старшего поколения или пивные товарищи. Любил Торстейн сидеть и в группах длинноволосых, скидывая туда самые лучшие свои фотки, творя дела.
     Брат был в ужасе с такого, поскольку считал: не стоит всем себя показывать.  Довольствовался лишь вздыханиями дам в институте, не обращая на них внимания. Разве что помочь книги донести с библиотеки, или ещё по мелочи. Никогда не ходил за ними за ручку. Прекрасно понимал: прицепятся, начнут прохода не давать. За такое качество Инги притягивал к себе разных людей, в основном одногруппников, с которыми можно спокойно отдыхать. Чуть ли не матерные песни орать вечером под гитару, чего и делалось в большинстве. И понятно, без женского присутствия своих девушек парни не могли даже курить. Один Лэйв оставался без пары. Пару раз Игорь - закадычный друг с первого курса – пытался познакомить красивого юношу с девушками, тот отказался.
     - Не хочу. – Так отвечал сын Энрике, сидя на подоконнике или на скамейке с гитарой.
     - Почему не хочешь? Имея такую же внешность, как у Аренского, я бы целый гарем завел! Давай тогда будешь моделью у нас. Красота - страшная сила. Мы ведь не предлагаем бухать целыми днями и засорять квартиру бутылками! Это – всего лишь женщины. Сделать женщиной какую–нибудь девственницу всё равно придется! Будто по глазам не видно – о такой мечтаешь! Арийская внешность, длинные волосы - с детства отращивал? – Игорь так вопрошал друга, который оказывался самым тихим и спокойным.  Когда после института народ затаривался пивом. Обсуждая своих подружек, кто с  кем переспал.
     - Да. Сначала был кудрявый. Мне не нужны девушки, дружище. Они все какие–то… не такие. Зачем мне курящая, пьющая, бегающая невесть куда особа? Я хочу вот такую! – И он достал фотографию идеала из сумки, которую носили почти все в нулевых и десятых годах. Друзья скривились. Некоторые удивились выбору.
     - Вот жалко, что нету её голенькой! Тогда можно мечтать, чтобы сиськи и жопа были большими! Тогда можно хотеть. Эстетика! – Кто–то хлопнул Ингилэйва по плечу. – Со своей устаревшей моралью, красавчик, пропадешь в современном обществе! Родись ты сто лет назад - тогда бы шикарные локоны забрили коммунисты и отправили на Колыму. Эх, дурачок! Пока молодые – надо пользоваться всем, что дает юность! Пробовать всё подряд!
     - Мне лично не хочется, чтобы пришла потасканная дрянь под видом хорошей девушки и начала вить веревки. Злоупотребляя доверием, добротой. Потом страдать из–за нее. – И расчехлил гитару, начав играть своё, сочиняя песни, мурлыкая музыку под свои стихи. – Проще жить своей жизнью, чем отдать сердце современной потаскушке. Бухают и курят хуже парней, ложатся под первого встречного - вместо того, чтобы дождаться своего Единственного. Лучше такая, как на фотографии пусть будет.
     Парни с разных курсов стали смеяться, сложившись пополам. Они не понимали. Их воспитали совсем иначе. Есть деньги – весь Мир открыт перед тобой. А нету – прозябай в грязи, питайся лапшой с куриным бульоном. Инги привык к насмешкам и остальному. Перевоспитать дружков не выйдет. Они вливали в себя по два литра бухла почти каждый вечер. Светлый знал, какие последствия ждали весельчаков: разваливающаяся печень,  мешки под глазами. И венерические болезни, схваченные по–пьяни, растерянные ум и жизнь.
     Поскольку в современном обществе бабье рекло такие установки: мужик познается по–настоящему только в постели, а не в общении. Если долго с ним общаться, узнавая получше, то ничего путного не выйдет. Такая фигня гуляла в обществе много лет. Порождая море разводов, разочарований, беременностей от неизвестно кого. Некоторые товарищи борзели, притворяясь хорошими, разводя девушек на интим, унижая потом во всех смыслах. Перед этим обещая отношения, обьявляя несчастных половинками: «По–моему, здесь всё очевидно. Будь моей дамой сердца. Ты моя, и точка». Когда обманутая хорошая девушка общалась дальше с козлом, он по–тихому в телефоне смотрел порно. Или при ней, не закрывая вкладки, заигрывал в вконтакте с другими. Понятное дело, порядочным дамам такое положение дел ОЧЕНЬ не нравилось. Они в слезах покидали обманщиков. Ни во что и никому больше не веря. Униженные, использованные, оскорбленные. Перечитывая переписки в Вконтакте. Где в голосовых сообщениях мужчина спрашивал: «А ты хотела бы детей»? Или: «Год поживем, потом буду знакомить тебя со своими родителями». И прочее, и прочее, и прочее… особенно про потомство: «Ничего, своего сделаем, сын живее всех живых будет и крепкий». Лапшу вешали девушкам на уши, привозя к себе домой, обещая отношения долгосрочные, с романтикой и букетом цветов. Потом поедали пиццу, заказав на дом, смотря приколы по Интернету…
     Где один доморощенный музыкант, покуривающий наркотики – коноплю или марихуану - год ваял на домашней студии звукозаписи шедевры про деда сумасшедшего, который засрал всю квартиру, его называли лохом. Молодой человек ходил записывать его бред, добавлял к этой дичи визг бензопилы и музыку в стиле черный металл. Получалось здорово. Молодые таланты никто не мог продвинуть в массы – невыгодно. Есть, на худой конец, Ютуб. Там можно всегда получить одобрение, критику. 
     Молодежь тех лет любила гонять на машинах по ночному городу, собираться компанией на квартире, при этом набирая пиццы, пива или корейских кушаний в одноразовых контейнерах. Сидели сначала на кухне, курили, обсуждая то концерты в  клубе «Gate», когда идеи для творчества кончались. Затем вся компания переходила в большую комнату, где хозяин что–то паял на столе, разговаривая про достоинства и красоту Третьего Рейха. С планами поехать на месяц в Германию, посмотреть страну,  выпить настощего пива. Молодежь одобрительно гудела, пожимала друг–другу руки. Порой там встречались и геи двадцати пяти лет, уныло забившиеся в уголке – такие люди  в технотусах встречались, но молчали. Лишь бы себя не выдать. А уж если на таких тусовках появлялись девушки, то те морщили нос. И не знали, куда деваться от такой несправедливости. Молодые люди над сбоем природы смеялись и шутили довольно жестко. Опаивая недомерка пивом, пока тот не свалится. Встречались там и би.
     Такого рода техноготы любили сидеть в полуподвальных клубах, где собирались питерская молодежь и люди постарше, курившие «Беломор» или травку. В полутемном  помещении смотрели фильмы, какие в кинотеатре днем с огнем не найдешь. В основном в ход шли порнография, жестокие сцены с расчлененкой, приколы с компьютерных игр. Последнее очень заходило в питерском андеграунде, с разными рисунками на стенах,  расклеенными плакатами в цокольном этаже. Люди там отличались доброжелательностью, порой разрешали спокойно спать у себя в клубе, если после работы сон смаривал гостей. Так дремали зрители до самого утра, дальше продолжали пить или смотреть кино с Ютуба, либо расходились. Хозяева выносили мусор, мыли посуду, полы, списывались со своими по тому же «Вконтакте» или другим мессенджерам, назначали новые встречи.
     Хотя существовали клубы, куда зазывались лишь свои. Там до пяти утра музыканты орали матерные песни - про жизнь и настоящую действительность. О том, как достали всех гастеры, как погано живется в России, как надоело бухать и не работать. Некоторые со сцены зачитывали детские сочинения со школы про собак, особенно народ хохотал с рассказа «Мой член». Там мальчик десяти лет написал про своего питомца, произведение было кем-то выложено в Интернет и найдено хозяином клуба. Заканчивался рассказ словами: «Когда мой член болеет, мы возим его к ветеринару». Люди валялись под столами, давясь пивом, водкой, роняя на пол сигареты. Прося больше подобных шедевров. Гремела музыка, люди общались, смеялись, влюблялись, в комнате для отдыха можно спокойно уединиться и…
     И изменять своим половинкам, даже будучи в браке. Людям стало всё равно на мораль в большинстве, их слова звучали так: «Хорошее дело браком не назовут». На такую фразу обычно говорили «да». Распадались семьи тусовщиков, без зазрения совести мужчины находили себе любовниц и кутили с ними тайно. Особенно в моде стали популярны  рыжие девушки. Мол, цвет заводит сразу, привлекая яркостью. У таких баб оказывалось сразу несколько кавалеров, из которых никого так и не смогли выбрать. Жизнь у ветреных дур складывалась печально впоследствии.
     Ингилэйв не любил ходить по барам, ему хватало болтать с парнями на скамейке,  играть на гитаре, флейте. Последнее отлично получалось. Многие заслушивались игрой молодого человека. Даже после пар в коридорах Лэйв играл преподавателям мелодии, о которых Мир забыл навеки. Ведь Энрике тоже умел играть на таком музыкальном инструменте, обучив младшего сына. Гвелд помнил наизусть ВСЕ песни Секванов, даже записал ноты в тетрадь, чтобы не запутаться, и началось… Дети знали десять–двенадцать языков. В том числе давно вымершие. Говоря на них в совершенстве. Пели песни старого Света на музыке, ошарашивая преподавателей в школе. Давно забыты учебники по истории. Братьям бы никто не поверил. Языки… магия давала возможности изучить хоть сто языков.
     Властелин Времени словно сошел с эпохи кельтов. Его мало интересовала молодежная жизнь, потому парня считали малость сумасшедшим - за старые взгляды. Романтик с института мечтал о своем, часто катался в Выборг повздыхать о эпохе Средневековья. Даже брат шутил над ним: «Будешь там лежать в склепе, как отравленный Ромео, а сверху – Джульетта с ножом в груди». Тут младший весь пошел в Энрике–юношу – до того момента, как тот слетел с тормозов. Отец нарадоваться на него не мог. Но понимал – сыну  требуется пара. Лэйв с улыбкой говорил: нафиг надо, жизнь долгая. Также он думал, закинув руки за голову, сцепив пальцы в замок, смотря на загорающиеся звезды. Мечтая втайне на той скамейке заниматься любовью со своим идеалом, чтобы никто не увидел. Чтобы не узнал даже отец. Мечтая о любви викинга и валькирии.
     В голове звенели мелодии Секванов, саги древних народов Европы. Современного мира словно не существовало в природе. Школа закончилась со своими прибамбасами и странностями, началась взрослая жизнь студентов. С пивом, девочками, экзаменами и остальной дрянью. Как одинокий волк, Светлый сидел порой на подоконнике, думал о жизни и о том, насколько мир загнил. Включал песни на телефоне группы «FAUN», особенно альбом «LUNA» две тысячи четырнадцатого года, и слушал часами. Сильно ему заходила композиция «Horst Du Die Trommeln». Светлый выучил ее – на гитаре, флейте,  синтезаторе. Обожал танцевать под нее разные средневековые танцы. 
     Но не было рядом той, которая бы разделила интересы, взгляды. Мира не подходила на роль избранницы. Она начала жить с парнями, бросая их. Ничего в ней не изменилось за четыре года. Девица куда–то поступила – вроде на курсы организационной деятельности, - да толку с этого ноль: ветреная особа работать по специальности не собиралась. Как ни хотелось Ингилэйву серъезных отношений, чтобы в результате появилась крепкая семья, его сердце упорно молчало. Ни одна девушка не затронула настолько, чтобы надел ей помолвочное кольцо на палец. Потихоньку–понемногу Лэйв начал сравнивать себя с приятелями. А тут и брат стал водить по барам, клубам. Может быть, повезет? И найдется  та Единственная?
     Ничего пока не выходило. Уже и спиртного много выпито, и съедено немало.  Утонченный будущий архитектор терпел выходки брата, гламурных полураздетых девиц за столом, но ни с кем не хотел даже знакомиться. Все не то, не она… Торстейн решил сводить беднягу в стрип–клуб, чтобы у девственника глаза на жизнь открылись: если не хочет девушку завести даже при помощи Темного, пускай хоть на голых шкур посмотрит. Но пожалел тонкую психику Светлого…
     Наконец, удача улыбнулась обоим. Такая, что пошла на пользу впоследствии.

                2               
                КАРАОКЕ И ДВЕ ДЕВУШКИ В БАРЕ
                «ВЕТЕР – ВЕТЕР, ВЕТЕРОК, А В ПОЛЕ – ЦВЕТОК»
     Шел снег на Покров день, четырнадцатое октября. Ингилэйв в этот день очень устал на учебе, вдобавок с самого утра голова зверски болела. Именно из–за погоды и потому, что всякие тупые девки начинали приставать не только на улицах. Типа давай женихом будешь. Гадания блин христианские и остальное. Это злило с самого детства. Не глупо ли зазывать суженого в это время? Всё семейство знало: сей день – день поминовения мертвых.
     Сделать из старого обычая какое–то фуфло – додуматься надо было. Да, всем охота узнать свое будущее и быть замужем, только вот кого принесет ныне бабам? Алкаша, наркомана или хорошего человека? А может быть, это загоны юности и сравнение себя с другими. С теми, кто по дурости забеременел и вышел после замуж? Наверное. Где–то неподалеку утром колокола звенели в местном храме, старые бабки да наивняк спешили на службу. Даже кружка кофе не помогла прийти в себя.
     Энрике с утра помянул на капище во дворе отца и мать, посидев час у жертвенного костра. Попросил у Богов защиты, благополучия. Шел снежок, укрывая белым ковром Россию или Ленинградскую область, слышались во дворе вопли девиц, смех: «Покров день, Богородица! Покрой землю снежком, а меня – женишком»! Покрыть женишком… странно звучит. Гвелд усмехался: будет им в результате женихи – целых три, как в фильме «Ворошиловский стрелок». Изнасилуют под шампанским, и порядок. Как же глупо зазывать через всякие там несуществующие приметы парней, а потом удивляться, почему они бьют, изменяют и оказываются говном. Проще попросить Богов о любви, они помогут, услышат! Например, Один, Отец Богов, слышит своих потомков и тех, кто ему приносит благодарственную жертву. Через месяц Самайн. Сыновья выросли, надо попросить для них удачу и девушек хороших в древний праздник.
     Звенели колокола возле реки Невы, церковный праздник с утра начал подавать о себе. Службу в храме уже стояли. Девушки крестились и шептали о своем, прося детей, замужество. Хотя вряд ли молитвы могли им помочь. Проще дождаться свою половину. Либо люди программировали себя на удачу, списывая все на чудо. Мало кто знал, что Русы в старину не ходили в этот день на кладбища, боясь гнева духов предков. Так до весны никого не поминали. Но куда там… не донести современным поколениям такую простую истину. Все забыто, похоронено под новой христианской верой. Несся протяжный колокольный звон над рекой. И только холодные волны лизали берега. Где–то с гулом ехала баржа, вся ржавая, и тащила за собой что–то. Так продолжалось уже много лет, и не раздражало людей на Дубровке. Старые, огромные березы шумели обнаженными ветвями, заснувшие до весны. А потом опять будет горячая кровь у юношей и девушек, запоют птицы, запищат птенцы, все нальется весенними лучами солнца.
     Беспокоило отца семейства следующее: сыновья слишком перегибали палку. Торстейн спал со всеми подряд, выбирая лишь самых гадких баб, а Ингилэйв даже не смотрел в сторону женского пола. Ему было плевать на красоток, и на скромных девушек. Не фригиден ли он на самом деле? Не гей? Или не встретил свою мечту? Много раз Энрике и Тиль разговаривали на эту тему, беспокоясь о будущем своих детей. Гвелд даже заявил - нужно завести еще детей. Супруга опустила голову, пожала плечами. Не готова пока.
     - Хорошо, милая, настаивать не буду. Когда пожелаешь сама забеременеть – я всегда буду готов… - Архимаг нежно обнял хрупкую женщину,  поцеловал. Волшебница склонила голову, закрыла глаза, прижавшись к мужу. – Мы вырастили двух прекрасных сыновей. И пусть один Темный, он НАШ мальчик. Которого нам послали сами Боги. Мы должны быть им благодарны. Ведь ничего случайного на этим свете не бывает. Знаешь, я до сих пор думаю над словами Изольды. Все девятнадцать лет… ЧТО мы должны будем сделать в дальнейшем?! Выгнать Торстейна вон и забыть, что он был когда-то? Убить его? Нет… У меня рука на него не поднимется. В  моей жизни ТАКОГО не случалось, чтобы рождались подобные сыновья! Но убить… НЕТ! Если Темная имела в виду это. Пусть живет. Наш темныш, который ушел из дома в свои квартиру, коттедж, построенный гастарбайтерами. Перед которым они падали ниц. А с чего все началось? В школе одна мразь подняла руку на Ингилэйва, а Тор вступился и начал собирать дань. Потом в той же школе предотвратил теракт. Вместе с Инги. Правда, Лэйв тогда рухнул в обморок, когда стал читать заветное. Боги не позволили развернуть Время. И не позволят - до поры до времени. Вспомни, что Светлый пел в детстве? Когда едва научился говорить?
     Тиль улыбнулась:
     - Когда не было ничего… ни Тьмы, Ни Света, ни Солнца, ни звезд, и все в таком роде. Сначала я думала – он услышал по радио или на улице. Напевала ему, но мальчик с серъезным видом продолжал песенку. Сила не дергалась на словечки. Ведь это всего лишь ребенок. Который не понимает, что делает. Зачем Богам его наказывать? В школе баловался с часами и звонками, разворачивая Время на несколько минут назад. Но потом Сила не отзывалась. Да, это Властелин Времени. Контролируемый Богами. И стоит его разозлить… Если он произнесет Слова понапрасну, то лишится Дара. Либо весь Мир полетит к черту. С тех пор он не произносит ничего. Должно произойти нечто страшное и веское, чтобы Портал открылся, запустив во временной отрезок своего хозяина.
     - Дорогая, никогда не рождались такие дети. Чтобы кто–нибудь из них разворачивал Время вспять. Это не Флэш из Марвел, который разогнался выше скорости света и все восстановил. А гораздо круче! Насколько я помню, когда был молодым магом, решила тогдашняя Инквизиция развернуть Время при помощи сильнейших Старейшин. Хотели Тьму уничтожить, чтобы настал Золотой Век. А не получилось – воззвали там, и упали сразу мертвыми. ВСЕ. Никакие жертвы Богам в виде прекрасных девушек, крови, быков и баранов НЕ ПОМОГЛИ. И вот, спустя столько веков нам послали мальчиков – Повелителя Времени, Властелина Тьмы. Это величайшая награда, дорогая. Но: Ингилэйв слишком наивен, его могут спокойно обвести вокруг пальца. Домашний парень, не видевший настоящей жизни со всеми ужасами и остальными вытекающими последствиями. Я обучил его - как и Торстейна - всему тому, что знаю сам. Ты также передала свои знания… Грядут перемены в Мире. Погляди, какая сейчас молодежь. Нету больше той романтики, которую помним мы. Есть секс на первом свидании, все! А дальше смотрят, подходит партнерша или нет. Если не подошла - то остаются друзьями. Считая такое нормальным! Общество деградировало так - мне страшно! Поэтому боюсь за младшего. Он настолько чист, прекрасен, благороден, честен, доверчив - любая фифа возьмет в оборот. Наш сын не понимает одного – НЕТ того идеала сейчас, который ищет с подросткового возраста. Я видел фотографию девушки, кою он нарыл с Интернета, с тех пор ищет такую. Но увы… Когда–нибудь Природа возьмет свое. Захочется женщину, не фотографию. Тогда психика юноши и треснет. Не найдет себе пару – найду ту, которую так желает. Лэйв и не заметит моей работы. СЛИШКОМ зеленый, неопытный, наивный. Хорошо хоть по порносайтам не лазит.
     - А если он сидит тайком, чтобы никто не видел? Ты не думал об этом? В пятнадцать шарахался от подобного, но сейчас… не маленький. – Тиль прекрасно все понимала. Да не до конца.
     - В пятнадцать лет Мира устроила невесть что братьям, и пришлось Торстейну вместо Ингилэйва ходить на свидание, терпеть эту дрянь. Вспомни, как они оба сидели потом до четырех утра вконтакте, обсуждали ее безнравственное поведение… Я глянул на переписку, зайдя на страницу Лэйва анонимно – однако, Тор развел ее мастерски, как тупую курицу без мозгов. Выслать член с родинкой, с чужого аккаунта… и прикрыть брата, чтобы тот не стал женоненавистником – молодец! – Гвелд сощурил глаза и захихикал, стиснув зубы. – Кстати, у моего отца тоже там была родинка. Передалось внуку, под тем же именем… Красота! Вспомни, как Мира захотела поглядеть на детские фотографии Ингилэйва и Тора. Как увидела родинку ту, сразу себя выдала. Другая бы промолчала деликатно при матери семейства, но куда там… Родинка! Ты сказала - нет, это Торстейн. Как личико–то ее потемнело, покатились слезы по щекам. Убежала домой, вся зареванная, под довольный взор Торстейна. Ревела дома наверное дней пять, а после вены зашивали. Пришла мать Миры, спросила, что мы сделали с ее дочкой. Я и пояснил – переспала не с тем парнем. Влюбилась так влюбилась. Безответно, глупо. Первая любовь. В обертку, а не в реального юношу. Она больше ищет белого коня, чем принца с ее озабоченностью. Этой и коня маловато будет. Потом Торстейн прокрутил записи того свидания – мне дурно стало. Когда Лэйв встретит свою Единственную, Мира пойдет куда подальше. Либо мне придется с ней жестко разобраться. Неважно, как. Но, судя по тому, куда катится Мир, долго Светлый будет ходить холостым,  нецелованным. Это для Тора раздолье – бери любую, потом продай, если это клуша деревенская, чушка или шлюха, но для Инги такое - Ад. Ничего, считай что взял парня в армию на свою работу – там дисциплина еще та… Увидит всю прелесть рейдов, где дерьма хватит, где трупы грузят в катафалк, пакуя в мешки. У нас есть свой морг даже, для тяжелых случаев, если кто гибнет на заданиях. А сколько у меня списков стрип–баров, где веселятся Темные, глотая наркоту, думая, будто им все можно… - Гвелд еще раз хитро сверкнул глазами, ухмыльнулся.
     - Надеюсь, ты не ездишь туда, любовь моя… - Тильсирвэ заволновалась. – А Мира та – шлюхой была, ею и останется, пока не сдохнет. Мы долго ее терпели. Инги просил не выгонять, если та приходила в гости общаться. Я думала – сама отвалится.
     - Я и не поеду, мне отправляют отчет с трупами – фотографии, где все залито кровью. Делать больше нечего - вживую на голых баб глядеть! Не бойся, дорогая, мне НИКТО кроме тебя не нужен! Я что, зря женился?
     - А Лэйв тогда что делает в Инквизиции? Бумаги перебирает? Если в рейды тяжелые не пускаешь?
     - Для начала должен привыкнуть ко всему. Это реальная жизнь, которую он так боялся всегда, а не кушание пирожков дома. Я–то за века насмотрелся на все сиськи–письки и трупы, а он - непуганый воробей. Нагляделся на костры, где жгли ученых, нормальных людей, наших Инквизииторов–магов. Видел, как кричали несчастные, а толпа с радостью глядела. Для дикарей человеческого рода любое говно – нормально. Видел, как от жара огня у беременных  лопается  живот, и дети, живые, - с кишками и остальным - со шлепком падают в пламя. Умирая, запекаясь, как курица в духовке. Как запах человечины разносится по площади и округе... порой останки коптились на дымке, оказываясь на рынке. Как лекарство от болезней. Вот против чего я боролся, притворяясь учеником Кардинала, ходя с огненно–рыжими волосами, бровями. Читая ненавистные Библию, Евангелия в Соборе, мечтая послать их всех куда подальше… Отправил на костер самого Кардинала впоследствии. Он сам не понимал, что творил. После я бросил книжонки, переписанные сто раз под королей и остальных в костер, и ушел к своим. Магам можно все. Человеческое мракобесие и сумасшествие порой принимают дикие формы, если власть с поехавшей крышей хочет выжать денег побольше из народа. Понимаешь… пока не помрет последний человек с данной идеологией, будь то коммунизм или возвращение монархии, люди не прислушаются к здравому смыслу. Я с юности уяснил: уважать старших  очень глупо. За число прожитых лет чтить – маразм. Надо уважать за доброе отношение. Но Россия пошла по своему, дикому пути. Что делает Тор? Исправляет огрехи яжемамок и прочих дегенераток. Вытаскивая РФ из задницы всепрощения, мультикультурализма. Я знаю, кем он подрабатывает,  откуда у него огромные деньги. Наш сын имеет чудовищную власть как в Мире магов, так и людей. Немудрено: всякие деревенские идиотки лезут к нему в кровать. Денег хотят. Не удивлюсь, если он сегодня отправится в клуб и найдет свежее мясо, чтобы продать. Отдыхай, милая… Я знаю, как тебя раздражает колокольный звон. Я сыграю на гитаре или флейте песни человеческой юности.
     И он запел, смотря вдаль. Как пел всегда, когда плакали дети в колыбельках, когда хоронил любимых, когда плакала супруга… Пел о Секванах, о отце, обычаях древних кельтов, которых нет больше. О богине, в честь которой названа река, где селилось родное племя. Где лилась кровь в Самайн, когда рубили головы добровольцам друиды, собирая в чашу носительницу жизни. Совсем молодые мужчины хотели отправляться к Богам, там кланяться им через такой способ. Рубили без зазрения совести, либо вскрывали вены. Подвешивая за ноги, пока жертва не теряла сознание от потери крови.
     - Покажи мне, какой ты был когда–то… - шепотом попросила супруга Кельтского.
     Тот улыбнулся:
     - Когда-нибудь увидишь меня таким, даже отшатнешься, удивишься. Я не всегда был таким, какой теперь. Ходил в рванье и рубище, смеялся над недотрогами, ломал им кости, чтобы получить свое. Напивался, как свинья, прося добавки - блюя под стол, под себя, приползая к своему дому на локтях. Золотая Смерть звали меня. Я помню свою инициацию. Как открылись глаза, как обнаженный, вылетел из дома, похожего на сарай - в лес. Бежал долго, упорно, мучимый угрызениями совести. Остановился в поле и обхватил себя руками, рухнув на колени в колосья пшеницы. Обливаясь слезами, страшась своего прошлого - смотрел в небеса, орал с горя. Не зная, что ждет впереди. Получил, как просил – секс с Богами. Точнее, с Темными, кои меня насиловали, приковав к стене цепями. Орально и обычно, до полусмерти. Обычный мальчишка, который словно проснулся от глубокого, страшного сна. С грязными, засаленными волосами. Потерявший родителей. Убийца со звериным, чудовищным прошлым. Представь себе парня двадцати лет почти: со взрослым взором, печатью мудрости на челе, не умеющего ничего из магии. Которому было суждено превратиться в величайшего Архимага всех времен. Могу показать – повторить тот ужас – сыграть. Но зима почти на дворе… Ладно, уговорила.
     И он разделся догола, изобразив в комнате те ужас и страх. Да так, что Тильсирвэ приложила ладони к сердцу. Перед ней стоял не матерый Архимаг, а обычный мужчина. Их тысячи, которые потеряли дорогу в жизни. Не зная, куда податься. Как будто не существовало никаких тысяч лет, опыта, страданий и остального. А есть Гвелд Кельтский, новоявленный Энрике. И таким же в некотором роде был Ингилэйв. В отличие от отца, он никого не насиловал. Колокольный звон прекратился.

