Мил лер и дис серта ция о про ис хожде нии Ру си

 Мил­лер и его «дис­серта­ция» о про­ис­хожде­нии Ру­си.  https://tistoriya.livejournal.com/251275.html. Впер­вые Ге­рард Фрид­рих Мил­лер об­ра­тил­ся к ва­ряж­ской проб­ле­ме в на­чале 30-х го­дов XVIII ве­ка. В 1732 го­ду в сво­ём жур­на­ле «Sammlung russischer Geschichte» он опуб­ли­ковал статью «Из­вестие о древ­ней ру­копи­си рус­ской ис­то­рии Фе­одо­сия Ки­ев­ско­го». Эта статья и со­дер­жа­ла, собс­твен­но, ис­то­ки нор­ма­низ­ма Мил­ле­ра. Здесь он дал под­робный пе­рес­каз со­дер­жа­ния «По­вес­ти вре­мен­ных лет» с эле­мен­та­ми ис­сле­дова­тель­ско­го ха­рак­те­ра в ви­де ав­тор­ских по­яс­не­ний, а глав­ное — про­водил мысль о том, что ва­ряж­ские князья бы­ли вы­ход­ца­ми из Скан­ди­навии, то есть бы­ли швед­ско­го про­ис­хожде­ния.

Мил­лер сфор­му­лиро­вал проб­ле­му, впол­не ти­пич­ную для ис­то­ри­ог­ра­фии ва­ряго-рус­ско­го воп­ро­са пер­вой по­лови­ны XVIII ве­ка: «Рю­рик, от­ку­да приз­ван ли, чтоб стать са­мов­лас­тным го­суда­рем?»[168] Роль пер­во­тол­чка в нор­ма­нист­ской ин­тер­пре­тации дан­ной проб­ле­мы сыг­ра­ли крат­кие мил­ле­ров­ские по­яс­не­ния.

Во вто­рой час­ти пер­во­го то­ма Мил­лер пе­репе­чатал «Ис­то­рию се­вер­ных ко­ролей» Снор­ри Стур­лу­сона. В этом про­из­ве­дении во­об­ще пре­об­ла­да­ет ли­ния на по­яс­не­ние скан­ди­нав­ско-рус­ских ди­нас­ти­чес­ких свя­зей, по­это­му нет ни­чего уди­витель­но­го, что Мил­лер об­ра­тил на не­го вни­мание.

Глав­ный эпи­зод «Ис­то­рии» Снор­ри ка­сал­ся же­нить­бы ки­ев­ско­го кня­зя Ярос­ла­ва Муд­ро­го на швед­ской прин­цессе, до­чери Ола­фа Швед­ско­го, Ин­ги­гер­де. Но в при­меча­нии Мил­лер на­зывал её ва­ряж­ской прин­цессой. Он вос­поль­зо­вал­ся пу­тани­цей, так как Ин­ги­гер­да ро­дилась от бра­ка Ола­фа с обод­рит­ской прин­цессой Ес­тред.[169] Так что мож­но бы­ло счи­тать её и скан­ди­нав­ско­го, и ва­ряж­ско­го (обод­рит­ско­го) про­ис­хожде­ния.

Важ­ную проб­ле­му пред­став­ля­ет воп­рос о том, как жур­нал Мил­ле­ра оце­нивал­ся в За­пад­ной Ев­ро­пе и, преж­де все­го, в Гер­ма­нии. Ко­неч­но, он был из­вестен в не­мец­ких на­уч­ных цен­трах. Как следс­твие, в Гер­ма­нии и дру­гих стра­нах по­лучи­ли рас­простра­нение пе­рево­ды не­мец­ко­языч­ных из­да­ний тру­дов Мил­ле­ра на ан­глий­ский и фран­цуз­ский язы­ки. Этот факт поз­во­ля­ет Л.П. Бел­ко­вец сде­лать вы­вод, что ра­боты Мил­ле­ра ока­зали боль­шое вли­яние на за­пад­но­ев­ро­пей­скую ис­то­ри­ог­ра­фию Рос­сии.[170]

Но в то же вре­мя, ссыл­ки на мил­ле­ров­ские ис­сле­дова­ния весь­ма не час­то со­дер­жать­ся в не­мец­ких ра­ботах, ка­са­ющих­ся ва­ряго-рус­ско­го воп­ро­са. В на­уч­ной сре­де Мил­лер мог вы­зывать ин­те­рес как из­да­тель ис­точни­ков по рус­ской ис­то­рии, ко­торые за­нима­ли цен­траль­ное мес­то в «Sammlung russischer Geschichte». Но имен­но «бла­года­ря» Мил­ле­ру и не­кор­рек­тно­му пе­рево­ду опуб­ли­кован­ных ис­точни­ков, на За­паде ле­топи­сец Нес­тор дос­та­точ­но дол­гое вре­мя был из­вестен под име­нем Фе­одо­сия.

