Ахриман - властитель тьмы. Глава десятая

                Гульбахор

      Самая светлая глава моей книги посвящена тебе, моя Гульбахор. Судьба подарила счастливую встречу с тобой и вот мы вместе, уже несколько лет, строим нашу семью.  У нас растут прекрасные сыновья Фарзон и Табриз, которых друзья в шутку называют Тарзан и Тарбуз (арбуз).  Недавно родилась и долгожданная дочка Садбарг - мы назвали её в честь моей мамы.
      А ведь когда-то я даже боялся показать тебя своим родителям. Не хотел, чтобы ты знала о наших семейных проблемах.
      Мы познакомились в Душанбе - в университете, где я стал твоим преподавателем. Уже аспирантом я начал читать лекции на филологическом факультете и с первых же занятий почувствовал в некоторых девушках-студентках интерес к себе отнюдь не научный. Их назойливое внимание было неприятно, и я старательно отводил взгляд от девичьих лиц.
      А вот ты, Гульбахор, была совсем другой - серьёзная, любознательная и очень красивая. Ты ничем не подчёркивала свою природную красу, не заботилась выглядеть супермодно и вызывающе привлекательно, как однокурсницы. Но твои распахнутые глаза, милая улыбка не давали мне покоя ни на лекциях, ни дома.
      Я входил в аудиторию, наскоро здоровался со студентами, и мой взгляд мгновенно  находил тебя, Гульбахор. Сердце замирало от твоего радостного безмолвного отклика: я чувствовал это по ответным эмоциям на милом лице. Твоя чуткость удивляла, хотя я и скрывал переживания о домашних неурядицах.
Ты старалась подойти ко мне после лекций с пустячным вопросом только для того, чтобы взглянуть в моё лицо, чтобы просто постоять хотя бы минутку рядом.
     На мою маму Садбарг и сестру Нилуфар ты совсем не походила - чувствовалось, что безропотность и рабская покорность не в твоём характере. Мне казалось, ты девушка-мечта с дивным именем Гульбахор, что означает весенний цветок. Позитивная, искренняя, целеустремлённая, открытая, инициативная и правильная. В симфонии наших взглядов  от тебя шли   токи нежности,  любви и  бесконечной  веры в меня. Я почувствовал, что во мне проснулся мужчина, способный любить эту девушку.  Понял - Гульбахор будет моей вечной весной, но не сразу решился признаться в любви.
     Это случилось после успешной защиты твоей дипломной работы. По рекомендации учёного совета факультета тебя приняли в аспирантуру, а меня по твой просьбе утвердили   научным руководителем. Я пригласил отметить это событие   вместе - в новом кафе в  центральном городском парке.
      Мы говорили о многом, но главное признание я сделал когда ты, поняв моё смущение, сама обняла меня за шею и доверчиво положила голову на моё плечо. Я с трепетом прижал тебя к своей груди и прошептал:
      - Моя дорогая, я полюбил вас с первой встречи. Не могу представить, что мы будем врозь хотя бы один день и мечтаю соединить наши судьбы. А вы, Гульбахор? Смею ли надеяться на взаимность?
       Ты заглянула мне в глаза и без жеманства ответила:
       - Давно жду вашего признания, Озар!  Спасибо за этот счастливый момент. Я тоже очень вас люблю и хочу, чтобы мы были вместе.
       - Нам надо поехать в Зарнисор и познакомиться с моей мамой. Представляю, как она будет рада увидеть мою избранницу. Жаль только, мама приболела - никак не может прийти в себя после безвременной смерти моей сестрички Нилуфар.
       — Не будем спешить знакомится с родителями. А про маму Озара Курбони мне рассказывали подруги - она же выступала на защите вашей диссертации. И о Нилуфар я тоже кое-что слышала - совсем молодой ушла из жизни… Я хотела бы узнать о вас и вашей семье всё.
         - Это очень грустные истории. Я обязательно расскажу. Но давайте перейдём на «ты»? 
        - Хорошо, я согласна!
        Мы не успели съездить в Зарнисор и ты, Гульбахор, так и не увидела мою маму. Только после её похорон я рассказал тебе о трагедии с Нилуфар и жестоком отношении отца к нам.
      Как же непохожа была наша семья на твою! Ты с любовью поведала мне, что твой отец Хусейнов Акмал – директор республиканской публичной библиотеки, а мама Дилором Икрами известный врач-педиатр в центральной клинической больнице. Сама ты увлекаешься теннисом, музыкой, психологией и с родителями у тебя полное доверие и взаимопонимание.
      Я поинтересовался   темой твоей будущей диссертации и даже растерялся, услышав ответ:
      - Хочу на основе материалов художественной литературы и публицистики исследовать тему домашнего насилия в Таджикистане.
