Камень. Признаки голодания. 1933г. Томаковка

Признаки голодания
(глава из биографического романа «Камень», автор – Владимир Шабля).
1933 год, февраль. Томаковка.

Данил постучал ногами по крыльцу, затем взял веник и отряхнул с сапог налипший грязный снег. В сенях он переобулся, снял пальто и шапку... Никто не выходил его встречать... Это насторожило хозяина: обычно жена принимала активное участие в процедуре возвращения мужа с работы – помогала раздеться, расспрашивала о новостях.
Повесив одежду на вешалку, Данил решительно открыл дверь в кухню. За обеденным столом тихо, как мышка, сидел сын. Он учил уроки. Тщедушный каганец потрескивал сгорающим жиром, освещая текст тусклым светом. Быстрый взгляд скользнул по отцу и тут же возвратился к изучению книги.
«Что-то здесь не так, – подумал мужчина, отметив непривычно замкнутое и стеснённое поведение своего отпрыска».
– Где мама? – спросил он, осматриваясь по сторонам.
– Спит. У неё был приступ, и я дал ей успокоительного.
– А в связи с чем ей стало плохо? Что случилось?
– Она расстроилась из-за Коли; сказала, что ему стало хуже. Мама очень сильно плакала...
– Как давно она отдыхает? – осведомился отец.
– Часа три-четыре, – прикинул Петя время.
– Ясно, значит кризис уже должен миновать, – заключил Данил и шумно вошёл в спальню.
Жена проснулась. Её отёкшее бледное лицо выражало муку. Состояние было такое, будто она не спала несколько суток. Увидев мужа, Мария приподнялась на локтях, потом спустила ноги вниз, схватила Данила за руку.
– Даня, Коля при смерти, – тихо сказала женщина и посмотрела прямо в глаза супруга. – Из-за недоедания туберкулёз обострился, и доктор считает, что спасти его может только чудо.
Слёзы бессилия потекли по её щекам. Она крепко ухватила мужа за рукава пиджака. В больших карих глазах застыл немой вопрос.
– Но что мы можем сделать?.. – в отчаянии проговорил Данил.
– Давай хотя бы перед смертью накормим его досыта! – запричитала Мария. – Я знаю, у тебя в сундуке есть запас! Ты всегда оставляешь энзэ на крайний случай! Сейчас он наступил: наш мальчик может умереть!
Данил стал лихорадочно тереть ладонью лицо. Его глаза увлажнились. Он колебался.
– А как же остальные? – озвучил он терзающие душу мысли. – На работе нам сообщили, что паёк в этом месяце урежут вдвое; а за прошлый просто не дают... Говорят, позже... Какое, к чёрту, позже! – вдруг сорвался и Данил, – если через полгода, то выдавать его будет некому! Да может, они и хотят дотянуть до такого момента?!
Мужчина резко встал, оторвал от пиджака держащие его Мариины руки и вылетел прочь. Женщина упала на кровать и залилась слезами. А Данил, даже не взглянув на прижавшегося к стене сына, проследовал в зал и улёгся на кровать, заложив руки за голову. Раскрасневшееся, с постоянно играющими желваками, лицо выдавало внутреннюю борьбу.
«Что же делать?!» – сверлила мозг паническая, загородившая всё остальное, мысль. Она не давала рассуждать логически, всё время сбивая Данила на эмоции.
Тем временем в душе Петра бушевали не меньшие страсти: нечаянно подслушанные слова матери подтверждали его худшие опасения, а неадекватное поведение отца до смерти напугало мальчишку. В ужасе Петя тихонько подошёл к двери и заглянул в зал. Впервые в жизни он видел Данила в таком возбуждённом и неуверенном состоянии. Мальчик привык видеть папу спокойным и уравновешенным. Ему импонировали его рассудительность и расчётливость, хотя иногда он и не соглашался с крайними проявлениями этих качеств.
– Папа растерян и расстроен, очень волнуется, не знает что делать, – заключил подросток, присматриваясь к отцу.
Вскоре волнение стало передаваться и Петру. Мальчик вдруг обратил внимание на неравномерный, сбивчивый ритм папиного дыхания. Напуганный этим фактом, он внезапно осознал, что с отцом тоже может что-то случиться. Желая поскорее отмести страшные мысли, Петя принялся придирчиво выискивать свидетельства крепости здоровья Данила. Однако, вопреки ожиданиям, припомнил, что ещё летом живот у папы представлял собой большой «арбуз», а сейчас на этом месте зияет глубокая яма. Подросток оглянулся на висящую над столом фотографию отца: округлые формы улыбающейся физиономии, большой мясистый нос-картошка, казалось, принадлежали не тому, лежащему на кровати, измождённому человеку с худым лицом и резко выдающимися острыми скулами.
Данил пошевелился на своём ложе, и Петя тут же юркнул за стол, делая вид, что увлечён уроками. На самом же деле мрачные мысли заполонили голову парнишки.
«Неужели Коля может умереть?! – подросток отказывался верить услышанному. – Как же так? Ведь мы были вместе всю жизнь?.. Да, он часто болел, но чтобы его не стало?! – этого Петя представить не мог. – А папа! Оказывается, его состояние тоже не ахти, не говоря уже о болезненной маме!.. А как же я?» – подростку стало жалко себя, жалко всех близких, оказавшихся в таком плачевном положении.
Обиженный на весь мир, он ушёл в себя, не в состоянии больше что-либо делать: просто сидел за столом, обхватив голову руками и уставившись в книгу.