Ши­рокая проб­ле­мати­ка ис­то­ричес­ко­го ис­сле­дова­ния обус­ло­вила не­об­хо­димость раз­ви­тия вспо­мога­тель­ных ис­то­ричес­ких дис­циплин. Мил­лер не был ис­клю­чени­ем и уде­лял важ­ное мес­то ге­не­ало­гичес­ко­му по­ис­ку, по­лагая, что «ис­то­рия и ро­дос­ловная на­ука так меж­ду со­бой свя­заны, что од­на без дру­гой быть не мо­жет».[171]

Мил­лер сис­те­мати­чес­ки со­бирал дан­ные по ро­дос­ло­вию раз­личных вет­вей Рю­рико­вичей. Он сам ука­зывал на свои тру­ды по сос­тавле­нию ге­не­ало­гий рус­ских ве­ликих кня­зей, ца­рей и им­пе­рато­ров:

«И преж­де и пос­ле Си­бир­ско­го мо­его пу­тешес­твия, — пи­сал Г.Ф. Мил­лер, — тру­дил­ся я мно­го в со­чине­нии ро­дос­ловных таб­лиц для рос­сий­ской ис­то­рии, на­подо­бие той, ко­торая на­ходит­ся в 1-ом то­ме «Соб­ра­ния рус­ских ис­то­рий»… ».[172]

По­это­му ког­да в 1746 го­ду ис­то­рик-лю­битель П.Н. Крек­шин по­дал на рас­смот­ре­ние Се­ната «Ро­дос­ло­вие ве­ликих кня­зей, ца­рей и им­пе­рато­ров», в ко­тором род Ро­мано­вых воз­во­дил­ся к Рю­рику, ра­бота бы­ла пе­реда­на в Ака­демию на­ук и по­пала на от­зыв к Мил­ле­ру. Крек­шин вы­водил ро­дос­ловную Ро­мано­вых из вет­ви древ­них ве­ликих кня­зей че­рез ярос­лав­ских кня­зей Ро­мано­вичей.

Од­на­ко Мил­лер за­мечал, что «не удо­воль­ство­вал­ся… со­чине­ни­ем та­ких таб­лиц о фа­милии ве­ликих кня­зей, ца­рей и им­пе­рато­ров рос­сий­ских».[173] Он пи­сал, что об­ла­да­ет дос­та­точ­ным ма­тери­алом по ге­не­ало­ги­ям Рю­рико­вичей и Ро­мано­вых, что­бы не толь­ко оп­ро­вер­гнуть по­ложе­ния Крек­ши­на, но и сос­та­вить собс­твен­ную ро­дос­ловную таб­ли­цу.

Но в этом воп­ро­се, зат­ра­гивав­шем вы­сочай­ших царс­твен­ных особ, не обош­лось без по­лити­чес­ко­го вме­шатель­ства. В 1748 го­ду пре­зидент Ака­демии на­ук граф К.Г. Ра­зумов­ский зап­ре­тил Мил­ле­ру под уг­ро­зой штра­фа за­нимать­ся ге­не­ало­гичес­ким ис­сле­дова­ни­ем. Таб­ли­цы Мил­ле­ра так и ос­та­лись не­опуб­ли­кован­ны­ми. Прав­да, часть ге­не­ало­гий бы­ла поз­днее из­да­на во вто­ром то­ме «Tables genealogiques» М. Ко­ха.[174] Пос­ле смер­ти Мил­ле­ра, в ар­хи­ве ока­зались не­кото­рые его ма­тери­алы по ро­дос­ло­вию рос­сий­ских го­суда­рей и дво­рян.[175]

Серь­ёз­ная дис­куссия по ва­ряго-рус­ской проб­ле­ме раз­го­релась в Пе­тер­бург­ской Ака­демии на­ук пос­ле пред­ло­жения об­су­дить «дис­серта­цию» Мил­ле­ра «Про­ис­хожде­ние на­рода и име­ни рос­сий­ско­го». Ини­ци­ато­рами дис­куссии ста­ли фак­ти­чес­кие ру­ково­дите­ли Ака­демии И.Д. Шу­махер и Г.Н. Теп­лов. Пос­ледний об­ви­нял Мил­ле­ра в выс­ка­зыва­ни­ях, «что скан­ди­навы по­бедо­нос­ным сво­им ору­жи­ем бла­гопо­луч­но се­бе всю Рос­сию по­кори­ли…».[176]

«Дис­серта­ция» Мил­ле­ра в це­лом обоб­ща­ла и сис­те­мати­зиро­вала взгля­ды Бай­ера, ко­торо­го вот уже де­сять лет не бы­ло в жи­вых. Пе­чат­ные ва­ри­ан­ты док­ла­да дол­гое вре­мя счи­тались унич­то­жен­ны­ми.[177] Пер­во­началь­но дис­серта­ция бы­ла на­писа­на на ла­тин­ском язы­ке, пе­реве­дена на рус­ский, и на­печа­тана на обо­их язы­ках.