     Лэйв утром сидел в летней кухне, мучась от головной боли. Там было достаточно тепло, настроение испорчено. Вроде бы снег идет, красота и благодать, но достали бабы во дворе фигню орать. Будто пора братьям  жениться и венчаться в церкви. Юноша устал капитально от таких закидонов, как и от любопытных взглядов на свою внешность. Гопников больше не появлялось тут с тех пор, когда Торстейн снял с себя скрепы. Но каждый год, именно четырнадцатого октября, какие–нибудь дуры долбились в дом, чтобы посвататься за Властелина Времени и познакомиться, при этом болтая про прелести венчания. Словно только так можно заключить настоящий брак на земле и небе, будто с венчанным супругом можно войти в Рай. Одна такая верунья долго караулила Лэйва возле дома, а потом получила от него пощечину, улетев в снег. Братья христианское венчание ненавидели, считая его пережитком прошлого, заявив: если Мир прогнется под гнетом веры, то никогда не женятся. Никак.
     Сегодня утром в восемь часов пришла очередная дурища, говоря: надо жениха. Будто девственница, и в православном мирке надо так выходить замуж. Дверь открыл Энрике:
     - Мой сын язычник, как и я. Он уже давно женат. Пошла вон!
     Глаза девушки сразу наполнились  слезами, ненавистью:
     - Но… но как же так?! Такой красавец, как ангел, не может быть язычником поганым! Почему?! Грех ваше язычество, где молитесь пенькам, истуканам, все вместе на Ивана Купалу сношаетесь в лесах! Значит, вся краса от Дьявола! Надо быть смиренными, молиться Христу!
     Архимаг ухмыльнулся и добавил:
     - Хочешь проблем, поехавшая дрянь? Они будут. Если не заткнешься. Прекрати преследовать моего сына! Прежде чем жрать крашеные яйца и куличи - отрасти себе мозги вместо дефектных! И почитай, что такое православие на самом деле, откуда слово взялось. Правь Славь. Славянская вера. Грех ломиться в чужой дом и болтать: на венчании так красиво… Стать как Сарра и Иаков – сношаться со всеми, под кого тот положит супругу! Послушала бы хоть, ЧТО говорит священник, прочитала бы, чего едите на Пасху, и какова на самом деле она! Возжелала замуж – дрочи дальше, выстругай хер из пенька, назови Андреем и играйся, пока не сотрешь там все, не насадишь заноз… Я на пеньки не молюсь, на истуканов тоже. Истуканы – у вас. Мой сын женат уже год, у меня подрастает внук. А на Купалу не сношаюсь, а занимаюсь с женой любовью, мерзкая тварь! Свечку не держи перед моим Ингилэйвом, а то в задницу запихаю - и пойдешь к попам святой водой промывать свою невинность! В храме или на площади найдешь себе равного раба! Вон!   
     Ингилэйв слышал слова Гвелда, выматерился. Сколько будут такие бабы, знающие его в детском саду или школе, преследовать да глаза ломать?! Очень надоело. Захотелось нажраться в хлам, чтобы голова не болела, и снять нервное напряжение. Кофе не взяло – оно с молоком и корицей, тростниковым сахаром. Проще уехать за границу всей семьей, чем наблюдать, во что превращалась страна. Наверное, скоро ЗАГСы начнут закрывать и загонять всех в церкви, лишь бы молодежь венчалась. Чтобы не жила в греховном блуде, а соблюдала посты. Чтобы не занималась сексом в церковные праздники - а молилась, приносила десятину. Неудивительно – девки из верующих семей держали сутки пост ради свадьбы. А потом по–тихому давили пиво, водку. Ведь рожи некоторых страшнее атомной войны. А красивого мужа хотелось, с деньгами.
     - ****ки на кресте – жизнь во Христе, будь оно все неладно! – Энрике зашел к сыну в кухню. Увидев его угрюмый, невыспавшийся вид, сел рядом, сообщив о новой фанатичке-кукле без мозгов. Точнее, с дефектом мозга.
     - Рабы приходили. Точнее, никто. У которых мозгов нету, они предпочитают голод да вино с пивом. Живем в ПГТ, люди продолжают деградировать. Стоило храм построить в две тысячи пятом… началось. Да плюс теперь власть будет считаться с мнением церкви. Захотят принять закон – спросят у церкви, послушают ее! Лишь бы не обидеть. Точнее, вру – давно, в две тысячи двадцатом году, так сделали – влепили Бога в Конституцию. Дальше захотели запретить аборты и относить ненужных младенцев в храмы. Не хочет девушка ребенка – не убий, а нам отдай. Лишь идиот законченный отдаст младенца туда. В рассадник педофилии, минетов под столом гейского пошиба! Выращивая там стадо, которым легко управлять, манипулировать, лишь бы вогнать в гроб светского государства гвозди. Чтобы все уничтожить. Мне тут соседи рассказывали, как один электрик работал в церкви. Проходил мимо кухни и видел, как один юноша сосал у попа. Вот вся их жиза – сосать для продвижения у своих. Говорят про невинность и остальное. Сами – хуже зверья! Минетчики, прикрывающиеся верой, благодатью. Нехилая благость – брать в рот. Болтать, какое чудо свершилось – новый батюшка! Вот и пришла опять под дверь очередная минетодевственница, которая ходит в храм, принимая ротиком у послушника. Тот хочет стать главным.
     - Отец, они меня задолбали! Не зря, когда нам было три года, храм горел. Народу хоть в рот, хоть в лоб - долбоебы… и по морде давал, и на учебе лезут – у нас хотят духовную семинарию добавить, тогда мне не нужна такая учеба. Я непьющий, некурящий, и девственник! Одни локоны чего стоят… бабы тащатся. Много с платками появилось девиц на факультете, рвутся в светскую жизнь. Я давно сижу на скамейке после пар с гитарой, где парни от такой жизни пиво водой считают. Жуют чипсы, гамбургеры, а дурочки убогие начинают на них наезжать. Мол грех там, грех сям… На работе лучше в сто раз! Там нет такого дерьма. 
     Гвелд вздохнул:
     - Видать, в свое время я плохо прошелся магией по рядам неадекватов, когда бабищи оскорбляли твою мать! Надо было выкосить их род под ноль, не одних пожилых! Чтобы такие девицы в платках не бегали под дверь и не текли с тебя, сынок. Девственность сейчас в ходу - с любого ракурса. Так церковь сделала. Но они не имеют никакого права навязывать свои взгляды! Я уже пустил дезу: ты женат. Будто сын есть годовалый. Некоторые понимают, некоторые – нет. Скоро, наверное, Масленицу запретят, и станется спокойно дома - с закрытой форточкой - стряпать блины. Вот теперь я понимаю, почему появился Властелин Тьмы. Не удивлюсь: Тора вся эта хрень рано или поздно остоебенит. Проще Третью Мировую устроить, чем промывать баранам мозги. Можешь сгонять в бар или ирландский паб, чтобы не видеть девок. Разрешаю. Не напивайся там, а то потеряешь невинность только так. Тем более, сегодня рабочий день.
     Ингилэйв улыбнулся: Энрике говорил правду. Пора по стакану с братом выпить, либо сходить на кладбище. Глава Инквизиции сегодня будет приносить жертву Богам – в память о родителях. Скушав солянку и второе, пожав родителю руку и передав привет матери, Инги спокойно оделся и вышел на улицу с больной головой. Свежий снег хрустом под ботинками немного успокоил нервы.
     - Для кого–то ты настоящий, во всех смыслах этого слова. Для кого–то -  обычный фантик. Нахрен мне сдалась любовь! Раз спят они, как собаки, возле нашего дома и ворот, не давая прохода! Детей просят! Андрей, давай переспим, пусть грешно, ты нормальный! Лучше нажрусь в баре, чем буду о таких пачкаться! Главное, потом не разбить машину. Сегодня лучше поеду простым транспортом. Посмотрю, как народ живет.
     За спиной висел чехол с гитарой. В сумке лежала флейта. Сегодня парни будут пить, и правильно. Никто не станет жениться или венчаться на затюканной девице, которая без молитв жить не может. Уж лучше на Валькирии, чем на таком убожестве. Отдать себя сегодня ночью воинственной Деве, которая заберет юность и сделает мужчиной, чем пойти под венец с дрянью без мозгов. Юноша достал плеер, воткнул наушники в уши, включив фолк. Мысли унеслись на тысячу лет назад.
     Электричка стояла недолго. Скоро с Дубровки поехал поезд, сын Энрике смотрел на заснеженные поля, лес, который уснул до весны… где ковром расстилались ягодники. Как же юноша обожал чернику, бруснику! Особенно пироги! Один раз отец наловил гадюк, приготовил из них рагу с картофелем. Ох и вкусное оказалось кушание!
     - Приготовила бы мне Валькирия свой северный пирог, налила бы меда в кубок, позволила познать ее… Вот жизнь настоящая, а не невесть что в стране! Моя Вальхалла – работа с отцом, где нет бедлама. Но нет той, коя бы полюбила, я бы ответил взаимностью. Всему свое время, пока надо закончить гребаную учебу, пока там все не загнило!
     Применив магию, Ингилэйв спокойно проехал дорогу без билета, на Финляндском вокзале также прошел через турникет. Настроение приподнялось. Осталось добраться до ВУЗа, и там – хоть трава не расти. На учебе нашлись те, кто окружил парня и принялся водить хоровод на одном из этажей:
     - Гой–еси, добрый молодец, не возьмешь ли в жены меня, закидаем ягодой, да еще малиною, покрой Богородица все снежком, а меня – женишком! Буду печь пироги, ласкать и любить, деток понесу! Целуй меня, пошли венчаться! Сегодня день чудес и празднетств!
     Одногруппницы. Которых хлебом не корми – дай поприкалываться.
     - Я язычник! Да ну вас на хер! - Лэйв плюнул и выбрался из круга. - Вам делать больше нечего! Я женат! – И тут же осекся. Хорошая отмаза от назойливых невест!
     - Ох ты как! Наш брат женился? Когда? – Друг по имени Игорь подошел к нему, сняв темные очки, поправив кепку с надписью Адидас. В руке – пачка сигарет. – Я и не знал! И не позвал? Ай нехороший! – Он весело хлопнул сына Энрике по спине. – Опа, а кольца нету! Как жену зовут?
     - Никак… - мрачно сказал студент, забрасывая жвачку в рот. – Это отцовская отмаза, чтобы отцепился всякий сброд. Да плюс какая у нас религия, в двадцать первом веке в России?
     - Эх, очень жалко, а я уже хотел поздравить! Думал – ну нифига се, долбануться! Андрей женился! А все молчал, говорил – нахрен этих девушек! Сам спокойно скрыл! Давай выпьем… за твое счастливое будущее, чтобы все в сопли и дрова, чтобы за это не было нифига! Вера – православная. Чего такое?
     - Сегодня в восемь утра ломилась в дверь одна кукукнутая девица, видимо со службы перлась, решила посвататься. Каждый год одно и то же – на шею вешаются праваславные! – Последнее слово произнес с буквой «а», с насмешкой  показывая, как достало. – Что на улице, что так. Караулят.
     Игорь понял – дело дрянь. Надо спасать человека.
     - Караулят, ведь длинноволосый. Золотые волосы, как со средневековой картины! Бороду и усы не отращивай, а то житья не дадут. Кстати, тебя декан с художественного искал – хотел, чтобы рисовали. Готов на такое?   
     - Патлы не собираюсь остригать. Отец с такими же ходит. Рисуйте, но не обнаженным. Стесняюсь. Могу брата подогнать, с радостью разденется. Сегодня собираюсь пить водку, или пиво - мне испоганили настроение. И слушать группу «Ансамбль Христа Спасителя и мать Сыра Земля". Вот такой ****ец, братуха, вот такой ****ец… Сватают мой *** за церковь, не спросив меня. Правда не спросили, мне–то нахуя? – Аренский принялся дико ржать, запрокинув голову назад. Компания друзей, которые подтянулись к юноше, любила такие шутки и одобрительно загудела.
     - Если есть водка, не нужна пилотка! Она нам и баба, и мужик, а потом возьмет на клык, а что поп сказал – то я проссал. Правильно! Так и надо этих сумасшедших верунов посылать подальше, чтобы не терлись рядом с домом и не оскверняли языческое капище. – Игорь был рад за друга. Теперь можно выпить по–крупному. Выяснилось: две пары вылетают, заболел препод. Можно спокойно пить под окнами в курилке, смеяться над уродами. Отпуская сальные шутки. – Евреев дохуя, да толку нихуя, есть масоны неевреи в Рашке и есть маковка заря! Мы пойдем, мы пойдем, да помянем. Открываем?
     Ингилэйв, отсмеявшись, кивнул.
     - А мы тут хотели уже свадьбу праздновать! Как же без нас? Проводить в последний путь невинность. Ну так что, рисовать тебя будем?
     - Я не против, чего нужно?
     - Лицо и торс до пояса. Где еще такой типаж найдется? Скоро, наверное, в кино позовут. Слушай, ты реально русский? Знаешь аж двенадцать языков… Говоря практически без акцента.
     - Наполовину. Мой отец из Европы, скандинав. Мать – да. Отсюда такая внешность. Я родился язычником, как и родители. Нам не нужны всякие там христианские праздники, которые заимствованы у славян. Если копнуть в курс дела – попы все своровали, разрушив старую веру. И еще какая–то там верунья станет со мной венчаться?! Да никогда! Сегодня ехал на учебу – на Финляндском вокзале прицепилась одна такая. Дал пощечину, послал крепко. Ночью вышел воздухом подышать - ну почти под утро – идут  несколько. Увидели в свете фонарей – кинулись. Послал. Чего им всем надо?! Как тут не пить?!
     Парни закивали в знак уважения. Все пошли сначала на лестницу посидеть, далее перекочевали во дворы. Точнее, на задворки института, где имелись заброшка со свалкой. Открыли водку, нехитрую закуску.
     - Вот... этот день знаете какой, на самом деле? Не Покров, который празднует весь православный мир. День поминовения мертвых у славян,  северных народов. Так что никакие женихи нам не всрались известно куда. Наши предки приносили жертвы Богам, помянув родителей - в благодарность за помощь. Тогда все пойдет прекрасно. А то я смотрю, не находятся никакие мужья будущие после денька. Ну, может быть кто–то выходит заумж, и то по совпадению. Год уже почти кончился. Я буду праздновать Самайн, без всех  вырезанных тыкв. Вот в сей праздник можно искать себе невесту: сами Боги бродят среди людей, слышат все просьбы. Хочешь жену – будет тебе жена,  возжелаешь денег – дадут. Главное, жертву принести. Водки не будет. Вино, красное. Неделю мы празднуем всё.
     Игорь внимательно слушал. Ему стало интересно, как скандинавы празднуют своё.
     - А мне можно принять вашу веру? – Спросил он.
     - Можно, но надо раскреститься, если крещен. И серъезно верить в Богов, жить язычеством. Тогда счастье придут, удача, и супруга верная попадется. Но обратной дороги нет. И то надо всем держаться вместе нам - сам понимаешь, в тюрьму можно загреметь за один коловрат или древнюю свастику. Но зато, блин, все верят в Покров день, девичье сватовство! Что–то моей матери в свое время этот денек не помог! Пришел и ушел, метель свистела вечером, когда мама, заплаканная, в шестнадцать мечтала о свадьбе, детях. Думая - никто никогда ее не полюбит, даже не посмотрит.
     - А знаешь, Андрей, почему не сбылось? Несмотря на басни, рассказы по Сети, будто кто–то мужа встретил? Сбываются те заветные мечты, не противоречащие самой природе. Я прекрасно понимаю язычников. Они верят в Богов, и включается программа взаимодействия.
     Лэйв кивнул. Все сказано правильно. Компания пересела на пустые пластиковые ящики, продолжив пить. Закусывая шпротами из консервных банок и черным хлебом. Стало получше. Может быть, брату позвонить? Чтобы он вечером заехал за ним в институт? Если, конечно, Торстейн не набрал шлюх и не устроил тройник. День поминовения мертвых – весьма серъезный день для любого язычника. Так задабривали Смерть, чтобы ничего не произошло плохого в следующий год. Не тревожили духов. Оставалось принести жертву. Можно хлеб, вино, или сладкое. Но ни в коем случае не соленое, не обьедки. Либо действительно к Темному поехать? Попросить у Богов невесту нормальную? Уж очень надоело видеть одногруппников с девушками. Слушать краем уха рассказы, сколько кто может раз в постели смочь.
     Голова перестала болеть. Накатила неслыханная усталость - от всего. Ничего, скоро день кончится. Нужно дождаться. Пары шли дальше, скоро надо заходить в кабинеты, делать задания или слушать лекцию. И пофигу, что разит водкой со шпротами за версту – тяжелая нынчне жизнь пошла. Стипендия радует, да уже который год этот день бесит по–страшному. Сколько в мире озабоченного народа… особенно в ПГТ. Проще с алкашами скрасить вечера, чем думать о невестах, терпеть закидоны девок. Просить у отца познакомить с кем–нибудь с работы? Об этом не могло быть и речи. Слишком опасно, подходящей кандидатуры там нет. Нету нынче нормальных женщин, все скатились до уровня шкур. Порно тоже нечего лицезреть. Проще пойти к брату на вторую работу в морг и поглядеть на расчлененку. Ингилэйву было тошно. Хотелось поехать домой, лучше воспользоваться Порталом, и спать. Пил Светлый редко: лишь когда выведут из себя.
     Он достал сенсорный телефон, отошел на безопасное расстояние и набрал Торстейна. Надеясь на понимание.
     - Привет, Ингилэйв. Сегодня, как я понял, тебе испортили настроение. Кто?
     - Бабы. С самого утра.
     - А, те ненормальные, с церквей? Отец уже звонил, говорил о уродинах. Я таких, как они, в постели дербанил, "девственниц". Шлюшки те, прости за выражение, и в жопу до меня давали, и орально. Вот скажи – тебе нужна такая потаскушка? Которая физически нетронутая на словах, а на деле…
     - Да, они. В следующий год можешь эту мразь, если заявится опять, прямо с порога затащить за шиворот в дом, в постель, продать за границу. Каждый год одно и то же. Поколение тупых породило потомство. Лезут всякие. Сегодня меня не взяло даже кофе, и я не выспался. Провались эта блять традиция… пропадом! Мне нужна нормальная девушка, а не жопоминетодавалка.
     Тор, выкуривающий сигарету, прекрасно понимал брата. Видя, чего тому надо. Завидует, сравнивает дружков с собой. Конечно, ненавидит настырных баб. Сначала Мира, теперь поехавшие на голову… Торстейн мог затащить в кровать и верунью. Такие уже попадались: какая бы вера ни была, естество стоит выше. Вот девки и спали с язычником, жили дальше. Если жили.
     - Хорошо, я принял твое предложение, Лэйв. Ровно через год если придет кто – порву одежду на пороге. Больше не придет – уползет на карачках вместе с забранной девственностью. Если не по частям. Миры нам хватило в пятнадцать лет, когда она меня облила отборной грязью. Думаешь, не было в старину тех, кто хранил честь до венчания? Просто их не брали замуж. Типа порченая. С какого фига? Зато умеющая многое. Никто не хочет трахать бревно, охота удовольствия. Они знаешь как лежат, девственницы эти? Лежат, глазами хлопают, морщатся от нестерпимой боли. А что хотели? Будто там перышком проведу? Ну–ну… Знаю, как устроена женская физиология до и после. Мышцы разные. Для них превращаться в женщину подо мной – равносильно поднять штангу в сто килограммов сразу парню, который никогда не ходил в тренажерку. Валяются на простынях: страшно, больно, мышцы рвутся… лишь бы не забеременеть. С другой стороны, девок жалко. Но раз сами захотели, лишь бы не отличаться от подружек, то пусть не плачут. Нормальная останется девушкой - несмотря на уговоры подруг, которые сию помеху утратили. Такая станет моей женой. Есть бабы, шлюхи, шкуры. Есть женщины, девушки. Кстати, а что у тебя с голосом, бро? Никак напился?
     Сигарета полетела на асфальт. Вот теперь в бар надо идти вдвоем. Может быть, получится братика раскачать на девок. Чтобы жизнь почувствовал.
     - Да, мы тут жрем водку и рассуждаем о жизни. Сам понимаешь мое состояние. А жизнь у всех хорошая, но достала до самой печени. Две пары скоро кончатся, и можно спокойно досидеть до вечера. Два с половиной часа. Препод заболел. У меня все сделано.
     - Ух ты, водочку давишь, значит, с горя? Сегодня день поминовения мертвых. Выкинь все из головы, я за тобой заеду. Поедем гулять. Водка – не то, а крайний вариант. Вот у меня сто тысяч с половиной на карточке. Прогуляем их, заведем новые знакомства. А то все дуешься–дуешься, а жить как–то надо. Я познакомлю тебя с девушками, выберешь себе красавицу. Миру нахрен, ее уже посмотрели. А тут ровесницы. Может, сложится чего там. Была ни была. Выпьем с дороги крепкого? Не мальчики.
     Торстейн, видя, как все удачно складывается, закурил вторую сигарету,  зажевал никотин вишней и черносливом в шоколаде. Конфеток надо прикупить, угостить жертв.
     - Я за тобой заеду. Покатаемся по городу, поедем в модный бар на Невском. Там все есть – сцена для песен и танцев, караоке, вкусная еда. Я там иногда появляюсь. Товар забираю. Лакомлюсь немецкой едой.
                ***
     В баре было достаточно шумно. Тор веселился на полную катушку, накатывая себе больше и больше спиртного. Вечер скоро должен плавно перетечь в ночь, веселье стояло страшное. Играла клубная музыка, извивались тела парней, девушек на танцполе. Гуляли туда–сюда - в виде таблеток экстази и прочего тяжеляка из химии. Девки за стойкой клеили молодых людей, уходили покурить, поболтать с подружками. Неоновые лучи бегали по помещению. Где–то в углу плескались рыбы в аквариуме, яркие, тропические… Необычные.
     Ингилэйву наскучило капитально. Не хотелось ни играть, ни танцевать, несмотря на принесенную гитару. Она уныло стояла возле столика, ждала своего часа в чехле. Голова начинала болеть больше от сигаретного дыма, чем от скуки. Совсем не так представлял себе вечер. Даже четыре бокала пива на столе, в обьеме «0,5» и рулька с картофелем, огурцами, ещё какие–то немецкие кушания не лезли в рот.
     - Приперся, блин… Чего мне делать в прокуренном гадюшнике, где нет ничего, кроме полуголых баб, шестов, неонового света, спирта и прочей безнравственности?
    
