Энергия трясины. продолжение 2

1987-1989г
Кредит доверия
Как-то я прочитал у Анатолия Маркуши, писателя, летчика, участника
Великой Отечественной войны: « Командир тогда перестает быть таковым,
когда перестает учить своих подчиненных». Запомнилось. На всю жизнь.
И я учил. Учился сам и учил других. Учился строить эпюры нагрузок и
эпюры моментов при расчете прочности стрел ворошилок. Учился находить
распределение Гаусса и коэффициент корреляции. Учился экономике и
праву. В моем кабинете была большая библиотека с книгами про
гражданскому, гражданско-процессуальному, административному,
уголовному и уголовно-процессуальному законодательству РСФСР. Она
досталась мне от Балашова А.Н. И я читал, конспектировал и изучал Законы.
Я читал книги по труду и трудовому праву. Овладевал премудростями
нормирования труда. Сам собрал полную подписку журналов «Торфяная
промышленность». Не хватало только нескольких ранних номеров. У меня
собралась большая подписка журнала «Изобретатель и рационализатор».
Изучая вышеперечисленное я писал лекции и читал их своим подчиненным.
Много споров на предприятии вызывали, например, вопросы признания
предложений рационализаторскими. Каждый трактовал это понятие как
хотел. Я выбрал из литературы и на лекциях ввел в обиход три признака
рационализаторского предложения – новизна, полезность и наличие
технического решения. Я разъяснял подчиненным, что новизна имеет
локальное, местное значение, в отличие от изобретения. Что
рационализаторским является предложение, имеющее техническое, а не
организационное решение. В результате на предприятии была создана единая
система оценки подаваемых предложений. Ее освоил даже начальник ПТО
вышестоящей организации Куликов В.Ф. В своих заключениях он писал:
«Предложение НЕ является рационализаторским, так как отсутствует
признак полезности». Или «признак новизны». Или «отсутствует наличие
технического решения». И можешь потом хоть лоб разбить, Куликова
переубедить невозможно. Кому-то мои лекции по данному вопросу помогали
оформить рационализаторское предложение, а для кого-то становились
непреодолимым препятствием.
Такие же лекции, изучив кучу литературы, я читал своим подчиненным по
«Охране труда». Рассказывал, чем отличается «Охрана труда» от «Техники
безопасности», разъяснял, что кроме «ТБ» в «Охрану труда» входят еще
комплексы организационных санитарно-эпидемиологический и финансовых
мероприятий. Ежедневный обход цехов, беседы с рабочими требовали
ответов на особо острые вопросы, главным из которых был вопрос начальник Зайцева Л.А, главному инженеру не подчиняется. Директор тоже
посещал цеха, но по еженедельному графику. А я по ежедневному. Потому
вопросы по оплате труда встречал чаще. Например, в период сезонного
увеличения выпуска микропарников рабочие искусственно сдерживали
выпуск, опасаясь увеличения нормы выработки. И, соответственно, снижение
расценок. Иногда я позволял себе сказать: «Работайте, полгода ОТЗ вам
расценки не пересмотрит». Надо отдать должное, директор Зобков В.Д. ни
разу не нарушил своей властью моего обещания, моего распоряжения. Он
доверял мне, он верил, что прежде чем что-то пообещать, я сто раз просчитал
последствия. А я чувствовал ответственность за свои решения. Постепенно и
рабочие стали верить мне -раз главный инженер сказал, так и будет.
Утонув в трясине, добывая из нее энергию, я опять набирал кредиты, за
которые надо платить.
Все чаще и чаще возникала необходимость вникать в вопросы планирования.
Плановый отдел предприятия, как и ОТЗ, тоже находился в
непосредственном подчинении директора. Формально он мне не подчинялся.
Но бывая в вышестоящей организации ВПО «Вологдаторф» я продолжал во
всеуслышание заявлять о нереальных планах по добыче торфа.
Продолжались наши споры с Куликовым В.Ф. о нормативе количества
циклов в планах предприятия. Невозможно по погодным условиям
Вологодской области выполнить 29 циклов. Не хватает солнечных дней.
Главный инженер обьединения Милишников Н.А, человек по характеру
спокойный, мягкий в знак согласия со мной кивал головой, но разводил
руками – мол, что я могу. А начальника ПТО Куликова В.Ф переспорить
было невозможно. Он до красного лица доказывал мне, что так надо, что они
правы, что мы должны…
Как же быстро он поменял свою позицию, когда я, стал генеральным
директором. Не знаю, такое упорство -недостаток или положительная черта.
Что ждать от человека, вечно боящегося ответственности.
Я же высказывал свое мнение не только в личных спорах. А и на совещаниях.
На заседаниях. На конференциях, где присутствовали делегаты с других
предприятий. У политтехнологов есть такой показатель-узнаваемость. Со
временем у меня этот показатель стал достаточно высоким.
Таким образом, потихонечку я вник и в вопросы планирования, которые не
входили в мои прямые обязанности. С начальником планового отдела
Третьяковой А.Н мы готовили техпромфинплан предприятия и текущие
планы, и планы цехов. А потом докладывали директору Зобкову В.Д.
И еще, ежегодно, директор, на период своего отпуска, оставлял меня
исполнять обязанности директора. За 10 лет получается, я почти год
руководил предприятием.
Наступил период горбачевской перестройки и гласности. В верхах получила
развитие идея выборов руководителей промышленных предприятий.
Сначала она витала где-то далеко от нас. Но потом приблизилась и коснулась
торфопредприятия «Турундаевское» и ВПО «Вологдаторф» напрямую.Исходила идея из требований КПСС усилить критику и самокритику.
Припоминаю, как к нам приехал на собрание первый секретарь райкома К…
В.Ф. Взошел на трибуну и, делая соответствующий жест руками, призывал:
«Критикуйте меня, критикуйте меня…»
Тогда же, на одном из собраний, директор В.Д. Зобков, публично заявил, что
он, как директор, выборов не боится. Мы, его сторонники, не умудренные
корпоративной борьбой, и предположить не могли, что существует группа
ярых противников Зобкова В.Д. Но когда дело дошло до конкретных
мероприятий, эта группа проявила себя в полной мере. Перед директором
всегда стоит задача выбора: есть одна квартира, а желающих ее получить
двое. Одному даем - другому отказываем. Один недовольный есть! Имеется
одно место в детсад. А желающих - двое. Одному даем, другому отказываем.
