Знамение. глава 9

…
                ***
Осенью, ближе к зиме, собравшись в дорогу на своём автомобиле, я, пристёгивая ремень безопасности, почувствовал, что в районе живота, в том месте, где прижимался ремень, появились признаки тупой боли.  Затем эти признаки повторились ещё несколько раз, боль то появлялась, то пропадала.
Обратился к сыну, как я уже описывал выше, он возглавляет хирургию онкологического областного диспансера. А у человека такая натура, что при любой, неожиданно появившейся боли, он начинает сразу думать о самом плохом диагнозе, ещё и не показываясь врачу.
Обследовали, и, как оказалось, в предполагаемом месте определились новообразования.  Естественно их нужно удалять. Сын меня направил к Елене Викторовне, заведующей отделением, которая и занимается такими операциями.
Елена Викторовна молодая, симпатичная, стройная женщина, стройная до того, что, казалось, основное место в её теле занимает только позвоночник – одним словом хрупкая. Но как оказалось решительная дама,  знающая своё дело хорошо. Уже через неделю я лежал на операционном столе и почти все новообразования, а их оказалось несколько, благополучно были удалены.  Проводимые манипуляции я наблюдал на мониторе, так как никакого наркоза не было, и очень удивлялся, как такая хрупкая женщина так ловко управляется с довольно тяжёлым аппаратом.
- Ну, вот и всё, уважаемый /обращение по И. О./, всё, что могла, я удалила, но осталась одна довольно большая бляшка, и она расположена глубоко, нужно делать длительную операцию под общим наркозом. Такую операцию лучше выполнить в Санкт – Петербурге, Николай Николаевич / имелся ввиду мой сын/ договорится.
- Спасибо большое и на этом, поблагодарил я, - и благополучно, в этот же день, отправился домой.
Николай Николаевич договорился с той же Еленой Викторовной, убедив её в том, что она ни сколько не хуже Петербуржских врачей и сделает операцию отлично.
И вот началась подготовка к этой самой операции. Накануне  её проведения, пройдя тщательное обследование кровеносных сосудов, я был отпущен домой, как бы помыться, и принять напутственное слово жены. От города до моего дома тридцать километров. Еду сам за рулём, поглощён думами о предстоящей операции, дорога ровная, но покрыта тонкой коркой льда, машина шипованная, поэтому иду со скоростью сто километров в час. Вдруг из кювета выскакивает здоровенный, худой, облезлый  / сбрасывает летнюю шерсть/ заяц и прямиком несётся мне навстречу, мог бы спокойно перебежать дорогу, либо вернуться назад, но он этого не делает, а летит навстречу в средину решётки радиатора, как говорится, в лобовую. Если мне затормозить, улечу в кювет, а они, кюветы, в этом месте высокие метров  семь, разобьюсь насмерть. Сильный удар, грохот снизу. В зеркало заднего обзора вижу, как из под машины вылетает помятый заяц, и, высоко поднимая кривые ноги, переваливаясь с боку на бок, неуклюже загребает снова в кювет, где и пропадает с глаз.  Останавливаюсь, осматриваю машину, решётка, так называемая «губа» вдребезги. Пытаюсь обнаружить зайца и не нахожу его.
- Вот те раз, - забегала в голове тревожная мысль, - прямо знамение какое – то, завтра оперироваться, а тут вот на тебе. Бог его знает, чем это может кончиться, может быть, зайчик, рискуя собой, хочет отвести от меня беду?!  Может быть и правда, пока не поздно, лучше поехать в Питер?!
Но менять принятое решение, видимо, поздно; сегодня я уже познакомился с анестезиологом, который обеспечит мне безмятежный сон во время операции. Им оказалась серьёзная белокурая женщина примерно  тридцати, тридцати  пяти летнего возраста, Наталья Валерьевна. Поговорили.
- Вам приходилось, когда, ни будь, находиться под воздействием наркоза? - спросила она.
- Конечно, и не раз.
- Ну и какие испытывали чувства?
- Никакие, - убедительно ответствовал я, -  свет в конце туннеля мне увидеть ни разу не пришлось.  Душа над операционным столом не летала. Правда, был один случай, когда  неумелый анестезиолог заставил меня несколько раз просыпаться во время операции, - назвал фамилию. /Этот случай описан мной в рассказе «Каталка»/
Оказалось Наталья Валерьевна хорошо знает этого субъекта.
- Постараюсь такого не допустить, многое зависит от вашего организма, операция длительная, примерно четыре часа.
- «Ничего себе», - слегка вздрогнул душой я. А вслух сказал:
- На организм вроде пока ещё можно положиться.
- Ну, вот и хорошо, - улыбнулась Наталья Валерьевна, - тогда до завтра, мы идём в операционную первыми, в девять часов утра.
После пришла Елена Викторовна, подтвердила длительность процесса и затем, вдруг призналась:
- Такие операции мне приходилось делать не часто, но успешно, правда, такой сложности, как у вас, буду делать впервые. Не волнуйтесь, всё будет хорошо, - и, улыбнувшись,  уверенно посмотрела своими карими глазами мне в душу.
И, надо честно сказать, что я, ни капли не сомневаясь, в этот миг, поверил ей, что всё действительно будет хорошо. Единственное, что беспокоило меня в эту минуту, глядя на доктора, я подумал:
«Как такое хрупкое создание четыре часа будет непрерывно работать у операционного стола»…
…И, вдруг, на тебе, вывалился же на дорогу этот заяц…