     - И вот сегодня, в честь Покрова дня, мы решили преподнести вам сюрприз.
     Ведущий концерта прошелся по сцене и улыбнулся присутствующим. Торстейн был доволен, смотря исподлобья, оперев левой рукой щеку.  Докурил сигарету, туша о пепельницу. Дымок взвился к потолку. Полумрак располагал к готическо–современно–клубной атмосфере. Черные одежды Властелина Тьмы привлекали внимание публики. Много раз проходящие девушки бросали на парней томные взгляды. Искренне удивлялись, почему близнецы одинаково не одеты. Какая–то незнакомка в блестящем коротком платье, расшитым стразами, на высоких каблуках и с длинными ногами провела по плечу Темного играючи. Тот, не растерявшись, схватил руку и нежно поцеловал. Фифа ойкнула, засеменила к подружкам. Застрекотала о своем происшествии, бабенки стали оживленно болтать.
     Ингилэйв оторвался от кружки пива, недоуменно и испуганно поглядел на брата. То ли ему дал спирт в голову, то ли начал свою обычную охоту. В отличие от родственника, младший пришел за компанию, не более. Настроение итак испорчено. Тут еще ходят длинноногие блондинки, в соседнем зале танцевали стриптиз. Тор только что вернулся оттуда и принялся танцевать современный танец под клубную музыку, приводя всех в восторг. Собирая вокруг себя посреди зала зевак. По сути, он являлся тут выскочкой, появляясь в таком заведении часто. Если верить словам. 

                3
                ОТДЫХ ЗА ПИВОМ НА КВАРТИРЕ ПОСЛЕ

Поимел сарделькой по пьяни девку, караоке в клубе, Лэйв и Тор бухают, Тор предлагает брату поболтать с девкой. Тот влюбляется. Отошел оставив сардельку там, потом продолжил и откусил и туда воткнул. По пьяни рассказывает это брату
                4
                ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ ИНГИЛЭЙВА

     Напившись довольно изрядно, младший сын Энрике обнаружил себя на кровати в кухне. Тело все болело, голова раскалывалась. Рядом лежал его брат, обнимая подругу Карины. Понятное дело, ему получилось развести ее на секс, а как сюда попал сам Ингилэйв - непонятно. Наверное, на автомате пошел спать, рухнул и уснул. Кругом валялись бутылки, пара мусорных пакетов и гитара. Светлый очень надеялся: девушки, которые уже ушли, не отсосали, пока спал крепко. А могли, если бы захотели. Но, как всегда, Тор взял баб на себя. Устроил оргию, попросив брата выйти из комнаты. Сил на второго не осталось. Они побалакали немного, душ приняли и разъехались по домам. Карина не стала участвовать в этом. Ей было плевать. Лишь бы наливали, и не более.
     Но КАК она пела в том баре… Такого Лэйв ни разу нигде не видел. Наряд ее понравился. Целый вечер он не сводил с нее глаз, чувствуя: это всё нечто новое для него, прекрасное, неизведанное. Несмотря на то, что спирт смешивался много раз и незнакомка сидела на коленях у брата, благостно принимая все его ухаживания. Но нехило от приемов Тора шарахнулся, надо сказать.
                5
                ЮНОШЕСКИЕ МЕЧТЫ И ИНТЕРНЕТ
                6
                ТУСОВКИ

     Группа технорусь. Девчачья группа. Торстейн участвует в коллективе и поднимаети колорит девушкам, играет в баре и дает так сказать тему. Гот золотоволосый который потом все внимание заполучает себе и между ним и Кариной завязывается роман.    
                7               
                ТЕХНОРУСЬ И  ВЫБОР
                8
                НОЧЬ В ЛОГОВЕ ТЬМЫ
                9
                РОМАН НА ДВОИХ               
                10
                ЛЮБОВЬ СТЕРВЫ К ВЛАСТЕЛИНУ ТЬМЫ