       - А почему ты выбрала такую сложную и почти не разрешимую проблему?
       - Потому, что эта проблема замалчивается даже в   так называемых интеллигентных и современных семьях. Вот тебе лишь один пример. У меня была одноклассница Зумрад Рауфова - из простой рабочей многодетной семьи. Умница, красавица, добрая, отзывчивая, активистка, любимица класса. Сразу несколько одноклассников были в неё влюблены.
        Но подругу рано отдали замуж в известную в республике семью и оказалось у жениха в Москве, где он закончил учёбу, была женщина с ребёнком от него. Всё это до поры до времени держали в секрете. Зумрад ничего не знала. Муж постоянно уезжал в командировки. Потом и вовсе остался в Москве. Подруга родила дочку. И не предупредив никого поехала к мужу. Там и раскрылась правда.  Муж отказался и от Зумрад, и от их дочери.
       Зумрад вернулась в Душанбе, а вместо поддержки и помощи от близких, слышала только слова порицания и осуждения. Жила недолго в общежитии, потому что родители мужа не желали ей помочь и указали на дверь, а к родным в дом было стыдно возвращаться.  От отчаяния Зумрад вместе с дочерью бросилась с моста. Никому она ничего не рассказывала, всё случилось для многих неожиданно. И для меня тоже. До сих пор не верю.
      - Как мне это знакомо, - глубоко вздохнув, сказал я. – Трудно и порой невозможно с этим бороться в нашем несовершенном обществе?
      - Я думаю, да.   Нельзя оставаться один на один со своими проблемами  и замыкаться в себе. Не надо бояться ничего – ни слов осуждения, ни разговоров недоброжелателей, ни порой необъективного общественного мнения. Если бы Зумрад рассказала мне, я не оставила её одну. Нет безвыходных ситуаций. Как же можно лишать себя жизни? Почему родители безучастны к своим дочерям, попавшим в беду? Почему братья, сёстры, которые всё знают и видят, не защищают их?
       Я молчал. Мне было стыдно за своё бездействие в отношении Нилуфар.   Подумал, наверное, мама своей добротой и безропотностью, воспитала в нас непростительное послушание. Мы братья боялись обидеть маму и расстраивать нашего капризного отца. И это привело к страшной трагедии...
       - Если бы я узнала о Нилуфар пораньше! Я видела, как ты нервничаешь, глаза выдавали боль твоей души. Я хотела помочь. Но мы не были так близки. И ты всё время молчал. Есть хорошая пословица «ба гузашта салавот» – к прошлому только вопросы.
      - Мама перед уходом из жизни очень винила себя в смерти Нилуфар.  А я сегодня ругаю себя, что не смог помочь ни сестре, ни маме. Маму я могу понять, но себя не прощу, - потупил я голову.
      - Вот об этом моя будущая диссертация. Надо научить девушек и молодых женщин защищаться. Надо попытаться оздоровить общество. А то получаются две крайности – или постоянное терпение домашнего насилия, или суицид.
       - Но как мне руководить твоими исследованиями, если я сам не смог противостоять домашнему насилию?
       - Ты мне очень необходим, как свидетель, ведь на твоих глазах произошла трагедия с сестрой. Конечно, без консультаций юриста, психолога и работников системы образования тоже не обойтись. Но давай сегодня не будем больше говорить об этом. Вижу, как я тебя расстраиваю. У нас впереди два года работы над диссертацией.
     Мы встречались каждый день и не могли наговориться друг с другом. Подолгу стояли у твоего дома. А однажды я увидел твою маму, поджидающую нас у подъезда. Она приветливо улыбнулась и сказала: 
         — Вот мы и увиделись, Озар. Гульбахор все уши прожужжала, рассказывая о вас. Так хвалила своего избранника, что мы с отцом заочно вас полюбили.
         У тебя, Гульбахор, от смущения даже щёки залились румянцем:
         - Мама, ну не надо выдавать секреты!
         - Давай пригласим Озара в гости, тогда и секретов не будет, - сказала Дилором Халимовна
         -  Мы обсудим это с Озаром, мамочка!
-Хорошо, не буду мешать вам, - согласилась твоя мама, и попрощавшись, ушла в дом.
         -  Гульбахор, - предложил я, — мне надо познакомиться с твоим отцом - Акмалом Хасановичем. Пойду завтра к нему в библиотеку на мужской разговор. А уж потом можно и в гости к вам домой.
         - Как скажешь, Озар. Тогда до завтра? Я тоже в библиотеке буду заниматься.
