Любовник

Какое блаженство привносят в жизнь благоухающие розы! Особенно весной, когда они, набравшись жизненной силы, начинают распускаться. И даже не в утренние часы, а к вечеру, когда ты, устав от полуденной жары и домашних работ в приусадебном участке и огороде, садишься в кресло напротив розария, выращенного своими руками, и не можешь надышаться ароматом этих цветов. Они словно дети – белые, красные, жёлтые, розовые, фиолетовые, даже чёрные, со своим неподражаемым совершенством снимают всю усталость – и смотрел бы на них, и смотрел, словно в огонь или в воду. Как хорошо, что ты это видел!

Погрузившись очередной раз в незабываемые грёзы, я услышал, что кто-то постучал в калитку. Прервав романтическое наваждение, я открыл её и увидел соседку, живущую неподалёку, совершенно расстроенный и подавленный вид которой меня просто ввёл в ступор. Мне показалось, что кого-то убили или вообще случилось что-то ещё более страшное. Миловидная, молодая женщина небольшого роста стояла передо мной, по лицу текли слёзы.
– Что случилось?! Говори скорей! - воскликнул я. – Да заходи же ты!
– Саш, у меня беда. Теперь меня муж убьёт точно!
– А где муж-то? Напился, что ли? Да нет, он оставил меня с тремя детьми на хозяйстве, а сам уехал на заработки да подыскать место, куда бы мы смогли уехать.
– И что? С мужем что-нибудь случилось?
– Да нет, – махнула рукой она, – у меня поросёнок сдох!   
– Ух, – выдохнул я и вытер со лба испарину. – Ну что теперь? Сдох и сдох, светлая ему память, ты же не виновата!
– Ага, – зарыдала она, – не виновата, но у меня ещё девять осталось, вот один уже сдох! На них вся надежда, если все они сдохнут, то нам не на что переезжать будет! А я ещё ремонт делаю, чтобы дом продать подороже!
– Что, сама?!
– Да!
– Ё-моё! – тут уже и я обалдел окончательно. Как же на этих хрупких плечах всё держится! Я вспомнил, как всего лет  десять тому назад она была симпатичной белокурой девушкой, беззаботной, высокомерной и эгоистичной. Затем вышла замуж и, хотя жили по соседству, мы не общались. У её мужа была многочисленная родня, к тому же поговаривали, что он был ревнив с приступами самодурства. Я и представить не мог, сколько в ней оказалось силы и терпения, чтобы остаться с тремя детьми, вырастить одной десять свиней, сделать ремонт и обеспечить переезд на новое место жительства.
– Так, давай плакать не будем, а пойдём смотреть, что случилось с твоим поросёнком. Где он?
– Во дворе. Я его вытащила кое-как из сарая.
   При входе сердитый пёс отвалил лист железа, прикрывавший его в будке, и лист загремел на всю округу, перепугав соседских кур. Наконец, ей удалось усмирить пса, и я увидел несчастного поросёнка. Довольно крупный, он лежал на травке, весь покрытый навозом, и казалось, что он в нём утонул. Осмотреть его не представлялось возможным.
– Сначала надо его искупать, – сказал я.
Подключили шланг, помыли, и мне всё стало ясно. Это инфекция.
– Ой, а что вы это там делаете? – раздалось за забором.
– Да ничего, бабушка, ничего! – в сердцах, едва сдерживая раздражение, ответила хозяйка, – так и лезет во всё свой нос суёт!
– Что же теперь будем делать?! Они все погибнут?! – заплакала она.
– Будем спасать. Значит так, переодевайся, а я пошёл за своей волшебной сумкой, надо собрать всё необходимое. Есть сапоги?
– Да, есть.
– Тогда приготовь и мне что-нибудь сверху накинуть.
– Хорошо.
Она проводила меня за ворота, и уходя я услышал дребезжащий голос бабушки-соседки:
– А что это за мужчина к тебе приходил?
– Да врач это, бабушка, ветеринарный врач!
– А чё случилось-то?
– Да ничего, бабушка, ничего, прививки делать будем!
– Вона чего, а я-то, грешным делом, подумала, что гости приехали.
Собака снова надрывно залаяла.
Дома, у меня, к счастью, нашлось всё необходимое для решения проблемы.
Укомплектовав сумку, я поспешил обратно.
Теперь надо «проколоть» всех пациентов.
Кое-как влез в сапоги, надел старый халат и, натянув спортивные штаны, с аналогично экипированной хозяйкой мы направились в сарай.
То, что я там увидел, описанию не поддаётся – навозу по колено. На нас глядели голодными глазами три крупных свиньи и шестеро поросят. Было видно, что все они температурят, и у одной свиноматки на коже уже появились лиловые пятна. Сомнений не оставалось – это рожа свиней.