     Карина рассматривала фото Торстейна, и не могла оторвать взгляд от прекрасного, приятного мужчины. Ей было мало фотографий, она желала его во что бы то ни стало заполучить себе. Брата можно приспособить как любовника. А если тот начнет еще больше лезть не в свое дело? Например, предлагать выйти за него замуж? Тогда его нафиг, послать куда подальше.
     Дрожащими руками девка просматривала альбомы Властелина Тьмы.  Видела: он обожает такую же жизнь, как она сама. Вот девушки, пиво, водка, виски, скотч, вино, сакэ. Даже альбомы с фотографиями обнаженных моделей. При этом каждый раз Торстейн подписывал тему. Кельты… обнаженные красавицы в реке, и он - обожатель. Жадно сгреб кого–то в обьятия и держит на руках, хищно ухмыляясь. Фотограф поймал такой кадр: брызги летят так, будто Игорь выхватил недотрогу из воды. Весь в черном, но на лице нарисован непонятный узор. А рядом – те же дамы: рыжие, блондинки, брюнетки. С утонченными телами. Рядом покачиваются кувшинки, камыши. Купальщицы.
     Красивая композиция. Только почему не предупредил о фотосете?! Непорядок. Влюбленность дуры расцвела пышным цветком. Карина никогда не видела настолько красивых парней. Понятное дело, ей больше всего понравился тот, который в черном. А второй, несмотря на схожую внешность, блеклая пародия.
     А вот любимый в той же теме фотографий, но одна из натурщиц будто утонула. Тело плывет в водорослях, с закрытыми глазами. Опять те же кувшинки, даже стрекоза на волосах сидит. И юноша - неописуемо прекрасный, с расстегнутой рубашкой, изображает горе. Словно также на других фото оглядывается - сдвинув брови, будто за ним следят. Лишь бы отобрать незнакомку. Вот он также стоит за березой, пораженный игрой на флейте какой–то особы, полуобнаженной или в хитоне… Вдали девки купаются. Либо вот он - в поле. Раскинув руки, запрокинув голову, смотрит в небо. Насдаждаясь природой. Или в пшеничных колосьях сидит, обнаженный, полуобернувшись к фотографу. Золото волос сбегает на грудь и спину. Боги, как же прекрасен!!!
     Карина, разглядывая несколько сотен альбомов, уже начала ревновать мужчину к тем девкам. Она не знала - их давно нет в живых. Поскольку те прекрасные фото оказались работой для журнала мод и широкой публики - в своей группе. Обнаженку Тор обожал и везде демонстрипровал свое тело. А вот еще одна фотография – девушка, обнаженная. Тело наполовину расписано как змеиное, прорисован каждый миллиметр. Стоит и держит виноградную гроздь. Торстейн принимает этот дар. Скромный, прекрасный, сладкий подарок. Демоница с рыжими, как огонь, волосами. Прямо Лилит! А может быть, это она? Кого тогда изображал возлюбленный тут? Зло? Добро? Покорителя первой жены Адама? Наверное: слишком модель оказалась похожа на ту даму. А вот тут он положил ей голову на грудь, закрыл глаза…
     Интересно, у тех двоих что–нибудь было? После съемки? Поскольку стерва слышала – некоторые фотографы любят снимать ню, и больше ни в каких стилях не работают. Если соглашаются сменить тему, то скрипя зубы. Слишком повернутые на своем хобби, слишком озабоченные. Даже интересно стало: боди–арт тоже ню, или другое? Наверное да, ведь расписывают обнаженное тело. Почему бы такое не устроить с парнями? Никто не осудит, не отругает. Такое современное искусство давно распространено в мире, и лишь человек с колхозным мышлением, по мнению дуры, мог воспротивиться этому.
     Даже деревенскую чушку можно расписать так - все ахнут. Среди подруг много девушек с прекрасным телом, они давно рекламируют нижнее белье. Тратя на свой уход море денег. Может быть, оставить пару комментариев под фото и посмотреть на реакцию любимого? Спал с ними, или нет? Узнать надо. Странно: не указаны модели. Точнее, их аккаунты в отмеченных людях. А рыться в куче баб, искать похожих, потом писать им едкие эпиграммы – лень. Вокруг красивого мужчины, который обедает или ужинает в ресторане за сто тысяч, всегда вьются феи. Конечно, найдутся те, кто осудит его внешность, начиная базарить – кукла, а не мужик. Но для Карины – ИДЕАЛ. Состоявшийся как мужчина, личность, страшно богатый;  имеющий, видать, собственный гарем… Может быть, богатство свалилось ему от родни, или Торстейн имеет благородное происхождение - княжеское или королевское?
     Хотя зачем такие подробности – деньги есть, значит можно дальше с ним общаться, обожать его. Тихонечко мечтать. И плевать, что он танцует в том же клубе с девушками из «Руси», выделывая неслыханные пируэты под хороводы. Хотя русской культурой всё назвать тяжело: полуобнаженные дамы в черных, расшитых бисером и стеклярусом кокошниках, в кожаных мини–юбках, на высоких каблуках, с цепями, кружевными корсетами или лифчиками. А то и полностью обнаженные. С расписанными телами, но  заклеенными черной изолентой сосками. Иногда обматывались тела той же лентой так, как вздумается. На поясе, груди - пентаграмма, далее рисунок, нарисованный краской на спине по позвоночнику, на ногах виднелись сетчатые чулки, браслеты из кружев у запястий, на лице – косметика черно–бело–красная. На русский манер, правда глаза подведены стрелками,  серебром.
     Теперь появился такой шикарный гот! От которого все замирали. Он спокойно подходил к шесту для стриптиза и танцевал. Не раздеваясь, производя фурор. Единственное - мог спокойно расстегивать пуговицы на рубашке, завлекая. Отчего Торстейна порой любя поливали шампанским. Мужчина кидал рубашку на пол или обвязывал вокруг пояса. Вокруг него неслась музыка электрогитар на современный маневр, девки писали кипятком в зале, бросали денежку или совали в карманы рубашки. Но русский наряд Темный надевать наотрез отказался. Он счастливо улыбался всем и выбирал себе новых жертв. Туда приходили его Темные - смотрели, насколько девки из группы глупы. Раз западают на одну внешность. Порой сами запрыгивали на сцену, танцуя вместе с повелителем.
     Черные кокошники со стрип–одеждой, наряды из секс–шопа, феромоны во флаконах, кожа, техностиль, ночная жизнь… все Торстейну безумно нравилось. Девицы из группы выполняли любую его прихоть. Даже такую, на которую не пошли бы никогда с другим мужчиной. Но чего не сделаешь ради красавца! Один раз он нарядился в кота и устроил себе лежбище на сцене - в окружении девиц.
     В другой раз сделал вампирское выступление, наполнив вином ванну. В представлении "утопив" девицу из вышеупомянутой группы. Затем лег туда сам, обнявшись и поцеловав. Он выглядел как настоящий вампир, только без клыков. Еще пригласили парня из зала, чтобы тот отбил у него вампиршу. Понятное дело, выиграл, но наполовину: зритель пытался выхватить девушку из рук Темного, но упал пьяным - от паров напитка. Дальше случилось из ряда вон выходящее: бабье накинулось на него, принялось вычерпывать бокалами вино и пить. Кто–то принялся гладить Темного, тот наслаждался  женскими  руками. На Тора кинулось аж шестеро баб. Поскольку представление кончилось, тот разделил их со своими Темными, а дальше сценарий его поступков ясен. Поутру дамы проснулись… часть из них оказались мертвы: демоны–мужчины ненасытны по своей природе. Инкубы выпивали всю жизненную энергию - а потом, если никого не было в качестве свидетелей, обращались в огромных змей, сжирая свою жертву. Разумеется, можно не есть примерно месяц. Купаться в крови дурочек.
     Ни один Темный не выбирал понравившуюся человеческую женщину в жены – они оказывались бесполезны. Поскольку любили изменять с мулатами и прочими черными. Зачем такая шалава сдалась? Проще ее сожрать. Если попадалась хорошая девушка – верная, прекрасная душой и телом, понимающая, да еще из своих - тогда игралась свадьба. 
     Понятное дело, Ингилэйва на такие показы Властелин Тьмы не брал - у Светлого бы случился нервный срыв. На самом деле над группой сын Гвелда смеялся, считая всех вышеперечисленных там идиотками, пытающихся изобразить невесть кого. Но шоу продолжалось, не надоедало, Карина оказалась из всех самой наглой. Надо с ней поиграть, а потом распорядиться по–своему: обратить во Тьму и сделать рабыней, чтобы не расслаблялась. А пока… пускай мечтает, любит.
     Один раз бабы устроили фотосет в стиле "Апокалипсис" в своих обычных нарядах и макияже, с распущенными волосами - в поле у старого завода, на закате, на фоне дымящихся труб, тяжелых туч. Посреди старых, ржавых машин, грязи и остального андеграунда. Торстейн также там участвовал, создав себе образ. С мечами, в черном, он шел по постапокалиптическому мирку с каменным лицом и сдвинутыми бровями. На заднем плане стояли, как несколько мертвецов, как горелые спички из земли, как три черных поганки - трое девчушек, взявшись за руки, склонив головы набок друг к другу. Кокошники черного цвета виднелись на головах.
    Композиция символизировала упадок страны и культуры. Но молодежь такого и не понимала: им казалось – это все круто, красиво, а остальные эпохи - полный отстой. Триста фотографий такого пейзажа произвели впечатление на людей в Интернете, и даже Тору было предложено создать свою металл–группу на такую тематику.   
     Вечерами девушка спокойно рассказывала подружкам о очередном выступлении. Те завидовали, когда слушали о том, как при луне и звездах счастливица целовалась с Властелином Тьмы. Просили познакомить, но ограничивались лишь фотографией. Ясно понятно, тоже хотели встречаться с таким.
     В гримерке лежали маски, макияж, кокошники и костюмы. Иногда Тор и Карина там оставались, разговаривали на современные темы при свечах. «Очередная девочка–припевочка, которая хочет много денег и внимания, но ставит нереальные условия. Ничего ты со своими девками не получишь, потому как занимаешься фигней, лишь бы выпендриться». Такие мысли проносились у Торстейна в голове. Он прекрасно знал, зачем та дурнушка подкатила к братьям. Прочитав мысли в тот вечер, сыграл в игру. Наливая Ингилэйву побольше. Чтобы тот распробовал вкус спирта, клубняка.
     А все по одной причине - девку бросил парень. Чисто из–за ее измен и выпендрежа. Началось с характера стервы: молодой человек мало зарабатывал. Та хотела стать знаменитой на всю страну со своей группой. И кто–то посоветовал одеться необычно, выступить где-нибудь. Никто не помнил, чего там оказался за человек, но идея выстрелила в народ. Поначалу Карина пела одна в том злополучном клубе, на неё обратили внимание. В тусовке того рода, где фифа варилась, считалось нормальным гулять перед старыми друзьями с обнаженной грудью. Например на природе – на совместном походе на пляж. Купаться обнаженными при всех: никого не стесняясь. Фотографироваться, прикрыв гениталии листиком - чисто для лайков в Инстаграмме или вконтакте, целоваться в губки при встрече и прощании.
     Давно в Питере ходила такая привычка: раз приходит на тусу народ, то есть у тебя пара, либо нету - она не должна влиять на весь трэш и бомонд. Тут все свои, никто никого не осудит. Гуляй, пей, бери от жизни всё - ведь она одна, и киснуть в офисах или выходить замуж за кастрюли, борщи,  сопливые детские носы невыгодно в современной России. Можно там курить марихуану или коноплю, показывать простые движения на танцах - на песке, греться на берегу. Волны лизали голые ноги с накрашенными ноготками. А после хвастаться, как парни оценивали молодое тело. Вся эта лютая дичь нравилась девахе, которая даже не знала, где находится Сибирь. «Где–то на Урале» - сказала она, чем повергла в шок люд. Все поняли – это ДУРА. Много чего творилось в этом говне - и на квартирах, и на природе. Еще до недавнего времени Карина любила шалить с подругами в ванной, закрывшись там и нежась под струями теплого душа.
     Был в той тусовке и такой сброд, который имел жену, но при этом располагал к себе женщин. Дарил им цветы и водил по кафе, бутикам,  ресторанам, трещал без умолку, целовался с ними в губы. Не видя в этом ничего страшного. При этом клялся супруге, которая в конце концов от жизни с таким козлом повесилась - что никакого секса между ним и теми бабами НЕ БУДЕТ. Женщина не выдержала лжи. Потом дрянь мужского пола кто–то зарезал – гад полез у чужой жене помиловаться, поулыбаться, не зная: она пришла не одна. И нарвался на нож. «Скорая», приехавшая на вызов в баре, констатировала смерть. Потом выяснилось после похорон где–то за городом – этот урод очень многих обманывал, ещё занимался педофилией, разводя на откровенные фотки несовершеннолетних  девочек. После, когда его старые аккаунты вскрыло ФСБ, у правоохранителей волосы встали дыбом. И такого народа по городу ходило много. Лох не мамонт – лох не вымрет.
     Они собирались в кучки, жили то как хиппи, то как панки, либо как аскеры, бренча на Невском или Финляндском вокзале свои незатейливые песни, собирая мелочь. Не работая вообще, никакая погода их не волновала. Также там околачивалась певица, которая постоянно играла в электричках. Несмотря на свои сорок лет, даже не искала себе нормальный заработок. Другой человек бы постыдился такой жизни, к тому же вся квартира у нее оказалась завалена барахлом. Продукты домой и вовсе приносили соседи. Потому что либо урожайный день выдавался, либо никак, а кушать хочется. Хиппушка утонула в Неве при невыясненных обстоятельствах – то ли ее мужик бросил очередной, то ли полиция накрыла и просила больше не выступать. Либо убили из личных мотивов. Паспорта у особы не наблюдалось. Нормальных людей подобные сборища всегда бесили. Особенно творилась откровенная дичь на байкерском фестивале в Сестрорецке, где отравиться простым гамбургером можно только так. Где все запреты сняты. Приходить туда можно ради того, чтобы полюбоваться на прекрасные мотоциклы разных марок. Как темнело - на полуброшенном заводе Воскова и Мосина начинались танцы девок со стриптизом. После это перекочевало в байкерские закрытые клубы, где выступала и Карина.
     Но вернемся к теме выше. Карина всегда любила пощеголять перед всеми и получать удовольствие от довольных взглядов парней. И как – то раз привела на такую тусу своего тогдашнего молодого человека. Результат – он дома изменницу избил в кровь. Увидел, как пассия целовалась с другим на прощание. Никакие уговоры–убеждения – «у нас в компании это нормально, реагируй на такое спокойно» мужчину, оплеванного и униженного, не убедили. В нем проснулся после той пьянки на пляже нехилый зверь. Приложив пустой бутылкой из–под пива нескольким, он вломил любимой по морде и повел домой. Та, пьяная и не поняв, за какую провинность получила втык, решила: завтра ничего плохого не случится, можно жить дальше как раньше.
     Она жестоко ошиблась. На следующий день не смогла даже встать с постели. Ноги и руки опухли, отекли, посинели от страшных гематом. Угрожая ножом, воздыхатель пригрозил убить тварь. Если еще раз увидит, как та «прощается» с мужчинами и девушками». Хотя пришла потом какая–то подруга - по первому зову, стала кормить недотрогу с ложечки. Заявление в полицию не помогло. Его банально не взяли. А некоторые выразились по–старинке: «Бьет – значит любит. Стерпится–слюбится».
     Потом избиения продолжились, на сей раз из–за наряда. Карина довыпендривалась и довыступалась: одного парня нимфоманке оказалось мало. Имелся у неё следующий бзик - всегда… она трахалась только в рот и жопу. Поскольку решила приберечь себя для богатого мужа. В результате отказа спать традиционно мужик с ней расстался, со страшным скандалом.  Натравив своих дружков к ней на квартиру, чтобы те сделали что положено, раз он не добился. Не получилось – девки дома не оказалось.
     Но даже побои не научили хорошему. А научили краской черного цвета замазывать синяки. Ноги, руки и остальное, пририсовывая кисточкой или помадой серебряного цвета узоры. Карьера резко пошла вверх. Но денег все равно не хватало. Пришлось устроиться работать в макдак, чтобы получать пресловутые двадцать пять–тридцать тысяч. Там, понятное дело, завелись новые друзья. Жизнь наладилась.
     Не до конца – не предвиделось на горизонте богатого жениха или любовника. Жизнь как била ключом, так и продолжила бить. Сайты знакомств, море внимания, кокетство, группа, танцы разных видов и искусств… наконец, пришли те два брата выпить в Покров день. И нехило выпили с ней. Один даже влюбился. Как мальчик - не поняв, кто перед ним. Но приятно – два парня, на вид одинаковые, лишь темненький в рубашке – сердцеед.
     Свечи горели в канделябрах и консервных банках, лилось вино, шли разговоры про искусство. Особенно про фотографии, не дававшие фифе покоя днем и ночью. Она смотрела на Властелина Тьмы с нежностью и любовью, надеясь на взаимность и расположение.
     На столе, с которого не убрали баночки грима, кокошник, бисер, кисти да крем, дымились тарелки с ароматным кушанием – долмой. Соленые виноградные листья заготавливать впрок Торстейн очень любил, храня их в нескольких бочках. Периодически попивая ароматный рассол, добавляя в фарш–начинку рис, специи,  перец, соль, лук, и еще много чего. Также он предпочитал варенье из лепестков роз, и часто им лакомился. В той гримерке пришлось заказать еду в больших количествах. Чтобы расслабиться после трудового дня. У него своя работа днем, у Каринки – своя. Девушка довольно ухмылялась, сжимая руку милого. Вино из черноплодки ударило в голову. Пока танцовщица и певица соображала.
     Взяв палочками кушание, Карина отправила его в рот. Закусив черным хлебом. И кто такое придумал – мясо в виноградный листок заворачивать? Ведь есть уже голубцы по–русски. А тут – маловато. Но вино все исправит,  будет десерт в виде мороженого, с натуральными ягодами. Деньги никогда не кончатся. Как и показы. Новые идеи, выступления. Рядышком лежали папки с рисунками–костюмами. Тор взял одну в руки, полистал и положил.
     - Скажи мне, зачем та группа? Она ведь ничего толком не дает. Я лучше поем вкусную еду, чем стану заниматься фигней.
     - Нет, теперь мы вместе! И я никому тебя не отдам, Игорь–Торстейн. Ни подругам, ни друзьям, ни этой жизни. Я люблю тебя! Хочу счастья в своей жизни. Как я поняла, ты не против, чтобы при прощании с людьми на тусовках я целовалась с друзьями - мужского пола.
     Прежде чем ответить, Властелин Тьмы кашлянул, поглядел хитро и спокойно на шлюху.
     - Я знаю, о чем сейчас говоришь. Хочешь меня всего, полностью? Это возможно, свободен в плане отношений. Ценю в первую очередь личную свободу. Но есть другие мужчины. Например, мой брат. Да, не такой, как я. Но добрый, справедливый. Он влюблен в тебя, очень. Подари ему счастье. А я стану править Тьмой дальше. Тебе что, мало радости? Стань потише…
     Девка опустила глаза.
     - Но почему?
     - Мы еще мало знаем друг–друга. И чтобы я полюбил… Покажи мне, на что годишься. Мне нужна пара. Жена. Достойная, хорошая, изящная, красивая. Но, видимо, это признание в любви брякнуто невпопад. Танцевать в окружении цыпочек порой ой как надоедает. Мы можем переместиться в мой особняк. Где хватит фантазии не только на кокошники, но и на то, чтобы себя вывернуть и назад свернуть. Я обожаю готику, во всех ее проявлениях. А те выступления – простая веселуха. Я люблю женщин… - Он положил ладонь на ногу шлюшенции, провел вверх. Немного прижав. Проникновенно заглянул в глаза, поцеловал руку. – Неужели мы сейчас так плохо сидим, угощаясь лакомством? Вино не понравилось? – Тор заметил смятение в мимике и пытался узнать, в чем же дело.
     - Любишь женщин… в каком смысле? – Карина опустила голову. Накладные ресницы дрогнули. По ним покатились слезы.
     Выпив еще вина и закусив долмой со сметаной, Властелин Тьмы улыбнулся, дернул собеседницу за волосы. Чтобы та не расслаблялась.
     - Во всех смыслах люблю. Их запах тела, отдающий маслами оливы, орехов, кофе и сливок, внешность. И чем прекраснее, тем лучше. Я вкладываюсь в красавиц, чтобы радовали мой глаз, услаждали пением слух. Ты прекрасно поешь, хочу слушать чаще прелестный голосок. Хочешь денег, машину – будет. Но одного не могу отменить - свою работу. Поэтому мы будем вместе, а начнешь безобразничать - жестоко накажу. Мне мало поцелуев, обьятий. Желаю большего. Если все устраивает, то отношения обеспечены.
     - Во всех смыслах? – Девушка наморщила лоб ревниво. – Я должна буду обнаженной сниматься в фотопроектах, Торстейн? Так не пойдет. Ведь не знаю, чем вы потом занимаетесь. Вчера вышивала дома кокошник, рассматривала тебя на фотографиях. Все женщины там старого типа. Как на картинах, которые рисовали раньше. Устарело. Никто не станет даже интересоваться таким стилем.
     - Значит, не нравятся мои работы? Я настолько плох?
     - Почему не желаешь найти для натурщиц девушек посовременней? Эти, без макияжа – блеклые, тусклые… Я хочу быть с тобой!!! Люблю, очень… - Карина рухнула на колени, зарыдала от собственного бессилия.
     - Нет некрасивых женщин! Они тебе не нравятся! – Торстейн ударил кулаком по столу, продолжив дальше есть. – Я не собственность, которую можно держать взаперти и никуда не выпускать, понятно? Я – модель! У  меня есть собственное агентство! Мне теперь все бросить, ради чужой прихоти и уничтожить свои творения?! Да на меня работают лучшие люди города! Извини, но мое – это мое. Давай я сожгу всю гримерную, оставлю без того, чем увлечена? Приятно будет? Ты должна понять: нельзя все уничтожать ради любимого человека! Тем более, то, что ему дорого! Мы гуляем на тусовках, и мне пофигу, как там прощаешься с народом, как здороваешься. Просьба: не обнажайся за моей спиной для других, хорошо?
     - То есть, считаешь те фотографии шедевром? Они похожи на картины, но людям такое не нужно. И братец старомоден, скучен. Флейту с собой таскает.
     Свечи горели в полумраке, пламя дрожало от слабого ветерка. Никого нет в баре, все давно разошлись. Осталось двое – она и Властелин Тьмы. Еда есть в холодильнике, на день–ночь хватить должно. Никто больше не услышит этот разговор. На стене подвешена драпировка серебристого цвета. Пахло коноплей, гашишем, еще какой–то дрянью.
     - И что? Таскает и таскает. Она мешает жить? Тебя лично КАК это бесит?
     - Да. Убого выглядит. Целоваться придурок даже не умеет толком.
     - Не стоит принижать парня за то, что у него до тебя никого не существовало! Я за него пасть порву любому и любой… Он очень любит сидеть в библиотеке на учебе, читать научные труды, философию, пособия по рисованию и искусству. Изучая то, на чем построен наш мир. Если бы не возникло эпох – Возрождения, Древнего Мира, Реконкисты - мы бы копошились до сих пор, как черви в дерьме! Ты будто в школе не училась никогда, или как вчера родилась! Не знать такие элементарные вещи… Позор! – Торстейн разозлился, сурово, с яростью посмотрел на девку. Та, похоже, другого не знала существования, кроме клубов с барами.
     Он наложил себе еще долмы из контейнера и стал наблюдать за реакцией.
     То, что влюбилась - факт. Но на кой хрен брат запал на говно?! Это непонятно стало даже Властелину. Видимо, все–таки некоторые виды напитков смешивать нельзя, иначе начнется ТАКОЕ. Порядочный  девственник повелся на шлюху. Которую чуть не убил другой за дело. Нефиг выпендриваться, кочевряжиться. Кто больше напился в тот вечер? Непонятно, ведь младший налегал на закуску. Это гораздо лучше, чем давить комаров на стекле в библиотеке, если огромное насекомое с длинными лапами достанет до самое не хочу мерзким жужжанием.
     Жизнь одна, надо ее провести с пользой. Тела сгниют в земле, оставив после себя скелет – остатки кальция. Вот итог человеческого существования. Сколько его залегает на кладбищах – неизвестно. Может быть, в дальчайшем будущем станет мелом. Через сотни миллионов лет. Так получается в жизни – симпатия, влюбленность, любовь, оргазм, сперматозоид и яйцеклетка, роды, потом – все. Ящик с трупом. Коробка  полусгнившая, с таким мелком в виде черепа и остальных составляющих. Мир живет дальше, переживая новые эпохи. Осталось купить себе бюро ритуальных услуг.
     Почему именно ритуальных? Ритуалы бывают разные. Есть магические - с крысами. Которых Торстейн передавил в громадных количествах. Сворачивая им шею, хватая голыми руками, выливая кровь на руны. Начерченные на круглых или прямоугольных камешках. Потом научился выжигать знаки на дощечках. Построил себе за домом целое Черное Капище - в виде бетонной плиты, разложив руны и принося с собой живую, громадную крысу. Откручивал ей голову, клал посередине, и выжимал как тряпку, создавая ставы. Тело шло в жертвенный костер. Либо насаждалось на арматуру, сие угощение Тьме склевывали вороны.
     После такого Духи Тьмы слышали своего Повелителя, будущего господина точнее. Являлись воочию, поясняя непонятное, шепча заклинания. После такого трава вокруг мини–капища выгорала полностью, а один раз приползли змеи, встали в столбик, склонив головы. Торстейн в следующие разы приносил пакет молока, открывал его и ставил у большого камня. Каждая рептилия напивалась из него. Духи обучали будущего Властелина, сама Тьма звала их. Жажда убивать росла и росла. Костер пожирал крыс, головы собак, кости с кладбища, вымытые весной талыми водами. Поначалу маленький Тор так приносил жертвы Богам: брал куриную лапу, кусок мяса и оставлял на капище. Что было в корне неправильно.
     - Не так ты делаешь, сынок, - поправлял его Энрике, - надо развести костер, возблагодарить Богов за отличный сезон. Да и я тебя подучу Темным Силам.
     - Папа, ты же Светлый, а не Темный! – Начал упираться ребенок.
     - Это да, мой хороший. Но ты – другой. Я не могу просить Свет о том, чтобы он обучал противоположную сторону. Но могу показать Тьму во всем величии. Никто не пострадает.
     - Крысы же пошли на пользу.
                11
                ПОДРУГИ В РЕСТОРАНЕ
                12
                ОШИБКИ ЮНОСТИ
                13
                СУШИ – БАР
                14
                НОЧНАЯ СМЕНА В МАКДОНАЛЬДСЕ

     Карина пришла на работу веселая. Ведь сегодня приедет Торстейн, и они устроят милое общение. Начальства нет в такое время суток.
       