Недовольных уже двое. Кому-то отказали в доплате к зарплате. Недовольных
уже трое…Со временем число недовольных становится критическим. А если
у них появляется лидер…
Таким лидером показала себя Корнилова Лариса Николаевна –начальник
транспортного отдела ВПО «Вологдаторф». Сначала стал к Зобкову с
прохладой относиться и райком партии. Причина мне неизвестна, но Зобков
много лет был депутатом районного Совета народных депутатов. По
разнарядке. Советская система выборов гарантировала 99,99% избрания.
Зобков -депутат райсовета, Бобров В.П – депутат горсовета. А на выборы
1987 года райком вдруг выставил мою кандидатуру. И я стал народным
депутатом. И членом комитета народного контроля.
Чуть позже объявили выборы директора торфопредприятия
«Турундаевское». Я выставлять свою кандидатуру против Зобкова не стал бы
ни при каких условиях. Невольно, получалось, что я и так его «подвинул» в
депутатстве. А уж добровольно подвигать его в должности директора мне не
позволяли долгие годы совместной работы. Меня устраивало, что руководит
предприятием умудренный жизненным опытом человек. Под его
руководством предприятие работало стабильно, было лучшим предприятием
в ВПО « Вологдаторф». Пара плакатов в его кабинете: «Кто хочет делатьищет
способ. Кто не хочет делать-ищет причину» и «Сначала ты работаешь
на авторитет, потом авторитет работает на тебя» были для нас, молодых,
стимулом активности и в тоже время, сдерживали от авантюрных,
непродуманных проектов. Нас устраивала стабильность под руководством
Зобкова В.Д. Меня лично положение главного инженера и депутата
райсовета тоже встраивало.
Но, как оказалось, не всех все устраивало. Альтернативу Зобкову нашли в
ВПО « Вологдаторф». Начальник ПТО «Вологдаторф» Куликов В.Ф
выставил свою кандидатуру. Полагаю, что с подачи Корниловой Л.Н. И с
молчаливого согласия генерального директора Жукова А.В. Она, как человек
активный, имела на него влияние. Да, собственно говоря, на него все имели
влияние. Начиная со «старого» генерального – Козлова Ю.М. Который и должность зама по капстроительству. Удобно, находясь в тени, управлять
всеми процессами.
Мы же, наивно полагая, что у Куликова В.Ф нет никаких шансов победить.
Зобков В.Д., который очень много сделал и для поселка, и для предприятия.
Поэтому мы совершенно не занимались выборами. А группа Шиловой в
тандеме с Корниловой работала активно. Как потом оказалась, мы допустили
чисто технологическую ошибку, если иметь ввиду технологию выборов. Мы
просто недооценивая агитацию, невольно считая, что результаты нашей
работы говорят сами за себя. А агитация «против Зобкова» шла тайно и тихо.
Недовольные директором хорошо организовались, выставили наблюдателей.
Хорошо помню, как В.Вандышев, стоя в дверях актового зала в клубе,
опрашивал каждого выходящего - за кого голосовал?
Подсчет голосов ошарашил – победу одержал Куликов В.Ф. Нескрываемая
радость оппозиции и шок, растерянность у нас.
Жизнь не кино – назад не отмотаешь.
Вышестоящая организация ВПО «Вологдаторф» результаты выборов
утвердила, отдел кадров подготовили соответствующие приказы.
Зобков В.Д. уволился.
На предприятие пришел новый директор, Куликов Владимир Федорович.
Следующими были назначены выборы генерального директора объединения
«Вологдаторф». Теперь в роли оппозиции выступали бывшие сторонники
Зобкова В.Д.
Необходимо вспомнить роль некоторых личностей в данном процессе.
Самой авторитетной фигурой был, несомненно, бывший генеральный
директор, занимавший в то время должность заместителя гендиректора по
капстроительству, Юрий Михайлович Козлов. Считалось, что одно слово
Козлова – и все проголосуют так, как он скажет. Его трудовая жизнь – это
строительство и т/п «Турундаевское», и т/п «Уломское», и т\п «Дедово
Поле». И жилья, и соцкультобъектов всех предприятий. Большой опыт и
связи в Министерстве.
При уходе с должности гендиректора, Козлов Ю.М. рекомендовал, а
Минтоппром утвердил, его приемника – Жукова Александра Васильевича.
Моего одногруппника по институту, занимавшего до этого должность
директора т/п «Дедово Поле».
В объединении была организована группа поддержки Жукова. Т\п «Дедово
Поле» однозначно поддерживало его. На нашем т\п «Турундаевское» те, кто
выступал против Зобкова, объединились под негласным лидерством главного
энергетика Шиловой А.И в поддержку Жукова А.В. С т\п «Уломское» была
неясность, но то что там имеются его сторонники, сомнений не вызывало.
Прогноз на победу Жукова А.В был достаточно обоснован.
Я же работал главным инженером, в подчинении у Куликова В.Ф.
Продолжал исполнять свои должностные обязанности. Но с увольнением
Зобкова потухла искорка на предприятии. Формально было все как и прежде. в кабинет Куликова, докладывал вопросы и не чувствовал какойлибо
инициативы. Трясина. Тихо и спокойно, как на болоте.
В это же время с предприятия уволился Поддубный И.М. Уволился резко, с
вызовом Куликову. Швырнув партбилет ему на стол когда тот пригрозил
ему партийной ответственностью.
В это время многие покидали ряды КПСС. В основном – чтобы не платить
больше партийные взносы.
В такой общей обстановке со мной связались представители т/п «Уломское».
Они на встрече заверили меня, что если кто-то выдвинет мою кандидатуру
на должность генерального директора ВПО «Вологдаторф», то Уломское т\п
меня поддержит.
И передо мной встал вопрос участия в выборах.
Смущало то, что Жуков А.В. мой одногруппник. Учеба в институте,
офицерские курсы - плечом к плечу проходили. Да и вообще нас многое
связывало. И я поехал к нему.
«Будем бороться» - был его ответ.
На общей конференции, на должность генерального директора объединения
«Вологдаторф» выдвинули две кандидатуры. Кандидатам дали выступить.
Мне показалось, что Жуков вообще не чувствовал опасности. Имея
поддержку «старого» генерального директора Козлова Ю.М., центрального
аппарата ВПО «Вологдаторф», проработав на Уломском предприятии
начальником участка, на «Дедовом Поле» директором, он был уверен в себе.