– Так, сначала делаем инъекции большим, а остальным потом, – озвучил я план действий, – для этого в кормушку надо насыпать немного сухого корма.  Затем мы влезли в навозную жижу и началось!
Крупным по очереди я сначала вводил иглу за ухо, так как там самые мощные мышцы, а затем подсоединял шприц и быстро впрыскивал необходимую дозу. Хозяйка при этом слегка придерживала и почёсывала животное, спокойно подавая голос, как бы  разговаривая с ним. Крупных удалось обмануть, а вот с остальными пришлось основательно повозиться. Часа через два процедура была окончена. От поросячьего визга звенело в ушах. Мы оба были в дерьме настолько, что даже в сапогах чавкало, волосы, руки, халаты и спортивные костюмы пропитались насквозь.
Хорошо, что обувь и футболку со штанами я предварительно снял. Но и этого было мало. Мы стояли возле сарая, как два вонючих пугала, боясь открыть рты. Сначала из шланга обмыли низ, так как в дом заходить было нельзя. Затем соседка кое-как пробралась до плиты и поставила чайник. На улице уже можно было вымыть голову и всё остальное. Хозяйка тут же поменяла халатик, а я еще возился, поглядывая на забор. Уже смеркалось, и бабушка, к счастью, ушла в дом. Только потянулся надеть штаны, как вдруг за воротами послышался сигнал автомобиля, и целая толпа подпитого народа вывалилась из него и стала тарабанить в ворота.
Пёс вырвался наружу, громко сбив кусок жести, в плавках и с полотенцем я запрыгнул на крыльцо.
– Ну, – говорю, – наверное, ещё и муж вернулся как нельзя кстати!
– Нет, – говорит, – это ещё хуже, чем муж! Это его родственники день рожденья справляют… Ну, теперь им ничего не объяснишь! Давай иди в комнату, где я ремонт делаю, там ничего нет, они туда заходить не будут.
Я прыгнул туда, а она закрыла за мой дверь. Будь тут, я их сейчас быстро выпровожу! Чего она только им не сулила: и бутылку дала, и закуски завернула, но две настойчивые дамы хотят посмотреть, что за ремонт она начала делать. Грудью встала, чтобы не пустить их в комнату, но, слышу, они лезут, как чёрт в табакерку. Ну, думаю, попал, и штанов-то рядом нет, придётся в окно вылазить, а там собака, что делать?! Уже намерился прыгать, потом подумал: ну, с чего это я испугался, плевать, отобьюсь! А тут дверь от сквозняка стала открываться да со скрипом, решение пришло мгновенно, я раз за неё и встал. Не знаю, что там было на душе у соседки, но дородная тётя отодвинула хрупкое создание своими мощными грудями и заглянула в комнату.
– О, да ты тут уже обои отодрала!
Она глядела через плечо родственницы и чуть не падала в обморок – меня там не было!
– Да-да, отодрала, пойдём, посмотри, вон что я ещё в другой комнате сделала.
Пусть теперь убедится, что в доме никого нет. Я стоял за дверью, чуть дыша! Ну думаю, попал как кур во щи! Наконец, слышу удаляющиеся шаги и разговор: «да вот, заехали, думали, случилось что, а то баба Вера позвонила, сказала, что у Светки сильно свиньи кричат: не кормит, наверно, и мужик чужой какой-то голый по двору ходит».
Шумный караван отчалил. Я вышел из укрытия. Где, говорю, моя одежда?
– По-моему, я её под матрац спрятала, так перепугалась!
– Ничего себе! – воскликнул я. – Это же вообще – вилы!
Кое-как одевшись, схватив сумку с принадлежностями, я уже собрался убегать.
– Ну и дела! – давился я от возмущения.
– А что мне с этим поросёнком делать? Вдруг вернула она меня к нашим баранам.
– Что-что, котёл на улице, давай я его выпотрошу, да и свари собаке, пусть попирует, в доме ничего пропадать не должно, – пытаясь сохранить душевное равновесие, пробормотал я.
Тут мы глянули друг на друга и расхохотались! 
– Вот баба Вера молодец, чуть моего любовника не поймала!
– Да, бывают же ситуации! Я чуть по картошке в сарай обратно не убежал!
– А я подумала, что ты за окном убился! Давай за упокой поросёнка выпьем!
– Конечно, выпьем, – согласился я, – и за здравие остальных тоже!
С поросячьим семейством в дальнейшем, всё определилось благополучно. Не было почвы и для сплетен.

Мои любимые розы остались в прошлом. Время развеяло их лепестки и унесло прекрасный аромат. От моего розария ничего не осталось. Да и в доме уже давно живут другие люди. Какова судьба соседки и её семьи мне тоже неизвестно.