                15
                ИГРА ТЕМНЫХ И СВЕТЛОГО

     Торстейн пришел на свой конклав - веселый, чтобы обьявить о плане. Надо брату помочь. Темные, понятное дело, сначала недобро загудели. Но потом, поняв - протестовать без толку, принялись внимать. Каждый отчитался о своей работе. Под звуки скрипок и гитар ведьмы раскладывали Таро, смотрели будущее на рунах. Заговаривали амулеты и клинки бойцам, чтобы Светлым не перепадала удача. И действительно, в результате такого колдовства получалось вести свою привычную жизнь без проблем и доносов извне. На Обводном Канале Властелин Тьмы решил восстановить средневековое капище. Туда нужно много крови, жертв. Сайты знакомств в этом помогут, группы в том же Вконтакте. Малолеток с наивными дурами полно. Некоторые Темные пары хотели завести детей, а не выходило. Вот тут–то и нужна жертва Тьме, чтобы та даровала ребенка. Все давно поняли - Тора просить о зачатии бесполезно: свое семя он не даст никому.
     В зале горели свечи, разносились упоительные ароматы трав и воска. Огромная люстра из хрустальных шариков с кристаллами поражала воображение. Давно наступила ночь, сегодня никто не пойдет на охоту за  ночными бабочками. Как они надоели! Их развелось слишком много. Тупые и слабые, они хотели много денег. Парни и Властелин Тьмы быстро заманивали проституток к себе, дальше дело заканчивалось. Им лишь получалось пускать кровь. Трупы продавались на органы. Или скармливались громадным змеям, которых Торстейн держал в качестве домашних любимцев у себя в особняке. Ещё на вокзалах аскеров много – с них надо дань взять, зазвать к себе, если окажется свой.
     Инквизиция достала своими рейдами. Стоит присесть в клубе отдохнуть, перекинуться в карты и выпить скотча - все, заявляется Квелт со своей шайкой и сносит головы выстрелами. Сколько своих в результате потеряли - стриптизерш и хороших парней! Хотя те девки занимались изнасилованиями наивных мальчиков. Непонятно - у Светлых там настолько тяжко стало, раз  стали убивать всех подряд - как Темным казалось. Придется, как всегда, устраивать балы, в стиле девятнадцатого века, чтоб расслабиться, а потом все остальное - для одиночек. Бордели в подвалах, трава, спиртное, БДСМ…
     Лесной массив (куда вывозились трупы казненных и сваливались в специально вырытую яму) подходил для капища как никогда. Поставили бы его и ездили туда, творя свои дела, угощая Тьму кровью. Но есть проблема. В людях. Всё прекрасное религиозные фанатики могут разрушить, ненавидя язычество: скандинавское, славянское. Ведь этих уродов хлебом не корми -  дай порушить. Потому как вера русская – православная, блин! Как и государство, катящееся в пропасть на этой почве. По логике тех психически больных выродков с дефектами развития мозгов, ничего не должно существовать больше в стране. Кроме церквей и ислама. Ну, и буддизма. Те мирные, никого не тронут. Остальным, кто не с ними - на казнь. Общество закрывало глаза на всё. Настоящие верующие давно взвыли от уродов и требовали убрать статью об оскорблении чувств. Но никто не позаботился за все годы об атеистах, которым доставалось больше всех. Всё больше русских уезжало за границу. Не вынеся церковного засилья. 
     Не говоря уже о следующем: глубоко в лесах сохранились старообрядческие общины, там царило кромешное Средневековье до сих пор. Туда даже самые смелые веруны не совались. Разговора не выйдет, а местные не поймут реалий современного мира. Ничего, пусть живут. Лишь бы не рычали на всех и не осуждали. Придет и их черед выйти в светскую жизнь - когда война грянет. Например, Третья Мировая. Тогда никакие леса и молитвы не спасут. Разбомбят все, а жители умрут - от лучевой болезни.
     Некоторые в России даже не знали, что такое звезды с планетами. Думали, будто НЛО летает. Так говорят бабки и их дети, у которых ума в голове нет, а то и вообще половина мозга отсутствует в черепной коробке. Одна старуха со двора Тора очень боялась планету Венера. Думала: прилетают пришельцы, чтобы всех забрать. И каждому встречному пыталась это вложить, навязчиво. Сначала терпели, потом силы кончились. Пришлось с ней разобраться очень жестко, несмотря на протесты соседей «она же старая, нельзя так» - убить. Подсыпал Темный в водку мышьяка, пока та во дворе спала пьяная.
     А сейчас музыканты играли классику старых времен и современное. Народ курил, пил вино, медовуху, чай, кушал яства и пироги…
     - Повелитель! - Так позвал Тора кто–то.
     - Да, я слушаю. – Тот поднял руку, приглашая встать говорящего.
     - Почему в Инквизиции существуют Темные? Получается, они убивают своих. А это очень несправедливо. Тут новых прибавилось. Если дальше так пойдет, нас останется мало. Старые оборотни и вампиры уже в отпуске отдыхают. Им уже несколько веков, потому нельзя разбрасываться такими ценными друзьями. Стоит одному такому мужчине или женщине пойти в клуб защищать всех - он минуты там не проживет! Побьют Светлые самых лучших!
     Торстейн кивнул и оглядел всех собравшихся за шикарным столом.
     - Дамы и господа! Я не собираюсь бросать в эту топку самых лучших парней и девушек, старейшин и ветеранов битв. Пусть они превращаются в волков, черных лисиц, змей. Против пуль наших врагов нет приема. Но у нас много новеньких, да. Которые фиксируются в той же Инквизиции с момента появления Темного начала. Чуем мы своих, ребята… - Властелин Тьмы опустил голову. – Но их также чуют и инквизы, вносят в Базу. Пробивают домашний адрес, незаметно для жертвы. До тех пор, пока малолетка или новая ипостась не натворит делов - не трогают. А ведь молодость сами понимаете, какая вещь: охота все попробовать, показать себя… Я ведь не одних сумасбродных ловлю. У меня тоже существует База. Там пара  миллионов лиц. Вычищаю страну от всякого дерьма - все знают, какой я пикапер и психолог. - Он улыбнулся. - Я же не просто так вам плачу деньги за работу.
     - Этот сброд мог бы пополнить наши ряды! – Крикнул  парень с конца стола.
     - Вот ты им и будешь управлять, глупец! Недели не пройдет, как взвоешь! – Тор ткнул в него пальцем, нахмурился. – У меня итак появилось две проблемы, которые нужно рано или поздно решить.
     - Какие, Ваша Тёмность?
     - Мой брат и его бабенка.
     Темные принялись смеяться.
     - Мы слышали - он работает у твоего отца. Лучший стрелок в мире, валит наших чуть ли не вслепую. Какие могут быть проблемы? Деньги капают на карту, лучшая работа для нашего врага! Он вроде наивный малый, даже девушки у него нет!
     - Нет… - сказал убито Властелин, встав и оперевшись руками о дубовый стол, - девушка у него есть, но она влюблена В МЕНЯ. А он – в нее. Вы представляете - Темная сопля с клуба, и Светлый Властелин Времени! Позор! Всего лишь сводил его в ночной клубешник, напоил. Но не думал, что он влюбится в такую дрянь!
     Сначала все замолкли, пораженные услышанным. Уму непостижимо – Светлый влюбился в Темную. Тем более, сын Архимага!
     - А нам–то чего с ней делать?
     - Просто наблюдайте за ней. Я один раз пришел с ней на бал. Темноволосая пассия. Накрашенная, как невесть кто!
     - Торстейн, почему бы ее не пнуть отсюда? Зачем терпеть такое? Убей. Раз она ослепла от чувств. 
     - В том–то и проблема: нельзя. Пока нельзя. Она законченная шлюха.  Думает: ничего не узнаю. Я знаю о ней практически ВСЕ. Если бы Ингилэйв не являлся мне родственником - то хрен бы с ним, пропал бы на работе из–за такого союза, да и ладно. Инквизиция б лишилась лучшего бойца. И мы тогда бы оказались в выигрыше. Нет снайпера – нет проблем. Еще я забыл, кстати, один факт - мой отец в племени Секванов едва не скатился во Тьму. Многие не знают: Архимаг Энрике убивал ВСЕХ без разбора в свои далекие девятнадцать лет. Напивался, как законченная свинья, насиловал девушек и знатных дам в Риме, у себя, и ничего ему за это не было! Нарвался на Темных, которые сначала порвали христианскую общину неподалеку от реки Секваны. Те придурки хотели обратить кельтов в христианство, но не получилось. Нарвался по простой причине: смертные женщины надоели и захотелось разнообразия. По юности человеческой и глупости Гвелд - на тот момент вовсе не Энрике - не знал: за все надо платить. Дальше Боги - то есть Темные, коих он принял за божеств - утащили парня в хижину, приковали к стене и три дня насиловали до полусмерти. Дальше предложили большее. Всё. Увидев себя со стороны, тиран стал Энрике и порешил всех ведьм и колдунов, выбрав Светлую сторону. Теперь и его младший сын из последних кельтов полез не в свое болото.
     Над столом стих даже звон бокалов. Темные стали перешептываться. На их лицах читалось недоумение.
     - И как такое этот Энрике мог проворонить? Влюбленность сына в Темную? Ведь если твой брат женится на той соплячке, она начнет беситься и наглеть. А у нас в Уставе прописано ясно: таких казнить. У нас презирают  подобных гнид. Я представляю: играется свадьба. Потом шаболда приходит после первой брачной ночи к нам и рассказывает, как все прошло. И мол ей теперь все можно, потому как теперь родственница Властелина Тьмы! Я бы лично ей голову оторвал и скормил змеям, которые обитают у нас в подвале в террариуме! Сколько уже таких бичевок, нерях поумирало там… насмотрятся фильмов, начитаются книг, потом начинается. Лезут к парням–готам обниматься, глазки строить. Оправдываются – мы на кладбище свечи жгли, пели как одна певица, восхваляя Тьму, надев черное платье! Готика – она в душе, а не в показухе, Тор!
     После этого беловолосый вампир в камзоле, сравнительно молодой, поиграл своими перстнями, сжав руки в кулаки. Его распирало от негодования.
     - Зачем тогда ты играешь с ней в любовь, Торстейн? – Спросила одна ведьма.
     - Так надо. Я ее ненавижу. Я ей – утютю, а та – ляляля! Будет уроком Светлому, как вестись на сиськи и прочие прелести под спиртным! Родители его не научили ничему путному. Обожали. Вот и выросла тряпка жалостливая. Та девушка нос от парня воротит. Все рассказывает. Я продолжу игру. Не говоря уже о том, как достала ее группа, где поёт и жопой виляет. Смешные! Корчат из себя техноготов. Сами ничего из себя не представляют. Люди лезут, как котята в розетку, к нелюдям, восхищаясь их красотой, силой. Чтобы такого не было, нужно не играться на свиданках и целоваться под луной, а над собой работать.
     - А если позвать его сюда и открыть глаза на любимую? Если, конечно, ту дрянь можно назвать девушкой…  Я бы к ней не подошел.
     - Условно девушка. Хочет сохранить себя до свадьбы известно в каком виде. Но братик не понимает- первая любовь жестока.
     Слуги на серебряных блюдах приносили новые кушанья, вино и кровь, выпущенную из жертв. Приправляя ее солью и сахаром, сдабривая гвоздикой. Они напоминали дворецких - такой существовал дресс–код на конклавах. Некоторые ведьмы строили глаза джентельменам, те отвечали тем же. Так всегда было – кто–то создавал пару. Обычно никто никого в этом случае не предавал.
     - Можно сделать следующее: выбрать тебе кого–нибудь из нас, жениться. Все будут счастливы! Обычно такая мера действует на наивных девиц, как растворитель на краску.
     Торстейн рассмеялся:
     - Жениться? Мне? Вы смеетесь! Нет еще никого, кого бы я полюбил! Не обижайтесь, это так. А если появится такая, то мои демоницы и остальные фаворитки предпочтут покончить жизнь самоубийством. Знаю – многие считают меня испорченным, избалованным. Видели бы, как дурища прыгнула ко мне на коленки в том баре! Брат только так глаза и вытаращил на нее. Я сразу понял: Темная, но ооочень слабая. Она не сможет обучиться даже простым заклинаниям, а начнет клянчить любовь у одного парня, другого, третьего, пятого, десятого… а дальше умрет. Я просто хочу предупредить: в наших рядах завелась крыса. Пока на плече сидит и, открыв рот, слушает басни о красивой жизни. Надо ведь родича прикрывать. Он же наломает дров, лишится ранга, работы, и в конце концов угодит на эшафот, где ему отрубят голову или кишки выпустят. Это же самый страшный из всех Светлых!
     После этого Тор прошелся вдоль стола, вручая каждому Темному по три пачки евро.
     - Надо ему показать нормальную женщину, адекватную!
     - Покажи… Он шарахнется от наших, как будто ведьма или колдунья – ужасный яд. Словно их поцелуи ядовиты и после Светлый не встанет! Они такие: всем помогают, а потом плачут - жизнь не удалась! Кстати, а как там новенькая реагирует на оргии и остальное? На вербовку баб для рабства?
     Торстейн руками развел и улыбнулся:
     - Ревнует. Ой как ей не нравится! Уже напридумывала себе свадьбу и королевскую жизнь! Ей всего девятнадцать лет недавно исполнилось. Как же я ненавижу этот детский лепет – хочу замуж за принца, денег, и ничего не делать, даже готовить мужу обед в виде салатика из огурцов и помидоров! Эта как раз такое делать не будет. А станет ждать, когда поведут в ресторан. Заплатят за нее. Эта шваль даже яичницу мне не может приготовить! Носится ко мне от брата, наобещав ему золотые горы, а тот дозвониться не может. Порвал бы сам, да никак. Пусть братец подумает, с кем связался, а если не дойдет - он перед нами будет доказывать: она ему верна. Потому я говорю: подыгрываем ей, помогая так моему братцу непутевому. Как мне мерзко, тошно играть в поддавки!
     Чтобы расслабиться, Властелин Тьмы поиграл полупрозрачными черными сгустками на ладонях, посмотрев на них с любовью и хитро.
     - Интересно, а что будет у них дальше? – Спросил он одну из ведьм.
     Она разложила Таро на столе, отодвинув тарелку. Долго смотрела на получившийся расклад.
     - Повелитель. Ничего не предвидится там хорошего ни у тебя, ни у твоего брата. Он бы ее бросил, эту суку. Не знает о ней ничего. Несмотря на то, что они общаются.
     - То есть карты говорят бабу ту бросить? – Тор сел на свое место и положил себе змеиного мяса с кровью. Ситуация становилась интересной даже для него. Интересно: как Инквизиция отреагирует на ту «любовь»? Там же тоже есть тарологи, по словам Энрике. Если, конечно, братец уже успел  поведать о ней.
     - Да. Карты не лгут. Никогда. – Викторианской внешности колдунья средних лет подняла глаза, и ее прическа удивительной красоты   покачнулась. Сама женщина облачена в черное платье, глаза подведены углем и серебром, губы накрашены малиново–карминового цвета помадой. Взгляд выдавал жалость к Темному. По нему читалось – не трать время и деньги на шлюху. А то она сдаст всех, кто тут есть. Приведет кого–нибудь, и придется зачищать от свидетелей весь Питер.
     Торстейн подошел к Темной, поцеловал ей руку, а потом положил ладонь ей на голову. После погладил по шее, прошептал в ухо:
     - Что еще поведаешь, дорогая моя?
     - Сейчас, мой Повелитель. – Она снова перетасовала колоду.
     - Правильно, бросай ее… Бросай его… Кому нужен он? Ведь те, кто беспокоятся, никому не нужны. Правда, Ингилэйв? Рушишь себе репутацию, дурачок… - проникновенно произнес Темный, расстегнув камзол – в зале стало достаточно жарко - и наклонился над раскладом. Другие женщины также закивали. Ради Тора они были готовы на все.
     - И какого хрена он ее замуж позовет? Он вообще знает, что она болеет? Ей детей иметь нельзя. Если он стопроцентный Светлый и любит чисто, по–настоящему, то я – исчадие Тьмы. Почище моего Тора. Но там нет любви. Лишь влюбленность. – Спокойно произнесла колдунья, чувствуя, как рука гладит ее плечо.
     - Да, да, он скажет так: «Мне все равно, что вы там говорите. Говорите и далее… Я ее люблю, принимаю такой, какая есть. Если не верите в любовь - это сугубо ваш выбор, и мне жаль вас. А я остаюсь верным своему слову, своей девушке, что бы ни случилось». Какой же он идиот… Это не любовь!  Любовь должна выдержать испытание временем. Хоть я и не любил. Это как вино наверное: чем дольше стоит, тем вкуснее и лучше становится. Вот и испытает – еще и жертвенность. Ничего у него не будет, даже этого!  - Тор хихикал. Зная, в какой капкан попал его братишка. Он взял с блюда виноград и принялся кормить женщину, даря ей ласку. Провел языком по шелковистой шее, прикусил ушко. Сегодня разрешалось все.
     Карты раскрывались дальше.
     - Этот Светлый слишком наивен. Девка та еще дрянь.
     - Продолжай…
     - По–моему они поженятся, но вскоре та дама его бросит. Точно также, как своего бывшего, и поднимет бучу в Интернете, словно Ингилэйв ее обижал злостно. До этого тот бывший, которого уже в живых-то нет, поднимал волну: девица грязная шлюха. А когда понял - все без толку и все говорят "онажедевушка", с крыши спрыгнул. Сколько таких мальчиков по стране! После этого она побежала за другим мужиком.
     - О как…
     - И прибежала к вам, после еще одного товарища. Который бы ее убил.Да не добил. А жаль.
     - Тогда мы ее и убьем. Повеселимся, посмеемся, и убьем. – Так сказал сидящий рядом оборотень, тоже пристально глядевший на расклад.
     - Я еще пойму: была бы нормальная, погиб муж, и после похорон стала искать другого, чтобы жить дальше. И не горевать, не существовать, а жить. Ведь сам знаешь: все так делают. Ищут себе пару. В этом нет ничего плохого! Каждый имеет право на счастье. Зачем жить в одиночестве? Допустим, в двадцать лет лишилась мужа – погиб в Чечне. Ей теперь до самой смерти во вдовах ходить?! Нет конечно! Впереди – новое счастье, новая жизнь! Сорок, шестьдесят лет или даже семьдесят одной жить?! Нет, спасибо. Я бы в таком случае нашла себе нового супруга. Не хоронила бы себя так. А тут они даже не женаты… и слила паренька, как говно в унитаз. У него была бы своя жизнь, новая любовь, дети, счастье. Но нет. Прибежала за новой жертвой. Позерша… - Женщина говорила медленно, вникая в суть расклада. – Позерша, насмотревшаяся «Сумерки», блин. Тьфу! Дерьмовее фильма я не видала! Кто мог снять такое?!
    Вечер шел дальше. Играла спокойная музыка. Красивые одежды Темных радовали глаз. Некоторые стали танцевать - делать стало особо нечего.
     - Конечно, есть такие люди и маги, для которых ненормально выйти замуж сразу после смерти мужа. Почему? Он же уже умер. Его больше нет! Но для некоторых такая женщина сразу теряет лицо. Думают: такая дама  последняя шлюха. Почему? Мужа нет, погиб, умер, пропал без вести… Какая же это может быть шлюха - трупу что ли изменяет?! Мы не живем в Средневековье, когда до конца жизни носили траур. Сейчас двадцать первый век! Придет и двадцать второй, двадцать третий. Женщины сейчас многое могут. Но есть фемки. Вот с ними проблема.
     - Да. Согласен, птенчик… - Торстейн отправил клубнику в рот Темной, поцеловав ее в щеку.
     - Не факт, что после годиков Ингилэйв и эта пассия будут вместе. От нее можно нож в спину получить. Она очень хорошо манипулирует людьми. Проще говоря – психопатка. Говна пожрем все, если суку не убить.
     Тор вернулся на свое место и стал говорить такие слова - с научной точки зрения, в силу своей начитанности:
     - Итак, мы имеем дело с психопатом женского пола. Будем с ней играть и шутить. Терпеть пока. Что такое данный недуг? Возьмем научные факты. Генетические болезни. Некоторые вызываются поломкой одного гена, сепровидная анемия например. А некоторые вызываются нарушением слаженной работы генов. Например шизофрения. Высокий риск заболеть ею передается по наследству, доказанный факт. Вроде как, у шизофреников нашли и органические отличия в мозге. Какие–то структуры не так формируются. Но какие гены этим управляют и в чем заключается поломка, ученые пока не выяснили, ибо слишком сложный механизм. Есть альтернативное мнение, что шизофреник - человек, потерявший правильный навык функционирования в реальности. Типа его заново можно научить правильно воспринимать мир. Правда, это трудно. Так вот, шизов обучить нормально жить НЕВОЗМОЖНО! На второй работе читал,  общался с врачами насчет мозга именно психопатов. Что участки, отвечающие за социальное взаимодействие, эмпатию и сопричастность к событиям и людям, не так формируются. И это не про картинных убийц из фильмов, а обычных домашних тиранов, удушающих родителей, токсичных начальников, то есть личностей внешне совершенно социально адаптированных. Психопат приходит в дом, вся семья напрягается, он шуршит, стучит, дергает предметами, пыхтит и злится. Он может даже загазлайтить, то есть внушить человеку, что все не так, неадекватен - не обязательно орет, лупит домочадцев, пьет или истерит. Иногда это вкрадчивое, обволакивающее уничтожение достоинства, настроения, гордости, приподнятости, обесценивание других. Слышал истории, как сорокалетние женщины вырастали и просирали свои годы все под гнетом матери, а потом уходили и долго работали с психотерапевтом, то есть на препаратах стартовали. Иногда психосоматика махровая, аж до онкологии. Так как в стрессе такой силы при появлении психопата и его влияния, даже по телефону, спазмировались все органы, а потом спидорак незаметно начинался. Но невротик уже не выходит из дереала, из одной вспышки в другую, боль часто сильная, но не та, которую можно заметить, - например спазм сосудов и голова разболелась, а у нее или у него уже опухоль растет, в стенке желудка, но жертва не чувствует, так как это спазм, привычный давно. Или мужчины, растоптанные мамашами. Такой подсознательно старается достичь всех вершин, чтобы мама одобрила хоть раз, ну и потом люди на терапии аж ломки испытывают - хотят вернуться к своему мучителю. А некоторые расстаются, съезжая от матери допустим, раз уж о них, а потом на похоронах ее слышат от тех, кто с психопаткой работал и общался, какой это был веселый человек.
     Настала тишина.
     - Все с ней ясно, Повелитель. Будем работать. Психопатов и психопаток на наши века хватит… - Так сказала дама. Которая разложила карты.
     Торстейн продолжил: 
     - И они живут тем, что измываются над жертвой, потому как собственная личность дефектна, если психрасстройства неорганического генеза позволяют лечиться человеку, осознавать что–то, стараться. То психопат даже не примет, не поймет ни другого, ни того, что он не так поступает. Психопаты не лечатся, но иногда идут к психологам. И если те не просекают сразу – успевают и их немножко пожрать. А все потому - своих переживаний в силу их ущербности не хватает. Это констатация фактов. И не ненависть, это все равно, что ненавидеть змею за то, что она имеет яд и агрится, и пытаться сделать ее кошкоподобным петом. Вот кто такая девица, которая ко мне в постель прыгнула. Пока я ее сдерживаю.
     - Но ты же не будешь ее на брата выбрасывать, чтобы тот превратился в неврастеника? У него же психика полетит от такой любви! – Тут даже Темные стали жалеть Властелина Времени.
     - Нет конечно! Я взял ее на себя. Пока работаю как отличный психолог, играя на ее струнах. Обратил, даю деньги, все кончится также быстро, как началось. У змей преимущество перед психопатами: при правильном содержании в местах, где это не запрещено законом, они представляют опасность, но этот процесс контролируется хозяином. А с психопатом в семье страдают близкие. Мне лично не надо, чтобы рыдала мать и родительский дом превратился в сущий кошмар. Если это выросший чел, у которого кто–то из родителей такой – то он может вырваться и прервать контакт, восстановить себя. А если он мелкий и зависит? Мой брат еще походу мелковат, чтобы понять, во что вляпался. Морально мелковат по развитию. Буду молить Тьму, чтобы ему попалась нормальная женщина!
     - Да будет так. Сегодня жертва будет принесена?
     - Да. Тринадцать девушек-психопаток. Выявил среди наших. Многие на них жаловались. И мне надоело… Вывести их! Обезглавить здесь. А после продолжим танцевать, я почищу залу от останков. Как жаль - не могу ту суку прямо сейчас убить… Какая досада…
     Когда все было сделано, Торстейн стал приглашать на танец дам.
                ***
     Дома возле гаража у Энрике располагался свой цветник. Грядки с клубникой тоже радовали глаз, довольно большие. Клубничное варенье обожала вся семья. Инги с детства заботливо поливал грядки. Вскоре стал маленьким садовником, следящим за своими растениями. Год за годом он собирал розы и пионы различных сортов, даже черные посадил. О последних пойдет речь.
     Возле дома разрослись великолепнейшие цветы, роскошные, ароматные, привлекающие к себе жуков–бронзовок. Жужжали пчелки, опыляющие яблоню, детское влечение младшего сына Гвелда превратилось в хобби. Он жить не мог без цветов, трясся над ними. С два мужских кулака, распустившиеся красавцы-пионы радовали глаз.
     Ингилэйв сажал любимые цветы так, чтобы между растениями можно было пройти по доскам, не задавив молодые побеги. Каждый год с замиранием сердца следил, как на месте пробивались ростки–почки коричнево–зеленого цвета. Совсем крохотные, но с каждым днем они становились длиннее и больше, а потом распустили веера–листочки. Слабые и беспомощные, растения тянулись к солнышку, воздуху, теплу, просидев в мерзлой земле всю зиму. А теперь можно оживать, показывать свои красоты хозяину. Особенно эти цветы обожала мать - с самого детства. Для нее и посадил мальчик тот цветник, причем огромный.
     А теперь взрослый юноша - почти мужчина - продолжал ухаживать за своими любимцами среди растений. Часами Лэйв, поставив складной стул, любовался, параллельно читая бумажную книгу. Думая о своем, мечтая. И каждый раз, когда цветы отцветали, он срезал садовым секатором семена, сажая их снова. Так множился огород. Растения словно слышали Властелина, соседи удивлялись их красоте. Ухоженные, прекрасные, необыкновенные, сложные, они впитывали всю любовь и заботу. Даже стояли в воде гораздо дольше, чем обычные. И цвели в саду по два месяца. Вот и не верь теперь, будто растения ничего не понимают, не чувствуют.
     А в комнате пела птица – розовобрюхий попугай, коего Светлый купил для матери в подарок на День Рождения. Пораженная, Тиль приняла коробочку, которую сын преподнес на ладонях Волшебнице.
     - Открой ее, мама, - с улыбкой попросил он.
     Тильсирвэ открыла, и оттуда выпорхнула удивительной красоты птаха, размером чуть меньше голубя, с розово–фиолетовым брюшком цвета утренней зари, зелено–сине–фиолетовыми крыльями. Голова окрашена в фиолетовый окрас. Испуганный самец летал над потолком, пару раз ударился больно о стекло. Долго сидел на подоконнике, отдышавшись и боясь семейства.
     Ингилэйв звонко засмеялся, а Энрике и супруга с восхищением глядели на подарок. Гвелд протянул руку - красивый вид пернатых сел ему на кисть, принявшись чистить перышки. Словно с тропического сада, хрупкая птаха украсила дом. По вечерам и ночам летала бесшумно, не натыкаясь на стены.  Несмотря на полный мрак. Она оказалась ночной. Удивительно тихий характер питомца поражал семью. Вдохновленная таким подарком, женщина сшила великолепное платье из шелка, заботливо купленного любимым мужем. Было оно тех же цветов, как и попугайчик. Часто устраивала чета танцы на первом этаже, под спокойную музыку.
     И под ночные трели питомца, и под утро Лэйв мечтал о своем счастье. Теперь нагрянула первая любовь, похожая на опьянение. Словно выпиваешь вкусный напиток, а отойти от него не можешь. Хоть пей воду, хоть не пей - бесполезно. Пока организм полностью его не переработает, не очистится - выздоровления не жди. На чердаке, достав телескоп из каморки, лишь бы скрасить грусть, Инги смотрел на чарующие созвездия, галактики, планеты. Думая: с женой станут фотографировать ночное небо, записывать наблюдения в тетрадь, и детки тем же станут заниматься, когда подрастут. Звездное небо не давало покоя. Глядя в него, в голове всплывали разные мысли. Хорошие и плохие. Тайные желания  появлялись постоянно, не давая покоя. А с отцом поговорить стыдно о них.
     Именно тогда родилась в парне неописуемая зависть. К тем, кто уже смог построить отношения. На учебе Светлый завидовал парочкам во время перерыва. Вот они стоят возле лестницы, обнимаются и целуются, а он ходит в одиночестве. Карина нечасто отвечала на звонки, а потом вконтакте отписывалась: работает, голова раскалывается от давления. Поначалу Властелин Времени верил. Но скоро - примерно через месяц срыва свиданий, в нем зашевелились сомнения. Парни достали вопросами: было ли у них что–то эдакое, чтобы башню снесло? Катаются ли по Питеру ночью, как стемнеет? Ездили на рыбалку, не упала та девушка в воду, пытаясь выудить карасика или окуня? Ингилэйв на такие вопросы в ответ опускал стыдливо голову. Ему нечем поделиться и похвастаться. Всё очень било по самооценке.  Пару раз он съездил на рыбалку с теми парнями, ничего дельного не увидел. Все они прибыли на машинах - с бабами. С пивом, магнитофоном, желанием оттянуться. Инги спокойно рыбачил, пару бутылок выпил и стал думать, почему юность настолько жестока в девятнадцать лет.
     По возвращению Светлый опять доставал телескоп и наблюдал за Венерой. Ненавидя богиню любви за свою неудачу. Телефон мог молчать неделю, а то и больше. Что случилось? Ведь так хорошо было вместе! Карина и Ингилэйв ходили по музеям порой, смеялись, ели мороженое, но до серъезного ничего пока не доходило. Плюс друзья начали подкалывать блондина. Настроение портилось. Уже телескоп не давал радости, а лишь боль от несбыточных мечт. Цветы расцветали, от весны становилось дурно.  По ночам лисы бегали недалеко от участка, искали курятники у соседей.  Вытаскивая добычу и убегая обратно в густой лес, чтобы прокормить свое потомство. Лучше лиса завести себе - чернобурого, чем капризную девчонку, которой лень принять вызов.
     - Боги, зачем я пошел в этот бар?! Зачем вы там прокололи стрелой любви мне сердце?! Как ее сломать и облегчить страдания? Почему так тяжко и плохо, как управлять чувством? Родители все равно не поймут. Все обесценилось. Мне теперь охота, чтобы звездное небо зашибло своей тяжестью, рассыпалось на осколки, убило! И почему страстно желаю быть любимым, обласканным?! Почему мечтаю вкусить уста любимой, пусть даже она плохо целуется… Лучше уйти с боем в Вальгаллу, чем мучиться,  сравнивать себя с другими.
     Он лежал на кровати, смотрел в небо под ночником, глотая горькие слезы отчаяния. В чем же дело? Что не так в хорошем, добром парне? А было не так следующее – отсутствие жизненного опыта и понимания: это возраст, потом быстро все пройдет, станет легче. Ингилэйв рыдал, колотя кулаком подушку. Ему хотелось провалиться сквозь землю, чтобы не видеть никого и ничего: ни отца, ни мать, ни учебу, ни работу, ни друзей, которые постоянно выпивают после пар. Проклиная свою хорошесть, Властелин Времени жалел: невозможно развернуть Время назад, и поглядеть на ситуацию как бы со стороны. Вернуться в тот гребаный бар, не бухать вместе с братом, не пялиться на тех бабенок и Карину, а спокойно сидеть в телефоне, послать куда подальше все и всех. Но нет, невозможно.
     - Если бы я мог поменяться, быть таким, как все! То жить бы стало гораздо лучше! – Слеза потекла с глаз по щеке, скользнув по шее и растворившись в ухе. Начиналась психологическая ломка. - Только как я буду после этого Светлым, коли окунусь в отборную грязь? Меня Квелт уже завел в клуб или бар, где танцевали стриптизерши. Мол, посмотри на обнаженное тело, на баб, чтобы в будущем не шарахнуться. Мне тогда хотелось уволиться, в тот же день! Как я палил по этим вражеским телам! С  наслаждением смотря, как их мозги превращаются в фарш, или отлетают от черепной коробки… Как я подходил, смотрел на груди, талию, все остальное, холодея от ужаса. Как мои военные ботинки омылись кровью, и черная влага, еще совсем недавно ходящая по венам, хлюпала под ногами бойцов. Под красными неоновыми лучами, блестели капли на шее, руках, грудях, а дальше как жить? Парней убивать ладно, но зачем повезли в ту клоаку, в тот гадюшник? Едва разрыв сердца не случился! И почему сие произвело настолько сильное впечатление? Хотя я знаю: те девушки нарушили закон,  их необходимо убивать… Я никогда не спал ни с кем, лишь в кино видел обнаженку. Но не вживую. Не мать же просить раздеться! Нет, нет, нет…  Почему так тяжелы эти муки?! Почему так страшно познать запретное, но одновременно хочется сделать то же самое с любимой?! Мне и улыбки хватит. Для успокоения. Это все те рыбалки с Игорем и компанией, ведь я один явился!
     С этими словами он сгреб с тумбочки у большой кровати свой сенсорный телефон и написал смс. Она прочитала в три часа ночи, когда все надежды рухнули на счастье, и охватила все существо юноши глубокая депрессия.
     «Я уже сплю, ты разбудил меня. Сегодня день был долгий и трудный».
     «А вот я не сплю, любимая. Совсем забыла про меня. Наверное, я тебе и не нужен. Раз молчишь».
     «Я случайно нажала кнопку на беззвучку. Потому и не слышала ничего. Если хочешь – приходи ко мне на работу, посидишь, поешь гамбургеры, попьешь «Колу», да мороженое у нас самое лучшее. Я итак одна живу, а деньги нужны».
     «Значит, надо игнорировать любимого мужчину? Я соскучился и желаю обнять тебя, увидеть, прижать к себе, поцеловать… Я никогда так не влюблялся»!
     «Когда я освобожусь, то смогу встречаться. Сейчас извини. Мне прибавили смен – три через один по двенадцать часов». – Вот такой был ответ на очередную смс.
     «Это не повод избегать меня! После работы могла бы набрать номер, спросить,  как я. У нас уже был разговор на эту тему. Я устал просить и унижаться»!
     «А ты и не унижайся. Прими сие как должное. Не нужно меня ждать сутками - когда напишу, позвоню, приду. Если считаешь себя мужчиной, а не сопляком, делай шаги первым».
     «Так я и делаю, разве не так? Звоню–звоню. А ничего не получается у нас пока. Как мы встречаться дальше будем, если свидания проходят максимум две недели в месяц, а то и меньше? И каждый раз приходишь прокуренная»?
     «Моя жизнь. Понял? Курить не смей запрещать. Захочешь – сходим на пляж, позагораем, полюбуешься на мое тело. В купальнике. Розовом. Или цвет не нравится? Могу обрядиться в черный и кружевной». – Карина откровенно издевалась. Хихикая с подружками, показывая им его смс. Девки пили спиртное, смеялись. И не только они. Все сидели в номере с двумя мулатами, которые смотрели телевизор. Девочки собирались устроить шикарный вечер, и убедиться - русские мужчины ни на что не годны.
     - Карина, он дебил! Не понимает: его разводят, как законченного идиота. Это твой близнец? – Блондинка, лежащая рядом на огромной кровати, хихикнула, скинув с себя туфли и затушив сигарету о подставленную пепельницу.
     - Мой близнец - другой! – Хамка показала фотографию Торстейна. После такого зрелища ****ям захотелось выпроводить мулатов вон и позвать красавца. – Я пойду за него замуж! И не станем пить, тусить с мужиками. Точнее, станем, но тайком. Как сейчас, Марина.
     - Ты странная, подруга! Зачем сразу два парня? Выбери одного! А то с Покрова дня все мечешься. Не нужно было нам выступать в тот день. Теперь тот в светлых одеждах в покое не оставит. Давай я его возьму себе! Где ж такого роскошного мальчика возьмем? Таких в природе не осталось. Осчастливлю несчастного блондинчика! Идеал! Поделись! Пусть сбросит свое фото в неглиже, а мы полюбуемся. Кааакой приятный мужчина!
     Карина села на край кровати и недоверчиво поглядела на коллегу:
     - Ты не оборзела, а? Он мой, больше ничей! Потом, конечно, я приспособлю парнишку как любовника.
     - Ага, а потом перепутаешь, назовешь его именем своего возлюбленного. Не удивлюсь - этот юноша сразу задушит, не разобравшись, кто кого и как назвала наша Каринка. Особенно если бухать, как мужик запойный. И курить, как паровоз. Какие сигаретки обожаешь? Шоколадные? У меня их много дома, почти целый блок. Попредставляй своего красавчика в черном, как он медленно проводит рукой по шее и спине, задерживаясь на белье, рассматривая шелк…
     С другой комнаты пахнуло крепким табаком. Мулаты раскурили сигары. Ели чипсы. Общаясь на ломаном русском и считая, будто они станут банкирами и нефтяными магнатами в стране. Рядом стояли в ведре со льдом виски с мятой. Вернее, мята лежала уже в стаканах для «Мартини». Также уже нарезан лайм, щедро смазан по краям солью. Чтобы сбить кислый вкус. Вечер удался. Один ушел через пять минут в душ. Ночь настала давно, в номере царил полумрак в свете монитора. Самое время для молодежи. Клубиться. Брать от жизни все и всех. И пусть голова трещит поутру и никто ничего не будет помнить - плевать! Молодость дается для безумств. А не для правильных мальчиков–блондинов. 
     Тут взяла слово другая девица, проникнувшись смсками Лэйва:
     - Ты не думала о том, что заигралась уже основательно? Отпусти бедолагу! Хватит уже над ним так издеваться! Пусть найдет себе хорошую девушку! А то жизнь так и пройдет, зазря. Надоел клубняк, настоящей романтики охота. Пить надоело, уже похмелье да кофе с зефиром задолбали. Сейчас такие парни редкость. И главное… неженатые. Я бы была счастлива, если бы этакий красавец принес мне утром букет васильков или ромашек! У другого девок пруд пруди, палкой отгонять осталось. Знаете… Девчонки, вот вам моя история. Со студенческих лет. Давненько водилось. В группе, где я училась, в путяге короче, были две подружки. Неразлучны… слов нет. Неразлейвода. – Лиза налила себе розового вина, наложила креветок в тарелку, принялась чистить. Чесночное масло шло идеально к таким ракообразным. Они оказались разных видов, лежали в кастрюле и королевские. Понятное дело, купили их те мулаты. За свои деньги. – Общались на разные темы. Казалось, как названные сестры!
     - А дальше чего произошло? – Карина устало зевнула, взяв со стола расческу. От волос  уже вовсю несло табаком.
     - А вот слушай. – Подруга не унималась. – Спустя годы узнала их историю. Одна из них собралась замуж, и, естественно, вторую взяла в «свидетельницы». Расписались, отгуляли в ресторане, и новоиспеченный муж уехал в первую брачную ночь со свидетельницей. Далее они поженились, родили двух детей. Через какое–то время его убили на улице (якобы вступился). Она крепко запила, детей забрали родители. И вскоре умерла на операционном столе (онкология). А брошенная исчезла, не сразу, и даже родители не знают, где она. Очень грустно! Хочешь также себе? Чтобы темненький из близнецов уехал в первую брачную ночку с другой? Да ежу понятно - он играется, это мачо! Я заканчивала курсы психологии, немного да вижу суть. Несмотря на свое художественное образование. Татуировки послезавтра бить. Не пьем много и готовимся.
     - Ты рассказываешь небылицы, Лиза. Со мной уж точно такого не случится. Он классный! Ведь здорово двух иметь!
     - Дура ты! Какой красивый и хороший молодой человек! Отдай его мне! Я осчастливлю парнишу! – Лиза взяла телефон, прочитала смс и сама стала писать от имени фифы сообщения. – Бери темного, а я – светленького. Жаль, очень жаль молодого юношу. Дура также я. Если б знала, что тот влюбится в тебя, то себе бы заграбастала. Надо было подойти, предложить выпить стакан сока. Потанцевать. А образы – образами, сцена все стерпит. Этот блонд бы счастлив был! Эх…
     «Знаешь, милый, я подумала… давай встретимся завтра вечером! На Невском. Сейчас рассматриваю наши фотографии и думаю – негоже пропадать такому красавцу в темноте на чердаке. А то еще другую найдешь, а меня кинешь».
     - И чего ты там ему написала? – Безразлично спросила танцовщица на шесте.
     - Это мое дело, Карин.
     - Но телефон мой!
     - Плевать! Не мучай парнишу! Я влюбилась в него! Ты хочешь и мужа, и любовника, а я желаю ЭТОГО парня! Потому напишу ему! Ладно там в баре, когда в полумраке кто – то за столом сидит, но в свете дня это… это… это Аполлон, и даже горячее!
     - Я все равно не люблю его. Ни капельки. Я люблю темненького!
     - Вот и забирай себе того, который всегда в черном, а мне – Ингилэйва! Его ведь так зовут?
     - Да. Это настоящее имя. Он бледный по сравнению с его братом. И беднее. Достал, если честно. Пригодится как любовник. И точка, девочки!
     Лэйв, ни на что не надеящийся, вспыхнул до корней волос. Ну наконец!
     «Так я «за», любимая! Я очень соскучился, охота погулять! Кстати, у меня есть ролики. Покатаемся»?
     Лиза, увидев такую реакцию, обзавидовалась и принялась отвечать от имени подруги.
     «Конечно! Но я кататься не умею. И боюсь упасть. Еще спину сломаю».
     «Так я научу… А если упадешь, то поймаю сразу. Сил во мне много. Хоть в качалку и не хожу. Тестостерона тоже».
     - Оу! В нем много тестостерона! Значит, молодой человек во всем хорош! Вот бы его ко мне домой, и в ресторан…
     «Я люблю цветы, красивые»…
     «У меня как раз целый сад! Как раз расцвели пионы! С меня букет, любимая! Есть  розы».
     - Цветы! Он еще и садовник!!! Обожаю!
     Две подруги растянулись на кровати, Марина читала с интересом ответы, а Лиза продолжала писать тому, в кого влюбилась с первого взгляда. Но молчала до сегодняшнего дня. Карина, на все плюнув, покачивая бедрами, отправилась к мулатам. Взяла сигару и затянулась, мотнула головой. Ответная реакция не заставила долго ждать: вскоре она оказалась на коленях у одного. Второй примостился рядом, стал гладить ее руки, целовать их. Шлюха наслаждалась.
     Совесть как будто испарилась. Скоро из второй комнаты раздались стоны. Полукровки насадили дрянь – один орально, другой – в задницу. При этом девка достала криком и стонами даже подруг. Никто даже не подозревал:  здесь имелась скрытая камера, и все транслировалось то ли в Ютуб, то ли еще куда.
     Телефон этой мрази оказался прошит так - все сообщения с Интернета и трубки улетали к Темному. Он постарался включить умелого сыщика, взломав сотовый. И теперь любое местоположение, да все происходящее при наличии там камеры записывалось на торовский комп. Поскольку сигнал шел именно через определение трубки где–либо, а технологии достигли такого уровня - возможно засечь все. Доступ к любой камере в городе легко получить. И записать трансляцию. Сохранив себе.
     От такого рода видео даже Темный пустил слезу. Смотря это порно, пожалев от всего сердца брата. Он не спал в ту ночь. Сон выбило.
     - Ты дурак, полный дурак, Лэйв! Она еще и порнозвезда… Ну ты прилетел, Светлый! Одна юношу любит. Лиза. Причем безответно, как оказалось, и пишет от ее имени сообщения, а ты введешься. Выкинешь самые лучшие цветочки. Надо братии Темной показать. Раз пошла такая пьянка, блин. Посмотрю кино, посмеюсь.
     Он расстегнул брюки и остался в простых трусах. Врубив вентилятор на столе. Мечтая убить Карину. Чтобы раз и навсегда сия дичь по трансляции кончилась. Надо будет узнать, кто ее родители и почему нихрена не воспитали. Отдаваться примитивно каким–то незнакомым козлам… там точно подвох или слом в генах. Так поступают лишь животные. Нет, среди животных есть достойные виды. Попугаи, вороны, волки, лебеди. У девки  понятие верности - даже для Тора - итак изначально атрофировано.
     Надев на уши наушники с микрофоном, Торстейн открыл Дискорд.
     - Алло. Кто на связи, братья Темные? Тут интересное кино. Крыса сняла трусики.
     - Привет, Тор. Забрось в беседу! Ща оценим! – Отозвался один паренек.
     - И мне! Я как раз одинок!
     - Короче говоря, мой брат попал конкретно. Завтра он притащит этой шкуре пионов. Цветы погибнут смертью храбрых. Блять! – С этими словами сын Энрике прихлебнул немецкого темного пива. И сломал сушеной рыбе позвоночник, разорвав пополам. – Вся ночь будет жаркой.
     - А что с парнем делать?
     - Да ничего! Захочет жениться – получит видос. Посмотрит перед официальной регистрацией, ведь жених и невеста должны раздельно провести ночь.
     - Мдааа… трахаться с мулатами для неё - верх совершенства. Русские же говно, судя по словам. Слушай, в каком году ее зачинали? Это ж надо так спалиться!
     - В год «Мондиаля» в Питере похоже. Пока инфу не пробил. Я не удивлюсь, если Лиза завтра придет на свидание вместе с этой проституткой. Да лучше она, чем то дерьмо! Похоже, Вселенная услышала мою мольбу о нормальной бабе. Хотя хрен его пойми, какая баба ему в реальности для отношений приготовлена.
     - Торстейн, попроси братика, чтобы тот стребовал откровенные фотки. Любопытно - скостит или зассыт. Если не даст - все ясно с ней. Светлого жаль. Повелся.
     - А мне будто не жаль брата. Который среди женщин похож на свинью в апельсинах. Опыта общения с ними – ноль, девственник, жалостливый, чистый, как слеза, не то что мы! –Тор сдвинул брови и принялся дальше смотреть трансляцию. - Блять! Меня не берет даже пиво! Надо будет хорошую девушку найти и букет ей подарить.