И выступил чисто формально прочитав что-то по подготовленной ему
справке.
Мне часто приходилось выступать перед коллективами. И в какой-то момент
я перестал писать доклады. Доклад чем плох – его надо или выучить
наизусть, или читать по бумажке. Иначе в какой-то момент вспоминаешь- ох,
я про это-то пропустил, забыл сказать. И начинаешь судорожно думать куда
вставить пропущенное. В итоге получается не доклад, а прыганье с одной
мысли на другую. Я писал тезисы. Каждый тезис на отдельном небольшом
листочке-подсказке. Эти листочки можно тасовать, излагая тему за темой в
произвольном порядке. Основной мыслью моего выступления на той
конференции было – план для предприятий должен быть реальным. Нельзя
доводить до коллективов невыполнимые планы.
И я почувствовал поддержку зала.
Почувствовали опасность и мои оппоненты.
В центральном аппарате объединения создали мощную группу поддержки
Жукова. На нашем предприятии его тоже поддерживала группа КуликоваШиловой.
«Дедово Поле» целиком было на стороне Жукова. На Уломе
группу его поддержки, возглавляла Варламова Нина Сергеевна…
А я вечерами, после работы писал тезисы своей программы…
Председателем избирательной комиссии стал главный механик объединения
Иванов Геннадий Александрович. Надо отдать ему должное, он сказал:
«Голосуйте как хотите, а я голоса подсчитаю честно».Выборы решили проводить на общих собраниях трудовых коллективов на
каждом предприятии. Последними должны были голосовать работники
центрального аппарата объединения. И там вскрывалась урна.
Первым предприятием, проводившим собрание, было «Дедово Поле». Родное
Жукову предприятие, где он много лет был директором. « Не в тюрьме, не на
воле, а на Дедовом Поле» - шутили жители этого старого поселка. Хотя по
главным улицам были и двухэтажные, достаточно новые кирпичные дома.
Холод. Поселковая котельная работала на торфе и не обеспечивала объекты
теплом в достаточном количестве. Мне и раньше приходилось бывать на
этом предприятии. Убогие мастерские 50-х годов постройки, несколько
старых станков. Старое деревянное здание конторы.
Жуков убежал по знакомым. А мы легли спать. Утром собрание и выборы.
Жуков быстренько выступил первым. Я излагал свои тезисы и чувствовал,
что говорю в пустоту. Люди уже ни во что не верили. Они жили своими
бытовыми заботами и их волновал только один вопрос -зарплата. Жукова они
знали. А обо мне слышали…но мало ли кто им что-то говорил с трибуны.
Было ясно, что Дедово Поле я проиграл. Хотя урна не вскрывалась.
Мы выехали на Улому.
Новый поселок, новый современный клуб. Пятиэтажные и двухэтажные
дома, отдельные коттеджи на краю. Сосновый бор. Большие современные
цеха, котельная. Опять выступления, голосование. И чувство поддержки. Во
взглядах, в коротких беседах в одобрительном гуле в зале.
Третьим голосовало родное «Турундаевское». Хоть и суетились тут
представители оппозиции- я чувствовал большинство меня поддержит.
Последним голосовал центральный аппарат объединения. Жуков – на своем
месте, в своем кабинете. Все по бокам на стульях. Козлов в своем углу в
кресле у журнального столика. Я – сбоку, у стола Жукова. Больше всех
задавал вопросы Козлов Ю.М. «Из каких источников ты будешь
финансировать капитальное строительство?». «Какие затраты относятся на
себестоимость продукции?»
Мой ответ сводился к следующему: «Вы Жукова назначили? Он справляется
с обязанностями генерального директора? Мы с ним в одной группе учились,
у одних и тех же преподавателей. Мне, конечно, потребуется какое-то время
на адаптацию. Но мне по силам вникнуть во все нюансы».
Было понятно, что весь аппарат, за исключением нескольких человек,
проголосует против меня. Даже Меньшиков А.А., мой будущий водитель, как
он признался потом, голосовал против меня.
Вскрыли урну, посчитали и счетная комиссия объявила:
с результатом 60% на 40% победу одержал я.
Теперь в состоянии шока оказались оппоненты. Сразу же была организована
компания по признанию выборов недействительными.
Оспаривать выборы поручили от имени коллектива «Дедова Поля»
директору Седову В.В. Организовали большое письмо в министерство, якобы от всего трудового коллектива. Да несколько мелких жалоб-анонимок. Чточто,
а анонимки писать в Лосте всегда умели. Формальным поводом для
отмены результатов голосования было то, что выборы проходили на общих
собраниях каждого предприятия. А не на общей конференции
представителей трудовых коллективов.
Козлов Ю.М подключил свои связи в Министерстве. Результаты выборов
отменили.
Ситуация оказалась подвешенной во времени. Жуков продолжал свои
исполнять обязанности. Я тоже. Время шло. Сторонники Жукова
организовали работу на всю мощь административного ресурса.
Аппарат объединения зачастил в командировки на Улому. Козлов Ю.М был
постоянно «на телефоне» с Москвой. У меня в один момент возникла мысльа
не послать ли всех с этими выборами. С Уломы поступило сообшение:
«Держитесь. А нас все за вас». В конце концов пришло указание- провести
выборы в соответствие с законом. То есть, на конференции. Но для этого
провести конференции на каждом предприятии, выбрать делегатов. Время
шло, а выборную конференцию все не назначали. Потом определили дату и
согласовали приезд на конференцию представителя министерства.
Проходила обшая конференция объединения в клубе на Уломском
предприятии. Аппарат объединения учел ошибки и подготовил Жукову
подробный доклад, который он долго читал с трибуны. А я даже не стал
повторять свои тезисы. Коротко изложил свою позицию: я против грязных
технологий на выборах, я не отказываюсь ни от одного своего слова, своего
обещания, я готов изменить подходы в планировании и доводить до
предприятий реальные планы, взяв за основу нормативное количество
циклов, я готов предоставить юридическую самостоятельность прибыльному
предприятию «Турундаевское» и готов решать проблемы убыточных
торфопредприятий «Уломское» и «Дедово Поле». Представителем
министерства на конференции был начальник управления кадров Кушов
Борис (отчество, к сожалению, не помню). Высокий, стройный мужчина с
военной выправкой. Я ожидал от него критического выступления. Ожидал
озвучивания, позиции министерства, которое, как я полагал, однозначно
поддерживает Жукова. Но Кушов молчал. И только, как мне показалось, с
интересом поглядывал на меня и прислушивался к тому, что я говорил.