         Я долго ходил по городу и думал о нашей беседе. Ночью   не мог заснуть. С тобой, Гульбахор я становился увереннее и мужественнее.  Понял, что все человеческие предрассудки в нас - от неуверенности и боязни общественного мнения. За каждый сделанный шаг человек сам должен отвечать перед своей совестью, перед близкими и родными.  Ты права, моя Гульбахор.
       Встреча с моим будущим тестем прошла так, будто мы были знакомы много лет – непринуждённо и искренне. Ты, Гульбахор, сама привела меня в кабинет к отцу, а сама поспешила в читальный зал. Акмал Хасанович покорил меня сразу: немногословный, умеющий слушать, умный и серьёзный человек, с великолепным чувством юмора.
         - Я вчера удивился радости жены: после вашей встречи она, как птичка, щебетала со мной. Теперь понял - такой симпатичный молодой человек будет рядом с нашей Гульбахор, и тоже рад этому.
         Мы долго говорили, присматриваясь друг к другу. Акмал Хасанович говорил медленно и академически правильно, но не кичился начитанностью, держал себя просто и очень дружески.  Мне он очень понравился. Я почувствовал, что у нас много общего. И ещё я понял, что тоже ему понравился.
         - Ну, как побеседовали? – спросила ты,  войдя в кабинет отца.
         - Я таким и представлял себе твоего избранника, моя дорогая Гуличон, - с улыбкой обнял нас обоих за плечи   Акмал Хасанович. - Но впереди длинная дорога жизни, со взлётами и падениями. Будьте готовы преодолеть все преграды и жить достойно. Теперь, надеюсь, у нас много времени для бесед. Можете приходить к нам домой, Озар, мы всегда будем рады.
         Мы попрощались и решили пойти прогуляться по средней аллее нашей столицы. Я видел, как ты радовалась, Гульбахор, и шуткой старалась снять волнение.
       - Ну почему ты Курбони? Как барашек на заклание, ведь фамилия означает жертвоприношение. То ли дело наша фамилия - Хусейни! Хусейн – значит красивый! Переходи на мою фамилию, а?
       - Мой прадедушка родился в священный праздник Курбон – жертвоприношения, такие дети считаются счастливыми и их называют именем праздника. Вот откуда наша фамилия, - улыбаясь ответил я.
       - Я шучу, Озар Курбони! Просто хочу остаться на своей фамилии. Можно? Нас у папы две дочери. Сестрёнка Гульрухсор учится в Москве. Сыновей нет. Папе будет приятно, если продолжу династию.
      - Конечно, дорогая.
       Меня поразила аура в вашем доме, Гульбахор. Никогда я такого не видел у себя в  Зарнисоре.  Твои родители как голубки говорили-ворковали с друг другом тихо и нежно. Отец помогал маме и сел за стол, когда всё было готово к ужину. И меня непринуждённо привлекли быть помощником. Такую идиллию я не видел никогда. Мой отец, как и бабушка всегда садились во главе стола и давали всем распоряжения, а   мы все были в подчинении.
       После прекрасного ужина мы с Акмалом Хасановичем сели за чайный столик. Он очень деликатно спрашивал о маме и Нилуфар, слушал меня внимательно. Я не мог рассказать всего, но он и не настаивал. Ему по моим рассказам понравились мои братья Ховар и Анвар. Про отца я рассказал немного. Акмал Хасанович сожалел, что мои сестра и мама не станут свидетелями нашего с Гульбахор счастья. Я был благодарен ему за эти слова.
      Время пробежало быстро, мы даже не заметили этого. Я понял, что обрёл в этом доме вторую семью.
      После ухода мамы и папиного инсульта, мне пришлось больше времени проводить в Зарнисоре. На работе - отпуск и длинные летние каникулы.  Приехали по моему вызову братья с семьями. Врачи предупредили, что папе Нариману осенью будет хуже и пусть дети с внуками, хотя бы ненадолго, продлят ему жизнь. 
       С братьями Ховаром и Анваром, с их жёнами Верой и Зарриной мы много говорили о тебе, моя Гульбахор. Отец наш никак не реагировал. Но его изменения в характере меня радовали. Его благословение на свадьбу я всё-таки выстрадал.   А помогла в этом ты, Гульбахор.  Сама приехала в наш дом, непринуждённо познакомилась со своим будущим свёкром, посидела у его кровати и как-то незаметно вызвала больного на душевный разговор. Я удивился, увидев искру интереса в глазах отца и его какую-то непривычно  застенчивую улыбку.