     Лиза тем временем расшевелила Лэйва сообщениями дальше, тот был счастлив, как никогда.  Букет пионов, самых красивых, редких… Ох кавалер! Пусть даже и спокойный, почти непьющий, некурящий. Марина поглядела на коллегу. Поправила короткое платье.
     - Ты чего, реально решила, будто выйдет у вас чего, если кинет нашу Каринку? Не кинет – слишком сильно запал. Да и чувства искренние. Лучше  читать стихи под окном, чем мулатов выбирать. Мне расхотелось с ними даже пиво пить. После роскошной фотографии блондина! Как делить юношу будем?
     - Да никак. Полюбуемся, помечтаем, пожелаем ему удачи. А от букетика я бы не отказалась.
     - Не парься, Каринка отдаст этот букет нам. Ну тебе уж точно.
     - Я очень обрадуюсь! – Лиза визжала от восторга, как заведенная, и пришлось ее отпаивать.
     - Хорошо, пиши ему дальше. Да и фото полайкай.
     «А во сколько будешь на Невском? Я могу возле Катькиного Садика. Место отличное»!
     «Давай в пять вечера. Самый приемлемый вариант. Я как раз закончу дела по дому. А то настроение с твоих первых сообщений упало. Мне еще отоспаться надо. Сейчас три часа ночи». – Ингилэйв быстро набил ответ. Ему понеслись лайки.
     «Договорились. Единственное, потом ко мне придет подруга - надо флэшку забрать у нее. Лиза».
     «Ну и ладно, пускай. Погуляем все вместе. Разве плохо? Она нормальная вроде».
     Комнату огласил счастливый визг.
     - Я летаю… Я в Раю!
     - В Раю, в Раю! Красные пионы, или бордовые…
     - Любопытно, чего теперь Карина скажет.
     - Да пофигу. У нее там аж два мулата. А у нас мальчик–блонд. Мы в выигрыше.
     «Мне пора ложиться спать, девочка моя, благодарю за общение. Сладких снов»!
     «И тебе тоже сладких снов, милый»…
     Когда шкура все закончила и вышла из душа, подруги ее огорошили. Вытирая волосы, с кислой миной, дрянь прочла сообщения.
     - Ладно. Главное молчи. Букет твой. Кто следующий? – Она кивнула в сторону соседней комнаты.
     - Никто. У нас есть Ингилэйв. Работай сама. Попили, поели, в караоке попели. Подцепила двоих, теперь обслужи.
     - А мы говорили - каждая по очереди поиграется! – Карина заметно обиделась.
     - Говорят, в Москве кур доят, а быков на яйца сажают. Ты обманываешь роскошного юношу! Отдай его мне! – Лиза не унималась.
     - Я же сказала, они ОБА мои. Хватит!
     И пошла курить на балкон.
                ***
     Утро, перешедшее в день, началось с головной боли. Нервный срыв дал о себе знать. Ингилэйв искренне надеялся - свидание не сорвется. Но не понимал: зачем придет подруга? Неужели нельзя днем с ней встретиться? Некрасиво выходит. Пригласил милую, а придет двое. Да и ладно: раз уж Карина настолько ветреная, то хрен с ней. Плюс Властелину Времени искренне надоело каждый раз дышать ее парами духов, кремов, лаков для волос. Запах пота и все перечисленное давали суперубойную,  отвратительную смесь запахов. Обьяснить сие девке бесполезно. Если учесть: она привыкла вести такой образ жизни. И сломать любимую будет надо - чтобы получилась тихая, спокойная девушка, хозяйка, мать будущих детей. На все данное Инги ориентировался только по половому признаку. Поскольку он – добытчик и защитник, а Карина, - женщина, потому должна соответствовать поведению.
     Начитавшись книг классических писателей и поэтов в школе, институте и детстве, Лэйв не понимал ОДНОГО: если человек уже сформировался в своих привычках - перевоспитывать его БЕСПОЛЕЗНО. Привыкла девчонка носить брюки – на нее не наденешь платок и юбку - та станет такие вещи ненавидеть и плеваться от одного образа жизни. Ну, для вида потерпит, а потом станет нехило психовать. После вырвется из опротивевшего круга, да вздохнет спокойно.
     Хотя никакого платка да юбки Инги не собирался надевать, но реальной жизни этот юноша НЕ ЗНАЛ. Он словно витал в облаках, переводя бабок через дорогу, помогая мамочкам перенести коляску через ограду, расплывшись в улыбке. Будучи довольным за свои поступки - по его мнению, благородные. И не замечал, как угорали над ним одногруппники и однокурсники, называя «отсталым». Блондин словно застрял в далеком прошлом, придерживаясь своего стиля одежды, манер, привычек. Лишь шляпу не носил - типа советской, которая давно вышла из моды и пылилась у правнуков на полках во многих семьях. Никто больше не читал Аркадия Гайдара, советских детских писателей - все давно устарело и не работало, потеряв свою ценность. Зато все любили старый стиль «Марвел» и «ДС».
     Но в глубине души юноша считал: его оценят, поймут, полюбят по–настоящему. Расмотрев не простачка–старомодника с примесью современных стилей, а романтичного героя, готового пожертвовать собой ради прекрасной дамы. Словно рыцарь из легенд о Короле Артуре. Но такие рыцари стремительно исчезали в двадцать первом веке - столкнувшись лоб в лоб с РЕАЛЬНОЙ жизнью. И взрослели, приспосабливаясь к современным реалиям. Вернее, свой романтизм и мечты такие мужчины хоронили глубоко в сердце, и жизнь начинала играть новыми красками и смыслом.  Отбрасывалась вся ненужная шелуха, разбивались розовые очки стеклами внутрь. В итоге получался современный человек с примесью того же романтика. Тогда работал принцип с холодком: бывает – уже не надо. Так стало со многими. И так станет с самим Ингилэйвом, но такое произойдет лет через восемь–тринадцать.
     Работа Инквизитором–снайпером - по прозвищу Сокол - иссушит все мечты и желания. Оставив один холодный разум, рассудок, жизненный опыт, ясность ума. Прибавит к стилю в одежде еще большую утонченность,  улыбаться даже на работе Лэйв станет очень редко. Исчезнет тот романтик–юноша, который сейчас мечтает о принцессе. Либо о такой же, как сам. Хотя нет, не о принцессе - а о недотроге, нетронутой жизнью. Доверчивой девочке. С которой можно в современных реалиях почувствовать себя мужчиной. Останется  мужчина. Вечно молодой, перешагнувший тридцатник, только в глазах Властелина Времени появится нечто такое… что появляется у тех, кого жизнь побила основательно. Мудрость и ум.
     Вернее, ум и сейчас есть. Но не тот, который придет позже. Обточенный жестокой реальностью. Закалится характер - теми же убийствами Темных в клубах, барах, еще на каких–то обьектах. Засияют глаза взрослым светом, проснувшиеся от юношеского сна… Привлекут все составляющие своим образом и мудростью ту, которая предначертана.
     Он понимал ситуацию. Но по–своему. Есть пары - ему также хотелось гулять с любимой, дарить цветы, вывозить на пикники, ходить в театр или кино. Но пелена на глазах не позволяла понять, ЧТО на самом деле творится под носом. Гормональный удар в кровь, дающий определенный сигнал в гипофиз, да тестостерон, увеличивающийся в организме с каждым годом, делали из тихони самца, охотящегося на самку. Ничего с собой парень не мог поделать. Он стал покупать себе мужские журналы. Стараясь понять, чего же с ним не так, почему все получается  наперекосяк. Но никакого ответа там не находил. Потому что такого рода макулатура написана сухим языком для большинства мужиков. И повествовала о том, как надо игнорировать баб: мол все они дуры и стервы.
     Гитарой увлекался давно, и слыл в своих кругах на учебе прекрасным мастером. Играющим металл–кор и тяжеляк, вплоть до черного. Друзья с института решили замутить собственную группу. Сделали, преподаватели ахнули от игры всех, особенно сына Энрике. Он легко гроулил, особенно обожал группу «Harakiri for the Sky», альбом «Aokigahara» и остальные творения этого коллектива. Так выходило спускать пар.
     На работе на мероприятиях играла своя группа - созданная из бойцов, менеджеров, компьютерщиков и остального офисного планктона. Но чаще всего Властелин Времени сидел в столовой и плакал после работы.
     - Бедолага… Как  же страдает! Видимо, горе  случилось.
     - Похоже на то. Он часто тут сидит, убитый.
     - Ингилэйв, сын Архимага. Ему девятнадцать. Реальность диктует свои условия. А может, девушка бросила.
     - Уже не важно. Он мне нравится, очень. Вот было бы здорово с ним быть. Но невозможно. Мечтать даже не смею о таком счастье.
     Это разговаривали две сотрудницы из аналитического отдела. Они вечером перед уходом домой здесь ужинали или пили чай, сок, молочное смузи. Одна из них особенно мысленно привязалась к юноше. Не зная, как жизнь пойдет дальше. Всегда женщины сидели в отдалении от бойца, чтобы их не слышал никто.
     Квелт, видя состояние парня, пытался его отвлечь. Даже спросил, какая муха Лэйва укусила. Не получив ответа, начальник Убойного Отдела кивнул понимающе головой: женщина виновата. Или бросила, или не доверяет. На следующий день отправился с сыном Энрике на тяжеленный обьект, чтобы психовстряска заставила забыть о проблемах. Не помогло. Даже там Ингилэйв не мог успокоиться окончательно. Вроде нормализуется  состояние – на работе можно отвлекаться от повседневных проблем. Но по прибытии обратно к Энрике Властелин погружался в депрессию дальше.
     Природа принялась требовать свое. Злоба, бессильная, горькая, жгучая, разъедающая все существо, зависть к другим не давали покоя. Благо, был Интернет. После учебы и работы несчастный решился на дикий для себя поступок. Раз Карина не хочет серъезных отношений и не дает прикоснуться к себе - не то что жить вместе - остается лишь одно… раз успокоительные уже не берут. Эротические картинки, сайты. Так прошло несколько месяцев. А теперь весна–лето на дворе. 
     В некотором роде Энрике взял к себе на работу сына не просто так: он желал, чтобы тот, столкнувшись с реальностью - а не с героями книг -  повзрослел, поменял свой угол зрения и зажил спокойно, без комплексов. Но тонкая натура Светлого наследника не могла сдаться на милость Реальности.
     Вот и днем, прибирая комнату, младший думал – не снять ли квартиру на двоих? Только как обьяснить, откуда деньги взялись? Нельзя рассказывать. Ну разве как со стипендии. Не просить же отца! А брата – тем более. Тогда остается действовать самому. Уламывая на свидания, постепенно пододвигая возлюбленную к ответственности за свои поступки. Может быть, ее уход с тусовок и из группы изменит? Но нет… Ингилэйв ОЧЕНЬ ПЛОХО знал ту, в которую влюбился. Порой удивляясь своим чувствам. Зато Карину в совершенстве знал Торстейн: они встречались по нескольку раз в неделю. А та торжествовала.
     Секатор для веток легко срезал прекрасные пионы. Ничего страшного, для любимой можно срезать самые красивые растения. С улыбкой Светлый предвкушал радость и восторг: как накинется на шею милая, обнимет, подарит благодарственный поцелуй. Кто же откажется от такого огромного букетища? Который почти тридцать сантиметров в диаметре? И это только стебли… Некоторые бутоны начали открываться, или еще не открылись. Придавая особый колорит.
     А в следующий раз можно подарить такой же букет бордовых и алых роз. Безумно красивое сочетание. А может, проще матери отдать красоту с собственного сада? Вот кто действительно оценит подарок! Набрав параллельно корзину крупной клубники? Инги так и сделал - перед уходом. Поставив в хрустальную вазу розы с ромашками, васильками. А рядом – сочные, ароматные ягоды в корзине. Мать все равно спит, уставшая. Лишь бы не разбудить… Проснется – будет ей сюрприз.
     Подарок в машине - на заднем сидении, на светлой куртке. Чтобы лепестки не пострадали при поездке. Автомобиль можно поставить на стоянке. Никто ничего не должен знать. Совсем. Иначе все прицепятся и начнут клянчить кататься. Неохота толпы катать по городу. Вульгарно это все. Вот будет свадьба – прокатится с женой по Питеру. И хоть каждый день так наслаждаться! Лишь бы не кончалось счастье, в свои девятнадцать–двадцать лет. Ролики – в багажнике. Хорошее настроение – в голове. И светлые одежды добавляют колорита, красоты. Белые брюки, бежевая рубашка, любимая безрукавка. Адидасовские кроссовки старого типа, хотя есть и новые. Более современные, меняющие даже цвет в зависимости от освещения. 
     Музыка–металл. Сопровождает в дороге.
     Высадившись на стоянке у Невского, Лэйв быстро переобулся, взял букет и счастливо покатил по улочкам, чтобы срезать себе путь. Счастье переполняло его, хотелось улыбаться всем прохожим. А те таращили глаза на цветы - поражаясь, какая же девушка на такое напросилась. Ветерок бил в лицо, солнце светило со стороны Адмиралтейства. И все бы ничего.
     Остановившись возле переулка, Светлый принялся ждать, когда светофор загорится на зеленый. Повернул голову вбок, и вдруг заметил во дворе неподалеку скамейку, а на ней – старушку под восемьдесят лет. Клюка советских времен стояла рядышком, а сама бабушка плакала. Похоже, кто–то ее ограбил или обидел. Грязные одежды и черный платок на голове дополняли ситуацию: ей банально нечего есть. Может быть, сегодня выдают пенсию? Кто знает… Старенькое,сморщенное лицо говорило само за себя. Натерпелась женщина за всю жизнь всякого. А может быть, у нее кто–то умер. На ногах – старые сапоги. Сумочка почти пустая. Наверное, там всего лишь батон лежит и бутылка молока на два дня.
     Это были вовсе не те пожилые, которые на Невском или в метро работают на цыган и прочих воров да преступников, чтобы те на подаяние строили дворцы да жили припеваючи. Это сидела несчастная женщина. Ингилэйв свернул, поспешил к ней. Та поначалу поглядела на парня со слезами,  закрыла лицо руками. Быстренько при помощи магии прочитав мысли, юноша понял, в чем дело. Ограбили. Теперь несчастную выкинут на улицу за неуплату коммунальных услуг, и она умрет от голода в этот месяц. Ни гроша ни оставили. Лэйв вспомнил, как на Невском в одном закоулке захотел на телефон сфотографировать красивую граффити с крыльями - так к нему сразу подлетела бабка в рваной одежде и принялась пихать под нос советское удостоверение, глядя ему в лицо недобро. Вернее, с нескрываемой ненавистью.
     - Чего тебе надо тут? – Спросил он тогда.
     - Фотографировать здесь запрещено, понял?
     Лэйв поглядел на документ, усмехнулся. Дура старая! Думает, будто фотографию сольют в управление, как в Советском Союзе. Партийный билет давно недействителен - это коммунистическое барахло, которым старухи так обожают трясти перед молодыми. Доказывая свою "правоту" в современном мире. Слепо считая: раз состояла в партии, то их станут все уважать, слушаться. Даже Светлый таких коммунистов терпеть не мог. Слал при случае подальше, даже матом.
     - И почему запрещено? Ответьте!
     - Потому. Ты вообще кто такой, чтобы сюда заходить и фото делать? – Старье не унималось и наезжало.
     - Я тебе вопрос задал – ПОЧЕМУ?
     - У тебя есть разрешение властей?   
     - Ты точно больная и тупая! Никаких разрешений сейчас не нужно, чтобы сфотографировать картинку на стене! Пошла нахер! Всем властям сейчас плевать на твои документы! Вылезла с помойки, вот и спускаешь пар на молодежи! Вали в свой двор!
     Бабка толкнула его, за что получила в глаз и по зубам. Потом, посмотрев в сторону, пробормотала:
     - Я сейчас милицию вызову! Ублюдок тупой, бессовестная молодежь! Ума не нажили, еще спорят со старшими!
     - Пасть завали! Тебя послали нахуй – туда и иди!
     Такого старого говна по Питеру много всегда. Молодежь всегда это раздражало. Старшее поколение нередко получало в морду - за свой гонор. Даже от таких Светлых, как Лэйв. Оборзевшее вымирающее русское говно попутало берега и лезло везде и всюду. Даже к тем, кто разносил газеты по подъездам. Власти закрывали на всё глаза под лозунгом – ты не жил столько, ты говно и грязь по сравнению с ними, так что даже не надейся. Поскольку в РФ царил культ стариков. Драки в парадных, порой с поножовщиной, хамки в магазинах, транспорте, на работе… А потом грянул коронавирус - больше половины передохло. Теперь опять – состарилось поколение детей тех гнид,  впадало в маразм.
     Тот день был испорчен.
     Но этот кардинально отличался. Перед Ингилэйвом плакала несчастная женщина. Разделив букет надвое, Светлый подал половину цветов женщине:
     - Возьмите! Это вам.
     Старушка испуганно и с мольбой поглядела на парня. Взяла слабой рукой букет. И заплакала опять, на этот раз от радости.
     - Спасибо, сынок! Спасибо!
     - У вас денег нет. Возьмите. – Порывшись в кармане, Инги достал пачку купюр, отсчитал тысяч двадцать пять, подал несчастной. Та, не поверив своему счастью, взяла их. Спросила:
     - Я наверное умерла тут? Ты ангел?
     - Нет. Я живой. Ангелов не существует, а есть боги.
     - Ты наверное к девушке идешь. На свидание.
     - Да.
     - Не доверяй ей, ты так прекрасен, а вот девка – нехорошая… Мне цветы дарили, а в особенности пионы, аж пятьдесят лет назад. Поставлю их в воду дома, куплю продуктов, и можно жить дальше.
     - Хорошо, я учту. И вам спасибо, поеду я дальше.
     - У тебя будет все хорошо, сынок. Вот мои слова. – Она снова заплакала от радости.