Молчал он и в момент работы счетной комиссии, когда мы втроем, Жуков, он
и я, вышли покурить.
Результаты голосования на общей конференции, были те же, 60% на 40% в
мою пользу.
Кушов, по видимому, положительно охарактеризовал меня и поддержал мою
кандидатуру в Министерстве.
Я был вызван к Министру. Он поздравил меня с победой и подписал Приказ
о назначении на должность генерального директора ВПО «Вологдаторф».
Было мне в то время 37 лет. Трудовые коллективы трех предприятий выдали
мне огромный кредит доверия. Трясина засосала меня уже по грудь. 1989-1993 гг
Получил кредит-крутись.
Выборы прошли, надо было начинать работать. Первым вопросом был –
трудоустройство теперь уже бывшего генерального директора Жукова А.В.
От этого зависела дальнейшее передвижение кадров. Естественно он имел
приоритет при решении этого вопроса. Встретился с ним в неформальной
обстановке. Предложил должность заместителя гендиректора по
капитальному строительству, которую занимал Козлов Ю.М. Жуков от
предложения отказался и ответил, что пойдет на мое место главного
инженера т/п «Турундаевское».
Вторым вопросом был транспортный. На т/п «Уломское» и т/п «Дедово
Поле» надо было на чем то ездить. А ездить было не на чем. Руководство
ВПО «Вологдаторф» довело легковой транспорт до нерабочего состояния.
Выехать было просто не на чем. Одним из вариантов был забрать старую
«Волгу» ГАЗ-24 с т/п «Турундаевское» у Куликова В.Ф. Но я от него сразу
же отказался. Хотя, как потом узнал, все наблюдали – заберу ли я «Волгу» у
Куликова? Чувствовалось желание многих, увидеть, как я буду преодолевать
возникающие трудности. Выбрано было простое решение – грузовой УАЗикголовастик
с деревянным кузовом. Личным водителем у Жукова был
Меньшиков А.А. Встретившись с ним спросил: « Пойдешь ко мне
водителем?» Александр ответил: « Я голосовал против Вас». «Я не
спрашиваю за кого голосовал. Ты меня возить будешь?»… «Возьмете –
буду». « Тогда поехали».
И мы поехали на «Улому». Чтобы на грузовом УАЗе трясло поменьше,
Меньшиков, опытный шофер, загрузил в кузов бетонный блок. Проблема
транспорта была решена.
Я специально не появлялся в офисе «Вологдаторф» и специально уехал на
«Уломское» и «Дедово Поле». В офисе меня ждал коллектив, почти
полностью проголосовавший против меня. И я решил – пусть все побудут в
состоянии неопределенности. А мне надо было ознакомиться с жизнью тех,
удаленных предприятиий.
До Уломы 160 км. До «Дедова Поля» 320 км.
«Уломское» предприятие всегда было убыточное. По проекту это должно
было быть современной, новое предприятие, добывающее и поставляющее на
Череповецкую ГРЭС до 2 млн тонн торфа в год. А по факту добывало 400-
450 тысяч тонн. Торф был верхового типа и верхние слои его не
удовлетворяли энергетиков по степени разложения, то есть по качеству.
Энергетикам пришлось закупать для гарантированной работы станции уголь
в качестве резервного топлива. Постепенно, при таких малых объемах
поставки торфа, уголь стал не резервным, а основным топливом. А с
приходом на ГРЭС газа, роль торфа в топливном балансе уменьшилась до
минимума. Жилой фонд поселка всегда страдал от плохого отопления. На
поселковой котельной требовался ремонт главной трубы и замена дымососов. Начата стройка свинарника на 500 голов. Предприятие имело
Отдел рабочего снабжения, филиал от ЛенторфОРС. И строительномонтажное
управление, филиал Кировторфстрой.
Я сразу для себя отметил наличие большой площади свободных
производственных помещений. Организация непрофильных цехов в
кооперации с соседними предприятиями на т/п «Турундаевское» давало
надежду – экономику предприятия можно поправить выпуская неторфяную
продукции для других заводов Череповца. Встретился и познакомился со
смежниками – начальником строительно-монтажного управления и
заведующей ОРСом.
В это время из Вологды передали, что меня приглашают на совещание в
Ленинград по вопросу работы ОРСа. Заехал по пути на «Дедово Поле». Тоже
убыточное предприятие. Осмотрел поселок, производственные площади,
пути поставки торфа в Чагоду. Все имело тот же унылый вид. Свободных
площадей нет. Но тоже есть строительно-монтажное управление, филиал
Кировторфстроя. Значит можно будет построить новые цеха.
Появилась цель – ликвидация убыточности Уломского предприятия за счет
освоения выпуска непрофильной, неторфяной продукции. А убыточности т/п
«Дедова Поле» за счет расширения ассортимента торфяной продукции.
Можно собирать аппараты управления предприятий и объединения и ставить
задачи. Все по теории управления и теории принятия решений.
Но до совещаний необходимо было решить вопросы по приглашению в
Ленинград.
Генеральный директор «Ленторфа» Струков А.Б. принял меня очень
хорошо. Поздравил с вступлением в должность. Всячески подчеркивал наше
равенство, хотя он был опытный руководитель одного из самых больших
объединений, в состав которого входило более 20 предприятий. И имел
огромный авторитет среди торфяников России. Вопрос с ЛенОРСом оказался
текущим, рабочим. Но Струков меня не отпустил. Он активно занимался
рекламой торфа на телевидении и повез меня на ТВцентр, где для него
снимали рекламный ролик. Ездил он на шикарном «Ниссан-Патроле».
Посмотрев на мой грузовой УАЗик дал совет- тебе, мол, предстоит много
поездок и найди вариант, реши вопрос с авто. Министерство тебе в этом
вопросе помогать не будет.