Ос­новная идея это­го про­из­ве­дения бы­ла свя­зана с до­каза­тель­ством скан­ди­нав­ско­го про­ис­хожде­ния Рю­рика и наз­ва­ния «Русь». Мил­лер выс­ка­зал мысль, что в фин­но-угор­ских язы­ках сло­ва, обоз­на­ча­ющие шве­дов, име­ют ко­рень, близ­кий по зву­чанию к сло­ву «Русь». Раз­ви­вая по­ложе­ния Бай­ера, Мил­лер де­лал вы­вод об ор­га­низу­ющей ро­ли ва­рягов в соз­да­нии рус­ско­го го­сударс­тва.

Важ­ней­шую роль в кон­цепции Мил­ле­ра иг­рал его ком­мента­рий ле­топис­но­го из­вестия о ва­ряж­ской да­ни со сла­вян и об из­гна­нии за­мор­ских дан­щи­ков на­кану­не по­яв­ле­ния на ис­то­ричес­кой аре­не кня­зя Рю­рика. По­беди­телем нов­го­род­ских сло­вен Мил­лер счи­тал зна­мени­того дат­ско­го ви­кин­га Раг­на­ра Лод­борга, ко­торый «за­во­евал Рос­сию, Фин­ляндию и Би­ар­мию и от­дал оные зем­ли во вла­дение сво­ему сы­ну Вит­зерку».[178] Но пос­ледний яко­бы по­гиб в При­бал­ти­ке и сло­вене смог­ли ос­во­бодить­ся.

Про­тив Мил­ле­ра и его кон­цепции выс­ту­пили рус­ские учё­ные М.В. Ло­моно­сов, В.К. Тре­ди­аков­ский, С.П. Кра­шенин­ни­ков, Н.И. По­пов. Ака­деми­чес­кие де­баты вок­руг его «дис­серта­ции» чрез­вы­чай­но важ­ны для ис­то­ри­ог­ра­фии нор­манн­ской проб­ле­мы. Кро­ме воп­ро­са о про­ис­хожде­нии Ру­си и эт­ни­чес­кой при­над­лежнос­ти ва­рягов, оп­по­нен­ты Мил­ле­ра об­ра­тили вни­мание на проб­ле­му ис­точни­ков. М.В. Ло­моно­сов в своё вре­мя по­пытал­ся ус­тра­нить здесь не­кото­рые про­тиво­речия.[179]

Ло­моно­сов осо­бен­но воз­ра­жал про­тив ме­тода Мил­ле­ра при­нимать те­зисы Бай­ера без про­вер­ки. Он по­лагал, и не без ос­но­ваний, что «сло­во «рус», «рус­ский», се­вер­ным язы­кам со­вер­шенно нез­на­комо, но ши­роко рас­простра­нено на юж­ном по­бережье Бал­тий­ско­го мо­ря. Так, один усть­евой ру­кав Не­мана но­сит наз­ва­ние Ру­са. Здесь же сле­ду­ет ис­кать и ро­дину Рю­рика».[180] Дей­стви­тель­но, точ­ка зре­ния Мил­ле­ра не на­ходи­ла бе­зуп­речно­го под­твержде­ния. Нап­ри­мер, в швед­ском сло­варе «100 000 за­имс­тво­ван­ных слов и имён в швед­ском язы­ке» ко­рень «рус» сто­ит в чис­ле за­имс­тво­ван­ных. Кро­ме то­го, за­имс­тво­ван­ны­ми ука­заны и все сло­ва, со­дер­жа­щие этот ко­рень.[181] Име­ет­ся мно­жес­тво дру­гих до­каза­тель­ств.

Та­ким об­ра­зом, те­зисы не­мец­кой нор­манн­ской те­ории уже к се­реди­не XVIII ве­ка стол­кну­лись с жёс­тки­ми кон­трар­гу­мен­та­ми и в оте­чес­твен­ной, и в собс­твен­но не­мец­кой на­уке. Впос­ледс­твии, с по­воро­том к нор­ма­низ­му, не­мец­кая на­ука по­лити­зиро­валась и фак­ти­чес­ки от­ка­залась от объ­ек­тивно­го ис­сле­дова­ния ва­ряго-рус­ско­го воп­ро­са.