                ***
     В Катькином Садике пока никого не было. Мда, зря ролики надел. Погода хорошая, не холодно и не жарко. Неохота тратить лето на одну работу и одиночество при наличии любимой. Но хоть уговорил на свидание, однако! А то бесят с каждым днем парочки. Тем временем Карина с подругой подъезжала к остановке напротив условленного места. С явной неохотой. Лиза, наоборот, оказалась более весела, поскольку сегодня увидит предмет своего обожания.
     - Зря ты так с ним, парень шикарный! Ничего не понимаешь в настоящих мужчинах!
     - Он скучный и зануда. Мне неинтересно с ним. Мы несколько раз сходили в тот же Эрмитаж и Русский Музей. Сколько можно рассматривать эти старомодные вещи и картины, которым уже не одна сотня лет?! Не понимаю. В чем их ценность? В этой рухляди, которую пора выкинуть? Ну и что, что рисовали это какие–то Шишкин, Серов, Леонардо да Винчи… Они все умерли. Значит, пора  о них забыть.
     У Лизы челюсть пробила пол. Не ожидала она такого! Ладно стерва и холодная дрянь, капризная и эгоистичная, но настолько ТУПОЙ ее еще не видели! Обесценить шедевры Возрождения – надо иметь вместо мозга орех.
     Дура накрашенная тем временем продолжала:
     - А вот современное искусство - круто! Когда, например, можно смело обнажаться на публике, как одна известнейшая художница. Разделась в музее, и через нее переступали. Или Черный Квадрат Малевича… Либо бывшая арт–группа «Война», перевернувшая полицейские машины и заснявшая все. Или групповуха в том же Русском Музее, Эрмитаже, - вот это класс! Настоящее время требует такого искусства. А не того, которое давно отжило и должно отправиться на свалку! У моего Торстейна похожие фотки есть. Он любит эту рухлядь, и фоткается с какими–то бабами без косметики. Мало ему нашей группы. Надо в эту блеклость залезть! Вот мы захотели сделать технорусь – сделали. Одели все черное, даже кокошники такого цвета с бисером и стеклярусом, станцевали современное - народ пошел нас смотреть!
     - Карина… ты не понимаешь! Шедевры Возрождения и Древности никогда не обесценятся! Мне нравятся статуи в Летнем Саду, боги и богини Греции и Рима. Разве они ужасны?! Или осталось смотреть на квадрат белый, красный, черный, красный крест, черный крест и остальное? Еще вспомни одного пошляка с нулевых, который восхвалял стихами женские гениталии на Пушкинской десять. Понятное дело, сейчас большинство участников оттуда уже умерло, но орать про ****у – глупо. Мякишев вроде. Выступал еще один там. Мать рассказывала – он писал стихи о том, как ему отсосала в троллейбусе чернокожая. Кому–то это нравится. Но жить одними гениталиями  не выход. Надо стремиться к прекрасному!
     Коллега пыталась разубедить подругу, которая ее удивляла все больше и больше. В одних вещах фифа неплохо разбиралась, в других – нет. Хорошего в ней мало присутствовало – вокал в клубах да танцы.
     - Лиза, разве для тебя прекрасен Ингилэйв? Ему любая рухлядь будет к лицу! Даже в дырах!
     - Это настоящий мужчина! А Торстейн бабник. Он любую поимеет и выкинет за ненадобностью. Красивый, да. При деньгах. Но семью с ним ты не сможешь построить. Но есть Лэйв. Он – надежный, красивый, непьющий, некурящий, мат не услышала я от него ни в день знакомства, ни в сообщениях в телефоне вчера. Из тех двоих близнецов я бы выбрала именно его.
     - Не заговаривай мне зубы! Ингилэйв даже голую бабу никогда не видел. Он ненормальный, какой–то дикий. Учится на архитектора. Будет потом на стройке кирпичи класть. Как все. Мамкин сын.
     - А я и не заговариваю. Он не мамсик. Мамсики – другие. А этот звонит по сто раз на дню, лишь бы увидеть любимую девушку! Когда–нибудь он поймет – его никогда не любили. А лишь использовали, пойдет и сведет счеты с жизнью. Да и про брата тоже все узнает. Ты ведь даже не видишь, насколько он раним! Пусть он останется мечтой, но я желаю ему счастья с другой. А не с тобой, подруга. Кстати, вы уже спали?
     Карина изумленно поглядела на Лизу.
     - Нет. И не собираюсь. Вот с Торстейном – спали, но не как обычно. Поженимся когда – по расчету, ради денег, а там не первый лям и не сотый - тогда отдам ему свою девственность. Кстати, вот наша остановка.
     Они вышли, и увидели вдалеке Лэйва, сидящего на белой скамейке и читающего книгу. Услышав смешки, он поднял голову. Каштан цвел рядом с ним, добавляя парню особый колорит. Свечки с цветами величественно росли на дереве с огромными листьями, рядышком белел дворец Екатерины. Хоть пиши картину… Росли на клумбах роскошные розы. Художники неподалеку зазывали прохожих, чтобы нарисовать портреты или шаржи. Актеры, изображающие Петра Первого и Екатерину, с улыбкой завлекали туристов. Кто–то с рупором звал на ночную экскурсию по Фонтанке и дальше. Рядышком располагался Гостиный Двор. И даже в подземном переходе до сих пор - уже сколько лет - шла торговля разными сувенирами. Жизнь вовсю била ключом. Гравий и молотый гранит, которого на берегах Невы водилось в несметных количествах, покрывал землю в саду. Здесь всегда всем уютно и свежо, особенно если пойдет обычный питерский дождик. А вечером здесь начнется свистопляска - местные певцы и певички из самодельных групп начнут зарабатывать, играя каверы и завлекая людей. Пока не станет совсем темно - атмосфера молодых талантов и не очень развлекается.
     Потом кто–то пойдет отдыхать в гостиницу, кто–то прогуляется по ночному городу, где будет совсем мало машин. Либо они полностью исчезнут до пяти утра. Свежесть Невы, Мойки и Финского залива наполнит город. Словно другой мир накроет Питер и его пригороды. Вот и сегодня намечается прогулка  наверное. Пять вечера уже на часах пробило.
     В Петергофе нечего делать. Скучно. На фонтаны уже ездили – поглядели, побродили, покушали в местном кафе или столовой – ноги едва не отвалились. Пирожки на морозе с горячим чаем из термоса - тоже там, но зимой. Карине такое не понравилось. Зато Ингилэйв был счастлив. Смотря на зимнее солнышко, сняв шапку, ловя на язык снежинки и жмурясь от удовольствия. И мороз небольшой – минус десять. Не холодно. Заливисто смеясь, Лэйв присел на скамейку. Достал еще одну порцию горячих пирогов, завернутых в полотенце. Другая бы оценила такую романтику, заботу, засмеялась бы по–доброму, но девке подобное проявление любви оказалось ДИКО. Да, поблагодарила за угощение, но скрыла омерзение. В тот день  Инги сделал ей замечание. За приход на свидание в тонких колготках, чуть ли не капроновых. Заявив так: «Почки и яичники простудишь, как потом будем детей рожать? Моих, в будущем»? Такое планирование будущего добило окончательно ветреную девку.
     Красота Старого Петергофа поражала воображение. Золото и дворцы, со вкусом и стилем построенные, завораживали всех. Даже местных, хотя   надоедали со временем. Чистый и пушистый снег, крики чаек, атмосфера Нового Времени сохранялась здесь всегда. Лишь весной и в позднюю осень закрывали парки, скверы и остальные достопримечательности. Климат делал свое дело. Можно также при открытии сезонов туристов сходить в музей, полюбоваться на экспонаты. Начитанный и образованный, юноша обожал такие походы, обычно на такие случаи отрубал на телефоне Интернет. Ему бы работать реконструктором – да куда там… Он желал строить дворцы в готическом стиле или барокко, даже сваять целый квартал красоты в будущем. Но такое положение дел очень не нравилось Карине. Скучная жизнь с детьми, борщами и сидением дома – нет, лучше быть с Торстейном, дышать им, а когда у того закончатся деньги – послать, оставив в памяти красивую картинку-фотку, найдя новую жертву.
     Так прошли зима и начало весны – походы по городу, музеям, игра в снежки в парках. Тоскливо, однообразно, пресно. Всего лишь соврала - да, люблю, трамвай куплю. Летя после таких музеев под бочок к Тору, который возил ее по клубам, ресторанам и прочим местам. Забив на всякие там картины, статуи. Встречаясь сразу с двумя, имея выгоду с братьев, девушка торжествовала. Один – для смеха и про запас в плане денег, второй – мечта. Да  не учла дрянь одного: братья примечали любую мелочь.
     Торстейн однажды решил проверить: узнает ли его дурнушка накрашенная? И явился под видом брата на свидание. И началось… Именно тогда он услышал, чего именно любит та стерва. Надув губки, она решила вместо похода по городу пойти в клуб, выпить там вина. Да побольше, и потанцевать. Произошел срач, который записался на диктофон Тора. Ингилэйв в то время прилежно учился и сидел на занятиях, ни о чем не подозревая. В тот же день - уже через несколько часов, удалившись прочь (типа обиделся), Темный приехал на машине в своем настоящем обличье, выслушав слезную триаду про брата – он такой плохой, решил по городу прогуляться… Вместо того, чтобы выпить глинтвейн или сбитень, и поесть салат «Цезарь», итальянскую пасту.
     - И чего ты там устроила ему? – Спросил Властелин Тьмы.
     - Был скандал. Он всегда так по городу носится, находя в этом прелесть, таская с собой термос и обедая супом в кафешках? Кафешка - там же готовят бурду и отравиться можно!
     Торстейн ухмыльнулся устало, улыбаясь и смотря на свой перстень.
     - Весело… Захотела салат и пасту итальянскую… точнее, еду, к которой привыкла. Не думала - не всем нравится разгульная, вольготная жизнь? И с этим нужно считаться. Гулять с Лэйвом можно, но в ресторан чтоб его повести или лишь бы сам захотел, нужны ОЧЕНЬ веские основания.   
     - Видимо, ему привычна больше домашняя жизнь, чем разные блюда. Например, пицца из морских продуктов или экзотические кушания. Борщ все равно надоест рано или поздно. Хорошо, что мороженое на морозе не ели. А то один раз он устроил поход с пирогами, горячим чаем. Но те оказались вкусные. Кто их пек? Мама? С мясом, капустой и яйцом. Большие,  теплые. Неужели нельзя поесть, как следует? Ведь от  такой еды - чуть ли не в сухомятку - появится язва желудка.
     - Ты не права! Нас родила ОДНА мать! Если не ясно до сих пор, не нравятся домашние блюда - ищи себе другого! Надо уважать чужие вкусы и чужой труд, а не плеваться направо и налево! Поняла?
     - Причем тут мать?
     - Притом. Без нее мы бы не научились стряпать! Ингилэйв отличный повар - как и я сам, и он кстати готовил те пироги, заботливо угостил. Беспокоясь о своей любимой… Вообще–то, они гораздо лучше, чем дерьмо из ларьков, куда в начинку кладут кошек и собак, а то и крыс с воронами! Не знала? Ела бы молча да благодарила Судьбу за такого парня. Дура! Ладно, сегодня пойдем в ресторан - но чтобы не ныла! Там будут не только паста и салат, но и домашние пирожки! Жареные или печеные в духовке - не имеет смысла. Ты своим обсером домашней, качественной кухни и меня оскорбила!
     Карина опустила голову. Встретились, лишь бы пожаловаться, а вышло совсем не то.
     Сидя в ресторане «Палкинъ» на Невском, Властелин Тьмы, дождавшись свой заказ в виде русской солянки, жареной кабанины и вкуснейшего ягодного пирога, мрачно смотрел в сторону в одну точку, даже не переговариваясь со стервой. Та пила розовое вино, смотрела на свои накрашенные ногти и разглядывала посетителей. Принесли и салат, и пасту, по сравнению с яствами Темного еда в тарелке показалась ничем.
     - Торстейн… - Она доела свои порции, поглядела с аппетитом, и одновременно грустью на пирог, дичь, - ты можешь сделать одну вещь для меня?
     - Что? – Он ответил очень мрачно и сердито, не поворачивая головы. Сейчас захотелось пирогов, которые старательно испек младший. Но приходится вынужденно сидеть здесь. Дожидаться, пока та дурища нажрется,  успокоится. Сжав руку в кулак, поднес к губам кружку с прекрасным чаем. Чабрец и мед. Еще простой черный чай в одном заварнике. Потом достал трубку, набрал номер.
     - Привет, брат. У тебя остались пироги, которые  испек позавчера?
     - Да. А что такое, Тор? – спросил удивленный Ингилэйв.
     - Хочу их поесть. Достала еда из ресторанов, захотелось домашней стряпни…
     - Как это классно! С пивом мои пироги с мясом пойдут отлично. Обожаю их! И мне очень приятно, когда кто–то их уплетает с аппетитом. Вот моя нифига не оценила. Жевала так, словно дерьмо или вату дали сьесть. Я стерпел, но стало ой как неприятно! Ясное дело, поделиться больше не с кем этой бедой. Будь я бабой, встречался бы с тобой. Закормил бы. Приезжай завтра! Попьем пива, пообщаемся, у меня целый таз выпечки остался! Ведь если готовлю, то надолго.
     Тор оказался тронут. Такое никогда еще Светлый не говорил: встречался бы с тобой, если бы пол оказался бабский… Эх, братец, слишком ты добрый! Нельзя так слепо всем доверять! А то подставят, или уже поставляют.
     - Чего? Карина отказалась от пирогов? Вот сука! Ей все ресторанное подавай, а добрая домашняя выпечка – говно значит… Наверное, сидит и жрет где–то свою пиццу или чего там. Завтра в десять утра приеду, и поговорим. Мы выросли на домашних пирогах с малиной, клубникой, черникой, мясом и прочем, как и наша мать. А этой малолетке давай вино и домино. Ты вот че делай… Как позовешь, бери еду на себя. А она пусть свое ест, хоть блины из «Теремка». Похоже, эта дама не видела другой жизни. Ты ведь хотел своей девушке приятное сделать. Позаботиться?
     - Конечно! Разве плохо, - напоить в мороз любимую горячим чаем из термоса, любоваться на дворцы и жевать пирожки? Да только законченная идиотка такого не оценит! Посчитая старомодным! Если я посижу с книжкой на траве в парке - меня наверное угостят пощечиной и ударом по яйцам. Типа я идиот, не сижу в смартфоне, блять! Надоело мне всё. Понимаешь? Мне нужна та, кто поймет, приласкает… - На последнем слове юноша завис.
     Темный вытаращил глаза:
     - Что… Что ты только что сказал, бро? Ну мы поговорим потом на эту тему. Давай я для тебя закажу еду из ресторана - на дом, а ты мне пирожки! За пирогами поговорим о девушках - чего это вообще за люди и с чем их жрать. Я тут с девушкой сижу, долго не могу разговаривать. Как зовут? Да неважно, надо будет потом ее как следует проучить. Не ценит хорошего паренька. Прямо как у тебя ситуация! Пасту хочет, салат «Цезарь». И вина побольше. Курит как паровоз, и пытается меня соблазнить.
     - Нахрен эту пасту! Будто я не знаю, - настоящая паста готовится итальянскими поварами. С креветками, беконом или бужениной, с морковью острой и овощами! Сам приготовлю так… ахнешь. Карина очень меня обидела, видел по глазам недовольство. Достала реально. То музеи ее не устроили, то другое… Вот и пускай шляется по ресторанам и жрет! Я не миллионер!
     - Знаю. Знаю… - Тор прихлебнул ароматного чая и принялся за вкуснейший пирог. – Она–то будет жрать, но тебе, Инги, чего с этим делать? Если друзья все с девушками, а мы… ну чего мы… сам понимаешь. Завтра жди меня! Пока!
     - Пока, брат. Я знал, - всегда поймешь и пояснишь, в чем дело.
     После этого разговора Властелин Тьмы взглянул на спутницу, которая рассматривала в упор симпатичного официанта. Думая, как бы привлечь его внимание. Зашипев, словно змея, сын Гвелда треснул кулаком по столу:
     - На кого там пялишься, а?! Я приехал для того, чтобы лицезреть флирт с посторонними?! Вали к нему, давай свой номер! Только потом порву пополам - в этот же вечер, в первой заброшке или подворотне! Закопаю так, что концов не найдет никто…
     Карина, ни на шутку испугавшись, выронила вилку, и она упала на пол со звоном.
     - Твоя косметика – МОЯ! Твой внешний вид – МОЙ! И тело также – МОЕ! И больше ничье! Хотя… Я уступлю братцу дырку: он итак страдает, бедолага. Но коли изменишь – с другими мужчинами мне или ему - пеняй на себя. Не получишь ни ласки, ни денег, ни посиделки в ресторанах! Найду Ингилэйву нормальную девушку и женю! И пойдешь нахуй отсюда! Или отец поможет, увидя фотографию Каринки–эскортницы… Уронила вилочку? Официантик поднимет. И поглядит, какая там юбочка и чего под ней! Жри свой салат и на ус мотай, русская крыса!
     ТАКОГО девушка никак не ожидала от обожаемого мужчины. Доселе никогда подобного не происходило. Настолько он оказался груб и властен. Давясь, Карина принялась доедать свои блюда.
     - Чего вылупилась? Я на свои яства заработал собственным трудом, и оплатил! А за рассматривание постороннего мужика сегодня платить за себя будешь сама! Так что не думай, будто угощу тем же…
     - Это нормально… я крашусь для того, чтобы нравиться окружающим, это абсолютно нормально! – пролепетала девица, потеряв аппетит. – У меня нет денег.
     Торстейн, вытянув шею в сторону спутницы, сдвинул брови:
     - А для меня МОЯ женщина должна уметь ВСЕ, и не пялиться на посторонних, не класть на морду косметику тоннами, лишь бы нравиться всем подряд! Не можешь жить без мужчин, - проваливай! Некоторые говорят – их волосы мужики на работе вспоминают… ага, так и поверил! Косичку, хвост и прическу вспоминают… Плохо ты нас знаешь, Карина! Мы очень не любим, когда нас сравнивают с кем–то, по любым параметрам! Каждому юноше охота быть самым лучшим, самым сильным, самым прекрасным, заботливым, сексуальным, и Единственным! Чтобы не сравнивали с бывшими! Это то же самое, как одна женщина старается перещеголять другую - во всех смыслах. Именно потому две женщины на кухне - страшно! Одна старается убрать соперницу–хозяйку, унижая ее во всех мыслимых и немыслимых пределах! Допустим, живет вместе пара, а там сестра парня - все, та станет выживать другую из дома, начиная именно с кухни! Не давать ей спокойно готовить, занимая кастрюли, чашки… Дальше продолжать? Перед кем ты на улице стараешься красоваться, мелкая мышь, блять?! Хочешь, чтобы я тебя избил, когда выйдем отсюда? Я зря обратил эту невесть какую дуру во Тьму?! И такая благодарность в ответ?! Типа все можно… Можно МНЕ! Или способна лишь в своей девчачьей группе пищать, вертя жопой?

