Серьёзно? Глава 2

               
    Что-то сон тал более бодрящим, и есть все хочется  ещё больше.
Отдохнув, живенько потопала на поиски кухни – обычно она на первом этаже наверняка, хоть сухарь какой, да найду в этих пыльных пенатах.
По дороге в коридорчике наткнулась на парочку странно тихих скелетов – увидев меня, они лишь вяло подвигали челюстями, и побрели дальше по своим костяным делам – куда-то вглубь коридора.
    Скатертью - дорога.

    Зато я,  прибавив шагу, все шла и шла и наконец, пришла. Толкнув дверь, что чуть светилась зеленоватым, ощутила аромат специй и выпечки.
Протрещало, и вспыхнули… Ага! Факелы!
   -Да, что бы вас разорвало и прихлопнуло, - в сердцах, рявкнула, и, углядев, на плите кастрюльки, огонек в плите, Расстроилась.
От кастрюльки  тянуло Так умопомрачительно, аж, голова закружилась.
Люблю поесть.
Зато ко мне из сумрака шагнула широкая фигура Поварихи. Лицо ее было добродушным, а вот тесак, что она крепко держала в мощной крупной ручке – не обещал ничего хлебосольного.

    -Добрый вечер, мне б поесть, - пробормотала вежливо, на автопилоте.
  Молчание.
    Тетка надвигалась, как танк, в накрахмаленном, но запачканном чем-то тёмным фартуке поверх темно-синего длинного платья. И  лицо её было каким-то несвежим и зеленоватым, а широкая улыбочка показала весьма остренькие милые клычки.

   Я так скоро тут в вегетарианство перейду! Честно!
И тут Толстуха взвыла дурниной и бросилась ко мне, пришлось резво выскочить обратно в коридор – благо дверь открывалась наружу, захлопнув створку. Отпрыгнула и встала в сторонке.
   -Цыпа-цыпа…, - прошептала, примериваясь для удара…

   -Бах, хрясь.
  Стоило двери открыться, моя алебарда сразу опустилась молнией на повязанную косыночкой голову поварихи и та развалилась на две половинки. Гадость…
Тело развернулось и, сделав шаг, булькнуло. Бр-ррр!
Я опять отскочила. Пронаблюдала, как тело постепенно усыхая, оставило кучку лохмотьев на полу, и утерла боевой пот. Фартучек, кстати, остался в целости.
Мир праху, тётеньки. А из кухни перестало тянуть едой: заглянув не увидела кастрюлек. Печально.

                ***

   -Вот и покушали, - полопав себя по сыто заурчавшему животу, облизала ложку и подлив себе чайку, отхлебнув, зажмурилась – красота.
Груда тряпок от бывшей хозяйки кухни, мирно лежала снаружи у порога, и я снова с благодарностью помянула её прах добрым глотком чая.
Когда после смерти толстухи, очередной зеленый шарик растворился в моей груди, и я вдруг отчетливо поняла, где тут в кухне что хранится и как это быстро приготовить.
Со скоростью метеора  готовила  ужин, вихрем перемещаясь по кухне. Руки мелькали, сама лишь отстраненно наблюдала и удивлялась.

 И лишь когда все было готово и тело расслабленно присело на скамью, что мимоходом была протерта от пыли - вспомнила, что нужны  тарелки.

   Вопросы: как и почему в заброшенном доме сохранились в свежем виде продукты и откуда огонь в плите и почему чиста как в первый день творения посуда – возник, когда уже начала раскладывать еду по тарелкам и тарелочкам. Отмахнулась – сон же.
Посуда была обычная – глиняная с  росписью в виде цветочков и завиточков.
   Фарфором эпохи «Дзинь», тут даже и не пахло. Да, мы и не привередливы, вот!
После еды потянуло в сон, но неизвестная сила потянула мое разморенное сытостью тело к раковине, где я быстренько перемыла уже заранее нагретой водой (из бадьи рядом, клянусь – не помню, чтобы ее наполняла!) всю посуду. И поставив ее просыхать, моя тушка развалилась на лавке. Хорошо.
   Люблю.
   Мерцали уютно в канделябре свечки – целых пять штучек. Кстати во время готовки под потолком горела зловещим зеленоватым светом люстра, погасшая после окончания возни с посудой.
Дверь на кухне была массивной и закрытой на засов, я чувствовала, что готова поселиться тут навсегда и  с умилением вспоминала тот пыльный матрасик в комнате, где я очнулась при свете звезд.
    Жаль, тут кровати нет. Хотя…
Дверцу, что скромно таилась в уголке, между шкафчиком и стеной с входной дверью, приметила, лишь случайно.
Рука уже привычно сжала алебарду, и с опаской приоткрыв дверь, я шагнула в полумрак, держа канделябр – тоже оружие.
Угу… Да, как я и думала. Протрещало и вспыхнуло два факела. Экономят, однако.

