Знамение. глава 1

               
                Посвящаю врачам
               
                Сыну моему Николаю Николаевичу,
                Вострикову Сергею Владимировичу,               
                Захарченко Елене Викторовне.
…Заяц!!! Заяц – чудовище!  Сначала у него была одна голова, круглая, как футбольный мяч, такая же, огромная, с прижатыми к затылку длинными ушами. Снизу от носа к спине, через всю морду, устремились три полосы, поблёскивая фиолетовыми оттенками. Полосы эти вдруг налились кровью и начали мигать, переливаясь сверху вниз кровавой массой. Затем голов стало две, три – они злобно оскалились, обнажая длинные желтые клыки…
Тело этого чудовища – тощее с длинными, костистыми, нескладными  ногами, присевшее, как бы для стремительного прыжка, напоминало фигуру огромного паука – кровопийцу, приготовившегося растерзать свою жертву.
Заяц взбрыкивал этими несуразными, костистыми конечностями, разбрасывая в разные стороны рыхлую землю и, вытаращив налитые кровью глаза, истошно орал металлическим голосом:
- Сдохни… сдохни… - именно так , не «умри» а «сдохни», как будто я был не человек, а никому не нужное, бесполезное животное…
И вдруг наступила гробовая тишина…
…Огромный лист стекла – матового, с серым оттенком, завис над бездной, уходя нижним концом своим в эту пропасть, в бесконечность. Верхний конец был ограничен непонятно чем, толи потолком, толи небесами. Между этой преградой и верхом стекла образовалось маленькое пространство, в котором  разместилась дрожащая капля прозрачного вещества – возможно, это была моя душа…
С одной стороны стекла мельтешили мелкие фигурки людей, скорее всего, это были мои родственники либо знакомые.  Они что – то говорили, размахивая руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Их присутствие было ничтожно – почти незаметно.  С другой - зияла бездна, я парил над ней…
- Ну, вот и всё, – сказал мне чётко и ясно мой голос, - сейчас тебя не будет. Ты больше не будешь ничего знать и чувствовать, как будто тебя никогда и не было.
Голос был настолько убедительным, что я понял – « Сейчас я умру» и ещё я твёрдо уверовал, что смерть такой и должна быть: тлен и небытие и ничего другого…
… Капля на верху стекла задрожала сильнее, сорвалась и полетела
вниз…