Теперь можно было появиться в офисе. Начал я с того, что зашел в кабинет
Козлова Ю.М. Он встретил меня напряженно. Чувствовалась
настороженность. Еще бы, столько раз выступать против меня. Я его сразу
успокоил: «Юрий Михайлович, я уважаю Ваши заслуги, мне безразлично,
что Вы говорили в предвыборный период. Если Вы согласны и дальше
занимать должность заместителя по капитальному строительству –
продолжайте работать спокойно». Потом мне рассказывал замгендир Яканюк
В.А., будто бы Козлов ждал, что я его уволю. Нет, я действительно не
собирался никому мстить и никогда не припоминал, кто за кого голосовал.Кадровые вопросы были решены. Надо было заниматься экономикой и
производством.
А финансы «Вологдаторф» пели романсы, как говорится. Выполнив
предвыборное обещание предоставить юридическую самостоятельность т/п
«Турундаевское», мы остались с двумя убыточными – «Уломским» и
«Дедово Поле».
Первое совещание. Приехало руководство всех трех предприятий плюс
главные специалисты объединения. Я изложил свое видение стратегии. Надо
было уходить от зависимости от поставок торфа на Череповецкую ГРЭС . А
именно, внедрять другие технологии. Где есть возможность- на основе
переработки торфа. Где нет возможности- внедрять непрофильные
технологии по кооперации с другими неторфяными предприятиями.
Активности не наблюдалось. В воздухе висело – ну да, ну да…мы тут
работали-работали, а ты пришел и «семерых одним махом». Неожиданно
выступил Козлов Ю.М. Суть его речи была – вы слушайте его, он прав, торф
со временем потеряет актуальность, ищите прочую продукцию…Вообщем,
все, что я говорю – правильно. Юрий Михайлович и в дальнейшем всегда
поддерживал меня.
Но об этом пока не знали в Москве. Пришла телетайпограмма. Ю.М. Козлова
приглашали на защиту годового плана капитального строительства. Решил,
что мне надо ехать самому. План капстроительства это деньги.
Приехал, захожу в кабинет замнач Росторфа по капстроительству г-ну Брэку
Б( отчество не помню)
« Где Козлов?»
Отвечаю: «В Вологде».
Тон у замнач недовольный. Они дружили, Козлов и Брэк. И чувствовалось,
что он в курсе выборных процессов. Я, молодой выскочка, позволил
противоречить мнению Козлова Ю.М. Меня надо было осадить.
«Почему ОН не приехал?»…
Я позволил себе чуточку надавить: « Козлов Юрий Михайлович теперь мой
зам. И пока я не вникну во все вопросы, я буду ездить сам!».
Замнач поднял брови: «Хорошо, садитесь. Показывайте».
Кладу перед ним план капвложений, хотя сам с ним был едва знаком.
«Что это?»…
«100 квартирный жилой дом на т/п Турундаевское, в Лосте»…
«А это…а это…а это?».
И чирк ручкой, вычеркивает объект.
Я, удивленно: «Подождите…вы вычеркнули жилой дом в Лосте».
Мне по наивности показалось, что он вычеркнул по ошибке. Нет, это была
не ошибка. Это была месть за победу.
Вернувшись, занялся текучкой. Водитель Меньшиков нашел вариант обмена
нашего УАЗика на старенькую ВАЗ-2105.
Выехал на Улому. Директор Жемчугов А.П нашел арендатора, просил
разрешешения отдать часть цеха под деревообработку. Хоть что-то. Какие-никакие, а доходы. Через некоторое время сдали в эксплуатацию свинарник
на 500 голов. Заменили дымососы на главной котельной поселка.
Но решить главный вопрос – найти партнера, которому интересны наши
свободные производственные площади БРЦ – в ближайшем г.Череповце не
удавалось
Связался с гендиректором московского завода электрооборудования
«Динамо». Встретил их делегацию. Выехал с ними на Улому. Они осмотрели
цеха. По дороге назад понял – они им не подходят. Совместного
производства не будет.
Пришел вызов на министерское совещание в Орехово-Зуево. Выехали с
Меньшиковым на машине. Добрались глубокой ночью. Утром встретился со
всеми генеральными директорами – торфяниками и руководством Росторфа.
Припоминаю эпизод. Так как приехали поздно мне выделили место в
комнате водителей. И утром соседи меня восприняли как водителя. «Кого
возишь, на чем ездишь?» И только потом Меньшиков им шепнул: «Это
генеральный».
Совещание закончилось, как обычно, банкетом. Среди генеральных
директоров ималась своя «шутейная» иерархия. Самый старый (по стажу
работы) генеральный именовался «патриарх». Патриархом быо гендиректор
Смоленскторфа Журов Е.Г. Молодого ждал вступительный экзамен: должен
был запомнить несколько постулатов: « Чем лучше вечером- тем хуже
утром», « Вина не бывает много – бывает мало закуски», «Не бывает плохого
вина – вино бывает или хорошее, или очень хорошее»…И так далее. Сдав
этот «экзамен» я был принят в коллектив, более конкретно в подгруппу –
ярославский, костромской, кировский, орехово-зуевский гендиректоры.
Утром во время завтрака передали: «У вологодского – пожар на «Дедовом
Поле». Срочно выехали через Вологду в Чагоду. По дороге у машины
прогорел глушитель. Меньшиков, отрулив почти 1000 км, ночью
отремонтировал его. А утром меня повез на Дедово Поле.
На пожаре уже находился главный инженер Милишников Николай
Алексеевич. Взяв трактор Т-150 объехал площадь пожара. Провели заседание
штаба. Попытался уговорить бульдозериста заехать на верх горящего
штабеля и утрамбовать его. Так мы тушили пожары на Турундаевском. Но
дедовопольцы от такого метода тушения отказались. Применили
традиционные методы – полив водой. Через несколько дней пожар был
потушен.
И опять в Вологду. Оттуда в Пермь. Завод, выпускавший бензопилы,
предложил наладить у нас выпуск шин для бензопил.
Оттуда опять на Дедово Поле. С руководством района обсудили ситуацию и
договорились начать строить брикетный завод. 25 тысяч тонн брикета в год.
Договорились на следующий год заложили в план капстроительства.
А пока руководство должно было организовать выпуск микропарников.
Пример – цех на т/п «Турундаевское».С зампредоблисполкома сельскому хозяйству посетили Череповецкий
район, рассмотрели вопрос добычи торфа для сельского хозяйства на
небольших торфяных месторождениях.
Дело в том, что ранее «Вологдаторф» не занималось разработками малых
торфяных месторождений. Ими занималась Вологдасельхозхимия. Но
финансовое состояние Уломы и Дедова Поля требовали изменения
стратегии. Улома начала добычу торфа на малом торфяном участке в
Бабаевском районе.