     А теперь настало лето, и две подруги приближались к сыну Гвелда, который сидел на белой скамейке и читал.
     - Ой! Смотри, какой огромный букет пионов! – Лиза заулыбалась,  захлопала в ладоши.
     - Вот это да… Я таких и не видела, но все равно…
     - Он молодец. Цени.
     - Ролики, похоже, лежат рядом. В мешке для сменной обуви. Я не умею кататься…
     - Уже неважно. Ингилэйв!
     Юноша растерянно поднял голову, заметно засуетился. Закрыв книжку, взял букет и с улыбкой пошел навстречу. Радостно обнял любимую. Вручил цветы.
     - Ой… Спасибо! Такой букет шикарный!!! – Сыграть радость получилось.
     - А ты говорила – не получится, не получится… Получилось же! – Влюбленная девушка вовсю стала подыгрывать, чтобы парень не обиделся. А сама пожирала глазами милого, любуясь им всем: осанкой, фигурой, длинными волосами, улыбкой, глазами… небольшой, едва видной щетиной, одеждой.
     - Привет, Лиза! Прости, я без букета тебе, это для Карины. Как насчет того, чтобы полазить потом по крыше, посмотреть на звезды? Не сейчас, а потом. Сейчас белые ночи, нет никаких звезд на небосклоне. Хотя за два–три часа ничего толком не увидишь. Втроем полезем на чердаки и полюбуемся.
     - Ты отлично выглядишь, Ингилэйв! Оставайся таким же всегда. – Так ответила ему подруга. Понятное дело, Лэйву стало приятно такое обращение.
     - Благодарю, в следующий раз приду с двумя букетами. Пошли гулять!
     И все втроем отправились. Вечер получился отличный. На роликах толком покататься не вышло: размер обуви не тот, Карина пару раз со смаком шлепнулась на асфальт. Лиза с радостью проводила время, желая мысленно парню быстрее кинуть подружку.
     Когда вся компания добралась до Дворцовой, несчастный предложил:
     - Я не хочу, Карина, чтобы мы редко виделись. Мне охота засыпать с тобой - обнявшись, прижавшись к милой. И не только. Я мужчина, а не мальчик. Давай решим уже, как нам быть с такими зыбкими отношениями. Тебя то не вызвонишь, то не выпишешь в той же соцсети. Мне это очень не нравится! Решай уже! Благодарю, что хоть пришла! Группа группой, но надо жить реальностью! Придется ее покинуть когда–нибудь. Ради реальной жизни, настоящего счастья! Вот об этом я желал сегодня поговорить. Потому  написал те сообщения.
     Кофе в стаканчиках уже выпито. Ноги гудели, головы тоже. Лиза поняла, к чему парень клонит. Кивнула ветреной дуре. Та поглядела на коллегу недоверчиво. Анекдоты анекдотами, веселье весельем, но день кончался,  скоро пора разбредаться. Вчерашнее веселье с мулатами настроение подняло,  девка сегодня еле встала. А теперь - вот как…
     - Но… понимаешь, я еще и работаю… И у меня есть своя жилплощадь.
     - И что? Я желаю, чтобы мы жили вместе. А не порознь! – Юноша стал заметно суроветь, нервничать. – Давай я сниму жилье, начнем жить как люди, а не как студенты с ветром в голове! Вместо пропущенных звонков каждый день буду видеть милую! Реально, надоело! Мне девятнадцать, а не четырнадцать лет, когда можно тусоваться по разным заброшкам, углам! Буду приносить в дом деньги, съеду от родителей. Чтобы им не мешать жить своей жизнью.
     Карина, не ожидавшая такого поворота, растерялась. На ее лице всплыло неподдельное удивление. Лизонька  поняла: Лэйв попал ей в больное место.
     - Я не понимаю: ты не хочешь быть со мной? Да? Раз не желаешь жить вместе? Или боишься домашней работы, стирки, готовки? Я сам все буду делать.
     - Нет… - тихо произнесла она, - все это очень неожиданно, Ингилэйв. Мне надо подумать. Сразу же никто ничего не делает.
     По одному взгляду подруги Лэйву стало ясно: другой жизни возлюбленная и не знает. И с этим надо что–то уже делать. Подталкивать ее к порядку. Иначе все рухнет. Уж сколько раз один простаивал час–три на месте свиданий. Которые не состоялись. Про остальное говорить нечего. Обидно. Обидно тратить свое время на ту, которая не ценит, не уважает, не желает делить твои интересы. Ну хотя бы букет взяла. Ну и ладно, пусть.
     - Лиза, вот почему она такая… - Вздохнул Властелин Времени, не зная, как еще слова подобрать. – Я устал от закидонов. Хочу сделать как лучше, но если не хочет… ладно уж, если так. Хотя сейчас можно снять жилье. Стипендия у меня хорошая. Или вы там вместе все живете и она привыкла к такой жизни?
    Та опустила голову.
     - Она привыкла к яркой жизни. Даже в музей не вытащишь – ей там скучно. Давай я с тобой схожу в Эрмитаж - если, конечно, не будешь против, Ингилэйв. Такой красивый парень достоин шикарной девушки!
     Сын Энрике улыбнулся. Ему стало очень приятно. Хоть кто–то обратил на него внимание.
     - Хорошо. Я позвоню тебе, если дашь мне свой номер… И цветы привезу. Будем дружить. Раз Карина каждый раз меня в игнор сливает. Ей плевать на чужое время, которое можно было с таким же успехом потратить на что–нибудь другое.
     Карина резко подняла голову, поглядела на парня. Вот это да! Он сам предложил с ней гулять… весело, однако. Одни Боги знали, какое негодование поднялось у нее в душе. Делить бюджет с подругой, - нет, такого не нужно! Сама виновата – спала с мулатами, а теперь не желает отдавать жертву другой. Вот и получила. Плюс Лиза влюбилась в юношу. Глаза её сияли.
     - Ты пойдешь со мной на крышу, Лиза? Посмотрим на звезды в телескоп, у меня есть небольшой. Или на Луну.
     Та аж подпрыгнула от восторга:
     - Конечно, Инги! Мне всегда были интересны созвездия, планеты! А когда?
     - Да хоть завтра! – Властелин Времени улыбнулся.
     - Договорились! В пять вечера тут же. Идет? – Та захлопала в ладоши.
     - Маякни мне. Мой номер… - И он, записав в трубку цифры, поглядел на возлюбленную. Та стояла, сдвинув брови. Казалось: еще немного, и тут грянет женская драка. – Так мы будем жить вместе, или нет? Покажешь мне себя, полностью? Вышлешь свои голые фотографии? Я все–таки живой, а не баба. По клубам бродишь, рассматриваешь других мужиков, почему бы мне не встретиться с Лизой, о жизни не поговорить? Разве это плохо, раз каждый раз не берешь трубку? Буду ей звонить, если плевать на меня той, которую люблю. Пока люблю. Узнаю, в кого влюбился. Вот и решили.
     Карина молчала. А потом дрогнула.
     - Хорошо, я скину тебе фотографии в сообщения. Завтра или сегодня…
     - Вот как! Когда прошу без подруг, - так никак ничего не делаешь, а как с подругой, - все. Сразу решила! Жду ответа насчет жилья. Я не буду питаться гамбургерами и прочей рухлядью. Я хочу борщ и пироги! Даже мой брат их приготовит так - ахнула бы любая! Вот и думай, что нравится больше: нормальная жизнь, наполненная любовью и лаской, или шатание полупьяной под утро невесть где, отключение трубки и вранье. Я пойду на встречу. Она искренне хочет посмотреть на звезды. Дальше – мое дело, чем мы будем заниматься, какие книги читать, какая звезда попадет в обьектив. Что, не понравилось? Сиди дальше в своих клубах, кури кальян и прочее говно. Только больше не звони, если освободишься! Пока не поймешь, насколько мне больно! Я верен тебе, но верна ли ты мне? Я уже начинаю сомневаться, Карина. Мне проще с другими общаться, чем терпеть унижения! Благодарю за приход сегодня, на такое свидание. Подумай как следует: нужен ли я… А может, мой брат лучше? Он же тоже по барам. Я пошел домой. Лиза, пойдем? Провожу до метро.

                КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА.
                ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