      Ты даже виду не показала, что изучаешь его. Папа Нариман держал тебя за руку и просил не уходить, а погостить у нас подольше. Ему, похоже, интересно было беседовать с тобой. Осторожно и интеллигентно ты задавала папе Нариману наводящие вопросы, которые его напрягали, но нужные ответы всё же звучали. Я был поражён вашим взаимодействием, ведь никогда и никому отец так не открывал свою душу.
       А потом отец как-то утром позвал меня и рассказал, что видел во сне маму: она просила его познакомиться с родителями моей невесты Гульбахор  у нас в Зарнисоре. Я с жалостью поцеловал исхудавшую руку отца и услышал его покаянные слова:
     - Хочу, чтобы вы организовали помолвку как можно быстрее. Только бы дожить. Если бы ваша мама была жива, как бы она обрадовалась...
      Я с братьями поехал к твоим родителям, Гульбахор, и пригласили всех на общее семейное торжество.
      Как же мы все были счастливы!  Отец, который до болезни не мог признавать собственный выбор детей, теперь понял многое. И я простил его за всё.
      После смерти отца, выполнив все   поминальные обряды, мы поженились. Перед свадьбой я сделал с помощью братьев хороший ремонт дома, вместе с дизайнерами и садовником очистили и озеленили сад, на месте сгоревшего дома тётушки Парвин построили красивую оранжерею. Там посадили лимонные деревья и розы  сорта садбарг.
      И ещё одна радость выпала мне - нашёлся через общих знакомых сын тёти Парвин и друг моего детства Равшан. Он приехал на свадьбу с   красавицей женой Наргиз и сыном   Парвизом. Мы сходили с Равшаном на кладбище навестить наших родных и помолиться за них. А на могилу Нилуфар Равшан положил букет белых лилий. Я понял, что он не забыл свою детскую любовь.
      Наргиз очень подружилась с тобой, Гульбахор, а также с Верой и Зарриной. Мы о многом переговорили за неделю их гостевания. И решили каждый год встречаться семьями.
      Ты, Гульбахор, полюбила   наш городок Зарнисор и называла это место землёй, сияющей золотом.  Решила, мы останемся жить здесь,чтобы  мама Садбарг с небес   радовалась.
      - Это «Гулистон» и «Бустон» Саади вместе взятые. Гулистон – парк цветов, бустон – сад плодов. Наверное, Саади писал в таком же месте свои знаменитые поэтические и прозаические притчи, - повторяла   ты с восхищением.
      Незабываемым событием нашей жизни стал день защиты твоей диссертации, Гульбахор. Было много народу и атака оппонентов, спорящих о твоих предложениях по искоренению некоторых   древних обрядов и традиций.
     - Наша беда в том, что мы никак не можем вырваться из средневековья, - спокойно парировала   ты.  - Всё в мире меняется, пора жить так, чтобы не стать рабами тысячелетних обрядов. Предлагаю внедрить общеобразовательную программу и правовое воспитание.  Пора смириться, что мужчина и женщина равны. Патриархат должен исчезнуть на самом деле, а не декларироваться.
Не стоит проводить роскошные свадьбы и обрядовые мероприятия, чтобы удивить народ, а потом укорять молодых в затратах.  Почему религиозные деятели не объясняют родителям жениха, что по священным писаниям невестка должна быть хорошей матерью и воспитывать достойных детей, и ничего не должна родителям жениха. Никто не имеет права делать из неё рабыню.
      А молодой невестке при малейшем гнёте и насилии нельзя молчать. Все должны знать о том, что с ней обходятся не по нормам права и морали. Необходима целевая поддержка государственных и правовых органов по нормализации семейных отношений в республике и искоренению домашнего насилия.  Необходимо понять, что общественное мнение не всегда объективно и на каждый случай следует обращать должное правовое внимание. Надо публично осуждать и наказывать тех, кто стал виновником домашнего насилия, особенно доведения до суицида. 
Я несказанно рад, Гульбахор, что ты сумела взорвать   общественное мнение. По материалам твоей диссертации выпущены брошюры и наглядные пособия в педагогических вузах, правоохранительных организациях, министерствах образования и здравоохранения.  Твои исследования предложили взять за основу докторской диссертации. А в Зарнисоре ты открыла Центр помощи и реабилитации жертвам домашнего насилия.
        Мы живём душа в душу. В нашей семье сыновья - потомки рода Курбони и Хусейни: я записал младшего сына на фамилию деда Акмала, чтобы продолжилась его династия. Твой папа и ты, Гульбахор, даже прослезились  от счастья.
      Я часто срезаю розы и лилии в саду, вспоминаю маму, Нилуфар и папу Наримана. Смотрю на небо и надеюсь на их примирение. А ещё я думаю, видит ли отец, какое счастье поселилось в его доме?
 
Москва – Лондон
2021