Еженедельно, по понедельникам проходили планерки у заместитель
председателя облисполкома Титова Алексея Алексеевича. Приходилось
учитывать это при планировании графика командировок.
Предварительно созвонившись, выехали на машине в Петрозаводск, на
Онежский тракторный. Осмотрели производство. Было видно, что имелись
признаки дефицита производственных площадей. Потом их делегация
посетила Уломское предприятие. Они осмотрели БРЦ( блок ремонтных
цехов). Удивились, что такие помещения стоят незагруженными. Обсудили,
какой оборудование можно здесь разместить и какие комплектующие
изготавливать. Делегация уехала, а мы стали ждать результата. Вскоре
сообщили, что приедет генеральный директор завода лично. Через некоторое
время делегация прибыла, разговоры-переговоры закончились заключением
договора. Успех отметили наваристой ухой на берегу р. Суда, в сосновом
бору. Прошло еще немного времени и на предприятии начали выпускать
продукцию-платформу для трелевочного трактора и еще ряд деталей.
Их отвозили в Петрозаводск. В качестве оплаты можно было получать
готовый трелевочный трактор, который в области был дефицитом. Многие в
то время занимались заготовкой леса и им нужны были трелевочники. А мы
имели возможность поставлять их в область. Потихонечку финансовое
положение начало выправляться. С руководством района решили вопрос
передачи жилого фонда поселка на баланс района. Организовали новое
предприятие для его содержания –«Комсервис». В те годы в стране
проводились мероприятия по передачи жилого фонда местной власти. И нам
удалось своевременно вклиниться в этот процесс. Высвободились
значительные финансы, ранее расходуемые на содержание ЖКХ.
Принятые меры позволили
руководству т/п «Уломское» своевременно выплачивать рабочим зарплату.
«Дедово Поле», установив пилораму, начало выпускать продукцию
лесопереработки. Появились постоянные потребители продукции.
Заработал цех микропарников, Установку изготовили своими силами, а
пакеты брали из ЦМП Турундаева.
Строился брикетный завод. Заканчивали строительство новой школы в
поселке.
И тоже руководство т\п «Дедово Поле» смогло обеспечить коллектив
заработной платой.
Появилась уверенность, что мы сможем пережить трудные времена
перестройкиВ это же время мы постоянно искали выход на внешний рынок торфа и
торфяной продукции. Неоднократные посещение Министерства позволили
наладить контакты с иностранными инвесторами. К нам приезжали
делегации торфянников ряда стран Европы – Англии, Германии, Финляндии,
Дании, Голландии. Обмен делегациями, участие Росторфа в переговорах
позволило выйти на создание совместного предприятия с английской фирмой
«Пиндструп». Я очень много времени уделял торфопредприятиям
«Уломское» и «Дедово Поле». Практически не бывал дома. После планерки в
облисполкоме уезжал или в другие города искать подходящую продукцию и
возможных партнеров, или в Москву, в Росторф, или встречал-провожал
иностранные делегации, или ездил на совещания генеральных директоров,
или просто был на объектах предприятий. Предпочитал ездить на машине. К
тому времени мы уже имели новую «Волгу» ГАЗ-31029. И мы с водителем
практически жили, если не в машине, то в гостиницах. С гостиницы 90-х
годов – это отдельный разговор. На «Дедовом Поле» это квартира с
температурой около 10-12 градусов. В Чагоде немногим теплее. И
высококлассные отели в загранкомандировках. Приняв душ, лечь под
воздушное свежее одеяло на широченную кровать и щелкать пультом
телевизора по множеству телепрограмм пока не уснешь…Это тоже было.
Также был в 91-м обед в ресторане, где нам, генеральным директорам, на
второе блюдо подали отварное мясо с запахом…А потом мы с Меньшиковым
на окраине города купили одну ватрушку на двоих и в путь до Вологды.
Потому что кроме ватрушки в магазине можно было купить только 3-х
литровую банку березового сока.
Зато совещания в каком-нибудь объединении были запоминающими. В
Нижнем Новгороде гендиректор Чичасов Ю.В. после совещание посадил
всех на теплоход и пошли мы по Волге до какого-то монастыря. На обратном
пути теплоход причалил на «зеленую стоянку», где были накрыты столы с
вкуснейшими яствами. Тут вам и уха, и рыба копченая….
А между поездками на предприятия и на совещания я продолжал работу над
диссертацией. Сроки плановой защиты я пропустил, но работу над ней не
бросил. Диссертация требовала публикации научных статей, докладов на
различных научных семинарах, конференциях, предзащиту, написания
автореферата, получения рецензий и отзывов. И все-таки в 1989 году я ее
защитил в Калининском политехническом институте. И стал не только
самым молодым гендиректором в Росторфе, но и единственным среди них
кандидатом технических наук.
К этому времени т/п «Турундаевское» закрыло совместное с заводом
«Электротехмаш» производство и перестало выплачивать зарплату рабочим.
Оборудование было демонтировано и вввезено на Техмаш. Цеха опустели.
Выручка упала. Самостоятельность не дала ожидаемых результатов. Мне
было ясно, что если директор в 17.00 под столом снимает тапочки,
переобувается в ботинки и идет домой, то предприятие нормально работать
не может.Мог ли я оставить родное мне предприятие в тяжелом положении?
Однозначно - нет.
И опять надо было реформу начинать с кадрового вопроса. Было предложено
возвратить т/п «Турундаевское» в структуру ПО «Вологдаторф», объединив
при этом два аппарата управления в одно.
Предложив Куликову и Жукову высокие должности помощника
гендиректора и главного инженера , удалось получить их согласие на
слияние двух юрлиц в одно. Зато замов и помов у меня развелось…куда не
плюнь в зама попадешь.
В это же время сменилось руководство Чагодощенского района. При встрече
новый глава района предложил мне принять меры к пьющему директору
предприятия «Дедово Поле» С…. В.В. Я возражать не стал. Директора
перевели в замы, а район предложил утвердить на должность их
кандидатуру. Я опять согласился. Новый директор назначил на должность
главного инженера свою жену. Результатом стало полное незнание
руководством района и предприятия технологии добычи и переработки
торфа. Но с бизнес позиций, строящийся новый брикетный завод был
привлекателен. Район попросил для т/П «Дедово Поле» юридической
самостоятельности. Как и в случае с т/п «Турундаевское» я возражать не
стал.