    Гнусаво провыли, и из темноты ко мне метнулось тряпичное пугало. 
Знакомо, плавали.
Привычно и  с ленцой от переедания,  пятясь по уже не очень просторной комнате при свете красиво мерцающих всполохов свечей и факелов – искромсала нежить, поймала грудью зелёный шарик, и потом, ворча, найденным огрызком веника сметала тряпки и кости от черепушки на совок и в ведро.
    Шкатулочка, вспыхнув белым светом, подарила мне колечко – натянув его на указательный палец ничего не ощутила, и забыла. Хотелось Пить и Спать Жутко.

   -Уф-ф, - утерев трудовой пот, направилась к кровати у дальней стены. Там на одеяле спал мёртвым сном скелет.
    И этим уже не удивить.
    Был он смирен и молчалив, как и положено скелету. Даже не сверкал глазёнками, потому я закатала в одеяло и отнесла на кухню, положив у стеночки – спать в костлявой компании меня совсем не привлекало.
   Умывшись на кухне, при свете не погасших свечей оглядела свою тушку в грязной пижаме и вздохнула –  одежду бы какую-то приличную.
Скоро сама как пугало буду выглядеть. Пижамка была с мишками и шариками зелёного, розового желтого цветов. Печалька. Даже если постирать, то в чем я буду спать? Постель, конечно, на вид вполне ничего, но ведь - там спал скелет.
   Высокий шкаф оказался почти пуст: на плечиках висела широкая как мешок пижама в синий горошек и с кружевами – надеть ночной наряд бывшей поварихи было как-то моветон, а рядом ещё одна, только в красный горошек. Все было чистым и пахло клубничным мылом.
Уже через пять минут, плюнув на приличия, я замотанная в похожий на чехол наряд, для верности перевязанный веревочкой в талии, стирала свою пижамку. Умылась и ополоснулась в тазике.
   А потом, всё, прибрав, и поставив для верности скамью с кружкой на ней к двери – сладко уснула, на вполне приличной перинке, укрывшись вторым ночным чехлом бывшей кухонной хозяйки.

                ***

   Утро встретило: бодрым карканьем за окном и тоскливым подвыванием где-то в глубинах дома.
То, что утро добрым не бывает, я познала, когда умывшись, одевшись и "перекусившись" (э-э... что-то в рифму?), услышала настойчивый стук в кухонную дверь. По мою душу или ещё один бедолага, как и я?

   Вооружившись верной алебардой, заботливо протертой тряпочкой буквально минуту назад, убрала скамью  и стала ждать.
После вопроса «хто там?», провыли нечленораздельное и активно заработали топорами или чем-то похожим, так что щепки полетели по все стороны.
   Бедная дверь. Непорядок.

   Поморщилась  на безобразие, и, дождавшись первого "лица" костлявого воина в помятом шлеме, что мелькнуло в пролёте – вдарила, аж, брызнуло белым. И пол усеял  мусор!
   Тьфу. Гадость, какая – только вчера пол помыла! Убью!

   Они стучали, выли, а я возвращала удары. Щедро сыпались вокруг кости и щепа.
Воинов, оказалось, пять, но перешагнули порог трое, а двое лишились голов и упали. Скелеты активно наступали, а я активно пятилась и помахивала секирой, в грудь влетел зеленоватый шарик упавшего на пороге скелета, затем второй, И я ощутила  в себе море - злости и решимости.
   -Ура, вот вам всем!
    Троица не ожидала от хрупкой меня такой прыти, и вскоре все вяло двигали обрубками конечностей на полу, а после осыпались кучкой костей и металла.