Серьёзно? Глава 3

   
   - Ну, ты и сильна, хошяйка, - неожиданно просипело за спиной, и я в прыжке развернулась.
У стеночки скелет высунув голову из одеяла, в которой я закатала его вчера, подмигивал синеватым огоньком в глазнице.
   - Угу, - кивнула я машинально, - сама удивляюсь, - упокоить, милок?
   - Не штоит, я теперь твой шлуга, хошяйка, - прошелестел скелет и задергался в одеяле.
   Задумавшись  повыковыривала два ларчика  и три пакетика из "тел" воинов и повздыхав над дверью, закрыла остатки на нижней петле и прислонила к руинам скамью. Упадет – сигнализация будет.
   -Слуга мне особо не нужен, а вот соратник и помощник для выживания вполне, - и с сомнением осмотрев скелетона и почесала, в затылке. – А ты хоть мечом владеешь?
   - Мошем, немного, мы штарашельные, освоимся, - нежить беззвучно открыла и открыла челюсти. – Ну, так как, хошайка?
   - Клянись своей жизнью или нежизнью, и всем что тебе дорого и свято и важно, что будешь верен мне всегда.

Подобрала валявшийся меч, и встала над активным костяком.
   - Клянушь вшем, - череп активно закивал и защёлкал зубами. - Клянушь верно слушить и зашишать, хозяйка!
   Я взялась за край одеяла,дёрнула, и напарник живенько выкатился из кокона.  Пронаблюдав, как нежить встает, изготовилась на всякий случай к защите.

   Скелет, пощелкал суставами, размялся (честное слово), а потом, сверкнув изумрудными светлячками в глазницах, склонил голову:
   - Слушу, госпоше. Шего изволите?
   - Посиди пока, а мне надо разобраться с этим, - успокоившись, и присев на корточки и боком к соратнику я открывала сундучки уже с закрытыми глазами.
   Нашла: кожаные штаны, рубашку, кожаный с заклёпкам жилет и ботинки.
Встряхнув  чистые вещички и приложив к себе, обрадовалась – пусть чуть и великоваты, но ведь – Одежда!
Юкнув, в спальню, быстро переоделась и осталась довольна результатом – вещи были почти впору, даже на вырост. Брюки даже с узкой верёвкой, вместо ремня.

                ***

   - Хошайку  и не узнать, - скелет одобрительно покивал, когда я выплыла в обновках на кухню.
   - Спасибо,  а как тебя зовут? - вопросительно оглядела скелетона.
   - А как хошяйка нашовёт, - добродушно прошамкал новый друг.
   - Будешь, Туком, - я решила не заворачиваться (кости забавно постукивали, вот и прилетело прозвище).  И подбери себе, что из тех остатков.
   - Воин Тук, рад служить,  - скелет живо просеменил к останкам и, погремев, нацепил на себя полный доспех, шлем он, подумав, не стал одевать, но кинув взгляд на меня, все же нахлобучил.
   - Орёл, - восхитилась я, - ты Тук, чем-то питаешься, или так живешь? Извини - не местная, всего с ночи тут.
   - Я питаюсь… - Тук, почесал шлем в области затылка, - пока не знаю, зато поспать  люблю. Я сам себя помню, как очнулся во время боя с этими бравыми вояками.

   Моё разочарование было ожидаемо,  но сразу утихло – "местных" найдём и вытрясем правду: «Что, где и когда?».
    Занятно, что после наделения именем,  мой воин сразу заговорил нормально. Удобненько.
   И тут, вспомнив, что пора бы что-то собрать поесть и снова в путь – дверь-то теперь не защита, споренько, засобиралась. Пока - жарила, тушила и варила; наступило время обеда.
Все время Тук браво сидел у двери на табуреточке и охранял.
Когда стих мой порыв "интузазизма", и я допивала компот, Тук вежливо поинтересовался:
   - Хозяйка, а как тебя называть?
    И тут я впала в ступор.