Итогом стало - в объединении «Вологдаторф» остались производство в Лосте
с управлением на Ленина,9 и т/п «Уломское». Причем теперь уже Улома
была прибыльна, а Турундаево убыточно.
Но применять старую стратегию – поиск непрофильной продукции, из-за
отказа заводов «Электротехмаш», «ПЗ-23» и фабрики «Прогресс» в Лосте
теперь уже было нельзя. Нужна была новая стратегия, опирающаяся в своей
основе на переработку продукции торфяного производства.
И тогда было предложено поставлять торф из Лосты на Череповецкую ГРЭС.
Абсолютно новая идея. С руководством ГРЭС удалось договориться.
Для ее реализации надо было построить пункт перегрузки торфа из вагонов
узкой колеи в вагоны широкой колеи. За организацию этой работы взялся
Жуков А.В. Вскоре, заключив договор с железнодорожной станцией Лоста,
мы начали поставлять фрезерный торф на Череповецкую ГРЭС.
Дали результат и наши длительные переговоры с иностранными партнерами,
встречи их делегаций в России и наши командировки за границу. После
одной из них, когда мы с Жуковым А.В и Куделиным Г.И посетили
Финляндию, началась поставка торфа вагонами широкой колеи из Лосты на
границу. А далее к финнам для электростанций этой страны. Валюта от
продажи торфа поступала на счета Минтоппрома, а министерство нам
платило рубли. Также в это время мы организовали выпуск арболитовых блоков из
переработанного пня. Цех начал выпускать продукцию. Второй такой же цех
был открыт на «Уломском» предприятии.
После переговоров с руководством Орехово-Зуевского завода торфяных
машин было и поставок к нам от них комплекта машин для добычи
кускового торфа, была налажена его добыча на Гаврильцевском
месторождении. Знакомиться с технологией на практике выехали в Нижний
Новгород.
Еще один комплект был отправлен в Кирилловский район и там
организована добыча кускового торфа для местных котельных.
В Шекснинском районе организовали добычу торфа для сельского хозяйства.
С Уломским предприятием опробовали добычу сопропеля на одном из озер
Кирилловского района.
Встретившись, с руководством Солнечногорского завода полимерных
материалов, договорились организовать литье политиленовых изделий.
Началась поставка оборудования…
Поездки, командировки, встречи, переговоры…несколько дней на работу с
документами и опять командировки, совещания, переговоры…
Вологодская ТЭЦ, да и Череповецкая ГРЭС постоянно снижала количество
сжигаемого торфа. И не только торфа, но и каменного угля. С переходом
энергетиков на газовое топливо, и торф, и уголь перешли в категорию
резервного топлива. Переход Вологодской ТЭЦ на газ происходил не
одномоментно, а по мере готовности котлов.
Как то на совещании у губернатора Подгорного Н.М, в присутствии
генерального директора «Северстали» Липухина, в своем выступлении я
затронул вопрос о необходимости сохранить в области добычу торфа для
электростанций. Суть предложения – экономика области должна полностью
использовать региональные природные ресурсы. Мне ответил Липухин:
«Торф? Ну да, мы в детстве на Урале топили печку торфом. Но это же
вчерашний день». Все. Руководитель крупнейшего предприятия области в
присутствии губернатора сказал, что торф это «вчерашний день»…Это
означало конец торфяной промышленности Вологодской области. Я пытался
еще что-то сделать, переубедить. Но даже мои статьи в областной газете «
Красный Север» не помогли.
У энергетиков возникли свои трудности. Они оказались
неплатежеспособными. В некоторые периоды задолженностью
«Вологдаэнерго» перед нами достигала 3 млрд. руб, огромная сумма для нас.
Поступления денежных средств от «Вологдаэнерго» стало не постоянным, а
эпизодическим. Приходилось не раз и звонить- напоминать, и встречаться с
руководством. Причем, структурное подразделение «Вологдаэнерго» -
сбытовая компания «Вологдаэнергосбыт» требовал от нас своевременной
оплаты за электроэнергию и грозил отключением. Ситуация была
анекдотична. Придумали схему – для выплаты зарплаты берем кредит в банке. Далее ждем поступления денежных средств от энергетиков. Телефонные звонки, личные всиречи, упор на то, что надо платить зарплату, позволяли добиться
перечисления каких-то сумм. Гасим кредит и проценты по нему. Подходит
срок выплаты следующей зарплаты. Опять берем кредит на выплату
зарплаты….И опять выпрашиваем деньги у руководства энергетиков.
Система – кредит, зарплата, платеж «Вологдаэнерго», гашение кредита и
процентов по нему- новый кредит на зарплату…позволила продержаться
какое-то время и задержек по выплате заработной платы мы не имели.
Стало абсолютно понятно, что в скором времени энергетики откажутся от
торфа полностью. Этот рынок сбыта продукции мы теряем. И такое
положение дел было во всей торфяной промышленности. Уже перестало
существовать ПО «Новгородторф», под угрозой закрытия было объединение
«Костроматорф».
Резко возросла налоговая нагрузка на предприятия торфяной
промышленности. Налог на землю, плата за геологоразведку и налог на
добычу полезных ископаемых – стали для нас непосильными. Плюс мы
обязаны были платить налог на прибыль и налог на имущество. В состав
имущества входила стоимость ПРОИЗВОДСТВЕННЫХ ПЛОЩАДЕЙ. Это
итог советской плановой экономики. И особенностей торфяного
производства. Когда то выделялись деньги на строительство дополнительных
мощностей по добыче торфа, или проще говоря, на разработку новых
площадей. Стоимость этих работ включалась в стоимость основных фондов.
И болотные площади становились имуществом предприятия. А стоимость
имущества облагалась налогом на имущество. Получалось, как я шутилземля
в аренде, а канава в собственности. А что такое канава? Ее можно было
продать? Вот на каком-либо заводе имуществом является станок. Его можно
продать. А канаву? На заводе в Вологде, даже на крупном, станков…сотня,
даже пусть даже 1-2-3 тысячи. Их можно продать. А на торфопредприятии
канав десятки тысяч, через каждые 20 метров – канава. И за каждую
необходимо заплатить налог. Понятно, что особенности торфяного
производства не предусмотрел законодатель. Но кто может его поправить?
Есть стоимость имущества, есть налог на имущество – будь добр плати.
