Знамение. глава 6

                ***
Как не томительна и длина эта ночь, но утро, наконец, наступило. Это стало заметно по тому, как оживились и задвигались люди, упакованные в белые непроницаемые одежды, а ещё и по тому, что имена написанные чёрным по белому на их груди изменились – пришла новая смена.
Появился доктор Сергей Владимирович, он и ночью несколько раз подходил ко мне, внимательно смотрел на монитор, удовлетворённо кивал головой, что – то бормотал себе под нос и переходил к следующему пациенту,  и мне кажется, что он так и не нашел ни одного часа, за ночь, для отдыха.
Принесли завтрак, пища упакована в индивидуальные, одноразовые контейнеры.
- Ну, давайте /называет меня по имени, отчеству/ будем завтракать – говорит  Наташа, заступившая как раз на смену. Снимает с моего лица маску, /какая благодать/ и начинает кормить меня из ложечки, как малое дитя. Ни запаха, ни вкуса я не ощущаю, это ещё одно свойство проклятой пандемии, лишать человека обоняния…
Пришёл доктор, внимательно посмотрел на монитор, на меня и сообщил радостную для меня весть:
- Показания сатурации высокие, – хотя я уже и сам приспособился определять их на мониторе, но услышать это от доктора – счастье,  - сегодня к вечеру сниму маску ИВЛ. Вы молодец, так быстро вышли  из такого тяжёлого положения.
«Да, - подумал я, - без твоей помощи, ещё не известно, куда бы я вышел, скорее всего, по ту сторону матового стекла. - Радости в душе моей не было предела. - Наконец – то я буду дышать самостоятельно!»
Примерно через час у моей кровати собралось, несколько врачей, видимо опять консилиум.
- Николай Николаевич передаёт вам поклон, - наклонилась ко мне заведующая, этого вирусного отделения областной больницы, она меня оформляла сюда, и я её запомнил. 
«Николай Николаевич, мой сын, работал в этой больнице восемнадцать лет, вместе с этими докторами и, видимо озабоченный моим состоянием, постоянно находился на связи с ними. Сейчас он зам. главного врача по хирургии онкологического центра, переведён на повышение. Я не думаю, что от него поступали какие – то указания, он уважал умение коллег,  просто с ним советовались и заручались согласием на применение каких – то вынужденных мер, но ужу в роли сына, а не врача» - так я думал.
- А вы молодец, мы уж не надеялись, что в таком возрасте вы так быстро справитесь с кризисом, - продолжала она, - я согласно кивал головой.
«Видимо вы не надеялись, что я вообще справлюсь со всем этим - я понимал, что они собрались не просто так, а, именно, воочию убедиться, что я остался по эту сторону матового стекла, - хотя конечно и так знали об этом, так как делали всё для того, чтобы я остался жить»
- Сегодня я отключаю его от аппарата ИВЛ, - сказал мой доктор, - пусть кислородом дышит сам через обычную маску.
- А не рано ещё – засомневался опять женский голос, - возможно у него были мелкие кровоизлияния, в момент  срыва…
- Сколько можно его мучить, показатели нормальные, - вступился мой доктор.
- Скажите, /назвав меня по имени отчеству/ - спросил другой присутствующий доктор, - а у вас в глазах мушки чёрные не летали, - видимо это признак кровоизлияния.
- Нет, - отодвинув край маски, ответил я, - мушки не летели, а вот бабочка была, большая.
- Бабочка…,- озабоченно протянул он и, отойдя  в общую группу, что – то зашептал окружающим, видимо бабочка его не удовлетворяла.
К вечеру пришёл Сергей Владимирович, долго смотрел на меня, на аппарат ИВЛ, на монитор, вздохнул…
- Ладно, Сергей Владимирович, - отодвинув край маски, сказал я, - пусть остаётся ИВЛ, я до утра потерплю.
- Ну и хорошо, - выдохнул доктор, - так будут надёжней…
И снова томительная ночь, снова замершие часы и спасительное собеседование с манжетой тонометра.