   А и, правда, как меня называть-то? Ёлки зеленые – как меня зовут-то?
Поскрипев сонными после еды мозгами, я плюнула на склероз и брякнула:
   - Просто Мария.
И сама удивилась.
   - Госпожа Мари, или Маара? – Тук вопросительно оглядел мою фигуру.
   - Мари или Маара, - кивнула, допивая компот.

   Кстати, бодрит компотик и с ягодками такими кисленькими, приятный.
Потом пыхтя, пихала в мешок провиант в горшочках и сверточках. Мешка получилось два, что потяжелее,  отдала нежити и тот, крякнув, взвалил себе на плечи харчи. Да и к мешкам я пришила лямки – получились вполне даже рюкзачки.
- Мне есть надо, а дорога длинная и, непонятно где ещё  такую кладовую найду, - виновато пробурчала я.
Не встретив врагов, дошли до выхода.
Дверь с лёгким скрипом захлопнулась за спиной.

   - «Уровень 1», - прочитала  вслух на латунной табличке над дверью. Почесала в затылке, ничего не надумала, и потопала вслед за Туком по занесенной сухими листьями и ветками каменной дорожке в закат.
   Ну, про закат это  для красного словца - день на дворе. А дорожка и впрямь хороша – аккуратненько вымощена желтоватым булыжником.
   Люблю.

                ***
                Иномирье.


   Заслышав знакомые шаркающие шаги на лестнице, Дмитрий Колесенко тридцати пяти лет от роду, вдруг поперхнулся глотком пива из банки, и как-то суетливо выпрямился, стоя у стенки родной квартиры на первом этаже.
   Получалось "не очень" – они с друзьями в количестве шести человек "бухали", иногда прерываясь уже неделю. Ну не до зелёных чертей, а культурно – с закусью и разговорами под телик или "музон".
   В стране шел кризис уже второй месяц: новый "страшно опасный" вирус косил рядовых жителей за бугром, и вот недавно  добрался, наконец, и до России, а потому всех стройными рядами оправили по домам на неделю с сохранением зарплаты.
Сам президент обратился к нации через СМИ.

   Парни они были молодые и  не женатые, хотя сам Дмитрий уже с год был в разводе по причине непереносимости молодой женой его стиля жизни с вечерами и дружескими застольями по выходным и праздникам. Что? Он молодой алкоголик? Да ни в «жизть»! Просто культурно отдыхать он привык, а жена как-то … стала мешать. Ничего, найдёт  себе другую, вот например, Светка…

   И вот стоял Дмитрий с банкой пива, а сверху уже почти спустилась сухонькая соседка сверху – Марья Свиридовна, женщина интеллигентная и весьма строгих нравов, как любили выражаться классики, насколько Дмитрий смутно помнил со школьных лет.
   Старушка всю жизнь, проработавшая в школе, была в том возрасте, что…

   - Добрый вечер, Дима, как самочувствие? - тихонько  осведомилась старушка в темном пальто и небольшим мусорным пакетом в руке.
   - Здрасть, Марья Свиридовна, - постаравшись чуть выпрямить крен справа, - вежливо ответил молодой человек, возвышаясь над худощавой бабушкой, аж, на две головы.
   - Что ж вы, на ночь, глядя-то, идёте, там уже второй день пара фонарей не работает.
   - Не переживая, милок, - заодно прогуляюсь, а то ишь придумали, что старики дома должны сидеть, солнца  не видеть и свежего воздуха. Я так скоро и без этого вируса разболеюсь. – А ты смотрю, опять злоупотребляешь, - и старушка укоризненно посмотрела сквозь очки в изящной золотистой оправе.

   И тут, словно спасение приоткрылась дверь и в щель протиснулся, друг Филин, а по паспорту - Филимон (да просто родители прикололись), и естественно с пивасиком в руке.
Димон застонал (мысленно разумеется).
   Филин, сразу спросил:
  - Ты, чё так долго? Там уже котлеты поспели, салат вянет, майонез Мурзик долизывает.

   И тут оба замерли, как бандерлоги перед Ка: у старушки был такой укоризненный взгляд, что оба разом застыдились и почти одновременно забормотали:
   - Извините, Марья Свиридовна, мы это так, чуток отмечаем выходные, ну, вы понимаете, да?
   - Надеюсь, Филимон, ты больше не куришь, а то курить - здоровью вредить.
И строго, эдак, посмотрела, аж, лоб вспотел у парня.