А поставка торфа, следовательно, и его добыча, снижаются. Площади
становятся лишними, зарастают кустарником и деревьями. Списать их не
возможно – кто же разрешит уменьшить мощности добычи резервного
топлива. Тупик.
Но кроме производственных проблем над нами всегда висел груз
ответственности за поселок Лоста. Его надо было содержать. Содержание
требовало денежных затрат. И немалых. А их становилось все меньше и
меньше. Каждый день предо мной стояла задача – куда направить
поступившую сумму:
- на гашение кредита на зарплату;- на налоги;
- на содержание поселка Лоста.
Единственным выходом было передать поселок городу. Но я всегда
вспоминал разговор с главным инженером Горкомхоза тов. Туркиным. Из
времен моей молодости. Когда я, молодой главный инженер, по наивности
спросил у него: «А когда вы примете Лосту на баланс». Он весьма
откровенно ответил: «Никогда». И добавил: «А зачем мне. Работы больше, а
зарплата та же».
Вопрос все же удалось решить предложением создать в Лосте специального
отдельного предприятия по содержанию жилого фонда и соцобъектов. По
опыту Уломского предприятия. Зам главы города Беляков Ю.В. пошел на
это. На «Уломе» уже было создано подобное, которое назвали «Комсервис».
Так в Лосте появилось предприятие «Лостакомсервис».
Вопрос с директором решился просто. Крутиков В. работал у меня сначала
сварщиком, а потом был назначен начальником 3-го участка. Закончил к
этому времени вечерний институт. Его я и порекомендовал городским
властям. И нажил себе головную боль на несколько лет.
С первых дней руководство «Лостакомсервиса» стало проявлять неприязнь в
«Вологдаторфу». Крутиков был из группировки Шиловой, а я об этом не
подумал. Начались споры по поставкам теплоэнергии в наши цеха, взаимные
претензии. Которые закончились отключением наших объектов от системы
теплоснабжения. Естественно, что в таких цехах разморозилась система
водоснабжения. Во многих помещениях работать стало невозможно. Начала
увеличиваться задолжность за теплоэнергию. Вологодская ТЭЦ отпускала
нам ее по приборам учета. Оплата за Гкал. А «Лостакомсервис» нам
оплачивала за отопление квадратных метров жилого фонда. Пересчет
квадратных метров в Гкал производился по нормативному коэффициенту.
Что уже давало ошибку. Нам расценку за Гкал устанавливала региональная
энергетическая комиссия. А «Лостокомсервису» за квадратный метр плату
для населения утверждала городская власть. Плюс сама теплотрасса
протяженностью 4,5 километра имела потери тепла по длине трубопровода.
ТЭЦ тепло отпустила, труба тепло потеряла, плюс ошибка в количестве
тепла при перерасчете из квадратных метров в Гкал – огромные суммы с
неопределенностью в оплате. Они повисали на «Вологдаторфе». Источника
покрытия этих убытков не было. И если при больших объемах поставки
торфа они как-то были незаметны, растворялись в себестоимости
производства торфа, то теперь просто непосильным грузом висели на нас.
Кредиторская задолжность росла с каждым месяцем.
Мое понимание было – нам вместе, дружно, помогая друг другу пережить
трудные 90-е. Но Крутиков думал иначе. Он имел возможности, пользуясь
поддержкой руководства города(муниципальное предприятие), насолить,
создать трудности, и он эту возмодность использовал на всю мощь.
Дошло дело до судов. Крутиков отключает наше депо от тепла. На этой же
линии находится его насосная станция сетей канализации. Чтобы обеспечить ее теплом, он прокладывает линию теплотрассы поперек дороги, ведущей к
нашему депо. Прямо поверх дорожного полотна. Единственная бетонная
дорога, ведущаяя к нашему цеху. Не проехать, не пройти. Я пишу пимьмо –
вы перекрыли противопожарный подъезд к цеху. Никакой реакции. Посылаю
свою бригаду сантехников и отрезаю трубу. Крутиков подает в арбитражный
суд. К иску приложена справка госпожинспектора о том, что к депо можно
подъехать другой грунтовой дорогой со стороны полей, и, таким образом,
противопожарный подъезд не перекрыт. Подпись. Печать. Лейтенант такойто.
Еду к начальнику пожарной части, показываю. Он возмущен – мало того, что
справка глупость, но и лейтенант этот не имел должностных полномочий
выдавать её.
Приходим на судебное заседание. Крутиков с юристом, молоденькой
девочкой. Я спрашиваю её: “ Вы в каких отношениях с лейтенантом такимто?”.
И подаю судье письмо начальника пожарной части, которая
свидетельствует о том, что справка за подписью лейтенанта недействительна.
Девочка-юрист вспыхивает до красноты от смущения: “Вы что, имеете ввиду
личные отношения?”. “Нет,-говорю- ваши личные отрошения меня не
интересуют. Меня интересует, каким образом вы получили эту справку?”.
Суд мы выиграли. Но это был не единственный суд. Крутиков отключал все,
что мог. В РММ без тепла разморозилась система отопления, лопнули
батареи и замерз водопровод. Однажды отключил цех микропарников. Мы
установили печку- буржуйку, у которой время от времени грелись работники
цеха. Разморозились батареи в диспетчерской, вагонном депо, локомотивном
депо.
Я не раз пожалел, что рекомендовал Крутикова на должность директора
«Лостакомсервис».
Министерство в это время решало свои задачи. Их обязывали переводить
предприятия на современные формы управления, внедрять в отрасли аренду.
Так самый старый по возрасту генеральный директор «Смоленскторфа»
Журов Г.Е и самый молодой гендир «Вологдаторфа», стали участниками
этого эксперимента.
Журов не стал менять название – ВПО «Смоленскторф» стало называться
арендное предприятие «Смоленскторф».
А нашей задачей было избавиться от накопившихся долгов ВПО
«Вологдаторфа». Идея простая – создать новое юридическое лицо, взять туда
все что работает и позволяет предприятию выжить в данных условиях, а
лишние активы и долги оставить.
Так было создано Арендное Предприятие «Фирма «Волто».
Часть площадей на торфомассивах «Турундаевское» и «Гаврильцевское»
были переданы Вологодскому району. Однако фирма «Волто» от налоговой
нагрузки полностью не избавилась.
В стране началась ваучеризация(продолжение следует)