                ***

   Годом раньше: как-то по осени худощавая приставучая совесть в лице соседки застукала Филина с сигаретой в зубах, выходя из подъезда, и что-то пробормотав про вредность для лёгких, после вежливого ответа на «здрасть» парня, бодро потрусила с палками на прогулку.
   Это сейчас мода такая среди пенсионеров – ходить с лыжными палками для тонуса.
   Дурдом на выезде.

   А Филину как-то враз расхотелось курить, нет перед сном он выкурил сигаретку за компанию с друзьями, но удовольствие было уже не то. И как то так получилось, что буквально за месяца два он и бросил. И с тех пор «ни-ни».
Даже сам удивлялся – курил же со школы!
   А вот обследование для  справки на новую работу, показало проблемы с лёгкими и как сказала, врачиха, глядя на снимок: «Повезло тебе, что завязал». Пришлось попить таблеточек и поколоться для здоровья. Как говорится: «Косая, не дождёшься».
После этого вся кампания стала считать старушку ведьмой и колдуньей. Дескать, сглазила.
   И взгляд у нее был всегда какой-то инквизиторский и цепкий, короче учительский!

                ***

   Марья Степановна рассеянно кивнула Филину в ответ, задумавшись о «стариковском».  Машинально проследив за ней взглядами до домофона, парни увидели, что... тень у старушки была Другой.

То была тень молодой фигуристой девицы в брюках и рубашке, с длинными волосами, забранными в высокий хвост. Сэкс-бомба держала в руках  какую-то фиговину в виде топора на длинной ручке, за плечами висел рюкзачок,  а следом вышагивала тень скелета в доспехах, с мечом у бедра и со здоровенным мешком за спиной.

   Приятели переглянулись, и стали медленно пятиться в полуоткрытую дверь квартиры.
    Когда подъездная дверь звонко щелкнула, двое  ввалившись в квартиру, мигом захлопнули свою.
   - Завязываю! - помолчав, совершенно трезвым голосом, возвестил Филимон,  и побрел на кухню к накрытому столу, прижимая пивную банку ко лбу.
 
    Банка было восхитительно холодной и с капельками воды. Димон, ошалело, поглядев на друга, согнулся, позвенел под столом, и достал бутылку «Боржоми». Крякнул, и, сорвав крышечку, жадно прильнул губами к горлышку.
    А из-под стола неожиданно вынырнул, и поспешно скрылся в дебрях квартиры – весьма упитанный рыжий Мурзик, держа в зубах солидный кусок «докторской».


                ***

   Пенсионерка Марья Свиридовна, бодро дошагала до мусорных баков, и не горевший вот уже  два вечера фонарь ослепительно вспыхнув на миг, заработал, одарив мягким теплым светом пространство.
   Старушка одобрительно кивнула, и, выбросив пакет, уже медленнее зашагала обратно к многоквартирному дому на пять подъездов.
  - Прекрасный вечер и чудесное звёздное небо, - задумчиво протянула пожилая женщина, и мягко улыбнувшись, беленькой собачке с хозяином на поводке, чуть прибавила шагу – до своего первого подъезда идти было далековато.

   У  подъезда №2 бывшая учительница, расправила плечи, и быстро приложив ключ к замку, открыла дверь. Внутри было очень темно. Жильцы, как и всегда, поленились включить свет.
 - Тук, за мной! - весёлым и в раз, помолодевшим голосом скомандовала пенсионерка, и шагнула через порог.
   Ярко вспыхнуло алым, потянуло дымком.
Тяжелая дверь плавно закрылась со щелчком и снова воцарилась тишина.

                ***

    А вокруг, как и всегда: продолжали светиться разными цветами вечерние прямоугольники окон или таинственно мерцать от всполохов телевизоров и экранов компьютеров в уютном полумраке квартир.
    Заканчивалась очередная неделя карантина.


                Конец (2022 г.)